Месть ситха (джен)

Когда мы вышли под Явином, ударная группа ИЗР-ов уже на позициях атаки и успешно маневрируют, сжимая кольцо. Повстанцы суетились куда активнее, но в ближний бой, пока не определились с направлением прорыва, не вступали. Они тех, кто на поверхности, кинуть решили? Если верхушка на борту одного из кораблей, то очень может быть. Впрочем, наше появление резко изменило эти планы. Особенно после того, как некий, не иначе, как из контейнеровоза переделанный «крейсер» у нас прямо по курсу завис. Промахнуться даже в режиме ручного наведения проблематично было. И так оно красиво с единственного выстрела носового турболазера бабахнуло. Прямо как в компьютерных игрушках рисуют.

Если идея прорыва увяла сама собой, то не пора ли нам начинать зачистку? Нам — в смысле ударной группе. «Палачу»-то как раз лишнего активничать не следует. А то, не ровен час, разглядит кто-нибудь наше реальное состояние. Но лорд Вейдер приказ о переходе к активной фазе операции отдавать не торопится.

Он вообще на мостике не появился. Связывается из своего кабинета. Без «картинки» — только непривычно глухой, чуть надтреснутый голос, словно милорд разговаривает без вокодера.

— Капитан, свяжитесь с лидерами мятежников и предложите им сложить оружие.

— Да, сэр.

Киваю связистам, благо переговоры мятежники ведут едва ли ни на гражданских общедоступных частотах. Трех минут не прошло, как передо мной появляется пучеглазая харя мон-каламари. Зачитываю стандартный текст с требованием сложить оружие во избежание бессмысленного кровопролития и все такое прочее. Даю четверть часа на размышление, после чего пощады уже не будет. Только что-то мне подсказывает, меня пошлют, причем в грубой форме, гораздо раньше. Во всяком случае, я на это надеюсь. Хочется иметь дело с серьезным противником, а не с трусливой шпаной. А серьезный противник в сложившейся ситуации сдаваться не станет, потому что Явин — не Альдераан. Там гражданского населения нет. Нет тех, ради чьей безопасности можно жертвовать честью и свободой. Зато есть шанс, что в суматохе безнадежного боя лидеры Альянса сумеют уйти. Да и просто пусть бессмысленная, но героическая гибель в умелых руках пройдох-политиков может стать хорошей рекламой их сомнительной конторе.

Только адмирал мон-каламари до ответа не снизошел. Вместо этого несколько наиболее крупных кораблей мятежников рванулись на таран. И не абы чего, а «Палача». Хорошо, у нас с дефлекторами все в ажуре. Выдержат. Если не схлопнутся. Мало ли, что у нас еще на скорую руку прикручено и на честном слове и одной сопле держится?

— Носовым орудиям, внимание! Огонь по готовности.

— Не стреляйте! Вы дали этим разумным четверть часа!

На мостик выскакивает девица и чуть не с кулаками на меня кидается.

— Сожалею, кэп, но приказ милорда, — пожимает плечами замерший за спиной девахи Адамс. — Ваша задача — обеспечить силовую поддержку переговоров принцессы с политическим руководством Альянса.

И рожа у самого такая, словно лимон разжевал. Одно слово — баба на борту гаже геморроя в… Девица мысли читать умеет? Ишь как возмущенно бровку задрала и красными пятнами покрылась.

— Отставить огонь. Все энергия на щиты.

Кто я такой, чтобы с принцессой спорить? Благо адмирал, командующий ударной группой, моим приказам подчиняться не обязан, и его корабли ведут беглый заградительный огонь.

До окончания мною же самим назначенного срока остается около трех минут, когда некий вчерашний танкер проломил-таки щиты и ударил нам за надстройку, едва ни снеся наш мостик к едрене фене. Чудом пронесло. Но обошлось. Легким испугом, можно сказать, отделались. Разгерметизация трех отсеков — это именно что легкий испуг и есть. Из серьезного — у нас опять проблемы с энергоснабжением. Ну, как проблемы... Вырубило нафиг. Десять процентов от нормы — это и в мирной обстановке ни о чем: даже на разгон для прыжка не хватит. А у нас бой. Спасибо кораблям ударной группы. Прикрывают, пока мы тихо отползаем в сторонку.

И тут на связь выходит командующий этой самой группы.

— Сожалею, капитан. Но у меня приказ его величества немедленно покинуть систему Явина, — отводит глаза в сторону адмирал. — Короче, уходим мы через пять минут… Пока скорость позволит, за нами идите, что ли… А там… Вы уж тут как-нибудь.

Это совсем не адмиральское блеяние прервал голос лорда Вейдера.

— Почему приказ его величество еще не исполнен? Вы меня разочаровываете, адмирал.

— Есть, сэр.

Офицер поспешно исчезает. Надеяться на то, что главком отменит приказ императора было глупо и безответственно. Просто надежда умирает последней. Вот она и умерла.

— Вы не покинете борт, милорд?

— В ближайшие четыре-пять часов не планирую.

За доверие, конечно, спасибо. Только какие пять часов? Даже если нас сейчас не расстреляют, а решат брать на абордаж, все кончится гораздо раньше. Да и не отдам я «Палача» невесть кому.

— Мостик энергетикам. Готовьте реактор к подрыву.

— Принято, сэр.

— Пилотам — геостационарное позиционирование на низкой орбите над базой мятежников.

— Да, сэр.

— Вы собираетесь взорвать корабль над базой Альянса? — в голосе принцессы странная смесь страха и уважения.

— Да, мэм.

— Не могли бы вы немного подождать с этим, капитан?

— До момента, когда мятежники ворвутся на корабль, могу.

— Я все же планирую начать переговоры, — чуть смутилась тем, что я могу трактовать ее просьбу, как проявления страха, принцесса. — Не волнуйтесь, капитан, не о капитуляции. О мире.

За мир во всем мире и дружбу между народами. Самое время. Вслух, естественно скепсис не выражаю. Просто нейтрально пожимаю плечами. Пробуйте, мол, ваше высочество. Торопиться и правда некуда.

Никто и не торопится. Мятежники собрали вокруг все свое разномастное воинство, но ни открывать огонь, ни идти на абордаж не спешат. Не определились, чего им хочется больше, или осторожничают. Но затягивать слишком надолго они не будут. Ибо ситуация способна вновь поменяться в любую минуту.

— Обратите внимание, принцесса, если повстанцы поймут, что лорд Вейдер находится на борту, они тут же начнут расстреливать «Палача». На фоне гибели владыки Тьмы все остальные побочные эффекты покажутся приемлемыми.

Это Адамс девицу на переговоры напутствует. А что, разумно. Только сами переговоры пока не начались. По причине того, что сопредельная сторона никак не определится с тем, кто с нами говорить будет. Я так понял, пучеглазый мон-каламари был на одном из тех бортов, что об наш дефлектор размазались. Политики же на связь выходить не торопятся, не иначе как на лорда Вейдера нарваться опасаются.

— Что с милордом? — тихо интересуюсь у Адамса.

Хотя и так ясно. Будь Дарт Вейдер в состоянии это сделать, был бы сейчас на мостике.

— Совпало неудачно. Это даже не болезнь. Скорее плановая оздоровительная процедура. Но несколько часов милорд вынужден будет провести в медбоксе.

Ясно, что ничего не ясно. Хотя я не представляю, как милорд сумел бы переломить поганую ситуацию. Но мне было бы спокойнее, если бы он либо был на мостике, либо вообще покинул корабль.

— Зиндж мостику. Проблему нашли. Устраняем. Но нам нужно время.

— Сколько?

— Часа три. Тут Скайуокер идею предложил. Бред полный, но гениальный. Сейчас они с папашей расчеты закончат, и приступим.

— Каким папашей?

— Скайуокерским. Я так понял, он — техник у монтажников. Сейчас в нашей санчасти. Оттуда и советует.

Зиндж поворачивает свой коммуникатор так, чтоб я увидел сидящего на полу мальчишку, буквально обложившегося схемами «Палача». Напротив него голограмма тощего лысого мужика в пижаме. Краешек сознания царапнуло некое несоответствие: Люк Скайуокер вроде бы фермер с Татуина. Хотя, какая разница? Лишь бы успели. Зиндж не хуже ситха ловит ход моих мыслей.

— Мужики, вы так постарайтесь потянуть время. Схема реально гениальная. Обидно будет, если зазря пропадёт.

Тут и Адамс все про то же.

— Принцесса ведет переговоры о мире, а мы параллельно тянем время всеми мыслимыми и немыслимыми способами.

Понятия не имею, что именно подразумевает Адамс, но согласно киваю в ответ. Вариантов-то все равно нет. Вернее, есть, но они совсем не варианты.

— Для мятежников милорда на борту нет, а вы несколько обижены его слишком поспешным отбытием и не прочь поторговаться с Альянсом, — словно почувствовал мои недоумения Адамс.

Успеваю кивнуть и замираю за спиной принцессы. Потому что нас перестали переключать с одного канала на другой и в объеме проектора появилось изображение женщины в несколько нелепом белом платье. Нет, на мой не особо искушенный вкус, наряд ей идет. Только уж больно неуместен он здесь и сейчас.

— Лея, девочка! Рада тебя видеть! — буквально руками всплеснула дама.

— Взаимно, дорогая госпожа Мон! Где же вице-король Органа?

— Не волнуйся, детка. С ним все в порядке. Просто Бейл до последнего не верил в реальность твоего спасения. Подозревал гнусную ситхскую провокацию. По-моему, он просто боялся разочарования тем, что увидит не тебя.

— Ничего, у нас еще будет время порадоваться встрече. Сейчас же нам необходимо реализовать уникальный шанс и установить мир в галактике!

— Не волнуйся, корабль за тобой уже выслан. Надеюсь, господа имперские офицеры осознают недопустимость воспрепятствования этому? — обращенный к нам с Адамсом взгляд моментально делается ледяным, а с губ исчезает улыбка. — Коли ваш милорд вас бросил, Альянс за возрождение Республики готов проявить великодушие и принять капитуляцию экипажа этого монстра.

— Э-э-э, тут такое дело, мэм… — начинает заунывно, как татуинский акын Адамс.

А злобные взгляды на старшего по званию бросать не надо. Понял, не дурак. Был бы дурак — не понял. А я уже подхватываю.

— Реактор нестабилен, мэм. Угроза взрыва — семьдесят восемь процентов, мэм. Делаем все возможное, мэм, — тарахчу со скоростью скорострельной зенитной пушки.

Дальше на госпожу представителя Альянса обрушивается наше слаженное двухголосье. Каждый тянул свою партию. Я — про то, что экипаж, может, и рад сложить оружие, да руки заняты: корабль того гляди развалится и как бабахнет. Мало никому не покажется. Адамс про то, что милорд Вейдер, очертя голову и роняя тапки на бегу, рванул ко двору, потому что на Корусанте заговор и вообще хатт его знает, что творится. Короче, в окружении его величества вот-вот образуется куча вакансий, и если господа из Альянса прислушаются к советам сенатора Органы, то вполне могут вписаться в новую конфигурацию власти.

— Мон, подумай, стоит нам сейчас проявить сдержанность и великодушие, и перед галактикой откроется перспектива мира на приемлемых условиях, — влилась в наш слаженный дуэт принцесса.

Дама в белом снизошла до ответа только ей.

— Единственные приемлемые условия мира для нас — это падение ситхской тирании. Кроме того, о каком великодушии может идти речь, когда имперский флот только что хладнокровно уничтожил наш орбитальный госпиталь!

Эта та неповоротливая посудина крейсер-контейнеровоз? А сигнатуры санитарных и спасательных судов мне перед боем кто-нибудь сообщал? В скоротечных и стремительных стычках с повстанцами правило обмена такой информацией как-то стало забываться обеими сторонами. Впрочем, напоминать об этом бессмысленно. Смысл, если гуманитарное право — это право сильного? Военным преступником становится проигравший. Значит, надо выигрывать. Только и всего.

— Впрочем, нам следует обсудить сложившуюся ситуацию в более спокойной обстановке. Корабль за тобой вылетает немедленно. Надеюсь, имперцам хватит благоразумия не препятствовать твоему отлету.

Проектор погас. Дама исчезла, не прощаясь.

— Не беспокойтесь, я сумею убедить Мон в целесообразности переговоров.

Впрочем, особой уверенности в голосе принцессы я не услышал.

— Четверть часа на подлет шатла. Еще столько же на то-се, прощанье-проводы, и отойти от «Палача» на безопасное расстояние…. — Адамс вслух прикидывает время, через которое не пожелавшие договариваться мятежники откроют по нам огонь.

— Не успеваем, — отрицательно качаю головой, не обращая внимание на поджавшую обиженно губки принцессу.

— Значит, тянем время по максимуму, когда шатл у нас на борту.

Согласно киваю и связываюсь с посадочной палубой.

— Борт от Альянса принять, неторопливо досмотреть. Пассажиров вежливо препроводить на мостик.

Замечаю крутящегося там Таркина и специально для особиста повторяю.

— Я сказал — вежливо!

Хаттов шатл среди блокирующих «Палача» кораблей крутился, что ли? Уж больно скоро появился. Да и не шатл это вовсе. Целый коррелианский грузовик. И я не я буду, если не тот же самый, со встречи с которым под Татуином все это непотребство началось.

— Сэр, прибывшие идут к вам, и среди них находится бывший полковник Мадин — глава разведки мятежников, — сообщает Таркин, честно промурыживший альянсовцев на палубе почти двадцать минут.

Рассматриваю видео с посадочной палубы. Шеф повстанческой разведки в первые ряды лезть не торопился. Первым вышагивает нагло ухмыляющийся тип в гражданке, за ним — несколько парней в камуфляже, среди которых Мадин и затесался. Роль лидера, по данным Таркина, исполняет тот самый парень, которого мы под Татуином выпустили. Некий Хан Соло. По данным СИБ, контрабандист и член наркокартеля Джаббы-Хатта Татуинского. Его подельник-вуки до сих пор у нас сидит.

Наконец вся компания вваливается на мостик.

— Привет, конфетка! Я за тобой! — громогласно объявляет контрабандист цель своего визита.

Обращается при этом исключительно к госпоже Органа. Остальных словно и не существует. Принцесса лишь возмущенно вскидывает бровь.

— Разве мы были представлены друг другу?

— Да ладно! Какие между своими могут быть церемонии, подруга!

— Не забывайтесь!

Что-то мне подсказывает, что принцессе едва ли удастся перебрехать разбитного бандюгана. Но тут ей на помощь приходит все тот же непредсказуемый Адамс.

— Да шоб я так жил, чувак! — чуть не с распростёртыми объятьями двинул он на чуть опешившего Соло. — Какие люди и без охраны!

— Эй, полегче! Ты чего?

— Тю, брателло! Чей-то ты нервный какой-то? В Альянсе с дурью перебой, или дела наши грешные уснуть мешают? Так заплати налоги и спи спокойно!

— Ты это об чем? — в голосе контрабандиста засквозил плохо прикрытый интерес.

— Как об чем? Об твоем долге дону Джаббе. У меня все записано. Кредит к кредиту сведен с прОцентами.

— Ты.. Ты от Хатта? — аж попятился Соло.

— Не-а. Я просто цифирки считать люблю, умею, практикую. Так шо, поговорим за твой долг, или таки бегом бегать от меня будем?

— Что ты предлагаешь?

— Культурно посидеть за рюмкой кафа где-то эдак с часик. А потом разойтись, как родные.

— Что значит «как родные»?

— С означенной суммой кредитов на кармане.

— И напарника моего — Чубакку отдадите!

Вот только закончить становящийся все более захватывающим торг помешал Мадин. Просто и незатейливо. Мне в бок упирается бластер одного из боевиков. Другие шустро выдернули со своих мест и согнали в кучу еще несколько вахтенных офицеров.

— Чубакку этого на посадочную палубу привести и живо! — обращается к влетевшим на шум, но растерянно замершим в дверях штурмовикам спрятавшийся за спиной у Адамса Мадин.

Ловлю вопросительный взгляд Таркина и согласно киваю. Вуки этот нам нафиг не нужен. Пусть забирают.

— Генерал Мадин, прекратите этот балаган! — пытается одернуть мятежника принцесса. — Я безусловно лечу с вами, и вам никто не хочет чинить препятствия.

Дослужившийся у повстанцев аж до целого генерала, но почему-то лично на операции бегающий, Мадин до ответа не снизошёл. Так молча прикрывшись заложниками до стартово-посадочного комплекса и добрались. Одно радует: двигалась ощетинившаяся оружием либо идущая не вполне добровольно толпа крайне медленно. Значит, еще какое-то время мы выиграли.

— Теперь заложники на борт. Живо! Я не хочу схлопотать выстрел в спину!

— Эй, мы так не договаривались, — тормозит шедший одним из первых Адамс и получает прикладом в спину от Мадина.

— С тобой никто и не договаривался, тварь!

Сбитый с ног капитан-лейтенант поднялся и повернулся лицом к обидчику. Лицо Адамса осталось настолько равнодушным, что мне на миг стало страшно. А тот еще стишок вслух читать принялся.

— Речка, небо голубое -

Это все мое родное

Это Родина моя,

Всех люблю на свете я!

— Ты это к чему сказал? — за показной свирепостью Мадина спрятан страх.

— Узнаешь. Только не сейчас, а чуточку позже, — пообещал Адамс.

Убедительно так пообещал. Повстанец виду не показал, но испугался. Хотя, отреагировать не успел. На палубу ввалился всклокоченный Скайуокер. Рабочий комбез перепачкан. Машинное масло даже в волосах.

— Стойте! Отпустите всех! Если так неймётся, то с вами могу полететь я!

— Да? И кто ты такой?

— Я — Люк Скайуокер, сын Дарта Вейдера.

Немая сцена в описании не нуждается. Первым, как и положено матерому диверсанту, опомнился Мадин.

— Сказать, что угодно можно. Доказательства?

— Люк сказал правду. И лучше вам сделать так, как сказал джедай.

Слова принцессы Органа произвели не меньшее впечатление. Даже не сами слова, а интонация, с которой они произнесены. Мадин аж сделал несколько непроизвольных шагов прочь от принцессы. Но разведчик пытается вести свою игру.

— Хорошо. С нами летит мальчишка и командир корабля.

Скайуокер пытался возражать. Но принцесса внезапно одернула эту попытку.

— Хорошо, господа. Но упаси вас всех Великая Сила, от того, чтобы с голов этих людей упал хотя бы один волос.

Мадин мог бы огрызнуться, да по идее он должен это сделать. Но нет, он молча пропускает последнее замечание мимо ушей. Формальный лидер этой группы Хан Соло уже благополучно скрылся внутри своего корабля, едва на палубу привели рыжего вуки.

Щелкнули наручники. Повстанцы явно торопились восвояси. Аппарель грузовика медленно поднималась за спиной. Вот и все. Конец не пугал. Он не будет слишком страшным. Укол, наркотический бред вплоть до анафилактического шока. Страшно, если враг узнает о нахождении лорда Вейдера на борту раньше, чем парни Зинджа восстановят энергоснабжение. Мысль о том, что я об этом уже не узнаю, не греет.

— Не переживайте так: парням совсем немного осталось.

В грузовом отсеке, в который нас запихнули, темно. Я не вижу лица Люка Скайуокера. Но уверен в том, что он чуть виновато мне улыбается. Врать не хочется, расстраивать парня словами правды — тем более. Поэтому молчу.

— Не-е, допрашивать прямо сейчас они не придут. Если нам чуточку повезет, то они и после прилета на Явин о нас не сразу вспомнят.

— Ты шаманил?

— Адамс!

Теперь от парня идет спокойный и злой азарт воина. Называть его мальчишкой сразу расхотелось. Что ж, на войне взрослеют быстро.

— И меч не нашли, придурки. До наших продержимся!

Опять мальчишеское бахвальство берет верх над холодным расчётом. Но не верить Скайуокерской задорной уверенности не получается. Есть в ней что-то такое — Вейдеровское.

— Ты действительно его сын?

— Угу. И вам действительно безопаснее переждать здесь момент, когда отец узнает, что меня взяли в заложники.