21 закат нашей любви (гет)

POV: ???

Когда весь лагерь уснул, я, оглядываясь по сторонам, вышла из здания и пошла в сторону дикого пляжа, на который можно было пройти с помощью дыры в заборе. Полная решимости и одновременно мучимого сомнениями, я старалась шагать как можно тише, избегая хрустящих веток и шелеста сухих листьев под ногами. Ночь была безлунной, и только редкие облака, закрывающие звезды.

Добравшись до пляжа, я почувствовала легкий запах соли и водорослей.. Дойдя до того места, где я закопала коробку с дневником, я присела на колени и начала рыть землю руками, забыв о времени и своих опасениях.

Когда мои пальцы наткнулись на знакомую поверхность коробки, я ощутила лёгкую дрожь. Спустя мгновение я извлекла её из земли, осматривая на ощупь, хотя глаза, привыкшие к темноте, почти не различали деталей. Но моё сердце застыло: коробка была повернута не той стороной, как я помещала её.. Кто-то брал коробку и отрывал мой дневник...

Я осторожно вытянула дневник и повертела его в руках. Страх медленно обволакивал меня, и я не могла позволить себе слинять в объятья паники. Кого-то мой дневник интересовал достаточно, чтобы перерыть пляж.

Мысли пестрили непредсказуемостью догадок, каждая из которых была мрачнее предыдущей. Если это кто-то из лагеря, то мне конец! Всем моим планам конец! Вот кого могло занести в эту глушь?! Мне придется избавиться от всех, кто трогал или читал этот дневник. Нужно срочно его перепрятать...

* * *

Утром ребят разбудили не привычные голоса вожатых, как это было обычно, а странная сирена. Ребята повскакивали с кроватей, с тревогой переглянулись и выскочили на крыльцо в пижамах, наспех натягивая тапочки. Перепуганные, они жались друг к другу, пытаясь понять, что происходит.

По громкоговорителю разнеслось тяжёлое и тревожное сообщение: «Сегодня случилось страшное событие. Наши вожатые были похищены. Вам придется самостоятельно пойти на зарядку и завтрак, а потом попытаться спасти ваших вожатых!»

Ребята, ошеломленные услышанным, переглянулись. Паника начала распространяться, но в то же время волнение и настороженность смешивались с любопытством и скрытым азартом. Вожатые всегда были рядом, руководили и занимались решением их проблем. Теперь же пришло время взять ответственность на себя.

После начального шока, ребята начали организовываться. Во главе как всегда встал Чжун Ли. Вмиг его уверенное лидерство притянуло остальных. Он быстро сгруппировал всех и скомандовал:

— Так, перво-наперво — зарядка! Не забываем прислушиваться к громкоговорителю, возможно, будут новые инструкции или подсказки.

Его энтузиазм оказался заразительным. Подозрения, страх, все эти негативные чувства уступили место решимости и сосредоточению. Наскоро сделав зарядку на главной площади, ребята пошли на завтрак, стараясь не отклоняться от привычных действий. Завтрак прошёл как никогда организованно, каждый помогал друг другу.

Люмин, проходя к уже привычному столу, внезапно была остановлена Скарамуччей, который смотрел на неё чуть виновато, но губы были растянуты в примирительной улыбке.

— Люмин, ты же до этого за этим столом сидела? — спросил он. — Садись, Кэ Цин решила отсесть, у нас тут свободное место появилось.

— Э-э, спасибо... — Люмин была ошеломлена и вопросительно подняла бровь. — С чего бы вдруг такое доброжелательное отношение? Я сяду за стол с друзьями, ты кажешься мне подозрительным, Скарамучча.

— Эй, русалочка, ну прости... Виноват, — Скарамучча преградил ей путь, не давая пройти. — Мы же весело проводили время до этого. Ну чего ты дуешься? Ну дурак, присоединился к Кэ Цин, действовал на эмоциях. Честно говоря, я не хотел прекращать с тобой общаться...

Люмин тяжело вздохнула, не зная, что ему сказать. С одной стороны, чувствовалось, что извинения были искренними, но с другой стороны, она до сих пор злилась на него и остальных.

— Эй, свали с дороги и отстань от неё! — Тарталья появился сзади и отодвинул Скарамуччу в сторону, а затем приобнял Люмин за плечи. — Пойдём. Он тебя донимает? Ты только скажи, мы быстро разберемся, — он повернул голову и кинул убийственный взгляд на Скарамуччу.

Люмин взглянула на Тарталью с благодарностью и облегчением. Она чувствовала его сильные руки, уверенность, которую он излучал.

— Спасибо, Тарталья, — сказала она тихо, её голос был переполнен эмоциями. — Давай скорее сядем за свой стол.

Люмин и Тарталья двинулись прочь, оставив Скарамуччу стоять в одиночестве. Он наблюдал за их уходящими фигурами, чувствуя, как тяжёлое бремя вины на его душе стало ещё тяжелее.

Ему было горесно осознавать, что его слова не смогли растопить лёд, который он сам создал вокруг себя и Люмин. Он знал, что преодолеть это будет непросто, и теперь ему предстояло найти способ доказать свою искренность не словами, а поступками.

Это утро подготовило еще один сюрприз. К ним за столик подсел Итэр собственной персоной и, проигнорировав косые взгляды, окликнул Люмин, привлекая её внимание к тебе.

— Люмин, мы можем поговорить? Я хотел извиниться, я был таким идиотом! Я так обидел тебя… Просто Кэ Цин столько о тебе наговорила, сказала, что ты оскорбляешь её, постоянно пытаешься обидеть, вот я и предпочел защитить её, думал, что ты сорвалась с цепи, получив свободу в лагере. А оказалось, что все это была клевета. Кэ Цин во всем созналась и обещала больше не говорить о тебе гадости. Понимаешь, я бы не поверил её словам просто так, но твои действия словно подтвердили её клевету. Я имею в виду, то ты открыто шлюхой её назвала, то эта ситуация с телефоном. Я не должен был верить в этот бред так просто...

Люмин посмотрела на брата с удивлением, не сразу веря своим ушам. Её глаза, обычно такие спокойные и светящиеся, сейчас были полны смеси чувств — недоверия, облегчения и остаточной обиды.

— Итэр, — сказала она, выдыхая тяжело, — ты не представляешь, как сильно меня ранили твои слова и действия... Я была готова смириться с мыслью, что ты мне больше не веришь.

Итэр, ухватившись за руку сестры, взглянул на неё с искренним раскаянием.

— Я был слеп, Люмин. Я позволил гневу и чужим словам затуманить мой разум. Теперь я вижу, какую ошибку совершил. Пожалуйста, прости меня. Я сделаю всё, чтобы загладить свою вину. В конце концов, ты моя сестра, и я чувствую себя ужасно из-за того, как обошелся с тобой.

Люмин долго молчала, чувствуя, как внутри неё борются противоречивые эмоции. Вспомнив все те вечера, когда она пыталась найти объяснение его поведению, она понимала, что прощение не будет легким. Но её сердце оставалось мягким к брату, несмотря на всё.

— Я не могу забыть всё сразу, — наконец тихо произнесла она. — Но я готова дать тебе шанс доказать, что ты действительно изменился.

Итэр слегка кивнул, явно ощутив облегчение от её слов.

— Спасибо, Люмин. Я больше не повторю эту ужасную ошибку. Ты заслуживаешь только самого лучшего.

Они сидели, погруженные в свои мысли, пока солнце заливало светом их лица. Спокойный утренний ветер принес с собой надежду на новое начало, и Люмин чувствовала, как болевые тени прошлого медленно начинают уступать место свету.

— Да что сегодня происходит? — воскликнула Розария, приподняв бровь, когда Итэр ушел на свое место. — Все так дружелюбны с нами сегодня. То Скарамучча, то Итэр с извинениями, а со мной сегодня вообще поздоровались девчонки из другой комнаты, прикинь! Все это так подозрительно...

— Да ладно вам, давайте наслаждаться, пока можем, — отмахнулся Тарталья. — Я думаю всё дело во вчерашней пламенной речи Кэ Цин...

Когда ребята вернулись в корпус и обнаружили письмо, волнение охватило их сердца. Загадочная находка заставила всех собраться вокруг Чжун Ли, который взял на себя смелость развернуть послание. С легким дрожанием в голосе он начал читать:

«Дорогие ребята. Это ваши вожатые. Мы смогли тайно отправить вам это письмо, несмотря на похитителей. Спасите нас, пожалуйста. Похитителя нужно остановить, его замыслы очень опасны. Для этого вам нужно собрать три бомбы и попасть ими в похитителя. Мы знаем, что первая бомба находится на главной площади за сценой. С любовью и надеждой, ваши Аято и Аяка Камисато».

— Должно быть, мы найдем еще какие-то подсказки на главной площади, когда найдем «бомбу», — предположил Чжун Ли. — Давайте скорее закончим этот квест!

Ребята подошли на главную площадь и начали осматривать сцену, чтобы найти «бомбу», на которую указали вожатые. За высокой колонной лежал мячик, видимо, это и была бомба. Они переглянулись, ведь задание казалось слишком простым, но никто не хотел рисковать и пускаться в размышления. С замиранием сердца Итэр осторожно взял мячик и осмотрел его. На нём была наклейка с символом лагеря и подписью: «Поздравляю, вы нашли первый указатель. Чтобы найти следующую подсказку, вам нужно идти к административному зданию и посмотреть под скамьёй у старого дуба».

Они тут же побежали к зданию администрации, забыв про усталость. Под указанной скамьёй действительно нашлась ещё одна находка: галстук вожатого и мячик-бомба, который сразу же схватил Скарамучча.

— Смотрите, тут в галстуке записка, — заметил Чжун Ли, разворачивая помятую бумагу. — Идите туда, где небо и вода дружат каждый день…

— На море! — выкрикнула Ёимия, и все ребята толпой побежали на пляж, где обнаружили цилиндрической формы шляпу, которая принадлежала старшему вожатому, а также еще один мячик — «бомбу».

— Это мистер Лини украл наших вожатых! — выкрикнула Люмин без особых раздумий. — Но вот где его искать?

Подбежав к находке, Люмин схватила мяч, а Чжун Ли поднял шляпу, отряхивая от песка. Под ней они нашли ещё одну записку:

«Идите туда, откуда попали в лагерь».

— Что за бред? — фыркнул Скарамучча. — Мы же все из разных городов... Как понимать «откуда попали в лагерь»?

На мгновение повисла тишина, все переглядывались, и только ветер играл с песчинками, поднимая их вихрями в воздух. Чжун Ли, задумчиво глядя на записку, наконец произнёс:

— Возможно, это не о наших городах, — он перевёл взгляд на остальных. — Это может быть место или событие, которое нас всех объединяет.

— Нет, — резко отрезал Дотторе. — Думайте более узко. Что нужно сделать, чтобы попасть в лагерь?

— Чтобы попасть в лагерь, нужна путевка, — задумчиво произнесла Люмин. — Дотторе, ты знаешь ответ! Скажи нам!

— Он настолько прост, что вы мне не поверите, так что лучше, если вы догадаетесь сами, — с ухмылкой возразил он. — Через что нужно пройти, чтобы попасть на территорию лагеря?

— Через ворота... — неуверенно ответила Гань Юй, и Дотторе неожиданно активно закивал. — Серьёзно?

— Ну вообще логично, — хмыкнул Тарталья. — До того, как мы оказались в лагере, мы были за воротами, за пределами лагеря, значит откуда мы пришли? От ворот. Пойдёмте скорее!

Когда они добрались до ворот, их сердца упали при виде того, что их ожидало. Их пропавшие вожатые были привязаны к деревьям, совершенно беспомощные. Перед ними, словно мрачный страж, стоял таинственный похититель — сам старший вожатый Лини.

Он поднял голову, его взгляд скользнул по Люмин и ее спутникам. Зловещая улыбка тронула уголки его рта, взгляд его был полон насмешки и вызова.

— Ах, ну что ж, смотрите, кто решил присоединиться к нам, — протягивая руки с притворным гостеприимством, пролепетал Лини. — Это же группа маленьких героев, которые пришли сюда, чтобы спасти своих любимых вожатых. Так, так, так, давайте посмотрим, из чего вы сделаны? Произведите на меня впечатление, и, возможно, я подумаю об освобождении ваших бедных, несчастных наставников.

— Ребята с мячами! — скомандовал Чжун Ли, призывая к действиям.

Трое человек — Люмин, Итэр и Скарамучча окружили Лини. Напряжение в воздухе было ощутимым, когда они готовились к броску мячей и выполнению необходимого задания. Их взгляды были сосредоточены, решимость непоколебима. Старший вожатый, чувствуя надвигающуюся атаку, пытался сохранить самообладание, готовясь к грядущему удару. Все, что им нужно было сделать, это трижды успешно ударить старшего вожатого «бомбами», чтобы нейтрализовать его.

— Ха-ха-ха! Это будет не так-то просто, первый отряд! — зловещим тоном прогрохотал Лини и бросился бежать.

— Черт возьми! Он убегает! Мы не можем позволить ему сбежать, — закричал Скарамучча и бросился за ним.

— Бегите за ним! Все, кто бегают медленно, оставайтесь здесь, развяжите вожатых! Остальные — за мной, нам нужно догнать мистера Лини, прежде чем он окончательно ускользнет от нас! — командный голос Чжун Ли прорвался сквозь напряжение, предлагая практичный план.

Люмин, Итэр и Скарамучча гнали старшего вожатого по всему лагерю. Тот петлял между деревьями, затрудняя погоню.

— Люмин, Скарамучча, попробуем окружить его! — предложил Итэр командным голосом.

Итэр, не теряя времени, взял на себя роль лидера, отточенными движениями показывая жесты, которые должны быть понятны его товарищам. Люмин кивнула, её глаза блестели азартом, а Скарамучча кроме привычного ехидства показывал стремление догнать свою добычу.

Лини, явно почувствовавший приближение опасности, увеличил скорость, но, осознавая превосходство противников, продолжал уверенно двигаться вперед.

— Скарамучча, держись правого фланга! — крикнул Итэр, продолжая координировать действия. — Люмин, держись левой стороны!

Троица мгновенно рассеялась, создавая неумолимый круг, замыкающийся на старшего вожатого. Лесной покров, изначально предоставлявший попытки на побег, теперь становился ловушкой.

Скарамучча, оказавшийся к вожатому наиболее близко, кинул в него «бомбу». Тот пересек воздух и задел локоть вожатого.

— Один есть! Дело осталось за вами, ребята! — крикнул Скарамучча, на мгновение остановившись, чтобы отдышаться.

Вожатый, ощутивший удар, посмотрел на него с улыбкой и поднял руку в знак поражения. Остальные прибывшие ребята погнались следом, чтобы помочь Итэру и Люмин.

— В атаку! — закричал Чжун Ли, моментально подхватив боевой дух. Девушки и парни посыпались вперед, как лавина, не давая Лини ни секунды на передышку. Разноцветный мяч, который кинула Люмин, пролетал в воздухе, но не попал в вожатого.

Вокруг царила нелепая, но героическая атмосфера. В этом напряженно-радостном хаосе слышалось лишь одно: дружба и азарт игры.

— Держитесь! — закричал Итэр, и мячик из его метко угодил вожатому в бок. — Есть! Осталась последняя «бомба». Люминочка, вся надежда на тебя!

— Я не подведу! — уверила его Люмин, продолжая мчаться вперед.

Люмин прищурила глаза, сосредотачивая своё внимание на бегущем вожатом. Сердце стучало громче барабанов, отбиваемых на праздниках, а кровь в висках пульсировала в такт этому ритму. Мяч был холодным и твёрдым в её руках, но она уже знала, что не имеет права промахнуться.

— Люмин! Давай, бросай! — голос Чжун Ли прозвучал как звон колокола, призывающий к действию.

Вожатый, уже подбегая к забору, на мгновение замедлил шаг, будто бы почувствовал, что вот-вот произойдёт нечто решающее. Люмин глубоко вдохнула, сделала лёгкий шаг вперёд, отважно подняла руку и, с силой всей своей решимости, бросила мяч.

Мяч полетел по дуге, оставляя за собой едва заметный след в воздухе, как комета. Ребята, затаив дыхание, смотрели, не отрывая глаз, как секунда тянулась, словно вечность. И вот — удар! Мяч дал о себе знать, попадая прямо в плечо вожатого. Лини остановился, удивленно подняв глаза на Люмин, а затем, приложив руку к груди, упал на землю, если бы его действительно убили.

Вокруг раздались радостные крики и аплодисменты. Все кинулись к Люмин. Итэр схватил её и посадил к себе на плечи, чтобы все видели ту, что привела их к окончательной победе, ликуя и радуясь этому моменту. Люмин вскрикнула от неожиданности и взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, но Итэр держал её крепко, что даже если бы она очень хотела упасть, у нее это не получилось бы. Лини, улыбаясь, подошёл к ним и сказал:

— Молодцы, ребята! Отличная командная работа. Теперь можете забирать своих вожатых.

— Мы их уже освободили, — гордо сказал Тарталья. — Некоторые остались там, чтобы развязать веревки!

— А вот это было не по плану, хитрецы! — Лини притворился серьезным и нахмуренным, но в тот же момент рассмеялся. — Ладно, признаю свое поражение!

* * *

На тихом часу Тарталья лежал и смотрел в потолок, размышляя о том, как Люмин вчера ему призналась в чувствах, а он её отверг. Правильно ли он поступил? Он не переставал думать об этом со вчерашнего дня.

Мысли о её словах, сказанных с такой искренностью, не давали ему покоя. Он пытался вспомнить, что именно в тот момент заставило его отказаться от её признания. Было ли все дело всего лишь в том, что он недавно расстался с Кэ Цин? Были ли это сомнения в собственных чувствах или страх перед неизвестностью? Может быть, страх причинить ей боль в будущем? Он сам не понимал теперь, почему принял такое решение.

Комната была тиха, как в гробнице. Только редкие звуки за окнами нарушали этот покой. Тарталья чувствовал себя пленником собственных мыслей, как если бы стены его комнаты были сделаны из сомнений и упущенных возможностей.

— Дотторе, мне Люмин вчера в своих чувствах призналась, — сообщил Тарталья, повернувшись к другу.

Дотторе медленно поднял голову, его яркие глаза смотрели на Тарталью, изучая его. В его взгляде нельзя была прочесть какой-либо эмоции, и Тарталье казалось, что тот рассержен. Но это было не так...

— И что же ты сделал? — спросил он тихим, но проникновенным голосом.

— Я её отверг, — ответил Тарталья, усаживаясь на край кровати. — Но теперь я не уверен, что поступил правильно.

— Может быть, ты испугался? Испугался того, что тоже можешь её полюбить?

Тарталья опустил голову, чувствуя как сердце сжимается в груди.

— Возможно, — тихо произнес он. — Я никогда не думал об этом ранее. Но когда она сказала, что я ей нравлюсь, я почувствовал что-то… странное. Я не знаю, как это описать. Мне хорошо с Люмин, она красивая и интересная, но бремя расставания с Кэ Цин все еще тяжело давит на меня. Возможно, мне не стоило отвергать чувства Люмин, она хорошая...

— Когда ты отверг чувства Люмин, ты полностью был честен с самим собой относительно своих чувств к ней? Или ты отверг ее, потому что тебя все еще сдерживают воспоминания о твоих прошлых отношениях с Кэ Цин?

— Скорее, второе... — с тяжелым вздохом ответит Тарталья. — Я просто не считаю хорошей идеей бросаться с головой в новые отношения сразу после разрыва с другой девушкой...

— Я согласен, — Дотторе кивнул, соглашаясь с его точкой зрения. — Важно дать себе время и пространство, чтобы оправиться от предыдущих отношений, прежде чем вступать в новые. Поспешность с решением проблем без достаточного времени на обдумывание своих эмоций может привести к дальнейшей путанице и потенциально навредить как тебе, так и Люмин.

— Ты прав, мне стоит еще немного подумать о том, что я чувствую. Кстати, Дотторе, тебе вроде как Люмин нравится. Ничего, что я поднял эту тему? Тебе, наверное, неприятно, — отвернувшись, пробормотал Чайльд.

— Что ж, я не стану отрицать, что Люмин привлекательная девушка. Но не стоит беспокоиться. Сначала она мне понравилась — да, но сейчас я больше в ней вижу друга. У меня было просто временное влечение... И да .. Начинать подобный разговор со мной совершенно нормально. Мы же друзья. А друзья должны поддерживать друг друга. Сейчас, если честно, меня больше интересует Розария. Мы сблизились в последнее время...

— Вот это новости. Тебе понравилась девушка, которая выглядит так, будто идет на кладбище, ты сам так говорил, — издал короткий смешок Тарталья и, протянув руку вперед, хлопнул друга по плечу. — Знаешь, я на самом деле рад, что вся ситуация с симпатиями сама собой разрешилась, нам не придётся никого делить и драться за какую-то девушку.

Внезапно в комнату парней кто-то постучался. Тарталья переглянулся с Дотторе и подошел к двери. На пороге стояла Люмин.

— Нам нужно прочитать записи, которые ты сфотографировал в том дневнике, — сказала она. — Пойдёмте, может, в игровую, все вместе прочитаем?

— Давай лучше я тебе скину, каждый прочитает в своей комнате и потом обсудим? Дай свой телеграм.

— Ну, может, так будет лучше, — Люмин кивнула, включила свой телефон и протянула ему, чтобы он посмотрел короткое имя ее профиля.

Тарталья мгновенно ввел имя в свой телефон и отправил фотографии записей Люмин. Выждав несколько секунд, чтобы убедиться, что отправка прошла успешно, он поднял глаза и встретился с ее взглядом. Люмин выглядела слегка взволнованной, но сосредоточенной, как будто уже мысленно перебирала в голове возможные сценарии развития событий.

— Отлично, тогда позже обсудим, — добавила она, убирая телефон в карман. — Мне кажется, что в этих записях может скрываться что-то важное.

— Уверен, что так и есть, — откликнулся Дотторе, приближаясь к ним. — Чертов дневник полон тайн. Пусть даже я его в глаза не видел.

После его слов Люмин слегка усмехнулась и повернулась, направляясь в свою комнату. Ее шаги затихли в коридоре, оставив Дотторе и Тарталью задумчиво оглядываться по сторонам. Наступила внезапная тишина, словно сама атмосфера комнаты впитывала все возникшие вопросы.

Люмин легла на кровать и нетерпеливо открыла фотографии, которые ей отправил Тарталья. Среди множества снимков она заметила необычное фото. Там, посреди золотистого заката, стояла она сама. Изящная фигура Люмин была обрамлена лучами уходящего солнца, создавая контраст между ее светлыми волосами и темным морем. В этот момент Тарталья втихую поймал мгновение, когда она, расслабившись, смотрела на горизонт и наслаждалась тишиной. Это получилось… красиво. В душе поселилось какое-то теплое чувство, словно кто-то нежно обнял её. Её сердце забилось быстрее, и казалось, что с каждой секундой она все больше понимала, насколько важен для неё этот человек, способный увидеть и запечатлеть такие моменты. Погрузившись в размышления, Люмин ощутила, как простое, но искреннее внимание делает её жизнь ярче и наполняет её смыслом. Но сейчас, к сожалению, было не время любоваться собственными фотографиями, надо заняться делом...

02.06.2019

«Я приехала в лагерь и уже хочу обратно домой. В столовой я случайно опрокинула тарелку с едой на Кэ Цин, она уже самая популярная девочка в нашем отряде. Она теперь ненавидит меня. Сегодня был первый день, и я уже успела сделать так много ошибок. Когда нас собирали на линейку, я натянула шорты задом наперед, и только когда все начали смеяться, поняла свою оплошность. Все смотрели на меня, даже вожатая не могла удержаться от улыбки. В момент, когда хотелось провалиться сквозь землю, я увидела, как Кэ Цин подмигнула своим подружкам, и они обменялись многозначительными взглядами. Всё это придало мне ещё больше неловкости... А потом, когда мы бегали по станциям, Кэ Цин специально сделала мне подножку, и я упала. А все думали, что это из-за моей неуклюжести и снова смеялись! Надеюсь завтрашний день будет лучше...»

Следующие несколько записей в дневнике были обычными: она описывала проведенные дни в лагере, о ее влюблённости в мальчика по имени Кэйа, что был еще одной уже знакомой фигурой во всей этой истории, и о буллинге, но потом Люмин наткнулась на интересную запись, которая, без преуменьшения, её удивила.

06.06.2019 «Это невероятно, но... Я сдружилась с Кэ Цин! Мы вместе болели за мальчишек на соревновании по футболу и потом разговорились... Она оказалась такой крутой девчонкой и извинилась за то, что было прошлые дни, сказала, что не злится на меня за тот случай в столовой, а еще... она обещала помочь мне с завоеванием Кэйи. Мне не верится! Я так рада! Вечером мы вместе гуляли по лагерю, болтали обо всём на свете. Кажется, я обрела настоящего друга. Кэ Цин — такая смелая и уверенная в себе, она всегда знает, что сказать и как поступить. Я уверена, с её помощью у нас всё получится! Она рассказала мне, что Кэйа увлекается фотографией! Завтра я попробую заговорить с ним об этом».

08.06.2019 «Сегодня случилось что-то потрясающее! Кэ Цин подтолкнула меня подойти к Кэйи и пригласить его на вечернюю прогулку. Я думала, что у меня всё вылетит из головы от страха, но Кэ Цин была рядом и заставила меня поверить в себя. Кэйа согласился! Мы говорили о звёздах, фотографиях и обо всем на свете, и я чувствовала, как наши сердца бьются в унисон. Он даже сделал мне шикарные снимки на своем фотоаппарате! Это было волшебно. Кэ Цин — просто чудо, она настоящая подруга. Спасибо ей за всё это».

Далее следовала запись, от которой Люмин вообще удивилась, что читала дневник двенадцатилетней девочки... Какие же страсти в ее возрасте были, каких у нее нет сейчас.

10.06.2019 «Мне кажется, я тоже нравлюсь Кэйе, мы в последнее время столько времени проводим вместе. Я должна сегодня признаться в своих чувствах!

… Я призналась в своих чувствах, Кэйа ответил мне взаимностью, сказал, что любит меня. Я не могу поверить! Мы начали встречаться. Это словно сон, я не могу перестать улыбаться. Как только я его вижу, сердце начинает биться быстрее. Мы гуляли по лагерю, держась за руки, и говорили обо всем и ни о чем. Я искренне надеюсь, что это продлится вечно. Пусть эта сказка никогда не кончается… Я так счастлива, что приехала в этот лагерь»

12.06.2019 «Кэйа предложил быть его моделью. Он будет фотографировать меня на свой фотоаппарат! Я немного стесняюсь, но я рассказала Кэ Цин, и она посоветовала согласиться, и я согласилась, ведь Кэ Цин моя подруга!»

«Мне так стыдно это писать… Во время фотосессии Кэйа предложил снять одежду и укрыться красивым махровым халатом, оставляя плечи оголенными. Он сказал, что так очень красиво и... Сексуально. Я согласилась, боже, он осыпал меня комплиментами, но мне всё равно было стыдно. Я не знала тогда, что делать с этими чувствами, но Кэйа был так внимателен и вскоре я расслабилась и даже начала позировать более уверенно. Это был мой первый опыт в роли модели, и, хоть он оказался таким неловким, мне всё равно было очень интересно»

Следующая запись в дневнике была ужасающей. Люмин не понимала, как можно так поступить с человеком, как дети поступили с девочкой, что вела дневник. В душе поселилась горечь, и она прикрыла рот рукой с болью в сердце, продолжая читать. Каждое слово, написанное неуверенным почерком, проникало в самое сердце, вызывая волны сочувствия и тихого гнева.

14.06.2019 «Я не верю в то, что произошло. Они монстры! Я их всех ненавижу! Пусть они сдохнут! Кэйа вчера пошел распечатать фотографии, чтобы подарить мне, а сегодня я обнаружила, что те изображения, где он меня фотографировал полуголой, были развешаны по всему лагерю! Я спросила у него, что происходит и что это вообще значит, пыталась объяснить, что так не поступают с человеком, которого любишь. Он мне ответил: «Ты действительно думала, что я влюбился в такую очкастую неудачницу как ты? Проснись! Это был план мести от Кэ Цин, чтобы ты поняла, как себя надо вести в приличном обществе.» Кэ Цин все время строила козни за моей спиной, а я считала нас подругами. Меня все предали. Этой дружбы не существует. Любви тоже! Ненавижу!

Теперь каждый угол лагеря напоминает мне о том унижении, которое мне пришлось пережить. На меня смотрят с насмешкой, и я чувствую, как я сжимаюсь внутри от боли. Впервые в жизни мне хочется исчезнуть, уйти куда глаза глядят. Никогда не думала, что люди могут быть такими жестокими.

Сейчас я сижу одна в своей комнате, стараясь не слышать смех и шепот за дверью. Я ведь верила им, всем этим людям, и особенно Кэ Цин. Я думала, что она — мой друг, и это доверие было разбито в один миг. В моих глазах наворачиваются слезы, руки дрожат, но я не позволю себя сломить. Я сильнее, чем они думают. Я найду способ отстоять свое достоинство и разорву этот круг ненависти и предательства.

Заметки в дневнике стали моим единственным утешением. Только здесь я могу выразить всю свою боль и разочарование. Только здесь я могу быть настоящей, не боясь очередного удара в спину. Я буду продолжать писать, чтобы помнилась мне эта боль, эта ненависть — они станут моими спутниками на пути к новому пониманию жизни и людей вокруг. Я изменюсь и стану сильнее, ничто и никто не сможет меня сломить. НЕНАВИЖУ.

Я еще вернусь! Я отомщу им всем! Сейчас я сломлена и унижена, но сколько бы лет не прошло, хоть год, хоть десять лет, я отомщу! Обещаю! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!»

Душевная боль девочки проникала через страницы, как призрак из прошлого, припомнив Люмин, насколько жестокими могут быть дети. Описания унижений и обид следовали одно за другим: смех, издевательства, равнодушие взрослых

17.06.2019 «Все смеются надо мной, указывают пальцем на меня, отбирают мои вещи и портят еду в столовой. Возникают мысли уйти из этого мира, но мысль о мести дает мне силы жить.

Сегодня в столовой, не выдержав издевательств, я начала кричать на них и разбила половину тарелок в столовой. Я видела их страх, и это принесло мне удовольствие. Впервые за несколько дней я улыбнулась. Им страшно, а мне хорошо. Я хотела ударить осколком тарелки по лицу Кэ Ци, но меня остановила эта чертова вожатая.

Теперь я чувствую, что у меня есть сила бороться, и я не боюсь использовать ее. Я не знаю, к чему это приведет, но больше я не буду молчать. Пусть боятся те, кто издевался надо мной, их время приходит. Я запомнила их лица, их насмешки, и я отомщу за каждую слезу, пролитую из-за них. Моё терпение кончилось, я больше не жертва. Тот страх, который я видела сегодня в их глазах, — лишь начало. У меня есть план, и я его реализую...»

18.06.2019 «Отомстить обидчикам не вышло: я хотела в столовой разбить стакан о голову Кэ Цин, но эта тупая вожатая снова остановила меня, а потом позвонила моим родителям, меня хотят обследовать у психиатра. Глупые… Меня теперь ничто не остановит. Ладно, сейчас придётся приостановиться, но… Это не конец. Я закопаю этот дневник в чугунке, который стащила из столовой ночью, на диком пляже. И когда я снова сюда вернусь, я уже буду готова мстить.

Наступит день, когда те, кто унижал и обижал меня, падут передо мной на колени. Они будут просить пощады, но в моём сердце уже не останется места для милосердия. Пусть они наслаждаются своей временной победой. Они не знают, что под пылью и песком забытого пляжа скрывается моя настоящая сила. Я соберу свою боль и обиды — все то, что копилось годами — и превращу это в оружие, способное уничтожить всех, кто осмелился причинить мне вред.

Когда я вернусь, я больше не буду той безмолвной жертвой. Они будут бояться каждого звука, каждого шороха, понимая, что я близко. Я добьюсь своего, и никто не сможет меня остановить.

Дневник, прощай на время. Ты становишься моим молчаливым союзником. Я буду возвращаться к тебе, когда потребность в гневе и ярости станет невыносимой. Вместе мы достигнем нашего триумфа. И даже если мир станет против меня, я знаю, что ты всегда будешь рядом, напоминая мне о моей миссии, поддерживая меня в каждом шаге этого мрачного пути.

До скорой встречи, мой тайный свидетель».

— Ничего себе... — прошептала Люмин себе под нос. — Розария, пойдем соберемся с парнями в игровой и обсудим!

Через пару минут все четверо сидели в игровой комнате; на лицах были написаны разные эмоции: от шока до печали. Было видно, что каждого тронула история, которую девочка описывала в своем дневнике. Глубокие, полные боли слова на каждой странице рисовали яркую картину ее внутреннего мира. Комната, обычно наполненная радостным смехом и громогласными шутками, сейчас казалась мрачным убежищем, где каждый сидел, погруженный в свои мысли.

— Что вы думаете? — первым осмелился нарушить тишину Дотторе.

— Двоякая ситуация, — задумчиво протянула Розария. — С девочкой поступили жестоко, это несомненно. Я понимаю ее обиду, злость и желание мстить. Мне еще кажется, что она немного психически нездоровая. Но вот... На плакате были зачеркнуты не только имена Кэ Цин и Кэйи, но еще и Моны. Мона ведь не имеет к тем событиям никакого отношения... Так почему она решила захватить в своей мести еще и её? Это страшно, а вдруг она решит мстить всему лагерю? Мы не знаем, что у нее на уме... Конечно, мы с Люмин не прочитали еще свежие записи, может, там какие-то зацепки?

Тарталья покачал головой и достал свой телефон и глубокого кармана брюк. Включив экран и пролистав до нужной фотографии, он сказал:

— Новые записи очень расплывчаты в описаниях, непонятно, что конкретно она хочет сделать... Вот, например, запись от позавчерашнего дня: «Позавчера ночью я зачеркнула имена своих обидчиков на плакатах. Это маленькая шалость, но пусть уже они почувствуют страх, пусть знают, что кто-то на них точит зубы. Для начала этого достаточно, но я не остановлюсь на этом. Они будут унижены так же, как унижали меня. Кэ Цин превратилась в настоящую красавицу. Я уничтожу её красоту, как она разрушала мою веру в себя. Кэйа стал таким высоким и уверенным в себе. Что ж, когда он умрет, ему понадобится большой гроб. Он будет первой жертвой, и это только начало. Никто не сможет доказать, что это я. Ведь для всех я доброжелательная и милая девочка. А что касается Моны... Я её просто припугну. Пусть знает, что идти по стопам своей подруги — плохое решение. Ведь однажды тот, кого вы обижали, может отомстить! Я следила все эти пять лет за жизнью этих двоих и даже втерлась им в доверие так же, как и они, скоро придет время нанести удар...»

— Ребят, мне страшно... — призналась Люмин. — Каким бы подонком не был Кэйа, какой бы стервой не была Кэ Цин, но задумывать об их смерти... Это уже слишком. Мы должны сообщить вожатым!

— Да? И что они скажут? — фыркнул Тарталья. — Они даже не поверили нам в тот раз с этой фальшивой запиской с угрозами. Только если вырыть этот дневник, притащить им и показать...

— Нет, не надо... — обеспокоенно сказал Дотторе. — Если эта девочка готова на убийства, то я боюсь, что мы можем попасть под удар, если она поймёт, что мы знаем обо всем... Может, сообщить отцу? Хотя он поднимет панику, начнет всех проверять и обыскивать и мы просто спугнем эту сумасшедшую девчонку, а она реализует свою месть позже. Если она следила за жизнью Кэ Цин и Кэйи все это время, то боюсь, еще небольшой перенос сроков мести никак ей не помешает...

— Слушайте, ребят, честно говоря, мне все это надоело... Давайте забудем о дневнике и вернемся к нормальной жизни, — Розария тяжело вздохнула. — Это не наша забота. Мы приехали сюда отдыхать, а в итоге... Занимаемся какой-то ерундой. Если бы не та небольшая ссора между Тартальей и Люмин, мы бы вообще ни о чем не знали. Я правда не понимаю, зачем нам это всё. Сейчас окажется, что эта девчонка никуда не пойдет дальше своих записей, а мы всех подняли на панику или вообще... Да и с чего вы решили, что она готовит убийство? Она писала про гроб, но она, может имела в виду в будущем, в старости. Желать кому-то смерти не значит хотеть убить самому. Ребят, ну неужели вы хотите испортить себе отдых?

— Думаю, Розария права, — вздохнул Дотторе. — Эта смена какая-то не такая. Мы то и делаем, что куда-то носимся и разгадываем какие-то тайны. Я явно не для этого сюда приехал, я даже не все свои розыгрыши еще использовал! Хватит, правда.

— Просто дневник уже так захватил наш интерес... — признался Тарталья, почесав затылок. — Ладно-ладно, мы и правда увлеклись. Тем более, чтобы добраться до дневника, мы каждый раз подвергаем себя угрозе наказания, нам же нельзя ходить на этот заброшенный пляж. Лишние проблемы нам и правда не нужны... Люмин, ты согласна?

— Наверное... — неуверенно призналась она, чувствуя, что не готова так просто отпустить эту тайну, но если друзья против... Придется либо смириться, либо действовать одной...