man soll nie "nie" sagen (джен)

Размазанная по щеке кровь — не своя, и оттого жжётся. В свете разбитой неоновой вывески она кажется почти чёрной.

Раккун Сити.

Здесь люди стреляют в людей и не в людей, здесь ноги по колено в

Северном Ледовитом океане? нет, где-то несравненно ближе, но оттого не менее холодном, от которого кожа превращается в иней, а кости идут трещинами. корнями вниз, крепко и глубоко, достать до тайного и сокровенного. а истина, как всегда, прорастёт наружу, скрученными жилами и кровью в венах.

Помнится, будучи ещё маленькой девочкой, она смеялась всякий раз, когда отец рассказывал очередное поверье. Тогда сказанное, по молодости, неопытности и наивности, воспринималось не более чем страшной сказкой. Страшной сказкой о тёмных безлунных ночах, когда не разберёшь, где воет метель, где — стая волков по твою душу, а где и что похуже. Об опасности, подстерегающей из каждой тени. О глазах, в которых нет ничего, кроме голода. О смутной, почти нереальной надежде, зовущей голосами тех, кого знаешь, а потому не хочешь терять, всё дальше от очага, во тьму…

(ну, у этих-то словарный запас одним рычанием ограничен, возражает рациональный внутренний голос, и на том спасибо.)

Совсем рядом слышны щелчки. Когда застрял с кем-то в одном круге ада, кто, где и что перезаряжает можно отличить на слух. Ещё ближе дверь, она закрыта и для верности завалена, за ней стонет и скребётся

высокая, худая — кожа до кости, — почти прозрачная, ибо не от мира сего. по зазубринам на зубах, как по кольцам на дереве, можно просчитать последние минуты каждого несчастного, в них попавшего.

wīhtikōw. Так их зовут.

Когда храбрейший воин отдаёт душу за племя, а потом уходит, чтобы никогда больше не вернуться. Вряд ли в своё время одна маленькая девочка могла себе представить, что

благими намерениями, дорогу в огненное зарево. щелчки затворов как скрип корней, держат и не дают упасть. руки командира гладкие и тёплые — по локоть в крови, в его собственной. вытянет из любой ямы с кольями, потому что сам так решил, потому что может. к кому обратиться, чтобы корнями также опутать и не пускать туда, где метель и тьма.

Так их зовут, но не здесь, не в этом аду. Здесь всё сейчас, оно реально, и потому особенно ужасно.

Легенды сочиняются людьми (у)мудр(ённ)ыми, и мораль у них одна — во всём, всегда и всюду, виноват человек.