Сестра Сохатого: Faded Life (гет)

Хогвартс, 1971 год.

Мадам Помфри, ворча себе под нос о неосторожности некоторых первокурсников, сменила повязку с заживляющим бальзамом полчаса назад и позволила ей полежать некоторое время, чтобы прийти в себя. Шмыгая носом, Кира мрачно провела щекой по влажной подушке. Порозовевшие, грустные золотисто-карие глаза отсутствующе следили за золотистыми пылинками, плавающими в солнечном свете, бьющем из-за спинки ее кровати. Недалеко была часовая башня, и она периодически слышала, как с тихим шелестом переворачиваются огромные шестерни. В горле комом стояла обида и злость на саму себя, не будь Помфри рядом, она бы как следует поколотила подушку.

От все еще ноющего тупой болью запястья доносился запах мятной припарки, щекоча ноздри ментоловой свежестью. Издав тихое, разочарованное рычание, она небрежно вскинула руку, приблизив растянутое запястье прямо к лицу, пару раз покрутила ладошкой, получая садистическое удовольствие от резкой вспышки боли, тут же резанувшей от кончиков пальцев до локтя. Она умудрилась свалиться с метлы на первом же практическом занятии, так еще и ударила руку. Обиднее этого только то, что до Больничного Крыла ее проводил проходивший мимо староста. Не чертов родной брат, либо кто-то из одноклассников, — все были слишком отвлечены трюками, которые перед всем классом показывал Джеймс на старой школьной метле. Вспомнив об этом, девочка до боли прикусила губу и рассерженно всплеснула руками, перевернувшись на спину.

С самого первого дня, стоило им приехать в Хогвартс, она стала бледной тенью Джеймса. Все, что бы им не показывали на занятиях, у брата получалось буквально на лету, в то время, как Кира не могла освоить материал даже за один урок. К тому же, Джим каким-то образом умудрился найти друзей еще в поезде, забыв про ее существование в мгновение ока. Так, съедаемая ревностью и завистью, она почти ни с кем в классе не разговаривала, чувствуя себя изгоем. Сейчас же, чувствуя дикое унижение и обиду на брата, который мало обратил на ее падение хоть какое-то внимание, Кира больше не могла сдерживать накопившихся чувств. Быть грустной, злой, либо одинокой ей было в новинку. Дома они с Джеймсом были друзьями, и она редко грустила. Теперь же брата не было рядом, мамы и папы не было рядом, и она грустила постоянно.

— У тебя все хорошо? — между двумя створками голубой ширмы, скрывающей из вида ее койку, показалось бледное, обеспокоенное лицо. Сквозь пелену слез она не сразу узнала одноклассника. Смущенно сморгнув слезы, она резко села и глянула на Люпина.

Как и с остальными, она мало разговаривала с ним в классе. Единственное, что Поттер о нем знала, так это то, что Римус был одним из друзей Джеймса.

— Ты… ты ведь не проведать меня пришел? — она хмыкнула, небрежно утирая здоровой ладошкой мокрые щеки, и глянула на него немного враждебно.

Реакция Римуса удивила девочку. Он смущенно сконфузился, тут же опустив взгляд на свои ботинки. Она думала, он сейчас начнет ее задирать.

— На самом деле, у Питера из-за высоты пошла кровь из носа, я отвел его к Мадам Помфри, — почесав затылок, он бросил в ее сторону виноватый взгляд и зачем-то добавил: — Прости.

Кира не обратила на его извинения никакого внимания. На секунду внутри нее и правда зажглась слабая надежда на то, что хотя бы кто-то из одноклассников, пусть даже не Джеймс, волновались о ней. Глупая, беспочвенная надежда, ведь в классе у нее не было друзей. Даже те два рыжих мальчишки, которые на прошлой неделе позвали ее играть в Плюй-Камни, не так уж часто с ней разговаривали. Обняв себя руками, Поттер опустилась обратно на кушетку. Римус поглядел на нее виновато пару неловких минут, потоптался за ширмой и неуверенно вошел. Если бы не Джеймс и Сириус, он бы тоже чувствовал себя изгоем.

— Г-где Джеймс? — громко шмыгнув носом, пробормотала Поттер, грустно таращась на голубую ширму.

— Все в классе окружили его вниманием после трюка с мертвой петлей, не помешал даже штраф за нарушение правил безопасности от Мадам Трюк… — он осторожно опустился на самый край кушетки, думая, что еще ответить, чтобы меньше ее расстроить.

— Ну и придурок.

— Да, ты права, — это заставило Киру вскинуть голову и пробурить его взглядом золотисто-карих глаз. На него будто смотрел Джеймс, если бы он был бы заплаканной девчонкой. От их схожести становилось даже не по себе. Рука Римуса пошарила что-то в кармане поношенной школьной мантии, уже в начале года покрытой заплатками, и достала оттуда что-то завернутое в фольгу. — Хочешь?

Поттер настороженно проследила за тем, как Люпин разворачивает что-то в руке. В фольге оказалось несколько кусочков горького шоколада. Она глянула на него недоверчиво, однако в груди что-то кольнуло.

— У меня малокровие, иногда падаю в обморок, — пояснил он зачем-то, однако Кира его внимательно слушала, глядя на одноклассника так, будто впервые увидела. Он тоже будто впервые увидел ее сегодня, — не как неразговорчивую одноклассницу, не как тень Джеймса, а обычную, одинокую, как и он сам, девчонку. Это подняло в его груди теплую волну сочувствия, невольно он почувствовал, насколько сильно ее понимает. — Поэтому мама присылает мне шоколад чуть ли не каждую неделю. Я не люблю сладкое.

Это признание вызвало у нее смущенную, сконфуженную улыбку. Шмыгнув носом, она быстро утерла ладошкой мокрые щеки и взяла предложенный шоколад. Не донося его до рта, вдруг глянула на Римуса и сказала:

— Не хочу ходить на уроки Полетов, — и тут отправила кусочек шоколада в рот. — Я… боюсь высоты.

Несмотря на то, что эта девочка выглядела, как копия Джеймса, — у нее даже волосы топорщились одинаково, — она была на него ни капельки не похожа. Это показалось Римусу забавным.