Бродяга и Зимородок (джен)

август 1978 года

Сириус открыл калитку и взбежал на крыльцо непритязательного особнячка в унылом квартале муниципальных домов мышиного цвета. Стайка воробьёв прыгала неподалёку, нисколько не опасаясь редких прохожих. Внутри слышался смех, но Бродяга не мог разобрать, сколько человек сейчас в штаб-квартире. Бродяга не знал, кто здесь хозяин. Да, ковры были протёрты, обои в прихожей выцвели, а лак на подставке для зонтов основательно слез, но чувствовалось, что за домом смотрели. Скромненько, но чисто.

Наверняка все ребята уже там.

Сириус вытер ноги о старый половик и почти сразу из сонма голосов в штаб-квартире Ордена выхватил речь Лунатика:

— …взломать замок или открыть шпингалет для него раз плюнуть. На пути к цели его ничто не остановит.

Сириус похлопал себя по карману, где лежал зачарованный ножик, и самодовольно улыбнулся, пока не услышал продолжение тирады друга.

— Он помнит всех, кто его обидел, и разрабатывает план мести, пока не представится повод дать ему ход. Злопамятный мерзавец. У него вся семейка такая. Сумасброды. Он не умеет вести себя тихо, всё время сопит, урчит, кричит и вечно всё роняет. Особенно по ночам, — продолжал делиться Ремус, трагически вздыхая. — А ещё постоянно требует есть! Я не шучу. Он вечно голоден, тянет в рот всякую гадость. Даже горлышки бутылок вылизывает…

Сириус насупился. И не такой уж он обжора! Питер куда больший любитель набить живот.

— …воспитывать его бесполезно. В ответ на любое замечание он кидается всем, что попадётся!

«Ну всё!»

Сириус протопал в комнату. Ремус, как оказалось, увлечённо беседовал с Молли и Артуром Уизли, едва сдерживающими смех.

— И ругать его не получается. Он делает невозможно печальные глаза… Сирота из Лютного так не смотрит.

— Вообще-то, Рем, — сказал Сириус нарочито громко. — Это было не просто горлышко и не просто бутылка, а коллекционный «Джонни Уокер Блю Лейбл». Облизал я всего раз!

Ремус часто заморгал, весь его вид как бы говорил, что он не понимает, о чём это Бродяга.

Джеймс, внеся стаканы с колой, ухмыльнулся от уха до уха.

— Ремус рассказывал нам о еноте-полоскуне, который приходит по ночам и переворачивает мусорные баки за домом мистера Люпина. А ты что подумал?

— А я так и подумал, — моментально среагировал Сириус, но хохот в комнате было уже не остановить.

Надо как-то отвлечь всех от своей персоны. Он понюхал букет в вазе.

— Как мило. Цветочки. Жаль, не пахнут.

— Они бумажные, — сказал Джеймс. — Фрукты в чаше — пластиковые. Я уже надкусил.

Теперь Сириус тоже рассмеялся.

— Ты опоздал! — Ремус просканировал Бродягу фирменным взглядом старосты. — Опять торчал у игровых автоматов в баре за углом?

— Я не виноват, что магглы изобрели эти гипнотические устройства!

— Сколько маггловских денег ты спустил?

— Однорукие бандиты⁽¹⁾ выжали меня насухо, но, слава Мерлину, эти адские машины принимают кнат за пятипенсовую монету, так что…

— Сделаю вид, что я этого не слышал, — пробормотал Артур Уизли, который занимал какую-то мелкую должность в Секторе борьбы с незаконным использованием изобретений магглов. Хороший парень на самом деле. С талантом вовремя закрывать глаза. А ещё он скупал и ремонтировал старые, набитые магией маггловские развалюхи… Короче, с ним полезно водить знакомство, несмотря на то, что Уизли был малость трусоват. Он даже не состоял официально в Ордене.

Молли, в отличие от мужа, Сириуса недолюбливала. В её присутствии Бродяга чувствовал себя преступником века только за то, что однажды вставил серьгу в левое ухо. Откровенно говоря, Сириус какое-то время тешил себя надеждой ей понравиться. Его угнетала сама мысль о том, что кто-то из друзей друзей его не любил. Но все надежды рухнули, когда Эдгар Боунс рассказал при ней о той шутке с Чёрной меткой, что Сириус и Джеймс отмочили в Эдинбурге. Молли явно её не оценила.

С первого дня Боунс практически взял шефство над новенькими, рассказывал, что и как, знакомил с остальными членами Ордена, объяснял, показывал… А ещё регулярно приносил на собрания куриные ножки, приготовленные женой. Бенджамин Фенвик угощал всех медовухой высшего качества. Братья Пруэтты отвечали за напитки погорячее.

— Обожаю собрания Ордена, — как-то обмолвился Питер.

— И я! — подхватил Гидеон. — Кажется, я прихожу на них только для того, чтобы вкусно поесть!

Орден Феникса казался одной большой семьёй — и не всегда в переносном смысле. Даже растяпа Дедалус Дингл заметил, что Лонгботтом намертво втюрился в Алису Вуд. Их роман развился так стремительно, что через месяц Фрэнк показал ребятам фамильное кольцо, которое предназначалось для пальчика Алисы.

Однако в Ордене водились и полные противоположности мародёров.

Карадок Дирборн напоминал Сириусу отшельника, вышедшего из леса к людям. Только на второй неделе знакомства он впервые услышал слово из его уст, до этого мародёры искренне считали, что Дирборн немой, в крайнем случае, враг пытал его и отрезал ему язык.

А больше всего Сириус опасался Грозного Глаза Грюма — этот сам кому хочешь язык отрежет. И не только язык.

— Нужно подумать о конспирации, — сказал Аластор. — Стоит разработать кодовые фразы и придумать каверзные вопросы. Фениксовцев становится всё больше. И что это значит?

— Что? — тупо спросил Питер.

— Что врагу всё легче добраться до нас.

— Да-а… это… — Сириус потёр шею. — Насчёт конспирации. Я приготовил подарки в честь вступления в Орден! — Он выложил на стол пачку футболок с большой золотой птицей на каждой⁽²⁾.

— Какая красота! — воскликнула Лили.

— Под цвет твоих волос, Эванс.

Футболки разлетелись в один миг. Гидеон и Фабиан сразу надели свои, так что отличить одинаково одетых Пруэттов стало ещё сложнее. Даже Дирборн из вежливости взял футболку — носить её он, конечно, не будет.

— Надевать это вне стен штаб-квартиры я категорически запрещаю! — прогремел Грюм, совершенно растерявшись.

Сириус специально подгадал день, когда все фениксовцы соберутся вместе, потому что ожидалось, что в штаб-квартире появится Дамблдор. Бродяга поспорил с друзьями, что сделает директору подарок. Час настал!

Директор не заставил себя ждать. Он был единственным человеком на земном шаре, который умудрялся внушительно выглядеть в мантии в мелкий цветочек и с красной ленточкой на кончике бороды. Вместе с Дамблдором в штаб-квартире появились Торн МакКиннон с дочерью Марлин. Сириус считал её вполне миловидной, даже весьма симпатичной, пока она, взглянув на футболки, не сказала:

— Кто рисовал этих птиц? У них нет шеи, и неправильно расположены лапы.

— Я художник, я так вижу, — нашёлся с ответом Бродяга.

— А мне нравится, — поддержал Джеймс. Ему сегодня вообще всё нравилось. Сохатого словно распирало изнутри от радости, которой он желал поделиться со всем миром.

— Это напоминает мне о Фоуксе, — тепло отозвался Дамблдор, оглядев его футболку на выпяченной груди. — Можно мне такую же?

— Конечно, сэр! — с героическим усилием Сириус удержался от того, чтобы показать Марлин язык. — Вот ваш размер! Нет-нет, не эта. Этот «парус» для Хагрида. Передадите ему?

— Сэр, у вас срочные новости для нас? — спросила Эванс. — Что-то случилось?

— О, нет, Лили. Всё в порядке, — безмятежно сказал Дамблдор. — Я здесь, чтобы провести урок.

— Соскучился по ученикам за лето, — шепнул Хвост, захихикав.

Дамблдор попросил всех сесть и поинтересовался, умеют ли присутствующие вызывать телесного патронуса.

— Пёс его знает, — ответил Сириус. — Я не пробовал, но это не значит, что не умею.

— Недавно я общался по каминной сети со старым другом Николя Фламелем. Мы вели интереснейшую беседу о фрикадельках в мундире. Николя уверял меня, что такое блюдо уже существует и называется «пельмени». Мы говорили так долго, что у меня сгорели все дрова, и связь прервалась. Но я не успел привести свой главный аргумент в нашем споре, и меня осенило. Я мог бы отправить Николя вербальное сообщение с помощью телесного патронуса.

— И вы это сделали? — ахнула Алиса.

— И я это сделал, мисс Вуд. Впрочем, Николя уже на следующий день послал мне говорящего патронуса в ответ. Как видите, если уж два старика справились с этим, то и вам, молодые люди, чары окажутся по силам. Для нашего дела важно вовремя передавать сообщения.

Ремус страшно воодушевился. Сколько Сириус его знал, Лунатик не упускал возможности изучить новое заклинание. А тут такой педагог!

Вызвать патронус с первого раза удалось лишь троим: Фабиан Пруэтт явил собравшимся крохотную серебристую белку, Эдгар наколдовал какую-то тусклую пичугу, а Лили поразила всех трепетной ланью, сотканной из лунного света.

— Мисс Эванс, — восхищённо сказал Дамблдор, — у вас самый мощный патронус. Вы выбрали сильное воспоминание!

Лили бросила счастливый взгляд на Джеймса. Он кивнул, улыбаясь от уха до уха.

— Очень сильное, сэр. И свежее. На днях Джеймс сделал мне предложение.

— И получил согласие! — не смог больше держать новость в себе Поттер.

Раздались аплодисменты, поздравления посыпались со всех сторон. Сириусом овладело лихорадочное возбуждение. Он тоже хлопал, стараясь не выдавать что-то вроде «лепим, лепим пирожок»⁽³⁾. Бродяга заметался по дому в поисках заначки Гидеона, трансфигурировал конфетти… Он носился туда-сюда, громко смеялся, делал всё что угодно, лишь бы не останавливаться, не оставаться наедине со своими мыслями.

Не думать, не думать, не думать… потому что в глубине его жадной до внимания души он ощутил вселенскую потерю. Сохатый женится… Чёрт. Чёрт!

— Теперь мы обязаны увидеть патронус в исполнении жениха! — объявил Фрэнк.

Никто не удивился, когда в комнате появился благородный олень со здоровенными ветвистыми рогами. Сириусу же, сколько он ни старался, не удавалось вызвать даже намёк на патронус. Он огляделся по сторонам, чтобы оценить масштаб катастрофы и найти такого же неудачника, как он сам.

Всем было весело. Собрание превратилось в посиделки. Сириус не помнил, когда фениксовцы последний раз все вместе обсуждали что-то хорошее, а не нападения Пожирателей, погромы в магических кварталах или участившиеся исчезновения… Тем более толку от этих разговоров никакого. Обмывание сплетен. Если честно, Сириус не видел толка в боязливом Дедалусе Дингле или художнике МакКинноне…

Блэк прошагал на кухню, где Доркас Медоуз спокойно попивала Огденское. Вот и нашлась заначка Пруэтта.

— Вы не хотите изучать новое заклинание или стесняетесь своего патронуса? — спросил Сириус, не в силах скрыть дурное расположение духа. — А то, знаете, там Дингл плачет. У него патронус — бородавочник.

Доркас мрачно усмехнулась.

— Хотела бы я знать, какой у меня патронус, Блэк, но такие, как я, не способны его вызвать.

— Как вы?

— Я… — Медоуз сделала глоток. — Или Аластор. Убийцы.

Сириус подставил первую попавшуюся под руку кружку, и Медоуз щедро плеснула в неё виски. Он пытался уложить в голове услышанное.

— Патронус по природе своей являлся чистым светом, — продолжила Медоуз. — Волшебники, поддавшиеся искушению тёмных искусств, не могут его вызывать, как и те, что раскололи свою душу убийством, не испытывая муки совести и чувство вины. Я была аврором, Блэк. Всякое случалось.

— Вот как…

Как часто аврорам приходится останавливать преступника Авадой? Способен ли он, Сириус, прервать чью-то жизнь?

— Что думаешь об Ордене? — внезапно спросила Медоуз.

В мозгу замигала яркая лампочка «Опасно».

— Ну…

— Разочарован, не так ли? Домохозяйки, клерки, художники, лавочники… Не то, чего ты ждал?

Сириус кисло улыбнулся.

— У меня такое чувство, что вы меня проверяете.

— С проверками покончено. Альбусу не нужны бойцы, он делает ставку на соглядатаев. Результаты своих наблюдений все докладывают лично ему. Даже Флетчер, мелкий жулик, которого я несколько раз арестовывала на улице… Ты хотел бы стать воином, Сириус? У тебя хорошая реакция, потенциал имеется, остальное зависит от тебя. Есть несколько человек, с которыми я занимаюсь боевой магией. Предупреждаю, это совсем другой уровень. Если согласишься, тебя ждут изматывающие тренировки, постоянная боль в костях и остаточные явления от заклинаний, но я подготовлю тебя к настоящим схваткам с людьми Волдеморта.

— Звучит, как ускоренный курс в Аврорате.

— Так и есть, за вычетом того, что никто не будет тебе платить за стажировку.

— Не понимаю. Некоторые были против моего вступления в Орден. Я же Блэк.

— Против не из-за твоего происхождения. Если бы ты знал, чем занимались мои предки… В отличие от Аластора, мне плевать, какую фамилию ты носишь. Я считала тебя заносчивым и избалованным мальчишкой из богатенькой семьи. Всё изменилось, когда ты бросился в огонь ради Эдгара и его помощника.

— Что на этот счёт скажет Дамблдор?

Доркас не замедлила с ответом:

— Ничего. Альбус не станет возражать. Ты будешь выполнять мои поручения, вот и всё.

В кухню из соседней комнаты влетел сияющий олень и голосом Джеймса сообщил:

— Сириус Блэк, считайте это официальным приглашением на роль шафера! — Патронус мигнул, хохотнул и рассыпался искрами.

Позёрство. Сириус залпом допил виски.

— Поразмышляй на досуге, — сказала Медоуз.

Он кивнул и вернулся в зал, где царили шум и гам. Люди кричали. Патронусы разговаривали. Возле Хвоста кружило облако, в котором тот старался опознать хоть какое-то животное. Ремус почему-то бросил попытки и уткнулся в принесённую кем-то из фениксовцев газету. Под его кресло юркнул хихикающий горностай Артура.

Сириус обратил внимание, что Марлин сидела в стороне, поглощённая рисованием настолько, что Бродяге удалось подкрасться к ней незамеченным. Её набросок больше походил на шарж, но очень хороший. Она рисовала собравшихся. Работа захватила девушку. Лишний штрих она ловко убрала кусочком влажного хлеба. Не магией.

Сириус наблюдал за Марлин, в основном, за её руками, ведь копна длинных светлых волос закрыла от него её лицо. Вдруг она без сожалений смяла рисунок и отточенным движением швырнула получившийся шарик в корзину.

— А мне понравилось, — сказал Сириус.

— Я сразу поняла, что у тебя нет вкуса.

Сириус присвистнул.

— Мне кажется, или ты невзлюбила меня с первого взгляда? Очень жаль, я был бы не прочь тебе попозировать. Ты работаешь в стиле ню?

Марлин наконец-то удостоила его взглядом.

— Не уверена, что ты способен выразить нужные мне эмоции, хотя у тебя очень экспрессивный артикуляционный рот. Жаль, ты используешь его не по делу.

— И всё же… Зачем рисунок-то выбросила?

— Ради конспирации. Его всё равно никому не покажешь.

МакКиннон оставила его раньше, чем Бродяга придумал достойный ответ.

— Тебя отшили, — констатировал Фрэнк, вокруг которого крутился патронус в виде кролика.

— Разве? Мне сделали комплимент! У меня экспрессивный рот. Осталось узнать, что бы это могло значить.

Наконец Дамблдор поднял руку в привлекающем внимание жесте, и все разом притихли. Доркас вышла из кухни, чтобы послушать директора.

— У меня печальные новости относительно судьбы схваченного в издательстве Макнейра. Его со дня на день отпустят, — объявил он.

— Что?! — ахнул Боунс.

— Но Макнейра задержали на месте преступления! Как такое возможно? — возмутился Фабиан. Его брат рьяно закивал.

— Уолден Макнейр сообщил на допросе, что прибыл в издательство, почувствовав запах дыма. Он хотел помочь потушить пожар и принял Эдгара за поджигателя, который первым пошёл в атаку.

— И в эту чушь кто-то поверил? — мрачно спросил Джеймс. — Как же воспоминания? А сыворотка правды?

Дамблдор огладил бороду, задержавшись пальцами на ленточке.

— Боюсь, мистер Макнейр надышался дыма, поэтому его воспоминания отрывочны и туманны. Что до применения к нему зелья Веритасерум, то это невозможно. У подозреваемого оказалась сильнейшая аллергическая реакция на пыльцу белены, которая входит в состав сыворотки правды. На Макнейре не было маски в момент нападения. У него на предплечье нет Чёрной метки, так что…

— Бред! — фыркнул Сириус. — У меня тоже аллергия, только не на белену, а на дураков. В Визенгамоте их, похоже, пруд пруди. Конечно, у него нет метки, он же сотрудник Министерства магии! Надо иметь гнилые мозги, чтобы разгуливать там с клеймом врага.

— Это дело решённое, — заключил Дамблдор. — Но это не значит, что мы оставим Макнейра в покое. Мы продолжим наблюдать за ним.

Дальше Сириус не слушал.

Наблюдать, следить, караулить… Это ему не по нутру.

Сириус хотел действовать. Он подошёл к Доркас. Она была пламенем в этом Ордене, и Блэк тоже хотел гореть столь же ярко.

— Я согласен!

1) Народное название игровых автоматов в Англии, которые запускаются с помощью рычага. Шанс выиграть у них самый низкий.

Вернуться к тексту

2) Оба были в футболках с большой золотой птицей, которая, несомненно, была эмблемой какой-нибудь рок-группы…» — цитата из рассказа Роулинг, написанного для продажи на благотворительном аукционе в 2008 году. Рассказ о Сириусе и Джеймсе состоит из 800 слов и умещается на открытке.

Вернуться к тексту

3) Английская считалка-игра «Pat a Cake, Pat a Cake», сопровождаемая хлопаньем в ладоши. (Pat-a-cake, pat-a-cake, baker’s man. Bake me a cake as fast as you can…)

Вернуться к тексту