Эстель из белого города (джен)

Эстель открывает глаза. Перед ней — гигантское водное зеркало, покрытое едва различимой в темноте рябью. Воздух наполнен ароматами влаги, холода, мокрого камня, она чувствует это кожей. Эсти моргает пару раз, возвращая зрению резкость, на пробу разминает затёкшие мышцы плеч, и смотрит внимательнее.

На этот раз ей удаётся разглядеть больше. Тёмно-красные, лиловые и сине-чёрные камни с мелкими вкраплениями белого, серебристые тела странных вытянутых существ у берега, туман, клубящийся у земли. И — там, дальше, на чёрной воде — светящиеся белые блики. Она хорошо знает, что это. Отражение таких же огней, живущих сверху, на небе.

Эстель тянется за воспоминанием, поднимает голову, ожидая встретиться с безграничным потоком ярких точек, но видит только тяжёлый, мрачный свод. Что? А как же… Незнакомое слово теряется на кончике языка, стремительно покидая сознание. Грот, как и ожидалось, создан из камня — гранит, кварц и слюда. Вот же!

Эсти недоумённо разглядывает собственные руки — бледно-серые, с длинными ловкими пальцами, и пытается понять, что не так. Разве было когда-то иначе? Было ли вообще какое-то «раньше»?

До того, как просыпающееся сознание находит хотя бы вопросы, её отвлекают. Эсти слышит что-то, удивительно похожее на вдох, и только тогда понимает, насколько тихо было до этого. Перешёптывание ветров в каменных стенах, шелест воды — и всё. Теперь где-то за спиной один за одним появляются новые звуки, вдохи и выдохи, десятки вдохов и выдохов.

Кислород попадает в лёгкие, оттуда проникает в кровь и питает все органы и ткани — это вдох. Выдох — когда отработанный газ с примесью углерода выходит обратно. Дыхание, точно. Все живые существа дышат. Эстель вспоминает об этой необходимости, и тут же сама давится влажным густым воздухом.

Оказывается, это очень забавно, даже кончики пальцев покалывать начинает. А то, что слова, только что звучавшие в голове, снова стираются из сознания… Эсти привыкает быстро. Поднимается на ноги, поначалу пошатываясь, и идёт смотреть на существ, решивших появиться там же, где она проснулась.

Их оказывается много. Несколько десятков, рассеянных по всей пещере. Они выглядят вполне зрелыми — так, по крайней мере, думает Эстель, рассматривая длинные конечности и пропорциональные тела — а вот взгляд наивный, как у детей. Она садится рядом с ближайшим из них. Гладит по голове, желая успокоить незнакомца, но не представляя, как сказать, что здесь тепло и безопасно — не знает, есть ли у них вообще свой язык.

Отмечает, между тем, что волосы существа светлее её кожи, а глаза — прозрачны и мягкие — отливают серебром. Он, наконец, переводит взгляд на Эстель и улыбается краешком губ. Она выдыхает удовлетворённо и протягивает существу руку, помогает встать, задействуй непривычные к движениям мышцы, и сделать пару шагов.

* * *

Новые друзья оказываются молчаливы. За несколько десятков дней — Эсти не знала, как понимает, что прошли сутки, и не могла объяснить говорящим концепцию счёта — они не произнесли ни слова. Все, кто был в пещере, очнулись в первые часы, других подобных существ в округе не появилось. Эстель ждала развития событий. Думала, вот-вот они придут в себя, сбросят остатки сна, приподнимутся, и расскажут свою историю.

Для чего-то же они тут объявились, правда? Должно быть захватывающе. Только вот товарищи по местообитанию не спешили оправдывать чужих ожиданий. Вместо того, едва очнувшись, они собирались у воды, усаживались на холодные мокрые камни, и сидели. Долго, практически не шевелясь, не издавая звуков. Не предпринимали ни-че-го.

Эсти не была уверена, что это естественно — сама она долго сидеть без дела находила не комфортным, но кто знает на счёт других? Никто не говорил, что сородичи должны быть похожи. Поэтому Эсти не трогала существ, не привлекала внимания. Вместо этого — развлекала себя исследованием соседних пещер.

За пределами озёрного грота фосфоресцирующие колонии мха встречались редко, но Эстель обнаружила, что её глаза прекрасно приспособлены к темноте, а острый слух и чувствительная кожа помогают дополнять мироощущение. Она раздумывала, почему такое положение вещей кажется ей слегка неестественным, но не долго. Скоро отвлеклась на внезапную красоту подземного мира. Да и память оказалась задействована на полную быстро — запомнить расположение множества разнообразных тоннелей было не так просто даже для неё.

Подземелье оказалось сплошь оплетено сетью пещер и коридоров, наподобие солнечных лучей расходящихся во все стороны от грота, где Эсти очнулась. Местами проходимые легко, а кое-где такие узкие, что приходилось пробираться ползком, все они, через какое-то время, выводили в ещё более крупные гроты. Полостями и пустотами земная кора в этой местности была богата. Самая крупная и отдалённая из пещер, найденных Эстель, была столь велика, что даже сильное зрение подземного жителя не могло разглядеть противоположную сторону свода. Как, впрочем, и глубину — где-то внизу раздавался шум текущей воды, но на этом всё.

Можно было бы изучить огромное пространство лучше — благо, вдоль стены располагалась серия выступов, образующих довольно удобный спуск, но Эстель решила отложить это путешествие на потом. Недостатка времени она отчего-то совсем не страшилась. А вот надолго оставлять в одиночестве сородичей опасалась. Путь до пещеры и так занял, по внутренним часам Эстель, около двух дней, а ещё ведь есть дорога обратно.

Она вовсе не была уверена, что до сих пор сонные и бездеятельные существа в состоянии позаботиться о себе. В конце концов, они до сих пор не страдали от голода и озноба — но насколько хватит ресурса их организмов? Нет, нужно было возвращаться. Эстель не печалилась о сорванной прогулке, но и объяснить себе привязанность к странным несамостоятельным существам не могла. Какое, казалось бы, ей дело до того, разберутся ли они сами в своих собственных базовых потребностях? А из головы выкинуть всё равно не получалось. Хотя может быть, это нормально — заботится о тех, кто похож на тебя самого?

* * *

Фигуры всех оттенков серого сидели там же, на берегу. Может только чуть кучнее. Впрочем, нет. Эстель заметила не сразу, но один из собратьев стоял на ногах, по щиколотку в ледяной воде — не двигался, только пристально наблюдал за узкими рыбьими телами, бесстрашно снующими у самых его ног. Кажется, именно ему она помогла подняться на ноги не так давно. Как знала, печально взохнула Эсти, они наконец проголодались. Стало быть, пора намекнуть им, что с бесцельным созерцанием пора заканчивать.

На этом этапе, однако, возникли проблемы. Эсти пыталась разговаривать с соседями по месту пробуждения, однако они совершенно не понимали слов, даже самых примитивных, да и её собственные голосовые связки слушались кое-как. Наверное, из-за долгого молчания.

Эстель всерьёз начала подозревать, что соотечественники её — то ли иностранцы, то ли дети, взаправду не понимающие простых вещей. Рефлексировать, однако, было некогда. Эсти пришлось на примере показывать существам, как ловить рыбу. Ни лески, ни хотя бы веток для кольев в подземелье не нашлось, но рефлексы ловких тел и отсутствие страха у озёрных обитателей позволяли справляться с добычей пропитания голыми руками.

К счастью, собратья легко научились повторять. Тот самый, первый проснувшийся, первый вставший на ноги и, видимо, самый голодный брат особо преуспел в новой науке. К тому же — стал следовать за Эстель практически неотступно — молча, с застывшей улыбкой и слегка фосфоресцирующими в сумраке глазами. Ей временами казалось, что выглядит жутковато. Помощник из него, тем не менее, вышел прекрасный.

Эсти показала всё так же молчащему товарищу самые широкие проходы в соседние гроты, места скопления светящегося мха и мицелия съедобных грибов. Совместными усилиями они принесли во временный лагерь несколько охапок тщательно отобранных тонких корешков какого-то неизвестного растения. Потому что терморегуляция это хорошо, хихикала Эстель, но нужно и об одежде подумать.

Медленно, по несколько раз начиная заново, показывать узлы простого плетения Эсти нравилось куда меньше, чем охотится. Процесс оказался сложнее, чем она представляла. Пальцы, пусть достаточно ловкие, не были заточены под мелкую кропотливую работу, и на выходе вместо ровного полотна получалась скорее ровная сетка. Поэтому, убедившись, что товарищи поняли принцип и взялись за повторение, она с чистой совестью устроила себе перерыв.

Дошла до берега, села на камни, вспомнив, что за последние дни толком и не отдыхала, забывшись в делах. Вытянула ноги так, чтобы касаться воды. Медленный плеск холодных волн, белые отблески света, шёпот ветра в сталактитах на том берегу странно успокаивали. Напоминали… Эсти прекратила попытки вспомнить, на что именно походил нехитрый пейзаж. Просто наслаждалась.

Сидела долго, а потом — подчиняясь навязчивому внутреннему желанию — начала напевать себе под нос. Простую мелодию, практически первую, что пришла на ум, без слов — только сменяющие друг друга ноты. Вплетать в музыку слова отчего-то не решалась.

Довольно скоро движение воздуха за спиной изменилось. Эсти прервалась, думая, что у родственников могло что-то случиться, обернулась — и в который раз за эти дни вздрогнула. Все полсотни существ сидели прямо за ней. Замершие в странных, часто неестественных позах, они смотрели своими яркими серыми глазами вперёд, прямо на растерявшуюся Эстель.

* * *

Если раньше Эсти периодически становилось жутко, то после импровизированного концерта она всё чаще смеялась. Дорогие друзья, кажется, наконец усвоили основы звуковоспроизведения. Когда Эстель проснулась, они всё ещё сидели неподалёку, плели будущие ткани — гораздо ловчее, чем она сама — но больше не молчали. Правда звуки, ими создаваемые, от речи были далеки. Дальше, чем Эсти от собственной памяти. Они мычали, шипели, рокотали и спасибо, что не выли, воспринимая скорее интонации и экспрессию собеседника. А тот самый разумный товарищ продолжал следовать за ней, вместе со своими «кхр» и «схре».

Сколько такое могло продолжаться, Эстель не представляла, но что делать, сообразила не сразу. Пока не вспомнила, как легко сородичи обучались на примере. Она не знала, подходит ли им язык, на котором сама Эстель думала, но решила, что хуже не будет. Уселась на камни, дождалась, пока спутник усядется рядом, и начала медленно, одну за другой, проговаривать буквы.

Другие обитатели подземелья скоро собрались рядом, разместились кружочком, не переставая при этом плести тонкие нитки. Когда звуки, издаваемые толпой, стали примерно напоминать её произношение, Эсти тяжело вздохнула, обвела глазами первый ряд, и медленно, почти по слогам, произнесла своё имя.

— Эстель, — и положила руку себе в район ключиц. Постаралась улыбнуться.

— Эсшел, — выговорил её, видимо, друг.

— Ну, почти.

С одной стороны, Эсти могла гордиться своим педагогическим талантом, но с другой — теперь она чувствовала себя весьма странно — то ли воспитателем в детском саду, то ли старшей сестрой детей-гигантов. Они оказались весьма любопытными, и несли ей все предметы подряд, смотрели вопросительно, пока она не вспоминала нужного слова.

— Камень.

— Корешок.

— Пальцы.

— Плавник. Часть рыбы.

— Рыба.

— О, это интереснее. Как сюда попал только. Лист. Это часть дерева. У рыбы плавники, у дерева — листья.

— Дерево — это растение, как мох, только огромное. Оно растёт на поверхности.

Некоторые концепции, более сложные, чем явления повседневные, у неё объяснять не получалось. Впрочем, она скоро решила, что отсутствие химии, гравитации, фотосинтеза и неба им ещё какое-то время будут не критичны. Простое вроде бы занятие ужасно утомляло. В какой-то момент Эстель прилегла на минутку, в заводь, расслабила мышцы на дне, прикрыла глаза — и отключилась.

* * *

А очнувшись обнаружила, что вокруг подозрительно сухо, и вместо воды её укрывает… плед? Она сделала пару вдохов и выдохов, снова напоминая себе о необходимости дыхания, села. С плеч тут же сполз, действительно, кусок ткани. Очень неплохо сделанный, особенно для ручной работы из подручных средств.

— Привет. Ты проснулась, — это, конечно, был её первый товарищ. И, судя по разборчивой речи, проспала она не мало.

— Сколько времени я спала?

— Что такое «времени»? — он наклонил голову к плечу, кое-как перевязанные волосы высыпались из низкого хвоста.

— Время. Это… последовательность действий.

— Тогда, — он нахмурился, сосредотачиваясь, зашевелил пальцами, наконец засиял и вернул внимание к собеседнице, — Шесть хороших покрывал.

— Долго…

— Мы пытались тебя разбудить, не получилось. Ты очень хорошо спала.

— Да уж… Из озера тоже меня вы достали? — он кивнул.

— В воде сложно долго дышать.

— Спасибо, — она улыбнулась искренне, — И за одеяло тоже. Вы без дела не сидели, как я погляжу.

— Мы продолжали дела, да. Что значит «спасибо»?

— Это благодарность, признательность. Мне приятно, что вы подумали обо мне. Обычно отвечают «пожалуйста».

— Пожалуйста, — он повторил новое слово не задумываясь, с первого раза, — Линны ждали тебя.

— Линны? — теперь недоумённо моргнула уже Эсти, собеседник её улыбнулся довольно.

— Мы все теперь — Линны. Ты — Эсшаль. Я, — он скопировал её жест, положив ладонь на грудь так честно, что она пропустила мимо ушей неправильно произнесённое имя, — Крейн. Хочу знать ещё про огромный мох, который растёт выше нашего дома.

Эстель забирается вверх почти вслепую. На ощупь цепляется вдруг одеревеневшими пальцами за корневища прошлогодних трав и стёртые ветром осколки утёсов. Склон оказывается крутым и скользким, а почва — влажной и глубокой. Эсти смогла выдохнуть, только добравшись до какой-то относительно ровной площадки, заросшей сосновой порослью и кустами рододендрона. Через сощуренные слезящиеся глаза цветы его казались розовой дымкой, окутавшей склоны предгорий.

Эстель уселась в корнях единственного взрослого дерева, оперлась на ствол, выдохнула, прикрывая веки рукой. Через какое-то время предприняла новую попытку — медленно приоткрыла глаза, стряхнула с белёсых ресниц слёзы, открыла шире. Дождалась, пока утихнет резь. В который раз за короткую, сохранившуюся в памяти, жизнь, заставила восприятие измениться, привыкнуть к новым условиям. Удалось.

Она определённо заняла самую высокую гору в округе. С неё открывался великолепный вид. На пологие, издали, склоны то ли высоких холмов, то ли низких гор, сливающихся на дне узкой долины — будто след от изогнутого когтя неизвестного зверя. На самом дне, пробивая дорогу в камнях, бурлила волнами и галькой река. Эсти не нужно было подставлять лицо холодным брызгам, чтобы почувствовать её боевой характер. Деревьев на холмах практически не росло, только те же невысокие кусты, усеянные мелкими розовыми цветами с плотными кожистыми лепестками.

С северной стороны долины ещё лежал снег — видимо, весна здесь только начала входить в свои права. Влага воздуха, ощутимый холод и даже ветер, шуршащий иголками искривлённой сосны над головой, были здесь вовсе не теми, что под землёй. И это не говоря уже о свете и небе. Эстель безумно не хватало их в последние месяцы. Она сама не понимала, насколько, пока не столкнулась лицом к лицу с привычным миром. Это оказалось куда важнее слов, песен, общества. Не важно, на что откликнулась память, важно — что Эсти совсем не хотелось возвращаться назад.

Только вот оставить сородичей-линнов, наконец начавших всерьёз обустраивать подземелья для комфортного быта, было… неправильно. Эстель отложила желанную мысль на будущее, почти не задерживаясь на пока что только её месте, вернулась к первому найденному ходу на поверхность. На поверхность… Звучало так прекрасно, что Эсти против обыкновения тихо рассмеялась. Путь через определённо рукотворные катакомбы от Озера до Выхода она запомнила навсегда, но этого казалось недостаточным. Она задержала изрезанные травой пальцы на шероховатых камнях завершающей пещеру арки.

Дождалась, пока след прикосновения наполнится ровным белым светом. Смотрела, чуть склонив голову, как свечение распространяется по всей границе хода и впитывается в камни будто бы давно выбитым узором. А после развернулась и, уже не оборачиваясь, скрылась в пещере. Дорога, в конце концов, ждала не простая. Не только ровные коридоры — лазы, где приходилось ползти, отвесные щели, ведущие в глубину породы. Настроение линны оставалось всё таим же звенящим — вплоть до поселения.

* * *

Для постоянного обитания линны, к удивлению Эсти, выбрали не Озёрный грот, что было бы логично, и даже не какой-нибудь из соседних. Товарищи, обретшие самостоятельность буквально за пару снов Эстель, облюбовали громадную пещеру над рекой. Тоже найденную Эсти, тоже с водой, и в перспективе увеличения численности вполне подходящую, конечно…

Эсти не могла взять в толк, во-первых, для чего настолько заранее осваивать огромное пространство, не имея за спиной ничего, ни малейшего островка стабильности, а во-вторых, чем сородичам не угодило селение на берегу озера. Воду удобнее добывать, чем из своевольного грунтового потока, охота, опять же. Но товарищи были непреклонны, и Эстель не сочла необходимым спорить.

Знакомая, почти бескрайняя пещера в двухдневном переходе от Озера, стёсанные в приличную лестницу выступы у стены, спуск вниз, под слой тумана, прямо к реке. Там, в выщербленных старым руслом пещерах, начали свою собственную цивилизацию линны. Эсти завернула в самом начале вытянувшегося вдоль потока поселения. В третьей от лестницы пещере жила Ириэ, её близкая подруга и без малого сестра. Кузина, можно сказать.

Именно она потратила пару вечеров на попытку объяснить Эстель нежелание народа навредить памятному, почитаемому, особенному месту, или же истрепать ежедневным присутствием то особое чувство, которое воды Озера пробуждали в молодых, новорожденных линнах. Эсти знала концепцию священного места, которую пыталась оформить в слова Ириэ, но понять всё равно не могла. Вот поверить — пожалуй.

И молодую женщину, столь терпеливо и упорно старающуюся объяснить очевидные для неё вещи, запомнила. Теперь, в редкие дни побывок в селении, Эсти старалась проводить в её доме. Ириэ не возражала. Даже с Крейном, иногда приходившим за Эстель, была вежлива, хотя настойчивого и въедливого линна не выносила половина популяции. Вторая, к слову, боготворила.

Иногда Эстель не заставала Ириэ в домашней пещере и, не смущаясь, устраивалась на ночлег. Благодаря отличному врождённому зрению, присущему расе, Ириэ по возвращению на неё даже не наступала. А ещё ничем не попрекала — ни чрезмерной активностью, ни бездельем, ни странными периодами сна и бодрствования. Впрочем, в этот раз Ири оказалась на месте. Как всегда молчаливая, полная внутреннего достоинства и уверенности, тонкая и изящная даже для линны, она сидела у стены, сбоку от входа. Кивнула гостье, и та без слов устроилась напротив.

Молчать с Ириэ было удивительно комфортно. Тело уже начало регенерацию, пальцы кололо, кажется слегка поднялась температура, голова стала тяжелой и была почти готова поплыть. Эсти сквозь лёгкий морок зачаровано смотрела на подругу, сосредоточено перебирающую какие-то корешки и камни. Сурово нахмуренные тонкие брови, ловкие руки, перекладывающие набранные экспонаты по одной ей понятной системе… Эстель откровенно любовалась, краем сознания понимая, что проваливается в сон. Из полузабытья её выдернул странно резкий, скрипяще-шипящий звук. Сопровождался он специфическим же запахом.

— Ну наконец-то, — в голосе Ири звучала законная, уверенная гордость.

Странный белый кристалл, издалека принятый Эсти за каменную соль, с шипением искрил и разгорался прямо на ладони молодой линны. А ещё, кажется, плавился, угрожая залить жидким горючим ладонь Ириэ. Сама она только улыбалась краешком рта. Пара мгновений — и у неё в руке разгорелась настоящая живая свеча. Линна без спешки, одним ровны движением, устроила её в центре кучи неподходящих для плетения корешков. Пламя занялось быстро.

— Костёр, — рассмеялась Эстель, — Ты создала первый в нашем подземелье костёр! Как у тебя получилось?

— Костёр. Мне нравится, как это звучит, — Ириэ улыбалась не часто, только если речь не шла об Эстель, — Хотя немного обидно, что ты о нём уже знаешь.

— Я знаю про огонь, но не думала, что мы сможем добыть его в ближайшее время. Это сложно, особенно пока мы под землёй. Так как ты?..

— Пока? Наверное, однажды я захочу узнать подробности, — Ири подвинула к пламени ещё немного кореньев, — А это вовсе не так сложно, как кажется. Мы ведь уже знаем, что некоторые… вещества, имеют свои собственные, специфические свойства. Некоторые при контакте между собой, или даже с воздухом, заметно грелись. Я подумала, у некоторых эти свойства должны быть выражены ещё… ярче.

— Да. У тебя определённо есть склонность к химии! Это отлично.

Ириэ с достоинством наклонила голову, длинные прямые волосы скользнули по плечу, чуть не попав в огонь — Эсти в последний момент успела перехватить пряди, оказавшиеся ещё и очень мягкими. Рыжие блики плясали по белому шёлку.

— Да уж, у вас, я посмотрю, ни единого тихого вечера.

Помощник Эсти опирался о камни у самого входа в пещеру Ири. Крейн ничего не хотел знать о приличиях и манерах, однако линны, все линны, не заходили на чужую территорию без спроса. Он буквально стоял на границе скандала, и Эстель ничего не могла ничего с этим поделать. Впрочем, её подруга развивать конфликт не стала. Нахмурилась только.

— Эсшаль права, — Эсти в который раз поморщилась. Переходить на правильное произношение её «ученик» так же не планировал, — У тебя талант, Ириэ. Найдём ещё таких камней, и жизнь станет лучше.

— Я догадалась, — Ири вроде бы поджимает губы, а вроде и улыбается слегка.

— Тогда дело за малым, — Крейн всё же замирает у порога, дожидаясь кивка линны, — Мне нужен образец этого…

— Минерала, — подсказывает Эсти.

— У меня есть, — Ири легко извлекает из своих запасах почти такой же белёсый осколок, — Но нет возможности искать месторождение. И заниматься добычей тоже. А ты сам наверняка предпочтёшь общество Эстель.

— Не беспокойся о пустяках, — расплывается в усмешке линн ещё до того, как Эсти успевает вставить хоть слово, — Каждый должен заниматься своим делом. Идеи — с Эши, эксперименты — за тобой, а практическим приложением займётся Фиде. Всё равно он со своими товарищами уже не знает, чем себя занять.

— Хорош, — Ириэ внезапно смеётся, волосы скользят по плечам, — А сам в это время что делать будешь?

— Ну, должен же кто-то следить, чтобы вы применяли свои таланты по назначению, — у Крейна лицо удивительно искреннее, и Эсти уверяется, что вражды между её товарищами не будет.

— Думаешь, Фиде согласится? — уже спокойно спрашивает Ири, передавая камень в руки Крейна.

— Естественно. К тому же, он не глуп — признает очевидные преимущества огня.

— А ведь никто из вас ещё не пробовал жареную рыбу, — неожиданно для самой себя отмечает Эсти, хихикая в кулак.

Линны смотрели на неё двумя парами одинаково фосфоресцирующих глаз, а она не могла выбраться из затапливающей сознание нежности. И очень чётко осознала — побег на поверхность подождёт. Всё дело в температуре, решает она наконец. И возвращается к делам насущным. В дипломатическом таланте друга она ни капельки не сомневается, и потому уверена, что он поможет ей и со вторым открытием. Ведь магия ещё более полезна, чем огонь.

Крейн, впрочем как и Ири, не возвращается долго. Фиде добр и отзывчив, несмотря на юношескую безответственность, и при этом дотошен до крайности. Объяснить ему любую новую идею было не быстрым делом. Освободившееся время Эсти предпочла использовать по собственному усмотрению. Объяснить линнам магию словами ещё сложнее, чем время, и Эсти раз за разом прокручивала перед мысленным взором порыв, естественную, как дыхание, возможность, проявляющую невысказанное желание в результат. Наконец, Эстель раскладывает единственный чётко отпечатавшийся в памяти момент — тот самый миг у входа в подземелье — на идею, мысль, образ и движение силы под пальцами. Обдумать, как доходчиво рассказать линнам о природе этой силы она не успевает — на середине мысли проваливается в сон.

* * *

Водная — водная же? — гладь блестит серебром, за ней проступают зелёные холмы и высокое звонкое небо. Эстель тянется к ним, ступает невесомыми ногами по прибрежному песку и траве. Смеётся, и в голове у неё легко. Она идёт спокойно, не спеша, но пейзаж сменяется, как при беге, пока на горизонте не проявляются белые стены.

Город вырастает быстро, в полный рост встаёт перед взглядом, красуется. Эстель видит ворота, обозначающие границу, шпили, тянущиеся к полному звёзд дневному небу, широкие улицы, по спирали устремляющиеся к самой высокой башне — сердцу города, его центру. С колокольни за её спиной летит громкий перезвон. Знакомые светлые глаза вокруг провожают её, как старого друга. Она тоже узнаёт их, хотя не может позвать по именам. Вообще не может выдавить из себя ни звука. Но это и не важно, Эстель остаётся пройти совсем немного, чтобы наконец встретиться…

Звон нарастает, сбивая с мысли, Эсти трясёт головой, пытаясь вернуть чёткость сознанию. Но мир вдруг переворачивается, как бывает только во сне, и она обнаруживает, что этот громкий звук исходит у неё изнутри.

Ничего, впрочем, удивительного. И не так голова звенеть будет, если резко покинуть сон.

Сон?..

* * *

Эстель обнаруживает себя у входа в пещеру Ириэ — что и не удивительно. А вот нависающие над ней лица друга и кузины выглядят будто слегка иначе.

— Прости, что разбудили, но нам нужно твоё присутствие.

Крейн спросонья кажется Эсти слегка смущённым, Ири просто протягивает ей плошку холодной воды. Эстель улыбается благодарно, и жестами просит рассказывать дальше. Странное воспоминание рассыпается под действием пещерного воздуха.

— Фиде вернулся, требует всеобщей демонстрации обещанных чудес и дальнейших инструкций, — фыркает линн, — У тебя получится лучше.

— Хима тоже здесь, — отрешённо добавляет Ири, — Перебивать своего лидера он, не станет, но я слышала, у него тоже есть что-то интересное.

— Тогда идём, — Эсти забывает мысли и тревоги быстро, и спустя всего пару минут и одну четверть пойманной рыбы, как сказал бы Крейн, уже не может вспомнить, что же ей снилось.

— А это ещё что?!

Эсти поднимается, и с её колен соскальзывает статуэтка — каменный замок с кварцевыми шпилями, так точно выточенный, что впору заподозрить чудо. Значит, всё как-то получилось, хмыкает она про себя. А значит, получится и снова, а там, гляди, и линны научатся.

— Это — наше следующее дело, — она улыбается ярко, наблюдая, как озаряется интересом лицо Ири, и как этот свет находит отклик в глазах Крейна, — Но сначала разберёмся с огнём и кострами. Надеюсь, кто-нибудь догадался наловить рыбы?

Сухой горячий ветер, безнаказанно шевелящий ресницы и путающий лёгкие волосы, налетал на холмы со стороны долины. Гладил против шерсти склоны, вздымал травы, заставляя зелень превращаться в серебро. И облака по синему-синему небу гнал. В этот раз они — лёгкие перьевые, действительно похожие на крылья невидимых небесных птиц.

Птицы машут оперением, продвигаясь по им одним ведомому маршруту — и тени скользят по полям, взгорьям, далёкому массиву леса. По еле заметной полосе примятого разнотравья. Эстель просила Крейна идти точно за ней — шаг в шаг — не нарушать раньше времени первозданный природный облик. Они добираются до присмотренной заранее горы быстро — утреннее солнце не успевает добраться до зенита.

Вокруг цветёт середина лета, совсем недолго осталось до солнцестояния, и камни за спиной товарищей нагреты. Река — настоящая, поверхностная, горная река — складывается в петли у них под ногами, где-то вдали проносятся дикие лошади — Эсти узнаёт их, но не находит сил назвать вслух. А ещё травы — травы всё шелестят, шепчут, поют. Эстель знает имя каждой, знает их свойства, знает цвет и запах. Голова её кружится.

Они долго сидят без движения и разговоров. Крейн — привыкает к новым впечатлениям. И восхищается новым миром, как надеется Эсти. Потому что она — точно да. Между прочим, вылазка эта была точно спланирована, не как в прошлый раз. Линны освоили её науку, с магией строительство первого подземного города ускорилось, однако всё ещё требовало сил, времени и согласия между товарищами.

Присутствие Эсти обязательным не было, и она решила вновь навестить любимую поверхность. При том — не одна. Выбор спутника оказался на удивление не прост. Ириэ не высказывала энтузиазма, занятая минералами, Хима не вылезал из кузницы, Фидэ с одинаковой напористостью восхищался всем подряд, а Крейн… Эсти не могла понять, что смущало её в первом друге, умном и чутком, несмотря на смешливость и язвительность.

Она хотела быть уверена, что линн, пошедший с ней, сумеет оценить этот подарок. Разделить любовь Эстель к этой стороне их мира. Не станет пренебрегать её чувствами. Наверное, Эсти было совсем немного страшно — она не могла вспомнить, почему вообще подумала именно об этом нежелательным чувстве, но беспамятство, как всегда, не спасло от последствий.

Оставив, в конце концов, все запутанные размышления, она зовёт с собой Крейна. И, кажется, не жалеет. Они сидят рядом, на расстоянии вытянутой руки, греются в совсем не ласковых потоках солнечной радиации, дышат одним сухим воздухом. Эсти открывает глаза, поворачивает слегка голову — чтобы вместо извилистого русла в поле зрения попал линн. Тот тоже смотрит на неё. Улыбается уголками губ. Потягивается, стряхивает бездельную одурь, переносит вес на согнутые ноги, устраиваясь удобнее.

— Так что мы будет с этим делать? — глаза Крейна светятся, кажется, даже солнечным днём. Эсти так засматривается на эстетику, что не сразу понимает вопрос, переспрашивая.

— Ну, что мы здесь делаем? Ищем что-то? Выслеживаем? Наблюдаем? Какая практическая польза?

Эстель могла бы сказать, что фиолетовый цветочек, который линн беспечно растирает в пальцах, может успокоить нервы и снять боль, тёмно-лиловый мох у подножья заставляет работать мозг, а ягоды на кустах вдоль их свежей тропинки по осени наполняются всеми возможными витаминами. Что на свету в линнах может проснуться наследство других предков. Что местные жители — разнообразные, между прочим, существа, стоят знакомства, что звёзды ночами сменяют друг друга, и их положение влияет на рождённых под их лучами, что…

Вместо этого Эсти тихо смеётся, пряча лицо в руках.

* * *

Крейн не обижен и не расстроен. Не может понять — да, но не заостряет сознание на нерешённой задаче, откладывает на потом, как только крыша земли закрывается над их головами. Исчезает в катакомбах, уверяя Эсти, что у него важные дела. Она не возражает. Сама возвращается в обжитый грот. Не ищет Ири — решает прогуляться, посмотреть, до чего дошли линны своим умом, без её влияния. Чтобы не упустить больше ничего важного.

Оказалось, что без влияния всё же не обошлось. Эстель легко шла по улицам между настоящими домами, перебиралась по изящным мостам над пропастями, смотрела на светящиеся узоры на стенах. На главной и пока единственной площади их нового города — теперь ей не стыдно использовать это слово! — строители собирались в хоровод. Шагали, как в трансе, то в одну, то в другую сторону, поднимали руки, топали, кружились.

Собиралт силы — огни расцвели в центре круга белым и лиловым — превращая твёрдую нетронутую скалу в гранитный замок. Со шпилями, стрельчатыми окнами, светлыми камнями на зубцах стен. Точь-в-точь как на её, случайно созданной, статуэтке. Только вот город линнов выстроен из тёмного камня и прикрепляется к земле с обратной стороны. Совсем не как прообраз, не как… Эсти снова не может поймать ускользающее с нейронов слово, и отмечает в память только факт внезапной дислексии.

— Мы хотим высадить на башне и верхнем ярусе стен тот светящийся мох. Как думаешь, приживётся? — От толпы будущих архитекторов отделяется фигура в сбившемся капюшоне, и Эсти с удивлением узнаёт Ириэ.

— Колонии мха в качестве освещения? Здорово. Должно получиться.

— Хорошо, — Ири замечает смешанное настроение собеседницы, но вежливо его игнорирует, — Тебе понравилось?

— Конечно. Вы проделали огромную работу, к тому же за совсем небольшой срок.

— На счёт срока согласиться не могу, — она тонко усмехается, — Хотя вероятно ты ближе к истине, чем мне бы хотелось. Посмотришь, что получилось внутри?

— А уже можно? Обязательно! — про внутреннее убранство Эсти линнам точно ничего не говорила, и ей очень интересно, — По стенам тоже можно высадить мох, что думаешь?

— Хорошая мысль.

Ириэ утягивает Эсти за собой, по дороге мимоходом оттесняя с прохода Фидэ. Линн нехорошо прищуривается, но всё же сдерживается. Эсти чуть отрешённо думает, что соперничество между линнами, быстро и самостоятельно разделившимися на группы, может выйти боком, но не уверена, что это её дело. И сразу выбрасывает мысль из головы — потому что находит то, что так желала увидеть.

Пусть внешне город линнов старался походить на незнакомый образ, внутри он оказался наполнен самобытностью. Не такой, как ожидала Эстель, да. Но это в кои-то веки было абсолютно неважно. Она смотрела на мрачное изящество, перетекающее в величественность, и чувствовала умиротворение. А ещё — сквозь отступивший на несколько мгновений туман в сознании, предвидела, как самобытность эта потихоньку распространяется, расходится по каждому аспекту подземной жизни, пока не пронизывает общество линнов насквозь. Как солнце поутру — полутёмную комнату, заполненную дымом благовоний.

Эстель в этот миг точно знает — в этом новом будущем мире вряд ли найдётся место для морских волн под сенью колокольного звона, не будет там и горных пиков, залитых рассветным многоцветьем, зато возникнет хрустальных мост, проходящий под подземным водопадом и отражающий все оттенки искрящегося магического пламени, появятся уверенные острова городских стен среди вековых чащоб, и — выложенная драгоценными камнями карта небесного свода их мира в общинном зале. Точная копия положения светящихся вкраплений фосфора на потолке Озёрного грота.

Каждому своё, так ведь? Эстель чувствует удовлетворение, будто от хорошо выполненной работы. И радость от того, что сама сможет увидеть грядущие чудеса, обойти их своими ногами. Просветление загорается вспышкой — и снова прячется в омуте памяти, как и многое до этого. Остаётся только вновь возросшее желание прогуляться по всему этому молодому миру. И восхищение, конечно. Искреннее восхищение трудами юных линнов.

Она осматривает все залы, прикасается руками к почти живым изгибам гранита, пристально смотрит на потолок центральной залы. Когда их с Ириэ экскурсию прерывает Фидэ, с полными руками ярких камней, Эсти даже не спрашивает, чего он, собственно, хотел. Отбирает минералы, рассыпает по скамье, тянущейся вдоль стен, и выбирает подходящие. Таких оказывается недостаточно, само собой, но главное ведь начать?

Вдохновлённая, Эстель описывает соперникам свою мысль, показывая поочерёдно то на выбранные самоцветы, то на стены и потолок, а те внимательно слушают и проникаются. Сошедшиеся во мнении Ири и Фидэ, обещавшие заняться её идеей, выглядят обнадёживающе, и Эсти слегка успокаивается. Оставляет линнов одних, снова выбираясь в город.

Далеко, правда, не уходит. Всего пару улиц спустя её ловит Хима. Не просто так, а с целью затащить в кузню, конечно, ничего другого от этого мастера никто и не ожидает. Слишком много гениев в первом поколении, усмехается про себя Эстель. Кто будет обычную жизнь организовывать, пока они творят? Хима, тем временем, приносит из глубин мастерской свёрток.

Прочные кожаные ножны — Эсти так и не нашла имени для той подземной живности, с которой линнам пришлось вести борьбу, но которая оказывается хорошим источником ресурсов, — аккуратная рукоять, совсем простая, без излишеств, но надёжная гарда, отполированное лезвие. Хима гордится своим трудом, показывает бронзовый меч со всех ракурсов, а потом протягивает Эстель. Она не может отказаться, перехватывает меч, проверяя баланс. Навык, как обычно, появляется в руках, как только оказывается необходим. И — гораздо лучше развитый, чем вязка пресловутых одеял.

Эсти остаётся довольна. Оружие подземным жителям нужно, с этим не поспоришь, и у Химэ выходит достойно. Не сталь, конечно, но для расы, совсем недавно не способной разговаривать — больше, чем можно ожидать. Потому что Хима — тоже гений. Она улыбается, возвращая новое чудо хозяину. Линн — Эсти не помнит, когда он решил отпустить бороду — тихо посмеивается.

— Нет, нет, — он упирается пальцами в подбородок, глаза блестят, — Этот тебе. Специально сделал.

— Правда? — Эсти удивлена, Эсти может вспомнить десяток линнов, которым меч нужнее, только пальцы отчего-то сжимают подарок.

— Бери, — Хима даже среди своих соотечественников не старший, но производит впечатление более взрослого, — Это не последний меч, да и не первый. Хороший. Ты часто ходишь, неизвестно где, одна к тому же. Тебе нужен, — Эстель совсем не хочется спорить. Ей удивительно приятно.

— Спасибо, — она надеется, что голос её выражает достаточно.

— И тебе, сестрица.

Хима провожает её до порога, машет рукой на прощание, возвращается к себе. Эсти мимоходом отмечает чьё-то ещё присутствие в его доме. Меч удобно устраивается на поясе. Остаток дня она проводит у подъёма на один из востребованных городских мостов. Сидит на ступенях, улыбается прохожим — все они отчего-то помнят её лицо и в большинстве приветствуют — старается запомнить всех. Каждое лицо, темперамент, характер. День выдаётся удачным, патокой растекается по памяти. Эсти отмечает его во внутреннем календаре. Не портит его до конца даже случившееся таки под вечер происшествие.

Эсти не уверена, кто из линнов находит её и настойчиво зовёт за собой — слишком встревоженное у посланца оказывается лицо, чтобы обращать внимание на подробности. Она не знает, что такого могло случиться в спокойном маленьком городе. Не чувствует ни малейшего изменения в магическом фоне. Только беспокойные эмоции других линнов. По ним, как по вполне зримому следу, она безошибочно находит дорогу — к свежеотстроенной зале. В одном из боковых альковов, по разные стороны каменного стола, замерли двое.

Фидэ, мало чем отличается от обычного себя. Тот же гордо вздёрнутый подбородок, слегка надменное превосходство в глазах, уверенная поза. Линна напротив напряжена куда больше обычного. С наклонённым вперёд корпусом, сжатыми кулаками и прищуренными глазами, она, кажется, готова убить собеседника на месте. Эсти помимо воли радуется, что шанса познакомить сородичей со смертью ей ещё не выпало — иначе за исход разговора, начало которого она пропустила, Эстель бы не поручилась. Помимо того — рвущийся наружу смешок кажется ей нездоровым — наличие между спорщиками стола определённо смахивает на благословение свыше.

— Мои люди займутся этим. И им не нужны твои советы. Идея — это прекрасно, и на ней твоя работа заканчивается, Ири. Исполнение наше, результат тоже. Я разберусь.

Фидэ замечает гостей только потому, что развёрнут к ним лицом, но вовсе не смущается. Напротив, говорит только увереннее и чуть громче, чем необходимо. Снисходительность в его тоне не нравится Эстель. Вовсе не потому, что Ириэ её подруга, нет. Из юного линна вышел хороший лидер, он умел увлекать, вести за собой, не был глуп и безрассуден… Но вот его молодость. Слишком очевидная молодость и самонадеянность, грозящие рано или поздно вылиться в проблемы.

— Неприемлемо, — Ири почти шипит, гнев её виден невооружённым глазом. Появление новых лиц за спиной она может и чует, но в любом случае решает игнорировать.

— Тогда займись сама. Собери… единомышленников, организуй добычу минералов, и используй как хочешь. И, раз уж в первый раз я объяснил свою позицию недостаточно прозрачно, пока ты не наладишь процесс, я поделюсь с тобой ресурсами для поддержания той жизни, к которой ты привыкла. В качестве извинений. Идёт, Ири?

— Для тебя Ириэ. И знаешь, я, пожалуй, последую твоему совету, и сделаю всё сама, — она выпрямляется, возвращая самообладание.

— Я поступлю так же, — в разговор вмешивается Лиммин, до этого не присоединявшийся к перепалке. Внезапно оказывается, что не только Эсти слушает неприятный разговор. Наблюдатели собрались незаметно, и стояли со всех сторон, вдоль стен, — Поступил так раз, Фидэ, поступишь и снова. А я не хочу от тебя зависеть.

— Он говорит дело, — Ириэ находит силы на усмешку, — А ресурсы можешь оставить себе. Обойдусь.

— Заняться больше нечем?, — Вестэ говорит тихо, не спешит выходить из дальнего угла, но в голосе его столько искреннего отторжения, что игнорировать его не получается. Фидэ хмыкает. Ири, собравшаяся было уйти, останавливается.

— Кстати говоря, раз уж речь зашла о позициях и прозрачности. Ты и твои люди можете не рассчитывать на мои открытия. Никакие.

Она растягивает последнее слово, улыбается очаровательно, разворачивается на месте — великолепные волосы хлещут по плечам — видит наконец всех собравшихся линнов, и не останавливаясь покидает зал. Эсти успевает разглядеть только горящие глаза. Несколько линнов уходит за ней, Лиммин скрывается в боковом проходе, Фидэ с большинством присутствующих выбирает дверь в противоположной стене. Вестэ остаётся на месте — скрещивает руки на груди, откидывает голову на холодный камень, отводит взгляд.

Эстель не знает, что сказать. Слишком быстро из несмышлёнышей выросли взрослые существа со своими собственными разногласиями вместо банальных проблем с добычей пропитания — Эсти думает, что не готова к такому.

— Это может помешать, — задумчиво хмыкает из-за её спины неясно когда там очутившийся Крейн.

— Ты точно уверена, сестрица?

Они прогуливаются вдоль берега. Песок нагрет мягким белым светом незаходящего солнца, вода дальше от берега скрипит галькой, воздух звенит на спокойной полуденной ноте.

— Ты точно уверенна?

Прибой то и дело добирается до её босых ног. Иногда касается кожи, окуная в прохладу, иногда смеётся ярко-синими полупрозрачными бликами и проходит насквозь. Эстель легко. Каждый шаг отдаётся радостным звоном в мышцах и сознании. Она хорошо отдохнула.

— Сестрица?

Она идёт не одна. С ней — старый друг, добрый товарищ. Эстель не может вспомнить, как произносится его имя, не уверена, что тяжёлое тело линна вовсе способно производить нужные звуки. Йоли, думает она. Я запомню его как Йоли. Это не имя, но ничего более подходящего назвать не выходит.

— Почему нет? — она улыбается свободно, просто.

— Это долгая работа, и совсем не простая.

— У меня всегда получалось.

— Верно.

Они идут дальше, будто не нужно ничего добавлять, будто не отличается новая ситуация от тех, что были раньше. Если задуматься, и правда ни капли не отличается. Эсти и Йоли идут по берегу, пока в белой дымке на горизонте не проступают стены. Их город стоит между морем и холмами, только вот кораблей в порту нет.

— Они живут дольше. Почти бессмертны по меркам своей родины. Это будет долго.

— Кто-то должен этим заниматься. У меня выходит, как-то само собой, но выходит.

— Да, — Йоли снова соглашается, а Эстель пожимает плечами, — Понимаешь, что не сможешь прерваться?

— Зато смогу иногда заглядывать в гости, — она усмехается по-доброму, в уголках глаз зарождаются морщинки.

— И всё равно ничего не запомнишь.

— Потом вспомню. К тому же, заходить буду не совсем я, да? Как думаешь, на что я буду похожа?

— На что-нибудь ужасающее. Я для тебя запомню. Перескажу потом.

— Договорились.

Они не поднимают эту тему снова. Смеются, вспоминают забавные истории из прошлого, обходят весь их остров, путешествуют даже к ледникам — залитые солнцем снежно-ледяные кручи притягивают многих, да и снег совсем не морозит. Одна за другой отпечатываются в памяти яркие, счастливые картины. Да, работы много. Но она — завтра, а сегодня у старых друзей выходной. Когда ещё выдастся такая прекрасная возможность?

И всё же, под ворохом счастливых воспоминаний, врезается в память и тихая фраза Йоли.

— Ты точно уверена, сестрица?

* * *

Эсти выбирается из сна самостоятельно. Чисто для разнообразия, видимо. Она не совсем уверена, в какой момент уснула, и сколько прошло времени, но думает, что раз её не пытались поднять силой, то у линнов всё в порядке. Проверить, впрочем, не помешает, и Эсти покидает удобную, но подозрительно незнакомую постель. Дом, если уж на то пошло, она тоже видит впервые. Одеяла ещё можно спутать, заботливые линны их ещё и меняют иногда, если Эсти спит слишком долго. Но Эстель ещё ни разу не ошибалась с выбором знакомой дороги — а коридоры складываются в абсолютно новый узор.

Новый, но не лишённый рациональности, то есть — не усложнённый сверх меры. Эстель находит лестницу на первый этаж за несколько минут, опускается на пару пролётов, и оказывается в хорошо протопленной гостиной. Тепло идёт от золотистых матовых камней, их же света хватает, чтобы глаза линны разглядели каменные ровные стены одного из нижних этажей, ковёр с длинным ворсом, пару кресел, кажущихся подозрительно деревянными, а кроме того — две небольшие фигурки у очага.

То ли статуи, то ли куклы, удивительно реалистичные, с достоверными пропорциями линнов, только в две трети роста. Пока Эсти размышляет, кто и для чего создал их, фигурки и сами реагируют на постороннее внимание. На линну оборачиваются сразу обе головы, с одинаковыми светящимися глазами. Дети, понимает Эстель внезапно.

— Умеешь выбирать момент, Эсшаль, — Крейн всё так же обожает появляться за спиной, а кроме того — подпирать собой всевозможные углы. Она улыбается в ответ.

— Давненько я не появлялась, да?

— Более чем. Пропустила много интересного.

— Так почему сами разбудить не попытались? — Эсти наконец оставляет лестницу, пробует босыми ногами ковёр. Ворс мягче, чем можно было ожидать.

— Мы пробовали. Неудачно, как можешь догадаться, так что в итоге решили оставить как есть, — он тоже отрывается от стены, шагает вперёд, делая приглашающий жест рукой, — Кстати, познакомься. Теллиа, Ниири.

Дети вежливо кивнули, и всё так же молчаливо покинули комнату, подчиняясь каким-то пока незнакомым Эсти правилам. Выглядели при этом удивлённо. Особенно мальчик. Крейн сел в кресло, Эстель предпочла ковёр у искусственного пламени.

— Пожалуй, я был не совсем прав, — Крейн снова разбил затягивающуюся паузу в разговоре, — Ты взаправду пропустила много событий, но тебе они вовсе не понравились бы. Познакомиться с итогами же не так долго. Ты вовремя заснула.

— Может быть. Расскажешь вкратце? — Крейн довольно наклонил голову.

* * *

Улицы столицы вовсе не изменились. Наверное, обратное было бы куда страннее — Эстель проспала несколько десятилетий, а не столетий, город имел все возможности для роста вширь — но линну не оставляло ощущение, что прошла целая жизнь. Несмотря на сохранность улочек, зданий, и даже пресловутого светящегося мха на шпилях цитадели, настроение города переменилось совершенно. Вместо прямой непосредственной радости свежерождённых — три части сумрака к двум тумана, и в половину от того — искрящегося предвкушения, как будто накануне карнавала.

Линнея — название столицы ей поведал Крейн, и Эстель вдруг поняла, что может настать момент, когда уже ей придётся учится языку у линнов — входила в период цветения. Насколько применимо данное слово не к соцветию яблони, а к подземному сталактиту или ледяному цветку, от перепада температур распустившемуся на дремлющей реке. Эстель не совсем понимала, как, но, похоже, конкуренция пошла линнам на пользу. Разделившись на группы, они поделили не только кварталы столицы, но и род занятий, сферы влияния. Каждый занялся чем-то своим.

Но город остался единым — Эсти сама видела детей, да и взрослых, свободно перемещающихся между общинами и, видимо, искавших наиболее подходящую — и каждый его житель старался привнести в его облик что-то своё. Показать, на что способен, подтвердить талант, выразиться, похвастать, в конце концов.

Так из отдельных цветных стёкол создаётся витраж. И результат, надо сказать, впечатлял. А ещё, как известно, лучше всего витражом любоваться с некоторого расстояния. Крейн был прав, Эсти впала в сон вовремя — вряд ли она смогла бы спокойно наблюдать за раздором в рядах сородичей, попыталась бы вмешаться, не смогла помешать, и не заметила проступающего во времени прока.

Теперь, когда годы подсвечивали созданную линнами картину, Эсти оставалось только созерцать. И радоваться. Первое поколение соотечественников — в голове она продолжала называть пробудившихся у Озера «нулевыми» — как она отмечала, было весьма гениальным, и как следствие — не слишком уживчивым. Даже хорошо, что они смогли разбиться на некие группы по интересам. Тем более, что разделение это не было чересчур жёстким, любой линн мог выбрать любую общину — при условии мирного договора с её лидерами.

Общины… Когда-то давно она сама назвала им это слово, подразумевая коллектив единомышленников, объединённых общими взглядами и целями. Технически, линны применили термин со словарной точностью, однако Эстель чем дальше, тем больше казалось, что слово «орден» подошло бы лучше. Слишком большая разница в выбранных путях, слишком серьёзный упор на магию. Так или иначе, исправлять что-либо было поздно, и сообщества линнов стали общинами. Эсти насчитала шесть.

Фидэ оправдывал свой лидерский талант, собрав под своим руководством чуть ли не половину наличествующего населения. Община Ноллио имела определённый вес и запутанную внутреннюю структуру из разных ответвлений и подгрупп. Ири с алхимиками Миллена составляла ему самую серьёзную конкуренцию. Лиммин, Вестэ и Тинт единодушно не желали подчиняться ни одному из самовыдвинувшихся лидеров, и собрали собственные общины из близких товарищей. Ну а Крейн, как обычно, объединил под своим крылом наиболее сумасшедших и сумасбродных линнов. Эстель читала историю взаимодействия общин по цветным флагам на достопримечательностях — каждая успела выбрать собственное сочетание цветов.

Разнообразие оттенков ещё объяснимо, вполне возможно для расы, работающей с минералами, — рациональная часть Эсти с момента пробуждения работала параллельно с созерцательной, и наконец пришла к уверенным выводам — а вот древки флагов определённо из дерева. Как и мебель Крейна. Одежда — мягкие рубаха и штаны, тёплый плащ — тоже очень уж походили на созданные из материалов с поверхности. По всему выходило, что линны неоднократно наведывались туда, как минимум за ресурсами, и Эсти очень хотелось знать подробности. Она остановилась, раздумывая, где найти Ири или Вестэ — как вероятных источников наиболее достоверной информации — и чуть не пропустила момент, когда сведенья сами пришли к ней.

— Вы — Эстель, да? — мальчик линн, уже виденный Эсти сегодня, оказался первым соотечественником, заговорившим с ней сегодня. Ну, кроме Крейна. Остальные предпочитали вежливо кивать издалека.

— Да, я. А ты — Теллиа, правильно? — ребёнок смотрел на неё примерно так же, как она сама — на пряный ягодный чай, а вот его подруга, кажется, была настроена куда скептичнее.

— Так. Можно просто Тели. Это — Ниири, мы вместе обучаемся.

— Ниири Ноллио, — девочка всё же заговорила, — Мы про вас много слышали.

— От Крейна-то? Боюсь представить, что именно.

— Не только. Больше от отца, — маленькая линна наконец улыбнулась искренне, а поймав мой удивлённый взгляд, пояснила, — Вы носите меч его работы.

— Дочь Химы? Мир подземный взаправду тесен. Рада познакомиться с вами, — молодая соратница Фидэ в ответ учтиво наклонила голову.

— И мы! — Теллиа был полон энтузиазма, — Нир хочет пойти в общину отца, я ещё думаю. А вы откуда будете?

— Наверное можно сказать, что я пока не определилась.

Непосредственность ребёнка располагала к себе, но вопрос его был хорош и вне контекста. Эсти не считала себя членом какой-либо из общин, и не собиралась в ближайшее время этот факт менять, однако как это воспримет общество, представляла смутно.

— Так может вам в Общий Дом заглянуть? Там представители всех общин есть, могут рассказать подробнее, про что интересно.

— Не хочу спешить, — линна улыбнулась, — Вообще-то я искала своих старых друзей, Ириэ например, хотела расспросить про походы на поверхность.

— Тогда вам в Цитадель, — Ниири олицетворяла саму вежливость, — В последнее время о поверхности там говорят много.

— И как я понимаю, к согласию приходят редко, — скрытый тактичными фразами сарказм в речи Ниири проступал отчётливо, и Эсти не могла его не поддержать.

— Ещё бы, — девочка хмыкнула, — Ресурсы как делили, так и делят. Общая собственность-то у общин до сих пор осталась.

— Если хотите послушать, мы вам можем показать отличное место! — определённо, Тели она нравилась, — Там всё видно, всё слышно, а выгонять никто не будет, не заметят.

Эсти подумала, что её не стали бы выгонять, явись она на собрание и в открытую, но самой оценить реальную, без прикрас, обстановку, хотелось.

— Так что, идём? — отказаться было невозможно.

Оставшись в одиночестве, Эстель по привычке начала обходить все мосты города подряд. На ходу ей думалось лучше. Попав, при помощи маленьких линнов — линни, как их называли в городе — на одну из закрытых галерей, Эсти некоторое время наблюдала за собранием глав общин и их приближённых. Говоря откровенно, за время её сна изменилось не многое.

Фидэ, ещё более самодовольный и обзаведшийся неплохим доспехом, спорил с Ири — она теперь заплетала волосы в несколько кос, перевязанных лиловыми лентами. Линны, как и в прошлый раз — будто не сто двадцать лет прошло, а пара дней — спорили о необходимости новой экспедиции на поверхность, запасах, требующих наиболее приоритетного пополнения, составе поисковых групп и разделе добытого.

Как поняла Эсти из разговора, кроме как за запасами линны на поверхность не выходили, а помимо того вылазки эти считали затеей не безопасной. В том числе — из-за встреч с каким-то народом поверхности, действующим на соотечественников «странно». На пересечении нейронов — Эстель чувствовала — крутилась какая-то важная мысль, с трудом облекаемая в слова. Её определённо нужно было поразмыслить над этим подольше. А заодно понять, отчего необыкновенной красоты хрустальный мост, ажурным кружевом тянущийся над бездной прямо между каскадами водопадов, кажется ей таким знакомым.

* * *

— Крейн! Ты мне нужен!

— Боюсь представить, в каком качестве, Эсшаль.

Эсти нашла дом старого товарища по памяти, влетела в знакомый зал резко, без предупреждения, и, кажется, своим коротким диалогом, нарушила вероятно все новые нормы приличия, о которых знать ничего не знала. По крайней мере, пару линнов распугала. Отметила краем сознания, что стоит всё-таки разузнать подробности новых общественных норм взаимодействия, хотя бы для того, чтобы нарушать их более сознательно. Впрочем, желание это было не слишком сильно, и задача отправилась в недра памяти с пометкой «когда-нибудь». Крейн жестом руки отпустил младших товарищей, и смотрел на неё со смесью любопытства и иронии.

— Для начала — в информационном. Расскажи, что у вас пошло не так с поверхностью? Особенно меня интересует якобы недружественное население.

— Они называют себя дриадами. Существа действительно необычные, что-то общее с нами без сомнения имеют, но в крайне ограниченном объёме. В остальном представляют собой что-то вроде говорящих деревьев или наполовину животных из твоих старых сказок.

— А общее ты как определяешь?

— Сложно сказать точно, — Крейн слегка свёл брови, этой привычки линна раньше не замечала, — На первый взгляд и нет ничего, но, когда они колдовать начинают… Методы иные, а суть та же, что у нас. Тем не менее, это моё личное мнение, и его многие не разделяют.

— Зря, — Эсти устроилась в кресле удобнее, откинулась на мягкие подушки, — Вероятно, ты угадал. По описаниям, которые я слышала, ваши визави похожи на стихиалей. Вся стихийная магия тесно связана с ними.

— И наша? — Крейн выглядел не до конца уверенным в словах подруги, но Эсти хорошо знала, что в голове его уже работал механизм, высчитывающий все возможные варианты использования новых сведений.

— Разумеется. Думаю, у нас есть некие общие предки. Это, кстати, объясняет и ваше «странное влияние», которого все так пугаются.

— А, по-твоему, не нужно? — глаза линна светились азартом и нетерпением.

— По-моему, из любого события можно вынести новый опыт, в том числе и из таких контактов с «родичами». А из него уже пользу, — Эсти знала, не только как привлечь внимание товарища, но и зафиксировать его, и пользовалась этим знанием без зазрения совести. Всё равно ведь кто-нибудь рано или поздно попробует сдружиться со стихиалями, так путь это лучше будет готовый к неожиданностям Крейн. Тут его рациональность сыграет на руку всем линнам.

— Откуда ты вообще узнала о дриадах? — линн переводит тему, берёт паузу до конца мыслительного процесса.

— Мои собственные источники, — Эсти нравится, как звучит, а ещё больше — поддразнивать товарища. В конце концов с ним вполне можно иметь дело, при этом почти не меняя привычного поведения, — Думаешь, я не могу договориться с собственными сородичами?

— Ну, знаешь ли... Получается далеко не у всех, — Крейн выгибает бровь, — Хотя ты и твоё обаяние случай особый.

Крейну, главе общины с не оригинальным названием — как Эсти поняла, его сподвижникам надоело ждать появления официального имени, и они самовольно начали использовать имя старшего, а тот ничего менять не стал — нужно было время, дабы обдумать открывающиеся перспективы и способы их применения. Он всегда был таким — много думал, копил в себе, будто бы бездействуя, а потом срывался с места, в кратчайшие сроки воплощая в жизнь новшества. Только вот то, что со стороны казалось неблагоразумной авантюрой, исполнившейся чудом, на деле являлось продуманным, выверенным планом.

Так вот — Крейн думал, а Эстель не сиделось на месте. Линну практически подкидывало от нетерпения, желания как можно скорее увидеть вероятных стихиалей вживую, понаблюдать за их действием на соотечественников, узнать, как откликается на изначальную форму магии природа линнов, да и просто, чего таить, пройтись снова под солнцем. Крейн обещал взять её с собой в ближайшую же крупную межобщинную экспедицию — через месяц-другой. Линны выросли запасливыми, основательными, и, за счёт долгой жизни, в целом не расположенными к спешке. Эстель такой вариант не слишком нравился.

Но и одиночные вылазки вряд ли принесли бы её желаемые результаты — зато без сомнений обеспечили порцию недовольства всё того же Крейна, иногда начинавшего опекать её практически как младенца. Впрочем, сложности линну не пугали — она не подумала даже спокойно сидеть в общинном доме Крейн, обошла всех знакомых, кои обнаружились во всех сообществах, и надолго застряла в Кэнте. Община Вестэ собиралась подняться наверх с организационно-исследовательскими целями, и подняться в ближайшие дни. Конечно, они не отказались прихватить Эстель с собой.

К тому моменту, когда сборная экспедиция крупных общин выбралась на надземную сторону мира, Эстель успела освоиться в новом стационарном лагере — основе будущего города, на пару с Вестэ обойти практически с гребёнкой всю округу, набросать план будущего поселения, разумеется включающий несколько интересных мостов — оба линна относились к ним с одинаковой нежностью — и полюбоваться на дриад. Духи, населяющие лес на поверхности, и правда относились к стихиалям, только вот относились, проживая вместе, к двум типам — земляным и воздушным, и друг с другом имели свои счёты.

Вкратце обрисовав соплеменникам отличительные черты стихиалей, а так же причины их воздействия на многих линнов и потенциальные возможности его полезного применения, она сочла свою работу в данной области законченной. Понаблюдала, как Вестэ с общиной Кэнт отращивает крылья, а Крейн спорит с принявшими антропоморфную форму духами о каких-то специфических аспектах колдовства, отметила глаза Ириэ, после общения с лешими, стихиалями-природниками, сменившими цвет на густо-лиловый — теперь они идеально гармонировали с лентами в волосах.

Между этим выловила пару детей из самодельной лодки, грозящейся уплыть по течению в неизвестном направлении, пару раз приняла букеты полевых цветов от всё ещё восхищённого Тели, сварила из них ароматный чай с целым набором полезных свойств, подглядела в сводную карту местности Лиммина, и убедилась, что к ней перестали приходить с вопросами и впечатлениями каждый день.

После присмотрелась внимательнее к природе линна внутри, нашла нужную сторону магического дара, перекувырнулась в воздухе, обзаводясь плотной шерстью, приземлилась на лисьи лапы, и скрылась в высокой траве, на прощанье махнув лагерю свежеприобретённым рыжим хвостом.

Жизнь Эстель полна радостных встреч. Она все чаще кается самой себе, что не помнит имен. Вот зрительная память у нее отличная, так что большинство линнов она помнит — и при встрече узнает — в лицо. Правда, возможно ли запомнить десять тысяч имен? Им то проще, Эстель одна. Но некоторые имена она все же помнит, вряд ли больше сотни, в основном — из той старой жизни, когда линны только начинали свое существование. С тех пор лет утекло без счета, и Эсти кажется, будто течение его ускоряется день ото дня. Эстель помнит свою жизнь как фрагменты счастливых встреч, разбавляющих бег лисьих лап в чащах первозданных лесов, взмахи крыльев над ущельями и длинные сны.

Эсти невольно дернула усами, перебрала лапами по прелой листве. До города было далековато, и ей вовсе не хотелось преодолевать расстояние в теле линны. Сны. Последнее столетие они вызывали в ней недовольство. Она точно помнила — ей снилось что-то. Что-то очень важное, яркое, живое. То, что вдохновляло её, давало силы — а теперь стерлось из памяти. Она пробовала — пила зелье ясного сознания и пыталась уснуть — но заработала только головную боль. Эсти больше не помнила снов. А без них Эстель оставалась... просто Эстель. Звериное чутье улавило свежие следы, тянущиеся в сторону, перпендикулярную ее маршруту, а еще странный, застоявшийся запах воды. Эсти свернула с тропы.

Озера она достигла одновременно с утренними сумерками. Берег был покрыт прошлогодней травой вперемешку с рытвинами, тонкий, местами заснеженный весенний ледок казался обманчиво крепким, в полыньях тихо плескалась вода, а деревья на острове посреди водной-ледяной глади опасливо били по сырому воздуху голыми ветками. Серо. Линнов она заметила практически сразу. Небольшой отряд у кромки леса, и еще несколько особей рядом с водой. Эсти хотела подойти ближе, осведомиться происходящим, и даже сделала пару шажков, когда заметила кое-что гораздо более интересное у линнов на берегу. Один из них держал в руках овес. Линны вздумали ловить кельпи и это было очень, очень плохой идеей.

Лиса сменила траекторию движения, пробираясь к незадачливым охотникам между обкатанных водой булыжников. Даже мех ради маскировки затемнила до бурого. Его и в грязи извалять не так обидно — а валять пришлось долго. Линны ждали, переминаясь на месте и с каждой минутой теряя концентрацию. Если присмотреться, не очень-то они походили на тех, кто пришел к озеру по собственной инициативе — заинтересованные линны выглядели совсем не так. Гораздо хищнее. Эстель затаилась на границе земли и льда, а когда с первыми лучами рассвета по хрупкому водному окну прошла рябь, вовсе перестала дышать.

Низший водяной дух может и не был полноценным стихиалем, но от обычного животного отличался разительно. Он почуял ловушку и не стал горделиво медленно подниматься на поверхность, дабы покрасоваться лоснящейся шкурой перед удачно появившимися зрителями. Вместо этого он выскочил из полыни резко, круша копытами лед и разбрасывая вокруг брызги парализующей ледяной магии. Линнов кельпи разбросал мгновенно. Кое-кому, насколько Эсти могла судить со стороны, досталась серьезно. Конь тем временем присмотрел себе подходящую добычу — голубоглазого линна подростка — самое питательное и сочное мясо. Потянулся липкой мордой к лежащему на спине, дезориентированному линни. На его счастье, водный дух на то и водный, чтобы бояться огня.

Эстель прыгнула, пропуская по всем хвостам огненные искры, вцепилась когтями в глазницу чудища, сбросила и подожгла прилипшее к кельпи звериное обличье, уже линной, приземляясь на тонкий лед. Дернула зазевавшегося линни на ноги и подтолкнула к берегу, остальные сориентировались сами. Запахло палёным. Кельпи, на своем языке проклиная гостей из подземелий, скрылся в воде. Лица вырученных линнов были странными, не отошедшими от шока и не слишком счастливыми. У одного из них, до сих пор сжимавшего в побелевшем кулаке драгоценную уздечку, дергался уголок рта. Знакомых Эсти среди них не оказалось.

— Да что вы творите!

Резкий, недовольный, практически гневный голос раздался с берега, из находившегося в безопасности более крупного отряда, о котором линна практически забыла. Эстель резко развернулась. В спешащем к ним богатыре с гордыми синими глазами она с оторопью узнала Фиде.

— Что мы творим?

— Эстель, — линн замер в паре шагов, присматриваясь и коротко наклонив голову. Молодые линны начали таращиться на неожиданную спасительницу с двойным усердием, — Рад видеть.

— Не взаимно. Что ты тут устроил?

— Охоту на водного духа кельи, как ты могла наблюдать, — Фиде чуть озадачено поднял бровь, не понимая резкости старой знакомой, но по привычке легко и бездумно используя вежливую речь, — Неудачную, к сожалению.

— Это я вижу, — Эсти говорила относительно ровно, но за спиной её призрачные лисьи хвосты били по озеру не хуже, чем недавно копыта кельпи.

— Да, немного неловко вышло, — линн смутился, — Не планировал демонстрировать тебе нечто подобное, прошу прощения. И благодарю за помощь, без тебя охотники, вероятно, не справились бы. Конечно, было бы лучше, захвати вы коня вместе...

— Так зачем?! — благопристойность, столетиями вдалбливаемая Крейном в голову линны, мгновенно выветрилась, заменяясь чистым гневом.

— Кельпи может быть весьма полезен в устройстве наших надземных угодий...

— Я знаю, какая польза может быть от кельпи! — Фиде показалось, что у собеседницы прорастают клыки — рык так точно имелся, — Почему ты отправил на охоту неопытных лимонов, если ожидал, что они могут не справиться?

— Ты об этом? — Фиде фыркнул в сторону, — Никого умелее не нашлось, все заняты на других заданиях. О стихиале узнали недавно, при промедлении он мог сменить слежку, а мне он нужен сейчас.

— Конечно, как я сразу не подумала, — теперь в голосе Эстель была практически ненависть. Фиде самодовольно усмехнулся, а вот линны на берегу притихли, — Скоро ведь ежегодное распределение общин. Дух помог бы тебе завлечь к себе еще больше линнов.

— Именно, — он вздёрнул голову, — Теперь, конечно, придется искать другие рычаги убеждения.

— Чтобы у тебя был больший выбор детей, которыми можно пожертвовать ради репутации?

— Что ты?..

— А разве не так? — внешне невозмутимо поинтересовалась Эстель, — Думаешь, они для этого доверяют тебе свои жизни?

— Я уже объяснил, кельпи был нужен нам...

— Он был нужен тебе, — Эстель прервала линна, кажется начавшего терять терпение, а с ним и благодушие, — И ловить его в таком случае следовало тебе.

— Я глава крупнейшей общины линнов, — повысил голос Фиде, — Самому заниматься подобной работой недостойно моего положения.

Звук пощечины оборвал диалог. Эстель отвернулсь от линна, направляясь к раненым на берегу. Уже на ходу бросила через плечо:

— Значит, плохой из тебя лидер.

На единственное знакомое лицо Эстель больше не оборачивалась — у нее была работа. Отряд на берегу перед ней расступался молча, давал дорогу к троим серьёзно пострадавшим и единственному линну, пытающемуся закрыть их раны вместо наблюдения за развернувшимся на льду спектаклем.

— Рин, — коротко представился он, — Я кузнец, не лекарь. Что делать дальше, не знаю.

— Я знаю, все в порядке. Постарайся остановить кровь у тех, кто целее, я начну с самого тяжелого.

Линн, немногим старше линни, избранного стихиалем в жертву, пострадал больше всех. Копыто водного духа проломило ему грудную клетку, а кроме того, откололо один из рогов, обеспечивающих стабильный контакт со стихийной природой. Он все равно старался использовать силу. Сменил дыхание на покровное, дополненное фотосинтезом через вмиг позеленевшую кожу, соединил, как мог, разбитые кости переплетением молодых побегов, начинавшихся от рёбер — кровь и древесный сок смешались в страшной ране, соединив запахи железа и скошенной травы. Кажется, растением этого линна была акация. Он даже нарисовал на руке сдерживающую руну. Хотя, судя по ровному почерку, это могла быть и работа Рина. В любом случае, без хорошего лекаря линн не продержался бы долго, несмотря на все усилия. Но Эстель была рядом, а магия исцеления всегда выходила у нее лучше остального. Она закрыла глаза, начиная песню.

Когда все линны были стабилизированы, солнце стояло в зените. Большая часть отряда Фиде, как и он сам, уже ушла, оставив лишь несколько соплеменников для помощи в переноске пострадавших. Эстель устало откинула волосы с лица, усаживаясь у камней. Было холодно, но спать ей пока не хотелось. Рин сел рядом, протягивая ей походную флягу. Вино приятно растеклось по гортани, привычно расщепляясь на составные элементы. Линна ободряюще улыбнулась внезапному помощнику — сил на разговор все равно не находилось.

До города процессия, замедленная застрявшими в своих обычных телах ранеными, добралась к ранней ночи. Спутники Эсти растворились в невысоких зданиях, богатых на подземные этажи, соединяющиеся в настоящие катакомбы. Всё же, привычки неистребимы. Эсти тоже стоило найти ночлег — в городе у нее наверняка были знакомые, тот же Хима или может быть Ниири...

Только после устроенной сцены линне вовсе не хотелось ночевать в одном городе с Фиде. Она собиралась пройти поселение насквозь, пока звезды ярки, добраться за несколько дней до общины Кэнт, и уже там отдохнуть как следует. Слухи, однако, распространялись быстрее, чем она шла по цветным от смешения света улицам.

— Эстель, здравствуй, — Нир, помянутая не так давно, выплыла из теней у одной из немногочисленных башен, — Благодарю за сегодня.

Ниири время не изменило, она осталась все такой же безукоризненно вежливой, в официальном жесте прикладывая руку к межключичной впадине. Алые локоны, забранные в сложную прическу вокруг рогов, от движения красиво колыхнулись.

— Это то, что я могу, — Эсти улыбнулась сквозь силу, — Тебе уже все рассказали, смотрю.

— Знать все о делах Фиде мой долг, особенно в последнее время, — она обхватила плечи, будто замерзла, — Знаешь, он ведь всегда таким был, если подумать. Еще глава Ириэ об этом говорила. Только мы замечать не хотели, верили, а на деле... В Ноллио полно наивных дураков.

— Всё не так плохо, — Ниири может и успела вырасти во взрослую линну, но Эсти помнила малышку с площади Линнеи, и очень хотела ее подбодрить, — Уверена, среди вас много толковых линнов. Один даже в отряде был, помогал мне с ранеными. Назвался кузнецом, а справился всё равно отлично. Рин зовут вроде, найди его — подружитесь. Сейчас вспомню, как он выглядел, чтобы проще было…

— Рин? — Ниири неверяще переспросила, а потом рассмеялась, как в детстве пряча лицо в кулачках, — Не нужно, я его знаю.

— Уже друзья? -Эсти вскинула бровь.

— В некотором роде, — Ниири хмыкнула, возвращая степенный облик, — Я рада, что ты оценила его по достоинству. Зайдешь? У меня и комната найдется, и ужин — супруг прекрасно готовит.

— Прости, — Эстель отрицательно покачала головой, — Не хочу ночевать в городе. В другой раз, хорошо?

— Конечно, — растерянность в голосе линны почти мгновенно сменилась пониманием, — До встречи.

— Удачи тебе, — Эсти продолжила путь и спустя несколько минут покинула городскую территорию.

* * *

— А у Нир уже супруг успел появиться, представляешь?

Эсти бурно жестикулировала, не боясь ни стукнуть собеседника, ни разбить бутылку. Как минимум потому, что Вестэ сидел рядом с ней, на краю того же самого утеса, балансируя на контроле мышц и честном слове, а бутылок у него всегда было с запасом. Иногда они роняли их вместе, а потом наперегонки подхватывали в воздухе, оборачиваясь птицами — реку ведь засорять нельзя. С Вестэ всегда было весело.

— Естественно. Она уже давно взрослая девочка, чуть ли не второе лицо в Ноллио после Фиде, — волосы ее друга после встречи с магией стихиалей потемнели, а глаза все никак не могли определиться, меняясь от голубого к зеленому и обратно чуть ли не каждый день.

— Не хочу о Фиде, противный он, — поморщилась линна.

— Как скажешь, — линн захохотал, подбрасывая в руках недозрелую сливу, — Тогда вернемся к ней Ниири и ее любви. История известная, между прочим, даже я слышал. Говорят, очень красивая пара, настоящие чувства. Имя избранника, прости, запамятовал.

— Ужас.

Эсти закрывает лицо руками, но тут же отводит их обратно — слишком красивый вид. С утёса видны все постройки Стража, раскинувшегося между трёх рек. Высокие башни, хаотично разбросанные по городу, все крупные и не очень мосты, леса, вписанные в ландшафт, и туман, поднимающийся от воды и ветром сгоняемый на площадь. Страж напоминал Эстель море больше, чем само море.

— А что тебя, собственно, смущает? — острые клыки линна впились в наверняка кислую мякоть фрукта.

— Я помню ее совсем ребенком! Бегала по столице с тем линни, Теллиа, тропки интересные находила. И как будто позавчера это было! А тут, понимаешь, уже своя семья.

— Да уж, чужие дети растут быстро, — Вестэ снова зашёлся хохотом, руны, вырезанные на его рогах, переливались перламутром, ловя рассеянный свет. Их голоса наверняка слышали даже в городе, но Эстель было всё равно — линнам Кэнта тоже, если на чистоту. Все они, живущие в Страже, были безбашенны и легки.

— Кстати, может ты и о Теллиа слышал что-нибудь?

— А то как же, все слухи специально для тебя! — линна фыркнула, несильно пихнув его в плечо, утягивает из под носа кусочек сыра.

— Теллиа твой, между прочим, собрал собственную общину. Сказал, что мы всё делаем не так и, дабы не смущать своих последователей, увел их на запад. Куда-то к Великим Озёрам.

— Ничего себе... Молодец Телли, хотя где мыслей таких набрался, не представляю.

— Правда? И что, раньше он тоже был хорошим мальчиком?

— Естественно, — Эсти улыбнулась спокойнее, в такие моменты ее пробирала ностальгия, — Может загляну к нему как-нибудь, пустит уж по старой памяти.

— Еще бы не пустил, Эсти, — фыркнул Вестэ, насмешливо дергая головой, — Ты ему нравишься, так-то.

— Я всем нравлюсь, — линна отмахнулась.

— А еще совершенно не разбираешься в отношениях, — и уже другим, тянущим манерным тоном, — Это другое.

Долго, впрочем, не выдержал, и снова засмеялся, светясь и пылая. Рассказывал обо всём и подталкивал к подруге её любимый сыр. Фехтовать они договорились на завтра, так что можно было не спешить, глядишь и поспать пару часов успеют.

Эстель последнее утверждение комментировать не стала. Вестэ вот в этих гипотетических отношениях разбирался прекрасно, но что-то не спешил свое знание как-то применять или хотя бы распространять. Он, да и весь Кэнт, были немного не от мира этого даже на вкус линны. Слишком поглощены своим вдохновением, прыгающим между любыми их делами и хобби, чтобы отвлекаться на других, преследующих свои цели. Эсти и сама вписывалась в их компанию, только ускорившись и отпустив лишние мысли. Вот только она задерживалась ненадолго, уходила, а они оставались и дальше...

Нет, одернула саму себя линна. Каждому своё, для этого и создавались общины. Не существовало ни одной причин злиться на то, что община Кэнт не слишком участвует в жизни остальных линнов. Эсти, в конце концов, приходила в Страж, когда хотела отдохнуть. И встречи эти, в отличие от некоторых, всегда были приятными.

* * *

Община Крейн в последние десятилетия обзавелась парой привычек, Эсти с первого взгляда распознаваемых, но не самых очевидно осмысленных. Например, делать всё как все, в рамках приличий и пристойностей, но так, чтобы все окружающие ждали подвоха. И лица научились делать соответствующее. Спокойные, ровные, улыбчивые даже, но любому ясно — притворяются. Что за притворством скрывается, судить многим было сложно, поэтому линнов Крейна зачастую избегали — от греха подальше. А те ходили, будто так и нужно. На практике, к сожалению Эстель, это значило, что их общинные дома отстраивались во всех крупных городах межобщинного пользования, и наткнуться на их хозяев было не сложно.

Линну такие встречи в последнее время тяготили. Крейн, которого она долго считала близким другом и союзником — даже после того, как оказалось, что большинство идей и стремлений они не разделяют — в последнее время творил всё более странные вещи, и к тому же пытался Эсти в них вовлечь. Она видела в этом своеобразные попытки товарища о ней позаботятся, но находила их абсолютно неуместными. Честное слово, знала бы Эстель заранее, что Крейну может прийти в голову мысль о том, что ей требуется опека только потому, что она пару раз впадала в его обществе в спячку — нашла бы другое место для сна.

Стоило подумать о линне, и он материализовался на другой стороне улицы. Будто призраком вокруг летал, ожидая призыва. В дом пригласил спокойно, без намёков на необходимость осмотрительности, и Эсти не стала отказываться. Все же, линн желал ей добра, как умел, а помимо того, оставался одним из талантливейших даже в своем поколении. Что важно, Крейн вплотную занялся изучением враждённых возможностей природы линнов, что в глазах Эстель имело особую ценность — соотечественники в этом плане достигли далеко не предела. Особенно учитывая внимание, уделяемое иным искусствам.

— Эсшаль, рад приветствовать.

Люди Крейна носили чёрный с зелёным, но дома обставляли в свободном стиле. Чаще всего выходило уютно. Согласившись и на травяной отвар, и на место у очага, Эсти выслушивала новости о некоторых учениках общины — сами они её обычно избегали — и новых теориях самого линна. Кивала изредка, но в целом в беседе участвовала номинально, пока Крейн не решил, вполне вероятно в отместку, её поддеть.

— Раз уж зашла речь. Мне на тебя жаловались, — глаза у линна травянистые, волосы золотые, но прищуривался он как дикий кот, — Не так давно.

— Неужели? — Эсти не хотела изображать излишнюю наивность, но формулировка её забавляла, — Прости, но мне довольно сложно поверить, что Фиде пошел бы жаловаться тебе.

— Ну, не столь буквально, конечно, — он засмеялся искренне, сразу став на несколько пунктов приятнее, и на несколько десятков — безумнее.

— Слава стихиалям, такого потрясения мое мировоззрение могло и не выдержать, — Эсти фыркнула.

— Мировоззрение многих линнов Ноллио уже не выдержало, Эсшаль.

— В таком случае странно, что жаловались они на меня, а не на объект своего пристального наблюдения, — Эсти все еще надеялась провести беседу мирно, но тему Крейн выбрал свежую и болезненную.

— Вовсе нет, — линн хмыкнул, отставляя свой напиток и чуть склоняя голову к плечу, — Фиде часто бывает заносчивым дураком, это не секрет. Но таким образом высказывать своё мнение главе чужой общины не слишком осмотрительно.

— Глава или нет, а если уважать его не за что, то я и вид делать не стану, — Эсти не старалась скрыть возмущение.

— Не прилюдно же это неуважение высказывать! — Крейн тоже не был спокоен, хоть и иначе.

— Почему нет? Пусть посмотрят, подумают, с кем связывают жизнь.

— Представляешь, какие у твоего поступка уже есть последствия? — линн покачал головой, будто отчаявшись донести свою позицию, но отчего-то стал спокойнее.

— Для твоей общины никаких быть не должно, я не Крейн, — Эстель откинулась на спинку кресла, скрещивая руки.

— Я не об этом. Хотя тебе давно бы стоило выбрать общину, Эсшаль, — эту тему они тоже обсуждали неоднократно, так и не придя к взаимопониманию, — Всё проще. Ниири Ноллио, хотя называть её так теперь некорректно, сообщила Фиде, что также не согласна с его методами. Забрала значительное количество соратников и ушла. Собирается строить свою общину.

— Ниири — молодец, — коротко заключила Эстель.

— Конечно. Только теперь по всему Ноллио пройдет раскол. Крупнейшая община грозит распасться на дюжину маленьких, и никто не знает, чем это кончится. Как тебе?

— Будущее Ноллио зависит от них самих, — линна представляла больше одного возможного варианта, и не находила какой-либо более предпочтительным.

— Может быть, может быть, — Крейн задумчиво отбивал на подлокотниках мелодию, — Увидим.

* * *

Память — явление странное. Эстель спускалась под землю, в крупнейший после Линнеи пещерный город, соединённый с поверхностью серией гротов и рекой. В первые дни после пробуждения своей расы Эсти смотрела на слюду на стенах родного грота, и тосковала по звёздам и небу, тогда вовсе ей не виденному. Спустя всего несколько столетий скребущая за грудиной ностальгия накрывала ее в противоположной ситуации. Эстель спускалась под землю, в вотчину общины Миллен, и чувствовала себя так, будто возвращается домой. Хотелось глубже вдыхать сырой землистый воздух и улыбаться шире обычного.

Ириэ приняла её радушно. Они виделись реже, чем обеим хотелось бы, но Миллен в какой-то момент оказался единственной общиной, предпочитающей родную среду обитания, и дел у подруги Эстель было невпроворот. Особенно если не забывать, что именно Ириэ создала рунический алфавит, упрощающий взаимодействие с магией линнов, а также первой вырезала заклятие, собранное из его слов, на своих рогах. С какого-то момента ей начал помогать младший брат, не по годам разумный Тини, но чтобы поддерживать первенство, всё равно требовалось много времени и сил. Тем ценнее были редкие встречи, которые Эсти и Ири удавалось урвать у дел.

— Не думаю, что твое вмешательство было столь критичным, — Ири задумчиво перебирала образцы необычных растений, принесенные Эсти из путешествия, — Рано или поздно кто-нибудь высказал бы ему то же самое, ты только ускорила процесс.

— Мне тоже кажется, что раскол Ноллио вполне естественен. Слишком много существ, много целей. Много сильных личностей.

— Если Фиде не захочет осознать, в чем не прав, то может растерять всех последователей. Но это его дело, так ведь?

— Определенно. Я сделала, что могла, дальше сам думать должен.

Обе линны улыбнулись. У Ири от длительного нахождения под землей кожа вновь побледнела, но вот волосы цвет сохранили. Контраст смотрелся восхитительно, и линны Миллена выбрали своим цветом пурпур. Все они были спокойны, уравновешены, разумны, склонны к наукам и искусству. Эсти думала иногда, что если бы она родилась сейчас, то без колебаний выбрала бы общину Ириэ.

— Что же касается Крейна, боюсь, он привык считает тебя членом своей общины. И пытается предсказать, как твои действия повлияют на Крейн.

— Я не Крейн. И напоминаю ему об этом почти при каждой встрече.

— Это лишь подтверждает то, что он сам об этом забывает, — плавная речь и серебристый взгляд всегда приводили Эсти в умиротворение.

— Переночевала, называется, пару раз у товарища, — линна фыркнула, а Ири засмеялась, тихо и мелодично, — У тебя я, в конце концов, засыпала не реже.

— И все же единственное, что, возможно, сможет его разубедить, это официальное вступление в какую-либо иную общину, — краешек рта Ири изогнулся, обнажая острые клыки. Хозяйка города прекрасно знала, что ей скажет собеседница, — Но ты ведь так и не определилась с общиной.

— Я линна, — Эстель смотрела прямо и в ответе не сомневалась, — Мне этого достаточно.

Эстель путешествовала из города в город и из общины в общину, не слишком задумываясь о сроках, да и привычка засыпать надолго — по-настоящему надолго — с годами не прошла, так что вовсе не удивительно, что праздники она чаще всего встречала там, где придётся. Прошлое солнцестояние застало её в лесостепи, на опушке крупного широколиственного массива. Жилищ линнов, равно как и других разумных рас, было не отыскать на три дневных перехода, а звери и духи затаились, чувствуя надвигающееся буйство природы.

Эстель хорошо помнила этот момент. Около пяти минут до грозы, поздний тёплый вечер середины лета, тёмные очертания бьющихся под порывами ветра крон и трав, даже глазами линны различимых только на фоне ещё светлого неба. Небо. Серо-лиловые отсветы, полосы туч, стремительно уносящихся на север. Запах полыни и малины. Лёгкая тревога. Эстель успела выйти из-под защиты крон, усесться под какими-то кустами и сделать глубокий вдох. А потом был ливень, налетающий порывами, свист в ушах, треск ломающихся в отдалении ветвей. Ночное уже небо без звёзд, сокрытых от глаз плотным слоем облаков. Туман. Роса, смешавшаяся на траве с каплями дождя.

Линна осталась довольна и в прошлый раз, искупавшись в небесной воде и сжевав несколько корешков. Однако, в этом году она успевала к праздничной ночи добраться до тихой деревеньки, раньше принадлежавшей Ноллио, и шанс провести время в компании соотечественников упускать не собиралась. А заодно и узнать что-нибудь новое о делах общины — в последнее время с ней творилось что-то неладное, но подробностей линна до сих пор узнать не смогла.

На самом деле, в поселение Эстель прибыла не просто к празднику, а даже заранее. У неё было почти трое суток на спокойное изучение новых условий давно известного места. Долина между невысоких очень древних гор и тёмно-еловых лесов приютила русло довольно широкой речушки, на чьих берегах устроилось с два десятка каменных домов. В некотором отдалении находилась старая мельница — она не использовалась по назначению так давно, что сквозь кладку её успела прорасти трава. Изначально этот посёлок без названия использовался охотниками Фидэ, после — земледельцами, снова охотниками, и наконец оказался в запустении.

Однако, все чувства линны уверяли хозяйку, что место вновь стало обитаемым — при том уже некоторое время назад — и Эстель открыто радовалась. Слишком уж по душе ей было местное разнотравье, баюкающее поля и тропы. Она шла по нагретым летним солнцем плитам известняка, бездумно разувшись и повесив сапоги на пояс, насвистывала какую-то лёгкую мелодию, и вовсе не думала скрываться. Жители от неё тоже не прятались, хотя и здороваться не спешили. Провожали удивлёнными взглядами, стараясь не отвлекаться от своих дел, рефлекторно касались символа своей общины, не находя аналогичного у Эстель, молчали.

В конце единственной на весь посёлок улицы, органично завершаемой не самым крупным, но самым высоким домом, дорогу ей наконец преградил линн. Как и остальные — совершенно незнакомый.

— Мэйли, община Ойлис, — он крайне вежливо наклонил голову, приложив ладонь к груди.

Линн был молод, коротко обрезанные пшеничные волосы контрастировали с багровым плащом неизвестной Эстель общины. В целом, новый знакомец линне скорее нравился — смотрел внимательно, но спокойно, при этом — с достаточной долей дружелюбия.

— Приветствую в Айли, деревне моей же общины.

— Эстель, — тему общинной принадлежностью она всё ещё старательно обходила. Собеседник ограничился приподнятой бровью, — Рада знакомству.

— Надолго к нам, или удачно проходили мимо? — мимика линна отличалась живостью, тёмно-ореховые глаза гармонировали с рогами.

— Планировала задержаться на несколько дней, — Эстель пожала плечами, уже привычно игнорируя половину правил вежливого диалога. Опыт у неё в этом был огромный, даже Крейн отчаялся что-либо сделать и отстал, — Мне здесь всегда нравилось, красиво.

— В таком случае, могу предложить экскурсию. За последние годы мы многое изменили.

— Изменили или восстановили? — Эсти наклонила голову к плечу, изучая реакцию линна. Тот вместо ответа протянул её руку, немного лукаво улыбнувшись, — Что же, с удовольствием.

* * *

Вместо нескольких дней Эстель застряла в Айли на две декады. Не то, чтобы всё это время она провела за изучением нововведений в деревне — линны действительно сделали немало, но исходные размеры деревни, всё же, их значительно ограничивали. К удаче, решила про себя Эсти. Ей не слишком нравилась новая тенденция народа — увеличивать города вширь, ввысь и вглубь, изменяя их изначальный облик до неузнаваемости. Айли же всего-навсего вернулся в свои лучшие годы — и Эстель решительно не хотелось никуда идти.

Её, между тем, и не гнали. Ойлис, как наконец прояснила линна, оказалась именно той общиной, что откололась от Ноллио под влиянием Ниири. Сама глава проводила большую часть времени в столице, поддерживая репутацию своего новообразованного детища, но перспективных последователей отправляла на другие территории, расширяя влияние.

Эстель пока не поняла, считать ей назначение Мэйли признанием таланта, или же наоборот. С одной стороны — деревня жила полноценной, насыщенной жизнью, но с другой — располагалась на краю мира линнов — почти буквально — и населения тут было совсем не много. Впрочем, внутренние дела Ойлис интересовали Эсти в предпоследнюю очередь. Она жила рядом с представителями различных общин, но без острой необходимости никуда не встревала.

А ещё — праздновала. Лето выдалось удивительным — днями с чистого, без единого облачка, синего неба светило солнце, да так сильно, что рыжие пряди Эстель выгорели до более светлого оттенка. В воздухе стойко держался аромат будущего мёда — с полевых трав — свежей древесины и хлеба. Ночи ничем не уступали. Эстель временами даже радовалась своему странному режиму бодорствования — в периоды между длительными снами она могла обходиться практически без них — и пользовалась этим, чтобы не пропустить ни единого момента. Например — наблюдала за движениями звёзд из высокой травы за той самой мельницей. Мэйли иногда к ней присоединялся.

— И как, сильно изменился мир? — линн, в отличии от многих соотечественников, не брезговал лежать на земле. Правда, к нему ни одна травинка или песчинка каким-то мистическим образом не приставала.

— Смотря за какой период. Если вспоминать с самого начала, то пожалуй. А вот в последние пару столетий затишье.

— С тех пор, как помирились со стихиалями? — Мэй сорвал стебелёк лугового клевера, слегка рассеяно покрутил в пальцах плотное соцветие.

— Да, — линна кивнула легкомысленно, предпочитая не вдаваться в подробности. Мэйли был умён, многое понимал самостоятельно, но мысли свои тоже не насаждал. Эсти было легко с ним — почти как с Вестэ — только шторма последнего в Ойлис заменяли внимательным созерцанием.

— Растём вширь, — линн улыбнулся краешком губ, немного морщась, радости в его словах не слышалось.

— С моего последнего сна — точно, — некоторое время они молчали, а после Эсти решилась задать встречный вопрос — про ряд странных совпадений, подозрительно напоминающих закономерность, — К вопросу об изменениях. Мне показалось, или линны в целом стали меньше использовать свои силы?

— Не показалось, — Мэйли отбросил в сторону клевер, а линна повернула к нему голову, молчаливо прося продолжать, — С умеренно недавних пор большая часть наших способностей считается… недостойной применения. Низшей. То есть никто напрямую их использовать не запрещал, законов соответствующих не издавали, но смотрят косо. Самый простой способ лишиться лица и уважения — прилюдно сменить форму на что-нибудь менее антропоморфное, — он покачал головой, а после снова откинулся на спину, наблюдая за собеседницей светящимися глазами.

— Оригинально, — Эстель подняла руку, потянулась пальцами к звёздам. Будто отражая небо, кожа потемнела корой, поползли по ней стебли полевой гвоздики, распустились белые головки цветов. Линна знала, что голос её стал ниже и объёмнее, как всегда при использовании наследия стихиалей, — К низшей магии, как я понимаю, относят всё, чему научились на поверхности.

— Всё, что нельзя классифицировать как наследие древних, при том в классической трактовке, без учёта обортничества, например, — он повернулся на бок, разглядывая линну как холст не до конца ясной картины, — Собственно, в опалу не попало только то, чему ты когда-то научила главу Миллена.

— Не думаю, что она рада увеличившейся конкуренции, — Эстель и не думала возвращать телу привычные очертания. Напротив, обратила волосы в корни, подпитываясь силой земли и грунтовых вод. На коже проступили светящиеся узоры.

— Она о подобном не говорила. Впрочем, всё это условности. Правила приличия, не более, — Мэйли был всё так же недвижим, но Эсти заметила меняющееся строение глаза. Линн перестал моргать и, кажется, дышать тоже.

— И что о них думаешь ты? — Эсти стало интересно, как много столетий назад, а неуместный приступ горечи она мгновенно подавила.

— Мне не сложно их соблюдать, — Мэй ухмыльнулся, обнажая заметно выраженные клыки, — А по сути — сила есть сила, откуда бы она не происходила.

Линна хмыкнула, удовлетворённая ответом. Вернулась к небу, не спеша при этом собирать с поляны широко раскинувшуюся корневую систему. Особо настырная гвоздика проросла на щеке. Мэйли со смешком сдвинул её вбок, цепляя за ухо и открывая обзор. Устроился рядом. Эсти казалось, что она чувствует лёгкое соприкосновение с другими корнями где-то под слоем дёрна. Смену времени суток они досмотрели вместе.

* * *

— Перебирайся в Вессель, — Ириэ заговорила своим обычным, будничным тоном, будто между делом, почти незаметно и спокойно, посреди уютной беседы на абсолютно не связанную тему.

— Всенепременно, — фыркнула Эсти, надеясь спустить тему на тормозах. Её появление в целом было неожиданным, Ири никогда не страдала замашками Крейна. Никогда прежде.

— Я серьёзно, Эстель. Прошу прошения за вмешательство, но бесконечно эта история тянуться не может.

— Последние столетий шесть вполне получалось, — Эсти развернулась на подоконнике, скрестив ноги и уставившись прямо на подругу. Линнея за её спиной сверкала цветными огнями, сквозь стрельчатое окно подсвечивая хрупкую на первый взгляд фигуру как экзотическое растение. Алый блик полз прямо по щеке.

— Да, ты на редкость упёрта, — глава Миллена выглядела непривычно просто — лёгкое платье прямого кроя и пара кос, собирающих волосы, вместо статусных нарядов и сложных причёсок. Один только неоново-лиловый оттенок волос остался неизменным, — И не всегда там, где необходимо. Тебе нужно где-то жить.

— У меня есть пещера. Недалеко отсюда, — пещера, если говорить точно, принадлежала всё той же Ири, но Эсти предпочла не вдаваться в детали, а Ириэ — не замечать.

— Не хочу тебя разочаровывать, но в пещерном комплексе, о котором ты говоришь, уже лет сто пятьдесят как музей, — Ири улыбнулась краешками губ.

— Ой, — Эсти и сама улыбнулась в ответ вполне очаровательно, не сумев, впрочем, этим обмануть подругу.

— Не упрямься. Я не предлагаю тебе ничего сверхъестественного, всего лишь жилище. Мне это вовсе не в тягость, а тебе, повторюсь, не помешает иметь собственное место.

— Ири, — голос Эстель приобрёл усталые интонации, — Я понимаю, что когда-то говорила, что в экстренной ситуации предпочту твою общину другим. Но это не значит, что я собираюсь делать это прямо сейчас.

— Вообще-то не говорила, — линна, напротив, купалась в мягкой радости. День у неё выдался на редкость удачным, — Хоть я и польщена. Однако заметь, что я не предлагаю тебе присоединиться к Миллену. С политической точки зрения это, между прочим, было бы весьма спорным решением. Я хочу отдать тебе одно из невостребованных поместий на поверхности. Будешь останавливаться там изредка, впадать в спячки, раз дома Крейна тебя в этом плане не устраивают, подарки свои сложишь.

Ири выразительно глянула на внушительную стопку тюков и коробок всевозможных размеров, аккуратно, но криво сложенную Эсти в углу комнаты. Так называемые «небольшие сувениры» приносили ей знакомые линны при каждом посещении столицы — в благодарность или просто на память. А так как Линнею она посещала редко, в числе дарителей оказывалось до трети популяции, и объёмы накопившихся подарков впечатляли. Эсти каждый раз удивлялась, смущалась, но искренне радовалась — благодаря соотечественникам нужды в вещах первой необходимости у неё не возникало.

— Последнее было бы к месту, — пробормотала Эстель.

— Вот-вот, — Ири кивнула, — Устроишься в Весселе, не придётся с собой всё носить. А забот — изредка обновлять структурные заклинания на замковых стенах. Сил уйдёт не больше, чем на транспортные свитки.

— Замковые? — Эсти насторожилась, — Мы, вроде бы, говорили про дом. Поместье, на худой конец.

— Фигура речи, — линна и бровью не повела, — Архитектор затейливый попался, создал из обычного хорошего дома крайне оригинальное сооружение. Даже башенки есть, пусть и миниатюрные, всё как ты любишь.

— Спасибо, — Ири знала, на что делать упор, а Эстель не любила бессмысленных споров, — И прости. Неправильно тебя поняла и поспешила с выводами.

— Не переживай, — линна подпёрла голову рукой, с хитринкой глядя на подругу, — И это видимо я должна благодарить. За доверие, — усмехаясь глазами пояснила она в ответ на непонимающий взгляд, — Мою общину предпочла бы, значит?

— Да ну тебя.

Эсти снова развернулась, свесила ноги из окна, и мхом спустилась вниз по стене, прямо на мостовую, под весёлый смех Ириэ.

* * *

В указанном поместье Миллена, которому полагалось стать её домом, Эстель оказалась поразительно быстро. Визит в столицу выдался коротким — с Ири она повидаться успела, даты ближайших крупных собраний, на которых стоило бы побывать, запомнила, а других дел не нашлось. Город дышал размеренно и спокойно, из хорошо знакомых линнов ей встретились только меланхоличный Лиммин да Урия — довольно злопамятная и склочная молодая линна, ноги же настойчиво гнали продолжать маршрут. На поверхности же, забрав на запад, и обнаружив-таки неудачно застрявшую в скалах группу линнов Кэнта — скалы состояли из одной крайне интересной горной породы, изучить которую линна собиралась уже несколько раз — она оказалась так близко от Весселя, что не зайти было бы глупо.

Сначала Эстель обнаружила арку вполне обыкновенных кованых ворот, преграждающих лесную дорогу между двух мало проходимых буреломов, и решила было, что Ири описала ей будущий дом корректно. Подобные ворота — кстати, предусмотрительно распахнувшиеся от контакта с её магией — ограждали территории большинства периферийных резиденций общин. Однако, при ближайшем рассмотрении собственно территории выяснилось, что Ири своему стилю не изменила — не соврала ни словом, но и картину описала в нужных себе оттенках.

Вессель действительно можно было назвать и домом — с ходу Эсти насчитала минимум шесть отдельно стоящих домов и домиков, по одиночке вполне нормальных размеров — и поместьем — территория с парком и, судя по влажности, каким-то источником воды, позволяла — и замком — потому что архитектор взаправду отличался открытым воображением. В целом комплекс представлял собой переплетение дорожек и аллей, заросших осокой, клёнами и жасмином. Из них в неожиданных местах то и дело проступали стены. Крупнейшее здание выглядело как классический пример линнской архитектуры позапрошлого столетия — изящные формы, тонкие шпили, стекло, серый камень и витражи. По мнению Эстель, это был именно что замок — вне зависимости от современных площадных критериев данного определения.

Изнутри, вопреки опасениям линны, оказалось просторно, пусто и очень светло. Чары не давали ни запустению, ни лесу проникнуть за порог, и Эсти один за другим обошла все гулкие коридоры, высокие залы и холодные лестницы бывшей обители Миллена. Остановилась в небольшой — на три комнаты — анфиладе второго этажа. В окно настойчиво скреблись ветви яблони, чуть дальше угадывался край пруда, небольшой фрагмент стены и высокие если за ней. Пахло влажной свежестью и, вопреки сезону, свежими цветами. Усмехнувшись украдкой, Эсти поняла, что действительно не против здесь жить.

* * *

Мэйли встретился Эсти неожиданно. Далеко от Айли и вне расположения Ойлис. Честно говоря, линна не была уверена, чей крупный отряд, подозрительно напоминающий военный, она обнаружила на востоке страны, и хотела обойти его стороной — но вовремя почувствовала отголоски знакомой магии, и решила заглянуть на огонёк. Выбралась из грибницы на краю лагеря — всполошив при этом с десяток линнов, не ожидавших прорыва периметра таким образом — но извиняться не стала. Сами виноваты, раз не предусмотрели возможность использования магии стихиалей, пусть и не самой популярной в последнее время. Попросила проводить её — и какой-то дёрганый хмурый линн просьбу выполнил.

По дороге до друга Эстель размышляла — неожиданно — о дисциплине. Она никогда не вспоминала о себе, как о военном, да и полководец из неё вряд ли получился бы дельный, вероятнее — на совсем уж худой конец — умеренно крупный градоправитель. Тем не менее, исходя из логических размышлений, происходящее казалось не слишком разумным. Просто так, по одному требованию, вести через весь лагерь в шатёр командующего абы кого? Ладно бы ещё линн этот Эсти в лицо знал, так нет же. Поглядывал сопровождающий подозрительно, но делал, что просили. А сам лагерь, между тем, не напоминал место короткой стоянки.

— Вот, сюда вам, — не изменив хмурому выражению лица почти буркнул линн, открывая перед Эстель дверь. Вместо шатра Мэйли в этом лагере полагался дом.

— Спасибо, — искушать отзывчивость линна дальше она не стала, легко перешагивая порог тёмного коридора. Несколько мгновений спустя она, ориентируясь на чутьё, открыла следующую дверь — в светлую просторную комнату.

— Мэйли! — линна, определив, что товарищ её один, с ходу обняла его, а после уселась на стол. Между прочим, аккуратно сдвинув в сторону разнообразные бумаги.

— Эсти? — друг её любовался вечерним небом, мыслями пребывая где-то далеко. Гостей он не ждал, но раздосадованным не выглядел — только удивлённым.

— Ага. Проходила неподалёку, учуяла знакомое присутствие, и решила зайти, — она, отчего-то, сильнее привычного радовалась встрече. Ещё немного, и начала бы болтать ногами, — Что ты тут делаешь?

— А на что похоже? — линн улыбнулся слегка растеряно, забыв даже изменить не самую удобную для диалога позу и повернув голову под непривычным углом.

— Похожу, если честно, на небольшую армию, — линна выдохнула серьёзно, — Но смысла в ней, насколько я знаю, нет. Линны пока ни с кем не воюют. И до границы отсюда всё-таки далековато. Кстати говоря, половину дороги думала, что твоим людям не стоило так просто меня сюда пускать. Вдруг я замаскировавшийся древний?

— Это проще всего. У Дарри — твоего провожатого — великолепная интуиция, он чувствует, кого пропускать нельзя, — Мэй наконец отмер, оставил на подоконнике стакан, приблизился к гостье и улыбнулся с теплотой, — С остальным чуть сложнее. С ходу не расскажу, но, если решишь задержаться — покажу. Ужин?

— С удовольствием.

Эсти растянула улыбку ещё шире, вежливо предложив собеседнику немного мета на столе. Тот, однако, предпочёл кресло. Линна пожала плечами. Они молча разглядывали друг друга несколько минут, пока другой уже линн не принёс обещанный ужин — Эсти не успела заметить, когда Мэй успел подать ему знак. Представленный как Сайли, и гораздо более дружелюбный, он принёс не только еду, но и чай. Напитку Эсти обрадовалась больше всего, парой движений вырастив на тыльной стороне ладони и стряхнув в чашку яблоневый цвет — слишком уж распереживалась на ровном месте.

— Так вот, — Мэйли возобновил разговор, несмотря на затянувшуюся паузу, — Краткая версия происходящего. В степях, недалеко от нашей границы, на территории древних, заметили искажения в естественном природном фоне. Первые отправленные наблюдатели обнаружили каких-то существ. Вероятно, новый вид. Меня отправили узнать больше.

— На кого похожи? — Эстель перебирала в голове знакомые и не очень слова, но ни одно не желало ассоциироваться с информацией линна.

— В том-то и дело, — он прищурился, вглядываясь в собеседницу, — Ни на кого. И на всех сразу. Две руки, две ноги, одна голова, определённо теплокровные, врождённые способности к магии слабые.

— Интересно.

— Интересно, — улыбка его незаметно исказилась в подобии презрения, — Всем очень интересно, поэтому у меня здесь стационарный лагерь, условно укреплённый периметр и три сотни линнов, очень осторожно пересекающих границу, остерегающихся древних, и пытающихся в таком состоянии что-то узнать.

— Что, даже в важных делах не допускают использовать стихийные силы? — линн в ответ только головой покачал. Эсти неразборчиво хмыкнула, — Но первые-то наблюдатели наверняка не в телах там ходили?

— Они были из Кэнта и Крейна, — Мэйли пожал плечами, — Это другое.

— Конечно, — линна фыркнула, сверкнула хитро глазами, придвинувшись ближе, — И тебя это устраивает?

— Нет, но не настолько, чтобы создавать собственную общину. Обычно соблюдать требования при свидетелях мне не сложно, я уже говорил. Но иногда раздражает ужасно, — зрачок его, вопреки словам, вытянулся в горизонтальной плоскости, а из-под губ вновь показались клыки, — И я совсем не буду против нарушить их менее публично и в хорошей компании.

* * *

Птичье тело, наиболее подходящее для их с Мэйли задумки, создавалось благодаря наследству древних, однако слишком походило на стихийное, чтобы быть принятым. Энергии оно тоже требовало больше, чем путешествия по корням. Эсти начинало казаться, что дриад, лесных крылатых стихиалей, стоило не отпускать на северо-восток, а ассимилировать. Они, конечно, напоминали скорее причудливых насекомых, чем птиц, но облегчить полёты помогли бы всё равно. Птицей Эсти быть любила меньше, чем лисой или лианой. Вне общины Кэнт, конечно.

Существ они нашли скоро. Врождённое умение чувствовать изменения, вносимые всеми живыми существами в природу, в очередной раз пришло на выручку. Линны кружили над полями, приспособленными под сельское хозяйство, отмечали неплохую структурированность поселений, простое, но единообразное и шитое платье, развитую речь.

«Видимо, они появились далеко отсюда. Иначе мы должны были бы заметить их гораздо раньше».

Мэйли рационально использовал передачу мыслей, не вдаваясь в грамматику клёкота и тем более не издеваясь над птичьим клювом речью линнов.

«Думаю, пришли с севера, за те горы наши сенсоры обычно не заглядывают».

Эстель же нарезала круг за кругом, наблюдая за существами внизу. Внимание её потеряло концентрацию, покрылось тонкой сетью корешков, патиной. Белёсым холодным туманом, полным свежих запахов, так не свойственных подземельям Линнеи. Сквозь него неохотно проглядывали образы — смутные и нечёткие, будто бы не в своё окно она пыталась выглянуть. Не её обзорная точка, не её подопечные, не её проблемы.

«Эстель?»

Не её работа. Точно.

«Полетели назад, Мэйли».

Линн вопросов не задавал. Приземлились они недалеко от стационарного экспедиционного пункта, затемно, и долго гуляли по окрестным полям, игнорируя тропки и раздвигая высокие травы.

— Люди, — Эстель остановилась, но поворачиваться к товарищу не спешила, — Это люди, и они сами по себе. Контактировать можно, переживать не нужно. О них есть кому позаботиться.

— Позаботиться — в каком смысле? — Мэйли ощущался напряжённее привычного, собраннее и внимательнее. А ещё сохранял дистанцию.

— В смысле — сами разберутся, — линна тряхнула головой, отгоняя пару мушек, сменила метаболизм на менее привлекательный для кровососущих и упала в травы, окончательно сбивая причёску. Исчезли из её сознания так и не успевшие оформиться в структуру слова чужого языка, глаза засветились в темноте привычным золотистым светом. Она подхватила пальцами ближайший колосок, и совершенно буднично заявила, что собирается сплести венок.

— Кстати, я же ещё не говорила, — улыбка линны, рукой придерживающей злаковую корону с осокой и бузиной, в предрассветных сумерках казалась особенно яркой, — У меня теперь есть дом. Будешь рядом — заглядывай.

— Непременно, — Мэйли засмеялся, усаживаясь, наконец, рядом.

— Давай зачаруем этот утёс? — Вестэ сидел на их любимом месте, в ста пятидесяти метрах над главным наземным городом общины Кэнт, и смотрел глазами, шальными от бьющего через край энтузиазма, — Ни магии, ни алхимии, ни стихийников, весело будет.

— Совсем ничего? — Эстель заразилась его весельем легко, как и всегда.

— Ничего, настоящая пустота. Соглашайся.

— Как будто я отказала тебе хоть раз, — Эсти состроила наигранно серьёзное лицо, Вестэ засмеялся.

Началось пребывание Эстель в Страже с камней. Камушков, осколков породы, которые она сама же вручила последователям Кэнта… некоторое время назад. Отчаявшись заняться ими в ближайшие годы самостоятельно, и рассудив, что у Вестэ руки до них дойдут тоже не скоро, но всяко быстрее. Однако, что-то пошло не по плану, камушки привлекли внимание её старого друга. Эстель же перехватили прямо на входе в город — высмотрев с неба заранее, вероятно, Кэнт до сих пор оставался одним из немногих оплотов разума, не отвергающим все виды магии — и с радостным «наконец-то» сопроводили напрямую к Вестэ.

Как оказалось, в обнаруженной горной породе весьма удачно сочетались оксид одного умеренно распространённого металла и его же соли, вместе создававшие эффект, отталкивающий магию. Порода эта, к удивлению Эстель, оказалась естественного происхождения, а встречалась редко благодаря непростым условиям образования. «Реакция природы на увеличение числа магов в экосистеме» — как пошутил Вестэ. Пользу из открытия извлечь можно было разнообразную, но заниматься этим линна не планировала. Оставила головную боль общине Кэнт, отметив только два известных ей крупных месторождения на карте — останавливаться в них на привалы линнам не стоило.

Вскоре, однако, пришлось и показывать — потому что идеи Вестэ, несмотря на некоторый безумный привкус, всегда заканчивались весело. Так что пришлось провожать экспедицию, немного способствовать организации добычи, транспортировке… Затея затянулась, по ходу дела линны обнаружили минимум один сплав, сохраняющий свойства исходной породы, а Эсти сдружилась с невозможно юным, непоседливым и смышлёным Анри, в этом походе подменявшим главу своей общины.

Пригласив молодого линна с его товарищами погостить на время добычи в Весселе — как ближайшем благоустроенном поместье — линна вернулась в Страж. Дел было немеряно. Добыча нового ресурса, несмотря на всю работоспособность линнов, требовала времени, а покрывать материалом отвес утёса полностью было глупо. Необходимостью стали эксперименты с дальностью действия камней, в первую очередь. А также выбор удачной, усиливающий антимагический эффект, геометрии будущих узоров на скале, создание соответствующих углублений — заранее, магическим путём… Отвлеклась Эстель не раньше, чем завершилась первая часть работ — весьма нескоро.

— Вот же! — линна схватилась за голову — буквально — осознав, сколько времени не думала о делах мене увлекательных, но насущных.

— Да ладно, — Вестэ такими мелочами из привычного состояния вывести было невозможно, — Случись что серьёзное, сообщили бы во все общины. Мы бы знали.

— Может они и пытались сообщить — давно ты проверял почту? Не было чего-нибудь для меня?

— Может и было, кто знает, — линн пожал плечами, вовсе не впечатлённый возможными ужасами, — Я считаю, раз связаться напрямую не смогли, значит не срочно. А письмами и прочими бумагами занимается Анри.

— Который сейчас в Весселе? — Эсти и сама понимала, что, по сути, переживает из-за пустяка, но смириться с этой мыслью не могла.

— Именно, — Вестэ хлопнул руками по коленям, разграничивая темы, — Забудь. Если уж что — скажешь, что спала. С тобой бывает. Лучше глянь ещё раз, как получилось!

— Ты прав.

Гордость главы Кэнт была оправдана. Утёс — их утёс! — уже функционировал, пусть и не в полную силу. Прыгать с него уже было опасно — магия работала изредка, не везде, и фрагменты возможности и невозможности её использования чередовались так быстро, что проще было не начинать. Даже классическое тело на Пустоте теперь мешало. Отлично вышло.

— Вестэ, — Эстель и сама не знала, почему захотела спросить. Может быть, созерцание так повлияло, — Ты помнишь город?

— М-м-м? — линн слушал внимательно, хоть и не поворачивал головы.

— Белый город на побережье. Высокие прозрачные шпили, колокола… Я сама не уверена, но, кажется, видела его. Буквально за минуту до того, как очнулась в пещере у Озера.

— Нет, Эсти, прости, — он покачал головой, — Я помню только Озеро.

* * *

В подземную столицу из Стража Эсти вернулась до того собрания, на котором собиралась присутствовать, но не слишком заранее. Накануне, в целом говоря. И, конечно, в первую же очередь, встретила на окраинной улице Крейна — проклятая интуиция их общины. Чёрно-зелёная мантия линна развивалась на еле ощутимом подземном ветру, светлые волосы были убраны в непривычно неряшливый хвост, а с рогов исчезли положенные этикетом украшения. Только взгляд не изменился. Линна, чуя неизбежное, предпочла первой помахать рукой.

— Необычно выглядишь. Привет, — Эсти наклонила голову вбок, выискивая ускользнувшие от первого взгляда изменения.

— И тебе здравствовать, Эсшаль. Рад видеть, разумеется, — в уголках его глаз прятались смешливые искры, хотя остальное лицо и сохраняло невозмутимость, — Приятно не удивлён, что твои манеры неизменны. Хоть что-то стабильно в безумном мире.

— Ну что ты, здороваться я всё-таки научилась, — на этот раз перепалка в Эсти неприязни не вызвала, скорее уж подобие азарта, — Просто подумала, что эти твои правила приличия органично бы дополнили ряд отвергнутых. Ну, вместе с причёской, — Крейн хмыкнул, — Если хочешь знать моё мнение, так гораздо лучше. Заплетаться каждый день — редкостная морока.

— Наконец-то мы сошлись во мнении, — он тоже, кажется, вместо привычного недовольства рад был завернувшей куда-то не туда беседе, — Удобство, естественно, основная причина моей смены образа. Других и вовсе нет! И, конечно, тут не при чём текущая политика линнов относительно магии.

— Удобной её точно не назовёшь, да, — линна свернула в переулок, ведущий к общинному дому Крейн, переночевать у них ей казалось идеей здравой, — А на счёт остального узнаю завтра.

— Собираешься на собрание? — Крейн, как прежде изящно выгнув бровь, в два шага нагнал её и подхватил под руку.

— Для того и вернулась.

Камины с почти настоящим огнём признавали не все линны, и тут Крейн снова выделялся положительно. В его резиденциях царил неповторимый уют — та самая причина, по которой Эстель когда-то и предпочла остаться на ночь у него, положив начало его нежданной опеки. Теперь, устроившись в кресле рядом с почти-огнём и разжившись стаканом чего-то пряного и слегка токсичного, линна снова расслабилась под рассказ товарища.

— Мне это не нравится. Бессмысленно, — Крейн закончил свой монолог, обличающий бездарную растрату таланта соотечественниками.

— О, так у тебя время бунта, — Эсти улыбнулась печально, — Слышала, что ты да Вестэ единственные, кто не следует этой дурацкой моде на игнорирование магии. Мне она тоже не по душе.

— Третий разумный линн на всю страну, надо же, — Крейн поддержал попытку собеседницы немного разрядить атмосферу, но от темы не отошёл, — Планируешь что-нибудь сказать остальным?

— Не знаю. Решу завтра, на месте. Может, это естественный процесс, и вмешиваться смысла нет, — линн пожал плечами, но Эстель этого не заметила, на мгновенье погружаясь в размышления глубже обычного, — Но точно могу прийти на собрание… допустим, в коре. Или с травой вместо волос. Хочешь? Будет коллективный межобщинный протест.

— Нет, это всё же перебор, спасибо, — Крейн рассмеялся, — Однако буду благодарен, если ты сможешь исцелить мои рога. Убрать узоры, — ответил он на повисший в воздухе вопрос, — Думаю, сейчас они мне мешают больше, чем приносят пользу.

— Без проблем.

Использовать силу по своей специализации линна любила больше всего. И, несмотря на все неоднократно озвученные мечты о собственном саде экзотических растений, к лечению душа её лежала больше. Эстель перебралась к товарищу, нашла пальцами старые раневые шрамы, сосредоточилась, вызывая из памяти ноты походящей мелодии, разгладила узор… и закончила. Довольная, вернулась на излюбленное место. Крейн осторожно ощупал голову.

— Всё хотел спросить, — задумчиво проговорил линн, убедившись в целости костных выростов, — Эти твои способности к медицине — чьё наследие?

— Сама не знаю, — Эсти покачала головой и зевнула, — Всех вместе, наверное. Ассимиляция разных природ у меня тоже всегда хорошо шла.

— Может быть… — Крейн помолчал ещё, решая что-то для себя, а после вернулся к вопросам бытовым — сощурился, — Ещё я слышал, что ты с момента нашей последней встречи успела обзавестись домом?

— Что-то вроде. Маленьким, почти карманным, замком.

— И как ощущения? — линн продолжал играть мышцами лица, вступая на привычную для споров территорию.

— Никак пока. И говорю сразу — я не вступила в общину. Ни в какую. Если ты продолжишь говорить об этом, я просто создам собственную. Надоело.

— Как скажешь, — Крейн полушутливо выставил перед собой руки, едва заметно сжав губы.

— Извини, — Эсти выдохнула, возвращая более дружественный тон, — Не нужно обо мне так печься. Я способна справиться сама.

— Как скажешь, — повторил глава самой мятежной общины, — Но если что…

— Конечно, — линна улыбнулась с теплом. И тема эта, насколько посчитала Эстель, наконец исчерпала себя, завершившись при том более-менее мирно.

* * *

Крупное собрание общин, выбранное Эстель для посещения, отличалось от множества других как минимум по двум пунктам. Пришла на него линна вместе с Крейном, с вечера сохранившим некоторое добродушие, и во вполне приличном виде — без экзотических органов и мобильных грядок — стандартная жительница пещер. А что знака общины не видно, и цвета одежды нейтральные — отыскать такие, между прочим, задачей оказалось не лёгкой — так то ещё заметить надо. На Крейна — вернее на нововведение её спутника в виде исчезнувших с рогов узоров — косились сильнее. Тот, по своему обыкновению, чужие взгляды с достоинством игнорировал.

В общем говоря, пройти в ратушу и устроиться на излюбленном возвышении у стены поодаль, Эстель смогла свободно. Полюбовалась немного изящно переливающимися на сводах колониями мха, инкрустацией мебели мху же в тон, а после перевела своё внимание на других гостей Линнеи. Тут-то и оказались прямо перед глазами линны уже упомянутые отличия, о которых она вроде бы знала, но забыла совершенно.

Во-первых, на встречах значительного масштаба обязаны были присутствовать представители всех общин, вне зависимости от их численности и отдалённости — к явному счастью многих, проводили такие встречи не часто. А во-вторых, в рамках идеи об открытости и осведомлённости, присутствовать в этот раз могли не только главы общин, узкий круг их приближённых и секретарей. Посетить собрание мог любой линн, вышедший из статуса ученика. Последствия двух этих факторов оказались для Эстель внезапными. Хотя, рассуждая логически, удивляться было нечему.

Эстель смотрела по сторонам — и узнавала. Улыбалась в ответ на приветственные кивки, отвечала что-то на многословные пожелания, с кем-то здоровалась сама. Эсти смотрела — и замечала лица. Десятки и десятки, взрослых, старших линнов, проживших ни одно столетие, и узнававших её в ответ. Практически родных. На весь немалый зал ратуши — ни единой незнакомой персоны. Хотя бы мельком, пускай давно — но линна могла вспомнить событие, связывающее её с любым из наводнивших помещение соотечественников.

Талантливый линн Кэнта, совсем недавно вышедший из отрочества, однако успевший занять высокое место в иерархии своей общины опирался на подоконник, с энтузиазмом пересказывая свежие новости товарищам. Окружали его в основном жители Стража, но виднелась и пара ребят из Миллена. Тина Крейн, звонкая, яркая и зеленоволосая, в своё время отказалась наносить рисунок на рога — и в этот день не отходила от своего лидера, гордо выпрямив спину. Анри и Сайли, внезапно образовав стратегический союз, донимали как всегда хмурого Дарри, Ниири наблюдала за ними издали — с лёгким смешком. Тини и Ириэ пришли вместе, и до последнего не желали оставлять свои свитки, линны Лиммина так же предпочитали держаться вместе.

Хима хвастался новым стальным сплавом перед Рином. Урия добивалась внимания Шейлиа — помощника до сих пор не явившегося Теллиа. Фидэ смотрел прямо и расслабленно, без бывшего надрыва и дерзости. Мелли Тинтрэ мягко держала за локоть кузена — немного нервного и неприветливого Нарди, когда-то выбравшего общину Ойлис. Он был одним из немногих, выглядевших нестандартно — на коже проступали пятна родного окраса его цветка — тигровой орхидеи. Эсти чувствовала себя невероятно спокойно. По нервам колкими импульсами разбегалась радость вперемешку с ностальгией. Удивительно хорошо линне сиделось рядом с толпой старых знакомых, несмотря на то, что сборища такие редко проходили без эксцессов.

— Отдыхаешь? — некоторые знакомцы, конечно, ограничиваться простым приветствием не намеревались. Вестэ подкрался со спины, коснувшись плеча с одной стороны и заговорив с другой, а после и вовсе потеснил Эстель, усаживаясь рядом на выступ, для двоих всё же не предназначенный.

— Что-то вроде. Наблюдаю, — в этот раз линна не хотела перенимать его темп, напротив, замедлилась ещё. И всё же, находиться с Вестэ было комфортно вне зависимости от ситуации.

— А мы закончили ещё один отвес. Пустота работает всё лучше!

— Скоро можно будет отправлять в Страж линни, на специальные занятия, — Эсти хихикнула, глава Кэнт её поддержал, осветил ещё пару моментов текущего строительства, и оставил её, завидев среди линнов другого товарища. Линна только рукой на прощание махнуть успела.

— Некоторые совсем не меняются, да? — вкрадчивый певучий голос над ухом по внезапности ничуть не уступал Вестэ. Эсти начало казаться, что от не сходящей с лица улыбки на утро будут болеть скулы.

— Тебя тоже можно отнести к этой категории, Ниири. Всё подкрадываешься, — линна вышла из-за её спины, уселась напротив. Причёска её за прошедшие годы стала только сложнее — линна даже не представляла, с какой стороны нужно было бы подступить к расплетению уложенных алых прядей — а взгляд затвердел. Как и должно для главы новой общины.

— Не смогла удержаться. Ты до сих пор предпочитаешь то самое место, которое мы с Телли показали тебе, когда ещё обучение проходили.

— Оно до сих пор лучшее, — Эсти вновь окинула взглядом собеседницу, и отметив пару неявных, но наличествующих признаков стихийной магии, кивнула самой себе, — Тебе идёт новая должность. Кстати говоря, ты не знаешь, где Теллиа? Я думала, сегодня-то он должен появиться.

— Благодарю за комплимент, — Нир церемониально поклонилась, просто по привычке, — Телли скоро будет, я точно знаю, что общину свою он покинул больше десяти дней назад. Соскучилась?

— Пожалуй, — в голове Эсти всплыл образ непоседливого мальчишки с забавным говором и острым умом, — Не видела его с тех пор, как он увёл общину к Великим Озёрам, представляешь?

— Да? — Ниири хмыкнула, тут же пряча неуставную эмоцию в кулачке, — Тогда тебя ждёт сюрприз. Его линны весьма своеобразны. Кроме Шейлиа, конечно. Увидишь, — пояснять линна ничего, очевидно, не планировала, полулыбалась с минуту, а потом стала серьёзна.

— Я пришла к тебе с просьбой, Эстель. Не знаю, твой ли это профиль, да и захочешь ли, но… Ты помнишь Рина?

— Твоего друга? — Эсти, разумеется, не могла забыть кузнеца, оказавшегося способным заняться медициной, и расставляющего приоритеты верно.

— Моего сына, — лицо Ниири выражало мягкую гордость. И широко распахнутых глаз собеседницы она не упустила, — Что?

— У тебя есть ребёнок?

— Дети. Да что с тобой?

— Извини, — Эсти кое-как подняла голову, секунду назад упавшую на руки, — Я только-только начала привыкать к мысли, что ты замужем, а ты про детей. Ещё и нескольких.

— Ты чудо, Эстель, — Ниири рассмеялась уже не таясь, на них начали оборачиваться, — Никогда не могу угадать, что ты скажешь или сделаешь в следующий момент.

— Приму это за комплимент, — Эсти фыркнула, — Так что случилось с Рином?

— Пока ничего страшного. Он начал торговлю от имени Ойлис и всех линнов, с Древними. С Топью.

— Неплохо, — линна с трудом удержалась от неприличествующего моменту свиста. Международную торговлю линнам, по её мнению, начинать нужно было давно, но Эсти ставила на людей или стихиалей. Точно не на Великую Топь.

— Да. Пока всё идёт отлично, но мне не спокойно. Рин молод, а древних ты всегда описывала как хитрых и изворотливых. Я хочу просить тебя отправиться с ним, в приграничье. Присмотреть хотя бы первое время. Пожалуйста. Мы, разумеется, сделаем всё, что возможно, для твоего удобства…

— Конечно, — Ниири начинает переживать как мать, не как лидер, а Эсти не может отказать, потому что профиль, пользуясь терминологией главы Ойлис, как раз её.

Ниири остаётся рядом на какой-то время, умело поддерживает беседу, а после оставляет Эсти. Как и другие. К ней подходил Крейн, посмеивающийся над соплеменниками, она делилась с довольной Ириэ впечатлениями о Весселе, отправляла Мелли к Анри — обсуждать особенности горных пород, благодарила Нарди за чай и хвалила его же за стиль. Выслушала короткий рассказ Мэйли о людях — и когда он успел объявиться? Эсти улыбнулась ему с другой стороны зала и поймала ответный взгляд.

День, вечер и ночь бурлили событиями и встречами — но в голове Эсти они слились в один яркий, светящийся шар. Хоть на ёлку вешай — на самую верхушку. Вестэ хохотал, вызнавая, откуда у подруги такие странные идеи, но не возражал принципиально. Смутно она помнила, что пригласила в гости — в Вессель — ещё нескольких линнов. Когда собрание — негласно, но очевидно — близилось к завершению первого дня, Эстель тихо выскользнула наружу. Долго стояла у моста, соединяющего ратушу с жилыми кварталами. Дышала влажным землистым воздухом из расселины у ног — будто так и надо.

* * *

— Собираешься провести здесь всю ночь, Эстель? Очень на тебя похоже, — голос вывел линну из размышлений внезапно, она даже руки от опор моста отдёрнула.

— Фидэ? — линн действительно стоял немного позади неё, на выверенном этикетом расстоянии, и выглядел очень усталым.

— К твоим услугам, — он наклонил голову, как и Нир не утратив за годы ни грации, ни осанки, — Рад, что ты всё ещё помнишь моё имя.

— Тебя забудешь, — Эсти усмехнулась, окончательно расправляясь с туманом в сознании и возвращаясь к штатному состоянию — специфическому относительно манер и юмора.

— И тем не менее, ты со мной не поздоровалась сегодня, — мягкий укор на лице знакомого линна смотрелся так непривычно, что Эсти не смогла подобрать слова.

— Неправда, — оставалось отвечать фактологически, — Я тебе кивнула.

— Это не совсем то. К тому же, с другими ты говорила дольше.

— Фидэ, — играть словами, при желании, конечно, линн мог часами, так и не приближаясь к теме своего визита. В данном случае Эсти такой подход не устраивал, — Хотел чего-то?

— Хотел, — уголок губ его дёрнулся помимо воли, — Будешь моей гостьей сегодня? Не на улице же говорить.

Конфиденциальности глава Ноллио действительно хотел — потому что за всю дорогу по улицам Линнеи не произнёс ни одного толкового слова. Отвечал односложно и вежливо — не зря Эстель казалось, что правила хорошего тона до добра не доводят, никогда Фидэ так себя не вёл — а стоило линне прекратить попытки спутника разговорить, замолчал окончательно. Так и шёл, погружённый во что-то внутреннее, отстранённо. В любой другой компании Эсти начала бы переживать за товарища, возможно решила бы сменить маршрут или потребовала немедленных ответов, но хороший вечер и разыгравшийся интерес сделали её покладистой. В конце концов, она не была на территории Ноллио со времён той самой истории с кельпи — и её хотелось увидеть, какой стала община.

— Я считаю необходимым сказать тебе кое-что. Это не займёт много времени.

Линна недоверчиво вздёрнула бровь. Она уже второй бокал вина сидела во вполне удобном резном кресле посреди отлично обставленной гостиной в светлых тонах, и в целом собиралась попросить либо книгу, либо одеяло. Однако линн, похоже, с мыслями всё же собрался.

— Я хочу поблагодарить тебя, — Фидэ смотрел прямо на линну, и глаза его были чистыми и внимательными, — Я был не прав, поступал безрассудно, и не понимал этого. Ты объяснила. Спасибо.

— Да не за что, — Эстель выдохнула и улыбнулась в который за вечер раз, — По молодости с кем ни бывает.

— Говоришь точь-в-точь как Хима, — улыбка, пусть и слабая, шла линну не меньше серьёзного лица.

— Конечно. Он тоже стар и мудр.

— Он младше меня, — Фидэ наконец расслабился, становясь похож на себя прежнего, времён первых десятилетий подземной жизни. В хорошем смысле.

— Не в буквальном же возрасте дело, — отмахнулась линна, — В любом случае сейчас у тебя, насколько я могу судить, всё гораздо лучше, да? Не жалеешь, что Ноллио стал значительно меньше?

— Нет, — он отрицательно качнул головой, поворачивая кубок в руках так, чтобы отблески светильников прошли через хрустальные грани и растворились в алом, — Думаю, это к лучшему. По крайней мере, сейчас мне кажется так. Я и не смог бы, в итоге, удержать всех линнов. Они ведь совершенно разные. Теперь у каждого есть то, что подходит ему, множество общин — хорошая идея.

— Такой умный стал, что мне почти страшно, — Эсти хихикнула, — Ещё бы с Ириэ помирился, раз взялся за прошлое.

— Мы не в ссоре уже давно. Просто по-разному смотрим на вещи большую часть времени. Из всех, с кем я считал необходимым поговорить, оставалась только ты, Эстель. Сложно, знаешь ли, отыскать тебя тогда, когда захочется.

— Не спорю, все на это жалуются, — Эсти кивнула, линн вежливо ответил тем же, но вернулся к своей мысли.

— Имей в виду, что Община Ноллио перед тобой в долгу- и ты можешь за этим долгом прийти, когда сочтёшь нужным.

* * *

— Ты ночевала у кого?!

Ниири, как оказалось тоже собиравшаяся вчера похитить линну, но не преуспевшая, решила с утра поинтересоваться событиями у их первопричины — самой Эстель — и теперь бушевала.

— А я говорил, что дружить с ней сплошна морока, — Крейн, по привычке подкрался к главе Ойлис, — Теперь это и твоя проблема, наслаждайся.

Старательно скрываемый характер Ниири всё же не выдержал такого испытания, гнев вспыхнул ярко, находя новую цель. Ухмыляющийся Крейн, видевший чужие чувства насквозь — и относившийся к ним не слишком бережно — удалился на своё место. Эстель склонила голову к плечу.

— Не понимаю твоего недовольства. Иногда меняются даже линны, — Ириэ, стоявшая со своими свитками поодаль, но прекрасно всё слышащая, неразборчиво хмыкнула себе под нос, Ниири замерла, — С Фидэ, кажется, случилось именно это, он повзрослел и стал умнее. К всеобщей пользе. Я думаю, это повод для радости.

— Может быть, может быть, — в разговор внезапно вмешался Вестэ, от которого такого ждали в последнюю очередь — не из-за покладистого характера, впрочем, а из-за известной нелюбви главы Кэнт к чужим спорам. Ниири так и не успела вымолвить ни слова. Вестэ, принявшего решение, с курса сбить было невозможно, — Сейчас у всех нас будет другой повод для радости. Полюбуйтесь, кто до нас наконец добрался!

Он развернул обеих линн — за плечи — к дверям, ровно в тот момент, когда они с театральным скрипом открылись. Теллиа Инайрис наконец-то добрался до Линнеи.

— Всех вас рад видеть, — хорошо поставленный звучный голос Теллиа разнёсся по всей ратуше. Смотрел линн на всех разом, не акцентируя внимания, но Эстель не могла отделаться от ощущения чересчур внимательного взгляда на кончиках собственных ушей.

Линн и правда изменился. Предупреждения друзей Эсти были вовсе не беспочвенными, пусть по сути ничего и не прояснили. С первого взгляда — да и с последующих — меньше всего Телли напоминал, собственно, линна. Высокий — почти на голову выше всех собравшихся, легко найти в толпе — широкоплечий, со смуглой кожей одного из оттенков бежевого и простыми, чёткими чертами лица. Тёмные волосы Телли были обрезаны коротко, выше плеч, рога почти не выделялись, а вот мускулатуры было больше привычного. Теллиа нынешний напоминал древнего или, может быть, человека — если расе этой суждено было развиться достаточно, чтобы вновь попасть в поле зрения линнов.

Линны, спустя некоторое время, успокоились. Расселись за вытянутый стол со сглаженными краями главы общин, встали рядом с лидерами их ближайшие помощники, устроились на лавках, стульях и окнах те, кто попроще. Эстель подтянулась, с ногами усаживаясь на свой любимый выступ — хотела видеть всех. На второй день собрания ностальгия Эсти немного отпустила, она уже могла собраться с мыслями, но, как назло, ничего интересного главы общин не обсуждали.

То есть просто, абстрактно интересного, линна услышала вдоволь. Про численность общин, текущие правила выбора подходящей для молодых линни, и про сводные данные прироста населения последних лет. Про добычу минералов под землёй и пищи над землёй — Вестэ поймал взгляд подруги, и выразительно округлил глаза, прикладывая палец к губам. О новой породе, как и о зачарованном утёсе, лидер Кэнт распространяться не планировал — как минимум до завершения работы над Пустотой.

Ириэ описала новые изобретения своей общины. С помощью Тини продемонстрировала парочку, с милой улыбкой отказалась разглашать приёмы создания и предложила бартер. Фиде согласился почти не споря. Ниири смерила его долгим взглядом, но мнение, рвущееся наружу, сдержала. Несмотря на общую занятность как разговора, так и вида коммуницирующих линнов, ничего по специализации Эстель не всплывало.

Уже под конец второго дня — когда Эсти начала зевать совсем уж очевидно — Крейн разбил умиротворение за столом. Привлёк всеобщее внимание противным скрежещущим звуком — линна не заметила, чем именно он оцарапал стол, но не исключала, что и когтями — и заговорил о магии, отрицаемой в Линнее.

— … так что я хотел бы знать, как долго вы собираетесь игнорировать самих себя, — речь линна была яркой, эмоциональной, била по больным местам собравшихся и призывала к ответу. Реакция на неё, однако, оказалась несколько неожиданной. Собрание линнов промолчало. И молчание это длилось долго.

— Требований, о которых вы говорите, очевидно не существует, — первой заговорила, к удивлению, Мелли Тинтрэ, — Никто не запрещает использование стихийной магии. Насколько я помню, об этом и речи не шло никогда.

— Ну да, мы вот её используем, — Вестэ хохотнул.

— Как и мы, — спокойно кивнул Лиммин, — Однако на поверхности, как показывает опыт, алхимия показала себя более перспективно. Если, конечно, не иметь принципиального желания собирать своих последователей по всем окрестным лесам.

— В работе моей общины, — Ири говорила так же размеренно, как и всегда, — Необходимость использования алхимии очевидна. Остальное мы, впрочем, не запрещаем. Не до того.

— Если линны находят забавным соревноваться в находчивости, намеренно ограничивая себя в возможных вариантах, я не вижу в этом ничего дурного, — Фидэ хмыкнул, прямо глядя на Крейна, — Это развивает.

— Не изучать то, в чём активно развиваются другие, недальновидно, — Ниири кивнула чуть обескураженно, — И с мнение главы Ноллио я спорить тоже не стану. Линны становятся умнее и оригинальнее.

— Все говорят разумно, так, — Телли поднял голову, прошёлся взглядом над головами линнов и отчего-то снова остановился на Эстель. Глаза его, кажется, остались последней ниточкой связи с линнами — тёмно-коричневые, с алыми вкраплениями, они фосфоресцировали в неярком свете ратуши, — В Инайрис проблема другая. Нам не хватает таланта, — он улыбнулся широко и опасно, обнажая ровный ряд белых зубов, — Я и мои товарищи склонны к ручному труду. Физическому. Магия нам даётся непросто. То, что получается, чаще относится к алхимии, так.

— О, ну раз проблемы никто не видит, не стану навязывать вам своё скромное непопулярное мнение, — Крейн скривился, но действительно замолчал, отвернувшись от собратьев.

— Если с этим разобрались, — в беседу вмешался до того молчавший Мэйли, занимавший место рядом с Нир, — Ещё раз прошу всех проявить бдительность. Людей мы обнаружили недавно, и что от них ожидать, не знаем. Если заметите что-либо необычное, передайте в другие общины.

— Разумеется, — Лиммин кивнул, как наиболее вероятный исполнитель. Его община располагалась ближе всех к первому известному местоположению существ.

— Люди, да? — Телли задумчиво подпёр подбородок рукой, — Опиши подробнее.

Мэйли коротко повторил свой вчерашний рассказ, не забыв включить в сжатый отчёт и экспертное мнение самой Эстель — Телли на этом месте кивнул ещё раз. Дослушав описание стихийного фона, меняющегося вокруг существ, и уточнив несколько деталей, глава Инайрис вновь широко улыбнулся — на этот раз без угрозы.

— Я видел их, — и снова взгляд линна предпочёл коллегам Эсти, — Кое-кто из них приходил к Озёрам. Юные, просто организованы, без магии. Изучаю территорию, так. Мои товарищи за ними проследят. Сообщу.

* * *

К третьему этапу собрания линны в большинстве своём разделились на группы по интересам. Младшие линны перестали вслушиваться в разговоры Старших, обсуждая темы более насущные. Крейн с соратниками не явились в ратушу, запершись на своей территории и, очевидно, продумывая новые протоколы взаимодействия с соплеменниками. Вестэ не стеснялся править чертежи новых отвесов Пустоты, разложив их поверх официальных запросов от других общин — и перепачкав половину до полной не читаемости. Ири и Фидэ, кажется, торговались за одно из новых изобретений Миллена.

Мэйли, организующий межобщинные контакты линнов по вопросам людей, был занят по самые кончики рогов — помимо пары брошенных через зал взглядов, времени на разговор с ним выкроить не удалось. Ниири с Рином обсуждали будущее предприятие с Топью, Хима хитро подмигивал внуку издали. Нарди, так и не научившийся ладить с кем-либо помимо кузины, молча следовал за Ниири, с каждым часом становясь всё мрачнее. Молча, естественно.

Посреди этого делового хаоса к Эстель и подошёл Теллиа. Полностью беззвучно и почти незаметно, что вкупе с его комплекцией смотрелось несколько неестественно. Впрочем, линне хватило ощущения присутствия старого знакомого, чтобы не вздрогнуть от приветствия, а заодно определить его уровень. За прошедшие столетия Телли стал куда сильнее — опаснее даже. Достаточно, чтобы игнорировать чужое мнение без каких-либо последствий для себя. С линной, несмотря на произошедшие изменения и долгую разлуку, он продолжал держать себя осторожно, корректно, и очевидно непривычно для самого себя.

— Эстель, — Теллиа кивнул линне, жестом спросив разрешения сесть рядом, Эсти согласно мотнула головой, полностью разворачиваясь к старому товарищу.

— Привет, — пока Телли устраивался напротив, на выдвинутом из-за соседнего стола кресле, Эстель успела ещё раз рассмотреть его — и осталась довольна, — Столько лет тебя не видела. Как ты?

— Столетий, — он склонил голову к плечу, намечая вежливую улыбку, но не развивая её, — Я в порядке, так. И мои товарищи.

— Расскажешь подробнее? Буквально все говорили мне, что ты построил общину, совершенно не похожую на другие, но никто не взялся объяснить, что именно у вас иначе.

— Я был бы счастлив, — Теллиа задумался, в момент став серьёзным, — Но не думаю, что могу найти нужные слова. Я — линн, мои люди — линны. Мы не отличаемся от остальных… кардинально.

— Но что-то всё-таки есть, по голосу слышу. Да и по тебе заметно. Прими за комплимент, — Эсти хитро улыбнулась, рефлекторно понизив голос и чуть нагнувшись к собеседнику.

— Так, — линн кивнул сосредоточенно, — Это характер тех, кто выбрал общину Инайрис. Мы не талантливы, но упорны. Мы сильны, и гордимся этим. Мы больше верим себе, чем традициям, но бережнее относимся… к заветам. Я не знаю, как сказать, Эстель. Ты поняла бы лучше, чем я скажу, если бы увидела.

— Я бы хотела, — Эстель снова улыбнулась, на этот раз тепло и чуть печально, — Давно об этом думала. И соскучиться успела, раз уж разговор зашёл. По тебе, по тем, кто ушёл… Я слишком хорошо помню всех вас.

— Тогда почему не пришла? Мы были бы рады тебе, так, — Теллиа смотрел прямо, спокойно, и глаза его, тёмные до ассоциаций с землёй, хорошо скрывали эмоции. Но Эсти не была бы собой, если бы не умела чувствовать то, что линны хотели скрыть. Телли нужен был ответ.

— У тебя всё в порядке. У тебя и твоих линнов. Ты хорошо справляешься, а они, — Эстель скользнула глазами по залу, разом подразумевая большинство собравшихся, — Не всегда. Я хочу увидеть Инайрис и Великие Озёра, но не могу уйти, пока чувствую, что нужна здесь. А кроме того, иногда мне нужно спать. Прости уж.

— Ты не должна извиняться, — Теллиа смотрел ещё серьёзнее, чем минуту назад, — Мне не стоило спрашивать.

— Лучше уж спросить, чем додумывать, — Эсти фыркнула, снова откидываясь на стену за собой, — Все бы так.

— Тебе виднее, — Телли пожал плечами, — И всё же. Я буду рад, если ты навестишь нас. Когда-нибудь. Не обязательно скоро, так. Однажды.

— Ну, это я, пожалуй, гарантировать могу, — линна с весельем покачала головой, — Однажды — обязательно. Обещаю.

Теллиа наконец улыбнулся ей — как в детстве. Ярко, широко, совершенно не стесняясь окружающих. Линне отчего-то стало куда спокойнее. Она думала расспросить друга о ещё какой-нибудь маловажной, но занимательной ерунде, только вот молчать с Телли было комфортнее. Вскоре он ушёл, призванный Ириэ на очередной — один из последних — этапов общинных посиделок. Линна смотрела им вслед долго.

События, между тем, останавливаться не собирались. Эстель не лукавила, у неё и впрямь порой не оставалось свободного времени даже на то, чтобы вспомнить… Что там она пыталась вспомнить каждый раз, когда выпадала возможность? Ей ещё, помнится, никак не удавалось найти ответ. Не нашлось его и на этот раз — к ней подошла Ниири, с последними новостями о делах в Тигли — пограничном городе её сына. Собрание близилось к естественному завершению, и уходить Рин планировал уже завтра. Хима, с позволения Фиде, собирался сопровождать внука, Нарди несколько раз нарушал разговор бесплодными попытками отловить парочку совсем маленьких линни…

Эстель так и не успела поговорить с Мэйли — только записку короткую набросала. Её, вместе с посланием для Вестэ, вызвался доставить Сайли, разглядевший миролюбие старшего товарища к линнам Кэнта. Ну или же к Эсти лично. Как бы там ни было, ночь пронеслась быстро, и Эстель оказалась на границе Линнеи — с походным мешком на плече и во вполне неплохой компании. Её ждали переговоры с Топью.

* * *

— Это не так сложно, попробуй ещё раз, — Рин смущался в неловких ситуациях, отчего казался резче, — Держись ногами, руки свободнее и голову вперёд. Остальное само выйдет.

— Легко тебе говорить, — Хима пыхтел, пытаясь выпрямить корпус, привычно компенсируя некоторый природный недостаток гибкости чарами наполовину с грубой силой и тем самым запугивая животное.

— Да что же такое, — Рин смотрел почти с отчаянием, — Ещё раз. Что у тебя не выходит?

— Сделать так, чтобы это существо хотя бы минуту постояло смирно! — кузнец в сердцах хлопнул ладонями по бокам лошади, та закономерно взбрыкнула, чудом не уронив незадачливого всадника.

— Ну посмотри на Эстель, у неё же выходит, — линны дружно обернулись к спутнице, уже пару минут вместо товарищей по путешествию изучавшей облака.

Эсти раньше ездите верхом не доводилось, но Рин сказал, что такой способ перемещения будет оптимальным, и спорить она сочла излишним. Слишком много разных спутников, слишком много поклажи… Рину виднее, походом заведовал всё же он, да и путешествие по поверхности её устраивало в любом формате. Пока Хима, редко покидающий пещеры, и не знакомый практически с наземной живностью, пытался совладать с лошадью — смирной и ко многому привыкшей, между прочим — Эсти со своей попробовала договориться словам.

Провела рукой по короткой шерсти, приблизилась к шее, и прошептала в нужной, как ей показалось, тональности, что понятия не имеет, что делать, но будет рада не мешать лошади самостоятельно следовать за остальными. Оклик товарищей застал линну в момент, когда она откинулась назад, оперевшись на руки, и любовалась холодным, серо-сизым позднеосенним небом. Лошадь её стояла смирно, договором с наездницей, по всему видимо, удовлетворившись.

— Забудь, — Рин молчал несколько секунд, но приличного комментария для посадки линны не нашёл, — Не делай как она. Давай объясню ещё раз.

— Давай, — Хима смотрел тоже с некоторой долей скепсиса, но куда равнодушнее. Фокусами Эсти его было не удивить.

Эстель пожала плечами и вернулась к небу. Отряд их вышел из Линнеи у одного из дальних коридоров, посреди широколиственного леса. Заморозки не успели затронуть его, но вокруг стало гораздо холоднее, чем во время визита Эсти в Страж. Готовящиеся к скорому приходу зимы клёны наполнили листву жёлтыми и золотыми оттенками, осыпали тропы. На верхушках крупных деревьев выточенные умелой рукой листья ещё горели, раскачиваясь на ветру, но ближе к земле ветви уже оголились — тёмные прутья на фоне золотого ковра под копытами и синеватого сверху казались скрытыми туманной дымкой. По небу скользили быстрые тонки облака. Пахло сыростью, прелой листвой, поздними яблоками. Тревога заканчивающейся осени будила что-то внутри линны. Хотелось задержаться в лесу подольше, вдохнуть больше ускользающих в прошлое секунд наедине с природой поверхности.

— Эстель? — Рин позвал линну снова, — Мы готовы. Едем?

— Да, — она вернулась в вертикальное положение, смесью мысли и движения коленями разворачивая лошадь к спутникам, — И, пока мы в дороге, расскажи мне больше о Тигли.

— Постараюсь, — Рин нахмурился, выстраивая в голове необходимые, с его точки зрения, факты, в некую последовательность, — Тигли — город среднего размера на западе, население около пяти сотен. Расположен на возвышенности, в отрогах горного хребта Тагт. Через город проходит река, ниже по течению впадающая в крупное озеро. Сторожевой и горнодобывающий пункт. Надеюсь, — он криво улыбнулся, — Торговым тоже станет.

— Почему бы и нет, — Эсти смотрела ярко, — Топь, конечно, необычный выбор для первого клиента, но нам есть, что им предложить.

— Будем верить, что этого окажется достаточно, — Хима поравнялся с товарищами, более-менее приноровившись к седлу.

— Хима, ты-то здесь какими судьбами? — Эстель до сих пор не выяснила этого у старого товарища, а вопрос был не пустым. Хима не перешёл в Ойлис, сохранив доверие к Фиде, и хоть с внуками и дочерью отношения и поддерживал, надолго покидать родную общину не любил.

— Прогуляться захотелось, знаешь, — он хитро подмигнул линне, — Разнообразить жизнь. А там видно будет.

* * *

Недоумение Эсти развеялось самостоятельно. Стоило странной кавалькаде линнов преодолеть огороженный заклятьями периметр и остановиться на мощёной площади Тигли, как Хима с Рином, на пару, скрылись в неизвестном направлении. Даже и не подумав объясниться, естественно. Рин, правда, что-то шепнул городской страже — и те взяли на себя заботу об остальных гостях. Смутно знакомый, совсем молодой линн шепнул Эсти, что в гротах под Тигли — прямо в небольшом, но очень удачно расположенном пещерном комплексе — за десять дней до собрания открылась новая жила. С неизвестной до сих пор рудой. Линна засмеялась, смутившийся в первую секунду провожатый линн — Отти — к ней скоро присоединился. Отрывать друзей от любимого дела, тем более и так после вынужденного перерыва, Этель не планировала, и легко согласилась на прогулку-экскурсию.

Тигли понравился Эстель. Очень понравился. Не как безумный, свободный Страж, не как праздничная, дышащая ностальгией Линнея и даже не как её любимая, уютная Айли. Тигли походил разве что на Вессель — в том смысле, что Эсти, случись такая необходимость, легко смогла бы здесь остаться. В городе пахло водой. Проточной, холодной, слегка йодистой водой. Эсти дышала свободно, полной грудью, и до бесконечности бродила между низких — её по плечи — каменных стен, выделяющих границы улиц. Вечерами с гор спускался туман, прятал пейзаж — леса, скалы и блеск озера вдалеке — укутывал полуподземные постройки, смешивал следы. Видимость пропадала уже не расстоянии вытянутой руки — и линна шла на звук. Добиралась вдоль течения до самого края города, усаживалась во влажный мох и смотрела назад, туда, где должен был оставаться центр Тигли — а виднелась одна только башня цитадели, с самым высоким шпилем.

Линны в городе подобрались под стать своему Старшему — Рину. Спокойные, прагматичные и эффективные. Неумело дружелюбные и добрые. Ненавязчивые. Им не нужны были советы Эстель -справлялись сами — но к стороннему мнению они были открыты, а с гостьей — учтивы. То есть, переводя на привычный язык, не мешали гулять до боли в ногах, и не досаждали мелочами, вроде этикета одежд для праздничных, бытовых и иных случаев. Несмотря на то, что пришла Эсти по делу, она к собственному удивлению отметила, что отлично отдохнула. Зима началась легко.

Иногда по утрам Эстель оставалась в цитадели — обители Рина и двери в подземные залы — где ей официально предложили поселиться. Чаще она предпочитала босыми лапами перебирать прихваченные заморозками прелые листья на границе Тигли, но в утро, почти три десятка дней спустя, захотела погреться у очага. Всего пара прогоревших от рассвета поленьев — и одиночество её нарушил Рин. Это было редкостью само по себе — пользуясь отсутствием других Старших и неотложных дел, линн почти всё время проводил в мастерских на нижних этажах. Однако, куда больше Эсти удивило выражение его лица — собранное, холодное, слегка напряжённое.

— Гости скоро будут здесь, — он сел в кресло, разгладил манжет, — Вечером они перешли дальний пограничный контур на западе.

Линна кивнула. Товарищ её делал всё, что считал необходимым, Хима к посыльным решил не выходить — он-то ехал изучать новый металл — а Эстель оставалась роль наблюдателя. Вместе с Рином выйдя к воротам, линна пропустила через глаза силу стихиалей — достаточно, чтобы разглядеть посланников.

Пятеро, три мужчины и две женщины, как один беловолосые, движущиеся в едином ритме и до боли похожие на самих линнов. С собой, помимо аромата зимнего леса, гости из Топи несли в Тигли липкий запах сероводорода и крови.

* * *

— Рин Ойлис, — линн коротко кивнул, обозначая приветствие, — Добро пожаловать в мои земли.

Он держался уверенно — твёрдо, жестко даже, смотрел прямо, и некоторую скованность его могли заметить только близкие знакомые. Эсти улыбнулась, привычно сместившись чуть в бок, и наблюдая за беседой со стороны. Гости, очевидно, старались вести себя благожелательно. Вполне вежливо поздоровались в ответ. Даже использовали язык линнов — не слишком похожий на их родной, судя по слишком аккуратной и выраженной мимике при разговоре. Мужчина, показавшийся Эстель чуть старше сотоварищей, вышел вперёд, представляясь сам и называя спутников.

— Винмар, старейшина второго круга, — клыков в улыбке древнего Эсти не заметила, однако чувство опасности от него исходило ярче, чем от иных её вполне зубастых родичей, — Я отвечаю за внешнюю торговлю Центральной Топи. Мои ученики, Гречи, — высокая худая женщина грациозно присела в книксене, — и Аршар, — на этот раз вперёд шагнул парень, по мнению Эстель не слишком давно вошедший в зрелость.

— Меня сопровождает Эстель, — Рин посмотрел в её сторону, и линна кивнула, — Пройдёмте внутрь.

Рин со старейшиной вошли в цитадель первыми, на ними последовали Гречи и Аршар, кажется дружные между собой, и двое оставшихся неназванными жителей Топи. Девушка пониже и покрепче, с пустыми алыми глазам, тащила багаж посольства, и в путешествие, кажется, была взята в качестве прислуги. Оставшийся древний, чуть менее чуждый линне, неопределённого возраста и рода занятий, продолжал молчать. Эстель замкнула шествие.

В сухом, хорошо протопленном и освещённом зале атмосфера быстро перешла от взаимного приглядывания если и не к дружелюбию, то к деловому тону точно. Или, может быть, и на линнов, и на древних одинаково подействовало наличие стола, кто знает. В определение подробностей грядущей сделки Эсти не только не вмешивалась, но и не вслушивалась. Древних интересовали достижения Миллена в сфере артефакторики, чуть меньше — плоды работы Ноллио и Ойлис над ядами, и, совсем немного, на сдачу — прямой экспорт сырья, добываемого в подземельях, в основном самоцветов и руд. Линна удовлетворённо отметила, что по-настоящему ценных ингредиентов гости не знали.

Помимо расценок обсуждалось создание регулярного, а в перспективе и постоянного, представительства. Старейшина и Гречи активно участвовали в обсуждении, Аршар чаще уточнял какие-то малозначительные детали, видимо касавшиеся его личных увлечений, алоглазая помощница так и не села за стол, застыв за креслом Гречи, а неназванный древний будто и не присутствовал при разговоре. К раннему вечеру коллективное мнение сместилось к перерыву, ужину и экскурсии по городу будущим утром. Гости удалились в отведённые им покои, Рин вышел на свежий воздух.

Эсти, неожиданно для себя, решила навестить Химу, и спустилась на подземный этаж. Кузнец, только что поместивший в жар несколько заготовок, обнаружился в привычном месте, у горна. Эстель всегда умела выбирать правильное время для визита.

— Как наверху? — Хима, по личному предвзятому мнению линны, имел глаза на затылке, как минимум в пределах своих залов.

— Нормально. До чего-то договорились, а в подробности я не вникала, — Эстель уселась на лавку у стены, вытянув, наконец, ноги.

— Мне тоже не интересно, — Хима тряхнул головой, откидывая с лица непослушную прядь волос, выбившуюся из-под повязки, — Рин способен договориться взаимовыгодно, а на случай неприятностей есть ты.

— Спасибо за доверие, видимо, — линна фыркнула скорее для порядка, в целом согласная с позицией товарища, — Расскажешь, что в таком случает тебя интересует? Новый сплав? Какая-то добавка, меняющая свойства материала?

— Лучше, — Хима сел напротив, добыв из какого-то ящика флягу, и сделав хороший глоток. Впрочем, от линны не укрылся промелькнувший в его глазах блеск, — Принципиально новое сырьё. Тяжелее, плотнее, сложнее в обработке. Зато какой эффект! Прочность, долговечность, заточку, судя по всему, держать будет отлично… Но ты этого не слышала, — Хима широко улыбнулся, глядя на линну, — Пока что это эксперимент. Не уверен, когда результаты можно будет представлять широко.

Эстель вспомнила слово, остановилась, хлопнула себя по лбу и захохотала уже на лестнице наверх. Хима добрался до железной руды, и имел все шансы в очередной раз сдвинуть прогресс линнов в сфере металлургии. Ей определённо хотелось увидеть плоды его трудов.

— Веселишься? — на половину пролёта выше, на площадке у выхода на галерею, стоял Рин.

— Посмотрела на вашу с Химой работу. Интересно.

— А смеёшься почему? — линн недоверчиво покосился на неё, пропуская в дверях. В помещении обоим линнам не сиделось.

— Долго не могла вспомнить слово, — линна скользнула на улицу, подставила лицо ветру.

— И? — Рин следовал за ней.

— Железо. Вы нашли железо. Неважно, — линна покачала головой, глядя на озадаченное лицо соплеменника, — Скажи лучше, что думаешь о наших гостях.

— Вроде бы ничего неожиданного, — брови линна сошлись на переносице, — Мы в Ойллис практически полностью угадали, что именно они попросят у нас, даже объёмы ожидаемые. Только вот их предложение… Вместо обмена, как обычно бывает у нас, они предлагают расплатиться какими-то универсальными единицами. Которые потом можно обменять на что-то нужное не только у этих древних, а в Топи в целом. Это нормально, как тебе кажется?

— Деньги, — Эстель понимающе закивала. Неудивительно, что древние успел их изобрести, совсем не удивительно, — Это вполне классическая концепция, достаточно эффективная. Сотрудничать на таких условиях можно. Правда, это значит, что вам пора усовершенствовать свою экономическую систему.

— Надо, значит усовершенствуем, — Рин хмыкнул удовлетворённо.

Скоро он вернулся под защиту стен, а Эсти, довольная успехом и самостоятельностью друга, продолжила прогулку. По галерее — и дальше, к крепостной стене, наверх, от башни к башне. Шла, тихо дыша свежим воздухом, пока не оказалась на высокой площадке, над всем городом. Выше только шпили. Прямо над её головой, например, тянулся к небу верх гостевой башни, а из приоткрытого окна лилась еле слышная речь на незнакомом, грубоватом языке. С длинными словами, обилием чередующихся согласных и резкими вставками тянущих гласных.

Похоже, гости полагались на свой странный, неизвестный язык, и совсем не старались говорить тише у окон. Эсти напрягла слух, немного меняя конфигурацию ушной раковины, позволила словам проникать в мозг — почувствовала, как бегут сигналы по нейронам, образуются новые связи, отыскиваются в глубинах самосознания знакомые повторы, буквы, слоги, грамматические конструкции… Начинает обретать смысл чужая речь.

— Ты думаешь не о том, братец! — звонкий самоуверенный и недовольный голос принадлежал Гречи, — Какая разница, как они устроены? Мы пришли не за этим.

— Как же так, дорогая сестра, — Аршар вполголоса засмеялся. Тон его был глубок и переливчат, — Мы ведь исследователи, не забыла? Где же твой интерес?

— Не при первой же встрече, — Гречи заговорила тише, и Эстель как наяву представились её сложенные под грудью руки, — Ты всегда был слишком нетерпелив.

— Зато ты излишне разумна. Подумай, какая могла бы выйти польза?

— И какая же? — в голосе женщины проскользнула игривость.

— О, только представь получше, — Аршар начал заметно вытягивать гласные, — Такая необычная генетика, такое разнообразие. Представь, что будет, если добавить их гены… пусть бы твоей помощнице?

— Хватит, — Гречи мгновенно переменилась, — Это я обсуждать не намерена.

— Как жаль, — древний, в отличии от спутницы, тона не изменил, — А как думает сама Сильд? Хотела бы быть более полезной своей госпоже, а?

— Сильд, выйди, — голос женщины стал железным.

Послышался звук затворяемой двери, какие-то шорохи, возня. Эсти думала уже, что ничего больше не услышит, однако разговор продолжился спустя несколько минут, с того же места, будто ничего и не случилось.

— Я и не говорю, что эксперимент нужно проводить именно на ней, — Аршар, несмотря на произносимые слова, звучал довольно, — Я даже не настаиваю на чём-то поспешном. Но разве тебе самой не хотелось бы узнать больше? Раз уж наш молчаливый спутник делиться информацией не спешит.

— Хассел никогда не делится информацией, — Гречи цокнула, — Да и старейшина хочет начать с торговли. Остальное потом, когда придёт время.

— Когда придёт время, — Аршар почти мурлыкнул.

— Прекрасно, — третий голос зазвучал почти над головой Эстель, будто даже снаружи башни. Линна не стала поспешно разворачиваться, — Ещё прекраснее было бы, если бы вы закрывали окна.

— Да кто нас поймёт, — усмехнулась женщина.

— Я же понимаю, — в спокойном вроде бы голосе, судя по всему, принадлежавшему как раз Хасселу, чувствовалась тихая угроза. От комментариев древние воздержались, однако рамой хлопнули.

Эсти глянула наверх — по стене, черепице, ставням. Между крышей и облаками обнаружился древний, промолчавший всю встречу. Он странным немигающим взглядом смотрел на линну, вопреки гравитации удерживаясь около окна практически перпендикулярно земле. Эстель, повинуясь неизвестному порыву, помахала ему рукой. Хессел, моргнув однородно чёрными глазами, кивнул ей в ответ, мотнув чуть удивлённо головой, и скрылся от свидетельницы за башней.

* * *

Ещё несколько дней древние гуляли по Тигли в сопровождении Рина. Обсуждали минералы, улыбались, вели себя культурно. Аршар и Гречи не спорили со старейшиной, Хесел не пытался говорить, никак не вспоминая спонтанную ночную встречу с линной. Эсти расслабилась даже, честно оставив торговлю Рину. Когда он, относительно поздним вечером, нашёл её во внутренних покоях крепости и, тяжело вздохнув, опустился на диван рядом, Эсти поняла, что всё закончилось. Переговоры завершены, древние покинули пределы Тигли. Мгновенное сканирование пограничных заклинаний подтвердило её догадки.

— Уехали, — кивнул Рин, тоже почувствовав колебание энергетического фона у барьера.

— Хорошо, — Эстель слишком спокойно было, чтобы добавлять в голос эмоции. Да и усталость разом накатила.

— Спасибо, — у Ойлис тоже, кается, сил не было даже на сарказм, — Как думаешь, им можно доверять?

— Ни в коем случае, — Эсти криво улыбнулась, — Они попробуют предать нас при первой же возможности. Попробуют. А наше дело этого не допустить. Торговать с ними, как с временными партнёрам, тем не менее можно, — помолчала минуту, — Подумай о создании своей денежной системы. У тебя должно получиться.

— Надо — сделаем, — повторил свою излюбленную присказку линн, — Опиши мне подробнее эту концепцию.

Эстель кивнула снова, утроилась удобнее — скрестила ноги и оперлась спиной о подлокотник. Начала рассказ — слова будто без её участия претекали на язык не из памяти даже… Эсти не знала откуда. Замечала только, что чем больше говорила, тем тяжелее становилась голова, и тем сильнее поникали плечи. Под конец монолога она откровенно зевнула. Выдавила из себя последнюю пару необходимых фраз — не поняв даже, о чём именно, и погрузилась в сон. Тихий глубокий сон без сновидений. Давно пора было.

С утра — Эстель бросила взгляд на окна, убедившись, что спектр света соответствует восходящему солнцу — линна чувствовала себя отлично. Удивительно отдохнувшей, даже тело не ломило, как бывает, если заснуть не там или не в той позе. Из приоткрытого окна в дальнем углу залы тянуло зимней свежестью, снегом, и как казалось линне — чистым небом.

За дверью что-то грохнуло, упало, кто-то ругнулся. Эсти навострила уши, поднялась с дивана, по пути поднимая с пола упавший плед, и направилась в сторону коридора. Добраться до двери она, впрочем, не успела — та распахнулась сама, явив линне довольного Химу. С — кто бы сомневался — мечом наперевес.

— Ха! — при виде подруги он издал странный звук, совмещающий удивление, радость и превосходство.

— Доброе утро, — Эсти головой покачала, отступая обратно в комнату и освобождая дорогу кузнецу.

— Ещё какое! Умеешь выбрать момент, чтобы проснуться, хитра. Я собирался будить тебя сам, хоть Рин и возражал, а так и делать ничего не пришлось. Посмотри, ты же хотела!

Сородич протянул линне меч. Новёхонький, со свежей заточкой, отлично сбалансированный, и как всегда лежавший в руке превосходно. Пара пробных движений — Эсти показалось, что в это оружие вполне можно влюбиться — и линна почувствовала лёгкий подвох.

— Железо, — сама для себя проговорила она, удерживая меч горизонтально. По клинку бежала тонкая нить узора — знак мастера.

— Да! — Хима был горд собой, — Осилили наконец. Больше года с Рином думали, что да как делать лучше, и закончили в конце концов. Этот меч — первый из безукоризненных. Для тебя.

Эстель кивнула, который раз касаясь действительно прекрасного лезвия. Отпустила, как потерявшие актуальность, мысли о торговле, которая очевидно началась без неё, и о новостях, которых она не сообщала друзьям, получается, даже больше года. Вдохнула, улыбнулась, и сказа то единственное, что в голове обнаружилось искреннего.

— Спасибо, Хима, — да, то, что нужно, — Великолепное оружие.

Айли встретила Эстель — пусть сначала задержавшуюся, а после явившуюся без предупреждения — светлой, яркой и удивительно тёплой осенью. Когда это Эсти, если подумать, приходила в ожидаемый срок? Никогда. Речная долина между холмов думала так же — и не обижалась. С последнего холма линна разглядела крылья старой мельницы, и теперь, пусть и спустилась в пролесок, точно знала, что дорога почти завершена. Не спешила уже, с удовольствием ступая ногами по наполовину ушедшим в землю камням.

Когда-то давно — так давно, что природа начала поглощать следы, а линна забывать названия — здесь проходил широкий тракт. Время затёрло его, сместило тропы линнов в сторону, и от некогда людного пути не осталось даже обочин — все травой поросли. Эстель и сама выбрала этот путь случайно — он всего лишь оказался ближе — и теперь была рада. Старые камни в глине, одеяло мхов и папоротников под елями по сторонам, редкие просветы полей. С них тянуло тёплым воздухом и ароматом поздних трав.

Эсти обогнула по тропе молочно-зеленоватый приток реки, миновала старое, давно высохшее, но крепкое дерево с побелевшим стволом, через заросли малины добралась до другой речушки. Усмехнулась тихо, обнаружив посреди кустарника, в отдалении даже от старого тракта, верстовой столб. Кто знает, сколько он простоял здесь в уединении. По узкому, но крепкому, недавно обновлённому мостику линна перебежала очередное русло, выбралась в знакомые поля. До деревни оставалось всего ничего.

Странная в тот год выдалась осень. Эстель, покидая Тигли в самом её начале, никак не могла поверить, что не просчиталась в датах ещё раз — потому что вокруг неё плескалось лето. Ближе к осеннему равноденствию удушающая жара наконец спала, воздух ночами свежел и пах осенним холодом, но листья вот опадать и не думали. Некоторые, отвечая просьбам особо чувствительных линнов, пожелтели, но за ветки держались крепко. Спелая калина соседствовала с абсолютно свежими, зелёными клёнами, плодами бересклета и маргаритками, ударившимися в повторное цветение. Сухо было, тепло и непривычно. Но очень живо. Эстель не чувствовала в изменившейся погоде опасности, а потому наслаждалась новым подарком этого слегка безумного мира.

На входе в Айли было пустынно. Вечер только начинался, но Эсти хорошо слышала треск пламени на поленьях и радостный гул в дальней части поселения, у мельницы. Линны определённо праздновали. Эстель отметила немного наивное, но искреннее очарование, с которым сородичи её — несущие в геноме силы стихиалей — отмечали традиции, которые её тянуло назвать языческими. Впрочем, не так сильно они ошибались, танцуя у огня и принося жертвы полям. Стихиали этого мира следовали закону классическому, и помогали тем, кто сильнее их — и имеет власть — или же своим. Младшим братьям и сёстрам, не забывающим поддерживать добрые отношения.

Эсти плеснула в лицо свежей водой, потрясла мокрой уже головой, отгоняя чересчур лиричное настроение, и свернула к первому же дому, откуда слышались голоса линнов. Её узнали. Несмотря на частые отлучки и долгие периоды сна, в Айли Эстель появлялась не реже, чем раз в десятилетие. Сайли, на ходу жевавший бутерброд и не забывавший раздавать поручения, вкратце обрисовал Эсти текущие традиции дня равноденствия в конкретно этой части общины Ойлис. Сообщил и о том, что гостей в это раз больше обычного — из соседнего крупного города, недавно склонившегося на сторону Ниири, прибыли линны, интересующиеся порядками общины. И — завидев поодаль тех самых гостей — призывно махнул им рукой, приблизился, и оставил их с Эсти в одной компании. Общаться.

— Хитёр парень, уважаю, — Аттинэ, глава города Атти и новый последователь Ойлис, добродушно усмехнулся.

— У него много дел, — Эстель тоже оставалось только головой качать вслед находчивому линну. Заметно повзрослевшему, разобравшемуся с внутренней печалью, а заодно и растерявшему остатки стеснения.

— Как будто он сильно возражает, — голос у линна был громкий, но добродушный.

— Совсем не возражает, думаю, — Эсти усмехнулась, — Какие планы на вечер?

С Аттинэ Эстель была знакома совсем немного, но линн ей по-хорошему нравился. Что-то неуловимое роднило его с Химой. Происходя из второго поколения линнов и будучи, соответственно, младше большинства глав общин, он, тем не менее, казался старше и опытнее. Прямой, уверенный, спокойный — и с хитринкой на дне густых, насыщенно-оранжевых глаз. Веселиться глава города, недавно заключившего политический союз, любил и умел не хуже Вестэ. Эсти собиралась присоединиться.

Начав с этой мысли и позволив урагану праздника, закручивающегося вокруг, подхватить себя, линна сама не заметила, когда оказалась втянута в хоровод. Небо успело налиться глубоко-синим, костры разгорелись во всю силу — до самых звёзд искры дотягивались. За спиной и по сторонам, за периметром их взявшегося за руки круга, хлопали фейерверки — Эстель запомнила, что необходимо объяснить соотечественникам правила обращения с порохом. Потом. Линны общины Ойлис чествовали огонь. Откуда-то пахло яблоками, мёдом и хмелем. Хлебом и ягодам.

А их хоровод — цепь из двух десятков линнов, обнимающая самый крупный костёр, всё двигалась и двигалась, то расширяясь, то напротив приближаясь к пламени. Кто-то за спинами их присвистнул предупреждающе, промелькнуло что-то над головами, упало в осенний пожар, разорвалось снопом золотых искр. Взвизгнули и запели ещё быстрее струны в толпе музыкантов. Цепочка линнов распалась, весело смеясь, кто-то отпрянул назад от острых огоньков, а Эсти осталась на месте. Увидела на миг сквозь огни тёмные глаза Мэйли.

Почувствовала руку Аттинэ, всё время стоявшего в хороводе справа от неё и не отступившего теперь. Линн развернулся к ней, подмигнул почти игриво, поймав чужой ответный взгляд с той стороны костра, и, протянув Эстель венок — кленовые листья, колосья, рябина — исчез среди сородичей. То, что ещё недавно было кругом, превратилась в бурлящую компанию пар, троек и одиноких линнов, танцующих кто как мог. Эстель вдохнула ночной воздух, почувствовала жар во всём теле, набросила подарок Аттинэ на голову, и сама закружилась, не собираясь слишком быстро покидать праздник.

В какой-то момент, почувствовав присутствие и распахнув глаза, Эсти обнаружила Мэйли. Они так и не успели поговорить — линна даже затруднялась посчитать, с какого момента — но и посреди танцующей толпы место было неподходящее. Линн, впрочем, разговаривать и не стремился. Протянул руку — она согласилась, конечно — и закружил дальше.

К краю площади они выбрались позже остальных. Другие танцоры успели смениться минимум дважды, отходя к столам за напитками или просто выдыхая, наблюдая со стороны. У линны тоже начинали гудеть ноги, так что передышке она была рада. Отдышавшись немного и вглядевшись наконец в лицо Мэйли — он отзеркалил её движение, так же склонив голову к плечу — Эсти поймала себя на абсолютно хулиганской мысли. Подцепила чудом уцелевший венок, сняла, и лёгким движение набросила на Мэйли.

Получилось немного криво — колосья зацепились за левый рог, а кленовый листочек оказался опасно близко к глазу, но линна всё равно кивнула удовлетворённо. Зрачки Мэйли сузились, будто в удивлении, но через какое-то мгновение он расплылся в широкой улыбке, привычно обнажая клыки. На периферии Эсти заметила аплодирующего Аттинэ и рассеянно-смущённого Сайли. Подумать о поведении товарищей, впрочем, линна не успела. Мэйли подхватил её руку и потянул куда-то, подальше от сородичей, в сторону мельницы.

Пальцы его отдавали необычным теплом, почти горели — совсем не так, как у первых линнов после пробуждения у Озера. Тогда тепла их виду не хватало, копить и сохранять приходилось каждую его каплю, а в иные времена и вовсе становиться хладнокровными — в буквальном смысле. По привычке Эсти винила в холоде подземные пещеры. Может, дело было и не в них, но теперь, на поверхности, между еле ощутимым, но присутствующим теплом почвы, жаром костров, достающим даже до полей на самой окраине Айли и просто жаром, Эсти не могла представить, что ошиблась.

Или дело было в Мэйли? Линна не понимала причин его порыва. Вернее того, почему возник он сейчас — всё же знакомы они были давно, и взаимную симпатию игнорировать было бессмысленно. Как бы там н было, Эсти и не думала возражать. Мэйли нравился ей. Вместе со своими горячими руками, сильным телом, светящимися во тьме глазами, острыми клыками и колючим венком, зацепившимся за рог. Он почти не кусался, Эсти почти не меняла свойств тела на более растительные. Долину медленно затягивало туманом.

Эсти сидела на досках, переброшенных через один из бесконечных притоков реки, опустив ноги в холодную воду и плечом опираясь о спину Мэйли. Ступни немного пощипывало. Осока, на которой они устроились, хоть и отличалась мягкостью, при неаккуратных движениях резалась. Осенний, довольно поздний, но всё ещё по-летнему тёплый рассвет подкрадывался с востока. Туман становился голубоватым, отсветы так и не прогоревших огней меньше бросались в глаза. Смолк шум праздника в Айли, проступили в наступившей тиши голоса птиц и журчание воды. Линн потянулся, зевнув, поднялся на ноги. Протянул руку Эсти и клыкасто улыбнулся.

— Пойдём?

— Пойдём, — линна усмехнулась, принимая помощь, и вместе с Мэйли направилась к мельнице. Теперь — с другой стороны. Вот и поговорили. А ещё от внимания Эсти не укрылось, что неоднократно за ночь пострадавший кленово-рябиновый венок Мэйли прихватил с собой.

* * *

— Вспомнила!

Эстель резко села, покидая сон. Мэли рядом зашевелился, вопросительно промычав что-то неразборчивое. Солнце заглядывало в окно под потолком, в его лучах танцевали пылинки. Пахло травами и сеном — которое в Айли, во-первых, хранили, а во-вторых, хранили здесь.

— Город, — линна развернулась у протирающему глаза Мэйли, оперлась на руку, пройдясь пальцами по снопу под ними, — Белый город на зелёных холмах у моря.

— Понятнее не стало, — линн тоже сел, поднял смятую рубашку, служившую ему подушкой, — По крайней мере, я таких не помню.

— Никто не помнит, — Эсти откровение Мэйли не смутило, — Я и сама забываю. Не всегда понимаю, что забыла что-то, а если и понимаю, то не могу вспомнить, что именно. Но сегодня точно уверенна. Город. Прямо перед глазами стоит.

— Можно попробовать отыскать, — линн снова развалился, здраво рассудив, что спешить некуда, а одежде хуже уже не станет, — Диспозиция?

— Побережье, — Эстель улыбнулась печально, — Только не нашего моря. Ни одного из наших морей. Я видела его всего однажды, может и вовсе во сне… Но это хороший знак.

— Хорошо, — он сверкнул чёрными глазами, — Тогда пусть будет… как ты говоришь?

— Белый город, — линна склонилась на бок, раздумывая над необходимостью пары корней или, может быть, соцветий.

— Белый город, — Мэйли ответил эхом, потянулся к ней, но остановился, на секунду позже линны услышав стук в дверь.

— Ни одной спокойной ночи, да? — он нашёл теперь рубашку Эстель, протянул линне.

— Я всё слышу, — по улице разнёсся громкий и до крайности довольный голос Аттинэ, — И, между прочим, уже полдень, так что технически ты не прав. Выходите, ждём.

Аттинэ, высказав, что хотел, оставил дверь мельницы, но ушёл не далеко — Эсти чувствовала его в паре десятков шагов. Мэйли тихо фыркнул. Линна засмеялась, кое-как заправив рубашку и спрыгнув на пол. Праздники линнов никогда не заканчивались одним днём. Эсти первой выбралась на свет — яркий, тёплый и почти слепящий. Золотистый, солнечный свет надземной части этого мира.

Эстель участвовала в торжестве и дальше. Правда, не так активно, как накануне. Больше сидела на крышке старого, давно пересохшего колодца, удачно расположенного рядом со всё той же центральной площадью Айли. Сородичи её пересчитывали урожай, готовили повозки и подвалы, смотрели на количество жителей и пекли пироги. Сайли принёс ей кусочек — с мягким сыром и яблоками — посмотрел на неё немного ожидающе, но на вопросительный взгляд линны вместо уточнения предпочёл отойти. Кажется, смущённо. Хотя было бы с чего… Аттинэ в какой-то момент тоже приблизился. Похлопал по плечу, постоял рядом, догрызая позднюю грушу.

— А праздники у вас вполне ничего, — он широко улыбнулся и, чтобы не выбрасывать огрызок, втянул его в ладонь, перерабатывая в дополнительные калории, — Вполне в моём вкусе.

— Согласна, — разве Эсти могла спорить, если и сама раз за разом предпочитала общество общины Ойлис, — Но так не везде, как ты должен помнить. В Линнее даже внутри этой же общины всё может быть иначе.

— А точно ты не знаешь, значит? — Аттинэ хохотнул.

— Нет, конечно, — Эстель к таким вопросам привыкла давно и уже почти не дёргалась, — Я не принадлежу к Ойлис, и об их внутренней жизни знаю не всё.

— И вступать, как я понял, тоже не собираешься? — линн выглядел заинтересованным.

— Нет. Не думаю, что мне стоит вступать в любую из общин. Разве что свою создать, да повода пока не находится.

— Ясненько, — Аттинэ хмыкнул, тряхнув головой, — В любом случае дела столицы меня интересуют мало. Мой город рядом с этой местностью, а здесь хорошо. Правильно выбрал.

— Мне тоже кажется, что вы впишитесь.

Линна проводила сородича взглядом. Прислушалась к ощущениям — и, вместо того, чтобы повернуться, откинулась назад. За спиной, естественно, вместо пустоты оказался Мэйли. Руки обвили талию Эсти, притягиваю вплотную, по шее, от ключицы до уха, скользнуло тёплое касание, на мочке несильно сомкнулись острые зубы. Аромат лесной земли, крепкого чая и, отчего-то, металла, окутал линну.

— Как Аттинэ? Не успел пожалеть о своём решении? — Мэйли говорил тихо, никто со стороны не смог бы подслушать их диалог.

— Хитрит, — Эсти расслабилась в объятиях, — Но не по поводу общины. Что-то по мелочи, наверное, ну или ему так кажется.

— Это сколько угодно, — линн усмехнулся, — Каждый второй такой.

— Не каждый первый? — Эстель всё же повернула голову, почти столкнувшись с Мэйли носами. Он улыбнулся, наклонив голову.

— Исключения попадаются. Некоторые в Ойлис — вполне неприятные личности, и не стараются это скрыть.

— Не могу припомнить, — не то, чтобы она действительно думала о не лучших представителях расы. Особенно пока свет играл на причудливо смешавшихся рыжих и белёсых прядях линнов, присутствующих в моменте.

— Просто ты слишком хорошо к ним относишься, — Мэйли тоже тему развивать не планировал. Глаза его, и без того тёмные до черноты, стали ещё глубже и ярче.

— Как думаешь, — Эсти перехватила ладонь Мэйли, переплела пальцы, — Они в состоянии пересчитать оставшиеся корзины самостоятельно?

— Ещё как способны, — линн отступил от Эстель, улыбнувшись краешком губ, обошёл колодец и подал ей руку, — Прогуляемся?

В этот раз и Аттинэ, и другие жители Айли, беспокоить их сочли излишним.

* * *

Ни один праздник не продолжался вечно. Эстель вздыхала печально, вспоминая об этом накануне очередной дороги, ведущий не к созданию новых воспоминаний об Айли, но в целом с таким порядком вещей была согласна. Равноденствие прошло, мир сдвинулся в сторону зимы, свернул к весне, и продолжил вращаться дальше. Всего несколько лет — и смазанное предчувствие, объединившись с ногами, принесло Эсти в столицу.

Линнея не то, чтобы сильно изменилась. Дома стояли на местах, общины соревновались в достижениях, линны колдовали и здоровались с Эсти. Но вот детали… Небольшие, незаметные почти — только не привыкшими глазами после долгого отсутствия заметишь — но подробности быта подземных детей менялись. В этот раз Эстель, несмотря на полумрак подземного города, различала… цвета. Новые оттенки, несвойственные линнам узоры, украшения и фасоны.

— Контакты с другой расой не прошли бесследно, — резюмировала линна на исходе второго часа прогулки по абстрактным маршрутам.

— Разумеется. Мне кажется, это закономерный процесс, естественный, — Ириэ, как в давние времена приютившая подругу, с утра решила составить Эсти компанию, — Мы учимся чему-то у них, они чему-то у нас.

— Хотелось бы верить, что они у нас научатся бережности, — линна зло фыркнула. Общение с очередным посольством Топи не принесло ей радости.

— Ты права, общество у них жестокое по отношению друг к другу. К чужакам и подавно, как мне кажется, несмотря на их внешнюю доброжелательность.

— Они хорошо умеют скрывать эмоции. И ждать, — подслушанный в Тигли диалог молодых древних Эсти подруге пересказать успела.

— В последнем хороши и мы, — глава Миллена сверкнула чароитовыми глазами, — Линны в готовности, осмотрительны и осторожны, а пока древние соблюдают договора, мы набираемся опыта.

— Не в селекции, надеюсь, — Эсти ворчала себе под нос, но спутница её услышала и звонко рассмеялась, спугнув проходившего мимо последователя Ноллио.

— В основном приёмам торговли, если подумать, — продолжила Ири, успокоившись, — Например, оказалось совершенно не выгодно поставлять в Топь минералы. Гораздо лучше производить из них что-то у нас, в пещерах, и продавать уже результаты трудов. Большим спросом пользуются красители. У древних в почёте живопись, ты знала?

— С их-то ландшафтами? Не представляла.

— Довольно мрачно выходит, соглашусь. Однако, с расширением палитры — нашими стараниями — стало выходить гораздо приятнее. Примеров, к сожалению, я не сохранила.

— Может и к лучшему, — Эсти усмехнулась, — Не уверена, что готова к подобным зрелищам.

— Умеешь вовремя отказаться, — Ириэ спрятала усмешку в уголках глаз, — Что ещё из не входившего в первое соглашение… Ювелирные изделия, пожалуй. Не амулеты и артефакты, просто что-нибудь красивое.

— Это я понять могу, — Эсти вслед за линной свернула на улицу, ведущую к ратуше, — А как с обменом идёт? Уже выбрали универсальные единицы?

— Да, — Ири кивнула задумчиво, — Твой протеже, Рин, очень помог с этим.

— Какой же он мой? — Эсти искренне удивилась, — Он прекрасно справился со всем сам, я только следила, чтобы Топь не делала глупостей. А они и не планировали, как оказалось.

— Как бы там ни было, — Ириэ продолжала говорить автоматически, мыслями витая в другом месте, Эстель видела это по мимике, — Он сумел найти ресурс, одинаково ценный и не слишком распространённый и у нас, и у них. Теперь деньги приравнивают к весовому эквиваленту одной из разновидностей природных кристаллов… Ты знаешь смысл, я думаю.

— Конечно. О чём задумалась?

— Эстель, — Ириэ Миллен остановилась посреди мостовой, разворачиваясь к спутнице, — Мне не хочется быть назойливой, но тебе придётся принимать участие в этой современной экономике. Как показал опыт, прожить без общины можно, а вот без денег это скоро станет куда сложнее, — под конец голос Ири наполнился неприятной, полуподавленной горечью.

— Я уже думала об этом, — Эсти вздохнула, призывая в голос серьёзные ноты, — Мне не нравится идея жить на правах, отличных от других линнов. Вне зависимости от того, ты, Крейн или кто-то другой вынужден будет это компенсировать. У меня есть Вессель. Придумаю что-нибудь.

— Прости, — Ириэ тоже сделала глубокий вдох, пряди распущенных волос скользнули по лицу, — Я всё время забываю, что эта экономика была твоей идеей. И что ты вполне в состоянии думать заранее, если хочешь.

— Я и сама забываю, не переживай.

— Как скажешь, — линна подняла глаза, позволив себе лёгкую, усталую улыбку, — У тебя уже есть идеи?

— Ты, кажется, говорила о красителях? — Эсти снова вернулась в привычную, смешливую ноту, — Они ведь бывают не только минерального происхождения, но и растительного. Посажу кое-что.

— Звучит многообещающе. Ты всегда любила растения и умела использовать их не классическим образом, — Ириэ подхватила линну под локоть, возобновляя движение.

— Ещё бы. Не волнуйся, тебе результат я покажу до того, как начну распространение.

— Договорились. Кстати, пусть дело это и важное, заниматься им буквально сейчас не обязательно, как мне кажется. Я хотела поговорить заранее, на всякий случай. А так, внутри общества, при контактах линна с линном, а не общины с общиной, деньги ещё не используют. Несколько лет в запасе есть.

— Всего несколько лет. Раньше речь шла о столетиях, помнишь? Чем дальше, тем быстрее линны адаптируются.

— Это же хорошо? — Миллен повела бровью.

— Конечно. Но приходится привыкать к изменениям, которые наступают быстро, — Эсти как обычно фыркнула. Крейн утверждал, что это долгое пребывание в лисьей шкуре оставило свой отпечаток.

— Не так быстро, как тебе кажется, — Ири была сама безмятежность, — Просто ты много спишь.

— Да? — линна подозрительно покосилась на острое ушко Ириэ, блеснувшее в свете факела, — А что у тебя, в таком случае, в ушах?

— О, ты заметила, — Миллен поднесла к мочкам ладони, — Это серьги. Вроде ерунда, ни малейшей практичности, но мне нравится.

— Красиво, — кивнула Эсти, — Расскажи-ка, как они крепятся.

* * *

— Рин!

Эсти бесцеремонно ворвалась в столичный дом Тигли, забыв не только предупредить о визите, но и постучать. По мнению всё того же Крейна, этого она нахваталась у Вестэ.

— О, Хима, здравствуй, — линна заметила немного ошарашенного кузнеца, чудом успевшего уклониться от хлопнувшей о косяк двери, и кивнула приветственно, — Рин тут? Он мне нужен.

— Я понял. На два этажа ниже, — Хима указал направление, не вдаваясь в подробности, и уже после того, как Эстель скрылась за поворотом, тихо прошептал в бороду давно ставшее привычным слово, — Молодёжь.

Сын Ниири обнаружился в мастерской. Чего-то подобного линна и ожидала, так как успела выяснить у Ириэ оперативную сводку. Оказалось, в рамках торговых отношений посланники Топи неоднократно посещалии Линнею, а организовывать эти визиты назначили как раз Рина. Линн был не в восторге от необходимости всё чаще покидать Тигли, однако ответственность свою, как автора идеи, признавал.

Дабы не заскучать в столице, в свободное время он увлёкся обработкой камней. Тех самых, не подходящих для наполнения магией, и не несущих никакого смысла, кроме декоративного. Поначалу увлечение его казалось безобидным хобби даже деду. Но прошло немного времени, и творения его начали пользоваться спросом — сначала у Гречи, а после у линнов, с удовольствием перенимавших стиль одежды древних. К настоящему моменту он стал самым востребованным ювелиром, не считающим это дело основным и не состоящим в соответствующей гильдии, на всю Линнею.

— Эстель? — линн поднял голову от станка, — Ты рано. Обычно чаще раза в пару десятилетий ты не заглядываешь, а мы виделись всего четыре года назад, если я не прав. Случилось что-то?

— Страшного — ничего, — честно ответила Эсти, в душе радуясь прорезавшемуся у Рина характеру, пусть и немного саркастичному. Язв в её окружении всегда было много, так уж повелось, да и сама линна не являла собой образец хороших манер.

— Тогда чего ты хотела? — лицо Рина стало более приветливым и расслабленным.

— Раз уж ты спросил, — линна широко улыбнулась, — Вот. Я нарисовала.

Рин взял протянутый свиток, изучил пристально, и расплылся в широкой усмешке.

— Понравилось, да? — он, очевидно, был горд собой.

— Да, — Эсти кивнула, — Так блестят красиво! У Ириэ видела, — предупредила она вопрос мастера, — Сделаешь?

— Конечно, — глаза линна горели ярко и тепло, — Как не порадовать старого друга.

Эстель всё же выбралась в Вессель. Не стала пренебрегать советом Ири, во-первых, а во-вторых, сама бы предпочла жить более независимо. Если в мире, творимом повзрослевшими сородичами, это значило собственное производство как источник дохода, значит так тому и быть. У Эсти всерьёз оказалась припасена пара замечательных, перспективных идей на этот счёт. Красители, о которых она успела рассказать подруге, лекарственное сырьё из тех же растений… Эсти, несмотря на подземную природу, даже спустя сотни столетий любила флору надземного мира больше минералогии пещер. В конце концов, размышляла она, всегда можно начать разводить лошадей. Сейчас они интересовали в основном жителей Топи, но это пока. Доберутся до торговли люди — и счастливы будут хорошим скакунам.

Проблема всех этих грандиозных планов, собственно, состояла только в одном. Чтобы линна не задумала воплотить в жизнь, ей требовались помощники. В одиночку невозможно было сделать ровным счётом ничего. Разве что идеи соплеменникам продавать, но это не устраивало саму Эстель. Помимо того смутное, малооформленное ощущение, которому линна привыкла доверять, не советовало ей надолго покидать столицу. Пара дней вдали от Линнеи — и её тянуло назад. Очевидно и довольно сильно. Да и роман её, внезапно развернувшийся в Айли, не добавлял желания носиться по окраинам десятилетиями.

В один момент Эсти решила, что бесконечно это продолжаться не может. Нужно хотя бы навестить свой собственный дом — надышаться вдоволь его чудным, вечно-весенним, влажным воздухом — а там и смотреть, что делать дальше. Остановившись на этой мысли, и для скорости обернувшись птицей, линна выбралась за пределы главного подземного города. Несколько дней быстрого полёта — тела линнов, к счастью, в какой бы то ни было форме, способны были питаться самыми разнообразными материями — и на горизонте возник тёмно-хвойный лес, баюкающий Вессель. Тут линну и ждал сюрприз.

Так уж вышло, что Эстель за века привыкла считать себя единственной взрослой линной без общины. Смирилась с шуточками Крейна, обожавшего эту тему, и взглядами Ири. Однако, сородичам удалось удивить её. Вессель жил. Она чувствовала присутствие нескольких десятков линнов — видела их следы на дорожках сада и печной дым над трубами, слышала дыхание и смех, не нарушающие ритма замка. И линнов этих Эсти никак не могла назвать членами известных ей общин. Они иначе двигались, иначе звучали, иначе дышали и создавали магию иных цветов. На каменные плиты одного из немногих мощёных дворов она опустилась заинтригованной. Перевернулась через плечо, возвращая телу привычные линнам черты, уселась на бортик фонтана. Засмеялась светло и легко — просто от того, как хорошо оказалось в черте Весселя.

Навстречу ей, из какого-то хозяйственного корпуса, вынырнул всего один линн. Зато хорошо знакомый. Анри, вообще-то, числился в общине Кэнт, и был приглашён Эстель в замок на время добычи минералов для Пустоты — вообще-то, давно завершённой, и опробованной Эсти на пару с Вестэ. На лице Анри светилась радость встречи. Глаза горели, на скулах играл румянец, а с рога свисал целый букет полевых трав, сплетённый вместе с волосами в косу. Эстель отметила, что нужно бы сообщить Вестэ, что одного из его учеников она собирается похитить. Вернее, что он уже похитился. Вполне самостоятельно. Не то, чтобы в общине Кэнт за количеством последователей следили с большим вниманием, но всё же.

— Давно не заходила! Привет, — линн не успел затормозить, чуть не свалив Эсти в фонтан, но раскаяния не изображал. Вместо этого вспомнил об этикете. Отступил на полшага, выпрямился, — В смысле, рад видеть вас, Эстель, — Взгляд его при этом остался хитрющим.

— Первый вариант мне понравился больше, — линна поймала себя на желании растрепать причёску молодого сородича. И отчего-то перестала переживать, — Как дела в Весселе?

— А что именно интересует? Так-то отлично всё, но, если буду всё подряд рассказывать, полгода потратим, а у тебя столько наверняка нет.

— Угадал. Зато идей свежих с избытком.

Эсти, следуя за Анри, вошла во внутренние залы замка, удивительно светлые, с прекрасной акустикой — и следами активного использования. Повсюду виднелись то криво сдвинутые столы, то сушащиеся травы, а то и вовсе линны — обедающие, чаще всего.

Большинство из них, как объяснил Анри, когда-то были приглашены Эстель в гости, а потом решили остаться. По разным причинам — в Весселе не слишком об этом спрашивали. Да и некому было. Все они — путники, заглянувшие в замок на огонёк, так и не создали себе иерархии. К этому дню в Весселе постоянно жило порядка тридцати линнов, и ещё чуть больше сотни заняли земли вокруг. Поместье, раньше принадлежавшее Миллену, превратилось в спонтанный город-лагерь тех, кто захотел остаться. Эстель определённо нравилось такое развитие событий.

* * *

-… так что теперь хозяйством будут заниматься они. Анри временно за старшего.

Эсти закончила короткий пересказ своего путешествия, чудом уместившегося в пару недель. Может, это было и маловато для полной организации новых видов деятельности, но линна была уверена в способностях жителей Весселя понять её замыслы — тем более, что результаты их пошли бы на пользу всему замку. А интуиция продолжала тянуть Эсти в Линнею. Вернувшись, она первым делом навестила подозрительно разросшуюся в последнее время ратушу — чтобы собрать свежие новости и слухи. Однако, вместо привычного Нарди, обычно достававшего для неё как раз сплетни, обнаружила Мэйли.

Ниири Ойлис снова призвала его из Айли, на этот раз, видимо, надолго. Мэй получил в полное распоряжение кабинет и примыкающую к нему анфиладу во всё той же ратуше, а также ряд общинных обязанностей, о которых ещё не успел рассказать. Линны и встретились-то — совершенно случайно — всего с час назад. Обнявшись радостно, они устроились в кабинете Мэйли, с вином и забавными историями, успевшими произойти с ними со времени последней встречи. Эсти нашла лучший стул в помещении — тот, на котором можно было более-менее безопасно качаться — и рассказала о своём пребывании в Весселе. Мэйли подход её одобрил, хоть и не забыл уточнить, что такое спонтанное собрание линнов, не связанных общиной, довольно нестабильно.

Хотел добавить что-то ещё, но не успел. Стул, последние пару минут жалобно поскрипывающий усилиями Эсти, не вынес неосторожно обращения. Задняя ножка с тихим треском подломилась, конструкция завалилась назад, а Эсти потеряла равновесие. От встречи с полом — вполне себе каменным — линну спасла реакция Мэйли. Ойлис успел одной рукой зафиксировать спинку стула, а другой — перехватить Эсти. Правда оказался при этом к ней вплотную. Свидетели из взрослых, состоявшихся лннов, назвали бы картину непристойной, однако во всей анфиладе таких не нашлось. Эсти стеснения тем более не испытывала. Обвила шею линна руками, подобралась, помогая пересадить себя на стол.

— Думаешь, так надёжнее будет? — она говорила не громко, но иронии не теряла. Причёска линны давно растрепалась, и рыжие волосы рассыпались по плечам.

— Посмотрим, — рука линна скользнула по талии Эсти, легко забираясь под рубашку, к коже, — Мебель, слава Пещерам, не единственная.

— И то верно, — Эстель сместилась ещё ближе, подставляясь под прикосновения и одновременно зарываясь пальцами в светлые пряди Мэйли. Её всё ещё не давало покоя это сочетание цветов.

— Тебе идёт, — он дотронулся до маленького алмазного гвоздика, сверкнувшего в мочке Эсти. Продолжил движение, чуть надавив на кончик заострённого уха.

Линна могла сказать, что рисовала простой эскиз сама. Что Рин — прекрасный мастер. Что камни — особенно такие переливчатые в цветном свете факелов и магических кристаллов — притягивают её внимание не хуже, чем полюс — стрелку компаса. Но предпочла втянуть Мэйли в поцелуй, откидываясь назад.

* * *

Своего личного жилища в Линнее Эстель завести не успела. Старые пещеры, как и говорила Ириэ, давно перешли в ранг исторического комплекса, да и удобств в них ощутимо не хватало — к хорошему линны привыкали так же быстро, как остальные. Необходимости в доме тоже раньше не возникало. Эсти редко оставалась в Линнее на такие долгие промежутки времени, как после последнего сна, и сколько период этот продлится, предсказать не бралась. Взвесив всё, она решила, что пока что вполне может пожить у друзей. Так что теперь Эстель кочевала от общины к общине, заодно наблюдая различия в жизни сородичей.

В какой-то момент, по дороге из Миллена в Кэнт — Вестэ так и не узнал о судьбе Анри, и, пусть самого линна это волновало мало, Эсти считала необходимым поведать ему подобности — линна встретила Крейна. В свете затихших споров она завела с ним разговор — собеседником Крейн всегда был отличным, умным оригинальным и наблюдательным — и незаметно для себя оказалась в одноимённой общине. Выбор, если на то пошло, был рационален до крайности.

У Крейна осталось не так много последователей — тем более, проживающих в Линнее — а общинные дома были велики, хорошо обустроены и всё ещё уютны. Эсти выбрала себе комнату — на самом верхнем этаже, из окна можно было достать до сталактитов — небольшую, в самый раз для хранения сменной одежды и сна, да так там и осталась. Крейн не возражал. Насколько поняла Эстель, он тоже успел соскучиться по обыкновенным разговорам.

— Не так давно я вспоминал, что знаком с тобой всю жизнь, — глава общины сидел в столовой, в глубоком кресле у камина, поставленном лично для него, закинув ногу на ногу, — И тем не менее, это совершенно не помогает мне тебя понять.

— А что, это стало настолько необходимо? — Эстель с удовольствием улетала бутерброды. Аппетит у неё в последнее время свирепствовал, а в Крейне до их пор не возражали против сочетания хлеба с бледными подземными грибами. Почти совсем не ядовитыми, между прочим.

— Не то чтобы, Эсшаль. Но мне интересно, а игнорировать интерес я не привык. Ты меня этому и научила, между прочим.

— Было дело, — линна с удивлением обнаружила в своём голосе отзвуки ностальгии, — А что именно тебя интересует? Вдруг у меня есть какой-нибудь ответ?

— Раз уж ты столь любезна, что предложила сама, — он усмехнулся, разворачиваясь к ней всем корпусом, — Помнишь, однажды мы с тобой выбирались на поверхность? В самом начале.

— Да, — линна отложила очередной гриб. Воспоминание было не из числа её любимых. Если вспоминать точно, в тот раз — сидя на солнце поверхности, о которой так долго мечтала и надеясь разделить переполняющее чувство счастья с другом — Эстель впервые за жизнь среди линнов ощутила разочарование. Потому что Крейн не понял. Не просто не оценил момента, вовсе не заметил, что он был. Как оказалось, не все линны любили надземную часть мира так, как она.

— Я подозреваю, что в тот раз что-то пошло немного не так. Точно объяснить, впрочем, не возьмусь, — улыбка его дрогнула, несимметрично изогнувшись, — Не суть, этого можешь не объяснять, если не хочешь. Но верно ли я понял, что ты в тот раз пыталась объяснить мне что-то? — теперь глаза его, очень живые, ярко-зелёные, смотрели прямо на собеседницу.

— Скорее всё-таки показать, чем объяснить, — линна задумчиво наклонила голову в бок, — Но в целом ты прав, пожалуй. Мне хотелось поделиться тем, что я считала важным.

— Чем именно? Как раз этого я не понял до сих пор.

— Как раз это я предпочла бы не обсуждать, — не вышло, так не вышло. Эсти хмыкнула, — Только не принимай на своё счёт. Просто за последние тысячелетия я поняла, что это совершенно не в сфере твоих интересов. У нас с тобой совершенно разные приоритеты, что бы об этом не думали наши сородичи.

— Согласен, — Крейн выдохнул удовлетворённо, замолчал на несколько минут, укладывая полученную информацию в голове. Эсти перевела взгляд на огонь.

— Всё же, это не тот вопрос, который я собирался задать. Не все его части уж точно.

— Пожалуй, я всё ещё готова отвечать, — линна тихо фыркнула, возвращая внимание к собеседнику. Крейн склонил голову в шутливо-учтивом поклоне.

— Объясняла ты что-то, показывала или делилась, ты учила нас, Эсшаль. Не только тому, что нужно для выживания. Тому, что считала нужным сама. А потом, в какой-то момент, перестала. То есть, ты и до с непрошенными советами к линнам не часто лезла, но после совсем перестала вмешиваться. После какого-то из своих снов, если я правильно помню.

— Про сны мне говорить трудно, — Эсти, сама того не заметив, прижала пальцы к вискам. Мелькали в голове какие-то образы, разбуженные словами Крейна, силуэты каких-то зданий… Но чёткости картинка обретать не желала, — Я вспоминаю их с трудом, как будто через туман смотрю. Да и ранние годы линнов начинают блёкнуть.

— Жаль, — линн выглядел раздосадовано.

— Но объяснить я могу и без этого, — Эстель села прямо, встряхнув растрепавшейся шевелюрой, — Память для этого не нужна, хватит внутренней логики… и этики. Я показывала варианты, симпатичные мне, потому что вы не слишком слушали. Не больше, чем любой другой источник информации. На моём примере вы видели всего лишь ещё один из возможных вариантов жизни и имели возможность выбирать. Теперь линны способны решать сами, сразу, без огляди на других. Самостоятельно смотреть, как хотят жить. И я считаю неправильным вмешиваться — что бы лично мне не думалось о качестве этих решений.

Крейн молчал долго. Беззвучно выстукивал на подлокотнике кресла незамысловатый мотив. Думал. Эстель не вмешивалась — потому что сказала правду, и ничего по сути добавить не могла.

— Ты странная, — озвучил, наконец, глава общины, — Но последовательная, это я уважаю. Не обязательно сходиться во мнениях полностью, чтобы ладить, да?

— Да, — линна улыбнулась, — А странной меня называют чаще, чем ты думаешь, так что ты не оригинален.

— Не удивлён, — Крейн хитро прищурился, сбивая серьёзный тон, — Как ещё прикажешь называть линну которая, к примеру, носит всего одну серьгу при двух проколотых ушах?

— А? — он, конечно, хотел рассмешить её, но Эсти удивилась, растеряно коснулась мочек и тихо выругалась. Крейн выгнул бровь.

— Их было две, — пояснила линна, раздражённо потирая действительно опустевшее правое ухо, — Потеряла где-то, наверное.

— Это проблема? — линн смотрел на неё со смесью настороженности и насмешки.

— Нет, — честно вздохнула Эсти, — Но обидно. Да и Рин не будет рад, что так вышло и нужно делать новую.

— Ничего, согласится. Ещё и сделает более крепкий замок, — уверенно припечатал Крейн.

* * *

— Я… узнал то, о чём вы спрашивали.

— Отлично! Спасибо, Нарди. Расскажешь же? Только давай сядем где-нибудь, почти сутки без перерыва по Линнее ходила, устала. Не возражаешь?

— Конечно.

Нарди коротко кивнул, спешно развернувшись, и поспешил к одной из бесконечных дверей новой Линнеи. Эсти давно перестала в них ориентироваться. Спутник её, всегда путающийся в словах и запинающийся, в эту встречу превзошёл самого себя. Нарди крайне дотошно соблюдал все традиции, правила хорошего тона и этикет — вынуждено, в силу неразвитых социальных навыков и слабой харизмы, как подозревала Эсти — но в этот раз он забыл даже пригласить её следовать за ним. Линне, в целом, дела до приличий не было — она и без них была в состоянии понять, что делать — но нервозность товарища отметила.

С Нарди Эстель поладила в один из коротких визитов в столицу ещё несколько столетий назад. Он, в целом, не был плохим линном. Хотя соотечественникам нравился редко, включая даже Ниири, в чью общину перешёл вопреки желаниям семьи. Однако, этим поступком его бунтарство и ограничилось. В Ойлис он выполнял порученные ему задания — вполне качественно, но бесхитростно и обычно. Кроме того стеснялся, смущался и, растерявшись, непреднамеренно грубил окружающим. В общем, из друзей у него осталась только кузина, не покинувшая родную общину.

Эстель в своё время оценила как раз типичность линна. Гениев, особенно в старшем поколении линнов, было предостаточно, а тех, кто мог спокойно, с предсказуемым результатом, выполнить порученную работу — гораздо меньше. Помимо этого, у Нарди имелось два полезных хобби — архитектура и медицина — а также информация о жизни линнов, не входящих в верхушки общин. В результате вышло так, что Эсти оказалась одной из немногих, кто искренне ценил Нарди. А что касается характера — она пережила Крейна, и каким-то заиканием её было не смутить.

— Ратуша Линнеи превращается в самый настоящий дворец, — пожаловалась линна, устраиваясь в кресле и вытягивая ноги. Кабинет Нарди располагался в том же крыле, что и комнаты Мэйли, но на этот раз в коридоре они не пересеклись.

— Вы правы, — Нарди оживился, отвлёкшись от каких-то своих мыслей, — Именно к этому идёт. Ратуша уже выросла в три раза, новые залы продолжают строить. Все общины получили собственные этажи, некоторые в покоях даже живут на постоянной основе, — он снова запнулся, на лице проступили лиловые пятна, — Но это вы и так знаете. Не важно. Я принёс карты, вот.

— Замечательно!

Архитектурная осведомлённость Нарди не ограничивалась голым знанием планировок всех официальных зданий столицы — хотя и они были чрезвычайно полезны — линн участвовал в строительстве. И частенько создавал незапланированные — невидимые и незаметные — ходы в стенах. Чтобы найти их, требовались специфические знания, чтобы открыть — особые заклятья, чтобы выйти целым — карты или отменная память. Тайные пути эти проходили не только в ратуше — дворце! — но и во всех зданиях, связанных с Нарди, Ойлис или же его родной общиной. Только, вот отличии от членов Тинтрэ, линн своими знаниями делился охотно. По крайней мере с Эстель.

— Так будет гораздо проще, спасибо, — линна спрятала копии нужных ей схем, — А как дела в Ойлис? Я давно не видела Ниири, но почти уверена, что она что-то задумала.

— Рад помочь, — он снова говорил нормально, хотя на собеседницу и косился странновато, — Об Ойлис… Я не уверен, что могу говорить, да и всего не знаю. Глава устала и задумала какую-то… реформу. Но все подробности держит в тайне.

— А если вдруг узнаешь, скажешь? — Эсти хотела немного разрядить обстановку привычной шуткой, но Нарди юмора понимать не захотел, и кивнул крайне серьёзно.

— Конечно, — договорив, он попытался сказать ещё то-то, но так и не смог выдавить ни звука, только отступил на шаг, наклонив голову и скрестив руки на груди. Определённо, с ним творилось что-то странное.

— Случилось что-нибудь? — линна постаралась вложить в голос всё наличествующее участие. Нарди молча кивнул. Эсти подняла брови, вглядываясь в лицо линна, но тот продолжал молчать. Оттаял он только спустя несколько минут.

— Вот, — Нарди подошёл к столу, поднял бумажный конверт и слегка дёрганным движением передал линне. Снова отошёл к стене, на этот раз у окна, — Я у вас такую видел, только одну. Обронили, наверное.

Эстель распечатала конверт. Из него, на раскрытую ладонь линны, выпал маленький алмазный гвоздик. Потерянная серёжка, которую Эсти в последний раз видела в день встречи с Мэйли и считала потерянной.

— И правда, — она повертела находку в пальцах, с удовольствием любуясь на игру света в каменных гранях, — Снова спасибо. Я уже начала привыкать к мысли, что потеряла её безвозвратно. Где ты её подобрал? — линна теперь смотрела на собеседника хоть и с интересом, но довольно спокойно, и Нарди её настроение перенял. По крайней мере, ответил без запинок.

— В ковре запуталась. Вы наверняка на пол уронили и не заметили. В кабинете одного из членов нашей общины, Мэйли Ойлис, он ту недалеко живёт.

— Могла, — линна задумчиво кивнула, вспоминая подробности той встречи. Потерять серёжку действительно было не сложно. Удивительно, что она не попала куда-нибудь под стол, — В любом случае, хорошо, что она нашлась.

И улыбнулась.

* * *

Закончив беседу с практически вернувшимся в исходное состояние Нарди, Эсти осталась одна на территории ратуши, отведённой Ойлис. И, само собой, не стала спешить её покинуть. Напротив, поднялась на два этажа, пересекла коридор, завернула за угол и постучала в знакомые двери. Мэйли ложился поздно, и в полночь чаще всего бодрствовал.

— Эсти? — в первое мгновение он удивился, но практически сразу в глазах блеснула радость. Он тихо усмехнулся, открывая дверь шире и пропуская линну внутрь, — Заходи.

— Доброй ночи, — Эстель поздоровалась рассеяно и запоздало, уже от огня. Как-то само собой выходило, что в любом помещении, где она появлялась чаще двух раз, у неё образовывалось любимое место.

— Ночь имеет все шанс стать именно доброй, — в чёрных глазах плясали смешинки.

Линн без лишних расспросов принёс гостье бокал, сел напротив. Эсти тоже казалось, что им выпал довольно-таки редкий шанс провести вечер спокойно — без необходимости срочно решать что-то, без шлейфа свежих новостей, которыми грех не поделиться, без азарта незнакомой ситуации. Говорили линны ни о чём. Наслаждались не столько беседой, сколько ощущением уюта, разлитого по комнате. И всё же, в последние дни любой разговор Эстель — несерьёзный или наоборот — упорно сводился к серьгам. Очень уж привлекало внимание нововведение Рина.

— У тебя снова две серьги? — Мэйли никогда не упускал из виду деталей. Даже если это было не просто, как в случае со слабо скреплённой причёской Эсти, эффективно маскирующей уши большую часть времени.

— Да, мне её нашли. Рин может спать спокойно, — линна никак не могла отделаться от странной рассеянности, почти заторможенности. Будто отвлекалось внимание на чужой взгляд, направленный мимо Эстель куда-то… Бездна его знает, куда.

— Вы и с ним знакомы?

— Конечно, я какое-то время жила в Тигли, приятный город, — линна силой воли отогнала невнятные ощущения, возвращаясь к реальности, — А нашёл Нарди, представляешь? У тебя в кабинете, между прочим.

— Вот значит, почему у него было такое лицо, — Мэй хмыкнул, Эсти улыбнулась, представив себе картину. Нарди, заметивший отблеск серёжки где-то под столом, как всегда проступившие у него на лице пятна, и собранный Мэйли с приподнятой бровью, — Просто так взял, и вернул?

— Ну да. Что ему с ней делать? — представить несколько брезгливого Нарди с чужими украшениями воображение линны отказалось. Мэйли пожал плечами, — И он не дурак, кричать на всех углах, что и где нашёл. Да и про выводы свои скорее промолчит.

— Тем лучше, хотя проблемы он бы не создал. Ты удивительно хорошо ладишь со всеми линнами, Эсти.

— Как будто ты не ладишь, — она наклонила голову, расслабленно наблюдая за чертами лица Мэйли поочерёдно глазами стихиаля и древнего. Получалось интересно.

— Не со всеми, по крайней мере. С Нарди точно нет. Мне не кажется, что он подходит Ойлис, — тему линн развивал не слишком охотно, но вот из-за странной личной неприязни к Нарди, или же почувствовав сменившееся настроение собеседницы, Эсти сказать не могла.

— Тут тебе виднее, — спорить о вкусах на соратников она в любом случае не собиралась. Зато вполне определённо решила, что ночевать в общинном доме Крейна сегодня не станет. Места хватит и в анфиладе Мэйли. Наверняка, размышляла она, найдётся и комната, в которой ничто не будет отвлекать от стихийного зрения. Рисунки на телах линнов оно открывало завораживающие. Мэйли напротив неё моргнул, вслед за гостьей меняя зрение — блеск глаз посерел, зрачки вытянулись.

* * *

Предчувствие — уже не прошедшееся холодными прикосновениями по позвоночнику, а будто с головой окунувшее в ледяную воду — подняло Эстель посреди ночи. Она рывком села. Не поняла в первые секунды, где находится, да и разглядеть не смогла, потому что вместо стен и пола перед глазами — открытыми или закрытыми — стояли линии. Светлые кварцевые линии на серо-лиловом фоне, бегущие куда-то из поля зрения по странным траекториям, но целые. Ненадолго. Потому что стоило Эстель подумать, что выглядят породы, держащие свод, как всегда, два пласта дёрнулись, замерли и обломились. Под веками линны остались радужные брызги.

Эсти дёрнула головой, инстинктивно схватившись за глаза, моргнула пару раз — и начала видеть. Она сидела на кровати, в комнате Мэйли. Сам линн обнаружился рядом — растрёпанный и не отошедший ото сна — его рука лежала на плече Эсти. Только вот смотрел Мэйли уже в сторону окна. Неотрывно, неподвижно и не моргая. Мировосприятие стихиалей, по рассеянности не погашенное со вчера, позволило различить пока ещё отдалённые вибрации, накатывающие с юго-востока.

Впрочем, скоро ощутить их смогли не только те, кто по стечению обстоятельств смотрел сквозь приближающееся прохладно-серое утро глазами духов. Всего ничего — не больше минуты — и Линнея вздрогнула. А потом донёсся до жителей приглушённый, глубокий рокот.

Не то, чтобы линны до этого дня не умирали. Были случайные смерти, несчастные случаи, погибшие на охоте, разбившиеся, утонувшие, пропавшие без вести, проигравшие в битве с наследством стихиалей и ставшие корнями, в конце концов. Только насмерть отравившихся не было, пожалуй. Но никогда раньше смерти эти не становились массовыми. Эстель знала, что так случается. Знала про эпидемии и войны. Но совершенно не хотела объяснять эти слова соотечественникам. Была не готова. Но кто бы её спросил.

Линна шла по столице, будто в насмешку практически не повреждённой, в отличии от морального состояния жителей. Ещё бы — всегда раньше стены и своды несли защиту и уверенность, а не это. Мэйли молчаливой тенью следовал за ней. Помогал наводить порядок среди последователей Ойлис. Впрочем, как и всегда перед лицом опасности, линны мгновенно забывали об общинной принадлежности, сплачивались, начинали слушать тех, кто говорил разумно, вне зависимости от цвета плаща. И ещё Эстель, конечно.

Исключение составляли разве что последователи Крейна. Эти привычно сбивались в отдельную группу. Впрочем, весьма работоспособную. Эсти встретила их — под предводительством Тины, временно замещавшей куда-то запропастившегося лидера — в двух улицах от ратуши. Линны Крейна находились ближе всех к обвалившемуся гроту и успели обследовать место происшествия.

— Обвалились две опоры, — деловито докладывала Тина, привыкшая к лицу Эстель в общинном доме и, очевидно, считавшая достаточно своей, — Просела большая часть пещеры, но упавший слой не так велик, как мог бы быть.

— Жертвы? — линна почти не узнавала собственный голос, но думать над этим пока что было некогда.

— Много раненых по окраинам, некоторые тяжело, — Тина отвечала быстро и уверенно, — Сколько осталось под завалом неизвестно. Но кто-то живой там точно есть. Пока что.

— Сначала порядок здесь, — Эстель вздохнула. Паника в рядах уцелевших грозила большей опасностью, чем возможные смерти выживших. Тем более, что сородичи её, судя по поведению, оказались, в большинстве своём, не готовы к такому происшествию. Слишком много растерянных лиц на всех улицах. Члены Крейна спорить не стали, Мэйли серьёзно кивнул.

Они продолжали идти по Линнее — спирально, на каждом витке охватывая всё больше кварталов — странная компания линнов из полутора десятков чёрно-зелёных самобытных одиночек, Старшего Ойлис и линны без плаща. За ними, от центра замершей подземной столицы, расходились волны порядка. Проверить состояние раненых, помочь повреждённым критично, убедиться в крепости оставшихся целыми строений, объяснить ситуацию в два предложения, напитать дополнительной энергией охранные контуры, велеть не расходиться далеко и помогать товарищам по мере сил. Сложно не было, но сил уходило море.

— Тина, — названная линна остановилась, поворачиваясь к старшей, — Вы с товарищами можете обойти границы города? Нужно проверить окраины и дальние пещеры. Здесь я закончу сама.

— Конечно, — ученица Крейна не отличалась многословностью и умела действовать. Зелёные одежды двинулись к периферии.

— Мне тоже стоит идти, — Мэйли на подругу смотрел серьёзно, — Соберу линнов Ойлис, займёмся городом к северу от центра, там нас больше всего. Справишься сама?

— Разумеется, — Эсти сумела улыбнуться. Стало понятно, что шокированные линны в основном замирали, останавливались, каменели, а значит проблем с безумствующей толпой ждать не стоит, и нужды в крупном отряде больше нет, -Когда закончим, встретимся в ратуше.

Линн кивнул, сжал на прощание её пальцы, и следом за общиной Крейн растворился среди домов. А Эстель пошла дальше. Представители совета общин были правы — под землёй эффективнее всего работает наследство древних — если речь про выживание. Эстель позволила ему на время взять верх. Уши её вытянулись сильнее, кожа посерела, давая место чувствительным рецепторам, волосы, напротив, побелели. Самой себе она напоминала Эсти первых дней у Озера. И — как тогда — линна могла слышать сердцебиения и дыхания всех сородичей вокруг. Включая тех, кто остался под рухнувшим сводом. Слышала, обходя оставшуюся ей часть Линнеи, и просила, сама не зная кого, чтобы их не стало меньше, пока она заканчивает.

* * *

У стены — холодной, шершавой, ничем не отличающейся от соседних — Эстель, по её личному мнению, оказалась непозволительно поздно. С раннего подъёма прошло несколько часов. Линна хотела прийти раньше, естественно, но не могла оставить соотечественников, не убедившись, что они не станут творить что-нибудь… неуместное. К полудню ситуация утряслась. Стараниями Ойлис и Крейна стены обследовали, все неустойчивые участки пометили, как и места, подходящие для движения вглубь. Правда, желающих опробовать это движение как-то не нашлось. Пришлось запертым в породе сородичам ждать Эстель.

И вот теперь она стояла у стены. Абсолютно такой же, как все прочие, но при этом перекрывающей то, что ещё вчера было рядом галерей, ведущих на юг Линнеи. Эсти прижалась к камню. Перестала дышать, чтобы не отвлекали её посторонние звуки, слилась парой миллиметров кожи с породой. Стояла, почти буквально обратившись в нервные окончания, пока не ощутила, где находились ближайшие живые линны. Участок земной тверди над ними казался устойчивым, и Эстель двинулась вперёд.

Когда-то давно, только изучая способности обнаруженного у себя тела линны, Эстель разобралась с магией. Способностью её сородичей обращать волевой внутренний ресурс в свершившиеся действия в реальности. Заложить в руны задание с долгим сроком исполнения, в эквиваленте к личной цене выходило дороговато, но в этот раз линне хватило и более простых навыков. Строительных. Новые коридоры — самые простые — да чутьё, чтобы свод не просел снова. Вдобавок, у неё был доступ к любому количеств амулетов-накопителей, долгое время конденсировавших силу, и целая толпа помощников. Первыми идти они считали чересчур рискованным, но расширять дорогу Эстель и помогать раненым вызвались самостоятельно.

И снова — линна хмыкнула, останавливаясь на полушаге — просто, но долго. Не дело, если всех, кто не боится идти первыми — одна Эстель. Сородичи за её спиной напряжённо замерли, видимо ожидая неприятностей. Линна возобновила шаг. Камень перед ней расступался, светился слабо-золотым, плавился и стекал вглубь пещер. Всё же, нужно будет придумать, как с этим быть, решила она. Хотя бы глав общин привлечь.

Тут ей снова пришлось замедлиться — потому что на грани сознания билась тревожная мысль об Ири, которую не смогли отыскать — и потому что прямо перед ней находилась тонкая стенка, а за ней — уцелевший грот. Ещё немного сил, движение, будто ставни открыть необходимо, и полтора десятка нестройных голосов ворвались в свежесозданный проход. Огибая Эстель, потекли вперёд лекари.

Большая часть пещерных пустот уцелела, защищённая несущими жилами, завалило только проходы. Доставать линнов из таких было проще всего. Они, в большинстве, успевали защититься от обвала, остановить кровь и уменьшить потребление кислорода. Те, кого засыпало полностью, выглядели хуже и часто погибали, не успев втянуться в трещины камней. К таким Эсти коридоры не вела — разберут завалы полностью, найдут.

Гротик, в который она вышла — небольшая зала, в прошлом, кажется, столовая — оставался последним из стабильных. Дальше на юг и юго-восток земля не успокоилась, не нашли места глыбы, размерами сопоставимые с замками. Идти туда было опасно. Вряд ли линны смогут скоро вернуться на эти территории — да и бессмысленно это, недобрая примета. Признаков жизни линнов Эстель в той стороне тоже не чувствовала. Хотя перестраховаться, конечно, не мешало.

Линна в который раз за слишком длинный день прижалась к камням, отгоняя усталость. Почти засыпая — не как всегда, а как нормальный уставший линн — послала сознание искать живых существ между камней. Мох, бактерии и повреждённые корни — видимо, почва просела начиная с самой поверхности — не в счёт. А кроме них и нет ничего. Хотя мох, надо отдать ему должное, весьма прогрессивный, крупной колонией, дыхание необычное…

Эстель с трудом удержалась от невнятного вскрика, и дёрнулась к мху по самой короткой траектории. Она должна была спешить, потому что даже мох не может бесконечно выживать под давлением оседающих и перетирающих друг друга глыб. Дороги линна не разбирала — неустойчивые своды закрепляла колдовством, радуясь, что долгосрочный результат ей не нужен.

Ощущение, помноженное на догадку, тащило её вперёд, вплоть до… обыкновенной, свеженькой насыпи. Гранит, вкрапления кварца, немного известняка. Линна растерялась, не слишком представляя, что делать дальше, поскольку внутренний голос утверждал, что до места она добралась, а глаза видеть что-либо конкретное отказывались. Впрочем, долго ждать ей не пришлось. Из неразличимого в темноте рельефа камней в проход, наполненный свежим воздухом и теплом линны, выступили тени. Отпечатки на камне, причудливые формы мха, проступившие на поверхность, обретшие объём, и вывалившиеся на Эстель практически в обнимку.

— Очень мило с твоей стороны, Эстель, всё-таки нас обнаружить.

Вестэ кашлял, с непривычки давясь воздухом, но всё равно умудрялся звучать насмешливо. Ириэ же и не пыталась говорить — просто уселась на пол, запрокинув голову, и звонко рассмеялась.

* * *

В ратушу Эстель добралась в весьма смешанном состоянии. И не сразу, конечно. Для начала пришлось доставлять по общинам обоих потерянных глав — в Миллене вежливо благодарили, в Кэнте тяжело и не удивлённо вздыхали. А помимо того — проверять, что неучтённый коридор авторства линны не вызовет новых оползней, навещать раненых, отлавливать и назначать ответственных за поиски погибших… В общем, после всей суеты, линна надеялась если не на спокойную ночь — очевидно слишком несбыточное желание — то хотя бы на пару часов отдыха.

После грубых, узких, черновых ещё ходов в свежем навале породы и переполненных, галдящих и суматошно движущихся улиц, коридоры новорожденного дворца ощущались почти родными. Непривычно. Эстель шла по пустым, просторным, полутёмным и прохладным холлам — куда-то вперёд, за смутным ощущением тепла. Источающий инфракрасное излучение источник его дёрнулся где-то за стеной, Эсти свернула налево, вслед за ощущением — как ночной мотылёк — и оказалась в зале. Зажмурилась — с непривычки яркий свет отозвался под веками резью.

Стоило линне немного привыкнуть к освещённости и сменить очередной раз тип восприятия — как она обнаружила перед собой презабавную компанию. Три линна уютно устроились у стола. Крейн собственной персоной — тоже пропавший, но, как оказалось, не заваленный, Мэйли, которого Эстель увидеть как раз ожидала, и Рин Ойлис, неясно откуда взявшийся в ратуше. Всех их поодиночке Эсти без сомнения была бы рада увидеть. И не только для того, чтобы убедиться в сохранности. Но вот их одновременное присутствие у линны вызывало вопросы — хотя бы в связи с вероятным, но неподтверждённым знакомством оных.

Как бы там ни было, размышлять ни над одной мыслью из представленного спектра Эстель не собиралась. Слишком устала за этот дурацкий день. Кроме того, эмоции, вроде бы притупившиеся на время активных действий, начали возвращаться. Линна чувствовала уже подступающий к горлу комок — и совершенно не хотела проверять, как он подействует на её вестибулярный аппарат. Предупреждая возможные проблемы, она плюхнулась в свободное кресло — таковое обнаружилось рядом с Крейном.

Линны её появление дружно проигнорировали. По крайней мере, разговора своего не прервали. Рин — в момент появления Эстель говорил он — даже размеренно-скупых интонаций не сменил. Впрочем, зная его обычный стиль речи, явление это было показательно само по себе. Мэйли взглянул на неё — быстрый тёмный росчерк глаз Эсти замечала при любом количестве света — улыбнулся еле-еле, слегка приподняв уголки губ. Крейн не отвёл сузившихся вертикальных зрачков от рассказчика. Зелень в его глазах плескалась по-особенному опасно, из травянистой всё больше превращаясь в кислотную. Эстель не вмешивалась. Слушала вместе с остальными о разрушениях, первых подсчётах жертв, местонахождении тех или иных линнов…

— Фидэ пересчитывает своих. Община большая, ему сложнее, но предварительные результаты такие же, как у остальных. Где сейчас главы Миллена и Кэнта так и не установлено, — Рин остановился, и Эсти не сразу поняла, что это конец его доклада.

— Они нашлись, — линна встряла в разговор, сама того не заметив, и мысль свою считала, в целом, законченной, но после недовольного постукивания по столу со стороны Крейна решила информацию немного развернуть, — Их засыпало, обоих, но они сумели дождаться помощи. Сейчас их вернули в общины, к утру будут в порядке.

— И расскажут, что делали вдвоём в ночи на территории не своих общин, — Крейн ехидно фыркнул. Звучало зло, но линн таким образом успокаивался, это Эстель знала давно.

— Это не запрещено, — Рин немного нахмурился.

— Пока что, — Мэйли тоже включился в беседу, и ни выражение лица его, ни голос, не звучали по-доброму. Крейн одобрительно кивнул. Внутри Эстель ожило и снова забилось чувство, будто она что-то упустила. Куда острее, чем в прошлый раз.

— А откуда вы трое, собственно говоря, — линна нахмурилась, переводя взгляд с Крейна на Мэйли, — Знакомы?

Вместо ответа — любого, Эсти была готова ко многому — в неё упёрлось два немигающих взгляда. Крейн выгнул светлую бровь, Мэй подпёр рукой подбородок. Оба, очевидно, подходящего ответа для линны не имели. Неожиданно, наиболее готовым к избирательной осведомлённости Эсти оказался Рин.

— Мы с Мэйли из одной общины, — начал суровый Рин тоном, уже более похожим на обычно-ехидный, — Это если не учитывать, что мы братья. А эти двое, — он невежливо дёрнул головой в сторону молчаливых сородичей, — Друзья. Заговоры и авантюры последние двести лет вместе придумывают.

— Очень милая концепция дружбы, — Эстель улыбнулась. Распрямился, наконец, где-то в грудном отделе плотный комок злости, — Буду иметь в виду.

* * *

С утра, несмотря на желание Крейна, разговора со спасшимися главами общин не вышло. Линны, наконец отошедшие от первого шока, спешно занялись делами. Самыми разными, от уборки улиц до обещаний, выданных давно и благополучно забытых. Они восстанавливали ощущение контроля, и Эсти не мешала. Наоборот, подтолкнула Крейна, требуемого сообщинниками, в гущу дел. Его тут же увели — практически за руки, Рин и Мэйли вернулись к делам Ойлис. Эстель казалось, что Вестэ с Ириэ не обрадуются лишнему вниманию прямо с рассветом. И сами расскажут свою историю — если и когда захотят. Тем не менее, навестить друзей просто так, не ради дел, а из заботы, линна сочла допустимым.

Стоило решить — и ноги сами понесли её в сторону Миллена. Несколько улиц — освещённых гораздо ярче обычного — знакомые повороты, привычные стражи у ворот резиденции. Эсти давно не пытались остановить или призвать к ответу за незаконное проникновение. Поэтому она и входила через двери. Ири обнаружилась в башне. В кабинете, издавна считавшемся рабочим. Только вместо черновых вариантов печатей, манускриптов и отчётов о ходе экспериментов на столе обнаружилась пустота. Ни одной неразобранной бумажечки — все они аккуратной стопкой лежали справа — ни одного неубранного минерала. Ровная гладь лакированного дерева.

Линна сидела напротив, в кресле, обычно предлагаемом посетителям. На плечах её покоилась тёмная шаль с удивительно тонкой серебристой вышивкой. Голова, откинутая на спинку кресла, была повёрнута к окну. Неподалёку виднелся чайник, но Ири к нему очевидно не прикасалась. Эстетика линны великолепно сочеталась с окутавшим Линнею зябким утром.

Эстель подавила тяжёлый вздох. Подруга была далеко не первой из сородичей, кого события последних дней выбили из колеи. И, вероятнее всего, далеко не последней. Только вот, как бы это ни было прискорбно и тяжело, потрясения сулили подземным жителям развитие. А сил справиться с новыми задачами у главы Миллена было в достатке. Особенно, если она догадается подарить себе ещё пару дней в покое.

— Ты выглядишь точь-в-точь как сегодняшний день, — озвучила своё наблюдение Эсти, наливая остывший чай в дожидающуюся своего момента кружку и разгоняя молекулы лёгким прикосновением, — Держи.

— А? — Ириэ будто только теперь заметила гостью, нарушившую её уединение, — Спасибо, Эстель.

— Пожалуйста, — чашка в тонких пальцах Ириэ дымилась, а взгляд продолжал рассеяно блуждать. Эсти вздохнула уже вслух, усаживаясь на край так удачно освобождённого стола. Посмотрела, подперев голову, на подругу.

— Я расскажу позже, хорошо? — губы Ири изогнулись в натянутой усмешке.

— О чём? — Эсти и сама успела погрузиться в размышления, довольно безрадостные, надо отметить, и не сразу поняла мысль собеседницы.

— То, что мы с Вестэ подумали, решили проверить и… ты знаешь. Потом.

— Я и не собиралась расспрашивать, — линна фыркнула, — Захочешь — расскажешь, да и спешить сейчас некуда. Я просто так зашла. Проверить, как ты. Чай принести заодно.

— Вот как, — Ириэ улыбнулась искреннее, — Может, ещё и беседой развлечёшь?

— Почему нет?

Тем для вежливых обсуждений, вроде погоды и драгоценностей, она знала не слишком много, как и добрых сказок, зато могла вспомнить не один десяток странных, забавных и курьёзных случаев из собственной жизни. И жизней связанных с ней линнов, разумеется. День потёк веселее. Ири начала смеяться, почти роняя многострадальную кружку. Глина всеми силами старалась сохранить содержимое и пока выигрывала.

Где-то между воспоминаниями о кварцево-слюдяных пещерных лабиринтах и наблюдениями за влиянием на поведение соотечественников движений светил — Эсти до сих пор удивлялась, глядя на вторую луну над головой — выражение лица Ириэ стало почти нормальным. После истории о ядовитом плюще глава Миллена и вовсе выглядела так, что Эсти свою миссию сочла практически законченной.

— Кстати, про растения помню ещё один случай.

Завершение — это, конечно, прекрасно, но не рассказать ещё что-нибудь напоследок Эсти не могла. Кроме того, время для воспоминаний об Айли ей показалось вполне подходящим, и с подругой им поделиться хотелось. Случай, если подумать, и права казался Эсти необычным. Нет, сомнений на тему того, что их с Мэйли взаимная симпатия имела все шансы вылиться… в то, во что и вылилась, Эсти не питала. Но то, как внезапно это произошло, удивляло. А растения действительно участвовали в процессе, пусть и косвенно. Венок-то был!

— Эстель! — Ири всё же оттолкнула чашку, пряча лицо в руках. Плечи её тряслись беззвучно, но Эсти не сомневалась, что подруга точно не плачет, — Как ты так можешь, не пойму.

— Что не так на этот раз? — линна ответила ворчливо, а собеседница её снова замолчала, пытаясь одновременно перестать трясти головой и додавить остатки смеха. Когда она наконец отняла ладони от лица, глаза её сияли.

— Ты совершенно не разбираешься в традициях, — заявила Ириэ, — В этикете ещё более-менее, хотя и предпочитаешь его игнорировать, но стоит отойти чуть в сторону, буквально на несколько шагов…

Следующие полчаса Эстель внимала лекции Ири Миллен о негласных нормах поведения, прописных истинах, невербальных сигналах и подобном. Голос линны, звонкий и сильный, завораживал, приковывал внимание, заставлял сосредотачиваться на предмете обсуждения. Эстель, и правда, никогда не задавалась идеей изучить подробно эту сторону жизни сородичей. Может, и зря, но в моменте Эсти не чувствовала ни неловкости, ни раскаяния. Только непонятную, тёплую гордость за линнов. Совсем большие стали, столько всего напридумывали, столькому научились… Теперь настал черёд Эстель перенимать опыт.

Как объяснила Ириэ, Эсти вляпалась именно что в традицию. Не повсеместно распространённую, но любимую во многих небольших селениях линнов, а ещё — в Ойлис. Детали разнились от общины к общине и от местности к местности, однако суть оставалась единой. И, в целом, вполне обоснованной. Линны, существа родственные одновременно растениям, минералам, насекомым и грибам, дарили друг другу частицы окружающего мира, выражая эмоции. Отдельный цвет — отдельное чувство. А чтобы не запутаться, и не начать воспринимать превратно обычные, полезные в быту, подарки, добавили элемент формы. Для того, чтобы поделиться чем-то личным, и предложить это разделить — круг. Для страсти — алый.

— Так что прости пожалуйста, но с точки зрения линна ты выразилась более чем конкретно. И свой ответ получила.

— Что меня в этой ситуации интересует, — стыда Эсти так и не ощутила, а удивляться устала, — Знал ли об этой традиции Аттинэ. Его, всё-таки, идея была.

— Знал, не сомневайся, — Ири усмехнулась, — И что ты не в курсе, подозревал. Вероятно, добивался именно такого итога.

Эсти улыбнулась, встряхнув головой. Как бы там ни было, получилось хорошо. Хотя за действиями Атти поглядывать впредь стоит внимательнее.

* * *

Дворцовый комплекс Линнеи — на ратушу он перестал походить окончательно — шумел как растревоженный улей. Собрание, к которому пришла Эстель, не было спланированно заранее, однако все жители подземной столицы сочли такое нарушение порядка незначительным. Младшие члены общин наводнили внешние дворы, ученики старательно искали открытые проходы во внутренние галереи, Старшие занимали комнаты в архитектурном центре. Только в самой зале совета — той самой, с алмазной копией небосвода на потолке — стояла относительная тишина. А ещё прохлада и полумрак. С два десятка линнов на большую комнату — совсем немного, особенно когда они стараются не привлекать лишнего внимания, разойдясь по разным углам.

За столом в центре сидел один только Крейн. Он, заметив линну, приветственно кивнул, но разговора не прервал. Кажется, это уже становилось их новой традицией.

— …возвращаюсь я — а у вас здесь такое веселье. Пришлось даже присоединиться к раскопкам, с обратной стороны, разумеется, — в глазах линна, острых и светлых, плясали болотные огни, — Я успел даже решить, что уважаемый совет оказался прав, и нам нужно сначала научиться жить под землёй, и только после этого засматриваться наружу.

Ириэ сидела у оконных створок. Спокойная, ровная. Без единого следа как пережитого недавно, так и ещё более недавнего веселья. Вестэ стоял поодаль, обсуждая со своими товарищами новое путешествие, но поглядывать на Ири не забывал.

— Мне показалось, — глава Миллена на мгновение поджала узкие губы, — Что талисманы на границе ведут себя необычно. Глава Кэнт почувствовал тоже самое. Мы решили проверить стены, нашли следы магии Древних, собирались перекрыть их…

— Но в этот момент породы решили осыпаться, вот незадача, — Вестэ говорил громко, его взгляд сегодня светился холодным голубым.

— Вся торговля — на поверхности, никаких посольств, — Лиммин нахмурился, непроизвольно сжав кулаки. Голоса с той стороны зала превратились в шум.

— Я прошу минутку внимания, — Ниири стояла на противоположной стороне залы. Она соблюдала все положенные нормы, держала спину, не кричала и казалась очень усталой. Всплыли в голове Эстель слова Нарди о переменах, в круговороте хаоса забытые, — В моей общине произошёл ряд изменений.

— Не то, чтобы для меня это было принципиально, — Крейн всем существом своим выражал скепсис, — Или чтобы я без этой информации не мог жить, — вытянутые уши недовольно подрагивали, пальцы сложенных на груди рук выстукивали несложный ритм, — Но мне, в конце концов, интересно. Куда ты снова собралась идти?

— Туда же, где собираюсь ночевать, — Эстель отразила его усмешку, — Не то, чтобы мне настолько принципиально сохранить тайну, но я не расскажу. Можешь считать это приступом вредности.

Крейн изогнул бровь, со своим светлым точёным лицом и бледными губами в который раз напомнив немного надменную мраморную статую. Эсти, тем не менее, отступать от своих слов не планировала. То ли, действительно, характер взыграл, то ли весёлость полыхнула, то ли вовсе соскучиться успела по препирательствам со старым товарищем. В любом случае, давать прямой ответ и говорить про Мэйли ей не хотелось.

— Допустим, — Крейн неожиданно смягчился, хитро сверкнул узкими зрачками, — А если я угадаю?

— Угадаешь — подтвержу, — Эстель засмеялась, на ходу уже застёгивая плащ, — Обещаю. Идеи?

— Посиделки с Ириэ? — линн начал с очевидного.

— Нет, — Эсти обладала звонким голосом, но Крейн стоял наверху лестницы, она — у порога, и приходилось почти кричать, — Попробуй ещё раз! — и выскользнула на улицу.

Линнея менялась быстро. Куда скорее, чем могла предположить Эстель. Или же просто дожили её сородичи до очередного естественного периода развития, который в этот раз линна умудрилась не проспать? Переход от родоплеменного строя к феодальному, ехидно подсказало подсознание. Когда она ляпнула что-то подобное впервые, Вестэ подавился пуншем, Крейн как всегда вежливо, но многозначительно промолчал, а Фиде рассеяно повторил, перекатил на языке — и с того времени повторял к месту и не очень. Эсти сама не знала, отчего вспомнила эти слова. С другой стороны, давать странные имена явлениям и событиям стало одной из основных её забот. Помимо лечения особо неудачливых сородичей, выращивания цветов и наведения какого-никакого порядка в среде линнов.

Феодализм или нет, подземный город-столица разросся, покрылся, как соляной коркой, пеной резных украшений. Обзавёлся новым руководящим органом. Даже несколькими. Общины разделились территориально, превратились в небольшие королевства, связанные местом рождения, а не общими идеями. С правителями, наследующими власть, с посольствами, торговыми договорами… немного выделиться умудрились всего две группы.

Первые остались в стороне. Остались именно общиной — в изначальном смысле — и до сих пор принимали в свои ряды линнов любого происхождения. Их сторонились всё очевиднее. Избегали. Крейн, казалось, был только рад — и учил своих последователей жить под землёй используя все доступные возможности. На поверхность он, как и обещал, линнов не водил, разве что сам иногда поднимался. Чего-то подобного Эстель от него и ожидала.

С Ойлис вышло чуть необычнее. Новость, принесённая Ниири на собрание после первого крупного землетрясения, звучала немного дико даже для линнов, согласно мнению Ноллио и самой Эстель, доросших до становления наследной аристократии. Ниири сделала шаг вперёд. В её общине лидера выбирали. Всеобщим голосованием Старших. При этом сама Нир, вместе со всей семьёй, от выборов устранилась. Слишком устала и хотела получить больше времени на близких, как объяснила она Эстель позже. Пусть итог оказался прежним — править стал избранный линн, наследниками объявили его детей — Эсти считала решение элегантным. И создающим прецедент. Помимо того, возможность повторения подобного голосования — при определённых условиях — записали в правилах Ойлис.

Другие общины, не любящие столпотворение, созданное Ойлис и Ноллио, и не стремящиеся раздражать каждого встречного — в голове Эсти само собой всплыло лицо Крейна — предпочли поменять ареал. В Линнее остались общинные дома, кварталы — с некоторым населением — всех общин, но всё же Миллен, Гиссер, Кэнт, Тинтрэ и, само собой, Инайрис, предпочли переехать. В основном они забирали под управление земли вокруг своих личных городов — и уже под ними создавали новые подземелья. А некоторые даже остались на поверхности.

«Некоторые» представлены были общиной Инайрис. Эти практически полностью отказались от исходного образа жизни линнов, перебравшись в оазисы в пограничных землях между чащобами линнов, пустыней и сетью крупных пресноводных озёр. Линны Телиа имели все шансы не только на личную популяцию — но и на свой вид. Сведения о людях, тем не менее, они поставляли исправно.

В основном Крейну — потому что всего несколько десятилетий, может пара сотен лет, и все снова привыкли считать Эсти членом его общины. А личная симпатия Тели к Эстель тайной не была. Линна раздражённо дёрнула длинными ушами — она хотела навестить Инайрис. Помнила и давнее своё обещание. Вот только никак не получалось. Не пускала судьба в земли Инайрис. Каждый раз — горой срочных дел на пути вставала, опасностями грозила… Эсти не спорила.

* * *

— Может, ты основала секту? — Крейн честно пытался выиграть их спор, отгадав, куда раз за разом сбегала линна. Спустя полтора десятка попыток здравые идеи у него очевидно закончились. Больше всего Эсти забавляло, что самого очевидного и вполне логичного, с точки зрения линны, он так и не предположил.

— Нет, — она даже не обернулась на товарища, продолжая крутиться перед зеркалом с двумя парами шпилек на выбор, — Подай гребень с комода, будь добр.

— Как жаль, — Крейн легко извлёк из бардака Эстель искомое, передал подруге, — Вы бы могли собираться вместе, обсуждать камни…

— Они и правда красивые, так что не вижу проблемы, — любовь линны к разнообразным украшениям стала одной из их новых тем для шуток, — И ты чересчур усложняешь. Проще Крейн, всё проще. Циркон или малахит?

— С этим платьем — первый.

— Спасибо, — Эсти отложила зелёные камни, подбирая бархотку под оттенок золотистых. Новая мода линнов пришлась ей по душе. Несмотря на не самые удобные для путешествий и исследований пещер фасоны, новые платья в пол — многослойные, шуршащие, струящиеся — покорили её. Своей эстетикой.

— Проще, говоришь… — Крейн, не дожидаясь просьбы, затянул пояс за её спиной, — Уж не роман ли ты завела, Эсшаль?

— Смотри-ка, — Эстель хмыкнула, перехватив взгляд линна в посеребрённом стекле, — Не прошло и столетия. Угадал.

— Правда? — товарищ её выглядел несколько растерянным и даже смущённым, — Никогда бы не подумал, что тебя интересует нечто подобное.

— Сделаю вид, что этого не слышала, — скепсис линны был естественен. Комплимент вышел сомнительным даже для Крейна, — Ну, мне пора.

Эстель действительно собиралась уходить. Мэйли к вечеру обычно успевал закончить с обязанностями, и у них находилось несколько свободных часов друг на друга. Пока вновь не навалились дела. Мэй, пусть его семья и уступила власть в Ойлис, как старший сын Ниири, занимался тысячами организационных вопросов. У Эсти тоже, несмотря на беспечную жизнь в общинных домах Крейна, имелся Вессель, требовавший её участия, его жители… В общем, оба они ценили в перспективе свободные вечера, и старались не опаздывать. Вот и сейчас линна, обогнув Крейна, нацелилась на выход.

— Подожди минутку, кто хоть? — Крейн почти сумел вернуть на лицо обычное выражение, только зрачки округлившиеся выдавали удивление. Видно, взаправду не ожидал откровений линны, — Должен же я иметь представление о твоём вкусе?..

— Ну нет, — Эстель засмеялась, — Схема прежняя, друг мой. Угадай.

— Фиде? — в голосе старого друга так причудливо смешались обречённость, ужас и готовность к любому итогу, что линна вновь не удержалась от смеха.

— Упаси Единый! — присказка пришла в подземный обиход от Инайрис, а к тем — от всё серьёзнее развивающихся людей, но к ситуации подходила идеально.

— И на том спасибо.

Крейн покачал головой, как обычно растрепав слабый хвост, а Эстель выскочила из общинного дома — только платье по ногам хлестнуло.

* * *

В обычные дни, обсуждая с Крейном или Ириэ моду линнов, Эсти находила в ней всего два недостатка — ограниченный выбор цветов, связанный с общинной принадленостью, и фасоны, не предполагающие наличие шпаги. Это изобретение Химы сменило тяжёлые, массивные мечи, сталь помогла сделать конструкцию прочной, и все линны-мужчины носили на боку именно их. Женщинам на парадной одежде такого не полагалось, и Эсти пришлось оружие оставлять дома. Это не говоря о том, что первый железный меч Химы — с тонкой звездой на гарде — был ей куда дороже, пусть и хранился давно в Весселе.

Так вот, к недостаткам платьев. Кроме двух указанных, кои Эсти замечала, но к критичным, при всей ворчливости, не относила, обнаружился у них и ещё один. Ужасно много времени занимала их шнуровка! Ни надеть быстро, ни снять… У камина в комнатах Мэйли — на мягком ковре из шкуры какого-то зверя, между прочим — линна сидела в одной накинутой на тело сорочке. Чтобы дважды одну работу не проделывать. Мэй сидел рядом — тоже в еле запахнутой нижней рубахе. Вино у него, как всегда, водилось необычное — терпкое и тёмное — и бокалы он держал сам. Помнил, как легко раззадорившаяся Эсти смахивала их рукавами. Ещё Мэйли прекрасно знал о пристрастии подруги к самоцветам — и периодически приносил ей экспериментальные образцы Рина. Однако, в этот раз общались они об общих знакомых.

Крейн, впечатлённый наличием личной жизни у Эсти, и одобрявший метод угадывания, вначале за подругой проследил — неудачно, не зря же Эсти одолжила у Нарди планы проходов — а после решил расспросить других. Определил за несколько раз, что исчезает она во дворце, и, отбросив пару вариантов, пришёл с расспросами к Мэйли. Не как к подозрительному субъекту, при этом, а как к линну, отвечающему, помимо прочего, за безопасность и хорошо осведомлённого. Мэй, само собой, выгнул светлую бровь и сообщил, что в чужую личную жизнь нос совать не станет, даже если что и знает. Но вечером решил уточнить у виновницы ситуации, как так вышло.

— У вас забавные отношения. С какой-то стороны даже милые, — Мэйли подпёр кулаком подбородок, из-под небрежно растёкшихся по лицу и плечам светлых волос наблюдая за Эстель.

— И мне так кажется, — линна усмехнулась, перенося вес на руки и откидываясь назад. Ничего при этом не уронила даже, — Нет никакого тайного смысла в том, чтобы что-то ему не говорить. Но пусть уж гадает, раз ему так интересно. Сможет угадать — подтвержу. Если ты не против, конечно, — Эсти всё же сфокусировала на собеседнике вопросительный взгляд, а тот в который раз за вечер рассмеялся.

— Как тебе больше нравится, — Мэйли качнул головой, смахивая лезущие в глаза пряди, — Только не забудь меня предупредить.

— Конечно, — Эсти снова прикрыла глаза, греясь в исходящих от камина волнах тепла.

— И всё-таки не могу не заметить, — Эсти даже глаз открывать не нужно было, чтобы опознать усмешку на лице Мэйли, — Вам с Крейном — обоим — сильно повезло не оказаться в одной общине взаправду. Ужас, что вышло бы.

* * *

С раннего утра — такого раннего, что Эстель упорно продолжала считать его ночью — линна покинула привычную анфиладу Мэйли. Его призвали к себе Кари и Оли, брат и сестра, наследники действующего главы Ойлис. Чем именно занимался Мэй при детях — и почему в такую рань — Эсти старалась не вникать. Дела чужой общины, как-никак. У неё тоже оставались собственные. Линна не планировала сильно об этом распространяться, но добравшись вечером до дворца, рассчитывала найти не только Мэйли. Ей нужно было увидеть Нарди. Он имел привычку вставать до рассвета, так что Эсти, пусть и заявилась в неурочное время, ему помешать должна была не слишком. Разве что удивить.

Нарди Ойлис пошёл цветными пятнами — сам он их терпеть не мог, а Эстель находила вполне симпатичными — как только отворил дверь и обнаружил неучтённую гостью. В остальном, впрочем, лицо удержал. Придержал линне дверь, предложил кресло и завтрак. Еда, очевидно, предназначалась ему самому, так что Эсти соглашаться не стала. А вот от чая не отказалась. Забавные вещества, входящие в состав листьев, пощипывали рецепторы, притупляли чувство усталости и немного поднимали настроение. Кажется, раньше Эсти знала, как они называются. Только вот память вновь подвела её, и слова из головы сбежали, россыпью цветного бисера рассыпались, оставив после себя серебристый звон.

Линна тряхнула головой, отгоняя непрошенное недовольство. Не хватало ещё, чтобы Нарди принял его на свой счёт. Он уродился очень чувствительным, отлично умел распознавать чужие эмоции, только вот с интерпретацией были проблемы. Линн привык не ждать от сородичей добра, и часто обижался даже на те слова, что вовсе к нему не относились. Обратное, впрочем, тоже случалось. Даже Мэйли, в конце концов, Нарди недолюбливал.

— Я могу вам чем-то помочь, Эстель? — линн, исполнив все формальности, но не дождавшись от гостьи чего-то конкретного, попробовал взять разговор с свои руки.

— Да, — Эсти улыбнулась, наконец возвращаясь к реальности, — Мне снова нужны твои знания.

— Прощу прощения, — обычно отвечающий на улыбки Эсти линн отчего-то нахмурился, — Но новых залов не возводили давно, а о последних планах Ойлис я знаю не больше рядового члена общины.

— Сегодня я и не за этим, — линна почувствовала, как помимо воли клыки её удлинились, — У тебя же несколько младших братьев и племянников со стороны Мелли Тинтрэ, да?

Дело было в том, что не так давно у Эстель появилась новая забота. Свалилась как снег на голову, если вновь использовать терминологию людей. И при том в области, опытом в которой линна похвастаться не могла. В Вессель подбросили ребёнка. То есть, конечно, история получилась чуть сложнее, чем на первый взгляд казалось. Никто не оставлял на пороге замка корзинку, не прибавлял к ней печально письмо и не плакал по ночам под окнами, по крайней мере.

Свёрток с линни принёс Анри. Мать найдёныша жила в небольшом лесном поселении у границы земель Весселя, и умудрилась серьёзно заболеть. Линны в подобных ситуациях чаще всего возвращались к стихийным основам. Она поступила именно так — перекинулась в виноградную лозу, ушла в анабиоз. Судя по состоянию сухих желтоватых листьев — надолго. Ребёнок остался на корневом питании. Смерть ему в таком случае не грозила, но соседи решили, что стоит малышу развиваться, а не просто спать в течение неизвестного периода.

А тут и Анри подвернулся. Добрый, сочувствующий, из большой общины — иначе Вессель воспринимать уже давно отказывались. Линни был транспортирован в замок, наречён Альви, а Эстель — оповещена о случившемся постфактум. Когда товарищи её поняли, что не совсем понимают, как с таким маленьким существом — вышедшим из младенчества и оказавшимся гиперактивным — быть, и за советом отправившиеся к привычному источнику.

Только вышла осечка — Эсти тоже с детьми дел не имела, помимо смутного ощущения кормить-лечить-не обижать. Опыт Нарди — старшего родича почти дюжины линни и вечного сторожа детей Ойлис, пришёлся более чем к месту. Нарди, разумеется, на все вопросы ответил, пару советов от себя добавил, и даже улыбаться немного к концу разговора начал. Эсти осталась довольна.

* * *

— Вестэ, быть может? — Крейн продолжал свои расспросы при любом удобном случае, — Нет? Мне и самому не верилось. Тогда Рин?

— Снова мимо, — Эстель хмуро писала письмо в Вессель, откуда вернулась всего пару недель назад, и линн её отвлекал. Кто бы мог подумать, что линни требуют столько внимания? И растут, к тому же, с ужасающей скоростью, — Ещё варианты?

— Хм, — Крейн задумался на мгновение, а потом сверкнул глазами, опершись о спинку соседнего стула, — Ириэ Миллен?

— А что, идея мне в целом нравится, — Эсти хмыкнула, почти мечтательно подперев рукой щёку, — Она красавица, и характер приятный. Но нет.

— У тебя специфический вкус, — линн щёлкнул языком, — Жаль, было бы красиво. Что на счёт Нарди? Вы плотно общаетесь в последнее время, если я не ошибаюсь.

— Не ошибаешься, — линна задумалась над прерванной на середине фразой, по привычке прикусила кончик пера и посадила на лист кляксу. Выругалась, — Но это по делам.

— Допустим, — линн снова вернулся в кресло, скрестил руки на груди.

— Что, даже спорить не будешь? — Эсти оставила незаконченное послание до лучших времён. Пара часов в случае с Альви роли не играла. Вот пара дней…

— Моё предположение было всего лишь плодом безнадёжности. Удивлён, что у тебя с ним вовсе дела какие-то есть.

-Удивлена, что ты настолько предвзят, — Эстель отразила тон друга, — Он неплохой.

— Мне не нравится, — развивать тему Крейн желанием не горел, — И, к слову, — он указал на сдвинутый к краю наполовину исписанный лист, — Тебе пришла корреспонденция. С юга. Сейчас её проверяют на всякую дрянь, к вечеру будет у тебя.

— Спасибо, — Эстель тяжело вздохнула.

События юга привлекали её внимание, чаще и чаще, но она опасалась, что снова водоворот событий не позволит ей добраться до Инайрис. Крейн ушёл по своим делам, а линна долго ещё сидела, гипнотизируя взглядом резные каменные барельефы на стене собственной комнаты.

Альви рос быстро, и с тех пор, как научился ходить, доставлял своим нянькам кучу хлопот. Советы Нарди в плане заботы о нём были бесценны. Анри после последнего пересказа ответов — особенно в части противодействия привычке обращаться в разнообразные растения и уходить в грунт — растрогался почти до слёз. И всё же, хлопоты эти относились к категории забавных, домашних, уютных.

Осторожно, сама не зная для чего стараясь не тревожить дом, Эстель выскользнула в общую гостиную Крейна. Несколько линнов сгрудилось у стола посреди помещения, над какой-то книгой, и на разные голоса — порой вовсе не привычных теперешней Линнее — зачитывали отрывки. Всё было в норме.

Эстель вышла на улицу. Своды над подземной столицей держались прочно, цветные огни колдовского пламени вперемешку с колониями насыщенного фосфором мха переплетались чарующими узорами, отражаясь в слюдяных блюдцах и соляных сталактитах. Линнея дремала в предрассветных сумерках. Насколько возможно это для крупнейшего города целой расы со сбитыми циркадными ритмами. Из глубин земли то и дело дул прохладный, серый ветер. Было спокойно.

Эстель шла запутанным маршрутом, совмещающим зигзаг и спираль. От общины Крейн в центральном секторе ко дворцу — за стенами ровно бились сердца лидеров страны, слышался смех молодых наследников Ойлис, кто-то дёргал струны — от дворца к хрустальному, с примесью свинца, мосту, ведущему меж водопадов. К острым башням Миллена, как всегда фонящим отголосками магии. К дому Вестэ на окраине — пустому, поскольку все члены общины Кэнт проводили свободное время на Пустоте. К кузням, кладовым и плантациям Фидэ. К бывшему межобщинному комплексу, где линны раньше могли выбрать, к какой из общин тянет их зов призвания. К окраинам.

Эстель, старейшая линна, линна без общины, соратница Крейна и подруга трёх сотен сородичей, гуляла по городу, который должна была считать родным. Маячил на грани её сознания белый призрак башен на побережье. Маячил, вертелся — но никак не давался в руки, соскальзывал с нейронов, оставляя лёгкую досаду и мир реальный. В Линнее же, блестящей огнями, каменьями, кристаллами, стоящей между подземной водой и земной корой — было чарующе красиво. У Эстель перехватывало дыхание — от восхищения, пусть и замешанного на некой чуждости. Долго она, замерев, стояла, впитывая в себя живые образы. Линна любила этот город. И сейчас он дышал спокойно. Всё в порядке было в подземельях, не о чем переживать — но зудящее беспокойство Эсти не оставляло. Значит, следовало искать снаружи.

Линна не помнила точно, в каком часу покинула свои комнаты, сколько времени гуляла по брусчатке, и сколько — просто слушала дыхание подземелья. Но вот назад она вернулась в четыре часа пополудни. На рабочем столе, среди разбросанных бумаг и собранный в неровный пучок перьев, её дожидалось послание. Обычный, запечатанный, песочного цвета конверт. Все разговоры, домыслы последних дней — стали линиями и слились в одной точке. Эстель дожидалась письмо от Теллиа из общины Инайрис. Линна распечатала его, забыв зажечь свечу.

Великие Озёра отличались от всего, что Эсти доводилось видеть раньше. Даже во снах. Зегит — главный город общины Инайрис, стоял на холме, пологим склоном обращённом к берегу. Воды было много, очень. Но, в отличии от бесконечного, временами суетливого, но подчинённого ритму моря, в Озёрах водная гладь почти не двигалась. Небольшая рябь от ветра — и та стихала почти мгновенно, стесняясь будто своего непривычного этим местам вида. Три круглых зеркала — три Ока ушедшего божества, изредка бросающего на оставленную планету случайный взгляд — без искажений отражали небесные тела. Линны Инайрис, обосновавшиеся на юго-восточном берегу, воспевали их красоту. Люди, с недавних пор занявшие противоположный берег, обожествляли и упоминали в молитвах.

Зегит — вотчина Тели — мог похвастаться своеобразностью и самодостаточностью. Город утопал в зелени. Линны протянули корни к ближайшему лесу — и к ним пришли деревья, кустарники, травы. Песок поддался алхимии, обратившись в стеклянные мосты и набережные, обнажившийся почти бескрайний запас известняка лёг в основу замков — по всему городу поднялись широкие купола. Нововведение, нетипичное для подземной архитектуры линнов, Эстель оценила по достоинству. Широкие белокаменные полусферы, увенчанные дозорными башенками, прекрасно сохраняли прохладу в полуденный зной. Под крышами, во внутренних двориках, журчали фонтаны, питаемые выманенными подземными источниками, поражали живостью висячие сады, разбегались по стенам строгие орнаменты фресок и изящной резьбы.

Ещё в Инайрис догадались использовать влагу подземных источников и жар огня одновременно — и создали бани. Необычные, нежаркие и влажные, наполненные ароматным туманом. Ароматным, если подумать, в городе было почти всё. Телиа и его люди ценили благовония, влажность добавляла воздуху привкус, цвели сады — особенно розы и цитрусы. Ночью почти всегда было видно звёзды. Эстель любила выходить в заросли, начинавшиеся сразу за террасой её комнат — и смотреть в небо. В Зегите она чувствовала себя удивительно умиротворённо.

— Одно из мелких озёр — не пресное. Много соли. Мы начали добычу, но её не становится меньше, так, — Тели, как хороший хозяин, находил для гостьи время практически каждый день. Знакомил с чудесами Инайрис, показывал необычные пейзажи или просто приносил местной еды — часто до приторного сладкой. Линн оказался редкостным сладкоежкой. Эсти улыбнулась, — Показать тебе?

— Конечно, — линна и не думала отказываться. Прятать улыбку — тоже, — Уверена, там замечательно.

— Так, — Тели кивнул довольно, подал ей руку, — Идём?

Соляное озеро — небольшое, не сравнить с Очами, но переполненное ценным веществом — находилось совсем близко от собратьев. От слияния с соседями его хранила, насколько линна почувствовала, удачно лежавшая в земле жила плотной породы, разделившей подземные источники и почвенные слои. Над ней образовался небольшой песчаный холм, с вершины которого линн и линна наблюдали за игрой заходящего солнца на кристалликах соли, осевшей на границе старой береговой линии. Вода отошла западнее, глубина, очевидно, не превышала пары метров. К центру озера тянулись рукотворные сооружения. Что-то, отдалённо напоминавшее лебёдки горонодобытчиков, только горизонтальные. Закат окрасил пейзаж в розовый и лиловый.

— Изобретательно. Вы молодцы, — Эстель улыбнулась.

Не могла не улыбнуться, не могла не похвалить, не могла не отметить радостные отблески в ореховых глазах Тели. Никак не могла отогнать зудящее беспокойство. Опускался вечер. Как всегда в пустыне — быстро. Эстель, не сдерживаясь больше, обернулась. Отвернулась от чуда инженерно-минералогического творения. На противоположном берегу затеплились еле различимые глазу огни, неровное пламя костров. Линны умели договориться со своей землёй, и города их процветали в любых условиях. Но Зегит стоял в пустыне.

Соляное озеро и дневная жара были тем немногим, что в рукотворном оазисе Инайрис напоминало об изначальном виде их земель. Но три сотни шагов за городскую стену — и пески брали своё. На противоположной стороне Очей, различимой только глазами существ нечеловеческих, ютился лагерь людей. Они, всё же, появились в мире совсем недавно. Кочевое племя, едва освоившее скотоводство, не доросшее до земледелия, с примитивной речью. Но их было много. Пугающе много. Люди жили мало, умирали быстро, но размножались ещё быстрее. И тянулись к жизнедательной пресной воде.

У Озёр их собралось с несколько тысяч. Грубые шатры стояли кое-как, без видимой системы, скот и дети вместе резвились под слабым присмотром взрослых особей. Костры чадили, люди прятались у неровного света от ночного холода, переговаривались рублено и гортанно. Оазис не дотягивался до того берега, но люди и не тянулись к земле, только к воде — и с тихой пока жадностью смотрели на Зегит. Белые стены не прятала даже ночь.

— Это небольшая часть, — Телиа перехватил взгляд спутницы, устремлённый к их вынужденным соседям, — Недавно их проходило в сотню раз больше, так.

Что-то спугнуло людей, выгнало из степей в центре материка, погнало на юг. Четверо из пяти предпочли дорогу к теплу и ждущей впереди неизвестности Выжженных земель. Оставшаяся часть предпочла Крайний Север. Из переселенцев, проходивших мимо земель линнов, примерно десятая часть задержалась. Устали от тягот пути, обезвоженной пустыни, не захотели связываться с неизвестным, и встали лагерем у Очей. Линне не нравились их взгляды.

— Знаешь, — Эстель начала говорить, и Телиа тут же поднял на неё взгляд, — Раньше они не были нашей проблемой, я уверена. Но, возможно, теперь это не так.

* * *

В столицу Эстель вернулась на крыльях птицы — не подумав даже, насколько в текущее время это было не принято. Люди волновали её, об этом стоило узнать Совету — и она спешила. К счастью первым, кто встретился ей в Линнее, оказался Мэйли. Он, как всегда, приютил её, устроил в кресле у по-настоящему потрескивающего камина, напоил вином — таким же терпким, но для разнообразия горячим — и внимательно выслушал.

— У меня о них тоже есть несколько тревожных новостей, — Мэй задумчиво покачивал бокал, — И о переселении я слышал. Думаю, нам стоит волноваться именно о тех, кто обосновался у Великих Озёр.

— Согласна, — Эсти, несмотря на тревожную тематику беседы, от звуков знакомого голоса наконец расслабилась, — Север далеко, и меняет гостей до неузнаваемости. Не слишком охотно отпускает, к тому же. А те, кто пойдёт через Выжженные земли… мне жаль, но вряд ли их ждёт что-то кроме смерти.

— А ты знаешь, что там? — Мэйли заинтересованно подался вперёд.

— Ничего. На дни пути — одна выжженная до омертвения почва. Ни единого живого существа. Ни одного источника природных сил. И лететь чем дальше, тем тяжелее. В какой-то момент я просто развернулась. Не смогла двигаться дальше. Ни на шаг.

— И давно так? — линн качнул головой со смесью сочувствия, недоверия и интереса.

— Когда мы очнулись у Озера, так уже было, — Эсти пожала плечами, — За то, что было раньше, не поручусь.

— Значит, остаётся посочувствовать людям, решившимся пройти там, — Мэйли поднял бокал, пригубил молча.

— Да, — Эстель тоже выдержала небольшую паузу, — Мне больше не понравились те, кто остался у нас под боком. Странные они какие-то. Дышат иначе и смотрят недобро.

— И не обходятся без посторонней помощи, — Мэйли со вздохом отставил бокал, — Я не смог узнать подробности, но им точно кто-то подсказывает. Слишком быстрое развитие.

— Хм? — Эсти хотела напомнить, что иногда развитие идёт резво и само по себе, но линн поймал её взгляд, усмехнулся и покачал головой.

— Речь не об одном гении, учащим других, — в глазах его на мгновение зажёгся озорной огонёк. Скрылся, впрочем, так же быстро, — Их развитие — будто бы не совсем естественное. Пахнет странно. Отдаёт тёмной магией, можно сказать. И кровью. Мы сейчас стараемся узнать, кто им способствует.

— Узнаешь — скажи. А так я ставлю на Древних, — Эсти невесело хмыкнула, вспоминая давних гостей Рина.

— Может быть. Расскажу. А твои соображения, если не возражаешь, озвучу на ближайшем совете.

— Было бы замечательно, — линну не мог не радовать появившийся шанс не разговаривать с политическим органом сородичей.

— Займусь завтра же, после полудня, — Мэй улыбнулся легко. О нелюбви Эсти к общению с большим числом соотечественников за раз он знал прекрасно.

— О, а на первую половину дня у тебя какие-то планы? — Эсти устроилась поудобнее, подобрав под себя ногу.

— Не совсем в твоём вкусе, — линн потянулся, — Собираюсь убить кое-кого.

— О, — линна снова откинулась на спинку кресла, — Поединок?

— Всё ещё не одобряешь методику? — он усмехнулся.

— Не то чтобы. Просто считаю, что способ узаконить смерть странный. Особенно от рук сородича. С кем? — Эстель честно попыталась отбросить неуместные проявления гуманизма.

— С Нарди, — ответил Мэйли не столь охотно, а Эстель в который раз тяжело вздохнула, — Знаю, он тебе симпатичен, но мне кажется, что без него в Линнее будет спокойнее. Станешь вмешиваться?

— Нет, — Эстель отставила опустевший бокал, отвернулась к окну, отображавшему слюдяную подземную ночь. Тёмную, как и любое другое время подземных суток. Что бы не думала линна, дела и решения собратьев — любых — были их неотъемлемым правом, — Хотя понять не могу. Он не худший линн.

Мэйли неопределённо повёл плечом. Скоро они, свернув разговор, разошлись. Мэйли отправился спать, а линна осталась в кресле. Вид за окном притягивал её взгляд всё сильнее, далёкие отблески магических огней плясали на кристаллах, свечи бились им в такт. Сонливость пришла внезапно. Завернула в меховое одеяло и неумолимо, пусть и нежно, забрала под свою опеку. Эстель заснула почти мгновенно и очень глубоко.

* * *

— Ну вот, а говорили — не добудишься!

Голос, ворвавшийся в уши Эсти, обладал небывалой звонкостью какой-то особенно нервирующей тональности, и из сна, действительно, выбрасывал отменно. Линна приоткрыла глаза. Комната была ей знакома. Звуки Линнеи за окнами — тоже. А вот лицо юного линна, склонившегося над ней и упёршего руки в бока она определённо видела впервые. Он отличался правильными, тонкой лепки, чертами лица, бледной кожей, покрытой лиловыми узорами и яркими, золотистыми глазами с такими же лиловыми отблесками. Линн улыбался Эстель, да так хищно, что походило скорее на оскал, пусть и добродушный. Он линне определённо напоминал кого-то, но со сна мысли двигались вяло, а голоса со стороны путали их окончательно.

— У тебя всего-навсего талант, — Крейна, как и его манеру выражаться, с кем-либо перепутать было невозможно. Линн стоял у дверей — как обычно — и на собрата косился как-то недобро.

— Талант именно к пробуждению меня? Немного расточительно, — голосовые связки после длительного молчания слушались плохо, голос вышел излишне скрипучим, и Эстель воспроизвела ещё пару звуков, приводя его в норму. Молодой линн растянул губы сильнее, слегка раскосые глаза блеснули. Крейн дёрнул ухом.

— Нет, талант у него в целом к раздражению линнов. Хоть из анабиоза достанет. Рад приветствовать, Эсшаль, — удовольствия в голосе, впрочем, не ощущалось.

— Наверняка унаследовал эту способность у тебя, — Эстель приподнялась на руках и села, разгоняя кровь.

— А при чём тут я? Это твой воспитанник, — а вот негодовал Крейн искренне, — Ладно, просыпайся спокойно, раз уж поднялась, пара часов роли не сыграют.

— Альви, я полагаю? — Эсти дождалась, пока Крейн оставит комнаты Ойлис, и сосредоточилась на оставшемся сородиче.

— Он самый, — юноша, недолго думая, упал на кушетку рядом с линной. Несмотря на недовольство Крейна при сравнении с Альви, Эстель не могла отделаться от ощущения, что именно друг на друга они и походят. И именно поэтому, вероятно, не ладят. По крайней мере, вчерашний младенец в отсутствии старшего товарища заметно расслабился.

— Ну, рада видеть, что ты вырос, — линна отвела от лица отросшие волосы, одновременно оживляя нервные окончания по всему организму. Выход из сна требовал немало сил, тут Крейн не ошибся.

— Ага.

Линн оставлять её, по-видимому, не собирался, но и с разговорами не лез, погрузившись в себя. Компания его оказалась на удивление ненавязчивой. Не отвлекающей от внутренних процессов, и не требующей внимания. Когда Эстель, наконец, пришла в себя полностью — ощущать тело вновь дееспособным ей определённо нравилось, пусть оно и было тяжелее того, другого, из снов… Так вот, стоило линне встать на ноги, в последний раз потянувшись и убедившись в работоспособности слегка атрофировавшихся мышц, как Альви вышел из своего полусна. Уставился на неё яркими глазами, очевидно выжидая.

— Так для чего родичи хотели видеть меня в этот раз? — Эсти была не прочь немного подыграть.

— О, им в который раз нужен совет. Или даже настоятельная рекомендация, — Альви фыркнул, вновь став похожим на дикое животное. Определённо из семейства псовых, — Они, видишь ли, не могут понять, что делают на войне.

— Даже так. И кто противник? Это не говоря уже о том, как вы в целом умудрились.

— А у тебя есть предположения? — оживление, кажется, составляло три четверти эмоциональной палитры линна.

— Подозрительнее всего, на мой взгляд, древние. Но могут оказаться и люди, в прошлый раз они мне не понравились… — Эсти характер подросшего линна импонировал.

— Угадала, — удовлетворённо покачал головой Альви, — Люди, и очень похоже, что под влиянием древних. Впрочем, последнее считается теорией, и Советом принимается с переменным успехом.

— Как всегда, — линна хмыкнула.

— А про то, как мы до этого дошли, лучше у Нарди спроси, он вроде в Линнее сейчас.

— О, он жив? — Эстель после пробуждения не сразу вспомнила о товарище, который, между тем, собирался драться с Мэйли.

— Да что ему будет? — молодой линн широко распахнул глаза, — Ворчит больше прежнего, а так в порядке всё.

* * *

Лет за время сна Эстель прошло не мало, а уж с последней встречи с Дарри — и вовсе немерено, однако линн не изменился ни на каплю. Неприветливо кивнул ей, молча, но с весьма выразительным выражением лица провёл вглубь очередного временного лагеря. Пока костры и шатры сменяли друг друга, в расфокусированных глазах линны сливаясь в мягкие чёрно-рыжие полоски, Эстель размышляла. Непроизвольно. Эпохи сменяли друг друга, а Дарри не менялся. И такое положение вещей для линнов было обычным. Или правильнее было бы сказать, что изменения не соответствовали их природе?

Они умели адаптироваться, развивали ранее отсутствовавшие навыки, становились умнее, хитрее… агрессивнее, если нужно. Но сущность их, вплоть до привычек — милых и неистребимых — существенно не менялась. Даже в разных телах. При этом, разницы между поколениями особо не наблюдалось. Первые, первые рождённые, относящиеся ко второму и третьему поколениям… Линны отлично иллюстрировали стабильность. Так ли всё происходило у древних — других известных долгожителей — Эсти не знала. Да и не её делом это было. Хотя бы это. Пусть знать иногда и хотелось.

Походные шатры с момента появления человечества на границе мира линнов так же остались прежними. Ни одного окна, плотные ткани на деревянных каркасах, простые формы. Сколько-то удобств, забавно смотрящихся посреди леса. Например, любимое кресло Мэйли — вместо ковра устроившееся на плотном слое тёмно-зелёного мха. Ожившие листвой каркасные перекрытия вместо балдахина и одеяла — из привычной лине не растительной материи. Стол, само собой, тоже присутствовал. Эсти предпочла устроиться именно на нём.

Община Ойлис питала странную любовь к отправке на сомнительные рубежи именно Мэйли. Сам он не спорил, а в конкретно этом случае считал, что борьба с текущими противниками подземных жителей закономерно вытекает из его прошлых забот по изучению людей. Как поняла Эсти из бесед со своими друзьями, оказавшимися в Линнее, сородичи её сцепились с ними неподалёку от Зегита — не зря местная атмосфера не понравилась линне незадолго до сна.

— …казалось бы, никаких проблем с ними быть не должно, — Мэйли, разобравшись с делами, устроился в кресле неподалёку от гостьи. Вино в его бокале не убывало, светлые брови хмурились, да и в целом выражение на лице застыло… нетипичное и недовольное. Эсти понимающе кивнула, — Мы сильнее, выносливее, про магию и говорить нечего.

— Но не получается? — линна, в отличии от друга, удивлена не была.

— Совсем, — линн цокнул, раздражённо отставляя тонкое кружево хрусталя, — По одному с ними разбираться не так сложно, но если отряд встречается с отрядом… Они теряют остатки своего разума, входят в какой-то транс, давят числом. А наши сородичи не могут сделать ничего. Теряются. Везёт, если не гибнут. По большей части мы отсиживаемся в крепостях. Зегит в осаде.

— Неприятно, — Эстель отметила краем сознания движение за матерчатыми стенами, подумала, что дозорные Ойлис не спят, — А вся проблема в том, что вы не умеете убивать. Слишком цените жизнь. В большинстве. Я, как старшая, нахожу это милым, но несколько неуместным. Впрочем, навык приобретаемый.

— Да уж, — Мэйли впервые за вечер усмехнулся, — У некоторых вполне получается.

— Вот видишь, — она улыбнулась в ответ, — Принцип ничем не отличается от охоты на тех же дрянных подземных пауков-переростков… опять забыла название.

— Значит, осталось научить этому оставшихся линнов, — Мэйли откинулся на спинку кресла, а Эсти вдруг захотелось подойти ближе.

— Хотя бы некоторую часть, — следовать порыву до окончания беседы на, всё же не стала, — Начнём с общины Лиммина, раз уж сейчас у него больше всего проблем. Там и остальные подтянутся.

— Поэтому ты здесь? — он в более привычной манере выгнул бровь.

— Именно, — линна хмыкнула, переступая по мху почти горящими пятками, — А ещё проверить хочу, нет ли на людях следов стороннего вмешательства.

— Согласен.

Мэй кивнул легко, но сразу после вдруг сосредоточился, подобрался. Эсти ни понять ничего не успела, ни решить, как тело её будто само подскочило вверх. Пара быстрых шагов по мху, по странной траектории, так же мгновенно успокоившееся посреди комнаты сердцебиение. Пара глухих ударов крови в ушах казалось, что и не произошло ничего — Мэй и головы повернуть не успел — а потом вскочившая линна так же неожиданно осела на земляной пол. Разве что менее грациозно. Свистящий звук — будто от хлопнувшей струны — пришёл с опозданием.

Боль никуда не делась, но Эсти воспринимала её будто бы издали, с расстояния. Сильнее ощущалось облегчение, свившее было узел во внутренностях, и также внезапно отступившее. А ещё понимание, что она крайне удачно встала. Да, так уж вышло, что из живота её — чуть-чуть не достав до селезёнки — торчало оперение арбалетной стрелы. Тёмная кровь толчками втекала вокруг древка. Однако там, где у Эсти располагался живот, у сидевшего чуть дальше Мэйли оказалась бы голова. Более травматичное место.

Суматоха вокруг распространялась с нарастанием. Голос Мэйли — громкий, резкий — разгонял по лагерю линнов, дозорные, из которых линна узнала только Дарри, то докладывали что-то, то снова скрывались за пологом. Эсти глубоко вдохнула, отстраняясь от посторонних событий. Воздух пошёл куда-то не туда, заставив её болезненно поморщиться. Рана эта для линны не была первой — но первой достаточно серьёзной, чтобы теплокровное тело само имело шансы не справиться. Пришлось перекидываться.

Растения к повреждениям приспосабливались лучше. Лианы на месте плоти просту разошлись — стрела выпала на запачканную кровью почву, бывшие сосуды закрылись пробковой тканью, не столь болезненное покровное дыхание открыло устьица на месте пор. Обычно пульсирующие в рогах запасы энергии тёплой волной хлынула к месту повреждения. Появившиеся извне руки помогли линне перебраться на постель. Глаза у Мэйли горели ярко, зло и насторожено, но головы он не терял. Эсти постаралась улыбнуться ему, но отключилась, до того, как смогла удостовериться в успехе.

* * *

Способности к заживлению у линнов были выше всяческих похвал, это Эсти узнала на собственном опыте. Особенно если знать, как с собственным телом обращаться. Необходимое сочетание теплокровности и древообразности поставило линну на ноги буквально за пару недель. Правда, активность ей при этом проявлять не давали. Она не слишком-то рьяно спорила. Мэйли проводил с ней все вечера, иногда заходил в сменивший хозяина шатёр днём, и подругу старался беречь. Пока лагерный лекарь — будто он мог знать что-то, неизвестное Эстель! — не подтвердил, что с линной всё будет в порядке, Мэй и вставать ей настоятельно не советовал. После, правда, смягчился.

Жизнь их вошла в русло, привычное по годам в Линнее. Очередной раз, правда, пострадавшим вышел Дарри — в какой-то момент забывший постучать перед входом к командиру, и заставший не то, что ожидал. Эстель смеялась, Мэйли качал головой, а сам Дарри пару дней ходил с красными ушами — и молчал так красноречиво, что слухи по лагерю начали расползаться втрое быстрее.

Человека, проникшего в лагерь с арбалетом, вздёрнули на ближайшем каштане. Дозорные своё тоже получили, хоть их вина была не столь велика — заклинания на лазутчике могли обмануть и мастера чар из Миллена.

— Ну, теперь влияние Топи можно считать доказанным.

Эстель смешивала травы в ступке, недостающие виды тут же выращивая на столе и высушивая огненными пасами. Мэйли еле заметно кивнул. Лицо его отливало неестественной белизной, под глазами залегли тени, плечи сводили отголоски дрожи.

— А что, с отпечатками магии на том человеке поспорить ещё можно было, он в конце концов умер давно. А яд — вот он, — линна выразительно потрясла пробиркой, запечатавшей остатки отравленного напитка, — Ещё на пару древних хватит.

— Ты удивительно оптимистична, — голос линна охрип и звуча отрывисто.

— У меня для этого есть все причины, — Эстель передала товарищу по несчастью получившийся порошок, — От арбалета никто не умер, яд выбрали известный, не особо редкий даже. Удача не на их стороне.

— Как же они так, — язвительность не покидала Мэйли даже в отравленном состоянии, — Стоило найти что-то более экзотическое.

— Думаю, они рассчитывали не на сложность, а на недоступность ингредиентов для антидота, — Эсти села рядом с товарищем, прислонилась плечом, — Узнать отраву не проблема, сложно посреди осени в южных предгорьях найти противоядие. А способности линнов они пока не изучили до конца.

— Нам это на руку, — несмотря на очевидно скверное самочувствие, начавшее, впрочем, отступать, кровожадности у Мэйли Ойлис меньше не стало. К лучшему, пожалуй.