Привязанности (гет)

Первые недели было сложно, а затем сестрёнка успокоилась и неудобные вопросы прекратились. Жизнь вошла в уже привычное русло. Потом пришло письмо. Всего несколько строк, но отправитель...

Мама принесла извинения, но не просила простить, Флёр не имела понятия о том, что ей написал Гарри, но факт был в том, что она извинилась, пожелала счастья и единственно попросила уберечь малышку Габриэль. То, что это прощание, Флёр поняла, не дочитав и первой строки. Да и что ещё могла сделать та, что, руководствуясь всего тремя словами, отказалась от собственного ребёнка. А затем было обычное лето, весёлые игры, прогулки по лесу, уютные посиделки на берегу реки и, конечно же, любимая библиотека. В итоге лето пролетело в один миг и в дверь постучалось первое сентября, оно принесло с собой вернувшуюся тишину и привычные заботы, а также новое развлечение. Габриэль писала обо всём, за первые пару недель не было и дня, чтоб не появилась сова из Хогвартса. Читать её письма без улыбки не получалось. Сестрёнка распределилась на Рейвенкло и с огромным интересом уделяла всё своё время новому окружению, занятиям и, конечно же, новым друзьям. Благодаря амулету, что перед отъездом ей выдал `Арри, очарование вейлы было нейтрализовано и никаких препятствий на пути юной француженки более не наблюдалось.

Когда Флёр дала любимому прочитать письмо, пришедшее в конце недели, тот хохотал до упаду, а отсмеявшись пояснил, что у него были точно такие же проблемы. МакГонагалл она такая МакГонагалл.

Так и пролетали дни, домашние заботы, сочинить очередной ответ сестрёнке. «Я так стану мастером эпистолярного жанра», — задумчиво протянула Флёр, машинально водя тыльным кончиком перьевой ручки по чуть сомкнутым губам. Именно в этот момент с характерным хлопком появился один из домовиков и протянул девушке письмо.

— Госпожа, это на ваше имя, — сообщил эльф и, получив утвердительный кивок, исчез, тогда как Флёр, осмотрев конверт, принялась за чтение. Письмо оказалось от матери и было весьма неожиданным, но вот его содержание. «Отец, вы совсем сошли с ума», — со вздохом пробормотала Флёр и направилась на поиски супруга, написанное в письме было совершенно неутешительным. Судя по словам матери, отец совершенно потерял связь с реальностью, и Аполлин Делакур предупреждала свою старшую дочь о том, что Жан совершенно определённо уверен, в том, что Флёр, ни много ни мало похитила его единственную, как он сам уверен, дочь. Одна только эта строка говорила о многом, а далее шло полное описание всего того, что батюшка натворил за эти пару месяцев. Одного этого хватило бы на то, чтобы обезпокоиться, но окончание письма было куда более тревожным. «Я боюсь, что он попытается забрать Габриэль, Флёр, прошу, защити сестру», — писала мама.

Читая листки с описаниями творимого отцом любимой безобразия, юный лорд Поттер-Певерелл был весьма хмур. Да и как не хмуриться, когда имя рода опозорено и втоптано в грязь. Из слов Аполлин становилось ясно, что Жан Делакур превратился в предателя крови. И что достучаться до него мать сестёр так и не сумела. Дочитав, юноша немного грустно улыбнулся и, притянув к себе любимую, успокаивающе прошептал, что всё будет хорошо.

— Меры безопасности в школе уже давно не чета тому проходному двору, что был при Дамблдоре. Пока Габриэль находится на территории замка, ей ничто не угрожает. А с остальным я разберусь.

— Мне страшно, `Арри, мама и так балансирует на грани. Может, я и не видела её любви, но Габриэль... Она любима, мама отдала ей всё то, что не смогла дать мне. Я долго думала и пришла к выводу, что я её понимаю. Наша природа способствует тому, что любые потери для нас немыслимое горе. А мама верила, что я тут ненадолго, терять любимого и желанного ребёнка... Стоило мне лишь на миг представить, что один из наших мальчиков исчез, и я её поняла. Она заперла свои чувства, а с рождением Габриэль отдала всё ей. И я не в обиде. Переросла уже, но так ведь нельзя, я просто не могу допустить, чтобы ещё и жизнь Габриэль была подвергнута подобному слому.

— Значит, не допустим, успокойся, родная, я ведь обещал, да и что он может сделать. Северус принял Габриэль под свою руку, пока она не покинет стены Хогвартса, ни одна живая и не очень душа не сможет её тронуть. Так что до окончания учебного года ей вообще ничто не грозит, а летом мы будем рядом. Хотя, если честно, я думаю, что всё решится много раньше. У вашего отца нет никаких прав, зато вот эти строки говорят о том, что он приобрёл одно весьма примечательное украшение. Ты хранишь род, я принял регентство над наследником. Времена Дамблдора канули в лету, быть может при нём девочку бы и вернули, а теперь это попросту невозможно. Французская ветвь рода Делакур пресеклась на твоём отце, и это был его вполне осознанный выбор. Ведь никто его не заставлял изгонять тебя из рода. Пусть теперь пожинает плоды своих деяний.

— Просто ты ведь понимаешь, что я переживаю, мне кажется, что нам и так достаточно испытаний.

— Не переживай, ничего страшнее, чем прилюдный позор твоего батюшки, не произойдёт. Не будь я Певерелл, если это не так.

С момента, как пришло весьма тревожное письмо от матери, прошла пара недель, за это время любимый успел навести все необходимые справки и поставить в известность всех заинтересованных лиц, тогда как Флёр, справедливо рассудив, что будет много лучше, если Габриэль узнает всё от неё, написала сестре подробнейшее письмо, в котором просила принять всё написанное к сведению и не покидать пределов Хогвартса. «Гарри сказал, что пока ты находишься на территории замка, тебе ничто не угрожает. Он вообще уверен, что нет никаких причин для безпокойства. Хотя скорее всего тебя могут вызвать к директору.»

Ответ не заставил себя ждать. В письме Габриэль клятвенно заверила, что пока всё не разрешится, она даже в Хогсмид ни ногой. Благо там не так чтобы очень интересно, да и на территории есть, чем развлечься.

Грянуло спустя ещё неделю, аккурат в середине октября. Жан Делакур умудрился взбаламутить попечительский совет Хогвартса. Да и как тут не переполошиться, когда вполне уважаемый маг ни много ни мало заявляет, что его ребёнка похитили и незаконно вывезли из страны. Правда, юная Делакур и не думала скрываться, да и при её поступлении все документы были в полном порядке. Все магические связи были подтверждены и засвидетельствованы. Как и печать предателя крови, что была весьма отчётливой и совершенно не красила французского аристократа. И если бы не своевременное письмо от лорда Певерелла, господин Делакур был бы весьма вежливо, но от этого не менее настойчиво отправлен восвояси. Наличие же письма кардинально поменяло расклад, и лорд Далтон, изобразив обычную при обращении к попечителям деятельности, сделал запрос директору и, согласовав посещение вверенного его заботам учебного заведения, сопроводил месье Делакура к ближайшей портальной площадке.

Стоило материализоваться на портальной площадке Хогвартса, как месье Делакур начал требовать, чтобы привели его дочь. Лорд Далтон только кивал и, совершенно не торопясь, чем немало нервировал французского гостя, направился к кабинету директора.

— Прошу вас взять себя в руки, на данный момент ваша дочь находится в полной безопасности. У нас в школе весьма строгие правила, и снимать девочку с уроков никто не позволит. До окончания занятий, — лорд Далтон демонстративно сверился с часами, — ещё двадцать минут, сейчас мы направляемся в кабинет директора, где обсудим сложившуюся ситуацию

— Да что тут обсуждать, я немедленно, слышите, немедленно забираю дочь, она возвращается во Францию.

— Вынужден вас огорчить месье Делакур, но это решительно невозможно, — прервал француза бархатистый баритон.

— Добрый день, лорд Принц.

— Добрый день, лорд Далтон, прошу в мой кабинет. Как только закончатся занятия, мисс Делакур приведёт её декан. А пока предлагаю обсудить причину вашего визита, — спокойствия Делакура старшего хватило буквально на пятнадцать минут, за которые директор озвучил совершенно ненужные ему сведения об успеваемости его дочери. Но стоило ему поднять голос, как его прервал стук в дверь и на пороге показалась сбежавшая дочурка в сопровождении какого-то карлика. Полу-гоблин поприветствовал собравшихся и взмахом палочки создал себе и своей студентке удобные кресла.

— Прошу присаживайтесь юная леди, — девушка бросила настороженный взгляд в сторону отца, но предложенное кресло всё же заняла. Садясь, она бросила взгляд на директора и готова была поклясться, что тот ей подмигнул. Старательно убеждая себя в том, что всё будет хорошо, и, что отец не имеет над ней никакой власти, Габриэль мысленно прокрутила в памяти строки из письма сестры, стараясь успокоиться. И, в отличии от отца, ей это удалось.

— Я немедленно забираю свою дочь. Вы ещё ответите за это безобразие, — в гневе потрясал кулаком Делакур-старший.

— Никуда я с тобой не поеду, —решительно произнесла Габриэль, надеясь, что её мнение интересует хоть кого-то, кроме неё самой, сестры и её супруга.

— А я тебя не спрашиваю, ты несовершеннолетняя и уподобиться той, что предала род я тебе не позволю, — воскликнул побагровевший от гнева француз.

Именно в этот момент в кабинете ощутимо повеяло озоном, что сопровождалось весьма характерным стрёкотом статических разрядов.