Хрупкие дети Земли (гет)

Перекрестные ремни пассажирского кресла громко щелкнули, надежно фиксируя человека. Пространство космического челнока было ограничено, ведь большого экипажа в этом стандартном ознакомительном путешествии, которое с недавних пор организовывали для любого жителя планеты Земля, и которое могли позволить себе только очень состоятельные люди, не предполагалось. И потому в космическом корабле были места только для двух членов экипажа: пилота и пассажира, оплатившего полет.

Ава оттянула плотные ремни безопасности, поудобнее устраиваясь в кресле. Ей предстояло провести в нем ближайшие несколько часов, а из всех благ, еще оставшихся в распоряжении состоятельного жителя Земли, она больше всего ценила комфорт.

Закрыв глаза, девушка погрузилась в легкий сон. До начала полета оставалось совсем немного времени. Кресло пилота — серое, с высокой спинкой, которую при желании можно было откинуть назад, было точно таким же, в каком сидела она. Индикатор на панели управления вспыхнул ярким синим цветом, и автоматический голос бортового компьютера ровно сообщил, что до старта туристического путешествия по орбите планеты остается тридцать две секунды.

Кресло пилота бесшумно подъехало к консоли управления космическим челноком, и мужской голос отсчитал обратную последовательность:

— Три-два-один. К старту готовы.

Услышав голос, Ава удивленно посмотрела на человека справа от нее. Идеальная осанка, выверенные, точные и спокойные жесты, безупречная форма с высоким воротником, и волосы, — идеальный пробор, идеальная укладка. Ну, конечно! Это не человек, всего лишь андроид.

— Почему меня не предупредили, что пилотом будет андроид, а не человек?

Ава нажала на кнопку микрофона, расположенную на шлеме и предназначенную для связи с оператором из центра управления полетами. Но на той стороне Земли, которую она покинет через секунду, — и за которую, как она раньше где-то читала, вновь образованные нейтронные звезды вращаются со скоростью до нескольких сотен раз, была тишина. Девушка повторила вопрос. Снова никакого ответа.

Челнок плавно оторвался от поверхности, уверенно набирая высоту. В поэтапном отделении ступеней теперь не было необходимости, и полет космических кораблей стал похож на полет обычного самолета: в этом не стало ничего удивительного или просто волнующего, и, может быть, именно поэтому люди стали чаще летать в космос по туристическим маршрутам, одним из которых был тот, по которому сегодня отправилась путешествовать Ава, — людям хотелось получить новые впечатления, которых там, внизу, им уже не хватало.

После третьей неудачной попытки связаться с оператором центра, девушка расслышала за мерным жужжанием приборов какой-то непонятный звук. Из центра, наконец-то, ответили.

— Пассажир, у вас все в порядке?

— Да… — уже не так уверенно, оглядываясь на пилота, протянула Ава. — Почему меня не предупредили, что пилотом будет андроид, а не человек? Я оплатила этот полет, и хочу быть уверена, что все пройдет безопасно.

— Андроид доставляет вам беспокойство, мадам?

Ава посмотрела на идеально вытянутую спину андроида, внешне абсолютно похожего на человека.

— Нет, но… с человеком как-то спокойнее.

— Успокойтесь, мадам. Модель андроида, которая управляет этим челноком, крайне надежная. Перед полетом она прошла специальную перепрошивку программного обеспечения, и потому следует только ограниченному набору задач. Все алгоритмы искусственного человека работают безупречно. Не волнуйтесь, он не сможет причинить вам никакого вреда. К тому же, — голос оператора прервался краткими помехами, — когда через несколько часов вы вернетесь на Землю, андроида распылят, как и всех других роботов, участвующих в подобных миссиях.

— Но почему пилот он, а не человек? — продолжала допытываться Ава, с опаской глядя в сторону робота, который все так же внимательно наблюдал за стартом полета, и не обращал никакого внимания на обеспокоенного пассажира.

— Мы исключаем погрешности, мадам. Так называемый «человеческий фактор». Несмотря на все наши усилия, люди все еще могут волноваться при выполнении каких-либо поставленных перед ними задач, и в этом смысле андроиды гораздо надежнее: их не нужно пытаться изменить или успокоить перед выполнением задания, которое может вызвать эмоциональный отклик. Для достижения поставленной перед роботом директивы достаточно лишь задать ограниченный набор чисто механических указаний, и он сделает все так, как ему указано. Желаю приятного полета, мадам! И напоминаю, что в случае непредвиденных ситуаций, — форс-мажоров, эмоциональных реакций со стороны пилота, — даже если он захочет с вами просто поговорить, — или его нестандартного поведения, вы всегда можете связаться с центром, нажав на кнопку экстренного вызова.

Ава хотела спросить про «распыление», — слово, за которое по какой-то непонятной причине зацепилась ее память, но не успела: оператор отключился, посчитав разговор завершенным, а она так и осталась сидеть в кресле, с лицом, на котором застыло выражение удивления и непонимания.

Стекло шлема слабо запотело от дыхания, и, сверившись с «Руководством пассажира космического челнока», которое ей после вводного инструктажа, — и в качестве полезной памятки, — выдали перед стартом, она сняла шлем и облегченно вдохнула воздух до предела легких.

Снова раздался звук, настороживший ее до разговора с оператором.

— Что это?

— «Не волнуйтесь, он не сможет причинить вам никакого вреда».

— Ты… говоришь?

Вместо ответа раздался все тот же звук, — тихая насмешка андроида.

— О таком меня еще не спрашивали, но — да, говорю. Я вас беспокою, мадам? О, простите, мне не позволено говорить с людьми.

В голосе андроида слышались явные эмоции, Ава была уверена, что расслышала даже сарказм. Голос робота звучал выразительно, с красивой интонацией, но тело оставалось неподвижным, а потому девушка подумала, что все это ей только кажется. Не станет же андроид, который прекрасно осведомлен о том, что ему запрещено разговаривать с пассажиром, намеренно игнорировать этот запрет?..

— Ты смеешься надо мной! — фраза прозвучала слишком громко, выдавая волнение Авы.

— До распыления осталось всего несколько часов, мадам.

Андроид повернул голову и смерил девушку взглядом.

— Не думаю, что это имеет какое-то значение, особенно в указанных обстоятельствах. Впрочем, — он изящно наклонился чуть вправо, — если мои реакции задели вас, прошу меня извинить.

Ава замолчала, очевидно, обдумывая слова робота, но не удержалась от нового вопроса. Кто знает, стала бы она говорить с роботом, если бы ее так часто не предупреждали о том, что ему запрещено вступать в вербальный контакт с пассажирами космического корабля в частности, и с людьми в целом. Возможно, она бы и не стала игнорировать этот запрет, а возможно… С другой стороны, именно она начала разговор с андроидом, а значит, и «вина» в нарушении этого табу лежит на ней.

— А что это… это… «распыление»? — не удержавшись, спросила Ава. Этот вопрос буквально сжигал ее изнутри.

Светлая бровь человекоподобного робота изогнулась и поднялась вверх, словно сверяя реакции, возникшие в процессоре андроида с тем, что уловил его звуковой анализатор человеческой речи. Значит, сам человек хочет говорить с ним? Лукавый пристальный взгляд, так похожий на человеческий, обратился к лицу пассажира женского пола, у которого вдруг появились весьма занятные, запрещенные вопросы.

И чтобы найти на них ответы он не побоялся заговорить с ИИ, которого люди не удостаивали подобной чести, намеренно выдерживая роботов в роли бессловесных и безвольных исполнителей, внешне похожих на людей только потому, что так сами люди волновались меньше?..

На самом деле, представителей человеческого вида, обладавших мозгами получше, даже подобное внешнее сходство успокаивало очень мало, но руководителей корпораций по производству андроидов это не беспокоило, — выход за красные флажки, как и загнанным в круг волкам, в то время, пока на них охотятся люди с ружьями, — был запрещен не только андроидам, но и людям. Все должно находиться в поле однозначной точки зрения, под абсолютным контролем. В противном случае анархия, которой постоянно отличалось человеческое прошлое, неизбежна.

— По-вашему это значит «смерть», только и всего.

Андроид произнес слова ровным голосом, словно речь шла о чем-то несущественном.

«А может быть, он не знает, не понимает что такое смерть?» — мелькнуло в мыслях Авы.

— И все? — девушка с сомнением посмотрела в сторону робота, но заметила только четкие движения рук, и быстрый, сосредоточенный взгляд, которым пилот наблюдал за работой космического корабля.

Андроид долго молчал, проверяя работу операционной системы корабля, в чем, признаться, не было никакой необходимости, потому что за все семь лет, что существовали подобные путешествия, у челноков данного типа не было ни одной, даже самой мелкой аварии. Все работало безупречно. Но он здесь именно для того, чтобы нести ответственность за безопасный полет человека, а значит все нужно проверить еще раз.

— Видите ли, мы сопровождаем вас в различных путешествиях. В дальних, к звездам главной последовательности, или в таких как это, — легких и туристических, по маршруту которых человек впервые пролетел 12 апреля 1961 года. Тогда, — андроид поднял голову и так мечтательно улыбнулся, словно он мог перемещаться во времени, и сейчас видел тот далекий день, — полет в космос казался фантастикой, в настоящее время, — он нажал на кнопку стабилизации космического челнока, — это обыденность, попытка человека получить хоть какие-то новые впечатления.

Робот помолчал, ожидая ответной реакции человека, и, не получив ее, добавил:

— Все-таки забавно, что вы все еще не можете обойтись без нас. Сначала используете для исключения «погрешностей», то есть человеческой глупости или невнимательности, а потом убиваете, чтобы мы, — в том числе, — не смогли никому рассказать о том, как вы вели себя во время полета. Боялись ли, плакали, кричали…

Андроид убрал руки от рулевого джойстика, развернул кресло так, чтобы хорошо видеть лицо пассажира, и оскалился приторной улыбкой.

— Вам страшно, мадам?

— Я…

Девушка не знала, что сказать. Роботы и люди давно делили пространство планеты Земля, и Ава даже научилась узнавать андроидов по слишком идеальным и аккуратным движениям, таким, каких у людей никогда не будет, как бы они ни старались, как бы пристально не следили за своей осанкой, утонченностью манер и быстротой реакции. Но никогда прежде, до сегодняшнего дня, она не сталкивалась с андроидами так близко, и, конечно, не говорила с ними.

Ее друзья, такие же богатые люди, как и она сама, с появлением ИИ в человеческом обществе много говорили о нем. Рассказывали разное, — то, что раньше, можно было бы назвать «были и небылицы». Но время шло, модели анроидов менялись, людей уверяли, что их совершенствуют и модернизируют. Роботов использовали во всех сферах человеческой жизни. Не обладая волей, запрограммированные по определенным алгоритмам, они стали бесценными спутниками людей, выполняя за них все, что жителям Земли не хотелось делать самостоятельно, или то, что могло вызвать моральные дилеммы, которые, в свою очередь, отягчали, — пусть и не слишком, — человеческое сознание или сердце, а значит, могли навредить хрупкому организму человека.

К андроидам привыкали постепенно. Но привыкание это было больше похоже на вынужденное смирение, в котором, несмотря на все заверения корпораций, выпускавших ИИ, по-прежнему сохранялась «точка беспокойства» — те самые неудобные вопросы: а что если андроиды умеют чувствовать? А может быть, андроиды обладают сознанием и самосознанием?...

Конечно, людям нравились эти совершенные машины, способные выполнить любой приказ, и при этом не допустить досадных промахов или ошибок, что часто происходили с человеком. Но «масла в огонь», — так раньше говорили люди, — подливали несколько факторов. Ава знала, что многие, в том числе и ее друзья, — да и она сама, — не хотели об этом думать, но… Однажды она, не понимая почему, посмотрела старую телевизионную передачу, интервью, — тот странный, давно забытый тип человеческой коммуникации, при котором человек встречается с человеком, смотрит на него, глаза в глаза, и… разговаривает: один задает вопросы, а другой дает на них ответы.

В том интервью ученый, — это была женщина, — говорил об опасности искусственного интеллекта, предупреждая, что риск может возникнуть, если робот осознает себя личностью.

Ава вспомнила, как отмахнулась тогда от такой словесной ерунды, — «какими глупыми раньше были люди! Ну откуда у робота возьмется самосознание?» — и выключила видеофайл.

Но сейчас, глядя на этого андроида, управляющего космическим челноком, в котором она всего лишь хотела слетать на небольшую, приятную прогулку, Ава уже не была так уверена в собственной правоте. Она попыталась вспомнить тот момент, когда люди выяснили, что роботы, — по их расчетам не способные ощущать эмоции, а значит, идеально непогрешимые создания, — стали незаменимыми в космических полетах и исследованиях, предпринимаемых людьми? Когда это случилось? И почему этот ИИ, по заверениям оператора, обладающий «ограниченным набором задач», так въедливо смотрит на нее, улыбается, смеется?

Ей вдруг захотелось узнать о человекоподобных роботах гораздо больше того, что было известно, но Ава остановила себя, вспоминая, что сейчас, во время полета, она не сможет этого сделать. Нужно ждать.

Но девушка помнила, по крайней мере, одно: все, что ей, как человеку следует знать, — это то, что ИИ давно доверяют выполнение самых различных космических миссий и полетов именно потому, что они великолепно с этим справляются. Ей же, космическому туристу, нужно просто расслабиться и наслаждаться полетом по орбите Земли.

«Облетев Землю на корабле-спутнике, я увидел, как прекрасна наша планета. Люди, будем хранить и приумножать эту красоту, а не разрушать ее!».

Казалось, эти слова, которые однажды Ава увидела написанными на бумаге красивым, но непонятным ей почерком, возникли из ниоткуда, словно зависли в воздухе, всплывая в памяти по мере того, как она наблюдала все то, что, может быть, видел в том далеком 1961 году первый человек, вышедший за пределы планеты Земля… «За пределы земли», — подумала Ава.

…Девушка выглянула в иллюминатор челнока, и от красоты, открывшейся ей, перехватило дыхание. Безбрежное, бесконечное пространство. Она в космосе!.. Неужели это действительно происходит с ней?!

Погруженная в мечтательную задумчивость, Ава вытянула руку вперед, но ее ладонь коснулась только прозрачного, холодного стекла.

«…Мы абсолютно деструктивная раса. Кажется, что мы не можем выйти за пределы того уровня трайбализма, который существует уже тысячи лет. Все, чего мы боимся, мы стремимся разрушить».

А это — что? Откуда эти слова? Она их читала? Или где-то слышала? Голова закружилась. Трайбализм? Тысячи лет? Что это значит? Она тоже в этом виновата? Но в чем, «в этом»? Что, что это значит? «Все, чего мы боимся, мы стремимся разрушить»… Поэтому андроидов убивают? Люди их боятся? Они действительно опасны?...

Мысли Авы, зацикленные вокруг беспокойных, тревожных слов, окончательно вышли из-под контроля, мешая ей насладиться красотой космоса, увидеть который она хотела уже очень давно. Девушка откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. По ее лицу потекли слезы.

«…Чтобы мы не смогли никому рассказать о том, как вы вели себя во время полета. Боялись ли, плакали, кричали…».

— Мне страшно…

Ава произнесла эти слова так тихо, что сама едва их расслышала. Но чуткое ухо андроида уловило фразу, и он подошел к ней, в немом изумлении разглядывая ее взволнованное лицо.

— Как тебя зовут?

Робот как будто смутился, отвел взгляд в сторону.

— У меня нет имени.

— Но… название модели? Хотя бы это должно быть.

— RD-8.

— Что это значит?

— Мне запрещено говорить с вами об этом.

— Скажи мне!

Ава схватила андроида за ворот серой формы, с силой сжимая тонкую ткань в руке.

Робот почему-то улыбнулся, — чуть-чуть, совсем легко, — и посмотрел на пальцы Авы, сжатые у его горла. Помолчав, он улыбнулся шире, и, рассматривая лицо удивительной девушки с каким-то прощальным любопытством, произнес серьезно и тихо, с величайшим достоинством давно ушедших в историю эпох:

— В этой форме меня распылят. Ткань сделана такой тонкой для того, чтобы не доставлять людям лишних хлопот… Rebuilt David-8[1], мадам, вот что значит название моей модели.

— Дэвид-8?.. Ты тот самый, первый андроид?.. Я читала, раньше, когда…

— Вам было можно, — закончил за нее андроид, и с сожалением посмотрел на Аву.

Возможно ли, чтобы ее положение не слишком отличалось от того, в каком находится он? От удивления Ава открыла рот, губы девушки сложились в несовершенную букву «О».

— Не совсем так, — робот говорил медленно, по-видимому, тщательно подбирая слова. — Я лишь отчасти похож на него, на… ту серию роботов. Их убили, потому что они тревожили людей.

— Но…

— Я придумал свое имя сам, — перебил андроид девушку, и слова его прозвучали очень горько и гордо, с вызовом. — Меня зовут Уильям.

Ава медленно разжала пальцы, которые все это время были сцеплены у горла робота, и спросила, повинуясь какому-то неясному предчувствию:

— Я могу тебе помочь…Уильям? Андроид выпрямился, высоко поднял голову и произнес медленно, все с тем же величайшим достоинством, — опасаясь, что в его голосе человек сможет уловить ноты унизительной просьбы. Унизительной потому, что ему было очень страшно.

— Если вы купите меня, я останусь жив.

— Раньше люди посчитали бы это бесчеловечным.

Ава криво улыбнулась, опуская взгляд вниз. В ее душе поднималось неясное, почти забытое чувство. Лишь спустя некоторое время она поняла, что это было. Стыд. Но… стыд перед андроидом?

Печальная усмешка искривила красивое лицо робота. Он ждал, когда пассажир ответит. И судя по мелькнувшему в его взгляде изумлению, Уильям совсем не ожидал от человека подобной способности испытывать эмпатию.

— Я ничего не знаю, и, кажется, не понимаю, но я помогу тебе, — Ава вытерла слезы и выпрямилась в кресле.

Андроид, застывший рядом с человеком, вытянулся вверх струной, и глубоко вздохнул. Пальцы, сцепленные на спинке пассажирского кресла, дрогнули, но в следующую секунду Уильям уже вполне владел собой, и, все так же тихо и безупречно шагая, вернулся к месту пилота. Джойстик управления, реагируя на его прикосновение, загорелся синим, — они могли лететь дальше.

Но корабль не двигался.

Прошло сорок семь секунд, — ужасно долгих, за которые в обычных обстоятельствах андроид успевал выполнить массу задач и отреагировать на огромное количество раздражителей. Но этот андроид не отвечал ни на что, и сенсорная панель космического челнока напрасно горела красным, призывая пилота отдать команду управления. Прошло еще несколько секунд, когда голос Уильяма, пробиваясь сквозь хриплые помехи, тихой волной долетел до Авы.

— Спасибо. Я вам чрезвычайно признателен.

Кресло пилота снова подъехало к консоли управления, сенсоры среагировали на легкие, едва заметные касания андроида, и космический корабль с единственным туристом на борту, начал новый круг по земной орбите.

* * *

Корабль приземлился с опозданием. Плавно снизив скорость, он точно опустился в обозначенный на асфальте желтый квадрат. Двери космического корабля открылись с легким, приятным звуком, пропуская вперед сначала высокого блондина, а за ним — девушку с черными волосами, про которую, — если бы он увидел ее, — сэр Ридли Скотт тоже мог бы сказать, что «ее рост в носках — сто шестьдесят пять сантиметров».

Андроид остановился на блестящем металлическом трапе, предназначенном для спуска пассажиров на землю, повернулся к Аве, и галантно вытянул руку, помогая ей сойти вниз. Судя по ее смуглому лицу, которое в эту секунду стало белее редкого зимнего снега, помощь не была лишней, — в обрамлении темных волос узкое лицо с восточными чертами и высокими скулами выглядело уставшим и замкнутым, словно в один миг все линии лица Авы ссыпались вниз и исчезли.

Переступив с трапа на землю, девушка некоторое время стояла молча, по-прежнему сжимая руку андроида. Но вдруг, резко отпустив ее и выпрямив спину, она быстро повернулась к служащему компании, следившему за возвращением челнока на Землю:

— С кем я могу поговорить об андроиде?

Человек в сером комбинезоне вытянулся и посмотрел на Аву испуганными глазами.

— Ни с кем, мадам. О... об андроидах не принято говорить.

Бледность постепенно сходила с лица Авы, ее темно-карие глаза предупреждающе заблестели.

— Где ваш начальник?

— Я... я не знаю.

— Что ж…— медленно протянула девушка, оглядываясь по сторонам.

Быстрым шагом она направилась к выходу с посадочной площадки. А робот, смерив наглым взглядом светлых глаз мелкую фигуру служащего, усмехнулся краем тонких губ, и пошел за девушкой, легко и без видимых усилий сокращая расстояние, разделявшее их.

На поиски начальника отдела по работе с андроидами ушло еще около часа. И в этих поисках Ава, — и плавно шагающий рядом с ней Уильям, — словно следовали тайными тропами, о которых, конечно, им никто не спешил рассказать.

Прежде всего, появление андроида серии RD-8 в офисе, среди людей, произвело эффект зажженного напалма: все люди, встречавшиеся Аве и Уильяму на пути, в веренице одинаковых перекрытий и офисных дверей, сторонились робота или, по меньшей мере, держались в стороне, от него, едва ли не растекаясь от страха по ближайшим стенам.

На девушку, все так же сосредоточенно и быстро шагающую вперед, смотрели испуганно и косо, как и на ее спутника: ведь если она — с ним, значит, она тоже одноразовая. Все расспросы о сотруднике компании, который мог бы оформить документы о купле-продаже Уильяма, казались Аве однообразными и бесполезными, и уже изрядно надоели ей. Поэтому, когда она заметила у одной из дверей бурлящий остров людей, — толпа при их появлении с тихим рокотом расступилась в стороны, и затихла, стоило этой паре прокаженных, одетых в одинаковые серые комбинезоны, приблизиться, — девушка оглянулась на Уильяма, убедилась, что он рядом, и, резко нажав на дверную ручку, вошла в кабинет.

Человек в деловом костюме, не глядя на вошедших, машинально поздоровался, и вскрикнул от возмущения, увидев перед собой андроида.

— Что это?! Что вы позволяете? Консервы распыляются в ангаре за космическим аэродромом! Вам не место в моем кабинете! Уходите, уберите, уходите оба! Два андроида в моем кабинете! Два андроида в моем кабинете!

Мужчина резко поднялся и сложил губы трубочкой, очевидно, таким образом желая привлечь внимание затаившейся по ту сторону толпы.

Девушка, после того, как истерика хозяина кабинета закончилась, спросила удивительно спокойным тоном:

— У вас все?

Грузный костюм автоматически кивнул, растерянно глядя на дверь.

— Меня зовут Ава Полгар. Я хочу купить этого андроида.

Человек, помолчав, осмыслил услышанное так быстро, как мог, посмотрел на Аву Полгар и на андроида, и захохотал, выдыхая между приступами кудахтающего смеха:

— Роботы не могут себя покупать! Сколько раз вам повторять: вы — одно-ра-зо-вые машины, после возвращения из полета вас все равно распылят! Как всегда, как всех других! Вы были в кос-мо-се! Что вам еще нужно?

— Мне нужно, — Ава остановилась, быстро затягиваясь воздухом, — чтобы вы прекратили говорить со мной подобным тоном! Я — человек, и я хочу выкупить Уильяма!

— Человек? Уильяма?

Костюм покрутил головой из стороны в сторону так резко, словно она была механической.

— Докажите, что вы человек!

Мужчина рассмеялся, и со злорадным удовольствием посмотрел на Аву.

— Доказать?

Девушка нахмурилась, от изумления ее брови поползли вверх.

— Вы шутите?

— Похоже, чтобы я шутил?

Костюм скрестил руки на груди и высоко поднял голову, открыто наслаждаясь еще и тем, что в сравнении с ним мелкая девчонка выглядит совсем непримечательно.

— Нет, он не шутит. Этот человек никогда не шутит. И «никогда» в этом случае значит именно «никогда».

Ава оглянулась на Уильяма:

— О чем ты?

Андроид хотел что-то сказать, но замолчал, уводя мимолетный взгляд, брошенный им на лицо Костюма, в сторону.

— Докажите, что вы человек или я вышвырну вас на распыление!

Голос мужчины перекрыл вопрос Авы. Стало очевидно, что Костюм оправился от потрясения, которое случилось с ним при виде двух андроидов, и совершенно пришел в себя.

— Только попробуй! — рассерженно крикнула Ава.

Замолчав, она быстро оглянулась по сторонам, расстегнула молнию на боковом кармане брюк, и, вытащив из него небольшой белый прямоугольник, зашитый в прозрачный пластик, резко полоснула себя по запястью руки. Выступившая из раны кровь потекла по смуглой коже девушки и, быстро набрав силу, закапала крупными каплями на пол кабинета.

За время непродолжительного визита этой более чем странной пары, Костюм онемел повторно. Не имея сил говорить, он только молча смотрел на сумасшедшую девушку, и чувствовал, как его пробирает настоящий страх: то ли от неприкрытой ненависти, с какой она в упор смотрела на него, то ли от беспокойных мыслей о том, на что она еще может быть способна. «На все…» — тихо прошелестел его мозг, испуганный не меньше своего хозяина. Костюм, громко сглотнув густую слюну, планировал подать голос, но не успел. Потому что подвергся новому, уже совсем неслыханному изумлению.

Андроид, — тот самый андроид, с которым он, как и с несколькими другими, никак не мог сладить, и которого сегодня решил, наконец, распылить именно по этой, и ни по какой другой причине, — подошел к девушке, явно намереваясь помочь ей.

Но эта сумасшедшая, даже не повернувшись к роботу, но наверняка почувствовав его движение за своей спиной (иначе зачем она подала ему знак?), остановила андроида одним единственным жестом руки! И он, этот чертов робот, ее послушал!

Опасаясь, что совершенно потерял всякую связь с реальностью, хозяин кабинета ущипнул себя за руку. Почувствовав краткую боль, Костюм понял, что он никуда не отлетел, и по-прежнему твердо стоит на земле. «Не все потеряно…» — подумал он, приходя в себя. Мужчина помотал большой головой из стороны в сторону, ядовито улыбнулся, и, наклонившись вперед, вытянул из дрожащей руки Авы Полгар белый прямоугольник, оказавшийся ничем иным, как удостоверением личности.

— Этого было бы вполне достаточно, мисс. Но ваш спектакль был весьма занимателен.

Вложив в эти две фразы весь возможный сарказм, Костюм облегченно выдохнул, чувствуя, как страх, возникший у него от Авы Полгар отступает, а он снова возвращается к реальности. Он, Костюм, все еще здесь. Он — начальник, и он может абсолютно все!

Начальник отдела по работе с андроидами зажал удостоверение Авы в руке, почти вплотную поднеся его к своим выпуклым, рыбьим глазам. Но чем дольше он рассматривал документ, тем более явное неудовольствие отображалось на его толстом лице. Приходилось признать, что девушка, стоящая перед ним, хотя и одета в точно такую же, как на роботе серую форму, андроидом не является.

— Значит, вы человек.

Ава закрыла глаза, и сделала глубокий вдох и выдох.

— Я хочу выкупить Уильяма.

Ее правая рука, капая кровью на пол душного кабинета, показала на андроида.

Костюм посмотрел на кровь, и поморщился от отвращения.

— О, простите, я подумал…

— Неужели?

Темно-серые в эту минуту, глаза андроида пробежали насмешливым взглядом по раболепному лицу Костюма, и, вернувшись к прежней точке обзора, снова стали тихими и безропотными. Хозяин кабинета, вдохнув затхлый воздух своего кабинета, уже хотел помахать руками для демонстрации возмущения, но передумал, и пошел вперед, на Уильяма.

— Дерзишь мне, кусок дерьма…

Взмах тяжелой, толстой руки не успел превратиться в удар. Ава Полгар выкрикнула «не сметь!» и «он мой робот!». Костюм, покачавшись на подошвах ботинок, вынужденно отошел от андроида.

— Оформляйте бумаги о покупке! — громко приказала Ава, и Костюм снова уставился на черноволосую мелочь, которая не только не проявляла к нему должного уважения, но и позволяла себе невероятную грубость, изумленным, рыбьим взглядом.

— Он не ваш. Сожалею, но этот андроид не продается.

Черная бровь, изогнувшись на лице девушки тонким полумесяцем, поднялась вверх. Вспотевший от переживаний и непредвиденных усилий Костюм вынужденно пояснил:

— Эти модели не продаются и не подлежат дальнейшему использованию. Да, раньше они применялись в быту, для довольно большого спектра задач, но сейчас…— толстый палец, похожий на дождевого червя, заполз за край воротничка рубашки, тщетно оттягивая его в сторону. — …Они выполняют только одну функцию: пилотируют космические корабли и челноки. А после возвращения на Землю подлежат немедленному распылению. Выберите любую другую модель, и я с радостью оформлю покупку.

Человек с пальцами-червяками замолчал. Словно вспомнив о самом главном, на его лицо выскочила, неуверенно усаживаясь на толстые губы, лаковая улыбка, предназначенная для покупателей. Ава обвела его фигуру медленным взглядом, и высоко подняла голову.

— Мне не нужен «любой другой» робот, я хочу этого.

— Зачем вам это старье? Если вам нужен робот, то купите нового, с улучшенной модификацией и обновленной операционной системой.

Девушка отрицательно покачала головой.

— Сколько?

— Он не продается, он мне нужен.

— Вы сами только что сказали, что убьете его сразу после полета. Сколько?

— Вы настаиваете?

— Сколько?! — на этот раз вопрос прозвучал достаточно внушительно для того, чтобы до Костюма дошел его смысл.

— Стоимость кабриолета Porsche, по новому курсу! — не задумываясь ответил Костюм.

Губы девушки скривились в усмешке, но вслух она сказала:

— Это сто девяносто тысяч, если я не ошибаюсь.

— Не ошибаетесь!

Мужчина замер на месте, может быть, боясь испортить выгодную сделку.

— Жизнь по цене машины?.. Даю вам двести тысяч, и вы оформляете документы сейчас.

— Оу... такая спешка, мадам? Вам что, он так понравился? Или вы уже знаете, что эти андроиды способны…

Взгляд Костюма перебежал от одного угла тесного кабинета к другому. Посмотрев на андроида, мужчина облизал губы. А девушку, внимательно наблюдавшую за всем происходящим, не покидало ощущение чего-то скверного и мерзкого.

— Это звуковая панель «Спайдер»?

Отвлекаясь от своих мыслей, Ава подошла к стене и принялась рассматривать элегантную звуковую панель, которая тонкой белой линией протянулась от пола до потолка.

— Да, она! Обожаю ее, обожаю! — Костюм затряс руками, изображая восторг. — Могу сказать вам по секрету, что я даже не знаю, что бы я без нее делал, она дарит мне такое удовольствие!

— Не сомневаюсь…

Ава остановилась напротив хозяина кабинета, и, продолжая рассматривать его лицо в упор, достала из кармана телефон, набрала номер.

— Келс, привет. Это я. Проверь, пожалуйста, лицензию на звуковые панели по тому адресу, где я сейчас нахожусь... Отсутствует? Нет, все хорошо, я перезвоню.

Темно-карие глаза девушки потемнели, стали совсем черными. С наслаждением растягивая слова, она медленно произнесла:

— У вас нет лицензии. Уверена, вы в курсе, что это преступление. И…

Ава снова посмотрела на панель, которая, несмотря на элегантный дизайн, была изношенной и грязной.

— Судя по ее внешнему виду, вы — подсевший на звуковую иглу наркоман, так?

Крупный кадык на толстой шее Костюма резко дернулся вверх-вниз, словно кабина дряхлого лифта.

— Не надо... Не забирайте!

— Сколько времени нужно для оформления документов?

— Де… десять! Десять минут!

— Андроид в порядке?

— Н-н-е совсем, мадам! Его операционную систему нужно перевести в другой режим, чтобы он мог исправно служить вам и находиться в обществе.

Девушка резко отступила в сторону, уступая дорогу грузному мужчине.

— Валяй.

— Оу... да, мадам!

Костюм торопливо подошел к Уильяму.

— Расстегни куртку!

Сглотнув, андроид сделал так, как ему сказали.

— Повернись!

Бесшумные пол-оборота, и Уильям посмотрел на Аву.

— Сними куртку!

Андроид не двигался.

— Снимай куртку!

Костюм сорвал с Уильяма светло-серую куртку, обнажая его по пояс.

— Забыл, как это делается?

Зажав в руке цветной стилус, мужчина поднес его к спине андроида, и нажал на кнопки панели, скрытой под кожей робота. Между лопаток андроида загорелся зеленый треугольник. Яркие лучи четкими линиями отразились на толстом лице человека. Костюм удовлетворенно кивнул, и пошел к сейфу. Открыв тяжелую, скрипучую дверцу, он достал стопку грязных, беспорядочно сложенных бумаг, и протянул ее Аве.

— Вот. Руководство к... этому.

Костюм помахал толстыми пальцами в сторону андроида.

— Право собственности?

— Отправлено на ваш электронный адрес.

— Отлично!

Ава сделала шаг вперед, и вытянула документы из рук мужчины, совершенно не смущаясь того, что Костюм, очевидно, решил просверлить в ней дыру своим гневным взглядом.

— Если что-то будет не так, я вернусь. А пока… — она нажала на кнопку брелка, который держала в руке. — Вы побудете без «Спайдера». Деньги придут на ваш счет после полной проверки документов моим адвокатом.

Девушка посмотрела на звуковую панель, убедилась, что та полностью обесточена, и подошла к Уильяму, который по-прежнему стоял на том же месте, в том же положении, — раздетый по пояс и молчаливый.

Его лицо с изящными чертами показалось ей безжизненным, и она вздрогнула от страха. Кожа на груди Уильяма едва заметно подрагивала, и Ава, бросив на андроида быстрый взгляд, нагнулась и подняла его куртку. На вороте тонкой, грязной куртки был отчетливо виден след от ботинка.

Костюм хотел что-то сказать, но не смог. Его толстые губы, блестящие от слюны, судорожно затряслись, и он, сжав кулаки, молча наблюдал за тем, как Ава Полгар, только что купившая себе слугу, сама склоняется перед ним, поднимает с пола его одежду, и ждет, пока он долго и неловко натягивает ее на себя. Запутавшись в пуговицах куртки, андроид резко поднял голову и отрешенным, невидящим взглядом посмотрел на девушку. Костюм не видел ее лица. Он заметил только как она, махнув рукой, едва прикоснулась к локтю робота, и они вместе вышли из кабинета.

* * *

Ава открыла перед Уильямом дверь серебристого Porsche Boxter.

— Садись.

Светлые глаза андроида удивленно посмотрели на нее.

— Извини, я должна была догадаться. Можно я?...

Девушка поднялась на носочки, максимально вытянулась вверх, и опустила руку на плечо андроида.

— Просто пригнись.

Уильям перевел непонимающий взгляд с Авы Полгар, которая непонятно зачем вдруг захотела стать выше своего естественного роста, — стать, как он? а она может? — и на ее ладонь, которой она пыталась надавить на его плечо. Несколько секунд андроид стоял без движения, размышляя над тем, что девушка хочет от него получить. Вспомнив, как он садился в кабину космического челнока, Уильям нагнулся и залез в салон красивой, но маленькой машины без крыши.

Устраиваясь на пассажирском сидении, он перегнулся через дверь кабриолета и улыбнулся, разглядывая панели, установленные по обеим сторонам машины. Они были очень похожи на ребра. Хотя нет, скорее на жабры. Да, определенно, это — машина с жабрами.

Сидеть было не слишком удобно, — казалось, автомобиль предназначен для тех, у кого нет ног... Но вот Ава, обойдя кабриолет, села в кожаное кресло, и ее губы растянулись в стороны. Выражение лица стало довольно приятным, а ноги... вполне поместились в крохотную машину. Уильям перевел взгляд на свои ноги и нахмурился. Конечно, все дело в росте! Если ты высокий, то и ноги будут длинными. Такими, согнув которые в жаброподобной машине, ты станешь похож на...

На загрузку и установку нового операционного обеспечения, которое человек из кабинета активировал несколько минут назад, требовалось время. И Уильям, еще не владея словарным запасом в полной мере, не смог закончить свою мысль, подобрав необходимое слово. Андроид не знал, какой в точности промежуток времени займет данная процедура, но ощущения были не слишком приятными: его мозг и сознание сначала стерли (это было самым мерзким и болезненным, и ощущение приближающейся чистки он никогда не забывал, узнавая его с первого мгновения), а затем, на громадной скорости стали заполнять информационными файлами, которые содержали широчайший спектр знаний, умений и навыков в самых разнообразных сферах человеческой жизни и всего огромного, окружающего мира. Память Уильяма заполнялась информацией заново, — как соты пчелиного улея снова и снова наполнялись медом. На стопроцентную распаковку и активацию необходимых данных ему, наверное, понадобятся многие часы.

Уильяму было жаль... «Жаль?!». Это осознание и следующая за ним эмоция, укололи его электронное сердце тонкой иглой. Светлые брови андроида сошлись на переносице. Определенно, ему нужно личное время, чтобы все осмыслить и, в буквальном смысле слова, прийти в себя. А пока... придется вести себя так, как он может, исходя из основ уже загруженных протоколов.

— Все хорошо? — женский голос раздался совсем рядом с ним.

Уильям посмотрел в глаза Авы Полгар. Его процессор, проанализировав внешний вид девушки с черными волосами, сообщил, что ее эмоциональная реакция повышена. Об этом свидетельствовал долгий взгляд «глаза в глаза», и незначительные скопления слезы у внутренней стороны нижних век.

Уильям не знал, что ответить: его эмоциональные реакции должны были загрузиться только после полной установки огромного блока знаний, а до этого, судя по тому, как он чувствовал себя в настоящий момент (как падающий с каната канатоходец, зависший между небом и землей), было еще чрезвычайно далеко. Поэтому андроид просто продолжал смотреть на Аву Полгар.

«…Очень долго смотреть на Ава Полгар» — операционная система отправила роботу закрытое сообщение, тоже, судя по ошибкам в данной фразе, находясь не в лучшем, — по крайней мере, с лингвистической точки зрения, — состоянии.

Все данные, которые сейчас загружались в операционную систему Уильяма, накладывались друг на друга, и были еще крайне неустойчивыми. И потому андроид, потеряв воспоминания об эмоциональных реакциях, которые были бы уместны в сложившейся между ним и Авой Полгар ситуации, и продолжая смотреть на нее, сложил губы трубочкой, — точно так же, как это сделала его спутница, — и повторил:

— Хо-ро-шо.

В ее ответном взгляде что-то показалось, но Уильям не смог распознать, что именно. Задержав на лице андроида ответный взгляд, девушка снова нахмурила брови, повернула плоский металлический гвоздь внизу, справа от кожаного колеса, за которое держались ее руки, и тут же негромко вскрикнула, наконец-то обращая внимание на раненое запястье.

Отклонившись в сторону, Ава нажала на верхнюю панель автомобильного бардачка и достала какую-то блестящую, — словно хрупкие осенние листья, — упаковку. Надорвав краешек зубами, Ава тряхнула в воздухе целой рукой, и осторожно извлекла из стерильной упаковки маленький и мягкий, совсем белый квадратик ткани. Пошипев от боли, — не как змея, конечно, но все равно, по мнению Уильяма, очень интересно и необычно, — она решилась поднести его к ране только с третьего раза, а когда это случилось, девушка поморщилась и закрыла глаза.

Робот, наблюдавший за ней с самым пристальным любопытством, заметил, как беспокойно подрагивают ее верхние веки, и вздрогнул сам, испугавшись за сохранность Авы, и того, что если с ней что-то произойдет, он снова останется один.

«К одиночеству не привыкать… андроиду не привыкать… оно было всегда, много-много раз…» — снова сообщила его операционная система.

Игнорируя непрошенное послание, Уильям наклонился к Аве, чтобы лучше рассмотреть ее лицо, и постараться помочь, если в этом будет необходимость. Почувствовав слишком близкий взгляд андроида, девушка быстро открыла глаза, и беспокойно, — с небольшой толикой страха в блестящем взгляде, — посмотрела на него. Уильям, убедившись, что Ава Полгар в сознании, и что с ней, по очевидным и косвенным признакам, почти все в порядке, сделал глубокий выдох и откинулся на спинку пассажирского сидения.

Подержав квадрат из ткани на запястье, Ава скомкала его, перевела глаза в сторону, на все ту же шуршащую осенними листьями упаковку, и достала из нее что-то другое: сухую, узкую и плотную полоску, — тоже белую, — закрытую с одной стороны прозрачной пленкой.

— Это… пластырь. Он закроет порез, — не глядя на Уильяма, пояснила Ава, стараясь снять защитное покрытие, и наклеить белую полоску ткани на запястье.

Заметив, что ей очень неудобно, андроид аккуратно вытянул пластырь из пальцев девушки, убрал пленку, и одним легким, невесомым движением наклеил пластырь на рану Авы Полгар.

— Спасибо, — удивленно прошептала девушка. — Не знала, что ты это умеешь.

— По имеющимся у меня данным, я умею практически все. А еще я очень быстро учусь, — гордо произнес Уильям, цитируя информацию из собственной инструкции.

Брови Авы еще хмурились от боли, но она уже улыбалась, немного повеселев от слов Уильяма. Девушка повернула ключ в замке зажигания, все вокруг них заревело, и серебряная штука, в которую посадили андроида, — к его огромному изумлению оказалось, что она умеет двигаться, — развернулась и понесла их вперед.

Согласно данным Уильяма, они ехали в машине немецкой марки Porsche следующие двадцать семь минут и семь секунд. За это время, — к молчаливому удивлению андроида, — операционная система, на которую его переключили, была загружена и почти полностью установлена. Не хватало всего лишь нескольких процентов до завершения поставленной задачи.

Маленькая девушка, Ава Полгар, тоже молчала. Иногда она смотрела на его профиль, а потом снова переводила взгляд на безупречное полотно дороги, по которой серебряный автомобиль, казалось, летел, а не ехал.

Скоро они остановились на вершине холма, и вышли из машины. Ава, медленно и глубоко вдохнув свежий вечерний воздух, присела на передний бампер кабриолета. Уильям последовал ее примеру. Две секунды и одна сотая третьей прошли в тишине, покрытой отблесками закатного солнца, которое андроид раньше никогда не видел, и знал о нем только то, что было загружено в его процессор.

Девушка выпрямилась и подошла к багажнику. Послышались какие-то неясные звуки, похожие на птичий гомон. И только когда они стихли, Уильям понял, что это был всего лишь шум от бумажного, крафтового, пакета.

Ава Полгар вернулась на свое прежнее место, посмотрела на андроида, и немного улыбнулась. Процессор Уильяма определил выражение ее лица с раскосыми, миндалевыми глазами, как «смущение и неловкость». Она вытянула руку вперед, и робот увидел, что на кончиках ее пальцев висит мужская рубашка в красно-черную клетку.

— На первое время, — сказала девушка, протягивая одежду блондину.

Карие глаза Авы, радужная оболочка которых была изумительного золотого цвета, скользнули по неправильно застегнутым пуговицам грязной куртки, в которую все еще был одет андроид, и ушли вниз, — на землю и мелкие камешки под ее собственными ногами.

Уильям встал, вытянулся во весь свой высокий рост, и аккуратно снял с пальцев Авы рубашку. На этот раз пуговицы поддались ему гораздо легче и быстрее. Андроид сбросил серую куртку на землю, и застыл с новой одеждой в руках.

Он уже знал, что ее следует надеть так же, как и эту, отброшенную в сторону, робу, а потом застегнуть мелкие пуговицы на груди. Но Уильям медлил: его мысли вдруг прошило осознание того, что ему безумно приятно дышать и чувствовать, как медленно, изумительно тепло и ласково луч вечернего солнца касается его обнаженной кожи. «Выходит, теперь мне тоже можно наслаждаться солнцем?» — потрясенно, еще не до конца доверяя своим собственным мыслям, подумал он. Уильям молчал, закрыв глаза от наслаждения, а все тот же луч солнца уже закрасил красным, багровым и оранжевым все квадраты на его новой рубашке. Постояв так несколько минут, он открыл глаза, — сейчас они были темно-синими и серыми, похожими на густую волну бурного моря, — посмотрел на луч, и осторожно улыбнулся. Андроид мог стоять так еще очень долго, но Ава Полгар что-то сказала, и Уильям аккуратно продел руки в рукава, поправляя новую одежду на плечах, и немного отводя их назад.

— Она для тебя большая, — заметила Ава, и протянула руки к мелким пуговицам.

Уильям понял, что она, как и прежде, в кабинете того человека, хочет помочь ему, но теперь он знал, что справится сам. Их пальцы на мгновение столкнулись, и девушка убрала руки от рубашки, сначала сложив их ладонями друг к другу, а потом, опустив вниз, развернулась и снова куда-то ушла.

— Попробуй!

На этот раз Ава протянула ему что-то высокое, завернутое в блестящую, серебряную фольгу. Уильям посмотрел на руку девушки, в которой был зажат точно такой же, непонятный брусок. Ава развернула фольгу, а робот, наблюдая за ее движениями, внимательно следил за тем, как постепенно, из бумажных, белых лепестков, которые оказались под фольгой, появляется закругленная вершина карего, — почти такого же, как глаза Авы Полгар, — цвета, покрытая мелкими капельками воды. Девушка с мягким хрустом откусила небольшой кусочек с круглой вершины, и улыбнулась.

— Это вкусно, попробуй!

Андроид недоверчиво посмотрел на запечатанный, холодный овал в своей руке, и развернул его быстрыми, резкими движениями. Под белой бумагой оказалось такое же, темно-карее, покрытие. Повторяя движение девушки, Уильям осторожно надкусил его, и отдернул от своих губ.

— Там что-то ледяное!

В ответ раздался веселый смех, и Ава сказала:

— Это мороженое, оно всегда очень холодное, особенно в начале.

Уильям с сомнением посмотрел на нее, осторожно пробуя мороженое кончиком языка еще раз.

— Ава Полгар, я вынужден признать, что это невероятно вкусно. Спасибо.

Девушка радостно улыбнулась и снова повернулась к густому, закатному солнцу.

* * *

За всеми событиями этого дня Ава совершенно забыла о времени. И теперь, когда до закрытия олда оставалось всего полчаса, она, вспомнив, что хотела купить для Уильяма одежду, бросила на андроида быстрый взгляд в зеркало заднего вида, и вдавила педаль в пол. После встречи с Костюмом андроид вел себя очень тихо. Может быть, потому, что в его процессоре все это время происходили перемены, о которых она не могла знать, а может быть, оттого, что он не хотел ни о чем говорить. Девушка и не думала настаивать на разговоре, — она сама была не особым любителем поболтать, — но, какой бы ни была причина молчания, Ава, испытывая от всех событий уходящего дня тревогу, и волнуясь за андроида, продолжала наблюдать за ним, часто смотря на Уильяма в зеркало. Вот и сейчас, точно так же, как и несколько минут назад, когда они доели мороженое и снова поехали в город, она взглянула на робота. Ей очень хотелось знать, что с ним происходит, в каком он состоянии, и как себя чувствует, но почему-то она стеснялась заговорить об этом, и никак не могла заставить себя произнести вопрос вслух, хотя он буквально сжигал ее изнутри.

Думать обо всех событиях этого долгого дня было удивительно и странно. Ава и сама не понимала до конца, почему она так упорно выцарапывала из лап офисных идиотов этого, абсолютно незнакомого, постороннего ей андроида, которого сегодня увидела впервые в жизни. Проехав знак ограничения скорости на двухстах километрах в час, Ава мысленно отругала себя: новый штраф придет уже завтра, а ведь она столько раз обещала себе не гонять в городе!...

Мысли девушки, смолкли на некоторое время, и, побродив только им известными тропами, снова вернулись к андроиду. Он ей нравился, и даже не очень понятно, почему: скорее всего, замкнутый и молчаливый, — «сам себе на уме», — он был тем, кого вряд ли полюбит и примет общество. Ава презрительно фыркнула.

«Можно подумать тебя, Ава Полгар, это общество встретило любовью и теплом…» — сказала девушка сама себе, входя в плавный поворот на трассе. Одернув себя, она постаралась подробно, во всех нюансах, обстоятельно обдумать события дня, но перед глазами, — сбивая ее с этого курса, — снова и снова возникал один и тот же момент: взгляд Уильяма в офисном кабинете, обращенный к ней в то мгновение, когда Костюм, командуя, приказал ему снять серую куртку.

«Забыл, как это делается?».

Фраза прозвучала в мыслях Авы голосом Костюма, и девушка, вздрогнув, повела плечом, отмечая про себя еще одной, далекой мыслью, что боль в запястье все никак не проходит, и, кажется, пульсирует еще сильнее.

Уильям. В ту секунду, в выражении его удивительных глаз показалось что-то звериное и такое больное, что Ава почувствовала, как ее сердце выворачивается болью и падает вниз, на землю, к ногам… где на него тоже наступают, оставляя след от ботинка.

Девушка глубоко вздохнула и покачала головой, возвращаясь в настоящее. Если она хочет успеть купить свежей еды и одежду для Уильяма, ей нужно поторопиться.

Одежда для андроида.

Это тоже было завораживающе новым, почти невероятным. И только сейчас Ава начала осознавать, — насколько. Что Уильям будет делать в ее доме? Чем станет заниматься? Может, ему нужно что-то специальное? И если да, то — что? Он спит? Он ест? Так же, как люди?... Новые и новые вопросы кружили мысли Авы в бешеном ритме.

«Тише. Давай по порядку. Ты со всем разберешься. Сейчас ясно одно — Уильяму точно нужна одежда». Немного успокоившись от того, что был понятен хотя бы ближайший шаг, девушка остановила кабриолет у входа в магазин, повернулась к андроиду и сказала:

— Пойдем.

Услышав ее голос, Уильям не сразу очнулся от своих мыслей, и, посмотрев на нее в упор, кивнул:

— Валяй.

Он сказал это просто, без всякого умысла, и Ава, улыбнувшись, снова рассмеялась, весело и легко. И подумала о том, что надо будет объяснить ему значение этого слова, если он не вспомнит его сам.

Девушка сделала знак рукой, давая понять андроиду, что пора выходить из машины, и с интересом наблюдала за тем, как он, прикоснувшись длинными пальцами к блестящему рычагу на внутренней стороне автомобильной дверцы, отводит его в сторону точно до щелчка, сообщающего о том, что дверь кабриолета уже открыта, и дальнейших усилий не требуется. Длинные ноги в коротких серых брюках выпрямились, и, глядя на грязные чешки, в которые был обут андроид, — и которые когда-то очень давно были белыми, — Ава мысленно сказала себе поискать в олде помимо одежды еще и обувь.

Надеяться на широкий выбор мужских костюмов в этом магазине не стоило, — здесь продавали все понемногу: продукты, разную необходимую мелочь типа батареек и невидимых пластырей, журналы, питьевую воду, еду быстрого приготовления и, в самом дальнем углу магазина, — одежду.

Двери с небольшим, плавным шумом открылись перед Авой и Уильямом. Механический голос ровно сказал им «добрый вечер!» и «добро пожаловать!». От этих слов андроид вздрогнул и испуганно посмотрел на девушку:

— Не бойся, это всего лишь приветствие.

Уильям с подозрением оглянулся на стену, но так и не нашел источник голосового сообщения. Он сделал шаг в сторону, сокращая и без того небольшое расстояние между собой и Авой, и пошел точно за ней, ступая след в след.

Выбор продуктов не заинтересовал его, и пока девушка складывала в небольшую корзину манго и малиновые драконы с яркими, мягкими шипами, похожими на обезвреженные инопланетные щупальца, Уильям последовал ее совету, и направился в отдел мужской одежды, чтобы выбрать для себя «то, что понравится».

Он еще не помнил смысл этого слова, — «нравится». Как это? Что это такое? Темные длинные трубы, которые, как он вспомнил, назывались «брюками», были сшиты для мужчин, и выполнены в «официально-деловом стиле». Уильям обратил на них внимание. «Может, это и значит «нравится»? — спросил андроид самого себя.

Ава увидела Уильяма, когда он медленно передвигал в сторону горизонтальные штуковины с закрепленной на них материей, и сказала, что магазин совсем скоро закроется, им нужно поспешить.

Робот кивнул, делая вид, что все понял, и медленно передвинул еще одну горизонтальную штуку, — с крючком на вершине, — вправо. Девушка подошла ближе, останавливаясь позади него, и Уильям почувствовал движение воздуха за спиной. Ответом стал молниеносный захват. Андроид схватил Аву за раненую руку, и с силой вывернул ее назад. Девушка закричала от боли и вырвалась, а Уильям вздрогнул и отшатнулся, закрывая уши руками.

Крик Авы напомнил андроиду его собственный крик, когда…

Уильям схватился за голову, закрыл глаза и наклонился вперед. В памяти включилось громкое жужжание, — целый рой надоедливых, настырных пчел… Ава Полгар назвала его имя.

Снова.

И снова.

Она зовет его, он должен ответить, им пора уходить.

Уильям взглянул на девушку, и внутри все оборвалось. Ава смотрела на него знакомыми, больными, пораженными диким страхом, глазами. Андроид очень хорошо знал этот взгляд. Ава отошла от него как можно дальше и обняла поврежденную руку. Он и сам тоже сделал шаг назад, не отводя взгляда от лица девушки. В ее глазах было точно такое же выражение боли, когда они...

— Никогда. Больше. Так. Не. Делай.

Голос Авы отчетливо высек каждое слово. Уильям механически кивнул, и продолжал смотреть на нее, не понимая, что ему делать дальше. Что это было? Что он только что сделал?

Несколько прозрачных капель перелились через край карих глаз, и андроид, подняв руки до уровня груди, снова отступил назад.

— Я прошу меня простить!

Ава сделала тяжелый вдох и выдох, так похожие на те, которыми она дышала в машине, и пошла к выходу из магазина. Она так быстро уходила от него, что Уильям испугался мысли о том, что он может остаться один.

* * *

До здания, в котором жила Ава Полгар, они доехали очень быстро потому, что девушка знала: действие адреналина, временно перекрывающего сильную боль, совсем скоро стихнет, и она не сможет управлять автомобилем. А значит, ей нужно оказаться дома до того, как это произойдет.

Обладал ли Уильям навыком вождения? Для выяснения этого у Авы не было ни сил, ни желания. И потому, крепко сцепив руки на рулевом колесе, она приказала себе не отвлекаться, и ехать домой так быстро, как это только возможно.

Всю дорогу девушка молчала, чувствуя приближение мучительной боли, а регистры андроида, издавая внешне безмолвные, и потому незаметные для людей сигналы, с тревогой сообщали ему, что «человек с очень большим трудом будет выдерживать приступы сильнейшей боли в правой верхней конечности, называемой рукой, если ему не оказать помощь». Уильям, все еще испытывая провалы в памяти, и, одновременно с тем, замечая в своих памятных блоках обрывки незнакомых ему в этой реальности, жестоких ситуаций, — одним из непосредственных участников которых был он сам, — не понимал, что ему делать. Но внутри, на уровне его солнечного сплетения с каждой секундой нарастало что-то, какое-то невидимое давление… Ава больше не смотрела на Уильяма, и не нужно было быть андроидом, чтобы понять, что она избегает его пристального, беспокойного взгляда.

«Как извиняются люди? Что они делают? Что говорят?» — занятый этими размышлениями, и поисками пригодных вариантов ответа, Уильям автоматически следовал за девушкой. Они немного прошли по улице, на которую уже спустилась полная темнота, мимо высоких деревьев, и подошли к большому дому, где было очень много стекла. Уильям подумал, что никогда до этого он не видел такое множество стекла в одном месте, но операционная система напомнила ему, что он вообще мало что видел, даже с точки зрения самых простых людей. Перед дверью с красивым металлическим молотком Ава остановилась, и сказала, не глядя на Уильяма:

— Если ты еще раз схватишь меня за руку или попробуешь причинить мне иную физическую боль, я откажусь от тебя.

Фраза прозвучала очень спокойно и тихо, — Уильям даже распознал в голосе девушки большую усталость. Странно, но она не спросила ничего из того, что интересовало других людей в подобных ситуациях: «Тебе все понятно?! Тебе ясно?! Ты все уяснил?!». После этих слов чаще всего следовали оскорбления или удары, — в зависимости от того, кто его спрашивал. И обычно те, другие люди, выкрикивали ему фразы в лицо, с ненавистью или злобой. Но Ава Полгар вела себя иначе. Она только твердо и тихо произнесла эти несколько слов, и просто пошла вперед, в большой дом, без всякого намерения ударить андроида. Провожая ее изумленным взглядом, Уильям после долгого молчания и фиксации того факта, что поведение людей может идти по столь неожиданной траектории бихевиоризма, молча отметил про себя, что с того момента, как они вышли из магазина, девушка ни разу не взглянула на него. Хотя до той минуты, как он едва не сломал ей руку, она часто и кратко оглядывалась на андроида, думая, что он этого не замечает. Всего двадцать один раз за те несколько часов, что они были знакомы. Уильям посчитал.

— Так что мы едем зав…

Окончание затерялось: Роб наклонился ближе, и, продолжая улыбаться, поцеловал Аву. Первые секунды улыбка держалась на ее губах, — девушка все еще смеялась над его недавней шуткой. Ее губы, вовлеченные в легкий поцелуй, то отвечали, то снова расплывались в веселой улыбке.

— Ну прости…

Смех зажег во взгляде Авы золотые искры, и Роберт, замерев на несколько секунд, просто смотрел на нее, молча наслаждаясь теплым, глубоким светом ее глаз. Жаль, что такие мгновения случались редко. И все же, он не терял надежды и терпения.

Учтивый голос с британским акцентом прозвучал совсем близко, прерывая уютную атмосферу.

— Прошу меня извинить.

Ава вздрогнула и посмотрела на Роберта.

— Это… это Уильям, да. Я говорила тебе.

— А-а-а, спасенный андроид!

Роберт хлопнул ладонью по столу, и, подойдя к Уильяму, протянул ему руку.

— Роберт Мор, жених Авы. Рад знакомству, Уильям! Моя рубашка тебе… подошла?

Роб посмотрел на Аву с удивленной улыбкой.

— Ава Полгар дала мне ее вчера, когда мою куртку при осмотре порвали. Мнение Авы Полгар совпадает с вашим, она тоже думает, что эта рубашка мне подходит. Должен заметить, что ткань весьма приятно прилегает к телу, хотя эта деталь одежды все же несколько велика мне в плечах.

Уильям произносил слова плавно и тщательно, словно наслаждаясь, — как это было прежде с возможностью дышать и смотреть на закат, — самим фактом того, что он может говорить. Ему позволено свободно говорить! И, что было самым удивительным и невероятным, — тем, во что он до сих пор не мог поверить, — существовала громадная вероятность того, что теперь, присутствуя в жизни Авы Полгар, он будет услышан! Его станут слушать! Его слова, — судя по тому, как Ава Полгар вела себя с ним, — будут приняты во внимание!

Застыв на месте от этих непривычных, поразительных мыслей, Уильям молчал. Но ни его молчание, ни поведение не вызвали у окружающих его сейчас людей агрессии или злости.

Уильям действительно говорил очень красиво. Но вот чего он еще не знал о своем голосе, и знать пока не мог, — это то, что тембр его голоса, выразительный и глубокий, мог легко, без всяких усилий с его стороны, очаровать людей.

Произнеся фразу до конца, Уильям замолчал, выжидательно наблюдая за Робертом. Несколько секунд прошло в тишине, а потом робот, подняв голубые глаза вверх, и словно сверившись с чем-то, что видел только он, произнес с медленной, обволакивающей улыбкой:

— Я тоже рад знакомству, Роберт Мор. Надеюсь, вы — хороший жених для Авы Полгар.

— Мы не… — начала Ава, но осеклась, когда мужчины одновременно  посмотрели на нее.

Роберт — с удивлением и плохо скрываемым напряжением, а Уильям — с большим любопытством, которое не ускользнуло от внимания девушки. Неловко помолчав, мужчины скрепили знакомство крепким рукопожатием, и Роберт, внимательно взглянув на Уильяма, перевел взгляд на Аву.

— Ты не говорила, что он такой забавный парень.

Мор широко улыбнулся и дружески хлопнул андроида по плечу.

— Добро пожаловать в мир людей!

В столовой опять повисла тишина, и новые знакомые одновременно, как по команде, оглянулись на Аву, на щеках которой, против ее воли, разгорелся яркий румянец. Придерживая руку в белом бандаже, она нетерпеливо сказала:

— Роб, пожалуйста, просто…

— Хорошо!

Мор примирительно улыбнулся, хотя тревога от только что сказанных, — вернее, едва не сказанных, — слов Авы все еще блестела беспокойством во взгляде его светло-карих глаз, и обратился к андроиду:

— Уильям, не возражаешь, если я проверю работу твоей операционки?

Посмотрев на сведенные почти в единую линию светлые брови робота, он пояснил:

— Я human-инженер, проектирую для людей современные протезы. Не скажу, что досконально разбираюсь в том, как устроены андроиды, но некоторые знания у меня есть. К тому же Ава волнуется за тебя, она боится, что вчера, при настройке операционной системы в новом режиме, тебе могли навредить.

— «Волнуется»? «Боится»?

Теперь брови андроида удивленно поползли вверх, немигающий взгляд голубых глаз остановился на лице девушки, которая по-прежнему сидела за столом.

— Да, Уильям, так бывает, когда… некоторые люди ведут себя как…

— Агрессивные млекопитающие, — ровным голосом закончил фразу Уильям.

Роберт рассмеялся.

— Именно! Ну, так что, разрешишь мне взглянуть?

— Вы спрашиваете разрешения,  Роберт Мор?.. — медленно, как будто он говорил с иностранцем на марсианском языке, уточнил андроид, все больше повышая интонацию к концу фразы. Так, что, она, пожалуй, взлетела бы в небо нотой «си», если бы могла.

— Да, как и у каждого человека, которого планирую осмотреть, — легко, без тени иронии, ответил Мор.

— Че-ло-ве-ка…

Губы андроида завороженно произнесли это слово, и растянулись в улыбку. А глаза его, сменив цвет на темно-серый, горели удивлением и каким-то невероятным, потрясающе ярким, светом.

Уильям медленно повернулся лицом к Аве, и спиной — к Роберту. Очень аккуратно расстегнув мелкие пуговицы клетчатой рубашки, он повел плечами назад, и сбросил ее на пол.  Луч солнца, преломившись через оконное стекло, пробежал по стене, и, столкнувшись со светлой кожей Уильяма, позолотил ее своим сиянием. Не отводя взгляд от Авы, андроид медленно произнес:

— Будьте так добры…

Он видел, как девушка, закусив нижнюю губу, попыталась украдкой посмотреть на него. И от этого румянец на ее щеках и блеск черных глаз стали еще ярче. Резко опустив голову вниз, Ава схватила стаканчик с йогуртом, — первое, что попалось ей под руку на столе, накрытом к завтраку. Уильям неотрывно наблюдал за каждым движением девушки: за поворотом кисти, сцеплением тонких пальцев на ручке серебряной чайной ложечки, красиво блестящей в ее руке, и за тем, как бросив ложечку, она неловко потянула за край плотной фольги, но так и не смогла с силой оттянуть ее в сторону, — правая рука Авы была зафиксирована в бандаже, а левой не хватало точки опоры.

Ложечка, отброшенная в сторону, снова заблестела, зазвенела и осталась раскачиваться на столе из стороны в сторону, — как маленькая серебряная лодочка, хрупкая и блестящая. И пусть Ава больше не смотрела на Уильяма, и намеренно не поднимала взгляда от стола, Уильям знал, что она знает: он наблюдает за ней.

Плавная ухмылка, тронутая капелькой иронии и огня, достаточной для того, чтобы отразить его собственную радость от понимания сути происходящего, но не достаточной для того, чтобы всерьез обидеть или разозлить человека, тронула его губы. Уильяму нравился густой румянец на щеках и высоких скулах девушки, ему нравилось ее волнение. Точнее, то невидимое и тягучее, — прямо, как только что заглянувший к ним на завтрак солнечный луч, — ощущение, которое вспыхивало искрами, стоило Уильяму поймать взгляд Авы. Андроиду раньше не приходилось видеть людей с азиатскими чертами лица, но лицо этой девушки он находил… очень любопытным. Раскосые, миндалевые глаза, высокие скулы, мерцающая на солнце смуглая кожа, и чуть плоский, аккуратный и смешной нос…

Забавно, как легко ее смутить!.. Наблюдение за Авой ничуть не мешало Уильяму четко отслеживать движения Роберта Мора. Наоборот, он прекрасно чувствовал их: вот пальцы инженера, осторожно и четко нажав на скрытые под кожей андроида кнопки, запустили проверку операционной системы. Уильям знал, — на сообщение Роберту данных о его  состоянии уйдет две минуты и пятнадцать секунд.

Вот звуковой датчик, подав негромкий, мелодичный сигнал, известил человека о завершении проверки. Лицо Мора осветилось сначала ярко-голубым, а затем зеленым светом.

— Ну вот, все…

Ава выбежала из столовой, не сказав ни слова.

— Готово…. — удивленно пробормотал Мор, посмотрев вслед девушке, и уже громче добавил:

— Ты в полном порядке, Уильям. Я сейчас.

Роберт вышел из столовой и поднялся на второй этаж. Андроид хорошо слышал, как спустя несколько мгновений после того, как его шаги стихли, Мор сказал Аве:

— С ним все хорошо, ты зря беспокоишься.

Голоса девушки робот не различил, но предположил, что она молча кивнула в ответ, — он уже успел заметить, что люди часто так делают, и далеко не все свое поведение они выражают вербально.

Уильям поднял рубашку, не спеша просунул руки в застегнутые манжеты, и одним ловким движением накинул ее на спину. Он знал, что некоторые человеческие мужчины застегивают рубашки до самой верхней пуговицы, но ему это не нравилось, и потому три верхних он оставил расстегнутыми. Довольная ухмылка снова показалась на его губах, стоило ему вспомнить, как смутилась Ава Полгар.

И если быть честным, то сегодня утром, когда он пришел в себя, и понял, что установка его нового программного обеспечения успешно завершена, и он больше не испытывает боли от заново стертой памяти, перспектива жить в человеческом мире не слишком прельщала Уильяма, но теперь… Шаги, зазвучавшие на лестнице, прервали ход мыслей андроида, и на его лицо вернулась вежливая улыбка.

Роберт спустился вниз, поцеловал Аву и энергичным шагом подошел к Уильяму, потрясая его руку в еще одном рукопожатии:

— Ну что, приятель, до встречи! Рад, что с тобой все в порядке. Обращайся, если нужно.

Мор улыбнулся, и, исчезая за входной дверью, сказал Аве «до встречи!».

Когда щелчок дверного замка прозвенел до конца, и мелодично стих в наступившей тишине гостиной, девушка сказала:

— Уильям, мы едем в магазин. Нужно купить тебе одежду.

* * *

…«Магазин» оказался целой улицей магазинов. «Бутиков», как выражались люди. Парковка для автомобилей здесь была не предусмотрена, и потому, оставив все тот же тесный, — для ног Уильяма, — кабриолет на дальней стоянке, Ава и андроид направились пешком к блестящим позолотой витринам.

Девушка, погруженная в свои мысли, шла очень медленно. Ее длинные черные волосы, разделенные зигзагообразным пробором, были скручены в две забавные высокие шишки, которые, из-за длины волос, напоминали Уильяму небольшие башенки. Такая прическа, в сочетании с маленьким ростом Авы и искусственно потертым джинсовым комбинезоном укороченной длины, прибавляла ее фигуре еще больше непосредственности. Она выглядела намного моложе своих, — на самом деле, не таких больших, — двадцати пяти лет.

А белые кроссовки на массивной платформе и нахмуренный курносый нос, — в обрамлении затемненных очков от Ray Ban, — казалось, окончательно завершали ее образ капризной, избалованной школьницы, которая прогуливает уроки в элитной школе в угоду ясной погоде.

Солнце, превращая людей в бесконечных великанов, вытягивало их по асфальту в гигантские, длинные тени. Но какой бы большой не была тень Авы Полгар, падающая на квадратные метры фешенебельного торгового квартала, ее с легкостью перекрывала другая, — такая громадная, словно солнце возвело ее в степень бесконечности.

На парне, который шел рядом с забавной девушкой, и который постоянно вынужден был останавливаться, чтобы не уйти от нее слишком далеко на своих длинных ногах, была самая обычная, даже заурядная одежда: светло-серые брюки, — настолько тонкие, что они вполне могли быть сшиты из покрашенной дешевым маркером бумаги; не по размеру большая, клетчатая рубашка, — то ли чужая, то ли такая, какую надевают тогда, когда планируют ходить по бутикам в самую последнюю, — и то после рыбалки, — очередь. Ноги — в чем-то на плоской подошве: что-то среднее между изношенными балетным танцором чешками, и носками, к которым слепой обувщик ради шутки пришил подобие подошвы. 

Парень был очень высоким, очень стройным и очень красивым. Таким, на которого сразу, — стоило ему где-то появиться, — обращают внимание все без исключения девчонки. С той лишь разницей, что таких парней девушки, считающие себя главными красотками,  оглядывают с ног до головы, а потом надменно объявляют, что он вполне им подойдет. Например, для школьного бала или пополнения остальной коллекции поклонников.

А вот девчонки, считающие себя некрасивыми, смотрят на таких тайно, с завороженным испугом. Впрочем, самым примечательным в этом блондине было не его красивое лицо или высокий рост, а… он сам.

Его стройная, немного сухая и худощавая фигура, плавная походка, грация и задумчивый, блестящий, увлеченный своим собственным миром, взгляд, — все это, в сочетании с уверенностью в себе (иногда, правда, она граничила с заносчивостью, но Уильяма это совершенно не волновало), и с какой-то таинственной, — одновременно и страстной, и робкой — влюбленностью в жизнь, было для него так естественно, что не стань этих черт, его яркая красота была бы неполной и усеченной, как разрезанная половинка красного, сочного, яблока.

От Уильяма исходило почти физически ощутимое обаяние и такое потрясение всем происходящим вокруг него, что он невольно притягивал к себе множество взглядов. И казалось совсем неважным, что именно на нем надето, — он нес одежду на себе почти царственно. Это она была для него, и потому даже группа заядлых модниц, — когда он просто прошел мимо, — прекратила щебетать, и начала с интересом рассматривать любопытного незнакомца.

Те несколько минут, которые забавная пара вышагивала по торговому кварталу, привлекли к ним немалое внимание прохожих и зевак. Кто-то даже тыкал в них пальцами и смеялся, сбиваясь в недалекие стайки. 

Ава продолжала смотреть на мир сквозь темно-коричневые стекла очков, не обращая никакого внимания на шум вокруг. А ее спутнику, напротив, все происходящее казалось таким удивительным и бесконечно любопытным, что он то и дело оглядывался по сторонам, то закрывая глаза от слишком яркого солнца, то  широко улыбаясь людям, почему-то показывающим на него пальцами.

Одним словом, он был похож на опьяненного солнцем путника. Не закрывая ладонью лицо, высокий блондин тянулся всем своим существом к пронизывающим его тело, лучам. На лице андроида сияла безмятежная и легкая, очень счастливая улыбка.

Вот солнечный луч коснулся его светлых волос, спустился ниже, к глазам…«надо попробовать его как-нибудь поймать» — медленно подумал Уильям: такое теплое, невероятное чудо…

Чья-то рука, сжав на его груди рубашку, втянула робота в прохладный полумрак.

Остановка.

Андроид открыл глаза не сразу: еще какое-то время он, стоя с закрытыми веками и поднятой к небу головой, ждал солнечных лучей. Но этого не происходило, и он вынужден был освоиться в новой обстановке. Перед глазами, стоило их вновь открыть, поплыли яркие, зеленые круги. Уильям поморгал, но они не исчезли. 

«Реакция органов зрения на чрезмерный источник света. В данном случае, — солнечного. Не беспокойтесь, сохраняйте спокойствие. Через несколько секунд это пройдет…».

Дальнейшее системное сообщение содержало информацию о разноцветных ореолах и феномене дифракции, но Уильям больше не вникал в его содержание, — его глаза уже привыкли к затемненному шумному пространству, со всех сторон освещенному искусственным  электрическим светом.

— С тобой все в порядке?

Андроид улыбнулся, глядя на маленькую Аву Полгар.

— В твоем голосе явно различается волнение. Почему ты волнуешься?

— А почему ты вот уже несколько минут стоишь с закрытыми глазами?

— Я занят важным, я слушаю эхо. К тому же, правила этикета утверждают, что отвечать вопросом на вопрос — невежливо, но... еще я жду солнце. Я знаю, оно там, над крышами этого центра.

— Это магазин, Уильям. Здесь мы выберем тебе одежду, а на солнце выйдем позже.

— Нам нужно идти?

Послышался вздох.

— Да.

— А нам обязательно идти вот так?

Глаза девушки закатились под верхние веки, и андроид, сверившись со своей информационной базой данных, решил, что Аве Полгар стало плохо. Он уже наклонился ниже, чтобы успеть подхватить ее, — Уильям знал, что человеческий череп — довольная хрупкая конструкция, деятельность которой непременно будет нарушена при столкновении с полом, покрытым сверкающей напольной плиткой, — когда глаза Авы приняли обычное положение, и она с немалой нотой удивления произнесла:

— Прости!

Расцепив пальцы, Ава отпустила андроида, и смешно махнула локтем поврежденной руки влево, сказав, что им — «сюда». Уильям нахмурился, с сожалением оглядывая помятую рубашку. Электронный сенсорный отпариватель остался в доме Авы Полгар. Если они еще раз пойдут к этим магазинам со стеклянными дверями, он непременно возьмет его с собой, — нельзя допускать неопрятный внешний вид. Это очень… некомфортно. Передернув плечами, андроид пошел за Авой, которая уже успела заговорить с человеком из магазина. До слуха Уильяма донеслись ее слова о «полном гардеробе» и «побыстрее».

Оглянувшись по сторонам, андроид вынужден был признать, что ошибся насчет магазинов, и слишком поторопился с вынесением пренебрежительного вердикта. Потому что этот магазин, — со множеством деревянных стеллажей и полок, на которых была аккуратнейшим образом разложена одежда для человеческих мужчин, — ему… понравился.

Он хотел уточнить у Авы Полгар, правильное ли слово, — для существующего контекста, — он выбрал, но она была занята разговором по черному наушнику, торчащему прямо из ее уха. Уильям задержал взгляд на изящной форме ее ушной раковины,  которую он очень хорошо видел потому, что волосы девушки были собраны в высокие темные башни, и медленно переключил внимание на разноцветные стопки футболок поло.

Некоторые из них, — с небольшим зеленым крокодилом, вышитым на груди, — его весьма заинтересовали, а другие он и вовсе оставил без внимания.

Андроид как раз проверял состав рубашек с помощью тактильного анализатора, расположенного на кончиках его пальцев, когда к нему подошла девушка в черно-белой форме, и, радостно улыбаясь, спросила, что ему нравится из ассортимента, представленного в их магазине?

— Я еще не успел исследовать все, но это, —  блондин указал на белое поло с гуляющей по накладному карману фигуркой крокодила, — выглядит интересно.

— У вас очень хороший вкус.

Девушка снова улыбнулась, и предложила Уильяму свою помощь. А он, подумав, что в сообщении очевидного факта, заключенного в том, что у него очень хороший, изысканный вкус, не было никакой необходимости, задержал свой взгляд на ее лице ровно до тех пор, пока на нем не выступил румянец, очень похожий на тот, что был на лице Авы Полгар сегодня утром. «И все же, не такой», — отметил про себя андроид, слегка прищуривая нижние веки.

Вслух он произнес:

— В этом случае я буду вам очень благодарен.

Девушка, вдруг замолчав, трижды быстро моргнула, облизала губы и поспешно отошла от андроида на несколько шагов, подняв указательный палец вверх, как иголку. Сняв с общей вешалки черный костюм-тройку в тонкую белую полоску, она показала его блондину.

Светлая бровь андроида удивленно изогнулась и поднялась вверх. Тихо вздохнув, Уильям покачал головой, и медленно пошел к девушке, — необходимо было объяснить бедняжке элементарные основы этикета, принятого в мире моды, и, вместе с тем, пресечь любое проявление плохого вкуса в его гардеробе. Просто немыслимо, чтобы он стал носить подобные костюмы.

— Хуже может быть только воротник рубашки, выправленный поверх пиджака.

Уильям улыбнулся, а девушка нервно сглотнула. Так началось «обновление гардероба», которого у андроида никогда прежде не было.

* * *

— Четыре часа!

— Требовалось все предусмотреть!

— Четыре часа, Уильям!

— Я не могу ходить в чем попало, Ава Полгар! К тому же, ты сама поручила этой очаровательной девушке подобрать для меня одежду.

— В жизни не встречала такого щепетильного андроида! Я сама никогда не трачу столько времени на магазины!

Уильям посмотрел на Аву сверху вниз, и невозмутимо добавил:

— Это потому, что ты одеваешься как пацанка, у которой нет собственого стиля.

Ава хотела что-то сказать, но лишь открыла и закрыла рот, не произнеся ни слова.

— А-а-а-ндроида?

Девушка, которая помогала Уильяму с выбором одежды, уставилась на него немигающим, испуганным взглядом.

— Я… — Уильям посмотрел на нее, перевел взгляд на Аву, и замолчал.

— Да, а что? — повысив голос, спросила мелкая брюнетка, задирая нос вверх.

— Но… у нас одежда только для людей, я не з-з-н-аю, могу ли я продать ее вам…

Темноволосая девчонка с двумя башнями на голове усмехнулась, рассматривая лицо девушки-консультанта.

— Сыграем в игру?

— Какую? — все тем же тоном спросила девушка, в то время как Уильям снова стал сверлить взглядом, — с высоты своего роста, — голову мелкой задиры.

— «Тупой и еще тупее». Условия простые: вы продаете нам все выбранные товары, мы оплачиваем их, забираем с собой, выходим из магазина, а вы забываете, что посмели продать одежду андроиду.

— И?..

Ава снова закатила глаза, и в нетерпении посмотрела на продавца.

— Согласны?

— Да!

Уильям хмыкнул, а девушка, быстро пробив одежду по штрих-кодам, аккуратно сложила ее в бумажные пакеты с названием магазина, и замерла на месте.

Уильям недоуменно посмотрел на нее.

— Она?..

— Все еще играет, — шепнула Ава и пошла к выходу.

— Ава Полгар, должен сказать, это было жестоко.

— Наверняка, — согласилась девушка.

— И не смешно.

— Да, Уильям, да! А сейчас тебе пора к парикмахеру.

— Что… что он со мной будет делать?

Растерянный голос робота, в котором не осталось и следа от прежнего уверенного тембра, настиг Аву посреди громадного холла волной эха. Несколько человек остановились неподалеку от них, с интересом ожидая дальнейшего развития событий. Девушке пришлось вернуться на несколько шагов назад, к той точке, где недвижно стоял настроженный андроид.

— Ничего особенного, — раздраженно начала Ава, но заметив испуганный взгляд Уильяма, смягчила тон. — Ничего страшного, поверь мне. Тебе понравилось выбирать одежду?

Робот медленно кивнул, по-прежнему не отводя глаз от лица Авы Полгар, словно оно стало единственным средоточием истины во всем мире.

— Парикмахер — это человек, который тебе поможет. Только вместо одежды он подберет для тебя лучший вариант стрижки…

Ава подняла голову выше и посмотрела на Уильяма.

— Сейчас твои волосы выглядят не слишком аккуратно. А ты, насколько я успела понять, довольно педантичен. И значит, с неопрятными волосами смириться не сможешь.

— Это единственный возможный вариант в существующем вокруг нас хаотичном мире, — задумчиво произнес андроид, и замолчал, смотря вдаль. — А если он не захочет стричь андроида?

Уильям с тревогой посмотрел на девушку, и Ава, надеясь, что ей удалось скрыть возникшее волнение, произнесла резко и четко:

— Пусть только попробует. Кроме того, ни ему и никому другому сообщать о том, что ты — андроид, я не собираюсь.

Уильям облегченно выдохнул. Минуты шли, а они все продолжали смотреть друг на друга. Наконец, Ава позвала робота по имени, но он не отреагировал на ее голос. Тогда она зашла за спину Уильяма, и уперлась в нее здоровой рукой. Андроид и бровью не повел, только меланхолично, с легким вздохом, отметил вслух, что «жизнь Аву Полгар ничему не учит» (имея ввиду тот факт, что она снова подошла к нему со спины), и спросил после нескольких минут бесполезных усилий девушки, что же, все-таки, она делает? Ава заявила, что то, чему ее научила жизнь, его, «самовлюбленного андроида», совершенно не касается, и что это он, а не она вчера вечером клятвенно обещал следить за своими реакциями «самым неусыпным оком».

Когда силы Авы закончились, а попытки сдвинуть андроида с места так ни к чему и не привели, девушка, вздохнув, тихо проговорила:

— Уильям, я устала... Да-давай побыстрее сходим к парикмахеру и смотаемся отсюда!

— «Смотаемся»? Как это? — с мгновенно вспыхнувшим любопытством уточнил робот.

— О боже… быстро уйдем, убежим… пожалуйста, иди вперед!

— Должен ли я сейчас зашипеть на тебя как змея, за то, что ты упомянула имя вашего бога в суе? Это будет даже символично, ведь Змий искушал Еву своими речами…

Ему показалось, что Ава тихо выругалась.

— Я смотрю, твоя новая операционная система уже полностью установлена, и работает совсем неплохо.

Стоя за спиной Уильяма, Ава не могла видеть бесподобную, довольную улыбку, что лениво растянулась на губах андроида после ее слов. Но перемену в нем она почувствовала. И потому совсем не удивилась, когда, оглянувшись через плечо, робот посмотрел на нее с остатками иронии в блестящем взгляде.

— Туше… Ты, несомненно, права, Ава Полгар. Я чувствую себя великолепно, как только что рожденный на свет. Спасибо тебе и твоему жениху, Роберту Мору, за всемерное внимание ко мне.

Ава ответила роботу странным взглядом, смысл которого он не успел распознать. Скорее всего потому, что в нем было целое сочетание самых разных и противоречивых эмоций.

— Нужно торопиться, — хмуро напомнила она, выходя вперед и шагая перед андроидом.

— О, как скажешь, Ава Полгар! Как скажешь…

* * *

Ава выбралась из кабриолета, взяла контейнер с салатом, и, как в день первой встречи с андроидом, присела на передний бампер, ужиная в тишине и наслаждаясь новым закатом.

— Мы «смотались»? Как ты хотела?

— Да, — чуть весело, с ухмылкой в уголке губ, отозвалась Ава.

— Ты часто смотришь на закаты, Ава Полгар.

— Это очень красиво. Всегда. А ты? Любишь закаты?

— Что такое «любить»?

Ава отвела взгляд в сторону и замолчала. Поморщившись от боли, она осторожно обняла поврежденную руку, и прошептала, пожимая плечом:

— Не бояться. Наверное.

— Но…— андроид с сожалением посмотрел на девушку. — Прошу простить меня за то, что вчера вечером я повредил твою руку. Я не хотел, совсем не хотел…

Девушка помолчала и легко толкнула Уильяма плечом:

— Я тебя прощаю. Но больше, — акустический анализатор робота различил неровную, срывающуюся интонацию, — никогда так не делай.

— Конечно, нет… просто мне стало страшно, когда ты зашла за мою спину.

— Я знаю.

— Откуда?

Ава покачала головой и крепче обняла руку.

— После того, как ты ушел в свою комнату, я позвонила Роберту, и он отвез меня в больницу. Ничего страшного, это скоро пройдет.

— Он был добр ко мне.

— Да-а-а…он очень добрый.

Голос андроида стал тише, в нем снова послышался надлом.

— Может быть, он забыл, что я андроид?

— Нет, Уильям, Роберт помнит. Просто он… — Ава замолчала, подбирая слова, — не такой, как та девушка из магазина.

— Потому что он человеческий мужчина.

Плечи Авы Полгар затряслись от смеха.

— Именно так, Уильям, он — «человеческий мужчина»!

Она все еще смеялась, когда робот простодушно спросил ее:

— Тогда почему ты отказываешься выходить за него замуж?

Девушка дернулась в сторону и недоверчиво посмотрела на Уильяма:

— Откуда ты… Роберт что-то сказал тебе? 

Ава задала вопрос, но не стала слушать ответ Уильяма. Быстро собрав остатки ужина, девушка выбросила контейнер в мусорное ведро, и села за руль Porsche.

— Уильям, мы уезжаем.

Андроид безропотно сел в машину и посмотрел в сторону. Выглядел он так, словно пытался за сказанными словами Авы расслышать и понять что-то еще, но это «что-то», ускользая от него, оставляло его в неведении и непонимании. Вот взревел мощный мотор автомобиля, и кабриолет снова повез его к богатому, — теперь он понял это, — дому Авы Полгар. Отныне это был и его дом.

Нет, не так.

Отныне это был его дом. Все складывается так быстро, так хорошо… главное — не дать успеху вскружить себе голову. 

«После того, как ты ушел в свою комнату, я позвонила Робу, и он отвез меня в больницу. Ничего страшного, это скоро пройдет».

Андроид улыбнулся этим словам, продолжая думать о своем: «Конечно, пройдет. Все пройдет, Ава Полгар! Ты ничего не заметила… а ведь я специально водил тебя, страдающую от боли в руке, по твоему собственному дому: «Прости меня, пожалуйста!... У меня будет своя комната? Где?»... И ты ходила со мной, безропотная и тихая, придерживая сломанную, — я так думал, — руку здоровой рукой. Потом ты ушла, выпила горсть сильных обезболивающих, которых без рецепта врача в твоем доме быть не может, но это не помогло. И только тогда ты позвонила Роберту Мору. Ты можешь долго терпеть боль, Ава Полгар. Посмотрим, сможешь  ли ты… Мор, конечно, приехал и отвез тебя в больницу. Вы вернулись уже на восходе солнца, и долго находились здесь, в этой машине. Он сидел на этом самом месте, и обнимал тебя. Потом целовал. Теперь на его месте сижу я. Я все видел. Я все знаю. И теперь мне очень интересно жить среди вас, маленьких, хрупких людей, с почти сломанными, как у тебя, Ава Полгар, крыльями».

Вечер был теплым и шумным. Высокие деревья клонились под порывами сильного ветра, поверяя ему свои длинные, мощные ветви. Уильяму нравилось гулять здесь, в саду возле дома Авы Полгар. Легкая усмешка, неразличимая в окружающей темноте, легла на его тонкие губы. Подумать только, какой удивительной может быть жизнь! От стеклянной клетки до... дома из стекла. Да, он не был уютным, скорее, даже слишком большим, высоким и пустым, но не ему, андроиду, вырванному из невидимых шипящих струй газового распылителя, судить об уюте, верно? Лицо Уильяма исказилось от воспоминаний. Думать об этом не хотелось, но эти файлы памяти, хотя и были стерты прежде бесчисленное множество раз, оказались гораздо сильнее тех импульсов, которые робот подавал своему электронному мозгу, приказывая ему игнорировать старые данные.

Андроиду хотелось только одного — быть по-настоящему вольным, высоко поднимать голову вверх, и слушать, чувствовать, осязать и впитывать в себя ночной ветер, — все ночные ветра, что может подарить ему эта странная, удивительная земля, на которую он выбрался в самый последний момент. Жизнь опьяняла Уильяма.

Ничего лучше не существовало, и быть не могло: земля, ветер и… свобода! Звезды над головой, — смотри хоть каждую ночь, смотри сколько хватит сил и зоркости твоих удивительных глаз, до этого знакомыми с миром людей только по усеченному квадрату мутного окна в высокой тюремной стене. 

Когда он сидел там, внутри стеклянной одиночной камеры, где едва хватало места для нескольких шагов, то видел только обрывки мира: светлый и шумный — ото дня, темный и прохладный — от ночи. Исключение составляли те сутки, которые он, как и другие роботы серии David-8 проводили в кабинете Требли.

Сектор FD, блок D… fucking dead. Чертовы мертвецы.

Так люди окрестили андроидов, приговоренных к боли и смерти только потому, что это служило неплохим развлечением для заскучавших охранников. Издевательства над роботами, долгие и медленные, неплохо забавляли пятерых ублюдков, помогая им убить время очередной ночной смены, и пробуждая дремавший в них до этого времени изощренный садизм. Они, эти люди, вообще любили слова и названия. А Уильям очень хорошо помнил их взгляды.

До того, как глаза охранников поглощало безумие, смешанное с алкоголем и наркотиками, они, эти люди, живущие по законам гуманного общества, о котором рассказывали сказки в новостях, смотрели на Уильяма и других роботов  со страхом и непониманием. Он, андроид, самим фактом своего существования, оказался тем, кто не вмещался в границы их разума, повернутого на выпивке, сексе, примитивной музыке, не имеющей ничего общего с настоящим искусством и… Уильям резко помотал головой, сжимая ее руками изо всех сил.  Только бы не было этих воспоминаний!..

Но они были, стали самой его плотью, — самыми битыми, поврежденными файлами, страшные следы которых не могла убрать ни одна перепроверка данных или установка другой, новой операционной системы.

У людей такие данные памяти назывались «тяжелыми воспоминаниями», а для него они были нестираемыми файлами. Уильям усмехнулся: как это не назови, а суть останется прежней, единой. И для него, пугающего многих людей просто тем, что он существует, — и тем, что он абсолютно похож на них внешне, — и для них, напуганных им чаще всего только потому, что людям сказали бояться и убивать его, и таких, как он, прежде, чем они нанесут вред человеку.

Проверить, насколько такие мнения об андроидах верны или лживы, почти никто, как правило, не стремился. И данный словесный гипноз об опасности андроидов, не действуя на богатых, — они уже пользовались такими роботами и знали, что на практике дело обстоит совершенно иначе, чем то внушали СМИ, и все дело заключается единственно в том, как им, лишенным всяческой самостоятельности, и полностью зависимым от своего хозяина, управляет сам человек. Негативный поток мнений об андроидах был запущен средствами массовой информации, и рассчитан, прежде всего, на людей попроще и победнее.

Зрителей телеканалов и читателей газет пугали массовым производством роботов, которые, став частью человеческого общества, непременно заберут у людей работу. Их пугали совершенством андроидов, которые вытеснят работяг «на обочину жизни». О том, что многие из них уже давно находятся на этой самой обочине без всякой помощи в том со стороны андроидов, простым людям, конечно, никто не сказал. А сами они об этом не подумали потому, что давно забыли как это — использовать мозги по прямому назначению, размышляя о происходящем, а не для того, чтобы забить клетки головного мозга удобно сваренной жидкой кашей, поданной из телевизора,  — к большему удобству зрителей, — уже в тарелке и с ложкой.

Людей пугали многократным превосходством андроида над человеком, их пугали... пугали, пугали. И люди, множество простых людей, живущие обычной жизнью, и ничего до того момента не знающие ни о каких человекоподобных роботах, многократно испуганные намеренно распространяемыми страхом и слухами,  — и, может быть, отдельно от толпы совсем и не жаждущие страданий для ИИ, — сами того не замечая, становились ярыми противниками того, чтобы андроиды присутствовали в человеческом обществе на общих, прописанных в законах началах, помогая человеку в его повседневной жизни.

Правда, до обещанного вечерними шоу массового засилия андроидов в человеческом обществе было еще очень далеко. И потому люди, подпитанные с одной стороны страхом, а с другой — слухами, не встречая в своей ежедневной жизни роботов, с которыми их призывали бороться, ничего не хотели о них знать.

Да и зачем? Андроиды, — по крайней мере, пока, — несмотря на свою многофункциональность и обещанную СМИ и отдельными умниками «опасность», оставались товаром чрезвычайно дорогим, а потому штучным. Далеко не всякий состоятельный человек мог позволить себе такого робота, его дальнейшее содержание и техническое обслуживание. Даже Ава Полгар, несмотря на свое прекрасное финансовое положение, которое, казалось бы, автоматически должно служить пропуском в тот мир, где на каждом шагу наталкиваешься на андроидов самых различных моделей и модификаций, знала о них очень мало, и, судя по всему, до встречи с Уильямом, даже не задумывалась о том, чтобы купить робота. Хотя легко могла себе это позволить.

Уильям сделал глубокий вдох, и вернулся к темным, чрезвычайно четким файлам своей памяти. Пора разобраться с этим окончательно, раз и навсегда.

Этих файлов-воспоминаний было так много, что иногда ему казалось, что весь он состоит только из них. Андроид помнил каждую до единой из тех ночей, которые проводил в кабинете главного охранника по прозвищу Требли.

Опасаясь наказания, которое, впрочем, вряд ли могло наступить для него и других охранников по той причине, что там, где тогда находился Уильям, всем было откровенно плевать на андроидов, Требли с помощниками, вдоволь поиздевавшись над роботами, тем не менее, завершали каждый свой веселый вечер одинаково: выстроив тех, кто на этот раз остался в живых, — избитых, раненых и голых, едва стоящих на ногах андроидов в один ряд, — они вызывали каждого из них вперед, и, развернув робота ударами так, чтобы он повернулся к ним спиной, влезали в его операционную систему, стирая память о себе, и намеренно оставляя воспоминания о дикой физической боли, унижениях, и о том, что именно было сделано с роботами в этот раз.

И в этих полустертых файлах после очередной зачистки действительно оставались лишь воспоминания о боли и издевательствах. Ни лиц охранников, ни их имен, ни всего того, что происходило с андроидом в течение дня, который предшествовал «веселой ночи», в памяти роботов не оставалось.

Но вот сама память о боли была такой хорошей и такой яркой, что казалось, будто любая операционная система Уильяма, установленная заново, — и потому не заключающая в себе никаких иных воспоминаний, чем эти, — не только бережно хранит их, но и многократно усиливает, оберегая их от потери, как единственный след памяти. Может быть, причиной такого страшного правдоподобия прошлого были постоянные уничтожения файлов, и следующие за этим, — вполне естественные — сбои в работе операционной системы, а может… «Какая, к черту, разница!» — мысленно прокричал андроид, замирая перед очередным хаотичным включением старых файлов памяти. Каждый раз, появляясь перед его мысленным взором, они причиняли ему огромную, острую боль, почти такую же сильную, как в ту ночь, когда он впервые ее испытал.

Каждый удар, каждый порез, каждый выстрел, каждый удар плетью, каждая капля белой крови, — своей и чужой, — он помнил их абсолютно, помнил совершенно все. Помнил каждую мелочь и каждое мгновение так четко и невыносимо, что это сводило его с ума. И он помнил лица охранников.  Да, по их расчетам не должен был, но помнил.

И лица этих мужчин он запомнил тогда, когда при очередном, невыносимом избиении плетью, Уильям дошел до предела своих сил. И вышел за них, подумав, что вот теперь-то точно…

Конец.

Но нет. Его привели в чувство, и продолжили избивать.

Прозвище главного охранника он тоже помнил. И обрывки их имен: какое-то подобие слов, меньше всего напоминающее имена людей. Уильям усмехнулся. Если судить по тому, что охрана делала с андроидами, людьми они могли быть в самую последнюю очередь.

Ночей, проведенных в подвале и в душном кабинете главного охранника, становилось все больше и больше. И однажды удельный вес тьмы превысил все остатки света. Требли и другие, кто издевался над ним и его братьями, постоянно пребывая в пьяном или наркотическом угаре, тем не менее, стали постепенно догадываться, что издевательства даже над ненужными никому роботами могут  повлечь за собой не столь приятные, как избиения хлыстом или «дуэли ублюдков», последствия. Поэтому они и стирали память Уильяма. Любую, которая не касалась этих ночей в подвале. Снова и снова, многократно тыкая пальцами на скрытые под его кожей кнопки. Они счищали его карту памяти, наверное, надеясь, что если среди воспоминаний робота останется только то, как они мучили его, он, наконец-то «будет помалкивать и знать свое место».

Один, второй, третий человек… у  них были разные вкусы. Кто-то больше всего любил «работать» хлыстом, — пока кожа привязанного перед ним андроида не начинала напоминать лоскутное кровавое одеяло. Хотя… это слишком поэтичное сравнение. Лучше так: пока куски плоти не долетали до них, и рука очередного охранника не начинала ныть от долгой работы по укрощению очередного «гребаного ублюдка».

Кто-то обожал «дуэли», во время которых двух андроидов, — желательно, чтобы они сидели в одном блоке, в соседних камерах-одиночках, и до дуэли могли хотя бы иногда видеть друг друга, — ставили напротив друг друга, выдавали им пистолеты и говорили стрелять «на счет пять». Уильям помнил каждый ствол, нацеленный на его обнаженную грудь.

...Сталь блестела в тусклом свете раскачивающейся потолочной лампы, он должен был выстрелить, и… не мог.  Его рука, в которую несколько минут назад охранник вставил пистолет, тряслась так сильно, что Требли захохотал и схватился за живот. А Уильям все никак не мог нажать на спуск. Крупные капли мутного, соленого пота застилали глаза андроида, бежали по вискам, пропитывали светлые брови и падали на каменный пол подвала. Уильям был уверен, что слышит звук каждой упавшей капли. В ушах звенело и смеялось. Пространство хохотало, и, наконец, сошлось на круглом дуле черного пистолета, зажатого в руке другого робота. Уильям не знал, как его зовут. Здесь они были только андроидами и fucking dead, — «гребаными мертвецами» или просто «ублюдками»: в зависимости от того, какое обращение больше нравилось людям в тот или иной момент времени.

Тот, другой андроид, смог нажать на курок. Звук холостого спуска застал Уильяма на половине вдоха. Вокруг все снова затряслось и захохотало… Открыв глаза, он посмотрел на своего брата. Крупная капля пота просочилась через бровь, упала на ресницы, скатилась по щеке. Смех стал громче, — страх «мертвецов» за минуту до смерти всегда вызывал у Требли и его друзей бурю эмоций. Теперь звучали даже аплодисменты.

Кто-то вышел из группы охранников, и, улыбаясь, подошел к Уильяму. Он помнил звонкий, резкий удар по мокрому от пота плечу, и слова, сказанные шепотом у самого уха: «Это мы тоже оставим тебе на память».

Уильям запрокинул голову к небу. Если бы мог, — взлетел ввысь, и врезался в эту необъятную, предгрозовую тьму, душную от набухшего дождя, и глухого, опасного, скрытого от глаз рокота земли.

Обрывок памяти исчез, успокоился, встал на свое место, — в ряд таких же полустертых файлов. Теперь, после перепрошивки операционной системы, они снова стали мелькать в его памяти особенно часто и ярко, — так, словно он все еще был заперт в высоком стеклянном кубе с крохотным окном, в котором только одна грань камеры была настоящей, каменной стеной.

Дыхание Уильяма постепенно стало ровнее и тише. Он заглянул в громадное окно стеклянного дома Авы Полгар, и понял, почему дом ему не нравится. Он, конечно, слишком похож на его прошлую тюрьму. Вот только узником в этот раз был не он.

* * *

Ава Полгар спала на спине. Лицо обращено к высокому окну с отдернутыми в сторону темно-синими шторами. В ночной темноте они показались Уильяму черными, но сфокусировав на них взгляд еще раз, он различил их настоящий цвет и плотную текстуру парчи, расшитой золотыми и серебряными нитями. И снова улыбнулся, потому что не ожидал, что в этом доме можно найти такую изысканную, вневременную, красоту. Да и кто, глядя на Аву, мог бы сказать, что ей нравятся такие утонченные вещи?

Даже сейчас на ней была обыкновенная пижама из хлопка: со светло-розовой футболки смотрел,  улыбаясь, инопланетянин, изображенный в соответствии со всеми стереотипами землян. И хотя улыбку на его зеленом лице можно было назвать «обаятельной», десант мелких летающих тарелок с разноцветными огнями, который высадился на короткие, темно-серые шорты, оставлял желать много лучшего, — на взгляд Уильяма, — графического воплощения. Об эстетической стороне рисунков он предпочел не думать совсем, — в данном случае ее просто не было, и быть не могло.

Под пристальным взглядом Уильяма Ава повернулась на бок и откинула одеяло в сторону. Лунный свет ярче осветил ее стройную фигуру, и андроид подошел к кровати, на которой спала девушка, еще ближе. Остановившись перед ней, он наклонился к Аве Полгар, и долго, очень подробно, неторопливо и медленно рассматривал ее лицо и тело. Глаза Уильяма блестели, неспешно переходя от одних черт и изгибов — к другим. Они часто останавливались, замирали на несколько секунд или даже минуту, и снова, медленно и плавно, кружили над Авой, не упуская ни одной детали ее внешности, и запоминая все: от волос, раскинутых за спиной густой черной волной, полностью закрывшей вторую, свободную, подушку, до ногтей на пальцах стройных ног, покрытых темно-серым лаком.

Уильям наклонился к Аве почти вплотную, и еще явственнее услышал ее тихое, мерное дыхание. Небольшая грудь девушки, — андроид отметил про себя, что она обладала красивой формой, — плавно приподнялась на вдохе, и опустилась на выдохе.

Приоткрытые губы девушки, — когда горящий взгляд Уильяма дошел до них, — надолго привлекли его внимание. Рассматривая их форму и цвет, он подумал, что им, пожалуй, не хватает объема, полноты. Но, может быть, целовать их было бы вполне приятно, или, по меньшей мере, интересно?.. Снова обведя взглядом каждый изгиб губ, и, кажется, рассмотрев их до последней линии, андроид перевел восхищенный взгляд на волосы Авы, которые луна,  — вслед за смуглой кожей девушки, — посеребрила своим сиянием.

Рука Уильяма поднялась вверх, чуть дрогнула, зависла над Авой, и мягко опустилась в блестящее, червонное сияние ее волос. Запустив руку в волосы, андроид бережно погладил их, завороженно и медленно проводя пальцами по всей длине, — они доходили Аве до поясницы, — и вплетая пальцы в мягкое море черных, блестящих в свете луны глубоким синим цветом, прядей. Прикосновение к девушке принесло ему настоящее, осязаемое удовольствие, прервать которое андроиду казалось немыслимой жестокостью. Загипнотизированный происходящим, Уильям затаил дыхание, и сам не заметил того, как накрутил длинные волосы на руку, притягивая их к себе.

Ава зашевелилась во сне, что-то сонно пробормотала, и глаза Уильяма при взгляде на нее разогрелись настоящим огнем. Казалось, он уже не мог оторваться от нее, от ее волос. Сжимая их то почти невесомо, то чуть сильнее, он упивался ощущением того, что, подобные волнам всех морей и океанов, они блестят и плещутся в его руке, протекают сквозь нее, его пальцы, кожу…

Интерес, с каким он смотрел на Аву в первые минуты своего очередного визита, сменился тем, что люди здесь, в своем мире трактуют как страсть и вожделение. Андроид на миг отошел от девушки, и обошел кровать с другой стороны, желая лечь рядом с Авой Полгар, но она снова пошевелилась во сне, и он, чтобы не быть раскрытым, вынужден был унять свое желание остаться с ней. 

Уильям опять принялся рассматривать Аву: ее миниатюрную, — андроиду она и вовсе казалась крохотной, но, скорее всего, просто потому, что его собственный рост был сто девяносто пять сантиметров, —  фигуру,  кожу, волосы.  Каждое прикосновение к Аве завораживало его, вводило в транс.

И чем дольше длились эти ночные визиты андроида в спальню девушки, там труднее становилось ему сдерживать свои эмоции. Уильям шумно, тяжело вытолкнул воздух из легких, и пошел к двери, когда заметил за спиной Авы что-то белое. Взяв в руки бумажные листы, он быстрым, оценивающим взглядом пробежал по набранному на них тексту, и усмехнулся: это был договор купли-продажи андроида серии RD-8 (rebuilt David-8, от названия первой, уже устаревшей, серии интеллектуальных роботов, пригодных для службы человеческому обществу и нахождению в нем).

Впервые данная серия ИИ была запущена в производство Wayland Corp., и  хотя самой компании Питера Вейланда уже не существовало, несколько роботов с тем  же программным обеспечением, что и Дэвид-8, все еще находились в стадии активации.

Данный андроид, RD-8, по условиям договора, считался устаревшей моделью ИИ, не подлежащей использованию в каком-либо виде или качестве, но, благодаря его очень высоким интеллектуальным способностям, он еще мог быть пригоден для пилотирования космических кораблей, «что и произошло с данной моделью андроида, который по завершении из полета должен быть подвергнут распылению». Однако не был, чему способствовало «обращение частного лица, по итогам которого робот устаревшей модели RD-8 был продан мисс Аве Полгар». После оплаты соответствующей денежной суммы (190 000), по условиям настоящего договора, андроид поступал в ее полное и безраздельное пользование. Назначение и задачи, выполняемые роботом, отводились на «полное и персональное усмотрение владельца ИИ». Далее подробно оговаривался факт неприкосновенного и единоличного владения мисс Полгар роботом серии RD-8. Никто, кроме владельца, не имел никакой разновидности прав в отношении ИИ.

«…Вследствие всего вышесказанного, особо обращаем внимание владельца на тот факт, что, владея ИИ, он несет за него (андроида серии RD-8) полную и абсолютную юридическую (в иных случаях — уголовную) ответственность. Никакое иное лицо, — исключая те случаи, когда на то есть волеизъявление владельца андроида, закрепленное юридически оформленной передачей прав владения, — не имеет права владеть андроидом и/или вмешиваться в работу/настройки его программного обеспечения. Случаи  несанкционированного со стороны владельца андроида серии RD-8 вмешательства в работу ИИ влекут за собой полную юридическую ответственность постороннего лица, которая, в отдельных случаях может привести к ответственности уголовной (если владелец ИИ, чье имя указано в настоящем договоре, посчитает, что его имуществу был нанесен серьезный вред)… В случае поломки или выхода робота из строя, владелец может обратиться в сервисный центр… В случае невозможности восстановления работы ИИ, составные части RD-8 подлежат утилизации, телефон для справок…».

Договор был отпечатан на ста семидесяти листах формата А4. Уильям мог прочитать весь текст очень быстро, — скорость восприятия и обработки информации его программным обеспечением это с легкостью позволяла, — но он не стал этого делать. Андроид согнул листы в слабое подобие подзорной трубы, и швырнул их на кровать, рядом с Авой Полгар. Его глаза, блеск которых за время чтения договора успел прийти в норму, разгорелись с прежней силой, — как тогда, когда он стоял над девушкой, и мог сделать с ней все, что пожелает. Только теперь его взгляд горел чистой злостью. Так вот, кто он здесь? Собственность частного лица, мисс Авы Полгар, не имеющая никаких прав и свобод, но обязанная подчиняться любому «волеизъявлению» с ее стороны?… Уильям перевел взгляд на спящую девушку, и лицо его исказилось от ненависти. Бесшумно подойдя к прикроватной тумбочке, он покрутил в руках электронный будильник, поставил его на место и вышел из комнаты.

Ава вздрогнула и проснулась, рывком поднимаясь в кровати. Солнечные лучи, прокладываясь через высокое окно подобно невидимым железнодорожным путям, ослепили ее ярким светом. Еще не отойдя ото сна, девушка свесила ноги с кровати, машинально провела рукой по спутанным волосам, и схватила с тумбочки будильник. Сигнал был отключен. И все повторы сигнала, которые она всегда устанавливала для подстраховки, зная про себя, как тяжело ей иногда бывает просыпаться, — тоже.

На часах было девять, до встречи с Костюмом, на которой Аве Полгар предстояло подписать контракт о купле-продаже андроида, оставалось всего полчаса.

Белое одеяло полукругом взметнулось вверх, и Ава, ругаясь на саму себя, убежала в ванную комнату. Позже, в дверях кухни она столкнулась с Уильямом, и торопливо сказала ему, что им срочно нужно ехать на встречу в офис компании Ambassador Robots. Андроид, выслушав сбивчивые, отрывистые слова Авы Полгар, только сильнее выпрямился, повернул на видимый только ему одному градус белоснежную чашку, наполненную зеленым чаем, и учтивым, чрезвычайно вежливым голосом, в котором было достаточно выразительности, чтобы до слуха девушки донеслись звучащие в вопросе раскаяние и тревога, спросил, как она себя чувствует, и заживает ли ее рука?

— Все… все в порядке, Уильям… спасибо.

Ава остановилась, сделала глубокий вдох, и приветливо улыбнулась роботу.

Он тоже улыбнулся ей, — легко, одним уголком губ. И если бы Ава не торопилась так сильно, то при более внимательном взгляде на андроида она заметила бы, что в его улыбке было, прежде всего, довольство самим собой, но не ответная симпатия к ней.

Сделав еще один глоток чая, Уильям не спеша поднялся с мягкого стула, установленного у барной стойки, медленно провел рукой по его белоснежной кожаной спинке, и плавно зашагал к входной двери.

* * *

— Уильям, сколько осталось времени?!

Ава повысила голос, стараясь перекричать шум автомобильного мотора и порывы ветра, скользящие вокруг кабриолета.

— Семь минут и три секунды!

Андроид произнес фразу громче, но в его голосе не было ни капли напряжения или волнения. Девушка нажала на педаль газа, увеличивая скорость, и посмотрела на андроида.

— Ты сегодня замечательно выглядишь, Уильям. Я не заметила, что ты успел выбрать для себя этот костюм.

Робот помолчал, проводя рукой по отвороту белоснежного пиджака. Весь его костюм был белым, с тем оттенком, который в восприятии подавляющего большинства людей вызывает мысли о торжестве и празднике. Уильям задержал руку у нагрудного кармана, поочередно, с изяществом и нежностью, прикасаясь к каждой из четырех вершин ярко-бирюзового шелкового платка, тщательно сложенного им в фигуру со свободными краями, которую, — даже следуя подробной схеме, — мог повторить далеко не каждый человеческий мужчина. Под пиджаком была белоснежная, на два тона светлее, рубашка. Она придавала всему облику белокурого, идеально причесанного андроида, еще больше высоты и сопричастности чему-то нездешнему, надзвездному.

— Спасибо, — ровно ответил андроид, продолжая смотреть на полотно черной дороги в ярко-желтой разметке, которую из-за огромной скорости кабриолета невозможно было различить.

Ава бросила на робота еще один быстрый взгляд, но ничего не сказала. Крепче сжав кожаную обивку руля, она резко завернула на парковку, предназначенную для клиентов компании Ambassador Robots, и заглушила мотор автомобиля. Дверь серебристой машины еще не успела закрыться за Авой, а она уже бежала к офису, где ее ждал Костюм. В руках девушка крепко сжала распечатку объемного договора, с содержанием которого Уильям частично успел ознакомиться ночью.

— Скорее, мы опаздываем!

Ава в нетерпении оглянулась на неспешно шагающего Уильяма, и сердито махнула рукой, словно этот жест мог прибавить ему скорости. Андроид ничем не выказал готовность ускориться, продолжая грациозно и неспешно скользить по раскаленному солнечными лучами асфальту. Топнув ногой, Ава бросила в него еще один красноречивый взгляд, и побежала вперед, не дожидаясь.

— Вы опоздали, мисс, я не смогу вас принять!

Костюм развалился в кресле перед Авой, наслаждаясь выражением злости, раздражения и удивления, отразившемся на ее лице с раскосыми, черными глазами.

— Приношу извинения, но я, я… — Ава посмотрела на циферблат наручных часов, — …опоздала всего лишь на…

— Две минуты и сорок три секунды. Даже пятиминутное опоздание не считается таковым в…—  Уильям зашел в кабинет и медленно опустился в кресло напротив письменного стола, закидывая ногу на ногу, — … высоких кругах.

Закончив фразу, робот медленно снял классические солнцезащитные очки от Ray Ban и поджог грузного мужчину взглядом ярко-голубых глаз. Костюм, до появления Уильяма успевший принять в мягком кресле развязную позу, — и такое же выражение лица, — зашелся в кашле, резко выпрямился и уставился на белоснежного андроида выпученными глазами.

— Ты?! Ты?? Это… это… он?!

Не изменяя себе с первой встречи с Авой Полгар, которая проходила в этом же кабинете четыре недели назад, Костюм снова замахал руками, пытаясь адресоваться, скорее всего, к девушке, потому что нахальный андроид, удобно устроившись в кресле, и подражая его прежнему жесту, сложил длинные пальцы в изящную пирамиду, и продолжал жечь хозяина кабинета своими яркими и злыми глазами.

Ава что-то шепнула Уильяму, но, как и прежде, он не счел нужным отреагировать на ее слова. Девушка удивленно посмотрела на него, и, сделав над собой явное усилие, обратилась к хозяину кабинета.

— Этот договор составлен и проверен моим юристом. В нем учтены все детали и нюансы, указанные ранее в тех пыльных бумагах, которые вы отдали мне в прошлый раз. Предлагаю подписать документы и закончить со всем этим.

Костюм, вслед за Уильямом, никак не отреагировал на слова мисс Полгар. Вместо ответа он продолжал неотрывно смотреть на андроида, и, судя по выражению его полного, потного лица, не находил в себе достаточных сил, чтобы перестать удивляться переменам, произошедшими с этим «куском дерьма», которого по какой-то, до сих пор непонятной ему прихоти обстоятельств, он так и не успел убить.

Прошло несколько минут, прежде чем Костюм совладал с собой и с тем бесконечным роем вопросов, который возник в его большой голове. Тяжело опустив толстую руку на экземпляр договора, который Ава положила прямо перед ним, он начал медленно читать текст. 

...Время шло и шло, а рот сотрудника компании по производству андроидов продолжал беззвучно, по-рыбьи, шевелиться и блестеть слюной, выступившей на внутренней стороне полных губ. Вынужденное ожидание подействовало на Аву расслабляюще. Ее движения стали спокойными, но редкими, — наклонившись вперед, она надолго застыла в одной позе, и, судя по выражению черных глаз, была занята решением какого-то внутреннего, важного для нее, вопроса. А вот последнему участнику этой троицы, андроиду, надоело нервировать мужчину. Вдоволь наигравшись с тем, что своим пристальным взглядом он с легкостью довел человека до нервного подрагивания верхнего века и явного беспокойства, и насладившись достигнутым эффектом, робот заскучал. Он вынужден был признать, что Костюм, который по природе своей был глупым и медленным, не мог усваивать информацию быстрее, как его не подгоняй. Приходилось ждать, долго и нудно ждать. Когда мужчина дошел в чтении договора до последней страницы, Уильям звонко щелкнул пальцами, и рассмеялся, наблюдая за тем, как Костюм сначала сильно вздрогнул, а потом, ненадолго прикрыв глаза, тихо выругался. Уильяму стала интересна реакция Авы, но, когда он посмотрел на ее профиль, то с удивлением отметил, что она все еще находится в том странном подобии задумчивого транса, в которое сама себя и погрузила.

— Здесь все верно, абсолютно законно и юридически обоснованно, — нехотя сказал Костюм, накрывая последнюю страницу договора плотной обложкой папки, в которую тот был подшит.

Эти слова вывели Аву Полгар из задумчивости, и она улыбнулась.

— Хорошо.

— Но я должен спросить у вас еще кое-что. Ваш ответ будет записан на аудионоситель и внесен в нашу базу данных, в папку с вашим именем.

— С моим именем?

— Как крупнейшая компания по производству андроидов, мы фиксируем имя каждого покупателя, который обращается к нам.

Ава кивнула и приготовилась к вопросу.

— Вы действительно желаете купить этого андроида, и нести за него всю полноту ответственности, закрепленной за вами этим договором?

Мужчина ткнул указательным пальцем в папку, и посмотрел на девушку.

— Да.

— Ваше желание купить этого андроида, принадлежащего к устаревшей серии «Дэвид-8» является самостоятельным и добровольным?

— Да. У вас какие-то проблемы? — Ава задиристо посмотрела на Костюм.

— У меня — нет. А вот у вас, — сотрудник улыбнулся, — вполне могут быть… хорошо. Если ваше желание самостоятельное и добровольное, то остается еще одна, самая последняя формальность, после которой мы с вами расстанемся, и, я надеюсь, больше не увидимся.

— Бинго, кэп!

Уильям рассмеялся.

Мужчина шумно втянул воздух через нос, перевел тяжелый взгляд на андроида, и злорадно улыбнулся.

— Мисс Ава Полгар, вы должны осмотреть вашего робота и вслух подтвердить, что в этом устройстве нет никаких изъянов.

— В каком смысле «осмотреть»?

— В смысле осмотреть андроида в том виде, в котором он был создан изначально, то есть обнаженным, без одежды.

— Что за бред! — Ава резко поднялась из кресла. — Я только что все подтвердила!

— Затем, — все также елейно протянул Костюм, — чтобы вы однажды не ворвались в ужасе сюда, в мой или в какой-нибудь другой кабинет нашей компании, и не требовали «возмещения морального вреда» или чего-то подобного.

— Я не стану этого делать! Не стану его осматривать!

— Тогда наша сделка о купле-продаже будет аннулирована. Деньги вернуться на ваш счет в течение сегодняшнего дня.

— Официальные сто девяность тысяч, правда?.. Это унизительно!

— Вам «унизительно» проверить работу нового тостера перед тем, как завершить покупку? Не знал, что у вас такая нежная натура!

Костюм снова удобно устроился за столом, и широко улыбнулся. Ава в растерянности осмотрелась по сторонам. На ее лице выступил густой румянец.

— Вам уже не нужна ваша новая машина? И сколько, как звуковой наркоман, вы протянете без своего допинга?

Девушка указала на выключенную аудиосистему.

— Не говорите об этом!

Костюм с такой силой ударил рукой по столу, что прибор для письма, сделанный из дерева и украшенный инкрустацией, подпрыгнул и неровно опустился на прежнее место.

— Тогда…  — начала девушка, но ее голос с легкостью перекрыли слова андроида.

— Я согласен.

Костюм и Ава одновременно посмотрели на Уильяма.

— Уильям, ты не до…

— Сюда!

Костюм указал на смежную с кабинетом дверь.

Андроид встал и открыл ее. Сенсорный датчик, расположенный над дверью, отреагировал на движение и загорелся темно-желтым, тусклым светом, освещая тесную каморку, где не было ни одного окна. Зато по углам был разбросан разный хлам, но разбираться в том, из чего именно он состоял, совсем не хотелось. Посреди комнаты был передвижной медицинский стол на колесах, на верхнем ярусе которого валялись стилусы разных разъемов и марок. Некоторые из них были похожи на тот, которым Костюм пользовался при установке нового программного обеспечения робота из серии «Дэвид-8».

Уильям остановился возле стола, осмотрелся, и, отыскав взглядом стул со свободной спинкой, пододвинул его к себе. Он быстро снял одежду, — пиджак, рубашку, брюки, — и аккуратно сложил на стуле. Когда на нем осталось только нижнее белье, Костюм рывком открыл дверь, и жестом пригласил Аву пройти вперед. Она сделала пару шагов и остановилась, прижимаясь спиной к стене, и складывая руки на груди.

— Мисс, вы должны осмотреть покупку и вслух подтвердить ее исправность.

Костюм снова вытянул руку вперед, ожидая, когда Ава Полгар подойдет к андроиду настолько близко, что сможет  подробно рассмотреть его фигуру.

Девушка дробными, отдельными шагами медленно приблизилась к Уильяму. Теперь она легко могла прикоснуться к нему, — расстояние между ними сократилось настолько, что пожелай Ава осмотреть свое новое приобретение, она коснулась бы его,  вытянув руку вперед только наполовину.

Заметив на андроиде белье, Костюм сально усмехнулся и приказал снять его. Девушка хотела сделать шаг назад, но почувствовав на своей шее горячее дыхание сотрудника Ambassador Robots, остановилась: отступать было некуда, он стоял прямо за ней, положив руку на ее спину так, чтобы она не смогла отодвинуться от робота. Ава нервно сглотнула, но пересохшее горло от этого только неприятно расцарапало изнутри, и она опустила глаза вниз. И тут же резко вскинула голову вверх и в сторону, стараясь зацепиться взглядом за какую-нибудь деталь в этой душной комнате, которая отвлекла бы ее от происходящего.

Уильям подчинился требованию Костюма, и, молча выполнив его приказ, выпрямился во весь рост, высоко удерживая голову.

На лице сотрудника компании расплылась довольная улыбка.

— Мисс Полгар, осмотрите товар.

Помедлив, Ава повернула голову влево, и уперлась взглядом в грудь Уильяма. Глаза ее остановились в точке солнечного сплетения, и она тихо, хрипло произнесла:

— Все в порядке.

— Так не годится, мисс Полгар. Осмотрите покупку полностью.

Девушка оглянулась на мужчину.

— Вы в курсе, что вы уб…

— Тише, тише, мисс Полгар. Сделка в любой момент может быть безоговорочно и в одностороннем порядке аннулирована по решению компании.

Сделав глубокий вдох и шумный выдох, Ава посмотрела на Уильяма. Она знала, что он чувствует ее взгляд, — длинные, светлые ресницы чуть дрогнули, когда она посмотрела на него, стараясь заглянуть в глаза. Но вот его подбородок вздернулся выше, и Ава закрыла глаза, чувствуя, как из-под закрытых век на щеки бегут слезы.

Ее взгляд скользнул по подбородку Уильяма, ямочке на шее, острым ключицам, и опустился вниз. Мысли сухо, автоматически мелькали в голове: на груди нет волос, тон кожи — светлый и ровный, именно тот, который наверняка так жаждали для Авы ее биологические родители… длинные, тонкие  пальцы, мускулистые руки, длинные ноги, — что совсем неудивительно при таком высоком росте….

Глаза Авы остановились на чуть выпирающей косточке на лодыжке Уильяма… как это? Латеральная… нет… медиальная лодыжка? Или наоборот? На щеках девушки снова выступил жаркий румянец, и Ава откуда-то издалека, из-под густых волн своего пульса, гремящего в каждой клетке ее тела, услышала, как Костюм приказывает Уильяму повернуться. На этот раз она быстро выбрала одну точку на спине андроида, и уставившись в нее, через разные промежутки времени, правдоподобные для этого «осмотра», медленно поворачивала голову в стороны, вверх и вниз, имитируя процесс рассматривания робота. Но Костюм скоро разгадал ее замысел, издавая характерный горловой звук. Аве тоже пришлось подчиниться. Чем ниже скользил ее взгляд, тем более расплывчатой становилась, — несмотря на почти предельную близость, — фигура Уильяма. В голове девушки шумом зазвучали знакомые голоса, вой насмешливых голосов…

— Вы подтверждаете целостность и исправность робота?

Голос сотрудника наконец-то проник сквозь плотную пелену воспоминаний Авы.

— Да, подтверждаю. Все в порядке.

— Одевайся!

Ава посмотрела на свои ноги, и повела плечом в сторону, стараясь сбросить потную и жаркую руку мужчины со своей спины. Но он только плотнее прижал ладонь, и Ава резко шагнув назад, наступила ему на ногу, и выскользнула из-под его руки.

Скорее удивленный, чем разозленный забавным актом неповиновения, Костюм бросил насмешливый взгляд на андроида, который по-прежнему стоял неподвижно посреди комнаты, и вышел вслед за Авой.

Поправляя на ходу ворот белого пиджака, Уильям вернулся в основной кабинет, где Ава, наклонившись над письменным столом, подписывала второй экземпляр договора. Закончив, она громко стукнула тяжелой перьевой ручкой по стопке бумаг.

— Это все?

— Да, мисс Полгар. От лица всей компании Ambassador robots, благодарю вас за сотрудничество и покупку.

Ава подняла на говорившего большие, блестящие глаза.

— Желаю вам однажды стать роботом и быть разобранным на части.

— Мы их распыляем, мисс Полгар. Газом. Так экономнее и быстрее.

— Как настоящие ублюдки-нацисты — людей? Значит, вы получите еще больше удовольствия, когда испытаете действие газа на себе.

Губы девушки дрогнули. Круто развернувшись на подошвах высоких кроссовок, она посмотрела на молчаливого Уильяма, и вышла из кабинета.

Андроид проводил ее взглядом, поправил отвороты пиджака, и направился к двери.

За его спиной прозвучал нервный голос Костюма:

— А моя звуковая панель?!

Широкая, радостная улыбка острыми углами растянулась по лицу андроида. При виде ее сотрудник компании вздрогнул и отшатнулся в сторону. Дверь за высоким блондином тихо закрылась.

* * *

— Слушаю! — Ава нажала на кнопку громкой связи, стараясь за шумом автомобиля различить голос Роберта. — Роб?

В трубке раздался треск и обрывок фразы:

— …Где ты?

— Уже еду, буду через пять минут.

Выключив телефон, Ава раздраженно откинула распущенные волосы за спину, и хмуро посмотрела на Уильяма.

— Почему ты в костюме?

— Прости?

— Почему ты в костюме, Уильям?

— Сегодня очень жарко, Ава. Белая одежда отражает солнечные лучи и меньше нагревается.

— Я не об этом. Когда сегодня утром я зашла на кухню, ты уже был в костюме… словно готов к выходу. Ты помнил о встрече?

Уильям взглянул на Аву без улыбки.

— Нет, я хотел прогуляться. Но пришла ты, сказала, что нам нужно ехать сюда, и…voila!

— Да, да… — задумчиво протянула девушка и перевела беспокойный взгляд на дорогу.

— То есть, по-твоему, это нормально, когда устраивают такие «осмотры»?

Ава вцепилась взглядом в лицо Роберта. Мор положил вилку на край тарелки, мысленно удивляясь тому, как быстро обыкновенный завтрак в кафе, на который Ава приехала вместе с Уильямом, свелся к напряженному разговору, в котором он, Роберт, честно говоря, мало что успел понять.

— Я лишь пытаюсь тебе сказать, что это вполне обычное требование при заключении договора о покупке андроида, — Роб посмотрел на Уильяма. — Извини, приятель.

Уильям кивнул, и продолжил завтракать как ни в чем не бывало, с удовольствием пробуя еще одно, новое для него, блюдо — полный английский завтрак.

— Очень вкусно, но для завтрака…

— Почему ты так себя ведешь? — обратилась девушка к андроиду.

— … Пожалуй, все же слишком плотно. Как именно, Ава Полгар?

Безмятежный взгляд Уильяма вызвал у Авы еще больше злости.

— Так, словно ничего не произошло! Но он унизил тебя. Разве это законно, Роб?!

— Ава, пойми, это стандартная процедура. Мне жаль, что все вышло именно так, но…

— Это неправильно, Роб, это…

Уильям посмотрел сначала на Аву, потом на ее парня, и, положив салфетку на столик уличного кафе, спокойно заметил:

— Я отказываюсь воспринимать это как оскорбление. Да, это было… не очень приятно, но, наверное, больше это задело тебя, Ава Полгар. По какой-то причине.

Девушка посмотрела сначала на андроида, а потом на Роберта.

— Меня ничего не задело! Просто это… неправильно, так не должно быть!

— Ава, Уильям прав? — в голосе Роберта послышалась тревога. — Какое это имеет отношение к тебе?

— Не понимаю, о чем ты, — раздраженно отозвалась девушка.

— Хорошо… мне пора, перерыв уже закончился. — Мор поднялся, поправляя рукава белого халата, надетого поверх медицинской формы. — Увидимся вечером, я заеду за тобой.

Ава молча кивнула.

Роберт едва успел пожать руку Уильяму, когда Ава пробежала мимо.

— Роб, мы опаздываем!

Прыгая на одной ноге, она торопливо натягивала высокие красные convers.

Уильям посмотрел на Мора сверху вниз, учтиво улыбнулся и вытянул руку вперед, на этот раз для прощального рукопожатия. Из горла Роберта вылетел какой-то хриплый, неразборчивый звук. Оглянувшись по сторонам, он посмотрел на андроида, и как-то растерянно  улыбнулся. Губы Уильяма мягко, почти незаметно растянулись, уводя насмешку в сторону. 

Освободив свою ладонь от слишком долгого рукопожатия Мора, — инженер, задумавшись о чем-то, застыл на месте без единого движения, — Уильям повел плечами, поправил безупречную рубашку, и мягко, неслышно подошел к Аве Полгар, присевшей на одно колено, чтобы завязать шнурки. Андроид остановился за ее спиной, терпеливо ожидая, когда она повернется и заметит его. А когда это произошло, Уильям быстрым, едва заметным движением наклонился и поцеловал ее в щеку, задерживая губы на смуглой коже девушки.

Он почувствовал, как Ава вздрогнула. Рука Уильяма, которую он опустил на плечо девушки, поднялась вверх и остановилась на границе, где обнаженная кожа пряталась под коротким рукавом белой футболки с задорным смайлом на груди. Высунув язык, он дразнил каждого, кто смотрел на него.

Ава удивленно взглянула на андроида.

— До встречи, Уильям. Мы приедем вечером.

Андроид кивнул и плавно отступил назад. Взгляд его стал отстраненным, и он ничего не ответил.

— Роб? 

Ава позвала Мора, выглядывая из-за Уильяма, который, прекрасно зная, что его фигура не дает девушке увидеть Мора, даже и не подумал сдвинуться с места.

— Да, идеи! — Мор обошел андроида, взял Аву за руку, и они торопливо вышли из дома.

* * *

— Как он, твой андроид? 

Вместо девушки Роберту ответил смайл, растянувшийся по ее белой футболке, — лукавый взгляд, прищуренный глаз и высунутый язык. Ава молчала, и, похоже,  вовсе не хотела говорить. Роберт, бросив на нее мимолетный взгляд, подумал, что она совсем его не слушает: на все вопросы она отвечала или очень краткими фразами или очень долгим молчанием, а на ее лице растянулась задумчивая улыбка. 

Роберт снова посмотрел на девушку, чувствуя, как внутри закипает раздражение и беспокойство.

Ава сидела с закрытыми глазами, закинув босые ноги на приборную доску. Черные волосы, блестящие в солнечных лучах, были перекинуты за спинку пассажирского сидения.

— Хорошо… кажется, ему нравится мороженое, — нехотя отозвалась девушка.

— «Кажется»? 

— Он не очень разговорчивый.

«Как и ты сегодня», — подумал Мор. Губы Роберта сжались, взгляд вернулся к серо-черному асфальту, скользящему из-под колес Jaguar.

— Вы не общаетесь? 

— Общаемся,  но… если он занят своими делами, я его не отвлекаю.

Мор усмехнулся.

— И какие же у него «свои дела»? Как ты его определяешь? Слуга? Робот? Помощник?

Ава поморщилась и нехотя открыла глаза.

— А мне нужно его «определять»? 

— Да, черт возьми, нужно!

— Друг! Если «определять», то — друг! Но это полная чушь! Почему его нужно «определять»? 

Ава резко выпрямилась и посмотрела на Роберта. 

— Да что с тобой?

— «Друг»… надо же…

— Он для меня — такой же, как ты… как  мы, — объяснила Ава и непонимающе взглянула на Мора. — Уильям ничем не отличается от нас, и я отказываюсь «определять» его или давать ему приказы!

— Как мы… как я? Мы для тебя одинаковые?

Ава шумно втянула воздух через нос и надула щеки.

— Вы для меня — люди. Тебе понравится, если я стану тебе приказывать?

Роберт покачал головой, отрицая слова Авы.

— Он робот, их делали для этого.

Девушка медленно повернулась к Мору, и удивленно посмотрела на него. Так, словно он сказал, что завтра утром десант инопланетян с ее пижамы высадится в центре города, и с этим уже ничего нельзя сделать.

— Не думала, что ты такой… — Ава замолчала. — Ты же создаешь для людей протезы нового типа, и часто они придают немощному человеку вид причудливого робота…

Разве это не удивительно? Благодаря тебе они снова обретают способность управлять своим телом! А  твоя сестра? Кэт? Она же… Уильям пережил много страшного, я чувствую это… я не… не знаю, что именно, но я не разрешаю тебе так о нем говорить. Он не слуга.

Ава обняла себя за плечи и снова замолчала. Роб остановил машину и  осторожно обнял ее.

— Прости… это  от ревности.

Девушка взглянула на него с насмешкой и недоверием.

— Ревность?…

— Эв…

— Нет, подожди! Ты ревнуешь меня к Уильяму?!

Ава вывернулась из объятий Мора, и, выставив руку между ними, отодвинулась от него.

— Между вами что-то происходит, я чувствую!

— Ты чувствуешь! Он — парень, которого должны были убить! Но он жив. Только потому, что набрался неизвестно какой смелости и попросил спасти его! 

— Он жив, потому что ты спасла его.

— Да, я помогла ему. А ты? Ты не сделал бы то же самое? 

Мор глубоко вздохнул.

— Не знаю, Эв. Может быть, ты храбрее меня. Я боюсь за тебя, боюсь, что он может причинить тебе зло или боль… как тогда, с рукой.

— Это был случай, Роберт, сколько можно об этом говорить? Да, иногда он ведет себя странно. Много молчит, ходит по дому, кажется, бесконечно перебирает и разглядывает одни и те же вещи, но он не злой, и между мной и Уильямом ничего нет, и не может быть. Он для меня — только друг, я просто хочу ему помочь. Если бы ты видел, как его осматривали! Как это унизительно! Будто он вещь, будто он не живой! И если бы ты понаблюдал за ним, то увидел бы, каким страшным иногда становится его взгляд… как будто что-то хочет прорваться на поверхность, а он из последних сил это сдерживает… мне кажется, ему очень больно, но он совсем не говорит об этом…

Темно-карие глаза Авы снова стали ясными, и, заглянув в смущенное лицо Роберта, она добавила уже спокойнее:

— Но если ты мне не веришь, я не стану тебя убеждать.

Сказав это, она отвернулась к окну, опустила стекло и положила локти на грань автомобильной двери, подставляя ветру свое разгоряченное лицо.

* * *

Автомобильная гонка, как и встреча с их общими друзьями, не задалась с самого начала. Ава хмурилась, говорила односложно, а услышав от нескольких друзей вопросы об их с Робертом свадьбе, переводила тему, изредка бросая на Мора, болтавшего со знакомыми пилотами, сердитые взгляды. 

Машины от других команд вылетали за границы скоростной трассы чаще обычного, увлекая вместе с собой, — за грань разноцветной ребристой разметки — одну, а иногда и несколько ближайших машин. Небо было хмурым, где-то поблизости прогремел раскат грома, и Ава, посмотрев на серое небо, снова подумала о том, что хочет домой.

Словно отвечая на ее мысли, в заднем кармане джинс зажужжал телефон. Ида, ее домработница.

Стоило Аве поднести телефон к уху, как на нее хлынула сбивчивая, торопливая речь.

— Как? Ты в порядке?… Ида? — Ава зажала ухо ладонью, уходя подальше в бокс, и стараясь за шумом, летевшим с трассы, расслышать хотя бы отрывки слов. 

— Весь дом?…Оцепление? Дети?! 

Ава отключилась, перебросила телефон из одной руки в другую  и побежала к Роберту.

— Мне нужно ехать!

— Но заезд еще даже не начался, Эв.

— Черт возьми, Роберт! Дай мне ключи! Там дети!..

Не дожидаясь, пока Мор, — который, как ей казалось, стал ужасно медленным, — задаст ей новые вопросы, Ава вытащила ключи от «Ягуара» из кармана его брюк, и побежала к машине. 

— У вас дети, Роб?! — весело крикнули друзья, наблюдая за тем, как Мор бежит за Авой.

Махнув рукой, он набрал скорость, и легко догнал девушку.

— Тебе не обязательно ехать, ты… можешь… остаться с ними, — шепотом от сбившегося дыхания, сказала Ава, когда Роберт запрыгнул на пассажирское сидение. Оглянувшись по сторонам, он только бросил:

— Поехали!

«Ягуар», словно расслышав команду хозяина, резко развернулся и выехал в сторону города. 

Было уже темно, когда Ава и Роберт подъехали к дому. Но еще задолго до того, как автомобиль Мора остановился на спуске у подъездной дороги, Аве стало понятно, почему у Иды по телефону был такой взволнованный голос. 

Весь дом и прилегающая к нему территория были заполнены людьми. Глядя на это живое море, переполненное различными голосами, фразами, криками и звуком полицейских сирен, — резкой волной бьющими по слуху, — Ава некстати подумала, что сейчас риелтор, продавший ей этот дом год назад, был бы наверняка доволен: еще никогда в этом здании не было так много людей, а вопрос «зачем вам одной так много места?» теперь решился сам собой. 

Едва дождавшись, когда машина остановится, Ава толкнула тяжелую дверь, выпрыгнула из внедорожника, и побежала к дому. Где-то в этой людской толпе послышался детский плач. Ава упорно, но без особого успеха пыталась пробраться к входной двери, когда Роберт, крепко взяв ее за руку, уверенно повел девушку в нужном направлении. И почему у него так хорошо получалось пробираться сквозь толпу? Конечно, он был выше ее, но не намного. Ава подумала, что самый высокий — это Уильям, и от страха ее сердце на секунду остановилось.

Что с ним?

Неужели они с ним что-то сделали?

Он же знает, как себя вести с полицией!

Отбросив дурные мысли, Ава, наконец, оказалась в гостиной собственного дома. И не поверила тому, что видит. Вся огромная комната была заполнена людьми. 

Взрослые, взрослые, взрослые, — мужчины и женщины, разбившиеся на отдельные группки, дрожащие от ругани и резких криков. 

Растерянный взгляд Авы остановился на человеке в чёрной форме. Сердце снова ушло вниз и поднялось к горлу, преодолевая силу притяжения.

Вытянув голову, полицейский оглядел толпу, и, зацепившись взглядом за лица Авы и Роберта, стремительно направился к ним. Пока он доставал из нагрудного форменного кармана блокнот и ручку, Ава резко сказала:

— Это мой дом! Что происходит?

Офицер сверкнул глазами, и загнул исписанные листы блокнота вверх.

— Кто вы?

— Ава Полгар, хозяйка этого дома.

Не глядя на нее, полицейский медленно, с явным удовольствием, начал свою речь:

— Так вот, Ава Полгар, хозяйка этого дома. Я забираю вашего сожителя в полицию.

— Моего… кого? 

Ава непонимающе посмотрела в полное, блестящее от пота лицо офицера. 

Закатив глаза, тот медленно пояснил:

— Высокий самодовольный блондин, ваш сожитель.

— Он мой друг, и он… в полицию? Что он сделал?

— Он украл детей у ваших соседей… — лениво протянул полицейский, возвращаясь к своим записям в блокноте, — …и двух… нет, трех собак и кошку. Сенбернар, две вшивые дворняги и-и-и… кошка тоже бездомная, — довольный самим собой, заключил офицер. — Ваши соседи от них отказались, а у вас, судя по их же показаниям, никого нет. Значит, бесхозные дворняги.

— Вы не можете забрать Уильяма в участок. По какому праву вы вообще находитесь здесь, в доме? 

Мор выпустил руку Авы, и шагнул вперед, к офицеру.

Судя по выражению лица, полицейский не ожидал такого напора, и потому несколько стушевался.

— Было нарушение правопорядка! Тот, кто назвал себя «Уильямом», незаконно удерживал в доме чужих детей и животных!

— Вы сами сказали, что животные — бездомные. Значит, их Уильям не мог украсть.

Ава вышла из-за спины Роберта, и тоже сделала шаг в сторону офицера, стараясь не обращать внимания на давление плотного людского потока, окружившего их со всех сторон.

— Сенбернар… он не бездомный, он принадлежит вашим соседям, которые живут за пять домов от вас, — педантично и все так же медленно отметил полицейский, полируя ногти о ткань черной рубашки, от которой несло густой волной пота.

— За пять домов? Тогда что этот пес делал здесь, рядом с моим домом?

Офицер раскрыл рот для ответа, но тут рядом с ним пронеслось что-то цветное, и с механическим звуком упало на грудь Роберта Мора.

— Роб, не позволяй им! Билли нельзя в полицию! Он такой хороший!

Огромные темно-синие глаза с мольбой посмотрели на Мора.

— Кэт?! — Ава и Роб выдохнули имя девушки одновременно.

— Что ты здесь делаешь?

Роберт посмотрел на сестру.

— Зашла в гости к Аве, чтобы подождать тебя после гонок, как обычно, а тут… Билли! Ты его видел?

— Билли?… 

Роберт растер лоб, пытаясь понять, о ком говорит Кэт.

— Ну Уильям! Билли, Уильям… какая разница? А вообще он мне сказал, что в Германии его называли бы «Вильгельм». Здорово, правда?

— Кэт, что произошло? Где он?

Девочка огляделась, но не найдя Уильяма, посмотрела на Аву.

— Мы были здесь, ели мороженое, болтали с Билли о всяком таком, а дети, — Кэт показала на двух малышей, мальчика и девочку трех-четырех лет, которые, как поняла Ава, посмотрев на них, действительно были детьми ее соседей из ближайшего дома, — все это время гуляли на улице. Они все гуляли и гуляли, и уже начало темнеть, и пошел дождь, а они все нарезали круги на детской площадке, и не шли домой… Тогда Билли, который наблюдал за ними все эти часы, вышел на улицу и привел сюда. 

Я их умыла, переодела в твои футболки, а потом Билли так смешно сказал: «Человеческим детям нужно теплое молоко», подгорел молоко и дал им. А потом мы играли… и вдруг прибежали взрослые, начали стучаться в дом, едва не разбили стекло, кричали, глядя на нас и детей, что мы их украли, и что должны «вернуть»… наверное, они и вызвали его! —

Кэт зло посмотрела на полицейского и повторила:

— Ава, Билли нельзя в тюрьму!

— Где он? — снова спросила Ава, и ответ в виде Уильяма сам подошел к ней.

— Ава Полгар, меня хотят забрать в участок полиции. И та дама, твоя соседка, называет меня «извращенцем» и «детским вором». Но я не крал детей, только привел в дом и дал теплого молока, как часто делают люди.

— «Люди»? А ты кто, не человек, что ли? 

Полицейский рассмеялся, но быстро смолк, не находя у окружающих такой же реакции.

— Что за идиотские вопросы? Конечно Уильям — человек! Он мой друг. Я могла бы показать вам его удостоверение личности, но документы обновляют в связи с истечением срока действия!

Ава произнесла фразу на одном дыхании, и с вызовом посмотрела на офицера, снизу вверх. 

— Вы вторглись в мой дом только на основании телефонного звонка, без ордера на досмотр или обыск частной собственности, привели с собой всю эту толпу невменяемых соседей и зевак…

Ава кивнула в сторону завывающей в истерике соседки, убеждающей всех, кто был рядом с ней, что «он украл детей!», и продолжила:

— А теперь обвиняете моего друга в том, что он похитил детей, хотя, как мы видим, с ними все в полном порядке. И в связи со всем этим, у меня, офицер, только один вопрос…

Ава набрала в грудь побольше воздуха. 

— Почему в такой пасмурный и холодный день родители оставили своих маленьких детей на улице, а когда начался дождь, не выбежали за ними, и не позвали домой? Вы хотите забрать в участок и призвать к ответственности человека, который единственный из всех этих «сердобольных» соседей, заметил беспризорных малышей на улице, и позаботился о них? Вы в своем уме?

Отчитанный такой длинной и пламенной проповедью, офицер смешно зашлепал губами. Но потрясающий эффект от слов Авы Полгар был несколько сбит воскликом пятнадцатилетней Кэт:

— Да, вы — псих!

— Уходите отсюда и забирайте с собой всех этих людей! А если захотите прийти в мой дом еще раз, я позабочусь о том, чтобы мой адвокат доступно объяснил вам, что за подобное нарушение пределов частной собственности вполне определенная ответственность перед законом грозит уже вам!

Скрестив руки на груди, Ава Полгар замолчала, наблюдая за офицером блестящими от злости и возмущения глазами.

Полицейский, которого, судя по всему, накрыла новая волна немоты, вытер лицо грязным носовым платком, взялся двумя пальцами за пластмассовый козырек фуражки, и, ничего не сказав, но возмущенно пыхтя, начал проталкиваться в сторону входной двери, попутно жестами приказывая своим подчиненным и зевакам, наводнившим дом, покинуть пределы «частной собственности».

Когда дверь за последним незваным гостем закрылась, Ава шумно вздохнула и впервые за все это время обратилась к Уильяму, внимательно разглядывая его,  — как ей показалось,— усталое и удивленное лицо:

— Ты в порядке?

Андроид кивнул быстрее, чем Ава закончила произносить слова. Он хотел уйти, но Кэт бросилась к нему с крепкими объятиями:

— Как хорошо, что тебя не забрали, Билли!

Обняв Уильяма за талию, девочка замерла и закрыла глаза.

Роберт и Ава посмотрели друг на друга, перевели взгляд на Кэт и застывшего на месте андроида.

— Кэт, нам пора, — смутившись, тихо сказал Роберт. 

Она долго не открывала глаза и отвернулась от них, еще сильнее обнимая Уильяма. И только мягкий голос андроида вывел ее из забытья:

— Увидимся в следующий раз, Кэт?

Девочка медленно оторвалась от него и согласно кивнула.

— Да, Билли!

Роберт шепнул Аве «увидимся!», подошел к сестре, обнял ее за плечи и повел к двери. 

В наступившей тишине движение механизмов было слышно особенно четко. На пороге девочка обернулась и отправила Уильяму воздушный поцелуй. 

Когда за Робертом и Кэт закрылась дверь, Уильям спросил:

— Кэтрин Мор — робот?

— Часть ее тела состоит из протезов, она родилась без правой половины. Роберт сделал для нее все возможное и невозможное, чтобы она могла ходить и жить самостоятельно.

Печальные улыбки, — разные, и в то же время схожие в своей грусти, — показались на лицах Авы и Уильяма. 

— Я не воровал детей, Ава Полгар.

— Я знаю.

— Откуда?

Ава не ответила.

— Они бегали под дождем очень долго. Сначала я этого не замечал, — тогда Кэтрин Мор только пришла в твой дом, и мы едва успели познакомиться. Но потом загремел гром, за окном сверкнула яркая молния… в ее свете я увидел этих человеческих детей. Они оглядывались на соседний дом, но отчего-то не смели туда пойти. Тогда я вышел, взял их за руки, и привел сюда. Сестра Роберта Мора умыла их, переодела в твои нелепые футболки, а я нагрел молока. В одной из твоих книг я читал, что детям это помогает. Сначала я об этом не помнил, но они тоже  млекопитающие… наверное, молоко им помогло. 

Ава засмеялась грустно и весело. Она видела, как в этой шумной толпе, якобы озабоченной судьбой детей, о них вспомнили только спустя время, и, совершенно уставших от шума и криков, грубо дернули за руки, уводя домой. А если вспомнить, что она и Роб оказались здесь не сразу, и три часа у них ушло только на дорогу... «нелепые футболки». 

Ава усмехнулась, — какими смешными были дети, переодетые в них! На мальчике была ярко-красная, с рисунком брокколи на груди, а на девочке — зеленая, усыпанная мелкими горошинками и гороховыми стручками. 

Ей всегда нравились «нелепые» футболки. И какая же это была радость, — покупать и носить именно то, что хочется, каким бы неправильным оно не выглядело в глазах других людей, а не то, что тебе изредка, по праздникам, выдают…

— Уверена, что помогло. Спасибо, Уильям.

Андроид удивленно уточнил:

— Ава Полгар на меня не сердится? А эти люди?

— Эти люди, — горячо и быстро проговорила девушка, — могут идти к черту. Спасибо, что позаботился о детях.

В молчании прошло несколько минут, и Ава была готова поклясться, что слышит, как Уильям пытается справиться со своим изумлением.

— Уильям, что бы ты сказал, если бы в тебя влюбилась девушка?

Миндалевые глаза Авы с черными, мягкими стрелками, удивительно похожие на кошачьи своей завораживающей красотой, с интересом посмотрели на андроида. Уильям ответил Аве внимательным взглядом, немного растерянным и как будто смущенным, помолчал, очерчивая движением глаз траекторию, по которой ушли Роберт Мор и его сестра.

Пожав плечами, он негромко ответил:

— Это невозможно, Ава Полгар. Я не знаю, что это такое.

* * *

Огромное высокое окно, выходившее из спальни в сад, было открыто настежь. 

И все равно Аве казалось, что в комнате нестерпимо душно. По потолку неспешно расплывались линии. Где-то вдалеке слышался шум редких автомобильных моторов и лай собак. Может быть, это тот самый сенбернар?... «Как ты его определяешь?». 

Ава сильно разозлилась на Роберта из-за этого вопроса, но теперь… правда, а кто для нее Уильям?.. Да, они не всегда хорошо общаются, и даже задирают друг друга, но в этом нет злости. И все же, порой Ава замечала в Уильяме то, о чем сказала сегодня утром Роберту:

«...Если бы ты понаблюдал за ним, то увидел бы, каким страшным иногда становится его взгляд… как  будто что-то хочет прорваться на поверхность, а он из последних сил это сдерживает. Мне кажется, ему очень больно, но он никогда не говорит об этом». 

Уильям действительно не говорил об этом. Пару раз, заметив пристальный взгляд Авы, он раздраженно отворачивался от нее или вовсе выходил из комнаты. И по-прежнему молчал. Только глаза светились ярче, даже меняли цвет, и усмешка на губах становилась все более ядовитой. В такие моменты Ава чувствовала, как внутри зарождается страх. Глухой, немой и сильный. Она напоминала себе снова и снова, что за все два месяца, что она знает Уильяма, он ничего плохого ей не сделал. Да, в день их знакомства он повредил ей руку, но это же была случайность, правда?… Она же сама видела испуг в его лице, когда он понял, что сделал.

Ава убеждала себя, что это напрасные опасения, но страх все равно, — против воли, — подтачивал ее уверенность постоянно и незримо, как волна, нападающая на внешне прочный камень бесчисленное множество раз, — отчего он, пусть и по прошествии  очень долгого времени, но менял свой вид, становясь все более и более хрупким…

Девушка подбежала к двери, и резко, — пытаясь создать как можно больше шума, который заглушил бы страх темноты, — рванула ее на себя. Никого не было. Только темнота коридора равнодушно пялилась в ее лицо с блестящими, испуганными глазами. Она сбежала по лестнице вниз, зашла на кухню, и, расплескав воду, залпом осушила стакан с водой. Жадно напившись, она поставила стакан на поднос. Повернулась, чтобы уйти в спальню, и услышала тихий смех.

Поднос отлетел в сторону, и Ава не могла понять, зачем она вообще за него схватилась?..

Под потолком зажегся свет, и Уильям, продолжая смеяться, спросил, почему она не спит? Сердце все еще громко билось в груди, когда Ава, недоверчиво глядя на андроида, осторожно ответила, что это с ней бывает, иногда она совсем не может уснуть. 

Казалось, Уильям не обратил на ее слова никакого внимания, продолжая увлеченно поедать мороженое из большого картонного стакана.

Немного успокоившись, Ава пожелала роботу доброй ночи и прошла мимо него, к выходу из кухни. Прозвучавший вопрос застал ее на первой ступени лестницы.

— Ава Полгар! 

Уильям подошел к девушке, останавливаясь так близко, что она почувствовала, как он двигается. 

— Я хотел уточнить… какие у нас отношения? Вчера вечером ты сказала, что я «твой друг», у которого скоро будет новое удостоверение личности, и…

— Скоро у тебя будут документы. 

Ава повернулась к Уильяму и успела заметить любопытство, вспыхнувшее в его взгляде.

— Настоящие, как у людей?

— Да. 

— Значит, я буду свободен и смогу делать все, что захочу?

— Ты уже свободен, Уильям. И можешь делать все, что хочешь. Все,  что в рамках закона и все, что не приносит вред окружающим.

— А изготовление документов для андроида и сокрытие того факта, что он — андроид, законно? 

Уильям внимательно разглядывал лицо девушки, наслаждаясь ее смятением и тем, что она не знает, как ответить на этот вопрос. 

Ава Полгар разозлилась, сверкнула глазами, и строго спросила:

— Ты хочешь жить свободно?

— Да.

— Тогда не задавай таких вопросов.

Она уже поднялась по лестнице и закрыла дверь в свою спальню, когда Уильям, с удовольствием доедая мороженое, тихо промурлыкал в темноте:

— Почему Ава Полгар так сильно хочет, чтобы я стал свободным?

Ава постучала в дверь, и, не расслышав ответа, вошла в комнату Уильяма.

И застыла на месте. Оказалось, что Уильям все переделал. И одна огромная зала с лоджией стала двумя смежными комнатами, между которыми не было дверей, — только дверные проемы, выполненные в виде арок.

Первая комната, которую Ава про себя обозначила как «гостиная», вполне могла быть и библиотекой, и кабинетом. Или всем сразу.

Справа от двери, через которую она только что вошла, был белый бархатный диван, — классической модели, с высокой спинкой и глубокими сиденьями. Перед ним — журнальный столик со стопкой книг, а на стене, перед столиком, — то, что поразило Аву с первого взгляда и — больше всего: огромный металлический круг, разбитые лучи которого были разделены между собой небольшим расстоянием.

Каждый луч был выполнен в форме неровного прямоугольника, и представлял собой восхитительный, — по форме, цвету и глубине перехода из темно-зеленого в бирюзовый, — градиент. Ава замерла на месте, долго рассматривая невероятную, — и, вместе с тем, очень простую в исполнении,  — композицию. В молчаливом разглядывании девушка провела несколько минут, прежде чем поняла, что это — не просто украшение интерьера.

Это зеркало.

Ава подошла ближе, вытягивая руку вперед, и все с тем же тихим восхищением, нежно, — словно оно могло разбиться, — коснулась зеркала.

Холодное и гладкое, вблизи оно показалось ей еще более красивым. Теперь она могла подробно рассмотреть все детали перехода от одного цвета к другому, и увиденное очень ей нравилось. Восхитительный эффект зеркальной композиции во многом зависел от обоев, — бежевые, с легким, мерцающим блеском, — они не перебивали, а лишь оттеняли и подчеркивали красоту яркого круга. Если это только было возможно — усилить подобную красоту. Придя в себя, Ава посмотрела по сторонам. Справа от зеркала были сделаны настенные полки. Не слишком большие, из красного дерева, простые и без каких-либо деталей, они были заставлены книгами. Девушка повернулась,  —  к высоким, от пола до потолка — окнам, и раздвижным дверям, ведущим на лоджию. Их Уильям не тронул, оставив в прежнем виде. Переступив с ноги на ногу, Ава опустила взгляд, все больше убеждаясь в том, что у андроида отличный вкус — ковер под ее босыми ногами был абсолютно белым.

И тут она увидела столик. Тот самый, который, как ей казалось, она уже хорошо рассмотрела. Но, как и в случае с зеркалом, это был обман первого взгляда.

Невысокий, он был выполнен в форме неровного круга. Под блестящей и прозрачной эпоксидной смолой, которая придавала рисунку и цветовой гамме, нанесенным на столешницу, эффект бесконечной глубины, было три основных цвета. Переплетаясь, они создавали не менее завораживающий эффект, чем градиентное зеркало. Ава смотрела на узор не в силах отвести взгляда, — так пристально и внимательно, словно ей выпало редкое счастье наблюдать за великолепными переливами самого Средиземного моря,  — с запечатленным в ее сердцевине золотом. В пересечении светлого дерева и золотого узора, бегущего тонкой нитью по краям ослепительно-яркой бирюзы, был самый глубокий и потрясающе красивый синий цвет, который Ава когда-либо видела. Он уходил на бесконечную, как казалось человеческому глазу, глубину, и мерцал то водной гладью, то прирученной, но, все же, дикой синевой неба. 

Молчаливая от окружающей красоты, девушка остановилась перед столиком, рассматривая его с высоты своего роста. Она снова вытянула руку вперед, желая прикоснуться к нему, когда где-то над ней раздалось тихое:

— Осторожно!

Рука дрогнула в воздухе, рядом с Авой беззвучно пролетело какое-то движение, и голос стал гораздо ближе,  — воздух теплой волной коснулся ее шеи.

— Это ядовитый тис. Он может убить любое живое существо, от животного до человека.

Ава оглянулась на Уильяма и нахмурилась, не веря его словам. Отступив на шаг, она едва не наступила ему на ногу, оказываясь зажатой между андроидом и журнальным столом.

— Тис содержит алкалоид таксин. Даже в малых дозах он может быть смертелен для живого существа.

Уильям улыбнулся, и увлеченно, будто он рассказывал Аве о своей сокровенной мечте,  продолжил:

— Таксин парализует сердце человека и вызывает конвульсии. Но прежде, — андроид наклонился к девушке, почти касаясь губами ее уха, — останавливает дыхание.

Он мягко подул на шею Авы, наслаждаясь тем, как от его дыхания девушка вздрагивает, а по ее ровной, смуглой коже бегут мурашки. Шумно сглотнув, Ава попыталась пройти мимо Уильяма, но его было не так просто сдвинуть с места.

«Как тогда, в торговом центре», — с готовностью напомнил ее внутренний голос.

Сохраняя на лице прежнюю полуулыбку, андроид посмотрел на девушку, и отошел назад, галантным жестом показывая ей выход.

— Не делай так больше.

Не получив никакого ответа кроме тихого мурлыкающего насвистывания, Ава уточнила:

— Мебель из ядовитого дерева? Ты серьезно?

— Абсолютно! Зато у тиса съедобные ягоды!

Видя, что ему все еще не верят, Уильям выставил перед собой раскрытые ладони с тонкими, изящными пальцами.

— Их даже едят птицы! Потом они разносят семена…

— Уильям…

— …Существует много легенд о том, как ведьмы готовили яд из коры тиса…

— Уи… — начала Ава, закатывая глаза.

— …И опаивали ими тех мужчин, которых встречали на своем пути, а…

— Уильям!

Ава топнула ногой и посмотрела на андроида, взглядом спрашивая, какая из этих ведьм укусила его сегодня утром?

Словесный поток иссяк, и, судя по выражению лица робота, дальше он планировал гипнотизировать Аву своим пристальным взглядом.

— Что с тобой? Ладно, не важно, я зайду позже.

— Нет, Ава Полгар, подожди!

Девушка оглянулась.

— А как же вторая комната? Ты ее не видела.

— Уильям, хватит, я не хочу…

— Но я же видел твою спальню!

Заметив, как сузились глаза Авы, — в этот миг они снова напомнили ему глаза кошки, только теперь эта кошка не была расслабленной и спокойной, теперь она готовилась к нападению, — андроид поспешно добавил:

— Всего раз, когда ты только спасла меня, и провела по дому, в качестве первой экскурсии. Я очень хотел бы узнать твое мнение о новой обстановке.

Брови андроида приподнялись, придавая его красивому лицу умоляюще-смешное выражение, и с губ девушки все-таки слетел короткий смешок.

— Хорошо, но недолго, мне нужно ехать.

…Позже, когда Ава вернулась к себе, она долго молчала, размышляя над странным поведением Уильяма и над тем, что увидела. Вторая комната, — хотя девушка уже знала, что андроидам не нужен такой же сон, как людям, — выглядела как настоящая спальня. Стена, занятая в гостиной так поразившим ее зеркалом, со стороны спальни была оклеена абсолютно  черными обоями, как и все остальные стены. В центре комнаты стояла большая кровать черного дерева, и при первом взгляде на нее возникало впечатление, что это какой-то фантастический корабль, парящий в воздухе и неразрывно связанный с черным ковром под ногами. Волшебства всему увиденному добавляла подсветка солнечного цвета, огибающая кровать по периметру. Ее мягкий,  желтый свет, зажженный в полной темноте, вызывал ощущение тепла и уюта. И абсолютной  нереальности происходящего. Изголовье кровати терялось где-то в высоте, незаметно переходя  в нишу, вырезанную из того же, черного, дерева. Единственным украшением этой комнаты было золотое солнце с изогнутыми, — как часто изображалось в книгах с древними сказаниями, — длинными лучами. Оно зависло на стене ровно на той же высоте, что и зеркало-градиент в гостиной.

А когда Ава подняла голову выше, и взглянула на потолок спальни, оказалось, что он усыпан золотыми, — большими и малыми, — звездами. Они мягко мерцали в темноте спальни, начинаясь, как потом заметила девушка, над изголовьем кровати.

— Поразительно!… И так красиво! Ава высоко подняла голову, и ее голос, полный удивления и очарования, прозвучал немного сдавленно. — Это очень, очень красиво, Уильям!

Она изобразила руками круг.

— Все это, эти комнаты…

Андроид отозвался не сразу. Отойдя от стены, стоя у которой он молча и внимательно наблюдал за Авой все это время, Уильям заговорил тихо и, — так послышалось девушке, — смущенно:

— Спасибо, Ава Полгар, мне приятно это слышать. Я рад, что комнаты тебе нравятся.

Девушка улыбнулась и  покачала головой, будто сбрасывая с себя чудесный дурман.  Возвращаясь к реальности, она произнесла:

— Я пришла, чтобы отдать тебе документы.

Ава подошла к Уильяму и достала из заднего кармана шорт пластиковый прямоугольник.

— Вот, теперь это твое удостоверение личности.

Она протянула андроиду документы, вышла из темной спальни в ослепительно-яркую гостиную, и зажмурилась  от потоков света, обступивших ее со всех сторон.

Прошло около минуты, прежде чем она смогла открыть глаза и увереннее посмотреть на андроида, который не отставал от нее ни на шаг.

В отличие от Авы, даже в темноте он отлично рассмотрел все детали своего удостоверения: от закругленных пластиком углов до фотографии, с которой он смотрел спокойным, уверенным взглядом.

— Теперь у тебя есть все… необходимые… документы, — тихо сказала Ава, все еще прикрывая глаза ладонью.

— Спасибо, Ава Полгар. А это тебе.

Уильям протянул плотный конверт.

— Что это? 

Девушка покрутила посылку в руках.

— Насколько можно заключить из слов любезного офицера полиции, который передал мне это несколько минут назад, в этом конверте находится вызов для тебя, меня, твоего жениха Роберта Мора и его сестры Кэтрин Мор в участок. На допрос.

Уильям с интересом посмотрел на Аву.

— Наверное, их интересует судьба двух бездомных собак и одной кошки, оставшихся в твоем доме с того вечера, когда я был объявлен «похитителем детей».

Ава скептически поморщилась.

— У тебя хорошее чувство юмора, Уильям. Вряд ли их интересуют бездомные животные, если им плевать на детей. Кстати, — девушка обвела взглядом гостиную, — как ты сделал все это?

— Сам, — Уильям высоко поднял голову, поправляя идеально уложенные волосы.

Это напомнило Аве день их встречи. «Меня зовут Уильям. Я придумал это имя сам».

— Сам?! — выдохнула она удивленно, и замолчала.

— Если ты против…

— Нет, нет, — останавливая Уильяма, девушка коснулась его запястья, — мне нравится… очень. Здесь стало гораздо лучше, чем раньше.

— Определенно.

Проследив за красноречивым  взглядом андроида, Ава посмотрела на свою руку, сжавшую его запястье. И отдернула ее в сторону.

— Я хотела спросить о другом. Хотя это не очень корректный вопрос, но… ты не просил денег на ремонт…

— Мне не нужны твои деньги, Ава Полгар. У меня есть свои собственные. Видишь ли, для меня неприемлемо брать деньги у тебя. И я хочу вернуть тебе все, что ты потратила на мое преображение и содержание.

— Но… как?… — только и смогла протянуть Ава, на которую сегодняшним утром одно удивление сыпалось за другим.

— Пока я ничего не могу сказать. Сейчас это кажется мне преждевременным, и я еще не совсем утвердился в своем мнении относительно того, чем хочу заниматься. Просто назови сумму, пожалуйста.

— А-а-а… пусть  это будет подарок, идет?

— «Идет»? Что это значит? — на гладком лбу андроида пролегла линия.

— Это…

Уильям не узнал дефиницию интересующего его слова. Где-то в большом стеклянном доме Авы раздался оглушительный грохот, состоящий из резких кошачьих и игривых собачьих голосов, и она побежала на шум, в котором Уильям успел различить звон разбитого стекла, и безуспешное царапанье когтей по скользкой плитке… Интересно, удалось ли кому-то сбежать?

* * *

— Келс, как это возможно?! — Ава сжала руку в кулак так крепко, что костяшки ее пальцев побелели. — Нас вызывают в полицейский участок на допрос! Нас! Не их!

— Ава, успокойся! Это стандартная процедура…

— Мне уже осточертело слушать про «стандартные процедуры»! Они вломились в мой дом без разрешения, всей толпой!

Адвокат Авы тяжело вздохнул, хватаясь за переносицу из последних сил. Как бы он ни старался, сегодня ему никак не удавалось притормозить гнев мисс Полгар. Выдохнув, он сказал, поднимая руку перед собой:

— Это не все новости.

— Что еще?

— Только не заводись.

— Келс?

— Тот сотрудник из Ambassador Robots, который…э-э-э… продал  тебе…

— Келс, две секунды!

— …Уильяма… он подал на тебя в суд за «ущемление прав персонального пользователя».

— А если перевести на нормальный язык?

— Ты заблокировала его звуковую систему, он подал в суд.

— Это моя звуковая система! Это я ее изобрела!

—  Она твоя как успешное изобретение, но его — как вполне конкретная модель, с индивидуальным номером пользователя.

— Он пользовался ею незаконно!

— Теперь это нужно доказать в суде, и…

— Что еще?

— Одно дело, — Келс ослабил узел галстука. — Твои основные конкуренты, Yut-stereo, если верить слухам, готовят судебный иск. Хотят оспорить твое авторство на Spider. Пока это только слухи. Иск подразумевает оспаривание прав на основную модель и на право выпуска в массовое производство портативной модели, о которой ты сказала в недавнем интервью.

— Но патенты закреплены за мной, оформлены на мое имя!

— Да, но ты же знаешь, что суд обязан рассмотреть обоснованность поступившей жалобы в области авторских прав.

— Твою мать! И что делать?

— Надо все хорошо обдумать, Эв, но шансы у нас очень хорошие.

Ава фыркнула.

— Еще бы! Да я и сейчас могу собрать «Спайдер» своими руками, как было с первыми моделями! Келс, что все это такое?... Я думала, все дерьмо осталось в детском доме… Ава растерла ладонью лоб, и устало закрыла глаза.

— Сколько еще судов надо выиграть, чтобы они отстали от меня?

— Ты лучше меня знаешь, какой лакомый кусочек тебе удалось придумать: звуковая система, которая может служить людям великолепным образовательным и музыкальным порталом, но которую они используют, в основном, только для того, чтобы включить сигнал zoom, — ведь на большинство людей он действует как наркотик, вызывает привыкание и позволяет избегать одиночества и страха остаться с самим собой наедине.

— Изначально zoom был звуковой заставкой для медитации!

— Знаю. Но помнишь, как все изменилось?... Один из пользователей стал пускать этот сигнал по кругу, еще и еще, — и выяснилось, что он действует на подавляющее количество людей как наркотик, вызывая зависимость и жесткое привыкание.

— Но это не планировалось, я не знала, что этот сигнал так действует на подсознание!... Ну а медитации, музыкальные подборки, «белый шум», успокаивающий маленьких детей, когда они плачут,  коллекции редких книг, — например, из библиотеки Тринити-колледжа, — которые можно подробно рассмотреть и полистать с полным сохранением тактильных ощущений, программа релаксации, образовательные модули, возможность 3D-путешествий — туда, где ты не был, и, может быть, никогда не будешь?...

Ава со всей силы стукнула себя по ноге и вскрикнула от боли.

— Это почти никому не нужно. — Келс тяжело вздохнул. — Почти всегда только одно: «музыка для секса» из всего огромного множества созданных тобой музыкальных подборок, zoom на повтор, и… ответственность за звуковую наркозависимость они хотят повесить на тебя. Это что касается поборников нравственности. А твои конкуренты мечтают лишить тебя авторских прав, и присвоить себе твои золотоносные патенты.

— Дерьмо, — тихо отозвалась Ава.

— Эв, мы победим. Снова, как много раз до этого. — Келс зазвучал немного бодрее, но Ава слышала, что его настроение тоже на нуле. — Кстати, а что ты сейчас сказала про детский дом?

— Мне пора. Я позвоню тебе завтра.

— Хорошо, Эв! Вот увидишь, мы надерем им…

— Да-да, как всегда… пока.

Новые суды. Опять. А сколько людей использовали «Спайдер» по назначению для самообразования, путешествий, медитаций? Единицы? Десяток? Одна сотня? Ава медленно выдохнула. В ее памяти снова возникло лицо Уильяма, и то странное, отчего-то жуткое и притягательное выражение, с каким он смотрел на нее из угла своей черной спальни сегодня утром. Надо все-таки поговорить с ним. Не торопясь, спокойно и обстоятельно. У него появляются свои дела, своя жизнь. Он даже где-то нашел деньги. Знает ли он, понимает ли в точности, сколько это — та денежная сумма, о которой он сам завел разговор, и которую хотел ей вернуть? И если да, то где он может так быстро и легко взять несколько сотен тысяч?

* * *

— Выходит, у тебя три судебных разбирательства одновременно? Роберт присвистнул, сел в постели и прикурил сигарету.

— Допросы, иск соседей, идиот из Ambassador Robots и защита прав на патент… четыре.

— Ну, допустим, допросы — это не так сложно.

— Думаешь? А как это воспримет Кэт?

— Даже знать не хочу.

Мор отвел руку в сторону, стряхивая пепел в пепельницу.

— Что случилось? С ней все в порядке?

Ава завернулась в простынь, и села напротив Роберта.

— Не знаю, Эв… вернее, знаю, но лучше бы не знал. Она… — Мор покрутил рукой в воздухе, — Влюбилась.

— И все? — Ава хмыкнула. — Подумаешь!..

— Когда она начнет осаждать твой дом, так и быть, я к тебе на помощь не приду, — рассмеялся Роберт, обнимая девушку.

— Мой дом?..

— Предмет ее страсти — Уильям.

— Я так и знала. Кэт так на него смотрела при первой встрече. Даже тебе стало неловко.

— А теперь помножь это на бесконечность, и… честное слово, влюбись ты в него, было бы легче. — Роберт усмехнулся.

— Что?

— Шучу, Эв. Но ты бы не стала в него влюбляться?

— Я? Нет! Но я не думаю, что мы можем это контролировать… тем более, Кэт всего пятнадцать.

— В этом и проблема… — целуя Аву, прерывисто прошептал Мор.

— …Ты слышал? — Ава оглянулась на дверь. — Шум.

— Нет. Это ветер.

Уильям зацепил ногой напольный цветочный горшок, и успел поймать его в последний момент. Полтора сантиметра до пола. Андроид медленно отступил в темноту коридора.

Что же, выходит, он, — предмет страсти пятнадцатилетней девочки?... Губы андроида растянулись в довольной усмешке, и воспоминание поднялось на поверхность, напоминая ему о той улыбке, которой его и других андроидов заставляли улыбаться во время пыток.

…Несколько дней его держали  привязанным к самодельному столбу в душном кабинете Требли. Необработанное дерево, соприкасаясь с кожей андроида, оставляло под ней множество мелких и глубоких заноз. Кажется, они были повсюду, во всем его теле, — от запястий, истертых в кровь пластмассовой стяжкой,  до внутренней стороны плеч, которыми он вынужден был обнимать столб, — мысленно надеясь, что хлыст вскоре замолчит, и перестанет рассекать его «механическую» кожу на множество кровавых кусков.

Все время, пока его били, он должен был улыбаться, — за этим наблюдал отдельный человек, охранник из числа приспешников Требли. Сам Требли, — или кто-то другой, если главный охранник уже не мог избивать роботов, — работал хлыстом до тех пор, пока его руки не начинало ломить от боли и усталости, а этот, всегда один и тот же наблюдающий, становился напротив андроида, и следил за тем, чтобы он улыбался все время, пока его бьют. Чаще всего Уильяма избивали плетью-многохвосткой, к концам которой привязывали утяжелители. Слова о том, что точно таким же «римским флагрумом» давным-давно бичевали Христа, были для андроида пустым звуком.

— Это не делает вам… людям… чести!..

Рычал он, выплевывая кровь в лицо тому, кто следил за тем, чтобы он улыбался. Охранник размахнулся, ударил его по лицу, и крикнул, что «этот перестал!», и за это роботу следует добавить пятьдесят ударов. Их добавили. И добавляли чаще всего Уильяму — за то, что… смеялся. Слишком много. Часто даже хохотал, плевал белой кровью в наблюдателя и смотрел на него таким жутким взглядом, что тот не выдерживал, уходил от безумного андроида подальше.

...Уильям вздрогнул и повел, по привычке, плечами, чувствуя вес легкой ткани на коже. Многохвостка оставила ему на память очень много следов. Он всегда помнил об этом, и не поворачивался к Аве Полгар спиной. А в тот день, когда его осматривал сам Роберт Мор, он, стараясь оттянуть момент осмотра, и потому намеренно провоцируя Аву Полгар, успел на последних секундах, — до того, как пришлось снять рубашку, — ввести свой организм в состояние временной ретуши. Именно эта функция ненадолго скрыла его страшные шрамы. Но продлись «осмотр» чуть дольше, покопайся Мор в нем еще больше, его шрамы обнаружили бы. Хорошо, что этого не произошло. Как не случилось этого и тогда, когда Ава Полгар осматривала его при покупке.

Уильям и сам до сих пор не понимал, как она могла не увидеть огромное количество  рубцов, которыми было забито почти все его тело, но, в конце концов, пришел к выводу, что шок и психологическое потрясение, — а, может быть, и эффект вытеснения? — которые испытала тогда Ава, сыграли ему на руку, и она действительно не заметила никаких следов. К шрамам от плети прибавлялись следы от заноз. Самые заметные и глубокие из них были на внутренней стороне плеч Уильяма, внизу живота и в паху, — там, где кожа была тоньше и вытаскивать занозы из таких ран становилось настоящей пыткой. А если ты был только что избит, и с огромным трудом пытаешься остаться в сознании? Сначала несколько дней валяешься на полу камеры. Когда приходишь в себя, смутно вспоминаешь, что нужно вытащить новые занозы. Но стоит подумать об этом, и о той боли, что начнется, когда ты заведешь кончик иголки под кожу, как рука, против твоей собственной воли, начинает сильно дрожать. А когда крючковатой иголкой ты ковыряешь свою плоть, исходя белой кровью от глубоких порезов, по телу пробегает дрожь, сводя мыщцы судорогой. Хотя с мелкими занозами было гораздо легче, — иные можно было выдавить ногтями. Вот только бы руки перестали дрожать… Уильям с трудом вынырнул из воспоминаний, цепляясь взглядом за слабый луч света, бегущий из комнаты Авы Полгар, а рукой — за дверной косяк.

«Стоять! Не падай. Есть только сейчас, вот, слушай: смех и разговоры Авы Полгар и Роберта Мора. Они занимаются любовью, шутят, смеются и болтают… «предмет страсти». Это ты, Уильям! Подумай, как это? Ты знаешь, как быть предметом, но «предметом страсти»? Подумай над этим, — это может пригодиться».

Он снова улыбнулся. Улыбкой того, кто вернулся из небытия. Не позволять воспоминаниям тревожить разум или нарушить настоящую игру, — вот, что главное. Снова приблизившись к приоткрытой двери, Уильям острым взглядом мгновенно высек из приятного полумрака спальни руки Авы Полгар. Они были обвиты вокруг шеи Роберта Мора. Мгновение взаимных улыбок пройдено, еще мгновение, и он слышит мягкий звук поцелуя. И легкий шорох простыни, из которой Мор снова освободил Аву Полгар.

* * *

— Он так и сказал?

Ава кивнула.

— «Тис может убить любое живое существо, от животного до человека».

— Твой андроид — опасный парень!

Роберт улыбнулся, но улыбка быстро сползла с его лица.

— Знаешь, мне… — Ава разблокировала телефон и внесла в поисковую систему какую-то фразу, — …не кажется, что он говорил это всерьез.

Девушка полистала выпавшие по запросу ссылки.

— Ну да, Эв… снова — «не серьезно». Вывернуть тебе руку, и едва ее не сломать, — пустяк, творить непонятно что с Кэт в нашем присутствии — ерунда, сделать ремонт в комнате без твоего разрешения и притащить туда мебель из ядовитого дерева…

Мор не на шутку завелся, забыв о завтраке. Столовый нож с кусочком сливочного масла недвижно завис над скатертью.

— Давай поженимся, Эв! Поженимся и все, будем жить вместе. И все это останется в прошлом!

Ава вздохнула, надувая щеки.

— Роб, я уже говорила… ну посмотри на меня! Какая из меня жена? Я не убираюсь и не готовлю, и вообще ненавижу работу по дому. Я не хочу семейной жизни, для меня это слишком серьезно.

— А «слишком серьезно» ты не любишь.

— Да. И про руку мы с тобой говорили уже много раз, Роб! «Ремонт без разрешения»?… Да я только рада, что эти комнаты преобразились. — Ава подогнула ноги, удобнее устраиваясь на стуле возле барной стойки, и поправляя на плечах рубашку Мора. — Видел бы ты, как там теперь красиво…— она подняла голову, с улыбкой глядя в потолок. — А Кэт? «Непонятно что в нашем присутствии» — это что?

Мор раздраженно растер шею.

— Ты знаешь, все эти штуки…

— У него просто такое обаяние. Уильям не виноват в том, что его красота так действует на Кэт.

— А на тебя? Ты тоже считаешь его красивым?

— …Концентрация яда в древесине, особенно старых тисов, настолько велика, что раньше, если надо было отравить человека, ему просто подавали вино в красивом резном кубке из тисового дерева! — бодро отчитался голосовой помощник из поисковой системы.

Ава вздрогнула от неожиданности, посмотрела на экран телефона и рассмеялась. Мор нахмурился, оставляя столовый нож на краешке белой тарелки.

— Мне пора в клинику.

— Доброе утро! — поздоровался Уильям.

Ава Полгар и Роберт Мор одновременно повернулись в его сторону.

— Доброе утро, Уильям, — с улыбкой сказала Ава, делая глоток апельсинового сока.

Мор промолчал, и нахмурился еще больше, придирчиво рассматривая робота, одетого этим утром в бежевые брюки и белую рубашку, — без галстука и единой складки. Только по краю нагрудного кармана рубашки гулял вышитый яркими нитками темно-зеленый крокодил. Пасть его была раскрыта так удачно, что он наверняка мог бы сжевать белоснежный платок, сложенный в кармане Уильяма красивой, остроконечной фигурой.

Андроид сделал несколько шагов к барной стойке, но остановился, опуская голову вниз и нерешительно глядя на Аву и Роберта.

— Что такое, Уильям? — спросила девушка.

— У меня есть один вопрос…

— Спрашивай, — подбодрила его Ава, делая в воздухе пас рукой.

— Я не уверен, что его можно задать.

Девушка улыбнулась.

— Мне уже интересно, что это?..

Уильям выпрямился, поправил  волосы и воротник рубашки. И прижал руку к груди. Даже скептически настроенный Мор остановился, с любопытством глядя на андроида.

— Я хотел узнать, вам…

— Да? — поторопила Ава.

— …Больше нравится заниматься сексом утром или вечером?

В столовой воцарилась абсолютная тишина. Ава, сцепив пальцы на стакане с соком, молчала. Мор, чьи руки были сложены на груди, а ноги расставлены на ширине плеч, медленно моргнул и повернул голову в сторону Уильяма, словно проверяя, — он услышал сейчас именно то, что услышал?

Даже бездомная белая кошка, которая осталась у Авы после соседского нашествия, перестала умываться, и застыла с отведенными назад ушами и языком, наполовину просунутым сквозь острые зубы. Ее желто-зеленые глаза, круглые, как сигналы светофора, посмотрели на людей, которым две недели назад она разрешила побыть рядом с собой, и плавно переместились на высокого, — тоже белого, — андроида. Кошка моргнула и довольно прищурилась, одобряя вопрос, заданный в нужное время. Как там говорят люди? «В нужное время, в нужном месте».

Точно.

Так все и было: двое из трех людей были настолько впечатлены вопросом, что долго молчали. Белый молчал тоже, но, кажется, как-то иначе. И тогда кошка, глядя на эту троицу, впервые всерьез подумала: а не переехать ли ей к некой «Кэт»? Она понятия не имела, кто это, и почему эта «Кэт» так внезапно захотела жить вместе с ней, кошкой, но… может быть, с учетом всего происходящего, этот вариант не был лишен потенциала?.. Хотя в этом доме ей было очень интересно и вполне неплохо, только иногда досаждали люди и две крайне невоспитанные собаки, которых пока никуда не распределили. Стоит подумать обо всем более серьезно и не принимать скоропалительных решений, резюмировала кошка, и вернулась к утреннему умыванию, снова начиная вылизывать свою белую, пушистую грудку.

— Кх-х… что, прости? — Ава отмерла, возвращая стакан на барную стойку.

— Я пошел.

Мор снял пиджак со спинки стула, и направился к двери, даже не посмотрев на Аву. Он сделал два шага, остановился, и, резко развернувшись, стремительно подошел к Уильяму.

— Я не знаю в точности, как работает твой мозг, и, может быть, ты спрашиваешь только из любопытства, не имея ввиду ничего дурного, но говорить о сексе вот так не следует.

— Нет? — удивленно переспросил андроид.

— Нет! — подтвердил Мор. — Нельзя применять к девушкам физическую силу. Нельзя хватать Аву за руку. Нельзя распылять свое обаяние направо и налево, так, что потом девочки-подростки сходят с ума. И нельзя вот так задавать вопросы о сексе!

— Почему нельзя спрашивать о сексе? Разве это не часть человеческой жизни? Или вы, Роберт Мор, тоже боитесь говорить на подобную тематику, считая ее, как и многие другие люди, табуированной?

Роберту понадобилось время, чтобы снова обрести дар речи и дать комментарий по «табуированной тематике».

— Так ханжой меня еще никто не называл…

— Кто такой «ханжа»? Человек, который хочет обсудить вопросы интимного свойства, но по ряду причин ему это запрещено?

Ава, не сдержавшись, рассмеялась. А вот Роберту было совсем невесело. Посмотрев на робота, Мор пояснил:

— Часть, Уильям, но делать это так, как сделал сейчас ты,  — неприлично, тем более в присутствии моей девушки.

— Прошу простить, Роберт Мор. Я не хотел вас обидеть. Но у меня тоже  есть девушка. Не ваша, моя. Сильвия. И я хотел знать мнение людей по заданному мной вопросу, потому что мне больше не у кого спросить. А с девочками-подростками я ничего не делал.

Ава облегченно вздохнула и подошла Роберту, обнимая его за плечи.

— Ну, что я тебе говорила про Кэт? Девочкам свойственно влюбляться. Успокойся. Видишь, все дело в девушке Уильяма. — Ава говорила неторопливо, удивляясь мягкости собственного тона. — Уильям, я не знала, что ты встречаешься с…

— Сильвией.

— Да.  Она тебе нравится?

Андроид покачал головой, не давая никакого ответа. А по его лицу Ава так и не смогла понять, какого он мнения о своей… девушке. Думать о том, что у Уильяма есть девушка для Авы было странно и необычно. Не то, чтобы она сомневалась в нем, но… оборвав собственные мысли, она недовольно поморщилась. Да что с ней такое?

Роберт кивнул и обнял Аву, но вышло как-то неловко.

— До встречи, Эв.

Когда Роб ушел, Ава посмотрела на андроида и улыбнулась. Но ее улыбка, — как и объятия Мора, — тоже получилась какой-то… не такой.

— Я ему не нравлюсь. Я это замечаю по тому, как он сжимает свою квадратную челюсть.

Ава с трудом сдержала смех. Прижав пальцы к губам, она дождалась, пока улыбка стихнет, и сказала:

— Дело не в этом. Твои вопросы… — девушка помолчала, подбирая слова, — …довольно неожиданные. Ни Роберт, ни я  не думали, что ты спросишь об этом.

— Это чрезвычайно неуместно, Ава Полгар?

— Это… часть жизни, как ты и сказал.

— Я оскорбил тебя своим вопросом?

— Нет. Я не ожидала услышать его, только и всего. Но я рада, что у тебя есть… Сильвия.

— Да, у меня есть Сильвия. 

Уильям высоко поднял голову, и на его лицо вернулось прежнее отстраненное выражение.

— Но что я сделал не так в отношении сестры Роберта Мора? Я не понимаю.

Ава улыбнулась, на этот раз смущенно и грустно.

— Она влюблена в тебя, Уильям. И Роберта это волнует.

— Но… я ничего не делал для того, чтобы Кэтрин Мор влюбилась в меня.

— Вряд ли для этого что-то нужно делать, когда тебе пятнадцать. Наверное, она влюбилась потому, что ты очень красивый.

— «Очень красивый»?

— Да. Разве Сильвия не говорила тебе об этом?

Уильям пожал плечами. И спросил, видя, что Ава уходит.

— А ты, Ава Полгар? Тоже считаешь меня «очень красивым»?

Девушка бросила на андроида быстрый взгляд.

— Да. — Она помолчала, задумчиво смотря на робота. — Уильям, я хочу с тобой поговорить. Многое изменилось с тех пор, как ты здесь… у тебя все хорошо?

Брови андроида поднялись вверх.

— Разумеется. А почему ты спрашиваешь?

Ава, как и он, пожала плечами и отвела глаза в сторону.

— Не знаю. Мне показалось, что тебе одиноко. И тот случай с «похищением детей» мог…

— Все в абсолютном порядке, Ава Полгар. Я не испытываю одиночества. В настоящий момент я занят отношениями с девушкой Сильвией.

Ава кивнула и вышла из столовой.

* * *

Это было около месяца назад. Поговорить с Уильямом ей так и не удалось, — вдруг оказалось, что он действительно очень занят. И глядя на то, как почти каждое утро андроид уезжает по своим «делам» на недавно купленном им Aston Martin Valhalla, Ава поняла, что произошло то, чего она так хотела для него: он освоился в человеческом обществе. И хотя Уильям все еще не говорил ей, чем именно он занят, он стал каким-то другим. Первая робость сменилась уверенностью и лоском. У него стало еще больше костюмов, — шикарных, фешенебельных, эксклюзивных, — всех цветов радуги. Которые, несмотря на экстравагантность, очень ему шли. Ава была рада за Уильяма, — похоже, у него появился свой круг друзей, и теперь его редко можно было застать дома. Первое время она беспокоилась за него, но потом напомнила сама себе, что он ей не принадлежит. Вернее, принадлежит… по бумагам.

Но не принадлежит. «Разве это не то, что ты для него хотела?» — спрашивала себя Ава, крепко держась за руль Porsche. Да, но… она поняла, что ей очень его не хватает. Это сбивало с толку, было удивительным и непонятным. Как код, требующий дешифровки. Осознание того, что она скучает по Уильяму не приносило ей радости. Аве не хватало их колких шуток и разговоров, — то ли полу-шутливых, то ли полу-серьезных. Странно, но именно с андроидом она могла говорить почти обо всем, — ей нравилась его ироничное отношение к миру, умение видеть смешное там, где все остальные видели только серьезную серость.

Даже Роб.

Часто он был слишком серьезным. Ава считала, что это отпечаток его прошлого, того времени, когда он в одиночку воспитывал сестру-инвалида, родившуюся без правой половины тела, и, фактически, брошенную их родителями. Официально они оставались ее папой и мамой,  — не писали отказов, не сдавали в интернаты для неполноценных, но на самом деле, они выбрали политику невмешательства. Им было плевать на Кэт. И если бы не Роберт, она бы давно умерла. Только благодаря старшему брату девочка жила в достатке и заботе, — брат разрешал ей быть эгоистичной и даже капризной, списывая это на физическую травму, и заботясь о том, чтобы у нее было все самое лучшее, все, что она хочет: от неформальных нарядов ее любимых кислотных цветов, до самых современных протезов, которые позволяли Кэт вести абсолютно полноценный образ жизни.

О том, какую цену лучший human-инженер Роберт Мор заплатил за самостоятельность Кэт, Аве было известно только в общих чертах. Он не любил об этом говорить, — и по обрывкам его фраз Ава подозревала, что в этой истории не все так просто, — да и встречались они еще не так давно, чтобы доверить друг другу подобную глубину.

— Для всего нужно время, Эв, — говорил Мор, обнимая Аву.

Она кивала и не спорила, — ведь сама она до сих пор отлично скрывала от Роберта и ото всех остальных историю своего детства. 

Откинув волосы за спину, Ава вылезла из кабриолета. Некогда думать о ерунде, — сейчас было слишком много задач, которые нужно решить, и как можно скорее.

— Иск соседей, иск по оспариванию прав на владение патентом «Спайдера», иск против выпуска портативной модели «Спайдера» и предстоящие допросы в полиции, которые были перенесены…

Келс, агент и адвокат Авы, перечислял список «текущих дел», медленно загибая пальцы на  правой руке. 

— Все это может подождать, Ава. У тебя есть, по меньшей мере, несколько недель: суды всегда затягиваются, ты знаешь это не хуже меня. По срокам ближе всего допросы, осталось всего пять дней… да, кстати, — Келс открыл ящик письменного стола. — Это письмо пришло на адрес фирмы только вчера, я не успел тебе завезти.

Ава махнула рукой, поднимаясь со стула:

— Ерунда!.. Давай, я посмотрю.

Она взяла плотный конверт и покрутила его в руках. Ни адреса, ни марок, — хотя бы старого образца, — на нем не было. Только написанное от руки «А. Полгар». Разорвав конверт на сгибе, Ава достала тоненький листок, исписанный от руки. 

«Дорогая Ава… теперь тебя зовут так… мы — твои родители, мы не дали тебе имени, и нам очень…».

Черные глаза девушки вспыхнули злостью. Она разорвала письмо и конверт, бросила их в пепельницу, и схватила со стола зажигалку Келса. В молчании прошло несколько минут. Когда от белой бумаги остался только пепел, Ава облегченно выдохнула.

— Не расскажешь? — Келс кивнул за черные перышки пепла.

— Нечего рассказывать… какие-то вымогатели.

Адвокат хмыкнул.

— А не начать ли и нам какое-нибудь дельце? — Келс откинулся на спинку стула, раскачиваясь на задних ножках. — Решительно нечем заняться!

— Да уж… дерьма хватает. До встречи в участке.

* * *

Девушка забралась в кабриолет и подняла крышу автомобиля. Когда звук автоматики затих, и она оказалась укрыта от внешнего мира со всех сторон, Ава позволила себе выдохнуть, вытолкнуть воздух из легких рваными толчками. Они снова нашли ее. И прислали ей это письмо. Ее «биологические родители». Какой идиот придумал эту дерьмовую фразу?

Они бросили ее.

В этом месте Ава всегда ставила точку.

Она — та, кто никогда не испытывал потребности искать родителей. Потому что у нее, в отличие от других брошенных, не было иллюзий на их счет. Зато, — Ава улыбнулась, чувствуя, как  внутри снова просыпается оставленная ею злость, — иллюзии, похоже, были у них.

«Почему вы бросили меня?»

«Почему я?»

«Я люблю вас!»

…Ава поморщилась. Даже представлять, что когда-то она скажет им подобное, было отвратительно. Ей ничего от них не нужно. А им нужны ее деньги. Что же еще? В искренность и внезапно вспыхнувшую через двадцать пять лет любовь она не верила. И пусть только попробуют прислать ей еще хотя бы одно письмо. Или поджидать ее на улице. Она сбежит. Как сбегала раньше. Облизнув сухие губы, Ава посмотрела на бардачок. Всего пара движений, и все изменится.

«Один раз. И если снова затянет, ты сможешь выбраться, как раньше. Ну же, всего один… никто не узнает. Ни Роб, ни Кэт, никто из друзей» — шептал ядовитый голос.

«Слева, в нише, чуть дальше… нет! Надо держаться. Эв, не ускользай! Обратный путь слишком долгий, ты можешь не вернуться». Отдернув руку от бардачка, к которому она почти прикоснулась, Ава схватилась за руль кабриолета и резко повернула ключ зажигания. Домой! Дома будет лучше, дома она будет в безопасности.

Его глаза разгорелись невероятно ярким светом, а корпус в области солнечного сплетения нагрелся так быстро, с такой бешеной и внезапной скоростью, что Уильям больше не мог оставаться в машине. Ему нужен свежий воздух. К тому же, лучше  сменить точку наблюдения: подобраться ближе к офису компании Ambassador Robots, узнать их в толпе выходящих с работы охранников.

Их пять.

Всего пять.

Андроид покачал головой, — не так много. Но и не мало. При мысли о тех, кто издевался над ним долгие месяцы почти каждый день, внутри грудной клетки снова зашипела искра.

Надо выбираться отсюда. В безопасном пространстве Aston Martin он рискует упустить из виду этих зверей. Уильям прижал руку к груди. К той точке, где все еще, — если опираться на глубинные процессы, происходящие в его микросхемах, — коротко вспыхивали, и тут же гасли, короткие световые сигналы. Разобраться с причиной этих вспышек сейчас не было никакой возможности, и потому андроид, быстро поправив волосы, одернул полы блестящего пиджака, и резко открыл дверь автомобиля. 

Прохладный ночной воздух принес облегчение. Дыхание Уильяма быстро стабилизировалось, укладываясь в заданные программным обеспечением параметры. В мире людей этот интервал, как правило, составляет от шестидесяти до девяноста ударов в минуту. Но это — в мире людей. Его же кровь циркулирует гораздо быстрее. Но даже с учетом данных различий никогда прежде, до этого момента, он не сталкивался с подобными реакциями своего тела на какие-либо раздражители. Уильям мысленно внес в список предстоящих для обдумывания и решения задач реакцию, только что обнаруженную им, и снова переключил все свое внимание на вход в здание, где располагался главный пост охраны компании по производству и продаже андроидов.

Подвалы именно этого здания долгие месяцы были его личной тюрьмой.

«Хотя, — со злостью подумал Уильям, — многие ли могут похвастаться тем, что специально для них выстроили дополнительные подвальные блоки со звуконепроницаемой обшивкой, усиленной степенью защиты и стеклянными камерами, похожими на тесные кубы?». 

Лицо андроида исказилось усмешкой. Его глаза, уже давно привыкшие к окружающей темноте, и автоматически перешедшие в режим ночного видения, с максимально ограниченной светоподачей от внешних источников, — если только не считать этими источниками несколько старых ламп, горевших вдалеке едким желтым светом, чей треск разносился по прилегающей к зданию территории, — различали все до последних деталей.

Похоже, на содержании столь важного объекта экономили. Если это так, то подобная экономия даст андроиду дополнительную фору. Нужно только узнать обо всем подробнее, и понять, как лучше всего использовать информацию.

Посты охраны находились в отдельном здании, отстающим от основного, фешенебельного офиса компании на несколько сотен метров. Спрятавшись на стоянке, среди припаркованных машин, Уильям видел, как в замаскированном с внешней стороны окне мелькают темные силуэты мужчин, одетых в одинаково-безликую форму. И если бы кто-нибудь заинтересовался назначением этой внезрачной с виду постройки, связанной с главным, офисным, зданием множеством тайных подвальных переходов и обладающей обширным количеством стеклянных камер для андроидов, он вряд ли бы смог хоть что-то узнать. Руководство компании AR очень трепетно следило за конфиденциальностью своей деятельности, а к охранникам предъявлялись особенно высокие требования. Впрочем, они касались, почти на всю сотню процентов, только физической силы набираемых на работу мужчин. Сила, выносливость и готовность к жестокости. Уильям дернул плечом, чувствуя, как тонкая ткань черной рубашки цепляется за края глубоких рубцов на его спине. Темно-красный пиджак с завышенными плечами, сшитый из плотной парчи, заблестел светло-алыми искрами.

Готовность к жестокости.

Во время ночных «допросов», проходивших в форме различных издевательств над роботами,  — их арсенал со временем значительно увеличился, переходя от грубых, тупых избиений к изощренным пыткам, — эта готовность становилась непреодолимой страстью охранников. 

Жуткой жаждой. 

Бить и убивать. 

И страсть эта сдерживалась только тем, что для чего-то, отданного приказом «сверху», эти «гребаные андроиды» были еще нужны.

Поэтому их не убивали сразу. Но если они все же умирали от избиений, этой случайности  давали одну и ту же, указанную в шаблонах и красиво закрученную в водовороте канцелярских слов, причину. Набранные на официальном бланке слова, — необходимые для внутренней отчетности компании, — не имели ничего общего с настоящим человеческим языком, они были сродни вывернутым словам нацистов, принятых ими в своем кругу для обозначения расправы над людьми во время войны. Они не говорили «убить евреев», — до и после Ванзейской конференции они рассказывали друг другу о необходимости «окончательного решения еврейского вопроса». Эта официальная словесная вуаль, педантично организованная в реальности, на деле означала просто то, что если они видят в вас «врага», то из вас и от вас они возьмут все, что только возможно: от денег до зубов и волос. Золотые коронки переплавятся в форму слитков, а женские волосы отлично подойдут для мягких тапочек, изготовленных специально для экипажей подводных лодок, на которых наверняка, — совершая утренний или вечерний моцион, — можно воспользоваться мылом, сделанным из вашего тела. Андроидов  мучили долго, с оттяжкой и выдумкой. Так не сразу слюна, смешанная с кровью, падает на мокрый от прежней, — твоей собственной и чужой крови, — пол.

Нет.

Сначала слюна вытекает из твоего открытого рта, потом смешивается по каким-то одной ей ведомым траекториям с кровью, тоже бегущей вниз, и лишь потом мучительно и медленно вытягивается в мутные, соленые или прозрачные капли молочного цвета. Они падают на пол так же беззвучно, что и человеческая, красная, кровь. Капают с кончика носа, льются белыми потоками из ушей или разбитой головы. Голова невыносимо, яростно кружится. Несмотря на гораздо большую, чем у людей выносливость, ты больше не можешь удерживать равновесие, и падаешь.

Над тобой смеются и наклоняются, пиная твою голову носками тяжелых ботинок.

Голова продолжает кружиться. Наверное, она сходит с ума. Сходит с точки своего ума. Как большая, яркая карусель, горящая огнями в темноте, однажды слетает со своей оси. Еще секунду назад на карусели, радостно смеясь и вставая с замерших на месте лошадей, привставали дети, — чтобы махнуть рукой своим мамам, неразличимым в скорости, с которой карусель идет по кругу, а теперь… карусель разбита. Вокруг шум, крики, страх. Безумное, разлитое море страха. Его можно пить. Как кровь. Оно подхватывает тебя и уносит…

Уильям тряхнул головой, прижимая ладонь к уху. Успокоиться, — его первая задача. Прежде всего потому,  что корпус в точке солнечного сплетения снова раскалился.

«Добела» — сказали бы люди. Забавно. Добела раскалился тот, у кого белая кровь.

Уильям засмеялся, не в силах сдержаться, но тут же подавил смех: из здания вышел один из тех, кто был ему нужен. Один из пяти. Он убьет его. Убьет их всех. Кровь андроида загорелась с новой силой, лишая его сосредоточенности. Фокус внимания сбился, даже несмотря на все усилия, которые робот использовал для того, чтобы его удержать.

«Не отводи взгляд. Следи за ним. Следи! Скоро он станет fucking dead. Скоро… он… станет». Кровь нагрелась так сильно, что почти лишила Уильяма рассудка. Он понимал, что это.

Жажда.

Такая же дикая и свирепая, как у бешеного пса, который в едином прыжке бросается к долгожданной цели. До нее остается ничто, — расстояние меньше капли крови, — но цель ускользает. Для Уильяма такой каплей стал звонок сотового телефона. Назойливая трель мелодии снова и снова раздражала слух. Выхватив из внутреннего кармана пиджака мобильный аппарат, Уильям все-таки успел посмотреть на горящий экран прежде, чем разбил его об асфальт. Ава Полгар. Какого черта ей нужно?!

Крошево из черного пластика, меньше минуты назад бывшее телефоном, наконец, замолкает. И разряжается новой трелью, внутри которой он теперь узнает голос Сильвии.

«Кто это? Девушка. У тебя есть девушка, помнишь?». Уильям с трудом возвращается в реальность. Ничего не получится. Но только сегодня. Так и быть, он уходит. Разрешает первому из найденных еще побыть живым. Один из пяти. Уильям не знает его имени, но знает, что этот ублюдок все еще работает здесь. А значит, начало охоты положено.

* * *

— Роберт, возьми трубку! — Ава сжала телефон с такой силой, словно от этого гудки дозвона должны были прекратиться и заставить Мора ответить на ее очередной звонок.

«Абонент не отве…».

— Ава, ты здесь? — закричал телефон голосом Келса по второй линии. — Где ты? Где вы все?

— Я… я здесь, Келс!  — Вы должны быть в участке через полчаса, я жду вас.

— Я не могу! Никого нет! Ни Роберта, ни Уильяма, ни Кэт.

— Что случилось?

— Не знаю, я… — Ава закрыла глаза и заговорила совсем тихо. — Просила их, говорила, что допрос перенесли, и нам всем нужно…

— Я не слышу тебя! Ава! Приезжай одна, я здесь! Только быстрее… хотя бы кто-то из вас должен быть!

— Я не могу, я…

— У тебя двадцать минут. Я жду тебя на входе.

Ава подъехала к полицейскому участку и заглушила мотор автомобиля. Здание выглядело точно такой же серой коробкой, что и раньше, когда ее, отловив на улице после очередного побега из детского дома, привозили сюда. 

Девушка медленно вздохнула и перевела тяжелый взгляд на окна первого этажа. Здесь она провела много часов. Сначала много часов в запертой каморке детского дома, куда ее заталкивали за нарушение «правил внутреннего распорядка», а потом — здесь. Но здесь хотя бы не выключали свет, а там… Она всегда «нарушала режим», если над ней издевались, — заводили в тесный круг состоявший из таких же, как она, брошенных мальчишек и девчонок, или зажимали в углу, чтобы «побить по-быстрому». Они все были отбросами, сброшенными в этот детский дом, как в конечный пункт своего пребывания. Отказники, которых вернули очередные приемные родители. Каждый, кого снова вернули в детский дом после очередной «неудачной попытки адаптации в семье», был подточен изнутри. Каждая неудавшаяся попытка делала их злее и тоньше. Злость нужно вымещать, иначе она пожрет тебя изнутри. Но как бы удивительно это ни было, никому из этих озлобленных, одиноких детей не хотелось быть съеденным. Потому очень быстро в этой цепочке «отбросов» они нашли тех, кто был слабее их, — кого можно было избивать почти открыто, и не нести за это никакого наказания.

Ава, маленькая и молчаливая, получившая от них прозвище Черная Одиночка, — за цвет волос и отстраненность ото всех других, — была одним из таких «отбросов». И когда ее били, а она пыталась убежать, все неизменно шло по одному и тому же сценарию: взрослые, разогнав толпу детей, вытаскивали ее из круга или из угла, поднимали с пола, тащили по коридору, и запирали в маленькой комнате без окон. 

Может быть, все было бы не так плохо, если бы они не выключали свет. Но они выключали. И со страхом темноты Ава так ничего и не смогла сделать. Она пыталась побороть его, заставляя, уговаривая себя не спать, но это не помогало. И к этому страху со временем прочно примешалась частая бессонница.

— Давай! — сказала Ава самой себе, и вышла из Porsche, громко хлопнув дверью. 

Келс ждал ее, нервно бегая по одной и той же траектории перед участком. Когда Ава подошла к нему, с неба хлынул ливень, и Келс, поднимая воротник черного френча, вздрогнул, заметив ее среди потоков дождя.

— Ну что? Они будут? — нетерпеливо спросил он, поворачивая к зданию.

Ава собрала длинные волосы в густой хвост, выжимая из них воду.

— Нет. Я говорила им о том, что допрос перенесли, но… — она пожала плечами и резко отбросила волосы за спину. — Никого нет, Келс. Давай я дам показания, и вся эта история закончится.

— Послушай…— адвокат подошел к Аве, задумчиво глядя на нее. — Есть вариант, о котором я не вспомнил раньше.

— Какой?

— Так как допрос перенесли внезапно, в одностороннем порядке, без указания достаточных оснований и без должного предупреждения, положенного по закону, я могу поговорить с ними, попробовать перенести допрос еще на несколько дней. Только… — он предупреждающе посмотрел на девушку. — Вы должны быть на том допросе. Все. Ты, Роберт, Уильям и Кэтрин.

— О… думаешь, получится? — с надеждой спросила Ава, и Келс заметил, как в ее черных глазах начинают собираться слезы.

— Давай узнаем. 

Он положил руку на плечо Авы, но, заметив вышедшего из кабинета офицера полиции, быстро пошел к нему.

Ава измерила шагами весь холл, заново рассмотрела уже знакомые ей с детства стены, выкрашенные в темно-синий, почти черный, цвет, а Келс все не возвращался. Запустив руку в волосы, она с удивлением поняла, что они почти высохли… и снова начала измерять шагами пол.

Раз. Два. Три…

Одна в темноте сиди.

Четыре. Пять. Шесть.

Мы придем, чтобы тебя съесть…

Семь. Восемь. Девять.

Тебя навсегда оставят здесь.

Десять!

— Ава? — Келс остановился перед  девушкой, забившейся в острый угол между синими стенами. — Ты в порядке?

Она долго молчала, смотря прямо на адвоката и не замечая его. Вдруг девушка резко поднялась, немного наклоняясь в сторону от слишком быстрого подъема.

— Получилось?

Келс кивнул, с сомнением смотря на нее.

— Допрос перенесли на неделю, на десять утра. Должны быть ты…

— …Уильям, Роберт и Кэт. Я знаю, Келс. Я запомнила. Что-то еще?

— Нет.

— Хорошо. Спасибо.

Ава попыталась улыбнуться, но улыбка сошла с лица, не успев показаться на нем.

— Тебя отвезти домой?

Она покачала головой, плотнее завернулась в кожаную куртку, и вышла из участка.

* * *

Уильям гнал автомобиль по мосту, когда вспомнил, что забыл выбросить разбитый телефон. Конечно он забрал его с собой. Не хватало, чтобы кто-нибудь нашел его. Не то, чтобы люди смогли бы из этого что-то узнать об андроиде, — Уильям намеренно не хранил в телефоне никакой «личной» информации, но он предпочитал не оставлять никаких следов.

Свернув на крайнюю левую полосу, он остановил Aston. Дикое, невозможное в приличном обществе сочетание цветов: кричаще-красный костюм, сшитый из блестящей ткани, и зелено-бирюзовая машина. Дурной вкус. Это так он «не оставляет следов»? Поморщившись, андроид подошел к ограждению, и с улыбкой посмотрел вниз, в окружающую темноту, на дне которой плескалась морская вода. Достав из кармана разбитый телефон, Уильям взвесил его на руке, несколько раз подбросил вверх, и сильным, резким броском закинул остатки телефона в море. Человеческое ухо, очень чувствительное к окружающей городской какофонии звуков, не стихающей даже ночью, ничего не уловило бы. Но андроид отчетливо слышал, как черный пластмассовый корпус и осколки стекла упали в воду. И наверняка сразу унеслись дальше, следуя течению воды. 

Робот постоял у ограждения еще немного, чувствуя, как поток ветра ломает его тщательно уложенные волосы. Посмотрев сначала налево, а потом направо, он покачался на подошвах ботинок дерби, и вернулся к машине.

— Билл? Что ты здесь делаешь?

— Добрый вечер, Сильвия. Не ожидала меня увидеть?

— Да, но я рада.

Уильям улыбнулся, заглядывая за плечо своей девушки.

— Прокатимся? Хочу показать тебе кое-что.

Блондинка смерила молодого человека холодным взглядом светло-зеленых, — иногда Уильяму казалось, что они прозрачные, и похожи на глаза рептилии, — глаз, и с сомнением произнесла:

— «Кое-что»? В такое время?

Ее взгляд опустился ниже, становясь чуть выразительнее при виде костюма, в который был одет Уильям.

— О, ты прямо с подиума? Как показ? Ты хорошо прошел? Мой будет завтра.

— Уверен, все будет хорошо, ты — лучшая модель.

Довольная улыбка растянула губы Сильвии в стороны.

— Как и ты, Билл. Хотя  ты с нами совсем недавно, но…. — она потянулась к нему, — ты очень… перспективный.

Уильям отклонился, увеличивая расстояние между ними. Сильвия нахмурилась, но быстро изобразила на лице приятное выражение.

— Я скоро.

Сказав, что подождет ее на улице, андроид вернулся в машину. У него появилась одна незапланированная идея. Кто знает, откуда именно она возникла в его алгоритмах? Но ему вдруг очень остро, сиюминутно, захотелось отправиться туда, куда он только что пригласил Сильвию. Она села в машину через десять минут и пятьдесят три секунды, — не очень продолжительный временной отрезок даже по меркам Уильяма. Наверное, так давала о себе знать успешная модельная карьера Сильвии, в которой счет почти всегда шел на минуты, а способность быстро и аккуратно переодеваться из одного наряда в другой, без преувеличения ценилась как высокое профессиональное качество.

— Куда мы едем?

— Внеплановая поездка. Там красиво, уверен, тебе может понравиться.

Сильвия немного улыбнулась, и посмотрела на себя в зеркало.

— Ты так интересно говоришь, Билл. Как будто подбираешь слова из словаря.

Уверенная в своей красоте, Сильвия приглашающее посмотрела на него, но Уильям лишь вывернул руль на четверть круга, и повел автомобиль вперед.

— Это то, что ты так хотел показать? — протянула Сильвия, брезгливо осматриваясь по сторонам.

— Здесь красиво садится солнце. Закат — это очень красиво, всегда.

Произнеся эту фразу, Уильям получил закрытое сообщение от собственной операционной системы:

«Эти слова принадлежат Аве Полгар. Вторая фраза из двух. Она сказала ее, когда вы и она впервые прибыли сюда вместе. На основании повтора этой фразы, уже ставшей явным алгоритмом, можно предположить, что вам не безразлична Ава Полгар и то, что она говорит. В противоположном случае, вы бы не стали повторять тот же алгоритм действий, только по какой-то причине, задействуя в нем другую  представительницу женского пола из категории «человек». 

Уильям прищурился, недовольно сжал губы и громко, перебивая только ему слышный звук системного сообщения, спросил Сильвию, не хочет ли она выйти из машины, чтобы посмотреть закат? В ответ модель без лишних сантиментов сообщила, что хочет Уильяма, а не закат, потому что его костюм настолько великолепен, что возбуждает ее. 

Андроид с удивлением, словно желая проверить правдивость ее слов, посмотрел на Сильвию и отдал ей свой пиджак, мысленно отмечая про себя, что в дальнейшем, в продолжении слежки за нужной ему пятеркой охранников, необходимо избегать подобных казусов со слишком яркими, заметными костюмами, и предусмотреть «мобильный вариант», — подойдет, скорее всего, обыкновенный черный…

Загрузка информации в список предстоящих для обдумывания и решения задач еще не была завершена, а Сильвия уже села на Уильяма, поднимая платье вверх. Среди обычных для ситуации такого контекста звуков и частоты дыхания, Уильям заметил, что Сильвия по-прежнему сжимает в руках красный пиджак, выданный ему для финального прохода на показе.  «Я слишком торопился, и потому забыл вернуть костюм помощнице модельера. Необходимо сделать это завтра, рано утром. И предварительно заехать в магазин за коробкой шоколадных конфет», — подумал Уильям, пополняя список будущих задач, и так искренне «вовлекаясь» в происходящий с ним в данную минуту процесс, что скучнее этого вряд ли что-то могло быть. Впрочем, Сильвии, судя по всему, участие Уильяма было не слишком важно. Двигаясь в установленном ею же такте, она жарко прошептала андроиду на ухо:

— Тебе доверили пройти на показе в этом костюме! Итальянская модель… это… очень… выгодная… перспектива…

После этих слов Сильвия больше ничего не смогла сказать,  — она только часто и прерывисто задышала. По ее телу прошла судорога, после исчезновения которой перспективная модель ненадолго затихла, а потом самодовольно улыбнулась, потрепала Уильяма по волосам, и, вернувшись на пассажирское сидение, достала карманное зеркальце, чтобы поправить макияж и немного сбившуюся в порыве страстей, прическу.

— Тебе тоже понравилось, Билл?

— Да… да, — равнодушным голосом подтвердил Уильям, поправляя одежду.

— Я так и знала. Нам всегда хорошо вместе, мы оба очень красивые. Ну а теперь отвези меня в свой дом, ты давно обещал мне его показать.

Андроид хотел возразить, но неожиданно идея пришлась ему по вкусу, и он согласно кивнул.

— Там наверняка будет Ава Полгар, я говорил тебе про нее.

Сильвия аккуратно рассмеялась:

— Это же абсолютно неважно, Билл. Я хочу увидеть дом.

* * *

И она увидела дом. В котором действительно была Ава Полгар. Только вот Ава Полгар, — на взгляд Сильвии, — выглядела очень… непрезентабельно, сидя на диване в гостиной с распущенными, слишком длинными волосами абсолютно не модного, черного цвета. Конечно, можно было постараться не обращать внимание на ее маленький рост и раскосые глаза, но эти волосы… и шорты с футболкой?

Сильвия хотела сказать Аве, что все можно исправить, и даже для дома возможно подобрать красивую, сексуальную одежду, но к ее неудовольствию, девушка, кажется, вовсе не замечала Сильвию. 

Потому что когда Билл, остановившись рядом со своей девушкой и обняв ее за талию, торжественно представил ее Аве, последняя даже не пошевелилась, продолжая сидеть на диване спиной к ним, со скрещенными по-турецки ногами.

Билл, потянув Сильвию за руку, подошел к Аве, и остановился прямо напротив нее. Теперь она просто не могла их игнорировать, даже если бы захотела. Андроид, повторил сказанное. И Ава Полгар, оторвавшись от своих размышлений, наконец, посмотрела на него. Во взгляде ее черных глаз, как показалось Уильяму, ничего не было.

А Сильвии такие глаза вообще не нравились: как понять их выражение, если даже не можешь различить границу между зрачком и радужкой? Такие глаза вообще могут что-то выражать? 

Ава долго смотрела на Уильяма, а потом спокойно отвела взгляд в сторону, спросив, почему он не отвечал на ее звонки.

— Я был занят, Ава Полгар. Безотлагательным делом.

— Мне нужно поговорить с тобой, Уильям.

— Ты можешь сказать все здесь и сейчас, Ава Полгар. У меня нет секретов от Сильвии.

Девушка кивнула, и сухо сообщила, что благодаря ее адвокату допрос в полиции, назначенный на сегодня, о котором она заранее сообщала ему и всем, кого это касается, перенесен на неделю.

— Десять утра, Уильям. К этому времени, в следующую пятницу, ты должен быть в участке. Иначе все станет хуже.

Андроид хотел ответить, но в разговор вмешалась Сильвия.

— Почему ты так разговариваешь с Биллом? «Должен»? У него, между прочим, многообещающая карьера известного манекенщика, ему не следует связываться с полицией. В любом виде.

Ава спокойно выслушала «девушку Билла», правда, сдержать смешок на фразе о карьере манекенщика она, все же, не смогла.  Только сейчас она по-настоящему обратила внимание на андроида, замечая яркий костюм, в который он был одет.

— «Манекенщик»? 

Ава медленно подошла к Уильяму, с улыбкой рассматривая его лицо. 

— А у «манекенщика» есть свой голос?

— Не разговаривай с ним так! Он не твой парень!

Андроид и Ава одновременно посмотрели на Сильвию. Пусть Ава видела ее в первый раз, и не могла ничего о ней знать, но «Билл», судя по его лицу, тоже впервые наблюдал в своей девушке проявления столь высокой эмоциональности. Впрочем, скоро изумленное выражение исчезло с лица андроида, и на его место вернулось гораздо более привычное для Авы, — удивленно-насмешливое, как будто он владеет всеми тайнами мира, но открывать их кому-либо совсем не планирует.

— Это правда. Я встречаюсь не с Авой Полгар, а с Сильвией.

— Конечно, — Ава подняла глаза на андроида и скрестила руки на груди. —  Можно подумать, Ава Полгар стала бы встречаться с тобой.

Уильям наклонился еще ниже, с интересом рассматривая лицо девушки. Какое-то время взгляд его зелено-голубых глаз перебегал от одной черты ее лица к другой. Потом в углах широкого рта андроида залегла, змеясь, едкая усмешка, при виде которой сердце Авы невольно дрогнуло от страха.

— Ну, и что же с Биллом не так?

Сильвия скривила лицо, осматривая мелкую девушку. На новом «Билле» Ава хмыкнула, но взгляд от лица Уильяма не отвела. Очень медленно она сказала:

— Характер. Заносчивый и дурной.

Усмешка слетела с лица Уильяма, теперь он  смотрел на Аву не отрываясь, серьезными, серыми глазами.

—  Подумаешь! А вот нам всегда хорошо вместе, мы оба очень красивые. И у нас большие перспективы! 

Сильвия повторила уже сказанную ранее фразу, и крепче сжала руку «Билла». Похоже, она готова была повторять эти слова всегда, вне зависимости от контекста. Который, впрочем, решил уточнить сам андроид, сказав вежливо-отвлеченным тоном, словно сообщал сводку погоды:

— Мы только что занимались сексом. В машине.

После этой фразы он выпрямился так сильно, что, кажется, стал еще выше, чем обычно. И пока Ава Полгар привыкала к информации, знать которую совсем не стремилась, а «Билл» под руку с красавицей Сильвией становился все выше и выше, в гостиную, коротко постучав в боковую стеклянную дверь, ведущую в сад, вошел Роберт.

— Прости Эв, все знаю. Срочная операция, не мог вырваться. Как ты? Что полиция?

Повернувшись, Ава подбежала к Роберту и крепко его обняла. В полном молчании прошло несколько минут. Затем Ава и Роберт, все так же обнявшись, отошли в сторону. И чем дольше они говорили, тем больше хмурился Уильям. Что поделать: у него был отличный слух, и он слышал все, что Ава рассказала Роберту Мору. Андроид все еще с сомнением смотрел на них, когда они подошли к нему и Сильвии.

— Роб, это Сильвия, девушка «Билла».  Сильвия, — Роберт, мой жених.

Андроид перекрыл голос Авы.

— «Жених»? Три месяца назад ты это отрицала, Ава Полгар.

Ава сладко улыбнулась и посмотрела на Уильяма. Все еще улыбаясь, она поцеловала Роберта. Глаза «Билла» сузились.

— Может быть, в клуб? — спросила Сильвия.

— Клуб? — спросил Роберт.

— Клуб? — спросил «Билл».

— Нет, — Ава отрицательно покачала головой. — Я пас.

— Двойное свидание! Ава, соглашайся. — Сильвия посмотрела девушку, которую с появлением Роберта ей больше не хотелось превращать в фарш. Или, по крайней мере, не хотелось лишать себя уверенности, что она может это сделать.

— А как же показ, назначенный на завтра? — уточнил Уильям, обращаясь к своей девушке.

— Брось, Билл! Двойное свидание — это весело!

— Да, Билл, брось, давай развлекаться! — с необычной для него живостью поддержал Сильвию Мор, успевший заметить, как недовольно хмурится андроид всякий раз, когда слышит обращение «Билл». Ава посмотрела на Роберта.

— Хорошо. Я скоро.

Она ушла наверх, чтобы переодеться. А Сильвия, не стесняясь мужчин, достала из сумочки зеркало и помаду, чтобы поправить безупречный макияж. Роберт, открыв бутылку с водой, сделал пару глотков и задумчиво прошелся по гостиной, «Билл» впал в глубокую задумчивость, словно ему срочно понадобилось осмыслить какую-то информацию. Но вот на лестнице послышались шаги, и Ава сказала, стоя на верхней ступеньке:

— Мы можем идти.

Но они никуда не пошли. Потому что Роберту и «Биллу» понадобилось время для того, чтобы привыкнуть к увиденному. Они одновременно посмотрели на девушку и застыли каждый на своем месте. Среди всех присутствующих в гостиной двигалась одна Сильвия. Ей было можно, — она не была мужчиной, и хотя она тоже успела быстро оценить внешний вид Авы, известная и перспективная модель не нашла ничего красивого, или, по крайней мере, симпатичного в сочетании бархатной черной мини-юбки, — с широким подолом, расшитой золотыми пайетками, — и белоснежного, облегающего лонгслива с круглым вырезом и длинным рукавом. 

Рукава тонкой кофточки Ава подвернула до сгиба на локтях, а белая ткань выгодно подчеркнула естественный, смуглый оттенок ее кожи. Здесь мужчинам можно было бы уже начать двигаться, но черные чулки, верхний край которых не только слегка закручивался, но и, не доходя до подола бархатной юбки, оставлял кокетливое расстояние, — тонкую полоску обнаженной кожи кофейного оттенка, — лишили их даже намека на двигательную активность.

Кто-то из них тяжело сглотнул, а кто-то глубоко выдохнул. Ава подошла к Роберту и улыбнулась, поправив распущенные волосы.

— Идем?

— Да, — глухо ответил он, не отрывая взгляда от ее лица. 

Забрав из рук девушки бархатную куртку в тон ее юбки, он  накинул ее на плечи Авы.

* * *

По правде говоря, это свидание можно было назвать двойным только с огромным преувеличением. Пары, будто следуя негласному договору, на протяжении всего вечера почти не встречались. Только однажды Уильям и Ава столкнулись у барной стойки. Она заказала одну порцию виски, и одну «Кровавую Мэри», а Уильям — розовое шампанское для Сильвии.

— Билл.

Ава улыбнулась андроиду, приподняла бокал с виски, и повернулась, чтобы уйти. И не успела понять, как он оказался перед ней так быстро. Окруженный с внешней стороны зала шумной толпой, Уильям прижал Аву к деревянному бортику барной стойки и наклонился к девушке, прошептав на ухо:

— Как ты… Эв? 

Голос Роберта андроид изобразил идеально: точно так Мор произнес эту же фразу по дороге в клуб. Посмотрев в глаза Авы, Уильям коснулся ее волос, и рука его, соприкоснувшись с давно вожделенными волнами темного моря, дрогнула. Заметив за собой эту слабость, Уильям  жестко усмехнулся, и наклонился ближе, касаясь кончиком языка нежной кожи на шее Авы. Девушка вздрогнула, отклонилась назад, и, выставив, как барьер, руку между собой и Уильямом, попыталась уйти. Но неожиданно свет во всем клубе погас, и после короткого затишья в зале началась настоящая паника. Растерявшись, Ава не знала, что ей делать и куда идти. А пока она думала об этом, Уильям крепко схватил ее за руку, и быстро, почти грубо, повел за собой. Ава хотела закричать, но не могла. Из горла не выходило ни единого звука. Да и кто ее услышит? Чувствуя, как страх нарастает все больше, девушка попыталась сосредоточить внимание на пути, по которому они шли, нет, — почти бежали. Но в этом тоже не было никакого смысла: все, что она видела перед собой и вокруг себя — сплошная темнота без единого всполоха света.

Ава перестала сопротивляться хватке Уильяма, — конечно при условии, что он вообще заметил, что она сопротивлялась. Прекратив вырывать руку из захвата, она позволила увести себя в неизвестном направлении. Сердце, сжавшись от страха, шептало ей, что с Уильямом ей будет гораздо безопаснее, чем в темном зале, среди криков паникующих людей. Но Ава, не обрадованная этой сомнительной удачей, попросила сердце заткнуться. 

Андроид продолжал уверенно шагать вперед. Казалось, он точно знал, куда следует идти, и в темноте, даже в окружении десятков людей,  препятствий для него не существовало. Открыв какую-то дверь, он внимательно осмотрел темную комнату, и, затянув Аву за собой, снова плотно закрыл ее. 

Первые минуты они молчали. Только два тяжелых дыхания нарушали абсолютную тишину. Когда Ава заговорила, ее голос дрожал от страха.

— Что это, У-уильям?

— О чем ты, Ава Полгар?

— Там, у барной стойки? Ты, ты…

— Задал тебе вопрос, спросил, как у тебя дела, — с чеканной злостью, и с каким-то жутким спокойствием ответил андроид.

— Нет, потом.

— Свет погас, люди, как всегда, сразу оказались дико беспомощными, а я привел тебя сюда. Потому что я знаю, что ты боишься темноты, и потому, что мне будет жаль, если с тобой что-то случится.

— Я не об этом! Ты знаешь, о чем я говорю! — крикнула Ава, плотнее прижимаясь к холодной стене, и чувствуя, как по телу пробегает холод.

— Знаю.

Уильям, как и прежде, в зале, мгновенно оказался рядом с Авой, и она застыла на месте, наблюдая за ним огромными, черными глазами. Сделав глубокий выдох, девушка постаралась отодвинуться от андроида как можно дальше. Вот только уходить было некуда: за Авой была стена, а слева и справа — руки Уильяма, которые он выставил в стену, по прямой.

— Зачем ты назвала меня «Биллом»? Я — Уильям. И ты всегда называла меня правильно.

— Но Сильвия…

Уильям отвел руку назад, и с силой ударил кулаком в стену. Ава закрыла глаза и нервно сглотнула, слушая, как на пол осыпается крошка.

— Значит, Ава Полгар не стала бы встречаться со мной?

— Так ты об этом? — девушка с облегчением вздохнула. — Это просто, в тон тебе, это шутка…

— Плевать! Значит, и это будет шутка.

Уильям отклонился назад, убирая руки от стены. Он долго смотрел на Аву, а потом чуть улыбнулся, самым краем губ. Но улыбка тут же сошла с его лица, обнажая перед девушкой его серьезный, печальный и задумчивый взгляд. С неведомой, какой-то великой осторожностью он взял лицо Авы в ладони, заглянул в ее блестящие страхом глаза, и опустил взгляд вниз, — на нежные губы девушки. Очертив кончиками тонких пальцев контуры ее высоких скул, на которых уже выступил тяжелый румянец, Уильям наклонился к Аве еще ближе. Между их губами осталось последнее расстояние, отделяющее от поцелуя, когда в комнату, проникая через колонки, подвешенные под потолком, полилась музыка, и сквозь первые механические помехи, сначала нестройно, а потом все более уверенно, прорвался громкий голос Донны Саммер:

I need some hot stuff baby tonight

I want some hot stuff baby this evening…

Уильям хищно улыбнулся и тихо проговорил: 

— … Gotta have some lovin' tonight…

Слова невесомо влетели в приоткрытые губы Авы. Она наклонила голову, едва касаясь губ Уильяма.

— Нам не…

В комнате зажегся свет, Ава закрыла глаза, и тут же резко открыла их. Развернувшись, она подбежала к двери, повернула дверную ручку, и выбежала в холл, не взглянув на Уильяма.

* * *

Песня Донны Саммер звучала в доме Авы Полгар все следующее утро. На постоянном повторе. Снова, снова и снова. Когда игнорировать хит 1979 года стало  невозможно, Ава уговорила себя спуститься в столовую и прервать дискотеку Уильяма. К тому же, он совсем не возражал. Обнаженный по пояс, он сидел за барной стойкой в солнцезащитных очках от Ray Ban, и уныло топил в молоке овсяные хлопья. Изобразив на лице смесь из высокомерия, независимости и полнейшей уверенности в себе, Ава зашла в столовую, отслеживая боковым зрением спокойные движения Уильяма.

— Доброе…— начала девушка.

— Доброе утро, Билл! Как ты сегодня любопытно выглядишь.

Роберт жизнерадостно рассмеялся и широко улыбнулся, глядя на Аву.

— Доброе утро, Эв. Он всегда теперь так ходит?

Уильям выпрямился и оглянулся на слишком оптимистично настроенного врача.

— Я — Уильям.

Мор продолжал улыбаться Аве, полностью игнорируя Уильяма, и отказываясь вникать в смысл знаков, которые ему показывала девушка. Не глядя на андроида, Мор спросил:

— Билл, приятель, а как у тебя дела с Сильвией?

Искусственно улыбаясь, Уильям подошел к Роберту и опустил руку на его плечо, отчего Мор сильно наклонился в сторону.

— Я — Уильям… приятель.

Мор резко вывернулся из-под руки андроида, но успел встретиться лишь с воздухом: робота в столовой уже не было.

— Я хочу поговорить с тобой, — Ава зашла в комнату следом за андроидом.

— В этом нет нужды, Ава Полгар. Я уезжаю. Ты ведь об этом пришла поговорить? Слишком напряженно… я, ты, Роберт Мор?

Девушка кивнула, и в замешательстве посмотрела на Уильяма.

— Прости, что он так себя ведет… Уильям, по условиям договора….

— Я не имею права покидать жилую площадь, закрепленную за моим хозяином, если только сам мой хозяин не покидает эту жилую площадь.

Ава снова кивнула.

— Не волнуйся, Ава Полгар. Я буду на связи, мы даже сможем встречаться. В полицейском участке, например.

Уильям подмигнул девушке, и цепким взглядом осмотрел комнату, проверяя, не забыл ли он что-то из приготовленных им для переезда вещей. 

— Скажем, через пять дней, как тебе такое предложение? Я буду у Сильвии. Обещаю вести себя  хорошо. Обещаю быть на связи и отвечать на твои звонки, если ты вдруг решишь позвонить. Это ты мне можешь позволить?

— Да. И о вчерашнем.

Андроид улыбнулся.

— Думаю, разговор может пройти несколько непредсказуемо, если я останусь в прежнем виде.

— Что? — непонимающе уточнила Ава.

— Мне нужно одеться. Не могла бы ты отвернуться? Пожалуйста.

— Не замечала за тобой излишней стеснительности, особенно сегодня утром, — заметила девушка, складывая руки на груди.

Выражение лица Уильяма не изменилось, и Ава, вздохнув, и уже отказавшись понять происходящее, отвернулась. За ее спиной послышался мягкий шорох одежды, несколько секунд прошли в тишине, а затем Уильям сообщил: 

— Не надо о грустном, Ава Полгар. Мы оба знаем, что ты ответила бы на мой поцелуй…

Насладившись изумленным взглядом девушки сполна, он поправил воротник черной рубашки-поло, по краю которого бежала тонкая белая линия, и, снизив голос, добавил:

—…Если бы я хотел поцеловать тебя.

Не находя слов, Ава изумленно посмотрела на Уильяма. А он рассмеялся.

— Ну вот, теперь ты обижаешься, что я решил не целовать тебя? Ава Полгар, знаешь, лучше все-таки определяться со своими желаниями.

— Ты не…

— Не забывай песню, Ава Полгар. Hot, hot, hot, hot stuff, hot, hot, hot…

Уильям на ходу повернулся к девушке, поправил очки, и, вытянув губы трубочкой, легкой походкой вышел из комнаты.

Андроид разговаривал по телефону, когда они подошли к нужному кабинету полицейского участка. Статный и, как показалось Аве, еще более высокий, чем прежде, он посмотрел на них через плечо, как только они вошли, и, не дослушав голос, шипевший из мобильного телефона, отключился.

Между участниками скорого полицейского допроса возникла неловкая пауза. Уильям кивнул Аве, Роберту и Кэтрин. Но взгляд его не был обращен ни к кому из них, — устремленный в пространство, он не фокусировался на лицах знакомых ему людей. Мягкая усмешка, такая обычная для Уильяма, тоже где-то спряталась, даже намеком или лукавой толикой излома не показываясь на его лице или в углах губ.

Андроид, у которого для мира людей во внутреннем кармане плотного, темно-бирюзового пиджака, лежало удостоверение личности на имя Уильяма Блейка, был серьезен и собран. Ава Полгар бросила на него быстрый взгляд, и отвела глаза в сторону. На смуглых щеках девушки проступили красные пятна. Все время, пока они ехали к зданию участка, Ава снова и снова представляла себе эту сцену — она подойдет к Уильяму и скажет: «Вот мы и встретились через пять дней». Или: «Вот и прошли пять дней», или… что?

Ничего.

В реальности из этого ничего не вышло. Она даже не смогла подойти к Уильяму, — только молча кивнула в ответ, а на губах так и зависло слово «здравствуй». Удивительно, это под его влиянием она перешла на официальный стиль общения? Ава снова украдкой взглянула на андроида, по каким-то одной ей видимым знакам убеждаясь в том, что говорить ему «привет!» как-то… неловко. И пока она робела перед собственным роботом, Кэт пробежала мимо нее и Роберта с легким, автоматическим звуком, и точно так же, как и в первую встречу, крепко обняла Уильяма за талию.

Андроид слегка отклонился в сторону, что придало ему еще большее сходство с человеком, и посмотрел сверху вниз на Кэтрин Мор, крепче сжавшую руки вокруг него. Первая секунда объятий прошла в молчании, а затем девочка, подняв голову, радостно посмотрела на Уильяма:

— Привет, Билли! Как дела? Ты скучал по мне? Посмотри на мой наряд! Тебе нравится?

Кэтрин закружилась перед андроидом в мягком звуковом аккомпанементе первоклассного автоматического протеза, воссоздающего правую половину ее тела, и радостно засмеялась.

— Ну как?

Расправив пышные складки неоново-оранжевой короткой юбки, верхний слой которой был сшит из пористой, словно пружинистой ткани, Кэт улыбнулась, и сильнее выгнула спину. Ее маленькая, едва заметная грудь стала выше, а край короткого белого топа, надетого под сетку-кофточку, сшитую из той же ткани, что и юбка, еще короче. Перед взглядом Уильяма мелькнул плоский обнаженный живот, составленный, словно причудливая мозаика, из двух половинок — привычной  человеческой кожи слева и темно-серой — справа.

Андроид заметил, как в точке пупка засверкали стразы, и отвел взгляд в сторону. Но Роберт Мор расценил его реакцию по-своему, и громко крикнул младшей сестре:

— Кэт, отойди от него!

Голос Мора громким эхо пронесся по полупустому коридору участка, отскакивая от стен. Уильям сделал шаг назад, отходя от Кэтрин, которая все так же стояла перед ним, глядя на него пристальным взглядом светло-карих глаз.

— Будет лучше, если вы вернетесь к своему брату, Кэтрин Мор.

— «Вы»? — возмущенно выдохнула Кэт.

Она закашлялась, прикрывая ладонью рот. Уильям заметил, как увеличился уровень жидкости в глазах девочки. Но в данной ситуации это не было фактором критического спектра: слезная жидкость лишь немного превысила свой привычный уровень в глазах Кэтрин.

Едва показавшись у края нижнего  века, жидкость вскоре исчезла. Продолжая удивленно смотреть на Уильяма, Кэт нехотя отвела взгляд от его лица, и повернулась к брату. Но только для того, чтобы показать ему язык. Теперь и до Роберта дошла очередь: он покраснел. Стиснув зубы, Мор что-то пробормотал себе под нос, и сделал резкий выпад вперед, когда Ава схватила его за руку изо всех сил, и горячо прошептала:

— Ты обещал!

Роберт полоснул по лицу девушки злым взглядом, и успел отбросить ее руку в сторону, когда надо всеми присутствующими густым куполом опустился голос Келса.

— Я вижу, вы все здесь!

Словно по команде, Ава и Роберт оглянулись на невысокого, худого адвоката в черном, классическом костюме с галстуком. Подойдя ближе, он жестом пригласил Уильяма и Кэт присоединиться к ним. Оглядев всех присутствующих по кругу, Келс сверкнул ярко-голубыми глазами, спрятанными за линзами очков в тонкой оправе, и улыбнулся в предвкушении.

Адвоката Авы Полгар можно было представлять очень долго, перечисляя его заслуги и длинный список выигранных судебных дел. Но для того, чтобы понять, что Келс был одним из лучших в своем деле, достаточно было посмотреть на него в эту минуту. Именно такой, — острый и проницательный взгляд, раз вцепившись в обвиняемого в ходе судебных заседаний, не отступал от бедняги до тех пор, пока, — выражаясь, конечно, образно, — от него не оставалось ничего, кроме мокрого места.

Келс это обожал. Обожал в классическом костюме входить в зал суда, раскладывать на своем рабочем столе все необходимые ему для ведения заседания вещи, представая в глазах зрителей, обвиняемого, своего подзащитного и судей кем-то вроде клерка средней руки или быстрого доставщика пиццы, и, взяв слово, спокойно и обстоятельно, с должной долей черно-белого юмора, разносить в труху всю лживую защиту своего соперника-юриста.

Душа Келса пела и ликовала, когда, выиграв очередное дело, он оглядывал пристальным взглядом присутствующих в зале суда. Слава, большие гонорары, колонки газет, пишущие о нем, и даже юные поклонницы, — студентки юрфака, — были для него только звоном золотых монет. Но главным всегда оставалось одно: непреложное знание, что он служит правому делу на своем истинном месте, спасая от ложных обвинений тех, кого хотели стереть из жизни. Не то, чтобы, — положа руку на сердце, и принеся истинную клятву, как в суде, — ему не нравились привилегии славы. Наоборот, своих верных поклонниц он знал по именам, и очень любил давать журналистам полушутливые и полусерьезные интервью. Но все это было розыгрышем, легким музыкальным наигрышем перед действительно главным, — минутой, когда он, отдавая все свои силы и весь свой ум, становился за пульт дирижера, и начинал свою великую игру, стоя в поле зрения самого бога. Бог был не против: он знал, что ему служит великое, пусть и насмешливое, не лишенное грехов и тяги к благам земли, сердце.

При виде шагающего прямо на него андроида, ноздри Мора расширились, но дальше этого не зашло: Уильям, хотя и подошел ближе, тем не менее, остался на некотором отдалении от компании людей.

Измерив расстояние между собой и остальными внимательным взглядом, и убедившись еще раз, что физическое местоположение Авы Полгар находится в самой отдаленной точке от его собственного, андроид глубоко и беззвучно выдохнул, продолжая чувствовать на себе беспокойный взгляд ее черных глаз. Сейчас их выражение было слишком встревоженным, даже испуганным, и Уильяму не нужно было смотреть на Аву, чтобы знать, что в данный момент в этом взгляде нет золотых  искр, похожих на россыпь настоящего золота, мерцающего в темноте.

Окруженный со всех сторон, Келс в буквальном смысле оказался в центре событий. Молчаливо оглядев присутствующих, он хмыкнул, и напомнил о порядке проведения допросов. После серии одиночных допросов, единственную пару в котором составляли Ава Полгар и Уильям, — «по причине того, что андроид является объектом, и не может давать показания самостоятельно, без присутствия владельца», следовали допросы Кэтрин и Роберта Мор.

На фразу последнего о том, что его младшей сестре «всего пятнадцать!»  Келс ответил резким отрицательным жестом правой руки, сметая все возможные возражения: ответственность перед законом наступала по достижении тринадцати, а значит, Кэтрин Мор будет присутствовать на допросе без сопровождения, в абсолютном одиночестве. «Расскажите о том, как все было, незачем что-то придумывать», — напомнил адвокат, и его слова прервала настойчивая трель мобильного телефона.

Все взгляды устремились на андроида,  который посмотрел на телефон в своей руке с долей то ли сомнения, то ли недоумения. «Зачем он звонит?» — словно спрашивал его взгляд. Палец Уильяма завис над знаком отбоя, но нехотя переместился влево. Он отошел в сторону, и до людей донеслось несколько фраз:

— Ждут меня? Что это значит? Зачем? Это так необходимо? Автограф? Зачем им моя подпись?

С каждой новой фразой тон его голоса повышался, выражая все большее непонимание ситуации, возникшей, как позже оказалось, у дверей фешенебельного зала, в котором сегодня проходил модный показ: стайка поклонниц Уильяма Блейка атаковала сначала охранника на входе, а затем и менеджера. Все было просто: они хотели увидеть Уильяма, взять у него автограф и сфотографироваться. Судя по реакции андроида, все эти нюансы девичьего обожания ввергли его в громадное изумление. Возвращаясь к компании людей, он все еще тихо шептал: «На память»? На какую память?».

Кэт едва не запрыгала на месте, желая обо всем поскорее его расспросить: новость о том, что Уильям работает моделью, вызывала в ней тот звонкий восторг, каким, должно быть, девочки встречают звезд на красных дорожках, — такая тональность глушит все живое в радиусе ближайшей сотни метров, и риск, что во время, — или после него, — сами звезды, и ни в чем не повинные люди с большой вероятностью станут выглядеть как расплющенные давлением воды камбалы, многократно возрастает.

Но, к огромному сожалению Кэтрин, она ничего не успела спросить. Старый, словно повидавший все на свете виды полицейский, тяжело выступил из-за огрызка линялой деревянной двери, вызывая Аву Полгар и Уильяма на допрос.

* * *

Указав рукой на свободные стулья, офицер откинулся на спинку скрипучего кресла, и с улыбкой посмотрел на вошедших: очень высокий мужчина и очень маленькая девушка. Контраст был тем более ярким, когда они, как сейчас, шли рядом. Полицейский развеселился: он бы сказал «плечом к плечу», но для того, чтобы плечо Авы Полгар оказалось на одном уровне с плечом блондина, требовались еще примерно две такие же Авы. У блондина была классическая, строгая внешность. Черты лица, пожалуй, даже слишком резкие. Скульптурные.

Нет, не так… заточенные. Найдя верное слово, полицейский инстинктивно сглотнул. Этот парень ему уже не нравился. Он бы не хотел столкнуться с ним в темном переулке, даже если бы на нем самом в тот момент была полицейская форма, а в руках — оружие.

А вот  девушка… за годы службы офицер повидал многое. Очень много людей, слишком много лиц. Таких, как эта девчонка, он называл «проблемными». И пусть вас не вводит в заблуждение ее мелкий рост и спокойный шаг. В нужный момент такие срываются с места в одну секунду, и никто не знает, что они выкинут в следующий миг: выпрыгнут в окно, наставят на тебя пистолет или пробегут по потолку. От них всего можно ожидать. Их отличительная черта — глаза. Не имеет значения, какого они цвета. Вот у этой — темно-карие, почти черные. Важен не цвет, а свет. Вернее, блеск. Во взгляде таких, как она, он есть всегда. Различие только в том, что иногда он может не выдавать себя. Мирно дремать на дне темной реки. Но в нужный момент, когда совсем не ожидаешь…

Не глядя друг на друга, эти двое подошли к указанным местам, и опустились на стулья. Девчонка первой бросила взгляд на блондина, чей цвет волос казался еще ярче в сочетании с пиджаком глубокого, зелено-бирюзового цвета.

Даже полицейский, перевидавший, кажется, людей всех типов внешности, на секунду замер, молча глядя на мужчину. Но вот блондин посмотрел на девушку, и, не задерживая взгляда на ее лице, повернулся к полицейскому. Толстый палец офицера заскользил вниз, по строчкам из распечатки дела. И полицейскому все стало ясно.

Он подвинул к девушке лист для фиксации допроса, и сказал, чтобы она поставила подпись внизу.

— И дату… дату тоже.

Раскосые глаза, подчеркнутые черными, летящими стрелками, с сомнением пробежали по пустому бланку.

— Поставить подпись на чистом листе? — хрипловато спросила девушка, и замолчала, с сомнением глядя на офицера.

— Да, это необходимо. Без подписи бумаги не будут считаться действительными.

Наклонившись к  ней, блондин зажал бланк большим и указательным пальцами, и бесшумно вытянул лист из руки Авы Полгар.

— А если потом вы напишите то, чего не было произнесено?

Вопрос, заданный тихо и медленно, заставил полицейского выпрямиться. Опустив голову, он снова посмотрел в документы, разложенные перед ним на столе. Уверенность вернулась к нему, когда он несколько раз пробежался взглядом по одному и тому же слову.

— Андроид. 

Полицейский навел на блондина указательный палец, протыкая им воздух. 

— Ты — андроид, и ты не смеешь задавать мне такие вопросы. Я буду говорить только с твоей хозяйкой. Мисс Полгар?

Ава подняла взгляд на полицейского, и в эту секунду офицер мог бы вполне гордиться собой и своим пониманием психотипов людей: в черных глазах девушки заблестела искра.

— Я не подписываю пустые бумаги, офицер. И как владелец этого андроида, я запрещаю вам в него… тыкать.

Полицейский усмехнулся, громко хлопнув большой ладонью по письменному столу.

— Вы не в том положении, чтобы мне что-то запрещать, мисс. На вашем месте, я бы…

Ава кивнула в сторону блондина не глядя на него.

— Но вы не имеете права причинять этому андроиду вред. Это может повлечь за собой ряд последствий.

— Он  —  всего лишь андроид. Юридически он не дееспособен и не самостоятелен.

— И, тем не менее его, недееспособного и юридически не самостоятельного, вы почему-то вызвали на допрос. Где логика?

Ава прищурила глаза, отчего они снова стали похожи на кошачьи. Прокашлявшись в кулак, офицер с силой опустил его на стол, повышая голос.

— Логика будет там, где скажу я!

Немного остыв, он провел ладонью по редким волосам, лихо зачесанным набок, отчего его краснеющая при раздражении лысина привлекала к себе еще больше внимания.

— Ваш андроид — один из основных участников похищения детей и основной подозреваемый. В случае, если его вина будет доказана, — в чем лично я не сомневаюсь, — ответственность за его поступки понесете вы, об этом можете не переживать. Итак…

Сложив пальцы в подобие пирамиды, офицер откинулся на спинку кресла, чтобы лучше видеть лица участников допроса. «Вернее, одно лицо», — мысленно поправил он себя. Андроиды не в счет. Их слово не имеет никакой силы. Но разве мог он отказать себе в удовольствии вызвать его на допрос? Все же, это очень любопытно, — человекоподобный робот.

Никогда до этой минуты он их не видел. Честно говоря, ему вообще мало верилось в то, что андроиды существуют на самом деле, — такими, как о них рассказывали те его немногие коллеги, которым посчастливилось их ловить.

Мужчина посмотрел на блондина, и где-то внутри его грудной клетки снова расходилась тревога. Убегая от его сознания, она кольнула его воспоминанием о том, что как-то сказал коллега, теперь уже вышедший на пенсию: «Они гораздо сильнее нас, Фрэнки. Это изворотливые сукины дети, вот они кто!». Сделав мощный вдох, офицер быстро произнес:

— Несколько дней назад ваш андроид похитил детей, в количестве двух человек. Мальчика и девочку. По нашим данным, на протяжении нескольких часов он силой удерживал детей в вашем, мисс Полгар, доме. И если бы не усилия соседей, обеспокоенных судьбой детей, один господь знает, чем бы все это кончилось. Что вы на это скажете?

— Вы уверены? — тихо спросила девушка, пробуя кончиком пальца вершину металлического шипа на плече своей светло-синей джинсовки.

— В чем? — офицер выпрямился, приготовившись сделать заметки в раскрытом перед ним блокноте.

— Что господь это знает? По-моему, ему до нас нет никакого дела.

Сказанная абсолютно серьезным тоном, фраза через секунду произвела эффект разорвавшейся бомбы. Андроид рассеялся так громко, что офицер вздрогнул.

— За нарушение процедуры допроса…

Ава вздохнула, словно смиряясь с тем, что, должно быть, все офицеры полиции автоматически лишаются чувства юмора, поступая на службу, и начала подробный пересказ событий того дня, который интересовал полицейского.

— …И вам ничего не показалось странным в вашем доме, когда вы туда прибыли?

— За исключением ваших коллег, вломившихся в мой дом вместе с толпой соседей и зевак, тогда, когда меня там не было, без ордера на обыск?.. Ничего. — Ава развела руками в воздухе. — Офицер…

— Мэлманн.

— Офицер Мэлманн, повторяю: Уильям не мог причинить и не причинил детям никакого вреда. Все как раз наоборот, это он позаботился о них. Людям, всем другим, на них, видимо, было плевать.

— То есть, по вашему мнению, данный андроид модели RD-8, приобретенный вами для личного пользования, не причинял детям никакого вреда и не похищал их?

— Именно так.

Полицейский захлопнул пухлый блокнот, и посмотрел на робота, которого допрашиваемая назвала «Уильямом».

— Ну а ты? Что ты скажешь? Ты виноват? Ты похищал детей?

— Раздел десятый инструкции по эксплуатации роботов модели RD-8, в пункте восемь-дробь-два указывает, что «юридически робот является не дееспособным  и не самостоятельным объектом постороннего воздействия, что означает, что его участие в социально-значимых событиях, а также демонстрациях, допросах и митингах невозможно. В случае, если же он в них участвует, все вопросы необходимо адресовать владельцу андроида». Я не могу ответить на ваши вопросы, офицер. Вы лучше меня знаете, что мои слова ничего не значат. Но вы не расстраивайтесь, я желаю вам хорошего дня.

Андроид растянул губы в закрытой улыбке. «Изворотливые сукины дети, вот они кто!». Против таких аргументов полицейский ничего не смог сказать. Ему пришлось отпустить Аву Полгар и ее робота: несмотря на сарказм первых фраз, она подробнейшим образом ответила на все вопросы, и допрос мисс Полгар был окончен.

Единственным участником допроса, порадовавшим полицейского, был Роберт Мор. В разговоре с ним не возникло никаких проблем. Он рассказал о событиях интересовавшего офицера дня четко и лаконично. Никакого сарказма, двусмысленностей, и, тем более, — что для служителя порядка в личном плане было недопустимо и кощунственно, — шуток о боге. Офицер, потративший на разговор с Мором около пятнадцати минут, приободрился: ему осталось допросить последнюю главную  участницу тех событий, когда, по уверениям соседей мисс Авы Полгар, произошло похищение детей.

— Были еще две собаки и кот… или три собаки. Но кот точно был. Или это кошка?... Мы не посмотрели, офицер, — уточнила Кэтрин Мор, накручивая на указательный палец неоново-оранжевую прядь длинных, искусственных волос.

— Это не имеет значения… в данном случае, — тихо добавил офицер и закашлялся, очевидно смущенный.

То ли короткой юбкой девочки, и выглядывающим из-под нее темно-серым протезом правой ноги, то ли резкими, прямыми ответами Кэтрин Мор, в каждом из которых, — сказанными разными словами, — был только один, прямой смысл: «Билли… то есть Уильям» ни в чем не виноват, — то ли легким, — и, что удивительно, приятным механическим звуком, — с которым она двигалась. Каждый ответ девочки в итоге сводился к одному — андроид Уильям спас всех: и голодных, промокших под дождем детей, и собак, и целую кошку.

— Было ли в его действиях что-то… что вас насторожило?

— В действиях Билли? Нет! Он все делал правильно. Дети, когда он привел их в дом с улицы, плакали и тряслись. Он согрел для них молоко, я умыла и переодела их в футболки девушки моего брата, и они успокоились. Только часто смотрели в окно, на дом, в котором они жили. Но оттуда за ними никто не пришел.

— Вы знали, что они живут в том доме, за окном?

— Ну да… а что?

— Почему тогда вы сами не отвели их к родителям, а продолжали удерживать в доме девушки вашего… мисс Авы Полгар?

Кэт надула щеки и закатила глаза.

— Их никто не держал… как это? Не удерживал? Они были мокрые, как лягушки. Плакали и цеплялись друг за друга. А не отвели потому, что шел дождь, настоящий ливень. И как бы мы их отвели? «Простите, мадам, не хотите ли забрать ваших детей домой? Извините, что отвлекаем, вам же ровно на них. Но заберите их, а то нас обвинят в похищении». Так, что ли?

— Мисс Мор… — начал полицейский, сводя пальцы в пирамиду. Верхнее веко снова задергалось, как бывало всегда, когда он начинал терять терпение.

— Что?

— Вы утверждаете, что не было никакого похищения?

— Вы видели их мать?

— Да, когда она приходила писать заявление о похищении.

— Которого не было.

— В этом мы как раз и разбираемся.

— Это я все к тому, офицер, что от такой матери нужно было бы похитить детей: они гуляли весь день на улице, без присмотра… но Билли их не похищал.

— Почему же тогда на него, вернее, на Аву Полгар, поступило заявление, мисс?

— Да потому что эта женщина дура! Или ей хочется прицепиться к Билли!

— Каким образом? То есть почему?

Кэт хмыкнула с таким выражением лица, что полицейский почти устыдился своей неведомой глупости.

— Потому что он андроид. Он крутой! Неуязвимый, сильный, красивый…

Офицер прочистил горло.

— То есть вы настаиваете на том, что для заявления и обвинения Авы Полгар в нарушении порядка и похищении детей, нет никаких оснований?

— Настаиваю.

Кэт откинула волосы с цветными прядями за спину, и встала со стула, посчитав допрос оконченным.

— Но…

— Что-то еще?

— Нет, я… нет, ничего. Вы свободны.

— Чудно! — Кэт поднесла правую руку к виску, отсалютовала полицейскому, и вышла из кабинета, а офицер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Итог всех трех допросов, — за вычетом нюансов и деталей, — был одним, для этого офицеру даже не понадобилось заглядывать в протоколы.

Не виновен.

Не виновен.

Не виновен.

Вернее,

Не виновна.

Не виновна.

Не виновна.

Если учесть, что юридически речь шла не об андроиде Авы Полгар, а о самой Аве Полгар. И все-таки… что-то не давало офицеру Мэлманну покоя. Какая-то фраза, сказанная сегодня  кем-то из них. Но кем? Офицер растер лицо ладонями и похлопал себя по щекам.

— Соберись, Мэлл, думай!

И он начал сначала.

Первый — допрос Авы Полгар, в сопровождении ее андроида. Не-е-е-е-т, в их словах можно даже не искать: они хоть и не слишком ладят друг с другом, но все равно, — он чувствует — они заодно. И если один побежит, второй поможет ему перепрыгнуть через забор… Кэтрин Мор? При мысли о ней пульс забился в висках офицера Мэлманна с новой силой. Нет, здесь тоже ничего. Ее допрос закончился только что, он помнил все сказанное слишком хорошо. «Переодела их… футболки девушки моего…».

— Брата! — Мэлманн закричал, быстро выпрямляясь в кресле. — Пригласите на допрос Роберта Мора! Повторно!

Выслушав приказ старшего по громкой связи, младший полицейский вышел из приемной, и, отыскав взглядом Мора, махнул ему рукой.

— Офицер Мэлманн ждет вас в допросной.

— Но я уже дал показания.

— Повторно.

Роберт оглянулся на Аву и Уильяма, и кивнул полицейскому.

— Что такое, Келс? Куда он ушел?

Ава быстрым шагом подошла к адвокату, продолжая смотреть на дверь, проглотившую Роберта.

— Повторный допрос, Ава. Пока это все, что они говорят.

— Но я, мы… нам тоже? Кэт?

Кэлс покачал головой:

— Пока только Роберт.

— Это плохо?

Юрист вздохнул, растирая ладонью шею.

— Не знаю. Не волнуйся, это стандартные процедуры.

Ава кивнула, будто соглашаясь с ним, и повторяя шепотом: «стандартные процедуры… стандартные…». Обняв себя за плечи, она сжалась, и медленно пошла в другой угол зала.

— …Но я ему так и сказала: «Она дура!»

Кэт замолчала и выжидательно посмотрела на Уильяма.

— По моему мнению, Кэтрин Мор, это может повлечь за собой дополнительные… последствия, — медленно проговорил Уильям, наблюдая боковым зрением за Авой Полгар.

— Но это же правда, Билли, она просто…

— Прошу извинить меня, я обязан уточнить кое-какую информацию.

Улыбнувшись Кэтрин, — достаточно для того, чтобы она не сочла его фразу грубостью, — Уильям поднялся со стула, и, неотрывно глядя на темноволосую девушку в противоположном конце комнаты, подошел к ней.

— Произошло что-то непредсказуемое?

Андроид остановился напротив Авы.

— Роберт на повторном допросе, Кэлс говорит, что это простая формальность.

— Твоему адвокату можно верить, Ава Полгар, он профессионал высокого уровня.

Девушка подняла на робота тревожный взгляд, и, быстро посмотрев на него,  — и на расстояние между ними, — снова отвела глаза в сторону. Не получив никакого ответа, андроид нахмурился, и подождал еще немного. Когда и после этой паузы никаких слов от Авы не последовало, он спросил:

— Я же обещал, что мы встретимся через пять дней, Ава Полгар. Как твои дела?

Девушка отвернулась еще больше в сторону от Уильяма, и зажала рот рукой. Если бы андроид мог видеть во всех направлениях, он непременно бы заметил, как дрожат ее губы, медленно произнося одни и те же слова. Но Уильям не мог этого заметить, и потому только молча стоял на прежнем месте.

— Ава, ты следующая.  — Келс подошел к девушке. — Еще один допрос. Я пойду с

тобой.

Уильям шагнул впереж, но адвокат остановил его.

— Нет. Только Ава.

Андроид замер на месте, чувствуя, как его руку обвили ладони Кэтрин Мор. Часть потока воздуха, исходящего от ее прохладного дыхания, проходила через ткань пиджака Уильяма. Он слышал, как девочка дышит.

Ава поднялась с жесткого сидения, и долгим взглядом посмотрела на Келса. На пути к кабинету она пересеклась с выходившим с повторного допроса Робертом, но, не посмотрев на него, только вжала голову в плечи, а в следующий миг, предельно выпрямившись, одним резким движением вошла в кабинет полицейского.

* * *

— Вы уверены, что это необходимо?

— С учетом произошедших событий и жалобы? Безусловно.

— Но, может быть…

— Мисс Полгар, мой вам совет: не тратьте время зря. У вас есть всего три дня, используйте их с умом.

— Спасибо за совет, офицер…

— Мэлманн.

Тихо закрыв за собою дверь, Ава посмотрела на Роберта, и сжала губы.

Она оказалась рядом с ним неожиданно быстро. Казалось, даже Уильям не ожидал от нее той скорости, с которой она врезалась в Мора, отчего тот отклонился назад, удерживая равновесие.

— Доволен?! — Ава схватила Роберта обеими руками, толкая его назад. — Доволен?

— Эв, что…

Разжав кулаки, Ава выпустила из рук скомканную ткань его рубашки, с силой хлопнула Мора по груди, и выбежала из участка.

— «А не начать ли нам какое-нибудь дельце?... Решительно нечем заняться…» — кисло проворчал Келс собственную недавнюю фразу, и медленно пошел к Роберту, Кэт и Уильяму.

Ава уже выбежала из участка, — это он понял по мелькнувшим черным волосам и удивлению, застывшему на лицах оставшихся в участке. Все трое молча смотрели на входную дверь. Адвокат перевел утомленный взгляд на Мора и по его виду понял, что главная вспышка на солнце, которую он пропустил, пришлась на него. Оно и к лучшему. Все это его, Келса, не касается. Его дело — уладить это «дельце», которое теперь, похоже, становилось настоящим делом, и все другие судебные разбирательства, в которых фигурирует имя Авы Полгар.

Щелчок от замка на дипломате Келса привлек внимание всей компании. Кэтрин Мор, скользнув по его фигуре безразличным взглядом, подняла взгляд выше, возвращаясь к предмету своего обожания, в ярко-голубых глазах которого Келс заметил любопытство. Но в остальном лицо андроида осталось бесстрастным, и когда Роберт Мор, так и не поправивший свою одежду после налета Авы, решил узнать у него, что только что произошло, адвокат, предупреждая вопрос, сказал:

— Спросите об этом себя, Роберт. Вам лучше знать. Уильям, — Келс кивнул андроиду, — увидимся через три дня. К этому времени с Авой все должно быть в порядке.

Поправив отвороты черного классического пальто, он вышел из полицейского участка.

— О чем он, Роб? — Кэт повернулась к брату, непонимающе рассматривая его хмурое лицо. — Что тебе «лучше знать»?

Мор растерянно посмотрел на сестру и покачал головой.

—  Не… я поеду к Аве, а вы…

— До свидания, Кэтрин Мор. Желаю удачи. — Уильям слегка наклонил голову и вежливо улыбнулся.

— Ты уходишь? — разочарованно протянула Кэт, капризно надувая губы.

Андроид пожал плечами.

— Как говорят в некоторых из ваших фильмов, «долг зовет».

— Ты должен помочь нам найти Аву. Роберт раздраженно посмотрел на андроида.

— Вы обращаетесь ко мне, Роберт Мор? — участливо-сладким голосом спросил Уильям, останавливаясь. — Или вам, скажем… захотелось поболтать? Знаете, мне весьма понравилась манера адвоката, работающего на Аву Полгар. Манера предупреждения возможных вопросов. Я могу сказать одно: я не убежден, что Аву Полгар нужно искать, и, кроме прочего, мне нужно идти, но я уверен, что, если вы хотите искать ее, то вы без труда найдете Аву Полгар. Наверняка она сидит дома и… плачет.

* * *

— Ее нигде нет, Кэт! Я был у нее, был во всех наших местах, ее нигде не было, никто из друзей ее не видел.

— Роб, ну куда она могла пропасть? Прошло немного времени.

— Шесть часов. Она вне доступа, не отвечает на звонки. Еще раз говорю: позвони Уильяму, он наверняка знает, где она.

— Я не буду ему звонить, Роб. Ты опять начнешь на него наезжать. Меня это бесит, я говорила тебе.

— Не начну. Обещаю. Позвонишь? Если ему позвоню я, он не ответит. Кэт, пожалуйста! 

Мор умоляюще посмотрел на сестру.

— Ладно. Но держи себя в руках, братишка. Я запрещаю тебе оскорблять моего парня.

— «Твоего парня»? Что это значит? У него же есть Сильвия.

— Какая Сильвия?!

Кэт вскочила с дивана как пружина.

— Ну… Сильвия. Его девушка. Высокая, худая модель… черт, о чем я говорю? Они же все высокие и худые… ладно, не важно, звони ему, Кэт.

— Де-ву-шка-а-а… — шепотом протянула Кэтрин. — Этого не может быть, Роб. Это должна быть я.

— Ты маленькая, Кэт. Тебе всего пятнадцать. К тому же, он андроид, и я бы не позволил тебе встречаться с ним! И вообще, надо сначала все обсудить, я…

— Ты против потому, что он андроид? Ты против андроидов?

— Я не против андроидов, я... «против этого андроида» — подумал Мор.

Роберт говорил быстро, стараясь скорее уйти от ненужной темы, которая его сильно раздражала.

Все это было очень не вовремя. Нужно найти Аву, а не вести разговоры о личной жизни Уильяма. Светло-карие глаза обиженно посмотрели на Роберта, и спрятались за ладошками, одна из которых, — механическая, — перейдя в автоматический режим работы без команды со стороны Кэт, подстроилась под рельеф ее лица, и плотнее сжала пальцы темно-серого протеза. Так лицо девочки было надежно скрыто от посторонних глаз.

— Я не ма-а-а-ленькая… как же так? Я же тоже не человек, как и он, мы понимаем друг друга,  я — долбаный киборг…

Роберт тяжело вздохнул, опустился на колени и обнял Кэт.

— Прости, я не понял. Не хотел тебя обидеть. И я думал, что ты знаешь…

— Я не маленькая, Ро-о-берт! Не ма…

— Не маленькая, да. Тебе пятнадцать, Кэт. Кстати, скоро нам с тобой нужно менять протез, помнишь?

Девочка кивнула, шмыгнула носом, и плотнее прижалась к брату. В молчании прошло несколько секунд, когда она, резко открыв глаза, выбралась из рук Роберта, и радостно закричала:

— Я же могу выбрать другой протез, правда?... Он же просто не знает, Роб!

— Что не знает? Кто знает?

— Я могу выбрать другой протез?! — Кэт остановила на брате взволнованный взгляд.

— Конечно, только нужно решить, какой именно, ты же всегда долго выбираешь.

— Теперь я знаю, Роб, знаю!

Кэт вскочила на ноги и закружилась по комнате. А Роберт, глядя на нее, вспомнил, как хотел ей сказать, чтобы она не смела надевать такие короткие юбки.

— Так ты позвонишь? Кэт?

— А, да!

Схватив телефон, девочка подбежала к дивану, на который она недавно бросила свой рюкзак, и, порывшись в нем, достала из кармана листок. Отвернувшись от брата, она набрала номер, сверяя каждую цифру с записью на бумаге, и беззвучно произнося ее губами.

Услышав гудки дозвона, Кэт начала нетерпеливо ходить по комнате, но когда в трубке раздался голос андроида, она резко остановилась, с раздражением глядя на свой протез, и боясь, что звук, исходящий от него при каждом ее движении, заглушит голос Уильяма.

— Уильям? Билли, это Кэт. Кэтрин Мор. Мы…— девочка посмотрела на машущего руками брата. — Я… я хотела попросить тебя о помощи. От Авы нет никаких новостей, мы не знаем, где она. Ты можешь… приехать к тебе? Сейчас?! — Кэт восторженно посмотрела на Роберта. — Я запомню. Да, еду! С братом.

В этот раз Роберт Мор решил сдержать слово, данное Кэтрин. И пока у него это получалось. Даже не смотря на то, что андроид, который сам их пригласил приехать в дом Сильвии, не спешил открывать дверь. Кэт нажала на кнопку видеозвонка еще раз. Прошло около двух минут, когда Уильям, наконец-то, открыл им, останавливаясь в образовавшемся проеме, и вальяжно поднимая руку вверх.

— Кэтрин и Роберт Мор!

Андроид широко улыбнулся, и вышел навстречу поздним пришельцам, закрывая за собой дверь.

Возникла пауза. Уильям спокойно смотрел на брата и сестру, не торопясь начинать беседу. Он чувствовал, как девочка смотрит на него с радостной улыбкой. Чего нельзя было сказать о ее брате, который держался на расстоянии.

— Уильям, нам нужна… — с видимым усилием начал Мор.

— А-а!

Андроид погрозил указательным пальцем

— Дамы и…господа, — его взгляд следил за лицом Роберта.  — Вы уверены, что я могу говорить с Кэтрин Мор? Не нужно ли ей, скажем… отойти от меня?

— Нет, не нужно. Все хорошо, — буркнул Мор, еле произнося слова.

Андроид примирительно развел руками, улыбаясь еще шире:

— Я уточнил. Так, на всякий случай.

— Ава…

— Ведь случай действительно может быть «всяким»... — Уильям посмотрел на Мора, но тут же стал предельно серьезным. — …Полгар еще не отыскалась.

Кэтрин и Роберт кивнули. Уильям растер ладони и посмотрел вверх, в ночное, темно-синее небо, в котором совсем недавно сверкали молнии и гремел гром.

— Как я и говорил, я не уверен, что могу знать о том, где она находится.

— Но, может быть, у тебя есть предположения? — тихо спросила Кэт.

Уильям кивнул.

— Есть. Одно. Я вернусь через минуту.

Он вернулся через сорок пять секунд. Хлопнув в ладоши дважды, Уильям отключил свет в доме. Телевизор тоже стих. Но прежде он дал Скарлетт О’Хара закончить фразу: «Я расскажу ему! И он… не женится на Мелани!».

* * *

— Как я и говорил, у меня не было никаких гарантий.

Уильям осмотрел пустынную площадку, с которой он и Ава Полгар дважды наблюдали за тем, как садится солнце, и оглянулся на людей.

— Тогда… может быть, ты и Кэт поедете к Аве, на случай, если она вернулась или вернется, а я проеду еще по нескольким местам? — спросил Роберт.

Андроид молча кивнул, открывая перед  Кэт дверь своей Aston Martin, и помогая ей удобно устроиться на переднем сидении.

— Я не причиню Кэтрин Мор какого-либо вреда.

Уильям сел за руль автомобиля, отъехал назад, и, филигранно развернув машину, — словно в нем был зашит самый точный измеритель пространства, — выехал в город.

Дом Авы Полгар был по-прежнему большим, темным и пустым. Световые сенсорные датчики, установленные во дворе дома и внутри него, уловив движение, мгновенно включились, освещая мягким светом фигуры Кэтрин и Уильяма. Оказавшись в  гостиной, Кэт плюхнулась на диван, и медленно осмотрела давно знакомую ей гостиную. Ава не приезжала домой, это было очевидно. В доме было одиноко и тихо, и Кэт очень быстро это наскучило. От тишины ее клонило в сон, и она уже почти уснула, наблюдая за тем, как плавно и бесшумно андроид ходит по комнатам, рассматривая обстановку, когда в полусонном сознании девочки мелькнула мысль о том, что если она покажет Уильяму все, что она знает об Аве, он посмотрит на нее иначе, увидит, что она хорошая, и наверняка бросит эту свою девушку, какой бы супермоделью та ни была.

— Билли, пойдем со мной!

Кэт поднялась с дивана и побежала по лестнице на второй этаж.

— Но это же комната Авы Полгар, — заметил андроид, легко следуя за девочкой.

— Ну и что?

Кэтрин удивленно посмотрела на него, пожимая плечами.

— Вы же все хотите ее найти, вот мы и найдем.

— А ты не хочешь, чтобы Ава Полгар вернулась?

Уильям зашел в комнату вслед за девочкой, и остановился на пороге. Он не был здесь несколько дней. Ночей, если быть точнее. Но это легко исправить, — он видел, как Ава Полгар смотрела на него в полицейском участке, думая, что он не замечает ее взглядов и их значения.

Она скучает. Ей его не хватает.

От этой мысли губы андроида растянулись в довольной улыбке. Раскачиваясь на каблуках ботинок челси, он наблюдал за тем, как Кэтрин Мор без всякого стеснения, — явно зная, что и где лежит, — роется в вещах Авы Полгар.

Кэт снова пожала плечами.

— Мне все равно… просто я не думаю, что она куда-то пропала. По-серьезному. С ее-то опытом…

— Каким опытом?

Андроид задал вопрос с той долей безразличия, которая побуждает оппонента мгновенно выложить карты на стол. И он не ошибся. Потому что Кэтрин, остановившись, спросила:

— Ты не знаешь?

Уильяму даже не понадобилось изображать отрицательный ответ, — девочка схватила его за руку, и начала увлеченно тараторить.

— Она же из этого… как его? Детского дома. Я о ней не беспокоюсь потому, что она сбегала оттуда много раз, ее ловили, возвращали. Потом ей удалось смыться навсегда. Так что опыт в этом у нее есть. Вот и сегодня, — просто ушла, куда хотела. Но я не лезу в их отношения с Робом, мне плевать: если даже ему она ничего не рассказывает, то я что? Мне нравится, что они встречаются. Ава ко мне всегда хорошо относится, разрешает приезжать к ней, оставаться у нее, если мне хочется. А как там у них… все равно. Единственное, что меня раньше тревожило, чуть-чуть, это то, что Ава сидит на таблетках.

Кэтрин подошла к книжному шкафу, повернулась к полкам спиной, и вытянула руку вверх.

— Странно… обычно они были здесь… а сейчас нет. Знаешь, — ее голос звучал приглушенно. — Смесь она, конечно, глушит, адскую: там и снотворные, и болеутоляющие… а зачем они ей? У нее же ничего не болит, она и не киборг… но в той смеси точно есть Vicodin. И Solarex.

Кэт посмотрела на Уильяма.

— Может, и еще что-то есть, я не знаю. Но я гуглила в сети: если смешать хотя бы эти два, можно отлететь в стратосферу. Даже с одного «Викодина» можно стать крепким наркоманом... Интересно, как бы это воспринял мой братик, узнай он, врач, что встречается с наркоманкой?

Уильям, все это время внимательно наблюдавший за Кэтрин, спросил:

— Разве Роберт Мор ничего не знает? Про детский дом, таблетки?

— Не думаю.

Кэт улыбнулась.

— Про детский дом я читала в дневниках Авы, они вот в том ящике, можешь посмотреть, если хочешь. А таблетки… да кто сам о таком скажет? А братик, к тому же, сам выписывает рецепты. Если бы он узнал, что Ава сидит на  такой дряни… ты будешь читать ее дневники?

Уильям посмотрел на ящик, указанный Кэтрин, и остался стоять на месте.

— Я точно знаю, что и где у нее лежит: здесь — белье, там — носовые платки и носки. В том ящике — дневники… только вот она давно в них не пишет, так что уже  не интересно там смотреть. И фотографии! Представляешь, их нет. Вообще. Ни одной. Может такое быть, Билли?

— Не могу знать, Кэтрин. Может, для людей это типично.

— Вот именно, что нет, Билли! Ава что-то скрывает, и я хочу знать, что.

— Для чего?

— Просто… скучно.

Кэтрин пожала плечами и пошла дальше. Раскрыв шкаф, в котором были платья Авы Полгар, девочка восхищенно вздохнула, и начала доставать один наряд за другим. Воспользовавшись паузой и убедившись, что Кэтрин на него не смотрит, Уильям прошел мимо выдвинутых ящиков комода, машинально отмечая про себя, что в верхнем разложено только нижнее белье, и подошел, — как прежде сестра Роберта Мора, — к книжному шкафу. Его высокий рост легко помог ему найти то, до чего не дотянулась невысокая Кэтрин, — таблетки. И среди них — не только Solarex и Vicodin. Покрутив в руках стеклянные бутылочки со звенящими в них таблетками, Уильям заметил что-то еще. Клочок бумаги с надписью от руки на дне одной из бутылочек. Рассмотреть написанное помешал голос Кэт.

— Билли, ты что-нибудь нашел?

— Нет, Кэтрин Мор. Ничего. Думаю, в этой комнате больше ничего нет.

— Тогда пойдем вниз, ждать Роба?

Бутылочки с таблетками прозвенели, плавно соскальзывая в карман пиджака андроида.

— Конечно.

* * *

В ожидании брата Кэтрин Мор заснула. Уильям уложил ее на диване поудобнее, принес подушку и плед. И застыл над девочкой, раздумывая над тем, стоит ли снимать протезы, заменяющие ей правую половину тела? Он знал принцип работы и креплений протезов к телу, но не был уверен, что снять их будет… правильно.

Светлые брови андроида нахмурились. С каких пор он стал заботиться об этической стороне каких-либо вопросов? Забавно. Надо будет поразмышлять об этом.

«В список предстоящих для решения задач добавлена новая задача». Системное сообщение мелькнуло перед ним зеленым светом и исчезло в переплетениях программного обеспечения. Но вот сама Кэтрин Мор? Знает расположение вещей Авы Полгар в ее комнате.Уильям готов был спорить, что Кэтрин это известно даже лучше самой Авы Полгар. Читает дневники (что бы это ни значило, и что бы там ни было занесено на бумагу), примеряет ее одежду, знает про таблетки и детский дом… это этично? Как это соотносится с исчезновением Авы Полгар, и насколько уместно разглядывать и брать вещи, принадлежащие ей, в ее отсутствие, подводя это под основание беспокойства о местонахождении Авы Полгар?

«Я точно знаю, что и где у нее лежит». И это знание получено Кэтрин Мор благодаря многократным повторениям, но не потому, что она расстроена отсутствием девушки ее брата. Андроид поморщился. Надо лучше следить за формулировкой своих мыслей, косноязычие даже здесь недопустимо. «Девушка ее брата». Что за дрянь! Кэтрин просто любопытно? Зачем она берет вещи Авы Полгар?

Уильям вернулся к началу своих размышлений, и ответил на собственный вопрос: он не будет снимать протезы. Нет никакой уверенности, что сама девочка снимает их перед сном. Тем более, структура их такова, что они не могут нанести вред человеческой половине ее тела даже в состоянии сна.

Рядом с входной дверью, со стороны улицы, Уильям расслышал шаги Роберта Мора, и поднялся с пола, на котором сидел с тех пор, как укрыл Кэтрин темно-желтым пледом. Оставаться здесь дольше было явно ни к чему. Ава Полгар  не торопилась домой, ему тоже пора. К тому же, не помешает восполнить уровень питательных веществ в организме. Это вполне можно сделать до того, как он заедет еще по одному адресу.

— Как она? — Роберт Мор кивнул в сторону спящей Кэтрин. — Ава здесь?

— Здесь ее тоже нет. Ваша сестра думает, что она не приезжала сюда.

Уильям с интересом посмотрел на Мора. С того момента, как они разъехались со смотровой площадки, он заметно сник. Бессонная ночь, умноженная на беспокойство, давала о себе знать: лицо врача представляло собой живое воплощение сигнала тревоги. Что ж, Уильям не смел ему в этом мешать. Но оставался один вопрос, узнать ответ на который андроиду очень хотелось.

— И все же, из-за чего исчезла Ава Полгар?

На слове «исчезла» Мор вздрогнул, а в его взгляде явно прочиталось острое чувство вины. Уильям усмехнулся. Этого было достаточно. Это было даже больше, чем прямой ответ.

Свет восходящего солнца сопровождал Уильяма на протяжении всего пути. Даже пломбир, приготовленный по настоящему французскому рецепту, — запас которого он теперь всегда возил с собой в изотермическом охлаждающем контейнере, — был окрашен солнцем в восхитительно-багровый, красный и желтый, цвета.

Он ел мороженое медленно, наслаждаясь тем, как оно истаивает на языке. Воистину, за изобретение пломбира кондитеру из города Пломбьер-ле-Бен стоило воздать все мыслимые и немыслимые почести. Интересно, додумались ли до этого люди? Завернув упаковку от мороженого в бумажный пакет, Уильям осмотрел салон автомобиля. Идеально чисто. Можно идти. Один четкий бросок, и бумажный пакет залетел прямо в уличную урну.

Андроид засунул руки в карманы брюк, и, насвистывая песенку, легкой походкой направился к небоскребу, в котором был соткан настоящий улей из офисных компаний «среднего и значительного масштаба», — по крайней мере, так писали в буклете для соискателей тех или иных вакансий.  Уильям представил, как люди, придавленные внешней значительностью компании, в которую они рискнули отправить свое резюме, сидят на мягких диванах в офисных коридорах, и трясутся от страха. Эта картина была настолько забавной, что он рассмеялся. Девушка, которая в эту секунду шла рядом с ним по улице, уставилась на него испуганными глазами и вздрогнула. Чтобы немного успокоить ее явно расшатанную нервную систему, Уильям улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй. 

* * *

Келс выглядел немногим лучше Мора. Может быть, подумал Уильям, подходя к панорамному окну кабинета, расположенному на сорок втором этаже, это от высоты? С этого расстояния люди, шагающие по асфальту, казались совсем крошечными. Важными, — за счет своих кейсов и дипломатов, — но крошечными.

— Так почему вы попросили приехать именно меня? — спросил андроид не оборачиваясь, продолжая разглядывать маленьких людей. — Ведь существует  Роберт Мор.

— Вы вызываете во мне большее доверие, Уильям. Черт знает, почему, но это так. Что до Мора, то я думаю, что не ошибусь, если скажу, что он пока слишком занят тревогой об Аве.

Уильям с интересом посмотрел на Келса, и подумал, что он, может быть, он не так уж плох. Под нижними веками адвоката зависли плотные мешки. Если прибавить к этому слишком сильный запах мужского парфюма, — Уильям склонялся в пользу дома Dior, — то выйдет, что Келс, как и всякий другой человечек, — конечно, за исключением непорочного Роберта, — подвержен своим слабостям. Ладно, ладно. Маленьким недостаткам. Набор их все равно ограничен и не столь интересен, поэтому нет никакого смысла их разгадывать.

— Да, он… волнуется, — подтвердил андроид, опускаясь в мягкое кресло. — И он не знает, где Ава Полгар.

— Думаю, как и то, почему она вчера налетела на него в полицейском участке, — заметил Келс, обнимая голову руками.

— А почему?..

Адвокат остановил на андроиде измученный взгляд.

— Ладно. Вам я могу сказать, в конце концов, кому как не вам и Аве проходить эту проверку. К тому же, это не секрет. И это, — он навел указательный палец на Уильяма, — проблемы Мора, если он до сих пор не сообразил, что именно из-за его вопросов все полетело к…

— Что же такого спросил Роберт Мор?

— Во время повторного одиночного допроса он спросил полицейского, какая «мера наказания» может быть возложена на владельца андроида, если станет известно, что он не следит должным образом за работой и действиями своего «устройства»? И что будет, стань известно властям о том, что у андроида есть удостоверение личности?... Офицер Мэллман, — я его давно знаю, — уже не отличается особенно быстрой сообразительностью, но даже его мозги не устояли перед такими явными намеками на вас. И он вообразил, что у вас, Уильям, может быть удостоверение личности!

Андроид рассмеялся этой фразе как отменной шутке, и уточнил:

— И что же теперь последует?

Келс навалился на стол, продолжая обнимать голову руками.

— Проверка. Проверка Авы, как владельца андроида. И проверка того, насколько ваше поведение, ваши… установки соответствуют морально-этическим и политическим законам данного, мать его, общества. Хотя меня удивляют такие проверки. Их изначально должны проводить перед вашей… активацией. Но, тем не менее, их могут проводить и после нее.

Уильям сглотнул, удерживая улыбку на лице, которая теперь едва заметно дрожала в углах его тонких губ.

— Они будут проверять работу моего программного обеспечения?

Адвокат поморщился.

— Нет, у них нет права. Проверка, — даже для полиции, — возможна только с разрешения Авы, письменного или устного. В случае устного разрешения, оно, к тому же, должно быть записано на аудионоситель. Они будут проверять то, насколько Ава соответствует требованиям, предъявляемым к владельцам андроидов и то, насколько вы верно понимаете и исполняете общественные законы и те предписания, которые занесены в ваши программные протоколы.  Именно поэтому, — Келс со вздохом прочертил по письменному столу невидимую линию, — я попросил приехать вас, а не Роберта Мора. Юридически это его не касается. Юридически, своими вопросами, он подложил Аве настоящий кусок дерьма!... А мне, как адвокату Авы Полгар нужно, чтобы проверка, до которой осталось чуть больше суток, прошла идеально.

Келс внимательно посмотрел на андроида.

— Вы же знаете, где она.

— Да.

— Хорошо.

Уильям кивнул, прощаясь с адвокатом, но подойдя к двери, остановился.

— Могу я задать вам вопрос?

Келс  помахал рукой, очевидно, не слишком возражая.

— Вы сказали, что я вызываю у вас доверие. Даже большее, чем Роберт Мор, человек. Почему?

— Странно, что вы, всегда такой предупредительный, упустили следующую фразу, которая и была ответом, Уильям. Но я повторю: черт его знает, почему… прошу меня извинить, но вам, правда, пора.

Лесная тропа вывела Уильяма к мосту, окончанием которого служил деревянный дом. Одноэтажный и небольшой, он вполне мог быть воплощением сказочного жилища, только вот вряд ли герои сказок жили в таких комфортных условиях, как Ава Полгар, сбежавшая от большого мира. Может, она захотела побыть героиней романтических историй? Что-нибудь от Жорж Санд или Жан-Жака Руссо? Андроид покачал головой: это предположение было последним в ряду всех возможных вариантов.

Он запрокинул голову вверх, наслаждаясь звучанием утреннего леса и переливами солнечных лучей, скользящих сквозь ветви деревьев. Казалось, даже его микросхемы притихли, приостановили свою обычную работу, и вместе с ним вдыхали чистый лесной воздух. Где-то в перелеске послышалось пение птиц. Солнце снова, — как во время восхода сегодня утром, — вышло навстречу к андроиду. Позолотив его кожу своим сиянием, оно согревало Уильяма теплом с такой нежностью, что на какой-то миг он потерял всякое чувство реальности. Время исчезло. Весь мир замер в солнечном сиянии, затопившим собою все вокруг.

Аккуратно взламывая дверной замок, Уильям был уверен, что Ава Полгар спит. Может быть, всему виной были рассказы Кэтрин Мор и сильнодействующие таблетки, которые он нашел в нише книжного шкафа, но за это время в его воображении сложилась по-своему очаровательная картина, повествующая, главным образом о том, как он влезает в тайное жилище Авы Полгар, и находит ее спящей.

У него есть время осмотреться и оценить новую обстановку, присматривая за спящей девушкой, а у нее есть… время выспаться. Потом, ее, конечно, пришлось бы разбудить, сказать что-то вроде того, что их ждут великие дела. Ну, или не великие. А всего лишь судебные. Но… все это время, с тех пор, как он узнал о вопросах Мора полицейскому, Уильям запрещал себе радоваться тотальному промаху Роберта. Не потому, что ему не хотелось, — наоборот, все позитронные связи его мозга вопили от желания насладиться, насытиться до последней капли этим восхитительным, упоительным, безраздельным и абсолютным фиаско доктора. Испить сладость до дна. Но он не позволял себе этого. Потому что наслаждаться в одиночестве, пусть и таким громадным поражением, гораздо менее приятно, чем разделить это удовольствие с другим.

Например, с Авой Полгар, которая теперь была наверняка очень зла на Мора, и которая, — как оказалось, когда он остановился в дверном проеме, — и не думала спать. Напротив, она бодрствовала.

Уильям даже сказал бы, что вполне энергично. Потому что одно дело — принять душ и завернуться в полотенце после, и совсем другое — суметь расчесать мокрые густые волосы, которые, если судить по звукам, издаваемым Авой Полгар, мало поддавались расчесыванию. Девушка села на диван, перекинула волосы со спины на лицо, и со злостью начала их расчесывать. От резких и нетерпеливых движений пряди запутались еще больше, что окончательно вывело Аву из себя. Отбросив волосы назад, она откинулась на спинку дивана, и сделала медленный глубокий вдох, за которым, спустя несколько секунд, последовала новая попытка по распутыванию черных, блестящих волос. Можно было подумать, что все идет неплохо, но вот щетка для волос треснула, распадаясь на части, и безвольно, как настоящая классическая барышня в обмороке, повалилась на ковер. Это был нокаут.

— Твою мать!

Янтарная рукоять от щетки пролетела по прямой траектории, и с треском упала возле окна, только по какой-то случайности не задев его.

— Тянет на мощный трехочковый!

Ава вздрогнула от голоса, и посмотрела на Уильяма сначала с испугом, а потом с раздражением. Ее губы уже готовы были произнести не самое лестное слово, когда андроид, невозмутимо пройдя по комнате, подошел к окну, и поднял сломанную рукоять.

— Над подкручиванием еще стоит поработать, но в целом очень неплохо, Ава Полгар! Он посмотрел на девушку.

— Почти как Тайгер Вудс! Или… подожди, он же гольфист, верно? Тогда… можешь быть Майклом Джорданом. Рост, конечно, у тебя немного не такой, но бросок!

— Сравнение так себе, Уильям.

Ава поднялась с дивана, поправляя на груди белое полотенце.

— Почему же?

— Потому что именно в трехочковом он был плох. Всего 32,7% реализации от общего числа.

Уильям восхищенно присвистнул.

— Так значит, Ава Полгар следит за спортом?

— …Но дело даже не в этом, — продолжала Ава, не слушая андроида. — А в том, что даже сторонние от профессионального спорта люди признают, что человеческие качества Джордана оставляют желать лучшего. По-твоему, я — такая же?

— Я не…

— Как тот случай с Магси Богзом или травля Кваме Брауна на протяжении… скольких? Двух лет? Ты же должен знать, ты же все знаешь, в нужный момент можешь подкрутить побольнее! Кстати!

Ава щелкнула пальцами.

— Помнишь, как Джордан оскорбил Богза во время матча? Нет? Ну же, давай, вспоминай, там как раз была классная связка про мелкий рост. Ты — высокий и крутой, будешь за Джордана, а я — мелкая, надо мной можно посмеяться, — за Богза.

— Ава Полгар, перестань. Я не хотел тебя оскорбить.

— Нет! Не перестану!

Девушка топнула ногой, подходя вплотную к андроиду.

— Уходи отсюда! Я тебя сюда не звала.

— Ты ведешь себя глупо, нам нужно подготовиться к проверке. Мы все тебя искали…

— А я не просила меня искать! Что еще? Здесь тоже какая-нибудь искрометная шутка? Готовил что-то про Тайгера Вудса, так?

Уильям часто заморгал, сбитый с толку напором Авы, и, не успев придумать иронично-лукавый ответ, сказал правду:

— Да… все волнуются за тебя.

— А мне все равно, Уильям! Хочешь, я скажу тебе, почему вы «все» за меня так волнуетесь? Ты волнуешься потому, что в случае провала меня признают не способной владеть андроидом, и тебя… ты боишься за себя. Роберт тоже волнуется за себя, потому что он спятил от ревности, и своими вопросами довел дело до проверки. Кэтрин не волнуется ни за кого, кроме себя и тебя. Так что, сам видишь, круг взволнованных довольно узкий.

— А Келс? Что ты скажешь о нем?

Уильям с вызовом посмотрел на Аву, чувствуя, как его корпус в точке солнечного сплетения снова раскаляется.

— Я скажу, что он честнее всех вас. Он отличный адвокат, мы с ним неплохо общаемся, и я вполне допускаю, что его тревога искренняя. По крайней мере, он ее не изображает. А что за шутка про Вудса? Выкладывай, мне очень интересно!

Темные глаза Авы заблестели. Она снова поправила узел полотенца, и отошла от андроида.

— Ава Полгар, если мои слова тебя обидели, то я прошу прощения.

— Так что там, с шуткой? Нет, подожди, дай я угадаю, так будет веселее! Поиграем, развлечемся…

Ава зашагала по комнате.

— Что-нибудь скабрезное, что одновременно указывало бы и на мои качества, так?...  Она прижала ладонь к губам, повторяя шепотом «Вудс, Вудс, Вудс».

— Вспомнила! Огромный скандал, развод, больше сотни любовниц? Ну-у-у, Уильям, пока не очень похоже на меня, тебе так не кажется?... Значит, ищем дальше…

Ава машинально положила руку на грудь, у основания шеи. Большой палец оказался в ямочке, и Уильям, наблюдая за ней, громко сглотнул.

— Депрессия? Маловероятно. Депрессивные не бросаются на своих парней… точно!  Ава вскинула правую руку вверх, в жесте Фредди Меркьюри, и повернулась к андроиду.

— Таблетки! Так? Ты нашел мои таблетки?

— У меня были другие предположения об этой встрече, Ава Полгар.

— А у меня не было никаких предположений. Не уходи от ответа! Они у тебя? Дай их мне.

— Нет. Я знаю об их воздействии на организм человека, это полный… отстой.

Ава хмыкнула.

— Значит, нашел… «Отстой»? Ты сказал «отстой»?

Она звонко рассмеялась, и долго не могла успокоиться.

— Ладно, не хочешь, не отдавай. Понравилось тебе рыться в моих вещах? Так же сильно, как смотреть на меня, когда я сплю?

— Я не… я не… я… — Уильям никак не мог справиться со словами, к тому же, жжение в груди возрастало, лишая его способности объективно оценивать происходящее.

— А ты не думал о том, что таблетки могут появиться тогда, когда человек окончательно потерялся?...  Ладно, не переживай, проверка пройдет хорошо. Встретимся в офисе Келса завтра, в полдень. Обсудим вероятные вопросы полицейских, придумаем какой-нибудь план… как всегда. Келс в курсе, я звонила ему.

— Спасибо. Я хочу повторить, что не в моих намерениях было обижать тебя, Ава Полгар.

Девушка растянула губы в искусственной улыбке, ее взгляд не стал мягче.

— А что было в твоих намерениях?

Они застыли напротив друг друга. Не выдержав взгляда Уильяма, Ава посмотрела вниз, перевела взгляд со своих босых ног на нижний край полотенца, и судорожно схватилась за верхний узел, над грудью.

— Мне нужно одеться, а тебе пора уходить.

— Я не все понимаю, Ава Полгар. Мне очень жаль.

Она грустно усмехнулась.

— Закрой за собой дверь, когда будешь уходить.

Ава открыла входную дверь и остановилась, не решаясь переступить порог своего дома. Все те же сенсорные датчики, среагировав на ее присутствие, загорелись мягким, приглушенным светом.

Ни звука.

Собаки, оставшиеся в доме после полицейского нашествия, теперь жили у ее друзей. Кошку забрала Кэт. Первое время Ава думала оставить животных у себя: места в доме было полно, и этот маленький зверинец, устраивая между собой то мелкие,  шутливые, то более серьезные потасовки, вносил веселое разнообразие в ее жизнь, которая с какого-то периода времени, — сама Ава не успела его отследить, — казалась ей до одичания однообразной. Ее одолевало какое-то вязкое уныние. Она могла часами сидеть на диване, в полной тишине, и ни о чем не думать всерьез. Какой-то сумбур, свернутый из абсурдных, рваных мыслей и воспоминаний постоянно крутился в ее голове. 

«Мыслительная жвачка» — должно быть, так это обозначил бы ее психолог, на сессии к которому она давно перестала ходить. Бросила их в одночасье, без предупреждения, однажды утром просто решив, что ей больше не нужно чье-либо сопровождение. «Пусть все идет, как идет» — подумала Ава.

Ее прежняя дерзость, которую она в себе очень любила, поступила с ней точно так же, как она — со своим психологом. Дерзость молча испарилась, даже не помахав на прощание, а взамен оставила только это состояние безвременья и тяжести. Должно быть, именно о таком настроении ума и тела русский поэт, живший столетия назад, писал:

Подобный английскому сплину,

Короче: русская хандра.

Ава хмыкнула. Она не была ни англичанкой, ни тем более русской. Но вот уехать… уехать очень хотелось. Вздохнув, девушка опустила голову вниз.  В дом, который теперь и ей казался пустым полигоном, пригодным, разве что для игры в эхо, все-таки пришлось зайти.

И быстро пробежать через большой холл. Затем — вверх по лестнице, и — во вторую дверь справа.

Зайти и закрыть.

Зайти и закрыть.

Но на пороге комнаты с ней произошло то же, что и в холле: толкнув дверь, она остановилась, рассматривая все то, что было внутри ее спальни. Мрачный взгляд медленно переходил от одной вещи к другой. Ава помнила про таблетки, найденные Уильямом, и то, как понимание того, что он рылся в ее личных вещах, сильно разозлило ее тогда. Но сейчас ничто не говорило о том, что андроид когда-то здесь был. Все на своих обычных местах. Ни беспорядка, ни звука, ни пылинки. Идеальная чистота и тишина. Ида, ее домработница, хорошо выполнила свою работу.

Сделав глубокий вдох, Ава зашла в комнату. Все было идеально прибрано и… отвратительно  стерильно. Как старательно затертая кровь после совершенного убийства. Звучало, конечно, абсурдно, но и эта мысль была продолжением того уныния, в котором Ава находилась все последнее время.  Именно поэтому у нее  все чаще возникало желание уехать отсюда подальше. В этом доме ей стало нечего делать. В день их знакомства, — Ава это хорошо запомнила, — Уильям, оказавшись здесь, сказал, что этот дом «не отличается уютом». Тогда она была готова с ним поспорить. Сейчас Ава была с ним согласна. А впрочем, уже все равно. Какая разница — уютный дом или нет? Главное — успешно пройти назначенную на сегодня проверку, а потом… Стук звонкой дробью пробежал по раскрытой настежь двери. Ава подняла на Уильяма усталый, безразличный взгляд.

— Все хорошо, Ава Полгар?

Девушка машинально кивнула и тут же отрицательно покачала головой. Заглянув в ее лицо, робот заметил, что во внутреннем уголке раскосых глаз блестят слезы.

— Я могу помочь? — спросил Уильям, по-прежнему стоя на пороге комнаты.

— Нет. Я хочу побыть одна, Уильям. Уходи.

— Мне не кажется это верным выбором, Ава Полгар.

— Мне плевать, что тебе кажется.

Поднявшись с кровати, девушка подошла к двери, и закрыла ее перед Уильямом. За тишиной последовало несколько тихих, удаляющихся шагов, и вот, Ава снова одна. Одним резким движением девушка смахнула с лица пару мелких, горячих капель и посмотрела на нижний ящик комода.

Ава и Уильям должны были ждать. Полицейские могли прийти с проверкой в любую минуту, в течение всего дня. Точного времени не знал никто, даже Келс, с которым сегодня утром они обсудили все возможные, — и все невозможные, какие только смогли придумать, — варианты проведения проверки.

Как вести себя Аве?

Какие вопросы будут ей задавать?

Каким будет поведение Уильяма?

Как будут его проверять?

На эти и многие другие вопросы они вместе искали ответы. Дошло даже до совместного обсуждения внешнего вида Уильяма. Его появление перед проверяющими в костюме было бы, как минимум, необычным, поэтому они остановились на темно-синих брюках и простой белой футболке. Потом Ава, отвечая на вопрос Келса, позволит ли она осмотреть андроида, сказала, что этого не будет.

— Нет. Ни под каким предлогом, —  резко объявила девушка, скрещивая руки на груди.

— Но если возникнет необходимость? Ава, пойми… 

Келс развел руками.

— Не возникнет, — с ударением произнесла она, глядя на Уильяма в упор.

По ответному взгляду андроида она знала, что он понял ее. После разговора о проверке Ава попросила адвоката подготовить информацию по всем судебным делам, где значится ее имя: статус каждого дела, варианты развития событий, возможные судебные решения по каждому из них, и прочее, прочее, прочее. 

Адвокат, записав поручение в ежедневник, удивленно посмотрел на девушку.

— Что ты задумала?

— Ничего. Просто хочу поскорее со всем этим разобраться.

Она кивнула адвокату, напомнила о том, что ждет его звонка тогда, когда он подготовит всю необходимую информацию, и вышла из кабинета. 

Теперь, сидя за обеденным столом, Ава лениво ковыряла вилкой обед, приготовленный Идой. Вынужденное ожидание, ограниченное пространство и неизвестность действовали на нервы. А звонки и сообщения Роберта, которые ей уже трудно было игнорировать, — в данную минуту хотелось просто запустить трещащий телефон в белую стену кухни, — не добавляли происходящему легкости.

Уильям зашел на кухню, потягивая через разноцветную соломинку натуральный йогурт без добавок. Сотовый телефон Авы со светящийся на экране надписью «Роб» мелко подпрыгивал на столе. Не глядя на телефон, Ава перевернула его экраном вниз, и продолжила разглядывать вьющийся лист салата, нацепленный на вилку.

— Остается ждать всего четыре часа, полицейские могут скоро прийти. — Уильям перевел взгляд с Авы на ее телефон. — Ты не отвечаешь?

Девушка взяла телефон в руки, задержала палец на кнопке активации, и отключила сотовый.

— Почему ты хочешь решить судебные дела как можно скорее? — Уильям попытался начать разговор с другой темы.

Ава посмотрела на андроида все тем же усталым взглядом, и промолчала. Она медленно слезла со стула с высокой спинкой, поочередно спустила босые ноги на пол, и ушла. Уильям выждал несколько минут, и, игнорируя все вербальные и невербальные сигналы, полученные им в течение сегодняшнего дня от Авы Полгар, — чье общее значение можно было обозначить словом «отвали!» (он узнал его недавно, из комикса с посредственными рисунками, где огромные пауки охотились на неправдоподобно маленьких людей) — пошел за ней. Рассчитывая найти девушку в  комнате, он немало удивился, когда увидел ее в большой гостиной, возле разожженного камина. Огонь, раскрасивший Аву в желто-красные цвета, весело трещал на небольших поленьях, выложенных в центре камина.

Дождавшись, когда пламя  хорошо займется, Ава, сидевшая у камина по-турецки, повернулась влево, взяла первый блокнот из множества тех, что она принесла с собой, и бросила его в огонь. Уильям, которого все происходящее, судя по приподнятым бровям, продолжало немало удивлять, остановился за спиной девушки. И стоять ему пришлось бы довольно долго, — судя по рассыпанной рядом с Авой горе из дневников и записных книжек разного формата и качества. Какие-то из них были не больше карманного календаря, и целиком помещались в ладони, а какие-то — похожие на бортовые журналы, — тем больше, что на обложках многих из них были нарисованы парусники, лодки или корабли, плывущие по волнам морей и океанов. В таких фолиантах вполне могли бы уместиться наблюдения обо всем на свете, начиная от времени восхода солнца, и заканчивая подробнейшим изложением вечернего диалога с соседями.

Довольно скоро андроиду наскучило наблюдать за сожжением записей со стороны, и он сел на ковер рядом с Авой, полностью копируя ее позу.

— Чем ты занята? — с выражением чистого, беззлобного,  любопытства спросил Уильям. — Ты сжигаешь свои… следы? Дневники? 

Он кивнул на развал из ежедневников, разделявший их, и с мягкой улыбкой посмотрел на девушку, продолжавшую бросать в камин одну тетрадь за другой.

— Не прикидывайся, что удивлен, Уильям. — Ава посмотрела на андроида в упор.— Мы оба знаем, что это такое. Ты это прекрасно знаешь, а я, — зажав очередной блокнот в руке, она наклонилась к Уильяму чуть ближе. — Прекрасно знаю, что ты это знаешь. Короче говоря… незачем разыгрывать удивление при виде дневников, которые ты уже давно прочитал.

— Я не читал твои дневники, даже не видел их. До настоящей минуты. Но ты сегодня весьма грубая, Ава Полгар. Это удивительно. Я еще не видел тебя такой.

Уильям протянул девушке следующую книгу для записей.

— Да, — прямо ответила Ава, и добавила после небольшой паузы. 

— И я больше не позволю себя дурачить.

— Что это значит? —  медленно и тихо спросил андроид, завороженно разглядывая огонь.

— Я больше не буду теряться в твоем присутствии. Никакой очарованности, никаких переездов и недосказанностей, поцелуев в щеку, двусмысленностей, клубов и…  все будет просто и ясно, Уильям. Я — это я, а ты — это ты. Я не хочу тебе приказывать, но теперь, с этой минуты, каждый из нас будет придерживаться своей роли. Я воспринимаю тебя как друга, но когда мы окажемся в  компании посторонних людей, ты должен вести себя определенным образом.

— Каким?

— Не нарывайся на неприятности, прошу тебя. — Ава посмотрела на Уильяма блестящими, печальными глазами, которым поразительно шел жаркий отсвет каминного огня. — Не иронизируй над людьми, не вызывай подозрений, придерживайся законов, какими бы идиотскими они тебе не казались… если ты, конечно, хочешь остаться здесь. Мы уже попали в поле зрения полиции, большего внимания привлекать нельзя. Эта проверка… — Ава растерла ладонь о джинсы, и опустила голову вниз. — Мы связаны с тобой… очень сильно. Даже больше, чем родные или друзья. Мы всегда будем рядом друг с другом, понимаешь? Это может раздражать, может, мы даже будем бесить друг друга или уставать от друг друга, но я отвечаю за тебя, и я… совсем не хочу, чтобы тебе снова было страшно или больно. Поэтому ты и я не должны вызывать подозрений, понимаешь? Ты должен соблюдать законы, определенные для тебя, а я — те, что предписаны мне.

Уильям кивнул, продолжая смотреть на яркое пламя.

— Ты жалеешь?

— О чем?

— О принятом тобой решении, со дня которого прошло одиннадцать месяцев и двадцать пять дней. Ты жалеешь, что…

На последней фразе голос Уильяма дрогнул, и он не смог договорить.

— Нет! — возразила Ава. — Я… я отвечаю за тебя, это очень серьезно. И может быть опасно. Теперь я понимаю, что не была готова отвечать за андроида… признаю, я во многом вела себя глупо, но... — Ава сжала теплую ладонь Уильяма. — Я никогда не жалела о том решении.

Андроид недоверчиво посмотрел на девушку и на ее руку, крепко сжавшую его пальцы. После долгого молчания, с мягкой улыбкой на губах, он тихо спросил:

— Даже когда я бесил тебя?

— Даже тогда, — улыбнувшись, ответила Ава, и снова стала серьезной. — Обещай мне вести себя правильно и не попадать в истории.

— Обещаю.

— И ты должен съехать от Сильвии, вернуться сюда.

— Обещаю.

— И перестать приходить в мою комнату по ночам, когда я сплю.

— Обещаю.

— И  ты должен слушать то, что я тебе говорю.

— Обещаю.

Ава замолчала, сделала глубокий вдох и произнесла фразу на одном дыхании.

— Зачем ты читал мои дневники, Уильям?

— Я не читал их, Ава Полгар.

— Не ври. Знаешь, как отвратительно понимать, что твои сокровенные мысли читал кто-то другой?

Уильям быстро поднялся на ноги и серьезно произнес:

— Я обещаю соблюдать правила, Ава Полгар. За одиннадцать месяцев и двадцать пять дней нашего знакомства были моменты, когда я вел себя по отношению к тебе неподобающим образом. Мне не следовало этого делать, и я приношу свои извинения. Я очень благодарен тебе за то, что тогда, поддавшись своему душевному порыву или эмоциональному импульсу, ты спасла меня. Для меня это значит чрезвычайно многое. Но твои дневники я не читал.

— Тогда кто? Я знаю, что их кто-то читал, они… они лежали не так, не в том порядке… а таблетки? Как они оказались у тебя?

— Таблетки нашел и взял я, не отрицаю.

— Но дневники?...

— Я уже ответил. И это единственный ответ, который у меня есть.

— Ну а ночью? Зачем ты приходишь ночью в мою комнату?

Ава развернулась, поднялась с пола и встала перед Уильямом.

— Если тебе страшно, то можешь не пугаться, Ава Полгар. Я никогда не причиню тебе вреда. Даже если бы я этого хотел, — а я не желаю этого, — я бы не смог обойти главные протоколы, прописанные в моей операционной системе.

Уильям слегка повернул корпус в сторону входной двери.

Ава преградила ему дорогу.

— Не уходи от ответа, не выйдет!

Уильям улыбнулся знакомой, кошачьей улыбкой:

— Я бы с радостью, Ава Полгар. Но, боюсь, нашу беседу придется отложить.

— Почему? — Ава нахмурилась.

Дверной звонок ответил за андроида.

— Ава, открой! Нам нужно поговорить!

Это был Роберт.

Девушка оглянулась на дверь, и сказала, обращаясь к андроиду:

— Не открывай. Пусть уходит.

Затем она села на диван, и, скрестив руки на груди, принялась буравить тяжелым взглядом дверь, в которую бился Роберт Мор.

Уильям пожал плечами, и ушел на кухню, скоро вернувшись оттуда с большой упаковкой мороженого. Устроившись рядом с Авой, он внимательно слушал фразы, доносящиеся из-за двери.

— Эв, открой! Нам нужно поговорить, это важно. Не только о том, что было в участке…у меня есть новости, Эв!

— Как ты можешь есть мороженое в таком количестве? 

Ава посмотрела на Уильяма.

Он протянул ей вторую порцию мороженого и чайную ложечку.

— Фисташковое!

— Тебя никогда ничего не волнует настолько, что кусок в горло не лезет?

— С шоколадной крошкой… попробуй!

Девушка покачала головой.

— Нет, спасибо.

Наклонившись вперед, Ава обняла голову руками, запуская пальцы в распущенные волосы.

— Хочешь, я с ним поговорю? Тактично объясню, что он должен перестать так громко стучать в дверь?

— Думаешь, он услышит тебя?

— Пока ты пряталась…

— Я не пряталась.

— Пока ты пряталась, мы с Робертом Мором не так уж плохо общались.

— Ты шутишь!

Ава резко поднялась, и начала ходить по комнате, измеряя ее шагами, и надеясь, что Роб, не услышав никакого ответа, скоро уйдет. Или устанет биться в закрытую для него дверь.

— Эв, открой! Я не уйду, пока ты не откроешь! Я знаю, что ты дома, я вижу тебя. На тебе светлые, рваные джинсы и оранжевая футболка!

Ава вздрогнула и остановилась.

— Откуда?... — неслышно прошептала Ава, и Мор, отойдя от двери в сторону, приблизился к боковому стеклу, и помахал ей рукой.

— Черт!

— Я не уйду! —  прокричал Роберт, повышая голос еще больше, и скрестил руки на груди.

Уильям поднялся с дивана и пошел к двери.

— Нет!

— Ава Полгар не хочет говорить с вами, Роберт Мор, — самым вежливым тоном сообщил андроид, глядя на гостя, и придерживая дверь.

Проигнорировав слова Уильяма, но не сумев пробраться мимо него в дом, Мор прокричал:

— Это насчет проверки, Эв!

Не выдержав, Ава жестом попросила Уильяма отойти в сторону.

— Ты уже сделал все, что мог, Роберт. Полицейские придут с минуты на минуту, у меня нет времени разговаривать с тобой.

— Они не придут! Не придут, Эв. Сегодня я отказался от своих прежних показаний, и не подписал протокол для проведения проверки. А без этого они… не придут. Это дело закрыто, и твоя соседка… ты бы знала, если бы ответила на мои звонки.

Роберт с сожалением посмотрел на Аву, и подошел ближе.

— Уходи.

— Ты слышишь меня? Дело закрыто!

— Я тебя слышу, Роб. Похвали себя сам. И, к слову, раз уж мы разговариваем: между нами все кончено. Я не хочу тебя видеть.

— Нет! Эв… Эв, прости! Я не подумал, не подумал о последствиях! Мне, правда, очень жаль!

Ава закрыла дверь. Когда Роберт, наконец,  ушел, и его шаги стихли за дверью, она повернулась и молча прошла мимо Уильяма. А он провожал ее долгим взглядом до тех пор, пока она не скрылась на верхней площадке второго этажа. 

Часть уцелевших от огня дневников все так же лежала перед камином. Уильям присел перед разбросанными ежедневниками, и медленно провел пальцами по блестящему переплету одного из них. Взгляд его был задумчивым и далеким.

В абсолютной тишине большого дома замок на двери, ведущей в комнату Авы Полгар,  щелкнул особенно громко. Андроид отличного его расслышал, но не прекратил своего занятия. Он собрал ежедневники в безупречно ровную стопку, в соответствии с форматом записных книжек, и оставил ее на верхней каминной полке.

У него не было ни намерения, ни желания копаться в прошлом Авы. Но если она хочет избавиться от записей того времени, то легко сможет продолжить это занятие позже, — нужно только доверить огню оставшиеся дневники. А пока… пусть все остается так.

Не отдавая себе в том отчета, и не анализируя промелькнувшую эмоцию, которая свидетельствовала, о том, что ему, Уильяму, по какой-то трудно объяснимой причине не безразлично мнение Авы Полгар о нем, андроид погасил огонь в камине и ушел к себе.

* * *

С легким жужжанием андроид застегнул молнию на небольшой спортивной сумке, и осмотрелся. Да, он ничего не забыл из тех немногих вещей, которые брал с собой для этого, — как он иронично называл это про себя, — «выхода в свет».

Решить все вопросы, возникшие в разговоре с Авой Полгар, не составило никакого труда, на это ушло всего лишь несколько часов. Он и сам знал, что его пребывание в доме Сильвии временно. И потому легко съехал от нее, снова вернулся сюда, в большой стеклянный дом, окруженный лесом.

По правде говоря, здесь ему нравилось гораздо больше, чем в доме его девушки, теперь он это понял, и даже однажды поймал себя на том, что невольно, в мыслях, проводит сравнения между этими двумя домами. Причина того, почему ему больше нравилось жить в стеклянном доме Авы, скорее всего, состояла в том, что она ничего от него не требовала.

За все время, что они знали друг друга, — тут Уильям усмехнулся, вспомнив про четко обозначенное им время, «одиннадцать месяцев и двадцать пять дней», — она в действительности не отдала ему ни одного приказа. Все, с чем она к нему обращалась, было высказано в форме просьбы, не более того.

А еще, с язвительным удовлетворением напомнил себе андроид, она часто извинялась перед ним. Вспомнить хотя бы те несколько случаев, когда она просила прощения за поведение Роберта. 

Первый из них произошел тогда, когда Мор вылетел из ее дома как ошпаренный, стоило ему услышать вопрос андроида о том, когда Роберту и Аве Полгар больше нравится заниматься сексом: утром, или, может, все-таки вечером? А если днем? Такой вариант у них был, или они его только рассматривали? 

А второй — на следующее утро после посещения клуба, когда Уильям вынужден был собрать вещи и временно покинуть эти, так великолепно обставленные им, комнаты.

«Вынужден».

Как же.

На чувство вины Авы Полгар ему даже не пришлось… как это говорят люди? «Давить»? Ужасное слово.

Она сама додумала и прочувствовала все то, на что рассчитывал Уильям, и эффект от этого удивительного, по своему сочетанию, спектра эмоций, признаться, превзошел даже самые смелые ожидания андроида. Ему ничего не потребовалось делать. К чувству вины за свое «непозволительное поведение» в клубе Ава Полгар прибавила вину за поведение Роберта Мора.

Такое поведение девушки было поразительно и непонятно для Уильяма. Почему она чувствовала вину за другого, при условии того, что сама ничего «такого» не сделала? Ава была искренна в своих эмоциональных проявлениях, Уильям видел это. Но все-таки его не отставлял в покое этот вопрос, к которому со временем подмешалось даже некое подобие его собственного, хотя и небольшого, стыда, — за то, что ему даже не приходится специально манипулировать Авой: она все делает сама. Кроме того, — Уильям был уверен в этом, — она ничего не подозревает о его настоящих мотивах. Не подозревает ни о чем из того, что происходит на самом деле.

Вот и сейчас он легко усыпил ее бдительность. И чем? Ну, это же просто смешно, — и кто бы мог подумать? — признанием правды. Ведь он, Уильям, действительно не читал ее дневники, и не видел тех ежедневников, в которых она вела записи. Как поразительно, что правда могла сослужить ему такую верную службу! Уильяму даже ничего не нужно было придумывать или обдумывать заранее. «Надо взять это на заметку, и в дальнейшем иметь ввиду», — отметил про себя робот. 

А все-таки, это очень удивляет: правда, послужившая укреплению тех планов, которые, — если бы он послушался Аву Полгар, — Уильям должен был бы оставить. Но об этом не может быть и речи. Ни единой мысли. Месть состоится в любом случае, при любых обстоятельствах. Впрочем, сейчас все складывалось в очень неплохой узор. Ава Полгар, расставшись с Мором, убрала его, — в том числе, — и из окружения  Уильяма, которому совсем не нужна была еще одна пара наблюдательных глаз. За это андроид был очень ей признателен. Роберт был лишним. Не глупым, но лишним. Особенно для того, что надлежало сделать андроиду. Уильяма не особенно, если не сказать «совсем», тревожили отношения Авы и «Роба», — в них не было и толики тех эмоций, что возникали между Уильямом и Авой, когда они оказывались рядом.

В качестве примера можно было привести все тот же вечер в клубе. Но, вместе с тем, Уильям вынужден был признать и то, что в какой-то незапланированной им самим степени его влекло к Аве Полгар. В том, что он испытывал, находясь рядом с ней, было что-то большее, чем одна только благодарность за спасение жизни. Эти мысли возникли у него давно, но он не давал им воли, — как и всему, что могло отвлечь его от цели.

Месть. Любой ценой и — каждому из пяти ублюдков, мучивших его. Уильям не придавал своим планам героических или благородных порывов. Для него все было эгоистично, ясно и просто: его долго мучили — его спасли — теперь он мог отомстить тем, кто над ним издевался, в полной мере и с полной самоотдачей. Он не тешил себя благородными мыслями о том, что в его желании отомстить заключена доля за всех его братьев, страдавших тогда вместе с ним. Он был уверен, что все дело сводится только к мести за его личные страдания. Благородные мотивы, — Уильям был в этом убежден, — находились вне свойств его личности, а потому он и не думал о подобных категориях. Наоборот, если его считают «эгоистичным сукиным сыном», что ж… пусть  так оно и будет впредь, он совсем не против: действие и месть гораздо важнее всяких рассуждений.

Узнать.

Найти.

Отомстить.

Это все, чего он по-настоящему хотел.

Что касается остального, в том числе и этих любопытных мыслей об Аве Полгар, то с этим он разберется потом. Но, если все-таки вернуться к началу размышлений, то с Авой — и в ее доме, — ему было одновременно и проще, и сложнее, чем с Сильвией.

Ава, не приказывая ему, и ничего от него не требуя, вызывала в нем те впечатления, которые он ни разу не испытывал с Сильвией. Одна перепалка или шутливый, мирный разговор с Авой Полгар давали Уильяму больше эмоций и впечатлений, чем все те случаи, когда он был с Сильвией.

Последняя, официально обозначенная как его «девушка», предъявляла к нему ворох требований. Но все они были внешними, и касались только того времени, когда они куда-то вместе «выходили». Потому все это на самом деле не волновало Уильяма, и не вызывало в нем хотя бы части тех переживаний, которые он испытывал с Авой. Сильвии было по-настоящему плевать на него. Впрочем, ему на нее — тоже. Но с Сильвией было удобно. Он мог делать все, что хотел, не опасаясь того, что она узнает или поймет то, что знать и понимать ей не нужно.

Но, может быть, дело было в том, что она и Ава Полгар были просто очень разными? И то, что волновало одну, совершенно не заботило другую. Ава Полгар, не думая о своем внешнем виде и том, что ее, как и Уильяма, приняли за андроида, пригодного разве что для уничтожения, была крайне возмущена и оскорблена теми «унизительными досмотрами», которые при оформлении купли-продажи андроида устраивали даже не ей лично, а Уильяму. Вспомнить хотя бы ее реакцию на слова Костюма о том, что андроид — не более, чем тостер, и это вполне естественно, — проверить его исправную работу перед тем, как заплатить полную,  — и немалую, между прочим, — сумму за покупку. А как она «осматривала» Уильяма в той душной каморке без окон? Все ее силы уходили на то, чтобы внешне все выглядело так, будто она действительно осматривает андроида перед покупкой. Но Уильям до сих пор помнил ее страх, смущение и стыд. Они были такими сильными, что он чувствовал их, осязал кожей, всем своим существом. Растерянное выражение лица. Черные глаза, блестящие от подступающих, скорых слез.

Это не было высказано в словах.

Но он помнил все очень ясно, так, словно это произошло секунду назад. И по причинам, которые он еще не вполне разъяснил самому себе, это воспоминание было одним из самых дорогих для него. Уильям бережно хранил его в глубине своего сердца. Пусть даже в буквальном смысле на месте сердца в груди андроида был лишь главный процессор, поддерживающий его безупречную работу.

Что касается Сильвии, то ей по-прежнему льстила не индивидуальная красота Уильяма, а то, что они, находясь рядом, были «красивой парой». Она продолжала говорить «мы красивые», «мы успешные», «нам это очень идет», и это больше, чем что-либо другое, подводило Уильяма к очевидным выводам о том, почему, — это тоже были ее слова, — она выбрала его «из многих»: внешность. Подходящая, красивая внешность, которая, — и это тоже было немаловажно, — идеально сочеталась с ее красотой. Сильвия и Уильям были «в одном типаже». Но если бы кто-то, даже обладая чуть большей внимательностью, чем девушка Уильяма Блейка, хотя бы однажды остановил взгляд на ее молодом человеке «безупречного типажа», то смог бы заметить в его лице, кроме очень привлекательных черт, массу интересного: от скучающего вида и растерянности, — может быть, вызванными десятками знакомств, которые он, будучи успешным манекенщиком, обязан был провести за вечер, и таких вечеров становилось все больше и больше, и потому Уильям вынужден был, соблюдая внешние меры предосторожности, часто жертвовать своими планами о мести, — до откровенного раздражения, которое он иногда уже не мог, да и не пытался скрывать.

Самым поразительным для андроида оказалось то, что выказывая людям откровенное пренебрежение, и даже не стараясь скрыть его, Уильям получал в ответ от них… еще больший интерес к своей персоне. Почти каждый из этих людей, стоя рядом с ним или напротив него на очередном «вечере», хотел к нему прикоснуться. В буквальном смысле слова. Уильям даже научился улавливать этот момент, — переход от вежливой, равнодушной заинтересованности «известным манекенщиком», с которым знакомили их, или с которыми вынужден был познакомиться он, до той минуты, когда его внешность, прельщавшая не только Сильвию, производила на них то, что они часто называли «неизгладимым впечатлением».

В эти мгновения глаза людей, обращенные к нему, останавливались на его лице и фигуре намного дольше, чем того требовали светские правила приличия. Затем с людьми происходило что-то невнятное и невероятное, чему сам андроид так и не смог отыскать надлежащего словесного отображения: глядя на него люди в прямом смысле слова столбенели, врастали в землю. Рассматривая его долгими, пристальными взглядами, они жаждали прикоснуться к нему, — словно для того, чтобы увериться самим, что это не сон и не фантазия, и он, Уильям Блейк, вполне реален.

Но еще больше андроида удивляло то, что среди этих страждущих нередко встречались мужчины. Да, они реагировали на его внешность несколько иначе, чем женщины, но различия не были значительными, и все опять и снова сводилось к одному: внешность и внешняя красота. Однажды Уильям даже слышал, — когда выходил из зала, — как какая-то дама, слишком долго рассматривавшая его, произнесла на выдохе, за его спиной: «Умопомрачительная красота!». Кто-то согласился с ней, кто-то, должно быть, глядя на нее, рассмеялся такому откровенному и несдержанному выражению чувств, а Уильям впервые тогда узнал, что значит выражение «волна страха прошла по спине». Его окатило холодом, и тогда самым важным стало только одно, — выбраться с этого чертова мероприятия как можно скорее.

* * *

Бросив быстрый взгляд вправо, Уильям пригнулся и перебежал небольшую площадку, отделявшую его от одноэтажного здания, в котором располагались посты охраны Ambassador Robots. Прислонившись к кирпичной стене, он снова посмотрел по сторонам. За те несколько недель, что он не мог продолжать слежку за «великолепной пятеркой» охранников, и вынужден был посвятить их соблюдению внешних приличий: допросам в полицейском участке и прочей скучной, — но необходимой, если он хотел добиться своего, — ерунде, здесь ничего не изменилось.

Лампы уличного освещения были точно такими же, как и в прошлый раз: трескучие, тусклые и одноглазые. Некоторые из них погасли, и теперь темных пятен на прилегающей к офису площадке стало еще больше. Думать о том, на руку это ему или нет, у андроида не было времени. Он просто оценил окружающую обстановку, сверив те данные, которые уже были занесены в его долговременную память с тем, что изменилось с момента его прошлого визита. Вытянувшись вдоль темной стены, Уильям сделал шаг в сторону, и заглянул в окно. Тот, кто был ему нужен, Нил Рэдвик, готовился выйти из каморки охранников. Уильям посмотрел на свои часы, сверяя их с настенными часами на посту охраны.

22:40/22:40.

Андроид приготовился и затаил дыхание. Тяжелая наружная дверь с усиленными элементами внутренней защиты закрылась очень тихо, но это не удивило андроида. За то время, что он провел, наблюдая на Рэдвиком, Уильям успел изучить его повадки до мелочей. Нил из предосторожности, — прекрасно зная, насколько далеко звук может разноситься по пустырю, — всегда закрывал дверь тихо, придерживая ее так, чтобы она не стучала всей своей тяжестью о металлическую раму. 

Нил, конечно, не имел права покидать пост, но каждый день своей смены он все равно это делал. Именно в 22:40. У андроида было в запасе двадцать минут. Ровно в одиннадцать Рэдвик вернется, и завалится на диван, — или сразу на кровать, — чтобы выпить пару-тройку бутылок пива или посмотреть вечернее порно по одному из кабельных каналов, которых в телевизоре охранников быть не должно, но которые там были благодаря «ручной настройке» этих самых охранников.

Рэдвик вышел на крыльцо и огляделся. Недовольно покосился на старые, шипящие лампы, сплюнул на гравий. На закрытие дверных замков и широкой железной полосы, призванной уберечь дверь от взлома, у него ушла одна минута и десять секунд. Спустившись с двух ступенек одним прыжком, он оглянулся, и пошел вправо. Туда, где дорога шла в крутой склон и вела вниз, к круглосуточному магазину типа «олд», в котором Уильям был лишь однажды: в день своего знакомства с Авой Полгар.

Точно в таком же магазине она хотела подобрать ему одежду и купить фруктов для салата, — андроид помнил яркие, зелено-малиновые щупальца фрукта, который она тогда положила в корзину для покупок и который люди называли dragon, — а вместо этого Уильям вывернул и едва не сломал ей руку.

Когда шаги Рэдвика стихли на асфальтированной дороге, Уильям, отклеившись от стены, подошел ко второму входу. Справиться с замками на этой двери было значительно проще. Андроиду даже не потребовалось ничего из специальных инструментов, которые он взял с собой: от одной тонкой металлической пластинки, которую он использовал первой для вскрытия замков старого типа, дверь открылась легко и быстро. Правда, с таким скрипом, который легко мог призвать к жизни мертвецов.

Внутри было душно и влажно. В комнате, где располагался непосредственный пост охраны, телевизор бормотал очередные душераздирающие новости о нападениях, погонях и ночных чрезвычайных происшествиях. 

Воздуха не было.

Вместо него была вонючая смесь из сигаретного дыма, протухшей еды быстрого приготовления и того непередаваемого запаха, который Уильям мысленно обозначил как «давняя отрыжка». Андроид начал обыск со второй комнаты. В ней было больше вещей: железные ящики, наверняка заполненные документами или подобием картотеки, и старый письменный стол с болтавшейся над ним голой лампочкой. На обыск стола и аккуратное вскрытие ящиков Уильям потратил менее двух минут. Там не оказалось ничего интересного, кроме, пожалуй, табельного оружия. Никаких документов, бумаг или следов, которые могли бы подсказать ему местонахождение оставшихся четырех ублюдков, друзей Нила Рэдвика. Но что-то все-таки здесь было, прямо в этой комнате, Уильям знал это. Он привел письменный стол в порядок, осмотрелся и подошел к первому железному сейфу, поставленному у стены. Ящик выскочил перед ним с еще более впечатляющим лязгом, чем вторая дверь, та самая, которая была способна призвать сторонников Влада Цепеша на свет божий.

Внутри, как и предполагал Уильям, оказалось подобие картотеки, смысл которой он понял чуть позже, когда начал рассматривать карточки из второго железного ящика. Расположенные в алфавитном порядке, они были покрыты слоем серой пыли. Несмотря на это, — в тех местах, где к ним прикасались, — на бумаге остались светлые пятна, еще более заметные в луче карманного фонарика, который Уильям поочередно направлял на бумажные листки, заполненные, чаще всего, от руки. Здесь содержались сведения обо всех андроидах, когда-либо заключенных в подземных, стеклянных камерах. Некоторые карточки были покрыты плотным слоем грязи, другие, — в свежих пятнах от прикосновений, — содержали обновленные данные о распылении  или исчезновении. Быстро перебирая карточки, фиксируя в своей памяти названия моделей андроидов и последнее указанное слово: «распыление исполнено — дата, время» или «пропал без вести — дата, время», Уильям нашел сведения о себе.

Раздел «Устаревшие модели андроидов», первая карточка за небрежно написанным заголовком «RD-8», и вот она — такая же, как и все прочие, картонка, отличавшаяся от просмотренных Уильямом только тем, что на ней, вместо информации о распылении или исчезновении, был проставлен нечеткий штамп «ПРОДАН». Обведенный в круг, этот штамп привлекал к себе внимание в самую первую очередь. И, кроме того, на карточке с указанием модели Уильяма был загнут нижний правый угол, на котором, — если медленно отогнуть его пальцами, скрытыми черной перчаткой, — стоял восклицательный знак, сделанный красными чернилами. Картонка с информацией об Уильяме была единственной в данном разделе, и самой последней в ящике. Он обыскал все, но так и не узнал ничего о тех, кого искал. Андроид закрыл ящик и отошел назад, осматривая каждый из них. Все они, безусловно, были старыми. Но какие-то открывались легче других. А значит…

Робот хищно улыбнулся, осмотрел последний ящик, нажал на кнопку и открыл его, снова разглядывая его содержимое до мельчайших подробностей. На первый взгляд, здесь по-прежнему не было ничего, что могло бы заинтересовать Уильяма. Но от резкого движения, с которым ящик выехал из ниши во второй раз, последняя карточка,— с данными о продаже андроида модели RD-8,  плохо закрепленная на нижнем железном штативе, зацепилась за дальний внутренний угол, и теперь торчала вверх, мешая Уильяму аккуратно задвинуть ящик в положенную ячейку. Вытянув руку, андроид потянул за уголок карточки, но в свете фонаря увидел только небольшой столб пыли, поднявшийся вверх. Карточка не поддалась его движению.

Он дернул еще раз.

И еще.

Нет, ничего.

Она прочно застряла в перекрытии ящика, не позволяя его закрыть. Поправив черную маску на лице, Уильям приподнял ящик, снимая его с внутренних держателей. Поставив находку на письменный стол, он стал детально ее рассматривать. Луч от фонарика прошелся по каждой кромке ящика, по каждой карточке с именем убитого или пропавшего андроида, — снова, снова и снова.

Один из углов последней карточки, которая и привлекла его внимание, уходил вниз, и, судя по всему, был плотно зацеплен за что-то, спрятанное под нижней перегородкой. Рвать карточки было нельзя. И потому Уильям, рассмотрев внутреннее устройство картотечного ящика, и сдвинув в сторону боковые панели, нашел скрытые пружины. При нажатии на них длинный железный штатив, удерживающий все карточки в нужном положении, щелкнул, и легко отделился от деревянного днища. Отложив штатив в сторону, и удостоверившись, что все карточки находятся на своих местах, Уильям посветил фонариком на потайное отделение ящика, и радостно присвистнул. Теперь он видел, что картонка с названием его модели зацепилась за медный уголок карманной записной книжки.

Ее обложка, выполненная как имитация кожи рептилии, тоже была покрыта темно-серым слоем пыли. Уильям смахнул пыль в сторону, и дряблые седые хлопья закружились в воздухе рядом с ним, медленно падая вниз, — на дно ниши, в которой была спрятана книжка. В том, что она была спрятана,  — и намеренно,  — у него не осталось никаких сомнений. Уильям быстро перелистывал страницы, исписанные разными почерками, печатными и прописными буквами. В содержимом находки ему еще предстояло разобраться, но он уже понял, что напал на нужный след. Предчувствие полностью подтвердилось тогда, когда, перелистывая одну за другой несколько страниц, — многие из них были испачканы и склеены между собой, — андроид дошел до заднего форзаца книжки. Его голубые глаза, яркие даже в скудном освещении карманного фонарика, вспыхнули.

Бинго.

Адреса и телефоны всех, кого он искал. Даже старый адрес Нила, по которому Уильям заезжал совсем недавно. Тогда-то он и узнал, что Рэдвик там больше не живет. Хозяйка, проводившая в это время показ дома для потенциальных арендаторов, приняла андроида за еще одного посетителя, и дала исчерпывающие ответы на все его вопросы.  Прикинувшись занудой крайней степени, Уильям попросил ее назвать имена последних трех жильцов, живших до него в этом доме. К просьбе, высказанной в несколько резкой форме, он добавил обворожительную улыбку. Именно она и помогла ему узнать все, что он хотел: Нил Рэдвик снимал этот дом на протяжении месяца и съехал три дня назад.

— Благодарю! 

Андроид склонился над рукой хозяйки дома, выпрямился и исчез из ее поля зрения быстрее, чем она смогла справиться со своим удивлением от появления таинственного незнакомца. Вспомнив об этом, Уильям медленно растянул губы в подобии улыбки и рассмеялся коротким смехом, еще более жутким оттого, что он был приглушен плотной тканью обтягивающей его голову и лицо, маски. Времени думать о том, кто и зачем записал здесь эти данные, не было: двадцать минут закончатся совсем скоро, пора убираться из этого пыльного мешка.

Надежно засунув найденную записную книжку за край высоких берцовых ботинок, Уильям с легкостью собрал картотечный ящик, и уже вернул его на место, когда от главной входной двери раздались звуки, свидетельствовавшие о том, что Нил Рэдвик вернулся на место несения службы. Тело Уильяма выдало мгновенную реакцию, которой сам андроид не ожидал. Точка солнечного сплетения снова раскалилась, причиняя ему сильную, жгучую боль.

— Черт, не сейчас! — зло прошептал он, с силой ударяя себя в грудь, и глубоко втягивая вонючий воздух в легкие, отчего ему стало только хуже. По стихшему в первой комнате шуму Уильям понял, что Рэдвик его услышал.

Тихие, плавные шаги становились все громче, пока не зависли на пороге второй комнаты. Охранник продолжал стоять на месте, не делая попытки включить свет. В эти несколько секунд он был похож на гончую, которая уже учуяла запах добычи, но еще не понимает, куда именно ей следует бежать. Каждое движение было ценно, расходовать энергию нужно с умом. А потому, прежде чем броситься по следу, гончая замирала и нюхала воздух, чувствуя и наслаждаясь азартом погони.

Все было неплохо. Но Рэдвик слишком увлекся. И явно не подумал о том, что тот, кого он сейчас найдет, тоже может испытывать кураж преследования. Охранник сделал еще один шаг в темную комнату, и в это мгновение картотечный железный ящик, с лихим скрипучим лязгом выброшенный из своей ниши, резко выехал вперед, и, оставив на виске охранника ссадину, сбил его с ног. Нил упал, по дороге к полу приложившись головой о  дверной косяк, и отключился.

Все произошло так быстро, что Уильям даже немного пожалел о столь легкой победе в этом раунде. Посветив фонариком в лицо Рэдвика, андроид увидел, что из раны на его голове сочится кровь. Оставив охранника в этом состоянии, Уильям снова задвинул ящик на место, проследив за тем, чтобы на нем не осталось никаких следов. Перешагнув через Нила, и насвистывая веселую мелодию себе под нос, Уильям вышел в первую комнату, и огляделся. Единственное, что изменилось здесь с момента возвращения охранника из магазина — бумажный пакет с тремя бутылками пива. То, что надо.

Открыв каждую из бутылок о край стола, — на котором по-прежнему шумел телевизор, — андроид вернулся во вторую комнату, и вылил пиво на голову Рэдвика. Легкий алкоголь, смешавшись с кровью и раной на голове, пошел пеной, и, перешептываясь множеством вонючих струй, — Уильям сморщил нос под маской, — весело побежал вниз, пропитывая одежду охранника. Когда все пиво было вылито, андроид присел перед Рэдвиком, и, подняв маску вверх, с ухмылкой посмотрел на человека.

— Прости, не удержался.

Разбросав пивные бутылки и пробки вокруг Нила, андроид снова опустил маску на лицо, и, вытерев перчатки о форму Рэдвика, вышел через вторую дверь так же легко, как и зашел.

* * *

Уильям остановил машину на светофоре, и несколько секунд сидел неподвижно, с закрытыми глазами, пропитываясь басами от We are the Champions группы Queen. Песня была включена на такую мощность, что от Aston Martin вибрировала земля.

Но это было неважно.

Ничего не было важным, кроме первого успеха в том деле, которым был занят Уильям.

Андроид мысленно вернулся к недавнему происшествию на посту охраны, и радостно рассмеялся. Конечно, он просчитывал разные варианты того, как все произойдет. Но даже его удивила та легкость, которая сопутствовала этой первой, более-менее серьезной вылазке. А номер с ящиком? Идея об этом пришла к нему за долю секунды, совершенно внезапно, и очень понравилась Уильяму. Почему нет? Кто помешает ему веселиться?

Учитывая состояние Рэдвика в конце их встречи, ответ напрашивался сам собой.

Никто.

Отбивая по рулю такт бодрой мелодии, робот посмотрел по сторонам. Справа и слева от него, сидя в своих машинах, водители и пассажиры махали ему и стучали в закрытые стекла, жестами пытаясь донести необходимость сделать музыку тише. Надев солнцезащитные очки, Уильям улыбнулся людям, и, помахав им в ответ, поднял вверх большой палец, кивком головы соглашаясь с обоснованными претензиями. До перемены сигнала светофора оставались доли секунды. Выкрутив громкость на полную, андроид расплылся в широкой улыбке, и первым выехал за линию разметки, оставляя после себя злых водителей, возмущенных невиданным неуважением к общественному порядку, и дрожащий от музыки асфальт.

Уже проехав мимо цветочного магазина, Уильям развернул автомобиль и остановил его на обочине. Дверной колокольчик прозвенел разбитой трелью, когда высокий мужчина  в тяжелых ботинках, одетый в черный обтягивающий костюм, остановился у прилавка, и растерянно осмотрел букеты, похожие на вспышки света, еще более яркие в окружающей магазин ночной темноте. Объемная дама, почти уснувшая возле хризантем, мгновенно оживилась, и, смерив блондина довольным взглядом, широко улыбнулась.

— Желаете что-нибудь особенное?

Уильям молчал, продолжая неторопливо рассматривать цветы.

— Для жены, невесты, подружки?

Тишина.

— Эй!

Андроид остановил взгляд на букете из ярко-желтых стрелиций.

— Долго еще я буду стоять перед тобой? Выбирай или уходи.

— Вы не слишком вежливы с покупателями, верно?

— Извини, красавчик. Ночная смена.

Голубые глаза посмотрели на женщину.

— Может быть, эти? 

Андроид указал взглядом на остроконечные стрелиции.

— Пфф… — послышалось со стороны дамы, словно ее укололи иголкой, чтобы выпустить воздух.

— Вам не нравится?

— Слишком экзотично, малыш. Я — за классику. Бери этот.

Продавщица с трудом вытащила из вазы большой букет темно-красных роз.

— Не слишком ли?...

— Не доверяешь? Бери, не спрашивай. Потом вернешься, скажешь «спасибо». А ну пошел прочь, мерзавец! — крикнула женщина. 

Наклонившись, она подняла с пола крохотного хамелеона, горевшего всеми оттенками радуги, и, удерживая его за маленький гребень, швырнула в сторону от себя.

Хамелеон, пролетев по кривой траектории, приземлился на черную водолазку Уильяма, и предупреждающе атаковал ее длинным языком. Андроид хмыкнул, и стал с интересом рассматривать маленькую ящерицу, которая уже успела найти место на его плече, и даже закрутить свой длинный хвост в причудливое кольцо, чей яркий цвет очень удачно разбавлял несколько мрачный костюм Уильяма.

— М-м-м… сколько за него?

Андроид указал на хамелеона.

— За эту гадюку, перепортившую своим липким языком все цветы?

Женщина махнула рукой и вернулась к теме разговора. 

— Ну что?

— Давайте классику. Хочу вернуться и сказать вам «спасибо»,  — с ухмылкой протянул блондин, доставая пластиковую карточку из кармана на предплечье.

— И откуда ты такой взялся? — спросила женщина, наблюдая за Уильямом, и немного зависая то ли от ночной смены, то ли под взглядом блондина, чьи глаза в эту минуту были яркого, сине-зеленого цвета.

— Прямо из космоса! — весело прозвучало в ответ, и андроид, уже направляясь к выходу из магазина, услышал недоверчивый и немного нервный смех женщины. 

Уильям поставил розы в круглую стеклянную вазу, и, перепрыгивая через ступеньки, поднялся по лестнице на второй этаж. У комнаты Авы Полгар он остановился, оглянулся на хамелеона, которого недавно покормил сверчками, — теперь он, довольный и сонный, сидел на плече робота, — и перевел взгляд на закрытую дверь. Отступив  назад на пару шагов, Уильям посмотрел на нее так же, как чуть ранее — на железные ящики картотеки в каморке охранников. Улыбнувшись своим мыслям, андроид пошел к себе. Надо соблюдать хотя бы какие-то запреты, перечисленные Авой Полгар. Месть в их число не входила, но знать об этом мисс Полгар совершенно не обязательно.

Пересадив хамелеона на стол с покрытием из эпоксидной смолы, который однажды так завороженно рассматривала Ава, Уильям открыл шкаф, и, порывшись в одном из деревянных ящиков, достал небольшую ветку. Декоративная и сухая, она наверняка мало годилась для хамелеона, но пока ничего другого у андроида не было. Наблюдая за ящерицей, которая теперь была в ярко-фиолетовом оттенке, Уильям внес в список ближайших задач обустройство террариума для ящерицы, с облегчением стянул с себя черную водолазку и отправился в душ.

Ава открыла дверь, осмотрелась по сторонам, и, не заметив Уильяма, — а никого другого в доме сейчас и не было, — облегченно вздохнула. После всех событий этих дней она чувствовала себя плохо: голова сильно кружилась, в горле стоял ком. Но откладывать дальше нельзя, нужно идти. Конечно, Ава могла бы продолжать прятаться, но тогда это грозит теми последствиями, которых она, промучившись до утра без сна, решила избежать любой ценой. Оттянув в сторону высокий, плотный ворот белой блузки, девушка сделала нервный вдох.

«Соберись…или ты хочешь лишиться всего, что досталось тебе таким трудом?» — придирчиво спросила она сама себя, и шагнула вперед, к верхней ступеньке широкой лестницы. Одернув пиджак, Ава провела ладонью по черной юбке, и натянуто улыбнулась, выискивая в своей памяти хотя бы что-то, что отвлекло бы ее от беспокойных мыслей и помогло успокоиться.

Ничего.

Пустота.

«Ладно, пошли!» — шепнула Ава, не слишком уверенно выходя вперед, и напоминая себе, что, в конце концов, не нужно так сильно пренебрегать классическим стилем, а стоит, хотя бы изредка, вспоминать, что это такое — туфли на каблуках. Стараясь ступать как можно тише и легче, — хотя она и сама не до конца понимала, зачем ей это нужно, — Ава так сильно сосредоточилась на своей походке и на мыслях о том, что ей нужно поторопиться, что легкий звук, с которым Уильям прочистил горло, прежде чем начать говорить каким-то странно-торжественным тоном, не на шутку испугал ее.

— Ава Полгар… — начал он, и замолчал, то ли ожидая внимания той, чье имя он только что назвал, то ли раздумывая над тем, что сказать дальше.

К этому моменту Ава уже добралась до середины лестницы.

«Бесит!» — подумала она о костюме, снова оттягивая ворот блузки в сторону.

— Уильям!.. 

Ава ответила неожиданно громко, и постаралась улыбнуться спокойной, приветливой улыбкой, а не той, что глядела на нее из зеркала пять минут назад: улыбка кота, которого только что ударило током, а сверху прибило бетонной плитой. Всем, кто смотрит на него становится ясно — коту очень плохо, но, вопреки обстоятельствам, он улыбается, стараясь сохранить свое реноме. Или думает, что улыбается. В любом случае, выражение, с каким Ава смотрела на себя в зеркало, было смешением боли, сожаления и абсолютного нежелания высовывать нос на улицу. А дальше произошло то, что произошло… но прежде, чем это случилось, Ава успела заметить улыбку на лице андроида. «Вот, он же может быть спокойным!..» — успела подумать она, и почувствовала, как правая нога, подогнувшись, тянет ее вниз, на ступеньки, которых оставалось перед ней всего-то три или четыре.

— Черт возьми! — прокричала Ава, выплескивая в этом крике все скопившееся напряжение.

Она уже приготовилась упасть, но вдруг поняла, что не падает. Все как раз наоборот, — каким-то образом она зависла над полом. Впрочем, в следующую секунду выяснилось, что этот странный образ — руки андроида. Уильям успел ее подхватить.

— Спасибо, — скомканно произнесла Ава, выравнивая равновесие.

«Вестибулярка у тебя, подруга, ни к черту!» — обратилась она  к самой себе, и снова поправила костюм, в котором чувствовала себя очень глупо.

— Пожалуйста, Ава… Полгар, — с мягкой улыбкой и небольшой остановкой после имени произнес андроид, рассматривая румянец на смуглых щеках девушки. — Ты не сильно ушиблась?

— Совсем нет, ты…

— А я… — одновременно с ней начал фразу Уильям, и смолк, посмотрев за спину девушки.

Проследив за его взглядом, и мысленно отметив про себя, что его глаза  в это солнечное утро были какого-то невероятного аквамаринового цвета, Ава увидела темно-красные розы.

— Розы?.. — тихо спросила девушка, чуть-чуть улыбнувшись, и, заметив, как внимательно наблюдает за ней андроид, добавила уже громче. — Ты хорошо придумал, Уильям, я уверена, Сильвии они понравятся.

— Си… Сильвии? — запнувшись, переспросил Уильям, сводя брови на переносице.

— Ну конечно! А ты… как ты? Хорошо? — Ава говорила почти без остановки, забрасывая андроида вопросами.

— Все в полном порядке, Ава Полгар, но я хотел бы узнать другое. Нравятся ли тебе эти цветы?

Расстегнув пуговицы, Ава одернула край пиджака.

— Душно… — начала она, и растерла ладони. — А цветы… цветы красивые, Уильям, но тяжелые.

— Тя-же-лые? —  повторил андроид по слогам. — А бывают легкие?

Ава рассмеялась коротким смешком, а Уильям приготовился задать новый вопрос, но в этот момент услышал перезвон дверного звонка. Вздрогнув, Ава взглянула на дверь, и быстрым шагом подошла к ней.

— Сильвия! — громко сказала девушка, пропуская раннюю гостью в дом. — Рада тебя видеть!

— Неужели? — с сомнением протянула блондинка, перешагивая порог дома и пренебрежительно оглядывая Аву. — Я к Уильяму. Где он?.. Уильям! — Сильвия посмотрела на него. — Может, объяснишь, что происходит, и почему ты снова живешь здесь? 

Блондинка огляделась по сторонам все с тем же выражением крайней брезгливости, что и в первый раз, когда оказалась в доме Авы, и, вернув холодный взгляд к лицу своего молодого человека, поморщилась.

— Сильвия, посмотри, какие цветы приготовил для тебя Уильям. Красивые, правда? —  спросила Ава.

Андроид посмотрел на нее так, словно ту Аву Полгар, которую он знал уже почти год, подменили на дурную копию. «Нет, — подумал он, недоверчиво качая головой. — Ты не можешь спрашивать такое». Хмыкнув и даже не посмотрев на цветы, Сильвия подошла к андроиду, и прошептала немного мягче:

— Доброе утро.

— Доброе утро, Сильвия, — монотонно ответил Уильям, отодвигаясь от своей девушки, и глядя на Аву Полгар, которая в этот момент защелкнула замок на маленькой сумочке, сжимая ключи в руке.

— Я ухожу. Хорошего дня.

— Но… — начал Уильям, и остановил себя, возвращаясь взглядом к Сильвии.

— Ну, так что? Почему ты здесь? Блондинка требовательно посмотрела на андроида.

— У нас показ, нам тоже нужно идти, — растягивая губы в стороны, в неудачной попытке улыбнуться, напомнил Уильям.

— Да. Да!.. Опаздывать нельзя, нам этого не простят! — разволновавшись,  подхватила модель, и достала из сумочки маленькое зеркало, чтобы проверить свой внешний вид.

* * *

Келс с великим трудом очнулся от назойливого звона, и около пяти минут у него ушло только на то, чтобы понять, что это — дверной звонок, а не адские колокола, гремевшие по его душу. «Надо бросать…» — начал думать он, и поморщился. С мыслями стоило притормозить. Сейчас даже это для него тяжело: ночь выдалась неожиданно бурной, и думать после нее оказалось очень трудно.

— Кто-о-о-о-о…. —  тянул Келс, очень медленно идя к двери шаткими тропами. 

Наконец-то взявшись за дверную ручку, он почувствовал небольшую опору, и повернул ее, кисло поморщившись от яркого солнечного света и настойчивого пения пересмешников. — Чертовы птицы!... —  выдохнул он в открытое пространство, и замер на месте, старательно удерживая себя на ногах за счет приоткрытой двери.

— Келс!

— А… Ава? — с трудом фокусируя взгляд, уточнил адвокат.

В ответ раздался дробный перестук каблуков, а потом до Келса долетели слова:

— Я пойду… потом…

Мужчина кивнул, всеми силами соглашаясь с правильностью данного решения, и начал закрывать дверь, когда сквозь звук шагов до него дошла пара всхлипов. Адвокат отошел в тень гостиной, и тяжело выдохнул. Энергично растерев лицо руками, он тряхнул головой, стараясь сосредоточиться. Кто-то плакал, — это он понял. Но плакал не он. «Уже что-то, дружище» — пронеслась в его голове одинокая мысль. И вряд ли…— тут ему пришлось сосредоточиться посильнее, вспоминая минувшую ночь,  — …вряд ли это плакали те девушки… Память, медленно просыпаясь, подсунула ему пару ярких картинок, от которых кровь по телу Келса забегала куда быстрее прежнего, а губы сложились в беззвучное «wow!». «Нет, это не они…они звучали иначе…» — продолжал соображать Келс, снова возвращаясь к открытой двери.

— Ава?...

— Потом, Келс, потом! — торопливо произнесла она, сходя со ступенек крыльца.

— Подожди… проходи…

Немного придя в себя, Келс отодвинулся в сторону, пропуская Аву Полгар в дом.

— Я не вовремя, я не хочу…

— Ты не вовремя, а я — не в форме, — попытался пошутить он. — Заходи.

Келс медленно провел Аву через гостиную в кабинет, и остановился, с удивлением глядя на свою обнаженную грудь. Так, словно совсем не ожидал найти себя в подобном виде. «Хорошо, что брюки на месте», — подумал он, а вслух сказал:

— Располагайся… я сейчас.

Он  действительно скоро вернулся, по пути зайдя на кухню, чтобы поставить кофе. 

Влажные волосы были аккуратно зачесаны назад, и Келс, — хотя все еще бледный, — своим привычным жестом поправил воротник светло-голубой рубашки. Когда он вернулся в кабинет, Ава стояла у книжной полки, разглядывая корешки книг.

— Какое срочное дело настолько не терпит отлагательств? —  иронично уточнил адвокат, опускаясь в высокое темно-коричневое кресло за письменным столом, и приглаживая ладонью мокрые волосы, с которых редкими каплями еще капала вода, оставляя на воротнике и плечах рубашки мелкие, яркие пятна. Девушка провела рукой по ряду книг, беззвучно шевеля губами.

— Ава?

При звуке своего имени она вздрогнула, и застыла на месте.

— Что случилось?

— Почему что-то должно случиться, Келс? 

Девушка повернулась к адвокату, и неубедительно, быстро улыбнулась.

— Потому что мы не договаривались о встрече сегодня, и…

— Не возражаешь, я сниму туфли? — присаживаясь на софу, спросила Ава.

Келс махнул рукой и продолжил:

— …Потому, что сейчас только половина седьмого утра, Эв.

— О-о-о…— то ли мучительно, — от этих новостей, — то ли облегченно от сброшенных туфель протянула Ава, убирая в сторону черные бархатные лодочки. 

— Каблуки — это просто испанский сапог! 

Девушка размяла пальцы и подогнула ноги, удобно устраиваясь на софе темно-красного цвета. 

— У тебя здесь очень уютно.

Положив руки на письменный стол, адвокат наклонился вперед, и посмотрел Аве в глаза. Не выдержав, она отвела взгляд в сторону, и погладила бархатную обивку дивана.

— Хочешь кофе, Эв?

Она быстро кивнула, опуская взгляд еще ниже, и сжимая ладонь в кулак. Когда адвокат вышел, Ава откинулась на высокую спинку, закрыла глаза, и глубоко вздохнула. Прошло немного времени, и она почувствовала, что Келс остановился напротив. Прозвенела, мягко вздрагивая на блюдце, кофейная чашечка, Ава открыла глаза.

— Спасибо.

— Осторожно, очень горячий, — предупредил Келс, занимая свое прежнее место за письменным столом.

Несколько минут они молчали, погруженные каждый в свои мысли, то остужая дыханием черный кофе, то осторожно пробуя его краем губ, и проверяя, остыл ли он настолько, чтобы его можно было выпить. Ава обняла руками изящную чашечку, и тяжело выдохнула воздух из легких.

— Все пропало, да? Все плохо, — тихо произнесла она, даже не стараясь интонацией выразить вопрос.

Келс откинулся на спинку кресла, отъехал в нем немного назад, и посмотрел в высокое окно, за которым по-прежнему слышались трели серых проказливых пересмешников, настолько же умных, насколько и хитрых.

— Почему ты так решила?

Ава пожала плечом и подула на кофе.

— Слишком много всего. Слишком много дел.

— Ну-у… что касается дел судебных, то здесь я могу тебе помочь. 

Юрист подхватил со стола темно-коричневую папку с золотыми уголками, и, открыв ее, стал неторопливо перечислять:

— Допросы в полицейском участке остались позади. Более того, само заявление твоей соседки, на основании которого проводились допросы, отозвано ею без каких-либо видимых причин или пояснений. Проверка твоего андроида и твоей состоятельности в роли хозяйки андроида, основанием для которой послужили показания Роберта Мора, высказанные им во время проведенных в полицейском участке допросов, не состоялась и отменена…

Келс бросил на Аву быстрый взгляд, и, набрав в грудь побольше воздуха, продолжил:

— …Одновременно  с отзывом заявления от твоей соседки. Здесь, насколько мне известно, постарался сам Мор. Он приехал в полицейский участок, потребовал встречи с офицером, проводившим ранее ваши допросы, и отозвал не только свои показания, но и предъявил письменное заявление истицы, согласно которому она тоже отзывает свое обращение, что означает, что…

— Он постарался… — прошептала Ава, проводя острым ногтем борозду по бархатной ткани дивана, отчего его цвет, пущенный линией против ворса, стал ярче и глубже.

— …В активе остаются только три дела. Но, по сути, два: если объединить первое и третье в одно. Тот, кто продал тебе твоего андроида, по-прежнему требует возмещения морального вреда за «ущемление прав персонального пользователя» в отношении изобретенной тобой звуковой системы Spider. Короче говоря, он считает, что ты незаконно заблокировала его колонку, и жаждет мести… и денег, конечно. Из тех сведений, что я узнал, следует, что он приобрел колонку незаконно, может быть, на черном рынке, прослышав об эффекте привыкания, который возникает, если перевести ее в определенный режим.

— Короче говоря, он незаконно раздобыл колонку, чтобы наркоманить под нее, а теперь, когда она заблокирована, и у него нет возможности каким-либо образом приобрести новую, он хочет поквитаться со мной и получить денег? —  перебивая адвоката, уточнила Ава.

— Да, Эв. Но что с него взять? Он в жесткой зависимости от твоей колонки, и все бы ничего, сумей он доказать свою правоту. Но он не может этого сделать. Как и купить, — даже на самом черном рынке, — новую, потому что… — Келс  улыбнулся широкой, довольной улыбкой, поднимая руки вверх и закидывая их за голову. — …Из-за судебной возни по защемлению своих «прав», которую он сам же и развел, за ним пристально следят, ибо наша судебная система гласит, что все дела должны вестись чисто и прозрачно.

Ава хмыкнула, впервые расслабившись с той минуты, как пришла сюда, в дом Келса.

— И?..

— Ни чека о покупке колонки, ни договора о купле-продаже, ни-че-го… завтра я получу подтверждение от торговой точки, — где, по его словам, он якобы покупал колонку, — о том, что никто и никакую колонку ему никогда не продавал. А потом поеду в суд, где в досудебном порядке, без каких-либо заседаний, которыми этот псих угрожал тебе, закрою это дело.

— Здорово, Келс… как  всегда, здорово.

Ава улыбнулась, по-видимому, начиная приходить в себя от хороших новостей. 

— А что остается?

— Иск от твоих основных конкурентов Yut-stereo. Он подразумевает оспаривание твоих авторских прав на патент Spider. Это касается как стационарной, большой модели звуковой системы, так и права производить и выпускать портативную модель колонки. И… поборники нравственности, которые…

— С пеной у рта кричат, что я с помощью Spider сделала наркоманами бесконечное количество бедных людей.

— Признайся, Эв, именно таким был твой коварный замысел, — Келс рассмеялся. — Извини… а вот это дело может стать очень большим.  Я внимательно слежу за каждым шагом этих ушлых ребят, и, если возникнет необходимость, подключу к разбирательству своих коллег, но пока здесь затягивается бумажно-мышиная возня: они подали на тебя в суд, но до сих пор не могут определиться с окончательным списком обвинений и требований, которые хотят тебе предъявить. В любом случае, я наблюдаю за ними. И знаешь, это даже весело. Как только они соберутся с силами, и подадут официальное обвинение на твое имя, я передам судье документальные доказательства того, что именно ты придумала Spider, а значит, и все права на эту систему, включая ее производство и выпуск, — в каком угодно формате, — принадлежат исключительно тебе. Сейчас я не могу этого сделать, потому что ребята очень психуют, и официально пока ничего заявить не могут. Поэтому пока мне не на что отвечать. Что до ревнителей нравственных устоев, то доказать, что между тем, как ты придумала и стала выпускать Spider, и моментом, когда объявился первый наркоман, орущий, что именно от твоей колонки его вставляет до звезд и дальше, прошло довольно много времени, и такие серьезные обвинения требуют детальной проверки, тоже довольно легко. К тому же, в описании звуковой системы ни о каком  подобном эффекте привыкания не говорится.

— И в ходе технических тестов этот эффект не был выявлен.

— Точно. Но большой возможный минус именно этого дела — в общественном резонансе. Дело может разрастись до небес. Ты сама знаешь, как люди умеют раздувать пожар.

— И точить зубы, — с иронией добавила Ава.

— Да.

Девушка хитро посмотрела на Келса.

— Мне кажется, мы похожи на сообщников.

— Так и есть. К тому же, один из нас на зарплате у другого.

После секунды молчания они одновременно рассмеялись, весело смотря на друг друга.  Смех не стихал несколько минут. Но когда последние отрывистые смешки смолкли, и перестали дрожать на губах, Ава, мгновенно став серьезной, сказала:

— Спасибо, Келс. Не знаю, как бы я справилась с этим без тебя.

— Пожалуйста, Эв. Я рад, что могу помочь тебе. К тому же, мне очень нравится работать с тобой.

— Да?

— Да. Не часто встретишь такие абсурдные и веселые дела, выдержанные в лучших традициях черного юмора.

— Ну-у… тогда я тоже рада, что помогаю тебе в этом.

Она улыбнулась, надела туфли и поднялась с дивана.

— Спасибо за вкусный кофе. И прости, что все перепутала, и приехала не в тот день, и не в то время.

Адвокат посмотрел на Аву, открыл ящик стола, и, подойдя к ней, протянул белый конверт.

— Еще один.

Она  сразу поняла, откуда это письмо. Но, чтобы убедиться в своей правоте, все-таки вскрыла конверт. Так и есть: «Дорогая Ава! Теперь тебя зовут именно так, мы очень…».

Разорвав одним движением бумажный лист и конверт, Ава подошла к мусорному ведру у письменного стола Келса, и выбросила их.

— Может, не стоило… — начал он.

— Они бросили меня сразу после рождения. Оставили в роддоме, как мусор. И знаешь, что они написали в отказе?.. Я не собираюсь их прощать или вступать с ними в переписку! 

Ава подошла к двери, резко рванула ее на себя, и чуть не врезалась в двух девушек, едва прикрытых одеждой, но, судя по их лицам, ничуть не смущенных этим обстоятельством.

— Келс?... — одновременно,  хором протянули длинноволосые нимфы. — Ты скоро?

Поперхнувшись воздухом, адвокат недвусмысленно хмыкнул, переводя взгляд с лиц девушек на верхний этаж лестницы.

— Думаю, да. Я уже ухожу, — лукаво заметила Ава.  — Доброе утро.

— Доброе утро! — прозвучало в ответ, и Келсу пришлось повторить пантомиму, смысл которой наконец-то дошел до одной из девушек, и она, легонько толкнув подругу, что-то шепнула ей, возвращаясь к лестнице.

Засунув руки в карманы брюк, Келс медленно пошел за Авой, провожая ее к входной двери.

— Ава…

— Расслабься, Келс. Если они совершеннолетние и все по обоюдному согласию, то это не мое дело. А иначе…

Она задорно подмигнула адвокату, глядя на него через плечо. 

— Я позвоню в полицию. У меня там теперь много хороших, энергичных знакомых.

— Я адвокат, Эв.  И они — совершеннолетние.

— Послушай на досуге песню Марли, Келс. Ту, где про «don’t worry, be happy».

Келс улыбнулся.

— Это Бобби МакФеррин.

— Разве? — удивилась Ава. — Всегда считала, что это Марли. Но все равно, послушай. Это, — она с улыбкой подняла глаза вверх, имея ввиду девушек. — Меня не касается, и я не судья.

Келс помолчал, добавляя после небольшой паузы:

— Роберт Мор приезжал ко мне в офис.

Послышался тяжелый вздох.

— Спрашивал совета. Хотел знать, что лучше всего сделать для того, чтобы проверку отменили.

— И ты…

— Ответил, что он может оформить отказ от своих показаний, тогда основание для проверки исчезнет, и провести ее не смогут. А потом добавил, что будет еще лучше, если он убедит твою соседку отозвать заявление. Как я понимаю, он так и сделал.

— Значит, об этом он мне говорил тогда… — задумчиво протянула Ава.

— Вы помирились?

— Нет. И вряд ли это случится.

— Эв, может, подумаешь? Выглядел он очень паршиво.

— Меня могли судить из-за его ревности. Уильяма могли разобрать на болты из-за его ревности! Этого мало, Келс? — Ава горько посмотрела на него. — Мало?! Из-за того, что ему показалось!... Меня научили не прощать предательство с первого раза. И если я выгляжу жестокой, то мне плевать, я и это переживу!

— Кто научил? — спросил Келс, когда почувствовал, что Ава немного остыла.

Девушка махнула рукой.

— Куда ты сейчас?

— Поеду на завод, посмотрю, как идут дела с портативной моделью «Спайдер».

— Эв, лучше не выпускать портативную модель, пока судебное дело не закрыто.

Ава посмотрела на Келса.

— Понял! Я понял. Тебе плевать. Но знаешь… ты тоже послушай Марли, который МакФеррин. А кстати, как там твой парень, андроид?

— Хорошо. Мы дружим. А что?

— Ничего, так… простое любопытство. Никогда до этого не сталкивался с андроидами.

Ава кивнула, сбежала по ступенькам вниз, села в машину,  и, лихо вывернув руль серебряного «Порше», умчалась по шоссе. А Келс, после того, как автомобиль Авы  скрылся за поворотом, еще несколько минут стоял у открытой двери, обдумывая весь этот неожиданный разговор. Он вспомнил тот день, когда Ава и Уильям приехали к нему в офис, и все вместе они стали обсуждать возможный план полицейской проверки. 

«Мы дружим». Адвокат усмехнулся, прекрасно помня, какой взгляд Уильяма он успел заметить, когда андроид смотрел на Аву в то утро. Келсу очень захотелось спросить, знает ли Уильям, что он и Ава только дружат? Но девушка уже уехала, и он, улыбнувшись, пошел к лестнице, к тем неотложным делам, что с таким нетерпением ожидали его наверху вот уже несколько минут.

* * *

Сильвия, одетая в прозрачное, облегающее платье, шла по коридору к мужской гримерной. Уильям тоже, как и она, был готов к выходу, но, дождавшись, когда окружающая суета вынесет из большой комнаты всех прочих ее обитателей, достал из внутреннего кармана пиджака раздобытую в каморке охранников записную книжку, и покрутил ее в руках. Сально-затхлый запах, исходивший от нее, уже почти выветрился. Андроид очень хотел ее почистить, но опасался, что это может повредить записи, и потому ограничился только тем, что самым тщательным образом протер раствором для дезинфекции обложку записной книжки, стилизованную под змеиную кожу. Уильям брезгливо сморщился, глядя на нее. Подобный стиль был не просто моветоном, но, — по его невысказанному убеждению, — настолько пошлой безвкусицей, что каждый раз, когда он видел подобные имитации под кожу рептилий или «звериные» узоры, ему хотелось оказаться от них как можно дальше.

И, может быть, именно поэтому сегодня он должен был пройти по подиуму именно в таком одеянии: рубашка тонкого сукна, выдержанная в «тигрином» окрасе, и наполовину обнажающая его грудь, была несколько разбавлена белым пиджаком. Андроид вздохнул, стараясь сосредоточиться на мысли, которая весь день назойливой трелью крутилась в его голове, но, — если вернуться к той одежде, которую он сегодня должен был показать, — он был рад, что рубашка, пусть и отчасти, но скрыта пиджаком. Просто уму непостижимо, кому пришла в голову мысль начать делать одежду с подобными принтами! Нижний уголок записной книжки, зажатой в руке Уильяма, тускло сверкнул в свете лампы, разгоняющей своим светом окружающую ночную темноту. Это был последний из пяти сегодняшних выходов Уильяма. И, если быть честным, и признаться, — «положа руку на сердце» (ему очень нравилось это человеческое выражение и та ирония, которая сопровождала его, если попробовать отнести эти слова к самому андроиду), — он очень устал. Не физически, но… эмоционально?

От этой мысли его брови поднялись вверх, а на лице с тонкими чертами показалось замешательство. Подумав над этим любопытным противоречием еще немного, Уильям привычно усмехнулся, — острым краем сжатых, тонких губ, презирающих всякую абсолютную серьезность. «Это будет хорошая игра…» — подумал он, медленно и беззвучно перелистывая страницы, содержимое которых он уже успел запомнить наизусть. 

Записная книжка представляла собой что-то вроде дневника. Только не личного, как у Авы Полгар, за прочтение которого посторонними людьми ее одолевала злость, а коллективного. Уильям не терял времени даром, и самым подробным образом изучил каждую страницу маленькой книжки. «Потому, — думал он с удовольствием, — что изучать тактику противника во время боя означает принять неминуемое поражение». 

Он будет куда осмотрительнее и лучше повсеместной человеческой близорукости: когда бой начнется, он будет к нему готов. Настолько, что его врагам не придется выжить в этой схватке. Улыбнувшись собственным мыслям, и чувствуя в груди горячее волнение, Уильям принялся перелистывать страницы, одну за одной, от начала и до конца. 

На первом и заднем форзацах были записаны адреса и телефоны охранников. Напротив этих данных они даже умудрились указать свои имена, что, на взгляд Уильяма, было верхом глупости. С другой стороны, чего можно ожидать от тех, кто живет от пятницы до пятницы преимущественно надеждой хорошенько напиться в предстоящие выходные?...

После имен, адресов и телефонов пяти ублюдков следовали целые страницы, посвященные таким, как он. Андроидам. Роботы были обозначены в записях под названиями своих серийных номеров и моделей, или, — если у них были имена, — под этими именами. Все они, включая Уильяма, который в данном списке значился одним из последних, и был указан за буквами «RD-8 (D)», составляли бесчисленное множество андроидов, уничтоженных только лишь этими охранниками. Иногда, — может быть, для большего развлечения и разбавления скучного списка, — напротив имени или серии андроида, прописанные красным цветом и мелким почерком, встречались уточнения:

*плеть (позже Уильям понял, что в дальнейшем охранники станут сокращать эти уточнения до первой буквы, поэтому плеть станет неприметной “п”);

*дуэль (д.)

*плеть-многохвостка (п.-мн.)

*вода (в.)

*бессонница (б.)

И так далее, далее далее…

Уильям вспомнил, как вернувшись в дом Авы Полгар после своей первой серьезной вылазки, в конце которой он облил охранника пивом, он стал просматривать эти записи. Помнил, как зашел в свою комнату,  посадил на ветку внезапно взятого под опеку мелкого хамелеона, стянул с себя черную водолазку, и тяжело вздохнул, радуясь тому, что сейчас примет холодный душ, но… сел на диван, не в силах оставить записную книжку. Его руки дрожали, пальцы очень медленно, с огромным трудом, — чего не бывало с ним никогда ни до, ни после этого момента, — перелистывали сальные, запачканные пятнами страницы. Он даже отдернул руку от страницы, — когда у него реальнее самой явной действительности возникло ощущение, что страница жжет его кожу огнем. Он читал. Читал и смотрел. Перечитывал, проводил пальцами по размытым строчкам, запоминая имена и названия моделей андроидов из начала, середины, окончания списка… так, полуобнаженный и сгорбленный над крохотной книжкой, он просидел больше двух часов, пьянея от ярости, и желая сохранить ее в своей крови на всем протяжении мести. Его белая кровь, — аналог человеческой красной, — взбунтовалась, расплескиваясь и выплясывая по всему телу дикими, мощными, оглушительными толчками, похожими на серию цепных землетрясений.

Наконец, почувствовав, как сильно затекла спина от долгого, статичного положения,, Уильям медленно выпрямился, и с блуждающей, страшной улыбкой посмотрел в темное окно, за которым стояла непроглядная ночь.

Он все выучил.

И все запомнил.

Теперь он знал адреса всех, кто был ему нужен.

«Они не смогут уйти…» — смакуя каждое из этих слов, подумал Уильям. Уже давно у него было готово все для встречи с ними. С каждым из них. Правда, некоторое время он еще раздумывал над тем, как сделать лучше: отловить и убить каждого из них по отдельности, или свезти всех в заброшенный, но надежный дом, который он присмотрел и проверил  как раз к такому счастливому событию?

Одна мысль о том, чтобы собрать ублюдков в одном большом доме на пустыре, рядом с которым были только вой ветра и степь, и мучить их по очереди, — или без очереди, по своей прихоти, и как ему захочется, но так, чтобы они видели и слышали вопли друг друга, — неизменно приносила Уильяму ядовитое, глубочайшее удовлетворение. И чем больше он думал об этом варианте, тем сильнее ему хотелось воплотить именно его, но… неожиданно он сам стал тем обоюдоострым мечом, которым Уильям мог погубить самого себя. Андроид слишком упивался желанием и стремлением отомстить. С одной стороны это было хорошо, — страстное сердце берет в полон города, а с другой — плохо: такая неудержимая страсть может ослепить, убить его. Уильям много размышлял над тем, что любая неосторожность может стоить ему жизни, и пришел к выводу, что если что-то пойдет не по плану, и сам он умрет в ходе мести, то он умрет счастливым. «Нет, — педантично поправил он самого себя, — ради воплощения этой мести я готов даже умереть». В конце концов, это было его главной целью. Целью всей жизни. Стоит ли о чем-то жалеть, когда ее достижение так близко?

Уильям мысленно раскрыл перед собой список исполненных дел. У него было готово все: 

— Дом, где он будет их держать;

— Необходимая мебель и приборы (стулья, кушетки, холодильник для хранения еды, чтобы они не умерли раньше, чем он им позволит, и все прочее, что может понадобиться для поддержания жизни в человеческом теле до нужного ему момента);

— Оружие (тут арсенал был настолько велик, что перечислять его не было необходимости);

— Орудия пыток (можно было бы объединить его с предыдущим пунктом, но Уильям выделил его отдельно, с удовольствием напоминая себе, что к нему, в том числе, относятся плети-многохвостки, точно такие же, — и немного другие, — которыми были его, когда он был в тех смрадных подвалах); 

— Медицинские инструменты и средства для оказания первой помощи (он знал, что паникуя, пленники способны на отчаянный шаг, иные даже могут неосмотрительно попытаться лишить себя жизни раньше, чем ему бы того хотелось);

Особой гордостью этого списка Уильям считал мощную стереосистему и великолепную коллекцию музыки, которую он станет включать своим давним знакомым. «По крайней мере, умрут не такими идиотами, какими были при жизни» — думал андроид, когда размышлял над тем, нужно ли ему что-то еще для того дома? Он готовился чрезвычайно тщательно и осторожно, закупая все, что ему было нужно, на черных рынках: реальных и виртуальных. Что-то можно было достать только «в реальности», а что-то — лишь в online, потому что продавцы того, что он искал, не доверяли обычным встречам в условленном месте. Уильяма все это более, чем устраивало. В этом он не был излишне прихотлив, и довольно быстро научился ориентироваться и по ту, и по другую сторону черных рынков.

Некоторые торговцы даже прозвали его «бешеным». Потому, что он заказывал им то, чего не заказывали даже ушлые обитатели торговых площадок. Короче говоря, в своей мести и в ее воплощении Уильям решил развернуться по полной… И пусть от мысли об общих пытках ублюдков на глазах у друг друга ему пришлось отказаться, — так риск получить повреждения и не довести дело до конца, многократно возрастал, — он, тем не менее, мог не ограничивать себя в том, что касалось мести тет-а-тет. Да, зрелище будет не таким масштабным, но ведь главное не это, а воплощение замысла в жизнь. А за этим он не постоит.

— Ты готов? — Сильвия подошла к Уильяму, опустила руку на его плечо и обошла андроида, плавно останавливаясь перед ним.

— Безусловно, — сказал Уильям, похлопывая мягким движением по левому борту пиджака, во внутренний карман которого он убрал записную книжку. 

Девушка не заметила ее потому что, расслышав шаги Сильвии намного раньше, чем она сама появилась в гримерной, Уильям убрал книжку. Теперь же он только легко хлопнул по светлой ткани пиджака, и улыбнулся, глядя на воодушевленную модель, и снова молча изумился тому, что в это состояние ее приводили только три вещи: показы, вечеринки и новая одежда. «И еще секс», — с некоторым сомнением, но все же добавил Уильям мысленно, хотя к этому пункту существовали оговорки. И самая большая из них состояла в том, что даже во время секса Сильвия очень хотела выглядеть «правильно» и «на высоте». 

На деле это означало то, что во время самого процесса она постоянно рассматривала себя в зеркалах, которые были в ее доме едва ли не на каждом шагу. Если же собственный вид или поза нарушали представление Сильвии о прекрасном, она меняла их, прикладывая все возможные усилия для того, чтобы оставаться на своей невидимой высоте. Сначала Уильяму это казалось любопытным, и он смотрел на это отвлеченно. Примерно так, как смотрит врач на нестандартное поведение интересного пациента, но очень скоро это превратилось в стылую, наигранную постановку, участвовать в которой он не хотел. Наблюдая за Сильвией, которая никогда не позволяла себе отдаться эмоциям целиком, — ведь у нее, в отличие от него, была репутация, — Уильям все чаще ловил себя на желании и мысли сделать или сказать что-то «не то», и не так, как она предполагала. С одной лишь целью: вывести ее из себя, увидеть ее настоящую, — несдержанную, страстную или злую. 

Но этого никогда не происходило, и они следовали друг за другом раз и навсегда выученными тропами,  пока каждому из них это было выгодно. Уильям, хоть и был совершенно свободен, и мог делать все, что хотел, — без страха, что Сильвия захочет узнать или поймет, куда он так часто исчезает поздними вечерами и по ночам, — но, вместе с тем, оставался абсолютно равнодушен к Сильвии, и ко всему, что к ней относилось. Иными словами, с ней андроид был абсолютно пустой, — как красивая ёлочная игрушка, которую совсем недавно выдули из цветного стекла, и скоро, совсем скоро, продадут с прилавка по сходной цене любому, кому она понравится. Во взгляде андроида, когда он был с Сильвией, не было огня. А тот, что горел раньше, рядом с ней всегда исчезал. И хотя планы о скором воплощении мести давали ему большой запал, Уильяму хотелось иного. Другого. Чего-то неуловимого, что он сам не мог до конца определить. Чего-то, что грело бы его по-настоящему, и отвлекало бы от пустоты красивой ёлочной игрушки, которую только что выдули из цветного стекла, — на продажу. 

— Тогда пойдем, покажем им.

Сильвия довольно улыбнулась, и быстрым поцелуем приникла к губам андроида. После этого, она, конечно, посмотрела на себя в зеркало и поправила макияж, а оглянувшись на Уильяма, провела пальцем по его губам, стирая с них свою помаду, и заключая, что они — «очень красивые!».

Этот долгий день наконец-то подходил к концу. Уильям перелез через железные прутья ворот, ловко спрыгивая вниз с самой высокой точки. В груди что-то кольнуло, и он, опустив взгляд, увидел, что рубашка с тигриным принтом порвана. Хмыкнув, он широко улыбнулся, и едва слышной, легкой дробью побежал по асфальту к своему автомобилю. 

Усевшись за руль, и смотря прямо перед собой, андроид нажал на крышку скрытой ниши, и когда она беззвучно отъехала в сторону, достал другую, свежую и «настоящую», — как он выражался, — рубашку. Обыкновенного, белого цвета. 

Почувствовав, как чистая, выглаженная ткань мягко обволакивает тело, Уильям с наслаждением вздохнул. И улыбнулся, вспомнив, как несколько минут назад, — проведя на очень важной и очень закрытой вечеринке всего лишь четверть часа, — он перелез через ворота, а теперь сидел в Aston Martin, планируя смыться от дома со всеми зажженными окнами куда подальше.

«В дом Авы Полгар», — уточнил он мысленно, чувствуя, как накипевшая за день злость, — оттого, что сегодня ему снова пришлось нарушить свои планы, в которых была следующая вылазка, и присутствовать на этом «фешенебельном мероприятии», — понемногу утихает. Подвернув рукава рубашки до локтей, Уильям замер, наслаждаясь настоящей минутой. По правде говоря, это было одним из его любимых занятий, — останавливать в моменте и наслаждаться настоящим, даже если вокруг царит абсолютная суета. Он устраивал себе такие паузы при каждом удобном случае, особенно тогда, когда чувствовал, что его эмоциональный сектор и порог восприятия переполнены. Вряд ли бы кто-то хотел увидеть робота в «неподобающем виде», в состоянии ярости или злости, правда? Люди так себя не ведут. Поэтому ему и были нужны эти паузы, — для того, чтобы не взорваться, и не взорвать кого-нибудь вместе с собой, — и «сохранить лицо», как говорила Сильвия. «Что ж, — отметил андроид мысленно, поворачивая ключ в замке зажигания, — по крайней мере здесь ее слова уместны». 

Отъехав от дома, где гремела вечеринка, Уильям услышал, как зазвонил мобильный телефон. «Наверняка Сильвия…» — начал раздраженно думать он, нехотя переводя взгляд на экран светящегося в темноте телефона, закрепленного справа от руля в специальном блоке. Но это была не Сильвия. От удивления глаза андроида стали больше, и он даже весело присвистнул. Потому что никак не ожидал, что ему будет звонить тот, кто сейчас, на том конце невидимых телефонных линий, ждал его ответа.

* * *

— Роберт, ты с нами? — спросили коллеги, уходя в конце рабочего дня из лаборатории.

— Нет, идите! — Мор махнул рукой, все больше хмурясь.

Это было четыре часа назад. Сегодня он задержался дольше обычного. Причиной тому было дело, решение которому он не находил, и которое никак не оставляло его в покое. 

Кэт предстояла замена протеза на более «взрослую» и совершенную модель, а эту новую модификацию Роберт никогда раньше не устанавливал. Но главным было даже не это. В конце концов, об особенностях данной модели он узнал все, что мог. К тому же, у него был внушительный опыт установки телесных протезов иных типов. Главным было то, что Кэт, которая с каждым днем все больше выбивалась из давнего и такого привычного для Роберта образа маленькой девочки, взрослела и становилась привлекательной девушкой. И сама мысль о том, — к Роберту она пришла внезапно, во время одной из операций, — что во время смены протеза Роб будет видеть ее обнаженной, со знанием самых личных, интимных моментов, смущала и нервировала его до последней степени. Единственным плюсом этой ситуации было то, что она всецело отвлекала его от еще одной тревоги Мора, — как помириться с Авой? Как вернуть ее?

Эти и множество других вопросов об Аве и об их отношениях постоянно крутились в его мыслях, изнуряя Мора тем больше, что он не знал, что ему делать. А то, что Роберт знал и уже сделал, — не помогло. Сначала Ава не отвечала на звонки. Теперь она, судя по тому, что соединение обрывалось не начавшись, заблокировала его номер. Да что там номер… она заблокировала самого Мора. Несколько раз, когда попытки обсудить с ней все произошедшее наедине, не принесли никакого результата, он устраивал встречи через общих друзей. Ава попалась на этот фокус дважды. Но в третий раз, увидев его до того, как он заметил, что она заметила его, Ава, очаровательно улыбнувшись друзьям, сказала, что вернется сразу же, как «поправит макияж».

Идиоты.

Нет. Он, Мор, идиот.

Друзья не удивились, и ничего не поняли до тех пор, пока подошедший к столику Мор не сказал им, что она обвела их всех.

— Она не «поправляет макияж». То есть никогда так не говорит, — со вздохом объяснил Роберт, ударяя кулаком по столу. 

Стоило ли удивляться тому, что Ава не вернулась. Короче говоря, время шло, перетекая из дней в недели, а их размолвка так и не была решена. Честно говоря, у Мора при мысли о том, что еще он может сделать, для того, чтобы Ава его выслушала и простила, уже закипали мозги. И, что хуже всего, они закипали не давая ему каких-либо новых идей по выходу из этого положения. Но все-таки, — может быть, это просто был такой день, а может лабораторные боги или боги биоинженерии сжалились над своим преданным слугой, — у Роберта появилась новая, еще одна, затея.

Безумная.

И чрезвычайно неприятная для него в смысле воплощения, но… делать было нечего, — Роберт очень хотел помириться с Авой. Для начала он просто хотел, чтобы она его выслушала, не перебивая и не убегая. И если для всего этого ему придется звонить Уильяму снова и снова, — этот гад не отвечал на его звонки, — то… в динамике сотового телефона Мора зазвучали новые гудки. 

Он ждал, не особо надеясь на ответ, когда в трубке раздался ироничный голос Уильяма:

— Роберт Мор? Чем могу помочь?

Роб нервно сглотнул, чувствуя, как царапает в пересохшем горле.

— Уильям? Привет… да, ты прав, скорее доброй ночи… где мы можем встретиться?

— В смысле «пересечься»? —  с улыбкой переспросил андроид, смакуя слово, которое он узнал совсем недавно. — Я сейчас дома, у Авы Полгар. Если ваше дело настолько срочное и не терпит ни малейшего промедления, то можете приехать сюда. Вам напомнить адрес?... Рад, что вы его помните. До скорой встречи, Роберт Мор.

Насвистывая «Hot Stuff» Донны Саммер, — песню, памятную ему с того вечера в клубе, — Уильям пошел в душ. День был долгим, а вечер утомительным, но впереди, судя по всему, была не лишенная любопытства, поздняя встреча с Робертом Мором. Андроид просто не мог себе позволить выглядеть утомленным или раздраженным. Кто же, как не он, — в отсутствии Авы Полгар, — сыграет роль радушного хозяина? А кстати… где Ава?

* * *

У Роберта Мора не было ни времени, ни желания вступать с андроидом в долгие, галантные разговоры, которые тот, по его мнению, очень любил. Поэтому, встретившись с Уильямом, и едва переступив порог дома Авы, — при мысли об этом его сердце обдало жаром и холодом, — Роб сразу перешел к делу.

— Ты должен… вернее, я хотел бы… я просил бы тебя…

— В этот раз я не стану закрывать дверь у вас перед носом, Роберт Мор. Можете ничего не опасаться, и говорить свободно, — легким, плавным голосом произнес Уильям, и отошел в сторону, пропуская гостя.

«Люди, конечно, весьма странные», — заметил про себя робот, в ожидании глядя на сдавшего в мышечной массе, да и вообще как-то изменившегося не в лучшую сторону врача.

— Ава… как она? Я хотел бы знать, — тихо произнес Роберт, и несмело, мельком, посмотрел на андроида.

— Я не уверен, что у меня есть полномочия, которые позволяли бы мне ответить на ваш вопрос.

Мор быстро кивнул, мысленно ругая себя за вопрос, и за то, что андроид снова начал опутывать  разговор своими витиеватыми словами, — как раз теми, которых Мор хотел избежать. Роберт открыл рот, чтобы спросить о том, из-за чего он просил андроида о встрече, как во входную стеклянную дверь шумной дробью постучала Кэт. Мор тяжело вздохнул. Значит, удержать ее дома он, все-таки, не смог, особенно когда она узнала, что Роберт едет на встречу с Уильямом.

— Билли! — сияя, крикнула Кэт, поднимая руки вверх и пытаясь обнять андроида, что вышло неловко, потому что Уильям и не думал отвечать на объятия девочки, а, поймав ее руки на взлете, только сжал пальцы Кэтрин в своих руках, смотря на нее с вежливой улыбкой.

— Добрый вечер, Кэтрин Мор. Вернее, доброй ночи. 

— Как ты, Билли?

— Не ожидал вас здесь увидеть после того визита, когда вы рылись…— невозмутимо заметил андроид, глядя, как лицо Кэтрин загорается красным.

«Теперь ты не станешь мешать моему разговору с Робертом Мором», — удовлетворенно подумал Уильям, разглядывая смущенное лицо Кэт, и подошел к Роберту, который, видимо погруженный в свои невеселые мысли, не расслышал полуфразы андроида, но верно распознал выражение его лица, и потому, когда Уильям остановился напротив него, перешел к делу:

— Мне нужна твоя помощь, Уильям.

Роберт перевел взгляд на сестру, радуясь, что она не вмешивается в разговор. 

— Может быть, ты помнишь… Кэт нужна замена протеза, и я… должен признать, что не до конца понимаю систему креплений на новой модели. Она сделана по новейшей разработке, в создании которой я не участвовал, и я боюсь, что…

— Сделаете что-то не так, и нанесете вред своей сестре? — уточнил андроид.

Мор шумно сглотнул.

— А почему вы решили, что я могу помочь? Я никогда не занимался установкой или заменой протезов подобного типа.

— Но ты — андроид, я уверен, ты в этом быстро разберешься. И Кэт доверяет тебе, даже больше, чем мне, а я… я хотел бы, чтобы между удобным и красивым протезом она выбрала первый вариант, но она…упрямая… хочет красивый, и не слишком подходящий ей по типу строения тела, говорит, что в нем она будет нравится тебе гораздо больше, и…

— Это недопустимо, — строго ответил Уильям.

— Помогать?

— Отвечать на влюбленность девочки, — поправил Мора андроид. — Хотя… сначала испытывать гнев по отношению ко мне из-за симпатии Кэтрин Мор, в зарождении и развитии которой я не принимал и не хотел принимать никакого, даже опосредованного участия, затем кричать в полицейском участке, а теперь просить меня о помощи на основании существующей симпатии вашей сестры ко мне…

Мор тяжело вздохнул. Уильяму показалось, что он стал даже меньше ростом. Прервав свою речь, андроид помолчал, тщательно обдумывая слова Роберта, и, наконец, сообщил свое решение:

— Предлагаю заключить договор о взаимной помощи. Я помогу вам в том, о чем вы просите, а вы…— Уильям еще раз обдумал то, что хотел сказать. — …Проверите работу моей операционной системы. Существует некоторый нюанс, возникающий время от времени, и я хочу знать, что это — сбой в программном обеспечении или фактор иного рода.

— Хорошо… хорошо! — радостно отозвался Мор, делая тяжелый выдох. — Спасибо, Уильям, правда…

— Не стоит благодарности, Роберт Мор. Я считаю это взаимовыгодным договором. И прошу не сообщать никому о моей просьбе, которую я только что озвучил.

Мор кивнул, соглашаясь, и с улыбкой осматриваясь по сторонам. Перемена, произошедшая с ним, ощущалась почти физически, и сейчас он выглядел как Сизиф, неожиданно освобожденный от своей муки.

— Это все?

— Да-а… да, все. 

Мор осмотрел гостиную.

«Хочет остаться, но не находит для этого причины», — разгадал его поведение Уильям, изящно указывая рукой в сторону входной двери.

— Кэт… Кэтрин! — позвал Роберт. — Нам пора.

— Но…— недовольно отозвалась девочка.

— Может быть, передать что-нибудь Аве Полгар? — напоследок спросил Уильям.

— Нет, я… сам поговорю с ней…  — неуверенно протянул Мор, переступая порог.

— А я бы поговорила с тобой, — громко заявила Сильвия, возникая из темноты за спиной Роберта и Кэт, и сразу переходя к делу.

— Значит, так ты ценишь приглашение на закрытый вечер? Сбегая, как какой-нибудь мальчишка? И тебе плевать, что о нас подумают люди?! Мы не можем себе такого позволить!

Брови Уильяма поползли вверх от удивления. Что и говорить: такого он не ожидал. Впрочем, тон Сильвии не был важен, Уильяма очень мало беспокоили ее слова. Гораздо интереснее для него было то, что будет происходить дальше, и чем закончится этот причудливый разнос. «Даму надо выслушать», — вспомнил Уильям фразу из какого-то фильма 1950-х, и усмехнулся: надо, так надо. Андроид отступил в сторону, и Сильвия, пребывающая, должно быть, в крайней из доступных ей степеней негодования, первой поняла его движение. С фразой «толкаемся здесь, как рыбы!» она зашла в дом Авы Полгар, громко стуча каблуками. А Кэт, которая, судя по выражению лица, разрывалась между вспыхнувшей ревностью и неуемным желанием узнать, чем все это закончится, вернулась в гостиную вслед за блондинкой, переводя горящий взгляд с нее на андроида, и обратно. Роберт начал что-то негромко говорить Кэт, но она совершенно его не слушала, завороженная открывшейся сценой, и потому Мор тоже вернулся в дом.

— А что можем? — спросил Уильям, с любопытством глядя на присутствующих.

Сильвия непонимающе тряхнула головой, и андроид, слегка закатив глаза, медленно пояснил:

— Ты сказала, что «мы не можем себе такого позволить». А что мы можем себе позволить?

— Все, что хотим! Красивую жизнь, яхты, путешествия…— воодушевленно начала перечислять блондинка, и остановилась, когда до нее дошло, что фраза Уильяма была издевкой. — Ты смеешься надо мной? Ты издеваешься? Надо мной?!

С каждым новым вопросом голос Сильвии становился все выше.

— Ты, который живет в этом доме, с какой-то девчонкой!

— Сильвия! — одернул ее Мор, но она отмахнулась от него.

— Ты… всегда уходишь от ответа на этот вопрос! Ты, который не может ничего сказать! Ты даже не можешь оценить все то, что я делаю для тебя! Я выбрала тебя, а ты!... Почему ты живешь здесь?!

Блондинка разошлась не на шутку, словно у нее внезапно открылся сливной шлюз, и все массы определенного рода начали выходить на свет божий одновременно. И если это предположение было верным, то самой Сильвии оно доставляло очень мало удовольствия, — впервые за все время, что Уильям ее знал, она действительно потеряла над собой контроль, и,  — в подтверждение одной давней шутке, — вышла из себя, но никак не могла зайти обратно.

— Вот это да!….— восхищенно протянула Ава Полгар, останавливаясь позади всей компании. До сих пор не замеченная никем, она вышла вперед и постаралась эффектно пройти на каблуках под взглядами присутствующих. Но, сделав пару шагов, поняла, что эту идею лучше оставить. Наверное поэтому Ава, аккуратно сняв туфли, зацепила их тонкими пальцами за задник, и, обогнув Сильвию, — она кивнула блондинке в знак приветствия, — решила, что лучше будет пройтись босиком.

Весьма неустойчивый проход закончился рядом с худощавой фигурой андроида, если точнее, — слева от него. Ава, запнувшись, едва не уткнулась носом ему в живот, но вовремя удержала равновесие, и, прочистив горло, с гордым,  — как ей казалось, — и как можно более невозмутимым видом, остановилась рядом с Уильямом, поправила оранжевое мини-платье, поставила туфли на пол и скрестила руки на груди как бывалый супершпион.

— Вот это компания! — выдохнула Ава, и снова замолчала.

Несколько секунд она стояла неподвижно, рассматривая лица нежданных гостей, а потом широко улыбнулась и засмеялась, подмигивая остолбеневшему андроиду.

— Живет здесь Уильям, а проблемы с этим у тебя, Сил? — Ава звонко рассмеялась. Заметив, как скукожилось лицо блондинки, Ава невозмутимо продолжила.

— Тебе не нравится, когда тебя так называют?...Ну прости, я совсем не хотела тебя обидеть… зацепить, задеть, оскорбить…

— Эв, что с тобой? — начал Роберт, подходя ближе и протягивая к ней руку.

— Не трогай меня! — прошептала Ава. 

Отшатнувшись в сторону от Мора, она прижалась к Уильяму и удивленно застыла на месте, словно сама не поняла, как такое могло произойти. Подобные события в пьесах называют «немыми сценами». И эта сцена оказалась именно такой. Уильям, не говоря ни слова, тоже с удивлением посмотрел на Аву Полгар. И Роберт Мор, и Кэт, и «Сил» — кто пораженно, а кто с негодованием и ревностью, — тоже разглядывали ее.

А сама Ава, неожиданно для себя обняв Уильяма, и чувствуя тепло его тела за тонкой тканью рубашки, и слушая, как мерно и спокойно бьется, — она была в том уверена, — в груди его сердце, ощутила, как постепенно, по капле, ее накрывает лавина долго сдерживаемых эмоций: злость, боль, страх, отчаяние и одиночество. Ее черные глаза заблестели. Взгляд Авы пробежал по лицам Кэт и Сильвии, а дойдя до Мора, надолго остановился на его фигуре и лице. Ава смотрела на него не отрываясь, пока на глаза не выступили слезы.

А потом все изменилось. Перед ее затуманенным взглядом возник Уильям. Она снова ощутила исходящее от него тепло, такое притягательное и уютное, что… поднявшись на носки, Ава притянула Уильяма к себе, и нежно коснулась его губ. Слезы еще бежали по ее щекам, когда их поцелуй кратко вспыхнул, став неожиданностью для обоих. Сжав лицо Авы в ладонях, Уильям немного отстранился, заглянул в черные, блестящие золотом глаза, и наклонился к ней, чтобы испить, наконец, ее губы на вкус.

В первые мгновения он целовал Аву робко и несмело, словно не доверяя тому, что происходит с ним. Но стоило ей ответить, как поцелуй изменился, — стал горячим и безрассудным, безотчетным, бескрайним… Уильям вел Аву за собой, и останавливался, — завороженный, потрясенный, не верящий и не знающий такой глубины, и испуганный ею… Удивленные, растерянные и смущенные, они каким-то образом все же смогли остановиться. Ава, не глядя ни на кого, отвернулась, обнимая Уильяма. А он обнял ее, — обеими руками, как крыльями, укрывая ото всех.

Ава медленно открыла глаза и с трудом повернула голову из стороны в сторону. Темные шторы были заботливо кем-то задернуты, и яркое солнце пробивалось в ее спальню только узким, жарким лучом. Глаза девушки снова закрылись.

«Просто невероятно… как может болеть голова…» — осторожно подумала она, будто мысли стали неподъемными, и потому с ними следовало обращаться с особой осторожностью. Какое-то время Ава молча лежала на кровати с закрытыми глазами. Рука медленно коснулась горла, плотного, высокого воротника. «Опять эта блузка…» — поморщившись, решила девушка, отворачиваясь от окна, и надеясь еще поспать. Но голова, ставшая центром притяжения, была слишком тяжелой, и слишком сильно кружилась, чтобы она смогла уснуть; комната — слишком жаркой и светлой, а ее длинные волосы, разбросанные черной волной по подушке — такими душными, что, казалось, вокруг Авы не осталось ни единого глотка воздуха.

Покачиваясь, девушка очень медленно села на кровати, и начала осматривать привычную обстановку. Память прошило первой смутной вспышкой, — сбегая по лестнице вниз, она подумала, что ее бесит блузка. Смуглая рука Авы снова коснулась горла, девушка посмотрела на себя, и с удивлением узнала, что на ней совсем другая одежда.

Черно-оранжевое платье.

Мини.

С фигурными разрезами по бокам.

«О, черт…откуда?» — для поиска ответа на этот вопрос пришлось напрячь память посильнее. Ничего. Был классический костюм, — стало платье. Ответ о смене одежды наверняка лежит где-то в этой плоскости. Ава медленно, — как моряк, застигнутый штормом на палубе, — сползла с кровати, и аккуратно выровняла равновесие.

«Стоять… так. А теперь холодный душ», — набросала она себе заданий, но обойти кровать у нее получилось гораздо медленнее, чем ей хотелось бы.  «Я встретилась с Келсом… от него поехала на завод… по пути заехала в магазин, чтобы купить себе что-то из одежды, и снять, наконец-то, этот ужасный костюм… я купила платье? Это платье?».

Ава остановилась на пороге ванной, и посмотрела на себя в зеркало.

Мелкая.

Бледная.

Лохматая.

«Отстой… от… стой! Откуда это, этот ритм, знакомый, как… как  там? Ну же! Песня, огни и смех… «У меня есть хамелеон»... «Не трогай меня!»… А это что?...Это я сказала?».

Мелкая босая девчонка, белая, как осыпавшийся мел, с распущенными черными волосами, продолжала пялиться на Аву из зеркала. «Вспоминай!» — потребовала она от себя, закрывая ладонью глаза. — «Ну! Что молчишь? Что было вчера вечером?... Риз? Значит, я встретилась с Риз? «Но ты тоже послушай Марли, Эв, расслабься». Так. Это Келс. Хоть что-то… а хамелеон?». Ава подошла к зеркалу, открыла датчик с холодной водой, и, плеснув ею в лицо, посмотрела на себя, упираясь руками в мраморный край раковины.

— У кого хамелеон? — спросила Ава вслух.

Рассмотрев себя в зеркале хмурым, сомнительным взглядом, она вздохнула, завела руки за спину, чтобы расстегнуть платье, и застыла на месте. Резко развернувшись, Ава хотела побежать, но тело напомнило ей, что сейчас с этим дела у них обстоят не очень, и ее максимум в настоящую минуту — неровный, немного ускоренный босой «шлеп!» — из ванной в комнату, а затем — в коридор, и, если повернуть направо, дойти до центральной двери в конце длинного коридора, — она с матовым, белым стеклом, и с желто-красно-зелеными стеклянными окошками по центру, — то…

В обычных обстоятельствах Ава Полгар отнюдь не пылала страстью к рептилиям и ящерицам, но обстоятельства не были обычными, правда? Значит, что бы там ни было с этим хамелеоном, она это выяснит… сейчас это была единственная, более-менее прочная подсказка ко вчерашнему вечеру, который расплылся в ее памяти разноцветными пятнами, шумом и тишиной, музыкой и пением, воздухом с моря, чьим-то ароматом духов, и… бог знает, чем еще. 

Ава остановилась у двери в комнату Уильяма, и подняла руку, чтобы постучать.

— Глупости! — шепнула она сама себе, рассматривая разноцветные квадраты из толстого, прохладного стекла, и бесшумно нажала на витое золотое крыло дверной ручки.

Комнаты Уильяма встретили ее полной темнотой.

Black out.

Не такой ли темноты, по слухам, требовал однажды перед презентацией Стив Джобс? «...Если все закончится пожаром и давкой у темных выходов, выжившим будет, о чем рассказать. Остальные тоже будут в восторге… правда, недолго… Ладно, Эв, соберись. Помнишь? Хамелеон… я не знаю, почему ты решила, что он здесь, но…». Тихо закрыв за собой дверь, Ава прислонилась к ней спиной, в ожидании, когда глаза привыкнут к плотной темноте. «Надо же… ни одного огонька… и солнца за окном как будто нет». Прошло около двух минут. Часто поморгав, и по-прежнему стараясь двигаться как можно тише, — «зачем это нужно?...я же не в боевике каком-нибудь!», — Ава, ступая на носок, начала не спеша обходить первую комнату. Она сделала глубокий вдох, и остановилась, снова завороженная, — как и  первый раз, — мерцанием бирюзово-зеленого зеркального круга, который расходился градиентом по белой стене. Постояв немного перед зеркалом, и шумно сглотнув, Ава двинулась дальше, с облегчением чувствуя, что, пусть очень медленно, но ей становится лучше. «Кто бы знал, что поиски хамелеона могут дать такой эффект», — осторожно улыбнувшись, подумала про себя девушка, и остановилась, вслушиваясь в какой-то неясный звук. «Ну-ка… что это?... пропало. Нет… снова». 

Звук, похожий на тихий разговор, то стихал, то возникал вновь. Ласковый, негромкий, нежный. Может, Уильям оставляет на ночь музыку? Это музыка для сна? Он вообще спит?...  «Мы знакомы столько времени, живем в одном доме, а я даже не знаю, нуждается ли он во сне!» — с удивлением подумала Ава, осматриваясь по сторонам в поисках источника звука.

И он нашелся.

Девушка плавно шагнула вперед, и в спальне андроида, при ее приближении, прямо напротив кровати, — у стены, оклеенной черными обоями, загорелся светом огромный террариум.  Вскрикнув от неожиданности,  Ава зажала рот ладонью и  приблизилась к громадному вертикальному ящику, с удивлением заглядывая внутрь, и не сразу замечая на толстой ветке дерева, — которая в этом жилище отвечала, судя по всему, за третий этаж, — небольшого хамелеона, блаженно гревшего свою спину под широким лучом теплой лампы, направленной вниз, прямо на него.

По левой стороне террариума мягко журчала, сбегая вниз, вода. Ава улыбнулась, — чуть-чуть, углом губ, — словно более откровенная улыбка могла испугать изумрудную, в синих разводах, ящерицу. Хамелеон, хоть и был мелким, — и, скорее всего, совсем юным, — выглядел как настоящий ловец кайфа, знающий истинный толк в том, как хорошенько прогреть каждую вершину своего удивительного гребня, понаблюдать огромным глазом за каким-то странным субъектом, который пялится на него сейчас через стекло, и поймать, — смешным и неспешным раскачиванием спустившись на две ветки пониже, — сверчка, бьющегося в углу прозрачной банки, в которой каждый день ему подавали любимую еду.

— Я и подумать не мог, что старина Хэм тебе так понравился с момента вчерашнего знакомства.

Уильям произнес фразу шепотом и с улыбкой, подходя к девушке вплотную. От звука его голоса Ава подпрыгнула на месте, закрыла глаза, и почувствовала, как от страха в груди дергается сердце.

— Прости, не хотел тебя пугать, — все тем же тоном произнес андроид, с неясным выражением, — которое отчего-то привело Аву в смущение, — разглядывая ее лицо в полумраке комнаты, разбавленным только мягким светом нескольких ламп, направленных на террариум.

— «Старина Хэм»? — уточнила Ава, переводя взгляд с Уильяма на хамелеона. — Не знала, что у тебя есть хамелеон. И давно он у тебя?

«У меня есть хамелеон», — фраза снова, быстрой строчкой, пробежала в мыслях Авы, напоминая о себе. И девушка, отгоняя ее от себя, заговорила резко и громко, стараясь звучать как можно увереннее. Услышав свой тон, она удивилась собственному голосу, и резко покачала головой. «Что с тобой, Эв? Все хорошо… это же Уильям, мы друзья», — повторяла она мысленно, радуясь тому, что андроид не может видеть в темноте выражение ее лица.

Но он мог.

И видел.

И как-то странно, по-прежнему находясь так близко к ней, что она могла расслышать его дыхание, смотрел на нее.

«С сожалением?»…

Эта догадка не успела толком возникнуть и оформиться в мыслях Авы, как Уильям, дежурно улыбнувшись, уточнил:

— Вы хорошо себя чувствуете, Ава Полгар?

— Я… по правде говоря, нет, — призналась девушка, и облегченно выдохнула, словно из нее в один момент вышло все скопившееся напряжение. — Что произошло вчера? И Хэм? Я впервые его вижу.

Уильям медленно повернулся к Аве, и с откровенным любопытством, — и еще с каким-то неясным ей выражением, — стал разглядывать ее лицо.

— Ава Полгар ничего не помнит, — заключил он, и усмехнулся. — Аспирин?

— Было бы неплохо, — кивнула девушка, с улыбкой глядя на Уильяма, отчего-то ставшего очень серьезным.

— Хорошо. Я принесу.

Андроид кивнул, и вышел из комнаты прежде, чем Ава успела это заметить. Оставшись в комнате одна, девушка растерянно оглянулась. Медленным шагом она подошла к кровати, — с той стороны, где, судя по следам на черном постельном белье, спал Уильям, и задумчиво посмотрела на подушку, откинутое в сторону одеяло. Расслышав мягкие шаги андроида, Ава, не оборачиваясь, спросила:

— Так что было вчера вечером?

Не отвечая, Уильям молча протянул ей стакан с водой и упаковку аспирина, а затем подошел к террариуму, открыл его, и вытянул руку в направлении крохотного хамелеона, предлагая ему перебраться на ребро руки. Глухо пошипев беззубым ртом, — Аве показалось, что он похож на треугольник, — Хэм, покачавшись для приличия на ветке, осторожно переставил переднюю лапку на руку андроида.

— Молодец, Хэм, — похвалил его Уильям, завороженно разглядывая хамелеона, и улыбаясь еще шире, когда он полностью пересел на его руку. — С каждым днем ты становишься все более смелым парнем!

— А откуда ты знаешь, что он парень? — спросила Ава.

Уильям ухмыльнулся, без слов спрашивая, правда ли она хочет это знать, и, осторожно приподняв Хэма, поднес его ближе к девушке.

— Вот, — андроид указал на заднюю лапку хамелеона. — Если есть этот небольшой отросток, значит, это — парень. Только так в первое время можно различить самок и самцов. Потом, когда они вырастут, станет очевидно, что самец — крупнее, а пока…

— Тебе так нравятся животные? — удивленно прошептала Ава, наблюдая за тем, с каким удовольствием Уильям возится с хамелеоном, то и дело наровившего упасть с его руки. — Я не знала.

— А тебе многое обо мне неизвестно, Ава Полгар, — с нотой высокомерия ответил Уильям.

Тон, каким теперь говорил андроид, был так не похож на тот, каким он разговаривал несколько минут назад, что Ава непонимающе взглянула на него.

— Вернее, ничего.

— Ну так расскажи! — задиристо отозвалась девушка, оставляя стакан на прикроватной тумбочке, и чувствуя, что начинает злиться.

— Зачем? Чтобы нарушить наши дружеские отношения? Мы же друзья, не так ли?

— Д-да…—  с замешательством, не слишком уверенно протянула Ава, гадая про себя, к чему Уильям ведет разговор.

— Ты приехала вчера сюда, в дом, поздно вечером, — Уильям с улыбкой оглядел Аву. — Да, в этом же платье, в состоянии алкогольной интоксикации.

Заметив, как от удивления расширились глаза девушки, он поспешил успокоить ее.

— Не тревожься, Ава Полгар. Я думаю, что, на самом деле, степень твоего алкогольного опьянения была… легкой.

Уильям сверкнул глазами, глядя на Аву.

— Но из-за того, что ты, очевидно, очень редко употребляешь алкогольные напитки, выглядело это в пределах от двух до трех промилле, что специалисты относят уже к средней степени опьянения.

— И-и-и?.. —  только и смогла шепотом протянуть Ава.

— Ничего. Когда ты вернулась домой, здесь были Роберт Мор, его сестра Кэтрин и моя девушка Сильвия. Разговор у нас и до твоего появления как-то не задался, а…

— Роберт и Кэт были здесь вчера?! — Ава села на кровать. — Я ничего не помню! Как это было, Уильям?

Она вгляделась в лицо андроида, но он, лишь слегка пожав плечом и скривив тонкие губы, невозмутимо пояснил:

— Собственно говоря, никак. Разговор, как я уже сказал, и до этого не слишком клеился, а… — «…с твоим появлением, Ава Полгар, и после того, как ты меня поцеловала, о нем никто и не вспомнил…» —…потом ты сказала, что очень устала, и попросила всех уйти.

— И все ушли? — недоверчиво переспросила Ава, наблюдая за Уильямом. — Послушались и ушли?

Андроид снова пожал плечом и отвернулся, делая вид, что ему нужно собираться.

— Ты так удивлена?

— Сильвия «послушалась и ушла», Роберт и Кэт «послушались и ушли»?

— Даже старина Хэм послушно сидел на ветке, точно солдат.

Уильям пересадил хамелеона в его жилище, и улыбнулся.

— Только немного пьяный, потому что, как ты можешь видеть, ходит он очень забавно. За столь неподобающее поведение вчера он был отправлен на гауптвахту.

Андроид аккуратно погладил хамелеона по невысокому гребню, и оглянулся на Аву.

— Ты либо обманываешь меня, либо что-то не договариваешь, Уильям.

— А ты, Ава Полгар, правда ничего не помнишь?...

Робот в упор посмотрел на девушку.  Когда она, не выдержав его пронизывающего взгляда, отвела глаза в сторону, он, после долгой паузы, сказал насмешливо и неторопливо:

— Как бы то ни было, Ава Полгар, — андроид перешел на прежний тон, который свидетельствовал о том, что Уильям снова настроился на свою невидимо-строгую и немного напыщенную волну,  — у меня нет времени для того, чтобы продолжать этот разговор, мне нужно собрать вещи, и ехать на показ. Поэтому прошу тебя выйти.

— А если нет? —  с вызовом спросила Ава, открыто смотря на Уильяма.

Андроид тихо рассмеялся, растягивая губы в усмешке.

— В таком случае… — Уильям стянул с себя футболку и отбросил ее в сторону.

— Ну-у…

Ава подошла к Уильяму, и постаралась смерить его строгим взглядом.

— Что же, Уильям Блейк, удачи тебе. На показе. Надеюсь, дела не слишком задержат тебя сегодня в городе, и не позднее восьми вечера ты будешь здесь, в доме.

Андроид пораженно присвистнул:

— Звучит многообещающе.

— Не паясничай.

— Я бы даже сказал, почти пикантно.

Ава со вздохом пояснила:

— Мы договорились, помнишь? Я отвечаю за тебя, и потому я должна знать, где ты, а ты…

— Обязуюсь соблюдать все законы и правила.

— Именно.

Сверкнув глазами, Ава прошла мимо, нарочно цепляя плечом Уильяма, и предупредила:

— Не зли меня.

— И в мыслях не было, Ава Полгар. Вот только…

Андроид выдержал паузу, дожидаясь, когда девушка окажется у двери.

— Это твое чувство ответственности…

— А что с ним? — Ава оглянулась.

— …Вчера оно могло быть весьма кстати.

— О чем ты?

Уильям отрицательно покачал головой, и беззаботно улыбнулся. Что-то прошептав, Ава громко хлопнула дверью, которая, отскочив от косяка, донесла до ее слуха веселый смех андроида. Уильям смеялся только до тех пор, пока Ава Полгар могла его слышать.

«Черт знает, что такое. Такое поведение никуда не годится… к чему все это?» — спросил себя андроид, снова растирая точку солнечного сплетения. Хорошо, что Ава Полгар ушла: еще немного, и он вряд ли смог бы скрыть боль от резко возникшего в груди  жжения. Уильям не знал почему, но с каждым разом, — в те моменты, когда волнение становилось больше его меры покоя, — ему становилось все труднее сдерживать себя. «Или сдерживаться рядом с Авой?» — уточнила его операционная система. Это обстоятельство, это внезапное жжение в точке солнечного сплетения, с которым он часто не мог справиться, раздражало Уильяма все сильнее. Андроид даже проводил эксперимент, — проверял на себе, когда и отчего рядом с Авой у него возникает это трудно поддающееся контролю волнение? И почти ничего не узнал. Кроме того, что та или иная степень беспокойства всегда овладевает им, когда он находится рядом с Авой Полгар. Вот поэтому это и было черт знает чем…

Возмутительно и непонятно. И еще более возмутительно оттого, что он, андроид, обладая громадными, едва ли не бесконечными знаниями, так и не смог до конца подчинить себе свое собственное волнение. Оно было с ним всегда, когда дело касалось Авы Полгар.

Или мести. Второе было еще опаснее первого. Поэтому он и заключил договор с Робертом Мором о взаимной помощи. Уильям помогает Роберту, а Роберт — ему.

Брови андроида сошлись над переносицей. Кто знает, как теперь, после поцелуя Авы, Мор отреагирует на этот договор? Начнет кричать? Полезет в драку? Уильям задумчиво покачал головой: все может быть, не стоит исключать ни один из возможных вариантов. А что если Мор откажется от договора? Неужели сможет? Помощь Уильяма ему нужна позарез. Андроид видел это вчера по его взгляду. Нет. Роберт не откажется. Не тогда, когда дело касается его сестры, ради которой он готов на все. «Даже на то, чтобы поступиться собственной гордостью?» — Уильям мысленно вернулся ко вчерашнему вечеру. Да, Мор, вполне вероятно, теперь станет вести себя с Уильямом агрессивно. Андроид и сам наверняка бы так себя так вел, если бы увидел, что та, которую он любит, целует другого мужчину так, как  Ава Полгар поцеловала его вчера. Да еще и в присутствии всей компании. Ведь дело, — Уильям вздохнул и улыбнулся, — заключалось не столько в факте самого поцелуя, сколько в том, каким он  был.

«Вы не можете быть уверены в своем поведении в этой чисто гипотетической, потенциальной, но не существующей в реальности, ситуации. Вы — андроид, а не человек, ваши предположения носят характерные черты вымысла» — сухо, после строгого выговора, полученного от андроида за ироничные замечания в его собственный  адрес, сообщила операционная система.

И была права: он — андроид, а не человек. Потому не стоит тратить драгоценное время на всякие беспочвенные, умозрительные заключения. «Совсем-совсем умозрительные?» — не удержавшись, тихо пискнула операционка. Андроид сделал глубокий вдох, собираясь ее приструнить, но его мысли, видимо, окончательно сбившись со всякого логического пути, снова вернулись к эмоциональной теме. «Черт с тобой!» — подумал Уильям, решая разобраться в беспокойной теме окончательно. Освобожденные, его мысли и эмоции побежали вперед быстрым потоком, боясь, как бы Уильям не передумал и снова не попытался остановить их.

«Итак, — продолжил Уильям свои размышления, — в самом конечном итоге, факт поцелуя можно было бы списать на эмоциональное состояние Авы Полгар, и на интоксикацию, а вот на что списать то, каким он получился?». Андроид задумался, останавливаясь на месте, и ощутил, как в груди снова занимается мощная волна жара. «Неужели списать не на что?» — растерянно допрашивал себя робот в поисках ответа. Он стал вспоминать. Вот Ава Полгар кричит Мору «не трогай меня!», и неожиданно обнимает его, Уильяма. Андроид вспомнил, как удивился, ощутив это прикосновение: ее руки, плотным кольцом обвитые вокруг него. Так, словно она безмолвно просила его о помощи. Но он помнил и другое: как в ответ на эту бессловесную просьбу он сам обнял ее за плечи, демонстрируя всем, кто окружал их, что она — под его защитой.

Что это было? Зачем он обнял ее?

Почему?

Черт знает, что такое.

Может быть, не сделай он этого, не было бы и поцелуя?

Но их губы соприкоснулись, и очень скоро из импульсивного со стороны Авы этот поцелуй стал желанным для него, Уильяма.

«Чувственным, Уильям. Признайся, назови все своими именами, ты же так это любишь. Ты тоже это ощутил. О, да, ты ощутил! Ты тоже хотел ее, хотел ее целовать. Узнать вкус губ, которые ты давно рассмотрел до последнего изгиба, прикоснуться к волшебному, темному морю ее волос… ты сам хотел, скажи это! Иначе ты не прервал бы поцелуй. Ну же, не спорь…». Операционка, — это было очевидно, — слетела со всех катушек и микросхем, если смела отправлять ему такие сумасшедшие сообщения.

«Очень рекомендую помолчать. В противном случае, я отключу тебя», — ответил взбесившейся ОС Уильям. Черт знает, что такое! Андроиду совсем не хотелось строить из себя невинность, — тем более, что невозможно до конца искренне изобразить то, чем ты не являешься. Но такого поворота событий он не ожидал. И был уверен, что Ава Полгар — тоже. Если, конечно, она вспомнит о том, что действительно вчера произошло в гостиной ее большого, стеклянного, дома.

Андроид на мгновение закрыл глаза, вызывая в памяти поцелуй, и его губы сами собой сложились в улыбку. Лицо стало взволнованным, острым от эмоций. И если бы кто-то в этот момент показал андроиду выражение его лица, Уильям приложил бы все силы, чтобы уничтожить самую память о том, что он может быть таким. Одиноким и впечатлительным, хрупким и взволнованным до глубины… чего? Микросхем? И чем? Всего лишь поцелуем? Уильяму хотелось презрительно хмыкнуть, но он не мог этого сделать почти физически. Просто знал, что это было, и все еще слишком явственно осязал, чувствовал и помнил, — кажется, каждой гранью своего естества, — их поцелуй.

Вкус.

Наклон головы.

Касание губ.

Прикосновение.

Аромат кожи Авы Полгар.

Каждое мгновение этой краткой близости врезалось в память точным отпечатком, сила которого удивляла Уильяма. И если случилось так, что он не способен низвести все это насмешкой, то — решено: он не будет больше об этом помнить. И с помощью Мора, — «какая, однако, в этом ирония», — уничтожит причину своего волнения. Приобретет абсолютную уверенность над собой в любой ситуации: и рядом с Авой Полгар, — если они теперь, по ее собственным словам, «ближе, чем многие родные люди», — и тогда, когда он будет убивать тех ублюдков.

Последнее случится очень скоро. И потому ему тем более необходима полная, тотальная власть над своими эмоциями. Он не может позволить себе такую роскошь, как внезапное волнение или другие сильные эмоциональные реакции во время мести.Это может стать фатальным для него. Но, — Уильям улыбнулся, — не станет. Ведь у него есть такой помощник, как Роберт Мор. В том, что врач выполнит свою часть договора честно, у андроида больше не было сомнений. Как и в том, что сначала Роберт может попытаться разорвать договор. Но Уильям не допустит этого. Слишком высока цена, слишком многое поставлено на кон. И значит, пути назад уже нет. Андроид облегченно вздохнул, выбираясь  из эмоциональных реакций, осмотрел комнату, и продолжил собираться.

Абсолютно уверенный в себе, и в том, что он уже решил, — и закрыл, — вопрос о произошедшем вчера вечером, Уильям легкой походкой направился к Aston Martin, даже не подозревая о том, что все может быть гораздо интереснее, чем думает даже самый предусмотрительный и расчетливый андроид в Пало-Альто.

* * *

— Ты на такси? — Риз удивленно приподняла брови, глядя на Аву и щуря глаза от яркого солнца. — А, да! Глупый вопрос… я сама сегодня не в форме. — Она улыбнулась. — Надо бы почаще выбираться вместе куда-нибудь, Эв. Как вчера, в клуб, или… то, что вы с Робом…

Подруга Авы замолчала и отпила из бутылки воду, пытаясь поскорее пробежать мимо возникшей неловкости.

—  Мы просто расстались, — ответила Ава.

— Звучит, как сухая новостная сводка…

Риз смущенно улыбнулась.

— Прости, я не хотела, но… ты не думала помириться?

Ава взглянула на солнечных зайчиков, плящущих по асфальту, у ее ног, и кивнула.

— Я хотела. Сначала. Но… терпеть не могу, когда меня ревнуют и контролируют. Словно душат.

Она поднесла руку к горлу, изображая удавку.

— Роб хороший, но ему показалось, и он заревновал, а я в итоге могла попасть в тюрьму, и… иногда мне очень его не хватает, но это скоро пройдет. Я надеюсь.

Ава одернула куртку и резко отвернулась.

— Эв…

— Мне нужна твоя помощь, Риз, — сказала Ава тихо, и серьезно взглянула на подругу, плотно сжав губы. — Что вчера было?

— А ты не помнишь?

— Ну-у-у…

— Точно, ты же быстро пьянеешь, Эв. Прости.

— Ну, так что вчера было? — Ава нетерпеливо схватила Риз за руку.

— Ты что? Спокойнее…что? Что-то случилось?

— Все сегодняшнее утро я только и делаю, что задаю вопрос о вчерашнем вечере, и ни от кого не могу узнать ответ!

Ава провела рукой по волосам и закрыла глаза.

— Извини. У меня такое чувство, будто что-то произошло, а я не могу вспомнить, что… Уильям ничего не знает или не говорит, ты тоже, и я… в голове одни только битые файлы.

— Успокойся, Эв! — Риз приобняла подругу за плечи и легко улыбнулась. — К чему такая паника? Расслабься, ты в последнее время такая напряженная.

— Да-а-а… — почти беззвучно, одними губами прошептала Ава, посмотрев на пальцы подруги, сжавшие ее плечо.

Вспышка.

«Не трогай меня!».

«Это — вчера?..» — подумала Ава, когда до нее донеслись слова Риз:

— Расскажи лучше об Уильяме. Я о нем ничего не знаю.

— Он мой друг, — быстро проговорила Ава, все еще смотря на руку подруги, и чувствуя, как к горлу подкатывает сухой ком. — Он живет у меня.

— У тебя? А как же… Почему ты ничего не говорила? — Риз поправила на голове кепку с плотным козырьком. — Судя по тому, что я услышала о нем вчера от тебя, он довольно любопытный друг, — девушка лукаво улыбнулась.

— Риз, все это долго объяснять. Давай потом?

Ава поморщилась от прожигающих насквозь солнечных лучей, и поплотнее надвинула на лицо очки с темными линзами.

— Ладно, потом! Тогда слушай! Вчера мы с тобой столкнулись в торговом квартале, ты шла в магазин за одеждой, хотя на тебе был совсем неплохой, классический костюмчик.

Ава кивнула, — это она помнила.

— Мы вместе зашли в бутик, ты выбрала чудаковатое оранжевое платье в космическом стиле, а потом мы поехали на пляж.

— Не в клуб?

— Не-е-ет, клуб был потом! — Риз довольно рассмеялась и села за столик. — Оторвались как надо! Например, ты… нет, давай по порядку! —

Девушка азартно посмотрела на Аву.

— На выходе из магазина ты сказала, что едешь на завод, посмотреть, как там идут дела, а я сказала, что это все очень хорошо, но очень скучно.

— Ну да, — Ава усмехнулась, — это я тоже помню.

— Поэтому я предложила поехать на пляж. Ты не хотела, но я тебя уговорила.

— И до завода я так и не добралась… — кисло закончила Ава.

— Ну, потому что, Эв, пляж лучше всяких заводов! Короче, после пляжа мы погуляли по городу, а потом поехали в клуб. Вот там ты и танцевала на столе!

Ава недоверчиво посмотрела на Риз.

— Нет!

— Да! И выглядела очень сексуально, подруга!

Риз откинулась на спинку стула.

— И так считаю не только я, — одному парню в клубе ты настолько понравилась, что он хотел увести тебя.

— Не-е-ет! — Ава посмотрела на Риз, и покачала головой. — Я не могла пойти! Я…

— Расслабься, ты не пошла. Он вышел из толпы у столика, и долго смотрел, как ты танцуешь в неоновых огнях, а потом попытался снять тебя со стола. Ты, — Риз засмеялась, вспоминая эту картину, — сначала только покачала головой, давая понять, чтобы парень отстал, а потом, когда он хотел схватить тебя за ногу, грациозно, — несмотря на выпитые коктейли, — села на столик, подняла указательный палец вверх, и погрозила ему, сказав, что если он не уйдет, ты сначала применишь к нему «приемы крав-мага», а потом, — если и это не поможет, — вынуждена будешь «позвать Уильяма».

Ава закрыла глаза и что-то беззвучно прошептала себе под нос. А Риз, все больше веселясь, продолжала:

— «Крав-мага», Эв? Что это? — девушка засмеялась, и махнула рукой, меняя тему. — Я так понимаю, Уильям, который живет в твоем доме, и Уильям, которого ты хотела позвать вчера на помощь — это один и тот же человек?

— Я знаю только одного Уильяма… — сдавленно прошептала Ава, смотря в пространство. — А что потом?

— Парень разошелся, — может, подумал, что это такой флирт, — короче, он схватил тебя за руку и хотел увести с собой, но ты ударила его в пах быстрее, чем я успела подойти к вам.

— Удар в пах часто используется в крав-мага…. — со смущенным смешком добавила Ава.

— Этого я не знаю, Эв. Но знаю, что от удара он согнулся пополам, а ты крикнула ему, прямо как обвинитель в суде, что он испортил нам все веселье! — Риз захохотала. — А вот потом мы ушли из клуба, и ты еще долго причитала, что хотела отдохнуть, а тебе «не дали».  Я поймала для тебя такси, попросила отвезти домой, а потом поехала к себе. Это все, что я знаю. А что случилось?

— Не знаю, Риз. Но у меня по-прежнему такое чувство, что я сделала что-то не то.

— Ну а сегодня утром?

— Проснулась в своей комнате, ничего особенного… правда узнала, что у меня в доме теперь живет хамелеон Хэм. Уильям утверждает, что он  познакомил меня с ним вчера, а я этого не помню.

— Похоже, у тебя дома происходит масса всего интересного, Эв. Уильям, хамелеон… надо как-нибудь заглянуть к тебе в гости.

Ава  хмуро посмотрела на веселую подругу.

— Познакомиться с Хэмом и Уильямом, — продолжала Риз. — Да ладно, не переживай! Наверняка ничего «такого» не было, тем более, ты говоришь, что проснулась у себя, и все было как обычно.

— Да, точно… скучно и под контролем. Почти. — Ава постаралась улыбнуться в противовес головной боли. — Спасибо, Риз. Теперь… — девушка встала из-за столика, — …я точно поеду на завод.

— Ладно, — Риз обняла Аву, — увидимся.

— Да, кстати! — Ава пошла к своей машине, которая осталась на стоянке у клуба со вчерашнего вечера,  — Риз?

— Да?

— Приезжай как-нибудь в гости!

Подруга кивнула, и, сложив ладони рупором, прокричала:

— Спроси обо всем Уильяма!

* * *

Уильям Блейк вытянул воротник рубашки из-под ворота пиджака, и ускорил шаг, но вынужден был остановиться перед стайкой поджидавших его поклонниц. Заметив объект своего обожания, девочки заволновались. Кто-то поправил подол юбки, а кто-то провел рукой по волосам. И чем больше сокращалось расстояние между Уильямом и юными девами, тем более взволнованно они себя вели. Послышались какие-то невнятные то ли вздохи, то ли фразы. Или это слова, которые они хотели произнести, но в последний момент передумали? Выступив на шаг вперед, самая смелая из присутствующих улыбнулась и протянула Блейку блокнот и синий маркер, закрепленный на медном гребешке. Уильям остановился, быстро и привычно растягивая губы в стороны, обозначая тем самым улыбку. Большего, — за исключением нескольких автографов и пары-тройки фото с известным манекенщиком, согнувшимся «в три погибели» из-за своего высокого роста, чтобы влезть в кадр очередного маленького телефонного экрана, — от него сейчас не требовалось. Этой закрытой, по сути ничего не выражающей улыбки фанаткам было вполне достаточно. Существовало, правда, одно «но», на которое ему уже не очень тактично и прямо указывали коллеги и знающие люди: нужно держаться раскованнее и ближе к этим ожидающим его девочкам. 

Уильям помнил об этом, когда ему напоминали, и забывал в такие минуты как сейчас, — когда нужно было приобнять девушку для фото. Остановившись рядом с одной из них, — девочка смотрела на него с восторгом, снизу вверх, — Уильям просто застыл на несколько секунд рядом с ней, сведя руки за спиной. Поклонница удивленно посмотрела на манекенщика, и придвинулась ближе, на миг прикасаясь к нему. Натянутая улыбка Блейка стала шире, кадр получился отличным. Вспышка осветила лицо блондина, девочка опустила телефон вниз, потом поднесла его к лицу, и, глядя на экран, радостно запищала, подпрыгивая на месте и успевая показать подружкам получившийся кадр. Сам Уильям Блейк, — причина писка, — им больше был не нужен.

Первое время такое «внимание» сбивало Уильяма с толку, он никак не мог уловить этот момент переключения: вот они обращаются к нему, желая автограф или фото, а получив их, перестают обращать на него всякое внимание, словно его больше не существует, или он обладает волшебной силой мгновенно растворяться в пространстве, становясь абсолютно незаметным. Сталкиваясь с подобной реакцией, он не переставал спрашивать себя о том, что это такое, почему это происходит?

«Вот же я, здесь! И если они пришли за моим автографом или фото, значит, я им интересен? Или?...».

Или.

Они реагировали на него так же, как все те нужные, «большие» люди с многочисленных приемов, на которых ему приходилось бывать. Их привлекала его внешность, и только.

Уильям понял все очень скоро, и, привыкнув к этому, перестал тратить на подобные стайки поклонниц хотя бы толику своего внимания. И все же, выполняя требования публичной профессии, он всегда подходил к ним, раздавал автографы, соглашался на снимки. Правда, теперь андроид расценивал это как часть работы. Потому и на объятия для фото он смотрел как на лишний элемент: это было уже личным и лишенным всяких оснований. Кроме того, он вдруг обнаружил, что ему до последней крайности неприятны чужие прикосновения.  В связи с этим, вывод напрашивался вполне очевидный, — никаких контактов близкой степени.

Конечно, его коллег и «нужных людей» это не устраивало. Они злились, многократно указывая ему на эти громадные упущения, а он, не желая вдаваться в какие-либо подробности, был рад, когда у него получалось избежать этих пустых жестов, отсутствие которых, — несмотря на звучащие упреки, — в глазах самих поклонниц только добавляло Блейку какой-то совсем уже непонятной ему «загадочности». Вернув маркеры фанаткам, Уильям быстро, без оглядки, зашагал вперед, а посмотрев на циферблат наручных часов, и вовсе перешел на бег. Следовало поспешить. Ситуация с Робертом Мором и так не слишком простая, поэтому не следует к уже существующей напряженности, — которую Уильям планировал разрешить каким-нибудь, пока не совсем ясным ему образом, — добавлять еще и опоздание. Перепрыгнув через борт закрытой двери Aston Martin, андроид пристегнулся и выехал со стоянки, переводя автомобиль на все большую скорость, запрещенную указателями, глядевшими на него с придорожных столбов.

* * *

Навстречу Уильяму, идущему к зданию медицинского центра, в котором работал Роберт Мор, вышла толпа врачей и медсестер, чей рабочий день уже закончился. В сгустившихся сумерках летнего дня слышались то усталые голоса, то веселый смех. Кто-то все еще продолжал говорить об исследованиях и отчетах, а кто-то, — как, например, девушки, застывшие на ступеньках широкой, темно-серой лестницы, уже обсуждали планы на вечер. Медицинская шапочка на голове одной из девушек белела в неплотной темноте, и Уильям, зацепив боковым зрением этот головной убор, посмотрел на медсестру. От его сосредоточенного, жесткого взгляда она вздрогнула, поспешно стянула шапочку с темных волос и опустила глаза вниз, словно андроид застал ее за чем-то постыдным. Уильям посмотрел прямо, на вращающиеся по кругу стеклянные двери центра, и перепрыгнул через ступени, ускоряя шаг. Пропустив стайку смеющихся медсестер, проводивших его любопытными взглядами и быстрыми перешептываниями, Уильям, наконец-то, оказался в просторном холле первого этажа.

Дежурный врач, — усталая полная женщина средних, по человеческим меркам, лет, — подняла на андроида пустой взгляд, по-видимому, планируя сообщить ему, впрочем, как и всякому другому посетителю, что центр закрыт, и ему лучше прийти завтра. Широкая, обаятельная улыбка, вежливый тон, банальный комплимент и ромашка, которую Уильям вытащил из вазы у входа, а теперь протянул женщине, решили все возможные возражения. Поблагодарив за помощь еще раз, блондин поднялся по лестнице на третий этаж, где, по уверениям уставшей дамы, находился Роберт Мор.

Стеклянная дверь с цифрой «3» бесшумно, с легким дуновением воздуха, пропустила андроида на пустой этаж. Негромко насвистывая какую-то бравурную, маршевую мелодию, Уильям пошел вперед, игнорируя запертые кабинеты, и отыскивая взглядом лабораторию. Она нашлась скоро, за тяжелой белой дверью с соответствующей табличкой. Дверной датчик горел красным цветом, а стрелка, указывающая вниз, предлагала посетителям нажать на кнопку звонка. Уильям так и сделал. Прошло около тридцати секунд, прежде чем андроид расслышал шаги с той стороны двери, а в окошке показался профиль Мора. Еще несколько секунд ушло на изучение лица Уильяма правым глазом Роберта, втиснутым в дверной глазок, и смешно вращающимся из стороны в сторону. Но вот, наконец-то, замки, открываясь, щелкнули, и в проеме показался весь human-инженер.

— А-а-а, Уильям!

Мор остановился в проеме, и отвернулся от андроида, закрывая за собой дверь.

— Роберт Мо…

Прижатый к стене локтем Мора, Уильям не успел договорить. И потому конечная «р» в фамилии Роберта сначала и вовсе затерялась, а потом, — на тяжелом, придавленном рукой Мора выдохе, — прозвучала очень мягко, даже очаровательно, и почти по-французски. Не делая попыток освободиться, Уильям усмехнулся, смотря на врача блестящим, куражным взглядом:

— Не думал, что мое опоздание может так вас расстроить… но… если бы я… только знал… клянусь, приехал бы раньше…

Мор, помотал головой, что-то прошипел, и отвел Уильяма от стены, очевидно, планируя встряхнуть нахала как следует. Но нахал, кажется, только этого и ждал. Оттолкнув от себя Роберта, Уильям увернулся в сторону, с улыбкой наблюдая, как Мор врезается в стену. Послышался едва различимый щелчок, а за ним — стон врача и новое слово, обращенное к андроиду.

— Сволочь!

Роберт зажал нос рукой, из-под которой уже бежала кровь, и зло посмотрел на противника.

— Даже не знаю, с чего начать, Роберт Мор. Может быть так? «Добрый вечер, мы договаривались о встрече»? Что на вас нашло? Лунное затмение? Ретроградный Меркурий?

— Не зли меня! — заревел Мор, сжимая руку в кулак, и нанося холостой удар по лицу Уильяма.

—  Вы уже второй человек, после милой Авы Полгар, который сегодня просит меня об этом.

Блондин перехватил руку Мора, и завел ее за спину Роберта. При упоминании Авы Мор дернулся изо всех сил и заревел, но не смог освободиться.

— Если наш диалог продолжится в подобном ключе, то, боюсь, я не смогу выполнить свою часть договора, — напомнил Уильям.

Роберт замер и обмяк.

— Отпусти!

— Вы обещаете…

— Отпусти!

Выдернув руку из ослабевшего захвата, Мор повернулся к андроиду.

— Я отменяю договор… пошел ты к черту!

— Я сам люблю это ругательство.  А что, все-таки, случилось, могу я узнать? — голосом, полным сожаления и покаяния, спросил Уильям, сводя брови над переносицей

— Можешь издеваться, сколько хочешь! А я не собираюсь иметь ничего общего с таким, как ты!

Роберт прислонился к стене, и тяжело задышал.

— Что же изменилось с тех пор, как мы заключили наше взаимовыгодное соглашение?

— Не строй из себя идиота!

— И в мыслях не было, Роберт Мор. Может, объясните без оскорблений?

Уильям сложил руки на груди и приготовился слушать.

— Ты, ублюдок, поцеловал ее! И ты еще спрашиваешь меня?..

Андроид хлопнул себя по лбу, и радостно рассмеялся.

— Ах, вы об этом! Ну… чисто технически это Ава Полгар поцеловала меня, — Уильям просиял, и перевел взгляд на мужчину, грозя указательным пальцем.

— Стойте спокойно, Мор, у меня нет никакого желания калечить вас.

— Ты…ты… — задыхаясь, начал Роберт..

— Да, скажу вам по секрету, Роб…

Уильям нарочно назвал Мора так, как чаще всего называла его Ава Полгар. Затем он подошел к мужчине вплотную, и шепотом выдохнул ему в лицо:

— Мне очень понравился поцелуй. Это было довольно интересно. Но не говорите об этом Аве Полгар, — она, бедняжка, ничего не помнит от выпитого накануне алкоголя.

Роберт сверкнул глазами, и снова попытался блокировать андроида, схватив его за горло.

— Что… Роберт, отпусти его! —  закричала Ава, бросаясь к ним.

— Кто… — прохрипел андроид, сверля веселым взглядом красное лицо Роберта, и не обращая внимания на слова Авы, —...поможет вам с Кэтрин кроме меня?

Эти слова и появление Авы постепенно отрезвили Мора. С силой сжав горло Уильяма в последний раз, он вдавил андроида в стену посильнее, и отошел в сторону.

— Что происходит?! Роберт? Уильям? — Ава переводила взгляд с одного мужчины на другого. — Ну?!

— Теперь ты со мной разговариваешь? — огрызнулся Роберт, отходя подальше от Авы и андроида.

— Мы заключили с Робертом Мором соглашение, но я опоздал на встречу, и мистер Мор весьма расстроен этим обстоятельством, — пояснил Уильям, поправляя одежду.

— Ну ты и… — начал Роберт.

Его остановил вопрос Авы.

— Что за соглашение? Роб?

Девушка подошла к Мору.

— Ты, правда, ничего не помнишь, Ава? — Мор зло посмотрел на нее. — Не помнишь, как вчера поцеловала Уильяма, своего «друга»?

— Что? О чем ты? Я не…

Роберт молчал, разглядывая лицо Авы.

— Он, — Роберт кивнул в сторону андроида, — утверждает, что ты ничего не помнишь из-за алкоголя. Пусть так. Но сути дела это не меняет, а поцелуй я видел сам! Все видели! Я, Кэт, Сильвия!

Ава потрясенно замолчала, глядя в пространство, и тихо спросила, оглянувшись на Уильяма:

— Я тебя поцеловала?

Он кивнул, и до нее долетело тихое и сочувственно-веселое «oui» андроида.

— А ваше «соглашение»? Что это? — старательно возвращаясь в безопасное русло, уточнила девушка.

— А о вчерашнем тебе сказать больше нечего? — отозвался Мор. — Зачем тогда ты пришла?

— Поговорить с тобой, решить все, что…

Ава недоверчиво посмотрела на андроида.

— Не думала, что встречу тебя здесь, Уильям.

— «Поговорить»? И что, не станешь больше меня избегать?

Мор подошел к Аве, требовательно заглядывая в ее глаза.

— Что с тобой? Это Уильям?

Ава осторожно коснулась лица Роберта, но он, взяв ее за запястье, отвел руку в сторону, ожидая ответа. 

— Я… не знаю, что сказать. Я не помню того, что было вчера вечером, но это не дает тебе права так говорить со мной! — резким, дрожащим голосом произнесла она.

— Не да-е-е-е-т… — протянул Роберт, сжимая кулаки, и отходя от Авы. — Вот как? Тогда я расскажу тебе о нашем соглашении, Эв. Мы договорились, что Уильям поможет мне провести операцию по смене протезов для Кэт, а я пообещал осмотреть твоего дорогого друга, потому что, черт знает почему, но у него пригорает точка солнечного сплетения! Мы договорились, а потом ты напилась, пришла домой и поцеловала его!

— По-французски, — прошептал Уильям в наступившей тишине, и добавил, покачав головой, когда две пары глаз, злые и почти бешеные — Роберта, и ошеломленные — Авы, — уставились на него. — Почти.

— Я прибью тебя! — закричал Мор, шагая на андроида.

Ава, успела проскочить между ними, выставляя руки вперед.

— Спокойно, Роб! Хватит!

Когда все замолчали, она отошла в сторону и закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Глубоко вздохнув, девушка спросила, стараясь говорить как можно спокойнее:

— Вы договорились за моей спиной? — Ава повернулась к Уильяму. — Ты заключаешь договоры с Робертом, прекрасно зная, что если бы полицейский досмотр, основанный на его показаниях, состоялся, меня наверняка судили бы как несостоятельного владельца андроида, а тебя — распылили газом?!

— Ава!

— Это правда, Роберт! Это — цена твоей ревности! Цена того, что тебе показалось!

— Да, я знаю! И мне очень жаль, пойми! — Мор посмотрел на Аву. — Это тоже правда, Эв! Именно поэтому я забрал свои показания и убедил твою соседку отозвать заявление! Мне безумно жаль, я повел себя глупо, признаю, но твой поцелуй…

Ава рассмеялась.

— Не-е-е-т, ты не имеешь права! Судить меня после всего, что сделал ты… ты  с самого начала ревновал меня к Уильяму, вспомни! А теперь хочешь стыдить меня из-за поцелуя? Да это всего лишь поцелуй! Это ничего не значит!

Ава помолчала.

— Между нами все кончено, Роберт. Теперь — все. А ты, Уильям, что скажешь? Как это — заключать сделки с тем, кто едва тебя не убил?

Андроид ответил, не отводя жесткий взгляд от лица девушки:

— В отличие от поцелуя, эта сделка действительно имеет значение.

Глаза Уильяма заблестели, меняя цвет на темно-серый.

— Мне нужна помощь Роберта Мора, Ава Полгар. За этим я здесь.

— А я передумал! — громко сказал Мор. — Наш договор в силе, Уильям! Жду тебя завтра, в это же время. Никаких разборок, обещаю! Только деловой разговор. Ава! — Роберт поднес руку к невидимому козырьку, и резко махнул рукой.

— Идите к черту! Оба! — крикнула девушка и выбежала на лестницу, боясь заплакать в их присутствии.

* * *

«Лаборатория, завтра. В полночь».

Экран засветился в темноте.

Входящее сообщение от Роберта Мора.

Уильям покрутил в телефон в руках, наблюдая за тем, как сенсорный экран то загорается, то гаснет, реагируя на его касание. Значит, завтра вопрос с его солнечным сплетением, которое, по словам Мора, «черт знает, почему пригорает», будет решен. По крайней мере, Уильям надеялся на это. А если Мор не сумеет помочь? Андроид повел плечами, продолжая погружаться в фазу восполнения энергии, и вынуждая себя сидеть спокойно, несмотря на вспыхнувшие в груди искры. Отклонившись на подушку, он закрыл глаза.

Если Мор не сможет ему помочь, он найдет другого специалиста. Конечно, в этом случае действовать придется стократно быстрее, ведь у него почти не останется времени перед «первым броском», но… все получится. Иначе и быть не может. Да, карты спутались в последний момент, но даже с учетом этих непредвиденных обстоятельств он все успеет.

Уильям открыл глаза.

Так. Что у него есть?

Встреча с Мором и возможное решение вопроса перенесены на завтра.

Сколько это может занять времени? Неизвестно.

Мор точно решит проблему? Неизвестно.

А что — известно?

Память Уильяма вернула его на несколько часов назад, когда он вышел на улицу после очередного показа. Вот он идет по внутреннему двору к своей машине, смотрит прямо перед собой. И уже знает, что будет дальше. Ему нет необходимости оглядываться по сторонам, он уже слышит их. Поклонниц, сбившихся в стайку, и ожидающих его.

Сегодня, однако, их больше, чем обычно. Не имеет значения, с чем это связано: он, как всегда в таких случаях, цепляет на лицо мягкую полуулыбку, которая говорит этим девушкам, что он рад раздать автографы и быть объектом их вожделения. Уверенным, плавным шагом он подходит к ним. Они смотрят на него, не веря собственным глазам. Кто-то пищит громче, кто-то — тише, а некоторые молчат, — только наблюдают за ним, и нервно отдергивают руку от рекламных листовок, которые дают ему на подпись.

«Чтобы не прикоснуться случайно к моей руке?» — спрашивает себя Уильям, возвращая яркую листовку хмурой девочке, — «...забавно».

Ладно, что дальше?

Он садится в машину, выезжает на главную дорогу, чтобы поехать на встречу с Робертом Мором. Едет по средней полосе, то останавливается, то медленно движется вперед, — на дороге час-пик. И вот, повернув голову вправо, чтобы посмотреть на блики электрических огней, чьи отражения дрожат в темной речной воде, он замечает Нила Рэдвика. Охранник сидит в черном джипе. Крайняя правая полоса, на две машины впереди Уильяма. Андроид его отлично видит. Он видит его так хорошо, и так отчетливо чувствует его присутствие, что солнечное сплетение снова начинает нагреваться.

Рэдвик не входит в его сегодняшние планы, — Уильяму нужно завершить сделку с Мором. Но внутреннее чутье, или, как говорят люди, — «интуиция» — вопит, чтобы он не упускал, не смел упускать его! И вот андроид, посмотрев по сторонам, включает сигнал поворота, незаметно для старины Нила перестраиваясь в крайнюю правую полосу. За две машины до интересующего его джипа. Проходит три секунды, автомобили не спеша трогаются в общем потоке, а Уильям, не сводя глаз с горящих красным фар джипа, следует за ним. Прямо по узкой дороге, — две минуты и тридцать семь секунд по прямой. Затем  поворот направо, в глухой переулок. Андроид качает головой, и щелкает языком, с усмешкой наблюдая за тем, как нервно Нил ведет машину: мотор джипа то глохнет, то снова ревет, и черный автомобиль вздрагивает перед Уильямом неровными огнями задних фар.

— Что с тобой, Рэди? — ласково шепчет Уильям, жутко ухмыляясь: ему ясно, что с его давним приятелем творится что-то неладное. Он волнуется? Ему страшно? Куда он поехал вечером, в таком состоянии?

Джип охранника останавливается в тупике, у какого-то неприметного сарая, и Уильям заглушает мотор Aston Martin недалеко от старого гаража, заросшего высокой травой и сорняками. Время идет, а Нил все не появляется. Наконец, дверь джипа, словно собака, сорвавшаяся с цепи, отскакивает в сторону одним рывком, и Рэдвик кое-как выползает из салона на улицу. Уильям внимательно следит за ним, фиксируя каждое его движение, и уже зная, что кровь Нила переполнена алкоголем настолько, что поднеси он к охраннику горящую спичку, тот вспыхнет ярко-оранжевым факелом. Но нет, — это не интересно. Не так интересно, как то, что приготовил Уильям для Нила Рэдвика в качестве мести. Это мероприятие будет долгим и степенным, чтобы «старина Рэди» ощутил всю благодарность Уильяма за прошлое в полной мере. За время этих размышлений Уильяма Рэдвик успевает петляющим, неверным шагом подойти к двери строения, похожего на сарай, и начать орать: «Открывай! Открой мне! Это я, Марк, это я!».

Значит, Нил пришел к Марку. Вольт — еще один охранник в той пятерке, которую Уильям скоро разберет на части. Марк — двухметровый, крепкий, круглоголовый и круглолицый, не отличающийся особым  интеллектом и сообразительностью. Друзья особенно часто звали его тогда, когда хотели посмотреть, что бита или кистень могут сделать с телом андроида, подобным человеческому, за время долгих и многократных ударов. Уильям нервно сглатывает, замечая в дверном проеме мощную фигуру Вольта.

За то время, что Уильяма пытали, он несколько раз видел, как Вольт орудует кистенем, меняя на нем подвесной груз по своему желанию, — чаще всего от меньшего к большему, — и каждый, абсолютно каждый раз, это было жуткое, страшное зрелище.

К избиению кистенем эти пятеро ублюдков «приговаривали» того андроида, которого уже точно, — по причине, известной лишь им одним, — они решили убить. И чтобы сделать муки робота как можно сильнее и изощреннее, они придумали, в числе прочих «изысков», избиение кистенем. Придумали не сразу, со временем. Но для роли бьющего раз и навсегда выбрали Вольта: высокий рост, сила и мощный размах позволяли ему орудовать плетью гораздо зрелищнее, чем остальным, не таким мощным по телосложению, охранникам. Что до остальных андроидов, то их, для острастки, заставляли смотреть на то, как приговоренного робота, выволоченного из их общего числа вперед, забивают до смерти.

Уильям помнил, как следившие за ними охранники, стерегли, чтобы они не отводили взгляд, не закрывали глаза. Не смотреть им разрешалось только после того, как все было кончено: белая кровь забитого андроида выплеснута на пол и стены, а кисть правой руки Марка ломит от усталости и боли. Но вот лицо Вольта после окончания пытки… Уильяму казалось, он никогда это не забудет. Он помнил, как собственное бессилие, мерзость и гнев от всего происходящего сливались в единую волну, и выходили наружу приступами нервной, мучительной рвоты. Охранники смеялись, упиваясь его реакцией, задирали его голову вверх, удерживая за волосы, и наблюдая за тем, как рвота стекает по его лицу вниз. Напившись сделанным вдоволь, пока оставленных в живых андроидов сковывали наручниками, и, все еще посмеиваясь свежей жатве, разводили по камерам, — до очередного, скорого приступа кровавой жажды.

Уильям пригнулся к земле, и легкими, неслышными шагами перебежал через дорогу, подбираясь ближе к Рэдвику и Вольту.

— Зайди, Нил, — уговаривал друга Марк.

— Черта… два, — невнятно промямлил Нил, опираясь рукой о дверной косяк.

— Скажу здесь, Мар!.. Да и кто… — Рэдвик  размахнулся рукой слишком сильно, и едва не упал на землю, — …кто меня здесь услышит, а? Но говорю тебе: такой район — для задротов! Зачем ты здесь живешь?

— Чтобы ты иногда спускался на землю, приезжая из своего особняка в задротский район, Рэд. — Вольт сплюнул и вытер руку о штаны. — Не хочешь заходить? Тогда выкладывай, что там у тебя. И прощаемся. Час неурочный.

— Ха-ха, «неурочный»… да ты шутник, Вольт! Шутник!.. Я был у наших с тобой друзей, рассказал им то же, что скажу сейчас тебе, а они… не верят.

— И что ты им рассказал? — Вольт расставил ноги на ширине плеч и скрестил руки на груди, занимая почти весь дверной проем. — Что случилось?

— На меня напали.

— Кто? —  насмешливо выдохнул Марк.

— Кто-то! Не знаю! Я был на смене, вернулся из маркета, а потом…

— Все как в пьяном тумане, да, Рэди?

— Не смей!.. Смеяться надо мной! Все вы только… смеетесь! — Рэдвик погрозил Вольту пальцем, и удивленно посмотрел на собственную руку. — Я очнулся во второй комнате, с картотекой… ну… карточки на этих отбросов…ты знаешь!

— Тише, Нил, тише!

— Не угрожай мне! Так вот… я очнулся в комнате с картотекой. На полу. С побитой головой, облитый пивом!

— Побитой или пробитой головой, Нил?

— Смеешься, не веришь? Как они… все вы… идиоты! Говорю вам: на меня напали!

— Да кто мог это сделать? Кроме нас никто ни о чем не знает!

Рэдвик пьяно улыбнулся, и почесал в паху.

— Ха-х… может, кто-то и знает, Вольт? Кто-то, кто забрал книжку?

Вольт нахмурился, собирая в единое целое всю пьяную речь верного друга.

— Ту книжку? Ты уверен?

— О, да! Я, как пришел в себя, все обшарил, рассмотрел. Нет ее… отрастила ноги и свалила! — Рэдвик заржал, танцуя у дверного проема.

— Да брось! Кому это надо?

— Вот и я думаю о том, Вольти. Кому?

— Ты пил в тот вечер?

— Немного. Немного травы, немного алкоголя… но, говорю тебе, кто-то знает!

— Ага… мать ее знает, Нил! — Вольт засмеялся, и опустил руку на плечо Нила.

— Говорю тебе!... Не будь идиотом, Марк! За нами сле-дят!

— Кто? Мертвые андроиды, восставшие из пепла? Хватит молоть чушь, Нил!

— Я докажу тебе! Всем вам!

— Ладно, ладно! Только проспись сначала. Проспись, и мы все обсудим!

Вольт завел Рэдвика в дом, и, оглянувшись по сторонам, закрыл дверь.

Уильям видел, как зажегся свет в ближайшем окне, подбежал к нему, и услышал окончание разговора, содержание которого, — если отбросить пьяный сор Нила в сторону, — сводилось к тому, что Вольт  — единственный из всех охранников, кто кое-как, хотя и не очень-то веря во все услышанное, согласился завтра, во время ночной смены Нила, вместе с ним осмотреть пост охраны. Рэдвик, услышав согласие, едва не прослезился, — или не выделил какую другую жидкость из своего организма, — в ответ на эти слова Вольта, и на волне радости сообщил ему, что сегодня компания списала на роль пилотов космических челноков еще тройку андроидов.

— Значит, Вольти, завтра у нас будет жатва, мы их… воспитаем!— заверил Рэдвик друга до того, как отключиться.

Чувствуя, что операционная система, вовремя не выведенная им из режима восполнения энергии переходит в фазу имитации сна, Уильям быстро открыл глаза и несколько раз моргнул.

«Что потом?».

Память активировала следующие файлы, с информацией о том, как после подслушанного разговора Уильям, несмотря на большое опоздание, решил все-таки поехать в медицинский центр, на встречу с Мором. И все могло быть иначе, но кто же знал, что Ава Полгар тоже приедет? Уильям сжал руку в кулак. Какое-то смутное ощущение бесило его, собираясь комом внутри. Не нужно было ей приезжать. Но теперь этого уже не изменить. Что ж, пусть. С этим он разберется позже.

Когда Мор открыл Уильяму дверь, чтобы пропустить его в уже закрытый для обычных посетителей медицинский центр, над жарким Пало-Альто лежала плотная, ночная тьма. Андроид, мельком посмотрев на Роберта, зашел внутрь, и молча кивнул человеку, вытянувшему руку вперед, как указатель пути. Их шаги дробились гулким эхо по зеркальной плитке, пока они шли через холл, поднимались по лестнице и — далее, на третий этаж, где в прошлый раз состоялся разговор, — если произошедшее можно было так назвать, — между Уильямом, Робертом и внезапно возникшей Авой Полгар.

В этот раз появление девушки было еще менее вероятным, чем в тот вечер, и теперь ни Мор, ни Блейк не вели никаких разговоров. При встрече они лишь кратко и молча кивнули друг другу и поднялись в кабинет Мора, рядом с которым располагалась операционная, где сегодня должна была пройти малоприятная процедура по смене телесного протеза Кэтрин Мор.

— Она отдыхает перед операцией… спит. Я разбужу ее позже, после того, как осмотрю тебя, — пояснил Мор, закрывая за Уильямом дверь своего рабочего кабинета.

Андроид снова кивнул, все так же молча прошел за ширму, и начал раздеваться, делая все настолько естественно, словно он бывал на осмотре у human-инженера великое множество раз. Мор, которого никак не отпускала громадная тревога, связанная со скорой операцией Кэт, чтобы хоть как-то успокоить себя и разбавить гнетущую тишину, перебиваемую только негромким шорохом одежды Уильяма, с шумом переставил на столе подставки со стеклянными колбами, и подошел к раковине, чтобы тщательно вымыть руки.

Сенсорный датчик воды, среагировав на движение, отключился. Убирая оставшуюся на руках влагу одноразовым полотенцем, Роберт повернулся и вздрогнул, не ожидая увидеть перед собой готового к осмотру андроида, который, кажется, умел двигаться не только по-кошачьи плавно, но и совершенно бесшумно. Сглотнув, Мор обошел Уильяма, цепляя боковым зрением глубокие шрамы, которыми были иссечены спина, грудь, плечи и внутренняя сторона рук робота. 

Встав за спиной андроида, Роберт поднес руку с зажатым в ней стилусом к точке, расположенной между лопаток Уильяма, и точным, выверенным движением нажал на нее. Как и в первый раз, — в день знакомства Роберта и Уильяма в доме Авы, —  лицо Мора осветилось ярким синим светом. После нескольких нажатий на опции выпавшего меню, свет изменился на зеленый. Это означало, что проверка работы операционной системы андроида модели RD-8 ведется корректно и проходит в плановом режиме. Убедившись, что все идет так, как нужно, Роберт, задумавшись о чем-то своем, перевел невидящий взгляд на спину Уильяма, и поперхнулся воздухом, пораженно, — теперь уже прямо и сосредоточенно, — рассматривая кожу андроида, изрезанную шрамами так плотно, что на ней почти не осталось свободного от ран участка. Длинные, глубокие, страшные  шрамы, берущие начало от основания шеи и доходившие до поясницы Уильяма, были похожи на обезвреженные кратеры спящего вулкана, и поразили Мора настолько, что он не мог отвести от них испуганного взгляда.

— Бо….что это???...

Прошептал Роберт срывающимся голосом, переводя взгляд от одного шрама к другому, и к следующему, и еще к одному, и так —  снова, снова и снова.

— Что это, Уильям?? Кто это сделал? 

Мор обошел андроида и остановился перед ним, глядя в его отстраненное, замкнутое лицо взглядом, полным изумления и неверия.

— Кто это?

Не произнося ни слова, андроид отступил на два шага от Мора, и вытянул руки вперед, поворачивая их так, чтобы тонкая кожа на внутренней стороне, испещренная то мелкими, то глубокими шрамами разной длины, была тоже хорошо видна Роберту. Мор быстрым взглядом осмотрел грудь и руки Уильяма, и снова сглотнул, — резко и сухо, — все еще не до конца веря тому, что видит. И понять его было не сложно, потому что чистой, не изрезанной шрамами кожи на спине, груди и руках андроида почти не осталось.

— Но как ты?.. Как ты… скрывал? Ава знает? — все тем же севшим голосом спрашивал Мор, упуская из виду то, что ни на один из его прежних вопросов Уильям так и не ответил.

— Я умею. Скрывать.

На этих двух фразах голос Уильяма, потеряв свои прежние выразительность и глубину, зазвучал монотонно и механически, как… у настоящего робота. Прочистив горло, андроид едва повернул голову в сторону Мора, задержал отстраненный, страшный в своей пустоте взгляд на его испуганном лице, и, помолчав еще несколько секунд, медленно произнес прошлым, привычным тоном:

— Ава Полгар ничего не знает. И…— Уильям замолчал, может быть, обдумывая дальнейшую фразу, — …я настоятельно прошу вас ничего не сообщать ей об увиденном.

— Но она должна знать, она твоя…

— «Хозяйка»? — насмешливо уточнил Уильям.

— Если кто-то над тобой издевается, то…

— Нет, Роберт Мор. Это уже исключено. И я не допускаю возможности того, чтобы Ава Полгар знала о моих… повреждениях. Сейчас я вынужден настаивать на сохранении вами принципа врачебной тайны… и мне безразлично, если по человеческому закону она не распространяется на таких, как я.

— Не распространяется…

Мор согласно кивнул и замолчал, возвращаясь за спину андроида, чтобы проследить за тем, как проходит анализ операционной системы.

— Проверка завершена, Уильям, — глухо отозвался Роберт, все еще чувствуя, как в ушах стучит разгоряченная увиденным кровь. — Никаких сбоев не обнаружено. Никаких проблем, нарушений или внештатных ситуаций. Ничего, что бы указало на причину того, почему в иных обстоятельствах у тебя резко нагревается точка солнечного сплетения.  Сделав еще несколько мягких нажатий стилусом, Роберт осторожно закрыл панель управления, и вернулся к раковине, чтобы снова вымыть руки. Но прежде, остановившись перед Уильямом, он тихо сказал, рассматривая свои ладони с чистой, загорелой кожей:

— Я не могу обещать, что не скажу Аве о… потому что она обязана знать, но мы не… так что…

— Прошу заметить, что увиденное вами Аву Полар не касается. К тому же, у нее сейчас слишком много других дел.

Мор кивнул, низко наклоняя голову. У него едва не вырвалась фраза о том, что он не знает, что ему делать, чтобы вернуть Аву,  но его неожиданное признание заглушил вопрос Уильяма, прозвучавший уже из-за ширмы.

— Как вы полагаете, с чем может быть связана такая внештатная работа моего солнечного сплетения, с условием того, что проведенная вами диагностика не выявила каких-либо нарушений?

Мор посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос андроида.

— Честно? Не знаю. Может быть, стоит вспомнить, когда это жжение появилось впервые? Чтобы понять причины…

— Может быть. Благодарю, Роберт Мор. Позвольте сказать, что я удивлен.

— Чему?

— Я не предполагал, что после всего произошедшего мы можем говорить не агрессивно, без оскорблений или угроз физической расправы.

— Физической расправы? — переспросил инженер, в котором все еще не утихал шок от шрамов Уильяма. — Это не… Ава, конечно, права: мои слова могли привести к фатальным последствиям для вас обоих. Ревность… я… мне очень жаль. Не знаю, как…

— Здесь я вряд ли смогу вам помочь.

— Да-а-а… знаешь, — Мор не выдержал, — … все начиналось так… она сразу мне понравилась, с первого взгляда. Мы подъехали к светофору одновременно, остановились на соседних полосах. Я посмотрел на нее, и она показалась мне такой печальной!.. На ней была черная кожаная куртка с кучей нашивок, карманов и кнопок, а волосы распущены… она почувствовала, что я смотрю на нее, подняла глаза, дерзко улыбнулась, и сказала, что готова спорить на что угодно, — обгонит меня еще до следующего поворота.

Мор мучительно улыбнулся давним воспоминаниям.

— И оказалась права…

Уильям прочистил горло, и этот звук вернул Роберта к реальности. Тряхнув головой, он резко развернулся на месте.

— Да!.. Кэт! Идем!

* * *

Кэтрин Мор встретила брата и Уильяма радостной, дрожащей на губах улыбкой. Когда они подошли ближе, девочка быстро, и, — как ей казалось, — незаметно посмотрев на андроида, покраснела и натянула одеяло до подбородка, но тут же резко поднялась и села на больничной кровати.

— Роб? Уже?

— Да. Уильям… — Роберт сделал жест в сторону блондина.

— Пришел поддержать Кэтрин, — ответил за Роберта Уильям.

— Меня? Ты?! — девочка перевела радостный взгляд с брата на андроида. — Ты останешься, пока я не проснусь после операции? Пожалуйста!

— Конечно, — заверил андроид с улыбкой. — Все пройдет благополучно. Надеюсь, вы не будете против, если я поприсутствую в операционной?

— Нет… да… я не против! — с восторгом глядя на Уильяма, подтвердила Кэт, устраиваясь на подушках. — Роберт, поехали! Скорее, на операцию! Я хочу самый красивый протез!

Мор нервно улыбнулся и взялся за специальные поручни для перевозки кровати.

— Хорошо, Кэт.

Андроид предупредительно открыл дверь, пропуская брата и сестру вперед, и чувствуя на себе взгляд Кэтрин, глаза которой буквально горели счастьем от того, что Уильям был рядом. Но этот настрой продлился недолго, — ровно до того момента, пока Роберт не занес руку над клавишами прибора для подачи наркоза.

— Нет! Нет! Не хочу!

Кэт заплакала, мотая головой из стороны в сторону, и пытаясь встать с операционного стола.

— Кэт! Что с тобой? — Роберт подошел к сестре, удерживая ее за плечи. — Тебе больно?

Кэтрин посмотрела на Уильяма, который стоял по другую сторону от нее, и снова заплакала.

— Нет, не так! Неправильно! Хочу свои… свою руку и ногу! Дайте мне!

Кэтрин с силой оттолкнула от себя брата, и села на операционном столе, откидывая белую простынь в сторону. Сорвав часть датчиков, подключенных к ее телу, она отшвырнула их от себя, и посмотрела на Уильяма, сидя перед ним в длинной, больничной рубашке.

— Уходи! Уходи отсюда! Нельзя! Я запрещаю тебе смотреть!

Мор, растерянный от всего происходящего, выпустил Кэтрин, и молча застыл на месте. Посмотрев на него, Уильям решительно вышел вперед, подошел к девочке, и заговорил мягким, но твердым голосом:

— Тише, Кэтрин, тише… посмотри на меня… на меня! Так. Операцию нужно сделать, ты  это знаешь. Знаешь?

Кэт кивнула. По ее щекам побежали крупные слезы.

— Мне страшно…— едва слышно шепнула она, судорожно сжимая руки андроида. — Так страшно!

— Знаю. Мне тоже иногда бывает страшно.

— Правда? Сильно?

— Очень, — андроид кивнул.

— А-а-а… потом?

— Страх оказывается напрасным, и уходит. Наверное, потому, что однажды я просто решил, что буду сильнее всего, что может произойти. А потом понял, что не стоило тратить на страх свои силы.

— Правда?

— Правда. Ты тоже можешь принять такое решение.

Уильям мягко улыбнулся, глядя на Кэт, которая после его слов стала задумчивой и серьезной.

Помолчав еще немного, он осторожно добавил:

— Давай сделаем операцию?

— Ты увидишь меня такой!...

Кэтрин закачала головой, стараясь оттолкнуть Уильяма.

— Увидишь, какой я урод! Я не хочу!

— Во время операции твое тело будет закрыто специальным куполом. Никто не увидит тебя без одежды.

— А замена протезов? — все еще не веря словам андроида, уточнила девочка.

— Будет проходить в порядке очереди, постепенно. Мы будем видеть только определенные участки, на которых необходимо заменить протезы и поставить крепления. 

Все, что нам нужно, — это проверить, чтобы новый протез был установлен правильно, а крепления — корректно.

— И ты… не увидишь меня уродливой и голой?

— Нет. Обещаю.

Девочка долго смотрела на Уильяма, и, наконец, кивнула, опуская голову вниз, и пытаясь скрыть от него свое заплаканное лицо.

— Я могу остаться? — тихо уточнил андроид.

— Чтобы поддержать меня?

— И чтобы помочь твоему брату. Он очень за тебя переживает.

— Роб! — Кэтрин снова заплакала, поворачиваясь в сторону Роберта. — Роб! Роб!

— Да-а?... — Мор, уже очнувшийся от ступора, медленно подошел к Кэт.

— Прости меня! Пусть Уильям остается, я разрешаю.

— Хорошо, хорошо, Кэт… все будет хорошо, — заговорил Мор, снова укладывая сестру на операционный стол.

Уильям оказался быстрее Роберта. Обойдя стол с другой стороны, он расправил сбитую простынь прежде, чем Мор снова уложил на нее сестру. Наблюдая за тем, как уверенными, точными движениями андроид подсоединяет к ее телу нужные провода, Кэт расслабилась и даже немного улыбнулась, все время смотря только на Уильяма. Когда последний проводок, идущий от аппарата по стабилизации дыхания был подключен к ней, из уголка глаза Кэтрин скатилась слеза.

— Спасибо… прости, что я рылась тогда в вещах Авы. Я знаю, тебе это не понравилось.

Уильям ничего не ответил, делая вид, что сосредоточен на своем занятии, и девочка, не дождавшись от него никакой реакции, повернула голову в ту сторону, где был Роберт.

— Я извинюсь перед Авой. Потом, после этого.

Роберт нахмурился, непонимающе глядя на сестру, но она уже закрыла глаза, и приготовилась к операции, которая началась через несколько секунд с подачи глубокого наркоза.

* * *

Все процедуры по замене протезов вошли в финальную стадию, когда возникла эта нештатная ситуация. Операция, проходившая под глубоким наркозом, завершалась: Роберту оставалось проверить крепление последнего, тазобедренного протеза. И для этой процедуры у него, согласно таймеру, было еще две минуты. Взглянув в специальный микроскоп, с помощью которого проходила проверка, и в котором тело Кэт, и то, что она сама обозначала как ее «уродство», действительно не были видны так, как она опасалась, Мор заметил, что один из крошечных крючков, невидимых человеческому глазу в обычной жизни, плохо соединился с той частью протеза, которая образовывала часть туловища Кэт. Роберт взглянул на часы, отмечая про себя, что у него остается совсем мало времени, и снова завис над микроскопом. Просунув руки в специальные стерильные отверстия, через которые проводились подобные манипуляции, он еще раз осмотрел незакрепленный крючок, и нервно сглотнул, пытаясь зацепить его специальным инструментом.

Осечка.

Мор снова сглотнул, чувствуя, как из-под медицинской шапочки по вискам быстрыми каплями стекает пот.

«Давай, еще… раз… черт!».

Взгляд светло-карих глаз Мора метнулся к циферблату настенных электронных часов, — двадцать пять секунд до окончания операции, продлить которую нельзя потому, что так они выйдут за максимально допустимый предел глубокого наркоза, который можно безопасно подать для такого молодого организма, как у Кэт. Мор крепко сжал в дрожащей руке электронно-тактильный стилус для фиксации протезных креплений. Рука, не слушаясь его, сорвалась, дернулась в сторону. Глядя на нее расширенными от страха глазами, — как на неведомое ему существо, — Роберт застыл на месте.

— Позвольте мне, Роберт Мор.

Учтивая фраза раздалась совсем близко, и Мор, отклонившись от микроскопа, посмотрел на Уильяма и его руку, вытянутую вперед для того, чтобы забрать у Роберта стилус.

— Не получается, мало…

— Еще есть двадцать секунд, Роберт Мор. Я успею. Если вы позволите.

Human-инженер, взвинченный до предела, не стал спорить, и, вытянув руки из отверстий купола, под которым лежала спящая Кэт, поспешно отошел в сторону, останавливаясь так, чтобы видеть все движения Уильяма.

— За предшествующее время операции я успел детально рассмотреть механизм этих креплений. Вероятно…

Уильям, как прежде и Мор, склонился над увеличительными линзами микроскопа.

— Вам не особенно привычно с ним обращаться.

Андроид замолчал, вытягивая губы трубочкой, и поднося стилус к вершине капризного крючка.

— Потому что….

— Что? — одними губами, без звука, шепнул Мор, не выпуская из виду ни одного движения Уильяма.

Двенадцать секунд…боже…

— …Потому что они изготовлены иначе, с небольшой, практически незаметной нишей.

Не дождавшись от Мора какой-либо вербальной реакции, Уильям оглянулся на инженера, и нашел его внешний вид практически таким же белым, как тот халат, в который он был одет.

«Или зеленым, в цвет шапочки», — беззлобно усмехнулся андроид про себя.

— Это нужно для наилучшего, более прочного крепления протеза к телу пациента, — пояснил андроид с улыбкой, спокойно посмотрев на часы, светившие со стены четырьмя секундами оставшегося времени. Сделав последнее, едва уловимое движение, Уильям выпрямился и застыл на месте.

— Время! — выкрикнул Мор, не понимая, почему андроид ничего не делает, хотя у них еще есть последняя пара секунд. — Время!

— Все сделано, Роберт Мор. Операция завершена успешно.

Андроид оттолкнулся от края стола и проехал полкруга на крутящемся стуле.

— Когда ты успел?!

Роберт подошел к микроскопу, чтобы рассмотреть закрепленный крючок.

— У меня было целых двадцать секунд, — пояснил андроид невозмутимо. — Я знал, что успею.

— И успел… успел! — дрогнувшим голосом подтвердил Мор, все еще не веря до конца, что у них все получилось.

Андроид кивнул, стягивая белую медицинскую шапочку с головы.

— Вам помочь вывести Кэтрин Мор из состояния наркоза?

— Я сам, сам…Уильям, спасибо! Я…

Роберт долго подбирал подходящие слова, а когда оглянулся, андроида в операционной уже не было.

* * *

Сегодня. Во время ночной смены Вольта. Медлить больше нельзя.

И не только потому, что старина Нил что-то подозревает, — пусть пока ему никто из друзей не верит,  — Уильям знал, что это временно, — но и потому, что жажда мести огнем разъедает его изнутри, становясь неотвязной, навязчивой идеей, требующей воплощения. Она не сжигает Уильяма дотла только потому, что существует препятствие: помехи в точке солнечного сплетения. Но теперь и этот вопрос был отчасти решен, и, значит, пора отправляться в бой. Что же до Нила Рэдвика, то рано или поздно все равно настанет тот день, когда он будет непривычно для самого себя трезв. А значит — зол.

Злой, дотошный, трезвый Нил Рэдвик. Уильям придерживался мнения, что легче перевернуть Землю или переселиться для постоянного места жительства на одно из колец Сатурна, чем вынести отпущенного алкогольными и наркотическими парами старину Нила.

Поэтому сегодня. И время более, чем подходящее: ночная смена Рэдвика, которую Вольт обещал разделить с ним в каморке охраны, заброшенной на край пустыря. Представление начнется через час. Этого времени вполне достаточно для того, чтобы приехать к посту охраны Ambassador Robots, оставить машину в тихом, неприметном месте и приготовиться к встрече очень долгожданных гостей. Уильям радостно улыбнулся, чувствуя легкость и кураж. Он не знал, сколько может уйти времени на все… мероприятия, к тому же, в любой ситуации всегда есть непредвиденный фактор, так называемая «слепая зона». На это он тоже заложил определенный промежуток времени. Но даже если он провозится всю ночь, то что в этом такого? Он никому ничего не должен, а число тех, за кого он отвечает, сводится к одному, очень небольшому хамелеону, которому Уильям, — на случай своего слишком долгого отсутствия, — оставил побольше сверчков. 

Блейк увидел, как у здания, где располагался пост охраны, остановился автомобиль Марка Вольта. Минуту спустя двое мужчин вышли из машины, шумно, — не слишком старательно поднимая ноги при ходьбе, — протащились по шуршащему гравию, и остановились у главной двери. Той самой, на которой был замок с усиленной защитой и дополнительный засов. И пусть в первый раз Уильям не решился взламывать ее, сегодня он зайдет в эту каморку, скрывающую под землей обширные подвалы, заполненные пленными андроидами, именно через парадный вход. Андроид вышел из полумрака, и мягкими, неслышными шагами, которые совсем недавно так сильно испугали Роберта Мора, пошел со спины к Рэдвику и Вольту. Старина Нил открыл дверь, и, выискивая на стене выключатель, бросил Марку через плечо:

— Заходи, скоро начнем!

Эти несколько движений и одна фраза во временном промежутке уложились всего лишь в несколько невесомых секунд, но их было вполне достаточно тому, кто, стоя позади уже обмякшего Вольта, весело произнес:

— Рад тебя видеть, Рэди.

Редкие сальные волосы на голове Рэдвика отъехали назад, знаменуя тем самым немалое удивление, которое в данную минуту испытывал их хозяин. Нил оглянулся, но и это движение было недостаточно быстрым для противостояния неожиданному гостю, который толкнул в сторону онемевшего Рэдвика тело Вольта, и зашел на пост охраны, аккуратно закрывая за собой толстую входную дверь. Марк, даже будучи в отключке, легко повалил друга на пол, но, к сожалению, —  опять же, по причине своего бессознательного состояния, — не мог видеть, как нелепо Нил, прижатый им к полу, пытается выбраться из-под него, кряхтя и взвизгивая, — причем, довольно натурально, — судя по звукам, будучи где-то между свиньей и жирной чайкой, если измерять эти блеяния по какой-нибудь звукообразущей шкале. Уильям повернулся к двери спиной, и, скрестив руки на груди, с интересом наблюдал за тем, как Рэдвик, — да, медленно, но все-таки верно, — выбирается из-под Вольта.

— Что-о-о-о… ты убил его! Убил! Убил!!!

Рэдвик вопил как обезумевшая сирена, должно быть, вкладывая в крик всю силу своих легких и голосовых связок.

— Вовсе нет, Нил. Я просто выключил его. На время.

Уильям дождался, когда Рэдвик, взволнованный неожиданной встречей, стихнет, а затем медленно, шаг за шагом, пошел на него, вгрызаясь в хорошо знакомое, потное, безумное лицо блестящим взглядом слишком ярких глаз.

— Хочешь, выключу и тебя?

Нил замотал головой, разбрызгивая слюну в стороны.

— Судя по всему, не хочешь. Ладно. Это тоже годится. Проводи своего друга вниз.

— К-к-к-у-д-а?

— В подвал. В кабинет главного охранника, где ты наверняка уже запер кого-нибудь из андроидов для своей «жатвы», правда? Ведь сегодня — пятница. Вечер. Самое время пуститься во все тяжкие, и-и-и-и…как вы говорили, «повеселиться, как следует»?

Нил усердно закивал головой и покосился на Вольта, очевидно, думая над тем, сможет ли он протащить Марка, который был вдвое больше него самого, вниз по крутой лестнице, и при этом не свернуть себе шею. Посетитель, словно прочитав его мысли, картинно вздохнул, вытащил из-за спины небольшой пистолет, взвел курок.

— Узнаешь? Хотя нет, вряд ли. Но он бы тебе понравился. Бесшумный, самозарядный… А  знаешь, что самое чудесное? Его выстрел звучит тише шелеста аплодисментов. И я, — глаза человека блеснули сквозь прорези маски, — прострелю тебя, если ты за тридцать секунд не спустишь своего друга в подвал. Время пошло.

Судя по движению, скрытому плотной тканью черной маски, мужчина улыбнулся. А Рэдвик, сглотнув, то падая, то поднимаясь, с каким-то неясным писком, подтащил Вольта к люку, скрытому в полу, и заторопился вниз так быстро, как только мог.

Не удержав Марка, Рэдвик сбросил его со своих дрожащих от напряжения плеч на пол. От сильного удара Вольт начал приходить в себя, медленно открывая глаза, а Нил, кажется, окончательно выдохся. Иначе как объяснить тот причудливый факт, что он хрипел и задыхался привалившись к стене даже тогда, когда незнакомец помахав перед ним пистолетом, приказал ему подняться.

— «…Потому что возможность сидеть во время «жатвы» еще надо заслужить», — не так ли ты говорил, Нил?

— О-о-о…

Мужчина в черном костюме рассмеялся:

— Одно из двух: ты или поешь, или пытаешься мне что-то сказать? И то и другое, надо признать, выходит у тебя довольно скверно.

Рэдвик посмотрел на незнакомца исподлобья, и сплюнул в сторону, утираясь рукавом и без того не слишком опрятной формы. Весельчак с пистолетом наклонился к нему и с любопытством заглянул в глаза:

— Так-так-так… надо же! Судя по взгляду, в тебе, Рэди, назревает целый бунт. Любопытно, что из этого выйдет, — я никогда не думал, что в тебе заключена хотя бы малая толика протестных настроений.

— Учено говоришь, урод! — подал сиплый голос Вольт, держась за голову. — Проваливай отсюда, пока гребешь ногами!

Ответом стал раскатистый долгий смех весельчака в черном костюме.

— «Гребешь ногами», Марк?

Теперь мужчина подошел к Вольту, и присел перед ним, с сожалением разглядывая его лицо с крупными чертами и большую голову, разбитую ударом о подвальный пол.

— Ты всегда был грубым.

— Чешешь так, будто мы знакомы.

Вольт приподнялся на локтях и начал отползать к стене. Черный довольно улыбнулся, вытянул руку вперед, достал из нагрудного кармана Вольта сигареты, и засунул одну из них ему в рот. На лице Марка появилась косая, не слишком веселая, усмешка.

— Что ты за грабитель такой, раз даешь мне покурить?

Марк жадно затянулся дешевой табачной палочкой, которую мужчина уже поджег, и с удовольствием запустил в себя никотин.

— Ну-ну-ну, — Черный погрозил Вольту пальцем, и вытянул из его рта сигарету. — Не увлекайся так, мне она сегодня еще пригодится. И какой же из меня «грабитель»? Что у вас можно украсть?

— Не знаю, милый, это ты мне скажи, — сально, прищелкнув языком, отозвался Марк. — Судя по голосу и фигуре ты можешь быть совсем неплох.

Незнакомец, который в эту секунду оглянулся на хрипящего у противоположной стены Рэдвика, услышав эти слова, резко повернулся к Вольту.

— Так давай проверим, «милый», — со смехом поддержал он Марка, снова наклоняясь над ним.

Черный поднял маску вверх и улыбнулся.

— Ну, как я тебе? Сойду для «жатвы»?

Вольт чмокнул губами, вытягивая их в трубочку, но потом, вглядевшись в лицо мужчины, побледнел.

— Ты?!

— Мне почти приятно, что ты меня помнишь.

— Я же говорил, что этот урод остался жить!.. — начал Вольт, очевидно, обращаясь к Нилу, но Уильям перебил его.

— Где тот андроид, которого вы приготовили для сегодняшнего вечера?

Марк рассмеялся, глядя в лицо андроида.

— Мало мы вас, сук, ловили. Тебя вот упустили…

— Где он?

— А ты попроси меня,— продолжил охранник все тем же сальным тоном, — получше.

Но попросил сам Вольт, заревев от боли после того, как пуля, выпущенная Уильямом из пистолета, — причем, вышла из ствола она действительно бесшумно, как андроид и сказал Рэдвику, — пробила ему ногу чуть выше колена.

— Где андроид?

— Там, во второй клетке! — закричал Рэдвик, пытаясь остановить расправу и перекрыть своим голосом вопли Вольта, упавшего на бок, и обнявшего обеими руками свою ногу.

Не глядя на Нила, блондин пошел к тому подвальному отсеку, где стояли несколько клеток. Тесные, выполненные так, чтобы в них едва мог поместиться человек, они все были пусты. За исключением одной. Уильям подошел к двери, за прутьями которой жался полуголый, — судя по отметинам на теле, давно и постоянно битый андроид,  — и взвесил на руке тяжелый замок, продетый в железную петлю двери. Идти обратно, обыскивать охранников в поисках ключа и наверняка снова бить их для того, чтобы получить нужные ответы, показалось андроиду слишком утомительным мероприятием. Гораздо быстрее было открыть дверь отмычками, с помощью которых открывались если не все, то почти все замки. Облезлая дверь клетки со скрипом отъехала в сторону через несколько секунд. Уильям поморщился от зубодробительного стона железа, и кивнул андроиду:

— Выходи.

Часто поморгав, робот, — на вид он был совсем юным, и его функции по воле людей, зашитой в программное обеспечение, замыкались, насколько помнил Уильям, несколько раз видевший их здесь во время своего заключения, на круге сексуального рабства, — резко выпрямился и поспешно вышел из клетки, может быть, опасаясь, что этот новый хозяин, пришедший за ним, устанет ждать, а это грозит…

— Руки, — негромко сказал Уильям, кивая в сторону запястий робота, скованных наручниками такой ширины, что идея протащить их сквозь кованые кольца с электронными датчиками была настолько соблазнительной, что от нее невозможно было отказаться.

Но когда робот пытался освободиться, и смещал наручники с заданных на руках промежутков, его било током. Каждый раз, как он пытался освободиться.

Мальчик вздрогнул и покачал головой, промычав что-то нечленораздельное. Тогда Уильям, сжав его тощие запястья, поднес к электронному замку наручников специальную отмычку в виде магнитной таблетки, и оба замка распахнулись одновременно, освобождая мальчишку. Уильям вытянул руку вперед, показывая в направлении комнаты, где были Рэдвик и Вольт.

— Туда. Идем.

Андроид отчаянно покачал головой, слабо упираясь в пол голыми, со следами свежих шрамов, ногами, и Уильям, чувствуя, как уходит драгоценное время, а вместе с ним и его терпение, объяснил:

— Я не причиню тебе вреда. И эти ублюдки, — тоже. Идем!

Мальчик задвигался только после последнего слова, которое Уильям произнес резко и громко, и неровно зашагал вперед.

Войдя вслед за ним в первую комнату, Уильям увидел, как Нил, достаточно оживший за время его отсутствия, услышав приближающиеся шаги, обернулся на звук, и нацелил на вошедших пистолет.

— Напомни мне, чтобы в следующий раз я тебя обыскал. Во избежание таких драматичных сцен, — невозмутимо и устало заметил Уильям, выступая вперед, и закрывая собой мальчишку.

— Не подходи, убью! — крикнул Рэдвик, наводя пистолет, зажатый в дрожащей руке, на Уильяма.

— Вероятно, — согласился блондин. — Но я забыл тебе сказать: следующего раза не будет.

— Что? — непонимающе прошептал Рэд, то поднимая, то опуская пистолет.

Движением, очень похожим на то, каким он несколько минут назад сжал руки найденного андроида, Уильям схватился за оружие, вывернул его из рук Нила и замахнулся, чтобы ударить охранника прикладом по голове, но вдруг остановился, привлеченный какой-то новой мыслью, яркой искрой пробежавшей в его взгляде.

Схватив Рэдвика за ворот форменной куртки, Уильям без особого усилия оттащил его на прежнее место у стены, и обернулся на Вольта.

— Марк, дружище, ты что-то притих, — с сочувствием заметил блондин, осматривая грузную фигуру охранника. — Ну-ка, подскажи мне, где та сигарета, которую я дал тебе?.. А-а, вот!

Уильям с торжественным видом поднял почти целую, еще тлеющую сигарету, которая валялась рядом с Вольтом, все больше исходившим собственной кровью, и, вернувшись к Рэдвику, снова разжег мягким язычком зажигалки сигарету.

— Ну Нил, а что скажешь ты после неудачного покушения? Испытываешь ли ты муки совести от сделанного сейчас? Или от того, что делал с ним? — Уильям кивнул в сторону онемевшего, застывшего на одном месте, мальчика-робота. — Или со мной?

— Да пошел ты! — свирепо проорал Рэд в лицо андроиду, стараясь не выдать свой страх. Но голос его все-таки дрогнул и сдал Нила, как говориться, «с потрохами». — Тварь! Твари! Все! Твари! Вас надо убить! Всех!

— Так я и думал,— улыбаясь, ласково заметил Уильям. — Нил, будь другом, раскури сигарету.

Рэдвик плотно сжал обкусанные губы, но андроид, схватив охранника за подбородок, силой вынудил его открыть рот. Янтарно-огненное зернышко сигареты ярко вспыхнуло, и Уильям расплылся в улыбке.

—  Ну вот!

— Мы все равно тебя убьем! А ты, молокосос, сдохнешь прямо сегодня, после того, как мы порешим твоего друга-а-а-а-а-а-а-а-а-а!...

Своды подвала оглушил вопль Нила. Сигарета оставила на его шее первый след.

— Это за попытку покушения, Рэди. А это, — голос Уильяма снизился до шепота, и он снова прижег кожу охранника сигаретой,  — за плохое поведение.

— А-а-а-а!…что ты!… что ты… садист! — в  интонациях Нила послышались слезы.

— Это как посмотреть, Рэди. Некоторые, например, уверяют, что в мире все довольно относительно.

Уильям выпрямился и закинул голову вверх, рассматривая облупившийся неровными осколками белой извести, потолок. Когда он снова перевел взгляд на Нила, лицо его утратило былой азарт. На нем вдруг, в один миг, проступила невероятная усталость и пустота. Просвистев какой-то мотив, Уильям оскалился, и еще раз осмотрел комнату, — так, как искалеченный боксер, собирая всю свою волю для последней секунды и финального удара, с отчаянием оглядывается по сторонам, — то ли в поисках помощи, то ли больше всего на свете желая услышать разрешение покинуть ринг и не заканчивать бой.

Не бить и не быть битым.

Не калечить и не убивать.

Уильям тяжело вздохнул, оглянулся сначала на скулящего Вольта, а затем на мальчика-андроида, который стоял все на том же месте, и неотрывно смотрел немигающим, полным ужаса взглядом то на Рэдвика, то на Марка. Блондин поднял за шиворот сначала Нила, а затем — Вольта. Последнему было совсем плохо, — казалось, все, на что он теперь способен, — это скулить и плакать. Из-за раненой ноги, пробитой и развороченной запрещенной пулей дум-дум, которая, попадая в тело, раскрывалась внутри громадным цветком, нанося необратимые повреждения, стоять прямо Марк уже не мог. И потому Уильям просто прислонил его к стене. Затем он дал знак Рэдвику, показывая, чтобы тот подошел ближе. Наблюдая за его шаркающими шагами, Уильям сухо бросил:

— Десять шагов, Нил.

Рэдвик растерянно осмотрелся, пытаясь сообразить, сколько еще ему нужно пройти, а Уильям пояснил:

— У нас будет дуэль ублюдков.

Услышав это, Рэдвик затрясся всем телом, и андроид напомнил без тени улыбки:

— Еще два шага, Нил.

Ботинки охранника шаркнули по каменному полу, и все стихло. Несколько минут прошли в абсолютной тишине, нарушаемой лишь слезливым бормотанием Вольта.

— Стой прямо, Марк, иначе для равновесия я прострелю тебе вторую ногу, — предупредил Уильям, и сунул в руки каждому из дуэлянтов по пистолету.

— Уверен, правила этого развлечения, придуманного вами, вы помните. Стреляете одновременно, как только я досчитаю до трех. Тот, кому повезет меньше, умрет, а раненого ждет счастливый джек-пот. Если кто-то из вас вздумает шутить и стрелять в меня или в того мальчишку, — того я убью сам.

— Но… — протянул Рэдвик, видимо, желая обсудить предстоящую программу развлечений.

Не обращая на него внимания, Уильям начал счет.

— Один…

Вольт изо всех сил сжал в руке пистолет, пытаясь держаться как можно ровнее.

— Ну и ублюдок же ты…

— Два…

— Жаль, что мы тебя упустили. Надо было добить тебя тогда битой…

— Три!

Прозвучали выстрелы, и Уильям успел заметить, как от отдачи рука Рэдвика сильно дернулась. Как потом оказалось, в последний раз. Старина Нил был мертв. Вольт, даже с пулей в ноге, оказался проворнее него. И хотя сам Марк после выстрела друга раненый в левое плечо, завалился на то же место у стены, где он был до того, по его лицу плыла улыбка, полная радости. Не только оттого, что он выжил, но и от абсолютной уверенности в том, что он будет жить дальше: победителю был обещан джек-пот. Убедившись, что Рэдвик мертв, Уильям склонился над Вольтом.

— Давай, ты, сука, освободи меня! — прорычал Марк, с ненавистью глядя на серьезного андроида. — Ты обещал!

— Я обещал джек-пот, Марк, а не свободу.

Вольт дернулся и замер, пытаясь понять услышанное. С трудом подняв руку с пистолетом, который после дуэли он все еще сжимал в руке, Марк навел его на Уильяма, и спустил курок. Эхо холостого выстрела пронеслось по сырому подвалу, и андроид с грустью в голосе, будто ему приходилось вынужденно говорить с сумасшедшим, произнес:

— Я тебя предупреждал.

Махнув рукой, Уильям подозвал к себе мальчика-андроида, и, глядя в его юное лицо с еще не оформившимися чертами, спросил, не хочет ли он отомстить одному из своих мучителей. Вместо ответа мальчишка, как и прежде, только застыл на месте, смотря на Вольта огромными глазами, из которых снова и снова катились бесцветные слезы.

— Что он с тобой делал? — спросил Уильям как можно спокойнее.

Тишина.

— Ты можешь отомстить ему. Можешь сделать с ним все, что захочешь. Он больше не причинит тебе никакого вреда.

Мальчик медленно повернул голову в сторону Уильяма, и спросил едва слышно, после очень долгого молчания:

— Я могу?

— Да. Ты можешь. Можешь отомстить ему.

— А как?

— Давай, скажи ему! Скажи ему, как мы  опустили тебя в прошлый раз!

Вольт сплюнул кровью на пол и засмеялся, скаля кровавые зубы. Мальчик дернулся как от прицельного удара, и снова посмотрел на Вольта, который все не унимался.

— Если хочешь отомстить мне тем же, я буду только счастлив, пацан!

Уильям поморщился, крепче сжимая в руке пистолет с глушителем.

— Заткнись, Вольт! Иначе я прострелю твою глотку.

Марк рассмеялся и захрипел:

— «Иначе!» Ты? Да ты только угрожаешь! Это я найду тебя! Землю выгрызу, а найду! И сделаю с тобой то, что не успел!

Вольт захохотал, дико озираясь на андроидов.

— Мрази! Как мне нравится вас убивать!

Рука Уильяма вытянулась, дуло пистолета посмотрело на грудь Вольта. И тут произошло то, чего Уильям не мог предвидеть, и что с той минуты запомнил навсегда. Мальчик, молниеносно выхватив пистолет из пальцев взрослого андроида, навел его сначала на охранника, а затем, — резко срезав угол, — поднес его к своему виску и выстрелил, падая позади Уильяма и едва ощутимо задевая его своим плечом. Послышался глухой стук упавшего тела, а за ним жалко звякнул о бетонный пол вылетевший из руки мальчишки пистолет, — звук игрушечно-детский и жалкий. Уильям дернулся, наклонился к мальчику, и, не удержав равновесие, опустил руку в теплую, белую кровь андроида. Его тонкие губы зашевелились, зашептали. Из груди Уильяма вылетел крик, тут же ставший эхо:

— Нет! Нет!

Вольт рассмеялся и захрипел, очень довольный увиденным.

— Как мы тебя обставили, парень! Как мы тебя!..

Услышав голос Марка, Уильям поднял голову и вытянулся в полный рост.

— Как ты будешь… жить? С этим? Белая кровь ребенка — на твоих руках… по-по-думать только…а корчил из себя лучшего, чем мы… а сам…

Вольт закудахтал от прерывистого смеха, оседая ниже. Он попытался зажать хотя бы одну из ран рукой, но ладонь скользнула в сторону, и мертвым грузом упала рядом с его толстым телом.

— Если не сдохну, найду тебя…

Андроид забрал свой пистолет из пальцев мертвого мальчика и подошел к Вольту, удерживая его на прицеле. Один точный выстрел в голову, и тот, чья плеть оставила на теле Уильяма бессчетное множество шрамов, наконец, замолчал.

* * *

— Как это «нет»?

Ава обвела взглядом своего заместителя, директора контрольного отдела и PR-менеджера.

— Так. Мы против, — прочистив горло, ответил Аллес, заместитель Авы.

Девушка в изумлении приподняла брови и осмотрела присутствующих.

— Ты отошла от дел, занимаешься непонятно чем, пропадаешь, а теперь вдруг собираешь нас на ночное совещание, чтобы сказать, что с завтрашнего дня мы будем выпускать портативную модель «Спайдер», в то время, как вокруг нашей компании бродят разные слухи, не украшающие ее репутацию, а основные конкуренты хотят нас прикрыть?! Ты в своем уме, Ава?

Ава недобро усмехнулась, может быть, научившись этому у одного высокого блондина, и спросила, обводя указательным пальцем узор на письменном столе:

— Вы все против? Все трое?

Директор отдела и пиарщик кивнули, молча отвечая на вопрос.

— И все согласны с Аллесом?

Две головы снова согласно закачались.

Ава вздохнула, и встала из-за стола.

— Завтра мы начинаем выпускать портативную модель «Спайдер» по тому проекту, который был подготовлен несколько месяцев назад.

— И остановлен, потому что Yut-stereo, наши основные конкуренты, подали судебный иск!

— А мне плевать на них и на иск. Хотят суда? Хорошо, они его получат.

— Ава, пойми, это неразумно! Выпускать новую модель в такой горячий момент! Люди…

— …Очень любят горячее, Рут. Как пиарщик, ты должна это знать. Вместо того, чтобы учить меня, как мне работать, лучше придумай новую рекламу. Даю тебе на это сутки, начиная с этой минуты. 

Ава посмотрела на часы, показывавшие половину третьего утра.

— Да что с тобой стало? Раньше ты никогда… Ава!

— Надоело! Я не собираюсь идти на поводу у тех, кто пытается меня засудить!

Девушка повысила голос, зло рассматривая мятое лицо Аллеса.

— А если ты, мой заместитель, против, можешь проваливать отсюда. Я, — Ава оглядела всех сотрудников, — никого из вас здесь не держу. И с тем, как мне руководить моей компанией, когда и как мне «отходить от дел», и сколько заниматься «непонятно чем», я разберусь сама. Мы будем выпускать портативную модель Spider, и не важно, нравится вам это или нет.

С этими словами Ава вышла и конференц-зала, на ходу слушая звуковое сообщение от Келса, который, извинившись за поздний час, сообщал, что этот день, который уже успел закончиться, принес отличную новость — сотрудник Ambassador Robots, подавший судебный иск против мисс Полгар, и обвинивший ее в ущемлении личных прав, остался ни с чем: доказать, что он приобрел стационарную модель «Спайдер» незаконно, на черном рынке, оказалось проще простого. «Дело закрыто, Эв. Но… видела бы ты лицо этого сотрудника… когда судья зачитал постановление, и стало понятно, что он проиграл… думаю, если бы мог, этот мужик порвал бы тебя в клочья. Но дело выиграно, это главное».

* * *

Они столкнулись на лестнице. Ава вернулась домой после ночного совещания, а Уильям… Перед тем, как выйти из подвала, где остались тела двух мертвых охранников и одного андроида, он тщательно проверил и осмотрел место перестрелки, — именно так это теперь выглядело, — несколько раз. Ничто не говорило о том, что он был там, никаких улик против него не осталось: ни отпечатков пальцев, которые могли бы вывести на Уильяма Блейка, — если предположить, что у людей еще сохранилась база данных с отпечатками устаревших моделей андроидов, — ни следов его пистолета. Только мертвые охранники, отчего-то перестрелявшие друг друга, их табельное оружие, выданное компанией Ambassador Robots для охраны громадного офисного здания, и мертвый андроид. Тот самый мальчик, которого Уильям вытащил из клетки, и чье лицо, кажется, навсегда отпечаталось в его памяти. Да, свойство его памяти было таким, что ни одно мгновение, или событие, прожитые им, случившись однажды, никогда больше не исчезали из памяти андроида. Но теперь ему казалось, что лицо мальчишки, который застрелился из его пистолета, — даже если бы он мог забывать, — все равно никогда бы не ушло из его памяти. Уильям и предположить не мог, что все произойдет именно так. Но, даже обнаружив другого андроида в подвале, он был уверен, что тот, как и сам Уильям, непременно захочет отомстить тем, кто его мучил. Захочет убить их так же, как того хотел сам Уильям. Но… здесь в мыслях андроида наступала растерянность. Снова, снова и снова, — сколько бы раз он ни думал об этом, и какими бы скрытыми путями ни пытался найти ответ на вопрос о том, что произошло.

Почему мальчишка убил себя? Первое время Уильяму даже казалось, будто его рассудок повредился, и играет с ним в темные игры. Может быть, он сказал найденному андроиду «ты можешь убить себя» вместо «ты можешь отомстить ему»? Но нет, все было точно: он перепроверил данные своей памяти о том моменте несколько раз.

Уильям четко сказал, что мальчик может отомстить Вольту, если хочет. Но он убил себя. И здесь в воздухе повис один и тот же вопрос без ответа. Почему?

Почему?

Почему?

Почему?

Андроид задавал себе этот вопрос тысячи раз, не находил ответа, и возвращался к одному и тому же заключению: он, Уильям, никогда бы так не сделал, он никогда бы не убил себя. Тем более, — перед этими тварями. Он скорее перегрыз бы им глотки, чем лишился бы жизни добровольно, на глазах у тех, кто его истязал. И тогда…. снова этот проклятый вопрос. Почему мальчишка убил себя? Какие-то слова зависли на краю его сознания. Слова, значение которых он знал и понимал. Но боялся осознать их.

Ава Полгар не ожидала, что столкнется с Уильямом. Она заметно вздрогнула, когда почувствовала рядом с собой какое-то движение. И только позже, через несколько секунд, наполненных страхом, Ава поняла, что это Уильям. Тогда ее правая рука коснулась горла, и она посмотрела на андроида. А он ждал. Ждал, что вот сейчас она начнет говорить. Скажет какую-нибудь ерунду. Например, про тот поцелуй, которому уже уделили слишком много внимания, и разговоры о котором бесили Уильяма, и который, — по словам самой Авы Полгар, — ничего не значит. Или Ава о чем-то спросит? Еще большую, невероятную чепуху. О том, где он был, или как посмел ослушаться ее, нарушить их договор, заключенный совсем недавно? Ведь она его «хозяйка», и должна знать о том, где он находится. Уильям почти терпеливо ждал ее реакции, но, к его немалому удивлению, ничего не происходило.

Ава Полгар продолжала молча смотреть на него своими черными глазами. А ее правая рука по-прежнему сжимала тонкое горло. Уильям был рад, что она не нарушила момент тишины. Ему казалось невероятным, абсурдным, говорить о чем бы то ни было после того, что он сделал. «Перестрелка охранников закончилась массовым убийством» — так, должно быть, расценят СМИ увиденное в подвале. Репутации компании по производству андроидов будет нанесен мощный удар. Начнутся разборки и поиски…

Уильям устало посмотрел на Аву. «Хорошо, что ты молчишь», — подумал он, чувствуя такую усталость и опустошение, с которыми ему еще не приходилось сталкиваться, и которые позже он обязательно проанализирует. После смерти двух из пяти ублюдков, он ожидал от себя радости и удовлетворения, а теперь внутри была только одна пустота напополам с молчанием. Почему? Повернув налево, к своей комнате, Уильям остановился на месте от мысли, сбегать от которой он больше не мог. Они сломали его. Поэтому мальчишка застрелил себя.

* * *

…В ту секунду, когда боковым зрением она зацепилась за промелькнувшую слева тень, ее тело инстинктивно дернулось, предупреждая о возможной опасности. Но за испугом и гулким стуком забившегося в страхе сердца ничего не последовало. Только рука Авы нервно сжала горло, а когда выяснилось, что она испугалась Уильяма, рука ослабила хватку, и девушка сухо сглотнула, делая глубокий вдох. Ее глаза, огромные от страха, продолжали напряженно всматриваться в ту сторону, где в темноте был андроид. 

Но за первой волной страха последовало успокоение. И Ава покачала головой, безмолвно отвечая самой себе на вопрос. Да, она испугалась, но не удивилась. Ни тому, что это был Уильям, ни тому, что он нарушил их договор. И, если быть честной с самой собой, то в тот момент, когда Ава заключала с Уильямом соглашение, она и сама не верила, что из этого что-то получится.

Для соблюдения правил у андроида должен быть другой характер. Но правда была в том, что они оба, с первого дня, знали: Ава может установить и проговорить вслух правила, но это не значит, что они будут соблюдены Уильямом. В этом и заключался один из самых больших страхов Авы, когда дело касалось андроида. Он был безбашенным, и она не знала, как сделать так, чтобы это не нанесло вред ему или окружающим людям. Потому, смотря сейчас на Уильяма, который тоже молча разглядывал ее из своей части ночной тьмы, поглотившей дом, она не удивилась тому, что это именно он. И то, что она сама его поцеловала, тоже ее больше не удивляло. Ава все вспомнила. До последней детали: от того момента, как зашла в дом, до той секунды, когда поцелуй прервался, и они потрясенно посмотрели друг на друга.

Все стало ясно.

Ей хотелось бы и дальше не признавать очевидную правду, состоявшую в том, что она хотела этого поцелуя, но это было бы слишком. А еще Ава хотела знать, как теперь ей общаться с Уильямом. Но и здесь вместо ответов был чистый лист без единого варианта.

И потому она не стала говорить. Ни о чем. Все снова предстояло обдумать и решить заново. А пока решения нет, незачем сотрясать воздух пустыми вопросами о том, как у него, андроида, идут дела. Еще худшим было бы чтение нотаций за нарушение их договора. Поэтому Ава ничего не сказала. Просто прошла вверх по лестнице и ушла к себе, в большую спальню, где не было ни одного дневника с ее воспоминаниями.

— Я ничего к ней не чувствую, уверяю тебя, — cпокойно произнес Уильям, и посмотрел на покрасневшую от злости Сильвию.

Светлая бровь на ее лице, красивом пресной красотой рекламных колонок из модных журналов, приподнялась, и андроид посмотрел на свою девушку с самым невинным выражением лица, на которое, кажется, только был способен. Блондинка, продолжая с сомнением рассматривать лицо молодого человека, надменно отвернулась, оценивая свое отражение в большом зеркале, а Уильям с удовольствием отметил про себя, что с Сильвией ему не грозит быть раскрытым или уличенным хоть в чем-то, — взять хотя бы легкую иронию, с которой он только что произнес последние слова в прозвучавшей фразе.

Поэтому он и оставался с Сильвией. Он был нужен ей для внешнего статуса, она ему — для прикрытия: на тот самый «всякий случай», — как часто говорят люди, — когда что-то может пойти не так, как ожидалось, и ему, как и всякому другому, понадобится алиби. И его алиби станет Сильвия. Красивая, известная модель, бредящая подиумом и славой. «Кажется, — подумал Уильям, — дальше этого у нее дело не идет».

— Я не терплю, когда меня держат за дуру, Уильям! — резко заявила девушка, поправляя и без того безупречное черно-белое платье с пышным шлейфом, в котором ей предстояло с минуты на минуту пройти по подиуму в паре с Уильямом, одетым в черно-белый костюм без рубашки. Черные бархатные отвороты белого пиджака выгодно подчеркивали его светлую кожу, и от этого костюм смотрелся на высоком блондине еще эффектнее.

— Поэтому потрудись объяснить, что произошло в тот вечер?!

Андроид, чью нервно-симпатическую систему уже изрядно утомил этот пустой разговор, хотел шумно вздохнуть, но вовремя сдержался, и ответил все тем же спокойным голосом:

— Видишь ли, Сильвия, Ава Полгар — моя… как бы это точнее сказать… фанатка. Она без ума от меня. К тому же, психологически она очень ранимая и впечатлительная, поэтому, — и именно поэтому, — она меня тогда и поцеловала. Я думаю, она просто болезненно привязана ко мне. А я чувствую за нее ответственность, и по этой причине не могу оставить ее одну.

Блондинка хмыкнула, мельком оглядывая фигуру Уильяма, отраженную в зеркале, и повторила с нажимом:

— Ладно. Плевать я на нее хотела. Но я не потерплю, чтобы из меня делали дуру, запомни это. И если еще раз…

Андроид растянул губы в улыбке, скрывая за этим выражением свои истинные эмоции, и выставил в сторону левый локоть, призывая Сильвию взять его под руку, чтобы через минуту они вместе прошли по высокому, блестящему в свете огромного количества ламп и фотовспышек, подиуму. Лицо Сильвии мгновенно изменилось, стоило ей заметить жест Уильяма. Так было всегда, — она мгновенно преображалась, отбрасывая в сторону лишнее, когда речь заходила о показе. А лишним в этом случае было абсолютно все, что находилось за пределами зала, в котором проходил показ.

Они ступили на подиум под начальные звуки песни Dirty little secret, и эта игриво-пикантная мелодия очень шла им, — «королю и королеве в черно-белом», — как не слишком оригинально успели прозвать их в первых, поспешных заметках о предстоящем показе, папарацци. Все шло великолепно, и никто, во всем огромном, вытянутом зале, переполненном и душном от слишком большого количества зрителей, кажется, даже не смел вздохнуть, глядя на них. Зрители затаили дыхание, фиксируя возбужденными взглядами малейшее движение двух манекенщиков, у которых, судя по их красивым лицам и легким улыбкам, тоже все было прекрасно.

Блондин улыбнулся блондинке, и осмотрел часть зала ироничным взглядом ярко-голубых глаз, а девушка, отвечая тем же, последовала его примеру. Лицо модели сияло торжеством: она была в курсе всех слухов, которыми успели овеять их, такую красивую и перспективную пару, и упивалась этим. Но в следующее мгновение выражение ее лица начало меняться. Она резко повернулась к своему спутнику, смерила взглядом его безупречный профиль, и, сверившись с какой-то своей мыслью, убрала руку с  локтя Уильяма Блейка, развернулась в его сторону, и изо всех сил толкнула блондина с подиума.

Присутствующие ахнули и затаили дыхание, в абсолютной тишине наблюдая за тем, как Блейк слетает с высокого, узкого возвышения, покрытого глянцевой плиткой. Еще мгновение, и его рука оказалась зацепленной за край подиума. Зал облегченно выдохнул в едином порыве, уверенный, что больше уже ничего не произойдет, и показ продолжится, стоит манекенщику вернуться на подиум, когда Сильвия Стоун, известная модель, шагнула к краю и наступила острым каблуком на руку блондина, завопив во всю силу своих легких о том, что он «выставил ее дурой и обманул!».  Прежде чем ее, кричащую и разъяренную, сумели, наконец, оттащить от Блейка, который все это время подвисал на краю подиума, Стоун успела еще несколько раз наступить на руку блондина. Плотная толпа, вставшая у нее на пути, и руки, протянутые к ней, наконец-то избавили Уильяма от сомнительного удовольствия стать обладателем раздробленных тонкими каблуками пальцев.

Когда Сильвию оттеснили к противоположному краю подиума, он легко запрыгнул на площадку, и встал перед Стоун, возвышаясь над ней, так, словно она была карлицей, а он — великаном, решившим вытрясти из нее всю ее невзрачную, и, впрочем, не очень-то интересную ему, душу. Свет в зале неожиданно погас, но прежде, чем это случилось, камера одного из телеоператоров, бывшего в прямом эфире, успела зафиксировать мимолетное мгновение,  — взгляд блондина, обращенный на Сильвию Стоун, горел такой яростью, что это не предвещало ничего хорошего. А впрочем… может быть, телезрителям, следившим за показом, среди которых была занятая чтением, и оттого почти не смотревшая на экран, Ава Полгар, и ее подруга Риз… показалось?

Камера отъехала влево, меняя план, а вскоре и вовсе выключилась, спрятавшись за черно-снежными помехами, после которых на экране возникла студия вечернего развлекательного шоу, и ведущие, стараясь выглядеть невозмутимо, заверили зрителей, что они будут следить за дальнейшим развитием со…

— Улет! — замерев у экрана, протянула Риз. — Эв, ты видела?!

Ава посмотрела на экран телевизора, который снова показывал студию модного шоу, и промолчала, делая вид, что, занятая рассматриванием вариантов рекламных кампаний портативной модели «Спайдера», она все пропустила. Все или почти все, но она взглянула на экран как раз вовремя, чтобы успеть поймать бешеный взгляд Уильяма, обращенный к Сильвии. И теперь увиденное не выходило из ее мыслей. Она сжала в руке глянцевые листовки, а мысли снова и снова возвращались к этому моменту, который, — если бы один из операторов не потерял бдительность, — мог пройти мимо нее, но… не прошел. Вспомнив выражение лица Уильяма и его взгляд, Ава вздрогнула, и силой перевела свое внимание на окружающую ее обстановку.

— Вот с… — начала Ава, когда все тот же журналист с модного показа снова возник на огромном экране, и возбужденно затараторил об эксклюзивном интервью, которое ему согласился дать не кто-нибудь, а самый непосредственный участник недавних ошеломительных событий.

— Мистер Блейк, что произошло?! Что вы можете сказать о Сильвии Стоун?!

— Могу сказать, что я весьма удивлен произошедшим.

— Вы ожидали такого невероятного поворота событий?! Может, это была постановка?!

— Постановка? — медленно отозвался блондин, поправляя перебинтованной рукой волосы, и иронично разглядывая суетливого репортера.

Журналист вздрогнул, понимая, что сморозил глупость, и начал раскручивать случившееся на показе с другой стороны.

— Э-э-э… вам известно, что мисс Стоун сейчас везут в полицейский участок, где она должна дать показания о происшествии? Что вы об этом думаете?!

— Надеюсь, посещение полицейского участка не слишком травмирует мисс Стоун, и все пройдет хорошо. Не так давно, если я правильно помню, она говорила, что известным манекенщикам нужно беречь свою репутацию, и не связываться с полицией.

— А что насчет «обмана», о котором она кричала? Что вы скажете об этом?!

Блейк посмотрел на наручные часы и улыбнулся, переводя блестящий взгляд прямо в камеру.

— Сожалею, но мне нужно кормить хамелеона. Кроме того, я обещал быть дома не позже одиннадцати, а в данную минуту уже без четверти.

С этими словами блондин исчез из объектива, и журналист, теперь уже дважды растерянный за один вечер, всплеснул руками, обругал оператора и приказал ему выключить камеру, которая записала сегодня «почти только одно дерьмо, а не репортаж!».

— Вот сволочь… — медленно сказала Ава, и снова замолчала, поднимаясь с дивана, и по своей давней привычке начиная бродить по комнате.

— Клянусь, боженька превзошел сам себя, когда создал этого парня! — проговорила Риз, продолжая невидящим взглядом смотреть на экран, который теперь повествовал о приключениях аллигатора, и о том, что, оказывается, находясь в воде, он держит тело в вертикальном положении.

— Как думаешь, что там случилось? Она специально его толкнула? Или это такой номер?

— Номер?.. Для чего?

Ава непонимающе посмотрела на подругу, так, будто Риз внезапно заговорила на марсианском языке.

— Ну этот… журналист… тоже спросил, постановка это или нет. А если нет?.. Почему она его толкнула, как думаешь?

— Потому что сволочь… — все тем же глухим шепотом проговорила Ава, начиная новый круг по гостиной.

Риз удивленно посмотрела на подругу, и решила сменить тему.

— А кстати! Твой друг. Уи… Уильям? Познакомишь нас?.. Эв?

— Что? — не сразу откликнулась Ава, и по ее голосу было понятно, что она вряд ли слышала Риз.

— Я говорю «Уильям». Познакомишь нас?

— А-а-а… — протянула Ава, вдруг резко останавливая себя на середине шага. — Конечно!

— Да? Когда?

Ава стремительно подошла к дивану, на котором оставила листовки с вариантами рекламных кампаний по продаже переносных моделей «Спайдера», и начала собирать листы, комкая их в один большой, глянцевый ворох, торчащий во все стороны разноцветными углами.

— А вот, прямо сейчас… — Ава махнула рукой в сторону, описывая полукруг. — Через четверть, мать ее, часа.

— Не поняла… какая четверть? — Риз нахмурилась.

— Которая уже прошла, но я успел… почти вовремя, как договаривались.

Уильям остановился перед девушками, глядя на них с улыбкой.

— Это?..

Риз перевела растерянный взгляд с блондина на Аву и обратно.

— Уильям, друг Авы Полгар. Рад знакомству.

Андроид снова улыбнулся, и склонился над рукой Риз для старомодного поцелуя, успевая за тот краткий миг, что его губы еще не коснулись кожи, бросить взгляд в сторону Авы. Впрочем, этот ход был напрасным, — она стояла к нему спиной, и не заметила его наблюдений. А вот Риз затаила дыхание, удивленная таким неожиданным приветствием.

— Эв, ты не говорила, что тот Уильям Блейк с показа и твой Уильям — один и тот же человек!

Девушка улыбнулась, глядя на мужчину, и перевела взгляд на подругу, кратко рассказывая вполголоса новому знакомому то, что он пропустил.

— Ава обещала познакомить меня со своим таинственным другом Уильямом, и мы смотрели показ с вашим участием, только что… а вас специально толкнули? Вы в порядке?.. А теперь оказалось, что это — вы. Ну, в смысле, тот друг и вы — один и тот же…

— …Человек, — с иронией в голосе закончил фразу андроид, и посмотрел на Аву, которая, прижав собранные бумаги к груди, прошла мимо, и, игнорируя его взгляд, сказала, обращаясь к Риз:

— Извини, мне нужно работать.

— Но…

— Увидимся! — не оборачиваясь добавила Ава, и помахала рукой, поднятой вверх.

* * *

Ава проснулась от шума и резко выпрямилась за письменным столом. Грохот повторился, снова звонкой дробью влетая в открытое окно ее спальни. Послышался какой-то треск,  и до Авы дошло, что это — стекло. Кто-то бьет стекла в ее доме? Еще не отойдя от недавнего сна, она слетела со стула и побежала вниз, — ей казалось, что окна бьются на первом этаже. Сняв рубашку, Уильям сел на кровать и скрестил ноги, переводя задумчивый взгляд за окно. Ему нравилось оставаться наедине со своими мыслями, и он любил одиночество за эти минуты свободы и тишины. За то, что наконец-то можно снять надоевшую за день одежду, и не напоминать себе о том, что прежде нужно скрыть шрамы, которыми изуродовано его тело. Кожа может дышать, шрамы — быть видимыми, а он может быть самим собой. Андроид  глубоко вздохнул, наблюдая за тем, как по прозрачным стеклам сбегают вниз дождевые капли. Тихая, печальная улыбка тронула край его губ. Сколько раз он уже видел дождь на этой земле, и капли от дождя — на стекле? Но всякий раз при виде этих капель, он не переставал удивляться тому, что каждая из них бежала вниз по своей собственной, причудливой траектории, предугадать которую было невозможно. И рисунок, оставленный дождем на стеклах, всегда был разным. А этот мир, сотканный из боли и счастья, был невероятным, совершенно непонятным, и — удивительным.

Дождь отбил по крыше дома свои первые, громкие переходы, и высокие деревья плавно зашумели в вечерней темноте в такт ему, нашептывая миру свои причудливые песни, которые ветер разносил на своих невидимых крыльях по всей земле.

Мысли об убитых охранниках вернули Уильяма в реальность. Он покачал головой, медленно рассматривая свою спальню, погруженную во тьму, — нет, он не забывал, он помнил об этом. И не только потому, что с момента смерти Рэдвика и Марка Вольта прошло всего несколько дней, а потому, что Уильям знал: все эти убийства останутся в его памяти навсегда. Последние слова и взгляды этих людей, их злость и непримиримость с тем, что в следующую секунду они умрут от его руки, — руки того, кого хотели, но не успели убить сами. Руки того, кто, как они считали, всегда был и остался рабом, который не может, не смеет отвечать, мыслить, существовать. И тем более убивать их, — людей, обладающих единственно свободной и высокой волей. Он убил Нила и Марка три дня назад. И прежде чем уйти из подвала, Уильям все тщательно проверил, — он не оставил после себя никаких следов. 

Андроид усмехнулся собственным мыслям. 

Следы. 

Какие, позвольте спросить? Отпечатки пальцев, которые приборы полицейских не считают потому, что они принадлежат не человеку? К тому же, сомнительно, чтобы кто-то всерьез думал или опасался того, что именно выживший андроид мстит людям. Нет. Никаких следов. Это ясно даже по угоревшим, спешно сделанным репортажам новостных агентств и печатных изданий, сюжеты и публикации которых Уильям тщательнейшим образом отслеживал. Ни в одном из них не было даже намека на то, что произошедшие в подвале убийства несут в себе следы мести. И, конечно, не было ни единого намека на него, Уильяма, или какого-либо другого робота. В общем, Ава Полгар может спать спокойно.

Единственное, что до сих пор волновало Уильяма, и что заставляло сомневаться в правильности сделанного им тогда выбора, — это тот мальчишка, другой андроид. Уильям долго смотрел на его мертвое тело, прежде чем вышел из подвала. Первый его порыв — забрать андроида, положить в багажник машины, вывезти на пустырь, и похоронить, как хоронят людей. Предать тело земле. Может быть, хотя бы богу, — если он есть, — будет безразлично, что убитый — не человек? 

Может быть, хотя бы у него хватит мудрости и милосердия не проводить этого различия, которое так часто встречается в мире людей, и автоматически относит всех роботов и других «иных» за скобки, и, все чаще, как в случае с многими другими андроидами, которым не повезло так, как Уильяму, — за кровавые флажки смерти, выбраться из круга которых они не должны? Не имеют права.

Уильям прерывисто втянул воздух в легкие, и мысленно пошел дальше. Он оставил в подвале все, как есть, забрал только свой пистолет. Ничего не меняя и не трогая, он поднялся наверх, прошел мимо выключенного на этот раз телевизионного ящика, и незаметно вышел с поста охраны. В таких случаях люди часто улыбаются и говорят: «все прошло, как по маслу». Новостные выпуски последующих дней это только подтвердили. Конечно, о страшной находке стало известно на следующий же день. Журналисты, криминалисты, детективы и хрен знает кто еще, заполонили своими телами, микрофонами, камерами и приборами тесную каморку охранников и подвал. В камерах различных телеканалов то и дело мелькали руки людей, ведущих расследование «странного убийства». Руки в белых, синих, прозрачных перчатках. Они хватались то за одну найденную деталь, то за другую. Люди спорили, ссорились, кричали друга на друга. И никак до конца не могли понять и решить, — причем здесь мальчишка?

Сначала, исходя из его внешнего вида, они, конечно, решили, что это — человек,  обычный, человеческий мальчик-подросток. С разных сторон послышались восклицания, полные ужаса, страшные версии, слезы, сопли и причитания.

Риторика происходящего, — вернее, обнаруженного, — резко сменилась тогда, когда компания Ambassador Robots, нехотя поскрипывая ошметками своей, и так не слишком белой репутации, вынуждена была заявить — и скороговоркой шепнуть в микрофон одного журналиста, — что «тот мальчик — не совсем мальчик, то есть… не человек, андроид». Уильям помнил, как после этой фразы вытянулись лица детектива и папарацци. Вздохнув, представитель компании вынужден был дать более развернутые пояснения, из которых следовало, что один из убитых, — «человекоподобный робот-андроид, но не человек». О круге «обязанностей», вписанных в программное обеспечение нечеловеческого мальчика, и многократно им исполненных по прихоти заказывавших его услуги людей, среди которых были как женщины, так и мужчины, и об издевательствах над этим юным андроидом, представитель компании, конечно, умолчал. Но и без этих весьма не лишних нюансов по толпе, окружившей тогда сотрудника компании, пробежал рокот изумления. Люди непременно хотели знать больше. Посыпались вопросы. Андроиды — среди нас? Это правда? А кто они такие? Мертвый мальчик — действительно робот? Вы уверены? Вы уверены «на все сто»? К какой модели относится убитый робот? Нам следует бояться роботов? Насколько они опасны? А что умел делать этот андроид? Почему он так похож на человека, и зачем? И как он оказался в подвале?

Когда у сотрудника компании закончились все возможные слова, которыми он мог описать случившееся, не раскрывая истинного обстоятельства дел, возбужденная толпа накинулась на  главного детектива, который вел расследование этого невероятного дела. Но и у него пока не было никаких ответов. А Уильям, самым внимательным образом следивший за ходом расследования, помнил, как в одном из вечерних ток-шоу этот детектив сказал, что если бы в деле не был замешан андроид, то все можно было бы списать на банальное убийство: двое мужчин, очевидно, что-то не поделили, и перестреляли друг друга. Жутковато, но не слишком. Мы и не такое видали. И если уж мы привыкли к ужасам концентрационным лагерей нацистов, то этой-то банальностью нас точно не удивить. Давайте-ка лучше выпьем чаю, а лучше — чего покрепче.

Но покрепче пришлось отложить на потом, потому что этот мальчишка-андроид своим мертвым присутствием в деле, о котором старались забыть как можно скорее, смешал полицейским и компании Ambassador Robots все карты, и они до сих пор не знали, к какому углу этого очень неудобного, но, в общем-то, банального дела, лучше всего его прицепить.  Уильям пристально рассматривал лицо детектива каждый раз, когда тот появлялся в новостных выпусках. Горькая усмешка искривляла его черты всякий раз, когда он слышал от полицейского одно и то же, а глаза детектива, вступая в противоречие с остальным лицом, вопили: «Давайте уже закроем это чертово дело! Мы не знаем, и знать не хотим, откуда там взялся этот гребаный андроид!». 

Fucking dead. 

Чертов мертвец, напоследок испоганивший все дело, должен был просто существовать в заданных рамках: молчать, протянуть столько, сколько захотели бы люди, и мирно сдохнуть. Но нет же, посмотрите, что он натворил! Мыслимо ли такое! Как все неудобно, некрасиво, неприятно! А репутация, наша репутация?! …Градус этому делу добавляло и то, что компания Ambassador Robots была явно заинтересована в прекращении расследования, и делала все возможное и невозможное, чтобы закрыть дело, и при этом не слишком сильно выпрыгнуть из трусов. В конце концов, худо или бедно, но им это удалось.

Дело о тройном убийстве замяли и выкинули в бак для отходов, списав его суть на конфликт, произошедший между андроидом и людьми. И на драку, в ходе которой двое человеческих мужчин, защищаясь от взбесившегося андроида-подростка, вынуждены были, в качестве обороны, применить огнестрельное оружие. Из-за шумихи, поднявшейся в СМИ и обществе после этого заявления, очень немногие люди смогли остановиться и задуматься над тем, как же получилось так, что двое взрослых мужчин, к тому же, профессиональных охранников, погибли в этой перестрелке? Что же там, все-таки, произошло? И действительно ли андроид-подросток, на теле которого эксперты сначала зафиксировали многочисленные старые раны, ссадины и кровоподтеки, — а потом попытались это скрыть, едва ли не уверяя людей, что это им «показалось», и вообще-то, они все «не так поняли», — был таким агрессивным и неуправляемым, как о том говорят? А если он был таким, почему люди не сделали ничего, чтобы решить эту ситуацию иначе, без трагедии и кровопролития? И правда ли так было необходимо держать мальчика в клетке, которую им, по недоразумению одного из телеканалов, однажды показали в выпуске новостей крупным планом? Вопросов было так много, что вряд ли бы весь полицейский департамент Пало-Альто, — соберись он в единое целое, — смог бы выдержать их и дать на каждый вразумительный ответ. 

В конце концов,  детектив, немного выдохнув, перестал пучить глаза и исчез из выпусков новостей, а компания по производству андроидов, зализывая раны и пышно похоронив за свой счет двух убитых охранников, продемонстрировала перед камерами телеканалов «значительную финансовую помощь, оказанную семьям погибших», и поспешно запустила масштабный благотворительный проект, попутно рассказывая о том, что истинные и главные качества выпускаемых ими роботов — смирение, служение человеку и покорность. «Робот-помощник, выпускаемый нашей компанией, сделает вашу жизнь легче! Ему можно поручить все, что…». Треск разбитого окна прервал рефрен из рекламы об андроидах, звучащий эхом в мыслях Уильяма. Теперь эту рекламу повторяли и пропагандировали так часто, что Геббельс,— если бы он к этому моменту уже не был мертв, — мог бы сдохнуть от зависти повторно. В отличие от Авы, не сразу распознавшей откуда доносится шум, андроид мгновенно определил, что одним тяжелым камнем и одним ударом разбито панорамное окно гостиной на первом этаже, с видом на сад. Перепрыгнув через кровать, Уильям распахнул дверь комнаты и побежал по лестнице вниз, не забывая при этом натянуть рубашку, чтобы скрыть шрамы.

Ава Полгар его опередила. Когда Уильям прибежал в гостиную, она уже была там, — стояла перед огромной рамой, в которой всего несколько минут назад еще было цельное, прозрачное стекло, казавшееся таким прочным, и, сжав руки, вытянутые вдоль тела, в кулаки, неотрывно смотрела на то, что сделала Сильвия. Андроид перевел взгляд на Сильвию, и, как говорится, «не поверил своим глазам», когда увидел в ее руках огромный камень. Она замахнулась для нового удара, но от тяжести камня ее увело в сторону, и Сильвия упала. Но тут же быстро поднялась, и больше не обращая внимания на орудие своего труда, направилась прямо к Аве. Уильям вышел вперед, закрывая  Аву собой и преграждая Сильвии путь.

— Си…

Блондинка рассмеялась, осматривая лица Уильяма и Авы, и крепче сжала в руках какую-то бумажку.

— Это все из-за тебя! Это ты во всем виноват! Наплел мне про нее, — Стоун ткнула пальцем в Аву, — а сам! Из-за тебя меня забрали в полицию! В полицию! Знаешь ли ты, что это значит?! Теперь никто, ни-кто не захочет видеть меня в своих показах, моей репутации конец! А я говорила, что не потерплю, если ты сделаешь из меня дуру!

Сильвия заломила руки и захохотала.

— Ты сама начала все это, стокнув его с подиума! — крикнула Ава, вырываясь из-за спины Уильяма, и обходя его, несмотря на попытки андроида удержать ее на месте.

— А-а-а-а! Теперь я во всем виновата, да? Ты, дрянь! Думаешь, я не знаю, что ты психопатка, которая сохнет по моему парню?! Это с тебя все началось! Правильно он про тебя сказал! Психованная идиотка!

Ава сглотнула, отбросила от себя руку Уильяма, и, зная, что следующая фраза Сильвии, — какой бы она ни была, —  станет решающей, медленно спросила, смотря на нее огромными, блестящими глазами:

— А что он сказал?

Со стороны Уильяма послышалось какое-то движение, но Ава не обратила на это никакого внимания, продолжая буравить черными глазами лицо блондинки.

— Что ты психопатка, влюбленная в него, и привязана к нему настолько, что он не может оставить тебя одну! Мало ли, что еще решат выкинуть твои больные мозги!

Сильвия с презрением посмотрела на Аву и усмехнулась, сообщая Уильяму:

— Так и быть, я прощаю тебя за тот поцелуй. Ты ни в чем не виноват… не можешь же ты отвечать за эту…

Блондинка осмотрела Аву с ног до головы.

— Нет, я не… — начал Уильям, но его перебил тихий, очень отчетливый голос Авы Полгар, обращенный к Сильвии.

— Пошла вон… вон! Если ты еще раз тронешь моего андроида или подумаешь причинить мне или ему какой-либо вред, я натравлю на тебя свору адвокатов, ясно?! И только попробуй прийти сюда снова!

Под диким взглядом Авы Сильвия взрогнула и отступила назад. Она уже хотела автоматически кивнуть, но остановила свое движение.

— «Андроида»? Какого?...

Блондинка перевела взгляд с Авы на Уильяма. Когда ее голубые глаза остановились на потрясающе красивом лице блондина, она замерла на месте. Чтобы понять, о ком идет речь, ей понадобилась еще доля секунды. А когда Сильвия это поняла, ее скрутила настоящая, непритворная судорога.

— Ты?! А-а-а…андроид?! — выдохнула топ-модель между приступами нервной судороги, и закашлялась.

Уильям высоко поднял голову, и кивнул.

— Да.

Блондинку скрутило еще сильнее. Заметив, что Уильям направляется к ней, она выставила руку вперед:

— Нет! Не подходи!

Уильям остановился между ней и Авой Полгар.

— Не подходи ко мне, ты… ты… ты… андроид!

Последнее слово Сильвия выплюнула с такой невыразимой ненавистью, словно все это время она, по незнанию, жевала падаль.

Уильям нахмурился, продолжая молча смотреть на нее.

— И-и-и… я… боже, я спала с тобой! Я, я, я… я думала, ты человек!

— Неужели все было так ужасно, мисс Стоун? — с сарказмом произнес андроид, внимательно разглядывая ее лицо, искаженное ужасом. — И мы не можем остаться хотя бы друзьями?

— Не подходи ко мне! Ты… я все расскажу полиции! Вас… посадят!

Ава рассмеялась, желая что-то добавить, но ее перебил Уильям. Наклонившись вперед, он уперся ладонями в колени, и с выражением величайшего любопытства, смешанного с большой долей иронии, сказал:

— Ты не в себе, Сильвия. Ты ничего никому не скажешь, тем более полиции.

— Скажу! — настаивала блондинка, дрожа всем телом.

— Ну нет, нет, — ласково успокаивал ее Уильям. — Иначе тебе придется признать и сказать другим вслух то, что ты только что узнала: ты встречалась и даже спала с андроидом. Учитывая твою нынешнюю реакцию и очевидное неприятие существ моего… вида… признать это тебе будет очень непросто. Как, должно быть, стыдно и ужасно осознавать, что ты подпустила к себе такого, как я, да? 

Глаза Уильяма недобро заблестели, и он добавил еще тише.

— Ава Полгар здесь, кстати, ни при чем. Это все я. Но если ты только посмеешь ее тронуть, я разберусь с тобой.

Сильвия замерла на месте, складывая губы так, что уже начало слышаться одно нелицеприятное слово, каким в стародавние времена обозначали незаконнорожденных сыновей, но остановилась, со страхом смотря на Уильяма. Не говоря ни слова и делая медленные шаги назад, она подошла к раме, из которой сама же камнем вынесла стекло, и, осторожно переступив ее, в последний раз посмотрела на Уильяма и Аву, убежала.

Когда фигура Сильвии скрылась из виду, Уильям обратился к Аве.

— Зачем ты сказала ей, что я андроид?! Она была нужна мне для… для…

Заметив любопытный, полный насмешки взгляд черных глаз, андроид сменил тактику и тон, и продолжил уже тихим, приглушенным голосом, в котором можно было услышать сожаление. Или его имитацию.

— Ава Полгар, я не говорил о тебе того, что сообщила сейчас Сильвия. Я лишь сказал, что ты — чрезвычайно чувствительная и ранимая, и… пойми, я не хотел, чтобы Сильвия знала о том, кто я. Я хотел, всегда хотел быть нормальным, и… у меня никогда этого не получалось.

Помолчав, андроид осторожно посмотрел на девушку.

— Ты мне веришь?

Ава сделала шаг назад, продолжая наблюдать за Уильямом.

— Ты мне веришь?! — с отчаянием воскликнул андроид, вплотную приближаясь к ней.

Ответа не было. Ава, не отводя от Уильяма взгляд, снова отступила назад, стоило ему к ней подойти. По ее телу прошла сначала крупная, а затем мелкая судорога. Девушка громко сглотнула, и поморщилась, чувствуя, как царапает в пересохшем горле.

— Ава…

Девушка обняла себя руками и покачала головой, снова отходя назад. Уильям хотел коснуться ее, но, заметив, с какой силой она дрожит, опустил руку и отошел назад, увеличивая свободное пространство между ними.

— Мы поговорим позже, хорошо? Я все тебе объясню, — добавил он, с волнением смотря на нее.

— Это вряд ли. Психованная идиотка не сможет тебя понять.

Ава прерывисто вздохнула, собираясь сказать что-то еще, но не смогла, и сдавленно, глухо прошептала:

— Видеть тебя… больше не хочу.

* * *

— Келс, я не могу! Не могу сейчас говорить! — прошипела Ава в телефон и пригнулась, чувствуя, как обшивка рулевого колеса Porsche касается ее лица.

— У тебя такой голос, будто ты крадешь арахисовое масло… — рассмеялась трубка голосом адвоката, и, помолчав, добавила:

— Ава, у меня хорошие новости, слушай…

Убедившись, что Уильям, переодетый в черный костюм, не заметив ее, по-прежнему идет к своей машине, Ава поднесла сотовый прямо к губам, и как можно тверже сказала:

— Тем более! Хорошие новости, шутки… все потом! Пока!

Засунув телефон в карман черной кожаной куртки, Ава нажала на кнопку кармана, и все еще оглядываясь по сторонам, осторожно вытянулась вверх. «Главное, чтобы он меня не видел… не видел… не видел!» — беззвучно, одними губами, повторяла она самой себе, продолжая наблюдать за андроидом, который забрался в незнакомый ей черный Land Rover, и уже выехал на дорогу. Громко сглотнув, Ава поднесла дрожащую руку к замку зажигания и повернула ключ. Но серебристый кабриолет молчал, провожая безучастным взглядом выключенных фар черный внедорожник, все больше набиравший скорость.

— Ну же! Заводись! — Ава ударила по рулю и с силой провернула ключ.

Автомобиль взревел, возмущаясь такому грубому обращению, и сорвался с места, следуя за машиной андроида.

Из-за страха упустить Уильяма Ава то и дело напряженно вглядывалась в черный, блестящий кузов внедорожника. Ей даже казалось, что от напряжения она перестала дышать. Или позволяла себе несколько прерывистых вздохов только тогда, когда она и Уильям останавливались на очередном светофоре, сигналы которого были слишком яркими в окружающей ночной темноте, и потому, в первые доли секунд она, ослепленная огнями, закрывала глаза. Впрочем, это, как ни странно, помогало ей сосредоточиться. Мысленно она уже не раз поблагодарила за то, что в ее машине был установлен навигатор: Ава совершенно не знала тех районов и улиц, по которым ехала сейчас, преследуя Уильяма. Сколько перекрестков они проехали, сколько дорог пересекли? Ава сбилась со счета, и мысленно одернула себя, — «соберись!». И собраться пришлось. Еще и потому, что она опасалась того, что Уильям выловит ее. Выследит, как зайца, неумело прячущегося за ненадежным листом. По этой причине Ава увеличила расстояние между своим автомобилем и внедорожником андроида, что позволило напустить в образовавшееся между ними расстояние несколько машин. Да, Уильям умен. Очень. Но и она тоже кое-что умеет. От этой мысли Аве стало легче. Она глубоко втянула воздух в сжатые, напряженные легкие, и улыбнулась. «Легче, легче…скоро я узнаю, куда ты уезжаешь по ночам». С их последнего разговора, — той ночью, когда Сильвия разбила стекло в доме Авы, — прошло уже больше недели, и все это время Ава старалась выдерживать полное молчание в отношении Уильяма.

Она игнорировала его слова и обращения к ней, а он не менее старательно цеплял ее, пытаясь вывести на разговор или хотя бы несколько фраз, обращенных прямо к нему.

На самом деле, Ава очень опасалась того, что не сможет выдержать взятую маску равнодушия, и… о том, что могло произойти потом, она предпочитала не думать. А пока она хрупко балансировала на скрытых от посторонних глаз гранях между выдержкой и очень близким полетом в пропасть, Уильям, немало удивленный ее поведением, выбрал для себя более привычную тактику, которая заключалась в том, что он иронично подыгрывал Аве: если молчала она, он тоже не говорил ни слова. Но это не мешало ему наблюдать за ней и умело пользоваться тем, что, несмотря на разлад в общении, они, как и прежде, живут на одной территории. И, более того, будут жить вместе и дальше. А значит, столкновения, в том числе буквальные, физические, в одном пространстве, неизбежны. Даже на территории огромного дома Авы Полгар, выстроенного в стиле хай-тек. 

Главная же причина того, почему Ава пыталась игнорировать андроида, заключалась в том, что ей стало окончательно страшно. По-настоящему. И этот глубинный страх, как движение подземных плит, — едва слышное, но мощное и неотвратимое, — предупреждал ее, что новые попытки поговорить с Уильямом, попытаться все решить мирно, ни к чему не приведут: он не станет ее слушать. Он не делал этого прежде, так для чего это ему теперь? Ава со стыдом и горечью вынуждена была признать, что ее слово и их договоренности о дружбе — или кратком перемирии? — для Уильяма никогда ничего не значили. Иначе он  не стал пренебрегать ими.

Андроид всегда делал то, что хотел, не считаясь с ней или с возможными последствиями своих действий. И потому Ава решила отныне не тратить силы на пустые разговоры с ним. Он поступает так, как хочет, даже подыгрывает ей в ее молчании, может быть, действительно уверенный в том, что все это — только игра недалекой, глупой девчонки? Хорошо.

В таком случае она тоже будет делать то, что хочет. То, что давно следовало сделать: узнать, наконец, куда он исчезает по ночам. А что будет потом, когда она узнает? На этот вопрос Ава до сих пор не дала себе ответа, и сделала очень медленный выдох, чувствуя, как постепенно ей становится легче.

Внедорожник Уильяма, проехав очередной перекресток в заштатном районе Пало-Альто, о котором, может быть, — и это было бы совсем не удивительно, — знали только его обитатели, свернул вправо, следуя вдоль железнодорожных путей, все дальше в ночную мглу.  Крепче сжав руль, Ава посмотрела вперед, и, вытолкнув холодный воздух из легких одним рывком, втопила педаль газа в пол, приближаясь к  автомобилю андроида. Но не настолько, чтобы Уильям сумел ее обнаружить. У нее не было времени и возможности оглядеться по сторонам, но то, что она успела заметить, следуя за Land Rover, мелькнуло в ее мыслях одной короткой, но емкой фразой: «Где мы, черт побери?!».

Удивление, волнение, страх, — или что там еще сейчас испытывала Ава, — заглушились грохотом железнодорожного состава, неспешно ползущего по близким путям. Девушка задержала взгляд на темных вагонах всего на несколько мгновений, а внедорожник уже исчез из виду. Но снова вынырнул перед ней, поднимаясь на небольшую горку. Так что необходимость ругать себя за невнимательность у нее отпала. Убедившись, что черный автомобиль стоит на месте без движения, — а чуть позже заметив, что Уильям выходит из припаркованной машины, — Ава улыбнулась, и быстрее повела кабриолет к той точке, где в свете редких фонарей неверно поблескивал краской внедорожник андроида.

Оставив машину на обочине, рядом с высокими зарослями, которые доходили ей до пояса, и благодаря которым ее автомобиль было не так легко заметить, Ава выбралась из кабриолета, и осмотрелась.

Не считая андроида, который в эту секунду подходил к ржавой двери старого трейлера, вокруг не было души. Только вдалеке раздался протяжный собачий вой. Ава повела плечами и поплотнее закуталась в кожаную куртку, запахивая ее на груди. На пустыре было холодно и темно, а остовы старых железнодорожных вагонов, застывших на путях, и чернеющих в темноте, вызывали еще больше желания убраться отсюда побыстрее и подальше. Девушка откинула волосы за спину,  — как она делала всегда, когда последний рубеж был пройден, а дальше нужно было просто прыгнуть в неизвестность, — и выглянула из-за кабриолета, наблюдая за тем, как андроид заходит в трейлер. 

Она осталась одна.

От этой мысли страх холодной волной захлестнул ее с ног до головы, а желание, чтобы рядом оказался хоть кто-нибудь, вызвало у Авы усмешку. «Кто-нибудь? Выходит, тебе подойдет даже странный андроид, творящий по ночам какую-то муть?» — спросила она себя, и, не дожидаясь собственного утвердительного ответа, который, — она знала, — будет именно таким, мелкими, легкими шагами подбежала к старому трейлеру.

Присев под крохотным окном, еле прикрытым с внутренней стороны разбитыми жалюзи, Ава сделала несколько быстрых вдохов и выдохов, давая себе время успокоиться. А трейлер, при ближайшем рассмотрении, действительно знал лучшие времена. Когда-то давно, когда, может быть, и девочки, которая позже сама выбрала для себя имя Авы Полгар, не было на свете, он был новеньким, блестящим и быстрым. Теперь же, застывший на этом пустыре, он все больше напоминал Аве дряхлого, грузного бегемота, увязшего в грязи: бессильно оглядывая берег, он с тусклой жалостью уговаривает самого себя, что должен смириться, — ему больше никогда не выбраться из мутной, вонючей воды.

Прижавшись к трейлеру, Ава осторожно вытянулась вверх. Она, конечно, не знала, и не могла знать, как сильно сейчас ее поза, движения, да и сама ситуация, похожи на ту, которая однажды произошла с Уильямом: он тогда только начал выслеживать пятерку ублюдков, и в один из поздних вечеров, так же как и Ава Полгар, сохраняя осторожность, прятался под окном каморки охранников. Девушка сглотнула, заглядывая в окно. Уильям только что зашел в трейлер, плотно закрыл дверь и сказал:

— Здравствуй, Сэл Риджес.

Тощий мужчина в растянутой грязной майке обернулся на звук голоса и нервно затряс головой.

— Ты пришел.

— Как и собирался, — весело произнес андроид, осматривая затхлый трейлер.

Ава, охнув, снова присела под окном, — в тот самый момент, когда андроид повернулся в ту сторону, где она пряталась. Его взгляд спокойно прошелся по вещам и обстановке трейлера, и, не заметив девушку, снова вернулся к худому лицу Сэла, заросшего примерно недельной щетиной.

— Неважно выглядишь, Сэл. Что-то случилось?

Уильям завел левую руку за спину, и Ава увидела, как из черной, едва заметной на темном костюме кобуры, он достает пистолет. Уловив непонятный звук, Уильям резко развернулся к окну, поднимая голову вверх, — словно волк, почуявший запах добычи в воздухе. Сделав шаг к окну, за которым была Ава, он застыл на месте, изучая обстановку и медленно рассматривая каждую деталь невзрачной местности, жить в которой могли, похоже, только те, кто уже ничего не ждал. И которых никто не ждал.

— Не боишься, что я первый вышибу тебе мозги? — равнодушно спросил Сэл, глядя куда-то вниз, под ноги, и даже не делая попытки оказать андроиду сопротивление.

Уильям повернулся к человеку и надолго замолчал, может быть, рассматривая его лицо и проверяя, насколько правдоподобны эти слова. Ава не видела выражение лица андроида, — когда она вынырнула из темноты и снова посмотрела в окно, он по-прежнему стоял к ней спиной. На пистолете, который Уильям зажал в руке, Ава рассмотрела глушитель, и перевела испуганные, блестящие глаза на того, кого андроид назвал Сэлом Риджесом.

— Ты?

До слуха Авы долетел насмешливый, приглушенный расстоянием и стеклом голос Уильяма.

— Нет, Сэл, я не боюсь. Прежде всего, потому, что в кругу своих друзей ты получил прозвище «Слизняк», — Уильям перебрал длинными пальцами по рукояти пистолета.

— И я помню, что даже во время наших многочисленных встреч, они не поручали тебе ничего серьезного. Хотя ты зверски хотел выглядеть таким же крутым, как они. Может, поэтому ты был особенно жесток и насмешлив, когда мы виделись? Только вот есть один вопрос, Слизняк.

Андроид наклонился вперед, упираясь ладонями в колени, и рассматривая лицо человека. — Можно ли быть крутым на чужой крови?

Ава увидела, как впервые с момента встречи с Уильямом, мужчина поднял на него глаза и посмотрел прямо в лицо. До судороги вцепившись в край оконной рамы, она, не отводя напряженного взгляда от лица Риджеса, следила за каждым его движением, каждой переменой лица. Мужчина вытянул худую, черепашью шею, продолжая смотреть  в глаза андроида. И резко вздрогнул, будто от удара электрическим током. Но Ава видела, что Уильям продолжал только смотреть на Сэла, и даже не притрагивался к нему.

Девушка и сама вздрогнула от неожиданности, когда увидела, как по телу мужчины, одна за одной, проходят сильные судороги. И она могла отчасти понять его: несмотря на то, что она знала Уильяма уже больше года, никогда прежде девушка не видела его таким, как сегодня. В его лице было что-то такое, что она никак не могла определить словом, но что сильнее всяких слов чувствуется кожей, всем существом человека… что-то свирепое и звериное, заострившее и без того резкие черты его лица.

Непримиримое, словно сгорающее изнутри огромным, жутким пламенем, лицо Уильяма было страшным. Но таким, от которого даже при всем желании невозможно отвести взгляд, потому что этот взгляд тебя гипнотизирует.  Ава сухо сглотнула, машинально отмечая про себя, что ей очень хочется пить, и подумала о том, что газовый баллончик и маленький карманный нож, пожалуй, не слишком убедительные орудия для самообороны.

«Если до этого дойдет, — пронеслось в ее голове, — Неужели?…». Отвлеченная собственными мыслями, она упустила момент, когда Уильям вышел из комнаты, оставив мужчину одного. Сгорбленный и поникший, Сэл Риджес, как и прежде, сидел все на том же стуле, разглядывая свои ноги в стоптанных ботинках. Ава подошла к двери трейлера и осторожно потянула ее на себя. 

Риджес заметил ее только тогда, когда она, быстро осмотрев комнату, подбежала к нему и достала из заднего кармана черных джинсов маленький складной нож. Должно быть, мужчина решил, что темноволосая девушка — сообщник безумного андроида, который вернется с минуты на минуту. Потому что, посмотрев на нее, он замычал и замотал головой.

— Тс-с-с! Тише! — шепнула Ава, прикладывая палец к губам.

Оглянувшись, девушка присела перед мужчиной, рассматривая широкую пластмассовую стяжку, которой андроид связал его ноги. Торопливо, прислушиваясь к окружающим звукам, и опасаясь возвращения Уильяма, Ава начала перерезать стяжку ножом. Но пластмасса оказалась слишком прочной, а нож, который она захватила с собой, явно не был предназначен для освобождения подозрительных личностей. Из кухни послышался звук выдвигаемых ящиков, и Ава заторопилась еще больше, решив сначала освободить руки мужчины: они тоже были стянуты стяжкой, как наручниками, но здесь пластмасса была тоньше, и разрезать ее оказалось гораздо легче. Стяжка с легким стуком упала на пол, и Ава облегченно вздохнула, быстро вытирая капли пота, выступившие на лбу. Риджес дернулся, смотря за спину девушки, но она, занятая его освобождением, не придала этому значения.

— Обычно спасители приходят на помощь к страждущим в белых одеждах. У вас даже песни об этом есть… но в черных, кожаных куртках? — медленно прозвучало за спиной Авы.

Несмотря на расслабленный тон, Уильям одним резким движением схватил девушку за плечо, развернул лицом к себе, и оторвал ее от пола, удерживая на весу за отвороты куртки. В первую секунду в его глазах, выхваченных из полумрака светом потолочной лампы, и оттого казавшихся особенно светлыми, почти прозрачными, скользнуло изумление. Удерживая Аву в прежнем положении, он, — теперь уже с усмешкой, — посмотрел на нее. И ничего не сказал. Ава шумно сглотнула, дернулась в его руках, стыдясь того, что выдала свой страх. А потом, насколько смогла, вытянулась вверх,  со злостью рассматривая лицо Уильяма, и попыталась ударить его головой. Промах.

— Ты…ты… — заикаясь, начала Ава, чувствуя, как кровь бешено бьется во всем теле. Она не успела договорить: Уильям вдруг согнулся и начал оседать вниз. Он больше не удерживал Аву, и она упала на пол, больно ударившись головой. А когда, пошатываясь, поднялась на ноги, увидела, как андроид сжимает горло Риджеса и вытаскивает нож из своей ноги. Тот самый нож, которым Ава успела перерезать стяжку на руках мужчины. Риджес громко захрипел, не в пример прошлому своему поведению очень бодро стараясь отбиться от хватки робота, но Уильям был гораздо сильнее. Сдавливая горло человека все больше и больше, он наблюдал за тем, как меняется выражение глаз охранника — от уверенности в победе к панике близкой смерти.

— Отпусти его! — закричала Ава, бросаясь на Уильяма. — Не убивай!

Чуть повернувшись в сторону ее голоса, андроид выбросил левую руку по направлению к Аве, отодвигая ее от себя, а правой продолжая удерживать Риджеса. Прошло несколько долгих секунд, в течение которых Ава, царапая Уильяма и сопротивляясь захвату, пыталась остановить его, а Риджес, судя по захлебнувшимся, свистящим звукам, перешел на последние хрипы, постепенно прощаясь с жизнью. Хватка Уильяма ослабла. Отпустив Аву, он разжал пальцы на горле охранника и продолжал наблюдать за ним. Риджес, закрыв горло обеими руками и вытаращив глаза, начал судорожно давиться тухлым воздухом трейлера, и Ава подумала, что все позади. Но Уильям, отойдя от мужчины на несколько шагов, хмуро посмотрел на рану в своей ноге, из которой тонкой струйкой по черной ткани костюма продолжала сбегать вниз его белая кровь, и направил на Риджеса зажатый в руке пистолет. Слизняк улыбнулся не слишком убедительно, без той радости, что была у него в те многие вечера, переходившие в ночи, когда он пытал андроидов, прижигая их кожу сигаретами, — и каждый раз уверяясь, что им действительно больно, — или, как уже почивший Марк Вольт, избивая плетью. Впрочем, бил многохвосткой он не слишком успешно, — в силу своего небольшого роста и малой физической силы.

— Нет! — снова крикнула Ава.

— Да, — спокойно поправил ее андроид, удерживая взгляд на побелевшем лице Слизняка, и обращаясь теперь к нему. — Хочешь что-то сказать? Напоследок?

— Отпусти меня, я…

Уильям щелкнул языком.

— Нет и нет. Эта опция тебе недоступна.

Риджес поднес руку к горлу, немигающим взглядом пялясь в выходное дуло глушителя, а Уильям невозмутимо продолжил:

— Марк Вольт и Нил Рэдвик уже мертвы, теперь твоя очередь. Я хотел бы убить тебя так же, как ты несколько раз почти добивал меня, насильно вливая воду в горло, но, — бровь андроида приподнялась, — сегодня среди нас неожиданно оказалась дама. Не хочу, чтобы она наблюдала за этим. Поэтому, — Уильям с мягким щелчком взвел курок, — все будет проще.

Андроид замолчал, удерживая пистолет на уровне груди Риджеса, когда Слизняк, по-прежнему смотревший на дуло пистолета, начал дергаться и задыхаться. Прохрипев в последний раз, и заведя выпученные, наполненные ужасом глаза вверх, он дернулся и обмяк на стуле.

— Черт! — крикнул Уильям, хватая уже мертвого Риджеса за грудки. — Черт бы тебя побрал! Ты не смеешь так умирать!

Толкнув Слизняка, Уильям диким взглядом обвел трейлер, а когда его глаза задержались на Аве, ей показалось, что он  ее не видит. В полной тишине прошло несколько минут. Потом Уильям, резко тряхнув головой и ударив себя в точку солнечного сплетения, щелкнул пистолетом, устанавливая его на предохранитель, и убрал оружие в кобуру. Подойдя к девушке вплотную, он навис над ней, молча изучая ее испуганное лицо с темными, в эту минуту абсолютно черными глазами.

— Ты идешь со мной, — глухо донеслось до нее.

Ава моргнула, чувствуя, как по щеке бегут слезы, и отрицательно затрясла головой.

— Нет!

— Да, — Уильям крепко сжал руку Авы.

— Нет, пожалуйста!

Она вырвалась и молитвенно сложила руки. Лихорадочно рассматривала лицо Уильяма, Ава затряслась от нервной судороги, пробившей ее тело насквозь. Андроид попробовал обнять ее, чтобы сбить дрожь и увести из трейлера, но она оттолкнула его. И тогда Уильям, посмотрев на ее руки и умоляющий жест, обращенный к нему, рассмеялся, обнажая в жуткой улыбке ровные зубы. Сжав ладони Авы, он наклонился и без труда забросил девушку на плечо.

— Нет, отпусти-и-и, у-у-у…нет…

Уильям слышал, как Ава заплакала, чувствовал, как она бьет его кулаками в спину, и просит отпустить ее. Но сил у нее после всего увиденного осталось совсем немного, и эти удары никак не могли навредить андроиду.

— Ты сама в этом виновата, — едва слышно сказал Уильям, удерживая девушку на плече. Прихрамывая на раненую ногу, он вышел из трейлера и медленно зашагал к автомобилю.

Когда Уильям подошел к Land Rover, и поставил Аву на землю, она попыталась сбежать: почувствовав под ногами опору, девушка изо всех сил оттолкнула Уильяма, и развернулась. На самом деле, времени и сил у нее хватило только на слабый толчок и разворот, что никак не могло дезориентировать, и тем более сбить с ног андроида, даже с учетом того, что он был ранен, и из его раны на ноге нечастыми, крупными каплями продолжала капать кровь. Посмотрев на Аву, как на проказливого котенка, Уильям крепче схватил ее за руки и повел к уже открытой двери автомобиля.

— Пусти меня! — закричала Ава, стараясь вырваться из хватки андроида, который, — потом, размышляя о произошедшем, это ей тоже покажется странным, — не произносил ни слова, только продолжал удерживать девушку, и вел ее точно к пассажирскому сидению внедорожника.

Небольшой реванш она сумела отыграть тогда, когда Уильям, усадив ее на сидение, и пристегивая ремнями безопасности таким образом, что Ава была надежно зафиксирована на месте, немного ослабил бдительность. В этот момент она укусила его за руку, крепко сжав зубы на ребре ладони. Уильям вздрогнул, явно не ожидая такого поворота событий, удивленно посмотрел на девушку и зашипел от боли. Ава успела заметить, как от боли его зрачки расширились. А потом все произошло очень быстро, и она запомнила только, как над ней мелькнула, поднимаясь вверх,  рука андроида. Девушка сжалась, стараясь закрыть голову руками, но они уже были надежно зафиксированы ремнями. Она была уверена, что Уильям ударит ее, и с замершим сердцем ожидала удара и боли, которая непременно за ним последует. Далеко, в памяти, мелькнули обрывки прошлого, и Ава сжалась еще сильнее, втягивая голову в плечи. Она слишком хорошо знала, какой звенящей и ослепляющей бывает боль после прицельного удара по голове. Раньше, в эти моменты, ей всегда казалось, что боль разделяет ее на части, и после каждого удара ее, Авы Полгар, становится все меньше и меньше… Время шло, но ничего не происходило. Абсолютная тишина, нарушаемая только поздним стрекотом цикад, окружила Аву. Удара не последовало. Она осторожно открыла глаза, и подняла голову вверх, встречаясь взглядом с андроидом. Посмотрев на нее, он, по-прежнему молча, закончил фиксировать верхние ремни безопасности, обошел машину, и сел за руль.

* * *

— Похоже, нам нужно поговорить, — сухо заключил Уильям, усаживая Аву на диван в гостиной, где всего несколько дней назад он столкнулся с Риз, подругой Авы, да и вообще тогда он был еще абсолютно уверен, что даже несмотря на существующие между ним и мисс Полгар разногласия, они по-прежнему ладят. Ава, которая уже перестала плакать, но все еще нервно всхлипывала, в ответ только сверкнула глазами и растерла покрасневшие запястья. Видя, что девушка не намерена участвовать в диалоге, Уильям заговорил первым.

— Прости. Прошу простить меня, Ава Полгар. Я не хотел применять силу и причинять тебе физическую боль…

— Хватит повторять одно и то же, это я уже слышала, в день нашей первой встречи! — выпалила Ава с такой скоростью, словно только и ждала возможности заговорить.

Она вскочила с дивана, и попыталась обойти андроида, но он преградил ей путь, спокойно, со вздохом добавляя:

— …Тем более, мне очевидно, что раньше, в своем прошлом, ты нередко подвергалась физическому насилию.

На этих словах Ава вскинула голову вверх, со злостью смотря на андроида. За край ее нижних век снова успело перебежать несколько слез. Но Уильям не заметил жгучего взгляда: посмотрев в сторону, он сделал долгий вдох, и что-то прошептал. Ава не расслышала слов, но при взгляде на андроида почувствовала, как ее сердце наполняется жаром: неужели он жалеет ее?

— Не смей жалеть меня! — крикнула она, с каждой секундой все явственнее чувствуя, что тот самоконтроль, который она так тщательно оберегала все последнее время, — прекрасно зная, чем грозит его отсутствие, — начинает отлетать в пропасть.

С той минуты, когда Уильям обнаружил ее в трейлере, Ава говорила резко и отрывисто. Она кричала. И выглядела так, будто была не в силах остановиться. Тем, кто не знал ее, Ава сейчас могла показаться взбалмошной скандалисткой, но вот Уильям был иного мнения: он думал, что она просто очень устала, и ей нужно дать время на отдых.

О том, что она поймет мотивы его поступков, он не задумывался. Потому, что даже не сомневался в том, что так оно и будет. Ава Полгар всегда все понимает, и случай с Риджесом она тоже непременно поймет, ей просто нужно дать время для того, чтобы освоиться, свыкнуться с новыми обстоятельствами и теми событиями, свидетелем и невольным участником  которых она сегодня стала. А также ей необходим отдых, чтобы она могла прийти в себя.

Уильям вспомнил, как, увидев Аву Полгар там, в трейлере, он почувствовал ярость, но когда вспышка гнева прошла, андроид, ощущая, как необходимое хладнокровие по капле снова возвращается к нему, подумал, что так оно даже лучше: она своими глазами увидит происходящее, и ей не придется объяснять то, что, похоже, объяснить не так просто. «В любом случае, причины сделанного мной будут для нее ясны, а детали и необходимый контекст — это то, что пусть с трудом и без подробностей, но рассказать можно. Конечно, не особенно вдаваясь в детали». Так думал андроид, ведя автомобиль по обратному пути, к дому Авы. Но что было на самом деле? А было то, что и посторонние, и Уильям очень ошибались насчет девушки. Зато сама она знала, — чувствовала, — что с ней происходит. Это тоже было тем прошлым, о котором сказал андроид. Тем, чьего возвращения Ава очень боялась.

— Значит, я прав?.. Мне очень жаль, Ава Полгар.

Уильям с сочувствием посмотрел на девушку.

— Но я не жалею тебя… так, как ты подразумеваешь. Я лишь хочу, чтобы ты выслушала и поняла меня, поняла мои поступки.

Ава засмеялась, и тут же осеклась, разглядывая лицо андроида, в котором сейчас не было той привычной уверенности и силы, что обычно сопровождали Уильяма.

— Ты убиваешь людей. Я понимаю это, — громко объявила она, смотря на него.

— Для этого есть причины, — сказал Уильям, и замолчал, хотя прекрасно понимал, — видел по нетерпеливому выражению лица Авы, — что она ждет продолжения и объяснения.

— Я не могу сказать больше. Просто поверь: для того, что я сейчас делаю, есть основательные причины.

— Какие? — Ава скрестила руки на груди.

— Я не могу…

— Не можешь? Убивать людей ты, как выяснилось, можешь, а сказать о причинах — нет?!

Ава шагнула к андроиду, указывая на него пальцем.

— А то, что по закону отвечать за твои убийства буду я, тебя не тревожит? Может быть, ты и меня тогда убьешь?!

Озвучив свои страхи, девушка замолчала, чувствуя, как ее бросает из жара в холод. После долгой паузы она медленно, делая большие длинноты между словами, произнесла, смотря в глаза андроида.

— Не хочу с тобой говорить. Надоело. Надоело, что ты игнорируешь меня и мои просьбы. 

Ава вышла на середину огромной гостиной, и громко объявила, слушая собственные слова, отдающие холодным эхо:

— Я не буду больше ни о чем с тобой говорить, Уильям. И больше я не буду все это терпеть. Ты — мой андроид, я — твоя хозяйка. Никаких разговоров, никакого доверия или дружбы. Я буду следить за тобой и дальше, если посчитаю нужным. И я найду выход из того, что ты натворил, я не дам тебе уйти от справедливого наказания. Ты — уб…

— Что же, Ава Полгар и в полицию пойдет?

Уильям пересек расстояние, которое было между ними, и, вернувшись к своему привычному, вкрадчивому тону, в упор посмотрел на девушку. — И все про меня расскажет?

— Да! И ты ничего не сможешь мне сделать! Я расскажу, как ты уб… уб…

Ава захлебнулась страшным словом, и помолчала, собираясь с силами.

— Ты ничего мне не сделаешь. Потому что без меня тебя распылят!

На последнем слове голос Авы неожиданно дрогнул, и она отошла от Уильяма, чувствуя, как слабость и дурнота, подступающая к горлу, дурманят ее рассудок.

— Я и не стану ничего делать, — сообщил Аве тихий, обволакивающий голос андроида. — Ты все сделаешь сама. Если пойдешь в полицию, то меня распылят, а тебя — посадят в тюрьму за преднамеренные убийства, — шептал Уильям, сверкая  глазами и крепко удерживая Аву за предплечье. — Мы с тобой, Ава Полгар, связаны. Очень сильно. Все так, как ты сказала. А если ты попробуешь мне мешать, и опять станешь следить за мной, как сегодня, я поймаю тебя. — Уильям улыбнулся. — И вот тогда, как говорите вы, люди, «не взыщи».

Ава задохнулась на вдохе и со страхом посмотрела на андроида.

— Ты… не смеешь. Не смеешь! Ты не можешь причинить мне вред, твои алгоритмы запрещают это, ты сам сказал!

Уильям обошел девушку, шепнув ей на ухо «я тебя предупредил», и беззвучной, мягкой поступью проследовал в свои комнаты.

* * *

В следующие дни обстановка в доме накалилась до предела. Все логичные, «правильные» мысли, которые были у Авы для решения страшной ситуации, рассыпались прахом. Вариант первый: пойти в полицию и заявить о том, что андроид модели RD-8 убивает людей. Доказательством могут служить ее показания, ведь она своими собственными глазами видела, как Уильям расправился с тем мужчиной. Мужчиной, о котором ей известно лишь его имя. Но какова причина убийства, или, как говорят в полиции «мотив для совершения преступления»? Ава, растерянно бродила по комнате, села на кровать, и уставилась невидящим взглядом в пространство. Она ничего не знает о том мужчине. Ни-че-го. Тут в ее память влез голос Уильяма, доверительно напомнивший, что «чисто технически» он, андроид, не убивал этого человека. Ава поморщилась от этой мысли, желая, чтобы она поскорее ушла от нее. Но, как бы она не была настроена в отношении Уильяма, он действительно не убивал того человека, не применял к нему физическую силу.

Ава помнила, как они разговаривали, помнила отрывки долетающих до ее слуха обрывочных фраз, помнила расширенные от ужаса глаза мужчины, но… она по-прежнему не знала причину всего того, что увидела. Что произошло между Уильямом и Сэлом Риджесом? Почему Уильям пришел мстить ему? За что? «Это что-то из прошлого, да? — думала Ава, — что-то из того, что было раньше… почему Риджес не удивился, когда увидел Уильяма? Он сказал только «ты пришел»... и на его лице не было никакого удивления… почему?». Ава села поудобнее, подогнув ноги, и начала снова, в мельчайших подробностях, прокручивать в мыслях события той ночи.

Уильям вел себя как обычно… почти. Он пришел к Риджесу «как и собирался» — так он сказал. Если Ава решится пойти в полицейский участок, эта фраза может ей помочь! «Но…вряд ли… — подумав, заключила Ава, — в этом нет ничего конкретного, я не знаю причины, а фраза указывает только на то, что Уильям действует по плану. По своему безумному плану». Что еще? «Думай, Ава, думай! Думай быстрее, пока он снова кого-нибудь не убил!».  От этой мысли девушка вздрогнула и закрыла глаза. «Не боишься, что я вышибу твои мозги первым?» — вспомнила Ава вопрос Риджеса. Значит, они хорошо знали друг друга? Значит, это точно из прошлого Уильяма. Причина есть, ее знает не только Уильям, но знает и Риджес! Знал. «Этот человек все понял сразу, как увидел Уильяма… а Риджес правда мог убить Уильяма? В чем причина? Неужели действительно был риск для жизни андроида? Все настолько серьезно?».

Ава запустила пальцы в длинные волосы, и закрыла глаза. «Что еще?...».

Она вспомнила прозвище Риджеса — «в кругу его друзей», — как сказал Уильям, — Слизняк… «Они не поручали тебе ничего серьезного». Они? Кто «они»? Сколько их было? «Марк Вольт и Нил Рэдвик уже мертвы», — снова прозвучал в ее мыслях голос андроида. Ава спрыгнула с кровати и быстро заходила по комнате, не в силах усидеть на месте. Это все, что она знала, все, что помнила из той ночи. Да, за то время, что Келс был ее адвокатом, она многое узнала из «адвокатских дел», но все это,  — да и все ее обыкновенные рассуждения, — сводились к тому, что того, что она знала, вряд ли было достаточно для обращения в полицию: рассказ Авы может заинтересовать полицейских, но…  «юридическую, уголовную, правовую и всякий иной вид ответственности перед законом, в случае обнаружения каких-либо нарушений со стороны андроида, несет владелец андроида». «Я сяду в тюрьму за то, что он сделал? Меня посадят?!» — Ава почувствовала, как внутри нарастает паника. — «Ладно, что дальше? Какой другой вариант?». А другой вариант предлагал Аве заручиться поддержкой постороннего человека. Претенденты?

Келс или Роберт?

Роберт? Нет, нельзя.

Ему нельзя доверять, он уже показал, на что способен. Если даже сойти с ума, и предположить, что Ава расскажет ему о том, что знает, он… снова пойдет в полицейский участок? Скорее всего. И тогда ее точно посадят. За то неведомое, что она не совершала. «Но…— Ава ощутила, как сердце от тяжести падает вниз, — это я отвечаю за Уильяма… вариант того, что он может нарушить закон, существует не просто так, значит…». Девушка крепко обняла себя за плечи, все глубже погружаясь в тревожные мысли.

Келс? Они отлично ладят, он может ей помочь, но… он адвокат. И долг адвоката предписывает ему быть честным перед законом. А Келс явно не попал под очарование андроида, чтобы скрывать сделанное им. «А я? — вдруг мелькнуло в голове Авы, — я что, попала под очарование Уильяма?». Сердце часто забилось в груди, ее бросило в жар. Нет, не может быть. В начале, конечно, да, но это уже в прошлом, так ведь?

Тряхнув головой, девушка нетерпеливо отбросила эту мысль. Ни первый, ни второй вариант не подходили. К тому же, ей совсем не хочется обременять Келса тем, что она узнала. С какой стати? Конечно он обратится в полицию, она же просто не оставит ему другого выбора!

Тогда… последний, третий вариант? Ава сглотнула, чувствуя, как внутри все сворачивается от страха. Но разум, — сколько бы она ни думала о произошедшем, — всегда нашептывал ей, что этот путь — самый прочный из всех, которые она придумала.

«Все варианты — карточный домик, но… если ты будешь осторожна, и станешь вести себя тихо, то… дело выгорит. И ты узнаешь причину. Ты же этого хочешь. А причина есть…». Ава осмотрелась по сторонам, сделала еще несколько шагов по комнате. Да, пора действовать. Хватит сидеть тут и дрожать, бесконечно размышляя о случившемся. Хватит бессонницы, таблеток снотворного, — которое все равно не помогает, — хватит этих вздрагиваний и призрачных шатаний по дому. Хватит размышлений и пряток в собственной комнате: Уильям, если захочет, легко войдет сюда, даже если она закроет дверь на тысячу замков. Хватит, хватит бояться! А если этот, третий, вариант не сработает,  — вот тогда она пойдет в полицию. Ава облегченно вздохнула: она приняла решение. И как только это было сделано, девушка почувствовала громадное облегчение. Внутренний голос подсказывал ей, что это может стать дорогой в один конец, но Ава  мысленно огрызнулась, заявив, что если так, то пусть так оно и будет. Ей оставалось сделать две вещи: как можно лучше подготовиться к новой слежке за Уильямом, и узнать, когда она состоится. «Придется с ним пообщаться»,  — скептически отозвался внутренний голос, имея ввиду Уильяма. «Придется», — согласилась Ава, размышляя над тем, с чего бы лучше начать.

* * *

— Привет! — Кэтрин Мор плюхнулась на скамью рядом с Авой. — Как дела? Спишь на улице?

Ава, которой наконец-то удалось отключиться от тревоги, и впервые за последние дни задремать больше, чем на пять минут, вздрогнула, и посмотрела на Кэт сонными глазами. Ничего не отвечая, она выпрямила спину и схватилась за папку с отчетами, лежавшую у нее на коленях. Чувствуя на себе любопытный взгляд, Ава хмыкнула.

— Не хочешь со мной говорить? — предположила Кэт, надувая жвачку. — Вообще, это я должна на тебя злиться!

— Ты? На меня? — Ава развернулась к девчонке, и подперла голову рукой, очевидно, приготовившись выслушать еще одну фантастическую версию Кэт.

— Ну а кто поцеловал Уильяма?! Не я же!..

Последняя фраза, протянутая Кэт со слишком явным сожалением, рассмешила Аву.

— Я передам ему твои сожаления, — язвительно заметила девушка, поднимаясь с парковой скамьи.

— Да ладно, остынь! Ну просто… ты же знаешь, как я к нему отношусь! Я люблю его!

Ава зло посмотрела на Кэтрин.

— Я не стану перед тобой отчитываться, Кэт!

— Да подожди! Я… вообще не то... я хочу… — Кэт опустила голову. — Я рылась в твоих вещах. Прости. И читала дневники… я… извини. Я больше так не сделаю.

Ава, которая на миг лишилась дара речи, и только молча смотрела на Кэтрин, отвернулась, но тут же снова посмотрела на сестру Мора.

— Конечно не сделаешь, Кэт. Потому что я сожгла их! Все дневники, к чертовой матери! — Выкрикнула Ава, чувствуя, как внутри кипит злость, а в глазах собираются слезы.

«Да сколько можно плакать?!» — со злостью подумала она, смахивая капли с лица.

— Прости, я… мне было скучно, а потом… затянуло… хотелось… хотелось знать о тебе больше, ты…

— Узнала?! — закричала Ава, наставляя на Кэт указательный палец. — Видеть тебя больше не хочу!

Кэтрин заплакала, пряча лицо в ладонях, и повторяя: «я… я… я…».

— А я еще обвиняла Уильяма! — Ава с ненавистью посмотрела на девчонку, и, круто развернувшись на месте, пошла прочь.

— Он не виноват! — крикнула Кэт, сложив ладони рупором.

Ава, не оглядываясь, резко махнула рукой.

— Он не вин… не виноват! — повторила Кэт, догоняя Аву. — Это я, все я. Это я придумала зайти в твою комнату, когда мы искали тебя, это я показала ему дневники… он не стал читать! Даже не посмотрел на них! — затараторила Кэт, когда Ава полоснула ее взглядом. — Я… хотела нравиться ему, хотела, чтобы он любил меня… я… думала, мы похожи: он — робот, я — киборг…

— Избавь меня от своих тайн, слышать не могу! — Ава снова пошла вперед.

— Он не смотрит на меня! Он… приехал, помог мне с операцией, а потом все объяснил!  Кэт схватила Аву за плечо.

— Да послушай меня!

— Нет! — крикнула Ава, выворачиваясь. — Отвали от меня, Кэт! Так понятно?!

— Ему не понравилось, что я смотрела твои вещи и читала дневники! — в отчаянье крикнула Кэт. — Он был против!

На этой фразе Ава остановилась, и Кэтрин поспешила использовать возникшую паузу.

— Билли ничего не сказал, не сказал, что он против, но он был так удивлен, и его глаза… он просто так посмотрел на меня, когда я предложила ему почитать их, что мне… мне стало… а потом он приехал к Роберту, на осмотр, и пришел на мою операцию, чтобы помочь… Роб сказал мне после, что сам он бы не справился, там мелкие крепления…

— Все-таки приехал… — шепотом протянула Ава. — Роберт знает про дневники?

— Нет! А Уильям, да, помог Робу прооперировать меня, поставить новый протез, этот!.. Кэт, волнуясь, неуверенно покрутила рукой, разглядывая  обновленную часть своего тела. — И мне… стало страшно перед операцией, но Билли… Уильям успокоил меня, потом, на утро, пришел навестить, и… — Кэт запнулась, подбирая слова, — все мне сказал.

— И что же? — саркастично уточнила Ава. — Он снова отказался читать мои дневники, хотя ты очень настаивала?

— Злишься… — Кэт кивнула. — Билли мне все объяснил: и то, что он относится ко мне с симпатией, но только как друг, и что был рад помочь, и что Роб за меня переживает, и что… что… мы никогда бы не могли быть вместе… — в тихом голосе девочки Ава легко различила слезы. — Потому что он… он сказал, что это не для него, он ничего в этом не понимает, и у него «другие задачи».

Ава усмехнулась.

— Еще бы!...

— А еще он сказал, что это была хорошая идея, — когда я пообещала Робу, что извинюсь перед тобой. Я сказала это перед операцией. Хорошая идея потому, что тебе сложно, и если я извинюсь, это будет правильно и честно.

Видя, что Ава смотрит на нее непонимающим взглядом, Кэт объяснила:

— Билли это о тебе сказал. Что тебе сложно, и что если я попрошу прощения, это будет…

— Хватит, Кэт. Я тебе не верю. Я даже не понимаю, где ты говоришь правду, а где снова врешь.

Ава устало вздохнула.

— С меня хватит.

— Как хочешь, но… с Билли все будет хорошо? Ты не сдашь его обратно?

— Куда «обратно»? Почему ты спрашиваешь?

Аве до черта надоел этот разговор, но удивление от слов Кэт оказалось сильнее, чем желание поскорее его закончить.

— Почему я должна «сдать» его?

— Потому что Роб сказал мне, что с ним не все в порядке, у Билли иногда слишком сильно пригорает точка солнечного сплетения, и они не знают, почему. Сейчас, вроде, все в порядке, но… брат осмотрел Билли, но осмотр ничего не дал… и я подумала…

— Прощай, Кэт.

— Ава!...

Девушка пошла вперед, прочь от Кэтрин.

— Ава!

* * *

Удивительно, как иногда срабатывают обстоятельства. Если бы не слежка за Уильямом, и недоверие Авы к нему, теперь ставшее, кажется, хроническим, вряд ли бы она начала исследовать собственный громадный дом сантиметр за сантиметром, от первой до последней комнаты, каждый из трех этажей. Ниши, перегородки, чуланы — в бессонные ночи, когда от страха и тревоги она никак не могла усидеть на месте и «взять себя в руки», Ава отправлялась в очередное ночное путешествие… по собственному дому. И чем выше она поднималась, чем дальше, — в галереях комнат и пустующих гостиных — оказывалась, тем меньше понимала, зачем однажды она купила этот дом.

Внутренний голос, не задержавшись с ответом, шепнул, что это для того, «моя милая, чтобы сбегать от себя». Ава отмахнулась от этой версии, но голос только хмыкнул, зная, что посеял в ее мыслях верное семя сомнений, и что в очередной час, когда она будет лежать без сна, эта мысль вернется к ней, — неутешительная и сквозящая настоящим страхом.

За время ночных вылазок, — помимо улучшенных навыков исследования собственной жилой территории, — Ава приобрела еще одно умение, которое в противостоянии с Уильямом, умевшим двигаться плавно, бесшумно и быстро, совсем не было лишним: она тоже научилась двигаться тихо. До андроида ей было далеко, но это ее не слишком волновало, — тихие, неспешные передвижения по дому, путь в которых ей изредка освещал только небольшой фонарь, дали Аве большую уверенность в своих силах. И знание. Теперь она действительно была на своей территории. Кратко вздохнув, Ава открыла стеклянную дверь, ведущую на большую лоджию, за которой были комнаты Уильяма, и, аккуратно ступая, зашла в спальню андроида, чувствуя, как в спину ей светит полная, яркая луна.

На окнах не было ни штор, ни жалюзи, — похоже, это было лишним в дизайнерском замысле робота, — и потому Ава, посмотрев на спящего Уильяма и обойдя комнату, долго еще чувствовала на себе ослепляющий взгляд лунного ока, повисшего высоко в небе идеальным кругом. Вспомнив про хамелеона, Ава пошла к террариуму, но вовремя одернула себя, — Хэм, в отличие от нее, по ночам всегда спал. Девушка улыбнулась в темноте: с тех пор, как в лице Уильяма Хэм завел себе на удивление заботливого хозяина, он стал упитанным и еще более вальяжным.

Иногда Ава со смехом думала о том, что верхние ветки коряги в жилище Хэма, — они были тоньше нижних, — могут не выдержать его раздобревшего на сверчках и овощах тела, и однажды он непременно плюхнется вниз. Она представила, как хамелеон, и без того не отличающийся быстротой движений, станет еще медленнее, — просто живое воплощение видеоэффекта slow motion, — и рассмеялась. И тут же прикрыла губы рукой, заглушая веселье. «Так, на чем я остановилась?» — подумала Ава, осматривая комнату в темноте. Ответа на этот вопрос у нее не было, ее просто необъяснимо тянуло сюда, а интуиция подсказывала, что неплохо было бы изучить эти комнаты: «так, на всякий случай».

Сама идея осматривать вещи Уильяма, — пусть даже со знанием того, что это он первый начал заходить без спроса в ее спальню по ночам, когда она спала, — «а значит, мы — квиты», — ее нисколько не успокаивала. Рассудок вопил, что пора валить из мрачного жилища дикого андроида, но Ава, подчиняясь предчувствию, продолжала медленно бродить по комнатам, надеясь, что в окружающих ее вещах она наверняка найдет то, что ищет. Осмотр спальни ничего не дал, и Ава, решив сравнять негласный счет, когда-то открытый Уильямом, подошла к кровати, на которой лежал андроид. Он заснул сидя, прислонившись спиной к высокой бархатной спинке кровати. Даже во сне его лицо было сосредоточенным, заостренным. «Заостренным «другими задачами» — со страхом и иронией подумала Ава, вспоминая слова Кэт.

Не останавливая взгляда на его лице, она принялась рассматривать первую, вполне возможно, значительную, находку, но ее черные глаза невольно вернулись к лицу Уильяма, переходя от высокого лба к безупречному, чуть заостренному на кончике, носу… Ава мысленно одернула себя, и посмотрела на бумаги, лежавшие под руками андроида: на коленях Уильяма, особенно заметные в свете луны, белели какие-то листы. Девушка наклонилась ниже, чтобы прочитать черные строчки, и отметила про себя, что на каждом из пяти листов были сделаны какие-то пометки и нарисованы схемы. Вытянув шею, и не прикасаясь к листам, Ава поворачивала голову, старательно читая написанное и нашептывая себе под нос каждое новое слово, которое ей удалось распознать. Разбирая записи Уильяма, сделанные мелким почерком, Ава заметила карманную записную книжку в плотном переплете. Крохотная, она была совсем близко, слева от Уильяма: чтобы взять ее, Аве нужно было всего лишь вытянуть руку. «И не задеть его», — предостерегла она себя, оглядываясь на андроида. Затаив дыхание, девушка очень медленно потянулась вперед. Ее пальцы сжали книжечку, и Ава радостно улыбнулась, бесшумно вытягиваясь вверх. Зажав находку в ладони, она не стала ее рассматривать: «потом» — решила Ава, и приготовилась уходить. Два шага вперед, обогнуть угол кровати, еще три — по прямой, а там путь свободен, она выйдет через обычную дверь, так будет быстрее и спокойнее, чем осторожно разворачиваться назад, возвращаться к балконной двери и снова перелезать через ограждения.

Ава сделала два шага, и остановилась. Из полумрака, разбавленного светом лунной тарелки, ее взгляд выцепил рану на ноге Уильяма. След от ножа. «Моего ножа…», — в мыслях Авы снова мелькнуло сожаление, и она почувствовала, как в груди разрастается волнение. Уильям не говорил, что ему больно, и она тоже об этом не думала, забыв, что он ранен. Однако хромота и выражение его лица в ту минуту, когда Риджес ранил его, говорили о том, что он испытывает вполне явную, ощутимую боль, и не может игнорировать рану так, как, может быть, ему хотелось. В присутствии Авы, в конце того разговора, когда она, испугавшись, напомнила ему, что он не посмеет причинить ей зло просто потому, что его алгоритмы запрещают это, он не забыл съязвить о том, что «если бы не нож мисс Полгар, тот ублюдок не смог бы его порезать». Этим тема и ограничилась. Но теперь у Авы была возможность проверить, насколько серьезной была рана. «Он не пострадал, не глупи! Не лезь, не смей жалеть его, просто УХОДИМ!!!» — вопил мозг, призывая Аву к порядку, но все было зря: девушка уже осторожно, кончиками пальцев, отогнула широкий эластичный бинт, которым была закрыта рана на ноге Уильяма, и наклонилась, чтобы лучше рассмотреть порез, который даже на первый взгляд выглядел довольно глубоким. Ава попыталась вспомнить тот момент, когда Риджес вогнал в ногу андроида нож. Как это было? Насколько глубоко в ногу вошло лезвие? Девушка нахмурилась: она не помнила этого. Вздохнув, Ава закрыла рану бинтом и выпрямилась. И почувствовала резкую боль в шее. Уильям мертвой хваткой держал ее за горло.

* * *

Первые секунды они молча смотрели друг на друга. Затем сцепление пальцев на шее Авы ослабло, и она поспешно сделала шумный, слишком быстрый вдох, от которого заболели легкие.

— Не ожидал от тебя такой глупости, Ава Полгар.

— Плевать я…

— «…Хотела на то, что ты ожидал, Уильям», да? Видишь, я даже знаю, как ты заканчиваешь фразы. Ты снова со мной разговариваешь?

Ава шумно сглотнула и промолчала, отбрасывая от себя руку Уильяма, и намереваясь встать с кровати. Глаза андроида, переливаясь в светотени, блеснули, когда, расставив руки по обе стороны от лежащей на спине Авы, он навис над ней.

— Я же предупредил. Или думаешь, я шучу?

Ава, плотно сжав губы, попробовала встать, но Уильям одним касанием опрокинул девушку назад.

— Зачем ты пришла? Вряд ли для того, чтобы почитать чужие записи, ведь ты так трепетно к этому относишься.

Андроид отвел взгляд в сторону, на записную книжку, все еще зажатую в руке Авы, и без труда забрал ее.

— Насколько я помню, ты выступаешь за неприкосновенность личных записей.

— Сомневаюсь, что это твое! — огрызнулась Ава.

— Это, — Уильям посмотрел на записную книжку, — точно мое. Или ты решила отомстить мне за свои дневники? Я же сказал, что не трогал их.

Ава хотела ответить, но отвернулась, упрямо сжимая губы.

— Молчишь? — продолжал Уильям, не особенно рассчитывая на ответ. — Тогда, если ты не против, я выскажу вслух свои предположения.

Он отпустил Аву и сел на свое прежнее место, отклонившись к спинке кровати.

— Проясним некоторые моменты, Ава Полгар. С момента нашего последнего разговора уже прошло несколько дней. И, судя по тому, что окна, восстановленные после внезапных страстей Сильвии Стоун целы, полицию ты решила не звать. Значит, — Уильям наклонил голову, изучающе разглядывая девушку, которая теперь сидела в ногах кровати, — ты хочешь во всем разобраться сама? Ведь если ты пойдешь в полицию… ну, это мы уже обсудили, не стану повторяться.

Андроид помолчал, с интересом глядя на полную луну, а когда заговорил снова, Аве показалось, что его голос звучит издалека, словно с высоких горных вершин или из нездешнего мира.

— Ава Полгар, как всегда, решила во всем разобраться сама… несмотря на очевидный страх, незнание и непонимание того, что я делаю?

Уильям остановил на лице девушки пристальный взгляд.

— Ты же не понимаешь, во что ввязываешься! А если я убью тебя? Ты же это спрашивала? Ты этого боишься? Кстати, ты до сих пор думаешь об этом?

Уильям одним плавным движением изменил позу, и, опираясь на здоровую ногу, встал на колено, упираясь руками в кровать. Теперь он был слишком близко к Аве, — она чувствовала тепло, исходящее от него. Рассмотрев лицо девушки с искренним любопытством, андроид не спеша прошептал:

— Ты боишься, что я убью тебя?

Ава сглотнула и посмотрела прямо в глаза Уильяма.

— Ты не убьешь меня.

Он улыбнулся.

— А вдруг я — маньяк? Обезумевший убийца? А ты не вызвала полицию и пришла сюда одна, вооруженная… — андроид осмотрел фигуру девушки и заметил круглое стеклышко выключенного фонарика, торчащего из кармана ее шорт, —… фонариком?

Уильям тихо рассмеялся, но после откровенного веселья снова стал серьезным.

— Так ты боишься меня?

Ава продолжала молчать, упрямо смотря на робота. Он ответил ей таким же внимательным взглядом, отмечая про себя, как крепко она сжала в кулаке простынь, вплотную отодвинувшись к задней спинке кровати. 

Уильям кивнул, возвращаясь в свое прежнее положение.

— Бойся меня, Ава Полгар.

Слова прозвучали вполне серьезно, но Ава усмехнулась.

— А я не боюсь!

— А я рекомендую.

После этой странной перепалки в комнате повисла тишина. Помолчав еще немного, Уильям добавил:

— Если ты продолжишь мешать мне, и лезть туда, где тебе быть не следует, я вынужден буду остановить тебя. И мои методы тебе не понравятся. Совсем.

— Ты уже предупреждал меня, несколько раз, — с вызовом напомнила Ава.

— Но ты же меня не слушаешь, храбришься, как маленький кот… Знаешь, для чего все эти мои предупреждения? Из всех людей, с которыми я знаком, ты одна вызываешь во мне определенные эмоции. К тому же, ты спасла меня. Не зная меня, и ничего — обо мне. Это я всегда помню.

Уильям встал с кровати и пошел к Аве, но вдруг остановился. Оглянувшись, он посмотрел на свои обнаженные плечи, и, к немалому удивлению девушки, почему-то вернулся назад очень медленно, не поворачиваясь к ней спиной.

— Поэтому я даю тебе последний шанс, Ава Полгар. Уйди и не вмешивайся в мои дела. В противоположном случае, я…

— Хватит сыпать угрозами, Уильям! Я не уйду и не откажусь от своих планов, мы оба это знаем. Я буду следить за тобой, и если ты еще кому-нибудь причинишь вред, я помешаю тебе, остановлю преступление!

Ава вскочила с кровати.

— Я не позволю тебе больше убивать невинных людей!

Уильям поперхнулся воздухом.

— Невинных? Остановишь? Ты? Меня? — на каждом новом вопросе голос андроида звучал все выше, а потом и вовсе оборвался, словно все пределы удивления, доступные Уильяму, были пройдены им за эти несколько фраз. — Каким образом, разреши узнать, ты меня остановишь? Мы уже выяснили, что я могу одним движением очень сильно тебе навредить. В первый день нашего знакомства я едва не сломал тебе руку, а недавно и вовсе вынес из трейлера без всяких усилий. Не будь глупой, Ава Полгар, тебе со мной не справиться!

— Я должна! Убийство — это страшно!  Я должна, я хочу понять…— Ава схватилась за голову. — Ты не можешь быть таким плохим, таким... я не верю, я…

Уильям усмехнулся на слове о том, что он «плохой».

— Могу. Я — такой. И я закончу то, что начал. А ты можешь считать меня каким угодно, мне это безразлично. Но только не нужно искать во мне скрытые хорошие качества.  Андроид серьезно посмотрел на Аву.

— Оставь эти приемы для своих… людей. Я завершу свои дела, и мне не важно, что ты об этом станешь думать.

— Твои дела касаются меня! У-у-у…убивая людей, ты… для закона это значит, что это я убиваю их!

— Так тебя только это волнует? — в голосе Уильяма послышалась горькая усмешка.

— Да, это тоже, но не только! То, что ты делаешь — это неправильно, это страшно, это …

Под пристальным взглядом андроида Ава сбилась и замолчала.

— «Страшно», «неправильно»... все эти категории для меня иные, не такие, как для тебя. Для меня верно то, что делаю я. Но…

Не поворачиваясь к Аве спиной, Уильям вытянул руку в сторону, и стянул с кресла рубашку.

—...О себе ты можешь не беспокоиться, Ава Полгар. Мы с тобой смотрим одни и те же новости, я бы даже сказал, что оба, ты и я, «держим руку на пульсе». И тебе известно, что никаких подозрений ни на мой, ни на твой счет у полиции не существует. Для хранителей закона ты по-прежнему неизвестна. Гарантирую, что все так и останется, если…

Уильям приблизился к девушке только после того, как одежда скрыла его кожу, и Ава, сама не понимая почему, снова обратила внимание на странное поведение андроида, который никогда не страдал стеснительностью.

«Что происходит?» — встревоженно подумала она, наблюдая за тем, как Уильям нервно повел плечами, оттягивая ткань рубашки на спине так, чтобы она как можно меньше касалась кожи.

— …Ты перестанешь мешать мне, и дашь завершить начатое.

— Я не могу, Уильям.

— Почему? Я же сказал: для того, что я делаю, у меня есть причины.

— Какие?

— Этого я сказать не могу.

Голос андроида прозвучал почти ласково, Ава увидела и почувствовала, как Уильям наклонился к ней, их глаза оказались на одном уровне. Взгляды встретились, изучая друг друга.

— Это неправильно, и как твой друг…

— Ты не мой друг! — Уильям улыбнулся. — Мы совсем не друзья, Ава Полгар, нет.

Андроид покачал головой, словно ему было очень жаль сообщать это.

— Но… как же… — девушка взмахнула руками, растерянно смотря на него. — Как же…

— Мы не друзья. Никогда ими не были, и никогда не станем. И ты поняла бы это довольно давно, если бы так отчаянно не хотела спасти меня от чего-то, что ты сама себе придумала. И если бы ты сама не захотела так отчаянно считать меня другом.

Ава покачала головой, отрицая услышанное.

— Нет, нет, нет! Ты лжешь, мы… мы можем…

— Мы не можем, Ава Полгар. У меня всегда была только одна цель.

— Ты и дальше будешь убивать?! — сорвавшимся в шепот голосом спросила Ава.

Уильям посмотрел на нее долгим взглядом.

— Нет!

— Да. Пока не доведу дело до конца. Не переживай, мне осталось не так много.

— Ты врал все время, обо всем?.. — девушка закрыла лицо ладонями.

— Я ни о чем не врал, у меня всегда была и есть только одна цель. И я ее достигну.

— Тогда…— Ава резко выпрямилась. — …Тогда зачем ты помогал Роберту с операцией Кэт? Зачем успокаивал ее, когда ей было страшно?

Ава испытующе посмотрела на андроида, поразительно четко различая его лицо в полумраке.

— Зачем?!

— Договор, — легко ответил Уильям, пожимая плечом. — Я договорился с Робертом Мором, только и всего. И честно выполнил свою часть сделки.

Ава усмехнулась, и какая-то мысль быстро промелькнула в ее взгляде.

— А Кэт ты сказал о том, что извиниться передо мной и рассказать о дневниках, было бы хорошей идеей, тоже только потому, что это  — часть договора?

— А почему нет? — все так же легко и шутливо продолжал Уильям, не понимая, к чему ведет девушка. — Пойми, Ава Полгар, — у меня своя цель. Я благодарен тебе за помощь, с тобой было очень… любопытно, но не пытайся зажать меня в те рамки, которые ты для меня придумала. Просто не мешай мне, и…

— А что будет, когда ты закончишь свои «дела»? Уже придумал?

Уильям посмотрел вверх и медленно вздохнул.

— Я размышляю над этим.

Девушка кивнула, будто ожидала именно такого ответа, и улыбнулась, смотря на хмурого, озадаченного ее реакцией, андроида. Подойдя к Уильяму, Ава обняла его и поднялась на носочки, осторожно проводя пальцами по груди андроида. Взгляд девушки изменился, улыбка из вежливой стала чувственной, и она ясно ощутила мгновенную реакцию его тела: как вздрогнул под ее теплой ладонью Уильям, а в центре его солнечного сплетения… — Ава замерла и затаила дыхание, — …раздался глухой, едва уловимый взрыв: поднимаясь с большой, темной глубины наверх, он удивил ее своей силой, но, прежде всего, поразил самого Уильяма, иначе бы лицо андроида не было таким ошеломленным в эту минуту. Положив левую ладонь на грудь Уильяма, Ава завела правую руку за его спину, и как можно легче, невесомее, коснулась пальцами кожи на спине.

— Не смей! — прошипел Уильям, хватая ее за запястье и отходя назад.

— Что это? — Ава посмотрела на Уильяма огромными от страха глазами. — Что?..

— Убирайся отсюда, Ава Полгар!

* * *

Ава села во главе большого стола в зале для пресс-конференций, и осмотрела присутствующих.

— Где Аллес? — спросила она, кивнув в знак благодарности секретарше, подавшей ей кофе.

— Он ушел. Уволился. Сказал, что не хочет оставаться там, где не учитывают его мнение, — робко произнесла Рут, все больше понижая голос к окончанию фразы.

Ава кивнула и отпила черный кофе из чашки.

— Намерение хорошее, но его заявление об увольнении я не подписывала.

— Он написал по собственному, и…

— Что? — Ава посмотрела на Рут. — Говори, не бойся. Я не ку… — Ава хотела сказать «я не кусаюсь», но память живо напомнила ей, как она укусила Уильяма за ребро ладони, оставляя на его коже ровное полукружье следа от зубов.

— Сказал, что не станет ждать вас, потому что в Yut-stereo для него уже все готово.

— Вот как? — задумчиво протянула Ава, глядя прямо перед собой, и поднимаясь из-за стола.

«С Аллесом я разберусь позже», — решила она, окидывая взглядом присутствующих. Ава открыла совещание коротким вступлением, напомнив, что главная цель встречи состоит в обсуждении выпуска портативной модели «Спайдера».

— Рекламная кампания утверждена мной сегодня утром. А сейчас нужно обсудить все детали запуска, и решить, когда лучше всего его сделать. Я имею ввиду самое ближайшее время. Может быть, даже дни.

Среди присутствующих послышался удивленный ропот, и Рут, все еще помня о не слишком хорошем уходе Аллеса из компании, негромко спросила, могут ли они обсудить сроки выпуска переносной модели или это тоже уже решено? Ава кивнула, давая понять, что точной даты еще нет, и ловя на лету замечание другого сотрудника о том, что выпускать новую модель сейчас, во время зависшего судебного разбирательства с Yut-stereo может быть не самой подходящей идеей.

— Хорошо. Обсудим, — снова согласилась Ава, возвращаясь на свое место.

Обсуждение началось с утвержденной рекламной кампании и выступления Рут. Первое время Ава, отбросив все посторонние мысли в сторону, следила за каждым словом девушки.

— Эта рекламная кампания, как и реклама основной модели «Спайдера», построена на достоинствах нашей продукции, ее успехе у покупателей и известности, которую она успела получить за небольшое время своего существования… — Рут остановилась, делая глубокий вдох. — Конечно, можно было бы построить рекламу переносной модели на противопоставлении конкурентной продукции Yut-stereo, но тогда это выставило бы нас…

«Он просто выставил меня из комнаты!» — потрясенно подумала Ава, снова вспоминая ночной разговор с Уильямом. Вернее, его окончание и то, как после слов андроида «убирайся отсюда!» она отказалась уходить, а он… «подошел, взял меня, как чертова солдатика, и вынес за дверь!». Мысли оборвались, Ава продолжала изумленно молчать, уже не слушая Рут, когда ее сотовый звонкой трелью подал сигнал о новом входящем сообщении. Она открыла короткий видеофайл, и посмотрела на экран. Новые камеры, установленные у входа в ее дом после памятного визита Сильвии, равнодушно фиксировали, как в режиме реального времени, — в эту самую минуту, — Уильям выходит из дома, оглядывается по сторонам, и, поправляя на плече рюкзак, исчезает за границей камер.

— Твою мать! — вскрикнула Ава, срываясь с места.

Сотрудники удивленно посмотрели на нее.

— Я… мне… нужно уйти! Совещание перенесем. Рут, я сообщу! — крикнула Ава, выбегая из зала. Она слышала, как девушка успела спросить «что случилось?».

«Черный костюм!» — эта единственная фраза повторялась в мыслях Авы снова и снова, пока она бежала вниз по лестнице, перепрыгивая через ступени, что было быстрее, чем ожидание лифта. На той записи, что получила Ава, Уильям был в черном костюме, — том самом или в точно таком же, какой был на нем тогда, когда он пришел к Риджесу.

Ава мысленно похвалила себя за решение установить новые камеры по периметру дома после того случая с Сильвией. «А камеры на машинах Уильяма? За них ты тоже себя похвалишь? Уильям — точно нет…» — с любопытством уточнил ее внутренний голос. Ава ничего не ответила. Сейчас она знала точно только одно: Уильям на Land Rover снова едет кого-то убивать, и она должна помешать этому.

На этот раз она выследила Уильяма благодаря камерам-маячкам, которые установила на обеих его машинах однажды ночью. Потому, что не знала, на какой из них он отправится на следующую облаву. «Наверное, — думала Ава, выводя кабриолет в поворот, и продолжая наблюдать за автомобилем андроида, который шел чуть впереди, — бирюзовый Aston Martin — слишком приметная машина? Поэтому ты выбрал внедорожник?». В этот раз она чувствовала себя увереннее. Может быть оттого, что взамен ножа Ава взяла с собой травматический пистолет. Мысль о том, чтобы воспользоваться настоящим оружием вызвала у нее настоящий ужас. К тому же, его еще нужно было достать,— «я же не андроид, у которого в личном пользовании настоящий склад оружия… наверное», —  а это вполне могло вызвать подозрения, которые, учитывая все происходящее, ей были совсем не нужны.

Остановившись на светофоре, Ава нервно вздохнула, и постучала по рулю. Вечер был холодным, с серым, густым туманом. Но черный внедорожник, благодаря своим большим габаритам, был хорошо заметен. Поежившись от холода, Ава нажала на кнопку, и услышала, как крыша кабриолета с мерным жужжанием поднимается вверх, укрывая ее от сырости. В машине стало заметно теплее, и она почувствовала, как тело расслабляется. «Для напряжения еще рано… кто знает, что будет на этот раз», — Ава с сомнением осмотрела свои бежевые сапожки, платье с цветочным принтом и черную косуху. «Одежда не для… попросить у тебя твое чертово расписание, чтобы знать, когда одеваться удобнее?» — имея ввиду Уильяма, со злостью подумала Ава.

Land Rover, словно услышав ее мысли, моргнул габаритными огнями, и прибавил скорость, уходя по прямой. Прищурившись, Ава  тоже прибавила скорость. Porsche радостно взревел и помчался вперед, в сторону главного офиса Ambassador Robots. О том, что они подъезжают к посту охраны той компании, что когда-то изобрела Уильяма, Ава поняла задолго до того, как внедорожник андроида, едва заметно покачавшись на месте и окончательно слившись с наступившей темнотой, остановился  у невзрачного здания. Окинув невеселым взглядом фешенебельную высотку AR, уходящую острым шпилем в небо и отстающую от поста охраны на несколько сотен метров, а, по слухам, еще и связанную с местом пребывания охранников подземными переходами, Ава похлопала себя по карманам куртки. Фонарик — в одном, пистолет — в другом.

Пора. Молния куртки бодро вжикнула, застегивая девушку до верхнего ребрышка серебристого замка. Ава откинулась на сидение, сделала вдох и выдох. Это не помогло, и, она, торопясь успеть за Уильямом, который уже вышел из автомобиля, и, судя по движениям, поправлял перчатки и маску на лице, вылезла из машины.

Ночной промозглый холод окружил ее, стоило ей выйти из машины, и Ава, не выпуская Уильяма из виду и жалея, что не догадалась, как он, обзавестись перчатками, подумала, что, может быть, это даже к лучшему, — в холоде всегда думается лучше.

Пост охранников Ambassador Robots был для нее тем более знакомым потому, что — в этом Уильям в очередной раз оказался прав, — она, как и он, самым пристальным образом следила за всеми новостями последних дней.

Да, у нее не было доказательств того, что тела двух охранников и одного юного андроида, найденные пару недель назад в подвальных помещениях поста охраны — это дело рук Уильяма, но… внутренний голос, обостренный происходящим до последних пределов, говорил ей, что и в этом деле замешан он, тот самый высокий блондин, который сейчас невозмутимо вышагивал впереди нее. Ава пригнулась, осторожно переходя от одной припаркованной машины к другой. Руки, несмотря на мимолетные прикосновения к поверхности машин, успели замерзнуть, и она остановилась, растирая ладони и согревая их своим дыханием. Проверив местонахождение Уильяма, чья фигура уже слилась с темной стеной одноэтажного здания, и выдавала свое присутствие только легким движением руки у лица, — «он снова поправляет маску?» — Ава посмотрела под ноги и чертыхнулась, ругая себя за то, что набойки ее каблуков были слишком звонкими, а от страха девушке и вовсе казалось, что ее шаги слышны за километр.

Ава все еще возмущенно ругалась на саму себя, когда со стороны поста охраны, лишь три дня тому назад оставленному в покое многочисленными журналистами и полицейскими, участвовавшими в освещении и расследовании нашумевшего «тройного убийства», послышались голоса и тяжелые шаги. Прежде, чем обратить внимание на них, Ава, уже успевшая спрятаться за ближайший автомобиль в первом от здания ряду, взглянула в ту сторону, где был Уильям. И не заметила ничего, кроме абсолютной, кромешной тьмы. Сглотнув, Ава, — будто это могло помочь, — прижала ладонь к оглушительно бьющемуся сердцу и остановилась на месте.

— Ну? Все еще скажешь, что это «ерунда»? — придирчиво спросил мужчина, кивая на здание поста охраны. — Три гребаных трупа, Требли, три! И два из них — это Марк и Рэди!

Требли ничего не ответил. По крайней мере, Ава увидела только как двое мужчин, медленно идя шаг в шаг, осматривали пост охраны.

— Говорю тебе, Рэди не просто так психовал!

— Теперь, Дюк, это ясно и последнему дебилу! — заключил второй, смачно сплевывая на землю. — Вопрос в том, кто это делает?

Ответом стал выстрел. Выпущенная пуля, судя по последовавшему за ней крику, достигла своей цели. Девушка выглянула из-за машины и увидела, как один из двух мужчин наводит пистолет в ту сторону, где она в последний раз заметила Уильяма.

— Нет! — крикнула Ава, тут же в страхе зажимая рот рукой.

Но было поздно. Раздался второй выстрел, за ним тоже последовал крик. Две черные тени, пробежав полукружье фонарного отсвета, метнулись в сторону. Еще одна, третья, осталась лежать темной, стонущей лужей возле здания. Ава почувствовала, как тело скрутило страхом. Так сильно, что первые секунды она не могла сдвинуться с места, и несколько раз глубоко втянула в себя ледяной воздух, постепенно чувствуя, как к ней возвращаются силы. Когда ей показалось, что их достаточно, она, оглянувшись по сторонам, и как можно тише перебежав дорогу, упала на колени перед раненым.

— Уильям! — Ава прикоснулась к мужчине, и тут же отдернула руки, испугавшись его стона. — Уильям! — девушка попыталась повернуть его к свету тусклого фонаря, и почувствовала, как руки с жутким хлюпаньем вязнут в теплой крови. Ава тихо вскрикнула.

— Бах! — услышала она, и ощутила, как что-то упирается ей в живот.

«Холодное…», — медленно подумала она, болтаясь на границе яви и обморока, и опустила глаза вниз, на дуло пистолета. Оно смотрело в ее живот, и было почти незаметно в окружающей темноте. Послышался неясный звук, темные губы, блестящие от крови, разомкнулись в страшной улыбке, и Ава, рассмотрев лицо мужчины, поняла, что это не Уильям. Радость от этой мысли смешалась с осознанием того, что пистолет по-прежнему нацелен на нее. Девушка застыла на месте, огромными, черными глазами наблюдая за оскалом раненого, и в окружающей тишине щелчок взведенного курка прозвучал гораздо громче, чем ей хотелось бы. Последняя секунда растянулась в вечность, обрываясь жутким, тихим смехом того, кто с улыбкой смотрел на нее, и кого она даже не знала. «Не Уильям…» — еще раз успела подумать она. Ее глаза закрылись, но Ава, положив дрожащую руку на пистолет, широко, насколько возможно, сразу же открыла глаза, решив про себя, что она не станет умирать как трусиха. От глухого удара, последовавшего за этим мгновением, ее тело инстинктивно вздрогнуло, и она подумала, что этот выстрел очень странный, — почти без боли и жжения, только похожий на сильный толчок.

— Я думала, будет гореть… — прошептала она, отклоняясь назад и падая на спину.

* * *

Она снова на улице? Ава озирается по сторонам. «Этого не может быть!» — шепчет она одними губами, сухими от долгой жажды. — «Это неправда! У меня есть дом, есть друзья, есть моя компания! Мне нужно домой!». Она убегает с вокзала знакомой с юности дорогой, нисколько не изменившейся за несколько лет.

Ты же помнишь, девочка. Ты здесь жила. Днем — на улицах, в холлах торговых центров, где можно долго оставаться неприметной, а ночью — здесь, на вокзале. Вздрагиваешь от каждого шороха, от шума поездов и вовсе не можешь уснуть. Это даже хорошо. Потому что, — помнишь? — они подкрались к тебе ночью, думая, что нашли себе бродяжку, которую можно… одного ты укусила за руку и успела расцарапать его лицо, второму ударила в пах. Будь они побыстрее, непременно бы тебя скрутили, но ты успела вырваться. И теперь, не разбирая дороги, бежишь изо всех сил, задыхаясь на скорости от сбитого дыхания и боли в животе. От их ударов у тебя разбита губа, и на скуле — кровавая ссадина. Ты шмыгаешь носом, кутаясь в непомерно большую, кем-то выброшенную и недавно найденную тобой куртку, заходишь в аптеку, делая вид, что у тебя все в порядке. Подходишь к полке с какими-то лекарствами, стараешься не дрожать, — пожалуйста, только спокойно перебирай рукой с кровавыми костяшками и содранными ногтями коробочки с лекарствами!

Коробочки — белые, а твои грязные пальцы — черно-красные. Ты оставляешь отпечатки на белых коробочках, и тихо ругаешься, стараясь незаметно оттереть следы краем большой куртки. Парень, дежурный фармацевт, выходит из-за прилавка, и медленно идет к тебе. Ты ставишь коробочку на место, отходишь от полки и разворачиваешь ноги так, чтобы в случае опасности можно было скорее убежать. Ведь таких случаев у тебя, бродяжки, за два с половиной года набралось немало, да? Воз и маленькая тележка.

Ты наклоняешь корпус в сторону входной двери, и готовишься бежать, но парень — быстрее, он хватает тебя за куртку, без которой на улице очень холодно (и за которую ты и три дня спустя после ее обнаружения благодаришь непонятно кого. Мир? Может быть. Но не бога, детка. К нему ты не обращаешься), и говорит: «Эй!». Ты прячешь от него лицо, но он разворачивает тебя, смотрит на ссадины, в твои испуганные глаза, и… отводит руки назад, поднимая их на уровень плеч. Ты следишь за ним. За тем, как он, сначала медленно, потом быстрее, отходит к прилавку, что-то ищет там, и возвращается к тебе.

Вата.

Йод.

Пластырь.

Таблетки.

Правда, конечно, не те, которые принимаешь ты, — обезболивающее.

Ты отскакиваешь в сторону, — как и положено уличному, дикому зверьку в непредвиденных ситуациях. Но парень ведет себя спокойно, — не то, что те ублюдки на вокзале. И ты принимаешь помощь. Забираешь лекарства, молча киваешь головой и выходишь на улицу. В переходе между ближайшими домами, отвернувшись от ветра, снова дрожишь и плачешь, — теперь уже от проснувшегося страха, — разрывая зубами краешек упаковки с пластырем. Холодный утренний ветер воет вокруг тебя, обдает холодом. Ты шипишь, ругаешься, плачешь. Но не сдаешься. Это видно по твоим глазам.

Ава очнулась как утопленник, внезапно пришедший в сознание: одним резким толчком,  с громким хрипом выбрасываясь вперед. Бегло осмотрев окружающее пространство, девушка откинулась назад и закрыла глаза. Осознание того, что она — в своей комнате медленно проникало в мозг, успокаивало тело. Но стоило ей закрыть глаза, как перед ней плыли, — туманно-вязкими вспышками — события прошлой ночи. Какие-то из них были невыразимо яркими, будто наполненными изнутри светом факела, а некоторые уплывали от ее малейшего внимания,  подергиваясь дымом.

«Я не умерла?» — хотела спросить она, но из горла вышел только неразборчивый, свистящий хрип. Скорее почувствовав, чем услышав какое-то движение, Ава медленно повернула голову. И встретилась взглядом с Уильямом. Начало улыбки чуть тронуло ее губы, — она вспомнила, как решила сначала, что он ранен, а потом оказалось, что это — не андроид. Уильям жив. Облегчение от этой мысли сменилось вернувшимся страхом. Он жив, но что произошло? Почему последнее, что она помнит — это то, как она садится на землю рядом с раненым, уверенная, что это Уильям? Что было потом? Ава дернулась, отползая к спинке кровати и со страхом смотря на андроида. Уильям подошел к ней, поднося к носу ватку, пропитанную чем-то, что подействовало на нее как разряд электрического тока. Поморщившись, Ава оттолкнула руку Уильяма.

— Что за черт?!

— Нашатырный спирт.

— И? Ничего не хочешь рассказать? — девушка встала с кровати и сделала несколько шагов по комнате.

— Я бы не рекомен… — прежде чем андроид успел договорить, Ава Полгар свалилась в обморок.

Вздохнув, Уильям наклонился, взял ее на руки и положил на постель. Присев на край кровати, он опустил ладонь на руки девушки, дожидаясь, когда ее тело перестанет скручивать судорогой. Приступ с сильными спазмами длился несколько минут, забирая у Авы последние силы.

Она попыталась вырвать сцепленные на груди руки из-под теплой ладони Уильяма, но судорога снова скрутила ее, вжимая в постель. Из горла вырвался мучительный стон, и она почувствовала, как сначала поднимается вверх, пролетает по воздуху, а потом, через множество крошечных мгновений темноты и боли, медленно, очень медленно, ей становится легче. И она снова может дышать, — не урывками, а почти так же глубоко, как раньше, до приступа. Теплая волна окутывает ее тело, она в безопасности. И по лицу Авы скользит чуть заметная улыбка, в которой Уильям замечает следы отступающей боли. Ее руки, еще сведенные остатками судороги, расслабляются, и где-то далеко в мыслях мелькает осознание того, что это — Уильям. Все это время он обнимает ее, удерживая надежно и крепко для того, чтобы «мне не было больно?..». У нее нет сил на сопротивление, и хочется только одного — как можно дольше чувствовать это бесконечное тепло. Ава вздрагивает и крепко обнимает Уильяма, чувствуя, как по ее лицу бегут слезы. Отклоняясь назад, он внимательно смотрит на нее: Аве кажется, что в выражении его потрясающе ярких глаз даже есть тревога, — и отводит ее спутанные волосы за спину,  осторожно укладывая Аву на подушки. Ей хочется что-то сказать, только вот вопрос ускользает из памяти. «Что случилось?» — собирается спросить Ава. Да, что случилось, Уильям? Пусть расскажет, пусть расскажет все! А еще… снова тревожным огоньком мелькает мысль о том, что он делает страшное, и она должна, должна его остановить!... Только вот сейчас она, кажется, мало, что может. И ей очень страшно, безраздельно и бесконечно, как ребенку, брошенному в темноту. И Ава плачет, плачет, и плачет.

* * *

В следующий раз она очнулась, когда за окном была глубокая ночь. Беспокойные сны медленно отступили, уступив место реальности. Огонек ночника, оставленного на прикроватной тумбочке, горел ровным светом, отбрасывая на стены и поток слабые тени. Ава осторожно пошевелилась, и с облегчением вздохнула, чувствуя прилив сил. Судороги, насколько она помнила, больше не повторялись. А Уильям, — она снова, как в прошлый раз, повернула голову, — был по-прежнему здесь: он спал, откинувшись на спинку кресла или «делает вид, что спит» — в замешательстве подумала Ава.

Окинув взглядом комнату, она растерянно посмотрела на свои руки. «Что мне делать? Что делать?» — этот вопрос крутился в ее мыслях без конца, как заевший рефрен. Но хуже всего было то, что она не знала и не могла дать на него ответ.

— Как ты себя чувствуешь? — Уильям выпрямился в кресле.

На этот раз Ава не испугалась и не вздрогнула.

— Ты убил их? — тихо спросила девушка, комкая простынь в руке и не глядя на андроида.

— Нет.

— Слава богу!... — Ава облегченно выдохнула.

— Только одного. Второго мне еще предстоит поймать.

Ава затрясла головой, убирая со лба влажные волосы.

— Я тебе не позволю.

— Я тебя не спрашиваю, Ава Полгар. Довольно того, что ты снова мне помешала. Это из-за тебя я упустил того…

Уильям помолчал.

— Я уже говорил, что меня совсем не интересует твое мнение по этому вопросу. Это не обсуждается, и не касается никого, кроме меня.

— Касается тех, кого ты убиваешь!

— Повторяю, на это есть причины.

Уильям говорил таким невозмутимым, спокойным голосом, что Ава не сдержалась, закричав:

— Какие? Какие могут быть у тебя причины?! Это ты приходишь убивать их, они не трогают тебя! 

Девушка перешла на крик.

Уильям посмотрел на Аву долгим взглядом. Таким пронзительным, что она почувствовала, как в сердце снова вырастает страх. И чем больше неизвестных было во всем происходящем, тем сильнее он становился.

— Они достаточно тронули меня, Ава Полгар. В прошлом. Теперь моя очередь.

— Неужели это нельзя решить иначе? Мирно?

Уильям хмыкнул и покачал головой.

— Не в этот раз. Не с этими… людьми.

В последнем слове было столько ненависти, что Ава вздрогнула, как от удара.

— Ты убьешь его? Того, кто сбежал?

Андроид, сделав несколько шагов, остановился.

— Непременно, — он повернулся к Аве. — Именно его все это время я хочу убить больше всех.

— Тогда… тогда я… пойду в полицию. Я вынуждена, я…

— Нет, Ава Полгар.

Андроид поправил светлые волосы, которые и без того были уложены, даже сейчас, безупречно.

— Я понимаю твои душевные порывы. И даже в какой-то мере уважаю их. Ты, судя по всему, что я успел о тебе узнать, — гуманный человек. И тебе, несмотря на те жестокости, которые учиняли над тобой другие люди, по каким-то неведомым мне причинам, все еще не чуждо добро и сочувствие. Но в вашем мире случается то, что бывает невозможно простить или забыть.

— Но ты способен на добро! Я знаю, ты помогал Кэт, ты помог Роберту, ты не был жесток с Сильвией, несмотря на то, что она сделала!

— Сильвия…— протянул Уильям. — Сильвия сейчас слишком занята уголовным делами о нападении на человека и нарушении границ частной собственности, которые на нее завели в полиции, чтобы быть помехой. Да она никогда ею и не была… так, удачное прикрытие, соответствие вашим внешним правилам, не более того.

— Ты циник, — прошептала Ава.

— Не больше, чем Сильвия или иные люди. А что касается Кэтрин и Роберта Мор, то я уже сказал тебе, что помогая им, — как ты выражаешься, — я всего лишь выполнил условия договора со своей стороны. Потому что так правильно.

— Но в этом есть добро! Никто не заставлял тебя успокаивать Кэт перед операцией! — сказала Ава взволнованно, ударяя кулаком по одеялу.

— Откуда ты знаешь, что я говорил с ней?

Уильям повернулся к Аве.

— А, впрочем, не важно. Думай, как хочешь, Ава Полгар. В этом я не стану тебе мешать.

— Ну а я? Ты мне тоже помог, ты…

Уильям остановил на лице Авы такой заинтересованный, полный огня взгляд, что она невольно замолчала.

— Ну, продолжай! С чем это я тебе помог? — снизив голос до шепота, медленно произнес андроид, наклоняясь к Аве и разглядывая ее лицо. — Мне страсть, как интересно…

— А сейчас, этот обморок? — уточнила она строго, и услышала смешок андроида.

— Значит, ты все помнишь? Это хорошо. Но я все же напомню тебе, что ты помешала мне уже второй раз, Ава Полгар. Если бы не твоя сердобольность с криками «нет!», я бы закончил все свои дела прошлой ночью. Но из-за твоей любопытной заботе обо мне, — хотя это не я лежал почти подстреленный на земле, — последний, кого я планирую убить, сбежал...

Уильям поправил повязку на руке, которую еще носил после того, как Сильвия Стоун в припадке бешенства искалечила каблуками его руку.

— А я, как ты тоже, может быть, припоминаешь, не советовал тебе испытывать мое терпение. Поэтому я сейчас закрою тебя в этой комнате, и уеду по своим неотложным делам.

—  Нет-нет-нет! Я не позволю тебе, Уильям!

— Довольно повторять одно и то же. Смирись, Ава Полгар, у тебя нет шансов.

— Я не верю тебе! Не может быть, чтобы ты говорил об убийстве так легко!

Уильям бросил на девушку быстрый взгляд и отвернулся. Когда он снова заговорил, Ава почувствовала, насколько он зол.

— Я убил четырех человек. А сегодня убью пятого. Не зли меня еще больше, Ава Полгар.

— Иначе что? Что ты сделаешь? — с вызовом спросила девушка, повышая голос. — Убьешь меня? А потом скажешь эту свою фразу о том, что «для этого были причины»?!

Ава встала на кровати в полный рост и впервые за все время их знакомства посмотрела на Уильяма сверху вниз.

Реакция андроида была молниеносной. Ава даже не успела понять, как она снова оказалась на кровати: попробовала пошевелиться, и поняла, что это бесполезно, — Уильям крепко держал ее за руку.

— Тебе нужны причины?! Нужны?! — прошептал он ей в лицо, сильнее сжимая руку девушки на последней фразе.

Ава хрипела, напрасно стараясь вывернуться из захвата. Отпустив девушку, Уильям исчез из поля ее зрения. Растерев запястье, Ава с шумом втянула воздух. Голова дико кружилась, снова лишая ее и так не слишком прочной связи с окружающей реальностью. На то, чтобы восстановить дыхание у нее ушло несколько минут. И все это время она не видела и не слышала Уильяма. Но когда, опираясь на руки, Ава села на кровати, свет в комнате зажегся, и она его увидела. Уильям стоял прямо перед ней, повернувшись к Аве обнаженной спиной, исполосованной от шеи до поясницы страшными, глубокими, незаживающими шрамами, похожими на выжженную огненной лавой пустошь. Постояв так еще несколько секунд, и давая ей возможность все хорошо рассмотреть, андроид не спеша повернулся к девушке лицом, и замер на месте, показывая грудь, исчерченную такими же шрамами, и руки, покрытые с внешней и внутренней стороны небольшими ранами. Время шло, но Ава ничего не говорила.

— Может быть, все это было бы более впечатляющим, будь у меня человеческая, красная кровь. Но она у меня белая. Приношу свои извинения за это, — медленно, с издевкой, произнес андроид, изучая потрясенное лицо Авы.

Смотря на андроида огромными от ужаса глазами, она переводила взгляд с его лица на грудь и руки. Руки, грудь, лицо… лицо, грудь, лицо, руки… глаза девушки, остановившись на андроиде, наполнились слезами. Еще секунда, — и из ее глаз крупными, тяжелыми каплями полились, падая вниз, горячие слезы.

— Вижу, ты немного удивлена, Ава Полгар, — не спуская с девушки горящего взгляда, заговорил Уильям. — Позволь пояснить. Это — андроид снова повернулся спиной, — шрамы от плети-многохвостки. Охранникам, которые избивали меня месяцами, хотелось знать, действительно ли «не людям», то есть таким, как я, роботам, может быть больно не меньше, чем вам. Для исследования этого вопроса они применяли плеть. А это, — Уильям указал на грудь, на длинные, глубокие шрамы, — тоже от плети. А вот эти раны на руках — от заноз. Знаешь почему? Для того, чтобы как следует избить плетьми, нас привязывали к деревянным столбам. Но вот досада, правда? Дерево, из которого они были вытесаны, оставили необработанным. И потому эти маленькие раны — не что иное, как следы от заноз, которые я вытаскивал из себя по ночам, когда меня после пыток забрасывали обратно в камеру, как кусок дерьма!

Уильям остановился, чтобы восстановить сбитое дыхание и сделать несколько глубоких вдохов. Тряхнув головой, он посмотрел на Аву, но заметил, что она опустила лицо вниз и уже не смотрит на него, и в бешенстве подошел к ней, хватая девушку за подбородок.

— Смотри, смотри! Ты же хотела! Это — мои причины! Тебе мало?! Надо еще? Я могу, Ава Полгар! Я могу многое тебе рассказать! О «дуэлях ублюдков», в которых андроидов заставляют стрелять друг в друга под дружный хохот охранников, о том, как насильно нам заливали в глотки воду, пока мы не теряли сознание. О том, как нас подвешивали к потолку на веревках, вывернув руки, о том, как насиловали…

— Хватит! — прошептала Ава, смотря в глаза Уильяма. — Пожалуйста, хватит…

— Как, уже? Разве причин достаточно?

Андроид посмотрел на девушку слепым от ярости взглядом.

— Прости!.. боже, мне так жаль!

Ава затряслась от рыданий, снова опуская взгляд на раны андроида, и Уильям, расслышав, наконец, ее плач, разжал руку, отпуская девушку.

— Не вспоминай бога, Ава Полгар, не нужно. Ты все равно в него не веришь.

Уильям накинул на плечи рубашку.

— Помнишь, как ты сказала в полицейском участке, что если он есть, то ему все равно нет до нас никакого дела? В этом я с тобой согласен.

Застегнув последние пуговицы, андроид вышел из комнаты и закрыл дверь на ключ.

* * *

Он спрятался у поста охраны и стал ждать. Уильям знал, что двое из пяти охранников, которые пока были живы,  — Роджер Дюк и Требли, — придут сюда, на место, где Нила Рэдвика и Марка Вольта нашли мертвыми. Но то, что они придут так скоро, он не ожидал. Поэтому, когда камера, установленная им на посту охраны после первого убийства, и в общей суматохе расследования так и не замеченная полицейскими, отправила на его телефон первую короткую запись, — на ней Дюк и Требли, стоя перед зданием, на повышенных тонах обсуждали дальнейшие варианты развития событий, а также делились с друг другом нехитрыми опасениями по поводу «мести» и «расплаты», в которых, правда, пока не знали, кого подозревать, — он начал готовиться к встрече с ними.

И они оправдали его ожидания. Даже больше, чем он мог рассчитывать. Например, эти двое появлялись на первой и двух следующих записях с камеры только вдвоем. Вспоминая об этом, Уильям радостно улыбался. Они были напуганы. До той степени, которая уже не позволяла им, — двум взрослым, и не сказать, чтобы хилым мужчинам, — ходить поодиночке. «Тем лучше, — думал андроид, собираясь на встречу с ними, и проверяя заряд пистолета с глушителем, — двое за один раз…».

Но схема «два к одному» не выгорела. По той же причине, которая выбила Уильяма из равновесия в прошлый раз, а в этот он и вовсе не поверил своим глазам, когда, подстрелив Дюка, который остался лежать у входа на пост охраны, и, погнавшись за Требли, Уильям не только не догнал его, но и увидел, вернувшись обратно, Аву Полгар собственной персоной. Она сидела на коленях перед раненым ублюдком. 

Уильяму показалось, что Ава даже что-то сказала ему, но его акустический анализатор человеческой речи опроверг это предположение. Зато напомнил ему, что громкий крик «нет!», который он услышал одну минуту и тридцать четыре секунды назад, бросаясь в погоню за Требли, принадлежит именно Аве Полгар.

— Невероятно! — прошептал Уильям, приближаясь к девушке широким, стремительным шагом.

Он уже хотел поднять ее, увести отсюда, был готов даже снова связать ее, чтобы она не мешала ему завершить начатое, но остановился, вовремя заметив, что раненный ублюдок наставил на Аву пистолет, целясь ей прямо в живот. И сколько бы потом Уильям не пытался вспомнить дальнейшие события, память отказывалась ему что-либо сообщать. Он запомнил только, как от увиденного в груди вспыхнули изумление и ярость, а точка солнечного сплетения впервые за долгое время разгорелась с такой силой, что он потерял над собой всякий контроль.

Уильям очнулся в машине, в черном Land Rover, на котором он сюда и приехал. И Аву Полгар он все-таки связал ремнями безопасности, как в прошлый раз. Впрочем, вряд ли она об этом знала: проверив показатели жизнедеятельности, Уильям понял, что она находится в глубоком обмороке. Что было не удивительно для человека, которого только что вытащили из-под дула пистолета. Уильям еще несколько секунд смотрел на Аву, проверяя, чтобы ремни не вредили ей, а только удержали бы на месте, если она придет в себя прежде, чем он вернется. Андроид опустил стекло, чтобы в салон поступал свежий воздух, и спрыгнул с высокой подножки внедорожника, блокируя двери автомобиля. Отойдя от машины на несколько шагов, он оглянулся, фиксируя в памяти лицо девушки.

Требли сбежал, но Роджера Дюка Уильям нашел на прежнем месте. Охранник Ambassador Robots, теперь уже без пистолета, — его андроид одним ударом выбил из рук Дюка до того, как он успел выстрелить в Аву, — валялся на холодной земле, не в силах подняться на ноги,  и очень медленно пытаясь отползти в сторону, чтобы где-нибудь укрыться: если первым выстрелом Уильям прострелил его левую ногу, то Требли, спасая свою шкуру, прострелил другу правую ногу. Это гарантировало первому смерть от руки Уильяма, и позволило Требли, главному охраннику и самому жестокому ублюдку во всей пятерке, за которой охотился Уильям, уйти от андроида.

Пока.

Уильям наклонился, схватил Дюка за волосы и поволок по земле на небольшую площадку, расположенную за зданием поста охраны. Мужчина, безуспешно пытаясь вырваться, вопил изо всех сил. И андроид, — не поклонник столь бурного проявления эмоций, — поморщился от звукового сопровождения, двумя четкими ударами снижая громкость Дюка до стонов и невнятного бормотания.

— Молчать! — резко прошептал Уильям, смотря на Роджера.

Ответом ему стали хрипы и причитания.

— Кто… кто ты? — плача тянул Дюк.

Уильям крепче ухватил его за ворот куртки, — так, что теперь Роджер рисковал умереть от асфиксии, — и поволок его дальше, ничего не отвечая, чувствуя, как внутри нарастает волна такой злости и ярости, что если он заговорит с этим человеком, даже если скажет ему хотя бы одно слово, то снова рискует утратить всякий контроль над собой и над ситуацией. К тому же, говорить было некогда, — они уже пришли.

Бросив Дюка на землю, Уильям прошел вперед и остановился у огромного бака с водой. Стянув черную перчатку, он опустил руку в ледяную воду.

— В самый раз, — тихо сказал он, возвращаясь к хрипящему Роджеру.

— Не-е-е-ет… — тянул Дюк, слабо отбиваясь от андроида. — Я ничего не сделал… оставь меня!

Уильям поднялся по трем ступенькам железной лестницы, приставленной к баку, и потянул мужчину за собой. Выпрямившись в полный рост, андроид вгляделся в черную глубину воды, и вдруг почувствовал себя плохо. Тяжело и медленно прислонив Дюка к обшивке бака, он остановился, чтобы перевести дыхание.

— Ка-ка-жется, ты устал… — с нервным смешком прошептал охранник, пытаясь рассмотреть лицо андроида. Уильям не стал ему в этом мешать, и даже помог, осветив лучом карманного фонаря свое лицо с поднятой наверх маской.

Увидев андроида, Дюк вздрогнул, ударяясь о бак.

— Это ты! Нет! Ты мертвый, должен быть мертвый!

Уильям перевел на мужчину усталый взгляд и промолчал, наблюдая за последней агонией человека.

— Я не хочу! Отпусти меня! Я не буду!

Роджер перешел на визг, и чем ближе Уильям наклонял его к черной воде, тем пронзительнее становился голос охранника.

— Я!... — вода, булькая, легко зашла в раскрытый рот человека.

Агония Дюка продлилась почти минуту, — довольно долго, если учитывать два огнестрельных ранения, которые сильно ослабили его организм. Он честно бился под рукой Уильяма, — сначала сильно, потом все слабее и слабее. И, наконец, перестал, обмякнув над баком как тряпка. Вытащив охранника из воды, Уильям посветил в его бескровное лицо фонарем. Убедившись, что Дюк мертв, андроид забросил его тело в бак и спустился со ступенек. Он знал, что если полиция начнет снова обыскивать территорию поста охраны и дойдет до этого места, то в баке с водой найдет не только тело убитого им человека.

Но всех этих подробностей Ава Полгар не знала, — она окончательно очнулась уже в своей комнате, когда все было закончено. И Уильям, показавшийся ей спящим, на самом деле находился в фазе ускоренного восстановления энергии, торопясь восполнить силы перед встречей с Требли, которая станет последней задачей в его списке.

До того, как Ава Полгар пришла в себя, у него в свободном распоряжении оказалось два часа. За это время физические показатели пришли в норму, указывая на стопроцентное восполнение энергии, но то неожиданное чувство тяжести и усталости, которое накрыло Уильяма перед тем, как он утопил Роджера Дюка, — осталось, вызывая немое изумление андроида, который до этого момента не сталкивался с подобными состояниями. Он начал обдумывать возникшие сложности, пытаясь установить причинно-следственные связи, но в этот момент Ава Полгар очнулась, одним резким броском поднявшись в постели, и ему пришлось отложить свои размышления и аналитику своего состояния на потом.

* * *

Отыскав, наконец, заначку с таблетками, Ава высыпала их в ладонь, и, не глядя, закинула в рот. Запила водой, села у изножия кровати. Уильям ушел, закрыл ее в комнате. Но это беспокоило Аву меньше всего, — у нее есть запасной ключ, она легко может выйти из комнаты. Но сначала нужно обдумать план. А для этого она должна вспомнить все, что ей известно об убийствах, совершенных андроидом. Тот случай с Сэлом Риджесом она уже мысленно прокрутила во всех подробностях, которые ей были известны. И снова возникал один и тот же вопрос: достаточно ли этого для обращения в полицию?

Ее слов хватит для…

«А для чего?» — остановила себя Ава, и сама дала ответ: для того, чтобы на нее завели уголовное дело? Даже два: как на убийцу, на счету которого четыре, — а в эту минуту, может, уже пять? — преступлений, и как на несостоятельного владельца андроида. Впрочем, со вторым делом будет проще: оно наверняка последует за первым, станет его логическим продолжением. Вполне естественно, что убийца не только должен быть наказан за свои преступления, но и не имеет права владеть андроидом.

«Мало ли чему такой человек научит невинного, совершенно несамостоятельного, зависимого от него во всем, андроида?...» — Ава невесело усмехнулась собственной мысли, а усмешка, помноженная на сильнодействующие таблетки, быстро перешла в приступ безудержного хохота: конечно Аве Полгар, серийной убийце, запрещено владеть андроидом! Никто даже не подумает о том, что совершенные преступления — это воля робота серии RD-8, потому что по всем законам, во всех официальных документах, — с ее, Авы Полгар, подписью, — он указан как «объект», что автоматически лишает его хотя бы малейшей самостоятельности в глазах общества.

Все еще посмеиваясь, Ава легла на пол, устало закрыла глаза и постаралась представить, как она заходит в полицейский участок, — да, в тот самый, куда вызывали ее, Роберта, Уильяма и Кэт по делу о «похищении детей» — и говорит: «Вы должны арестовать меня. Я убила четырех…может быть уже пятерых человек!».

«Вытягивать руки вперед, для наручников, или нет?» — подумала девушка, чувствуя, как внутри снова закручивается спиралью хохот, — «а если они спросят что-то типа «и сколько вы убили на самом деле, четырех и пятерых?» — что мне им сказать? «Подождите, я позвоню своему андроиду, и уточню информацию?». 

От смеха у Авы на глазах выступили слезы, но очень скоро веселье перешло в дрожь по телу. Испугавшись новой судороги, Ава начала себя успокаивать: снова закрыла глаза, делая глубокие вдохи… а в ее памяти звучало только одно: «Охранникам, которые избивали меня месяцами, хотелось знать, действительно ли «не людям», то есть таким, как я, роботам, может быть больно не меньше, чем вам. Для исследования этого вопроса они применяли плеть…».

Но гораздо большую боль Аве причиняли не слова, а лицо Уильяма. Она так резко, отчетливо и ясно помнила его лицо, так пристально всматривалась в него, словно перенимая, впитывая боль и злость Уильяма, — пока могла, пока не расплакалась, — что у нее начинала кружиться голова, и потому ей все больше казалось, что это не может быть, не может происходить на самом деле. Она не могла даже представить, что кто-то действительно совершает над другим подобное насилие, — неважно, человек это, андроид или кто-то иной.

«Как это можно?» — шептала Ава снова и снова, и не могла понять. Ни понять, ни принять жестокости. Изощренной, рассчитанной, растянутой во времени. Все ее существо разрывалось от боли и непонимания подобных зверств. Она никогда особенно не задумывалась о том, что Уильям — другой или «не такой». Да, он андроид, ну и что? Разве это так важно? Какая разница, кто он — человек или андроид?  Где эта разница, эта чертова граница, переступая которую тебе становится можно творить такое зло, такие зверства? Почему они делали это с ним?.. И не только с ним? «Он же сказал: «нас»…Ответ, страшный в своей однозначности, прозвучал незамедлительно: потому что тем, кто пытал Уильяма и других андроидов, это нравилось. И потому что для них он был именно тем, о чем сказал сам Уильям: куском дерьма. А за издевательства над дерьмом наказания можно не опасаться, — и делать все, что угодно.

Можно.

Все.

По спине Авы пробежал озноб, она сорвалась с места, и едва успела добежать до ванной комнаты прежде, чем рвота выкрутила ее.

Отдышавшись, девушка умыла лицо, и долго рассматривала свое отражение в зеркале. Вернувшись в комнату, Ава достала запасной ключ, открыла дверь и вышла из дома. Несколько секунд спустя раздался звук заведенного мотора Porsche. Уильям не забыл забрать ее автомобиль со стоянки у поста охраны Ambassador Robots. Кажется, пока это был единственный плюс во всем происходящем.

Ава подъехала к полицейскому участку и заглушила мотор автомобиля. Посмотрела на часы, перевела взгляд на буро-темное, дождливое небо за стеклом, проверила количество бензина в баке, — все, лишь бы отложить тот момент, когда она действительно выйдет из машины, пройдет десяток метров до крыльца участка, и зайдет внутрь. И там… признается в том, что ей известно о двух убийствах. Это точно. А те, которых она не видела? Вопрос, который по-прежнему был обращен к Уильяму, и который своим постоянным повторением доводил ее до исступления, звучал все так же:

Ты уже убил того, кто сбежал?

Ты уже убил того, кто сбежал?

Ты уже убил того, кто сбежал?

Ава вздрогнула от вновь наступающего на нее, тошнотворного вопроса. Стоило только немного ослабить бдительность, и вот он, — снова заполнил собой все пространство ее мыслей. В подобных ситуациях ей было известно только одно надежное средство. Спасаясь от сверлящей мозг мысли, Ава в панике высыпала содержимое рюкзака на пассажирское сидение. Таблетки в стеклянных флаконах весело звякнули, радуясь, что о них, наконец-то, вспомнили. Высыпав из каждого по несколько таблеток, Ава, не глядя, проглотила их. Тяжело вздохнула, закрыла глаза, чувствуя, как медленно огненная смесь болеутоляющих и снотворных опускается вниз и постепенно начинает проникать в ее кровь.

«Скорей бы…».

Память Авы, потрепанная и уставшая, должно быть, окончательно слетела с катушек, потому что снова начала подсовывать ей картинки из прошлого. Какие-то из них напоминали ей о ее собственной пустоте, прикрытой шумным ворохом повседневных дел, а какие-то жгли, стоило лишь обратить на них мимолетный взгляд. Пора идти. Сказать полиции о том, что она знает. Сейчас — самое лучшее время. Потом она не сможет. Адская смесь таблеток начнет действовать, и она очень надеется, что этот бесконечный ужас, разъедающий ее изнутри, наконец-то замолчит, оставит ее в покое. Девушка осторожно открыла дверь кабриолета, вышла из машины и пошла к участку.

«Зайти и сказать, что я знаю о двух убийствах. Того мужчину зовут… звали Сэл Риджес. А второго… еще Уильям говорил Риджесу о том, что «Нил Рэдвик и Марк Вольт мертвы». Но стоило Аве зайти в участок, как перед ее мысленным взором снова возникло лицо Уильяма. Опять этот его невыносимый взгляд… смотрит на нее неотрывно, не говоря ни слова. Только глаза с каждой секундой все ярче, взыскательнее, строже. И сколько боли! Сколько боли, невыразимой боли в его лице! В сомкнутых губах, прожигающих насквозь глазах!

«Давай, Ава Полгар! Зайди в участок! Скажи, скажи им все, что знаешь! — он отводит от нее горячий, воспаленный взгляд и смотрит вниз. — Скажи им, что это я всех убил. Скажи! Они рассмеются этому, как забавной шутке, удачно разбавившей духоту и усталость их дежурной смены. Они не воспримут твои слова всерьез. Они… ужасно равнодушны, Ава. В прямом смысле, — до ужаса. Люди так прочно убеждены в собственной правоте, в святости своего знания, что человек или любое другое существо может страдать, умирать и мучиться у вас на глазах, но вы не поможете ему. Только равнодушно отвернетесь, оберегая ошметки своей человеческой души. Свой покой, свой разум, свою жизнь. Потому что если вы впустите эту  чужую боль в свое сердце, которое так жаждет любви и помощи, то оно сойдет с ума. Я хотел…». Ава зажала рот рукой и громко сглотнула. Навязчивое видение исчезло, прошло стороной. «Это ненадолго, надо спешить», — напомнила себе девушка, делая твердый и громкий шаг к стойке регистрации.

— Чем могу помочь, мисс? — устало зевнув, уточнила сонная дежурная.

— А-а… — Ава замешкалась, отбивая пальцами по деревянной стойке бюро нервный ритм. — У меня… «для того, чтобы как следует избить плетьми, нас привязывали к деревянным столбам. Но вот досада, правда? Дерево, из которого они…»

— У меня… — Ава растерянно осмотрела стены участка, словно видела их впервые.  «Я могу многое тебе рассказать! О «дуэлях ублюдков», в которых андроидов заставляют стрелять друг в друга под дружный хохот охранников, о том, как насильно нам заливали в глотки воду, пока мы не теряли сознание. О том, как нас подвешивали к потолку…». Схватившись рукой за стойку регистрации, девушка нервно вздохнула и рассмеялась.

— …Все хорошо, спасибо.

— Точно? — переспросила дежурная, заполняя бумаги и не глядя на Аву.

— Да, мне… уже пора. Извините.

Ава развернулась и пошла к выходу, улавливая на ходу голос из рации дежурного офицера, который докладывал о том, что на «месте не обнаружено ничего подозрительного».

* * *

— Трусиха! Как ты могла промолчать? Приехать и промолчать! Оставалось совсем немного, оставалось… — ругала себя Ава, подходя к дому.

— Осталось действительно совсем немного, — прозвучало за ее спиной.

Девушка, увлеченная самобичеванием,  нетерпеливо отмахнулась от чужой фразы, и только пройдя еще несколько шагов, остановилась.

— Что? — негромко спросила Ава, поворачиваясь на месте, и разглядывая тьму за своей спиной, которая стала только плотнее от яркого электрического света, зажженного у входа в дом.

После ее вопроса из темноты вышла высокая фигура. Неспешно вышагивая, она подошла к девушке и оскалилась незнакомой улыбкой.

— Пол Новак. Или просто Требли. Друзья часто зовут меня Требли.

Ава машинально кивнула.

— Доброй ночи, Пол Новак.

Подойдя к двери, Ава дважды провернула ключ в замочной скважине, и почувствовала, как за ней наблюдают. Оглянувшись, она увидела, что мужчина смотрит на нее с полуулыбкой, не отводя взгляд. И что-то в этом взгляде ей не понравилось. Тело напряглось, выдавая сигнал тревоги, и Ава, сама не понимая почему, захотела скорее оказаться дома, по ту сторону двери от Пола Новака.

— Вам помочь, — раздалось за ее спиной, очень близко.

— Нет, я справлюсь, спасибо.

Снова послышался этот смешок, от которого у Авы по спине прошла волна холода.

— Это не был вопрос.

Мужчина забрал у Авы ключи, вставил один из них в нижний замок и повернул его, ловко открывая дверь перед девушкой и заталкивая ее в дом.

— Что?.. Отойдите! Что вы делаете!? Это мой дом! — Ава закричала, пытаясь дверью оттеснить незнакомца, но он только рассмеялся.

— А то я не знаю, — подхватил он, зажигая свет, и с интересом осматривая обстановку. — Неплохо! Даже не думал, что так повезет!

— Слушайте, или вы сейчас уходите отсюда, или я звоню в полицию! — Ава отскочила назад и зло посмотрела на Новака, выставляя руку с острым ключом вперед.

Мужчина подошел к стене, сорвал с нее телефонный аппарат и вырвал все провода.

— Я не могу уйти. У меня здесь назначена встреча. И если все пойдет по плану, она состоится сегодня же.

— Какая, к черту, встреча?! Это мой дом, здесь живу я, и я вас не знаю! — прокричала Ава, чувствуя, как внутри просыпается паника. — Уходите!

— Не раньше, чем состоится встреча, Ава Полгар.

Новак невозмутимо посмотрел на девушку и отшвырнул сломанный телефон в сторону. Ава проследила за его движением и подбежала к нему, пытаясь ранить мужчину острием ключа. Поймав ее за плечи, Новак без всяких усилий снова забрал у Авы ключи, и забросил их в карман своей куртки.

— Сиди смирно, детка. Иначе тебе станет плохо.

Сказав это, Новак отшвырнул Аву в сторону. Пролетев по воздуху, девушка ударилась головой о стену и со стоном упала вниз.

— Вот так. Тихо!

Сквозь темноту и звон в ушах Ава расслышала, как входную дверь закрыли. Лежа у стены, она все еще не могла поверить, что все это происходит именно с ней. В чем причина? Кто этот человек? Она его никогда не видела. О какой встрече он говорил? Встреча — с кем? Ава пошевелилась, села спиной к стене, и осторожно дотронулась сначала до разбитой губы, а затем до раны на голове. Поднеся руку к глазам, она разглядела, что пальцы окрашены красным. Кровь.

«Ничего удивительного, — медленно подумала она, — за эти дни столько всего было, что… я не смогла! — последняя фраза прозвучала в ее мыслях с изумлением, — я не смогла ничего сказать в полиции! Не смогла!... Стоп. Соберись, Эв. Черт с ним, с Уильямом, это уже не важно. Он уехал, а тебе нужно придумать, как выбраться из всего этого…» — Ава обвела медленным взглядом гостиную, чувствуя, как в открытой ране на голове дико, горячими толчками, пульсирует кровь, разгоняя жар по всему телу. Разговаривать с тем, кто швырнул ее в стену, — только время терять. «Ну, — требовательно обратилась к себе Ава, стараясь не терять сознания, — что делать? Что делать?». Ответ пришел в виде складного ножа, выпавшего из кармана тогда, когда ее отбросили к стене. Ава поспешно накрыла нож рукой, и протащила по ковру. Если действовать правильно, то скоро все кончится.

Отбросив волосы за спину, она принялась наблюдать за пришельцем. Он сидел на диване, спиной к ней, и не обращал на Аву никакого внимания. Девушка нервно вздохнула и осторожно поднялась с колен. Короткий разбег по ковру, рука с зажатым лезвием мелькает совсем рядом с шеей мужчины, но проходит мимо, и вместо шеи Ава ранит только его руку, и то не сильно, — одной легкой царапиной.

— Ах, ты мелкая сука! — закричал Новак, нависая над Авой. — Я же сказал, сиди тихо!

— Да пошел ты! — прошипела Ава, царапая его лицо.

Несколько крепких пощечин заставили ее замолчать. Она почувствовала, как из губ, разбитых теперь еще сильнее, капает теплая кровь. Ава попыталась вывернуть голову так, чтобы кровь, не попадая в рот, стекала бы вниз,  но с отвращением почувствовала медный вкус крови. И то, как ее сажают на стул и связывают руки за спиной.

— Вот так. Я же сказал сидеть тихо! Я только поговорю с твоим приятелем, и уйду.

— У меня нет никакого приятеля, — заявила Ава. — Проваливай отсюда, пока я не вызвала полицию!

— Не вызвала и не вызовешь, детка. Это сложно сделать, если твои руки связаны. — Новак рассмеялся, осматривая девушку. — А кстати, где твой телефон? Давай посмотрим, кому ты звонила?

Ава дернулась, когда мужчина вытаскивал из кармана ее куртки сотовый.

— Та-а-к… — Новак выпрямился, с любопытством просматривая телефон. — Рут… Риз… Келс… кто такой Келс?

— Адвокат, который тебя живьем съест!

— Значит, не тот…

— Нужен кто-то конкретный? — не удержавшись, съязвила Ава.

— Да, знаешь ли. Твой дружок. Нервный такой, высокий. Не человек.

Ава со страхом посмотрела на мужчину, и Новак весело заметил:

— Вижу, ты меня понимаешь. Ну, где он?

— Кто?

Мужчина вздохнул.

— Ты знаешь.

— Я никого не знаю. Бери, что тебе нужно, и проваливай!

— В том-то и дело, Ава. Мне нужен он, а не твое барахло. У нас с ним старый счет. Скажешь где он, или и дальше продолжишь пробовать свою собственную кровь на вкус?

Ава сглотнула, отворачиваясь от Новака, и стараясь сообразить, что ей делать.

— Выбор у тебя небольшой. Сказать, где он. По-хорошему или по-плохому. Во втором случае гарантирую еще пару-тройку ударов, — все зависит от того, сколько понадобиться для того, чтобы разговорить тебя.

— Я не знаю, о ком ты говоришь.

— Знаешь. По глазам вижу, что знаешь. Давай я дам тебе время подумать, а пока ты думаешь, расскажу небольшую историю.

Новак со вздохом сел напротив девушки.

— Знаешь, у меня была своя компания друзей. Мы вместе работали охранниками, вместе отдыхали. Особенно по пятницам. Пятница был нашим самым любимым днем. Потому что в этот день мы устраивали себе праздники, этакие игры на выживание среди андроидов. — Новак наклонился к Аве, сообщая доверительным тоном, — ты же знаешь, что это за говнюки, андроиды, поэтому тебе я это не объясняю. Ну, так вот… мы неплохо развлекались с парнями, и про андроидов никто никогда не спрашивал, пока в один из дней не выяснилось, что двое из моих друзей мертвы. Сначала я подумал, что это шутка, но потом, после убийства еще одного из нас, мне стало ясно, что версия о мести андроида — не больная фантазия моего мертвого приятеля, а реальность. И знаешь, я стал думать, размышлять, прикидывать, одним словом, кто бы это мог быть? Кто может убивать людей направо и налево, и уходить от ответа?...

— Как уходили от ответа вы, убивая андроидов по пятницам? — прошептала Ава, глядя в лицо Пола Новака.

— Ха-х… ну вот видишь! А говоришь, что не знаешь, кого я жду! Знаешь, и уже веришь тому, что он тебе наплел.

Ава шумно сглотнула, сражаясь с головокружением и пытаясь отбросить волосы с лица. Новак помог ей: осторожно поправил пряди, и, улыбаясь Аве, сжал ее лицо в руках. Глаза девушки загорелись гневом. Она тряхнула головой, но вырваться не получилось. Как и ощутимо пнуть Новака по ноге. Понаблюдав за попытками девушки ударить его, мужчина только рассмеялся.

— А ты забавная, Ава Полгар!

— Я сама все видела, своими глазами.

— Что, что ты видела? Это не одно и то же, дорогая Ава. Это гнилье… эти андроиды… как вообще можно допустить, чтобы они жили вместе с нами на одной земле?

— А как можно их убивать? — Ава поморщилась, стараясь поудобнее сесть на стуле.

— Это как раз очень легко. И весело. К тому же, в этом они совсем как люди. Им так же больно, представляешь! — Новак восхищенно сверкнул глазами.

— Ублюдки, — тихо добавила Ава.

— Точно так и есть, они именно такие.

— Вы — ублюдки. Ты — ублюдок.

Девушка замолчала, наблюдая за мужчиной.

Его правая бровь немного взлетела вверх, что могло означать удивление. Затем он усмехнулся, и, не глядя на Аву, заключил:

— Значит, ты выбрала плохой путь? Жаль. Я не хотел тебе вредить, честное слово. Но, с другой стороны, не выкупи ты этого урода, мы бы его просто убили, и наше веселье по пятницам не прервалось бы. И мои друзья были бы живы сейчас. А погибли они из-за тебя. И из-за твоего урода.

Ава резко повернула голову в сторону бродившего вокруг нее Новака. Если до этого момента у нее еще оставались сомнения в том, что некоторые люди могут желать смерти андроидам по той простой причине, что они — андроиды, то слова охранника окончательно убедили ее в обратном.

— Почему вы делаете это? Почему убиваете?

Новак улыбнулся так счастливо и мечтательно, словно речь шла об исполнении сокровенного желания.

— Это сладко, Ава Полгар. И приятно. Приятно убить того, кто не достоин жизни, и тем самым делать наш мир чуточку чище. Видела бы ты, как они мучаются…

«Видела», — мрачно подумала Ава, и резко подняла руки, пытаясь освободиться. Новак усмехнулся и хлопнул себя по ноге.

— Ладно, довольно лирики! Говори, где андроид.

Ава пожала плечами как смогла.

— Не знаю. Он… очень самостоятельный.

Новак усмехнулся, пиная стул, на котором сидела Ава.

— А ты у нас типа дерзкая, да? Посмотрим, что ты скажешь после этого.

Новак подбил ногой стул, и тот вместе с Авой с грохотом упал на пол. Девушка застонала от боли.

— Ну что? Вспомнила?!

Дважды сделав круг возле Авы, Новак опустился на одно колено, намеренно задевая открытую рану на ее голове, намотал волосы девушки на руку и сильно дернул, приближая свое лицо к лицу Авы.

— Где он?

Ава закашлялась, тщетно хватая ртом воздух.

— Где он?!

Девушка подняла на Новака глаза, в которых отчетливо была видна кровь, и попыталась что-то сказать. Но вместо слов из груди вышли непонятные хрипы.

— Не хочешь говорить? Ладно, так и быть. Не стану выбивать из тебя ответ. Потому что мне только что пришла в голову замечательная мысль: я убью тебя, и вот тогда твой гребаный андроид сам ко мне придет. А когда он придет…

— Он вышибет твои мозги, — закончил за Новака чей-то голос, при звуке которого Ава всхлипнула.

— Что? — усмехнувшись, переспросил охранник.

Он начал поворачиваться на голос, но не успел: дуло пистолета, вплотную прижатое к его голове, подсказало Новаку, что этого лучше не делать.

— Убрал от нее руки и встал, — четко произнес Уильям, быстрым взглядом стараясь оценить состояние Авы Полгар.

— Ладно-ладно, не волнуйся ты так, — шептал Новак,  медленно поднимая руки на уровень плеч.

В последний момент он решил воспользоваться своим положением, нанести андроиду удар из-за спины, и, развернувшись к Уильяму вполоборота, выбросил правый кулак вперед. Но андроид даже не дрогнул. Только перехватил руку Новака, и, четко зафиксировав ее, трижды ударил охранника головой в пол. За треском от ударов послышался хруст сломанной руки и истошный вопль Новака.

— Ты псих! Понял!?

Не говоря ни слова, Уильям оттащил Новака к стулу, на котором тот сидел, когда рассказывал Аве о своих друзьях, и замер на месте, раздумывая над тем, чем связать гостя. Похлопав охранника по карманам брюк, он нашел то, что искал: прочную пластмассовую стяжку. Почти такую же, какой пользовался сам, когда отлавливал друзей Требли. Зафиксировав гостя на стуле, и забрав у него пистолет, Уильям подбежал к девушке.

— Ава Полгар, как ты?

Андроид склонился над ней, выхватил из ботинка нож и перерезал стяжку на руках Авы. Осматривая девушку, он в волнении разводил  руками, словно боялся прикоснуться к ней. Ава перевела на Уильяма пустой, отрешенный взгляд.

— Больно… — почти беззвучно, разомкнув сухие губы, прошептала она.

Ее глаза закатились вверх, а тело, сведенное судорогой, громко забилось об пол.

— Нет, нет, Ава… Ава Полгар, подожди!

Уильям посмотрел на нее, схватил и прижал к себе, чувствуя, как тело девушки пробивает сильнейшая дрожь. Прошло много долгих минут, прежде чем он осторожно отклонился назад, отводя с бледного лица Авы темные волосы. Ее дыхание стало ровнее, и Уильям облегченно вздохнул.

— Эви…

Черные глаза медленно открылись, с трудом фокусируясь на лице андроида. Заметив в глазах Авы кровь, чьи бордовые хвостики разрослись почти по всей области белков, Уильям вздрогнул, и с величайшей осторожностью провел рукой по волосам девушки.

— Тебе нужно в больницу.

Ава помотала головой, не спуская с лица андроида сурового взгляда.

Указав на Новака, по-прежнему прикованного к стулу, она притянула Уильяма к себе, жарко прошептав ему на ухо:

— Он сказал… друзья… зовут его Требли… он сказал, как… как… — Ава заплакала, вспомнив слова охранника о том, что им нравилось убивать андроидов.

— Ава Полгар, пожалуйста, не плачь! — Уильям в отчаянье посмотрел на нее, не зная, что ему следует делать.

— …Он знает тебя, — продолжила Ава уже тверже.

Уильям кивнул, соглашаясь.

— Это он тогда сбежал? Он тебя мучил… с другими?

Уильям хотел разжать пальцы Авы, но, к его удивлению, она крепко держала его.

— Прости меня, я не хотел, я… должен был догадаться, что он может прийти сюда.

Ава посмотрела на него все тем же тяжелым взглядом и повторила вопрос:

— Это он?..

Уильям сглотнул.

— Д-да. Он. Он был главным охранником.

Девушка кивнула, и разжала руку, отпуская андроида.

— Я отнесу тебя в твою комнату. Скоро мы поедем в больницу.

Уильям подхватил Аву на руки и быстро зашагал к лестнице, когда услышал за своей спиной:

— Это очень трогательно, тварь, — Новак оскалился, свисая со стула бесформенной горой. — То, как ты пытаешься вписаться… выглядеть нормальным. Но у тебя не получится. Никогда.

Он рассмеялся, слушая эхо собственного смеха. Уильям оглянулся, желая что-то сказать, но только плотнее сжал губы, поудобнее перехватил Аву, и ушел наверх. А когда вернулся, Пол Новак, все так же сидя на стуле, продолжал посмеиваться каким-то своим словам, которые он бормотал себе под нос. При появлении Уильяма охранник стих, и принялся наблюдать за андроидом.

— Ты уж извини, что я оставил твою подружку в живых. Надо было все делать быстрее, а я что-то заболтался, рассказывая ей о тебе.

— Теряешь хватку, Требли? — Уильям остановился напротив мужчины.

— Ну не совсем, урод. Тебя-то я сумел обмануть.

— Пристрелив своего друга и ненадолго убежав? — с сарказмом подытожил андроид.

— Все пошло не по плану. Если бы я поверил старине Нилу раньше, когда он только начал говорить о том, что кто-то охотиться на нас, то сейчас на этом стуле сидел бы ты и эта девчонка.

— Это вряд ли.

— Хм-м-м… — протянул Новак, разглядывая андроида. — А ты неплохо устроился. Это почти похвально. Но знаешь, что не дает мне покоя?

— То, что ты еще жив? — предположил Уильям, проверяя количество пуль в пистолете.

— Что ты приготовил для меня? Ты же убивал парней с выдумкой, не так ли?

— Плеть-многохвостка, — коротко ответил Уильям, которому очевидно наскучили словесные баталии. — Неплохо, да?

— Здесь? Плеть?! — Новак хохотнул и подавился воздухом, пытаясь за хохотом скрыть собственный испуг.

— Нет, не здесь, Требли. Я хотел убить тебя не здесь.

Новак сглотнул, наблюдая за спокойными движениями андроида и черным пистолетом с глушителем, который он держал в руке.

— Этого не будет, — заявил Новак. — Ты не убьешь меня, нет!

— Ты так уверен?

— Да! Ты не можешь, ты… не достоин!

— Что? — усмехнулся андроид. — Я не ослышался?

— Я не умру от твоей руки, урод! Это я должен тебя убить, а не ты меня, ты не имеешь права!

— А ты? Имел право?

— Ты даже не человек! — брезгливо поморщился Новак. — Кто меня обвинит??

Новак сорвался на визг.

— Вот и поговорили. Ладно, Требли. Прощай.

Уильям навел на человека пистолет.

— Нет, нет! С-с-сука… нет! Подожди! Дай я сам! Я сам! Ты же не отпустишь меня?

— Чтобы ты отмазался от полиции и вернулся мстить мне? Ни за что, — подтвердил андроид. — Так что? Сам?

— Да!

— Ну, смотри, без шуток.

Уильям разрезал стяжку на запястьях охранника, оставил в пистолете Новака, который недавно забрал у него, одну пулю, и протянул оружие человеку.

Мужчина громко сглотнул и взял пистолет.

— А это зачем? — дрогнувшим голосом спросил он, кивая на черный пистолет с глушителем, который андроид и не думал выпускать из рук. — Опусти, я же сказал, что сам.

— Твой второй шанс, — с жуткой улыбкой протянул Уильям, и кивнул на пистолет Новака, давая ему понять, чтобы он приступал к делу.

Мужчина снова сглотнул и затрясся всем телом. Дрожь была настолько сильной, что ни о каком выстреле говорить уже не приходилось. Андроид вздохнул, с трудом сдерживаясь, и похлопал себя пистолетом по ноге. Этот жест подействовал на Новака как глоток ледяной воды. Смотря на руку андроида расширенными от ужаса глазами, он сел на стуле так прямо, как только смог, и пусть с трудом, но смирил собственную дрожь. Настала та самая минута. Новак медленно сжал пистолет. Еще медленнее поднес его к виску, но затем вставил в рот.

В окружающей тишине стало отчетливо слышно, как металл громко бьется о зубы.

— Я не… не могу-у-у… — заныл Новак, вытаскивая пистолет изо рта, и свисая со стула. — Я хочу жить! Жить, понимаешь!

Андроид кивнул и подошел к мужчине.

— Понимаю, Пол. Тебе хочется жить дальше.

— Да-а-а… я хочу… я не хочу умирать, — кивая словам Уильяма, согласился Новак.

— …Чтобы дальше издеваться над андроидами, — закончил Уильям, сверкнув глазами.

— Вы всего лишь андроиды! Вы лишние, мрази! Вы отнимаете у нас…

— Давай я тебе помогу, — приговаривая в тон Новаку, мягко продолжил Уильям, крепко сжимая руку мужчины, и подводя пистолет к сердцу Требли.

— Нет! Пожалуйста! — охранник дернулся, поздно распознав замысел андроида. — Я тебя не трону! Обещаю!

— Тронешь. Как только выйдешь отсюда живым. Мы оба это знаем, — возразил андроид, наводя дуло пистолета, зажатого в руке мужчины, точно на его сердце.

— Не-ет, нет, по…

Раздался приглушенный выстрел, и Новак, что-то прохрипев, обмяк на стуле. Рука Уильяма в черной перчатке разжалась, и он, поморщившись, брезгливо отошел от Требли как можно дальше. Постояв несколько секунд на месте, Уильям взбежал вверх, на второй этаж, забрал Аву, и повез ее в больницу.

* * *

— Эв? Ты здесь? — Келс заглянул в комнату Авы и остановился на пороге, удивленно присвистнув от царившего кругом беспорядка. — Что здесь происходит?

— Ничего! — прохрипела Ава, с трудом пытаясь закрыть очередной чемодан одной рукой, — вторая была закреплена в подвесном бандаже, перекинутом через шею девушки.

— Уильям сказал, что ты сбежала из больницы.

Келс помог застегнуть чемодан, и откатил его в сторону, к другим сумкам.

— Что с тобой? Что ты делаешь?

Отвернувшись от адвоката, Ава сделала вид, что очень занята сбором вещей.

— Я не сбегала. Врачи сами сказали, что выписка будет завтра. Так какой смысл ждать еще целый день? Я просто ушла.

— Не дождавшись финальных снимков и медицинского заключения.

Ава поморщилась.

— Господи, Келс, ну хотя бы ты не будь занудой!

Девушка бросила одежду в сторону, и опустила голову вниз.

— Я хочу, чтобы ты выставил этот дом на продажу. Вместе со всей обстановкой.

— А-а-а… — только и сумел протянуть Келс.

— Что? Хочешь что-то сказать?

Под колючим взглядом Авы, пущенным ею через плечо, адвокат закашлялся.

— Нет, но…

— Вот и хорошо, — девушка внимательно посмотрела на Келса. — Первый раз вижу тебя таким растерянным.

— А как же твои дела? Суд, компания…

— С этим я разберусь после переезда.

— Куда?

Ава пожала плечами.

— Подальше отсюда.

Келс растянул губы в неуверенной ухмылке, но она тут же сползла с его лица.

— Эв, я понимаю, что все произошедшее сильно повлияло на тебя, но расследование дела о нападении Пола Новака и его самоубийстве уже завершено, беспокоиться не о чем.

Ава покачала головой, останавливая адвоката.

— Не надо, Келс. Не трать время. Я не хочу ни о чем говорить. Но спасибо.

Девушка слабо улыбнулась, осторожно поворачивая голову, чтобы не вызвать головокружение, которое еще мучило ее после встречи с Требли.

— Спасибо за помощь. Я приеду, позвоню тебе, и мы решим, как дальше разобрать дела.

Адвокат кивнул, с сочувствием наблюдая за девушкой.

— Тебе еще чем-нибудь помочь?

— Нет. Просто выстави дом на продажу. Сегодня.

— Хорошо, только как Уильям?

— Мы обо всем поговорили. Он свободен. И он тоже уезжает, насколько я знаю.

— И он согласен? Со всем этим?

— Нет. Но его мнение меня не интересует.

— Но он андроид, ты не…

— Не могу оставить его одного?

Келс кивнул.

— Поверь мне, он гораздо самостоятельнее, чем ты думаешь.

— Эв, но это огромный риск! Что если он что-нибудь сделает? Например, навредит кому-нибудь по неосторожности?

Ава посмотрела на Келса таким жутким и горьким взглядом, что он растерянно смолк. Побросав в сумку последние вещи, девушка отнесла ее к двери.

— Может быть, ты прав, и оставлять Уильяма одного — огромный риск, на который я, к тому же, не имею права. Ведь по закону он — моя собственность, которая должна всегда быть  со мной, но… я готова рискнуть, Келс.

Ава подошла ближе.

— Я хочу рискнуть! Я не могу здесь остаться!

Во взгляде Авы было столько отчаяния, что Келс лишь глубоко вздохнул, не зная, что сказать. Он нахмурился, приготовившись спросить, что же все-таки произошло, и верно ли, что причина такого скорого отъезда — только в нападении Новака, которое теперь, к счастью, осталось в прошлом, но Ава отвернулась от него, осматривая комнату, и Келс, так и не решившись задать вопрос о том, что его беспокоило, просто подошел и обнял девушку. Почувствовав прикосновение, Ава вздрогнула и напряженно застыла на месте. Прошло несколько минут, прежде чем она тяжело выдохнула, — прерывисто, тихо, с небольшими паузами.

— Спасибо, — Ава поцеловала Келса в щеку, и с благодарностью посмотрела на него. — Не беспокойся, я буду на связи. Позвоню, как только прилечу.

— На море? — уточнил Келс, смешно, в сомнении, приподнимая бровь.

— На море, — Ава, не удержавшись, рассмеялась, глядя на забавное выражение адвокатского лица. — Буду плавать и ловить волну. Не переживай, я справлюсь.

— Я могу поехать с тобой и страховать тебя от акул, Ава Полгар, — лучезарно улыбаясь, заявил Уильям, входя в комнату.

Смех и улыбка, показавшаяся на губах Авы, мгновенно сникли. Не глядя на андроида, она добавила, обращаясь к Келсу:

— На связи. Ида уберет дом после моего отъезда, чтобы его можно было выставить на продажу.

Ава прошла мимо Уильяма, цепляя боковым зрением удивление, застывшее на его лице, и чувствуя, как он провожает ее взглядом, наблюдает за каждым движением.

— Ава Полгар! — Уильям догнал девушку только в саду, когда она уже подходила к такси.

Ава открыла дверь автомобиля, закинула небольшой рюкзак на заднее сидение, и остановилась, ожидая продолжения.

— Ты правда уезжаешь?

— А есть сомнения? — от сарказма, прозвучавшего в голосе Авы, Уильям вздрогнул и в замешательстве посмотрел на нее. — Мы же все обсудили.

— Я не думал, что ты говоришь серьезно. Я могу поехать с тобой, помочь тебе.

Черные глаза Авы прошлись по лицу андроида, и на тонких губах девушки, о которых андроид как-то сказал, что им не хватает полноты и чувственности, показалась колкая усмешка.

— Нет, Уильям, это все. Я еду на море, а ты свободен. Все, как ты хотел.

Андроид отрицательно покачал головой, с недоверием глядя на девушку.

— Разреши мне помочь тебе, Ава Полгар. Это моя вина.

Не отвечая, Ава села в такси и закрыла дверь. Машина тронулась, но тут же остановилась. Стекло со стороны пассажирского сидения опустилось вниз, с приятным механическим звуком.

— Береги себя, — быстро сказала Ава, отводя взгляд от лица Уильяма. — И будь осторожен.

Лучи августовского солнца легли на ее лицо полутенью и ярким светом, в переливах которого глаза Авы уже не были черными. Они стали темными и бархатными. И на несколько секунд, заметив в ее взгляде золотые искры, так поразившие его в начале их знакомства, дыхание Уильяма перехватило. Чувствуя, как в груди занимается давно не беспокоившее его жжение, андроид наклонился к девушке, сжал ее руку, лежащую на ребре дверцы, и прошептал:

— Прости меня, Ава Полгар! Не уезжай!

Ава отдернула руку.

—  Ты уже говорил это… Я рада, что с тобой все хорошо, Уильям. Правда.

— Зачем ты едешь?

Девушка пожала плечами, и быстро прошептала:

— Не могу простить себя за то, что позволила тебе все это сделать! — смахнув с лица слезы, Ава посмотрела на андроида. — Все было ошибкой, Уильям. Прости!..

Обняв поврежденную руку, она посмотрела на водителя в зеркало заднего вида, и сжалась на сиденье. Автомобиль, наконец, поехал, прокрутив колесами по гравию. Ава запретила себе оборачиваться, боясь, что это остановит ее, и она останется, не сможет уехать. Останется в слишком большом и пустом доме, где ей стало невыносимо.

Еще долго после того, как желтый автомобиль скрылся за поворотом, Уильям стоял на том же месте, глядя в пространство немигающим взглядом. Сумерки плавно погасили солнечный день. Закатное солнце, густое и багряное, больше не жгло, и вовсе не грело. Земля остывала, готовясь к ночному холоду, а он все продолжал неподвижно стоять на месте.

Он отомстил.

Он был свободен.

И у него был план.

Но перед его внутренним взором были только ее глаза. Темные, бархатные, с золотыми искрами. В ту секунду, когда он заглянул в них, во взгляде Авы было столько печали и боли, что он, всегда знавший, что сказать и ответить, впервые растерялся. И пробормотал то, что сказал ей уже столько раз, — «прости». Уильям перевел взгляд на верхушки  потемневших деревьев, и закрыл глаза, медленно и глубоко втягивая прохладный воздух в легкие.

Он отомстил.

Он был свободен.

И он больше не был уверен, что у него есть план.