Княжна (джен)

— Нельзя убить Дикую Охоту, Цири, — уже устал повторять Койон.

— Просто присмотримся, — пожала плечами женщина.

— Ты в своём уме? Головой стукнулась? — Ламберт всегда видел в ней дитя.

— Она хочет сделать это только в случае пришествия Дикого гона за ней, — успокоил Геральт собравшуюся братию.

Было поздно. Молодняк был отправлен спать. Это старое крыло Каэр Морхена осталось без изменений. Зал с котлом, столы, древо памяти… ведьмакам было проще построить ещё одну залу для детей и подростков, чем менять что-то в их комнатах. Конечно, всё претерпело ремонт, посажено новое древо, вместо разлетевшегося, остатки монолита огорожены, но основной вид остался неизменен.

— Аритуза прислала ряд мощнейших заклинаний, одно из которых — заклятие хлада! — торжественно объявила Йен.

— Это последнее предсказание Итлины, — подсказал Лютик.

— Значит, конец света произойдёт вот так, — развёл руками Ламберт. — Одна девчонка решила посмотреть Дикий гон!

— Успокойся, — осадил его Весемир. — До этого времени девчонка вполне справлялась.

— Скажи это жителям Скеллиге, Новигарда и Главикена, — пробурчал кто-то справа.

— Ну не все же они вымерли, — раздалось слева.

— Я не собираюсь вызывать Дикий гон из интереса. Я просто хочу защитить себя, — встала из-за стола Цирилла. — Сколько раз при переходе в другие миры мы бежали от этого гона? Сколько раз се подвергались риску? Помните Волет Меир — Бессмертную лесную мать? Она одна из них. Скольких она перерезала, чтобы вернуться в их ряды? Они хотят сделать меня своей частью. Сколько тогда будет жертв?

— Они преследуют тебя много лет, ты всегда сбегала, — успокоил Весемир.

— Одна часть меня все эти годы хотела уничтожить этот мир, — призналась Цири. — Я чувствую силу на кончиках пальцев, когда гон приближается, чувствую нить, за которую меня тянет к ним. Вдруг они слишком приблизятся, и я перестану их бояться? Они считают — я будущее.

— Поэтому мы и собрались здесь, — решил взять слово Лютик. — На границах княжества Нильфгаард уже замечены некоторые движения в небе. Цинтрийцы менее пугливы. Южане более суеверны. Может дойти до восстаний, подпитываемых суеверным ужасом.

— Все предлагают ждать, а я предлагаю действовать, — вдруг выпалила Йен.

— Мы же уже решили не вызывать нарочно Дикую Охоту, — разозлился Геральт.

— Хватит! — закричала Цири.

И тут произошло нечто необратимое. Расколовшийся давным-давно монолит подхватил импульсивный крик королевы и понёс его дальше, по всем монолитам, оглашая Континент.

— Бежим отсюда, — первый среагировал Лютик и потащил Цириллу из крепости.

Магичка начала запечатывать использовавшуюся ранее «дверь». Ведьмаки побежали за своими эликсирами. Все поняли — бой может начаться прямо сейчас.

Сегодня Охота передвигалась исключительно быстро. Цирилла в ужасе понимая, чего, собственно эти всадники от неё ждали, закричала. Не от страха или безнадёжности. Она попыталась ударить по ним. И снизошёл Белый свет. На всех уголках Континента стало светлее, чем днём.

Но свет быстро сменился тьмой. Цири не помнила, как Лютик пытался защитить её и был отброшен в сторону, словно тряпичная кукла, как её подхватили и усадили на коня, как она взмыла ввысь, как похолодело всё её существо от страха. Теперь она испугалась. Поняла, что больше не увидит своих детей, мужа, Геральта, Йен, Тиссаю, Весемира и остальных. Все эти эльфы, краснолюды, маги, люди… Её новые родственники из Виковаро, которым, наверняка, просто нужно время для принятия новых реалий.

Горечь утраты пролилась на какой-то мир штормом и грозами. Какой-то мир она обрекла на оползни и лавины. Ехавшая рядом Волет Меир гадко хихикала. Отрицанием она разламывала плиты, вызывая землетрясения, гневом на предводителя разбудила пару вулканов. Миры менялись, только оранжевое марево оставалось таким же грязным, душным. Его следовало остудить. Пустота внутри отзывалась озябшими плечами. Её морозило, невзирая на вечное пламя вокруг неё.

Словно из густого смога, выступало время от времени лицо Йен и Цири долго вспоминала, кто же это ей мерещиться. Одна часть её входила во вкус. Она познакомилась со своими компаньонами и из её гортани вылетел гогот. Не зная устали, они неслись по всем мирам, коих было множество, нигде не задерживались, неся сомнения, раздоры, болезни, вражду и войны.

В Нильфгаарде Йеннифэр в очередной раз отбивалась от толп желающих лицезреть императрицу:

— Сколько раз можно повторять, — уже не выдержал Кагыр и оторвался на своих горячо любимых родственниках — она болеет!

От такого ора даже Йен вздрогнула.

— Что-то случилось? — уже без вычурности и шелухи придворного этикета спросил Келлах.

— Всё. Будет. Хорошо, — процедил сквозь зубы император-консорт, очень напоминая в этот момент Геральта.

— Я занимаюсь проблемой, — подала голос Йен, прекрасно понимая о назревающей драке, ведь Кагыр был уж на пределе.

— Мы все семья, — вмешалась Ассире вар Анагыр, — и если моей невестке нужна помощь…

— Вовремя вспомнила! — это прозвучало хором, хотя такого поворота Кагыр и Йен не планировали, поэтому уставились друг на друга.

— Понятно! — хлопнула в ладоши чародейка. — Придётся мне создавать иллюзию, дабы подданные не узнали о пропаже нашей императрицы.

На вопросительный взгляд племянника она лишь рассмеялась:

— Я уже много лет при дворе. Кое что понимаю, — потом резко посерьёзнела. — Откуда она пропала?

— Из Каэр Морхена, — поразмыслив призналась Йеннифэр.

— И ты пытаешься достучаться до неё из Нильфгаарда, Цинтры и Аритузы? — изогнула бровь эта стерва. — Ещё попробуй в бубен побить и возле костра попрыгать на одной ножке! Неделю мучаешься! Как только смогла Цинтру не развалить?

— Ладно, я в Каэр Морхен, — скрипнула зубами Йен. — Кагыр, ты за старшего.

— Грозная девка, — одобряет Ассире, когда магичка скрывается в портале.

— Зачем ты вмешалась? — любопытствует Кагыр.

— Ты очень расстроил нас своим выбором, — честно признаётся отец. — Я долго злился. Теперь ты стал во главе нашего государства. Мне придётся принимать твой выбор так или иначе, зачем же зря тратить силы?

— Логично, — фыркнул сын. — Всегда думал, в кого я такой рациональный?

* * *

Геральт носился по лесу, собирая необходимые травы для зелья. С его помощью вечером Йен в очередной раз попытается достучаться до их дочери. Попытка увенчалась успехом, когда в очередной раз были произнесены заученные уже наизусть слова, муть в котле начала потихоньку проявляться в какие-то размытые образы. Чародейка в очередной раз позвала Цири и небо вновь озарилось белоснежным светом.

Цири пыталась вспомнить женщину, являющуюся ей с регулярной частотой. Она пыталась уцепиться за этот образ, но мысли уплывали, оставляя досаду, которую так легко сорвать на очередном континенте. На сей раз образ закрепился в памяти дольше обычного, женщина начала вспоминать, кто эта привидевшаяся ей особа, откуда они знакомы. «Цирилла, Цири, доченька» — звук был порождён внутри головы Ласточки.

Дочь Геральта и Йеннифэр вспомнила всё. Она вспомнила, кто она, свою жизнь, дом, детей, мужа… Теперь она в Диком гоне. Она не может выбраться. Рядом с ней всегда всадники. Они всегда в пути. Сколько она уже скачет, нагоняя ужас на увидевших их процессию? Одиночество, тоска, отчаяние застывали в ней ледяным комом, причиняя боль. Ей стоило как-то избавиться от холода внутри, выпустить его. Сами собой вспомнились строчки заклинания жгучего хлада. Она не произносила их, вместе с криком они высвободились из сознания сами собой.

Ласточка переместилась в свой родной мир, принося с собой свет и Белый хлад. Понимание происходящего произошло ещё в небе. Она пыталась остановить свою лошадь, но не могла. Кобыла Дикой Охоты неслась без устали, её нельзя было остановить. Цири могла только гнать её по небу кругами с огромной скоростью.

Белый хлад опускался на Континент неумолимо и быстро. Даже готовые к эвакуации жителей монолиты спасением назвать трудно. Пурга, вьюга заставляла всех бежать в дома.

Когда мороз обрушился на Континент, гон последовал дальше. Цири спрыгнула с коня и тут же была подхвачена другим всадником. Вытащив меч, она решительно рубануло чудище и импульсивно переместилась в безопасное место, даже не удивившись своему падению за воротами Каэр Морхена. Сколько бы она ни привыкала к новому своему статусу, когда Цинтра была захвачена врагами, её домом стал этот тогда ещё полуразрушенный замок. Затем она вернулась и сражалась за свой народ. Самым безопасным местом для неё так и остался Каэр Морхен.

— Цири! — раздалось из дверей.

— Вот же мерзавка, всё же вызвала Белый свет, — беззлобно ругнулся Ламберт.

Цири быстро побежала в крепость. У монолита снова толпились ведьмаки. Тот снова бушевал.

— Я покончу с ним! — громко сказала Цирилла и побежала к глыбам.

На подступе была оттолкнута Весемиром:

— Мало ещё пожила, — не оборачиваясь к ней, прошипел ведьмак, готовясь вступить в бой с чужеземцами.

— Я вызвала хлад? — спросила Цири, всё ещё лёжа на полу.

— Похоже на то, — сказал Геральт, помогая ей стать, но также неотрывно глядя на портал.

— Посмотреть бы на Континент, чтоб знать, — усмехнулся Ламберт.

Цири снова выбежала во двор и увидела мчащуюся к ней Охоту. Не долго та её искала. И нашла по монолиту, и захватила именно возле этого монолита, хотя могла у любого. Видимо, Лесная мать изволила в очередной раз шутить, очень на неё похоже.

Цирилла потянулась мыслью к гону, вспомнила всё ею увиденное с высоты птичьего полёта. Да, они обскакали всё кругом много раз. «Я смогу, я справлюсь. У меня есть сила уничтожить Континент, значит и для спасения найдётся» — думала она, собираясь с мыслями.

Ей нужен был Юг. Север и так сможет справиться с морозами. Там народ привычный. На Юге же всегда что-то растёт, жители не привыкли делать запасы на зиму. Зимы там нет. Мысленно Цирилла загребла к себе всю пургу и пустила за спину всадникам Дикого гона, придавая скорости. Подгоняемые её силой, их скакуны влетели в Каэр Морхен, чуть не снесши ворота и, заставив ведьмаков резво отскочить к стенам, пронеслись по залу, улетая в портал, который Цирилла не просто запахнула за ними, а заморозила.

— Здесь нужны маги Капитула, — тут же сказала Йен.

— Даю разрешение на их разовый визит с последующей чисткой памяти, — согласился Весемир.

— Победила Дикую Охоту? — удивились ведьмаки — Надо отметить!

Праздновать Цири отказалась, предпочтя возвращение во дворец. Решение было правильным. По главному дворцу Нилфгаарда уже бегала знать, в поисках виновницы всех бед. Их гомон и причитания заложили Цири уши, когда она вышла из портала в сопровождении своей чародейки и ведьмака.

Вместо приветствий в неё полетели упрёки и призывы свергнуть власть.

— Ладно, — легко согласилась она. — Хорошо. Кагыр! Там у тебя было несколько отрядов верных рыцарей? Собирай их! Мы идём домой. Пусть сами теперь здесь управляются!

— Нет, ну как же так! — заголосил кто-то посмышлёнее. — Как же мы сами?

— Да запросто, у меня племянник!

— У меня сын!

— Я сам могу править, что эта девка, лучше меня?

— Тихо! — В комнату с грохотом от распахнутых магией дверей вошла Тиссая де Врие — Что с Диким гоном, императрица?

— Гону больше в наш мир хода нет.

— Прекрасно. Тут Ваши люди, — за её спиной стояла толпа действительно верных людей — интересуются, что делать с заговорщиками.

— Казнить, — твёрдо ответила Ласточка. — Семьи выслать на границы и лишить всех титулов и привилегий.

Только что гомонящий сброд повалился госпоже в ноги, умоляя о помиловании. В этот момент в глазах у императрицы огромнейшего государства появился холод. Позже она расплачется на плече у Геральта, выплакивая из глаз «снежинки», разившие этим вечером всех на смерть, вселяя ужас. Ведьмак будет утешать её.

Завтра императрица пошлёт за помощью к эльфам, разрешив им беспрепятственно перемещаться по территории всего Юга. Они помогут жителям восстановить пошатнувшееся хозяйство. Ругань с дядюшкой закончиться очередным перемирием. Всё же большую часть подлецов переловить он отправил в темницы ещё до её восхождения на престол. Эти же вылезли из-за очень внезапного кризиса.

Маги Капитула придут запечатывать тот самый монолит. Весемир передумает давать им дурман, оставив тайну пути в Каэр Морхен только для обывателей, приводящих своих детей в специальные пункты, откуда их на повозках уже не первый год увозили в новую семью взрослые братья. Взамен, маги установят дополнительные посты охраны Каэр Морхена.

— Давно пора! — похвалил Геральт. — Пусть я не особо доверяю чародеям, но они уже нами не первый год пользуются. Добровольцы помогают с обращением, так пусть наша дружба будет закреплена в магических документах неразрывными клятвами.

При правлении Цириллы, Ласточки нового времени, все расы Континента получили равные права. Она, как правитель самой большой державы, имела давлениена весь Континент, так что армию, отмеченную печатью «меча и топора» боялись, а против политических взглядов старались высказываться предельно вежливо и как можно реже. Ведьмаки также присягнули на верностьимператрице, официально признавая её право вести их за собой при необходимости. Это дало уже уважаемым среди магов и немного среди королей ведьмакам стать наравне с людьми в правах и свободах, что дало им полную гарантию неприкосновенности в любой точки Континента, ведь они были подданными Нильфгаарда, а не просто мутантами с большой дороги. Разумеется, теперь ведьмаки должны были ещё учить и законы всех государств, ведь им придётся их соблюдать, дабы не посрамить свою императрицу. Краснолюды и эльфы восстановили былое величие везде, где интересы Цириллы позволяли. В общем, все остались довольны.

Саму дочь Белого пламени называли Белым светом или Белым хладом, помня прошлое и настоящее, в котором Цирилла руководствовалась не горячим сердцем, а холодным умом. Её пепельного цвета волосы и бледная кожа в сочетании с белыми одеждами, надеваемыми на неё придворными кутюрье, придавали её образу эффект сияния, внутреннего света.

Такое прозвище развеселило ганзу Геральта: столько они боялись этого явления, а вот теперь их девочка такое имя носит.

Безусловно, нашлись маги, пророчащие наступление катаклизма, подобного тому, что вызвала Ласточка через три тысячи лет. Только после наглядной демонстрации грядущего страх перед Хладом у Северных королевств, которые должны были пострадать сильнее всего, уменьшился, а вот желание Севера быть готовыми к нему увеличилось.

При очередном визите во дворец, Геральт, покручивая свиток с военной печатью «меч и топор», сказал Кагыру:

— Поздравляю, фанатик. Ты всю жизнь боролся за наступление века меча и топора, часа волчьей пурги, часа безумия и презрения, белого света и белого хлада.

— Только почему пурга? — спросил рыцарь.

Ведьмак пожал плечами.

— Возможно, из-за широт в которых расположен Каэр Морхен, а может просто стих красиво звучит.