Хроники магдармерии Святогорья (джен)

Только вырвавшись от лекарей, Вера Михайловна возжелала кофе. Я тоже не могла сопротивляться этому соблазну, как и Ядвига Аскольдовна, которая только разобралась с «дамскими пальчиками». Попытки заманить кого-то сходить со мной поискать нюхлера или провести ритуал для его обнаружения провалились.

В кабаке днём не было так уж шумно. Даже как-то слишком тихо. А тут какое-то подозрительное шевеление возле барной стойки. Слишком не шумное для стоящей возле стойки харизматичной и смешливой Алевтины, что не так давно ушла из Укротителей и нынче служила в доме Морозовых. Да и у Золотиловой, стоящей рядом с ней что-то не так. Мой взгляд зацепился за них и за мужчину напротив.

Худощавый, с заискивающей улыбкой и подозрительно блуждающим взглядом.

И вот это самое щекотливое чувство, что тут что-то не так.

Рядом с ним горела свечка, которую он подвинул к дамам.

Что-то всё же не так. У Алевтины застывшее лицо и обмякшие руки. Она что-то говорит одними губами. Где богатая жестикуляция? Верея Золотилова тоже как-то слишком вперёд смотрит. И отстранённо. Так-то она обычно свысока… При её росте немудрено, но всё равно.

У меня нет оснований сейчас подойти и докопаться, кроме вот этого щеткотящего чувства.

Влияние? Империо?

— Дамы, что-то не так. Пойду-ка я посмотрю, что происходит.

— Добрый день, — сказала я. — Как дела? Чем заняты?

Мужик затушил свечу и сдвинул её в сторону. Практически себе за спину, но это я отметила краем глаза и вспомнила только потом.

— Да ничем собственно не заняты, — ответил с невинной улыбкой мужчина. — Просто вот с дамами общаюсь. Пойдёмте прогуляемся. Правда, дамы?

— Пойдёмте, — вялым голосом ответила Алевтина и двинулась к выходу. Верея — за ней.

Ну уж нет!

— Ну я тоже с вами прогуляться пойду. С вами всё в порядке?

— Да, — ответила Алевтина и повернулась вначале к Верее, а потом к мужику. — Да же?

«Проклятье!»

Подозрения ещё сильнее, а толку нет. Что ж, полчасика я за ними похожу. Если что, я должна заметить что-то неподходящее. Не предъявишь же потом в протоколе, что дамы подозрительно вялые и сами не свои.

Тут ещё Евгений подошёл. Я его шёпотом послала посмотреть в кабаке «Залесье», на улице вокруг, нет ли чего подозрительного или следов воздействия.

Тем временем не очень честная компания вышла на улицу и свернула в сквер. Я маячила рядом и если вызывала зубовный скрежет у всех участников процесса, то они виду не подавали. Алевтина начала теребить тяжелый браслет с крупными синими камнями. Я осторожно узнала, что за украшение. Та ответила, что это из дома Морозовой ей дали поносить.

Честно признаюсь, что не придала значения. Я опять это вспомнила потом. Украшения все носят. Даже нередко артефактные. Сама так делаю.

Речь перешла с бесед о природе и погоде на выставку, которая нам всем не нравилась. А ещё о том, что неплохо бы её прикрыть.

— А напишем-ка мы требование закрыть выставку, которая так нам мешает.

«Ну пишите, что уж там?». В этом преступления не было. Никакого.

Евгений ещё вернулся ни с чем. Обидно.

— Дарья Владимировна, мне бы тут выучить «протего максима», как насчёт тренировочного поединка.

— Давай.

Не впервой мне одним глазом биться, а вторым следить. Тем более тренировочный поединок.

Алевтина с Вереей вместе с мужчиной что-то писали, разместившись за столиком в сквере. Я не спускала с них глаз, параллельно пытаясь уложить Евгения полежать.

Бумага благополучно была написана под диктовку мужчины. Хотя физиономия у него была весьма недовольная, Верея продолжала что-то говорить. Алевтина застыла, смотря на лист. Она похоже только что прочитала, что у неё получилось.

— Ах вы мерзавец! — протянула она, поднимаясь. — Как вы смеете?

Верея поднялась более сдержанно и едва слышно начала отчитывать мужика. Жаль, что в этот момент я сказала Евгению «Стоп» и подошла к мужику с требованием пройти со мной.

Как-то оказавшаяся рядом госпожа секретарь забрала листы с заявлением и порвала.

— Да зачем вы это сделали?

* * *

На этот раз моя бдительность не ушла в молоко. Свечка на барной стойке пахла очень подозрительно. И подозрительно знакомо. Только вот что именно это было память не подсказала. Какое-то очень смутное воспоминание колыхнуло, и всё. Я сразу сдала её Ядвиге Аскольдовне. Зато уличить этого Юрия Иванова удалось. Он конечно хлопал глазами и утверждал, что просто так сидели, беседовали. И свечу он просто так затушил. А что, мол, она днём горит…

Юношу мы с Евгением свели в контору, где я сразу же приступила к опросу.

— Что ж, — сказала она, как следует обследовав свечу на предмет «дополнительных эффектов». — Это старый знакомый заунывник.

Ну так я и думала! Точнее, в эту сторону! Хорошо, что этот паршивец не успел ничего преступного внушить. Или даже жаль, что ничего преступного не внушил. Тут бы мы его под белы рученьки… Надо было поосторожнее наблюдать. Из-за кустов например.

Но сам по себе факт влияния на сознание с помощью зелий, трав или заклинаний, является преступлением. Поэтому я призвала на помощь Платона и мы втроём юношу обследовали.

Господин Юрий Иванов, на всеобщее наше удивление, оказался юродом и включил «ничего не знаю, ничего не помню, не был, не состоял, не понимал», но заунывник был определённо его. Я всё видела.

Я сыпала на Юрия вопросами, он старательно врал и строил честные глазки. Хотя рецепт заунывника у него в конфискованном блокноте имелся. Больше ничего, правда, не нашлось. Ни артефактов, ни других зелий…

— Что вы хотели…

Тут у меня в глазах помутнело, в лицо дохнуло сухим жаром, как даже в самое засушливое лето не бывает. Мне показалось, что на зубах заскрипел песок.

Из желтоватой сухой мути всплыл человек. А человек ли? Весь в чёрном, на лице — маска. И полосатое покрывало на голове. Из-под маски блеснули глаза.

Я несколько раз кашлянула. Как будто язык разбух, свернулся и развернулся. Он был как чужой.

Было дело. Была мелкая и глупая. Не старше Женька. Тогда, чтобы получить какой-то авторитет среди коллег, выпила с ними наравне. Перебрала, естественно. Следующий день провела в компании таза, воплей «ой дура, я дура!» и вот с таким же непослушным языком.

— Продолжи пожалуйста, — пробормотала я, передавая протокол Платону. — Не могу…

Глава 5. Мысль изречённая есть ложь, изображение №2

Это последнее, что я сказала своим языком. После этого злая сила окончательно завладела им.

— Дарья Владимировна, что происходит?

— Да ничего не происходит, всё нормально! — заявил мой язык. Хотя сообщить я хотела, что происходит какая-то ерунда.

— Что ты делаешь? — Платон смотрел на меня несколько растерянно.

— Ничего я не делаю. Лежу пьяная в луже.

Так-то я стояла посреди допросной, сжимая в руках папку и смотрела на Иванова, который сам не понял, что происходит.

Нет, ну мир вокруг был нормальным, всё те же знакомые лица.

— Что произошло? Дарья Владимировна, вы меня узнаёте? — встрепенулся Женька.

— Понятия не имею, кто ты такой. Урод какой-то.

— Ох ты ж… — протянул Платон. — А ты кто?

— Петров Константин Геннадьевич.

Кто такой нахрен Петров Констрантин Геннадьевич?! Что я несу?

Не то, чтобы мой разум разлучился с телом… Заставить руку двигаться туда, куда я хочу — это пожалуйста. А вот заставить язык сказать то, что я хочу — это нет. Я сделала несколько шагов, чтобы в этом убедиться. Как теперь в этом виде писать протокол? Как в этом виде вести допрос? Даже с ярью работать было легче.

— А где вы работаете? — после коротких переглядок с напарником произнёс Платон.

— Нигде не работаю. Бухаю непрерывно. Вас всех не знаю, и никуда не пойду! Уйди, раздражаешь.

— Неужто опять ярь? — приподнял бровь Платон.

— Конечно ярь! Разумеется ярь! Что ж ещё?

Нет, ну понять, что со мной что-то не так, уже вся магдармерия поняла. А вот что именно не так, я сама ещё не поняла. На ярь не похоже. Там всё раздражает, а здесь именно что раздражает что-то не больше нормы, а вот язык говорит что-то не то.

Аж тошнит, насколько не то.

— Дарья Владимировна, вам плохо? — спросила Вера.

— Нет, мне хорошо. Зашибись, как хорошо… — заявил мой язык, хотя нужно было сказать «Со мной что-то не так, я схватила какое-то проклятие».

— Отведём-ка к знахарям.

Я посмотрела на Юрия. Зараза, надеюсь, не он на меня эту гадость наложил! Вроде, палочки у него в руках не было, ничего не поджигал, а на артефакты Платон его проверил. Я вовремя затормозила себя, чтобы ничего ему не сказать. А то скажу «отпустисть», его и отпустят.

Тест…. Что же несёт мой язык?

Его волей управляет кто-то другой?

Я споткнулась о камень.

— Люблю кочки, — заявил язык. — Дорога ровная.

Хотя под ногами основательно выщербленный тротуар. Вот снег совсем сойдёт, его как раз чинить будут.

— Тут одни ямы.

Тротуар перед знахарским центом чинили прошлым летом.

Язык мой просто несёт чушь. Говорит не то, что я хочу сказать. А точнее — противоположное. Хорошо. С этим можно уже работать. Надо проверить. Если я хочу сказать неправду?

Попробую сказать, что дверь у Алисы Сергеевны новая… Хотя, разумеется, она старая.

— О, новая дверь.

Так, не противоположное тому, что я хочу сказать. А противоположное реальности.

Другими словами, я вру.

Алиса Сергеевна и новый знахарь смотрели на меня.

— Что у вас случилось?

Сосредоточься, Дарья! «У меня всё в порядке. Я не проклята. У меня всё в порядке, я не проклята.»

— У меня всё в порядке, — заявила я. — Мне всё это очень нравится.

Угу. Либо я плохо сосредоточилась, либо это не работает. Хотя… Такие эксперименты только всех запутают. Оставлю их на момент, когда меня запрут в лечебнице для душевнобольных.

— В неё вселился какой-то Константин Геннадьевич Петров.

— Кто такой Константин Геннадьевич? — уточнила Алиса Сергеевна уже у меня.

— Я — Константин Геннадьевич. Ничем не занят, только бухаю.

— Интересно. И давно Дарья у нас Константин Геннадьевич?

— Да всегда была! — заявила я.

— Ну минут пять. Сидела, допрашивала подозреваемого. А потом превратилась в Константина Геннадьевича.

Меня начали расспрашивать, кто такой Константин Геннадьевич, «Константин Геннадьевич» нёс какую-то несусветную дурь. Лекари изучали свои блокноты, прикидывая, что это может быть и что мне подселили. Не другая ли у меня личность.

Мне дали одно зелье, которое должно было снять проклятие. Но оно не помогло. Ничего не изменилось, хотя я продолжала утверждать, что «всё в порядке».

В закутке спала Маргарита Чаянова, которую взяли под наблюдение в связи с тем, что ей вот-вот предстояло родить. Забегала Арьяна, принесла какие-то ингредиенты для зелий. Спросила, что со мной. Я сказала, что всё в порядке, я тут сижу для чистого удовольствия.

Наконец, к Знахарям забежали Платон с Женькой.

— Мы, кажется, нашли что нам нужно! — сказал он, размахивая блокнотом.

— Уйдите отсюда, видеть вас не хочу.

Как же хорошо, что у моих коллег голова соображает, а то бы пошла я далеко и надолго после таких заявлений.

— Дарья, ты меня узнаёшь?

— Понятия не имею, кто ты такой.

— А меня? — уточнил Женька.

— И тебя тоже не знаю. Урод какой-то.

— Дарья, или Константин Геннадьевич, какая на мне форма? — осведомился Платон, показывая на своё карман.

— Зелёная.

— Ага! Вот оно. Получается это дух лжи, я же говорил! — Платон показал в блокнот.

— То есть, Дарья говорит всё наоборот?

— Видимо да.

Платон подвёл меня к зеркалу. А теперь скажи, кто там в зеркале?

— Понятия не имею.

— А что бы сказал тот в зеркале, если бы увидел тебя.

— Я полностью поняла вопрос и что вообще происходит, — язык продолжал нести чушь.

Что он должен сказать, когда увидит меня? Тут мне самой надо подумать.

Ну вот я отражение, подошла в зеркало, вижу… Круглая простецкая физиономия, с побледневшими после зимы веснушками…

— Да мужик какой-то.

— Какая у него форма?

— Зелёная.

— Нет, ну точно дух лжи. Есть чем завесить зеркало?

Зеркало было занавешено.

Так же закрыли все отражающие поверхности. Даже котёл с зельем.

— Как же я люблю эту выставку! Пусть хоть каждый день приезжают!

— Ну вот это ты зря. Мы оттуда полезную информацию берём. Там написано, как бороться с духами, — кажется, Платон понял, что я на самом деле хотела сказать…

Дверь знахарского центра распахнулась. На пороге стоял чёрный человек в разорванной в нескольких местах форме. Лицо перемазано кровью так, что даже не понятно, чья она. Где-то она немного запеклась бордовыми пятнами, а где-то ещё оставалась красной. В руке — окровавленная сабля. Даже на волосах висит ярко-красная вязкая капля. На полу уже натекла лужа, а на двери красовался отпечаток ладони.

— Я это сделал. Я победил. Наконец-то, — торжествующе сообщил Дмитрий Евгеньевич и упал прямо в руки своего сына.

Да, господа, если в Святогорье вы доползли-таки до знахарского центра, то ваши шансы выжить уже подходят к девяносто девяти из ста. Даже если до этого было один из ста.

Зато Дмитрий Евгеньевич больше не шарахался от крови.

* * *

Надо было в срочном порядке что-то делать с тем безобразием, что полезло с выставки. И этим занимался по сути весь город.

Из леса снова принесли Айзека, который в очередной раз то ли пытался предотвратить апокалипсис, то ли организовать его. Его подруга честила его на чём свет стоит и грозилась прибить лично, если он всё-таки откинется. Мне предложили связать его «алисисом» или чем получше. Но так, ради смеха. На мне экспериментировали с разными зельями, получая нулевой эффект. Точнее, мой язык продолжал врать. Не выходило даже отмолчаться. Иногда мне было даже самой интересно, что он выдаст и кто такой Константин Геннадьевич.

Мне это всё страшно нравилось (нет), в знахарском центре было тихо и спокойно (нет) и по работе я совсем не скучала (нет), а бездействие меня расслабляло (нет).

Платон снова заглянул в Знахарский центр.

— У вас получилось снять проклятие с Дарьи? — спросил он.

— Нет.

— А Дарья Владимировна представляет опасность? Может себя контролировать?

— Да вполне может. Тут только с ложью проблемы же.

— Ну и хорошо. Отпустите пожалуйста под мою ответственность.

— Да идите. Что уж там… Всё равно пока другое зелье не готово.

— Пойдём, Дарья Владимировна, — позвал Платон Евпатьевич. — Там у господина Чаянова лекция и практика по боевой магии. Нам бы надо туда сходить.

— Я никуда не пойду, — я подхватила сумку и портупею, после чего чуть не в припрыжку кинулась за Платоном.

— Подожди, подожди… Попробуй ещё вот это. Может сработать.

Мне дали подозрительную на вид зелёную жидкость. Я послушно её проглотила. На вкус как болотная тина. Не то, чтобы я её часто пила…

— Потрясающая вкуснятина!

— Эх…

* * *

В тренировочный зал мы наведывались регулярно. То всем отрядом, то по-отдельности. Надо было либо заклинание отработать, либо старое вспомнить. А Дмитрий Евгеньевич ещё новые изобретал и мы порой бывали подопытными в процессе подготовки. Разумеется уже на том этапе, когда заклинание не могло привести к отправке к знахарям.

Лекция в принципе была для всех желающих, так что когда я прибежала, в зале кроме Платона, Женьки и Клары, сидели Тихомира, Арьяна, Василиса и другие. Мне занял место Платон. Когда я подбежала, он схватил мою руку и быстро прижал к губам.

— Что-то я вообще не удивлена… — пробормотала я.

Я просто офигела.

— Ну что, дамы и господа, все готовы? — спросил вошедший Аскольд Чаянов.

— Готовы, — ответили все.

Надеюсь, они-то говорили правду…

Твою налево! Как я это потом расшифровывать буду?

«Магическое оружие работает точно так же, как немагическое. Никогда нам не придётся встретить в Святогорье немагическое оружие. Против немагического оружия работает «Протего» или «Протего максима». Экспелиармус…»

Полная чушь. Протего максима не работала против немагического огнестрельного оружия. Проверяла я это! Собственной шкурой проверяла! Хоть смотреть и запоминать могу. И всё не сидеть у знахарей и пробовать одно зелье за другим…

А вот когда пришло время практики, стало совсем плохо.

У меня получалось либо не то, что надо, либо то, что не надо. Либо вообще ничего. Руки меня слушались и делали движения палочкой, какие надо. Слова же произносились не те, которые надо.

Аскольд очень поразился, поняв, что я произношу «экспеллиармус», и он то же самое. Палочки улетели у нас обоих.

— Нет, Дарья Владимировна, вы меня не поняли, вам надо «Игнес Редукто» попробовать.

— Я ничего не поняла, — огрызнулась я.

Остальные наблюдали за этим безобразием с явным интересом.

— Дарья Владимировна у нас под проклятием. Она говорит всё наоборот, — сказал Платон. — А ты попробуй наоборот говорить.

— Ни за что!

В этот раз получилось ровным счётом ничего. Потому что движения-то я сделала правильные, а вот слова не те.

Ладно, сосредотачиваемся: «Экспеллиармус» с движениями «Игнес Редукто»…

Получилось раза с пятого. До автоматизма доводить конкретно это не стоило, а то когда расколдуюсь, переучиваться придётся.

Удовлетворив своё желание действовать, я села на место. Рука с палочкой болела и пошла красными пятнами. Ничего, пройдёт! Главное, я попробовала. Расколдуюсь — ещё буду пробовать. Это конечно на стене сарая не отработаешь, но партнёра найду…

Следующие заклинание освоили со второго-третьего раза без проблем. Затем разбились на пары. Я отловила Клару и тут же осыпала её вообще случайными заклинаниями. Часть из них сработала, часть — нет. Стажёрка тоже не отставала. Сбегать в дальний угол за палочкой мне пришлось раз пять. И получить маленькие неприятности в виде чесотки.

Маловато времени дали на тренировку. Мы только с Кларой разошлись. Я только освоила, как мне надо действовать с этим проклятием… А уже всё, пора заканчивать.

* * *

— Дарья Владимировна, вы сходите к моей матушке в редакцию. Она, зная алхимию, смогла сварить зелье от вашего проклятия.

Честно сказать, проклятие меня изрядно задолбало. Ещё утром мы пообщались с дамами из «Сирин» и там мне предложили в школе для девочек вести курс самообороны. Я тогда согласилась. И в случае чего от бандита отбиться, и от буянящего мужа, и детей своих защитить. А учитывая, какое безобразие регулярно по городу бегает, эти знания всем пригодятся. Дело стало за утрясанием расписания…

А тут я встретила этих дам. Они уточняют, согласна ли я вести этот курс. Я им:

— Никогда и ни за что!

— Дарья Владимировна, вы же обещали!

— Нет. Ничего не помню. Ничего не обещала. И вести не буду.

У дам сразу лица обиженно вытянулись и сердито нахмурились.

После чего я замахала руками и поспешила от них сбежать подальше. И когда меня попыталась остановить Арьяна с поводком на руке, я пробежала мимо. Ещё не хватало сейчас от её помощи отказаться!

* * *

Лада Беннигсен с дочерью были сильно не похожи внешне: одна — высокая и тонкая, другая — низенькая и кругленькая. Но очень похожи по манерам и движениям: обе шустрые и любознательные. Я постучала в редакцию осторожно и заглянула к ним:

— Я не к вам, — заявила я и нахально вошла.

— А что тогда пришли? А, ну да… Клара рассказывала. Вот, держите.

Лада забралась под стол и выволокла оттуда котелок под салфеткой. В нём лениво булькало алыми пузырями подозрительное зелёное варево. Она зачерпнула его в половник и протянула мне.

— Берите. Только вы не говорите, что у нас есть…

— Оно сработает?

— Пока всегда работало.

— Я хочу знать, что там в составе.

— Поверь, не захочешь!

Если знахарскому центру я обычно полностью доверяла. Алиса Сергеевна не будет травить магдармерию, то редакции… А, собственно, Ладе тоже довольно неплохо доверяла.

Я взяла половник и отхлебнула.

На вкус — как будто в зелёные щи вылили первую воду с почек, добавили перца и болотной тины. Чудом не вернула всё назад и проглотила. Прокашлялась. Покусала собственный язык, проверяя, что происходит…

— Спасибо! — произнесла я.

Надо же, то, что я и хотела сказать!

— Да не за что.

Лада вернула котелок под стол.

— Вы рецептом со знахарями не поделитесь?

— Нет. Тут очень редкие ингредиенты. И… может не хватить.

Я подумала «странно», но не то, чтобы этим загрузилась.

На выходе меня встретила Арьяна с поводком.

— О, Дарья Владимировна! Как насчёт пойти поискать гнездо нюхлера? Я добыла поводок. Нам только нужна приманка. На неё мы приманим одного нюхлера, а потом он нас отведёт в гнездо.

Я похлопала по карманам. С дорогими украшениями у меня было очень туго. Серьги предложить? Так они медные. Браслет с алатырем, как и кольцо.

В нагрудном кармане звякнули часы. Именно их я и предложила.

— Ну вот есть. Батины. И медаль.

— Ну ты даёшь! — поразилась Арьяна. — Медаль? Батины часы? А что-то менее ценного нет?

— Батя мой, к счастью, жив, здоров, бодр и активен. И надаёт мне по шее, если часы пропадут. Но я это переживу. Хотя, не могу сказать, что часы мне не дороги.

— Как знаешь, — Арьяна приняла часы. — Пойдём. Уж постараюсь вернуть.