Огранённые (гет)

Ххххх «Хххххх», июль — август 1979 года Третьей эры.

Рэин так и не узнал, где именно он оказался, но каждый день в этом месте напоминал предшествующие и последующие так же, как походили друг на друга гладкие столбы забора, окружающего огромный комплекс. И хотя в общей комнате висел календарь, никто почти не обращал на него внимание. Выделялись в этой череде только сутки после разговора с Эрвентом. Их дали Рэину для размышлений, но он уже всё решил предыдущим вечером.

По утрам приходил Вальдау, выдавал бритву на время умывания, а потом снова забирал. Затем все выходили в коридор из своих маленьких комнаток и отправлялись на утреннюю пробежку и упражнения. Именно при этих обстоятельствах Рэин впервые увидел лицо Даара через день после беседы в кабинете Эрвента.

Даар шёл позади всех неуютно близко к стене, как обычно запустив руку в длинную, достающую до глаз, тёмную чёлку.

— Сколько ты ещё будешь прятаться? — бесцеремонно бросила Панделеана через плечо. — Если он не сможет привыкнуть, это его проблема. Не твоя.

Даар ничего не ответил, тогда она развернулась и преградила ему путь. Все остальные сделали по инерции несколько шагов и тоже замерли. Вальдау, который сопровождал их в этот момент, внимательно следил за каждым движением, но не вмешивался. Обстановка была как во время грозы, когда молния уже сверкнула за свинцовыми тучами, и вот-вот грянет гром.

— Лена, не надо, — тихо протянула Эмита.

Рэин впервые услышал это обращение и даже сначала не понял, кому оно адресовано.

Пандэлеана не уделила просьбе внимания. Она аккуратно, но властно взяла Даара за запястье и уверенным движением отвела его ладонь от лица. Затем, всё ещё держа руку юноши в своей, она сделала шаг в сторону, повернулась к остальным и сразу же нашла глазами Рэина, чтобы убедиться, что он всё видит.

И он всё видел. Уже зная, в чём заключается способность Даара, Рэин пытался предположить, почему тот прячет лицо, и почти уверился, что причиной стало неудачное перевоплощение. Он был готов встретиться глазами с уродливой химерой, чей облик состоит из многих несочетающихся друг с другом человеческих и, может быть, даже нечеловеческих черт. Он бы не удивился, увидев десяток выпученных глаз с лопнувшими сосудами, жуткие шрамы, рваные ноздри, гнилые зубы в несколько рядов. Но то, что предстало взгляду Рэина совсем не соответствовало тому, что он успел себе представить, и оттого пугало ещё сильнее.

Рэин увидел бледного парня с аккуратными тонкими губами, чёрными бровями, темными глазами, которые могли быть очень выразительными, если бы не были такими ненастоящими — в посмертных масках заключалось больше жизни. Даар казался холодным, как фарфор, чуждый любым эмоциям. То выражение, которое застыло на его лице, не походило на спокойствие, умиротворение, скуку или даже равнодушие. Оно не передавало ничего. Когда Рэин смотрел в глаза Даара, ему на ум приходило только одно слово — пустые. Он даже не понимал, есть ли за этой оболочкой человек, потому что видел только бесконечное всеобъемлющее ничто.

Пандэлеана отпустила руку Даара, которая сразу же безвольно повисла. Это движение помогло Рэину очнуться. Он понял, что отступил на несколько шагов. На удивление, среди остальных полное спокойствие сохраняла только Иуора, несмотря на самый юный возраст. Эмита и Куандэл выглядели встревоженными то ли из-за общего напряжения, то ли из-за того, что сами не до конца привыкли к облику Даара.

— Идём, не задерживаемся, — наконец поторопил их Вальдау, и все продолжили движение.

В тот день, как впоследствии в любой другой, они вышли по коридору на спортивную площадку. Даже если бы Рэин попытался описать эту часть дня, у него бы не получилось, потому что всё смешивалось в голове, превращаясь в бесконечную изощрённую пытку. Разминка была ещё терпимой, но пробежка — совершенно невыносимой. От Рэина пока требовали меньше, чем от остальных, даже меньше, чем от Иуоры, но он едва справлялся с этой нагрузкой. Уже после первого круга ему казалось, что, делая выдох, он может случайно выплюнуть собственные лёгкие.

Каждый раз по дороге на завтрак Рэин думал, что так и не дойдёт до столовой. Особенно сильно это ощущение было в первые недели, когда от усталости он не мог держаться прямо на заплетающихся ногах и постоянно спотыкался. Однажды, подвернув ногу в коридоре и потеряв равновесие, Рэин понял, что искать баланс сил нет, и смиренно приготовился к встрече с кафелем.

Однако этого не случилось. Кто-то уверенной и сильной рукой поймал его выше локтя, а потом, для удобства перехватив за шиворот, одним движением снова поставил на ноги. Рэин обернулся. Из-за невысокого роста он привык смотреть на других снизу вверх, но по спине всё равно пробежал холодок, когда он впервые так близко увидел нависшее над собой пустое, безжизненное лицо Даара.

— Спасибо, — пробормотал Рэин, жалея, что от испуга не может в полной мере передать свою благодарность. Он подозревал, что Даару не хватает сочувствия.

Из-за усталости Рэин почти всегда входил в столовую последним. Пандэлеана обычно занимала место в центре, Даар садился в самый дальний угол. Куандэл, Эмита и даже Иуора, не раздумывая, следовали за Пандэлеаной. В первый раз Рэин поразился, как привычно для них это выглядело — оставлять Даара в одиночестве — и, слегка поколебавшись, подсел к нему сам: не напротив, а рядом, так, чтобы они сидели плечом к плечу, и в то же время Рэину не приходилось постоянно отводить взгляд от жутких глаз соседа.

Подали еду: кашу с бананом и изюмом, чай, тосты с вареньем, кажется, вишнёвым и персиковым. Для каждого предназначался свой поднос. Все завтракали с аппетитом, но изнурённый Рэин съел лишь пару ложек и откинулся на спинку стула, желая только одного — чтобы его оставили в покое.

— Лучше поешь, — обратился к нему Даар. — Тебе понадобится энергия.

Говорил он редко и мало, и Рэин не понимал, почему. Если его лицо пугало, то голос — завораживал, им стоило гордиться. Но, кажется, Даар старался обращать на себя как можно меньше внимания.

— А вас здесь всегда так кормят или только по особым случаям? — осведомился Рэин, вспоминая кулинарные изыски, которые приносили ему в комнату. Думать о том, для чего стоит набираться сил, решительно не хотелось.

— Всегда. Ешь, а то пожалеешь.

После завтрака все разделялись для индивидуальных тренировок. Поначалу Рэин ходил в сопровождении Вальдау, но вскоре, как и остальные, стал передвигаться по комплексу самостоятельно.

Помещение для практики было просторным. В нём, как и в спальне, отсутствовали окна, но поселиться полумраку здесь не давали встроенные в потолок светильники, вытянутое по горизонтали зеркало внушительных размеров и бледно-серые, почти белые стены.

Переступив порог этой комнаты впервые, Рэин долго разглядывал её, не до конца веря тому, что видит. Отовсюду из-за прутьев клеток на него смотрели блестящие глаза-бусинки — помещение было полно птиц. Для Рэина не стало неожиданностью, что Эрвент знал, на ком именно он может использовать телепатию, потому что сам рассказал об этом на следующий день после их знаменательного разговора. Поражало именно многообразие видов: белоснежный голубь; скворец, притягивающий взор тёмно-синим перламутром оперения; непоседливая синица; сова-сипуха, рассматривающая всех с застывшим удивлением; горделивый ворон. Комната выглядела так, будто не должна была появиться в новой раздробленной жизни Рэина. Она как будто сошла со страниц школьного диктанта.

Клетки были везде. Они, отражаясь и множась в огромном зеркале, свисали с потолка на цепочках, покоились на подставках, напоминающих те, что используются для кашпо в зимних садах, и даже стояли на полу. В одной на жёрдочке сидела ярко-жёлтая канарейка, мучительно напоминавшая Дециму, а в соседней — нахохлившийся воробей, при виде которого Рэин совсем поник. Раньше эта пташка казалась ему забавной, потому что своими повадками напоминала Иджи, теперь же на глаза наворачивались слёзы.

В растерянности Рэин поднял глаза на зеркало, ожидая увидеть там Вальдау, который в тот день неотступно следовал за ним, но встретился взглядом с Эрвентом, появившимся за спиной незаметно и бесшумно. На этот раз на нём был тёмно-изумрудный костюм из мягко переливающейся ткани. В тени оттенок казался холоднее, а на свету — теплее.

— Здравствуй, Рэин, — сказал он, делая шаг в комнату.

— Здравствуйте.

— Пришёл проведать тебя в первый день обучения, — Эрвент окинул взглядом многочисленные клетки. — Как ты понимаешь, я не смогу всегда присутствовать на занятиях, но время от времени буду заглядывать и смотреть на твои успехи. А сейчас я хотел бы, чтобы ты просто показал, что умеешь.

— Совсем немногое, — Рэин обращался к Эрвенту, но смотрел в глаза ворону в ближайшей клетке. — Я использовал телепатию всего один раз. Случайно.

— Это не имеет значения. Выбери любую птицу и заставь её сделать что-нибудь простое. Кстати, не забывай вот об этом, — Эрвент поднял с неприметной полки защитную перчатку.

Рэин машинально взял её, но не надел, а нервно сжал обеими руками и прошёлся по комнате, вновь вглядываясь в каждую птицу. Он в нерешительности замер рядом с канарейкой. Совладать с чувствами было сложно, а настроиться на спокойно-меланхолический лад, как в тот единственный раз, когда способность проявилась, — решительно невозможно. Рэин перевёл взгляд на воробья, и дыхание перехватило.

Он сделал несколько торопливых шагов назад, чуть не споткнулся и снова оказался перед клеткой с вороном. Его вид не вызывал никаких эмоций — то что надо. Рэин осторожно открыл дверцу и просунул туда руку. Ворон попятился. Тогда Рэин, робко исследуя границы дозволенного, прикоснулся сначала к крылу, а потом к голове. Птица предприняла слабые попытки отстраниться, но в клетке для этого было недостаточно места. Так они и простояли несколько минут: ворон терпел вторжение в его личное пространство, но не осмеливался клюнуть, а Рэин пытался применить телепатию, хотя толком не понимал, что должен почувствовать — в предыдущий раз всё случилось само собой.

— Не выходит, — сказал он наконец, убирая руку.

— Как думаешь, в чём проблема? — спокойно, без тени раздражения или нетерпения спросил Эрвент.

— В вас.

В ответ на это Эрвент улыбнулся нежной, почти отеческой улыбкой.

— Я имел в виду, в том, что вы смотрите, — поправился Рэин. — Это сбивает.

— Я так и понял, — Эрвент развернулся к выходу. — Пойдём, покажу тебе кое-что, — он жестом поманил Рэина за собой. — По дороге расскажешь, что ты пытался сделать, чтобы твоя способность сработала.

— Ну, я думал, для этого нужно настроиться, успокоиться, — ответил Рэин, следуя за Эрвентом по коридору. — Я был спокоен в тот единственный раз, когда применил телепатию. Расслаблен, но не рассеян. Правда, я так и не почувствовал связи, о которой рассказывала мне Иджи. Ощущалось скорее так, будто это Децима подслушала мои мысли, а не я залез в её голову.

Эрвент провёл Рэина за одну из одинаковых дверей, но вместо кабинета там оказался другой коридор, более узкий и совсем без окон.

— И именно поэтому ты не выбрал канарейку? Слишком много воспоминаний? — уточнил он.

Рэин кивнул.

— Интуитивно ты действовал верно, но, к сожалению, не всегда будет время сосредоточиться и отбросить лишнее, — Эрвент остановился у очередной двери, однако не спешил заходить. — Всё зависит от твоих мыслей. Когда ты спокоен, они твёрже, жёстче, им легче пробиться в сознание другого существа. Обстановка редко бывает благоприятной, поэтому твоя задача — в первую очередь научиться работать с собственным сознанием, управлять им.

Эрвент нажал на дверную ручку и переступил порог, увлекая Рэина за собой. Они оказались в комнате, где стояла только деревянная скамейка. На стене располагалось странно вытянутое по горизонтали окно, за которым виднелось уже знакомое помещение с птичьими клетками. Рэин понял: они стояли с обратной стороны зеркала.

Здесь Эрвент не задержался и сразу направился к незаметной боковой двери. За ней оказалось точно такое же помещение с лавкой и окном, с тем лишь изменением, что за стеклом находились два человека. Рэин сразу узнал Куандэла по всклокоченной чёрной шевелюре и резким движениям, в то время как неподвижно стоящего рядом мужчину он видел впервые.

Вокруг Куандэла находилось несколько преград из разных материалов: ткань, натянутая на прямоугольную раму, доски, бетонная плита, что-то ещё, чего Рэин не мог разглядеть на дальнем плане. Через ткань рука Куандэла проходила легко, будто сквозь мираж, в бетон же она погружалась медленно, как нож в масло. Рэин заметил, что Куандэл использовал способность только на одной, правой, руке, и когда доходил до плеча, будто встречал сопротивление.

— Каждому овладение способностью даётся по-разному, — подал голос Эрвент. — В большой степени это зависит именно от личных качеств. Куандэлу приходится тяжелее всего: ему очень трудно концентрировать внимание и заниматься одним и тем же на протяжении длительного времени. Но в этом кроется и его преимущество — он быстро переключается на разные задачи.

Внезапно, словно в подтверждение этих слов, человек рядом с Куандэлом сделал выпад, такой быстрый, что Рэин едва успел разглядеть в его руках, до этого спрятанных за спиной, металлическую палку. Свист, с которым она рассекла воздух, донёсся даже через стекло. Удар должен был прийтись прямо на предплечье Куандэла, но тот даже не попытался увернуться, только рефлекторно зажмурился — и палка, замедлившись всего на долю секунды, прошла сквозь его руку.

Эрвент удовлетворённо кивнул и открыл боковую дверь в следующее помещение, которое снова ничем не отличалось от двух предыдущих. За стеклом Рэин увидел Эмиту, а с ней — целых три человека. Все трое одновременно нападали на девушку, но она легко парировала любую атаку или уклонялась почти играючи, предугадывая каждое движение.

— Куандэлу нужна постоянная смена деятельности, поэтому он быстро научился работать с разными материалами: ткань, дерево, металл, — снова заговорил Эрвент. — Но, как ты видел, общий уровень пока достаточно низок. Эмита же легко увлекается чем-то одним, забывая про всё остальное. Именно поэтому она очень хорошо овладела предвидением недалёкого будущего, но ей сложно заглянуть, скажем, на несколько месяцев вперёд или, наоборот, во вчерашний день.

Рэин не отрываясь следил за Эмитой, за её лёгкими, отточенными движениями и невольно задавался вопросом, как давно она здесь.

— Чтобы не попасться в ловушку, которую устроит тебе собственный разум, не зацикливайся на чём-то одном, — Эрвент тоже заворожённо глядел на Эмиту. — Меняй птиц как можно чаще, развивай в себе гибкость и изменчивость. Не заводи любимчиков, иначе потом будет сложно переключиться на других животных и впоследствии на людей.

Эрвент открыл очередную дверь. Там за стеклом Рэин увидел Иуору. Она почти неподвижно сидела на стуле, маленькая и хрупкая. Перед ней на низком столике лежала худая и измождённая кошка. Её белая шерсть была перепачкана запёкшейся кровью, вместо хвоста — короткий обрубок, один глаз отсутствовал, другой гноился. Обе руки Иуоры покоились на изуродованном тельце, на лице отражалось лишь спокойствие — никакого отвращения. Поначалу Рэину казалось, что ничего не происходит, но, присмотревшись внимательнее, он понял, что раны медленно, едва заметно затягиваются.

Позади Иуоры стояло несколько клеток с кошками и собаками, тоже искалеченными. Рядом сидела женщина и наблюдала. Эрвент долго молчал, прежде чем подать голос.

— Иногда сосредоточиться очень сложно. Несмотря на свой юный возраст, Иуора уже сполна прочувствовала, как тяжело порой оставаться хладнокровной.

— Сколько ей? — не удержавшись, спросил Рэин.

— Тринадцать. Последние два года она провела здесь. Всё это стало для неё привычкой. Пожалуй, самый эффективный способ справиться с тем, что может выбить из колеи, — постоянно находиться в некомфортных условиях. Тогда, что бы ни случилось и кто бы ни пытался тебе помешать, ты воспользуешься своей способностью, не задумываясь.

Они перешли в следующую комнату. Сначала Рэину показалось, что за стеклом никого не было, только в середине зачем-то кру́гом стояли тонкие деревца в больших горшках. Но прошла секунда-другая, и они начали стремительно уменьшаться, за несколько мгновений превратившись в молодые побеги, а потом вовсе вросли в землю, будто их и не было. В самом центре Рэин увидел Пандэлеану, а за ней, позади линии из горшков — незнакомую женщину. Как только преграда исчезла, женщина прыгнула в круг, как горностай к добыче, а Пандэлеана в тот же миг выскочила из него, и саженцы вновь вырвались из-под земли так стремительно, будто это были не растения, а гейзеры с кипящей водой.

Даже про себя Рэин называл Пандэлеану полным именем: царственным и гордым. Если она и сможет когда-нибудь стать Леной в его глазах, то совсем не скоро.

— Понимаю, разобраться сложно, но не переживай, ты не останешься с этим один на один, — вновь заговорил Эрвент. При взгляде на Пандэлеану его лицо приобрело спокойное, почти безмятежное выражение. — Даже если меня не будет рядом, мои люди подскажут, если ты запутаешься, и не позволят никому навредить, даже случайно.

— Вас не пугает её способность? — спросил Рэин, кивая в сторону Пандэлеаны.

— Нет, — просто ответил Эрвент. — А должна?

Этот вопрос привёл Рэина в смущение.

— По крайней мере, она не может не настораживать.

— Думаешь о конце Новой эры? — с лёгкой усмешкой спросил Эрвент. — Не переживай, вызвать временной разлом Пандэлеана не сможет. Она умеет перематывать время только для отдельно взятых объектов. К тому же она неспособна в одиночку сделать то, для чего понадобилась жизненная сила четырёхсот человек.

— Вы верите, что всё было именно так? — поинтересовался Рэин.

Отчего-то ему казалось, что у Эрвента должен быть свой взгляд на события.

— Что, после нашего разговора официальные версии больше не удовлетворяют твоё любопытство? — Эрвент совсем развеселился. — Но в общих чертах — да, вероятно, всё было приблизительно так. Впрочем, я убежден, что те погибшие люди находились под определённым влиянием, потому что в нормальном состоянии организм не отдаст артефакту всю энергию. Когда она упадёт до критически низкого уровня, связь разорвётся: ты и сам почувствуешь это. Твоя способность — такой же артефакт, просто внутри тебя, и она не может тебе навредить.

Эрвент открыл следующую дверь. Рэин уже понял, что она станет последней. За стеклом он увидел нескольких людей, кружившихся не то в танце, не то в погоне, и подумал, что различить среди них Даара будет сложно, и тем не менее сразу его узнал. Кажется, его облик ничем не отличался от обычного. Едва Рэин успел об этом подумать, как рука Даара неестественно исказилась: сузилась и изогнулась под углом, на который больно смотреть. Пальцы одного из преследователей схватили воздух в том месте, где только что было запястье Даара. Рэин и представить не мог, что изменять внешность можно так: буквально превращать своё тело в глину и лепить себя заново.

Тренировка тем временем продолжалась. Услышав, а может быть, почувствовав очередного преследователя вне поля зрения, Даар обернулся вокруг своей оси, стремительно уменьшаясь, как будто он был одним из саженцев Пандэлеаны. Уже в следующую секунду он вырос за спиной противника и положил свою мраморную руку ему на горло. Судя по всему, это было что-то вроде условного сигнала, и преследователь, подобно выбывшему из игры участнику, тут же отошёл к стене. В этот момент к Даару подскочил ещё один человек, но вдруг отшатнулся и окинул комнату нервным взглядом, явно в поисках чего-то.

Сначала Рэин не понял, что случилось, но, приглядевшись внимательнее, увидел, что на месте, где мгновение назад находился Даар, почему-то стоял тот самый выбывший преследователь. Рэину потребовалась всего пару секунд, чтобы сообразить, что Даар никуда и не пропадал — его выдало пустое выражение, которое не сходило с лица даже в чужом обличье. Может быть, ровно столько же понадобилось бы отвернувшемуся противнику, если бы Даар не воспользовался моментом уязвимости, и не положил руку ему на горло.

— Завораживает, правда? — спросил Эрвент.

Рэин кивнул. Он уже забыл, что они находятся здесь вместе.

— Однажды и ты научишься делать поистине невероятные вещи. Я долго изучал материалы, оставшиеся после эксперимента доктора Бальта, и кое-что понял. Все артефакты, магическая сила которых была передана испытуемым, различались лишь назначением, а вот мощность у них совпадала. Это означает, что каждый из вас имеет одинаковый магический потенциал. То, каких результатов вы достигните, больше зависит от ваших личных качеств: упорства, целеустремлённости, работоспособности, в меньшей степени выносливости. — Казалось, Эрвент закончил свою речь, но вдруг он тихо и вместе с тем отчётливо произнёс. — Хочешь, чтобы больше ни одна семья не пострадала?

— Хочу.

— Тогда всё в твоих руках. Вернее — в голове.

После этих слов за стеклом Даар положил руку на горло последнему противнику и, скользнув глазами по зеркалу, на долю секунды задержал безжизненный взгляд на Рэине, словно знал или надеялся, что там кто-то стоит.

Что случилось с Дааром? От чего его спас Эрвент? Почему он стал таким? Рэин не верил, что человек мог родиться неспособным выражать эмоции. Наверное, как и каждый здесь, Даар побывал в лапах террористов, и, видимо, для него это не прошло бесследно.

— Пойдём, — сказал Эрвент, выходя из помещения.

Почти весь обратный путь они проделали в полном молчании, но в конце Эрвент снова заговорил.

— Что ж, мы начали с того, что в моём присутствии тебе сложно сконцентрироваться, но именно это и есть ключ к тому, чтобы научиться использовать телепатию в любых условиях. Как ты уже понял, из этой потайной комнатки, — он указал большим пальцем себе за спину, — каждую минуту за тобой могут наблюдать: я, господин Вальдау, кто-то ещё из моих помощников. Ты либо постоянно переживаешь о том, смотрят ли на тебя, либо выбрасываешь окно из головы, убеждаешь себя, что оно не имеет значения. Абстрагироваться от меня, стоящего прямо за спиной, чуть сложнее, но ненамного. В конце концов, если ты можешь вмешиваться в мысли других существ, почему бы для начала не поработать со своими?

Внимательно слушая, Рэин не заметил, как они вновь оказались на пороге тренировочного помещения.

— Это будет твоё первое задание, — подытожил Эрвент.

Рэин кивнул. Он опять подошёл к ворону, и опять ничего не получилось. Но в этот раз он не остановился — отпирал клетку за клеткой, не обращал внимание на следы от когтей и клювов недовольных птиц, специально не воспользовавшись перчаткой, чтобы подвергнуть себя ещё большим неудобствам. Рэин пробовал по второму, третьему, четвёртому кругу, пока, наконец, повинуясь его мысли, маленькая серая трясогузка скачущим полётом не описала круг по комнате и не приземлилась на плечо Эрвента.

Последующая часть того дня была похожа на утро: круговорот из тренировок — физических и магических, — еда, перерывы на отдых в общей комнате. Даар был прав, есть в этом месте хотелось сильно, поэтому Рэин больше не пренебрегал пищей.

В свободное время из спортивной формы можно было переодеться в повседневную одежду, которая была здесь в достатке: под любое настроение и подходящих размеров. Рэин сразу понял, что для обитателей корпуса это была последняя тонкая ниточка, связывающая их со старой, нормальной жизнью, и один из немногих способов выразить свою индивидуальность.

Из-за беспросветной тоски и оторванности от внешнего мира все дни напоминали друг друга, несмотря различия в распорядке. Тренировки и отдых могли проходить в разное время. Иногда Рэин и остальные почти целый день оттачивали свои способности до изнеможения и животного голода, а в иные разы так и не прибегали к магии, потому что всё время уходило на физическую подготовку. Обучаться они могли и поодиночке, и все вместе, но Рэин, как ни старался, не мог понять закономерность или график, по которому проходили групповые занятия.

Скорее всего, распорядок в комплексе зависел от помощников Эрвента. Сначала казалось, что в здании полно людей, то и дело снующих по коридорам и скрывающихся за многочисленными дверями, многие из которых для Рэина были недоступны. Однако вскоре он стал замечать одни и те же лица и насчитал чуть больше трёх десятков человек, включая уборщиков, на всё огромное строение.

Постепенно Рэин начал привыкать к странностям этого места, к здешнему укладу, к загадочным звукам — стрёкоту и шелесту, — которые разбудили его в первый день, и с тех пор время от времени так же неожиданно возникали и пропадали. Он привыкал к людям, которые его окружали постоянно, и которые появлялись время от времени. Очень скоро ему стало казаться, что однажды он сможет привыкнуть и ко всей своей новой жизни.