Эстель из белого города (джен)

— Не то, чтобы для меня это было принципиально, — Крейн всем существом своим выражал скепсис, — Или чтобы я без этой информации не мог жить, — вытянутые уши недовольно подрагивали, пальцы сложенных на груди рук выстукивали несложный ритм, — Но мне, в конце концов, интересно. Куда ты снова собралась идти?

— Туда же, где собираюсь ночевать, — Эстель отразила его усмешку, — Не то, чтобы мне настолько принципиально сохранить тайну, но я не расскажу. Можешь считать это приступом вредности.

Крейн изогнул бровь, со своим светлым точёным лицом и бледными губами в который раз напомнив немного надменную мраморную статую. Эсти, тем не менее, отступать от своих слов не планировала. То ли, действительно, характер взыграл, то ли весёлость полыхнула, то ли вовсе соскучиться успела по препирательствам со старым товарищем. В любом случае, давать прямой ответ и говорить про Мэйли ей не хотелось.

— Допустим, — Крейн неожиданно смягчился, хитро сверкнул узкими зрачками, — А если я угадаю?

— Угадаешь — подтвержу, — Эстель засмеялась, на ходу уже застёгивая плащ, — Обещаю. Идеи?

— Посиделки с Ириэ? — линн начал с очевидного.

— Нет, — Эсти обладала звонким голосом, но Крейн стоял наверху лестницы, она — у порога, и приходилось почти кричать, — Попробуй ещё раз! — и выскользнула на улицу.

Линнея менялась быстро. Куда скорее, чем могла предположить Эстель. Или же просто дожили её сородичи до очередного естественного периода развития, который в этот раз линна умудрилась не проспать? Переход от родоплеменного строя к феодальному, ехидно подсказало подсознание. Когда она ляпнула что-то подобное впервые, Вестэ подавился пуншем, Крейн как всегда вежливо, но многозначительно промолчал, а Фиде рассеяно повторил, перекатил на языке — и с того времени повторял к месту и не очень. Эсти сама не знала, отчего вспомнила эти слова. С другой стороны, давать странные имена явлениям и событиям стало одной из основных её забот. Помимо лечения особо неудачливых сородичей, выращивания цветов и наведения какого-никакого порядка в среде линнов.

Феодализм или нет, подземный город-столица разросся, покрылся, как соляной коркой, пеной резных украшений. Обзавёлся новым руководящим органом. Даже несколькими. Общины разделились территориально, превратились в небольшие королевства, связанные местом рождения, а не общими идеями. С правителями, наследующими власть, с посольствами, торговыми договорами… немного выделиться умудрились всего две группы.

Первые остались в стороне. Остались именно общиной — в изначальном смысле — и до сих пор принимали в свои ряды линнов любого происхождения. Их сторонились всё очевиднее. Избегали. Крейн, казалось, был только рад — и учил своих последователей жить под землёй используя все доступные возможности. На поверхность он, как и обещал, линнов не водил, разве что сам иногда поднимался. Чего-то подобного Эстель от него и ожидала.

С Ойлис вышло чуть необычнее. Новость, принесённая Ниири на собрание после первого крупного землетрясения, звучала немного дико даже для линнов, согласно мнению Ноллио и самой Эстель, доросших до становления наследной аристократии. Ниири сделала шаг вперёд. В её общине лидера выбирали. Всеобщим голосованием Старших. При этом сама Нир, вместе со всей семьёй, от выборов устранилась. Слишком устала и хотела получить больше времени на близких, как объяснила она Эстель позже. Пусть итог оказался прежним — править стал избранный линн, наследниками объявили его детей — Эсти считала решение элегантным. И создающим прецедент. Помимо того, возможность повторения подобного голосования — при определённых условиях — записали в правилах Ойлис.

Другие общины, не любящие столпотворение, созданное Ойлис и Ноллио, и не стремящиеся раздражать каждого встречного — в голове Эсти само собой всплыло лицо Крейна — предпочли поменять ареал. В Линнее остались общинные дома, кварталы — с некоторым населением — всех общин, но всё же Миллен, Гиссер, Кэнт, Тинтрэ и, само собой, Инайрис, предпочли переехать. В основном они забирали под управление земли вокруг своих личных городов — и уже под ними создавали новые подземелья. А некоторые даже остались на поверхности.

«Некоторые» представлены были общиной Инайрис. Эти практически полностью отказались от исходного образа жизни линнов, перебравшись в оазисы в пограничных землях между чащобами линнов, пустыней и сетью крупных пресноводных озёр. Линны Телиа имели все шансы не только на личную популяцию — но и на свой вид. Сведения о людях, тем не менее, они поставляли исправно.

В основном Крейну — потому что всего несколько десятилетий, может пара сотен лет, и все снова привыкли считать Эсти членом его общины. А личная симпатия Тели к Эстель тайной не была. Линна раздражённо дёрнула длинными ушами — она хотела навестить Инайрис. Помнила и давнее своё обещание. Вот только никак не получалось. Не пускала судьба в земли Инайрис. Каждый раз — горой срочных дел на пути вставала, опасностями грозила… Эсти не спорила.

* * *

— Может, ты основала секту? — Крейн честно пытался выиграть их спор, отгадав, куда раз за разом сбегала линна. Спустя полтора десятка попыток здравые идеи у него очевидно закончились. Больше всего Эсти забавляло, что самого очевидного и вполне логичного, с точки зрения линны, он так и не предположил.

— Нет, — она даже не обернулась на товарища, продолжая крутиться перед зеркалом с двумя парами шпилек на выбор, — Подай гребень с комода, будь добр.

— Как жаль, — Крейн легко извлёк из бардака Эстель искомое, передал подруге, — Вы бы могли собираться вместе, обсуждать камни…

— Они и правда красивые, так что не вижу проблемы, — любовь линны к разнообразным украшениям стала одной из их новых тем для шуток, — И ты чересчур усложняешь. Проще Крейн, всё проще. Циркон или малахит?

— С этим платьем — первый.

— Спасибо, — Эсти отложила зелёные камни, подбирая бархотку под оттенок золотистых. Новая мода линнов пришлась ей по душе. Несмотря на не самые удобные для путешествий и исследований пещер фасоны, новые платья в пол — многослойные, шуршащие, струящиеся — покорили её. Своей эстетикой.

— Проще, говоришь… — Крейн, не дожидаясь просьбы, затянул пояс за её спиной, — Уж не роман ли ты завела, Эсшаль?

— Смотри-ка, — Эстель хмыкнула, перехватив взгляд линна в посеребрённом стекле, — Не прошло и столетия. Угадал.

— Правда? — товарищ её выглядел несколько растерянным и даже смущённым, — Никогда бы не подумал, что тебя интересует нечто подобное.

— Сделаю вид, что этого не слышала, — скепсис линны был естественен. Комплимент вышел сомнительным даже для Крейна, — Ну, мне пора.

Эстель действительно собиралась уходить. Мэйли к вечеру обычно успевал закончить с обязанностями, и у них находилось несколько свободных часов друг на друга. Пока вновь не навалились дела. Мэй, пусть его семья и уступила власть в Ойлис, как старший сын Ниири, занимался тысячами организационных вопросов. У Эсти тоже, несмотря на беспечную жизнь в общинных домах Крейна, имелся Вессель, требовавший её участия, его жители… В общем, оба они ценили в перспективе свободные вечера, и старались не опаздывать. Вот и сейчас линна, обогнув Крейна, нацелилась на выход.

— Подожди минутку, кто хоть? — Крейн почти сумел вернуть на лицо обычное выражение, только зрачки округлившиеся выдавали удивление. Видно, взаправду не ожидал откровений линны, — Должен же я иметь представление о твоём вкусе?..

— Ну нет, — Эстель засмеялась, — Схема прежняя, друг мой. Угадай.

— Фиде? — в голосе старого друга так причудливо смешались обречённость, ужас и готовность к любому итогу, что линна вновь не удержалась от смеха.

— Упаси Единый! — присказка пришла в подземный обиход от Инайрис, а к тем — от всё серьёзнее развивающихся людей, но к ситуации подходила идеально.

— И на том спасибо.

Крейн покачал головой, как обычно растрепав слабый хвост, а Эстель выскочила из общинного дома — только платье по ногам хлестнуло.

* * *

В обычные дни, обсуждая с Крейном или Ириэ моду линнов, Эсти находила в ней всего два недостатка — ограниченный выбор цветов, связанный с общинной принадленостью, и фасоны, не предполагающие наличие шпаги. Это изобретение Химы сменило тяжёлые, массивные мечи, сталь помогла сделать конструкцию прочной, и все линны-мужчины носили на боку именно их. Женщинам на парадной одежде такого не полагалось, и Эсти пришлось оружие оставлять дома. Это не говоря о том, что первый железный меч Химы — с тонкой звездой на гарде — был ей куда дороже, пусть и хранился давно в Весселе.

Так вот, к недостаткам платьев. Кроме двух указанных, кои Эсти замечала, но к критичным, при всей ворчливости, не относила, обнаружился у них и ещё один. Ужасно много времени занимала их шнуровка! Ни надеть быстро, ни снять… У камина в комнатах Мэйли — на мягком ковре из шкуры какого-то зверя, между прочим — линна сидела в одной накинутой на тело сорочке. Чтобы дважды одну работу не проделывать. Мэй сидел рядом — тоже в еле запахнутой нижней рубахе. Вино у него, как всегда, водилось необычное — терпкое и тёмное — и бокалы он держал сам. Помнил, как легко раззадорившаяся Эсти смахивала их рукавами. Ещё Мэйли прекрасно знал о пристрастии подруги к самоцветам — и периодически приносил ей экспериментальные образцы Рина. Однако, в этот раз общались они об общих знакомых.

Крейн, впечатлённый наличием личной жизни у Эсти, и одобрявший метод угадывания, вначале за подругой проследил — неудачно, не зря же Эсти одолжила у Нарди планы проходов — а после решил расспросить других. Определил за несколько раз, что исчезает она во дворце, и, отбросив пару вариантов, пришёл с расспросами к Мэйли. Не как к подозрительному субъекту, при этом, а как к линну, отвечающему, помимо прочего, за безопасность и хорошо осведомлённого. Мэй, само собой, выгнул светлую бровь и сообщил, что в чужую личную жизнь нос совать не станет, даже если что и знает. Но вечером решил уточнить у виновницы ситуации, как так вышло.

— У вас забавные отношения. С какой-то стороны даже милые, — Мэйли подпёр кулаком подбородок, из-под небрежно растёкшихся по лицу и плечам светлых волос наблюдая за Эстель.

— И мне так кажется, — линна усмехнулась, перенося вес на руки и откидываясь назад. Ничего при этом не уронила даже, — Нет никакого тайного смысла в том, чтобы что-то ему не говорить. Но пусть уж гадает, раз ему так интересно. Сможет угадать — подтвержу. Если ты не против, конечно, — Эсти всё же сфокусировала на собеседнике вопросительный взгляд, а тот в который раз за вечер рассмеялся.

— Как тебе больше нравится, — Мэйли качнул головой, смахивая лезущие в глаза пряди, — Только не забудь меня предупредить.

— Конечно, — Эсти снова прикрыла глаза, греясь в исходящих от камина волнах тепла.

— И всё-таки не могу не заметить, — Эсти даже глаз открывать не нужно было, чтобы опознать усмешку на лице Мэйли, — Вам с Крейном — обоим — сильно повезло не оказаться в одной общине взаправду. Ужас, что вышло бы.

* * *

С раннего утра — такого раннего, что Эстель упорно продолжала считать его ночью — линна покинула привычную анфиладу Мэйли. Его призвали к себе Кари и Оли, брат и сестра, наследники действующего главы Ойлис. Чем именно занимался Мэй при детях — и почему в такую рань — Эсти старалась не вникать. Дела чужой общины, как-никак. У неё тоже оставались собственные. Линна не планировала сильно об этом распространяться, но добравшись вечером до дворца, рассчитывала найти не только Мэйли. Ей нужно было увидеть Нарди. Он имел привычку вставать до рассвета, так что Эсти, пусть и заявилась в неурочное время, ему помешать должна была не слишком. Разве что удивить.

Нарди Ойлис пошёл цветными пятнами — сам он их терпеть не мог, а Эстель находила вполне симпатичными — как только отворил дверь и обнаружил неучтённую гостью. В остальном, впрочем, лицо удержал. Придержал линне дверь, предложил кресло и завтрак. Еда, очевидно, предназначалась ему самому, так что Эсти соглашаться не стала. А вот от чая не отказалась. Забавные вещества, входящие в состав листьев, пощипывали рецепторы, притупляли чувство усталости и немного поднимали настроение. Кажется, раньше Эсти знала, как они называются. Только вот память вновь подвела её, и слова из головы сбежали, россыпью цветного бисера рассыпались, оставив после себя серебристый звон.

Линна тряхнула головой, отгоняя непрошенное недовольство. Не хватало ещё, чтобы Нарди принял его на свой счёт. Он уродился очень чувствительным, отлично умел распознавать чужие эмоции, только вот с интерпретацией были проблемы. Линн привык не ждать от сородичей добра, и часто обижался даже на те слова, что вовсе к нему не относились. Обратное, впрочем, тоже случалось. Даже Мэйли, в конце концов, Нарди недолюбливал.

— Я могу вам чем-то помочь, Эстель? — линн, исполнив все формальности, но не дождавшись от гостьи чего-то конкретного, попробовал взять разговор с свои руки.

— Да, — Эсти улыбнулась, наконец возвращаясь к реальности, — Мне снова нужны твои знания.

— Прощу прощения, — обычно отвечающий на улыбки Эсти линн отчего-то нахмурился, — Но новых залов не возводили давно, а о последних планах Ойлис я знаю не больше рядового члена общины.

— Сегодня я и не за этим, — линна почувствовала, как помимо воли клыки её удлинились, — У тебя же несколько младших братьев и племянников со стороны Мелли Тинтрэ, да?

Дело было в том, что не так давно у Эстель появилась новая забота. Свалилась как снег на голову, если вновь использовать терминологию людей. И при том в области, опытом в которой линна похвастаться не могла. В Вессель подбросили ребёнка. То есть, конечно, история получилась чуть сложнее, чем на первый взгляд казалось. Никто не оставлял на пороге замка корзинку, не прибавлял к ней печально письмо и не плакал по ночам под окнами, по крайней мере.

Свёрток с линни принёс Анри. Мать найдёныша жила в небольшом лесном поселении у границы земель Весселя, и умудрилась серьёзно заболеть. Линны в подобных ситуациях чаще всего возвращались к стихийным основам. Она поступила именно так — перекинулась в виноградную лозу, ушла в анабиоз. Судя по состоянию сухих желтоватых листьев — надолго. Ребёнок остался на корневом питании. Смерть ему в таком случае не грозила, но соседи решили, что стоит малышу развиваться, а не просто спать в течение неизвестного периода.

А тут и Анри подвернулся. Добрый, сочувствующий, из большой общины — иначе Вессель воспринимать уже давно отказывались. Линни был транспортирован в замок, наречён Альви, а Эстель — оповещена о случившемся постфактум. Когда товарищи её поняли, что не совсем понимают, как с таким маленьким существом — вышедшим из младенчества и оказавшимся гиперактивным — быть, и за советом отправившиеся к привычному источнику.

Только вышла осечка — Эсти тоже с детьми дел не имела, помимо смутного ощущения кормить-лечить-не обижать. Опыт Нарди — старшего родича почти дюжины линни и вечного сторожа детей Ойлис, пришёлся более чем к месту. Нарди, разумеется, на все вопросы ответил, пару советов от себя добавил, и даже улыбаться немного к концу разговора начал. Эсти осталась довольна.

* * *

— Вестэ, быть может? — Крейн продолжал свои расспросы при любом удобном случае, — Нет? Мне и самому не верилось. Тогда Рин?

— Снова мимо, — Эстель хмуро писала письмо в Вессель, откуда вернулась всего пару недель назад, и линн её отвлекал. Кто бы мог подумать, что линни требуют столько внимания? И растут, к тому же, с ужасающей скоростью, — Ещё варианты?

— Хм, — Крейн задумался на мгновение, а потом сверкнул глазами, опершись о спинку соседнего стула, — Ириэ Миллен?

— А что, идея мне в целом нравится, — Эсти хмыкнула, почти мечтательно подперев рукой щёку, — Она красавица, и характер приятный. Но нет.

— У тебя специфический вкус, — линн щёлкнул языком, — Жаль, было бы красиво. Что на счёт Нарди? Вы плотно общаетесь в последнее время, если я не ошибаюсь.

— Не ошибаешься, — линна задумалась над прерванной на середине фразой, по привычке прикусила кончик пера и посадила на лист кляксу. Выругалась, — Но это по делам.

— Допустим, — линн снова вернулся в кресло, скрестил руки на груди.

— Что, даже спорить не будешь? — Эсти оставила незаконченное послание до лучших времён. Пара часов в случае с Альви роли не играла. Вот пара дней…

— Моё предположение было всего лишь плодом безнадёжности. Удивлён, что у тебя с ним вовсе дела какие-то есть.

-Удивлена, что ты настолько предвзят, — Эстель отразила тон друга, — Он неплохой.

— Мне не нравится, — развивать тему Крейн желанием не горел, — И, к слову, — он указал на сдвинутый к краю наполовину исписанный лист, — Тебе пришла корреспонденция. С юга. Сейчас её проверяют на всякую дрянь, к вечеру будет у тебя.

— Спасибо, — Эстель тяжело вздохнула.

События юга привлекали её внимание, чаще и чаще, но она опасалась, что снова водоворот событий не позволит ей добраться до Инайрис. Крейн ушёл по своим делам, а линна долго ещё сидела, гипнотизируя взглядом резные каменные барельефы на стене собственной комнаты.

Альви рос быстро, и с тех пор, как научился ходить, доставлял своим нянькам кучу хлопот. Советы Нарди в плане заботы о нём были бесценны. Анри после последнего пересказа ответов — особенно в части противодействия привычке обращаться в разнообразные растения и уходить в грунт — растрогался почти до слёз. И всё же, хлопоты эти относились к категории забавных, домашних, уютных.

Осторожно, сама не зная для чего стараясь не тревожить дом, Эстель выскользнула в общую гостиную Крейна. Несколько линнов сгрудилось у стола посреди помещения, над какой-то книгой, и на разные голоса — порой вовсе не привычных теперешней Линнее — зачитывали отрывки. Всё было в норме.

Эстель вышла на улицу. Своды над подземной столицей держались прочно, цветные огни колдовского пламени вперемешку с колониями насыщенного фосфором мха переплетались чарующими узорами, отражаясь в слюдяных блюдцах и соляных сталактитах. Линнея дремала в предрассветных сумерках. Насколько возможно это для крупнейшего города целой расы со сбитыми циркадными ритмами. Из глубин земли то и дело дул прохладный, серый ветер. Было спокойно.

Эстель шла запутанным маршрутом, совмещающим зигзаг и спираль. От общины Крейн в центральном секторе ко дворцу — за стенами ровно бились сердца лидеров страны, слышался смех молодых наследников Ойлис, кто-то дёргал струны — от дворца к хрустальному, с примесью свинца, мосту, ведущему меж водопадов. К острым башням Миллена, как всегда фонящим отголосками магии. К дому Вестэ на окраине — пустому, поскольку все члены общины Кэнт проводили свободное время на Пустоте. К кузням, кладовым и плантациям Фидэ. К бывшему межобщинному комплексу, где линны раньше могли выбрать, к какой из общин тянет их зов призвания. К окраинам.

Эстель, старейшая линна, линна без общины, соратница Крейна и подруга трёх сотен сородичей, гуляла по городу, который должна была считать родным. Маячил на грани её сознания белый призрак башен на побережье. Маячил, вертелся — но никак не давался в руки, соскальзывал с нейронов, оставляя лёгкую досаду и мир реальный. В Линнее же, блестящей огнями, каменьями, кристаллами, стоящей между подземной водой и земной корой — было чарующе красиво. У Эстель перехватывало дыхание — от восхищения, пусть и замешанного на некой чуждости. Долго она, замерев, стояла, впитывая в себя живые образы. Линна любила этот город. И сейчас он дышал спокойно. Всё в порядке было в подземельях, не о чем переживать — но зудящее беспокойство Эсти не оставляло. Значит, следовало искать снаружи.

Линна не помнила точно, в каком часу покинула свои комнаты, сколько времени гуляла по брусчатке, и сколько — просто слушала дыхание подземелья. Но вот назад она вернулась в четыре часа пополудни. На рабочем столе, среди разбросанных бумаг и собранный в неровный пучок перьев, её дожидалось послание. Обычный, запечатанный, песочного цвета конверт. Все разговоры, домыслы последних дней — стали линиями и слились в одной точке. Эстель дожидалась письмо от Теллиа из общины Инайрис. Линна распечатала его, забыв зажечь свечу.