Вариант 513. (гет)

Подорожник.

«Я сова совой четверть жизни прожил,

По ночам бродил, на небо глядел.

Весь в лучах луны да в пыли дорожной,

Думал, что хотел, делал, как хотел.

для счастья нам разве надо много -

Нужен, скажем, бог, есть он или нет;

Для меня-то он — например, дорога

или эта ночь, ладно, пусть рассвет.

Мне кричат в ответ: «Пропади, безбожник,

Слушать весь твой бред просто мочи нет!

Где чертополох, там и подорожник,

Место им двоим на обочине».

(Драконь, песня «Подорожник», не знаю чьи стихи)

31 октября. Часы показывали час ночи.

Мюриэль сбежала с лестницы и увидела это…

Нечто, покрытое чешуей, зубастое, огнедышащее и когтистое извивалось на полу в центре круглого ковра, пришпиленное к полу сияющим архангельским копьем. Временами к этому жуткому «нечто» возвращался человеческий облик Кроули с лицом, искаженным гримасой жестокой боли. Он лихорадочно пару раз схватился за копье, торчавшее в груди, но прокричав: «Не получается! О, Господи! Господи! Да прекрати же все это, наконец!», отдернул руки, ладони тут же покрылись пузырями ожога, кожа на них плавилась. Из раны из-под копья на ковер стекала темная лавообразная пылающая жижа. Тут он потерял сознание.

В углу что-то мрачно зашуршало, Мюриэль, бросив туда короткий взгляд, обнаружила в кресле Азраила, с книгой «Среди основных причин смерти, наступающей вследствие сердечного приступа, несчастных случаев и т.п., потенциально обратимыми являются…». «У ВАС ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ,» — произнес ангел смерти. У входной двери тоже послышался легкий шум. Там внезапно возник высокий красивый господин в грязных резиновых сапогах, грубом свитере из неокрашенной домашней шерсти и мокрой куртке защитного цвета с капюшоном. И был он очень возмущен: «Вот какого…? Я же дал тебе номер телефона. И для чего для вызова надо было использовать такой дурацкий способ с активацией призывного круга собственной кровью?! И орать «О, Господи! Господи!» на всю Вселенную тоже не лучшая твоя идея. Тебе не пришло в голову, что это заметят на Небесах?! И что подумают эти русские после моего внезапного исчезновения? Мы как раз занимались последствиями крупного пожара в тайге и уже просчитали сколько надо посадочного материала для восстановления…»

— РУССКИЕ НИЧЕГО НЕ УСПЕЮТ ПОДУМАТЬ. Я ОСТАНОВИЛ ВРЕМЯ. А ЕСЛИ БЫ И ПОДУМАЛИ, ТО ОНИ УМНЫЕ ЛЮДИ. НО У ВАС ОСТАЛОСЬ ТРИ МИНУТЫ. БУДЕТЕ ПРЕРЕКАТЬСЯ, ИЛИ ПРИСТУПИТЕ, НАКОНЕЦ, К СПАСЕНИЮ? — перебила темная фигура в кресле.

Джошуа прошел ближе к кругу и опустился на колени. Затем он одной рукой извлек из груди демона копье, другой он вытащил из кармана пару плотных изумрудно-зеленых листьев подорожника и плотно прижал к ране. Рана мгновенно исчезла. Он поднялся, передавая копье Мюриэль: «Сохрани. Это важная улика.»

— А это наверху заметят? — тревожно спросила Мюриэль.

— Это? И кто в наши дни обращает внимание на чудеса в одного Лазаря? При настоящем развитии реаниматологии? — усмехнулся Джошуа.

Затем он просто посмотрел на ладони Кроули — ожоги тотчас исчезли: «Прекрасная трава! Легко залечивает раны и объединяет все континенты. И уберите его из круга, наконец. Иначе явится делегация сверху! Нам только Метатрона не хватает! Ладно, бывайте, господа, а у меня дел невпроворот.»

После этого он так же внезапно пропал, как и появился.

— А ты, почему ты не прекратил все сразу? — прошептал Кроули Азраилу, помогавшему Мюриэль вытащить его из круга и разместить на диване.

— А ТЫ НЕ ДУМАЛ, НАСКОЛЬКО МНЕ НРАВЯТСЯ ЭТИ ИГРЫ? ДА, Я ТЕНЬ ТВОРЕНИЯ. НО ЕСЛИ ТВОРЕНИЕ ИСЧЕЗАЕТ, ТО УЖЕ НЕЧЕМУ БУДЕТ ОТБРАСЫВАТЬ ТЕНИ.

— И что теперь? Снова возня со Всадниками и все такое?

— ВСАДНИКИ? ТЕБЕ ИЗВЕСТНА ИХ ПРИРОДА. НО В СЕРДЦАХ ЛЮДСКИХ МОГУТ ПОЯВИТЬСЯ И ДРУГИЕ. ДЕТИ. ТЕ ДЕТИ НА АЭРОДРОМЕ ЗНАЛИ, ЧТО ДЕЛАЛИ. И ПРОЩАЙТЕ. МНЕ, КАК ВСЕГДА НЕКОГДА. КНИГУ Я ЗАХВАЧУ. ОДОЛЖУ, ИНТЕРЕСНО ПОЧИТАТЬ. ПОТОМ ВЕРНУ ПРИ СЛУЧАЕ.

Мюриэль уложила копье подальше от демона и сообщила: «Пожалуй, я заварю новый чай. Или тебе что-нибудь покрепче? Я видела там в кладовке бутылки.»

— Нет. Сойдет и чай. И интересно, что осталось от Бентли?

— Ничего не осталось, кроме этого, — она подала Кроули кривой ручник. Тот прижал его к груди.

Мюриэль протянула ему чашку: «Чай».

— Благодарю.

— Я тоже хотела поблагодарить тебя. За книгу. «В этот день взорвалась моя бабушка». Я почерпнула много полезного. О том, что можно верить в себя, в науку, в дружбу и любовь, даже в справедливость, которую приносят в жизнь люди. Как будто я спала, а потом проснулась. И я за это время много прочитала. «На закатной окраине Лондона раскинулось предместье багряное и бесформенное, словно облако на закате», «Это было прекрасное время, это было самое злосчастное время…», «Призрак бродит по Европе», «Семилетний мальчик Филип Пиррип, или Пип, как все его зовут», «Все знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену.» И еще большую, там все слова по алфавиту, а начинается с «Аббат», «Архитектура», «Артиллерия»…

— Это порочная практика Гавриила систематизировать книги по строчкам начала. Проще по алфавиту, по автору или названию.

— Все равно. Ты думал, что раз свет в окне, значит, Азирафель здесь? Его нет. И тут бывает только Метатрон. По вторникам. Ищет что-то в книгах. А в остальное время я присматриваю за магазином и читаю.

Конечно, он думал, что свет в окне горит, потому что это Азирафель вернулся и засиделся за книгой. После памятного распития фалернского и сделки с Сыном Божьим он проспал недели две, а после просто старательно жил «пребывая в настоящем». Проснувшись в этот день, аккуратно вытер пыль на деревянных творениях хозяина, побеседовал с растениями, которым новый дом очень приглянулся, а потом в Бентли стал кружить по городу в свободном полете, избегая Сохо изо всех сил. Подумал над тем, что стоит заехать к Шакс и забрать из оранжереи эхинокактус Груссона, оставленный там четыре года назад по договоренности, так как опасно возить похожий на ежа кактус в машине, на сиденья которой кто попало плюхается как попало. Ведь всем известно, что если кактус возят в машине в первом сезоне, то в третьем на него точно кто-то усядется… Или там было что-то про ружье? Итак, кактус он отложил на потом, так как не хотел видеть Шакс, и бесцельно кружил, и кружил. Но в Лондоне и без Сохо столько памятных уголков. В Тот вечер он слишком долго ездил, задумавшись, и не заметил, как все же оказался в привычном месте, словно машина сама его туда привезла. И вот надежда — свет в окне, свет его лампы. Напротив, в кофейне кто-то сидел при свечах. Оттуда явственно веяло любовью. Потом у самой парковки перед Бентли внезапно возникли сияющие от ярости Михаил с копьем и Уриил с арбалетом. Копье летело в его сторону, когда он резко затормозил и, уже с копьем в груди, повернул машину носом к двери, чтобы не сбить дурака-архангела. Хотя, что ему сделалось бы? Но привычка никого не убивать сделала свое дело. Потом в бок Бентли что-то ударило изо всей силы, она сразу взорвалась, волна огня словно горячей заботливой рукой вынесла его туда, где он очень хотел оказаться, туда, где была надежда на спасение, всегда была. Но копье архангела Михаила накрепко прибило его к полу книжного. Вот такова была нить событий. Но Азирафелю он рассказывать сам не станет. Пусть расследует. Он это любит. Жестоко? Нет. Конец, так конец. Может и ему так будет легче. В этой точке он резко отмахнулся от воспоминаний, надо было торопиться.

— Не вздумай чего-нибудь продать.

— Уже. Я уже получил от него за это.

— Мне надо убираться отсюда. Сейчас следователи набегут с обеих сторон. Спасибо за чай. Придется идти пешком, или на автобусе, или подземкой, — он любовно погладил ручник. — Надо успеть убраться подальше к тому времени, когда они все сюда слетятся для разборок. И дай мне слово, что никому не расскажешь обо мне.

— И Азирафелю?

— Ему в первую очередь. Он сам сказал, что все имеет конец. К тому же в шоу участвовали обе стороны, я не знаю, как знание того, что их шалость не удалась, повлияет на Азирафеля. Тебя оставили за магазином присматривать, или за мной?

— За магазином.

— Вот и не говори.

— Но я — ангел, я не могу врать.

— Не можешь. Но можешь просто и изящно умолчать. Ты же книги читаешь? Вот и учись. У людей.

— А куда же ты теперь?

— Тебе лучше не знать. Чтобы не врать потом начальству.

— Хорошо. Приезжай на чай. Как-нибудь?

— Ладно. Заметано. Созвонимся. Я пью только черный пуэр. А не эти всякие цейлонские штучки с бергамотом. И без молока.

Кроули открыл было дверь, чтоб выйти, но на освященный бетон наступать не стал: «Ладно, уйду по крышам. Не впервой!»

И тьма ночного неба поглотила его.

Да, глава короткая. А что Вы хотели? У автора было всего ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ.

Ладно. По секретному секрету. У Кроули тоже было всего четыре минуты, которые кое-что в себя включали… Достаточно много и включали…

Итак, четыре минуты Кроули.

… Река темна, глубока и полна ужасов, а кораблик — эдакий трехпалубный круизный теплоходик, заполненный пассажирами в основном весьма пожилого возраста. Впрочем, молодые и даже несколько детей на нем присутствовали. Время тянулось, кораблик плыл, пассажиры бродили по палубам, беседуя и строя планы. Зачем? Ведь река называлась Стикс. Или Лета. Как кому больше нравится. Это он понял сразу. И плавание в один конец, именно в этот конец, его раздражало. Тем более, что за завтраком, обедом и ужином за столом с ним сидела весьма неприятная троица: рыжая девица, которая свободное время проводила с мечом на верхней палубе, тощий джентльмен с непомерным количеством зубов, непрестанно что-то смачно жевавший, парень в грязно-белом, разбрасывавший по палубе фантики от конфет, апельсиновые корки и огрызки, а также неутомимо кидавший в вечную Лету вечные пластиковые стаканчики из-под кофе. И они изводили его разговорами за столом. Хотя, понимая природу путешествия, ни есть, ни пить он тут не собирался.

— Ты здесь, значит, не помешаешь нам на этот раз, — усмехалась Война.

— Нифто не помефает, — жуя и шамкая вставлял Голод.

— На этот раз мы всех одолеем. Я научился засорять им мозги через социальные сети. Так удобно. Постоянное созерцание картинок с котиками, популярными товарами и прочего мусора приближает деменцию просто катастрофически! Суперзагрязнение на тонком неврологическом уровне! Это даже круче пластмассовых островов в океане, — хихикал внук Чумы.

— Огляди этот шарик, и найди уголок, где нет меня. Они везде воюют. С оружием и без, перманентная всемирная битва. Дурачки! Первая мировая! Вторая мировая! Третья мировая!? Да это просто постоянно воюющий мир. И все просто потому, что они разговаривать друг с другом не хотят или не умеют. Договариваться точно не умеют. И пока не научатся, воевать им придется бесконечно, — распространялась рыжая.

— Да. И они все время голодны. Одна половина голодает от недостатка простой еды, а вторая голодает от неутолимости бесконечного количества своих безумных желаний. Изощренно голодает. Я бы даже сказал красиво! Потребление достигло апогея! Заметь, не духовных ценностей, а просто утоление плотских хотелок одними за счет других. Кто круче! Кто богаче! Кто выпендрежнее! Миллионы разновидностей голода! — господин Соболь победно икнул и с жадностью схватил очередную жареную куриную тушку.

— Нам только доплыть до Владыки. И уж мы развернемся! Людская ненависть, жадность и властолюбие нам помогут. А ты — сгинешь. Сгинешь, демон, в Лете с потрохами! Все имеет конец! — Война язвительно улыбалась белозубой голливудской улыбкой.

Словно в дурном сне он с трудом смог проговорить в ответ: «Все имеет конец? Да что ты говоришь?! Просто открыла мне глаза! Кстати, войны тоже кончаются, если ты не знала. Нет. Ничего у вас не выйдет. Кто вы такие? Эфемерные и странные создания сердец человеческих. Мозгами пораскиньте. Исчезнут людские сердца, полные ненависти и жаждущие власти, куда вы все денетесь?! А вдруг в сердцах поселятся щедрость и милосердие? Подумайте об этом по дороге. Хотите жить дальше? Значит, этот так называемый «Итог», так страстно ожидаемый и приближаемый вами, совершенно не нужен и вам. Он подведет черту и зачеркнет и вас. Кстати, вам уже не кажется, что плывете вы не в ту сторону? И Владыка не идиот. Он-то понимает, что …»

И тут четыре минуты оборвались неожиданной магией Джошуа. Возможно, прошло всего три.

Вставьте в середину, и глава обретет объем и цельность.

Итак, герой наш вернулся, а Всадники плыли дальше в обитель Смерти. И приемы Сафара к ним никто не применял. По делу они туда плыли…

Примечания к главе двенадцатой.

с книгой «Среди основных причин смерти, наступающей вследствие сердечного приступа, несчастных случаев и т.п., потенциально обратимыми являются…» — Петер Сафар, Николас Дж.Бичер «Сердечно-легочная и церебральная реанимация».

Питер Сафар — Петер Йозеф Сафар (12 апреля 1924 — 2 августа 2003) — австрийский врач-анестезиолог еврейского происхождения, пионер интенсивной терапии, трехкратный номинант на Нобелевскую премию в области медицины, создатель современной сердечно-лёгочной реанимации. Всем, обучавшимся первой помощи, известен «тройной прием Сафара: 1) запрокидывание головы для выпрямления дыхательных путей; 2) открытие рта; 3) выдвижение нижней челюсти».

Но при ближайшем изучении вопроса выяснилось, что зачатки реанимации существовали уже в древнем Китае. Знаменитым китайским врачом Чжан-Чжун-цзинем (150-219гг) в одном из трактатов описывалось то, что мы бы назвали искусственным дыханием и непрямым массажем сердца. Можно было поставить на полку к Азирафелю и данный трактат на китайском. Но. Я не знаю, как у него с китайским. Вдруг так же, как и с французским?!

Подорожник — известен всем противовоспалительными свойствами и ранозаживляющими тоже, растет повсеместно. Кто в детстве не накладывал его на царапины, предварительно послюнявив? В Новый Свет попал на подошвах колонистов и называется там «след белого человека». В христианстве считается символом пути Христа или пути к Христу.