Аркейн. Яркие огни Зауна (гет)

Отдышавшись, Джейс поднял взгляд и понял, что теперь оказался в правильном месте и в правильное время. Сторонние реальности тянули разум во все стороны, но на этот раз ему хватало сил сопротивляться их притяжению.

Под куполом из неизвестной материи парил Виктор, от его тела расходились сверкающие нити, постепенно исчезающие в пространстве. Чтобы восстановить свои силы, он пил их из мира — такова суть аркейна.

Джейс сжал губы: он знал, что должен сделать. Шагнув к старому другу, он опустил молот и протянул руку к Виктору.

Тот открыл глаза, его худая грудь, покрытая переливающимися фиолетовыми наростами, поднялась от вздоха, как после пробуждения. Заметив Джейса, Виктор опустился к нему, медленно, словно божество, так что ткань его одеяния развевалась, как на картинах. Сверкающие нити медленно оставляли его тело.

Джейс ухмыльнулся внутри: и это тот Виктор, который упрекал его в чрезмерном позерстве.

— Наконец-то я нашел тебя, — произнес тот, опустившись и протянув Джейсу руку.

— Не ты один, — ответил Джейс, подходя к Виктору.

Они пожали друг другу руки, а потом Джейс взял жесткую узловатую ладонь и прижал к своему запястью, в коже которого запечаталась руна-послание. Никакие человеческие слова и разумные доводы не могли предотвратить то, что Джейс увидел в Разрушенном Мире, Джейс просто не мыслил так, как мыслило существо, которым стал Виктор, и не мог доказать ему, что нужно остановиться. Однако послание составил тот, кто знал Виктора лучше, чем он сам себя сейчас знает.

Как только Виктор коснулся руны, сквозь тысячи голосов страждущих он услышал свой собственный, но иной. Этот голос перекрывал все прочие, заполнил все его внимание и всю его суть, навсегда меняя ее. Тот путь, которым прошел Виктор из Разрушенного Мира, стал неотъемлемым опытом Виктора, который стоял под куполом посреди коммуны в Зауне. Теперь, увидев, к чему приведет его миссия, Виктор осознал, что должен учесть ошибки и изменить ее.

Он поднял взгляд на Джейса и тот кивнул. В его взгляде проявилось нечто волчье, и несмотря на свое могущество, Виктор вновь почувствовал себя слабым. Через глаза Джейса на него смотрел загубленный им мир, этот взгляд обвинял в грубейших ошибках, хотя Виктор полагал, что эту часть своей человеческой сути оставил в прошлом. Похоже, что нет.

В коммуне увидели, как из жилища их лидера выходит странного вида человек, грязный и обессиленный. Немногие смогли узнать в нем советника Талиса, но Вай узнала, — в основном по молоту, потому что кто еще будет таскать с собой такое? — и поспешила к знакомому.

— Джейс! — крикнула она, подбегая к нему.

То, что он тут оказался, было им как никогда на руку: они только что с трудом отбили Вандера от шпиона-ноксианца и странного мужика с обожженным лицом. Амбесса стоит у ворот коммуны, и, если кто-то с достаточной властью не вмешается в происходящее, все рухнет в бездну.

— Как ты тут оказался? — спросила она, разглядывая советника Талиса вблизи. Выглядел он паршиво и вонял похуже свинарника, так что Вай непроизвольно сморщила нос, хотя была не из брезгливых.

— Это неважно, — ответил Джейс, устало вздохнув.

Осматриваясь вокруг, он увидел множество людей, которых коснулась сила Виктора. Цветущая колония, люди, лишенные болезней и спасенные от бедности, это выглядело как нечто чудесное после картин Разрушенного Мира. Вот, чего пытался достичь Виктор… это утопическое место кого угодно могло ввести в заблуждение. Когда первые результаты исследования так хороши, отказаться от такого направления почти невозможно. Но это именно, то они сделают.

— Джейс! — крикнула Вай, щелкнув у него под самым ухом пальцами. — Хватит витать в облаках, ты здесь очень нужен! Амбесса…

Она начала что-то говорить, но в ушах у Джейса начал нарастать звон, а перед глазами расстилалась темнота. Он оперся о молот, как на посох, чтобы перенести обморок на ногах, но похоже не справился.

Джейс очнулся в одном из шатров коммуны, Вай все еще была тут. Она, Виктор… посреди шатра сидело существо, каких Джейс отродясь не видел, огромная сильная тварь с жуткой мордой и до дрожи осознанным взглядом. Джейс вздрогнул и подобрался, садясь прямо.

— Тс-с! — прошелестело откуда-о с боку.

Обернувшись, он заметил стоящую между зверем и столбом шатра Джинкс. До сих пор он никогда ее не видел, но мгновенно понял, кто перед ним, и его бросило в дрожь от ярости. Она стояла, держа в руках свою пушку, и внимательно следила за беседой Виктора и мужчины с обгоревшим лицом. Когда поймала на себе пораженный взгляд Джейса, то нахально улыбнулась и подмигнула ему.

— Он не очень хорошо реагирует на резкие движения, так что будь хорошим мальчиком и посиди тихо, — прошептал она, погладив огромную зверюгу по плечу, а потом вернула внимание к говорившим.

Хотел бы Джейс понять, что тут происходит, но вряд ли смог бы это сделать. Поэтому пока он просто сидел и слушал, постепенно приходя в себя.

Когда Виктор узнал от помощников, что с ним хочет говорить его старый учитель, то согласился встретиться. Синджед оценит успехи, которых ему удалось достичь, и наверняка прольет свет на армию ноксианцев, что Виктор увидел у границ своей коммуны.

Теперь, когда слышал мысли и понимал чувства людей, он впервые увидел, что на самом деле двигало его наставником. Бездна боли, что развернулась в Синджеде после смерти дочери, была такой же раной, как и физические увечья, которые Виктор исцелял у паломников. Эти страдания не должны больше терзать его.

— Мы вернем твою дочь в этот мир, — пообещал Виктор, выслушав, зачем Синджеду нужна кровь созданного из Вандера чудовища. Джейс вскинул голову при этих словах: он не ослышался, Виктор намерен продолжить использовать свою силу на людях? Но то, что он сказал дальше, успокоило Джейса: — Но не так, как я помог остальным. Необходимо найти иной способ, и теперь, когда Джейс вернулся, мы вместе отыщем его, — повернулся к обеспокоенному другу. — Так ведь?

Джейс кивнул, хотя еще не до конца понимал, на что соглашается, да и человек с обожженным лицом не вызывал в нем желания помочь. Джейс еще не знал, но в будущем его работа над телом для Орианны положит начало новой вехе грандиозных исследований, которые помогут тысячам искалеченных людей из Пилтовера вести полноценную жизнь.

— Я помогу тебе спасти дочь, — прогудело животное, обращая на себя всеобщее внимание. Разноцветные глаза зверя с черными белками смотрели на Синджеда. — А ты дашь нам уйти.

Мужчина посмотрел на Варвика оценивающе. Так дрессировщик с удивлением обнаруживает своего питомца, выполняющего удивительные трюка без указки, а просто потому, что ему вдруг стало интересно.

— Боюсь, это решаю не я, — ответил Синджед, помолчав. — Ноксианцы пришли сюда за тобой, и они не уйдут, пока не получат, что хотят.

Виктор стоял, словно задумавшись, а теперь поднял голову с легкой улыбкой.

— Полагаю, они уже получили желаемое, — произнес он.

Вай выскочила из шатра и посмотрела в сторону, где в ущелье виднелись красные флаги: воины уходили! Они покидали ущелье, словно им просто надоело ждать Синджеда.

Виктор, Джейс и Синджед вышли за ней, чтобы увидеть, как уходят ноксианцы.

Увидев их, Джейс нахмурился. Он не знал, почему армия ноксианцев разгуливает со своими флагами по их территории, как по своим землям, но догадывался, что в его отсутствие дела пошли хуже некуда.

— Что-то случилось, — произнес Синджежд, задумчиво провожая взглядом своих, судя по всему, не состоявшихся покровителей. — Что-то очень серьезное, если они решили отступить.

— Мне нужно немедленно вернуться в Пилтовер, — сказал Джейс. Что бы ни заставило Амбессу оставить коммуну в покое, это наверняка касается всего города. Как же много он пропустил!

Когда они вернулись в шатер, Джинкс, Вандера и Иши там не было, зато в пологе красовалась огромная дыра. Похоже, они не стали дожидаться особого разрешения.

— Я помогу светилу прогресса добраться до Пилтовера так, чтобы его не арестовали как бездомного, а потом найду тебя, — сказала Вай, повернувшись к Синджеду.

— Джинкс знает, где меня искать, — сказал он, соглашаясь.

Виктор остался в коммуне, а Джейс пошел с Вай. Она забрала его молот и подставила плечо, чтобы хромая нога не задерживала их. Их ждало увлекательное путешествие в берлогу звезды заунских рингов, а по дороге Джейс услышал все новости за последние месяцы в оригинальной интерпретации Вайолетт.

Мэл спешила к матери. Теперь она знала, почему Амбесса так страстно желала получить оружие из хекстека и испытать его в Пилтовере — оно должно было помочь ей защититься от Черной Розы в Ноксусе. Новости о том, куда зашли поиски ноксианки, Мэл услышала еще на подъезде в Пилтовер, и теперь едва не бежала к отряду, что стоял у пригорода Зауна. Она собиралась навсегда увести Амбессу из Пилтовера, чего бы ей это ни стоило.

Синджед еще не вернулся из коммуны, когда в шатер ноксианки вошла девушка в белых одеждах и с золотыми узорами на руках. Незнакомка заявилась прямо посреди совета, и присутствующие бросили на нее недоуменные взгляды: кто посмел врываться к ним? Но тут женщина скинула капюшон и Амбесса переменилась в лице.

— Мэл! — воскликнула она, шагнув к дочери. Защитные пластины на ее броне звякнули, когда она прижала к себе свое самое главное сокровище — своего последнего ребенка. — Что с тобой стало?

Отступив, она с жадностью оглядела Мэл: не пострадала ли? Но то, что она увидела, было ей непонятно. Что это за золотые линии, въевшиеся в кожу ее дочери?...

— Я знаю о них, мама, — сказала та.

Амбесса дала знак своим генералам, и они покинули шатер.

— Они рассказали мне, — продолжила Мэл, когда никто больше не мог их услышать.

— Кто — они? — спросила Амбесса, хотя знала наверняка, о ком речь.

— Черная Роза. Дже, идя за слухами о тебе, связался с ними и в конце концов не смог выпутаться… Теперь я понимаю, от кого ты хотела защитить нас.

— Как ты сбежала от них? — спросила та, начиная догадываться о случившемся.

— Я не сбегала. Они отпустили меня, назвав своей сестрой, — произнесла Мэл, зная, что эти слова навсегда изменят ее жизнь. — Теперь я одна из них.

Амбесса смотрела на дочь, размышляя, какое решение теперь должна принять. Она полагала, Черная Роза намерена уничтожить Мэл, но вместо этого они сделали ее одной из них и разрешили вернуться к семье. Противник почти загнал Амбессу в угол, Пилтовер с его хваленым хекстэком оказался иссушенной гражданской войной ямой, на дне которой не осталось ни одного самородка… и теперь, когда она уже не знала, за что зацепиться, Черная Роза протянула ей руку. Какие силы открылись Мэл? Какие вершины ожидают их семью с таким могуществом? Будущее покажет.

Мать протянула руку к дочери, и та крепко сжала ее пальцы, взгляды женщин встретились.

— Ты готова вернуться домой? — спросила Амбесса.

Мэл знала, что значит вопрос: готова ли она бросить свой город и отправиться на войну, что их семья ведет с другими могущественными кланами Ноксуса? Трехглазые вороны Свейна, извечного соперника семьи Мидарда, уже прибыли в Пилтовер наблюдать за ними, Мэл заметила этих птиц, когда шла по улицам.

Если спасти Пилтовер означает навсегда покинуть его, то она это сделает. Сейчас она нужна своей семье намного сильнее, чем здесь, к тому же… Теперь Мэл не хотелось отсиживаться за золотыми стенами. Пора показать всему миру, на что она способна.

— Я готова.

Когда Хеймердингер уже стоял в капсуле и портал вот-вот должен был сработать, взгляд йордля упал на механическую гитару, которую он оставил у ящиков. За всю свою долгую жизнь он никогда не привязывался к вещам, но эта гитара была не просто вещью — она стала символом той счастливой и беззаботной жизни, которую он навсегда покидает.

Йордль протянул к ней свою маленькую руку, прощаясь, а уже в следующий миг портал засверкал так ярко, что их полевая лаборатория исчезла за светом. Когда же сияние померкло, они с Экко оказались в том же месте, но выглядело оно совсем иначе.

Хеймердингер, пошатываясь, вышел на площадку к рабочему столу, заваленном недоработанными деталями и чертежами, и Экко последовал за ним, борясь с нарастающей головной болью. Оба уселись на полу, спиной к друг другу, и сидели так, пока дурнота медленно отступала.

Похоже, их выкинуло в логово Джинкс. Жутковатые детские рисунки, развешанные повсюду цветные лампочки, игрушки, домик из одеял, детали механизмов, чертежи, куклы с перечеркнутыми глазами… Все это разительно отличалось от уютной и светлой мастерской Паудер, однако жилище психопатки Экко представлял себе по-другому. Это место скорее напоминало ее детскую в «Последней капле».

Прислушавшись, он отметил, что им сказочно повезло, потому что сейчас хозяйки тут нет.

Профессор, придя в себя, поднялся и его руки сами потянулись к чертежам и деталям на столе.

— Интересно, что делает эта Паудер? — произнес он, жадно вглядываясь в чертежи. Они были сделаны второпях, на полях пестрели помарки и закорючки, однако сама схема выглядела превосходно. — Это?... Рука?

— Не стоит здесь ничего трогать, — предупредил Экко, тяжело поднимаясь. — Идем домой.

Они выбрались из жутковатого места в ущелье и прошли несколько километров по пустоши, прежде чем вышли на мерцающие улицы ночного Зауна. Их окружили крики, вонь, прохожие не улыбались и у каждого второго при себе имелось оружие… Экко вдохнул полной грудью и почувствовал себя дома.

Тут мимо них прошла компания подростков с синими волосами, их одежда сильно напоминала детали любимого костюма Джинкс. Поджигатель округлил глаза, не в силах поверить в то, что видит. Осмотревшись, он заметил граффити, на котором Джинкс с развевающимися косами размахивала флагом, внизу подписано «За революцию!» и Экко почувствовал, как его замутило: неужели они снова в параллельной реальности!?

— Мы точно вернулись? — спросил он у Хеймердингера.

— Уверяю тебя! — ответил ученый тоном, как всегда полным оптимизма. — Я не мог ошибиться.

Он стоял и с большим интересом наблюдал за тем, как Экко борется с накрывающей его панической атакой.

На всякий случай Экко проверил, что в его ушах нет идиотских девчачьих сережек. Потом он вспомнил, что в прошлый раз очнулся в комнате с Паудер и не сразу осознал перемещение, а теперь они попали ровно туда, куда должны были, а не подменили самих себя в этой реальности. Это немного его успокоило.

Они прошли мимо памятника Вандеру и увидели за ним «Последнюю каплю». Трактир стоял ровно такой, каким они его запомнили. Экко подумал, что сейчас в Мире Без Хекстека там стоит самый разгар веселья по поводу выставки и ощутил одновременно тоску по тому месту и облегчение, что оно осталось для него в прошлом. У тех людей, его родных и близких, есть Экко, который о них позаботится, который… больше им подходит. А его место здесь.

Они с Хеймердингером добрались до деревни, основанной поджигателями, и там их встретила их настоящая семья. Стояла ночь, но все их друзья и знакомые, только узнав о возвращении пропавших без вести, поднимались с кроватей и спешили поприветствовать их под великим деревом, что служило им домом.

— Мы отправились к Джейсу и выяснили, что на дерево и не только на него влияли хекс-врата. Но когда мы попытались понять, как они влияют на среду, все пошло не так, — ответил Экко, когда его спросили, куда они исчезли почти на полгода. — Они дали сбой и закинули нас так далеко… я не был уверен, что мы вообще вернемся!

— Но место было просто восхитительное! — закивал профессор. — Вы бы видели, друзья, оно как чудесный сон!...

— Чудесный скучный сон, профессор, — вставил Экко, пока Хеймердингер не сказал лишнего. Многим были интересны подробности, но Экко явно не хотел ничего рассказывать, к тому же они пропустили столько новостей. — Лучше расскажите о том, что здесь происходило, пока мы скитались неизвестно где!

К утру они с Хеймердингером уже знали обо всем, что произошло в обоих городах: о чудотворце, что исцелял страждущих в Зауне; о движении за свободу, чьим идолом сделали Джинкс; о ноксианцах, что наконец-то покинули порт Пилтовера. И, — самое важное для них, — они узнали о том, что почти два месяц назад вернулся советник Талис. Следующим же днем Экко и Хеймердингер отправились к нему в квартиру.

Экко хорошо помнил, как выглядело заброшенное жилье Джейса из Мира Без Хекстека. Там, видимо, его работу признали опасной из-за смерт Вай, покровители оставили его без денег, и он даже не смог вывезти свои вещи. Однако эта квартира не выглядела намного лучше: тут стоял страшный бардак.

Когда Джейс вернулся после дел в совете и работы в новой лаборатории, его ждал большой сюрприз: Хеймердингер посапывал в его кресле, а на подоконнике на фоне окна сидел Экко и бросал мячик на резинке, подхватывая его в воздухе.

— Вы вернулись!

Радость при виде друзей смела усталость с советника Талиса и его лицо просияло, на несколько секунд став почти прежним.

— Выглядишь ты так, будто прошел через логово лютоволков, — усмехнулся Экко, пожимая ему руку. Он обратил внимание на потяжелевший взгляд Джейса и его новые шрамы. — Что с тобой случилось?

То, что поведал им Джейс, так и не уложилось в голове Экко до конца. Как можно поверить, что такая чудовищная катастрофа прошла мимо, пока они наслаждались безмятежным счастьем в Мире Без Хекстека? Они с Хеймерингером словно слушали о чужом дурном сне, испытывали сочувствие, но не страх, как от реальной угрозы. Все уже кончилось.

— Виктор помог залатать прорехи в аккумуляторе врат, сейчас он продолжает поддерживать свою коммуну, но… сбавил обороты, — рассказал Джейс под конец. Они втроем сидели за столом, из балкона в комнату проникали лучи мягкого утреннего солнца и больше Джейсу не хотелось говорить о прошлом. Оно должно стать уроком ему и Виктору, но как же было бы здорово просто забыть обо всем этом кошмаре и смотреть вперед. — Мы начали новый проект.

Экко и Хеймердингер опасливо переглянулись.

— Мы ищем безопасные способы использования хекстека для помощи больным, — объяснил Джейс. — С Виктром и доктором Ревеком, хотя они участвуют больше… удаленно. Думаю, вам будет интересно взглянуть на наши наработки.

Они договорились заглянуть в лабораторию через несколько дней, а когда пришли, их встретили лучшим образом. Красивая ассистентка с чопорным лицом попыталась забрать у Экко куртку и предложила им чай, пока они ждут советника Талиса, но, к счастью, Джейс появился почти сразу и Экко покинул комнату ожидания, вздохнув с облегчением.

В самом центре новой сверкающей лаборатории находилась невероятной красоты капсула с заключенной внутри девушкой. Увидев красивое бледное лицо через прозрачную крышку конструкции, похожей на гроб из розового хрусталя, Экко ужаснулся: зачем им понадобилось держать бедняжку в этой странной жидкости?

Позже, когда он узнал подробности эксперимента, ему все это совсем перестало нравиться. Джейс рассказал, что Синджед создал ужасного зверя, чья регенерация превосходит все известные науке пределы, и теперь с помощью его крови и сил Виктора они намерены усовершенствовать живое тело Орианны, наделив его связью с хекстеком.

— Если этот опыт удастся, то представьте, сколько людей смогут вернуться к полноценной жизни? — говорил Джейс, показывая им лабораторию. Экко только теперь заметил, как тот прихрамывает: видимо, что-то случилось с его ногой в Разрушенном Мире. Не поэтому ли его сиятельство озаботился помощью инвалидам?

— Я не уверен, что человечество нуждается в таких… улучшения, — проговорил Хеймердингер, рассматривая растянутый над одним из столов прототип женского тела. Оно выглядело особенно жутко, потому что к нему еще не сделали голову, а конечности на цепях были противоестественно вывернуты.

— А где сам Виктор? — спросил Экко. Он надеялся увидеть чудотворца, о котором столько слышал от поджигателей, но в лаборатории сейчас находились только ассистенты и младшие сотрудники. Среди них никто не был похож на слившееся с хекстековом ядром живое воплощение магии.

— Он по большей части остается в Зауне, помогает коммуне, — ответил Джейс. — То, что он создал, это удивительно! Думаю, в будущем это место повлияет на весь Заун.

— На Заун повлияет, если он займется химбаронами, а не безобидными бедняками, — хмыкнул Экко. Он, как и все уроженцы нижнего города, знал, в чем главная проблема этого города. Пока кто-то может заработать на химтеке, Заун останется Зауном.

Пока они осматривали лабораторию и знакомились с исследованием, к Джейсу зашел неожиданный посетитель. Меньше всего Экко ожидал ее увидеть в подобном месте, однако же…

— Вай!

Она тащила огромную бутыль из темного стекла и не видела за ней, куда идет.

— Неси ее сюда, — Джейс поспешил к ней, прежде чем Вай с огромными перчатками заденет один из бесценных прототипов конечностей, лежащих на столах вокруг.

Направляя девушку, Джейс помог ей отнесли бутыль в охлаждающую камеру, а потом они вместе вернулись к Экко и Хеймердингеру.

— Мелкий! — воскликнула Вай, только увидев старого друга.

Она сбросила перчатки, которые с грохотом упали на идеально отполированный пол, и шагнула к нему, чтобы стиснуть до хруста в ребрах, а потом со всей силы потереть кулаком макушку. Экко, как всегда, пришлось отбиваться от ее дружеских объятий, но в этот раз он делал это без особенного усердия. Перед его глазами стоял портрет в память о Вай из Мира Без Хекстека.

— Ты где шатался все это время!? — спросила Вай, разглядывая его. — Смотришь на меня, как бездомный щенок на вчерашний хотдог… у тебя все в порядке?

Экко кивнул. Кому он точно никогда не расскажет о своем путешествии, так это Вай.

— Где Джинкс? — увидев, что они закончили, Джейс подошел к Вай и сложил руки на широкой груди. Экко заметил, что он сделал свое специальное «строгое лицо советника». — Она должна была явиться неделю назад!

— Ты правда думаешь, что сможешь заставить ее отрабатывать срок в Пилтовере? — Вай усмехнулась, выгнув бровь. — Брось это просто смешно! Вы ее даже не арестовали!

— Я дал ей шанс ответить за свои поступки перед городом и перед законом! Это самое мягкое, на что готов был пойти совет, мне часами пришлось убеждать их, что ее талант будет полезнее в наших мастерских, а не в Тихом Омуте. Я делал это только потому, что об этом меня попросила Кейт, но всему есть предел!

— Тебе что, сложно галочку за нее в журнале поставить? — Вай нахально развела руками, но лицо Джейса сделалось еще строже и ей пришлось пойти на попятную. — Я поговорю с ней, ладно? — подняла руки.

Лицо советника Талиса не смягчилось.

— Постарайся, чтобы она прислушалась к тебе. Это может серьезно повлиять на ее жизнь и на жизни других, сделать их лучше.

— Не сомневаюсь, — фыркнула Вайи закатила глаза, не выдержав. — Ладно, бывайте! Меня ждут.

_ Эй, постой!

Когда она уходила, Экко поспешил за ней. Хеймердингер же пока решил остаться в лаборатории — просто чтобы проконтролировать, что изобретения Джейса не отправят никого в иное измерение снова.

— Что такое Экко? — спросила Вай, когда поджигатель нагнал ее. — Не хочешь рассказать, куда тебя унесло на полгода?

— Скорее хочу послушать, как ты сама, — улыбнулся тот. — Уверен, твоя история интереснее! Как так вышло, что ты работаешь на Джейса?

— Ох, приятель, я на него не работаю. К счастью. А так даже не знаю, с чего начать… я бы начала с пива!

Выпивку в Пилтовере наливали отвратительно пресную, поэтому оставаться там они не захотели и вернулись в Заун, где завалились в свой любимый паб. Они часто встречались здесь с тех пор, как Вай вышла из тюрьмы.

Когда она рассказала Экко о том, как Кейтлин выгнала ее из миротворцев из-за того, что Вай не дала ей прикончить Джинкс, на лице поджигателя появилось одобрительное выражение.

Ему никогда не нравилось, что Вай таскалась с миротворцами вместо того, чтобы помогать строить лучшую жизнь внизу. А если бы Вай в самом деле прикончила из-за пилтоверцев кого-то снизу, тем более родную сестру, для Экко она перестала бы существовать. Да, Джинс чудовище, но она чудовище из Зауна, и охотиться на нее допустимо из-за личных счетов, а не по указке Пилтовера.

— Кираман после смерти матери считает всех в Зауне за бешеных собак, — сказал Экко, отпивая из своей кружки. — Хорошо, что ты с ней больше не связана.

— Да нормальная она, — вздохнула Вай, растянув руку на столешнице. Ее перчатки стояли под барным стулом, одну из них Вай покачивала носком сапога. — Просто… запуталась. Мы видимся иногда.

Она помолчала какое-то время, а потом ее глаза широко раскрылись.

— Ты же главного не знаешь!

Она вывалила ему все о Вандере, о том, что благодаря сиянию он пять лет назад выжил после того падения, что Синджед восстановил его искалеченное тело и изменил до неузнаваемости.

Узнав об этом, Экко снова испытал чувство дежавю, как в квартире Джейса. Он уже видел ожившего Вандера в Мире Без Хекстека, а теперь выясняется, что он жив и тут. Голова снова закружилась, но не так сильно, как раньше.

— Виктор все еще возвращает его разум, но… результат не будет идеален, — рассказывала Вай, перекатывая на липкой столешнице пустую кружку. — Он узнает нас с Джинкс, но он агрессивен и по-прежнему опасен для других, не хочет даже пытаться жить с людьми. Чего-то внутри него просто не осталось.

— Где он сейчас? — спросил Экко. Он все еще чувствовал себя оглушенным после услышанного: Вандер жив!

— Пока в коммуне, но скоро нам придется спрятать его в шахтах, — сказала Вай. Бармен забрал ее кружку и наполнил до краев, тогда она опустила губы в густую пену и замолчала, пока не выпьет половину. Пила она просто отвратительно: как собака глотает воду. Экко улыбнулся. Он скучал по ней. — Многие считают его опасным после того, что он устроил в Тихом Омуте, и им не докажешь, что он изменился, — рассуждала она. — Не объяснишь, что он мыслит и понимает происходящее, просто… чуть-чуть иначе, чем раньше.

— О чем ты?

— Когда Синджед пришел в коммуну, он хотел забрать Варвика и сделать из него живое оружие для ноксианцев, а результаты исследований использовать для восстановления дочери. Но Виктор уговорил его работать вместе, а ноксианцы очень вовремя свалили воевать в другую войну… Так вот, когда Вандер узнал, что его кровь может спасти чью-то дочь, он согласился поделиться. Это… было так похоже на него прежнего, понимаешь? — Вай посмотрела на свои руки. — Правда это не помешало ему на следующий же день переломать кости парню, который не пожелал делиться печеным осьминогом.

Экко вспомнил огромную черную бутыль, которую Вай принесла в лабораторию. Он понял, что плескалось в сосуде, и по его спине поползли липкие мурашки.

— Синджед обещал помочь укрыть его, — продолжила девушка. — Но я этому типу не доверяю. Он… жуткий. Мы с Джинкс сами спрячем Вандера.

Они с Вай посидели еще какое-то время, она рассказала о том, что снова общается с сестрой, а потом в паб пришел здоровенный мужик и направился тяжелым шагом прямо к ним. Угрюмое лицо с крупным сломанным носом не предвещало ничего хорошего, и Экко напрягся, готовый в любой момент защищаться от этого верзилы.

Однако подойдя к ним, незнакомец остановился и сложил руки на груди, строго глядя на Вай. Та сделала вид, что ее заинтересовали блестящие кружки за стойкой. В отражении этих самых кружек она увидела лицо подошедшего и поняла по его глазам, что влипла.

— Я ждал три часа, — прогудел его голос.

— Я не забыла, я просто встретила Экко, — вскинулась она. — Старого друга! Я тебе рассказывала, он пропал неизвестно куда, а сегодня вдруг объявился.

Взгляд, который Экко получил от громадного верзилы, не выражал ни капли энтузиазма по поводу встречу, только немного заинтересованности и львиную долю предупреждения.

— Экко, это Лорис, Лорис, это Экко, — быстро познакомила их Вай. Она уже спрыгнула со стула, опрокинула в себя остатки из кружки и подняла перчатки. — Экко, извини, нам с Лорисом нужно идти!…

Пихнув его на прощание в плечо, — он не успел сгруппироваться.

Вай скрылась слишком поспешно, это было не похоже на нее. Экко после их ухода какое-то время сидел один и пытался понять, что это такое было. Она что… разнервничалась? С чего бы?

Потом у него мелькнуло предположение, и он рассмеялся, помотав головой: ну нет, не может этого быть!

Пока Экко не было, жителей в деревне поджигателей стало больше, требовались новые дома и вещи, дел стало навалом и рук всегда не хватало. Работа быстро привела его в форму и вернула на место голову, которую после путешествия в Мир Без Хекстека малость расшатало.

После того, как ноксианцы ушли, политика Пилтовера смягчилась. Кейтлин Кираман с армией своей семьи покинула руководящую позицию, однако осталась заседать в совете. Вай с ней вроде общалась и иногда при встречах рассказала о ней Экко, особенно когда напивалась.

— Она отлично держится, — вздохнула как-то Вай. — Становится очень похожей на мать… думаю, из нее выйдет отличный советник.

Сама девушка теперь зарабатывала на жизнь, выступая на ринге, и Экко не мог взять в толк, о чем они вообще говорили с этой Кираман, когда встречались. Так или иначе, это было не его дело. А вот то, что после пьянки за Вай неизменно приходил этот Лорис, было любопытно. Правда тут Экко не осмеливался лезть с вопросами.

Миротворцев на улицах Зауна, дышаться стало свободнее и, выждав время, поджигатели снова стали отправляться на вылазки в доки. Нельзя построить дома для тех, кто остался на улице, из одного только воздуха и желания, так? Разве что если ты — Виктор.

Экко так и не принял приглашение Джейса работать в лаборатории, отчасти потому, что не хватало времени, отчасти потому, что ему не нравилось делать что-либо с пилтоверцами. Деньги Талис пообещал просто отличные, но Экко выбрал свободу и остался собой доволен.

Хеймердингер тоже быстро оттуда вернулся.

— Здесь моя помощь намного нужнее, — говорил он, бесцеремонно раскладывая свои вещи в квартире Экко. — Я поживу тут, пока мне не построят дом, ты же не против?

Экко был не против, йордль ему нравился.

Они собрали ему новую гитару, так что теперь жители деревни, хотели того или нет, наслаждались концертами. Иногда к импровизациям профессора присоединялись другие, люди разжигали костры, танцевали и были ничуть не менее счастливы, чем те, кого Эко помнил в Мире Без Хекстека. Все было хорошо.

Примерно через полгода после возвращения поджигателям понадобилось закупиться перед очередной вылазкой и жребий идти за мелочевкой выпал Экко. Он знал всех толковых заунских торговцев еще со времен, когда в детстве работал в лавке Бензо и теперь, взяв мешок побольше, отправился по знакомым углам Зауна.

Мимо проходили люди и нелюди всех мастей, откуда-то долбила громкая музыка, от огней и красок слепило глаза, где-то готовили несвежую рыбу прямо на улице, — Заун во всей красе. Детали этого города постоянно менялись, хлипкие постройки ломались, вывески разорившихся торговцев сменялись одна за другой, но вот атмосфера оставалась неизменной.

И в этот раз Экко заметил новое местечко. Гигантская вывеска с тысячью лампочек, самая яркая на улице, гласила, что здесь любой найдет самые объемные, яркие, цветные и громкие фейерверки. Фейерверки, впрочем, были только словом в надписи, рисунки на огромном баннере должно быть по чистой случайности изображали бомбы, капканы, сети, динамит и такие устройства, которые в верхнем городе законно не купишь. Присвистнув, Экко пошел внутрь — с таким бесстрашным новичком стоит познакомиться.

Со стен свисали связки дымовых гранат, бомб с краской, хлопушек и прочего хлама. Некоторые были ярко разукрашены, на некоторые натянуты игрушки в виде животных. На каждом стенде с оружием стояла коробка с леденцами в форме чудовищ.

От разнообразия и яркости голову вело, Экко брел вдоль стеллажей, пытаясь разобраться, что тут к чему, как его оглушил выстрел. Потом раздался еще и еще один.

Сперва он решил, что странный торговец непредусмотрительно оставил один из стволов в зале заряженным, но оказалось все проще: у одной из стен стоял автомат для стрельбы с мерцающими свежей неоновой краской движущимися мишенями. Перед автоматом Экко увидел Джинкс, длинные синие косы свесились до самого пола, одна рука в заднем кармане мешковатых полосатых штанов.

Рукой с пистолетом она резко нажала на рычаг автомата и фигурки снова задвигались под диковатую музыку, какая играет в клубах, где закидываются сиянием. Пританцовывая и кивая головой в такт, Джинкс начала стрелять и мишени падали одна за другой. Со стороны могло показаться, что она вообще не целилась, но Экко знал, что это не так. Он много раз видел, как она когда-то промахивалась.

Они с Джинкс выросли по разные стороны заунских улиц, так или иначе они постоянно сталкивались, и ни один никогда не знал, чем закончится очередная встреча. Если только их встречи не случались на складах химбаронов, которые грабили поджигатели, — тогда оба всегда понимали, что будет дальше. Как-то из ноги Экко вынули несколько ее пуль.

Он стоял и смотрел на нее со спины, раздумывая, чем может кончится этот день, если Джинкс обернется и заметит его, и тут к нему вышел низкий йордль с жесткой темной шерстью и очками на резинках. Могло показаться, что ушастый немного не в себе, говорил он очень быстро и со странными интонациями, будто курнул не самого чистого сияния.

— Лучшие взрывы в Зауне! Все что хочешь, огонь, осколки, с краской, газовые… у нас полный арсенал!

Йордль начал суетиться, он совал Экко в руки все, что видит, не забывая нахваливать каждую безделицу. Чудак даже не замечал, что Экко так ничего и не брал, йордль просто возвращал вещь на место и сразу протягивал что-то другое.

— А вот это? Супер-мега-ловушка! Раз и человек полностью в сети, а потом его бьет хекстеком!... — он сжал маленькие руки, изображая захлопнувшуюся пасть, и захихикал, нервно и злобно. — Или вот, ящик со взрывом? Купи ящик со взрывом, не пожалеешь!

Когда Экко отказался и от ящика, Джинкс перестала стрелять и обернулась к ним. Увидев поджигателя, она криво улыбнулась и нарочито медленной походкой пошла к ним.

— Что, Зиггс, сложный клиент? — спросила она.

— Он вообще ничего не хочет покупать! — возмутился странный йордль.

— Я им займусь.

Зиггс утопал к лестнице на склад, а Джинкс встала напротив Экко. Сложив руки так, чтобы пальцы спрятались за сжатыми локтями, она перекатывалась с носков на пятки.

Их последняя встреча кончилась так себе, и сейчас, встретившись взглядами, оба вспоминали тот мост, где чуть не убили друг друга. Экко тогда остановился, а она снова дала ему уйти, в эту игру они играли с детства, только игрушки становились все тяжелее и опаснее.

Их взгляды встретились, но сказать друг другу им было нечего. Джинкс развернулась и, сделав жест, чтобы Экко шел за ней, отправилась к прилавку, затерявшемуся за шкафами и стендами, и устроилась у кассы.

Порывшись на полках внизу, — Экко напрягся, готовясь к тому, что сейчас в него полетит первая пуля, — девушка вытащила оттуда бутафорские очки. Она нацепила их на нос и сделала, как она полагала, деловое лицо. Только теперь Экко заметил, что над ее головой, прямо над прилавком красовалась огромная надпись: «Джинкс и Зиггс. Магазин лучших фейерверков в Зауне».

— Чего изволите? — процедила она гундосо, вытягивая рот и поджимая нижнюю губу, чем-то при этом напоминая секретаршу из лаборатории Джейса. Видимо, спектакль вместе с очками должен был позабавить Экко. Или отвлечь от воспоминаний. — У нас самые надежные поставщики во всем Зауне, ручаемся за каждую шестеренку и все такое…

— Ты их сделала? — спросил Экко, рассмотрев примитивные бомбы-кусачки под стеклом прилавка. Это были не такие, которые она сама использовала, — такое не продают, — но замысел схож.

— Я? — удивленно спросила Джинкс, отыгрывая некую альтернативную личность в очках. — Нет, я просто продавец! — засмеялась, манерно махнув рукой. — Но наш изобретатель настоящий гений, просто светило, поверьте на слово! А еще лучше проверьте и купите что-нибудь, — она склонилась над прилавком и, загородившись ладонью, заговорщески прошептала. — Серьезно, купите, потому что аренда в этой дыре просто неподъемная!…

О прошлых делах Джинкс можно говорить что угодно, но, если есть возможность использовать что-то вышедшее из-под ее рук, такой возможностью стоит воспользоваться. Экко решил рискнуть.

Он взял несколько вещиц на пробу и ушел за другими покупками. Ребятам приблуды от Джинкс понравились, и не только им: вскоре в Зауне о лавке «с фейерверками» пошел слушок, будто там лучшее барахло для тех, кто не прочь наподдать пилтошкам.

Через месяц Экко пришел туда снова, в этот раз полки не ломились от всевозможного добра, а цены оказались вдвое больше. У автомата развлекалась Сейвика, пробуя на меткость новую механическую руку, а на стуле у прилавка оказалась незнакомая Экко маленькая девочка.

Болтая одной ногой, она рисовала что-то в альбоме, согнувшись над прилавком и вытащив язык от усердия. Джинкс сидела по другую сторону прилавка, скрестив ноги и сгорбившись, и тоже рисовала цветными мелками. Присмотревшись, он понял, что они делают картинки для мишеней в автомате для стрельбы.

Экко вспомнил рассказы Вай и решил, что ребенок это Иша, беспризорница, взятая Джинкс под опеку. Для него вид психопатки, сидящей рядом с маленькой девочкой, выглядел дико, однако малявке похоже нравилось. Интересно, как она видит Джинкс? Как веселого уличного клоуна?

Экко заметил на поясе Иши игрушечную пушку, похожую на ту, что используют Джинкс. Кажется, Иша в курсе, что ее подруга не клоун.

— О, Экко! — воскликнула Джинкс, заметив его. — Вернулся за бомбами или просто поболтать зашел?

— Смотрю, дела идут в гору? — он красноречиво обвел взглядом пустые полки.

— Появились крупные клиенты и смели почти все. Скоро кое-где в Зауне будет очень большой «БАДЫЩ», — она развела в воздухе руками, проводив пальцы восторженным взглядом. — Даже жаль, что не сама это все устрою.

— Привет, Иша, — Экко посмотрел на девочку. Та, прежде чем улыбнуться, бросила взгляд на Джинкс, и, убедившись в чем-то, все же помахала ему рукой.

— Значит, ты отошла от дел? — спросил Экко, повернувшись к Джинкс.

С тех пор, как погиб Силко, говорить о ней стали больше, но среди всех этих разговор Экко не слышал ничего нового. Ни одного погрома с участием Джинкс, ни одного громкого заголовка.

— Это звучит слишком по-стариковски, — она скривилась. — Я… просто делаю, что нравится. И ты не поверишь, как много у меня оказалось друзей после открытия лавки! Столько ребят хотело дружить со мной все эти годы, но как-то не решалось, зато скидки сейчас нужны всем… — красноречиво посмотрела на Экко.

— Намек понял, — усмехнулся он. — Что предложишь сегодня?...

Джинкс была превосходным инженером, и ее работа стоила того, чтобы за ней возвращаться. Поджигатели оставляли заказы, раз или два в месяц Экко приходил за ними в лавку. Все всегда проходило одинаково, они с Джинкс могли перекинуться парой слов, поговорить о товаре или об общих знакомых, но друг о друге и о своем прошлом не говорили, так обоим было проще.

— Слышала, вы там отлично развлеклись в доках… — сказала Джинкс, когда он в очередной раз пришел в ее лавку. Они виделись здесь каждый месяц-полтора вот уже почти год, и за это время Экко впервые снова увидел у нее этот злобный взгляд, от которого его пронзило, как иголками.

Джинкс качалась на стуле, откинувшись так, что он стоял только на двух ногах, и упершись ногами в прилавок. Одна рука согнута в локте, на другой она нервно грызла кожу, смотря куда-то в сторону.

— Поджигателям все равно, чем кончится вылазка, да, главное выпендриться?

Весь Заун знал об их провале. Поджигатели собирались устроить диверсию очередной поставке сияния в Ноксус, но их провал вызвал множество политических осложнений между Пилтовером и Ноксусом: ноксианцы были в ярости, что Пилтовер не может контролировать свою подпольную чуму и позволяет отраве наводнять чужие улицы. Все шло к новому обострению.

— А тебе какое дело? — разозлился Экко. Он знал, что облажался, но признавать этого не хотел — не перед ней. — Ты отсиживаешься в своей лавке, а тем временем Пилтовер продолжает тянуть из нас все соки! Мы пытаемся сделать хоть что-то!

— Пф-ф! — Джикс выплюнула воздух, закатив глаза, а потом резко поднялась со стула. — «Мы кучка блестящих жучков, о, мы сделаем Заун свободным и счастливым!»... Повзрослей уже! — она перекинулась через пилавок и ткнула пальцем ему в груди, больно задев ногтем. — Чтобы тягаться с Пилтовером, нужно кое-что посерьезнее ваших летающих драндулетов и самомнения!

— Что например!? Тот цирк, что ты устроила из Пилтоверского зоопарка!?

Приятное воспоминание о прошлых проделках вызвало на лице Джинкс мимолетную злую улыбку. Забавно было, когда все звери наводнили улицы города, разодетые в пух и прах прямо как леди из высоких домов.

— Это был отвлекающий маневр для плана Силко, причем офигенный… — заметила она, ухмыльнувшись.

— Такие как Силко виноваты в том, как живут простые люди, — напомнил Экко, хмурясь.

— Зато Силко знал, что делает, — ответила она. — Он набирал силу, чтобы тягаться с Пилтовером, потому что иначе ничего не сделать. Вы этого никогда не понимали и мешали ему!

— А Силко не понимал, что если наводнить улицы головорезами и продавать сияние детям, то пока он доторгуется с Пилтовером, Заун уже превратится в бездну! — выкрикнул Экко, оскалив зубы и с силой опустив руку на столешницу, так что стоявшие на ней предметы затряслись.

Давняя вражда вспыхнула, как бензин от искры, и оба нависали над прилавком, сверля друг друга взглядами. А потом Джинкс вдруг скривила губы, отвела взгляд и ее плечи поникли.

— А ты прав, — нехотя сказала она. Ее ногти побарабанили по стеклу.

Экко тяжело выдохнул. Нерастраченная злость еще просилась наружу, и какое-то время они молчали, стоя друг перед другом в затихшей лавке. Потом Экко положил на стекло скомканный список.

Неопределенно хмыкнув, Джинкс взяла бумажку и отправилась на склад, а когда вернулась, протянула Экко разукрашенную металлическую биту такой необычной формы, что возникали самые разные предположения о ее происхождении.

— Вот, держи, — сказала Джинкс. — В следующий раз, когда решишь нападать на пилтоверцев днем, используй это.

Подарок удивил Экко. Осмотрев устройство, которое оказалось чем-то вроде сигнального огня, он заметил на металле нарисованных зеленых жуков-поджигателей и кожаные ремешки с зелеными бусинами, как у него в прическе.

— Ты его специально для меня сделала? — удивился он.

Она пожала плечами и отвернулась.

— Не, завалялось просто.

Джинкс залегла на дно, все это знали. После того, как освободила из тюрьмы участников собрания у фонтана Вандера, она не собиралась больше и пальцем шевелить ради политики. Свое оружие она продавала всем подряд, и тем, кто защищал Заун, и головорезам, работающим на химбаронов, так что шума от беспорядков, устроенных ее последователями или с ее игрушками, было куда больше, чем от нее самой. Однако несмотря на это вскоре на улицах Зауна снова показались ее портреты с суммой вознаграждения.

Миротворцы снова спустились на улицы Зауна, они обшарили лавку фейерверков и конфисковали половину товара, но по слухам Джинкс так и не нашли. Когда Экко пришел туда, чтобы узнать, все ли в порядке, он увидел, что имя Джинкс на надписи над прилавком залито зеленой краской, а часть полок наскоро переколочена — наверняка миротворцы не церемонились и устроили добротный погром, забрав при этом все, что смогли унести.

— Где Джинкс? — спросил Экко у йордля по имени Зиггс, прибирающего разломанную мебель.

— А? Что за Джинкс? Тут никогда не было никакой Джинкс! Не понимаю, о чем ты.

— Зиггс! — прикрикнул Экко, хмурясь и складывая руки на груди. — Говори!

— Да откуда я знаю? — возмутился йордль. — Она мне открытку с новым адресом не присылала!

Экко знал, что ей не в первый раз прятаться от миротворцев и охотников за наградой, однако ее исчезновение все равно его обеспокоило. В конце концов поджигатели рассчитывали на ее сети и бомбы.

Так и не услышав ничего достоверного от знакомых, он решил обратиться к Вай. Они встретились в том же пабе, что и обычно.

— Это все Джейс, — сказала она, махнув рукой и оскалив зубы. — Он разозлился, что она так и не явилась в его лабораторию!

— Серьезно? — Экко приподнял брови. — Такая шумиха из-за такой ерунды? Я думал, отработка это формальность и все уже забыли о ней.

— Чтобы пилтоверцы о тебе забыли, надо попасть в Тихий Омут, — хмыкнула Вай и сделала знак бармену, чтобы нес кружки. — Нет, там произошел полный бардак. Слушай, короче. Я как-то сказала Кейт, что Джинкс исправилась и может принести пользу городу, спросила, может ли она повлиять на ситуацию с розыском… Кейт ничего мне тогда не ответила, а потом объявился мистер Сияющий Прогресс и начал затирать про лабораторию, — Вай отпила из принесенных кружек и утерла рот ладонью, а потом снова повернулась к Экко. — Я решила, что это Кейт постаралась. Ну а кто еще? А на днях спросила ее об этом и оказалось, что она и пальцем не пошевелила. Джейс сам все провернул и убедил совет! Изобретения Джинкс давно к нему попали, и он решил, что она или должна работать на него, или не должна вовсе. Вот из-за чего ее сейчас ищут. Себялюбивый засранец обиделся, что с ним не захотели играть!

Увидев эксперименты с телом для Орианны, Экко не захотел связываться, и был даже рад, что эти наработки не видела Джинкс: кто знает, какое оружие она бы из них сделала.

— Меня это все нервирует, — призналась Вай. — Она сейчас с Ишей, а мелкая засранка слишком любит подыгрывать революционерам, постоянно сбегает и устраивает эти спектакли. Один раз ее уже поймали и это чуть не привело к катастрофе.

Экко слышал про ту историю с вызволением всех из тюрьмы. Звучало опасно даже для Джинкс.

— В общем… — Вай задергала коленом под столом. — Может, ты заберешь их к себе, пока миротворцы не угомонятся? Никто не знает про деревню поджигателей, она далеко и хорошо спрятана.

Ее просьба удивила Экко, он просто никогда не думал всерьез о том, что Джинкс может стать одной из поджигателей, но Вай истолковала выражение его лица как сомнение.

— Она изменилась, ты же сам видел! — воскликнула она, посмотрев почти умоляюще. — Когда я смотрю на то, как Джинкс заботится об Ише, она кажется такой… нормальной. Рядом с ними я чувствую, будто это со мной что-то не так.

Экко задумчиво отвел взгляд, вспоминая разные эпизоды в лавке. Он часто видел Джинкс вместе с девочкой, и сказать, что это не повлияло на его представление о ней, означало солгать. Его взгляд сам собой упал на факел с зеленым дымом, разукрашенный зелеными жуками. Подарок Джинкс он давно использовал, но выкинуть не решился и носил на поясе. Эта штука не означала, что они могут доверять друг другу, но она по крайней мере значила, что они больше не враги.

Пригласить в их деревню Джинкс? Она неуправляема, непредсказуема, вокруг нее творится хаос и у нее не все дома — не это его пугало. Нельзя вырасти в Зауне и быть другим. В деревне поджигателей не питались исключительно фруктами и не плели корзины, как делали стремные оторванные от мира ребята в коммуне Виктора. Экко и Шрам собрали и тех, кто хочет мирной жизни и тех, кто готов за нее сражаться, а это были очень разные люди.

Экко беспокоило то, что Джинкс так или иначе оставалась связана с химбаронами и обрывать эту связь не хотела, а в будущем это могло навредить им всем, привести к конфликтам. С другой стороны, эту связь так же можно было использовать.

В конце концов Экко все же решился и предложил поджигателям на совете позвать Джинкс к ним хотя бы на время. Если новых преступлений за ней нет, то это значит, что скоро все уляжется: властям Пилтовера уже надоело попусту гонять миротворцев по улицам нижнего города, у них полно других проблем и они не станут тратить деньги и силы из-за Джейса, как делали это в прошлый раз из-за Кираман.

Среди поджигателей были те, кто давно перекрасил волосы в синий и ходил на все собрания у памятника Вандера, но таких, кто помнил жестокие стычки с людьми Силко, тоже было немало. Поэтому Экко знал, что его предложение вызовет споры.

— Она не знает ничего про наш дух, но штуки делает, что надо, — заметил Шрам. — Если мы не позовем ее к себе, рано или поздно это сделают другие. Лучше, когда такие бойцы на твоей стороне.

Ушастый нелюдь с серой кожей стоял у косяка двери, прислонившись к нему плечом, и смотрел на раскинувшуюся под деревом деревню. У него была семья и он мыслил немного иначе, без его помощи и советов жизнь в деревне была бы совсем другой, и остальные всегда ценили его мысли.

— Я слышал, она взяла девчонку с улицы. Иша, кажется, — продолжил Шрам. — Тот, кто отвечает за ребенка, захочет жить и работать там, где ребенок будет в безопасности. Думаю, мы должны дать ей шанс.

В конце концов остальные согласились.

На самом деле Экко часто представлял, как приведет Джинкс к своим и покажет, чего они достигли. Это были скорее фантазии, но за прошедшие годы он думал об этом чаще, чем хотел бы.

Любимица Силко, в глазах Экко Джинкс была кем-то вроде заунской принцессы. Лучшие учителя, лучшие инструменты, лучшее оружие. То, что Экко добывал, копаясь в мусоре и сидя ночами на пролет с паяльником, ей заказывали и приносили на бархатных подушках, — так он это себе представлял, по крайней мере.

Ему казалось, что Джинкс всегда смотрела на него свысока, считала поджигателей кем-то вроде шайки обиженных мальчишек с баллончиками краски, и он хотел доказать ей, что это не так. Хотел, чтобы она поняла, кто он такой и на что на самом деле способен.

Экко знал, где она живет, потому что провел в ее берлоге несколько месяцев в Мире Без Хекстека, и теперь без труда отыскал путь туда.

Пока он спускался по ущелью к застрявшему в расщелине механизму-дому, то несколько раз чувствовал на себя чужой взгляд. Жаркое ощущение, будто кто-то направляет на кожу лучик солнца, преследовало его вместе с чувством, что за ним наблюдают. Экко не сомневался, что Джинкс установила кучу ловушек для незваных гостей, и старался ни к чему не прикасаться и не наступать на тонкие веревки, растянутые под ногами. Возможно, хозяйка и сама целилась в него сейчас, поэтому он не убирал руки со своего устройства, отматывающего время: четыре секунды могут стать решающими, если Джинкс не узнает его в темноте и все-таки выстрелит.

Обошлось без пальбы, в конце концов Экко вышел к застрявшему в ущелье механизму и забрался на площадку с фонариками и парой домиков из одеял, один побольше, другой поменьше. Джинкс сидела на высоком стуле, скрестив ноги и расставив руки, уперев локтями на стол позади. В правой она держала свою любимую пушку. Иша сидела так же, только под ее стулом, и сверлила Экко подозрительным взглядом.

— Я… — Экко неуверенно перевел взгляд с пушки на лицо девочки, как у люто-волчонка. — Я принес ужин.

Он покачал перед ними корзиной со всяким, что накупил на рынке. Среди жирных, пряных и восхитительно острых гадов нашелся большой кусок сладкого пирога для Иши, так что волчонок быстро сменил гнев на милость.

Они расположились на пледе под огоньками, Джинкс врубила музыку и они устроили пир. Втроем, в заброшенном ущелье, абсолютно одни на километры вокруг… было в этом что-то.

— Я хожу на рынок, мы не голодаем, чтобы ты знал, — заметила Джинкс с набитым ртом. Она взмахнула палочками, которыми выбирала из дымящейся коробки куски мяса побольше. — Чего ты пришел?.. Нет, погоди, не это!... — замахала рукой. — Лучше начнем вот с чего: как ты нас нашел?

— Мне сказала Вай, — соврал Экко, с наслаждением кусая сочащийся соусом лаваш с мясом. Он придумал эту ложь еще когда шел сюда и сказал ее довольно уверенно.

— Ууу, грязный врунишка! — погрозила ему Джинкс. — Вай понятия не имеет, где я живу!

— Может, ей сказала Сейвика? — пожал плечами Экко.

Джинкс откинулась назад, уперевшись рукой в пол, и задумалась.

— Мммм… нет, не сказала бы, — мотнула она головой в конце концов. — Сейвика ее не очень-то любит. И тебя кстати тоже. Может не зря, мистер шпион? — прищурилась.

Экко поднял на нее взгляд. Все это постепенно переставало быть забавной дружеской беседой.

— Знаешь, я в розыске и как-то неловко, что кто-то кроме своих узнал, где я прячусь, — заметила Джинкс, как бы невзначай крутанув на пальце пистолет с розовой рукояткой. — Ты мой лучший покупатель и в детстве мы дружили, но… Ты же понимаешь, как мне важно оставаться в безопасности?

Убивать она его скорее всего не будет — вот первое, о чем подумал Экко, увидев у нее этот взгляд. Если не убила на мосту, то и теперь не станет. Но если он не убедит ее, что не желает зла, то так или иначе останется здесь, пока розыск не прекратится.

Иша уплетала свой пирог и покачивала головой в такт какой-то мелодии, которую напевала про себя. Она не обращала на них никакого внимания.

— Еще раз: как ты меня нашел, Экко?

— Если я скажу, ты мне не поверишь, — сказал он.

— Ну а ты попробуй! Я, знаешь, довольно доверчивая… — она покрутила пушку и посмотрела в ствол, как в подзорную трубу. — Ну?

— Ладно, — вздохнул Экко, потирая лоб и собираясь с духом. — Ты однажды сама меня сюда привела…

— Чего-о?... — тут же скривилась Джинкс, убрав пистолет от лица. — За дуру меня держишь!? Я голоса слышу, а с памятью у меня все отлично! — она покрутила пальцем у своей головы. — Почему все всегда забывают? Это так… — она попыталась вспомнить слово, которое сказала Кейт-Зануда на той встрече, когда Вай зачем-то хотела их примирить, — …бестактно!

— …во сне, — закончил Экко, упершись щекой в подставленную руку. — Ты привела меня сюда в моем сне. Он был очень… реальный.

Джинкс услышать про сон наверняка понравится больше, чем про прыжки через вселенные, так он рассудил и оказался прав. Ее такой ответ заинтересовал.

— И что это был за сон? — спросила она, положив пистолет на стол и снова взяв коробку с едой. Иша тоже заинтересованно посмотрела на Экко.

Он откусил от своего лаваша с мясом и стал рассказывать им о Мире Без Хекстека, выдав это приключение за очень яркий и правдоподобный сон, который снился ему несколько ночей подряд.

Сперва он говорил в общих чертах, но чем дальше, тем больше воспоминания захватывали его и больше деталей он принимался описывать. С ночи, когда сухо пересказал все Джейсу и Хеймердингеру, он ни с кем не делился этой главой из своей жизни, и теперь то, что он держал в себе, вырвалось наружу: безопасные улицы, здоровые люди, Вандер в «Последней Капле», живой Бензо, Кэлгар и Майло, первый похудел, а второй отрастил ужасные усы; Силко, который нашел способ вернуть вкус к жизни, не превратив Заун в химтековую лабораторию.

Экко говорил, и это звучало как сказка, Джинкс сделала музыку тише. Иша особенно заинтересовалась, когда рассказ пошел о конкурсе талантов и музыкальном фестивале.

Картина, которую нарисовал Экко, отозвалась в Джинкс той же болью утраты, что и в нем когда-то. Она не видела этого, однако все равно закусила губу, чтобы мысли о «Последней Капле», где Вандер с Силко пожимают друг другу руки, не заставили ее расплакаться.

— Это все очень круто… — произнесла она, перебивая Экко, потому что поняла, что не готова слушать дальше. Ее голос звучал сипло, несбыточные мечты выводили ее из равновесия. — Но с чего это я в том сне тебя сюда привела? Если та вылазка… — она подняла лицо наверх, борясь с жжением в глазах. Вроде получилось. — …Если из-за твоей наводки погибла Вай, то я бы наверняка тебе этого не простила. Как ты не простил меня за ту обезьяну, что подорвала стену. А ведь я просто хотела спасти свою семью!

В холодном подземном воздухе ущелья воцарилось молчание, только мигали цветные лампочки, освещая игрушки вперемешку с деталями разобранного оружия и чертежами. Он ощутил, как между ними с Джинкс снова повисают годы вражды и невысказанные обиды начинают рваться наружу.

— Во-первых, я никогда не винил тебя за это, — произнес Экко, чувствуя, как его слова падают в воздух и кое-что в его жизни навсегда меняется. — А во-вторых… — он вздохнул и потер шею. — Ты в том сне тоже меня не винила. Мы выросли вместе и, кажется, влюбились друг в друга, — сказав последнее, он почувствовал себя ужасно глупо и отвернулся.

— Чего-о?... — Джинкс скривила рот, а потом вдруг расхохоталась. — Экко, у тебя был трудный день!? Что за чушь ты несешь?

— А почему чушь? — вскинулся он, обидевшись и разозлившись. — Так бы все и было, если бы не!… — он сказал это и тут же умолк, поняв, что снова облажался.

Джинкс гоготала, как сумасшедшая, а потом кое-как отсмеялась и поднялась, вновь усевшись, скрестив ноги. Она уперлась локтем в колено и положила щеку на подставленный кулак, улыбаясь.

— Что это еще значит, «так бы все и было»? — весело спросила она, явно получая удовольствие от его неловкости.

— Ты мне нравилась в детстве, — признался Экко, посмотрев на нее и тут же отведя взгляд в сторону.

Джинкс замерла на секунду. Ее улыбка застыла, а потом медленно скривилась в горькую ухмылку. Тот мост снова встал между ними, а вместе с ним еще множество других сцен, где оба делали то, что должны были, но не то, что хотели. Похоже, сегодня Экко решил пройти его до конца и оставить все в прошлом.

— Ты мне тоже нравился, — сказала Джинкс после молчания. Экко вскинул голову и встретил ее взгляд, прямой и улыбающийся. Посмотрев на него, она встала и прошлась по комнате, Экко отметил, что пушка оказалась в кобуре на поясе. — Что ж, господин сновидец… Рассказать тебе, что я во снах вижу? Предупреждаю, тебе не понравится!... Или может лучше скажешь, зачем ты сюда пришел?

Экко поднялся. Этот разговор как-то странно подействовал на мышцы: все тело казалось неуклюжим и горячим. Он встряхнул руками и размял плечи, приходя в себя, потом шагнул мимо стола с чертежами, отмечая любопытные детали.

— Я хочу позвать тебя к нам, — сказал он, оглядывая разбросанные по столешнице безделушки. — Ты теперь с Ишей и вся эта ситуация с розыском может быть опасна. В деревне вы укроетесь ото всех, а если ты согласишься работать с нашими мастерами… это было бы здорово.

— Как великодушно! — Джинкс вскинула брови. — Но, знаешь, мы с Ишей отлично справляемся со всем вдвоем. К тому же придется носить эти ваши дурацкие маски? — она шла вдоль круглого стола так, чтобы он разделял их с Экко, перебирала пальцами наваленные мелочи. Взяла шестеренку и прислонила к глазу, как монокль. — Какой в них вообще смысл? Если я кого-то завалила, он должен видеть, что это была я!...

— Ваш дом неплох и он надежно спрятан, — согласился Экко. Он остановился и Джинкс напротив тоже остановилась. — Но с поджигателями вы не будете одни. У нас много семей с детьми и мы помогаем друг другу, держимся вместе… это совсем другая жизнь.

— Ммм… дай подумать… — Джинкс сделала вид, что думает, запрокинув голову и прижав указательный палец к губам. — Нет, — посмотрела на Экко, свесив голову на бок. — Ты ничем не лучше Джейса! Если подумать, то даже хуже, — она снова двинулась вдоль стола, загибая пальцы. — Пришел ко мне домой, наплел всякого про мир и бабочек, детство вспомнил, надавил на больное… а на самом деле просто хотел мое оружие!

Мгновение, и она оказалась возле Экко, выхватив у него из рук лист, который он рассматривал. Не сообразив, как она так быстро оказалась рядом, поджигатель испуганно отступил, подняв на всякий случай руки. Вай говорила, что после сияния Джинкс стала очень быстрой, но до сих пор Экко не видел, что значат эти слова.

— Смотришь на меня так, будто Варвика увидел! — зло сказала она, хмурясь. Ее глаза замерцали так ярко, что освещали лицо. — Что, не страшно пускать чудовище в свою драгоценную деревню!?

О Варвике в последнее время говорил весь Заун: некая тварь, которая жрет наркоманов и отморзков на окраинах. По ночам теперь ходить в одиночку было не безопасно, особенно недалеко от заброшенных шахт. Экко подозревал, что это за чудовище.

Эта внезапная вспышка злости Джинкс должна была бы напугать его, заставить вспомнить, с кем он имеет дело, и подумать еще раз. Но глядя на мерцающие глаза, смотрящие с вызовом, Экко вдруг понял, что это просто детская провокация. «Посмотри, какая я страшная, и уйди, пока я не поверила, что тебе в самом деле есть до меня дело!» — вот, что говорил этот взгляд. Экко не был особенно проницательным или чутким, просто в этот конкретный момент вдруг увидел больше, чем видел обычно. Возможно потому, что впервые захотел увидеть больше.

Они стояли друг напротив друга, как в детстве, когда спорили, только теперь Экко был выше. Вряд ли дело было в росте, но сейчас он почувствовал, что прав, и это придало ему уверенности. Он положил руки Джинкс на плечи, почувствовав, какие тонкие у нее кости, и мягко отстранил ее от себя, спокойно глядя в глаза.

— Мне не страшно, — ответил он. — А тебе?

Джинкс фыркнула и отвернулась. И когда это он успел научиться так смотреть?

— Страшно? Мне? Да с чего бы?

Экко пожал плечами.

Она снова пошла вдоль стола, ведя пальцем по столешнице и размышляя.

Розыск ерунда. Джинкс пряталась с Ишей в прошлый раз, укроется и теперь. Может, Экко не знает этого, потому что пропал тогда, и в самом деле переживает, что ее найдут и поджигатели больше не смогут швыряться в пилтоверцев ее бомбами. Джинкс была почти уверена, что им движет вовсе не беспокойство.

Она резко обернулась в его сторону, но он по-прежнему стоял, спокойно провожая ее взглядом и ожидая, пока она решит.

Судя по честному лицу, дело и не в желании прибрать к рукам ее поделки. Скорее всего Экко и правда просто хочет помириться или вроде того.

Возможно, малявке в самом деле было бы лучше бывать где-то еще?

Джинкс посмотрела в сторону девочки: та, заскучав от их скучного взрослого разговора, ушла заниматься своим любимым делом. Сейчас она старательно рисовала коробки с цветными квадратами, наверняка ярморочные палатки из этого дурацкого сна Экко. Иша не знала, как выглядят флажки.

Джинкс вздохнула.

— И ты что, в самом деле пустишь нас? — спросила Джинкс, обдумав его слова еще раз. — А где мы будем жить?

— В последнее время у нас тесновато, но мы строим новые жилища и, думаю, сможем построить и вам. А так… поживете с другими девчонками. У поджигателей есть твой фанклуб, — Экко улыбнулся. — Уверен, они будут в восторге и устроят мега-девичник.

— О, мега-девичник… Звучит круто! — Джинкс поджала нижнюю губу и покивала, представляя, что там будет. — Но мы сначала сами все увидим. Может у вас там тоска зеленая?

Примечания:

Фразу про маски Джинкс произносит в мини-игре от Лиги Легенд "Джинкс исправляет все".

Среди фраз Хеймердингера в игре постоянно попадается число "42". Джинкс в игре тоже упоминает это число.

Они условились, что через несколько дней Джинкс и Иша придут в деревню, чтобы посмотреть, что им предлагает Экко. Они встретились с ним на улицах Зауна, Джинкс в пончо с капюшоном держала за руку Ишу в таком же, только маленьком. Вместе они смотрелись как два приведения.

Экко завязал им глаза и провел по секретным ходам в деревню, где их уже ждали поджигатели. Те, кто хотел, чтобы Джинкс присоединилась к ним, подговорили остальных встретить их приветственным кличем, и потому, как только Экко вывел гостей из темных проходов к залитому солнцем дереву, раздались громкие мелодичные клики. От криков жуки-поджигатели вспорхнули с листьев дерева и замерцали в воздухе, а люди с балконов и из окон смотрели на гостей и улюлюкали.

— Ну, зеленого у вас тут и правда много… — выдохнула Джинкс, потрясенно оглядывая это место.

Другие дети сразу позвали Ишу к себе и девочка убежала к ним, а Джинкс отправилась на персональную экскурсию вместе с Экко, Шрамом и другими, кто захотел ее встретить.

— Вау! — заметив огромное граффити с Бензо, Вандером, Вай, Экко, ней самой и другими, Джинкс остановилась и вскинула брови. — Это ты себя сам нарисовал с этой героической миной?

Этот рисунок жители сделали в память о людях и личностях, которые погибли, а Экко добавили на него после того, как он пропал, потому что решили, что он умер. Но объяснять это Джинкс никто не стал, ведь ее лицо, — детское лицо Паудер, — тоже находилось в числе тех, кого здесь считали погибшим. Можно было попробовать объясниться, но ее пригласили сюда, чтобы покончить с враждой, а не тянуть на поверхность непростое для всех прошлое.

— Ну ты конечно и позер, — усмехнулась она, пихнув Экко в плечо.

Мастерская поджигателей Джинкс понравилась, но виду она не показала: еще подумают, что она не лучше их!

Еще ей понравился Шрам, от ушастого исходило спокойствие. Немного в жизни Джинкс попадалось людей, в которых чувствовалась эта сила — сила, которая появляется, когда человек находит свое место в жизни. Шрам человеком технически не был, но место свое он определенно нашел. Как и многие в деревне.

— Ну, что скажешь? — спросил Экко под вечер, когда они уже закончили экскурсию и сидели на балконе его квартиры, потягивая коктейли в скорлупках огромных орехов. Хеймердингер, узнав, что у Экко будут гости женского пола, забеспокоился и внезапно съехал, так что сейчас они были одни.

— Даже не знаю… — лениво протянула Джинкс.

Она сложила руки на перилах балкона и поставила на них подбородок: наблюдала за тем, как Иша играет с толпой местных детей. Такая довольная… Джинкс даже кольнуло то, что Иша так смеется не вместе с ней. Она вздохнула, словно принимая где-то внутри поражение.

Возвращаясь мыслями в прошлое, Джинкс понимала, что не оставила бы Силко. Он нуждался в ней так же сильно, как и она в нем, это было просто невозможно. Но если бы… если бы как-то так вышло, что она смогла бы уйти и оказалась здесь, у нее могла бы быть совсем другая жизнь. Она тоже бы видела во снах флажки и фестивали, а не темную толщу воды.

— Ты построил потрясающее место, Экко, — призналась она. — Я представить не могла, что такое возможно в Зауне…

Она подняла руку и коснулась одного из светящихся жуков, в честь которых назвали себя дружки Экко. Жук полетел над всей деревней с ее маленькими окнами, флажками на стенах и рисунками… с колодцами чистой воды и здоровыми улыбающимися людьми.

— Ты можешь остаться, если захочешь, — напомнил Экко, незаметно пододвигаясь поближе. — Жить здесь и помогать, чем сможешь.

Веки Джинкс чуть дрогнули, когда она почувствовала, что колено Экко касается ее бедра, а их плечи вот-вот окажутся рядом.

Глаза, подернутые розовой пленкой, следили за людьми внизу. Джинкс подумала, что там сейчас наверняка веселее, чем на этом душном балконе, где нужно решать что-то важное… Миг, она перепрыгнула через перила и, слетев вниз, ворвалась в игру.

Экко встревоженно встал, но увидев, что она приземлилась без проблем, облокотился на перила и помотал головой, усмехнувшись. Вот трусиха!

— Кто не спрятался, я не виновата!

Какое-то время он наблюдал, как подруга носится и визжит вместе с детьми, а потом вернулся к делам в квартире.

Когда время подошло к полуночи, детей разогнали по домам и Иша с Джинкс завалились к нему, растрепанные и валящиеся с ног. Пришлось предложить им ужин, а потом оставить на ночь на диване, потому что вести их ночью по тоннелям домой не было никакого смысла.

На следующий день Джинкс, проснувшись, обнаружила, что Иши нет. Пройдя мимо кровати, где Экко дрых как убитый, она встала на балконе и вдохнула утренний воздух, осматривая залитую светом деревню поджигателей.

Некоторые люди уже проснулись, не торопясь начинали новый день, они говорили о чем-то за утреннем чаем на сколоченных во дворах столах. Кто-то поливал цветы в клумбах из покрышек.

Она спустилась с лестницы вниз и решила пройтись по деревне без своего проводника. Воображая, что живет тут уже лет пять и знает каждого по имени, Джинкс здоровалась со всеми, кто попадался ей на пути.

— Как дела? Чудесное утречко!

— Смотришься уставшим! Была тяжелая ночь? Ничего, сегодня ляжешь пораньше!

— Отлично выглядишь, особенно в этой шляпе!

Кто-то улыбался ей в ответ, кто-то недоуменно шарахался в сторону, а Джинкс, довольная собой, продолжала игру.

Бродя по деревне, скоро она услышала приятный мужской голос, он пел милую веселую песенку, а ему нестройно подпевали дети. Она пошла на звуки и скоро вышла к полянке, на которой йордль с безумной прической играл на странном инструменте и пел, а вокруг него собралась толпа детей.

Иша тоже была тут, она старательно открывала рот, пытаясь не отставать от песенки, но слов кроме припева не знала и, когда он заканчивался, просто пела мелодию.

Джинкс остановилась в стороне, с улыбкой наблюдая за ними, а потом йордль закончил играть.

— Ну все, дети, мне пора браться за работу! Ведите себя хорошо!

Его попытались уговорить, но тут ушастый заметил стоявшую в стороне Джинкс.

— О, Паудер! Рад тебя встретить! — воскликнул йордль, которого она видела впервые в жизни, и пошел прямо к ней.

— Мы знакомы? — удивленно спросила она.

— Напрямую нет, но я хорошо знаком с твоей копией в другом мире! — улыбнулся Хеймердингер.

Джинкс опустила уголки губ. Экко говорил, что в деревне живут очень разные люди, но она не думала, что он имел ввиду нечто такое. Выходит, она тут не одна с приветом.

— Что ж, в этом мире меня зовут Джинкс, — сказала она. — А тебя?

— Профессор Сесил Б. Хеймердингер, — представился йордль и лицо девушки оживилось.

— Сесил? Я знаю одного парня по имени Зиггс, он много рассказывал о тебе!...

Когда Экко проснулся и не обнаружил в квартире ни Джинкс, ни Иши, его это встревожило и он поспешил на поиски. Не могли же они просто уйти, не попрощавшись?...

Иша оказалась в компании других детей, которые сказали ему, что девушка уже давно сидит в мастерской с профессором.

Войдя туда, Экко услышал обрывок их разговора, и ему стало любопытно. Затаившись за грудой металлолома, он стал слушать.

— …Я рад, что он по крайней мере счастлив, и держится подальше от значимых построек, — сказал Хеймердингер. Он отмерял проволоку и нарезал ее на куски нужной длинны, а Джинкс бродила по мастерской и разглядывала чертежи и детали, пытаясь понять, что поджигатели пытаются построить. — Когда-нибудь Зиггс поймет, что единственный достойный путь для гениальности — это созидание, и тогда его жизнь станет целостнее.

— Разрушение не плохо само по себе, — сказала Джинкс, копируя многозначительный тон профессора. Не было понятно, шутит она или говорит серьезно. — Оно — это только обратная сторона медали. Если такие, как мы с Зиггсом, не разрушат старое, как такие как вы с Экко будут строить новое?

Ее слова заставили Хеймердингера задуматься, а потом он вскинул брови и закивал, потрясая в воздухе указательным пальцем:

— А ведь это очень верное замечание!... Разрушение — не зло, а неотвратимый этап цикла созидания… Это раньше никогда не приходило мне в голову!

Экко, прятавшийся позади, прыснул в кулак, и его заметили.

— О, вот и ты, соня! — воскликнул Хеймердингер. — Покажи Паудер нашу модель, посмотрим, что она скажет. Меня не оставляет чувство, что в этом мире кристаллы ведут себя немного иначе…

— Я Джинкс и я почти уверена, что вы скорее подорвете тут все, чем закончите то, что… — она склонилась к одной из досок, задумчиво глядя на расчеты. — Что за странное оружие вы вообще тут делаете?

Пожав плечами, Экко повел Джинкс к своему рабочему месту.

— Забавный он у вас, — прошептала та по дороге, имея ввиду Хеймердингера. — Немного странный и все такое… — покрутила у виска, — …но мне понравился.

Экко, Хеймердингер и некоторые другие мастера работали над проектом водопровода в деревне. Канализация осталась еще от прежних народов, живших в этом места, а вот насосы давно вышли из строя.

— Профессор считает, можно построить новые с использованием хекстэка, — рассказывал Экко, показывая ей чертежи. — Ты работала с кристаллами, что скажешь?

Джинкс понятия не имела, как строить насосы. Самое близкое к этому из того, что ей доводилось делать, это трубки в оружии с использованием сияния, но там обычно хватало силы тяжести. Но признаться в этом Экко она не захотела, поэтому сосредоточила внимание на конструкции, с помощью которой они собирались аккумулировать энергию из кристалла.

— Вообще-то это неплохо, — нехотя признала она, когда Экко объяснил ей свои идеи. — Это пилтоверцы тебя научили?

— Эту часть Экко придумал сам, — заметил проходящий мимо Хеймердингер. — У него простые, но очень… действенные конструкции.

— Только вот расчеты не сходятся, — заметила Джинкс, возвращаясь взглядом к чертежам, а потом пошла к доске.

Она стерла рукой все, что там было, и начала писать заново, а йордль и Экко следили за ходом ее мыслей.

— Ты не права, это так не работает! — возмутился Хеймердингер. — Эта константа равна сорока одной целой и одной десятой, это совершенно точно!

— Точно, говоришь? — Джинкс изогнула бровь. — Может в другом измерении там сорок одна и одна, но здесь — сорок два, и я вам это докажу!

Экко вздрогнул, когда она сказала про другое измерение, но Джинкс не стала развивать эту тему, и его это успокоило. Он с возмущением посмотрел на Хеймердингера.

— Что вы ей сказали!? — возмущенно прошептал он, наклонившись к профессору.

— Вообще ничего! — уверил тот.

Скоро к ним присоединились другие мастера, и тогда Джинкс устроила шоу. Она разобрала свой пистолет и показала им его устройство, а потом они провели несколько экспериментов и она приступила к самому увлекательному — расчетам.

Все присутствующие расселись в мастерской кто где и затаили дыхание, они наблюдали за рукой Джинкс, быстро пишущей мелом на самой большой доске. Она помнила все необходимые законы, теоремы и формулы, азарт был даже не в том, сможет ли она доказать, что права, — никто уже не сомневался, — а в том, сможет ли она довести все до конца, ни разу не заглянув в справочник.

Хеймердингер был на седьмом небе, он сидел выше всех и нервно жевал виноград из большой миски, тихо комментируя происходящее; Экко сидел за столом, прижав скрещенные ладони к губам, его глаза были широко раскрыты и взгляд в них стоял такой, будто он только что встретил любовь своей жизни. В мастерской повисла торжественная тишина.

— А теперь делим тут и… — проговорила Джинкс, проведя мелом по доске размашистую линию, а потом начертила после знака равенства огромное число «42». — И так рождаются ошеломительные хекстековые инновации! Накопитель энергии с минимальными потерями, стабильный, легкий и не требующий подпитки, исполняющий все самые смелые мечты на свете!

Она развернулась, так что косы взвились в воздухе, и под общие аплодисменты несколько раз поклонилась публике. Это был фурор.

— Вам крупно повезло, что я оказалась здесь и смогла вас остановить, — говорила Джинкс зевая, когда они с Экко затемно возвращались из мастерской. — Вы бы просто подорвали себя по незнанию!

Вообще-то несколько прототипов они уже потеряли как раз из-за взрывов, однако признаться Экко в этом не мог и хотел возразить, но Джинкс его перебила.

— Так и быть, останусь пока тут и помогу вам. Но только пока миротворцы не свалят из лавки. Я, конечно, душка, но у меня свои амбиции и все такое!

— О, только не нужно жертвовать своими интересами! — попросил Экко, старательно парадируя тон и интонации пилтоверцев. Джинкс прыснула.

Оба они знали, что она решила остаться, потому что ей тут понравилось, и никакой другой серьезной причины не было.

— Хочешь покататься на летающем драндулете? — спросил Экко, на самом деле рассчитывая только на один ответ.

— Прямо сейчас?

— Ну да, — он пожал плечами.

— Вообще-то меня ждут. Может, завтра?

— Кто ждет? — насторожился Экко.

Они вышли на улицу, где в одном из домов грохотала музыка и внутри, судя по звукам, что-то праздновали.

— Мега-девичник, забыл? — Джинкс развернулась и указала пальцами на большой синий плакат, виднеющийся над дверью: «только для девочек с синими волосами». — Прости, мальчикам сюда нельзя! Увидимся завтра в мастерской!

Она скрылась за дверью и оттуда тут же раздался ее возглас, встреченный другими криками:

— А вот и я! Зажигаем!

Послышался взрыв хлопушки, новые крики и из открытых окон полетели сверкающие блестки.

Пожав плечами, Экко пошел кататься с парнями.

Джинкс и Иша провели с поджигателями пару месяцев. Они с Экко и остальными работали в мастерской, спорили, помогали друг другу, дурачились, пару раз даже вылетали вместе. Особенно Экко запомнилось, как они врубали музыку так громко, что она заглушала даже визг болгарки, а после дня в мастерской, измазанные маслом, заваливались к нему в квартиру только втроем и объедались горами жирной, соленной и острой еды, которую сами приготовили.

Девчонки жили в доме с другими девушками и много общались с другими поджигателями, но с Экко все же проводили больше времени.

Время пролетело быстро, словно не прошло и недели, и он не заметил, как наступил день, когда ему пришлось снова завязать Джинкс и Ише глаза, чтобы отвести их обратно в Заун. Это уже не было необходимостью, многие в деревне приняли ее и прощались, как с подругой, но Джинкс настояла на том, что не хочет знать точной дороги.

— Так всем будет спокойнее, верно? — улыбнулась она, завязывая на затылке лоскут ткани.

Когда они вышли на улицы Зауна, прощаться Экко не захотелось и он решил довести их до дома, но Джинкс его остановила, уперев ладонь в грудь.

— Мы дальше сами, — сказала она. — Спасибо, что пригласил нас, Экко. Это было… это было самое скучное приключение в моей жизни, — улыбнулась.

Иша встала в стороне и с любопытством наблюдала за сестрой и поджигателем, теребя пальцами край футболки. В деревне все только и говорили о том, что эти двое рано или поздно точно сойдутся, а Ише хотелось бы, чтобы Экко бывал с ними чаще. Ей нравилось, какое спокойствие от него исходит, и что он мало говорит, почти как сама Иша. А еще он вкусно готовил.

— Если захочешь вернуться, дай мне знать, — предложил он, кивнув на большой камень у тоннеля, где они стояли. — Оставь записку и я приду за вами.

Джинкс задержала взгляд на его лице. Все эти годы она видела его напряженным, с плотно сжатыми челюстями, с боевой раскраской, без которой Экко не покидал деревни. Теперь его взгляд переменился, стал открытым, так что ей казалось, что через глаза она видит вообще все, о чем он думает. При этом он как будто знал, что она видит, но его это ничуть не смущало. Он и не думал прятаться.

Сам Экко вроде не двигался, но каким-то образом становился ближе, и Джинкс кожей ощутила, что вот-вот что-то произойдет.

Молчание затягивалось, Иша вытаращила глаза, когда Экко все же протянул руку Джинкс и сделал шаг вперед. Но та вдруг вдруг наклонила голову и уткнулась лбом ему в грудь, вроде и не оттолкнула, но объятия все равно вышли неуклюжими.

— Я рада, что мы снова друзья, — сказала она тихо.

Иша возмущенно скривила рот, взмахнув руками, а Экко, улыбнувшись, похлопал Джинкс по плечу и тайком подмигнул девочке.

— Конечно друзья… — так же тихо ответил он.

Она отстранилась, взяла Ишу за руку, и, пряча покрасневшее лицо, помахала на прощание. Экко махнул в ответ и, усмехнувшись про себя, пошел к месту, где оставил летающую доску.

После того, как пилтоверцы перестали терроризировать лавку Зиггса, Джинкс вернулась туда. Ей нравилось изобретать и нравилось стоять у прилавка, слушать от знакомых про то, как ее устройства сработали в вылазках, хотя сама она за оружие браться не хотела — пока не хотела. Иногда с особенно наглыми клиентами приходилось, но это она в расчет не брала.

Экко снова стал приходить к ней за бомбами, иногда он оставался у них с Ишей, но чаще они вместе возвращались к поджигателям. Девчонки приходили и оставались на ночь так часто, что со временем Экко перестал складывать диван, хотя тот и занимал кучу места.

— Он приходит и говорит мне: «Бла-бла-бла! Ты мне задолжала! Где мои деньги, бла-бла-бла!...» — рассказывала Джинкс Экко, когда они сидели вдвоем в одном из баров Зауна. — А я ему говорю: «Иди к своему одноглазому барыге и тряси с него, это он задерживает поставку!»

— Ну а он что? — спросил Экко, развалившись за столом и отхлебывая пиво из кружки.

— А он разволновался что-то… — Джинкс задумчиво подперла подбородок костяшкой пальцев. Продолжение этой истории она рассказывать расхотела. — Купить себе что ли в лавку кресло как у Силко? Может клиенты посерьезнее пойдут?

— Я тут слышал какой-то наивняк из пилтовера хочет твои кусачки себе в музей, — вспомнил Экко. — Дать ему наводку?

— Мммм… А что там в музее? — заинтересованно спросила она, покрутив трубочку в своем стакане со звездами. Она пила яблочный сок с водкой.

— Оружие бандитов со всей Рунтерры, говорят даже фрейльёрдский лук есть.

Джинкс присвистнула.

— Давай конечно! Такая честь, как тут откажешься?

Вместе с кусачками в музей можно отправить кучу всего. Например, дымовые бомбы и поджигателей, переодетых курьерами, которые вынесут из музея коробки с ценным барахлом без всяких подозрений.

— Кстати про наивняк из пилтовера… Ты в курсе, в лавку вчера Хеймердингер заходил?

Экко вытаращился, пивная пена у него чуть из носа не пошла.

— Чего?...

— Хотел у нас работать, говорит, придумал какие-то супер-мощные турели, — Джинкс пожала плечами, отпив из трубочки. — Забавный он у вас, конечно!

Экко закатил глаза. Хеймердингер решил построить школу для детей в деревне, но у поджигателей не было денег на все его пожелания, и йордль сказал, что знает, где заработать. Значит, вот, что он задумал.

— Уверен, ты никаким образом не повлияла на эту идею, — сказал он, скривив рот и многозначительно посмотреть на Джинкс.

— Вообще не понимаю, о чем ты, — протянула она, скосив на него глаза, а потом хитро уставилась в стакан с соком и водкой и шумно втянула жидкость через трубочку.

Тут сзади к ним подлетела Вай и обняла, захватив локтями их шеи так крепко, что у обоих дыхание перехватило.

— Ну что, голубки, опять пришли раньше всех, чтобы поворковать!? — воскликнула она, потянув за щеку сначала Экко, а потом сестру. — Такие милые, что смотреть тошно!

— Отстань, Вай! — возмутился Экко, отпихивая ее, но Вай это только раззадорило, и она захватила его голову, встав сзади. — Вай!...

— Удар справа!... Теперь слева!... Не поймаешь!...

Лорис тоже был здесь, он грузно опустился напротив Джинкс и поздоровался.

— Как жизнь, Лорис? — спросила та, вальяжно раскинувшись на своем стуле. Вай рядом дружески душила брыкающегося Экко.

— Все путем, — бросил тот, жестом заказывая у бармена как обычно: четыре пива по литру и закуски на четверых. — Слышала новости? Джейс создал первый прототип механического миротворца. Сейчас чудо-машина помогает в доме таскать стариков престарелых.

Джинкс чуть не прыснула в Лориса соком.

— Он создает машины-убийцы и тренирует их на старушках, а его все за это хвалят? Серьезно!?

Лорис пожал плечами, добродушно приподняв брови.

Вай тем временем уже отстала от Экко и уселась с Лорисом, довольная собой. Принесли закуски, и она набросилась на них с таким аппетитом, будто только вышла из тюрьмы.

— Главный талант Джейса это лизать задницу совету! — заявила она. — Вот и весь секрет!

— Джейс сократил масштабы использования хекстека, чтобы снизить его влияние на среду, — сказал Экко, опускаясь на свое место. Он увиделся с Джейсом и они неплохо поговорили, так что настроения ругать Талиса у поджигателя сегодня не было. — Он умудряется продавать совету прогресс и выбивать средства на исследования, не переступая опасную черту, когда хекстек выходит из-под контроля. И при этом он еще делает что-то по-настоящему полезное для людей! Это очень непросто.

— У Экко в мастерской есть плакат с мистером прогрессом, но он его не вешает, потому что знает, что его засмеют, — предательски поведала Джинкс.

— Правда, что ли? — ухмыльнулась Вай. — Типа он твой кумир, да?

— У меня нет кумиров, — недовольно повел плечами Экко.

Дальше они болтали о новостях, политике, турнирах Вай, последних вылазках поджигателей и том, как идут дела в лавке. Лорис редко что-то говорил, но слушал всегда очень внимательно. Экко нравился этот огромный миролюбивый мужик, хотя он до сих пор вообще ничего о нем не знал кроме того, что он похоже вместе с Вай.

После этого бара они пошли в другой, где музыку ставили громче, а выпивку наливали крепче. Пол здесь дрожал от грохота, а воздух мерцал от огней софитов, разогревая толпу танцующих: Вай любила такие места.

— Видал? — крикнула она, потянув Экко в плечо. Обернувшись, он увидел портрет Вай на стене, под портретом надпись «наш чемпион». — Меня тут любят!

— Отмечаешь тут удачные турниры? — предположил Экко.

— Не! Потом увидишь!

Внутри творилось безумие, их быстро разнесло в разные стороны зала, Экко закрутило в ярком урагане, музыка выбивала все мысли из головы и ему это нравилось. Он танцевал, закрыв глаза, отдаваясь чудовищным ритмам местной группы, состоящей в основном из полузверей вастайи.

Через какое-то время Экко прибило обратно к друзьям, он увидел, как Джинкс танцует с Лорисом. Несмотря на размеры, тот двигался очень неплохо, скорее всего потому, что был уже сильно пьян. Наблюдая за ними, Экко прислонился к стойке и заказал себе что-то.

Его взгляд сам собой вернулся к Джинкс. Сегодня она надела фиолетовое платье с юбкой в складках и тяжелые сапоги, а косы развевались вокруг нее синими узорами, двоящимися в глазах в мерцающем свете. Какое-то время Экко просто смотрел на то, как она двигается, не отдавая себе в этом отчета, а потом перед его глазами всплыла картина вечеринки из Мира Без Хекстека и он резко затряс головой, отгоняя эти мысли прочь. Он уже очень давно не вспоминал о том времени.

Где-то закричали и Лорис, обернувшись, тоже вскинул руки и закричал. Он оставил Джинкс и пошел поддержать Вай на пути к очередному рекорду в конкурсе «шахтер». В этом конкурсе человеку давали крепкий шот, потом надевали каску, крутили вокруг своей оси и долбили по каске чем придется, а потом останавливали и опять шот… Вай была рекордсменом, вот почему ее портрет висел на входе.

Покачав головой, наблюдая эту сцену, Экко улыбнулся и отпил свое пиво.

— Один здесь? — спросил кто-то томным голосом за его спиной. Усмехнувшись, Экко обернулся и увидел Джинкс, усевшуюся на стуле рядом. Ее глаза мерцали в полумраке, лицо раскраснелось от духоты и смотрела она сегодня как-то по-особенному.

— С друзьями, — ответил он, поддержав ее игру «склей незнакомца в баре». Экко перевернулся так, чтобы стоять спиной к стойке и смотреть на Джинкс. Упершись локтями в столешницу, он изогнул бровь и прикрыл веки. Он тренировался перед зеркалом и знал, что так выглядит круто. — А ты?

— С сестрой, ее парнем-миротворцем и одним позером!... как ты делаешь это лицо!?...

Джинкс рассмеялась, отведя взгляд. На самом деле ей понравилось, как он смотрел на нее.

— Лорис — миротворец? — удивился он.

— Ну да! А ты что, не знал? — она вытащила у него из рук кружку и отпила, чтобы остыть после танцев. Потом поморщилась и вернула обратно.

— Не похож он на миротворца, — Экко обернулся, чтобы посмотреть на Лориса. Он не был уверен, что хоть раз видел этого мужика полностью трезвым и в свежей одежде.

— Ну как сказать… — протянула Джинкс, болтая ногой. — Он такой, не самый правильный миротворец. Не как Кейтлин.

От Кейтлин у них всех зубы сводило, и Экко скривился.

— Он иногда устраивает Вай подработки в верхнем городе, она нанимается в патрули по праздникам или когда делегации там приезжают. Лорис хочет, чтобы она вернулась на службу… якобы это лучше, чем грести деньги на ринге, — Джинкс покрутилась на стуле. — Как по мне, может, ей и правда там было бы лучше. На ринге она совсем с катушек слетает.

Экко покачал головой, потом допил пиво одним глотком и поставил пустую кружку на стойку. Он посмотрел на танцующий зал, перед глазами все расплывалось в яркие узоры, музыка отдавалась в мышцах, и он пошел туда, взяв Джинкс за руку и потянув за собой.

Экко сделал первое движение, и она подхватила его, хихикнув и качнув бедрами. Сперва ничего не получалось, они держались за руки, чтобы толпа не унесла их друг от друга, и все выходило неуклюже, но это было неважно.

Яркие глаза мерцали розовым блеском в темном зала, Джинкс не сводила с Экко взгляда, пока они танцевали, стараясь делать это вместе, подстраиваясь под движения друг друга и постепенно набирая скорость.

Потом все стали прыгать, подняв руки вверх, свет в зале замерцал и толпа завизжала, потому что на несколько секунд бар стал погружаться в кромешную тьму и выныривать из нее. Экко и Джинкс прыгали вместе со всеми, синие косы закручивались в воздухе между ними, не поспевая за стремительными и резкими движениями. Вокруг стоял запах пота и алкоголя, от вспышек слепило глаза — их обоих это приводило в восторг. Вдруг Джинкс почувствовала, как он нашел ее руку в воздухе, и они сцепили пальцы, почувствовав горячие ладони друг друга.

Басы раскатывались по стенам, отдаваясь в груди, свет в очередной раз погас и тогда Экко потянул ее к себе, обхватив ладонью лицо, и поцеловал. Быстро, пока она не вспомнила, как боится любой близости, и не ускользнула в толпу.

Но отстраняться она не стала, не в этот вечер — не просто так коктейли в прошлом баре шли один за другим. Сегодня Джинкс была настроена решительно. Она только чуть отдалила лицо, чтобы увидеть его, когда очередная вспышка света как раз осветила зал, а потом шагнула вперед, обвивая руками шею Экко и притягивая к себе. Все снова погрузилось в темноту, и она почувствовала, какие теплые у него губы.

В какой-то момент он понял, что под платьем у Джинкс на бедре спрятана ее пушка, которая поменьше, и ему это понравилось до мурашек. Просто стоять рядом стало мало, он подсадил Джинкс на руки и прижал к себе. Голову вело, она показалась легкой, как ребенок.

Зал вынырнул из тьмы и повсюду снова замерцали цветные огни, тогда Вай попробовала отыскать взглядом сестру, а когда нашла, ее глаза округлились. Она пихнула стоявшего рядом Лориса в плечо.

— Гляди! — крикнула она, указывая куда-то в сторону.

Повернувшись туда, Лорис увидел Джинкс и Экко. Она сидела у парня на руках, обхватив тонкими ногами, а локти положив ему на плечи. Ее косы обвили его шею. Оба, похоже, забыли обо всем мире, поглощенные своим первым поцелуем.

По мнению Лориса, рядом с Экко сестра Вай смотрелась еще более бледной и тощей, чем обычно. Еще он думал, что парень для нее слишком «хороший» и долго они не протянут. Но он пожал плечами, добродушно улыбнувшись: ему какое дело, если все довольны.

— Мелкие наконец-то решились! Пойду обниму их! — воскликнула растроганная Вай и ринулась в толпу.

Лорис видел, как она добралась до них и стиснула обоих так, что те от неожиданности чуть не повалились на людей. Уже через несколько секунд все трое смеялись и начали двигаться, подхватывая ритм зазвучавшей песни.

В игре Рената Гласк говорит Джинкс: "Ты забавная, но твой талант пропадает впустую".

Дверь в лавку открылась и внутрь ворвались звуки с улицы, целое множество голосов, шагов, голосов, кто-то шаркнул, где-то что-то упало, но сквозь все это знающее ухо могло уловить легкий ненавязчивый звон превосходного металла. Тот, кто вошел, носил обувь, набойки для которой стоили столько, сколько мало кто из жителей Зауна в жизни видел за раз.

Зиггс не обратил внимания и продолжил подметать — нервная привычка после миротворцев, хотя те уже почти год сюда и носу не казали. Иша, старательно целящаяся в мишени запущенного автомата, даже ухом не повела. Джинкс, качающаяся на стуле и метающая со скуки ножик в стену, услышав этот звон, остановила занесенную для броска руку и прислушалась.

В центр лавки неспеша вышла высокая женщина в превосходном белом костюме, сидящем точно по фигуре. Ее походка, ее поза, даже то, как она втянула ноздрями воздух в лавке, выделяло ее среди прочих: Рената Гласк на любой уголок Зауна смотрела так, будто он уже принадлежит ей.

Она махнула головой, откидывая густые черные с проседью волосы назад. Рената не носила сложных причесок, как другие дамы из высшего общества Зауна, вместо показной утонченности она предпочитала свободу и удобство, украшенные естественной роскошью. Впрочем, украшениями как таковыми не гнушалась: металлические детали ее костюма были сделаны на заказ в Пилтовере.

— А тут забавно, — сказала она, усмехнувшись. Рената подошла к одной из коробок и запустила в нее искусственную руку, представляющую собой множество переплетенных розовых волокон с сиянием, покрытых пластинами с узорами. Двигая этим чудом химтека почти как настоящей, Рената перебрала конфеты. — Леденцы? В твоем духе.

Джинкс встала. Рената и Силко давно работали вместе, он держался химбаронессы, а она уважала его идеи и спонсировала куда больше его предприятий, чем другие могли бы подумать. Джинкс знала Ренату с детства, хотя они почти не говорили. Может, заглянув к Силко, та приносила ей какой-нибудь гостинец и трепала по голове.

Обычно никто из химбаронов не приходил в лавку лично, вместо этого они отправляли по таким делам своих собачонок-решал вроде Сейвики. То, что Рената Гласк явилась сама, было любопытно, но ничего хорошего не предвещало.

— Возьми зеленый, они самые вкусные, — посоветовала Джинкс, стоя за прилавком, который разделял их с Гласк.

После смерти Силко именно люди Гласк помогли Джинкс выбить отличное место под лавку и дали в долг, чтобы они с Зиггсом смогли начать работу. Тот долг она выплатила, — последний платеж благодаря турелям чудака-Хеймердингера, — но продолжала отдавать часть выручки за «крышу», как и все на этой линии.

Химбаронесса развернула конфету на палочке и сунула в рот, сдвинув к уголку губ, как сигарету, потом направилась к прилавку.

— Надо поговорить, — сказала она, взглянув на Джинкс, как могла бы смотреть приехавшая из далека любимая тетушка. Если бы только у таких тетушек глаза мерцали ярко-розовым, так что зрачки казались каплями чернил.

Джинкс знала, что значит эта фраза: не при Зиггсе и не при Ише. Ей стоило отвести Ренату в место, похожее на кабинет Силко в «Последней капле», напоить чем-нибудь изысканным и неспеша поговорить о деле, с которым пришла химбаронесса.

Только вот кабинета у Джинкс не было, поэтому она отвела ее на склад, где среди ящиков затерялась крошечная мастерская. Здесь она даже не работала, только быстро чинила брак или какую-нибудь ерунду по мелочи, но в лавке это было единственное помещение со столом и дверью.

— Извини, у меня нет слез пилтоверских младенцев или что ты там предпочитаешь пить, — произнесла она, раскрывая перед Ренатой дверь и делая приглашающий жест рукой.

— Конфеты достаточно, — усмехнулась та, перекладывая леденец на другую сторону рта и с любопытством разглядывая заляпанный стол и мусор. Давненько она не бывала в таких местах. Когда-то сама в подобных работала, можно сказать жила, но это было очень давно. — Ты же тут не спишь? Силко бы удар хватил.

— Это просто кладовка, — отмахнулась Джинкс. — У меня есть дом и мастерская и все такое.

— Славно, — кивнула Рената, усевшись на стол в своих роскошных белых брюках и осматриваясь.

Она сказала это свое «славно» с таким видом, будто пришла только для того, чтобы узнать, как у Джинкс идут дела, но это явно было не так. Шли секунды, обе молчали и Джинкс это начало нервировать.

— Я вся внимание, Рената, — сказала она, качнув рукой. — Что ты хочешь?

— Хочу предложить тебе работу, — отозвалась та как ни в чем не бывало. — Нужно зайти в одно место, потом выйти из него, и чтобы после того, как ты уйдешь, от него ничего не осталось. Через два дня, в два часа ночи у зеленой пристани. Основные материалы с нас, но мелочевку бери любую, тут полная свобода творчества. Тебе встретят двое и помогут донести, но внутри сработаешь сама. У тебя будет пятнадцать минут.

Джинкс сдвинула брови. В ее планы не входило подрывать что-либо, пока Ише не исполнится хотя бы шестнадцать. Одно дело, когда головорезы убивают друг друга твоим оружием сами, другое дело, когда ты подрываешь их бизнес собственными руками. Тогда они очень злятся и пытаются отомстить, причем как правило через близких.

— Знаешь, после смерти Силко я сдала и не уверена, что гожусь на такое дело, — сказала она, потому что отказывать напрямую Ренате было нельзя, а про то, что Джинкс якобы «сдала» и якобы «больше не годилась» итак говорили все кому не лень. — Мне лестно, что ты пришла сама, и жаль тебя разочаровывать, но…

Искусственная рука Ренаты бросилась вперед, розовые волокна удлинились, пластины расползлись по ним, и острые, как ножи, когти полетели в лицо Джинкс. Она увернулась, так что даже длинных кос не задело, но рука уже бросилась за ней в другую сторону. Чудовищные когти отодвигались назад и летели вперел снова, и, если бы не скорость и реакция, которые появились у Джинкс после работы Синджеда, Рената превратила бы ее в набор кожаных ремней, как раз к новому костюму.

— Я думаю, ты меня не разочаруешь, — проговорила Рента, утягивая свою жуткую руку обратно в естественное состояние. Джинкс поднялась, оттолкнувшись от стены, после разминки ее глаза мерцали почти так же ярко, как у самой Ренаты. — Никому другому я не могу доверить эту работу, справишься только ты.

Отказывать Ренате было нельзя, это знали все. Этого не мог себе позволить даже Силко, не могли даже некоторые члены совета Пилтовера. Джинкс тоже не могла.

— Ты заперлась в этой темной лавке от всего мира, но мы обе знаем, что ты блестящий специалист, — проговорила она, поднимаясь и подходя к ней. — Не могу видеть, как ты закапываешь себя в этой трухе, Джинкс.

Рената сжала ее плечо здоровой рукой.

— Помоги мне и я этого не забуду, — подмигнула, улыбнувшись.

Уходя из лавки, Рента вынула палочку от конфеты изо рта и раздавила ее искусственной рукой, бросив осколки на ветер. Джинкс проводила ее мрачным взглядом из-за стекла витрины.

— Она что-нибудь купила? — воодушевленно спросил Зиггс. Увидев костюм клиентки, он рассчитывал на хорошую выручку, но Джинкс покачала головой.

«Меня», — подумала она, но не сказала вслух. Даже не купила — просто пришла и забрала, как свое по праву.

Остаток дня Джинкс ходила мрачная и Иша это заметила. Когда они шли домой, старшая сестра обычно не умолкала, но теперь шагала молча, они даже на рынок за едой заходить не стали.

Иша стиснула ее руку, потянув на себя, а когда Джинкс наклонилась, посмотрела ей в глаза, приподняв брови. Ише гордилась своим умением общаться с людьми, не говоря ни слова. Когда-то у нее был старший брат, который не мог говорить, и пока они жили вдвоем, слова никогда не требовались. Теперь она с Джинкс, но ей все равно спокойнее оставлять рот закрытым: люди вокруг даже не догадываются, сколько у них проблем из-за того, что они все время болтают, зато они часто молчат, когда нужно говорить.

— Она не плохая, — вздохнула Джинкс, отвечая на немой вопрос. Они пошагали дальше, и та принялась рассуждать вслух. — Рената знает меня с детства и все такое… она никогда не предложила бы мне что-то рисковое, не сказав об этом. Уверена, там дел на полчаса. Войти, выйти и забыть, никто даже не узнает, что это была я. К тому же, всегда неплохо, когда Рената тебе немного должна.

Узнав, что речь о вылазке, — они целую вечность ни в кого вместе не стреляли, — Иша обрадовалась и пошла в припрыжку. Какой рынок, у них полно дел! Надо упаковать взрывчатку, дымовые бомбы, посчитать пули, проверить каждую деталь в пушках…

— Э, нет, я иду одна, — сказала Джинкс, притормозив девочку. — Там нужна супер-скорость, иначе я просто взлечу на воздух, понимаешь?

Такой подставы Иша не ожидала и возмущенно скривила рот. И не стыдно ей одной уходить веселиться!?

— Зато ты можешь пойти ночевать к Экко, что скажешь? — предложила Джинкс, сложив руки на груди и приподняв брови.

Она знала, чем крыть, Иша обожала оставаться у поджигателей, особенно ночевать у Экко. Он всегда готовил ей что-то вкусное и давал летать на скайборде.

— Ну вот и договорились! — сказала Джинкс, продолжив путь. — И да, Экко ни слова о Ренате! Ясно?

Иша посмотрела на нее с укоризной. Что девочка понимала, так это то, что, если о каком-то деле не следовало знать Экко, значит этого дела вообще не стоит делать. Выходит, не такое уж это задание пустяковое?

— Я сама ему скажу, — отмахнулась Джинкс, отворачиваясь. — Потом как-нибудь.

Когда они добрались до дома, она уже была поглощена мыслями о предстоящих сборах: у нее почти ничего при себе не было и два дня — маловато. Но если она не придет в лавку, то успеет сделать все, что нужно.

Пока Иша стряпала им нехитрый ужин из оставшихся продуктов, Джинкс уселась за рабочий стол, свалив на него коробку со всем необходимым, что собрала по закоулкам жилища. Только начав разбирать ее, она заметила, что ей мешает старая шуримская ваза со сколотым горлышком, в которой стоит свежий букет белых цветов и веточками эвкалипта нежного голубоватого оттенка, напоминающих цвет волос Джинкс.

Увидеть в этой дыре букет было все равно что встретить фею, и несколько секунд Джинкс просто смотрела на цветы, соображая, откуда они тут взялись. Потом она заметила среди листьев конверт и распечатала его.

Свесив голову и заглянув под стол, Джинкс обнаружила и сам сюрприз — коробку. На ней стояла упаковка с пирогом — это Ише. А вот внутри… внутри были сложены упаковки с мелочевкой из лаборатории Джейса Талиса. Лучшие расходники, просто клад!

Устроившись на полу, они вместе с Ишей стали разбирать добычу.

— Обожаю этого парня! — пискнула Джинкс, восторженно разглядывая добро. Экко с равной вероятностью мог это все купить, получить в подарок за какую-нибудь добрую услугу и украсть. Это ей в нем и нравилось: никогда не знаешь, какая из его сторон сыграет в этот раз.

Где-то заскреблась совесть, наверное, из-за взгляда Иши, которая не мигая смотрела на Джинкс из-за большого куска пирога.

— Скрывать не значит обманывать, ясно? — возмутилась та, взмахнув руками. — Да и как я ему вообще все скажу?

Она поднялась и прошла к столу, чтобы посмотреть на цветы, медленно провела пальцем по нежным лепесткам. Такие хрупкие, в Зауне они не простоят долго, уже к ночи увянут из-за теплых газов снизу, которых сама Джинкс уже не чувствует.

— Привет Экко, знаешь, мне на днях надо будет подорвать кое-что, но не переживай, это только один раз для старой подруги семьи… — начала она репетировать с букетом будущий разговор, но потом застонала и опустила голову на сложенные руки. Поднявшись, она понизила голос, пытаясь копировать интонации и произношение Экко. — Я все просчитал, это слишком опасно! Поможешь одной, придут другие, и что тогда? Лучше не связывайся и переезжай к нам в деревню, будешь чинить водопровод, петь песни с Хеймердингером и жить самую занудную жизнь на свете!

Иша сидела, уплетая пирог, и лениво наблюдала за тем, как ее сестра ругается с цветами, кривляясь и воображая, что они — это Экко. Такие представления случались довольно часто, когда Джинкс начинала скучать по нему.

— Ты, знаешь ли, сам не морковку по ночам выращиваешь!

— Ты не понимаешь, это другое! Поджигатели все делают в масках, потому что однажды мы прекратим налеты и начнем другую жизнь!

— О, все дело в масках, конечно!...

Джинкс вдруг умолкла на полуслове.

Почти никто в Зауне не знал, что паренек Бензо это одна из главных заноз в заднице химборонов и пилтоверских торговцев. Маска помогала Экко держаться особняком от своей «поджигательской» личности. Он не купался в заслуженной славе, но и не рисковал получить ножом в бок на улицах Зауна.

— Ладно, Экко, может, идея с масками не так уж плоха, — заметила она, похлопав цветы по пышным бутонам и отворачиваясь. — Иша, хватит объедаться, у нас полно работы! Мне нужны ножницы и краски!... Где то дурацкое одеяло?...

Факты и домыслы о пушках Джинкс, которые по многим теориям отражают разные стороны ее личности:

1) Розовый пулемет с заячьими ушками Пау-Пау, Джинкс носит его на ремне через плечо. Ушки скорее всего от зайца Вай, которого Джинкс сумела вытащить из проводов в первом сезоне Аркейна. Пау-Пау — это звук выстрела, а еще так Вай ласково называла Паудер в детстве

2) Скелетница. Пушка в виде акулы, бьющая по площади. Джинкс сделала ее для Силко и потому выбрала форму морского монстра, которых тот любил. В конце концов она оставила пушку себе и наделила ее личность чертами родителя. В игре, когда Джинкс разговаривает с оружием, Скелетница просит ее перестать все взрывать, купить дом и начать копить на пенсию. На что Джинкс отвечает "Ты самая занудная пушка на свете! Ты в курсе, что я могу тебя сменить?"

3) Чпокер, пистолет-шокер, который парализует врагов на большом расстоянии. Мои домыслы: скорее всего Чпокер из всех пушек ближе к "темной" стороне личности Джинкс, для него атака это что-то веселое и безопасное, и он не прочь ввязаться в неприятности, ведь разгребать придется другим пушкам (читай, сторонам личности).

«У зеленой пристани» — когда встречу назначают так, это значит, что нужно выйти к Заунской гавани и пройти до самого ее конца, куда рыбаки сваливают сгнившие до дыр посудины, копившийся тут годами. Борта покрывались плесенью, мхами, водорослями и прочей дрянью, которая воняла так, что аппетит отбивало на пару дней. Из-за их цвета пристань и называлась «зеленой». По доброй воле сюда не совались, так что между развалин старых судов могли незаметно происходить сразу несколько важных встреч.

Джинкс стояла там в большой кожаной куртке с тканевым капюшоном, который можно было натянуть до самого подбородка, если понадобится. На его края она приделала лоскуты в форме зубов акулы, так что косые тени отлично смазывали черты лица, а косы скрутила в два пучка под затылком, за капюшоном их не было видно. Идеальная конспирация — по крайней мере по мнению Джинкс. Для нее это была обычная куртка с капюшоном, но любой, кто увидел бы ее со стороны, увидел бы куртку с капюшоном, который раскрасила и вышила сама Джинкс. Яркую индивидуальность не так просто спрятать.

Она ждала недолго, ребята от Гласк пришли точно вовремя, таща за собой телегу, которая еле двигалась из-за тяжелых ящиков с взрывчаткой. Джинкс присвистнула, оценив объем.

— Мы что, подрываем зал совета? — спросила она, хмыкнув.

— А тебе есть дело? — бросил один из бандитов.

Джинкс пожала плечами. Вообще-то не было.

Со стороны моря раздался плеск воды и шум мотора, присмотревшись, она увидела, как к ним подъезжает катер. Все добро погрузили туда, а потом они втроем с мальчиками отправились к месту по воде.

Развалившись на дальней лавке, Джинкс подставила лицо прохладному ветру. Огни ночного Зауна, раскинувшегося вдоль берега, отражались в воде, а вдалеке за темной линией моста сияет ровным оранжевым светом Пилтовер. С воды оба города выглядели такими… красивыми.

Через пятнадцать минут поездки катер пригнали к хлипкой пристани в какой-то глуши. Пока остальные тащили груз на сушу, Джинкс осматривалась, пытаясь понять, что вообще Ренате могло помешать в этой пустоши.

Они ушли от берега и прошли около получаса по суше, двигаясь в гору. Джинкс шагала легко и бордо, а вот парням приходилось несладко — они кряхтели и ругались, напрягая спины изо всех сил, чтобы втащить груз наверх.

Когда они вышли к месту, там в камне обнаружился ход под землю с рельсами для вагонеток. Шахта, значит. Джинкс отметила, что становится любопытно.

Вход не охраняли, но внутри оказались двое задохликов, которых наняли скорее всего из жалости. Ни один из них даже до сигнальных огней добраться не успел, ребята Ренаты скрутили обоих, заткнули им рты и вынесли наружу. Джинкс, натянув капюшон пониже, сидела в это время на ящиках и наблюдала за представлением, покачивая ногой. Только хмыкнула, когда один из глупых охранников решил побыть героем и начал отбиваться — его уложили одним ударом.

Когда путь был свободен, бандиты переложили ящики с взрывчаткой на дрезине и дальше их ждала веселенькая поездка по шахтам.

Джинкс сидела впереди, одной рукой она придерживала слетающий от скорости капюшон, а вторую выставила вперед, чувствуя пальцами свистящий сквозь них воздух.

— А быстрее можно? — крикнула она, но бандиты, без устали жмущие на рычаг, не отреагировали.

Наконец, дрезина подкатили к самому лифту, хлипкой на вид конструкции, которая запросто могла находиться тут еще до основания Зауна.

— Дальше сама, — сказал один из бандитов, опуская рычаг. Кабинка со скрипом тронулась, опуская вниз Джинкс вместе со вскрытыми коробками взрывчатки. — Подниму ровно через пятнадцать минут. Не успеешь — останешься внизу.

Джинкс показала ему языке, чтобы не строил из себя непойми кого, а потом, когда просвет наверху скрылся, вздохнула и стала готовиться. Вынула из кобуры на бедре пистолет-шокер, в другой в руке зажала фонарь и пару цветных бомб.

Если внизу кто-то ждет, можно направить свет фонаря на него и ослепить, потом взорвать одну из шашек и в дыме скрыться в безопасное место, откуда отстрелять из Чпокера всех, кто окажется в зоне досягаемости… Сколько раз она это уже делала?

Тем временем внизу пожилой сторож проснулся от голосов и, выбравшись из ветхого спальника, с недоумением пошел встречать снижающийся лифт. Тут в шахте было не разобрать, сколько времени, но ему казалось, что рабочие придут только часов через пять и он еще может поспать.

Когда лифт остановился и он раскрыл двери, внутри оказались только деревянные ящики, а с ними никого.

— Что такое?... — удивленно пробормотал старик, делая шаг к коробкам. Но стоило ему подойти к ящикам, как ему в глаза ударил яркий свет, ослепив после полумрака.

Джинкс включила фонарь и увидела, что единственный ее противник — это тощий старик в потертых штанах. В такого даже стрелять не надо.

Она выпрыгнула из-за ящиков, выбила у него из руки фонарь и, уйдя за спину, ударила рукоятью пистолета по затылку. Старик обмяк и повалился на пол лифта, так что осталось только связать его. Заткнув рот и обмотав бинты вокруг глаз, чтобы дедуля не подглядывал, Джинкс не удержалась и начертила поверх глазниц крестик и спираль, так что дед стал похож на дурацкого робота.

— Поспи пока, приятель, — пробормотала она, переводя взгляд на раскинувшуюся перед ней шахту.

Ничего примечательного, просто широкий ход, вдоль которого тянутся рельсы. Чем-то похоже на логово Варвика, только без прикольных светящихся грибов.

Недалеко от лифта Джинкс увидела спальный мешок и небольшой столик с водой и остатками ужина. Похоже, старикан тут уютно устроился. Интересно, чего его тут оставили? Спальник охранять? Хотя это не ее дело, может он просто бездомный.

Оставалось двенадцать минут. Больше тут никого не было, так что Джинкс взялась за дело. Она очень быстро расположила взрывчатку на сводах, материала было столько, что можно было даже не забивать голову его расположением: после того, как она поднимется на лифте, от этих ходов даже воспоминаний не останется.

Джинкс работала в тишине, двигаясь так быстро, как только могла, и под конец ей стал мерещиться далекий стрекот. Может, это шумело в ушах от сияния, а может подземные воды, или что тут еще может быть?

Когда оставалось двадцать секунд, Джинкс закрутила ручку на детонаторе с таймером и метнулась к лифту, где уже очнулся и мычал старикашка. Он пытался ползти и напоминал гусеницу, и Джинкс подтолкнула его обратно мыском сапога. Не больно, но с усилием.

— Ты же не… — она вовремя закрыла рот и деланно закашлялась, понизив голос. Вовремя вспомнила, что, если хочет оставить деда в живых, лучше ему не знать, что в шахту перед взрывом пришла девушка.

Стрекот нарастал и Джинкс поняла, что звуки ей вовсе не мерещились. Кто-то лез из тоннелей прямо к ним. Она посветила фонарем в темноту, прищурившись, и увидела, как со свода показалась паучья лапа бледно-голубого цвета с яркими красными шипами.

Паук или каракатица или какая-то другая дрянь размером с жирного йордля выползла, ничуть не испугавшись света, а за ней показались остальные, десятки, если не сотни. Они словно почувствовали, что добыча вот-вот ускользнет и ринулись к лифту.

Сотни стрекочущих лапок отбивали по камням жуткий ритм, дед на полу замычал и задергался усерднее, пытаясь что-то сказать, но Джинкс и без него понимала, что тварям лучше не попадаться.

Чпокер тут не годился, она рывком подняла из-за пустых коробок старый-добрый Пау-Пау и открыла очередь по мерзким насекомым.

Вибрация от выстрелов отдавалась в тело и мышцы, пули разлетались по шахте, сбивая насекомых, как шарики в игровом автомате. Скоро Пау-Пау раскалился и в воздух поднялись запахи смазочных масел, пороха и металла от нагретых гильз, Джинкс вдохнула этот аромат полной грудью и на ее лице сама собой расползлась улыбка с оскалом. Страшные твари падали перед ней, словно сломанные куклы, ни одна даже лапкой не коснулась лифта.

Тут кабина дернулась и медленно поехал вверх, и тогда Джинкс заметила, что один из убитых пауков налетел на устройство запуска и сбил таймер: теперь взрывчатка не сработает.

— Ах ты!...

В паука она тут же выстрелила, но проблему это не решило: они уже почти скрылись в лифтовой шахте, а весь зал был заполнен этими тварями. Из-за них она не сможет спуститься снова и запустить детонатор.

Дверь в лифт пришлось оставить открытой вопреки техники безопасности, Джинкс присела на полу. Освещая детонатор фонарем, она прицелилась из Чпокера, — самого точного и дальнобойного из ее троицы, — и стала ждать. Лифт поднимался и только когда у нее остался крошечный просвет, Джинкс выстрелила.

Она знала, что будет дальше, и сразу подхватила на себя все свое оружие, а деду помогла встать и развязала ноги.

— Быстрее! Валим отсюда! — взвизгнула она, как только верхушка лифта показалась в тоннеле наверху.

Бандиты вытянули ее за руки через едва образовавшийся просвет, потом нехотя уложили уже не сопротивляющегося старика в дрезину и покатили к выходу. Скорости не хватало, стены уже дрожали от начавшейся внизу серенады мелких взрывов. Скоро дело дойдет до самых тяжелых, и шахта рухнет.

Мужики, толкающие дрезину, поднажали, Джинкс помогала жать на рычаг одному из них, а старик второму, и в конце концов они все-таки успели до спуска, когда тележка понеслась вперед с головокружительной скоростью. Они вылетели из шахты на полном ходу, одному бандиту не повезло и его выкинуло на землю, другой смог крепко вцепиться в рычаг и удержаться, а Джинкс успела выпрыгнуть и приземлиться поудачнее.

Они успели убраться от шахты метров на сто, когда из-под земли разнесся гул, переросший в грохот, а потом из хода вырвались клубы пыли и горячего газа с запахом химикатов. Дело было сделано.

Они оставили старика связанным на берегу вместе с непутевыми охранниками, рано или поздно за ними кто-нибудь приедет и развяжет. Убивать их не было никакого смысла.

— А было круто, а? — выдохнула Джинкс, когда катер уносил их от берега по заливу.

Она снова развалилась, облокотившись о борт, вдали сверкали огни Зауна и Пилтовера. Холодный воздух остужал кожу и Джинкс скинула капюшон, наслаждаясь поездкой. Сияние еще пульсировало в ней, разгоняя кровь и обостряя чувства, — классные бодрящие ощущения, за которые некоторые платят золотом, а она получает их, просто немного побегав.

Потрепанные бандиты не разделяли ее восторга.

Вернувшись в Заун, Джинкс не отправилась в деревню к Экко и Ише, как планировала, и не пошла домой. Она дождалась, пока ребята Ренаты уйдут, сбросила капюшон и распустила косы, а потом двинулась вдоль берега с пушками наперевес.

Она шла, смотрела на воду и в голове не было почти ни одной мысли. Пустота. Под ногу попался камень, и Джинкс пнула его в море, а потом смотрела, как дрожит блеск огней на мутной водной ряби. В этом мерцании она увидела, как мелкие пули летят в паукообразных монстров, и от этих воспоминаний внутри все задрожало.

Остановившись, Джинкс опустила Пау-Пау на песок рядом и, достав пистолет с пояса, прицелилась в воду, представляя, как подстреливает детонатор. У нее ведь была одна попытка и всего лишь доля секунды, но она сделала все идеально!

— Паф!

Синий луч ударил в волны и разошелся в воздухе электрическими искрами, осветив бурые водоросли под водой. Каким-то рыбкам сегодня не повезло.

Смешок вырвался из горла, а потом Джинкс рассмеялась — над собой и над всей этой ситуацией.

— Как же это глупо! — сказала она, хихикая и медленно садясь на песок возле пулемета. Пистолет она положила себе на колени и посмотрела на стоящий рядом Пау-Пау, теперь они с ним были одного роста. — Ребята, как мы до этого докатились? Мы стреляли в пауков!

Пау-Пау стоял совершенно невозмутимо и не собирался реагировать на ее насмешку.

— Ладно, я знаю, что тебе понравилось! — сказала она, улыбнувшись и погладив розовый бок пулемета. Краска кое-где облезла, но так он смотрелся даже солиднее. — Без обид. Просто…

Она взглянула на Чпокер и взяла его в руку, чтобы не чувствовал себя обделенным вниманием.

— Просто это такая ерунда, — сказала она уже тише. — Это не опасно, вот что я хочу сказать. Вот соваться в Тихий Омут было опасно! — она взмахнула пистолетом. — Сказать Экко про Ренату было опаснее, чем вся эта вылазка!

Чпокер имел на этот счет свое мнение.

— А ты не умничай, — велела она, недовольно нахмурившись. — Ты сегодня отлично сработал, но я тут вообще-то главная! Если я решила, что мы молчим, значит мы молчим, и не потому, что боимся.

Между ними повисло напряженное молчание, какое-то время Джинкс сверлила пистолет злым взглядом, но потом спорить стало неинтересно, Чпокер вернулся на колено, а она подняла взгляд на волны. Их спокойное и размеренное движение успокаивало. Она медленно привалилась к Пау-Пау и прижалась к нему щекой — он вот никогда с ней не спорил.

— Жалко Скелетницы не было, ей бы понравился старикан, — сказала она. — Она бы тоже его отпустила. Возьмем ее в следующий раз, а?... Я знаю, что она громкая, ну и что? Она вообще-то еще ни разу не каталась на катере, хотя и акула. Это как-то… несправедливо что ли.

Чпокер снова начал ехидничать. Все они знали, что Скелетница была бы против того, чтобы следующий раз случился. Она самая занудная пушка на свете, вот почему осталась сегодня дома: Джинкс не хотела слушать ее причитания о том, что снова разрушает свою жизнь.

— Может, следующего раза и не будет, — тихо сказала она, пиная ногой песок. — Откуда вы вообще знаете?

Днем она вернулась в лавку, так и не зайдя домой. Зиггс уже был там, он проводил ее оружие и капюшон удивленным взглядом, но ничего не сказал, а самое главное — не придал увиденному значения. Еще не хватало, чтобы ляпнул при Вай или Экко, что она уходила куда-то ночью с пушками.

Первые дни прошли в неприятном напряжении, Джинкс казалось, что вот-вот все точно должно пойти наперекосяк. Экко спросит, где она все-таки была, и посмотрит этим своим взглядом; или Вай что-то унюхает и начнет вправлять ей мозги; или окажется, что этот дурацкий старик ее все-таки видел… но ничего не изменилось. Небеса не разверзлись, в лавку не набежали миротворцы, слухи о подорванной шахте какие-то бродили, но всем было по боку, кто это сделал и зачем. Никого не волновала паучья ферма каких-то полоумных арахнологов и Джинкс тоже никого не волновала. Не больше обычного, по крайней мере.

А когда та ночь уже улеглась в памяти, а пушки в кладовке почти перестали ругаться между собой, в лавку пришел человек от Ренаты. У нее снова была работа для Джинкс.

— Когда? — только спросила она.

Примечание:

В игре, когда Экко встречает Джинкс, он говорит ей: "Я почти влюбился в тебя, но потом ты начала разговаривать со своими пушками".

Джейс и несколько ассистентов внимательно наблюдали из-за стекла за тем, как Виктор проводит очередную операцию над телом Орианны. Его руки, окутанные светом, скользили по металлическому туловищу девушки, находящейся в глубоком анабиозе, и скрещивали оставшиеся у нее ткани со специально созданным материалом. На разработку пластин, из которых они собрали это тело, ушли два с половиной года работы лаборатории и столько средств, что можно было бы возвести на них еще одно здание совета.

Ассистенты приникли к витрине, записывая и зарисовывая каждую мелочь: на их глазах творилось настоящее чудо. Джейс стоял поодаль, на его хмуром лице не было ни следа внимания. Сегодня его больше поглощали собственные мысли.

Болезнь Орианны поразила все ее тело, это стало понятно очень скоро после начала исследований. Единственным способом восстановить девушку было связать ее с Виктором, но доктор Рейвик оставался против, и им пришлось искать другие пути. Сперва это было увлекательное исследование, потом смелый и дорогой эксперимент, который постепенно превратился в чудовищное предприятие под грифом секретности. Долг лаборатории превысил все возможные пределы, а про Джейса Талиса все чаще стали говорить, что он разорится, так и не доведя дело до конца. Если в ближайшее время он не найдет новый источник доходов или не произойдет чудо и последний прототип окажется рабочим, его карьера, а вместе с ней возможности неуклонно пойдут на спад.

Черная полоса тянулась не только в жизни Джейса, настало плохое время для всего Пилтовера. После того, как Мэл вернулась в Ноксус, все рушилось, никто не подозревал, сколько всего держалось только на ней и ее умении договариваться. Новые советники и в подметки ей не годились, они в основном пытались дорваться до Врат Солнца и нажиться поскорее, совет превратился в фарс. Кейтлин и Джейс еле-еле удерживали город от краха, но им не хватало сплоченности, мешало утраченное друг к другу доверие.

Кейтлин делала все, что в ее силах, чтобы усилить Пилтовер, она направила значительную часть ресурсов своей семьи на поддержку миротворцев, потому что лучше всего понимала, как работает именно эта система. Джейс же был поглощен лабораторией и не собирался уделять жадному до наживы совету больше внимания, чем было необходимо для получения грантов на исследования.

Кираман требовала, чтобы он внедрил свои разработки в арсенал миротворцев; если Джейс отказывался, она сокращала материальную поддержку лаборатории от своей семьи. Снова и снова. Их отношения больше начинали походить на вражду, но в немногих случаях, когда им удавалось достичь соглашения, на свет рождались удивительные проекты, одним из которых стала Камилла. Некогда звезда сыска, она лишилась ног на одной из вылазок, но хекс-технологии Джейса вместе с прототипами, сделанными для Орианны, вернули ее в строй, наделив невероятной скоростью и маневренностью.

— Она завелась! — крикнул кто-то из ассистентов и Джейс, опомнившись от мыслей, поднял взгляд на операционную за стеклом.

Изнутри металлической груди слышалось ровное тиканье внедренных в нее механизмов. Глаза Талиса округлились, и он приник к стеклу вместе с остальными, наблюдая, как множество шестеренок на талии механического тела приходят в движение, запуская системы одну за одной. Глаза на черепе из пластичного материала медленно открылись, взглянув на мир через матово-голубое мерцание хекстека, веки поднялись, но тут же сомкнулись и больше не открывались: видимо, Виктор быстро вернул девушку в бессознательное состояние. До тех пор, пока они смогут позволить ей очнуться, нужно будет проделать еще очень много работы.

— Ты сегодня сотворил очередное чудо, — сказал Джейс, когда поздно ночью они с Виктором шли по коридору университета. Операция прошла успешно, и ассистенты остались праздновать, но Виктор не захотел присоединиться. Джейс решил проводить его до Зауна.

— Боюсь, последнее для этого места, — произнес Виктор спокойно. Он ощущал свое тело разреженным и хрупким и знал, что ему понадобятся месяцы, прежде чем он сможет помочь еще кому-то. — Я сдержал обещание, данное доктору. Дальше вы справитесь без моей помощи.

Его решение было для Джейса как удар под-дых, все успехи, которыми могла бы в последнее время похвастаться лабораторию зависели в основном от помощи Виктора. Но тем не менее Талис не удивился: давно догадывался, что к этому идет.

— Может, оно и к лучшему, — произнес он, какое-то время пройдя в молчании. — Кираман заставит меня собрать из хекс-материи отряд миротворцев, если решит, что мы можем зашивать людей в металл.

— Мы можем, — заметил Виктор, поправляя свой балахон, спавший с плеча. — Только тела, лишенные эмоций, не станут подчиняться хаотичным целям, порожденным ее несовершенным естественным разумом.

— Запомню формулировку и представлю ей при случае, — невесело отозвался Джейс.

Они вышли из университета и двинулись по ночным улицам в молчании. Упадок, в котором пребывал город, уже виднелся в мелочах на улицах: облетевшая краска на зданиях, мусор, который не убрали, потому что где-то сократились расходы. Погасший фонарь на аллее.

— Чем ты занимаешься? — спросил Джейс, чтобы отвлечься.

— Продолжаю трудиться во имя светлого будущего, — заметил Виктор с легкой иронией. Потом он обернулся, на лице играла едва заметная улыбка. — В Зауне у меня свои проекты.

Возможность развивать свои идеи, используя только собственные ресурсы, — для Джейса это было недостижимо. Он завидовал старому другу, потому что ему не нужно было искать спонсоров и сметать каждую пылинку со своего имени ради этого. Виктор мог построить себе жилье из преобразованной материи и делать там все, что захочет, пользуясь силой аркейна… Однако Джейс завидовал не до такой степени, чтобы ради этого последовать по пути Виктора.

— Уверен сильные мира сего отдадут золотые горы, чтобы только увидеть твои результаты, — заметил он, но шутка вышла злой.

— Так и есть, — ответил Виктор. — Тебя это удивит, но в Зауне нашлись люди, которые захотели вложиться в мои исследования.

— И кто же это? — спросил Джейс, едва сдерживая раздражение.

— Слышал о «Гласк индастриз»?

Джейс сбавил шаг. Разумеется, он слышал об этой корпорации и о ее создательнице. Рената Гласк — настоящее светило индустрии. Десятки ее предприятий производят продукты, без которых жизнь в Пилтовере и Зауне была бы совершенно другой. В верхнем городе ее боготворили, каждый мечтал с ней работать, потому что ее подход приносил огромную прибыль, а дружба с ней открывала невиданные горизонты. До Джейса доходили слухи о баснословных суммах, которые Гласк тратит на помощь беднякам из Зауна, также он слышал, что она радела за науку и подняла на ноги десятки молодых исследователей.

Он знал об этом от Экко, тот как-то рассказывал Джейсу, что единственное образование получил, поступив на обучение в благотворительную мастерскую Гласк, как юный изобретатель. Какое-то время Экко работал на нее, но потом решил, что алхимия ему не интересна, и занялся чем-то другим. Джейс не знал, чем именно, но судя по знаниям парня, работа у Гласк дала ему просто отличный старт.

— Как ты вышел на нее? — спросил Джейс, придя в себя от новости.

— Она сама ко мне пришла, — ответил Виктор. — Уверен, ее люди и до тебя доберутся спустя время. Но на твоем месте я бы не стал иметь с ней дело.

Его слова вывели Джейса из равновесия, и он тряхнул головой, ускоряя шаг. Если бы сегодня утром к нему пришла Рената Гласк, он бы счел это величайшей удачей, — ему отчаянно не хватало рядом людей, которые готовы спонсировать идею, а не желают купить готовый результат. А Рената Гласк, судя по слухам, спонсировала множество идей.

— И почему же? Ты сам только что сказал, что сотрудничаешь с ней.

— Мои интересы не противоречат ее интересам, наши цели стремятся в одном направлении, — сообщил Виктор таким тоном, словно перечислял выводы к своей научной работе. — А вот ваши интересы расходятся.

Виктор видел мысли Ренаты, когда говорил с ней. Видел, как изнутри ее все еще сжигает ненависть и боль от утраты родителей, гениальных алхимиков, которых убили не чистые на руку миротворцы, подкупленные завистливыми конкурентами из Зауна. Еще он видел, что именно Гласк прячет в недрах своих лабораторий под видом лекарств, — психотропную отраву, которую можно активировать, пустив по улицам безобидный на первый взгляд газ. Возможно, когда-то он решил бы, что ее методы чудовищны, но сейчас не считал их таковыми. Рената шла к цели, щедро делая жизни людей лучше, и требовала за это всего лишь достойную плату и верность. Ее методы были эффективны, а использование общества рационально и продуктивно. Кроме одного.

— Она мечтает захватить власть над хексвратами, — сообщил он Джейсу. — Мы оба знаем, чем все закончится, если их станет контролировать тот, кто не видел всех последствий. Если ты окажешься в пределах досягаемости Гласк, то больше не сможешь защитить их, поэтому будь осторожен.

— Если я верно тебя понял, ты считаешь, что защищать я их должен без твоей помощи? — уточнил Джейс.

— Я сообщил тебе о положении вещей, это достаточная помощь, — ответил тот.

Они подошли к пропускному пункту между Зауном и Пилтовером, тогда Виктор остановился и обернулся к Джейсу.

— Помирись с Кираман, — сказал он напоследок. — Вы не сможете противостоять Гласк друг без друга.

У Джейса был тяжелый день, меньше всего он готов был сейчас воспринимать странные советы от Виктора-пророка, но все же кивнул, устало растирая лицо ладонями.

— Документы, — потребовал миротворец, охраняющий проход через границу между городами. Джейс вскинул голову и увидел, что Виктор уже тянет к сторожиле руку, покрытую темными наростами.

— Стойте! — крикнул он, поспешно подходя к ним. — Пропустите его, — достал из нагрудного кармана значок советника и раскрыл перед миротворцами.

Виктор недоуменно обернулся на Джейса и показал, что держит в своей руке паспорт.

— Я думал…

Джейс коснулся лба пальцами и устало вздохнул. Он думал, что Виктор сейчас поработит разум бедняги, чтобы тот пропустил его. Когда видишь слившееся с хекс-ядром существо, меньше всего ожидаешь, что в складках своего одеяния оно носит заверенные канцелярией документы.

— Да он каждую неделю тут ходит, — ответил миротворец, устало переписывая цифры с бумаги себе в журнал. — Идите Виктор, но в следующий раз, прошу вас, оденьтесь подобающе. Когда-нибудь вас не пустят в верхний город.

— Конечно, Самюэль, — ответил Виктор. Проходя через вертушку, он поднял повыше свой посох, с которым не расставался из-за старой привычки, и балахон открыл худые ноги в узловатых сплетения биохекстековой материи.

— У всех свои предпочтения, а? — подмигнул охранник застывшему Джейсу, когда Виктор ушел подальше.

Тот вздрогнул и обернулся, не понимая, о чем речь. Ему просто жизненно необходимо было выспаться.

Примечание:

Если в игре Рената Гласк встретит Виктора, она скажет ему: "Не забывай, на чьи средства ты стал тем, кто ты есть, Виктор!". Из этого можно сделать вывод, что Виктор продолжает свою эволюцию, делясь результатами с Гласк.

В биографии Ренаты указано, что она вкладывалась в молодых изобретателей со всего Зауна, собирая в свои лаборатории таким образом лучший штат. В биографии Экко сказано, что все его ровесники получали образование, становясь подмастерьями. Если сопоставить эти факты, можно предположить, что он мог попасть в корпорацию Ренаты после смерти Бензо.

Вай надела самое чистое, что у нее было, и решив, что оно как-то само разгладится по дороге, отправилась в верхний город. По пути ей нужно было заглянуть к паре знакомых, дел на полчаса, так что она наверняка успеет на встречу с Кейтлин.

Но вот только с одним она провела около часа, успокаивая беднягу, который оказался на грани разорения; второй никак не мог сказать ей, чего же он хочет добиться, то ли переезда в верхний город, то ли какого-то особого пропуска, его требования менялись с каждой новой фразой и в конце концов Вай пришлось принять как данность, что ей нужно будет решать за него, о чем договариваться. Потом, когда она уже почти дошла до пропускного пункта наверх, из-за поворота неожиданно вывернул Лорис. Обменявшись приветствиями, они выяснили, что оба голодные, как собаки, поэтому решили забежать в свою любимую уличную закусочную, чтобы по-быстрому пообедать.

— Слышала новости? — спросила повариха с одним глазом, склонившись к стойке, за которой Вай уплетала лапшу с острой подливкой и жирными кусками мяса. — Чес снова вляпался.

— Да ну? — та даже не подняла взгляда.

— Ему нужен хороший защитник, иначе загремит в Тихий Омут, — проговорила та, затянувшись сигаретой и выпустив струйку мутного дыма. — Маг просила тебя зайти.

Вай повернулась к Лорису и они многозначительно переглянулись.

— Забегу, как освобожусь, — сказала она, вздохнув.

— Лучше сейчас, — невозмутимо сказала повариха, стряхнув пепел на мостовую. — Судить его завтра будут, так что дело срочное. Но Маг ты знаешь, она в долгу не останется.

— Черт, я уже и так опаздываю!

Возмущение Вай повариху не трогало. Она пожала плечами и отвернулась: ее просили передать просьбу, если увидит девчонку, она передала. Теперь с Маг причитается.

— Иди, я доем, — предложил Лорис, забирая ее миску себе. — Кейт не первый день тебя знает, она дождется.

— С тебя ужин! — бросила Вай, соскакивая со стула и вытирая рот рукой.

— Лучше поешь за счет Кираман, — крикнул Лорис, когда она уже заворачивала за угол.

За то время, что Вай работала с миротворцами, она крепко сдружилась с отрядом, в котором служил Лорис, и часто тусовалась с ребятами в пабах, где собирались слуги закона. Там она оставалась за свою даже когда сняла форму, отчасти потому, что ее там любили, отчасти из-за того, что она с Лорисом.

При этом после того, как вернулась в Заун и начала выступать на ринге, она быстро отыскал многих старых друзей. Кто-то из них однажды попросил ее помочь с делами в Пилтовере, мол, она же там своя и всех знает, может посоветовать толкового и честного законника. Вай помогла, отыскав через Мэдди Нолан человека, который помог заунцу провести одну сделку по всем правилам. В конце концов все остались довольны и благодарны Вай.

Потом к ней пришел знакомый из молодых миротворцев, он очень хотел продать доставшееся ему в наследство кольцо с изумрудом так, чтобы не пришлось платить налог в казну города, при этом боялся соваться в Заун сам. Вай без труда нашла толкового скупщика, — через Экко, — и организовала сделку.

Все в Зауне считали, что она на короткой ноге с миротворцами и может уговорить их помочь с делами или не зверствовать по отношению к конкретным преступникам. Все в Пилтовере считали, что Вай своя среди химбаронов и торговцев, и, если хотели воспользоваться лазейками в нижнем городе и при этом не быть обманутыми, шли к ней, чтобы она подсказала кого-то надежного.

При этом Вай никогда не помогала ребятам сверху ловить ребят снизу, а ребятам снизу никогда не помогала наживаться на ребятах сверху. Ее участие всегда служило гарантией безопасности для обеих сторон.

Разумеется, пара-тройка удачных сделок не влияла на многолетнюю вражду Пилтовера и Зауна, но усилия Вай сохраняли хрупкий мир в ситуациях, где без ее помощи мог бы появиться на свет очередной газетный заголовок о том, как заунцы ограбили честного пилтоверца, или как подкупные миротворцы осудили ни в чем не виноватого жителя Зауна. Она на самом деле гордилась своей работой, хотя толком и не знала, как называется то, чем она занимается. «Свой человек»? «Главная решала»? Слово «миротворец» уже было занято, поэтому она не определилась.

Помимо того, что помогала налаживать связи между городами, Вай продолжала выступать на ринге, хотя куда меньше, чем поначалу: иначе просто не было бы времени мотаться по бесчисленным встречам. Ринг был ее отдушиной, но, что важнее, избавлял ее от неудобных вопросов о том, на что она живет. Всем, и в Зауне, и в Пилтовере, нравилось думать, что она просто отличный боец с кучей друзей, эдакая звезда ринга, которая не выходит с вечеринок, где может замолвить словечко-другое, если попросить. Никто не подозревал, что жила она на самом деле на их благодарность и проценты от сделок, и жила неплохо.

Итак, сын Маг по имени Чес опять вляпался в неприятности и его поймали. Мать готова была заплатить миротворцам значительную сумму, чтобы «покрыть ущерб» так сказать, но понятия не имела, куда нести деньги. Вай знала, куда, и вдова без единого сомнения отдала ей кошель со всеми своими сбережениями.

Через полтора часа Вай уже сидела в кабинете одного из чиновников Пилтовера и описывала, как Чес помогает больным бабушкам в домах престарелых Зауна. Еще через сорок минут она вышла из участка вместе с парнем и, стоило им дойти до ближайшего тупика, толкнула сорванца в темный переулок.

— Ты че творишь, а? — рявкнула она на него, с силой прижав за грудки к стене. — Мать в могилу хочешь загнать!?

Страх, отразившийся в глазах пятнадцатилетнего сопляка, разозлил ее еще больше — она вот в его возрасте не боялась отвечать за свои поступки! Кого Вай терпеть не могла, так это слабаков.

— Если я еще услышу о твоих делишках, я тебе руки переломаю, чтобы ты не то что чужое, чтобы ты свой хер взять не смог, понял меня!? — рыкнула она, вдавив его в стену. Их лица были так близко, что она видела жилки на его радужке.

Не сводя с нее перепуганного и умоляющего взгляда, Чес только закивал, чуть слышно пискнув.

Закатив глаза, Вай отпустила его и сунула руки в карманы куртки. Она отвернулась, сморщив нос, и подумала, что эта мелюзга наверняка еще нарвется. Мозгов нет, силенок нет, хребта тоже нет, зато полно свободного времени… недели не пройдет, он снова загремит за решетку. Надо пристроить его куда-нибудь, чтобы был занят, иначе Маг зря рассталась с деньгами.

— Завтра в полдень придешь на синюю линию, дом сорок один. Ясно?

Он кивнул. Вай пихнула ему в грудь свидетельство о том, что дело закрыто, — с этой бумагой он мог пройти через охрану между городами, — и отправила домой.

Теперь, наконец-то, можно было заняться своими делами. Она должна была увидится с Кейт пять часов назад, они договорились встретиться в ее кабинете в здании совета — в последнее время бедняга там практически жила. Вай не сомневалась, что, когда она придет, Кейт еще будет там, и потому забежала в любимую кофейню Кираман за коробкой кексов с клубничным кремом и пьяной вишней. Вообще-то кексы полагались за опоздание на три часа, но времени выдумывать что-то новое для пяти часов уже не было.

— Мисс Вайолетт, постойте! Мисс Вайолетт!...

Администратор побежала за ней, когда Вай прошлась по коридору первого этажа совета, не удосужившись ни присесть на диван для ожидания, ни подойти к ресепшиону, чтобы расписаться в журнале посетителей.

— Все свои, расслабься, Элен! — бросила она, махнув рукой взволнованной девице в очках.

— Но у госпожи Кираман важная встреча! — крикнула та.

— Важная встреча? В десять-то вечера? Я ее самая важная встреча в это время!

Она без раздумий поднялась на нужный этаж и зашла в коридор, где располагались кабинеты советников. Как и ожидалось, свет горел только из-за двери Кейт, а подойдя ближе, Вай услышала изнутри голос Джейса и сбавила шаг.

Между Кираман и Талисом установилась любопытное соперничество: Кейтлин хотела оружие из хекстека и готова была за него платить, а Джейс хотел ее деньги на хекстековые инновации, но не хотел делать оружие. Любое их взаимодействие заканчивалось тем, что Вай потом часами слушала от Кейт, какой Талис невыносимый козел.

Видимо, сейчас в ее кабинете разражалась очередная битва, и Вай не могла пропустить такое представление, поэтому встала так, чтобы ее тень не падала в проход.

— …Я не успел ничего проверить, сразу пришел к тебе, — говорил Джейс, причем его голос звучал довольно спокойно.

— Попрошу Майка этим заняться, — ответила Кейт сдержанно. — Если то, что сказал Виктор, правда, мы должны ужесточить контроль и проверить всю продукцию «Гласк индастриз». Мне… я даже представить не могу масштабы катастрофы, которая произошла бы, если бы мы не узнали! Надеюсь, Виктор просто… ошибся.

— Виктор не ошибается. Скорее всего все еще хуже, чем он представил мне, — ответил Джейс. — Если все подтвердится, нас ждет непростая борьба. Ее продуктам просто нет замены, людям не объяснить, почему их больные дети не смогут получить лекарства.

— Мы найдем способ повлиять на них, я в этом уверена, — твердо ответила Кейт.

Они оба умолкли на какое-то время, а потом Вай услышала, как Джейс попрощался и пошел к выходу.

— Джейс, — окликнула его Кейт, когда его тень уже виднелась в дверном проеме. Он обернулся. — Спасибо, что пришел ко мне.

— К кому, кроме тебя, я еще мог прийти? — спросил он, удивившись.

— Ты ведь мог вообще ничего не делать, — сказала Кейт. — Взять ее деньги и вложить в лабораторию, закрыв глаза на остальное.

— Ты правда думаешь, что мог бы? — спросил он, и от того, как звучал этот вопрос, у Вай по пояснице пошла дрожь. Не хотелось бы ей сейчас быть на месте Кейт.

Советник Талис вышел в коридор, высокий, в белом сюртуке, он шел, сжав кулаки, и смотря перед собой так, что мог бы двигать своим взглядом горы. Когда он заметил Вай, то лишь сбавил шаг, чтобы поздороваться, а потом двинулся дальше.

Она хотела было попросить его взглянуть на перчатки, где снова расшатался палец, но увидев его изможденное лицо, какое бывает у человека, которому решимость дается из последних сил, посчитала, что лучше будет обратиться по поводу ремонта к сестре.

Когда Вай зашла в кабинет Кейт, та стояла у большой доски, во всю стену, на которой были развешены листовки, отчеты и снимки, соединенные множеством цветных булавок и нитей.

После того, как положение главы семьи Кираман заставило ее оставить службу, Кейт сменила форму на гражданскую одежду. Сейчас на ней была юбка и свободная, но дорогая блуза, туфли и чулки остались валяться где-то под столом, а волосы убраны в неряшливый хвост: после того, как заканчивались дневные приемы, ничто не могло заставить Кейтлин Кираман выглядеть как леди. Впрочем, этот маленький бунт обычно не выходил за пределы ее кабинета.

— А вот и я! — пропела Вай, неловко качнув коробкой кексов. — Извини, что опоздала.

Кейт мельком посмотрела на нее, а потом ее взгляд вернулся обратно к доске. Подойдя ближе, Вай увидела, как посерела кожа на лице подруги, какие темные и дряблые стали ее веки. Когда она в последний раз высыпалась?...

— Кейт, доска останется тут до утра, я обещаю, — сказала она, подходя сзади и мягко беря подругу за плечи, чтобы отвести к кожаному дивану. — Поговорим?

Кейт подчинилась и, не выходя из своих мыслей, позволила Вай усадить себя на диван. Устроившись, поджав под себя одну ногу, она уставилась в пространство своими пронзительными голубыми глазами и продолжила молчать. Вай знала этот взгляд, — сейчас в голове Кейтлин происходило полномасштабное планирование, — и, вздохнув, пошла ставить чайник. Кабинет советника Кираман по факту был трехкомнатной квартирой с небольшой ванной, гардеробной и маленькой кухней.

Вай заварила чай, подтащила к дивану маленький столик, куда поставила чашки и раскрытую коробку с кексами. Один из кексов тут же оказался в руках Кейтлин, хотя, судя по лицу, та еще не вышла из режима вычислительной машины.

Вай устроилась на диване, заложив руку за голову, и терпеливо ждала, пока Кейт придет в себя.

— Я так устала, Вай, — тихо сказала она спустя несколько минут, опустив руки на колени. Ее взгляд все еще смотрел куда-то в пустоту, она никак не могла выбраться оттуда. — Я… это просто невозможно…

— Иди сюда.

Вай протянула к ней руку, и Кейт послушно опустилась, положив голову ей на колени.

— Может, махнем на Золотой остров на пару дней? — предложила она, погладив ее плечо. — Расслабимся, будем лежать в молочных ванных с розовым маслом, пока кудрявые юноши массируют наши усталые спины… вернешься заново родившейся! Что скажешь?

— С радостью, — слабо улыбнулась Кейт. — Попробую только найти эти два дня в своем расписании.

Вай знала, что они никуда не поедут, а еще знала, что должна была предложить это, чтобы Кейт стало полегче.

— Смотрю, вы с Джейсом помирились? — спросила она, но по тому, как напряглись плечи подруги под ее пальцами, поняла, что не стоило возвращаться к этому.

Кейт резко села. Она не собиралась говорить всего этого Вай и позвала ее совсем по другой причине, но известие от Джейса так ошеломило ее, что ей просто необходимо было поделиться с кем-то. Тем более Вай была единственной, кому Кейт доверяла.

— Он узнал, что «Гласк индастриз» использует в продуктах психтропную формулу, которая делает людей внушаемыми и очень агрессивными. Формула то ли спрятана во всех продуктах, то ли лишь в некоторых. Якобы Рената подсаживает на свои препараты и контролирует высокопоставленных лиц, угрожая тем, что активирует вещество и заставит их убивать, может даже заставить напасть на собственную семью.

— Ого!... — Вай округлила глаза. Это звучало не просто плохо, это была настоящая катастрофа, особенно если учесть, сколько в Пилтовере сейчас других проблем. — И что планируете делать?

— Завтра я начну формировать отдел для расследования этого дела, и, если они найдут что-то… — Кейт положила голову на подставленные кулаки. — Тогда нам придется закрыть все корпорации Гласк и оставить оба города без лекарств, а тысячи людей без работы.

Вай помолчала, переваривая услышанное. Она не очень много знала о Гласк, но слышала ее имя достаточно часто в Зауне, чтобы представлять масштабы ее влияния на оба города.

— Слушай, ну если закрывать ее так рискованно, то может не будете? — предложила Вай. — Просто, ну… организуйте какой-нибудь контроль качества, скажите ей, чтобы нормально делала.

Кейт от этих слов истерически расхохоталась, она даже прикрыла рот тыльной стороной ладони, потому что брызгала слюной. В этот момент она до дикости напомнила Джинкс в ее худшие времена.

Вай знала, что на Кейтлин после гибели матери обрушилось слишком много, она просто не была к этому готова и брала на себя больше, чем могла вынести. Срывы случались с ней то чаще, то реже, но в такие периоды там, где ей не хватало сил, Кейт решала проблемы жесткостью, иногда переходя границы.

Вай с беспокойством наблюдала за подругой, и Кейтлин, заметив выражение ее лица, заставила себя успокоиться.

— Прости, — пробормотала она. — Я не справляюсь. При других держусь, но рядом с тобой у меня внутри что-то выключается.

— Все в порядке, для этого и нужны друзья. Чтобы не притворяться, — тихо сказала Вай, сжав ее плечо.

На самом деле все было не в порядке: она всерьез опасалась за психику Кейтлин. Если такие приступы повторяться, придется идти к Джейсу и просить его о помощи. Хотя он сейчас и сам в том еще состоянии. Проклятые трудоголики.

Вай подала Кейт чашку, и та послушно выпила, закрыв глаза и вдохнув аромат напитка. В рот ей попало несколько размякших листьев: Вай просто отвратительно заваривала чай.

— Может, тебе стоит нанять больше помощников? — предложила Вай, когда Кейт полегчало. — Тебе не обязательно все делать самой. У Мэл вот была ассистентка.

— Я как раз об этом и хотела поговорить, — осторожно начала Кейтлин, поставив чашку на столик и взяв второй кекс. — Мне нужна твоя помощь, Вай. Если ты не согласишься… Я даже не знаю, что мне придется сделать. Возможно то, что я делать бы очень не хотела.

— Если это будет в моих силах, Кейт, ты знаешь, я все для тебя сделаю, — ответила Вай.

— Дело касается человека, которого ты хорошо знаешь, — сказала она и ее тон внезапно перестал быть тихим и усталым, в нем прорезалась твердость голоса Кейт-советницы. Видимо то, о чем она собиралась сказать, было по-настоящему важно.

Вай насторожилась. О чем бы Кейт ни попросила ее дальше, обе они понимали, что это может поставить их перед неприятным выбором. Вай дружила с пилтоверцами и дружила с ребятами из Зауна, и выбирать между ними она не хотела, а помогать одним ловить других именно это и означало.

— Ничего такого, — сказала Кейт, выпрямившись и посмотрев на нее успокаивающе. — Я просто хочу, чтобы ты выяснила, что происходит. Просто поговорила кое с кем.

— О ком речь? — спросила Вай, не сумев скрыть настороженность в голосе. Вообще-то у нее были идеи насчет того, о ком могла говорить Кейт. Джинкс в последнее время ходила как под кайфом, пару раз они виделись и от нее несло порохом так, будто она побывала возле взрыва. Вай подозревала, что сестра опять взялась за старое.

— О тех, кто называет себя поджигателями, — произнесла Кейтлин, вновь отпив из своей чашки.

По правде говоря, если бы поджигатели не завязали Кейт глаза, когда увозили из своего логова, если бы она только знала, где находится их деревня, миротворцы уже разорили бы этот улей. Но Кейтлин не знала, поэтому приходилось действовать мягко — через Вай.

— А что с ними? — спросила она, не сумев скрыть облегчения.

— Вот это я и хочу узнать, — сказала Кейт. Она поднялась с дивана и снова подошла к своей карте. — Раньше они не доставляли серьезных проблем, почти никто не страдал. Ни одного убитого. От других воров их отличало только то, что за все годы так никого и не поймали из-за этих их досок…

Вай встала и пошла за ней, взглянула на вырезки, на которые указывала Кейт. На одной из фотографий был сгоревший дирижабль, внутри которого явно произошел нехилый взрыв.

— А сейчас они как с цепи сорвались! — продолжила та. — Набрасываются на корабли роем, разоряют трюмы подчистую, не считаясь с жертвами. И они нападают не просто так, у них появилась система! — Кейт постучала указательным пальцем в вырезку статьи с изображением дирижабля и повела его по нити к другой статье. — Есть судно, «Прилив счастья», оно пришло груженое под завязку и почти без охраны, а его не тронули. Но зато им понадобилось напасть на «Дочку Облаков» и подорвать ее, хотя там не было ничего ценного.

Вай слушала, задумавшись. Экко никогда не рассказывал ей о делах поджигателей, и она понятия не имела, что все это значит.

— И что ты хочешь, чтобы я сделала? — спросила она у Кейт, разведя руками. — Пришла и погрозила им пальцем?

— Знаешь, кому принадлежит «Прилив счастья»? — спросила та в ответ, обернувшись к Вай и прищурив глаза. — Одной из дочерних компаний «Гласк индастриз». Может, поджигатели не тронули ее, потому что работают на Гласк?

Вай не сдержала нервного смешка, представив бунтаря-Экко, жмущего руки химбаронессе. Она даже не знала, кого он ненавидит больше, пилтоверцев или таких, как Силко и Рената.

Что она точно знала, так это то, что поджигателям все равно, кого грабить, они просто берут у тех, кто богаче, и отдают награбленное простым людям, которые строят отличное место вдали от всего этого хаоса между Пилтовером и Зауном. Поджигатели, может, и преступники по меркам Пилтовера, но, по сути, просто ребята, которые не хотят жить в этой подгнившей системе. Кейт этого не объяснить.

— Это ничего не значит, — уверенно сказала Вай.

— За ними кто-то стоит, — настаивала Кейтлин. — Кто-то их направляет, и я хочу знать, кто! Если они связались с химбаронами, эта связь скоро обратится против них же, ты сама это отлично понимаешь. Необходимо оборвать эту связь, пока все это не зашло слишком далеко.

— Кейт, я поговорю с ними и попробую выяснить что-нибудь, — сказала Вай, поднимая руки. — Но если хочешь услышать мое мнение, то я думаю, что все это не имеет никакого смысла. Я знаю этих ребят с детства, они ненавидят таких, как Рената, и никогда не связались бы с ней. Они просто… — она взмахнула кистями рук, пытаясь подобрать слова. — Ну, типа пираты! Они не за Заун и не за Пилтовер. Все торговцы страдают от них одинаково.

— Вай, я надеюсь на тебя, — сказала Кейтлин, задержав на ней пронзительно-голубой взгляд. — Пожалуйста, разберись с этим, потому что иначе действовать придется мне.

Экко пробирался вперед на ощупь, потому что Джинкс закрыла ему глаза.

— Не подглядывай! — пригрозила она, когда почувствовала, как пальцы защекотали его ресницы. — Иша, боевая готовность! Раз!...

Они шли по темной квартире на дереве, Экко споткнулся о порог — похоже вышли в гостиную.

— Сюрприз! — воскликнула Джинкс, разжимая ладони. — С днем рождения!

В глаза Экко ударил свет, но он прикрыл их рукой и увидел, что вся комната уставлена свечами и цветными фонариками, а в самом центре комнаты стоит огромный граммофон последней модели. Медные детали сверкали в свете свечей, множество рычагов и ручек для настройки должны были даже самую старую пластинку заставить зазвучать втрое четче. Яркие и громоздкие надстройки говорили о том, что Джинкс доработала чудо техники и теперь оно скорее всего может так же смешивать коктейли, убирать дом или что-то вроде этого.

Иша, стоявшая возле граммофона в праздничном платье и ободке с заячьими ушками, дернула хвостик хлопушки, и по комнате разлетелось множество блесток, окутав их троих сверкающим облаком.

— У меня… просто нет слов! — признался Экко, глядя широко раскрытыми глазами на блестки, которые он не выметет отсюда никогда в жизни, и на подарок, прекрасный и чудовищный одновременно. Куда ему поставить эту громадину?...

— Ничего не говори, я вижу, что ты в восторге! — воскликнула Джинкс. Она крепко обняла его за шею сзади и поцеловала в щеку, а потом подтолкнула вперед к подарку. — Иди запусти что-нибудь быстрее! Мне не терпится его услышать.

Экко выбрал одну из пластинок, которые прилагались к подарку, и поставил ее на платформу, опустив иглу. Держатель дисков раскрылся с приятным треском, механизм двинулся и комнату наполнил чистый и сильный звук, от которого у Экко побежали по плечам мурашки.

Джинкс пискнула от восторга и потянулась к рычажкам, но он отпихнул ее бедром: теперь это его игрушка! Пробуя разные комбинации, он вскоре разобрался и ускорил запись, а потом оказалось, что можно ее еще отматывать назад, добавлять басы и даже наигрывать на приделанных сбоку клавишах что-то свое.

— Вау! — выдохнула Иша, глядя на то, как он перебирает ноты, постепенно украшаю известную мелодию своим мотивом. У Экко был абсолютный слух и то, как быстро он придумывал музыку, казалось ей настоящим чудом.

— Продолжай, звучит офигенно! — одобрительно воскликнула Джинкс. Она стала двигаться в такт музыке, плавно покачивая бедрами и взмахивая руками.

Свет свечей, отразившись от блесток на полу, падал на предметы в комнате и на саму Джинкс блестящими точками. Танцуя в этом полумраке, она смотрелась потрясающе, и Иша начала повторять за ней.

Они двигались вместе, подкидывая блестки ногами в воздух, а Экко стоял у автомата и наблюдал за ними, покачиваясь в такт. Потом Джинкс подлетела к нему и утянула за собой, чтобы танцевал вместе с ними.

На звуки музыки пришел Шрам. Он зашел в квартиру через лестницу на дереве.

— Джинкс, какого черта!? — возмутился он, увидев граммофон и Экко, закрывшего глаза и полностью унесшегося в громкие чистые ритмы. Все знали, что он с ума сходит от музыки. — Мы же договаривались, что подарим вместе!

— Ничего не знаю, это мой подарок! — отмахнулась та, продолжая танцевать. Она захватила с пола пригоршню блесток и, закружившись вокруг вастайи, стала рассыпать их над ним. — Ты такой красивый, когда блестящий, ты в курсе?

Иша взорвала еще одну хлопушку. Экко вздрогнул от неожиданности и мгновенно вернулся из музыкального транса в их реальность, а Шрам только закатил глаза.

— Идемте вниз, все уже ждут.

Оказалось, что на граммофоне сюрпризы для Экко не заканчивались. Его отвели к одному из домов, во дворе которого жители деревни устроили огромный пир. Они расставили несколько длинных столов, которые ломились от еды и напитков, и встретили подошедших громким кличем.

— Когда вы успели все это подготовить!? — выдохнул Экко, смотря на роскошный пир округлившимися глазами. — Я же весь день был тут!

— Ты был не тут, а где-то та-а-ам, — пропела Джинкс, подскочив сзади и сделав ему на лбу рожки. — Ты с утра не вылезал из мастерской, можно было слона сюда привести, ты бы и не заметил!

От этого ее жеста воспоминания из Мира Без Хекстека пронзили Экко с такой силой, что стало трудно дышать, но все сочли, что он просто очень удивился сюрпризу, и только обрадовались его растерянному виду.

— Это точно, — усмехнулся стоящий рядом Шрам. — А теперь все идем к столу, иначе я сейчас сожру чьи-нибудь уши от голода!

— Спорим мои не сожрешь? — Джинкс пихнула его локтем под ребра и захихикала, когда вастайи сделал вид, что хочет укусить ее.

Кто-то вынес чудовищный автомат из квартиры Экко на улицу и врубил музыку, началась огромная вечеринка, переросшая во всеобщие гуляния, и, если кто-то в деревне планировал сегодня ночью спать, вряд ли у него бы это вышло.

Кто хотел, наедался до отвала, кто хотел, налегал на напитки покрепче, а кто-то отрывался среди танцующих. Где-то вместе с детьми в потоках цветных мыльных пузырей пел захмелевший Хеймердингер. Куда не посмотри и куда не пойди, всюду попадались знакомые лица и сегодня все они улыбались.

— Если мы так будем отмечать дни рождения каждого, мы разоримся, — вздохнул Экко, когда уже в конце праздника они с Джинкс сбежали от толпы на свой балкон.

Стоял второй или третий час ночи, и они сидели там вдвоем, укрывшись его огромной курткой. Джинкс устроилась между его ног, закинув свои ему на бедро, и прижималась щекой к его плечу. Она любила так сидеть, как будто ребенок на коленях.

— Ты не каждый, — сказала она. Ее голос звучал немного устало и хрипло, но счастливо. — Ты только взгляни, сколько там людей…

Они оба смотрели на раскинувшуюся внизу площадку, залитую светом праздничных гирлянд и нескольких костров. Кое-кто уже расходился, но подавляющее большинство празднующих переходило из стадии безудержных плясок к возвышенным разговорам, кто-то стоял у дерева, кто-то сидел на земле, кто-то за столом, поймав второй прилив аппетита.

— Ты каждого знаешь по имени, — продолжила Джинкс. — Каждому хоть раз помог. А большинству десятки раз. Ты их герой, Экко, конечно они устроили тебе этот праздник.

Эти слова смутили его, но от мысли, что она правда так считает, его обдало теплом. Экко всю жизнь строил это место и даже не мечтал однажды прожить такой день. Картины из Мира Без Хекстека не шли ни в какое сравнение с этим вечером.

Он оперся подбородком о плечо Джинкс и почувствовал, как она погладила его шею и голову, пробуя пальцами, насколько отросли волосы на затылке.

— Это и благодаря тебе тоже, — сказал он, закрывая глаза от удовольствия.

С тех пор, как она с ними, дела пошли лучше. Раньше им приходилось с трудом сбывать награбленное и на вырученные деньги удавалось купить совсем немногое, а Джинкс находила покупателей на любой хлам благодаря своим связям в лавке. К тому же она обходила все проверки, и бандиты, крышующие линии, не видели большей части проходящих через лавку денег — тех денег, которые шли в деревню.

Не так давно поджигатели обчистили трухлявый дирижабль, который вез экстракт из железы морозного паука. Они принесли коробки в лавку «лучших фейерверков», а когда вернулись через пару недель, Джинкс открыла перед ними сундуки с драгоценными камнями. Эта пустяковая вылазка обеспечила всех жителей деревни вещами первой необходимости на целый год вперед, а может и больше… А сколько еще им предстоит сделать вместе?

— Нет, Экко, — сказала Джинкс. Она провела рукой по его шее, потом по подбородку, любуясь, как свет падает на его темную кожу и белые волосы, сплетенные в беспорядочный сноп мелких косиц. Как отражаются в его больших глазах огни продолжающегося внизу праздника. — Мне нравится то, что делаешь ты, и я просто помогаю тебе. Сама бы я не стала.

Смотря на него сейчас, она подумала, что это правда: ей вообще-то все равно на деревню. Тут здорово, но… разве в этом мире не каждый сам за себя? Однако ей нравится видеть, как горят глаза Экко, когда у него получается помочь кому-то.

Изогнув кисть, Джинкс погладила его спину ведя пальцами по рельефным мышцам.

Еще ей нравилось, что все здесь его уважают и ценят. Ловят каждое его слово.

Ее пальцы скользнули на его руку и тогда Джинкс потянула ее на себя, словно хотела, чтобы он закрыл ее от всего мира. Экко обнял ее и уткнулся носом ей в висок, зарываясь в волосы.

Джинкс смотрела на людей внизу и думала о том, что, он для них не просто парень, который поможет каждому. Не просто всеобщий любимец. Он их лидер. Если Экко скажет им переехать во Фрейльйорд, они переедут. Скажет, что теперь они воздушные пираты, и они сядут на дирижабли, не задумавшись. Скажет пойти с оружием на Пилтовер и они пойдут за ним. Может, не прямо сейчас, пока он еще так молод, но через несколько лет наверняка.

Джинкс не знала, почему, но сам факт того, что в руках Экко власть над чужими жизнями, зажигал в ней что-то особенное. Ей хотелось, чтобы другие шли за ним и делали все, что он им скажет, а она просто была бы рядом с ним и помогала. В такой роли она чувствовала себя на своем месте.

Джинкс развернулась так, чтобы они сидели друг напротив другу, и выпрямилась. Она обняла лицо Экко ладонями и, притянув к себе, поцеловала. Вздохнув, он подался вперед, провел рукой по тонким позвонкам, чувствуя, как ее спина изгибается от его прикосновений.

Когда они целовались, Джинкс любила смотреть на него, не мигая. Это было жутковато, хотя и делало их странным образом ближе друг к другу. Дав ей насмотреться в этот раз, Экко закрыл ладонью ее веки, тут же почувствовав, как ее губы сложились в усмешке. Он знал, что она потом все равно будет смотреть.

Ее пальцы скользнули под его тонкую майку, греясь о горячую кожу, и Экко вздрогнул, когда живота коснулся холодный металлический протез. Прижав Джинкс поближе к себе, он подхватил ее на руки и сумел подняться, а потом понес ее в квартиру. Когда они зашли внутрь, Джинкс толкнула дверь ногой, закрывая ее, а потом потянулась к ручке. Щелкнула опустившаяся щеколда.

Утро после дня рождения наступило поздно и началось с прихода гостей.

Вай поднималась по лестнице к квартире Экко, с улыбкой слушая ворчание Иши. Малявка сидела на ее бедре, обхватив туловище ногами, и жаловалась, что из-за двух запершихся наглецов спала этой ночью в общей детской.

— Если они еще хоть раз запрутся на ночь, я запущу им в окно кур!

— Ничего, мы сейчас все откроем…

Вай протянула руку через открытое окно и без труда повернула щеколду на двери. Заметив дрыхнущую на кровати парочку, она крикнула так, как миротворцы кричат команды на марше:

— Подъем, негодяи!

Экко подскочил, как ужаленный, тут же натянув одеяло по самую грудь. Он ошалело уставился на Вай. Джинкс, чьи почти расплетшиеся косы покрывали простыню синим покрывалом, даже глаз не открыла, но с кряхтением перевернулась, опустив пониже задравшуюся рубашку Экко, в которой спала.

— С прошедшим, — Вай прошла в квартиру, бросив в Экко круглый сверток. Он едва успел поймать подарок, полетевший ему прямо в голову. — Голодные? Я принесла завтрак.

Она опустила на пол Ишу и прошла дальше в квартиру, за кроватью стоял книжный шкаф, а за ним — небольшая кухня со столом. Вай поставила на него корзину с тем, что успела взять с уличных столов: со вчерашней гулянки никто ничего не убрал и те, кто встал пораньше, еще могли урвать немного от прошедшего пира.

Экко, обернувшийся простыней, ускользнул в умывальную, а Вай уселась за столом и стала смотреть, как Иша принялась за пирог. При этом она с завистью подумала, что сама так в детстве никогда не ела.

Потом ее взгляд скользнул от сытого ребенка к квартире, задерживаясь на разных предметах. Не осознавая этого, Вай искала что-то, что могло бы опровергнуть или подтвердить догадки Кейтлин, но ничего подозрительного не заметила — никакого дорогого барахла, которым обычно обрастают после «выгодного партнерства» с химбаронами. Разве что ценный фрейльердский лук, приколоченный к стене над кроватью, но историю его появления здесь Вай знала.

Однажды владелец выставки бандитского оружия предложил Джинкс поделиться своими кусачками, та отправила ему кусачки, а еще парней Экко, переодетых курьерами. Те благополучно вынесли из музея все ценные артефакты, оставив взамен кучу хлама, который Джинкс копила с самого детства: первые ее обезьянки, заколки, кусачки, неработающие бомбы и все такое. Миротворцы, конечно, расследовали кражу, но никто ничего не нашел, и, чтобы не разориться в конец, горе-коллекционеру пришлось переосмыслить свою выставку. Теперь по миру колесила экспозиция, посвященная Джинкс, засранка получила новую волну славы за пределами Пилтовера и даже заработала себе новых клиентов в лавке. Наверное, просыпаясь в квартире Экко и глядя на этот трофейный лук, она очень гордилась своей выходкой.

Экко вернулся из ванной, умытый и полностью одетый, он даже пригладил косицы, так что не осталось ни единого следа бурной ночки. Вай передернула бровями, встретившись с ним взглядом, и он отвернулся, смутившись.

— Прости, Иша, мы вчера совсем забыли про тебя и уснули, — сказал он, подойдя к девочке и упершись локтями о столешницу возле нее. — Мне очень стыдно.

Под добрым и полным раскаяния взглядом Экко Иша моментально растаяла.

— Мир? — он протянул ей руку и девочка, смущенно улыбнувшись ему, пожала его пальцы. Тогда он расплылся в улыбке, и, засмеявшись, потянул ее за руку на себя, чтобы в следующий миг ухватить поудобнее и закружить по комнате.

Иша визжала от восторга, Экко щекотал ее и бормотал какую-то чепуху, какую обычно говорят, играя с детьми, а Вай так ошалела от этой сцены, что сама не заметила, как подалась на стуле назад. Она с детьми играть не любила — с ней никто не возился, и она не считала, что должна относиться к мелким как-то… настолько по-особенному.

— Зачем так орать!?... Я пытаюсь спать, вообще-то!... — со стороны кровати раздался недовольный голос Джинкс.

Только теперь она заметила Вай, поэтому кое-как слезла с кровати и, сонно покачиваясь, пошла к столу. Ее волосы тащились по полу, собирая в себя все попадавшиеся на пути блестки.

— Кто-то вчера был плохой девочкой, а? — ухмыльнулась Вай, когда сестра уронила голову на сложенные руки.

— Я больше не буду, — пообещала та хриплым голосом, не поднимая головы. — А чего ты пришла-то в такую рань?

Экко перестал крутить Ишу и отпустил ее скакать по полу. Услышав этот вопрос, он обернулся к Вай, при этом на его лице еще сияла улыбка, предназначавшаяся для Иши.

На самом деле Вай пришла поздравить Экко, но еще и за тем, чтобы рассказать им о готовящемся деле против Гласк. Однако глядя на этих троих, сонных, в дурацких блестках, Вай поняла, что не готова поднимать эту тему. Не сейчас. Пусть это утро еще немного побудет таким. У нее в запасе имелась одна новость, которую на никак не могла собраться им рассказать, но сейчас почувствовала, что идеальный момент настал.

— На самом деле у меня есть важные новости, — сказала она. — Я выкупила «Последнюю каплю»!

Эффект был достигнут. Джинкс вытаращила глаза, Экко изумленно воскликнул и сел к ним — оба захотели подробностей.

— Я копила с тех пор, как вернулась, и наконец-то насобирала на залог, поговорила с разными ребятами и они помогли провести сделку, — рассказывала Вай, принимаясь за пирог. — Хочу со временем восстановить там все, чтобы было, как при Вандере. А ты, — она ткнула пальцем в сторону Джинкс, — мне поможешь, потому что я столько не зарабатываю!

— Я, знаешь ли, тоже в деньгах не купаюсь, — фыркнула она, сдув с глаз челку. На самом деле, работая на Ренату, Джинкс получала ошеломительные привилегии для своего дела и зарабатывала втрое больше, чем раньше. Но зачем кому-то тут об этом знать? — Но мы обязательно что-нибудь придумаем, сестренка!

— Это правильно, что «Каплю» откроешь именно ты, — сказал Экко, обращаясь к Вай. — Любой другой только испортил бы ее.

— Мы откроем! — поправила Джинкс. Новость ее воодушевила, и она села на стуле, подтянув к груди одно колено. — И да, кабинет Силко на втором этаже я забираю себе! Мне нужно. А ты можешь взять подвал с нашей старой детской. Что скажешь?... А какого цвета мы сделаем стены?...

Джинкс понесло. Вай вообще могла больше ничего не говорить, она знала, что они еще не один год будут выдумывать, что сделают с залом, кухней, баром, какая будет сцена, что оттуда будет звучать… знала, что они с Джинкс никогда не сойдутся ни в одном решении и, прежде чем в самом деле откроют бар, раз десять насмерть поссорятся. Но ей больше всего хотелось пройти через это.

Вай просто сидела, смотрела на то, как лицо сестры озаряют новые идеи, на Экко, который кипятил им что-то ароматное в чайнике, Ишу, которая помогала ему. С ними она чувствовала себя дома.

Позже, когда все уже разбрелись по делам, Вай отыскала в деревне Экко, чтобы поговорить о том, с чем она на самом деле пришла. Он обсуждал что-то с поджигателями в мастерской, но все они разом умолкли, когда заметили ее у входа. Сделав им жест, видимо, что они договорят позже, Экко пошел к ней.

— Планируете очередной налет? — спросила Вай, улыбнувшись. Экко сделал вид, что этого вопроса не было, и она не стала настаивать. — Пройдемся?

Они пошли вместе по тропинкам между домов. За последние пару лет тут все здорово изменилось, людей стало так много, что скоро дома уже станут видны с дирижаблей. Наверняка у Экко был какой-то план на этот счет.

— Я вчера была у Кейт, — начала она, и лицо Экко от этих слов дрогнуло.

Он приглашал Вай на праздник, но она не пришла, — видимо встреча с Кейт оказалась для нее важнее. Экко не нравилось, что Вай работает с миротворцами, не нравилась ее преданность Кираманн и ему не понравилось, что Вай в очередной раз выбрала ее, а не их с Джинкс.

Увидев, как он нахмурился, Вай рассказала, что собиралась прийти, но задержалась из-за попавшего в тюрьму парнишки. Это успокоило Экко, однако его лицо так и хранило напряженное выражение.

— Итак, ты говорила с Кираманн, — произнес он, смотря вперед. — И что она тебе сказала?

Вздохнув, Вай пересказала ему и то, что узнала от Кейт, и то, что подслушала под дверью. Говорить ему о том, что миротворцы точат зуб на поджигателей, потому что подозревают их в связи с Ренатой, она, конечно, не стала: Экко выгнал бы ее из деревни и запретил бы возвращаться, заикнись она о том, что пытается вызнать нечто такое для Кейт.

Как и саму ее, Экко новости поразили: то, чем обернется противостояние с Ренатой, будет похоже на очередную гражданскую войну. Гласк давала Зауну возможность развиваться, люди могли работать на ее фабриках и вести нормальную жизнь, получали лекарства, которые действительно могли помочь им выжить под Серым небом. Попробуй забрать у них это — и они выйдут на линии.

Похоже, их всех ждет не простой год.

— Ударив по Гласк, они ударят по самим себе, ее бизнес давно вышел за пределы Зауна, — сказал Экко, его взгляд блуждал в воздухе: он уже планировал дальнейшие действия. — Спасибо, что рассказала, Вай. Мы подготовимся.

Когда всплывет скандал с «Гласк индастриз», рынок просядет, цены взлетят и многие товары окажутся недоступны. Похоже, выручка, которую поджигатели получили благодаря Джинкс, теперь пойдет на запасы всего необходимого. То, что им повезло узнать о грядущем кризисе раньше остальных, сыграет им на руку.

— Это все еще не точно, расследование даже не начато, — заметила Вай. — Но лучше не покупайте ничего из того, что произвела эта стерва. Если то, что сказал Виктор, правда, то любая ее таблетка это психотропная отрава.

Экко фыркнул, усмехнувшись. Это веселье вышло не к месту и выглядело странно, так что Вай задержала на нем удивленный взгляд.

— Мы будем осторожны, — пообещал он, заметив, что она обернулась.

Они прошли вместе еще какое-то время, а потом вышли к главной улице, где в компании других поджигателей под деревом сидела Джинкс. Кисточки ее кос так и сверкали блестками. Вай отметила, что на сестре новый топ из светлых лоскутов ткани и обтягивающие штаны со множеством ремней и карманов. Похоже, последние та перешила себе из одежды Экко.

Судя по корзине с железками, Джинкс помогала поджигателям что-то чинить.

— А она тут освоилась, — заметила Вай, рассматривая сестру издалека.

— Тебе стоило бы больше времени с ней проводить, — сказал Экко, замедлив шаг. — Она скучает по тебе.

— Это она тебя сказала? — удивилась Вай.

На самом деле Экко слышал, как Джинкс спорила с розовой расческой в умывальной так, будто это Вай. Но сообщать этого не стал и просто пожал плечами.

Вай уселась на хлипкую лавку у ближайшей стены, разрисованной баллончиками, и продолжала наблюдать за сестрой.

— Скажи, ты не замечал, чтобы в последнее время она вела себя странно?

Экко посмотрел на подругу, скептически изогнув бровь.

— Вот если бы она перестала вести себя странно, тогда я бы забеспокоился.

Вай усмехнулась.

— В самом деле, что за дурацкий вопрос?

Напрямую сказать Экко о своих подозрениях насчет тайных делишек Джинкс она не решилась, как и спросить его самого, какого черта поджигателя творят в последнее время.

Она видела газеты, которые показала ей Кираман, в статьях писали, что поджигатели в самом деле стали действовать жестче. Но, с другой стороны, это могло быть неправдой — совету нужно было свалить на кого-то наступающий в городе упадок, и они могли велеть редакциям приукрасить. Просто чтобы пилтоверцам было, на кого злиться.

Она вспомнила лицо Экко, который извинялся перед мелкой за закрытую дверь так, будто совершил преступление. В голове Вай просто не укладывалось, что он может иметь отношение к головорезам, которых описывала Кейт. Она тряхнула волосами, с облегчением отметая эти подозрения.

Вай осталась в деревне на весь день, последовав совету Экко. Жизнь тут текла в работе, все были чем-то заняты и Вай переходила от Экко к Джинкс, доставая их болтовней, пока один из них не выгонял ее к другому.

Вечером она увидела, как поджигатели собираются у дерева. Экко стоял там среди них, его лицо было разукрашено, на одежде появились обмотки с защитными пластинами, на руках жесткие перчатки с металлическими набойками. Маска висела у него на груди, а скайборд стоял рядом, прислоненный к дереву. Из мелкого уличного сорваца в лидера поджигателей: Вай все еще трудно было это принять.

— Выглядишь круто! — сказала она, подходя к нему. Раньше она как-то не замечала, но сейчас подумала, что Экко за последние пару лет стал выше.

— А знаешь, что еще круто!? — воскликнула Джинкс с балкона их квартиры. — Новые игрушки-и!

Она достала из корзины возле себя пистолет и, присев на бедро, пальнула в воздух, тут распугав птиц.

Поджигатели внизу подняли головы, и Джинкс, хихикая, спустилась к ним вниз.

— Мы договаривались, что ты не стреляешь в деревне! — зло сказал ей Экко.

— Во-первых, я стреляла в воздух, — ответила Джинкс. Она покрутила пистолет с желтыми деталями на пальце, а потом пихнула его в грудь самому Экко. — А, во-вторых, это шокер, он не опасный! Собрала его специально для тебя, зануда.

Поджигатели уже собирались вокруг нее, она достала из своей корзины связку бомб и вручила ее стоявшему рядом Шраму.

— А это тебе, Зиггс сделал их потише, чтобы ты не повредил ушки! Но вообще, знаешь, брал бы ты с собой беруши... Это тебе, Лаки, я знаю, ты хотел ракетницу, как у Стайка, но это тебе понравится даже больше, я обещаю… Граб! Где Граб? Вот, держи, с выдвижным крюком, как ты просил. Обрати внимания на кнопку снизу… ага, вот эту… не нажимай ее сейчас! Нажмешь, когда зацепишься за купол дирижабля… Что тогда будет?... Хе-хе, потом узнаешь, это сюрприз!...

Вай стояла поодаль и наблюдала за всем этим, а земля медленно уходила у нее из-под ног.

Поджигатели разобрали оружие и собрались уходить, один за другим они надевали свои дикие маски, глаза которых тут же загорались зеленым, — видимо, встроенные приборы ночное зрение, — и уносились в небо.

Джинкс подошла к Экко, покачивая бедрами, и, обняв его шею, притянула к себе. Ее глаза, подернутые розовой пленкой, мерцали.

— Покажи им, — прошептала она, как заклинание, и ее губы расплылись в злобной улыбке.

— Кое-кто сегодня узнает, насколько неудачный у него день, — ответил он, и Вай увидела, что его лицо приняло то же самое нездоровое выражение, что и у Джинкс. Он поцеловал ее, а потом надел маску и вскочил на свой скайборд, полетев к остальным поджигателям.

Вай смотрела, как огни с его доски догоняют других, а потом они уносятся в темноту стаей ярких зеленых точек, совсем как жуки-поджигатели на их дереве.

— Пробовала я летать на этой штуке, — поделилась Джинкс, вставая рядом с сестрой и наблюдая, как зеленые точки становятся все дальше. — Мне не понравилось. Только Экко не говори.

— Это ты, — сказала Вай тихо. Ее глаза все еще оставались широко раскрытыми, когда она повернулась к сестре. — Ты это делаешь!

— Что я делаю? — cпросила Джинкс.

— Поверить не могу, — Вай выдохнула, запуская руку в волосы и собираясь с мыслями. Экко не нужно было связываться с химбаронами или мафией, ведь у него под боком сидела воспитанница самого страшного из них и наверняка давала очень ненавязчивые советы. А еще снабжала лучшим оружием, как и людей Силко когда-то. Экко влюблен и наверняка вообще не замечает, что происходит. Все вставало на места, чутье Кейт никогда не срабатывает вхолостую! — Ты делаешь из него Силко!

— Чего-о? — Джинкс опустила плечи и улыбнулся, глядя на нее как на дурочку. — Ты на солнце перегрелась, что ли!? Я даже отвечать на это не буду!

Она развернулась и пошла от нее к лестнице в квартиру на дереве. Ответ ей было уже не нужен, Вай увидела его сама пару минут назад.

— Какого черта, Джинкс? — спросила она, нагоняя сестру на лестнице.

Джинкс зашла в квартиру и Вай следом за ней. Иша, собирающая щеткой блестки с пола, удивленно посмотрела на одну, потом на вторую.

— Чего ты добиваешься? — спросила Вай, захлопнув за ними дверь. — Делаешь из них армию? Хочешь, чтобы поджигатели отомстили Пилтоверу за все твои обиды?

Лицо Джинкс скривилось от этого заявления.

— Чего!? Зачем мне это вообще? — она обвела руками квартиру вокруг. — Я счастлива, если ты не заметила! Что на тебя нашло, Вай?

Вай подошла к сестре и взяла ее за плечи, внимательно следя за ее лицом.

— Я задам два вопроса, и ты ответишь мне на них честно, — сказала она. — Ты сказала поджигателям напасть на «Дочку облаков»?

— Ну я, — она пожала плечами, скинув с себя руки Вай, и принялась рассматривать свои ногти с облезлым цвет лаком. — Я знала, кто хорошо заплатит за груз, и помогла ребятам отлично заработать, что в этом плохого?

Значит, они не действуют не по ее плану. Вай опустила голову, сжав пальцами переносицу, а потом вздохнула и подняла взгляд на Джинкс.

— Пожалуйста, посмотри мне в глаза и скажи, что ты не работаешь на Ренату Гласк, — попросила она.

Джинкс могла не отвечать. По тому, как дрогнули ее веки после этого вопроса, Вай все поняла и из ее груди вырвался раздраженный рык.

— Это всегда ты! — она принялась ходить по комнате, стараясь расслабить руки, потому что ей до смерти хотелось что-нибудь сломать. — Ты приходишь и портишь все, а теперь добралась до Экко и продала его приятелям Силко!

То, что Вай вдруг взбесилась, Джинкс не особенно удивляло, — с ней такое бывало, и чаще, чем хотелось бы. Но после такого обвинения она переменилась в лице и пошла за сестрой. Нужно было успокоить Вай, пока она не надумала себе еще больше или, что еще хуже, не решила пойти с этими выводами к Экко.

— Вай, это не так! — крикнула она, пытаясь встать перед ней и привлечь внимание. — Он не при чем, ясно? Я бы никогда не впутала поджигателей!

Иша, сидящая на полу, чуть вскинула брови и решила, что уберет блестки позже. Она перебралась в щель между кроватью и книжным шкаф, чтобы быть еще незаметнее, и вся обратилась вслух.

Вай остановилась и смотрела на лицо сестры, на ее широко раскрытые глаза. Виноватые и умоляющие, как у крошки Паудер в детстве после того, как она опять что-то ломала.

— Это правда. Рената не знает об Экко, а он не знает о ней, — проговорила Джинкс. — Это просто мои дела! Поверь мне, это очень важно для меня.

Вай хотела отвести взгляд или оттолкнуть ее, но не смогла. Ее рука застыла в воздухе у лица Джинкс.

— Расскажи мне, как это произошло, — попросила она, сжимая и опуская кулак. — Она подсадила тебя на свою дрянь, поэтому ты это делаешь? Она угрожала тебе, что заставит убивать?...

Джинкс скривилась. У Вай две крайности: или она видит в тебе чудовище, или она думает, что тебе пять лет!

— Ты что, страшилок для маленьких миротворце перечитала? — хмыкнула она. — Я не настолько безмозглая, чтобы вляпаться в такое, Вай!

— А насколько!? — вскинулась та.

Джинкс закатила глаза и застонала, а потом пошла к столу и, усевшись за него, жестом пригласив сестру сесть на против. Помедлив, та все же села.

— Мне хватает той дряни, которой накачал меня Синджед, — сказала Джинкс. По лицу Вай она поняла, что лучше выбрать формулировку поконкретнее. — Я абсолютно точно никогда не пробовала ничего от Ренаты, даже воду у нее пила! Силко еще в первый год объяснил мне, как работает такой бизнес. Уяснила?

Вай смотрела с недоверием, но по крайней мере готова была слушать дальше.

— Во-вторых, это просто работа, Вай. Ты квасишь лица на ринге, а я делаю… — подняв глаза верх, она качнула головой в одну сторону, потом в другую. — Ну, то, что нравится мне!

— Что тебе нравится? Убивать людей? Пытать их, выбивать из них деньги? Нравится подсаживать их на новую наркоту и смотреть, что будет?

Лицо Джинкс сделалось скучающим, как у пойманного на косяке подростка. Вообще-то она делала почти все из перечисленного, кроме наркоты. И да, ей нравилось.

— Знаешь, если говорить таким тоном, то даже торговля шариками покажется преступлением, — заметила она.

Вай молчала, нервно дергая коленом под столом.

— Слушай, — продолжила Джинкс, подаваясь вперед и опираясь локтями на стол. — Ну, напугала я пару должников; вальнула пару засранцев. Устроила несколько взрывов. Что в этом такого? Думаешь, эти ребята не заслужили? Я не отбираю последнее у нищих, не помогаю ловить людей в рабство, не мучаю детей или что ты себе напридумывала! Защита Ренаты открывает полно возможностей, я могу помочь Экко построить офигенное место.

Вай косо посмотрела на нее и фыркнула.

— Ты серьезно сейчас? — спросила она. По лицу Джинкс она поняла, что та верит в каждое свое слово. Для нее такая жизнь и правда укладывалась в «а что такого». — Раз это все такая ерунда, чего Экко не расскажешь?

— Не начинай! Ты его видела? «Джинкс, мы не стреляем в деревне!» — она всплеснула руками. — Он же наш мальчик-спаситель, он ни за что не поймет!

— Но мне же ты это дерьмо сейчас затираешь! Я, значит, пойму?

— Да! Ты без тормозов, но тебе нравится иногда включать «нормальную девчонку» и идти к Кейт, чувствовать себя… не знаю, что ты там чувствуешь, как по мне что-то нездоровое!... И у меня так же! То, чем я занимаюсь, не мешает мне быть здесь с вами. У каждого из нас множество личностей, нельзя отказаться от одной и просто выбрать для жизни другую, более удобную. Если так сделать, рано или поздно в твоей голове все взлетит на воздух, и вот тогда начнутся настоящие проблемы.

Вай вздохнула. Вот значит, как психопаты видят мир.

— Я одна, Джинкс, — сказала она, не особо рассчитывая, что сестра поймет. — Всегда одна — и когда на ринге, и когда в Зауне, и в Пилтовере. Одна, потому что у нормальных людей нет никаких других личностей!

— Если ты правда так думаешь, значит свой взрыв ты еще не пережила, — ответила Джинкс.

Вай смотрела ей в глаза и чувствовала, как накатывает тошнота.

Что ей теперь сделать?

Рассказать Экко, что, оставаясь рядом с Джинкс, он ставит всех под угрозу? Если она это сделает, это разрушит их семью, на этот раз уже навсегда.

Забыть этот разговор к чертям собачьим и жить, как раньше, надеясь, что ничего плохого не произойдет? Вай знала, что это не выход.

Она вспомнила, как еще утром они сидели за этим столом и обсуждали, как вместе восстановят «Последнюю каплю», и всей душой пожелала перенестись во времени, пока все это дерьмо еще не всплыло наружу.

Наблюдая за тем, как бледнеет лицо сестры, Джинкс слабо улыбнулась. Ей тоже становилось не по себе.

— Тик-так, сестренка.

В игре Рената Гласк говорит: "Я люблю Заун, но спалила бы его дотла, если бы это помогло уничтожить Пилтовер".

Когда Рената погибает в игре, она говорит: "Обещаю, о моей ошибке все забудут".

Рената была в ярости, когда миротворцы вломились на ее фабрику с ордером на изъятие всей продукции. Это не была ошибка или недоразумение, наружу всплыло огромное расследование со свидетелями, доказательствами и экспертизами, ищейки отыскали даже архивы с исследованиями ее родителей, создавших формулу. Они нашли заключение о том, что вещество опасно и нестабильно и не может быть применено на людях, и под этим заключением стояла подпись ее отца. Гласк могла бы опровергнуть любую экспертизу, но не могла пойти против собственной фамилии: это был удар в самое сердце ее репутации.

Империя, которую Гласк строила десятилетиями, пошатнулась, но Рената знала, что ошибки победителей быстро забываются. И о ее ошибке тоже все забудут. Скандал отбросит ее на несколько лет назад, но она устоит и еще добьется своего.

Готовился суд, — в Пилтовере любят выставить на показ свою так называемую честность, — и Рената делала ставки на то, что сумеет обернуть все недоразумением и вернуть имени Гласк былой блеск. До тех пор дела будут идти хуже некуда, инвесторы растворятся в воздухе и придется хорошенько протрясти всех должников. Этого ресурса у нее накопилось даже больше, чем стоило.

В первую очередь Рената начала уничтожать любые следы своих планов. Тонны веществ выливались в залив или сжигались; несколько фабрик пришлось спалить целиком. Когда миротворцы приходили на уцелевшие заводы или в цеха, там все было вылизано, как в лаборатории Пилтоверского университета, а мальчики-лаборанты с сияющими глазами умоляли законников не отбирать лекарства у нуждающихся.

Пока горели ее здания, Рената искала предателя, из-за которого в Пилтовере узнали о ее планах. Лилась кровь, люди пропадали десятками без всяких следов. Все, кто раньше похвалялся дружбой с Гласк, теперь стали первыми ее мишенями: она не успокоится, пока не выловит всех крыс. Любая попытка обезопасить себя и тем более бегство приравнивались к признанию в предательстве, таких всегда ловили, и они заканчивали жизнь в мучениях. Оставаться и продолжать работать с ней означало жить в страхе попасть под подозрение.

В Пилтовере хорошо подготовились, да, жителям наверху тоже было непросто, но они получали выплаты, больницы увеличили штат, новые лавки с товарами традиционной ионийской медицины открывались каждую неделю — конечно, их лекарства больше походили на бабкины припарки, но это было хоть что-то. Если сушеную траву тебе продает вастайи, она всегда кажется волшебной.

Кейтлин Кираманн ликовала, ее расследование сплотило совет против общего врага и теперь они действовали сообща, стремясь защитить благополучие города. Джейс Талис представил несколько новых удивительных прототипов протезов из хексматерии, его последнее выступление вдохновило толпу и над Пилтовером вновь забрезжил свет великого будущего.

Маятник истории снова набрал ход. Когда Заун горит, Пилтовер начинает сверкать ярче, и для многих в такие периоды жизнь становится как хождение по раскаленным камням.

Вай задыхалась. Она попыталась вернуться к своей жизни в Пилтовере, даже переехала к Лорису на первое время, потому что там могла укрыться от нависшей над ней необходимости принять решение. Лучше от этого ей не становилось.

Когда Вай пришла к Кейт, та спросила, удалось ли ей узнать что-то о поджигателях.

— Ничего, Кейт, — сказала Вай, ее взгляд завис в пространстве. Это была ее первая ложь в жизни.

Они сидели на диване в кабинете Кираманн , сегодня Кейт выглядела значительно лучше, расследование по делу Гласк, полыхающее в ее руках, обостряло чутье, на лицо девушки вернулся здоровый цвет и ум работал быстро. Ей хватило мгновения, чтобы понять, в чем тут дело.

— Они уже не дети, которых ты должна опекать, Вай, — сказала она, внимательно глядя на подругу. — Ты пытаешься защищать убийц. Ты понимаешь это?

Она потянулась, изогнувшись всем телом, и взяла со своего стола утреннюю газету. На главной полосе статья с расследованием о последнем налете поджигателей, в котором погибли четверо охранников. Эти смерти не были несчастным случаем или вроде того — служащих застрелили, когда они попытались сопротивляться. Их не стали обезврежить или связывать, как раньше, а убили, просто чтобы не возиться и не тратить время.

Кейт положила газету на колени Вай, но та не стала смотреть. На самом деле она уже это прочла утром, после чего прорыдалась на плече у Лориса: до нее дошло, что семьи, которую она себе придумала, у нее на самом деле никогда не было. Джинкс не исправилась, а Экко не был наивным мальчиком-спасателем. Эти двое стоили друг друга.

Вай взяла газету, не глядя скомкала ее и бросила на пол, потом посмотрела на Кираманн. Та поняла, что, если продолжит давить, Вай уйдет и больше она ее не увидит. Кейт никогда больше не говорила с ней о поджигателях или о Джинкс.

Через пару дней после этого они съездили вместе на Золотой остров, чтобы отдохнуть, но от этой поездки стало только хуже. Вай знала, что поступает не так, как должен поступать миротворец, и не так, как должна поступать сестра, она не могла выбрать, кем ей быть, и это трусливое состояние сжирало ее до костей.

Если опыт и научил Вай чему-то, так это тому, что семья остается семьей, даже если живет не так, как ты хочешь. Она могла сберечь свою семью, держась от них подальше.

Тем не менее мысли о происходящем тянули ее назад в полыхающий Заун. Каждый раз, когда шла по линиям мимо обугленных зданий, она невольно гадала, какое из них — работа Джинкс.

В этот раз она пришла к «Последней капле» и остановилась у памятника Вандеру, разглядывая бар. Разбитые двери, выбитые окна, стены обуглены, на них видны свежие следы пуль — подростки упражнялись.

Вздохнув, Вай пошла внутрь.

Она переступила через раму с выбитым витражом и оказалась в разваленном зале. Все, что отсюда могли забрать после смерти Силко, уже давным-давно забрали, а со времен, как баром владел Вандер, и вовсе ни одной вещи не осталось. Но тем не менее для Вай это место всегда ощущалось домом — какая семья, такой и дом.

Достав из кармана ключ, она спустилась в подвал и вставила его в скважину тяжелой железной дверцы, единственной уцелевшей во всем здании. Ключ все никак не поворачивался и со злости Вай толкнула дверь — та вдруг распахнулась. Похоже, в прошлый раз забыла запереть. Бывает.

Щелкнул выключатель и мутный свет единственной лампочки осветил потрепанный диван, стол и коллекцию пустых бутылок, которую Лорису видеть не стоило. Эта коллекция и была причиной ее появления здесь. Какой смысл иметь свой бар и не иметь возможности напиваться в нем?

— Ты жалкая, — сказала она себе, падая на жесткие подушки и шаря рукой по полу в поисках полной бутылки. Вай точно помнила, что их оставалось еще две.

Она закрыла глаза, представляя, как проведет следующие часы, пялясь в потолок и жалея себя, а ее рука все шарила по грязному полу. Да где же?...

Раздраженно зарычав, она рывком поднялась с дивана и стала искать потерявшиеся бутылки. Пустая, пустая… нашла?... показалось, эта тоже пустая…

Вай опустилась на колени и заглянула под диван, — может, закатилась? — и тут сверху бухнуло что-то тяжелое. Не поняв, что это, Вай сжалась на полу, закрыв голову руками, но на нее упала только осыпавшаяся сверху штукатурка. Потом грохот раздался снова, за ним скрежет, словно кто-то сносил второй этаж здания. Где-то сверху заиграла музыка.

Широко раскрыв глаза, Вай поднялась и, вытерев руки о черные штаны, поискала глазами что-нибудь поувесистее. Она купила «Каплю» не для того, чтобы заунская шпана тут все разносила! Предчувствие потасовки ее приободрило, Вай рывком выдернула из расшатанного стеллажа обломок доски и, обмотав его попавшейся под руку тряпкой, двинулась наверх.

Она шла тихо, внимательно прислушиваясь, чтобы заранее понять, сколько их там, но из-за музыки даже голосов было не разобрать. Со второго этажа снова раздался грохот.

Вай поднялась по лестнице и пошла к комнате, откуда доносилась музыка. Она почти дошла до прохода, когда оттуда выстрелили, так что пуля врезалась в стену у лестницы и снесла добрую часть штукатурки.

Вай замерла, выстрел застал ее врасплох. Сквозь музыку она услышала ругательства, потом звук, как будто кто-то ударил по металлу гаечным ключом. Она поняла, кто в комнате.

Постояв немного в тени, Вай взмахнула палкой и поставила ее у стены, а потом развернулась и пошла вниз, стараясь шагать тихо.

Когда она уже спустилась, раздался еще один выстрел, он отрекошетил от стены в свисающий с потолка светильник и тот полетел ей на голову.

— Да какого!?... — выругалась Вай, отпрыгивая в сторону. Поняв, что выдала себя этим криком, она быстро скользнула на лестницу в подвал, чтобы остаться незамеченной.

— Вай? — Джинкс вылетела в проход так быстро, как позволяло ей бьющееся в крови сияние. Ее взгляд метался по всем темным углам зала в поисках хотя бы тени, но там никого не оказалось. Только упавшая на пол трухлявая люстра.

Вздохнув, Джинкс побрела обратно в кабинет Силко. Она выкрутила громкость старого граммофона на максимум и, закрыв глаза, опустилась на грязное одеяло под столом, где чинила Пау-Пау.

На ее коже залегли тени от гари, которые невозможно было смыть, опаленные волосы у лица завились, потому что не так давно Джинкс задержалась у детонатора дольше, чем стоило.

За последние два месяца она извела взрывчатки больше, чем за всю свою жизнь. Она превращала в пыль буквально каждую доску, за которую Гласк хотя бы рукой держалась. Поначалу было весело, но постепенно становилось несмешно.

Самыми страшными были не пожары, а облавы. Люди Ренаты — это не миротворцы, которые внизу как слепые мышата, не пара-тройка головорезов, которым ты задолжал. Если Гласк называла тебя предателем, тебя вытаскивали из самых глубоких щелей Зауна, сначала вырезали у тебя на глазах всех, кто тебе дорог, а потом ты сам еще долго мечтал о смерти.

Джинкс знала, что Рената ей доверяет, но все равно была в ужасе. Силко убил бы любого, кто посмел бы ее тронуть, даже разбираться бы не стал, но вот Гласк будет исходить только из собственной выгоды, и Джинкс в безопасности только пока остается ей полезной.

Экко настаивал, чтобы они с Ишей перебрались к поджигателям, когда все началось, но прятаться в деревне было слишком опасно, — сбежать было все равно, что признаться Ренате в предательстве. Если бы Джинкс скрылась, она никогда больше не смогла бы вернуться в Заун. Нельзя было даже укрыть мелкую в деревне Экко, потому что исчезновение девчонки, которая, как все знали, всегда была с Джинкс, вызвало бы вопросы у Гласк. Если совесть чиста, бояться ведь нечего, так с чего бы отсылать ребенка в безопасное место? Поэтому Джинкс держала Ишу при себе и старалась жить, как обычно, но каждый раз, возвращаясь домой, чувствовала, как от дурных предчувствий кровь стынет. Они с малявкой отрепетировали шесть разных способов, как она будет убегать, если увидит подозрительных типов. Просто на всякий случай.

Джинкс запретила Экко приходить в лавку, чтобы те, кто следит за ней, думали, что они разошлись. Вряд ли это действительно спасет его от мести Гласк, если вдруг что-то пойдет не так, но по крайней мере Джинкс знала, что перехватить его им будет сложнее.

Итак, Экко оставался в деревне, Вай теперь тусовалась в Пилтовере, а сама Джинкс могла работать на Ренату ночами напролет в Зауне и никому ничего не объяснять. Каждый из них остался при своем.

Музыка орала так, что мыслей было почти не слышно, но какие-то из них все же пробивались, сбивая весь настрой — а для того, чтобы починить Пау-Пау до следующей вылазки настрой был просто необходим. Покачивая головой в такт, Джинкс потянулась за стоящей рядом бутылкой из запасов Вай и сделала большой глоток. Вкус ей не нравился, но внутри разбегалось успокаивающее тепло, от которого на какое-то время становилось легче.

— Давай, Пау-Пау, потерпи! — попросила она розовый пулемет. — Я обещаю, что куплю тебе новые пружинки, только сработай в этот раз, ладно?

Ударно-спусковые механизмы износились, подходящих запчастей как на зло не осталось и Джинкс изо всех сил пыталась приладить кое-что из запасов в лавке, но детали не вставали и держались на одной силе духа. Пау-Пау, ее верный друг, в этот раз решил ее подвести.

— Да иди ты! — вскинулась она, когда очередная пружина вылетела из пулемета ей в глаз. Джинкс скинула с себя защитные очки, отшвырнула инструменты, от которых уже ныли пальцы, и закричала: — Останешься тут, раз ни на что больше не годен! Тогда тебя найдет Вай, взбесится и разнесет на металлолом, ты же этого хочешь!?

Джинкс пнула металлический корпус и отвернулась, складывая руки на коленях и опуская на них голову. На нее накатило, но она не позволила себе размякнуть. Она справится со всем этим.

Утерев глаза рукой, Джинкс встала, собрала все детали в сумку, накинула куртку с капюшоном и, подхватив свое оружие, вышла из «Последней капли».

Часом раньше человек, стоявший в переулке за углом, видел, как Джинкс зашла в бар, а потом видел, как оттуда, вышла другая девушка с розовыми волосами. Детали ее одежды, — одежды из Пилтовера, — привлекли его внимание, поэтому он выждал время и двинулся за ней. Она дошла до пропускного пункта, человек видел, как девица вышла в Пилтовер по пропуску. Ему стало еще интереснее. Сделав вид, что идет в другую сторону, он вернулся к пропускному пункту и нагнал ее — отыскать Вай в толпе было просто. Мужчина шел за ней до самого здания Совета и, оставшись в тени кустов, видел, как она заходит внутрь.

Он поднял взгляд на погасшие окна и стал ждать. Вскоре свет загорелся в окне, которое, как он знал, принадлежало к кабинету Кираманн.

Похоже, предатель, которого искала Рената, наконец-то найден.

Джинкс сидела на бочке в доках, скрестив ноги, на ее лицо был натянут акулий капюшон. Скелетница висела на спине, заставляя горбиться под своим весом, Чпокер аккуратно пристроился на поясе, Пау-Пау так и не пришел в себя, потому остался сегодня в сейфе в лавке. Все трое скучающе ждали, пока придут люди Гласк с коробками взрывчатки.

Когда сзади послышались шаги, Джинкс даже не обернулась, знала, что это пунктуальные ребята Ренаты. Сейчас они подойдут, потом подплывет лодка, и все они отправятся нюхать гарь и смотреть на то, как взлетает на воздух очередное здание.

Выстрела она даже не услышала, только почувствовала, как по телу прошла судорога, впиваясь в мышцы тысячью иголок и обездвиживая их. Сияние мгновенно разбежалось по крови, Джинкс заставила себя слезть с бочки и сделать пару шагов к воде. Она почти готова была прыгнуть, но тут в нее прилетело еще два разряда, обездвижив и заставив повалиться на землю. Иронично, в нее стреляли из оружия, сделанного ей же, — последнее, о чем она успела подумать, прежде чем отключиться.

* * *

Экко задремал в мастерской, потому что они с поджигателями вернулись в деревню всего на несколько часов, чтобы запитать доски и подготовиться к новому вылету. Работы было полно: люди толпами бежали из Зауна, поджигая свои дома, и, если удавалось пробраться туда или на склады Гласк до того, как все взлетит на воздух, можно было разжиться дефицитном товаром, пополнить запасы общины, а лишнее продать втрое дороже. Это было опасно, но результат стоил любого риска.

Провалившись в глубокий сон, словно в яму, Экко все равно видел дым и чувствовал жар, ему даже казалось, что он слышит чьи-то крики.

— Экко!...

Иша толкнула его снова, что было сил, и он наконец-то повалился со стула на землю, просыпаясь в полете. Кое-как сев, он ошалело посмотрел на девочку, которую не видел уже больше месяца. Она была вся в грязи, штаны на коленях продраны, лицо перепачкано. Поймав его взгляд, Иша застыла, а потом бросилась к нему на руки, стараясь не заплакать.

Он подхватил ее, прижимая к себе и уже не сомневаясь в том, что случилось что-то плохое.

— Ты цела? — спросил он, усаживаясь поудобнее и осматривая девочку. Она закивала. — Где Джинкс?

— Я не знаю, она ушла, — сказала Иша, обнимая его шею так крепко, будто кто-то мог вырвать ее из его рук. Говорила она сбивчиво, горло сжималось от слез, но она снова и снова заставляла себя успокоиться, чтобы сказать все до конца, понимала, что это важно. — Я осталась в лавке с Зиггсом, а потом пришли трое странных мужчин… я смогла убежать до того, как они меня заметили. Джинкс сказала, чтобы я бежала сюда. Она говорила, если такое случится, она тоже придет сюда. Но ее тут нет.

От лавки до деревни поджигателей пешком было почти не дойти, Экко с ужасом представил, как малышка преодолела это расстояние одна, да еще ночью. Он отнес ее к себе в квартиру, успокоил и уложил спать. Ишу колотило от страха, но она уснула почти сразу, настолько была вымотана.

Глядя на малявку, спящую в его кровати, он одновременно был счастлив, что она здесь с ним, и в то же время испытывал желание вскрыть череп тому, кто заставил ее пережить эту ночь.

Когда Экко спустился с дерева, остальные уже знали о том, что Иша прибежала, спасаясь от людей Гласк, и Джинкс скорее всего сейчас в опасности.

— Я попробую найти ее, — сказал Экко остальным, направляясь в мастерскую за доской. — Обычно она уходила из доков, отправлюсь туда, потом к ней домой.

— Я проверю в городе, — сказал Шрам, пойдя в мастерскую за ним. — Она может прятаться где-то рядом с лавкой и искать Ишу.

Экко кивнул, благодарно посмотрев на друга. Еще несколько поджигателей тоже отложили отдых и взялись за доски: Джинкс была одной из них, и они должны вытащить ее.

* * *

Когда Джинкс очнулась, голова болела так, что становилось ясно — по ней неплохо приложили. Руки связаны, ноги связаны, причем не просто так, а прикреплены к длинной палке, к которой еще привязали шею и туловище, так что было не пошевелиться. Приятной тяжести Чпокера на бедре уже не ощущалось.

Открыв глаза, Джинкс поняла, что ее голова в мешке. Не то чтобы остальные ощущения ей не подсказали, что происходит, но только когда она вдохнула соленый и вонючий запах мешковины, в которую до нее дышал ни один обреченный, ей стало страшно.

— Ребята, а во что мы играем? — спросила она у тех, кто нес шест. Она чувствовала, как ее мотает с каждым их неровным шагом. — Тут есть какие-то правила?

— Правила есть: предатели платят кровью! — рявкнули ей в ответ. Джинкс узнала голос одного из своих напарников, этот парень чаще других сопровождал ее на вылазках для Ренаты. — Ты сдала на всех пилтошке, глазом не мигнув! Я поверить не мог, когда услышал!

— Чак, ты че несешь? — взвизгнула Джинкс, задергавшись. То, что ее связали ее же люди, обнадеживало. — Отпусти меня немедленно и тогда может я сумею тебя простить!... сразу как от души съезжу по морде!

— Не рыпайся там, — велел ей второй, самый угрюмый. С ним она тоже часто работала, он был самым мрачным типом из всех. Она всегда подозревала, что он ее ненавидит: он не смеялся над ее шутками.

Но ее только сильнее тряхнули, так что суставы связанных за спиной кистей опасно натянуло. От боли у Джинкс помутилось в голове, но она прикусила язык, чтобы острые ощущения вызвали в кровь бодрящее сияние. Она лихорадочно соображала, что ей делать.

Эти двое должны были сегодня с ней работать, но вместо этого вырубили ее и теперь куда-то тащат, как мясо на палке. Пиво они вместе после работы не пили, но Джинкс знала, что эти ребята точно не занимаются зачисткой — они просто грузчики. Что-то тут было не так.

— А Рената в курсе, чем мы здесь занимаемся? — спросила она.

— Тебя это волновать не должно.

Значит, не в курсе, решила Джинкс. Что тогда тут вообще происходит?

— Вы делаете ошибку, я ни с одной пилтошкой даже не говорила за последний год!

— А тебе и не надо было! Ты предавала все Кираманн через сестрицу, есть свидетели и доказательства, Нюхач все раскопал.

Услышав про Нюхача, Джинкс занервничала. Этот тип выслеживал для Ренаты крыс и работал безупречно. Неужели он пропустил в своем расследовании тот маленький факт, что Джинкс ничего не понимала в химтеке, — она просто не могла раскопать дерьмо с формулой, — и что ей было, мягко говоря, невыгодно сливать планы Гласк совету?

В любом случае это неважно, если Нюхач что-то заподозрил, дела плохи. Похоже, ублюдки решили устроить самосуд и таким образом выслужиться перед Ренатой. Только вот что они хотят с ней сделать? Могли бы сразу убить и принести Гласк ее голову на блюде. Тогда бы Рената сняла с них обоих шкуры за то, что прикончили ее лучшего подрывника. А Джинкс еще и посмотрела бы на это все, потому что ее голова как раз стояла бы в том же кабинете на том дурацком блюде…

— Че смешного, Джинкс?

Ее снова тряхнули, но не помогло, она продолжала смеяться, не в силах остановиться, и ее смех странным образом двоился. Сначала ей показалось, что это звенит в ушах, но потом стало ясно, что они идут где-то, где легко поймать эхо.

Вскоре вдалеке послышался вой, от которого кровь стыла в жилах, и бандиты остановились. Джинкс поняла, куда эти идиоты ее принесли и зачем, и опять зашлась смехом, в этот раз еще более громким.

— Давай погромче, ему так будет интереснее, — пробормотал Чак, переворачивая ее шесте. Джинкс почувствовала, как трясутся у него руки.

Предатели вдолбили шест в землю и рванули прочь из шахт, оставив ее повиснуть на палке. Веревки, стягивающие шею, натянулись, когда тело поползло вниз под силой тяжести, смех превратился в хрип из-за сдавленного горла. Джинкс сумела опереться ступнями на шест и выпрямиться, чуть ослабив давление. Она судорожно вдохнула, но сапоги тут же поскользили вниз и веревки вновь натянулись.

Джинкс извивалась и пыталась получше упереться ногами в палку, расшатать ее. Упасть на землю будет больно, но это лучше, чем задохнуться. При каждом новом рывке шея гудела все сильнее.

Земля в тоннеле задрожала, она чувствовала, как вздрагивает ее шест. Громадная тварь неслась из глубины и от каждого ее прыжка по тоннелям разносилось эхо ударов когтей. Джинкс засипела, пытаясь позвать на помощь, но Варвику было все равно: он пронесся мимо, толкнув ее боком, потому что хотел догнать и сожрать бандитов. То, что она задыхается, он наверняка даже не заметил.

Джинкс почувствовала, что от этого толчка шест качнулся и шею сдавило сильнее, сознание начало мутиться. Тогда она снова укусила язык, на этот раз так, чтобы кровь брызнула. Вспышка сияния придала ей сил, и она рванулась в сторону, наконец повалив шест на землю. Удар пришелся прямо на голову, и она отключилась.

Когда Джинкс очнулась, Варивик уже бродил рядом. От него пахло теплой кровью, и, двинувшись, она почувствовала кожей теплую склизкую шерсть.

— Может, отцепишь меня? — просипела она. — Я тут не по приколу так лежу, если что…

Всхрапнув, чудовище подошло к ней и, осторожно взяв за руку, рвануло веревку так, что Джинкс взвизгнула и прижала конечность к себе.

— Ладно-ладно, я сама!... Сама… принеси мне нож из той комнаты, хорошо?... Черт, Вандер!... Ты мне руку сломал!

Через срок минут ей удалось освободиться от веревок и сломать цепи. В голове после двух ударов опасно гудело, и рука болела так, что ее хотелось отрезать, но это было не смертельно.

Усевшись на землю, она посмотрела перед собой и хлопнула в ладоши, тогда засветились грибы на стенах, и она увидела Варвика, сидящего перед ней. Его длинные передние пятипалые лапы тянулись от земли так высоко, что ей пришлось задрать голову. Морда, измазанная в крови, выглядела жутко, но разноцветные глаза смотрели с симпатией.

— Отлично выглядишь, Вандер, — сказала она, тяжело поднимаясь и подходя к монстру.

Она упала ему на грудь, в мокрую жесткую шерсть, стараясь при этом поменьше дышать, и провела здоровой рукой по его огромной спине. Он тоже ее обнял, очень аккуратно, чтобы не поцарапать и не сломать еще что-нибудь.

— Что ты натворила? — спросил он. Слова из-за зубов было почти не разобрать.

— Ничего, — вздохнула она, греясь щекой о его кожу. — Просто бандитские разборки. Я справлюсь.

— Где Вай?

— Она в Пилтовере. С ней все хорошо.

— Иша?

Ему тяжело было произнести ее имя, и оно вышло скорее похожим на чихание.

— А вот малявка может быть в опасности, — вздохнула Джинкс, отступая. — Мне нужно спешить, Вандер. Я… мы с Вай придем, как сможем, — про себя она подумала, «придем, когда она снимет нимб со своей головы», — Не скучай тут.

— Я не скучаю, — ответило чудовище, провожая уходящую Джинкс глазами, мерцающими, как у кошки в темноте.

Джинкс повела плечами: конечно, он тут не скучает! Он развлекается тем, что выслеживает и убивает тех бандитов, кто шел против законов нижнего города. Чудовищная справедливость Варвика приводила головорезов со всего Зауна в восторг, некоторые группировки скармливали ему предателей, и такая смерть почиталась за искупление грехов. Если задуматься, то уже существовал целый культ Варвика, многие носили нашивки с волчьей мордой, некоторые даже набивали себе татуировки с ним. Он был звездой.

Выбираясь из шахт, Джинкс наткнулась на останки двух предателей, с сожалением ответив, что те не додумались забрать из доков ее пушки. И где их хваленая бандитская жадность? Если ее оружие растащит заунская шпана, она никогда его больше не увидит!

Однако пройдя дальше, она увидела Скелетницу и Чпокера, их оставили у входа в шахту, чтобы не мешали тащить шест.

— Скучали? — улыбнулась Джинкс, кое-как устраивая на спине Скелетницу, а Пау-Пау помещая в кобуру на поясе.

Теперь нужно было найти Ишу. Джинкс не знала, этот гениальный план мести пришел в голову только двум ее идиотам-напарникам или распространился дальше и участвует кто-то еще. Иша могла спокойно спать в лавке под защитой Зиггса, а могла уже бежать по подворотням от погони.

Оказавшись на улице, Джинкс увидела, что уже наступает утро. К тому моменту стало ясно, что рука действительно сломана, и потому что она распухла, не двигалась и нещадно болела. Правая, чтоб ее. Почему Варвик не начал ее освобождать с левой?...

Первым порывом Джинкс было бежать в лавку, но, пройдя несколько улиц, она наткнулась на патрульных — не миротворцев, а тех, кто охранял покой химбаронов и их склады. То, каким взглядом проводил ее попавшийся на пути головорез, заставило Джинкс пересмотреть свои планы.

Если Нюхач уже всем растрепал, что она одна из предателей, то за ее головой будут охотиться не только люди Гласк, но и другие — просто чтобы выслужиться. Соваться на улицы самой нельзя, тем более без оружия и с переломом.

Отыскав на ближайшей свалке дырявую тряпку, Джинкс обернула ее на подобии плаща с капюшоном, и побежала прочь из города.

Она запретила себе останавливаться, даже когда грудь уже разрывало от боли: Иша хорошо прячется и наверняка скроется, но на счету может быть каждая минута. Чем быстрее они с Экко вытащат малявку из города, тем лучше.

Экко увидел ее, когда облетал окрестности уже в четвертый раз. Узнал по косам, которые тянулись за бегущей внизу маленькой фигурой, и сразу направил скайборд вниз.

Он не стал вылетать перед ней, опустился и какое-то время они двигались рядом, она бегом, а он на доске. Заметив Экко, Джинкс сбавила скорость и, пробежав еще немного, остановилась.

— Иша, — хрипло выдавила она, когда Экко спрыгнул и с доски и подошел к ней. — Надо ее забрать…

— Она прибежала три часа назад, с ней все в порядке, — ответил Экко.

От облегчения у Джинкс закружилась голова и она пошатнулась, тогда он подхватил ее и сбросил с ее лица капюшон.

Она вся была в крови. Волосы, лицо, одежда… Белая, как паутина, кожа, и черные кровавые разводы, из-за которых выступали следы гари. Как на том мосту, даже хуже. Глаза Экко округлились от ужаса, ему словно в голову выстрелили, он стал лихорадочно осматривать ее, ища раны.

— Чья это кровь!? — спросил он, не найдя ни одной. Только руку, несколько шишек на голове и сбитая кожа на локтях и бедре. И что за привычка ходить на дела полуголой?...

— Двое идиотов хотели скормить меня Варвику и он их сожрал, — вздохнула Джинкс, все еще пытаясь отдышаться. — Я обняла его на прощание.

Экко закрыл свое лицо руками в массивных перчатках, с трудом приходя в себя: в первую секунду он подумал, что она сбежала из пыточной. Его все еще колотила дрожь.

— Нам надо поговорить, Экко, — сказала Джинкс, подняв на него мутный взгляд подернутых розовой пленкой глаз.

— Поговорим потом, — сказал он, делая глубокий вдох. — Идем домой.

Они добрались до деревни на доске Экко, те из поджигателей, кто так и не лег, встретили их с облегчением и проводили к Стиву, местному костоправу. Полноватого парня вид кровавых разводов взбодрил получше утреннего кофе, но, как и Экко, он быстро понял, что все не так плохо. Осмотрев руку Джинкс, он сказал, что это вывих, и предложил вправить под обезболивающим.

— К черту таблетки! Правь так, — отмахнулась она, протягивая ему распухшую конечность.

Она закусила предложенное полотенце, и Стив взял ее за руку. Экко стоял в стороне и сосредоточенно наблюдал за всем, но, когда суставы с хрустом вошли на место, он зажмурился и отвернулся. От полноты ощущений, глубоких и острых, Джинкс закричала сквозь зубы, но почти сразу рассмеялась. Ее глаза засверкали розовым сквозь брызнувшие слезы.

— Боль пройдет через несколько дней, полное восстановление через пару месяцев. Не напрягай руку, — попросил Стив.

— Какая боль, я уже ничего не чувствую! — хмыкнула Джинкс, встряхнув кистью и похлопав парня по плечу. — Ты отличный врач, Стив, спасибо!

Потом они с Экко отправились домой, где ей предстояло провести какое-то время с благами канализации, которую она помогала строить.

— Тебе нужна помощь? — предложил Экко, проводив ее к умывальной. Он беспокоился из-за руки.

— Хочешь со мной? Ну, если тебя такое заводит… — оскалившись в кривой улыбке, Джинкс развела руками и качнула бедрами, демонстрируя гарь и разводы запекшейся крови по всему телу и одежде. — То кто я такая, чтобы тебя осуждать?

Он закатил глаза и подтолкнул ее в умывальную, закрывая за ней дверь. Изнутри донесся истерический смех.

Джинкс осталась одна. Она встала под воду на тесном поддоне, окруженном водонепроницаемой занавеской, и смотрела, как бурая жижа стекает с нее по стоку. Прохладные струи, бьющие по телу, притупляли боль и унимали клокочущую внутри истерику, а без нее Джинкс почувствовала себя хромым, у которого отобрали костыль. Сила духа оставила ее, захотелось оттянуть момент, когда придется выйти и говорить о том, как она облажалась, поэтому она стояла под водой очень долго. В конце концов Экко сам пришел за ней с чистой сухой одеждой и полотенцами.

Он вытер ее, помог справиться с волосами и делал все это с таким лицом, будто умывает и одевает пациента, а не девушку, от тела которой ему обычно сносило крышу. На Джинкс накатила усталость. Она смотрела в зеркало, словно наблюдая за ними со стороны. В памяти отпечаталось, с каким сосредоточенным видом он расчесывает ее волосы, и еще ее собственное растерянное лицо. Без темных следов и туши оно выглядело очень бледным и таким… детским.

— Я работала на Ренату последние полтора года, — призналась она. Не потребовалось никаких усилий, чтобы решиться, она просто сказала это и все.

— Я в курсе, — хмуро ответил Экко. — Иша сказала мне еще в первый раз, когда ты оставила ее со мной.

— Почему молчал? — спросила она удивленно.

Экко вздохнул. Иша рассказывала ему обо всем, что делала Джинкс, а пару раз он вылетал и следил за ней, чтобы увидеть все самому. Он знал, что она старается, чтобы ее не видели, не палит во всех подряд, наоборот, по возможности не оставляет следов. Она работала на Ренату не ради личной выгоды и не трогала никого, кроме бандитов, это сотрудничество позволило им значительно улучшить жизнь людей в деревне. Экко решил, что Джинкс знает, что делает, и в происходящем нет ничего опасного.

— Сейчас понимаю, что не должен был, — произнес он, посмотрев на нее через отражение в зеркале.

Они вышли из умывальной, устроились за столом и Джинкс рассказала подробности.

— Теперь все кончено, — сказала она в конце своего рассказа. — Рената наверняка ищет меня. Я больше не смогу вернуться в Заун.

Экко сидел напротив с мрачным видом. Он думал.

— Злишься? — спросила Джинкс, не выдержав. За весь ее рассказ он ни слова не сказал и это начинало ее нервировать.

Ее вопрос заставил его усмехнуться, Экко качнул головой. Слово «злишься» было слишком мягким.

— Я не могу поверить, что вместо того, чтобы рассказать мне обо всем, ты меня просто выгнала, — сказал он наконец. — Если бы я узнал, что ты под подозрением, я бы не допустил всего этого!

— И что бы ты сделал, если бы я сказала? — спросила она, стараясь говорить тихо: Иша еще спала в нескольких метрах от них. — Запер бы нас с Ишей на своем дереве?

Экко поморщился.

— Я думал, ты слышишь голоса, но с мозгами у тебя все в порядке! — сказал он срывающимся шепотом. Иша проснулась, но они этого не заметили. — Я один раз предложил тебе остаться, а ты выдумала себе не пойми что! Тут есть, кому чинить водопроводы, Джинкс! А вот твои связи в Зауне приносили настоящую пользу.

Джинкс дернулась от этих слов.

— Связи в Зауне? — спросила она, прищурившись. Услышав голос сестры, Иша поднялась и собралась было пойти обнять ее, но потом подумала и осталась сидеть на месте. Похоже, они с Экко ссорились. — С каких пор мальчику-спасителю важны связи в Зауне!? Я думала ты ненавидишь всех, кто ведет бизнес!

Потом она вспомнила, что про водопроводы она говорила только при Ише, и разозлилась уже на нее.

— Подожди, эта мелкая засранка что, вообще каждое мое слово тебе передает? Вы когда так спелись!?

Вжав голову в плечи, Иша легла обратно в кровать и тихо закрылась одеялом. Она потом обнимет сестру.

— Нет никакого смысла кого-то спасать, если не можешь дать ему лучшую жизнь, — говорил Экко, стукнув пальцем по столу. — Поэтому да, связи в Зауне важны, если могут обеспечивать нас. Я думал, ты тоже это понимаешь, и разочарован, что ты продолжила свою глупую игру в прятки, когда все стало слишком опасно. Ты должна была прийти ко мне и все рассказать!

Джинкс молчала, смотря на свои руки.

Экко раздраженно откинулся на стуле. Ему хотелось, чтобы она признала ошибку и пообещала, что этого больше не повторится, но он уже понял, что вслух она этого не скажет.

— Что мы теперь будем делать? — спросила Джинкс спустя время. Почему-то у нее было такое чувство, будто она только что выдержала очередную выволочку от Силко.

— Я думаю, что смогу решить проблему с Ренатой, — ответил он уже спокойнее. — Если получится, ты вернешься в Заун и снова займешься «фейерверками».

— Было бы неплохо, — кивнула она, упираясь щекой в колено, которое подтянула к груди. — Только без покровительства Гласк заработать, как раньше, не получится, — посмотрела на Экко.

— Разберемся с ее покровительством после того, как покончим с преследованиями.

Джинкс слабо улыбнулась. Экко, разбирающийся с Ренатой… где взять билеты на это шоу?

Впрочем, посмотрев на него еще раз, улыбаться она перестала. Лицо у Экко было таким, будто он точно знал, что будет делать, и это ему не нравилось. Она помнила, у кого часто видела такое лицо.

* * *

Рената Гласк стояла в своем кабинете, на дорогой ковер с ее искусственной руки капала кровь. Нужно бы позвать кого-нибудь убрать.

Она прошла к раковине и смыла пятна с протеза, стараясь при этом не попасть на костюм. Потом вернулась к столу и села, сосредотачиваясь на бумагах: стояла ночь, но ее работа еще не была закончена, а необходимые решения не были приняты. Отчасти из-за идиотов, с которыми ей пришлось только что разговаривать.

Но стоило мыслям погрузиться в тонкости юридических текстов, как к ней в дверь постучала Меддис, ее ночная секретарша.

— К вам посетитель, мисс Гласк. Говорит, у него есть важная информация, которая вам будет интересна.

Таких посетителей к ней приходило десятками. Люди доносили друг на друга при малейшем подозрениями, чтобы отвести взгляд от самих себя, и приходилось тратить множество ресурсов, чтобы отсеивать ложные доносы — не могла же она убирать каждого. Это было бы по крайней мере подозрительно.

— Запиши, что он скажет, и пусть валит. Я должна объяснять тебе твою работу, Мэддис? — проговорила Рената, не отрываясь от бумаг.

— Он… настаивает.

Что-то в ее тоне насторожило Ренату, и она все же подняла взгляд. Мэддис стояла, сжавшись и подняв руки к груди, а за ней был тип в маске с зелеными глазами. У шеи секретарши виднелось некое орудие, Рената не смогла понять, что это такое, но заметила острые грани шестеренки на его конце.

Гласк посмотрела на вошедшего, он посмотрел на труп с вспоротым брюхом, который пока что еще оставался лежать посреди кабинета. Взаимоуважение было достигнуто, они поняли друг друга. Мэддис ушла заваривать кофе и позвать уборщика.

— Охрана совсем обленилась, — пожаловалась Гласк, когда гость уселся в кресло напротив ее стола.

— Я зашел через окно, — заметил он.

Рената понимающе кивнула. Поджигатели и их летающие доски. Любопытно.

Мэддис принесла кофе и скрылась. Гость к своей чашке не притронулся — через маску пить было неудобно. Ну или он просто был умнее, чем многие.

— Мы ведь здесь ради дела, разве нет? — спросила Гласк. — Раз так, то мы уже не чужие. Снимай свою игрушку.

Экко снял маску и положил на стол, но кофе все равно пить не стал.

Рената рассматривала поджигателя: рисунок на его лице, одежду, позу, выражение глаз. Она сделала некоторые выводы.

— Я знаю того, кто начал это дело против тебя, — сообщил он. — Его зовут Виктор.

Брови Гласк дрогнули. Виктор и его великая эволюция — они так много собирались достичь вместе, пока он не исчез два месяца назад. Этот блаженный мутант был единственным, на кого ее подозрение никогда бы не пало, и Ренате стало интересно услышать версию поджигателя.

— Так. И какие у тебя доказательства?

— Он сообщил все советнику Талису, потому что опасался за Врата Солнца. Джейс и Виктор вместе проводили эксперименты, которые доказали, что чрезмерное использование хекстека приводит к появлению опасных аномалий. Я был участником этих экспериментов и видел последствия своими глазами. Думаю, Виктор считал, что ты зайдешь слишком далеко, захватив власть над хекстеком. Он хотел, чтобы контроль над этими технологиями оставался за советником Талисом.

Рената продолжила смотреть на Экко.

В их последнюю встречу Виктор нес чушь. Он сказал ей, что она должна искать другие способны получить желаемое, потому что хексврата должна контролировать не она. Еще он тогда сказал, что она неэффективно тратит свои силы, горюя по погибшим родителям, которых не вернуть. Разумеется, она тогда пропустила все мимо ушей, отметив только тот факт, что способность Виктора читать мысли ужасно раздражает.

— Ты знаешь, где Виктор сейчас? — спросила она наконец. Экко покачал головой. — Тогда твои сведения ничего не стоят. Я тебе не верю.

Выражение лица Экко не изменилось — он видел, что это не правда. Он не знал, что именно в его словах зацепило ее, но на короткий миг ее веки взволнованно дрогнули. Гласк поверила ему, просто торговалась, потому что думала, что он рассчитывает на плату.

Так или иначе, узнав правду, Рената прекратит охоту на невидимых крыс и в город вернется хоть какой-то порядок. Это было все, зачем он пришел. Экко встал, взял со стола маску, собираясь уходить, но Рената окликнула его у входа.

— Так быстро? — спросила она. — Как тебя зовут, поджигатель?

Он не захотел отвечать и сделал еще шаг к выходу, но рука Ренаты оказалась быстрее. Она вытянулась и захлопнула дверь у него перед носом.

— Сядь, — велела она.

Постояв у закрытой двери, Экко неспеша сел обратно.

— Поджигатели ни на кого не работают, — проговорила Гласк, откинувшись на спинку кресла и рассматривая его глазами, ярко-розовыми от химтека. — Но ты решил прийти ко мне и сообщить нечто, что посчитал для меня полезным. Плату не требуешь. Зачем это все?

— Бардак с доносами зашел слишком далеко, — сказал он. — Твои люди тронули Джинкс, а она работает на нас.

Теперь стало еще интереснее.

Рената уже знала, что девчонка пропала, и ей докладывали что-то о том, что двое грузчиков тоже исчезли, но их еще не нашли. Вообще-то Гласк думала, что это Джинкс их убила и теперь оттягивает момент, когда придется в этом признаться, — у Силко, по крайней мере, с ней возникали именно такие проблемы.

— Она пострадала? — спросила Гласк.

— Ей придется отойти от дел на пару месяцев, — ответил Экко.

Рената вздохнула. Она не стала спрашивать, что стало с теми, кто напал на Джинкс, — ей было ясно, что либо девчонка сама их прикончила, либо это сделал этот тип. Идиотов ей было не жалко, тем более таких, кто бросается на своих же без четкого приказа.

— Это было грубейшее недоразумение, подобное недопустимо, и я позабочусь, чтобы такого не повторилось, — сказала Рената, взглянув на Экко. — Я готова принести Джинкс свои извинения. Пусть зайдет ко мне, уверена, мы сможем вернуть взаимопонимание.

Экко кивнул.

— Я узнаю, что Джинкс об этом думает, — сказал он.

Рената улыбнулась одними уголками глаз. Узнает он. Кто он ей вообще такой? Братец по улицам? Ее босс? Любовник?

Она отметила висящий на его поясе пустой дымовой факел, который явно сделала девчонка, и решила, что скорее всего все вместе. Папочку Джинкс тоже увешивала своими игрушками.

Рената рассматривала поджигателя еще какое-то время.

Он ворвался к ней в офис, дал понять, что мог бы и с дружками тут появиться и охрана бы не успела. Смотрит на нее так, будто она испортила его собственность, но при всем этом не наглеет, напротив, пытается решить корень проблемы. С таким стоило иметь дело. Тем более, что насчет Джинкс они уже договорились, а значит начало сотрудничеству положено.

— Мне известно, что поджигатели не считаются с авторитетами и законами, — проговорила Рента, удобнее устраиваясь в кресле. — Вы не хотите никому подчиняться, я это уважаю. Свободный дух, свободная воля. Думаю, мы могли бы найти общий язык. Позволь я объясню свою мысль…