Разборки двадцать первого века (гет)

За окном бушевала гроза. В стекло били крупные капли дождя, а в небе вырастали целые деревья молний. Яркий белый свет заливал стерильно чистую комнату медицинского отсека, но человек, лежащий в кровати, не реагировал на это светопреставление. Он был слишком измучен и поэтому спал как убитый.

Тихонько скрипнула дверь, и легкая тень проскользнула от двери к кровати. Внезапная вспышка молнии озарила комнату, и мощный удар грома прямо над головой заставили подскочить спящего и сесть на кровати. Спящий открыл глаза и увидел черный силуэт, стоящий в изножье кровати.

— Кто ты? — прошептал он.

Новая вспышка.

Это была Славалена.

Она стояла и теребила ворот белого халатика.

Улыбалась.

— Что случилось?

— Ничего, Михаил, ровным счетом ничего, — улыбаясь своим мыслям, Славалена обошла кровать и села на край, — я люблю тебя, — и робко поцеловала Макарова в губы.

— Ты уверена? — недоуменно и тревожно спросил Михаил.

— Да.

Её дыхание пахло лесной земляникой, цветущим клевером и дикой мятой. И её тело было тугим и бархатистым как бутон розы. Михаил нежно ласкал её пальцами, губами и языком. Белый простой лифчик упал на пол, а к груди Михаила прикоснулись два дивных бархатных тугих и зрелых персика. Михаил приподнял Славалену и взял её грудь в рот. Он ласкал языком тугой сосок, легонько покусывал, посасывал…

Славалена тихонько выдыхала.

Одна грудь.

Вторая.

Дивный запах её тела сводил Михаила с ума, но он не спешил. Гладил её прекрасное тело.

Нежно.

Легко.

И Славалена…

Она целовала его раны, размотав бинты.

А ран было много. Одна огнестрельная, пробившая правое плечо. Вторая тоже от пули, но на этот раз пуля пропахала глубокую борозду от левого плеча до правого.

Синяки на ребрах…

Славалена нежно поглаживала их и целовала, легко касаясь губами и языком.

Её кожа была шелковистая на ощупь и будила в сознании Михаила ассоциации с травкой-муравкой, той самой травкой, которая по обыкновению своему растет рядам с лужицами и лесными ручьями.

Почувствовав ладони Михаила под резинкой своих белых хлопковых трусиков, Славалена негромко прошептала:

— Ты — мой первый мужчина…

— Я понял, — также чуть слышно ответил Михаил и легонько спустил трусики вниз.

Вскрик заглушил гром.

Они все перепачкались в крови.

Кровь была повсюду.

Славалена подняла голову. Полосы крови на лице придавали ей хищный индийский вид. Не хватало лишь перьев в растрёпанных кудрях.

— Ты истекаешь кровью, — девушка лизнула кровоточащие раны Михаила.

— Я не истекаю, — ответил тот, — я истек ею, когда был там… внизу… в руках Филиппа Трейда…

— Почему ты остался? — требовательно спросила Славалена, приникая к его ране как к живительному источнику.

— Я хотел спасти вас, — ответил Михаил, — хотя вы ему не были нужны…

— Кто он такой? — её язычок вылизывал открывшуюся рану нежно и бережно.

— Филипп Трейд. По документам Филипп Федорович Третьяков. Родился в 1945 году в провинции Французская Британия в семье горного инженера. Учился в Оксфорде. Имеет высшее юридическое, экономическое и филологическое образование. Владеет семью языками. Хитер, изворотлив и расчетлив. Убьет всех, кто станет на его пути, — выдохнул Михаил.

— Ты его знал?

Конечно, Михаил его знал. Это был человек из его реальности. Тот, кто послал его сюда. Вернее, один из тех. Поэтому увидев его там, внизу, Михаил решил спасти своих друзей и получил за это два выстрела.

Очнулся он в маленькой комнатушке, связанный и истекающий кровью. Михаил не успел прийти в себя, как пришли два охранника, забрали его, притащили в маленькую комнатушку, чуть — чуть больше предыдущей и посадили на стул.

И там стоял он.

Филипп Трейд.

Человек, который громче всех кричал о том, что нужно послать кого-нибудь в эту реальность для превращения угрозы.

— Мы зачем тебя отправили? — резко сказал Трейд, подойдя к Михаилу и беря его за подбородок, — чтобы ты просто нес свою ношу и не лазил туда, куда тебе не следует.

— Но как же угроза? — спросил Михаил, морщась от боли.

— Не было никакой угрозы, — Трейд выпустил подбородок своего пленника из своих тонких пальцев и отошел к стене.

Высокий.

Стройный.

Одетый в голубой пуловер и черные джинсы.

Элегантная прическа.

Слегка серебристые волосы.

И жесткий взгляд.

Хищная улыбка.

— Мне не нравиться то, что есть в нашей реальности, и то, что делается здесь. — Принялся говорить Трейд, — я хочу слить обе реальности в одну. Мою собственную. И владеть ею. Но у нас есть способы предотвращения таких угроз. Такие как наша служба. Конечно, я попытался сделать так, чтобы наши аналитики заподозрили угрозу в порывании каналов для рек Сибири и приняли меры. Таким образом, я отвлек от себя и направил тебя в противоположную сторону. Однако ты оказался не там, где я рассчитывал, и тебя послали инспектировать не тот объект.

Мне придется тебя уничтожить. Не столько, потому что ты что-то там знаешь, сколько потому что ты видел и при возращении ты будешь представлять угрозу мне и моим планам.

Поэтому приготовься к смерти.

— Я ни черта не понял, — Михаил неловко повернулся на стуле и чуть не вскрикнул от боли, — какого черта ты это делаешь?

— Ну, так и быть я тебе расскажу, — Трейд решил, что приговоренному к смерти можно знать пару тайн, — я собираюсь взорвать несколько десятков ядерных боеголовок по пути туннелей. Взрывы разрубят планету и откроют временной пространственный туннель. Минут на десять. По моим расчётам в это время все реальности придут к общему знаменателю, и создаться новый мир. Мой Мир. Мой… до самой глубинной шахты… А ты сдохнешь…

А что было потом?

Михаил не помнил.

Очнулся он уже на поверхности. Вокруг была степь.

Безлюдная.

Покрытая ковылем степь.

Нещадно палило солнце.

Михаил кое-как поднялся на ноги. Стер кровь. И пошел в неизвестном направлении, ведомый инстинктом самосохранения и жаждой.

Неизвестно сколько он прошел, но перед тем как рухнуть на раскалённую песчаную почву, Михаил увидел слабые пятна и услышал шум моторов. После чего окончательно вырубился.