Под эгидой льва (джен)

После того, как за совершенно потерянным от полученных откровений Дамблдором закрылась дверь, Северус ещё долго стоял посредине гостиной, соображая, что теперь делать. Пожалуй, он находился в неменьшем шоке и ужасе, чем мордредов директор, который — Мерлин великий! — сотворил такое, такое!.. Да ещё и Северуса пытался подтянуть к этому делу, чувствуя, что его вот-вот арестуют и он не сможет закончить начатое.

— Ли… кхм, — голос не слушался, вместо приказа получилось какое-то жалкое блеяние. Махнув рукой, Северус нетвёрдым шагом подошёл к одному из шкафов и вытащил несколько книг, за которыми прятал бутылку огневиски.

Он глупо и наивно надеялся, что в алкогольном угаре случившееся открытие перестанет быть настолько убийственным, но после пары стаканов огневиски, выпитых залпом, ничего не изменилось. Реальность по-прежнему ужасала. Ведомый пророчеством Дамблдор ни с того ни с сего решил, будто в Поттере — крестраж Повелителя, будто между ними есть связь, и разорвать её можно лишь в том случае, если ребёнок умрёт от руки лорда! Ни с кем не посоветовавшись, ничего не выяснив и не уточнив, старый ублюдок отправил мальчишку в Запретный лес умирать! Видите ли, только так можно уничтожить этот осколок души Тёмного лорда, потому что если пропустить хотя бы один, лорд не умрёт окончательно, а будет и дальше терроризировать магическую Британию! Ублюдок! Проклятый урод, чтоб его за Гранью встретили дементоры и не отходили ни на секунду! И после всего этого бреда у Дамблдора ещё хватило наглости явиться и требовать, чтобы Северус после его задержания взял на себя обязанность найти и уничтожить остальные крестражи?!

Остатки огневиски Северус проглотил, по-прежнему не почувствовав вкуса. Он навсегда запомнит лицо Дамблдора в тот момент, когда со всей яростью выкрикнул этому бородатому безумцу, что крестраж не может существовать в живом носителе, это доказал ещё Герпий Злостный. Осколок души просто не зацепится за тело, в котором существует другая, целая и родная душа; магия потенциального носителя либо оттолкнёт вторженца, либо, если окажется достаточно сильной, уничтожит бесследно. Откуда Северусу это было известно, он не знал. В своих изысканиях в области Тёмных искусств он не исследовал тему крестражей, эта область знаний лежала вне его интересов, но когда Дамблдор заговорил о якорях для возрождения, нужные слова тут же всплыли в голове. Не поверить сам себе Северус не мог, предположил лишь, что источник этой критически важной информации, скорее всего, находился в тех самых стёртых Обливиейтом кусках памяти. Хотя это было в разы не так важно по сравнению с тем, что безумный старик послал Поттера на верную и напрасную гибель!

Видит Мерлин, Северус бы заавадил Дамблдора в тот же миг, когда осознал бессмысленность смерти мальчишки, если бы в его руках находилась палочка. На счастье директора волшебный инструмент всё-таки оказался не в пределах шаговой доступности, и нескольких секунд промедления хватило, чтобы Северус выдохнул, трезво подумал и осознал: этим Непростительным он удовлетворит свою жажду мести, однако никто никогда не узнает, что натворил Дамблдор, что он погубил зазря маленького ребёнка, надежду многих волшебников страны. Быстрая, пусть и бесславная смерть стала бы для него милосердием, а не наказанием, так что Северус с самой гнусной из всех своих ухмылок отказался принимать участие в очередном безумном плане и отправил Дамблдора восвояси — рассказывать аврорам о совершённой ужасной ошибке.

— А не признаетесь сами, я намекну, и они не поскупятся на Веритасерум, — жёстко добавил он, посмотрев на раздавленного новостями директора, — и на другие методы убеждения.

Мысленно Северус желал, чтобы на допрос отрядили того же Вейланда. Ради этого он мог простить аврору даже собственное избиение.

Уходивший Дамблдор выглядел так, словно постарел лет на сто, не меньше. Двигался как дряхлый, немощный старец, шаркал ногами, голова и руки тряслись, он даже за дверную ручку не с первого раза схватился, дважды промахнулся. Северус наблюдал за мелкими провалами некогда всемогущественного мага со злорадным удовлетворением, не делая никаких попыток помочь. Пусть благодарит уже за то, что его выпустили живым. Правда, вряд ли Дамблдор бы сказал за это спасибо, ведь ему же предстояло во всеуслышание объявить, какую мерзость и подлость он совершил по отношению к ребёнку. Для такого человека, как Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, с его-то болезненно раздутой гордостью, самомнением и любовью к многочисленным статусам и титулам, это станет самым страшным наказанием. Потом, Северус не сомневался, будет ещё и Азкабан, но необходимость публично покаяться наверняка перевешивала для Дамблдора общество дементоров.

Сам Северус, когда закончился огневиски, почувствовал, что плачет. Как же страшно закончился этот невыносимо долгий день! После осознания и принятия, что сына Лили больше нет, после того спектакля, который пришлось устроить перед Малфоем, откровения Дамблдора оказались столь жестокими, что не будь Северус хорош в ментальной магии, он бы уже сошёл с ума. Мальчишка мёртв и, что хуже, его гибель была абсолютно бессмысленной. Северуса не волновало сейчас, что со смертью Гарри Поттера исполнилось мордредово пророчество Трелони, полный текст которого ему открыли только сегодня, что Темноту лорду больше ничто не мешало прийти к власти. Плевать он хотел на эту страну! Дамблдор выяснил о лорде в теле Квиррелла с самого начала учебного года. Этот козёл знал, всё знал, но притворялся недоверчивым идиотом, когда Северус просил разрешения прижать Квиррелла к стенке и добиться правды! Повелитель находился буквально под носом, его можно и нужно было остановить! Северус несколько месяцев имел возможность спасти жизнь мальчишке, сам того не подозревая, но он раз за разом отступал, когда ничего не удавалось добиться от директора. Снова вышло так, что он не настоял, не вмешался вовремя... ровно так же получилось с Лили. Не сумев спасти её, Северус пообещал обязательно сохранить жизнь её сыну, но и тут опоздал. Он был противен сам себе. Он не заслуживал жить даже для того, чтобы проследить, что все причастные к гибели маленького Поттера получили заслуженное наказание. Да как Северус вообще до сих пор дышал и существовал, если не исполнил данного своей магией обещания?

Опьянённый алкоголем мозг соображал туго. Сомнение же, наоборот, оказалось слишком шустрым и проскочило почти молниеносно, Северусу пришлось очень сильно сосредоточиться, прежде чем он сумел вспомнить, о чём же таком важном подумал. Кажется, не меньше пяти минут прошло. Но правда, как же это он всё ещё жив? Северус не Непреложный обет давал, конечно, вот тогда бы он умер моментально, но и при обещании нарушившего его магия наказывает довольно быстро...

— Хозяин, Ликси виновата! Ликси так виновата! Ликси не уследила! — кинулась ему в ноги домовушка, завывая почище магловской сирены.

От неожиданности Северус отшатнулся и плюхнулся на софу. Ликси и не заметила его «манёвра»: она, комкая края наволочки, билась головой об пол в поклонах. В чем она провинилась, что настолько раскаивалась, Северус не понял, он ничего своей домовушке не поручал в последнее время. Силясь вспомнить — нет, кажется, это воспоминание всё-таки выдрали у него вместе с остальными, — он даже не сразу велел прекратить самобичевание. Но и Ликси явно не хотела слушаться. Только после командного рявка в полный голос она села прямо на полу, глядя на Северуса огромными и полными слёз глазами-блюдцами.

— Я ничего не понял. Давай по порядку. За чем ты не уследила?

— Маленький гость пропал! — истерично провыла домовуха и горестно шмыгнула носом.

— Какой гость? — ещё больше изумился Северус. Вроде он не настолько пьян, чтобы не заметить чужого присутствия в своих комнатах. Его здесь посещали лишь Люциус и Дамблдор, и оба они уже ушли.

— Гарри Поттер, хозяин. Сэр Гарри Поттер — гость хозяина. Ликси было поручено следить за ним, но Ликси подвела хозяина! Маленький гость пропал! — и она забилась будто в припадке.

Если бы Северус не сидел, то точно бы рухнул. В каком смысле, Гарри Поттер — его гость? Мальчишка исчез в Запретном лесу, и его уже отчаялись найти живым. Северус сам оплакивал Поттера и, если бы не появление Ликси, нажрался бы до невменяемого состояния. А домовушка утверждала, что мальчишка находился у него и только недавно пропал, что ли? Как такое возможно? Чем Северус думал и думал ли вообще?

— Это какой-то бред... — резюмировал он, не в силах уложить в голове, как бы и почему мог прятать Поттера у себя. Да это по многим причинам было невозможно, но в первую очередь потому что они бы довели друг друга до белого каления, и Северус пришиб мальчишку, закончив то, что не удалось повелителю. — Ликси, уймись и объясни всё по-человечески! Я из-за твоего вытья ничего не соображаю.

Домовушка собралась и... нет, ничего рассказывать не стала. Зато щелчком пальцев перенесла журнальный столик к софе, а следующим щелчком расставила на нём целую батарею флакончиков, в которых находилось одинаковое содержимое перламутрового цвета.

— Мои воспоминания... — прошептал Северус, невольно коснувшись виска.

Мордред! Он думал, что память ему стёр Дамблдор (впрочем, после последней их беседы Северус уже не был в этом так уверен), но если воспоминания в этих фиалах, тогда… он сам? Или то дело рук Ликси?

На прямой вопрос домовуха замотала головой:

— Хозяин спрятал воспоминания, велел Ликси их беречь и отдать ему, когда будет безопасно. Хозяин должен их посмотреть!

Чувствуя, что она вот-вот опять забьётся в истерике, Северус собрался и отправил Ликси за протрезвляющим зельем. Ему срочно требовалось оказаться в здравом уме, иначе последствия возвращения воспоминаний будут непредсказуемыми, вплоть до полной потери памяти. Какого дементора Северус вообще начал пить? Что он думал, легче станет, что ли? Как будто не наступал на эти грабли после гибели Лили!

От волнения начали подрагивать руки, и принесённая склянка с зельем дробно постукивала по зубам. Северус торопился, понимая: в этих фиалах — ключ ко всему, и, похоже, Гарри Поттер всё-таки жив, только опять куда-то удрал, на очередные поиски приключений, ремень по нему плачет. Отсчитав ровно минуту после приёма зелья, он ощутил, как по телу, от кончиков ногтей на ногах до самых волос промчалась обжигающая огненная волна, сжигая на своём пути алкоголь. В голове прояснилось, мир больше не казался таким беспросветным, и на флаконы с воспоминаниями Северус посмотрел уже совершенно иным взглядом. Кажется, он начал догадываться, что тут происходило, и с решительным вздохом потянулся за первым из фиалов, а затем — за волшебной палочкой.

В себя Северус пришёл от причитаний Ликси и от того, что она протирала чем-то мокрым его лицо. Как он ни старался держаться, как ни храбрился, бравировал умениями в ментальной магии, возвратить такое количество воспоминаний за один присест оказалось ему под силу, а вот воспринять их... Мозг оказался перегружен обилием старой новой информации и шокирован её содержанием, так что отправил Северуса в спасительное небытие. Гарри Поттер был жив! Северус лично спас его в Запретном лесу от Квиррелла! Ещё Северус искал лорда в Запретном лесу, чтобы убедиться, что тот умер окончательно, или добить, а для себя с Гарри — способ вырваться из страны, чтобы ни Дамблдор, ни кто-то другой не посмел использовать ребёнка. Он даже написал своему наставнику впервые за долгие годы, и на одно письмо ответ уже был, а вот на второе...

— Ликси, — ещё раз позвал Северус заплетающимся языком, будто по-прежнему пьяный, — от магистра Росси...

Понятливая эльфийка тут же достала из кармашка на наволочке помятый пергаментный конверт. Северус взял его слабыми пальцами и попытался сесть, на что его голова и грудная клетка отозвались болью, ноющей и саднящей. С головой всё было понятно, такое вмешательство в ментальную плоскость не могло не пройти бесследно, но грудь... А, да, перед визитом Люциуса Северус выпил флакон обезболивающего с намерением затем принять Костерост, но вскоре ему стало не до сращивания сломанных рёбер. Видно, действие первого зелья закончилось. Пришлось вместе с укрепляющим — откуда ещё силы брать-то? — вновь глотать обезболивающее, благо Поппи, пока он был в Больничном крыле, собрала из осколков обратно рёбра и даже слегка срастила их. Некогда разлёживаться и болеть. Северус понял уже, что этот сумасшедший, богатый на откровения день и не думал заканчиваться.

В конверте вместе с письмом от наставника обнаружился ещё кусок верёвки с завязанными на ней узлами, достаточный, чтобы за него могли ухватиться двое человек. Быстрая проверка чарами подтвердила — портключ, незарегистрированный, а когда Северус прочёл письмо, то выяснил, что ещё и достаточно сильный, чтобы перенести через пролив и часть континента взрослого мага и ребёнка. Во сколько обошёлся учителю этот портключ, учитывая ещё срочность вопроса, задуматься было страшно. Северус никогда с сеньором не расплатится, и дело даже не в деньгах, а в отношении... Столько, сколько наставник сделал для него за всю жизнь, Северус вряд ли сможет сделать в ответ. Однако эту беспокойную мысль быстро сменила другая, даровавшая хоть немного облегчения. У него появилась возможность в любой момент сбежать из страны! Для активации портключа нужно было всем держаться за него и произнести слово-активатор, сеньор выбрал «Аконит», понятно, что не название поместья, чтобы его не связали с пропажей Северуса. Да и само такое слово просто так, в обычном разговоре, не скажешь. Осталось только...

— Что ты сказала? — неверяще спросил Северус, наконец вспомнив. — Гарри Поттер пропал?

Домовушка зашлась в бурных рыданиях, напрасно он повышал голос и требовал успокоиться. Кое-как удалось разобрать, что мальчишка очень расстроился, даже хотел её ударить. Ликси не собиралась оставлять Поттера одного, но с ней связался домовик из почтового отделения — пришёл ответ из Италии, а Северус ещё раньше наказал ответное письмо забрать немедленно. Когда же эльфийка вернулась, Поттера в комнате уже не было, равно как и его волшебной палочки, и мантии-невидимки.

— Почему он расстроился?

У Северуса было предположение, не дай Мерлин, оно подтвердится...

— Гарри Поттер слушал разговоры хозяина с его гостями, — прекратив рыдать и совсем поникнув, прошептала Ликси. — Сначала он злился, а потом заплакал.

Мерлин всемогущий! Северус в изнеможении прикрыл глаза. Так мальчишка слышал тот бред, что он нёс для Малфоя, и, скорее всего, разговор с Дамблдором тоже. Поттер всё знает, всё... Стоп, если это так, то Поттер должен понимать, что он никакой не крестраж. Почему же он сорвался и сбежал?

Допрос Ликси с большим трудом, но прояснил картину: Поттер, что было очень для него характерно, не дослушал до конца, а, похоже, улизнул прежде, чем Северус начисто разбил все доводы Дамблдора. От осознания кровь застыла в жилах. Северус помнил, как утром попросил Поттера верить, что бы ни случилось, но он же знал этого мальчишку! Мелкий гриффиндорец долгое время считал его исчадием ада и злейшим врагом, и, конечно, Поттер после услышанного не мог не решить, что ублюдку Снейпу нет до него дела, что Снейп предал его, а он сам — носит в себе часть души Тёмного лорда... Куда Гарри побежал? С какими намерениями? От досады Северус выругался. Ему удалось выдержать допросы, у него на руках был ключ к свободе, но этот несносный ребёнок всё испортил!

Много подробностей Ликси предоставить не сумела, но и того, что она рассказала, достаточно было, чтобы Северус едва не впал в панику. Она не могла разыскать мальчишку! В самом начале этой эпопеи, когда Северус только спрятал его у себя, он велел домовушке стереть все магические следы Поттера, и Ликси старательно исполнила требование. Поттер превратился в невидимку и до сих пор оставался им.

— Как ты не чувствуешь? Ты что, не понимаешь, что от этого зависит его жизнь?! — не выдержав, гаркнул он, и Ликси вновь заревела в полный голос.

Позабыв обо всём, Северус принялся лихорадочно перебирать варианты, куда могло понести этого безмозглого... донельзя расстроенного Поттера. Не к Дамблдору точно, иначе в комнаты уже давно ворвалась целая гвардия авроров! Но куда?

— Ликси. — Никакого эффекта, эльфийка как рыдала, так и продолжила рыдать. — Ликси! Мне нужна твоя помощь!

Только после этого она как-то собралась, перестала плакать и смогла выслушать его. Северус изо всех сил старался не давать ход эмоциям, не злиться, понимая, что стоит только потерять рассудок — и всё, пиши пропало. Он не оборачивался прежде в замке, не зная, какие защитные чары стояли для обнаружения анимагов (если вообще стояли, учитывая Мародёров и Минерву), но сейчас не оставалось выбора, потому что Ликси, напрягшись, сообразила, что убежал мальчишка полчаса назад. Целых полчаса! Да за это время он куда угодно мог добраться под мантией-невидимкой, а если Поттер ещё забрал из башни свою метлу... И как назло, в голове ни единой разумной мысли, где бы искать Поттера, уверенного, что его предали, и считающего себя монстром.

— Сделаешь меня невидимым, когда превращусь, — скомандовал он Ликси, натянул мантию и, спрятав в крепление волшебную палочку, вышел в коридор. — Запомни: пароль к портключу — «Аконит». Если со мной что-то случится, передай его Поттеру, он должен активировать портключ и убраться отсюда.

Непроизвольно задержав дыхание, он превратился. Пол тут же приблизился, но ненамного, отблески факельного огня стали ярче и больно резали глаза, а обоняние обострилось в разы. Почувствовал прокатившуюся по телу волну магии, скрывшую его, Северус встряхнулся и потянул носом воздух, ища в нагромождении запахов тот единственный, что привел бы к Гарри. Среди сырости, «ароматов» водорослей, мха, застоявшейся воды и дыма... есть! Северус припустил со всех лап следом за тонкой ниточкой следа, ещё не успевшей растаять в воздухе. Мантия-невидимка отлично скрывала своего владельца от чужих взглядов, но запах он спрятать не могла.

Коридор в подземельях он пролетел в мгновение ока, оттуда следы Гарри вели к главной лестнице и в вестибюль, куда Северусу хода не было даже невидимым: зал патрулировали авроры. Остановившись у лестницы наверх, он обескураженно принюхался. Как, мальчик пошёл на улицу? Не в гриффиндорскую башню, не к друзьям и не к аврорам, а на улицу? Что ему там понадобилось, ради Мерлина?

Пришлось потратить ещё несколько драгоценных минут, чтобы вернуться в подземелья и выйти из замка через потайной лаз. Авроры о нём, видимо, не знали, потому что оставили без внимания. Очутившись за пределами школы, Северус гигантскими скачками понёсся к главному входу, молясь, чтобы он ошибся. Сзади, такая же невидимая, неслась Ликси. У самого крыльца, буквально уткнувшись носом в землю, Северус чуть не застонал от разочарования. Следы Поттера были тут, были, совсем свежие! Какого Мордреда его потянуло гулять в ночь?

Оглушённый грохотом собственного сердца, Северус нёсся по следу, всё убыстряясь и убыстряясь. Он уже понял, куда направился Поттер, — в Запретный лес. Проклятье! Должно быть, отчаявшись и не дослушав, он уверился, что единственный выход — решить всё самым радикальным способом. Гриффиндорский герой! Такой же, как и его папаша! Нет бы подумать, спросить... Костеря Гарри на все лады, Северус уже не бежал — летел, едва касаясь лапами земли. У мальчишки — фора больше, чем в полчаса, а за это время могло случиться всё, что угодно! Добро бы, он напоролся на авроров, но ведь Гарри будет избегать их как огня!

У хижины Хагрида запах Поттера стал насыщенней. Там он какое-то время постоял, а ещё... Присмотревшись, Северус зарычал от злости. На земле остались отчётливые следы борьбы, и запах Гарри смешался с каким-то другим, чужим. Причём, Северусу показалось, он прежде где-то встречался с этим волшебником, но вспомнить и узнать не мог. Вроде бы и порадоваться стоило, раз с Гарри был не Квиррелл, однако нет: от хижины мальчишка и незнакомец шли уже вместе и прямо в Запретный лес.

Северус поднял голову и посмотрел на возвышавшийся впереди частокол деревьев. Даже в львином зрении лес казался монолитной стеной, перед которой было ещё относительно безопасно, но стоило перейти черту, и никто не поручится за твою жизнь. Зная о том, какие там обитали существа, Северус бы не сунулся в чащу в одиночку, а Гарри, Мерлин, этот бестолковый ребёнок шёл туда сам, по доброй воле, пока не попался в чьи-то лапы. Ну почему Гарри никогда не слушал, что ему говорили? Ведь Северус же просил помнить, что всегда был и будет на его стороне!

А тот маг, что нашёл Гарри, был не на его стороне, раз потащил мальчишку в чащу. Всё-таки лорд жив, и у него есть сторонник, в руках которого сейчас Гарри. Если Гарри, конечно, ещё жив... А он жив, Северус чувствовал это! Невидимая магическая нить обещания Лили натянулась до предела, причиняя боль (или это, преодолевая действие зелья, болело его тело?), но пока была цела. Пока цела! Позабыв об осторожности, Северус бросился в сторону леса.

Десять лет назад точно так же, сломя голову и не помня себя, он мчался за повелителем в Годрикову лощину. Северус понял, что опоздал, ещё когда увидел дом Поттеров: те прятались под Фиделиусом, а он, не посвящённый в тайну, не должен был видеть особняк. Но даже споткнувшись в прихожей о тело мёртвого Джеймса Поттера, даже слыша в доме мертвецкую тишину, разбавлявшуюся лишь надрывным плачем ребёнка, Северус не переставал надеяться, что успел, что что-то ещё можно сделать. Только в ту ночь он опоздал, и он до конца своих дней будет помнить об этом, помнить ту боль, то горе и бессилие.

Поэтому сейчас Северус должен найти мальчишку вовремя! И он летел, вынуждая не приспособленное к столь долгим забегам львиное тело двигаться на пределе сил, не обращая внимания ни на укусы холода, ни на ветви деревьев, злобно хлеставшие его по морде, ни на вой диких зверей, потревоженных аврорами. Пусть Гарри продержится ещё немного, он отважный, боевой мальчик, пусть, ради Мерлина, он продержится. В этот раз Северус успеет!

Чащу Запретного леса, не спавшего, потому что по нему по-хозяйски расхаживали волшебники, огласил раскатистый рык.

* * *

Послышавшийся в отдалении звук заставил Гарри прислушаться. Он не ошибся — это лев рычал, лев! Это профессор! Он воспрял было духом и тут же получил тычок в спину.

— Не останавливайся, Гарри. Невежливо заставлять себя ждать, ты и так очень припозднился на эту встречу. — Мерзкий человек, называвший себя Питером, ощерился и глумливо захихикал. — На целых десять лет!

У Гарри зашевелились волосы на затылке. На десять лет? Этот маг вёл его к Волдеморту?!

Было холодно (тоненькая мантия-невидимка совсем не грела) и очень, очень, просто запредельно страшно, из-за чего тело отказывалось повиноваться, но Питер упрямо тащил Гарри в самую гущу леса. Гарри пытался сопротивляться, упирался, кричал, однако ему никак не удавалось сбросить заклятие немоты, а в этом похожем на большого грызуна человечке крылась неожиданно большая сила. Несколько раз далеко за деревьями проходили отряды авроров; Гарри видел отблески пламени, которое они несли с собой, освещая лес, но Питер тогда ещё больше опутывал его всякими заклятиями, не разрешая даже с места сдвинуться, не то что кричать. Гарри и плакать уже не мог, видя, как в очередной раз исчезала надежда на спасение, а его мучитель всё с тем же гадким хихиканьем командовал двигаться дальше, вот как сейчас.

— Не заставляй меня применять силу, мальчик. Твоему отцу бы очень не понравилось, что я был с тобой груб.

Обернувшись на Питера, Гарри метнул в него горячий, полный ненависти взгляд. Этот человек смел утверждать, что был папиным другом? Вел Гарри непонятно куда, в самое сердце жуткого леса, к Волдеморту, но якобы не хотел причинять ему вред и расстраивать давно умершего друга? Да был бы отец жив, от Питера бы мокрого места не осталось! И профессор тоже бы ему наподдал! Гарри жалобно шмыгнул носом, надеясь, что всё-таки не ослышался и не обознался, что Снейп действительно в Запретном лесу и ищет его. Он шёл на встречу с Волдемортом, собирался со всем покончить вроде как, но... но едва появился этот Питер, схватил его и в самом деле потащил к Волдеморту, Гарри осознал, что ужасно хотел жить. Он хотел домой, в Хогвартс, под защиту Снейпа и Ликси! Почему они никак не могли разыскать его?! Стоп, но ведь Снейп тоже на стороне Волдеморта, ему нельзя верить. Он, наверное, кричал своему союзнику, этому Питеру, что шёл следом. Гарри никто не спасёт...

Остриё его собственной волшебной палочки упиралось в спину. Питер не раз уже угрожал применить какое-то Империо и обещая, что тогда он радостно побежит, куда сказали. Превращаться в безмозглую марионетку совсем не хотелось, поэтому Гарри брёл, хотя и едва переставлял ноги от усталости и ужаса. В темноте он видел ещё хуже, чем обычно, а Питер не зажигал огня, чтобы их не увидели, поэтому Гарри то и дело спотыкался о вылезшие из земли корни деревьев, камни, а один раз подвернул ногу, оступившись и попав в чью-то нору. Лодыжка горела огнём, наверное, до самых костей, Гарри хромал и плакал — он чувствовал, как обжигающе горячие слёзы бежали по щекам. Зачем он это сделал? Ну почему убежал, почему не пошёл к полицейским, чтобы те арестовали директора, арестовали Снейпа и разыскали Волдеморта в Запретном лесу? Вдруг Гарри ещё можно было вылечить, а директор Дамблдор просто ошибся или чего-то не знал? Как бы Гарри хотел вернуться всего лишь на час назад, он бы, конечно, не сглупил так! Он не хотел умирать...

Оранжевых пятнышек факелов, с которыми ходили авроры, не было видно уже давно. Высоко над головой Гарри сомкнулись ветви деревьев, больше не пропуская лунный свет, и стало гораздо холоднее — когда Питер зажёг огонёк на кончике волшебной палочки, Гарри увидел, что из его рта вырывался пар. На земле то и дело появлялись грязно-серые кляксы как будто бы не до конца растаявшего снега. Наступив на одну из них и не почувствовав холода, Гарри понял, что это не снег, а когда же такая же серая масса стала клочьями свисать с ветвей и гигантских валунов, попадавшихся по пути, до него дошло — это паутина. Казалось бы, Гарри физически не могло стать ещё страшнее: он в плену, в пути к жестокому убийце, — но он представил размер пауков, которые способны на такое, и его чуть не стошнило. Обернувшись на своего тюремщика, Гарри попытался предупредить, но не сумел издать даже жалкого мычания: Силенцио надёжно забрало у него голос.

Тьма безжизненного леса сгущалась со всех сторон. Если прежде Гарри слышал шелест и стук голых ветвей, редкое уханье сов или крики другой живности, то теперь чаща казалась мёртвой. Опутанной паутиной и мёртвой. Авроры сюда не сунутся даже в поисках Гарри, они же тоже люди и не станут рисковать своей жизнью. Гарри поник, машинально переставляя ноги. Его не найдут. Его не успеют спасти.

Едва не поскользнувшись на нагромождении скал, Гарри очутился на небольшой и лысой полянке, обрамлённой большими валунами с одной стороны, и старыми, рухнувшими деревьями с другой. Здесь не было никакого источника света, кроме волшебного огня в руке Питера, но Гарри показалось, что он даже так видел у корней одного из деревьев что-то лежащее, непонятное...

— Люмос Максима! — громко и с благоговением провозгласил Питер, подталкивая Гарри в сторону этого тёмного пятна.

Сделав несколько неуверенных шагов, Гарри замер. Если бы не Силенцио, он бы закричал во всю силу своего голоса от ужаса. Яркий свет заклинания выдернул из темноты человеческое тело, развалившееся на камнях, причём, Гарри готов был поклясться, что лежало оно на животе, спиной вверх, но при этом лицо тоже было видно, как если бы великан взял и выкрутил ему голову наоборот. Человек походил на поломанный манекен: руки-ноги согнуты и вывернуты под немыслимыми углами, левая нога вообще заканчивалась после колена, на правой руке недоставало кисти, — и Гарри скорее догадался, чем узнал в нём профессора Квиррелла. Профессор совершенно точно был мёртв с такими-то травмами, но когда Питер подтолкнул Гарри к нему поближе, на уродливом сморщенном и безносом лице внезапно открылись глаза, красные, как кровь.

— Ты привёл ко мне предателя, Хвост? — вкрадчиво поинтересовалось лицо.

— Нет, милорд, — почтительно пробормотал Питер, склонившись перед чудищем. — Я...

— Ты посмел ослушаться моего приказа?

Питер, то есть Хвост, затрясся и торопливо залепетал:

— Мой лорд, я сделал ещё лучше, чем вы повелели! Я привёл к вам самого Гарри Поттера!

Гарри невольно задержал дыхание, когда алые глаза впились в него, а в следующий миг голова взорвалась ослепительной болью, в разы сильнее, чем когда он сталкивался с Квирреллом.

— Гарри Поттер... — алчно прошелестел Волдеморт.

— Я нашёл его в комнатах предателя Снейпа. Следил за ним по вашему приказу, мой лорд, вы были правы, Снейп окончательно переметнулся на сторону этого маглолюбца Дамблдора! Мне повезло, я пробрался в его покои, когда он прятал мальчишку, а благодаря вашей палочке сумел выбраться и выпустить его, — с готовностью оттарабанил Питер-Хвост. — А теперь привёл к вам, милорд. Предатель явится за Поттером, я уверен! Позвольте, когда он придёт, я сам...

— Я разрешал тебе говорить, Хвост? — громко, чего никак нельзя было ожидать от него, рявкнул монстр. — Я сам решу, что делать со Снейпом! А пока я хочу говорить с мальчишкой, подведи его ко мне!

Шокированный Гарри не сдвинулся с места. Тогда Хвост толкнул его, и Гарри упал на колени в нескольких ярдах от распростёртого на камнях чудища. Удар получился болезненным: промёрзлая земля походила на камень.

— Встань, Гарри Поттер. Встреть свою смерть лицом к лицу, как полагается настоящему гриффиндорцу, — издевательски произнёс Волдеморт, и Гарри, у которого загорелось лицо, кое-как заставил себя подняться на ноги.

Этот урод всё-таки прав, Гарри не собирался валяться перед ним, вымаливая прощение, напротив, он встал и с вызовом уставился в глаза монстра. Боль в шраме стала уже нестерпимой, казалось, что вот-вот изо лба даже кровь пойдёт, но Гарри упорно заставлял себя не отводить взгляд. Его родители не просили Волдеморта о пощаде, они приняли свою смерть, как герои! И он… он тоже будет героем. Паника и надежда на чудо, мысленные мольбы о помощи, которыми Гарри жил ещё несколько минут назад, растворились, сменившись уверенностью, что сейчас он поступал правильно, что ничего другого уже не будет, и ему нужно достойно провести… провести… В алых глазах Волдеморта без труда читались удовольствие и торжество; чудовище ликовало, растягивая безгубый рот в улыбке, больше похожей на оскал, и пусть сам он был неподвижен и вряд ли мог что-то сделать, Гарри отчётливо понял — это его конец. И он, как настоящий гриффиндорец, сын таких же гриффиндорцев Джемса и Лили Поттеров, должен принять это достойно, порадоваться, что его злейший враг не подозревает, какой удар нанесёт сам себе его смертью, только… только минутный порыв уверенности прошёл и прошёл бесследно. Не в силах больше выдерживать взгляд Волдеморта, Гарри зажмурился и уронил голову себе на грудь, беспомощно всхлипывая. Он трус, он жалок, он… он так хотел жить!

— Видишь, каким я стал, мальчишка? Я потерял собственное тело из-за тебя в ту ночь, много лет назад. И это тело умирает от паучьего яда… Квиррелл, мой верный слуга, пожертвовал собой, чтобы продлить моё существование, — низко и тихо, шипя, как змея, заговорил Волдеморт, — я не способен даже сделать шаг… Я, величайший тёмный маг, постигший тайну бессмертия! Из-за тебя, глупого и необыкновенно везучего мальчишки… Не хочешь взглянуть на дело рук своих? Боишься? — монстр расхохотался. — Боишься! А я уверен, что Дамблдор твердил тебе иное. Тебя превозносили жалкие людишки, слабосилки, недостойные называться волшебниками! Но сегодня и здесь ты наконец умрёшь, Гарри Поттер. Сегодня никто больше не сможет тебе помочь!

Гарри содрогнулся, в который раз осознав правоту чудовища. В самом деле, никто не поможет ему, никому же не известно, что Гарри здесь. Даже профессор Снейп… тот львиный рёв, он наверняка почудился, просто Гарри очень сильно хотел верить, что спасение уже близко. Но профессор не придёт. Он же на стороне Волдеморта, он сам это сказал отцу Малфоя. Никто не придёт…

— Молчишь, Поттер? Не будешь молить о пощаде, как молила твоя грязнокровная мать? Не будешь пытаться противостоять мне, как твой отец? Где твоя гриффиндорская храбрость? Ведь ты так рвался спасать от Снейпа философский камень, который я заберу, убив тебя, и создам себе новое тело?.. Хвост! — проревел он. — Почему мальчишка не отвечает мне?!

Тот скороговоркой проговорил «Фините Инкантатем», и Гарри почувствовал, что державшие его магические путы наконец спали, и покачнулся. Вместе со свободой вернулась и возможность говорить, и он, подняв на чудище глаза, выпалил:

— Моя мама не делала этого! Не делала, ты!..

Волдеморт вновь расхохотался. Его жуткий, словно из фильма ужасов, смех пронёсся над поляной и будто отразился от скал. Задыхавшийся от собственной смелости Гарри, сжимая кулаки и превозмогая очередной приступ боли в шраме, всё же продолжал смотреть на своего мучителя. Тот мог говорить что угодно, как угодно лгать, но он не имел права очернять его родителей! Гарри не помнил, как всё случилось в ту роковую ночь, когда он стал сиротой, но сердцем чувствовал — мама и папа не посмели бы вымаливать у этого монстра собственные жизни.

Следом пролетела паническая, но чёткая и ясная мысль — нужно продолжать. Говорить, кричать, отвечать, словом, делать всё, чтобы Волдеморт не умолкал. Чем дольше этот демон будет разглагольствовать, тем дольше… дольше проживёт Гарри.

— Не могла! — насмешливо протянул тот. — Она умоляла сохранить жизнь тебе, своему полукровному выродку. А ведь я мог бы пощадить её, ведь за неё просили… Твой профессор просил, мальчишка, — понизив голос, глумливо протянул Волдеморт и вновь оскалился, довольный произведённым эффектом. Гарри же, бывший в шаге от того, чтобы накинуться на это чудище с кулаками, бестолково остановился. Профессор? Волдеморт же не имел в виду Снейпа? — Да, тот, кого ты зовёшь «профессор Снейп». Он на коленях умолял сохранить жизнь ей, убить только её мужа и тебя. Видно, предал меня в отместку и как напрасно — в тебе нет ничего от неё, одна лишь грязная кровь!

От сказанного им у Гарри голова пошла кругом. Он запутался, он окончательно запутался и ничего не понимал! Снейп же служил Волдеморту, как он мог просить, чтобы тот не трогал маму Гарри? Даже если дружил с ней в детстве, как… а если Снейп был за Пожирателей, то как он дал маме обещание позаботиться о Гарри? Снейп что, всё-таки не злодей? Называли же его Волдеморт и Хвост предателем… Дыхание у Гарри перехватило, а щекам сделалось горячо от слёз. Уж не намекал ли Волдеморт, что Гарри… что Гарри ошибся, и профессор был, на самом деле, на его стороне? Но это не могло быть так, это не правда, Гарри не мог так глупо ошибиться и потерять свою жизнь из-за…

— Не плачь, Гарри Поттер. Скоро ты увидишься со своей матерью, — пообещал Волдеморт, вновь криво и кровожадно ухмыляясь, и скомандовал: — Подойди, Хвост! Дай мне его волшебную палочку. Подними меня!

— Убивай! — крикнул Гарри, прежде чем успел осознать, что творил. — Убивай и умрёшь сам! Я — твой крестраж, осколок твоей души. Убивай же!

Если бы он мог, то зажал бы себе рот рукой, потому что проболтался. Теперь уже его план навредить Волдеморту своей гибелью не удастся, тот не дурак и не будет трогать свой же якорь для бессмертия. Зато Гарри останется жив...

Внезапно монстр расхохотался.

— Это Дамблдор сказал тебе такую чушь? Небось ещё объявил, что ты идёшь на смерть, жертвуешь собой ради великой цели, победы надо мной?

Гарри обескураженно смотрел на веселящегося врага.

— Дамблдор мнит, что знает всё на свете, только его проблема в том, что он ничего не знает! Нельзя поместить крестраж в живое существо. Магия не позволит! Ты никак не связан со мной, а твой обожаемый учитель отправил тебя на верную смерть!

— Нет, — от шокирующего ужаса понимания Гарри мог только шептать. — Нет, это не правда, я...

Он — не крестраж? Он не должен умереть от руки Волдеморта, чтобы лишить его возможности возродиться? Эта мысль не укладывалась в голове, ведь тогда получалось... получалось, что самопожертвование Гарри — напрасно?

Нужно было бежать. Спасаться! Гарри больше ничто не держало, Хвост отменил все заклинания, а сам, подобострастно приблизившись к своему господину, приподнял его тело, вложил палочку в целую руку и сжал за его пальцы. Целую вечность он, наверное, целился в Гарри, понукаемый шипением Волдеморта, а Гарри всё стоял и стоял, не в силах сдвинуться с места. Он оцепенел, не понимая уже, кто хороший, а кто плохой, и так ли уж ему нужно умирать, как говорил директор Дамблдор, ведь если Снейп всё-таки не за Волдеморта, значит, ему нужно верить, значит, он с его-то знаниями мог как-то попытаться достать из Гарри крестраж и… Осознав, что монстр замолчал, Гарри испуганно вскинулся, посмотрел на него и успел только заметить радостный оскал на жутком лице. Шар света на кончике волшебной палочки предостерегающе погас.

— Авада…