Облачная рябь (гет)

Теплое гнездо из колючей ткани, свернутое у двери комнаты, было уютным. Наглый Роши пристроился сбоку, привалившись к бедру пушистой головой, и низко-низко урчал. Сакура ждала Мадару. Она и волновалась, и хотела объяснить, что тогда произошло.

На голову давила теплая и липкая темнота, глаза были готовы вот-вот закрыться. Она держалась все равно — гоняла в мыслях события прошедшего дня. Делать это сытой было проще, чем голодной. Изуна, потребовав краткую версию произошедшего и выслушав ее, заставил что-то съесть, почти насильно уложил спать, выключил свет и предупредил, что зайдет позже и проверит. Сакура дождалась проверки и уже потом выскользнула из кровати.

Если не думать, то ждать было тоскливо. Она вспоминала Ино, вспоминала ее длинные волосы, ее работу в магазине цветов, отсутствие у нее соулмейта… И собственную связь. Получалось, что исчезнуть в городе было невозможно. Найдет. Сакура растерла горячие щеки ладошками, серьезно задумываясь — а хорошо ли это? Пока получалось, что да.

Звук открывающейся двери она расслышала сквозь робкую дрему, вползшую ей в голову ненавязчиво и осторожно. Глаза открылись мгновенно. Роши издал какой-то тоскливый «мявк» и недовольно скатился с ее ног, поняв, что Сакура собралась вставать.

Распахнув дверь, Сакура выглянула в коридор. От горящего там света у нее заслезились глаза. Но сгорбленную фигуру соулмейта она разглядела. Неприятно-влажная тревога сгустилась у ног. Что-то было не так. Не как раньше. Что-то изменилось. В светлом помещении Мадара был той самой тенью, которая могла сгуститься в углу.

Столкнувшись с ней взглядом, он приподнял бровь, но промолчал. Медленно снял обувь, бросил у двери прямоугольную и массивную сумку, прошел по коридору к двери ванной тенью, на нее, Сакуру, даже не взглянув. И она вдруг поняла, в чем было дело. В налипших на кожу синих подтеках, во вспухшей и посиневшей правой брови, в запекшейся в углу губ крови. Дернувшись в его сторону, Сакура встретилась с чужим непониманием.

Дверь захлопнули прямо перед ее носом, не давая предложить помощь.

Она отошла к другой стене, прислонилась к ней спиной и скрестила руки на груди. Внутри ванной шумела вода, и больше ничего не слышалось. Приходилось терпеливо ждать, осознав, что помочь чем-то вряд ли бы вышло. Ведь Сакура, кроме случая со стесанными об асфальт ступнями, никогда не испытывала боли. У нее не имелось представлений, что нужно было делать, когда человеку больно и когда у него такие цветные пятна селятся на коже.

Дверь открыли не скоро. Но зато наружу Мадара вышел уже не тенью — чем-то колючим, прямым и снова стянутым своим слоем самоконтроля. Стойко дожидавшаяся его в коридоре, Сакура вскинулась. Но он только развернулся на кухню. И она прокралась вслед за ним.

Свет вспыхнул резко и ударил по глазам снова. Сакура зажмурилась всего на секунду, а когда проморгалась, то увидела соулмейта напротив себя.

— Иди спать, — сухо и не очень дружелюбно сказал Мадара.

— Ты сказал, что не забудешь. Поговорим сейчас, — она, разглядывая его губы, не обратила на тон внимания. Она прошла к столу и заползла на стул с ногами.

— Сейчас ночь…

— Я не собиралась убегать, — отрезала, спеша все объяснить. — Я услышала смех! Я увидела их. Ее. Это точно была она, она отрезала мне волосы! Ее смех!.. Она меня узнала. Не могла не узнать — улыбнулась. Понимаешь? — Сакура обхватила колени руками, уперлась в них лбом. — Меня ноги сами понесли. Пришла в себя, когда уже дышать не могла.

Соулмейт смотрел на нее застывшим взглядом, насквозь, о чем-то думал и молчал. Сакура царапнула ногтями колено, взглянула на Мадару из-под опущенных ресниц и облизнула сухие губы.

— Ты злишься?

— Нет, — его взгляд сфокусировался на ее лице. — Как она выглядела?

— Черные волосы, — Сакура замялась — она кроме этого и не запомнила ничего. — Длинные.

Мадара провел ладонью по лицу, шлепнул ей об стол и запрокинул голову к потолку с таким выражением лица, что стало страшно.

— И все? — сквозь зубы процедил он.

— Да, — Сакура виновато пожала плечами. — Все.

— Давай договоримся, — Мадара порывисто обогнул стол и подошел к ней близко-близко. — Если еще раз увидишь ее, то постарайся сказать мне. Я смогу тебя защитить.

Она задрала голову, чтобы посмотреть ему в лицо, и подумала — как? Как защитить? Вдруг они сильнее? Тогда ему будет больно. Лучше бежать. Не догонят. Он же не догнал.

— Сакура?

Мадара ждал. И она мелко закивала.

— Прекрасно. Тогда спать. Уже полвторого, — он протянул ей руку. — Идешь?

— Иду, — Сакура слабо улыбнулась, берясь за твердую сухую ладонь своей.

Смех был везде. Сочился из темных углов. Скреб по окну. Вился и прорезал воздух над потолком. Припечатывал к кровати. Тон становился выше, переходя из хрипа в мерзкий визг.

Руки отнялись, и уши было не заткнуть. Парализованная болью и страхом, затопившими ее с ног до головы, впитавшимися в тело, как последние солнечные лучи, Сакура закричала. Только бы заглушить, перестать слышать. Собственный голос был тонким, громким, но визг он не перебивал. Ей хотелось заткнуть уши, царапать виски, вырвать из себя этот смех, чужой, страшный и леденящий. Но руки не двигались, а темнота обступала и липла к глазам. В плечи вгрызлись лезвия. Сакура закричала так, что зазвенело в ушах, и открыла глаза.

Прохладный воздух жег горло. Она откашливалась, вцепившись сведенными судорогой пальцами в плечи соулмейта, и плакала одновременно.

— Хватит, — низкие вкрадчивые нотки в голосе Мадары завораживали. — Ничего страшного не произошло. Слышишь? Все тихо.

Ее била крупная дрожь, а голову сдавливало жаркой полосой. Она действительно ничего не слышала, но почему-то от этого трясло только больше.

— В моей голове. Она была в моей голове! — Сакура дышала глубоко и быстро, жмурилась, роняя слезы.

Внутри клокотало нечто — холодное и острое, находившее отражение и на лице соулмейта. Бледное, напряженное, с просинью на поврежденных местах, оно казалось жестокой маской. Мадара смотрел сквозь нее. И от этого взгляда хотелось стать невидимой. Но он моргнул, и наваждение спало.

— Это сон, — сказал он и отпустил ее, сел рядом на край кровати. — Ты никогда не видела снов?

Сакура помотала головой, прижимая руки к мокрому лицу.

— Она придет еще?

— Нет, — Мадара посмотрел на нее, будто она задала очевидный вопрос, уже зная ответ, — больше не придет. Ложись спать, — и набросил ей на плечи одеяло.

Спать не удавалось. Сакура ворочалась в созданном гнезде — из подушек и скрученного одеяла — и не могла закрыть глаза. Вдруг, как только она окажется в темноте, смех вернется?

За окном уже не было так темно. Небо постепенно прояснялось, становясь мутно-сероватым. Наступал рассвет. Она смотрела, как малиново-розовые оттенки растекаются по серости и медленно-медленно светлеют до пепельно-голубого сначала с кровати. Потом, заметив, что соулмейт спит, встала.

К окну Сакура подобралась почти беззвучно. Прижавшись ладошками к стеклу, она тоскливо вглядывалась в ползущие по небу облака, рвано-пушистые, мягкие, белые-белые. Теперь рассветы проходили без нее.

В горле от этой горькой мысли стало сухо, и она решила сходить за водой на кухню. У ног вился кот, мурча и петляя вокруг. Сакуру это нервировало, поэтому она взяла странно ведущего себя Роши на руки. С ощущением, что она держит в руках громко мурчащее грозовое облако, Сакура оказалась в коридоре.

На кухне уже кто-то был.

Она разглядела ровную спину Изуны и как можно тише, на цыпочках, развернулась обратно.

— Доброе утро, — донеслось ей вслед.

— Д-да, доброе, — пришлось обернуться.

Изуна Учиха держал тремя пальцами прозрачный стакан с водой у лица, собираясь отпить, но смотрел на нее. Сакура неловко улыбнулась и замерла. При виде Изуны ей расхотелось пить.

Решил все кот — он мрявкнул, вывернулся из ее рук и шлепнулся на четыре лапы. И уже через пару секунд отирался о ноги Изуны. Тот усмехнулся и присел на корточки, погладить.

— Вчера не стал говорить, — как бы невзначай уронил он, не отводя ласкового взгляда от кота, но в помещении сразу похолодало, — но подумал, что ты должна знать. Мадара нес какую-то чушь о небе и о том, что ты умеешь летать. Либо он вступил в секту Шисуи, либо настолько отчаялся, что готов поверить в любую чушь, что ты ему навесишь. Мне все равно — кто ты там: сумасшедшая или прячешь выдвижные крылья. Когда ты спрыгнула с крыши, брат чуть не сошел с ума. Я его с той крыши сам стаскивал. Ты даже не представляешь, что с ним сделала. Так вот, это больше не повторится. Мы поняли друг друга?

Онемевшая от таких откровений Сакура мелко закивала, теряя способность говорить. Изуна невозмутимо продолжал гладить кота, который от такого внимания просто заходился мурлыканьем.

— Рановато вы все встали, — проскрипели сзади.

Встретившись взглядом с заспанным Мадарой, одна щека которого была красной и помятой, из-за чего синие пятна на коже приобретали устрашающий вид, Сакура неловко пожала плечами. Она и не ложилась ведь.

Но вот Изуне было что сказать.

— Снова с Хаширамой?

— Мы неплохо развлеклись, — Мадара потер подбородок тыльной стороной ладони.

— И? — Изуна резко выпрямился. — Кто на этот раз?

— Ничья. Как и всегда, — Мадара двинулся вглубь кухни, к шкафу с едой, открыл его и небрежно вытащил какой-то контейнер. — Ты не сделаешь завтрак?

— А жевать ты сможешь с такой мордой? — Изуна вырвал у него контейнер из рук. — Лед прикладывал?

Сакура поняла, что о ней забыли, и попятилась в коридор. Сбежать получилось успешно, и она закрылась в ванной. Вода побежала из крана шипящей струей. Напившись, Сакура помахала своему отражению.

В дверь постучали.

— Идем завтракать, — позвал Мадара и стукнул в дверь еще раз. — Скорее.

Отражение пожало плечами. Сакура вздохнула, вышла наружу, попадая в руки соулмейта. Теплая ладонь взъерошила ей волосы. Это было странно, но приятно, и она не стала вырываться.

— Будем социализировать, — пообещал ей Мадара, не убирая руку с ее макушки.