Царица Египтуса II (гет)

— Кеферу сейчас тяжело, — тихо пробормотала Леа.

Сет и Анубис, стоящие рядом кивнули, но даже они не ведали как помочь Золотым пирамидам.

Разрушение копий, где добывались камни, привело к ожидаемому кризису. И если ферм было вполне достаточно, чтобы население не вымерло от голода, то оплачивать жалование воинам денег не было. В результате многие ушли, перейдя на службу в другие государства, и осталось лишь братство да кучка дозорных. Все это тщательно пытались скрыть от населения. Старались, по крайней мере, чтобы не начался хаос среди людей. Сам Кефер был подавлен и, хотя Леа знала о похищение Киры, девушке казалось, что здесь скрыто нечто большее, чем беспокойство. На лице фараона была черная тоска.

— Я думала весь вечер, но ничего не придумала, — разочарованно произнесла она. — И самое страшное, что виновата в этом я.

Шакал подошел к ней, обняв за плечи.

— Нет.

— Но до моего появления в Золотых пирамидах не знали горя и лишений! Вся тьма много лет пряталась в чертогах Эксатона.

Собеседник был солидарен с сыном.

— Он прав, Леа. Мы разучились жить, полагаясь на магию отца. Но после разрушения Темных пирамид всё вернулось на круги своя. Счастье должно идти об руку с горем и болью. Таков уклад жизни, — произнес он, смотря на них. — Я бы беспокоился больше о Севере. Говорят, Сехмет вернулась и жаждет крови как в давние времена.

Анубис усмехнулся, поймав удивленные взгляды.

— Я понятия не имею, кто там восстание поднимает, но точно не она.

— Откуда?

Шакал довольно потянулся, оскалившись.

— Помните Хатор?

Лицо Сета вытянулось, а девушка радостно заулыбалась.

— Я так и знала, — проговорила она.

— Но она на неё не похожа!

— Конечно. Это ведь Хатор, а не Сехмет. Отец, вспомни, что с ней сделал Ра после дней Крови? А наша Сехмет не была Богиней, и её раздвоение личности не показывалось долгие годы. А вот после смерти… — объяснил он, замолчав на последней фразе.

— Это вновь проявилось.

Член Совета обеспокоенно проговорил:

— Мы точно говорим о той самой Сехмет? Ты же не забыл, что она творила в приступах ярости? Да ни один из нас в одиночку не мог её сдержать!

Леа побледнела, понимая, что её сын находится рядом со львицей.

— Нет, она уже не та. Не забывайте, что она не успела переродиться. Сейчас Сехмет на уровне Имхотеба. Может сильнее физически, но ей точно не справится с его божественным огнем.

Отец Бога махнул рукой.

— Ладно, допустим это так. Но тебя не волнует, что твой сын не хочет с тобой общаться? Может, он никогда не примет тебя.

Воительница угрюмо покосилась на Сета, который словно озвучил её мысли, но, на удивление, хоть улыбка и сошла с лица Анубиса, он нисколько не помрачнел, лишь на секунду прищурил черные очи.

— Но я же тебя принял.

— И честно говоря, я удивлен, что ты меня простил.

Губа шакала чуть дернулась, и он бесстрастно ответил:

— А я и не простил. Но понял.

Леа перевела взгляд с одного Бога на другого.

— А что вообще произошло?

Анубис чуть наклонил голову, как будто спросил у отца: «Сам расскажешь?» Мужчина кивнул и, тяжело вздохнув, начал:

— Как ты, наверное, помнишь, по мифам я бесплоден. Признаюсь, я и сам так думал много веков, но один прекрасный день ко мне пришла Нефтида, которая до этого исчезла почти на год, и сказала, что у меня сын. А я тогда подозревал её в связи со своим братом Осирисом. Представь, как я обезумел… Я убил её и намеревался сделать то же самое с Анубисом. Но, конечно, она его хорошенько спрятала под крылом Исиды, предполагая мою реакцию.

Вдруг во дворец вломился молодой воин со свертком в руках.

— Где Кефер?! — прервал их гонец, бегая ошалелыми глазами.

— В своих покоях, — спокойно ответил Сет, и парнишка ломанулся по лестнице на верхний этаж.

Все мрачно переглянулись. Это был Джао, малец, посланный на Север в качестве шпиона. И если у него настолько важные новости, то дело дрянь.

— Но разве она не должна была вернуться? — разрывая тишину, неуверенно проговорила

Последний фараон Земли, хотя содрогнулась от ужаса, представив, как Сет убивает мать Анубиса.

— Нет. Тогда Ра заключил её силу в камень, такой же как у тебя в браслете, но он был утерян давным-давно, — добавил шакал. — Помню Исида мне рассказывала, что у нее были прекрасные крылья, переливающиеся от зеленого к синему.

Леа напряглась, посмотрев свой браслет. У неё тоже были крылья, которые она показывала всего лишь пару раз, уж слишком хрупкие они были. По сути, её в полной трансформации видели мельком только Рамзес и Кефер. И её перья тоже переливались от зеленого к синему.

* * *

Рядом с Имхотебом грохнулся его однокурсник, очевидно, сломав руку.

— Хатор! — окрикнул тренер.

Львица дернулась, услышав своё имя, повернулась, забегав глазами, в которых горела жажда крови.

— Я сказал, сильно не калечить. Цель урока — научить, а не прибить, — строго произнес он, а потом пробурчал: — Примут оборотней, а разгребать мне.

Девушка выпрямилась, и её движение стали скованными, какими были раньше. Она закусила губу, тут же зашипев, потому что оцарапала её клыками. Себу покачал головой, когда увидел, что через несколько секунд осмысленный взгляд опять сменился на безумный, а львица начала драться с другим партнёром.

Три пары отошли на метров пять, продолжив тренировку. А юноша, у которого хватило смелости бросить ей вызов, уже пожалел. Студентка несколькими ударами уложила его на лопатки.

Тренер крикнул и заставил её сесть на скамью в конце зала.

— Имхотеб, я не думаю, что это была хорошая идея.

Брюнет дернулся в сторону друга.

— Почему?

— Ты же видишь, что с ней. Она стала жестокой и почти не контролирует себя.

Сын Анубиса устало вздохнул. Он тоже это заметил.

Юноша, охваченный слишком яркими для него эмоциями, сначала не понял, что такая ярость привлекает, но недолго. Теперь он понимал, что кроме яркой внешности в ней была и неконтролируема ярость. Их встречи были умопомрачительны для него, но, по сути, он за это краткое время так и не узнал Сехмет. И даже не подумал, что она может быть жестока и с ним. Богиня не любила его, не факт, что эта львица вообще была способна на такие чувства. Или он просто не мог разобраться в новой Хатор. Имхотеб запутался совершенно, но не смел в этом признаться:

— Не с такими ли ты любишь встречаться?

Себу возмутился:

— Да, но с Хатор я не собирался! Ничего такого… Она просто друг.

— Друг? Ты её недавно куда повел? И откуда я её вызволял, а?

— Я хотел, чтобы она хоть чуточку раскрепостилась. Девчонка из-за тебя и слово боится сказать.

Он прищурил глаза.

— И я, по-твоему, виноват?

Друг разочарованно застонал.

— Успокойся, я тебя не обвинял. Просто… не по себе мне от неё. Понимаешь? И даже не от перемены в ней, а от того, что она сопротивляется. Посмотри, даже с зельем у неё не получается. Ей нужна наша помощь. Особенно твоя.

Сын Анубиса опять вздохнул и потер переносицу.

— Я вижу это, но как мне ей помочь?

* * *

— Хатор, — осторожно позвал шакал после урока, на что она замерла и лишь через несколько мгновений обернулась.

Имхотеб сглотнул. Как же сильно было видно, что она борется сама с собой! Её движения менялись от робких к дерзким, в глазах то и дело появлялся лихорадочный блеск. Прежняя раскованность сменялось стеснительность присущей девочке.

— Я хотел поговорить с тобой.

— Зато я не хочу, — отрезала она, тут же побледнев. — Извини.

— Не сопротивляйся, прошу тебя, — проигнорировав её слова, произнес юноша и сделал пару шагов к ней, преодолевая жгучее желание прикоснутся к сухим взлохмаченным волосам цвета песка.

Лицо девушки окаменело, а потом на нем проявилась тоска, через секунду злость и даже какая-то жгучая ярость.

— Зачем?! Чтобы тебе легче стало? Мне больно! Я разрываюсь на части! — закричала она, толкая его в грудь.

Имхотеб прикрыл веки, вонзая свои пальцы в ладони.

— Я знаю, тебе тяжело. Но ты должна принять себя такой, какая есть. Поверь, я проходил через это. У меня тоже есть вторая ипостась.

Хатор, зажмурившись, выдохнула, и, отступив, вдруг схватилась за голову, как будто она резко заболела.

Парень хотел броситься на помощь, но она вытянула руку, не давая приблизится к себе.

— Твой облик шакала не живой, не смей сравнивать нас. А принять меня такой должен ты, а не я, — процедила она и побежала в свою комнату, чуть не врезавшись в стену.

* * *

— Выпрямись, — бросил Ра, покосившись на Киру, которая хмыкнула, но всё села ровно.

Служба в храме как раз кончилась около часа назад, и девушка наконец могла отдохнуть от мерзкого потока лести. И чего только не просили они у неё, от некоторых просьб аж дрожь берет! И сестра Натира страшно хотела забыть всё это и пустится в путешествия, чтобы вновь почувствовать ветер свободы. Хотя иногда она всё же вспоминала о Кефере, которого любила до сих пор, но также понимала, что просто не создана для такой скучной и обыденной жизни во дворце.

Дверь распахнулась. В храм вплыла целая делегация во главе с Данроком — Повелителем Севера. Он был прирожденным завоевателем и выглядел весьма устрашающе: выбритые виски украшены жуткими татуировками, глаза подведены красно-черным колем, а за спиной шкура дикого зверя. Кира искренне недоумевала, как его пропустили сюда, ведь это небольшое горное государство было одним из немногих, кто не подчинился варвару.

Мужчина весь в шрамах подошел к Ра и коснулся двумя пальцами своего лба. Бог ответил тем же, а делегация разошлась по храму. Данрок поклонился Кире:

— Рад нашей встрече, Богиня Песка и Любви.

Кира на миг удивилась, но потом вспомнила, что она играет не просто Сехмет, а Двуликую.

— Я тоже, — в торжественной манере ответила она, пытаясь успокоить плохое предчувствие.

Данрок вытащил из-за пазухи свиток и протянул Ра, который тут же раскрыл папирус и мельком пробежался по строчкам. Он пару раз нахмурился, но похоже, его всё устраивало.

— Отлично. Я готов подписать.

Мужчина отрезал:

— На церемонии. Не раньше.

И развернувшись ушел, оставив после себя гнетущую тишину. Сердце Киры пропустило удар, и она спросила осипшим голосом:

— Какая церемония?

Ра загадочно улыбнулся:

— Скоро узнаешь.

* * *

Возможно, гулять по ночам не лучшая идея, но привычки брали своё, да и проведать Хатор надо. Мало ли, взялась за старое. Только на этот раз Имхотеб пошел не в коридоры, а по крыше, аккуратно перебираясь с одного черепичного каскада на другой.

Вообще юноша безумно хотел спать, но нужно было подумать. Он натворил дел, ему и разгребать. Вопрос лишь как? Он усмехнулся. Ожидал-то страстную львицу, которую поцелует его так, что голова кругом пойдет, а в итоге вот это… Ему хотелось, чтобы Хатор не было, хотя это было несправедливо по отношению к ней. Но почему их нельзя разделить?! Это невыносимо.

Он спрыгнул, зацепившись за каменный уступ, на котором когда-то давно стояла статуя. Достал ногами до подоконника женского общежития и пошел по нему. На секунду он оступился и чуть не упал, проклиная сонливость. Но всё же удержался, застыв на несколько мгновений, чтобы перевести дух.

Выдохнул и направился дальше.

Наконец, достиг цели и увидел через стекло спящую Хатор, которая беспокойно морщила лицо. Черно-белые волосы разметались по подушке, спутавшись.

Имхотеб убедился, что она спит, но всё равно не спешил уходить.

Могли ли он отнимать у неё привычную жизнь ради самого себя? Имел право пользоваться её чувствами в своих целях? И способен ли он, независимо от своих желаний, понять, что лучше для неё?

Примечание к части

Так, ребят... у меня плохие новости. Чует моя пятая точка грядет очередной творческий кризис(во время предыдущего я первую часть на два месяца забросила). Поэтому, наверное, это глава не очень. Постараюсь, конечно не забрасывать ничего, но это как пойдет.