Колдовство (гет)

Платье с открытыми плечами, длинные перчатки, чулки, бриллианты, сверкавшие, словно пролитые слёзы. Глядя на себя в зеркало, Изабель подкрашивала губы красной помадой.

Она прихорашивалась не просто так. Изабель уже настроилась на долгий, яростный и в какой-то степени болезненный секс и решила, что мужчина запомнит его на целую вечность.

Мужчина, который целый месяц оставался стойким к её домогательствам, похитивший её, убивший её жениха и насильно удерживающий возле себя.

Изабель ненавидела его, и в то же время страстно желала.

Ничего, её сумасшествие вылечат, как только она вернётся домой.

Эрик, видимо, был того же мнения, и поэтому вырядился в чёрный костюм, расшитый красной нитью, вставил алую розу в нагрудный карман. Как обычно, он зализал волосы назад, надел маску. Изабель окинула его с ног до головы. Встреться они при других обстоятельствах, она бы сказала Эрику, что ей нравился его стиль.

— Ты собрался на похороны?

Призрак Оперы улыбнулся, взглянув на себя в зеркало, оправив чёрный галстук.

— Ты любишь мужчин в строгих костюмах. Это один из твоих самых безобидных фетишей.

— Неужели? — она закатила глаза. — И что ещё ты успел вычислить?

— So, — его голос звучал спокойно и буднично. — Тебе нравятся мужчины постарше, ты моментально возбуждаешься, когда кто-либо оказывается опытнее и профессиональнее тебя. О, ещё ты терпеть не можешь, когда с тобой нежничают. Ты из тех, кто предпочитает, чтобы их отшлёпали.

— ...да пошёл ты.

В ответ Эрик обернулся и, подойдя, звонко шлёпнул её по ягодице. Изабель вздрогнула, вскрикнула и почти успела дать ему пощёчину.

— Можешь не стесняться своих желаний, — он перешёл на шёпот. — Потому что я хочу воплотить каждое.

Он провёл пальцем по подбородку Изабель, заставив девушку посмотреть себе в глаза. Она спокойно выдержала его взгляд.

— Сегодня, мой ангел музыки, я собираюсь сделать с тобой много всего ужасного... отвратительного... грязного, — он сжал её руку и поцеловал костяшки пальцев. — Можешь начинать молить о пощаде.

Изабель ухмыльнулась, сощурившись.

— Говоришь так, будто я не видела тебя голым. Ты меня ничем не удивишь.

— Мне нравится твоя самонадеянность. Поэтому давай обозначим правила игры.

Эрик подошёл к столу и взял толстую ярко-красную верёвку.

— Сегодня я даю тебе полную свободу. Как только выйдешь из театра, к тебе вернётся магия, временная петля разомкнётся, я больше не буду иметь над тобой власти.

— В чём подвох?

— Я остановлю время во всём Берлине. И у нас будет прекрасная возможность поиграть в прятки.

Изабель приподняла бровь.

— Сможешь сбежать — так тому и быть. Ну а если я всё же тебя найду — ты моя. Связанная, свирепая и сопротивляющаяся.

Он выдержал паузу, крутя в руке верёвку и глядя на девушку сверху вниз.

— Согласна?

— Я не смогу убегать с верёвкой.

— Она появится у тебя на руках, как только я тебя поймаю. Я создам временную петлю.

Остановка времени во всём городе и петля. Откуда у него столько магии?

— Итак?

Либо сбежать, либо отдаться ему самым унизительным способом из возможных?

Изабель повела шеей, медленно подойдя к мужчине.

— Ну и зачем всё это? Мы же можем просто прийти в отель, напиться и потрахаться.

— Можем, — с этими словами он медленно обошёл девушку со спины, завёл назад её руки и туго стянул запястья верёвкой. Она охнула, но не сопротивлялась. — Но, во-первых, ты будешь разочарована. А, во-вторых, я предлагаю тебе самой выбрать место для нашего первого раза. Весь город в твоём распоряжении.

Он приблизился, шепнув на ухо.

— Хоть стол канцлера Германии.

Изабель закусила губу, глядя перед собой. Верёвка всё туже стягивала её руки, и теперь пошевелить ими девушка не могла, как бы ни пыталась.

Эрик коснулся губами её шеи, поцеловал за ухом, вдыхая аромат волос. Девушка выгнулась в его руках, шумно дыша.

— Какого цвета на тебе бельё?

Она хмыкнула, закрыв глаза.

— Сам посмотри.

Мужчина скользнул ладонью по её груди, к талии, рывком повернул Изабель лицом к себе. Она ахнула, едва удерживая равновесие со связанными руками.

Эрик прижал её к стене своим телом и, глядя в глаза, скользнул ладонью по бедру, пробираясь под вырез платья.

Он ничего не обнаружил. Да и не должен был.

Тяжело дыша, Изабель с торжеством наблюдала, как в его карих глазах разгоралось пламя.

— Ты ведь тоже фетишист, — произнесла она, закинув ногу ему на бедро. — И я тоже знаю, чего ты хочешь.

Эрик хмыкнул.

— Я готов пасть на колени перед твоей наблюдательностью.

С этими словами он и в самом деле спустился вниз, оставив долгие поцелуи на груди, на животе. И, глядя на девушку снизу вверх, мужчина осторожно отодвинул ткань её платья.

Изабель закатила глаза и изогнулась, когда он коснулся губами самого чувствительного места в теле, когда провёл языком по клитору, целуя его со всей возможной страстью.

Девушка часто задышала. Эрик медленно, тщательно исследовал её, пробовал, изучал. И дразнил. В который раз. Она прекрасно знала, как сильно он любил доводить её до пика удовольствия и не давать желаемой разрядки.

И всё же, языком и губами он пользоваться умел. Выгибаясь, Изабель откинула голову назад, отдалённо слыша свои же стоны.

Он отстранился, когда девушка уже дрожала от невыносимого желания.

— Если ты... прямо сейчас... не продолжишь...

— Тише, Изабель, — он поднялся и провёл языком по влажным губам. — Тебе ещё убегать и прятаться.

— Развяжи меня, — она подалась вперёд, накинулась на мужчину. — И убегать придётся, скотина, не мне.

Эрик провёл пальцем по её подбородку, заставив посмотреть себе в глаза.

— Я даю тебе шанс на побег. Но ты, судя по всему, страшно хочешь остаться.

— Я хочу, чтобы ты, сволочь, взял меня. Здесь и сейчас!

— Тогда убегай. Так быстро, как только сможешь. Прячься, скрывайся, исчезай, — он приблизился. — Я всё равно тебя найду.

Изабель сверлила мужчину взглядом, когда он открыл свои золотые часы. Стрелки постепенно замедлили ход, пока совсем не остановились.

Эрик перевёл взгляд на девушку.

— Десять минут форы, — он щёлкнул пальцами, и верёвка пропала с её рук. — Eins, zwei...

— Эрик, — она нахмурилась. — Можешь поискать меня в своей постели. Прямо. Сейчас.

— Drei. Vier. Fünf...

Изабель закатила глаза, но спорить в этот раз не стала. Десять минут, да? Ну что ж, раз Эрик так хочет позволить ей сбежать, она обязана воспользоваться шансом.

В то же время она так сильно ненавидела этого мужчину, что было бы досадно не переспать с ним.

Он запомнит её надолго. Она станет лучшей женщиной в его жизни. Обязана ею стать. Чтобы этот психопат ни о ком другом больше не смел даже думать.

Изабель перешла на бег. В платье, которое держалось на ней только силой мысли, и на высоких каблуках двигаться было сложно. Эрик затеял откровенно нечестную игру.

Зато вернул ей магию. У Изабель было преимущество.

Выйдя из театра, Изабель вдохнула морозный воздух полной грудью. Она впервые за месяц оказалась одна и так далеко от Эрика. Наконец-то. Одиночество. Свобода.

Свобода вместо сводящей с ума близости.

Снежинки застыли в воздухе. Изабель коснулась их ладонью, из-за чего они сдвинулись, а в пелене снегопада остался чёткий след её руки.

Изабель сосредоточилась, направила магию в руку. Солнечный свет вырвался из ладони плотной яркой волной жара. Снег растаял, но золотой свет застыл во времени и перестал распространяться.

Ясно. Магией нужно пользоваться с умом. По ней девушку легко выследить.

Изабель огляделась. Куда идти? Она не знала Берлина, хотя и жила здесь уже месяц.

Неважно.

Главное — не стоять на месте.

Она спустилась по мраморным ступенькам, перешла на быстрый шаг, а после — на бег. Всё вокруг стихло, замерло: люди застыли в неестественных позах, машины остановились на полном ходу, весь Берлин погрузился в молчание и неподвижность. Даже ветер стих.

И в этой тишине каждый шаг Изабель звучал громко, словно выстрел.

Чёрт.

Нужно за эти десять минут убежать как можно дальше.

Где он точно не будет её искать?

Изабель вбежала в подворотню, прошла под низкую арку, проскользнула мимо тесно прижатых друг к другу домов. В узкие переулки Изабель выборочно пускала солнечные лучи. Ночью её магия быстро иссякала, а потому следовало её беречь, если она хотела сбежать домой.

Хотела ли?

Конечно! Но сперва эта надменная тварь поймёт, кто здесь главный.

Изабель забежала в жилой дом, прикрыла за собой дверь, но не закрыла её полностью, чтобы не поднимать лишнего шума. Она убежала достаточно далеко от театра. Берлин огромен, найти одну беглянку в нём будет сложно.

Её сердце замерло, когда она услышала в мёртвой тишине шаги мужчины. Он двигался как-то слишком спокойно, неторопливо.

И при этом медленно приближался.

Закусив губу, Изабель перевела взгляд на соседнее здание. Добежать — не проблема, вот только чёртовы туфли издавали много лишнего шума.

А ещё не проблема — долететь до крыши.

Всего четыре этажа. Когда Изабель осваивалась с силой, когда научилась ею пользоваться, она летала и выше, и дальше.

Солнечный свет распространится по округе. Ну и что? Эрик может остановить время, но летать он ещё не научился.

И, пока девушка принимала решение, шагов стало больше.

Сначала топали две пары ног, потом — три, четыре...

Как он это делает?

Неважно. Его магия — гремучая смесь всего самого опасного, направленная на похищение и уничтожение.

Изабель сняла туфли и, бесшумно ступая по холодному асфальту, перемещалась в темноте. Она направила тепло Солнца к ногам, благодаря чему не чувствовала холода сквозь тонкие чулки.

Как вдруг...

Треск разбитого стекла оглушил её. Изабель вздрогнула и обернулась, выглядывая из-за угла.

В доме, где она пряталась секунду назад, лопнули и взорвались все стёкла разом.

Глаза Изабель округлились.

Эрик точно собирался поиграть с ней в прятки, а не убить? Или он хотел вычислить её по крику? Не дождётся!

На раздумия не было времени. Схватившись за подол платья, Изабель, не разбирая дороги, помчалась в новое укрытие.

И едва не влетела в двух Эриков.

Она вовремя затормозила, затаила дыхание, скрылась.

Ублюдок.

Он ведь и не планировал играть честно.

Изабель прижалась спиной к стене и огляделась, тяжело дыша. Потом быстро перебежала в другое место, проскочила под голыми деревьями и затаилась в ресторане, полном веселящихся людей.

Какую же жуткую картину они собой представляли. Застывшие улыбки, расслабленные позы, но при этом они не дышали и не двигались. Точно выставка в доме восковых фигур.

Изабель закусила губу и прошмыгнула к запасному выходу, огибая людей.

Не время об этом думать. Этот ублюдок обнаглел настолько, что сейчас медленно загонял девушку в угол. А значит у неё было два выхода.

Либо бегать от него до самого рассвета.

Либо спрятаться в том месте, где он не сможет овладеть ею, дождаться рассвета, восполнить силы и бежать.

Изабель отдышалась, прежде чем снова выбежать на улицу.

Тихо. Так тихо, что Изабель слышала собственный бешеный пульс. Эрики стихли, потеряв след.

Где же прятаться? Какое место точно не понравится брезгливому, избалованному и вредному немцу?

Помойка? Отвратительно. Кабинет стоматолога? Нет. Да и где она будет его искать?! Забегаловка? Газетный киоск? Морг? Кладбище?

Взгляд Изабель остановился на шпиле церкви.

Эрик — ревностный католик. Порой Изабель замечала, как он молился, крестился, а среди книг в его комнате было зачитанное до дыр священное писание.

Он точно не осквернит похотью церковь.

Изабель огляделась и сделала бесшумный шаг к зданию, потом ещё и ещё. После, забыв об осторожности, она рванула к тяжёлым дверям, сбила замок зарядом солнечного света.

И услышала за спиной топот десятков преследователей.

Она с грохотом захлопнула за собой дверь, вбежала в полупустой, освещаемый светом Луны неф. Хор замер в немом пении, прихожане опустились на колени у скамеек. Пастор, горящие свечи, запахи ладана и камфоры, образы святых.

Он не сможет. Только не здесь. Не сможет. Не сможет...

Не сможет ведь?

Услышав, как дверь открылась, Изабель рванула к алтарю.

И тут же рухнула на гладкий мраморный пол, потеряв равновесие. Её руки вновь связало за спиной тугой, толстой верёвкой.

Тяжело дыша, она повернулась к Эрику. Пот градом катился по лбу, мышцы гудели от долгого бега. Изабель попыталась подпалить верёвку, но не вышло. Магия исчезла.

— Погоди! Не зд..!

Эрик опустился на колени, стиснул пальцами волосы Изабель, рванул назад и грубо, словно желая причинить боль, поцеловал в губы. Он сорвал с груди платье, стиснул её ладонью, сдавил сосок.

Изабель вскрикнула и попыталась его ударить, вывернуться. Но не вышло.

Она дрожала, когда Эрик оторвался от её губ. Изабель хватала ртом воздух, изгибалась, а мужчина скользнул долгими, жаркими поцелуями к груди, лизал её, прикусывал.

Изабель зажмурилась, сгорая от стыда.

Такое место... и столько людей вокруг...

— Эрик, — она едва не всхлипывала. — Мы же... мы же в церкви!

— Прости. В следующий раз я буду в рясе.

Вздрогнув, она принялась сильнее упираться, выкручиваться, извиваться, но мужчину это только раззадоривало. Что бы ни делала девушка, он лишь сильнее вжимал её в пол, грубее ласкал, заставляя вскрикивать, дрожать.

И желать его. Чёрт возьми, Изабель хотела его! Хотела этого грубого мужлана, который вечно норовил её отшлёпать.

Как же она ненавидела его в этот момент. За свою беспомощность, за ту свирепость, с которой он ласкал её, за медлительность, за бесстыдство...

Эрик хотел насытиться, оторваться за месяц воздержания. И потому сжимал её бедра с такой силой, что на них явно оставались синяки.

Изабель была в восторге, несмотря на стыд.

Наконец-то. Наконец-то, она проломила его оборону.

— Ich wollte schon lange an deinen luxuriösen Titten lutschen.

Что бы он ни сказал, от его интонации Изабель вспыхнула.

Эрик задрал её платье, вновь впившись в губы голодным, сердитым поцелуем. Изабель следовало его ударить, пнуть коленом, но вместо этого она обхватила ногами его торс.

— Я тебя ненавижу, — выдохнула девушка ему в губы.

— Я тебя презираю, — ответил он.

Изабель низко, утробно простонала, когда Эрик, вцепившись в бёдра, медленно вошёл в неё. Закусив губу, она крепко сжала верёвки, тазом подаваясь навстречу мужчине.

А ведь она ждала. Долго ждала. И теперь намеревалась как следует на нём отыграться за своё унижение.

— ...fließst wie eine Schlampe.

— Козёл...

В ответ Эрик звонко шлёпнул её по ягодице. Изабель вскрикнула, выгнулась, теснее прижимаясь к мужчине.

— А что... такое? — она хватала ртом воздух с каждым сильным, глубоким толчком. — Что-то... не так?.. Святой... отец?..

Её слова превращались в глубокие, несдержанные стоны. Каждой клеточкой тела Изабель чувствовала злобу мужчины, ярость, смешанные с желанием. Он не хотел своей свирепой, почти животной любовью привязать приму к себе. Он хотел наказать её, хотел безраздельно владеть ею, подчинить.

Изабель закатывала глаза, задыхаясь от восторга.

Ей не нравилось. Ей не мог нравиться секс с ним. Она просто изголодалась по ласке, истосковалась в одиночестве.

И потому сейчас на холодном полу ей было так жарко рядом с отвратительным ей мужчиной.

Он гнался за ней. Он поймал её. И теперь... теперь..!

Стоны Изабель сорвались, стали невыносимо высокими, нежными, протяжными.

Эрик не щёлкал пальцами. Не мухлевал.

А Изабель в его руках содрогалась всем телом, испытывая небывалое, головокружительное наслаждение. Она нашла губами его губы, подалась вперёд, запечатлевая на них поцелуй.

Как же она проклинала своё тело за такой красноречивый, скорый оргазм.

Как же в эти секунды она обожала Эрика.

— Тише, дитя, — прошептал мужчина, ненадолго замедлившись, став нежнее к ней, мягче. Он покрывал поцелуями её грудь, шею, плечи, позволяя девушке слегка успокоиться. — Пастор только начал...

Изабель дёрнула руками, но верёвка не поддавалась.

В противном случае она бы отвесила ему пощёчину.