Хрупкие дети Земли (гет)

— Я ничего к ней не чувствую, уверяю тебя, — cпокойно произнес Уильям, и посмотрел на покрасневшую от злости Сильвию.

Светлая бровь на ее лице, красивом пресной красотой рекламных колонок из модных журналов, приподнялась, и андроид посмотрел на свою девушку с самым невинным выражением лица, на которое, кажется, только был способен. Блондинка, продолжая с сомнением рассматривать лицо молодого человека, надменно отвернулась, оценивая свое отражение в большом зеркале, а Уильям с удовольствием отметил про себя, что с Сильвией ему не грозит быть раскрытым или уличенным хоть в чем-то, — взять хотя бы легкую иронию, с которой он только что произнес последние слова в прозвучавшей фразе.

Поэтому он и оставался с Сильвией. Он был нужен ей для внешнего статуса, она ему — для прикрытия: на тот самый «всякий случай», — как часто говорят люди, — когда что-то может пойти не так, как ожидалось, и ему, как и всякому другому, понадобится алиби. И его алиби станет Сильвия. Красивая, известная модель, бредящая подиумом и славой. «Кажется, — подумал Уильям, — дальше этого у нее дело не идет».

— Я не терплю, когда меня держат за дуру, Уильям! — резко заявила девушка, поправляя и без того безупречное черно-белое платье с пышным шлейфом, в котором ей предстояло с минуты на минуту пройти по подиуму в паре с Уильямом, одетым в черно-белый костюм без рубашки. Черные бархатные отвороты белого пиджака выгодно подчеркивали его светлую кожу, и от этого костюм смотрелся на высоком блондине еще эффектнее.

— Поэтому потрудись объяснить, что произошло в тот вечер?!

Андроид, чью нервно-симпатическую систему уже изрядно утомил этот пустой разговор, хотел шумно вздохнуть, но вовремя сдержался, и ответил все тем же спокойным голосом:

— Видишь ли, Сильвия, Ава Полгар — моя… как бы это точнее сказать… фанатка. Она без ума от меня. К тому же, психологически она очень ранимая и впечатлительная, поэтому, — и именно поэтому, — она меня тогда и поцеловала. Я думаю, она просто болезненно привязана ко мне. А я чувствую за нее ответственность, и по этой причине не могу оставить ее одну.

Блондинка хмыкнула, мельком оглядывая фигуру Уильяма, отраженную в зеркале, и повторила с нажимом:

— Ладно. Плевать я на нее хотела. Но я не потерплю, чтобы из меня делали дуру, запомни это. И если еще раз…

Андроид растянул губы в улыбке, скрывая за этим выражением свои истинные эмоции, и выставил в сторону левый локоть, призывая Сильвию взять его под руку, чтобы через минуту они вместе прошли по высокому, блестящему в свете огромного количества ламп и фотовспышек, подиуму. Лицо Сильвии мгновенно изменилось, стоило ей заметить жест Уильяма. Так было всегда, — она мгновенно преображалась, отбрасывая в сторону лишнее, когда речь заходила о показе. А лишним в этом случае было абсолютно все, что находилось за пределами зала, в котором проходил показ.

Они ступили на подиум под начальные звуки песни Dirty little secret, и эта игриво-пикантная мелодия очень шла им, — «королю и королеве в черно-белом», — как не слишком оригинально успели прозвать их в первых, поспешных заметках о предстоящем показе, папарацци. Все шло великолепно, и никто, во всем огромном, вытянутом зале, переполненном и душном от слишком большого количества зрителей, кажется, даже не смел вздохнуть, глядя на них. Зрители затаили дыхание, фиксируя возбужденными взглядами малейшее движение двух манекенщиков, у которых, судя по их красивым лицам и легким улыбкам, тоже все было прекрасно.

Блондин улыбнулся блондинке, и осмотрел часть зала ироничным взглядом ярко-голубых глаз, а девушка, отвечая тем же, последовала его примеру. Лицо модели сияло торжеством: она была в курсе всех слухов, которыми успели овеять их, такую красивую и перспективную пару, и упивалась этим. Но в следующее мгновение выражение ее лица начало меняться. Она резко повернулась к своему спутнику, смерила взглядом его безупречный профиль, и, сверившись с какой-то своей мыслью, убрала руку с  локтя Уильяма Блейка, развернулась в его сторону, и изо всех сил толкнула блондина с подиума.

Присутствующие ахнули и затаили дыхание, в абсолютной тишине наблюдая за тем, как Блейк слетает с высокого, узкого возвышения, покрытого глянцевой плиткой. Еще мгновение, и его рука оказалась зацепленной за край подиума. Зал облегченно выдохнул в едином порыве, уверенный, что больше уже ничего не произойдет, и показ продолжится, стоит манекенщику вернуться на подиум, когда Сильвия Стоун, известная модель, шагнула к краю и наступила острым каблуком на руку блондина, завопив во всю силу своих легких о том, что он «выставил ее дурой и обманул!».  Прежде чем ее, кричащую и разъяренную, сумели, наконец, оттащить от Блейка, который все это время подвисал на краю подиума, Стоун успела еще несколько раз наступить на руку блондина. Плотная толпа, вставшая у нее на пути, и руки, протянутые к ней, наконец-то избавили Уильяма от сомнительного удовольствия стать обладателем раздробленных тонкими каблуками пальцев.

Когда Сильвию оттеснили к противоположному краю подиума, он легко запрыгнул на площадку, и встал перед Стоун, возвышаясь над ней, так, словно она была карлицей, а он — великаном, решившим вытрясти из нее всю ее невзрачную, и, впрочем, не очень-то интересную ему, душу. Свет в зале неожиданно погас, но прежде, чем это случилось, камера одного из телеоператоров, бывшего в прямом эфире, успела зафиксировать мимолетное мгновение,  — взгляд блондина, обращенный на Сильвию Стоун, горел такой яростью, что это не предвещало ничего хорошего. А впрочем… может быть, телезрителям, следившим за показом, среди которых была занятая чтением, и оттого почти не смотревшая на экран, Ава Полгар, и ее подруга Риз… показалось?

Камера отъехала влево, меняя план, а вскоре и вовсе выключилась, спрятавшись за черно-снежными помехами, после которых на экране возникла студия вечернего развлекательного шоу, и ведущие, стараясь выглядеть невозмутимо, заверили зрителей, что они будут следить за дальнейшим развитием со…

— Улет! — замерев у экрана, протянула Риз. — Эв, ты видела?!

Ава посмотрела на экран телевизора, который снова показывал студию модного шоу, и промолчала, делая вид, что, занятая рассматриванием вариантов рекламных кампаний портативной модели «Спайдера», она все пропустила. Все или почти все, но она взглянула на экран как раз вовремя, чтобы успеть поймать бешеный взгляд Уильяма, обращенный к Сильвии. И теперь увиденное не выходило из ее мыслей. Она сжала в руке глянцевые листовки, а мысли снова и снова возвращались к этому моменту, который, — если бы один из операторов не потерял бдительность, — мог пройти мимо нее, но… не прошел. Вспомнив выражение лица Уильяма и его взгляд, Ава вздрогнула, и силой перевела свое внимание на окружающую ее обстановку.

— Вот с… — начала Ава, когда все тот же журналист с модного показа снова возник на огромном экране, и возбужденно затараторил об эксклюзивном интервью, которое ему согласился дать не кто-нибудь, а самый непосредственный участник недавних ошеломительных событий.

— Мистер Блейк, что произошло?! Что вы можете сказать о Сильвии Стоун?!

— Могу сказать, что я весьма удивлен произошедшим.

— Вы ожидали такого невероятного поворота событий?! Может, это была постановка?!

— Постановка? — медленно отозвался блондин, поправляя перебинтованной рукой волосы, и иронично разглядывая суетливого репортера.

Журналист вздрогнул, понимая, что сморозил глупость, и начал раскручивать случившееся на показе с другой стороны.

— Э-э-э… вам известно, что мисс Стоун сейчас везут в полицейский участок, где она должна дать показания о происшествии? Что вы об этом думаете?!

— Надеюсь, посещение полицейского участка не слишком травмирует мисс Стоун, и все пройдет хорошо. Не так давно, если я правильно помню, она говорила, что известным манекенщикам нужно беречь свою репутацию, и не связываться с полицией.

— А что насчет «обмана», о котором она кричала? Что вы скажете об этом?!

Блейк посмотрел на наручные часы и улыбнулся, переводя блестящий взгляд прямо в камеру.

— Сожалею, но мне нужно кормить хамелеона. Кроме того, я обещал быть дома не позже одиннадцати, а в данную минуту уже без четверти.

С этими словами блондин исчез из объектива, и журналист, теперь уже дважды растерянный за один вечер, всплеснул руками, обругал оператора и приказал ему выключить камеру, которая записала сегодня «почти только одно дерьмо, а не репортаж!».

— Вот сволочь… — медленно сказала Ава, и снова замолчала, поднимаясь с дивана, и по своей давней привычке начиная бродить по комнате.

— Клянусь, боженька превзошел сам себя, когда создал этого парня! — проговорила Риз, продолжая невидящим взглядом смотреть на экран, который теперь повествовал о приключениях аллигатора, и о том, что, оказывается, находясь в воде, он держит тело в вертикальном положении.

— Как думаешь, что там случилось? Она специально его толкнула? Или это такой номер?

— Номер?.. Для чего?

Ава непонимающе посмотрела на подругу, так, будто Риз внезапно заговорила на марсианском языке.

— Ну этот… журналист… тоже спросил, постановка это или нет. А если нет?.. Почему она его толкнула, как думаешь?

— Потому что сволочь… — все тем же глухим шепотом проговорила Ава, начиная новый круг по гостиной.

Риз удивленно посмотрела на подругу, и решила сменить тему.

— А кстати! Твой друг. Уи… Уильям? Познакомишь нас?.. Эв?

— Что? — не сразу откликнулась Ава, и по ее голосу было понятно, что она вряд ли слышала Риз.

— Я говорю «Уильям». Познакомишь нас?

— А-а-а… — протянула Ава, вдруг резко останавливая себя на середине шага. — Конечно!

— Да? Когда?

Ава стремительно подошла к дивану, на котором оставила листовки с вариантами рекламных кампаний по продаже переносных моделей «Спайдера», и начала собирать листы, комкая их в один большой, глянцевый ворох, торчащий во все стороны разноцветными углами.

— А вот, прямо сейчас… — Ава махнула рукой в сторону, описывая полукруг. — Через четверть, мать ее, часа.

— Не поняла… какая четверть? — Риз нахмурилась.

— Которая уже прошла, но я успел… почти вовремя, как договаривались.

Уильям остановился перед девушками, глядя на них с улыбкой.

— Это?..

Риз перевела растерянный взгляд с блондина на Аву и обратно.

— Уильям, друг Авы Полгар. Рад знакомству.

Андроид снова улыбнулся, и склонился над рукой Риз для старомодного поцелуя, успевая за тот краткий миг, что его губы еще не коснулись кожи, бросить взгляд в сторону Авы. Впрочем, этот ход был напрасным, — она стояла к нему спиной, и не заметила его наблюдений. А вот Риз затаила дыхание, удивленная таким неожиданным приветствием.

— Эв, ты не говорила, что тот Уильям Блейк с показа и твой Уильям — один и тот же человек!

Девушка улыбнулась, глядя на мужчину, и перевела взгляд на подругу, кратко рассказывая вполголоса новому знакомому то, что он пропустил.

— Ава обещала познакомить меня со своим таинственным другом Уильямом, и мы смотрели показ с вашим участием, только что… а вас специально толкнули? Вы в порядке?.. А теперь оказалось, что это — вы. Ну, в смысле, тот друг и вы — один и тот же…

— …Человек, — с иронией в голосе закончил фразу андроид, и посмотрел на Аву, которая, прижав собранные бумаги к груди, прошла мимо, и, игнорируя его взгляд, сказала, обращаясь к Риз:

— Извини, мне нужно работать.

— Но…

— Увидимся! — не оборачиваясь добавила Ава, и помахала рукой, поднятой вверх.

* * *

Ава проснулась от шума и резко выпрямилась за письменным столом. Грохот повторился, снова звонкой дробью влетая в открытое окно ее спальни. Послышался какой-то треск,  и до Авы дошло, что это — стекло. Кто-то бьет стекла в ее доме? Еще не отойдя от недавнего сна, она слетела со стула и побежала вниз, — ей казалось, что окна бьются на первом этаже. Сняв рубашку, Уильям сел на кровать и скрестил ноги, переводя задумчивый взгляд за окно. Ему нравилось оставаться наедине со своими мыслями, и он любил одиночество за эти минуты свободы и тишины. За то, что наконец-то можно снять надоевшую за день одежду, и не напоминать себе о том, что прежде нужно скрыть шрамы, которыми изуродовано его тело. Кожа может дышать, шрамы — быть видимыми, а он может быть самим собой. Андроид  глубоко вздохнул, наблюдая за тем, как по прозрачным стеклам сбегают вниз дождевые капли. Тихая, печальная улыбка тронула край его губ. Сколько раз он уже видел дождь на этой земле, и капли от дождя — на стекле? Но всякий раз при виде этих капель, он не переставал удивляться тому, что каждая из них бежала вниз по своей собственной, причудливой траектории, предугадать которую было невозможно. И рисунок, оставленный дождем на стеклах, всегда был разным. А этот мир, сотканный из боли и счастья, был невероятным, совершенно непонятным, и — удивительным.

Дождь отбил по крыше дома свои первые, громкие переходы, и высокие деревья плавно зашумели в вечерней темноте в такт ему, нашептывая миру свои причудливые песни, которые ветер разносил на своих невидимых крыльях по всей земле.

Мысли об убитых охранниках вернули Уильяма в реальность. Он покачал головой, медленно рассматривая свою спальню, погруженную во тьму, — нет, он не забывал, он помнил об этом. И не только потому, что с момента смерти Рэдвика и Марка Вольта прошло всего несколько дней, а потому, что Уильям знал: все эти убийства останутся в его памяти навсегда. Последние слова и взгляды этих людей, их злость и непримиримость с тем, что в следующую секунду они умрут от его руки, — руки того, кого хотели, но не успели убить сами. Руки того, кто, как они считали, всегда был и остался рабом, который не может, не смеет отвечать, мыслить, существовать. И тем более убивать их, — людей, обладающих единственно свободной и высокой волей. Он убил Нила и Марка три дня назад. И прежде чем уйти из подвала, Уильям все тщательно проверил, — он не оставил после себя никаких следов. 

Андроид усмехнулся собственным мыслям. 

Следы. 

Какие, позвольте спросить? Отпечатки пальцев, которые приборы полицейских не считают потому, что они принадлежат не человеку? К тому же, сомнительно, чтобы кто-то всерьез думал или опасался того, что именно выживший андроид мстит людям. Нет. Никаких следов. Это ясно даже по угоревшим, спешно сделанным репортажам новостных агентств и печатных изданий, сюжеты и публикации которых Уильям тщательнейшим образом отслеживал. Ни в одном из них не было даже намека на то, что произошедшие в подвале убийства несут в себе следы мести. И, конечно, не было ни единого намека на него, Уильяма, или какого-либо другого робота. В общем, Ава Полгар может спать спокойно.

Единственное, что до сих пор волновало Уильяма, и что заставляло сомневаться в правильности сделанного им тогда выбора, — это тот мальчишка, другой андроид. Уильям долго смотрел на его мертвое тело, прежде чем вышел из подвала. Первый его порыв — забрать андроида, положить в багажник машины, вывезти на пустырь, и похоронить, как хоронят людей. Предать тело земле. Может быть, хотя бы богу, — если он есть, — будет безразлично, что убитый — не человек? 

Может быть, хотя бы у него хватит мудрости и милосердия не проводить этого различия, которое так часто встречается в мире людей, и автоматически относит всех роботов и других «иных» за скобки, и, все чаще, как в случае с многими другими андроидами, которым не повезло так, как Уильяму, — за кровавые флажки смерти, выбраться из круга которых они не должны? Не имеют права.

Уильям прерывисто втянул воздух в легкие, и мысленно пошел дальше. Он оставил в подвале все, как есть, забрал только свой пистолет. Ничего не меняя и не трогая, он поднялся наверх, прошел мимо выключенного на этот раз телевизионного ящика, и незаметно вышел с поста охраны. В таких случаях люди часто улыбаются и говорят: «все прошло, как по маслу». Новостные выпуски последующих дней это только подтвердили. Конечно, о страшной находке стало известно на следующий же день. Журналисты, криминалисты, детективы и хрен знает кто еще, заполонили своими телами, микрофонами, камерами и приборами тесную каморку охранников и подвал. В камерах различных телеканалов то и дело мелькали руки людей, ведущих расследование «странного убийства». Руки в белых, синих, прозрачных перчатках. Они хватались то за одну найденную деталь, то за другую. Люди спорили, ссорились, кричали друга на друга. И никак до конца не могли понять и решить, — причем здесь мальчишка?

Сначала, исходя из его внешнего вида, они, конечно, решили, что это — человек,  обычный, человеческий мальчик-подросток. С разных сторон послышались восклицания, полные ужаса, страшные версии, слезы, сопли и причитания.

Риторика происходящего, — вернее, обнаруженного, — резко сменилась тогда, когда компания Ambassador Robots, нехотя поскрипывая ошметками своей, и так не слишком белой репутации, вынуждена была заявить — и скороговоркой шепнуть в микрофон одного журналиста, — что «тот мальчик — не совсем мальчик, то есть… не человек, андроид». Уильям помнил, как после этой фразы вытянулись лица детектива и папарацци. Вздохнув, представитель компании вынужден был дать более развернутые пояснения, из которых следовало, что один из убитых, — «человекоподобный робот-андроид, но не человек». О круге «обязанностей», вписанных в программное обеспечение нечеловеческого мальчика, и многократно им исполненных по прихоти заказывавших его услуги людей, среди которых были как женщины, так и мужчины, и об издевательствах над этим юным андроидом, представитель компании, конечно, умолчал. Но и без этих весьма не лишних нюансов по толпе, окружившей тогда сотрудника компании, пробежал рокот изумления. Люди непременно хотели знать больше. Посыпались вопросы. Андроиды — среди нас? Это правда? А кто они такие? Мертвый мальчик — действительно робот? Вы уверены? Вы уверены «на все сто»? К какой модели относится убитый робот? Нам следует бояться роботов? Насколько они опасны? А что умел делать этот андроид? Почему он так похож на человека, и зачем? И как он оказался в подвале?

Когда у сотрудника компании закончились все возможные слова, которыми он мог описать случившееся, не раскрывая истинного обстоятельства дел, возбужденная толпа накинулась на  главного детектива, который вел расследование этого невероятного дела. Но и у него пока не было никаких ответов. А Уильям, самым внимательным образом следивший за ходом расследования, помнил, как в одном из вечерних ток-шоу этот детектив сказал, что если бы в деле не был замешан андроид, то все можно было бы списать на банальное убийство: двое мужчин, очевидно, что-то не поделили, и перестреляли друг друга. Жутковато, но не слишком. Мы и не такое видали. И если уж мы привыкли к ужасам концентрационным лагерей нацистов, то этой-то банальностью нас точно не удивить. Давайте-ка лучше выпьем чаю, а лучше — чего покрепче.

Но покрепче пришлось отложить на потом, потому что этот мальчишка-андроид своим мертвым присутствием в деле, о котором старались забыть как можно скорее, смешал полицейским и компании Ambassador Robots все карты, и они до сих пор не знали, к какому углу этого очень неудобного, но, в общем-то, банального дела, лучше всего его прицепить.  Уильям пристально рассматривал лицо детектива каждый раз, когда тот появлялся в новостных выпусках. Горькая усмешка искривляла его черты всякий раз, когда он слышал от полицейского одно и то же, а глаза детектива, вступая в противоречие с остальным лицом, вопили: «Давайте уже закроем это чертово дело! Мы не знаем, и знать не хотим, откуда там взялся этот гребаный андроид!». 

Fucking dead. 

Чертов мертвец, напоследок испоганивший все дело, должен был просто существовать в заданных рамках: молчать, протянуть столько, сколько захотели бы люди, и мирно сдохнуть. Но нет же, посмотрите, что он натворил! Мыслимо ли такое! Как все неудобно, некрасиво, неприятно! А репутация, наша репутация?! …Градус этому делу добавляло и то, что компания Ambassador Robots была явно заинтересована в прекращении расследования, и делала все возможное и невозможное, чтобы закрыть дело, и при этом не слишком сильно выпрыгнуть из трусов. В конце концов, худо или бедно, но им это удалось.

Дело о тройном убийстве замяли и выкинули в бак для отходов, списав его суть на конфликт, произошедший между андроидом и людьми. И на драку, в ходе которой двое человеческих мужчин, защищаясь от взбесившегося андроида-подростка, вынуждены были, в качестве обороны, применить огнестрельное оружие. Из-за шумихи, поднявшейся в СМИ и обществе после этого заявления, очень немногие люди смогли остановиться и задуматься над тем, как же получилось так, что двое взрослых мужчин, к тому же, профессиональных охранников, погибли в этой перестрелке? Что же там, все-таки, произошло? И действительно ли андроид-подросток, на теле которого эксперты сначала зафиксировали многочисленные старые раны, ссадины и кровоподтеки, — а потом попытались это скрыть, едва ли не уверяя людей, что это им «показалось», и вообще-то, они все «не так поняли», — был таким агрессивным и неуправляемым, как о том говорят? А если он был таким, почему люди не сделали ничего, чтобы решить эту ситуацию иначе, без трагедии и кровопролития? И правда ли так было необходимо держать мальчика в клетке, которую им, по недоразумению одного из телеканалов, однажды показали в выпуске новостей крупным планом? Вопросов было так много, что вряд ли бы весь полицейский департамент Пало-Альто, — соберись он в единое целое, — смог бы выдержать их и дать на каждый вразумительный ответ. 

В конце концов,  детектив, немного выдохнув, перестал пучить глаза и исчез из выпусков новостей, а компания по производству андроидов, зализывая раны и пышно похоронив за свой счет двух убитых охранников, продемонстрировала перед камерами телеканалов «значительную финансовую помощь, оказанную семьям погибших», и поспешно запустила масштабный благотворительный проект, попутно рассказывая о том, что истинные и главные качества выпускаемых ими роботов — смирение, служение человеку и покорность. «Робот-помощник, выпускаемый нашей компанией, сделает вашу жизнь легче! Ему можно поручить все, что…». Треск разбитого окна прервал рефрен из рекламы об андроидах, звучащий эхом в мыслях Уильяма. Теперь эту рекламу повторяли и пропагандировали так часто, что Геббельс,— если бы он к этому моменту уже не был мертв, — мог бы сдохнуть от зависти повторно. В отличие от Авы, не сразу распознавшей откуда доносится шум, андроид мгновенно определил, что одним тяжелым камнем и одним ударом разбито панорамное окно гостиной на первом этаже, с видом на сад. Перепрыгнув через кровать, Уильям распахнул дверь комнаты и побежал по лестнице вниз, не забывая при этом натянуть рубашку, чтобы скрыть шрамы.

Ава Полгар его опередила. Когда Уильям прибежал в гостиную, она уже была там, — стояла перед огромной рамой, в которой всего несколько минут назад еще было цельное, прозрачное стекло, казавшееся таким прочным, и, сжав руки, вытянутые вдоль тела, в кулаки, неотрывно смотрела на то, что сделала Сильвия. Андроид перевел взгляд на Сильвию, и, как говорится, «не поверил своим глазам», когда увидел в ее руках огромный камень. Она замахнулась для нового удара, но от тяжести камня ее увело в сторону, и Сильвия упала. Но тут же быстро поднялась, и больше не обращая внимания на орудие своего труда, направилась прямо к Аве. Уильям вышел вперед, закрывая  Аву собой и преграждая Сильвии путь.

— Си…

Блондинка рассмеялась, осматривая лица Уильяма и Авы, и крепче сжала в руках какую-то бумажку.

— Это все из-за тебя! Это ты во всем виноват! Наплел мне про нее, — Стоун ткнула пальцем в Аву, — а сам! Из-за тебя меня забрали в полицию! В полицию! Знаешь ли ты, что это значит?! Теперь никто, ни-кто не захочет видеть меня в своих показах, моей репутации конец! А я говорила, что не потерплю, если ты сделаешь из меня дуру!

Сильвия заломила руки и захохотала.

— Ты сама начала все это, стокнув его с подиума! — крикнула Ава, вырываясь из-за спины Уильяма, и обходя его, несмотря на попытки андроида удержать ее на месте.

— А-а-а-а! Теперь я во всем виновата, да? Ты, дрянь! Думаешь, я не знаю, что ты психопатка, которая сохнет по моему парню?! Это с тебя все началось! Правильно он про тебя сказал! Психованная идиотка!

Ава сглотнула, отбросила от себя руку Уильяма, и, зная, что следующая фраза Сильвии, — какой бы она ни была, —  станет решающей, медленно спросила, смотря на нее огромными, блестящими глазами:

— А что он сказал?

Со стороны Уильяма послышалось какое-то движение, но Ава не обратила на это никакого внимания, продолжая буравить черными глазами лицо блондинки.

— Что ты психопатка, влюбленная в него, и привязана к нему настолько, что он не может оставить тебя одну! Мало ли, что еще решат выкинуть твои больные мозги!

Сильвия с презрением посмотрела на Аву и усмехнулась, сообщая Уильяму:

— Так и быть, я прощаю тебя за тот поцелуй. Ты ни в чем не виноват… не можешь же ты отвечать за эту…

Блондинка осмотрела Аву с ног до головы.

— Нет, я не… — начал Уильям, но его перебил тихий, очень отчетливый голос Авы Полгар, обращенный к Сильвии.

— Пошла вон… вон! Если ты еще раз тронешь моего андроида или подумаешь причинить мне или ему какой-либо вред, я натравлю на тебя свору адвокатов, ясно?! И только попробуй прийти сюда снова!

Под диким взглядом Авы Сильвия взрогнула и отступила назад. Она уже хотела автоматически кивнуть, но остановила свое движение.

— «Андроида»? Какого?...

Блондинка перевела взгляд с Авы на Уильяма. Когда ее голубые глаза остановились на потрясающе красивом лице блондина, она замерла на месте. Чтобы понять, о ком идет речь, ей понадобилась еще доля секунды. А когда Сильвия это поняла, ее скрутила настоящая, непритворная судорога.

— Ты?! А-а-а…андроид?! — выдохнула топ-модель между приступами нервной судороги, и закашлялась.

Уильям высоко поднял голову, и кивнул.

— Да.

Блондинку скрутило еще сильнее. Заметив, что Уильям направляется к ней, она выставила руку вперед:

— Нет! Не подходи!

Уильям остановился между ней и Авой Полгар.

— Не подходи ко мне, ты… ты… ты… андроид!

Последнее слово Сильвия выплюнула с такой невыразимой ненавистью, словно все это время она, по незнанию, жевала падаль.

Уильям нахмурился, продолжая молча смотреть на нее.

— И-и-и… я… боже, я спала с тобой! Я, я, я… я думала, ты человек!

— Неужели все было так ужасно, мисс Стоун? — с сарказмом произнес андроид, внимательно разглядывая ее лицо, искаженное ужасом. — И мы не можем остаться хотя бы друзьями?

— Не подходи ко мне! Ты… я все расскажу полиции! Вас… посадят!

Ава рассмеялась, желая что-то добавить, но ее перебил Уильям. Наклонившись вперед, он уперся ладонями в колени, и с выражением величайшего любопытства, смешанного с большой долей иронии, сказал:

— Ты не в себе, Сильвия. Ты ничего никому не скажешь, тем более полиции.

— Скажу! — настаивала блондинка, дрожа всем телом.

— Ну нет, нет, — ласково успокаивал ее Уильям. — Иначе тебе придется признать и сказать другим вслух то, что ты только что узнала: ты встречалась и даже спала с андроидом. Учитывая твою нынешнюю реакцию и очевидное неприятие существ моего… вида… признать это тебе будет очень непросто. Как, должно быть, стыдно и ужасно осознавать, что ты подпустила к себе такого, как я, да? 

Глаза Уильяма недобро заблестели, и он добавил еще тише.

— Ава Полгар здесь, кстати, ни при чем. Это все я. Но если ты только посмеешь ее тронуть, я разберусь с тобой.

Сильвия замерла на месте, складывая губы так, что уже начало слышаться одно нелицеприятное слово, каким в стародавние времена обозначали незаконнорожденных сыновей, но остановилась, со страхом смотря на Уильяма. Не говоря ни слова и делая медленные шаги назад, она подошла к раме, из которой сама же камнем вынесла стекло, и, осторожно переступив ее, в последний раз посмотрела на Уильяма и Аву, убежала.

Когда фигура Сильвии скрылась из виду, Уильям обратился к Аве.

— Зачем ты сказала ей, что я андроид?! Она была нужна мне для… для…

Заметив любопытный, полный насмешки взгляд черных глаз, андроид сменил тактику и тон, и продолжил уже тихим, приглушенным голосом, в котором можно было услышать сожаление. Или его имитацию.

— Ава Полгар, я не говорил о тебе того, что сообщила сейчас Сильвия. Я лишь сказал, что ты — чрезвычайно чувствительная и ранимая, и… пойми, я не хотел, чтобы Сильвия знала о том, кто я. Я хотел, всегда хотел быть нормальным, и… у меня никогда этого не получалось.

Помолчав, андроид осторожно посмотрел на девушку.

— Ты мне веришь?

Ава сделала шаг назад, продолжая наблюдать за Уильямом.

— Ты мне веришь?! — с отчаянием воскликнул андроид, вплотную приближаясь к ней.

Ответа не было. Ава, не отводя от Уильяма взгляд, снова отступила назад, стоило ему к ней подойти. По ее телу прошла сначала крупная, а затем мелкая судорога. Девушка громко сглотнула, и поморщилась, чувствуя, как царапает в пересохшем горле.

— Ава…

Девушка обняла себя руками и покачала головой, снова отходя назад. Уильям хотел коснуться ее, но, заметив, с какой силой она дрожит, опустил руку и отошел назад, увеличивая свободное пространство между ними.

— Мы поговорим позже, хорошо? Я все тебе объясню, — добавил он, с волнением смотря на нее.

— Это вряд ли. Психованная идиотка не сможет тебя понять.

Ава прерывисто вздохнула, собираясь сказать что-то еще, но не смогла, и сдавленно, глухо прошептала:

— Видеть тебя… больше не хочу.

* * *

— Келс, я не могу! Не могу сейчас говорить! — прошипела Ава в телефон и пригнулась, чувствуя, как обшивка рулевого колеса Porsche касается ее лица.

— У тебя такой голос, будто ты крадешь арахисовое масло… — рассмеялась трубка голосом адвоката, и, помолчав, добавила:

— Ава, у меня хорошие новости, слушай…

Убедившись, что Уильям, переодетый в черный костюм, не заметив ее, по-прежнему идет к своей машине, Ава поднесла сотовый прямо к губам, и как можно тверже сказала:

— Тем более! Хорошие новости, шутки… все потом! Пока!

Засунув телефон в карман черной кожаной куртки, Ава нажала на кнопку кармана, и все еще оглядываясь по сторонам, осторожно вытянулась вверх. «Главное, чтобы он меня не видел… не видел… не видел!» — беззвучно, одними губами, повторяла она самой себе, продолжая наблюдать за андроидом, который забрался в незнакомый ей черный Land Rover, и уже выехал на дорогу. Громко сглотнув, Ава поднесла дрожащую руку к замку зажигания и повернула ключ. Но серебристый кабриолет молчал, провожая безучастным взглядом выключенных фар черный внедорожник, все больше набиравший скорость.

— Ну же! Заводись! — Ава ударила по рулю и с силой провернула ключ.

Автомобиль взревел, возмущаясь такому грубому обращению, и сорвался с места, следуя за машиной андроида.

Из-за страха упустить Уильяма Ава то и дело напряженно вглядывалась в черный, блестящий кузов внедорожника. Ей даже казалось, что от напряжения она перестала дышать. Или позволяла себе несколько прерывистых вздохов только тогда, когда она и Уильям останавливались на очередном светофоре, сигналы которого были слишком яркими в окружающей ночной темноте, и потому, в первые доли секунд она, ослепленная огнями, закрывала глаза. Впрочем, это, как ни странно, помогало ей сосредоточиться. Мысленно она уже не раз поблагодарила за то, что в ее машине был установлен навигатор: Ава совершенно не знала тех районов и улиц, по которым ехала сейчас, преследуя Уильяма. Сколько перекрестков они проехали, сколько дорог пересекли? Ава сбилась со счета, и мысленно одернула себя, — «соберись!». И собраться пришлось. Еще и потому, что она опасалась того, что Уильям выловит ее. Выследит, как зайца, неумело прячущегося за ненадежным листом. По этой причине Ава увеличила расстояние между своим автомобилем и внедорожником андроида, что позволило напустить в образовавшееся между ними расстояние несколько машин. Да, Уильям умен. Очень. Но и она тоже кое-что умеет. От этой мысли Аве стало легче. Она глубоко втянула воздух в сжатые, напряженные легкие, и улыбнулась. «Легче, легче…скоро я узнаю, куда ты уезжаешь по ночам». С их последнего разговора, — той ночью, когда Сильвия разбила стекло в доме Авы, — прошло уже больше недели, и все это время Ава старалась выдерживать полное молчание в отношении Уильяма.

Она игнорировала его слова и обращения к ней, а он не менее старательно цеплял ее, пытаясь вывести на разговор или хотя бы несколько фраз, обращенных прямо к нему.

На самом деле, Ава очень опасалась того, что не сможет выдержать взятую маску равнодушия, и… о том, что могло произойти потом, она предпочитала не думать. А пока она хрупко балансировала на скрытых от посторонних глаз гранях между выдержкой и очень близким полетом в пропасть, Уильям, немало удивленный ее поведением, выбрал для себя более привычную тактику, которая заключалась в том, что он иронично подыгрывал Аве: если молчала она, он тоже не говорил ни слова. Но это не мешало ему наблюдать за ней и умело пользоваться тем, что, несмотря на разлад в общении, они, как и прежде, живут на одной территории. И, более того, будут жить вместе и дальше. А значит, столкновения, в том числе буквальные, физические, в одном пространстве, неизбежны. Даже на территории огромного дома Авы Полгар, выстроенного в стиле хай-тек. 

Главная же причина того, почему Ава пыталась игнорировать андроида, заключалась в том, что ей стало окончательно страшно. По-настоящему. И этот глубинный страх, как движение подземных плит, — едва слышное, но мощное и неотвратимое, — предупреждал ее, что новые попытки поговорить с Уильямом, попытаться все решить мирно, ни к чему не приведут: он не станет ее слушать. Он не делал этого прежде, так для чего это ему теперь? Ава со стыдом и горечью вынуждена была признать, что ее слово и их договоренности о дружбе — или кратком перемирии? — для Уильяма никогда ничего не значили. Иначе он  не стал пренебрегать ими.

Андроид всегда делал то, что хотел, не считаясь с ней или с возможными последствиями своих действий. И потому Ава решила отныне не тратить силы на пустые разговоры с ним. Он поступает так, как хочет, даже подыгрывает ей в ее молчании, может быть, действительно уверенный в том, что все это — только игра недалекой, глупой девчонки? Хорошо.

В таком случае она тоже будет делать то, что хочет. То, что давно следовало сделать: узнать, наконец, куда он исчезает по ночам. А что будет потом, когда она узнает? На этот вопрос Ава до сих пор не дала себе ответа, и сделала очень медленный выдох, чувствуя, как постепенно ей становится легче.

Внедорожник Уильяма, проехав очередной перекресток в заштатном районе Пало-Альто, о котором, может быть, — и это было бы совсем не удивительно, — знали только его обитатели, свернул вправо, следуя вдоль железнодорожных путей, все дальше в ночную мглу.  Крепче сжав руль, Ава посмотрела вперед, и, вытолкнув холодный воздух из легких одним рывком, втопила педаль газа в пол, приближаясь к  автомобилю андроида. Но не настолько, чтобы Уильям сумел ее обнаружить. У нее не было времени и возможности оглядеться по сторонам, но то, что она успела заметить, следуя за Land Rover, мелькнуло в ее мыслях одной короткой, но емкой фразой: «Где мы, черт побери?!».

Удивление, волнение, страх, — или что там еще сейчас испытывала Ава, — заглушились грохотом железнодорожного состава, неспешно ползущего по близким путям. Девушка задержала взгляд на темных вагонах всего на несколько мгновений, а внедорожник уже исчез из виду. Но снова вынырнул перед ней, поднимаясь на небольшую горку. Так что необходимость ругать себя за невнимательность у нее отпала. Убедившись, что черный автомобиль стоит на месте без движения, — а чуть позже заметив, что Уильям выходит из припаркованной машины, — Ава улыбнулась, и быстрее повела кабриолет к той точке, где в свете редких фонарей неверно поблескивал краской внедорожник андроида.

Оставив машину на обочине, рядом с высокими зарослями, которые доходили ей до пояса, и благодаря которым ее автомобиль было не так легко заметить, Ава выбралась из кабриолета, и осмотрелась.

Не считая андроида, который в эту секунду подходил к ржавой двери старого трейлера, вокруг не было души. Только вдалеке раздался протяжный собачий вой. Ава повела плечами и поплотнее закуталась в кожаную куртку, запахивая ее на груди. На пустыре было холодно и темно, а остовы старых железнодорожных вагонов, застывших на путях, и чернеющих в темноте, вызывали еще больше желания убраться отсюда побыстрее и подальше. Девушка откинула волосы за спину,  — как она делала всегда, когда последний рубеж был пройден, а дальше нужно было просто прыгнуть в неизвестность, — и выглянула из-за кабриолета, наблюдая за тем, как андроид заходит в трейлер. 

Она осталась одна.

От этой мысли страх холодной волной захлестнул ее с ног до головы, а желание, чтобы рядом оказался хоть кто-нибудь, вызвало у Авы усмешку. «Кто-нибудь? Выходит, тебе подойдет даже странный андроид, творящий по ночам какую-то муть?» — спросила она себя, и, не дожидаясь собственного утвердительного ответа, который, — она знала, — будет именно таким, мелкими, легкими шагами подбежала к старому трейлеру.

Присев под крохотным окном, еле прикрытым с внутренней стороны разбитыми жалюзи, Ава сделала несколько быстрых вдохов и выдохов, давая себе время успокоиться. А трейлер, при ближайшем рассмотрении, действительно знал лучшие времена. Когда-то давно, когда, может быть, и девочки, которая позже сама выбрала для себя имя Авы Полгар, не было на свете, он был новеньким, блестящим и быстрым. Теперь же, застывший на этом пустыре, он все больше напоминал Аве дряхлого, грузного бегемота, увязшего в грязи: бессильно оглядывая берег, он с тусклой жалостью уговаривает самого себя, что должен смириться, — ему больше никогда не выбраться из мутной, вонючей воды.

Прижавшись к трейлеру, Ава осторожно вытянулась вверх. Она, конечно, не знала, и не могла знать, как сильно сейчас ее поза, движения, да и сама ситуация, похожи на ту, которая однажды произошла с Уильямом: он тогда только начал выслеживать пятерку ублюдков, и в один из поздних вечеров, так же как и Ава Полгар, сохраняя осторожность, прятался под окном каморки охранников. Девушка сглотнула, заглядывая в окно. Уильям только что зашел в трейлер, плотно закрыл дверь и сказал:

— Здравствуй, Сэл Риджес.

Тощий мужчина в растянутой грязной майке обернулся на звук голоса и нервно затряс головой.

— Ты пришел.

— Как и собирался, — весело произнес андроид, осматривая затхлый трейлер.

Ава, охнув, снова присела под окном, — в тот самый момент, когда андроид повернулся в ту сторону, где она пряталась. Его взгляд спокойно прошелся по вещам и обстановке трейлера, и, не заметив девушку, снова вернулся к худому лицу Сэла, заросшего примерно недельной щетиной.

— Неважно выглядишь, Сэл. Что-то случилось?

Уильям завел левую руку за спину, и Ава увидела, как из черной, едва заметной на темном костюме кобуры, он достает пистолет. Уловив непонятный звук, Уильям резко развернулся к окну, поднимая голову вверх, — словно волк, почуявший запах добычи в воздухе. Сделав шаг к окну, за которым была Ава, он застыл на месте, изучая обстановку и медленно рассматривая каждую деталь невзрачной местности, жить в которой могли, похоже, только те, кто уже ничего не ждал. И которых никто не ждал.

— Не боишься, что я первый вышибу тебе мозги? — равнодушно спросил Сэл, глядя куда-то вниз, под ноги, и даже не делая попытки оказать андроиду сопротивление.

Уильям повернулся к человеку и надолго замолчал, может быть, рассматривая его лицо и проверяя, насколько правдоподобны эти слова. Ава не видела выражение лица андроида, — когда она вынырнула из темноты и снова посмотрела в окно, он по-прежнему стоял к ней спиной. На пистолете, который Уильям зажал в руке, Ава рассмотрела глушитель, и перевела испуганные, блестящие глаза на того, кого андроид назвал Сэлом Риджесом.

— Ты?

До слуха Авы долетел насмешливый, приглушенный расстоянием и стеклом голос Уильяма.

— Нет, Сэл, я не боюсь. Прежде всего, потому, что в кругу своих друзей ты получил прозвище «Слизняк», — Уильям перебрал длинными пальцами по рукояти пистолета.

— И я помню, что даже во время наших многочисленных встреч, они не поручали тебе ничего серьезного. Хотя ты зверски хотел выглядеть таким же крутым, как они. Может, поэтому ты был особенно жесток и насмешлив, когда мы виделись? Только вот есть один вопрос, Слизняк.

Андроид наклонился вперед, упираясь ладонями в колени, и рассматривая лицо человека. — Можно ли быть крутым на чужой крови?

Ава увидела, как впервые с момента встречи с Уильямом, мужчина поднял на него глаза и посмотрел прямо в лицо. До судороги вцепившись в край оконной рамы, она, не отводя напряженного взгляда от лица Риджеса, следила за каждым его движением, каждой переменой лица. Мужчина вытянул худую, черепашью шею, продолжая смотреть  в глаза андроида. И резко вздрогнул, будто от удара электрическим током. Но Ава видела, что Уильям продолжал только смотреть на Сэла, и даже не притрагивался к нему.

Девушка и сама вздрогнула от неожиданности, когда увидела, как по телу мужчины, одна за одной, проходят сильные судороги. И она могла отчасти понять его: несмотря на то, что она знала Уильяма уже больше года, никогда прежде девушка не видела его таким, как сегодня. В его лице было что-то такое, что она никак не могла определить словом, но что сильнее всяких слов чувствуется кожей, всем существом человека… что-то свирепое и звериное, заострившее и без того резкие черты его лица.

Непримиримое, словно сгорающее изнутри огромным, жутким пламенем, лицо Уильяма было страшным. Но таким, от которого даже при всем желании невозможно отвести взгляд, потому что этот взгляд тебя гипнотизирует.  Ава сухо сглотнула, машинально отмечая про себя, что ей очень хочется пить, и подумала о том, что газовый баллончик и маленький карманный нож, пожалуй, не слишком убедительные орудия для самообороны.

«Если до этого дойдет, — пронеслось в ее голове, — Неужели?…». Отвлеченная собственными мыслями, она упустила момент, когда Уильям вышел из комнаты, оставив мужчину одного. Сгорбленный и поникший, Сэл Риджес, как и прежде, сидел все на том же стуле, разглядывая свои ноги в стоптанных ботинках. Ава подошла к двери трейлера и осторожно потянула ее на себя. 

Риджес заметил ее только тогда, когда она, быстро осмотрев комнату, подбежала к нему и достала из заднего кармана черных джинсов маленький складной нож. Должно быть, мужчина решил, что темноволосая девушка — сообщник безумного андроида, который вернется с минуты на минуту. Потому что, посмотрев на нее, он замычал и замотал головой.

— Тс-с-с! Тише! — шепнула Ава, прикладывая палец к губам.

Оглянувшись, девушка присела перед мужчиной, рассматривая широкую пластмассовую стяжку, которой андроид связал его ноги. Торопливо, прислушиваясь к окружающим звукам, и опасаясь возвращения Уильяма, Ава начала перерезать стяжку ножом. Но пластмасса оказалась слишком прочной, а нож, который она захватила с собой, явно не был предназначен для освобождения подозрительных личностей. Из кухни послышался звук выдвигаемых ящиков, и Ава заторопилась еще больше, решив сначала освободить руки мужчины: они тоже были стянуты стяжкой, как наручниками, но здесь пластмасса была тоньше, и разрезать ее оказалось гораздо легче. Стяжка с легким стуком упала на пол, и Ава облегченно вздохнула, быстро вытирая капли пота, выступившие на лбу. Риджес дернулся, смотря за спину девушки, но она, занятая его освобождением, не придала этому значения.

— Обычно спасители приходят на помощь к страждущим в белых одеждах. У вас даже песни об этом есть… но в черных, кожаных куртках? — медленно прозвучало за спиной Авы.

Несмотря на расслабленный тон, Уильям одним резким движением схватил девушку за плечо, развернул лицом к себе, и оторвал ее от пола, удерживая на весу за отвороты куртки. В первую секунду в его глазах, выхваченных из полумрака светом потолочной лампы, и оттого казавшихся особенно светлыми, почти прозрачными, скользнуло изумление. Удерживая Аву в прежнем положении, он, — теперь уже с усмешкой, — посмотрел на нее. И ничего не сказал. Ава шумно сглотнула, дернулась в его руках, стыдясь того, что выдала свой страх. А потом, насколько смогла, вытянулась вверх,  со злостью рассматривая лицо Уильяма, и попыталась ударить его головой. Промах.

— Ты…ты… — заикаясь, начала Ава, чувствуя, как кровь бешено бьется во всем теле. Она не успела договорить: Уильям вдруг согнулся и начал оседать вниз. Он больше не удерживал Аву, и она упала на пол, больно ударившись головой. А когда, пошатываясь, поднялась на ноги, увидела, как андроид сжимает горло Риджеса и вытаскивает нож из своей ноги. Тот самый нож, которым Ава успела перерезать стяжку на руках мужчины. Риджес громко захрипел, не в пример прошлому своему поведению очень бодро стараясь отбиться от хватки робота, но Уильям был гораздо сильнее. Сдавливая горло человека все больше и больше, он наблюдал за тем, как меняется выражение глаз охранника — от уверенности в победе к панике близкой смерти.

— Отпусти его! — закричала Ава, бросаясь на Уильяма. — Не убивай!

Чуть повернувшись в сторону ее голоса, андроид выбросил левую руку по направлению к Аве, отодвигая ее от себя, а правой продолжая удерживать Риджеса. Прошло несколько долгих секунд, в течение которых Ава, царапая Уильяма и сопротивляясь захвату, пыталась остановить его, а Риджес, судя по захлебнувшимся, свистящим звукам, перешел на последние хрипы, постепенно прощаясь с жизнью. Хватка Уильяма ослабла. Отпустив Аву, он разжал пальцы на горле охранника и продолжал наблюдать за ним. Риджес, закрыв горло обеими руками и вытаращив глаза, начал судорожно давиться тухлым воздухом трейлера, и Ава подумала, что все позади. Но Уильям, отойдя от мужчины на несколько шагов, хмуро посмотрел на рану в своей ноге, из которой тонкой струйкой по черной ткани костюма продолжала сбегать вниз его белая кровь, и направил на Риджеса зажатый в руке пистолет. Слизняк улыбнулся не слишком убедительно, без той радости, что была у него в те многие вечера, переходившие в ночи, когда он пытал андроидов, прижигая их кожу сигаретами, — и каждый раз уверяясь, что им действительно больно, — или, как уже почивший Марк Вольт, избивая плетью. Впрочем, бил многохвосткой он не слишком успешно, — в силу своего небольшого роста и малой физической силы.

— Нет! — снова крикнула Ава.

— Да, — спокойно поправил ее андроид, удерживая взгляд на побелевшем лице Слизняка, и обращаясь теперь к нему. — Хочешь что-то сказать? Напоследок?

— Отпусти меня, я…

Уильям щелкнул языком.

— Нет и нет. Эта опция тебе недоступна.

Риджес поднес руку к горлу, немигающим взглядом пялясь в выходное дуло глушителя, а Уильям невозмутимо продолжил:

— Марк Вольт и Нил Рэдвик уже мертвы, теперь твоя очередь. Я хотел бы убить тебя так же, как ты несколько раз почти добивал меня, насильно вливая воду в горло, но, — бровь андроида приподнялась, — сегодня среди нас неожиданно оказалась дама. Не хочу, чтобы она наблюдала за этим. Поэтому, — Уильям с мягким щелчком взвел курок, — все будет проще.

Андроид замолчал, удерживая пистолет на уровне груди Риджеса, когда Слизняк, по-прежнему смотревший на дуло пистолета, начал дергаться и задыхаться. Прохрипев в последний раз, и заведя выпученные, наполненные ужасом глаза вверх, он дернулся и обмяк на стуле.

— Черт! — крикнул Уильям, хватая уже мертвого Риджеса за грудки. — Черт бы тебя побрал! Ты не смеешь так умирать!

Толкнув Слизняка, Уильям диким взглядом обвел трейлер, а когда его глаза задержались на Аве, ей показалось, что он  ее не видит. В полной тишине прошло несколько минут. Потом Уильям, резко тряхнув головой и ударив себя в точку солнечного сплетения, щелкнул пистолетом, устанавливая его на предохранитель, и убрал оружие в кобуру. Подойдя к девушке вплотную, он навис над ней, молча изучая ее испуганное лицо с темными, в эту минуту абсолютно черными глазами.

— Ты идешь со мной, — глухо донеслось до нее.

Ава моргнула, чувствуя, как по щеке бегут слезы, и отрицательно затрясла головой.

— Нет!

— Да, — Уильям крепко сжал руку Авы.

— Нет, пожалуйста!

Она вырвалась и молитвенно сложила руки. Лихорадочно рассматривала лицо Уильяма, Ава затряслась от нервной судороги, пробившей ее тело насквозь. Андроид попробовал обнять ее, чтобы сбить дрожь и увести из трейлера, но она оттолкнула его. И тогда Уильям, посмотрев на ее руки и умоляющий жест, обращенный к нему, рассмеялся, обнажая в жуткой улыбке ровные зубы. Сжав ладони Авы, он наклонился и без труда забросил девушку на плечо.

— Нет, отпусти-и-и, у-у-у…нет…

Уильям слышал, как Ава заплакала, чувствовал, как она бьет его кулаками в спину, и просит отпустить ее. Но сил у нее после всего увиденного осталось совсем немного, и эти удары никак не могли навредить андроиду.

— Ты сама в этом виновата, — едва слышно сказал Уильям, удерживая девушку на плече. Прихрамывая на раненую ногу, он вышел из трейлера и медленно зашагал к автомобилю.