Аркейн. Яркие огни Зауна (гет)

Экко пробирался вперед на ощупь, потому что Джинкс закрыла ему глаза.

— Не подглядывай! — пригрозила она, когда почувствовала, как пальцы защекотали его ресницы. — Иша, боевая готовность! Раз!...

Они шли по темной квартире на дереве, Экко споткнулся о порог — похоже вышли в гостиную.

— Сюрприз! — воскликнула Джинкс, разжимая ладони. — С днем рождения!

В глаза Экко ударил свет, но он прикрыл их рукой и увидел, что вся комната уставлена свечами и цветными фонариками, а в самом центре комнаты стоит огромный граммофон последней модели. Медные детали сверкали в свете свечей, множество рычагов и ручек для настройки должны были даже самую старую пластинку заставить зазвучать втрое четче. Яркие и громоздкие надстройки говорили о том, что Джинкс доработала чудо техники и теперь оно скорее всего может так же смешивать коктейли, убирать дом или что-то вроде этого.

Иша, стоявшая возле граммофона в праздничном платье и ободке с заячьими ушками, дернула хвостик хлопушки, и по комнате разлетелось множество блесток, окутав их троих сверкающим облаком.

— У меня… просто нет слов! — признался Экко, глядя широко раскрытыми глазами на блестки, которые он не выметет отсюда никогда в жизни, и на подарок, прекрасный и чудовищный одновременно. Куда ему поставить эту громадину?...

— Ничего не говори, я вижу, что ты в восторге! — воскликнула Джинкс. Она крепко обняла его за шею сзади и поцеловала в щеку, а потом подтолкнула вперед к подарку. — Иди запусти что-нибудь быстрее! Мне не терпится его услышать.

Экко выбрал одну из пластинок, которые прилагались к подарку, и поставил ее на платформу, опустив иглу. Держатель дисков раскрылся с приятным треском, механизм двинулся и комнату наполнил чистый и сильный звук, от которого у Экко побежали по плечам мурашки.

Джинкс пискнула от восторга и потянулась к рычажкам, но он отпихнул ее бедром: теперь это его игрушка! Пробуя разные комбинации, он вскоре разобрался и ускорил запись, а потом оказалось, что можно ее еще отматывать назад, добавлять басы и даже наигрывать на приделанных сбоку клавишах что-то свое.

— Вау! — выдохнула Иша, глядя на то, как он перебирает ноты, постепенно украшаю известную мелодию своим мотивом. У Экко был абсолютный слух и то, как быстро он придумывал музыку, казалось ей настоящим чудом.

— Продолжай, звучит офигенно! — одобрительно воскликнула Джинкс. Она стала двигаться в такт музыке, плавно покачивая бедрами и взмахивая руками.

Свет свечей, отразившись от блесток на полу, падал на предметы в комнате и на саму Джинкс блестящими точками. Танцуя в этом полумраке, она смотрелась потрясающе, и Иша начала повторять за ней.

Они двигались вместе, подкидывая блестки ногами в воздух, а Экко стоял у автомата и наблюдал за ними, покачиваясь в такт. Потом Джинкс подлетела к нему и утянула за собой, чтобы танцевал вместе с ними.

На звуки музыки пришел Шрам. Он зашел в квартиру через лестницу на дереве.

— Джинкс, какого черта!? — возмутился он, увидев граммофон и Экко, закрывшего глаза и полностью унесшегося в громкие чистые ритмы. Все знали, что он с ума сходит от музыки. — Мы же договаривались, что подарим вместе!

— Ничего не знаю, это мой подарок! — отмахнулась та, продолжая танцевать. Она захватила с пола пригоршню блесток и, закружившись вокруг вастайи, стала рассыпать их над ним. — Ты такой красивый, когда блестящий, ты в курсе?

Иша взорвала еще одну хлопушку. Экко вздрогнул от неожиданности и мгновенно вернулся из музыкального транса в их реальность, а Шрам только закатил глаза.

— Идемте вниз, все уже ждут.

Оказалось, что на граммофоне сюрпризы для Экко не заканчивались. Его отвели к одному из домов, во дворе которого жители деревни устроили огромный пир. Они расставили несколько длинных столов, которые ломились от еды и напитков, и встретили подошедших громким кличем.

— Когда вы успели все это подготовить!? — выдохнул Экко, смотря на роскошный пир округлившимися глазами. — Я же весь день был тут!

— Ты был не тут, а где-то та-а-ам, — пропела Джинкс, подскочив сзади и сделав ему на лбу рожки. — Ты с утра не вылезал из мастерской, можно было слона сюда привести, ты бы и не заметил!

От этого ее жеста воспоминания из Мира Без Хекстека пронзили Экко с такой силой, что стало трудно дышать, но все сочли, что он просто очень удивился сюрпризу, и только обрадовались его растерянному виду.

— Это точно, — усмехнулся стоящий рядом Шрам. — А теперь все идем к столу, иначе я сейчас сожру чьи-нибудь уши от голода!

— Спорим мои не сожрешь? — Джинкс пихнула его локтем под ребра и захихикала, когда вастайи сделал вид, что хочет укусить ее.

Кто-то вынес чудовищный автомат из квартиры Экко на улицу и врубил музыку, началась огромная вечеринка, переросшая во всеобщие гуляния, и, если кто-то в деревне планировал сегодня ночью спать, вряд ли у него бы это вышло.

Кто хотел, наедался до отвала, кто хотел, налегал на напитки покрепче, а кто-то отрывался среди танцующих. Где-то вместе с детьми в потоках цветных мыльных пузырей пел захмелевший Хеймердингер. Куда не посмотри и куда не пойди, всюду попадались знакомые лица и сегодня все они улыбались.

— Если мы так будем отмечать дни рождения каждого, мы разоримся, — вздохнул Экко, когда уже в конце праздника они с Джинкс сбежали от толпы на свой балкон.

Стоял второй или третий час ночи, и они сидели там вдвоем, укрывшись его огромной курткой. Джинкс устроилась между его ног, закинув свои ему на бедро, и прижималась щекой к его плечу. Она любила так сидеть, как будто ребенок на коленях.

— Ты не каждый, — сказала она. Ее голос звучал немного устало и хрипло, но счастливо. — Ты только взгляни, сколько там людей…

Они оба смотрели на раскинувшуюся внизу площадку, залитую светом праздничных гирлянд и нескольких костров. Кое-кто уже расходился, но подавляющее большинство празднующих переходило из стадии безудержных плясок к возвышенным разговорам, кто-то стоял у дерева, кто-то сидел на земле, кто-то за столом, поймав второй прилив аппетита.

— Ты каждого знаешь по имени, — продолжила Джинкс. — Каждому хоть раз помог. А большинству десятки раз. Ты их герой, Экко, конечно они устроили тебе этот праздник.

Эти слова смутили его, но от мысли, что она правда так считает, его обдало теплом. Экко всю жизнь строил это место и даже не мечтал однажды прожить такой день. Картины из Мира Без Хекстека не шли ни в какое сравнение с этим вечером.

Он оперся подбородком о плечо Джинкс и почувствовал, как она погладила его шею и голову, пробуя пальцами, насколько отросли волосы на затылке.

— Это и благодаря тебе тоже, — сказал он, закрывая глаза от удовольствия.

С тех пор, как она с ними, дела пошли лучше. Раньше им приходилось с трудом сбывать награбленное и на вырученные деньги удавалось купить совсем немногое, а Джинкс находила покупателей на любой хлам благодаря своим связям в лавке. К тому же она обходила все проверки, и бандиты, крышующие линии, не видели большей части проходящих через лавку денег — тех денег, которые шли в деревню.

Не так давно поджигатели обчистили трухлявый дирижабль, который вез экстракт из железы морозного паука. Они принесли коробки в лавку «лучших фейерверков», а когда вернулись через пару недель, Джинкс открыла перед ними сундуки с драгоценными камнями. Эта пустяковая вылазка обеспечила всех жителей деревни вещами первой необходимости на целый год вперед, а может и больше… А сколько еще им предстоит сделать вместе?

— Нет, Экко, — сказала Джинкс. Она провела рукой по его шее, потом по подбородку, любуясь, как свет падает на его темную кожу и белые волосы, сплетенные в беспорядочный сноп мелких косиц. Как отражаются в его больших глазах огни продолжающегося внизу праздника. — Мне нравится то, что делаешь ты, и я просто помогаю тебе. Сама бы я не стала.

Смотря на него сейчас, она подумала, что это правда: ей вообще-то все равно на деревню. Тут здорово, но… разве в этом мире не каждый сам за себя? Однако ей нравится видеть, как горят глаза Экко, когда у него получается помочь кому-то.

Изогнув кисть, Джинкс погладила его спину ведя пальцами по рельефным мышцам.

Еще ей нравилось, что все здесь его уважают и ценят. Ловят каждое его слово.

Ее пальцы скользнули на его руку и тогда Джинкс потянула ее на себя, словно хотела, чтобы он закрыл ее от всего мира. Экко обнял ее и уткнулся носом ей в висок, зарываясь в волосы.

Джинкс смотрела на людей внизу и думала о том, что, он для них не просто парень, который поможет каждому. Не просто всеобщий любимец. Он их лидер. Если Экко скажет им переехать во Фрейльйорд, они переедут. Скажет, что теперь они воздушные пираты, и они сядут на дирижабли, не задумавшись. Скажет пойти с оружием на Пилтовер и они пойдут за ним. Может, не прямо сейчас, пока он еще так молод, но через несколько лет наверняка.

Джинкс не знала, почему, но сам факт того, что в руках Экко власть над чужими жизнями, зажигал в ней что-то особенное. Ей хотелось, чтобы другие шли за ним и делали все, что он им скажет, а она просто была бы рядом с ним и помогала. В такой роли она чувствовала себя на своем месте.

Джинкс развернулась так, чтобы они сидели друг напротив другу, и выпрямилась. Она обняла лицо Экко ладонями и, притянув к себе, поцеловала. Вздохнув, он подался вперед, провел рукой по тонким позвонкам, чувствуя, как ее спина изгибается от его прикосновений.

Когда они целовались, Джинкс любила смотреть на него, не мигая. Это было жутковато, хотя и делало их странным образом ближе друг к другу. Дав ей насмотреться в этот раз, Экко закрыл ладонью ее веки, тут же почувствовав, как ее губы сложились в усмешке. Он знал, что она потом все равно будет смотреть.

Ее пальцы скользнули под его тонкую майку, греясь о горячую кожу, и Экко вздрогнул, когда живота коснулся холодный металлический протез. Прижав Джинкс поближе к себе, он подхватил ее на руки и сумел подняться, а потом понес ее в квартиру. Когда они зашли внутрь, Джинкс толкнула дверь ногой, закрывая ее, а потом потянулась к ручке. Щелкнула опустившаяся щеколда.

Утро после дня рождения наступило поздно и началось с прихода гостей.

Вай поднималась по лестнице к квартире Экко, с улыбкой слушая ворчание Иши. Малявка сидела на ее бедре, обхватив туловище ногами, и жаловалась, что из-за двух запершихся наглецов спала этой ночью в общей детской.

— Если они еще хоть раз запрутся на ночь, я запущу им в окно кур!

— Ничего, мы сейчас все откроем…

Вай протянула руку через открытое окно и без труда повернула щеколду на двери. Заметив дрыхнущую на кровати парочку, она крикнула так, как миротворцы кричат команды на марше:

— Подъем, негодяи!

Экко подскочил, как ужаленный, тут же натянув одеяло по самую грудь. Он ошалело уставился на Вай. Джинкс, чьи почти расплетшиеся косы покрывали простыню синим покрывалом, даже глаз не открыла, но с кряхтением перевернулась, опустив пониже задравшуюся рубашку Экко, в которой спала.

— С прошедшим, — Вай прошла в квартиру, бросив в Экко круглый сверток. Он едва успел поймать подарок, полетевший ему прямо в голову. — Голодные? Я принесла завтрак.

Она опустила на пол Ишу и прошла дальше в квартиру, за кроватью стоял книжный шкаф, а за ним — небольшая кухня со столом. Вай поставила на него корзину с тем, что успела взять с уличных столов: со вчерашней гулянки никто ничего не убрал и те, кто встал пораньше, еще могли урвать немного от прошедшего пира.

Экко, обернувшийся простыней, ускользнул в умывальную, а Вай уселась за столом и стала смотреть, как Иша принялась за пирог. При этом она с завистью подумала, что сама так в детстве никогда не ела.

Потом ее взгляд скользнул от сытого ребенка к квартире, задерживаясь на разных предметах. Не осознавая этого, Вай искала что-то, что могло бы опровергнуть или подтвердить догадки Кейтлин, но ничего подозрительного не заметила — никакого дорогого барахла, которым обычно обрастают после «выгодного партнерства» с химбаронами. Разве что ценный фрейльердский лук, приколоченный к стене над кроватью, но историю его появления здесь Вай знала.

Однажды владелец выставки бандитского оружия предложил Джинкс поделиться своими кусачками, та отправила ему кусачки, а еще парней Экко, переодетых курьерами. Те благополучно вынесли из музея все ценные артефакты, оставив взамен кучу хлама, который Джинкс копила с самого детства: первые ее обезьянки, заколки, кусачки, неработающие бомбы и все такое. Миротворцы, конечно, расследовали кражу, но никто ничего не нашел, и, чтобы не разориться в конец, горе-коллекционеру пришлось переосмыслить свою выставку. Теперь по миру колесила экспозиция, посвященная Джинкс, засранка получила новую волну славы за пределами Пилтовера и даже заработала себе новых клиентов в лавке. Наверное, просыпаясь в квартире Экко и глядя на этот трофейный лук, она очень гордилась своей выходкой.

Экко вернулся из ванной, умытый и полностью одетый, он даже пригладил косицы, так что не осталось ни единого следа бурной ночки. Вай передернула бровями, встретившись с ним взглядом, и он отвернулся, смутившись.

— Прости, Иша, мы вчера совсем забыли про тебя и уснули, — сказал он, подойдя к девочке и упершись локтями о столешницу возле нее. — Мне очень стыдно.

Под добрым и полным раскаяния взглядом Экко Иша моментально растаяла.

— Мир? — он протянул ей руку и девочка, смущенно улыбнувшись ему, пожала его пальцы. Тогда он расплылся в улыбке, и, засмеявшись, потянул ее за руку на себя, чтобы в следующий миг ухватить поудобнее и закружить по комнате.

Иша визжала от восторга, Экко щекотал ее и бормотал какую-то чепуху, какую обычно говорят, играя с детьми, а Вай так ошалела от этой сцены, что сама не заметила, как подалась на стуле назад. Она с детьми играть не любила — с ней никто не возился, и она не считала, что должна относиться к мелким как-то… настолько по-особенному.

— Зачем так орать!?... Я пытаюсь спать, вообще-то!... — со стороны кровати раздался недовольный голос Джинкс.

Только теперь она заметила Вай, поэтому кое-как слезла с кровати и, сонно покачиваясь, пошла к столу. Ее волосы тащились по полу, собирая в себя все попадавшиеся на пути блестки.

— Кто-то вчера был плохой девочкой, а? — ухмыльнулась Вай, когда сестра уронила голову на сложенные руки.

— Я больше не буду, — пообещала та хриплым голосом, не поднимая головы. — А чего ты пришла-то в такую рань?

Экко перестал крутить Ишу и отпустил ее скакать по полу. Услышав этот вопрос, он обернулся к Вай, при этом на его лице еще сияла улыбка, предназначавшаяся для Иши.

На самом деле Вай пришла поздравить Экко, но еще и за тем, чтобы рассказать им о готовящемся деле против Гласк. Однако глядя на этих троих, сонных, в дурацких блестках, Вай поняла, что не готова поднимать эту тему. Не сейчас. Пусть это утро еще немного побудет таким. У нее в запасе имелась одна новость, которую на никак не могла собраться им рассказать, но сейчас почувствовала, что идеальный момент настал.

— На самом деле у меня есть важные новости, — сказала она. — Я выкупила «Последнюю каплю»!

Эффект был достигнут. Джинкс вытаращила глаза, Экко изумленно воскликнул и сел к ним — оба захотели подробностей.

— Я копила с тех пор, как вернулась, и наконец-то насобирала на залог, поговорила с разными ребятами и они помогли провести сделку, — рассказывала Вай, принимаясь за пирог. — Хочу со временем восстановить там все, чтобы было, как при Вандере. А ты, — она ткнула пальцем в сторону Джинкс, — мне поможешь, потому что я столько не зарабатываю!

— Я, знаешь ли, тоже в деньгах не купаюсь, — фыркнула она, сдув с глаз челку. На самом деле, работая на Ренату, Джинкс получала ошеломительные привилегии для своего дела и зарабатывала втрое больше, чем раньше. Но зачем кому-то тут об этом знать? — Но мы обязательно что-нибудь придумаем, сестренка!

— Это правильно, что «Каплю» откроешь именно ты, — сказал Экко, обращаясь к Вай. — Любой другой только испортил бы ее.

— Мы откроем! — поправила Джинкс. Новость ее воодушевила, и она села на стуле, подтянув к груди одно колено. — И да, кабинет Силко на втором этаже я забираю себе! Мне нужно. А ты можешь взять подвал с нашей старой детской. Что скажешь?... А какого цвета мы сделаем стены?...

Джинкс понесло. Вай вообще могла больше ничего не говорить, она знала, что они еще не один год будут выдумывать, что сделают с залом, кухней, баром, какая будет сцена, что оттуда будет звучать… знала, что они с Джинкс никогда не сойдутся ни в одном решении и, прежде чем в самом деле откроют бар, раз десять насмерть поссорятся. Но ей больше всего хотелось пройти через это.

Вай просто сидела, смотрела на то, как лицо сестры озаряют новые идеи, на Экко, который кипятил им что-то ароматное в чайнике, Ишу, которая помогала ему. С ними она чувствовала себя дома.