Месть ситха (джен)

Кто-нибудь знает, где у этого бороздящего просторы галактики утюга стоп-кран? Нет? Я тоже нет. А жаль. Сейчас очень пригодилось бы. Жалко ж торгаша: задавим нафиг. Особенно жалко деталей для турболазеров на его борту. Вполне могли стать нашим главным калибром. И не зря же толком недостроенный «Палач» вместо того, чтоб на полигоне возле верфи круги нарезать, проковылял через полгалактики в точку рандеву с этим оглашенным уродом, который несется так, словно суперразрушитель перед собой просто не замечает.

Мало того, что вместо наконец-то укомплектованного орудия главного калибра мы рискуем поиметь кучу мусора по курсу и вмятину в корпусе, мы еще и спалились. С невесть что делающего у глухого Татуина «Опустошителя» уже пришел запрос о причине нашего появления здесь. И уведомление о том, что владыка Вейдер пожелал прибыть на борт своего будущего флагмана. А капитана Гриффа на борту нет. Значит, дорогого гостя встречать старпому. Мне. Ладно, будем надеяться, лорд наши выкрутасы одобрит.

— Лейтенант Тагге, что у нас с главным компьютером?

— Все норм, кэп. Щаз запускаем.

Ну хоть одна нормальная новость. Если троюродный-Тагге чего не напортачил. Хотя, нет. Несмотря на суперкрутую фамилию и вечно взъерошенный гражданский вид, свое дело старший программист «Палача» знает.

Формально в негласном соревновании двух суперпроектов: «Звезды смерти» и «Палача» в номинации «представители знатных домов» побеждает дружба. Серьезные семьи не хотят портить отношения ни с лордом Вейдером, ни с Таркином, да и складывать все яйца в одну корзину не склонны. Так что в экипажах обоих монстров представители известных фамилий присутствуют. Правда, если говорить о качестве, то у нас все больше боковые ветви представлены. Единственное исключение — начальник службы безопасности по фамилии Таркин. В отличие от троюродного Тагге — самый что ни на есть родной племянник гранд-моффа. Правда, у братьев Таркинов какая-то старая и лютая вражда. От чего присутствие Бигса Таркина на «Палаче» неприкрытым шпионажем никто не считает. В остальных же случаях здесь те, кого не жалко. И не в недоверии к проекту дело. На флагмане Дарта Вейдера, будь ты Тагге или Мотти, да хотя бы Палпатин, а впахивать придется как вуки.

Впрочем, меня-то именно такой расклад очень даже устраивает. Я пару месяцев назад всеми правдами и неправдами добивался перевода из главного штаба в действующий флот. Не из геройских соображений, естественно. Из карьерных. Главный штаб — это трамплин. Опыт службы там является серьезным бонусом, без которого мне — человеку из глубокой периферии — карьеры не сделать. Но делать ее можно только на флоте Вейдера. Желательно, на его флагмане. «Звезда Смерти» не подходит именно из-за обилия знатных фамилий. Мне сквозь них не пробиться. А вот с троюродным Тагге конкурировать вполне по плечу.

Только вот с карьерой возникли неожиданные проблемы. Потому что у экипажа с кораблем возникли проблемы. В смысле, за первый месяц службы, как был «Палач» достроен всего на семьдесят процентов, так ничего в его состоянии не поменялось. Экипаж, конечно, не бездельничал, чистоту-порядок на недостроенном борту поддерживал, а вот бригады монтажников глаз не казали. И нам намекнули, что пока «Звезду Смерти» не достроят, ничего не изменится.

Говорят, за несколько дней до моего приезда, на верфи наведался Дарт Вейдер. Для торжественной приемки «Палача» в состав флота, которую формально адмирал Оззель уже подписал. Лорд же на бумагу наплевал и устроил погром с жертвами и разрушениями. Только лорд через день отбыл, а воз, в смысле недостроенный «Палач», и ныне там. И мысли о том, кому милорд головы за это пооткручивает в следующий раз, командира корабля Гриффа, да и большинство старших офицеров посещали. Особенно, после телеграммы главкома, в которой он требовал неукоснительно следовать графику боевой подготовки. А как ему следовать, когда космолетов для москитных сил нет, половина орудий не смонтирована, а для десантников даже жилые помещения еще не готовы?

* * *

На очередном совещании Грифф в очередной раз начал трясти нашего начфина Адамса на предмет перевода денег за программное обеспечение бортовых компьютеров. Тот привычно оправдывался. Мол, он деньгами не распоряжается. Его дело — платежки передать.

— Я шо ли виноват, шо лорд Вейдер не тех передушил?

От невообразимого суржика начфина у меня аж скулы сводит. Ну, не понимаю я, как можно за десять лет службы на флоте не освоить нормальный корусанти. Из какой бы дыры ты ни был родом, но даже полуграмотные фермеры, оказавшись в штурмовых легионах, избавляются от всех этих окраинных «шо» и «тю». Здесь же человек с неплохим образованием…. Но капитан-лейтенант Адамс упорно продолжал напоминать миру о своем происхождении. Чем не преминул воспользоваться Тагге. Причем, наверняка не из аристократического снобизма, просто с дисциплиной у нашего программиста своеобразно. И говорит он, что думает, периодически забывая подумать, что говорит.

— Да чего вы прикидываетесь: «виноват — не виноват»? У вас же башка, как у мууна. Вы деньги носом не просто чуять должны, но и притягивать.

Голова, надо сказать, у капитан-лейтенанта, и правда, вытянутая просто до безобразия. Не знал бы, что у людей с муунами не может быть общего потомства, принял бы Адамса за полукровку.

— Та шо вы: какие-такие мууны? Мать всех детей исключительно под мухой зачинала. Таки имею трех братов — имбецилов, а у меня просто форма черепа неправильная.

Спокойно так сказал. Даже с улыбочкой. Только взгляд такой, что шутник Тагге предпочел заткнуться. А тут еще Грифф, того гляди, не хуже милорда на подчиненных кидаться начнет. С целью наведения хоть какой-нибудь дисциплины. Потому что экипаж очевидно разлагаться от безделья принялся. Уж если на совещании у командира корабля такой бардак, то что про всех остальных говорить? И тут нашего программиста на конструктивные идеи пробило.

— Софт-то я могу и сам поставить на первое время. Не так, чтоб сильно лицензионный, но работать будет.

— До какой степени? — сделал стойку словно легавая Грифф.

— До какой степени не лицензионный, или до какой степени работать будет? — по неистребимой гражданской привычке ответил вопросом на вопрос Тагге. — Про первое вам лучше не знать, а что до второго, так Альянс на нем летает, и ничего.

— Сколько на это уйдет времени? — чуть подумал и решил, что лицензионные соглашения главком едва ли затребует, капитан.

— Основные приложения загружу быстро. Так что на первые ходовые испытания в полуручном режиме можно будет уже через неделю выходить. А вот с единой системой управления поколдовать придется, — глаза программиста уже горели шальным фанатичным огнем.

— Действуйте. И чтоб через неделю корабль начал плановые стрельбы на полигоне. Какова степень готовности турболазеров?

— Девяносто процентов, сэр. Но оставшиеся десять процентов — это криосистемы, — не хуже недостающего оборудования охлаждаю командирский пыл.

Грифф тихо матерится себе под нос. График учебных стрельб уже сорван, но стрелять без системы охлаждения — это наверняка угробить орудие после третьего же выстрела. Но тут оживляется наш начфин.

— Тю, так ежели наш крейсер таки полетит…

— Летает фанера! А крейсера ходят! — собрание шипит на бухгалтера практически хором.

— Пускай пойдет. Главное, штоб до завода-изготовителя криосистем дошкондыбал.

— Э-э-э… Вы предлагаете совершить налет? — тихо осведомился несколько обалдевший от услышанного командир «Палача».

— Ни боже мой! — испуганно замахал руками начфин. — У меня все накладные имеются. И счета об оплате. А штоб нас там обслужили как родных, у меня и пара-тройка документов о том, где сейчас гуляют эти денежки, имеются. Так шо слетаете к руководству, поговорите за запчасти, покажете бумаги, и будете уверены, заводские не только не побегут жаловаться за самоуправство, но и скидочку нам сделают.

Капитан Грифф сомневался интенсивно, но недолго. В результате в течение последнего месяца «Палач» практически постоянно находится в учебном походе, а степень его готовности приближается к девяноста процентам.

* * *

Сегодня мы планировали разжиться конденсаторами для главного калибра. Их партия, формально предназначенная именно нам, загадочным образом «заблудилась», забредя на Татуин, откуда по ошибке должна была уйти на «Звезду Смерти». Причем, желание местных осчастливить именно гранд-моффа Таркина столь велико, что вопреки просветительской беседе, которую отправившийся на Татуин капитан Грифф проводит сейчас с руководством транспортной компании, те попытались увести груз у нас из-под носа. Как еще прикажете понимать дикий маневр летящего так, словно за ним Дарт Вейдер гонится, кореллианского грузовичка YT — 1300?

Только фиг Таркину, а не конденсаторы. Несмотря на неуклюжее маневрирование добыча уже у нас в ангаре. По праву старшего офицера на борту благодарю пилотов за грамотное маневрирование. Без единой системы управления это было до ситха сложно. Впрочем, и названная система у нас только что появилась.

Хотя, в общем дисциплина на борту резко пошла вверх, на Тагге это никак не отразилось. Он с по-прежнему сугубо гражданской фамильярностью делает широкий жест демонстрируя ожившие мониторы.

— Обои для рабочего стола сами выберем или командира дождемся?

Все присутствующие офицеры с интересом принялись рассматривать целую череду предложенных картинок — сплошь красоток разной степени обнаженности. Со вздохом сожаления, но единодушно отвергли наиболее неодетых. Леди Мозг суперразрушителя должна выглядеть соответственно царственно. Наконец осталось несколько поистине королевских особ.

— Вот эта, — с редкой безапелляционностью указал рулончиком из накладных на одну из красавиц Адамс.

— Вполне, — девушка и мне понравилась. Есть в ней что-то решительное и твердое. — Теперь у леди «Палач» есть лицо.

— Полли, — сморщился от моего официоза Тагге.

— Пад, — не согласился с ним Адамс, обернувшись уже от выхода. Идти посмотреть на захваченный транспорт ему интересней.

— Пусть будет Пад, — не спорит с ним программист.

Несколько прикосновений к сенсорам, и на мостике раздается глубокий женский голос:

— Система управления Пад приветствует экипаж суперразрушителя. Прошу ввести коды доступа.

Вставляю цилиндр в гнездо. Идентификация пройдена.

— Довожу до вашего сведения, сэр, что на третьей палубе находится судно без кодов опознания имперского флота. На вторую палубу только что прибыл космолет владыки Вейдера.

— Капитан-лейтенант Адамс мостику. Вы не тот грузовик словили, парни. В нем ни шута нет, даже экипажа.

— Принято.

Оно и к лучшему. Соврать милорду не получится, а вот не акцентировать его внимание на причине, по которой грузовичок заволокли в ангар, вполне реально. Мол, просто пытались избежать столкновения.

— Получен приказ милорда главкома: немедленный прыжок в квадрат с заданными координатами.

Почему через узел связи, а не напрямую на мостик? Впрочем, думать об этом оказалось некогда. Навигаторы подтвердили получение координат. У меня же так вдруг живот свело, что в глазах потемнело. Как до санузла добрался — не помню. Впрочем, отпустило также внезапно. Назад хоть и еще на ватных ногах и с мокрой от холодного пота спиной, но буквально через минуту вернулся. Не хватало еще, чтоб выполнение приказа милорда было задержано из-за моего отсутствия. Но нет, зря торопился. Ни хатта не помню, но судя по состоянию монитора, я в полуобморочном состоянии, но подтвердил команду навигаторов.

«Палач» уже лег на разгонный трек.

— Внимание. Десять секунд до прыжка. Девять, восемь, семь…

Пол внезапно уходит из-под ног от резкого торможения, которое не смогли погасить компенсаторы перегрузок. На миг моргнул свет. Моргнул и тут же загорелся по-прежнему в штатном, а не в аварийном режиме. А вот все мониторы погасли и признаков жизни проявлять не торопились.

— Программист!

Ору чисто от неожиданности. Тагге и так уже по сенсорам долбит чисто пианист. Без толку. Уже и внутрь консоли главного пульта полез.

— Ни хатта не понимаю…Такого просто не бывает.

— Угу. Это вы лорду Вейдеру и доложите, — мстительно сообщаю любителю пиратского софта.

Впрочем, докладывать-то Дарту Вейдеру придется мне. Только испугаться или удивиться тому, где собственно милорда носит, времени нет. Навигаторы сообщают, что лишившийся хода и практически неуправляемый корабль успел набрать четверть световой скорости и прет прямехонько на Тату-1. Через сорок минут прилетим…

— Запуск маневровых двигателей вручную!

Мотористы пытаются возражать, но вяло и скорее от неожиданности.

— Да хоть с ручного коммуникатора подключайтесь, хоть с толкача заводите!

— Разрешите обратиться, сэр, — старший бортинженер Зиндж выглядит возбужденным, но не испуганным. — К слову о «с толкача». Если выпустить достаточно тяжелое судно, типа того же грузовичка, и толкнуть им «Палач», чтоб от удара наш нос в сторону от Тату ушел.

— Вы шутите? Разница в размерах как у банты с блохой. Да грузовик по борту размажется, а мы и не покачнемся.

— Это если долбить абы куда. Если же правильно рассчитать точку воздействия...

Ого, у него уже и расчёты имеются, причем даже не на датападе, а в реальном бумажном блокноте. Где этот любитель ретро его выкопал? Не экипаж, а собрание чудиков всех мастей. Но здравая мысль присутствует. И особист подхватывает, мол пилотов безбашенного YT — 1300 его парни уже словили (и как долго они, дурилы, по крейсеру-то бегать собирались, даже по такому большому, как «Палач») и за десять минут обязуются склонить их к сотрудничеству. Как, не спрашиваю, но «добро» даю.

Хаттов Тату на обзорной плоскости торчит все так же по центру и становится заметно крупнее. Мотористы докладывают о том, что по левому борту два вспомогательных движка вроде бы начали откликаться на команды. Связываюсь с унесшимся инструктировать пилотов грузовика Зинджем. Еще раз обговариваем точку удара. Вроде бы должно получиться.

Стабилизаторы работать отказываются категорически. Палуба мелко вздрагивает под ногами даже от включения маневровых двигателей. Соображаю, что толчок в борт и подавно компенсировать нечем, но поздно: тряхнуло так, что на ногах устоять не получилось. Улетел к возящемуся внутри центральной консоли Тагге. Из-под пульта выбираемся вместе, потирая ушибленную голову и ногу соответственно. (Голова — моя, нога — программиста).

Зато увиденное на обзорной плоскости радует: Тату заметно сместилась в сторону. Расчеты подтверждают, со звездой мы благополучно расходимся. Без маршевых двигателей далеко не уйдем, естественно, но болтаться в системе, чтобы с техническими проблемами разобраться, нам теперь ничего не мешает.

К слову о проблемах, очень захотелось взять за жабры устроившего всю эту катавасию программиста. Но поздно. Разбираться с произошедшим теперь не мне. На капитанском мостике «Палача» появился-таки владыка Вейдер.

Все. Вот он — момент истины: Сумею представить дело так, что спас корабль в нештатной ситуации, могу считать себя человеком Дарта Вейдера. Карьерные перспективы — соответствующие. Нет, сразу капитана Гриффа подсидеть не получится, да и цели такой нет, но попасть в обойму тех, кто всегда рядом с главкомом — вполне реально. Только если милорд сочтет мои действия халатностью, то крест можно ставить не только на карьере.

— Разрешите доложить, милорд…

На меня демонстративно не обращают внимания. Черная фигура неспешно идет по кругу, глядя на мертво погасшие мониторы. Остановилась перед командирским пультом, легким поворотом шлема шуганув от него все еще пытающегося реанимировать бортовой компьютер Тагге.

Программист намек понял и бодренькой рысью как был — на карачках — рванул в самое безопасное, по его мнению, место: мне за спину. Но почти сразу высунулся из-за плеча, благоговейно наблюдать за манипуляциями милорда с компьютером.

Дарт Вейдер просто положил ладонь на сенсорную панель управления, ввел свои коды доступа и… по мониторам побежали индикаторы перезагрузки системы.

— Но… Как?!.. — сдавленно шипит Тагге, словив от меня локтем в пузо, чтоб лишнего не шебаршился и ветошью прикидывался тщательнее.

— Просто перезагрузил машину, — ответил на слух явно не жалующийся лорд. — Которую сам же и отключил, аннулировав коды доступа всей дежурной смены. Или фидеры питания маршевого двигателя световым мечом рубить прикажете?

За вроде бы бесстрастным рокотом вокодера сквозит неприкрытый сарказм. Понимание того, что милорд имеет на это полное право, приходит через миг, когда перезагрузка заканчивается, и на мониторе появляются параметры несостоявшегося гиперпрыжка. Сила Великая! Это как же можно так облажаться?! Это ж не прыжок, это форменный таран Тату Второго. Причем, в особо циничной форме. Потому что после микропрыжка мы бы вывалились так, что до взрыва реактора от перегрева у нас оставалось бы несколько минут беспомощного кувыркания практически в короне звезды.

Надо что-то сказать. Только что? Да и получается только судорожно хватать воздух ртом. Это просто нервы, или?... Наверное, все же нервы. Владыка Вейдер удовлетворённо хмыкает, но озвучить свою мысль не успевает. ИИ главного компьютера окончательно восстановлен и к лишним волнениям не склонен.

— Бортовая система управления Пад приветствует вас, милорд. Все системы корабля работают штатно.

Приятный женский голос сообщает подробности. Только до этого стоящий спиной к монитору ситх оборачивается, словно на выстрел.

— Теперь киборг завис… — тихо шепчет Тагге, когда словно громом пораженный ситх недвижно простоял перед монитором больше минуты.

Нет, не завис. Развернулся, обдавая присутствующих волной боли и ненависти.

— Кто.

Я даже не понял, было ли сказанное вопросом. А если было, то что именно интересует главкома: кто эта девица, или кто бабу на рабочем столе разместил. Только задержка с ответом милорду категорически не понравилась. В результате — удар в грудь, словно под ленд-спидер попал.

— Идея капитана-лейтенанта Хьюго Адамса, милорд!

Голос оказавшегося куда более сообразительным программиста раздается словно издалека. Перед тем, как отключиться, вижу квадратики пола и сапог перешагнувшего через свалившееся под ноги препятствие лорда Вейдера.

О том, что мое место сейчас на «Палаче», интуиция просто криком кричит. А я как последний идиот мотаюсь между Идой, Скарифом, а теперь еще и хаттовой песочницей Татуином — прохлопанные Таркином чертежи «Звезды Смерти» ищу. И это после того, как ради первоочередного ввода в строй таркиновского монстра, финансирование проекта «Палач» практически прекращено. И ничего с этим не поделаешь: приказ императора.

От жгучих лучей Тату не спасает ни визор шлема, ни транспаристил обзорной плоскости. Глаза жжет, словно в них песку насыпали. Вслед за жжением в глазах выползает головная боль. Поворачивать голову в сторону приблизившегося адъютанта сил нет. Ничего, и спине доложит. Собственно, доклад про то, как они прямо-таки с ног сбились в поисках пропавших дроидов, можно не слушать. Сразу отдать приказ уходить прочь от этого поганого места. Но офицер сумел меня удивить.

— Милорд, только что зафиксирован выход из прыжка корабля с сигнатурами суперразрушителя «Палач». Означенный корабль маневрирует в районе транспортного коридора. От него в сторону Татуина ушел адмиральский катер. В настоящее время навстречу «Палачу» движется стартовавшее с поверхности планеты судно YT — 1300, предположительно с разыскиваемыми дроидами на борту.

Что за хатт? «Палачу» еще не меньше полугода исключительно по полигону ползать.

— Свяжитесь с суперразрушителем. Я прибуду к ним на борт немедленно.

— Да, сэр.

Когда я все-таки разворачиваюсь, офицера уже и след простыл. Я это чувствую, не открывая глаз. Очень хочется так и идти до ангаров, а потом лететь к невесть что тут делающему «Палачу» с закрытыми глазами. Технически это возможно. Но это слабость, для инвалида непозволительная. В конце концов, головная боль — это постоянный фон моего теперешнего существования. Автоматическая система жизнеобеспечения на такие мелочи давно не реагирует. Если по каждому такому случаю обезболивающее колоть — давно бы наркоманом сделался. А так — злее буду.

На «Палаче» меня ожидаемо не ожидали. Мало того, судя по специфической работе двигателей, готовились к гиперпереходу. А пресловутый беглец YT уже в ангаре стоит. И как прикажете это понимать? Только накрутить себя подозрениями в связях офицеров суперразрушителя с мятежниками не успеваю. Просто за те несколько шагов до лифта что-то внутренне непротиворечивое не складывается, а до состояния, когда логические аргументы перестают быть нужными, я себя еще не накрутил.

У лифтов же картина происходящего поменялась просто кардинально: из распахнутых дверей кабины мне навстречу шагнул Оби-Ван Кеноби. Раздражение как рукой сняло. Ему просто не осталось в душе места. Все заняла ледяная ярость. Лед разрушительнее огня. После Мустафара я знаю это точно. Так что сегодня у старины Кеноби не будет шанса. Объясняться с бывшим учителем и другом словами нет никакого желания. К чему разговоры, когда достаточно активировать меч?

— Люк, беги! Я его задержу. Но у тебя всего несколько минут.

Из-за спины старого джедая выскальзывает вторая фигура. Зря мальчик из лифта вылез: к посадочной палубе только мимо меня пройти можно. Правильней сказать — нельзя. А назад в лифт тоже не получится, от силовой волны сенсор управления заклинило. Кстати, а откуда это столь славная парочка возвращается? По Кеноби хатт поймешь, а вот эмоции его спутника, тоже между прочим, очень мощного форсюзера, буквально из ушей капают.

Сарлакк тебя дери, Кеноби! Как вовремя я тебя встретил. Уж извини, старик, но насладиться всей красотой боя с лордом ситхов напоследок у тебя не получится. Один дуболомный, но мощный удар в корпус, которому джедай особо и не противился, и все кончено. Нет, все-таки старая сволочь не был бы самим собой, если бы в последний момент не выдал нечто высокопарное, про то, что эта моя победа — на самом деле является моим поражением. Ну, или что-то в этом роде.

А помер бывший учитель погано. Практически на глазах в Силе растворился. На погребальный костер разве что драный плащ положить можно. Видать, не будет упертому джедаю покоя и по ту сторону Великой. Не приняла она его с должной неспешностью: сперва дух, потом тело. Сожрала, как сарлакк добычу. Туда и дорога. Пусть звездная пыль будет тебе шлаковатой, мастер.

Только вдумываться мне некогда было. Выходить через интерфейс шлема в корабельную сеть можно, но муторно. И вникать в подробности того, чего там наворотили возвращающиеся с мостика джедаи, некогда. Поэтому просто тупо блокирую доступ к системам управления кораблем. Результат не заставляет себя долго ждать. Гиперпрыжок отменяется.

От резкого толчка пол уходит из-под ног. С ног не валит, но голова и позвоночник отзываются новой волной боли. Аж перед глазами померкло. Теперь и система жизнеобеспечения находит ситуацию серьезной: в плечо и шею впивается сразу несколько игл инъекторов. Привычно зажмуриваюсь, считаю до трех и открываю глаза. Хаттов мир опять на месте.

Мало того, спутник Оби-Вана таращится на меня полными ужаса глазами. Нет, малыш, у тебя так же легко как у Кеноби помереть не получится. К тебе у меня есть несколько вопросов. Да и надо себя чем-то занять минут двадцать — двадцать пять, пока на мостике борются с возникшими вдруг проблемами.

— Как зовут?

— Люк Скайуокер. Ученик джедая Бена Кеноби и сын джедая Энакина Скайуокера! — скороговоркой выпалил щенок.

Скай… э-э-э… Кто? Совсем мигрень разбушевалась. Примерещится же такое. Тем временем мальчишка трясущимися руками достал-таки меч. И глюк — порождение раскалывающийся головы начал приобретать подобие реальности. Впрочем, о чем это я? Мой меч в хозяйстве Кеноби вполне ожидаем. А покойничка напоследок разговорчивость обуяла.

— Не тяни банту за хобот, ситх! А то твой корабль взорвется раньше, чем ты включишь свой меч!

— За последние годы культура на Татуине достигла таких высот, что в поговорке про банту стали употреблять слово «хобот» вместо другого слова на х?

Я действительно не тороплюсь. Чужой страх по вековой ситхской традиции — это лучший анальгетик. Особенно если добавить чуточку чужой боли. Дистанционно дергаю меч из руки татуинца. Дурень пытается сопротивляться. Забавно. Только сейбер отключать надо, так сам себя без пальцев оставишь. Ну вот, что и требовалось доказать. Мой бывший меч уютно ложится мне в руку. Надо же, столько лет прошло, а вернуть свое оказалось приятно. Тем временем жертва несоблюдения техники безопасности с тихим воем зажимает искалеченную кисть. Прошу заметить, я его не трогал. Пока.

— Ха, ситх! Я чувствую, «Сокол тысячелетия» покинул этого монстра. Значит, чертежи «Звезды Смерти» попадут в нужные руки! И тогда придет конец и станции-убийце! Только ты этого уже не увидишь!

Это «Палач» — монстр? Ты, сопляк, таркиновское «изделие №1» не видел. Впрочем, уже и не увидишь. Мигрень вроде бы отпустила. Пора кончать этот балаган.

— Чего заладил: «не увидишь», «не увидишь». Я не знаю, как ты почувствовал старт чего-то там тысячелетней выдержки… А вот то, что «Палач» уже несколько минут никуда не летит, а скользит по инерции, ты не заметил? Ну и дурак. Если есть, что сказать напоследок — говори. Мне на мостик пора.

То, что я не шучу, парень понял сразу и побледнел. Только силенок на красивый жест типа встать, гордо расправить плечи и посмотреть в глаза, не хватило. Так и сидел, привалившись спиной к стене и баюкая раненую руку. Нет, глазищи свои синющие все-таки поднял. Только на жалость он зря давить решил. Не тот случай.

— Вы людей на мостике не наказывайте, пожалуйста. Это мы с Беном им внушили неправильные координаты ввести…

Это он сейчас, вообще, о чем? Ему жить от силы пять секунд осталось, а он о ком думает? Ведь все понимает, зараза. И надо же…

— Ничего, что еще полчаса назад ты собирался сжечь их всех в недрах Тату?

— Ну, да. Только это же другое, как вы не понимаете!

— То есть тебе можно, а мне — нет?

— Это нечестно.

— Нечестно? Хм, я понимаю, если бы ты пытался сбить «Палача» в честном бою из рогатки. А так — что диверсия из-за угла, что расправа без суда и следствия. Один ситх.

Щенок отвел глаза и втянул голову в плечи. А я убрал меч. Занятный соплячок. Сущий балбес, но мне с ним стало интересно. Да и что там за байки по галактике про мое самоубийство ходят, разобраться надо.

Тем временем мой ряженый «сынок» сообразил, что убивать его здесь и сейчас никто не собирается, и… Ну не нахал ли? Полез мне под щиты. Пробить не пытался. Зато выпустил свою светлую и какую-то дикую силищу как туман и начал просачиваться в душу. Хорошо, что ее у меня давно нет.

— А ну брысь!

— Извините.

Парень окончательно смутился и так и норовил сквозь переборку провалиться.

— Ты чего хотел-то, джедай?

Я вдруг понял, что ни в мыслях, ни вслух не могу назвать его своей прежней фамилией. Тот словно почувствовал мои колебания. Хотя, почему «словно». Мальчик хоть и не обучен, но силен, а прятать свои эмоции от окружающих не привык уже я.

— Меня Люк Скайуокер зовут, — обиженно запыхтел джедай.

— Какой ты Скайуокер, еще проверить надо. Сказать-то, что угодно можно. Кроме того, я задал вопрос.

На последней фразе добавляю голосу свирепости и приоткрываю щиты, Так, чуть-чуть, чтоб показать яростную мощь Тьмы во мне.

— Ой… — испуганно пищит этот, как там его, Люк, вроде. — Просто, когда я так делаю, люди успокаиваются, перестают злиться попусту… Вот я и подумал…

— Так — это как?

— Не знаю. Вот так как-то…

Меня буквально накрывает еще одной волной. Теплой и успокаивающей. Уютной. И мигрень как ветром сдуло. Трясу головой, чтобы избавиться от опасного морока. А потом я на несколько секунд убираю щиты. Совсем. Мало того, целенаправленно обрушил на парня кучу своих воспоминаний. Разом. Про все. Я и Падме. Смерть матери и месть за эту смерть. Война клонов. Дарт Сидиус. Резня в храме. Мустафар. Совсем все, короче. Зачем я это сделал, не спрашивайте — не знаю. Наверное, потому что больше ответить на неуклюжую попытку помощи мне нечем.

У джедая идет носом кровь. Не сводя с меня полных ужаса глаз, он на карачках пытается отползти в сторону.

— Что, сынок, не нравлюсь?

— Нет! Нет! Нет! Это неправда! Это не может быть правдой…

Исхитрился-таки встать и побежал. Недалеко. И я опять его пальцем не тронул. Из-за угла появился патруль. Штурмовики отреагировали на бегущего по уставу: сперва влепили парализующий заряд, а уж потом поинтересовались «Стой! Кто идет?».

— В камеру его.

— Да, милорд.

* * *

На мостике же все предсказуемо. Но в целом даже неплохо. Ни хатта не работает, но ситуация под контролем. В общем, как в старом анекдоте: «Настроение бодрое. Идем ко дну». Вопрос к перепуганному персоналу у меня только один. А капитан Грифф где? Хотя, я и ответ, в принципе, знаю: на адмиральском катере на Татуин полетел. А вот зачем? Пожалуй, ответ на этот вопрос я оставлю на десерт. Пока же потычем присутствующих носами в продукты их жизнедеятельности.

Присутствует же у нас старпом Пиетт. Оно и к лучшему. Проверить на вшивость паренька надо. Человечек он в моей команде новый. Не так, чтоб явно из таркиновских, но несколько лет назад перевод из захолустья в главный штаб молодому офицеру организовал именно гранд-мофф. Потом особых контактов, правда, не было. Но столичная карьера не пошла, отчего Пиетт подал рапорт о переводе в действующий флот. На мое имя подал. Вот и напомним, в чьих руках отныне его жизнь и смерть.

Старпом отчаянно трусит, но держится браво. Мало того, вполне понимает, что наше с ним общение сейчас правильнее всего назвать смотринами, и упускать свой шанс не намерен. Только слушать его версию произошедшего мне лень. Сразу подхожу к центральному пульту и активирую систему с помощью единственного кода доступа, который остался активным, — своего. Эффектно вышло. Кто-то, судя по неистребимо гражданскому виду, старший программист, смотрит на меня с просто благоговейным трепетом. Что ж, еще одна байка про великого и ужасного Вейдера — покорителя мятежного софта мне обеспечена.

А вот смотреть на реакцию понявших, как накосячили с координатами, господ офицеров просто забавно. Добавочный приятный бонус — никто оправдываться или валить вину на соседа и не пытается. Если сумеют внятно обосновать свое появление под Татуином, то последствий не будет. Напротив, такие передряги лучше всяких учений обеспечивают боевое слаживание. Только если не кончаются катастрофой…

— Бортовая система управления Пад приветствует вас, милорд. Все системы корабля работают штатно.

Женский голос за спиной показался невозможно знакомым. Оборачиваюсь. С монитора на меня смотрит Падме Наберрие. Моя Пад. Я не помню такого фото. Наверное, сделано уже во время войны. Никаких безумно сложных набуанских причесок и кукольного макияжа. Все строго и по-деловому. Только ворот полувоенного покроя блузки вызывающе глубоко расстегнут. И в глазах и уголках губ прячется озорная улыбка.

Кто посмел?! Убью гада!

На то, чтоб не разнести тут все штормом Силы, загнать вдруг полыхнувшую заново боль в предназначенную ей клетку, переработать хотя бы часть этой боли в гнев и взять этот гнев под контроль, ушло не меньше минуты. Недопустимо много. Оборачиваюсь и вижу, что люди вокруг поняли, насколько картинка меня задела. А вот причину моего гнева не поняли.

Хорошо, значит, провокатор не здесь.

— Кто.

Даже не рычу — хриплю. И все-таки не сдерживаюсь. Остолбеневший Пиетт летит в сторону. Зато у стоящего за его спиной программиста сразу и голос прорезался и память прочистилась.

— Идея капитана-лейтенанта Хьюго Адамса, милорд!

Адамс? Не помню такого. Ладно, по дороге выясню. Отшвыриваю не догадавшегося отскочить с дороги программиста, перешагиваю через ранее сбитого с ног старпома и несусь убивать того, кто посмел потревожить память моей Падме.

И просыпаться тоже надо вовремя. А то ведь как бывает, позволишь себе после многолетних трудов бокал вина, да и заснешь ненароком впервые за много лет, а твой ученик тебя подушкой и придушит. Потом через тридцать лет проснешься, а ученик твоего ученика тебя на всех парах убивать бежит.

Так что, задремав над квартальным отчетом, проснулся я вовремя. Дарту Вейдеру до финотдела метров двести оставалось. Как раз хватит на то, чтобы окончательно проснувшись, понять: я не просто Хьюго Адамс, офицер имперского флота тридцати двух лет отроду. Я Дарт Плэгас. И я был Дартом Плэгасом с самого рождения. Иначе бы просто не выжил. Только знай я о себе все с самого рождения, тоже не выжил бы. Маленький и слабый ребенок — слишком легкая добыча для желающих манипулировать сильным форсюзером.

А так часть моей личности тихо-мирно спала внутри, время от времени проявляя себя в виде особо развитой интуиции, недетской расчётливости или везучести. Я даже свою мать-алкоголичку бессознательно надоумил записать младенца Хьюго Адамсом. Ей было безразлично, а мое второе «я» ехидно улыбнулось во сне.

Хотя почему это второе? Что я — шизофреник какой, прости Великая? «Я» у меня одно. Так что фото жены младшего из бейнитов я на рабочий стол поставить сослуживцев надоумил вполне осознанно. Знал, так надо. Просто не вполне ясно понимал, зачем.

Теперь все. Пришел час пробуждения. Маски сброшены. У меня есть несколько секунд, чтобы убрать щиты и встретить гостя с открытым забралом.

А Дарт Вейдер просто порадовал. Честно говоря, я ожидал гораздо худшего. Лорд же, несмотря на кипящую и во все стороны брызжущую, незамутненную пеной рассудка ярость, сообразил, что ситуация изменилась за доли секунды. От двери до моего рабочего стола семь шагов. Вейдеру хватило трех, чтобы понять: придушить себя я просто не дам. Безудержную ярость как выключили. Значит, не псих. Сдерживать себя не приучен и воспитанием не испорчен, но не более.

Второй плюсик в графе «активы» за то, что с разбегу мериться силушкой с неведомым ситхом Вейдер тоже не полез. Руку на меч положил демонстративно, но этим пока и ограничился. Нет, еще прощупывать меня принялся весьма грамотно: осторожно, но результативно. На оценку моей силы ушла секунда.

А вот то, что, оценив, насколько я сильнее не только его самого, но и его учителя, едва на колени передо мной не плюхнулся, это в пассив. И удержала его не гордость, а преданность Сидиусу. Отнесем это к сомнительным доходам: для командующего флотом это естественно и необходимо, а вот лорду ситхов верность на грани покорности не к лицу.

— Могу ли я спросить, кто вы, владыка Тьмы?

— Можете.

Он может спросить, а я могу не отвечать, верно? Посмотрим, насколько у палпатиновского Бобика выдержки хватит. Нет, ну молодец, ничего не скажешь: выждал для приличия немного и достал из-за пояса второй сейбер. Замер на миг и снял с пояса тот, который на виду, и положил на стол передо мной именно его.

— Извините, владыка Тьмы, но джедайский меч я вам предлагать не смею.

Хатт. Он как себе представляет поединок на мечах в малюсеньком кабинете? Технически, так сказать.

— Одних настенных и потолочных панелей тысячи на полторы — не меньше, — прикидываю вслух возможный ущерб.

Младший ситх позволил себе показать капельку удивления, но меч на пояс вернул. Один. Второй я изящным движением смахнул в ящик стола. Пригодится. Причем не тот, что предложил мне Вейдер, а другой. Пусть и джедайский, но мне так показалось спокойнее.

Поймите меня правильно. Совсем отказываться от поединка я не намерен. Просто, проходил он как чистое столкновение двух потоков Силы. И продолжался ровно сорок три секунды. Потом бодаться мне надоело, что я -шаак безрогий? И я принялся дистанционно нажимать всякие кнопочки на панели управления костюма Дарта Вейдера. Чисто научного интереса ради. К слову, этот «пульт управления» на видном вероятному противнику месте небось Дарт Сидиус придумал, чтобы ученика в случае чего гарантированно вырубить? Это я, конечно, просто предполагаю, но в правильности гипотезы практически уверен: узнаю руку мастера. Подло и эффективно, как Палпатин умеет. Дарт Вейдер отправился в обморок на шестой секунде моих экспериментов.

Отключка оказалась глубокой настолько, что ментальные щиты просто рухнули. Посмотрим, что там у нас внутри. Ох, Тьма милосердная! Сидиус, сука, ты что творишь-то?!Ты до чего Избранного довел? Он же разве что на злости и живет. Тебе ж источник Чистой Силы в руки свалился, а ты фотонным микроскопом гвозди забивать норовишь?! Политикан хренов!

Свалившийся бесформенной кучей в углу Дарт Вейдер зашевелился, но только чтобы забиться в угол поплотнее.

— Вы бы встали, милорд. А то, не дай Великая, в кабинете видеонаблюдение включено. Вы уровень когнитивного диссонанса от увиденного дежурной сменой представляете?

— Что вы хотите, владыка? — подчинился моей рекомендации-приказу лорд.

— Дарт Плэгас Мудрый, — решил, что время представиться уже пришло, я.

— Я не предам своего учителя.

Все необходимые щиты им уже вновь активированы на полную мощность, но я практически вижу, как сказавший это человек вжимает голову в плечи в ожидании ответного удара. Что, у моего ученика нет иных методов воздействия на своего пса, кроме банальной физической силы? Скучный вы тип, Палпатин. Или просто садист? А еще один плюсик в актив младшего ситха я, пожалуй, поставлю: выглядит он как побитая собака. Хвост поджал, но вилять им новому, более сильному хозяину не торопится.

— Я услышал вас, лорд Вейдер. Полагаю, вам следует немедленно связаться с императором Палпатином, чтобы сообщить ему о случившемся. Проинформируйте его величество о том, что на его трон я не претендую. Политическая власть мне безразлична. А вот о нашем с ним месте в иерархии форсюзеров поговорить следует… Идите.

Вейдер почтительно склоняет голову и пятится к выходу. Спиной ко мне он так и не повернулся. Вернулся через считанные минуты с все тем же почтительным поклоном. Хатт, кроме шуток: я действительно начинаю опасаться лишних свидетелей!

— Владыка Сидиус готов принять вас в своем дворце через двадцать дней, милорд. Сейчас вы — гость, которому мне приказано оказывать всяческое уважение.

Сказано спокойно, только чудится мне, как под шлемом плещется темная и мутная как помои ненависть. И что я вам, милорд, такого плохого сделал? Нет, прошу пардону, не ненависть это, а боль. Головная боль, из-за того, что Дарт наш Сидиус ученика выслушивать поленился: по-быстрому и грубо вырвал интересный ему кусок воспоминаний из памяти. То-то я думаю, что-то быстро обо всем переговорили. А разговора-то как такового и не было.

— Трех минут для восстанавливающей медитации вам хватит?

Дожидаюсь благодарного кивка и демонстративно ухожу к задней стене кабинета. Поворачиваться спиной к ужасу всея галактики не опасаюсь не потому, что считаю его неопасным. Этот парень опасен всегда, пока жив. Он и сам не подозревает — до какой степени. Просто, бить в спину он не станет. Прикажи Палпатин (называть венценосного ублюдка когда-то придуманным мною именем «Дарт Сидиус» мне хочется все меньше) убить меня, то Вейдер бы атаковал в лоб, предварительно оповестив о приказе повелителя. Вообще-то Избранный имеет право на такую маленькую причуду.

— Что вы от меня хотите? — прерывает молчание ситх.

— Вы зря пренебрегаете техниками Дарта Малгуса. У него занятные наработки имелись. Практически ваш случай.

Ставлю на стол снятый с полочки пластмассовый сувенир-пирамидку. То, что это голокрон, Вейдер соображает не сразу. Куда деваться, маскировать библиотеку под сувениры приходилось с запасом. А вот про Дарта Малгуса лорд слышал и заинтересовался. Аж через маску видно, как глазки заблестели.

— Что я должен взамен?

— Ваш любезно предоставленный мне меч. Не люблю быть обязанным.

— Благодарю. И все же зачем я вам нужен?

— Не так, чтобы нужны, но интересны. Вы знаете об обстоятельствах вашего рождения?

— Опыты с мидихлорианами по зарождению жизни из Силы? Да.

— Да, мои знания и Сила, сперма моего ученика и женщина-рабыня в качестве суррогатной матери.

— Только суррогатной? Тогда кто?...

— Я — ваш мать. В некотором смысле. Но это обязывает. Хочется, знаете ли, посмотреть на результат эксперимента. Впрочем, давайте-ка о более насущном. Как я уже сказал, трон меня не интересует. Но для реализации моих планов в Империи должен быть мир. С этим у нас проблемы. И в этом наши с вами интересы совпадают. Не возражайте! Под «вами» я имел ввиду вас и вашего повелителя.

— Что именно вы предлагаете? — осторожно, словно по тонкому льду шел, откликнулся Вейдер.

— Для начала, укрепить обороноспособность имперских ВКС, введя в строй суперразрушитель в срок.

— Каким образом?

Такого поворота разговора лорд Вейдер явно не ожидал и заинтересовался.

— Вот результаты проведенного мною частным образом расследования некоторых особенностей финансирования проекта «Палач».

В руки Дарта Вейдера летит дека с документами. Тот начинает их просматривать. Судя по скорости, с которой он это делает, опыт работы с финансовой отчетностью у него есть и немалый. Впрочем, чему я удивляюсь. В его подчинении флот — это столько народу, сколько не во всяком секторе живет. И бюджет — больше любого секторального.

— Значит, прямого письменного запрета Палпатина на финансирование проекта «Палач» нет?

— Нешто иначе мы рискнули бы самофинансированием промышлять? — «вспоминаю» привычный, вызывающий презрительные гримасы окружающих суржик. — Хватило одного намека, мол, ревизий и всякого аудита с полгодика на Фандоре не будет.

Вопроса Вейдер не задал, но я предпочитаю объясниться.

— Ничего, кроме циферек баланса не видящий, уже достигший вершины своих возможностей провинциал — образ, который меня вполне устраивает. Отказываться от него в ближайшем обозримом будущем не планирую. Так шо…

— Понял, — кивнул мне главком. — На ваше «самофинансирование» каперская лицензия не требуется?

— В Империи реально получить такую?

Сущность нашего почти народного промысла объясняю уже на ходу. Дарт Вейдер на мостик засобирался.

Капитан Грифф примчался с Татуина через четверть часа после того, как милорд Вейдер покинул мостик. Доложить о случившемся непосредственному начальнику успеваю, а вот выслушать все причитающиеся мне матюги — нет. На борт прибыл адмирал Оззель, и теперь уже командир «Палача» выслушивает, что его превосходительство командующий эскадрой про дела наши скорбные думает.

Я же стою тихо, не отсвечиваю. Очередную таблетку стимулятора из аптечки рассасываю. Без него стоять со сломанными ребрами не получилось бы. Ладно, плевать. Отсюда меня все равно либо вперед ногами вынесут, либо под конвоем выведут. Не думать о том, во скольких дополнительных растратах-недостачах меня обвинят по ходу следствия, не получается. Хотя, чего об этом заранее думать? Думай — не думай, подпишу все, что прикажут, никуда не денусь. Уж лучше, чтоб милорд сразу… Мне и сейчас от время от времени летящих в мою сторону брезгливых взглядов Гриффа — хоть вой. Так что саднящие на грани потери сознания ребра хоть как-то отвлекают от свалившегося на меня позора.

Мысль о том, где лорд Вейдер, все сильнее беспокоит собравшихся. Впрочем, где — известно. Начальник службы безопасности корабля уже сбросил на мониторы запись с камер видеонаблюдения, на которой Дарт Вейдер опрометью несется по коридору и залетает в финотдел. Камера в кабинете начфина оказалась неисправной, чему никто особо не удивился. Пробыл внутри милорд недолго. Выскочил опять бегом, смотался к себе в апартаменты, откуда тут же заработал канал межгалактической правительственной связи. Но тоже очень ненадолго. Через считанные минуты главком вновь поспешил в финотдел, откуда не выходит уже минут сорок.

Вывод из увиденного сделан единодушный. Верно народ говорит: адмиралы никогда не бегают, потому что в мирное время — это смешно, а на войне — страшно. На главкома эта истина распространяется гораздо сильнее.

Напряжение неумолимо нарастало. Казалось еще немного, и Оззель искать милорда кинется. И все равно, когда Дарт Вейдер появился на мостике, все ощутимо вздрогнули от неожиданности. Или от удивления тем, что в шаге от милорда шагал с абсолютно невозмутимой мордой наш бухгалтер.

Когда говорят, что от главкома буквально за версту прет ужасом и ненавистью, не верьте. Мощью — да. Словно стоишь рядом с трансформатором. Но конкретных эмоций то ли я не почувствовал, то ли милорд их и не испытывал. Ибо едва ли главком потрудился бы их прятать от присутствующих. Зачем ему.

Грифф принимается-таки докладывать о событиях на борту. Не обращая внимания на гневные гримасы адмирала Оззеля, который всячески выказывал перед милордом свое возмущение нашей самодеятельностью. Капитан без лишних деталей, но четко докладывает о том, как «Палач» в последние месяцы достраивался, и что конкретно под Татуином мы планировали довести до ума турболазер главного калибра, детали для которого местные хатты готовы безвозмездно передать флоту, лишь бы вдруг слетевшиеся к их тихой планете крейсера убрались и не ломали веками налаженный бизнес.

Ну да, командир у нас — красавец: со всеми договорился. Это старпом накосячил. Впрочем, обидеться на Гриффа не получилось. И по сути он прав, и я сам бы на его месте едва ли вел себя иначе, даже если бы служили мы с капитаном сто лет бок о бок. А так, когда знаем друг друга без году неделя, надеяться на то, что тебя в критический момент прикроют, несколько самонадеянно. Своя рубашка ближе к телу.

— И что же помешало реализации столь блестящего плана?

Вокодер не позволяет услышать сарказм, но я его чувствую. Ситуация лорда скорее забавляет, чем злит. Только вот радоваться этому обстоятельству, пожалуй, не стоит. Ждать того, как на меня публично стрелки переведут, стыдно. Прошу разрешения прояснить ситуацию сам. Только бравого по уставу «командирского» тона не получилось. Помятые ребра помешали. Слишком резко дернулся, и дыхание от боли перехватило так, что вместо нормального голоса — сип, будто меня уже душат.

— Транспорт мы перехватили, но груза там нет… Ошиблись, милорд.

— А джедаи там конечно случайно оказались?

Какие джедаи? Вслух ни я, никто-либо из присутствующих вопроса не задали. Но с лицами не справились. Лорд Вейдер со все более пугающей покладистостью занялся просветительской деятельностью: активировал записи происходящего на мостике. Сила Великая! Легче сквозь палубу провалиться, чем смотреть на творящееся на мониторе.

Там видно, как на мостике появляются двое гражданских. Немолодой дядечка с бородкой направился сразу к «яме» с пультами навигаторов, молодой замер возле меня. Я этого не помню, да и обменялись мы от силы двумя фразами, после чего я спешно срываюсь прочь, а парень от моего имени подтверждает заданный навигаторами под чутким руководством старшего курс.

Мне уже не страшно. Не все ли равно, какое именно обвинение мне после этого предъявят? Теперь просто прикрыть глаза и ждать конца. Лишь бы ставшие вдруг ватными ноги не подкосились. Оззель истошно орет что-то про измену. Начальник службы безопасности разрывается между стремлением лично арестовать гадов-предателей со мной во главе и лично же возглавить поимку скрывающихся на корабле злоумышленников. Хорошо хоть капитан Грифф в этом балагане не участвует — просто озадаченно переводит взгляд с меня на главкома и обратно. Милорду же смотреть на это безобразие быстро наскучило.

— Повторяю вопрос, господа: насколько случайно на захваченном вами грузовике вместо запчастей джедаи оказались?

— Не могу знать, милорд, — разжать пересохшие губы чтобы заговорить оказалось безумно сложно. — - Пер он на нас, как оглашенный, ну вот, чтоб не столкнуться мы и….

Нелепо и жалко получилось. Лорд Вейдер от недовольства, наверное, издал похожий на смешок хрип. Это уже выше моих сил. Сознание на долю секунды я, видимо, потерял.

Очнулся, правда, практически сразу от порыва ударившего в лицо невесть откуда взявшегося на мостике холодного ветра. И обнаружил себя привалившимся спиной к невидимой опоре. Дарт Вейдер? Ох, извините, милорд, это я не от наглости. Развезло меня что-то совсем. Пытаюсь отодвинуться, но все та же сила продолжает придерживать меня за шиворот.

— Претензий к вахтенной смене и службе безопасности нет. Противостоять внушению джедаев вы были бессильны. Ловить тоже никого не надо.

Дарт Вейдер снова запускает просмотр записи видеонаблюдения, на которой парочка с мостика торопливо направляется в сторону стартово-посадочного комплекса, но у лифтов нарывается на милорда. Тому, что световые мечи оказываются у всех троих, уже никто не удивляется. Как и итогу поединка.

— Где их корабль?

Ох, да что ж сегодня все наперекосяк-то? Приходится объяснять, что это именно он толкал потерявшего управляемость «Палача» от Тату. Хорошо хоть пилот на борту был один, некий Хан Соло. Второй, вуки, остался здесь в качестве гарантии того, что его приятель выполнит приказ, а не даст деру с места в карьер. Впрочем, вуки лорда не заинтересовал.

— Осмотреть корабль на предмет нештатных дроидов. Предположительно — астромеха R2-D2 и киберпереводчика C3-PO, — главком жестом приостановил рванувшего было с места безопасника. — А теперь о самом интересном: почему корабль новейшей серии вместо того, чтобы планово проходить полетные испытания, по галактике побирается?

Еще один теперь уже приглашающий жест, и выскочивший из-за спины ситха бухгалтер Адамс начал сыпать цифрами и фамилиями на тему того, кто, когда и сколько нам недопоставил, где сейчас находятся предназначенные для «Палача» деньги, и чьи подписи визировали перераспределение финансовых потоков. Суммы слишком большие, чтобы шокировать, а большинство фамилий я никогда не слышал. А те, что слышал… При всем уважении к лорду Вейдеру, не видать больше флоту тех денег. Впрочем, одна знакомая фамилия все же мелькает.

Дарт Вейдер поворачивается к адмиралу Оззелю. Тот поначалу реагирует спокойно. Действительно, не идиот же он красть где служит, да еще и у владыки Тьмы. Только, судя по многозначительному пыхтению вокодера, ситх так не думал. И адмирал поплыл.

— Милорд! Я клянусь вам: это неправда!

— Вы разочаровали меня, адмирал.

— Пощадите…

Посеревший, как борт ИЗР-а офицер валится на колени.

— Вы офицер Империи, или я ошибаюсь?

Вокодер Дарта Вейдера сумел произнести это с максимальным презрением. Оззель тяжело поднимается на ноги. Не так, чтоб с высоко поднятой головой, но он готов встретить свою судьбу. Только лорд в его сторону уже не смотрит.

— Следствие разберется, — дал отмашку наконец нашедшему применение своей кипучей от пережитого страха энергии особисту главком. — Грифф, принимайте эскадру. Группе «Опустошителя» готовность номер один. Пиетт, вы пока исполняете обязанности командира «Палача». Адамс, за мной.

* * *

Начинать службу на новой должности с пьянки в компании подчиненных, да еще когда главком на борту — недопустимо. Но сегодня я по-другому не могу. Просто очень надеюсь, что этой ночью у Дарта Вейдера будет чем заняться: взятый живым джедай, найденный-таки на посадочной палубе неучтенный астромех или кипа бумажек от начфина. А на утро пара таблеток антидота найдется. Так что сижу в медбоксе с компрессом на боку и стаканом водки в руке в компании программиста Тагге и особиста Таркина. Сперва пьем молча. Потом Тагге делает страшные глаза.

— Блин, мужики! Я не я буду, если компромат этот про незаконные сделки Адамс чисто случайно неделю назад из конторы принца Ксизора не стибрил!

— …?

— Смотрим мы с ним трансляцию гонок с Татуина, пиво пьем. И разговор как-то сам собой и зашел про подставные заезды и тех, кто на заранее известном результате хорошие деньги зарабатывает. Я возьми и ляпни, мол, могу взломать букмекерскую контору «ЧС и К» и посмотреть какие заезды уже слиты. Адамс согласился, а по ходу дела копернул у Ксизора еще какие-то бумаги. Уж больно занятные, сказал.

— Угу, с мостика милорд с бухгалтером на узел связи рванули. Экстренный канал запросили. Закрытый, конечно, только директор Айсард это. Точно вам говорю, — поддакнул Таркин.

Молчу, ибо личного кода директора СИБ не знаю. Зато я знаю, что час назад группа теперь уже адмирала Гриффа сорвалась в сторону столичного сектора.

Арманд Айсард выглядел откровенно плохо. И не в мешках под глазами дело. Когда у вас пропали чертежи суперсекретного объекта, и надо рыть носом землю, чтоб они в Альянсе не всплыли, недосып — это нормально. Ненормально, когда у идущего по следу спеца глаз не блестит. А у сидящего перед проектором на том конце канала связи человека взгляд снулой рыбы. Вернее, того, кто понял, что его уже списали. Потому что многолетний фаворит императора Дарт Вейдер сцепился не на жизнь, а на смерть с фаворитом нынешним — Таркином. И призом победителю, гарантией незыблемости его места у трона станет его человек в кресле директора СИБ. Айсард же всегда, еще с сенатских времен, был человеком Палпатина. Император едва ли захочет, а может быть — просто не сможет защитить своего. Значит, отставка вперед ногами — дело ближайших дней. А будет поводом для нее атака на «Звезду Смерти» или коррупционный скандал вокруг недостроенного «Палача», какая Айсарду разница?

Все эти невеселые соображения настолько очевидно читались на осунувшейся и постаревшей роже директора СИБ, аж залюбоваться можно. Только лирика все это. Мне его страх сейчас не нужен. Делу он только помешает, а для личных нужд, вроде мигрень успокоить, без надобности. Нету мигрени. На бегу попробовал предложенную этим хаттовым Плэгасом медитацию и, надо же, как рукой сняло.

Хотя, кто бы сомневался. Мое здоровье. точнее проблемы с его отсутствием, та приманка, на которую светило ситхской науки не приминет меня подловить. Что ж, пусть пробует. Почему не взять то, что тебе как бы даром дают? Потом плату потребуют? Так мы, наивные татуинские мальчики, намеков не понимаем, а кому должны — завсегда простим.

Ладно, отвлекся я. С Айсардом в гляделки мы уже поиграли, теперь можно и поговорить.

— Взгляните на это. Расследование моего начфина.

На рабочем столе директора разворачивается доклад Дарта нашего Плэгаса. Об авторе Айсарду знать, разумеется, незачем. Да и большинство фактов ему наверняка известны. Хотя вот так: не просто кто сколько стырил, а куда, и как перевел — может, и он не видел.

— Чего же вы хотите, милорд? Чтобы я прямо сейчас начал арестовывать всех, указанных по этому списку? — устало усмехнулся Айсард.

— Нет. Всех не получится… Куда сажать будем, и кем завтра заменим вакансии? Нет, всех точно не выйдет. Да и не надо, — изображаю монументальную серьезность.

Только Айсарду сейчас не до моей иронии. Он просто молча ждет продолжения. Ладно, сильный мужик — уважаю.

— Мы с вами давно не мечтающие о вселенской справедливости юнцы. А вот восстановить нормальное движение финансовых потоков в Империи надо. Причем быстро. Иначе нам никакой Альянс просто не понадобится.

— Что именно предлагаете? — во взгляде сибовца зародился интерес.

Пока скорее вежливый, но я его заинтересовал. Он мне не верит, но коварство моего замысла пока не считал. А так как терять ему нечего, то и любопытствует. Я же скромно выпускаю вперед Дарта Плэгаса — в смысле капитан-лейтенанта Адамса. Тот откровенно стебается: изображает на лице смущение провинциала перед большим начальством и столь же провинциальную готовность покорить этот мир. А от невесть откуда взявшегося говорка я просто тихо обалдел.

— Так нам бы, господин директор, эта… вот здесь и здесь особо борзых хапуг шугануть. Только вместе с их банкирами, шоб со счетов денежка не утекла. Тогда с прикрывавшими их чиновниками из местных достаточно просто душевно поговорить…

Айсард согласно кивает. Его внешней простоватостью моего «башковитого бухгалтера» не обманешь. Со стороны наблюдаю, как эти двое расшивают практически парализованную финансовую систему страны. Громких арестов пока не будет. Просто в ближайшие дни несколько человек в разных частях галактики погибнут в ДТП. Или умрут от скоротечной, но естественной причины. Кого-то заберет СИБ. Кого-то даже по подозрению в казнокрадстве. Но больше по всяким иным поводам: как говорится, был бы человек хороший, а статья для него всегда найдется. Дело житейское. С третьими проведут разъяснительные беседы. А еще региональным властям намекнут, что теперь можно и даже нужно разобраться кое с кем из криминальных авторитетов или близких к ним «коммерсантов». Череды этих по отдельности незначительных событий галактика едва ли заметит. В новостях в ближайшие дни предвидятся иные захватывающие сюжеты. Громкие процессы будем устраивать для тех идиотов, которые словами не поймут, что ситуация в мире изменилась. Если все пойдет по плану. И если доживем.

— На бумаге все гладко. Только как бы по зубам не схлопотать… — думает в одном со мной направлении Айсард.

— А для того, чтобы таких неправильных мыслей у отдельных несознательных граждан не возникало, в ваше распоряжение поступает флотская группа адмирала Гриффа. Командующие секторальных флотов так же получат соответствующие рекомендации. Если вид ИЗР-ов на орбите самых горячих не успокоит, дайте вашим людям прямой канал связи со мной.

Если бы не маска, здесь стоило лучезарно улыбнуться. Впрочем, Айсард меня вполне ясно читает, кивает в ответ и берет многозначительную паузу. Конечно, выбора у него по большому счету нет. Но понять, во что именно ввязывается, директор должен. Вопросов типа: «Что вы задумали, лорд Вейдер?» он мне не задаст. Но ситуацию будет прощупывать. Пусть его.

— Директор, и вы и я служим Империи. Не хотелось бы, чтобы она рухнула из-за наших амбиций и подковерных склок.

Добавляю голосу чуточку Силы. Так, для убедительности. Чтобы искренней звучало. Айсард опять только кивает в ответ, но заметно успокаивается.

— И еще одно. Просьба практически личного характера. Там к вам в центральный офис доставят арестованного адмирала Оззеля. Дело, по правде говоря, даже на халатность особо не тянет. Но подержите пока. Так, без фанатизма и членовредительства, но чтоб и мало ему не показалось.

— Без проблем, — равнодушно пожимает плечами сибовец.

— В качестве ответного жеста доброй воли могу передать вашим людям чертежи «Звезды Смерти». Похищенный носитель с данными у меня. Но об этом пока практически никто не знает. Возможно, будет правильным, если эту находку сделают те, кому это по службе положено.

А вот теперь я угадал. Айсард оживает на глазах. Понимает, что не справился с лицом, и поясняет.

— У меня прямой приказ его величества в течение трех дней вернуть пропавшее на Скариффе. Отсутствие результата будет расценено как нелояльность.

— Надеюсь, ваш человек успеет добраться до «Палача» в указанный срок.

— Успеет.

Директор Айсард впервые с начала разговора улыбается.

Проектор гаснет. С лица Адамса исчезает простоватое выражение. Передо мной вновь Дарт Плэгас. Могучий и опасный.

— С императором настолько плохо?

— Не понимаю вас, милорд, — прикидываюсь идиотом уже я.

Дарт Сидиус при виде такой халтуры уже воскликнул бы театральное «Не верю!» и молнией приложил. Этот только понимающе улыбается с прямо-таки джедайской невозмутимостью.

— Что еще прикажете думать, если выдвиженец императора начинает чувствовать себя брошенным и ненужным из-за склоки у подножия трона? Такое возможно только если победитель в вашей с Таркином разборке реально становится не вторым, а первым в Империи. Вот я и спрашиваю, Палпатин настолько из ума выжил, что даже у гранд-моффа Таркина возник соблазн стать регентом при недееспособном от старческого слабоумия императоре?

Молчу. Обсуждать с Плэгасом моего императора не намерен. Да и если бы и захотел, просто не знаю, что на это сказать. Порою мне кажется, что повелитель безумен, порой — что он мастерски симулирует безумие. Только в любом случае править от его имени я не собирался. Охранять трон от посягательств особо нетерпеливых претендентов — да. А чтоб самому — нет. Хотя бы потому, что есть у меня стойкое ощущение того, что Палпатин еще всех нас переживет.

Вопреки ожиданию Плэгас на ответе не настаивает.

— Можете идти, лорд Вейдер. И вызовите пожалуйста вашего программиста Тагге. Парень реально очень хороший специалист, а мне один серьезно защищенный сервер посетить надо.

— Хорошо, владыка Плэгас.

Он действительно может не спать годами? Хотя этой ночью мне тоже время на это тратить некогда. Есть у меня еще одна проблема, браться за которую просто страшно. Сын. С этим надо что-то делать, а я просто не знаю, что. Казалось бы, какое мне до него дело. Взрослый, чужой, воспитанный врагами, враждебный ко всему тому, что я считаю своим, человек. Опасен тем, что бросает тень на мою собственную лояльность трону. Но… Но когда он шарахнулся от меня, узнав правду об Энакине Скайуокере, мне стало больно. Плохо. Потому что из наивного дурачка очень легко сделать нож, приставленный к моему горлу. А ведь может стать тем, кому я доверю прикрывать свою спину. Или не может, и я просто тешу себя иллюзией. Но попробовать-то я могу. Лучше сожалеть о том, что сделал, чем о том, чего мог, но отказался даже попробовать.

* * *

Мальчишка не спал. Сидел раскачиваясь на узкой койке с прижатой к груди наспех перевязанной рукой. Ну да, уснешь тут, когда на обезболивающем ожидаемо сэкономили.

— Болит?

— Угу.

— Так чего ждешь, джедай? Или капитану едва не заворот кишок устроить можем, а себе нервные окончания отключить — слабо?

— Я не умею.

Показываю. Сын растерянно хлопает глазами. Не понял: Оби-Ван, зараза, его совсем с Силой работать не учил? Выбираю самую простую из медицинских медитаций и показываю ее совсем медленно. Теперь понял, и даже повторил. Правда, в исполнении сына назвать это действие медицинским я бы не решился. Чистой воды самолечение.

— Позорище.

— Кто б говорил.

— Что не так?

— Все так. Если бросать ребенка на практически чужих людей — это нормально.

— Да кто же знал, что ты родился?

— А к собственной матери на могилу приехать за двадцать лет лениво было? Может, там все песком занесло?

Хатт! Я не знаю, что ему ответить. Я ожидал обвинений в чем угодно, но только не в этом. Поэтому банально начинаю уводить разговор в сторону.

— Наверное, я был не прав. Но у меня и в мыслях не было, что Падме успела родить. Ты же видел, как все было на Мустафаре.

— Врешь! Когда ты пошел драться с Беном, мама была жива. Ты это чувствовал.

— Да. Знаешь, тут астромех нашелся, в котором принцесса Органа спрятала чертежи. Так вот, это мой бывший астромех, в его памяти может сохраниться информация о твоем рождении.

Парень не ответил. Плевать. Я уже вызываю дроида. Блок памяти на нем старый. Затертый — перезатертый, но это не проблема. Смотреть старые записи один я просто испугался. А сейчас, коли закусил удила, то будь — что будет…

* * *

— Принцесса Лея Органа — моя сестра? — первым решается заговорить после просмотра восстановленной записи Люк.

— Угу.

Сила Великая, Тьма Милосердная, чтоб вам обеим пусто было! Может лучше на «Палаче» Дарт Реван заведется? Да хотя бы и император Вишейт! Все лучше, чем альдераанский сенатор-мятежница в качестве родной дочери. Моя кровь, сожри ее сарлакк!

— Что теперь?

— Не знаю.

Сын шумно вздыхает, не зная, о чем еще спросить. Тогда спрашиваю я.

— Вы с Кеноби зачем на «Палача» забрались?

— Мы не забирались. За нами гнались просто…

— Просто… Вы чего хотели-то?

— Передать астромеха на Альдераан…

Дальше выслушиваю просто выдающегося идиотизма историю о покупке дроидов по случаю.

— А если бы о помощи просил немолодой и страшный мужик? — спрашиваю просто потому, что все остальные вопросы выйдут уж совсем матерными.

Вместо ответа снова лишь тяжелый вздох. Сперва делать, потом думать — опять мои гены, не отвертишься.

— Тебя чего в Альянс понесло?

— Ну-у-у… Империя подавляет нашу свободу. Притесняет ксеносов. Налоги в прошлом году повысили. И вообще!

— А в частности?

— Ты, например. В Республике ты смог из раба подняться в генералы и рыцари джедаев! А я даже документы в летную академию без согласия опекуна подать не могу!

— Тирания, блин, — согласно киваю, давя в душе зародившийся гнев. — Только скажи-ка мне, парень, много ли сейчас на Татуине несовершеннолетних рабов-людей?

— Про людей не знаю, не слышал. Нет, наверное. Но у Джаббы-Хатта, говорят, есть целая дюжина рабынь-танцовщиц! А еще я про вуки в галанете читал. Чубакка, механик с «Сокола тысячелетия», вроде бы один из них.

— Это мешало ему заходить в порты по всей Империи?

— Этого я не знаю. Но что я знаю точно, так это то, что семья моих опекунов — Ларсов погибла в то время, когда твои штурмовики прочесывали окрестности нашей фермы в поисках дроидов принцессы Органы!

— «Во время» — не обязательно «вследствие». Как и «вследствие» еще не значит «по вине». Впрочем, я разберусь.

— Разберешься — в смысле свернешь головы тем, кто выполнял твой приказ?

— Разберусь — это значит, что разберусь!

Несносный мальчишка ухитрялся раздражать и смешить одновременно. Только с ним надо что-то решать, и делать это быстро. Просто потому, что очень скоро об одаренном парне, сыне Дарта Вейдера, узнают Палпатин и Плэгас. Тогда судьбу Люка Скайуокера будут решать уже они. Каждый по своему разумению, и наверняка, наплевав на интересы самого Люка. Хорошо хоть встревоженный известием о появлении Дарта Плэгаса повелитель про задержание ученика Кеноби слушать просто не захотел. Но как долго мне удастся скрывать правду от самого Плэгаса? Ладно, говорят же — хочешь спрятать вещь понадежнее, положи ее на видное место.

— Пошли отсюда.

— Куда?

— Ко мне в апартаменты. Будем считать тебя моим гостем.

— Я не стану ситхом!

— Для начала тебе надо нормально обработать рану, а то без пальцев останешься.

Я-то, грешным делом, полагал Дарта Вейдера сильным хамом. Держиморды, как известно, делятся на два вида. Одни, слабаки, дорвавшиеся до власти, прячут за хамством и стремлением унижать тех, что слабее или ниже по положению, собственную ущербность. Пытаться давать таким отпор — гарантированно наживать себе лютого врага. Лесть лебезящих перед ними греет им душу, а все остальное вызывает страх и ненависть. Потому что сам готов лебезить и унижаться перед тем, кто сильнее. Вторая категория — люди сильные, которые действительно не имеют рядом с собой равных. Вот и глумятся от скуки и презрения над готовыми унижаться перед ними слабаками. И уважают тех, кому достанет мужества дать им отпор. Так вот, опираясь на рассказы о милорде главкоме, я заочно отнес его ко вторым.

Ошибся. Он, вообще, нечто третье. Сегодня на мостике он не тешил собственный комплекс неполноценности и не развлекался, глумясь над теми, кто позволяет над собой глумиться. Он жестко и эффективно решал кадровые вопросы. В результате люди на мостике узнали сегодня друг друга гораздо лучше, чем за пару месяцев совместной службы.

Хотя, это совсем не значит, что нервы младшенькому бейниту лечить не надо. При виде фото покойной жены на мониторе он психанул вполне конкретно. Контроль над собой чисто символический оставался. Впрочем, шалящие нервишки — проблема серьезная, но не единственная. Мягко говоря.

Полночи на медкарту Вейдера любуюсь. Стыренную из взломанного сервера дворцового мед-центра. Тагге хоть и явился явно не вполне трезвым, но дело свое знал четко. За четверть часа управился. Кстати, медкарты самого Палпатина в клинике не оказалось. Он совсем к врачам не обращается? Параноик. А как же диспансеризация?

— Слышь, Адамс, — прерывает мои размышления заскучавший без достойных объектов для взлома флотский хакер, — с бабой-то на рабочем столе чего делать: убрать или как?

— Перво-наперво не обзывать кралю бабой. Она — женщина милорда.

— В смысле?

— Ну ты, шо, как маленький. Тебе на пальцах объяснить, чего мужчина с дамой в одной постели делают?

— Ты какого хатта так нарывался?!

— Как еще мне с милордом с глазу на глаз переговорить можно было? На приём к нему записаться? А так сам прибег.

— Псих!

— Хто?

— Ты!

— Так сработало ж.

— Ладно, милорд прикажет, уберу, а сам напоминать не буду, — решил проблему обоев рабочего стола Тагге.

* * *

Ближе к утру нахожу Вейдера в небольшом тренировочном зале за его покоями. Удобное место. В связи с непосредственной близостью с территорией ситха посторонних здесь не бывает, и удобный технический тоннель от финотдела прямо туда имеется. Очень полезно, ибо слишком частые встречи главкома с бухгалтером даже в условиях грандиозной финансовой проверки могут вызвать лишние вопросы. А я разрушать образ старательного, ушлого, но в целом недалекого Хьюго Адамса пока не планирую. А так есть место для неспешного конфиденциального разговора.

Но сейчас я хочу просто попробовать мой новый меч. Мой. Едва ли в ближайшее время мне представится возможность собрать сейбер в строгом соответствии канону. Короче, есть, что есть. Никогда не думал, что у меня, существа сугубо мирного, руки буквально чесаться будут от нетерпения в жажде активировать новое оружие.

Мы довольно долго кружим с Вейдером по залу в полном молчании. Даже странно, мышцы Хьюго Адамса никогда не работали в этом режиме. Мало того, анатомия мууна несколько отличается от анатомии человека. Тем не менее, на восстановление базовых техник ушли считанные минуты. В общем, с лордом Вейдером мы деремся не то, чтобы на равных, но без поддавков.

Наконец, лорд заговаривает.

— Разрешите вопрос, владыка.

— Спрашивайте.

— Почему повелитель не потребовал вашего немедленного прибытия в Империал-Сити?

— У него бы и спросили. Может, это время для того, чтобы убедиться в моих намерениях, может — подготовиться к встрече, а может, дает вам время оклематься после прошлого мордобоя.

Щадить самолюбие Дарта Вейдера я не намерен. Делать вид, что не понимаю, что куча свежих шрамов младшим ситхом отнюдь не в схватках с недорезанными джедаями заработаны, не стану. Впрочем, Вейдер на мой укол не реагирует ни дрогнувшей рукой, ни ответным хамством. Зато я счел себя вправе задать встречный вопрос.

— Вы действительно собираетесь ставить кап-два Пиетта командиром «Палача»?

— Да. Только повод дать досрочно каперанга найду. А пока вр.и.о. побегает, — не стал обвинять меня в том, что я оспариваю его управленческие решения, главком.

— Жаль. Он у вас через полгода не сопьется, так свихнется.

— Это вы о том, что он сильный эмпат, тонко чувствующий настроение окружающих, а уж мое — и подавно? А его крайне специфическую реакцию на абсолютный приказ Силы тоже заметили?

— Думаете, он не подчинился приказу подтвердить команду на гиперпрыжок, а рванул в туалет не из-за криворукости толком необученного мальчишки-джедая?

— Не без криворукости, конечно. Но когда я попытался перепроверить искренность его слов о случайности захвата транспорта с джедаями, то он опять в обморок отправился. Атипичная физиология.

Ехидства в голосе — самую малость. Только человека, чей организм неосознанно реагирует на вторжение в его сознание в Силе, милорд главком на капитанский мостик поставил в качестве защиты от меня. Стандартная процедура — подключенный к ИИ корабля коммуникатор сигнализирует об резком ухудшении состояния здоровья офицера, и компьютер дает сигнал тревоги, автоматически переключает управление на другой пульт. Создавалась на случай ранений, гибели или сердечных приступов, но сейчас окажется защитой от захвата форсюзером. Мной, то есть?

— А за ради душевного равновесия господина Пиетта, придется мне ему улыбаться раз-другой в неделю. Или лучше я к нему джедая этого приставлю. У него жалеть и сочувствовать лучше получается. Не возражаете?

— Не возражаю. Только коли сами заговорили, то объяснитесь, что за суета с этим мальчишкой?

— Он — мой сын. И довольно об этом.

Опачки, вот это новость! Не пропускаю удар только потому, что и Вейдеру сейчас не до атаки: ощетинился всем, чем может, в стремлении пресечь мои претензии на право контроля над молодым форсюзером. Не дождется. Я к мальчишке близко пока не подойду. И не только чтоб папашу-неврастеника не тревожить. Потому что, в отличие от Палпатина, я умею ценить чужое личное пространство. Сын — это только Вейдера. Во всяком случае, до тех пор, пока папаша совета не попросит, или откровенные глупости делать не начнет. И ровно до того момента, когда встанет вопрос о серьезном обучении мальчишки. Хотя, пока решение перепоручить воспитание свалившегося ему как снег на голову оболтуса любимому флоту — в принципе верное. Армия, как говорится, и не из таких персонажей людей делала.

Поэтому заговариваю подчеркнуто о другом. Правду сказать, и не заговариваю толком, так — успеваю бросить одну или две успокаивающие фразы. И тут в зал вваливается особа в красном мундире офицера СИБ. Откуда взялась, если ушедший из-под Татуина «Палач» из гипера от силы полчаса назад вышел? Да и врываться в помещение, в котором ситх уединился — моветон на грани суицида. Или за гранью?

Впрочем, Вейдер пыхтит злобно, но душить агента не бросается. Я убираю меч и вежливо кланяюсь, изображая младшего служителя Тьмы. То, что я форсюзер, дамочка поняла. Но об истинном соотношении наших с милордом главкомом сил ей знать — точно лишнее.

— Инспектор имперской безопасности Иссан Айсард, милорд!

— Дело о пропавших чертежах «Звезды смерти»?

— Да. Они у вас?

— Разумеется. Прошу вас.

Лорд Вейдер широким жестом приглашает госпожу Айсард перейти в свой кабинет. Та шествует просто с королевским ледяным величием. При этом меня с дороги едва ли не плечом сдвинула. Хороша стерва! И ведь не может не понимать, что Вейдер способен затеять против Таркина и его проекта двух- трех-, да сколько угодно слойную игру, где разменными фигурами может оказаться не только она, но и папаша-Айсард.

— Вас что-то беспокоит, госпожа Айсард? — вдруг приостановился на полдороге ситх, которого показное высокомерие сотрудницы СИБ тоже покоробило.

— Да, милорд. У его величества есть серьезные основания полагать, что материалы уже в Альянсе. Остальное — дымовая завеса, за которой директор Айсард прячет свою преступную деятельность.

— Проще говоря, вы не забрать материалы прибыли, а за доказательствами предательства Арманда Айсарда. То, что предоставите императору их именно вы, станет доказательством лично вашей преданности трону?

— Да, — без особого смущения кивает Айсард.

— Тогда мне придется вас разочаровать. У меня есть только похищенный из архива Скарифа носитель с чертежами проекта «ЗС». А о злоупотреблениях господина директора знаю только то, что он готов представить дело так, что диск вы не из моего сейфа под расписку получили, а в жестоком бою из лап мятежников вырвали. А вот что с этим теперь делать, давайте обсуждать.

Вот теперь инспектор смутилась. Только что через труп родного отца ради карьеры перешагнуть была готова. А вот на тебе…. Палпатин, небось, намекнул дуре, что готов сменить директора СИБ, не меняя фамилии. Вейдер же аж светится от удовольствия. Еще бы: поломал чужую игру и доволен. Плевать, что это игра его учителя? Хотя для Палпатина простовато как-то.

И тут в очередной раз удивил Вейдер. Я покладисто уступил дорогу госпоже Айсард и уж совсем собрался шмыгнуть в свой боковой коридорчик, когда лорд властным жестом приказывает мне остаться. Не моргнув глазом, подчиняюсь, ибо прилюдно я — всего лишь капитан-лейтенант Хьюго Адамс, пусть и по кораблю неизбежно пойдет разговор о моей одаренности. И если лорд не будет слишком злоупотреблять своим формальным лидерством, то я ему и с глазу на глаз слова против не скажу. Вот только сейчас-то зачем?

— Адамс, назначается моим адъютантом, — кивнул главком дежурившему в приемной офицеру. — Введите капитан-лейтенанта в курс его новых обязанностей.

Вот спасибочки! А заранее обговорить слабо было? Даже теперь напрямую обратиться не соизволил. Нет, черный шлем и в мою сторону поворачивается:

— Первое, Адамс, чтоб я вашего суржика больше не слышал.

Мой новый коллега и бровью не повел. Стоило Дарту Вейдеру с агентом Айсард скрыться за дверьми кабинета, как на меня навалили кучу новых дел и обязанностей. Коллеги недовольства по поводу появления нового сотрудника ни внешне не выказывали, ни внутренне не испытывали. Я очень скоро понял причину. Работы у бригады вейдеровских адъютантов столько, что мне практически обрадовались. Впрочем, после первого возмущения самодурством главкома, я сложившуюся ситуацию тоже оценил. Близость к Вейдеру и незаметная позиция возле него, плюс гораздо больше возможности доступа к информации — компьютер помощней, чем в финотделе, и узел связи под боком. Неплохо.

Только воспитательную беседу с Вейдером все равно проведу. И не только за самодеятельность с моим назначением. Мы идем к Альдераану, к которому по идее должен вырулить и Таркин на своей «Звезде Смерти», а согласованного плана действий по отношению что к первому, что ко второму у нас нет. Точнее, у Дарта Вейдера он возможно и есть: вон к нему то начальник службы безопасности, то госпожа Айсард, то оба вместе шныряют. Только со мной своими планами милорд делиться не торопится. Ну-ну…

Когда старшие товарищи решили, что я достаточно освоился на новом месте, и меня можно оставить дежурить в приемной одного, я ломать голову над тем, производственная ли это необходимость, или молодого все же решили слегка подставить, не стал и уж совсем решил зайти к «шефу», напомнить о реальном положении вещей, как тот приказал пригласить к нему джедая Скайуокера и капитана Пиетта. Ладно, отложим разговор на потом. Благо, Скайуокер-младший находился практически рядом: вход в жилую часть апартаментов тут же — в приемной. Да и Пиетт долго ждать себя не заставил.

Как раз, когда капитан от Вейдера выходил, на связи гранд-мофф Таркин появился. С до предела наглой и самодовольной рожей велел сообщить владыке Вейдеру, что координаты базы мятежников он практически знает, и если милорд желает присутствовать при грандиозном событии галактического масштаба, то ему следует поторопиться с прибытием на «Звезду Смерти», ибо гранд-мофф долго тянуть банту за вымя не намерен.

Заявление безусловно хамское. Что-то чиновник совсем страх потерял. И Дарт Вейдер среагировал на него излишне нервно. Прорычал нечто невнятное на тему того, чтоб до его прибытия Таркин и пальцем пошевелить не смел, и рванул к стартовому комплексу почти бегом. Хатт! Это становится просто дурной традицией.

Деваться некуда, бегу следом. По дороге встречаем Иссан Айсард. Жестом приглашаю даму присоединиться. Вейдеру все равно: он сейчас ничего не видит и не слышит. Но думается мне, офицер СИБ нам может понадобиться. Зачем, пока не знаю, но пригодится.

Все-таки лорд соизволил скинуть мне на коммуникатор информацию по задержанию сенатора Леи Органа. Теперь мне понятно, каким немудрящим методом гранд-мофф собирается развязать язык альдераанской принцессе. И стрелять он будет вне зависимости от результатов допроса. Идиот самодовольный. И отчего бесится Вейдер, я тоже понял. Просто, увидев фото принцессы в деле. Почему никто не обращал внимание на то, как она похожа на свою мать — королеву Амидалу? Может потому, что я не видел набуанку взрослой, а помню ее подростком, немногим моложе своей дочери?

Короче, зря Таркин это затеял: не нравится оно мне. И как бы Дарт Вейдер сейчас себя не накручивал, сегодня ему достанется роль доброго следователя.

За те сутки, что мы были в гипере, в галактике что-то изменилось. Потому что не успели мы выйти под Альдерааном, как к нам сразу на пять палуб просто наперегонки представители фирм-субподрядчиков Фондора примчались. По причине просто непреодолимого желания немедленно смонтировать нам то, что в контрактах прописано. Со своими запчастями, бригадами рабочих и без малейшего недовольства тем, что делать им это не на верфи приходится. Про то, чтобы вернуться к Фондору никто и не заикнулся. Чудо чудное, короче.

Невыспавшийся, красноглазый Зиндж просто крайт-драконом меж монтажных площадок летает. Не спал этой ночью он, правда, отнюдь не в предвкушении внеплановых работ. Ибо в принципе ничто не предвещало. Он вызова к владыке Вейдеру ждал. С чемоданчиком инструментов в руках и завещанием в кармане так до утра и промаялся.

Все из-за медитационного шара милорда, комплектующие для которого привезли еще до моего перевода на «Палач», а специалиста по сборке не было. Наш старший бортинженер тогда походил вокруг ящиков, покрутил в руках инструкцию и заявил, что он не самоубийца — это руками трогать. На то специально обученные люди имеются. В результате, вчера вечером милорд обнаружил в своей спальне груду нераспакованных ящиков. Вот и ждал понявший, что кончать жизнь самоубийством уже поздно, Зиндж вызова к главкому.

Но обошлось. Владыка Вейдер ограничился астромехом (тем самым — неучтенным, что на посадочной палубе нашли) и молодого джедая к себе велел привести. Видать, эта парочка милорду шар и собирала.

Вслед за монтажниками к нам дама из СИБ прибыла. Но эта проскочила мимо меня, как мимо пустого места. В сторону покоев Дарта Вейдера унеслась. Потом ее, вроде бы больше не видели. Нет, не в смысле, что милорд ее того… Просто, она сама не объявлялась, а мне не до нее было.

Альдераан — система оживленная. Тут публично облажаться совсем не хотелось бы. А с управляемостью кораблем у нас все еще не идеально, и с дельтой точки выхода пока очень приблизительно. Поэтому из гипера мы вышли заранее, так, чтоб в относительно пустом квадрате, без помех и свидетелей. Теперь неспешно плывем в сторону Альдераана. За внушительным «Кто понял жизнь, тот не спешит», прячем банальные огрехи в пилотировании. При наших размерах, должно выглядеть убедительно. Но расслабляться все равно не стоит.

Альдераан вот-вот должен визуально показаться. И тут приходит вызов явиться к милорду. Уже в дверях его кабинета понимаю, что руки у меня дрожат. И повода вроде бы нет. Ох, плохо! Но это так, на краешке сознания. Не до того.

Вошел. Щелкнул каблуками, руку к козырьку. Доклад по форме. Правда, без лишних деталей. Потому что голос предательски срывается. А еще в кабинете посторонний имелся. Хотя… Это, кажется, обезвреженный милордом джедай? Значит, уже не жилец. Лорд задал несколько вопросов про развернувшиеся на борту работы. При этом фразы строил так, чтобы хватило односложных ответов. Если это осознано данная возможность взять себя в руки и успокоиться, то спасибо, милорд.

Параллельно чувствую, как меня словно крупный сторожевой пес обнюхивает. Спокойно, в целом доброжелательно, но грозная мощь, от которой мурашки бегут по спине, чувствуется. При этом одновременно словно другой пес, молодой и задорный, почти щенок, осторожно ткнулся мокрым носом в руку. Мальчишка? И он меня успокоить пытается, что ли? Дурачок, о себе лучше бы думал. Но на душе, и правда, стало спокойно. Тут и Дарт Вейдер перешел от общих вопросов, которые и по внутренней связи решить можно было, к сути дела.

— Значит, за час-полтора доковыляем до орбиты Альдераана. А там может быть всяко… Диверсии, провокации, атаки исподтишка. Вплоть до серьезного «правильного» боя с силами мятежников. Да, капитан, я знаю, что из десантных сил сейчас на борту только неполная рота 501-го легиона моей личной охраны, что москитные силы «Палача» — это пилоты без космолетов, что артсистемы только закончили монтировать, и ни одних стрельб еще не было. Все знаю. Только мы напали на реальный след верхушки Альянса, на Альдераане можем получить их координаты. Или встретить их самих. И вы отлично понимаете, Пиетт, что надежда на то, что эта публика любезно согласится подождать прибытия одного из наших флотов, крайне мала. Значит, чтобы мятежники не ушли, связать их боем весьма вероятно кроме нас будет некому. «Нас» — это «Палач» и «Звезда Смерти», чье боевая ценность едва ли не ниже, чем у недостроенного суперразрушителя. Так что ваша задача, кроме всего прочего, не дать мятежникам уничтожить эту круглую дуру. Она два триллиона стоит. Надо будет, свой борт под удар подставите, а ее прикроете. Задача ясна?

— Так точно, милорд.

Чего уж не ясно. Назначили героями, значит будем соответствовать. Хотя, все еще не так и плохо. Дефлекторные генераторы смонтированы и работают штатно.

— Это было первое. А теперь — второе.

Это на случай, если мы в ходе исполнения первого не угробимся? От растерянности, наверное, но понимаю, что едва не ляпнул это вслух.

— Это на случай, если среди почти тысячи гражданских специалистов подрядных организаций, которые сейчас у нас на борту находятся, опять джедаи окажутся.

Мальчишка-джедай густо краснеет. Уши аж малиновые сделались.

— Позвольте вам представить, капитан. Люк Скайуокер — фермер с Татуина. Форсюзер. Целые сутки был учеником джедая. Короче, заморочили парню голову. Пристройте его к делу, Пиетт. Так, чтоб он у вас на глазах был. А он присмотрит за обстановкой в Силе.

Этот присмотрит… Хотя, зря я это. Искренне ненавидеть или бояться этого Люка у меня не получается. Уж больно умоляющим взглядом он на меня глядит. Понимает, небось, альтернативой будет камера. Ладно, если милорд считает этого Скайуокера безопасным, то почему нет?

— Можете идти.

Скайуокер семенит следом. В приемной к собственному удивлению обнаруживаю Хьюго Адамса за столом дежурного офицера. С кем-то по внешнему каналу ближней связи переругивается. Либо с Альдерааном, либо со «Звездой Смерти». И никакого суржика, что примечательно. Хотя, чему удивляться? Теперь понятно, под видом бухгалтера у нас адъютант владыки Вейдера работал, с системой недофинансирования проекта «Палач» разбирался. Хоть с диалектом палку и перегибал, но дело свое сделал хорошо. Молодец, мужик.

Связываюсь с мостиком. Там все спокойно. Поэтому в каптерку веду своего подопечного лично. Я слишком буквально воспринимаю приказ держать его у себя на глазах? Возможно. Но мне показалось, что в приказе милорда скользнула тень просьбы. Чушь, полагаете? Согласен. Но есть стойкое ощущение, будто Люк этот владыке Вейдеру не безразличен. Не знаю, бывают ли у киборгов племянники, но для полной гармонии в экипаже именно дальней родни Дарта Вейдера и не хватает. Не суть. Потому что племянник это Вейдера, внук его кумы или сын старого товарища, но меня сейчас по-человечески попросили присмотреть за попавшим в историю мальчишкой. И не в оказанном доверии и открывающихся в связи с этим перспективах дело. Точнее, не только в них.

Только обдумывать линию поведения со Скайуокером мне особо некогда. Мы уже на мостике, а там как раз во всю систему внутренней связи монтируют. Вместо временной самоделки, которую все, кому не лень, слушать могли. Картина маслом: щитовые нараспашку, консоли развинчены, кабели по полу разбросаны. У мальчишки аж глаза от увиденного засветились.

— Я могу помочь? — неуверенно подал голос Скайуокер.

— Можешь — помогай. Когда аврал, работают все. Тагге, принимай помощника.

Это я уже нашему программисту, чьи ноги из-под моего пульта торчат. Монтаж «железа» системы связи — не его дело. Но Зиндж, похоже, припахал всех, кто в состоянии держать в руках тестер и паяльник. Тагге промычал что-то невнятное. Но Скайуокер уже исчез под пультом.

Так, пока они там возятся, мне с отсеками как связываться? Голубиной почтой?! Мы же уже в оживленный район в непосредственной близости от Альдераана заходим. Тут сегодня не столько оживленно, сколько суетно. А если еще точнее — в режиме паники и столпотворения. Куча разномастных гражданских бортов столпилась на орбите над ночной стороной планеты. Уйти дальше опасаются из-за трех висящих чуть дальше ИЗР-ов. Вернее, собираются в кучу поплотней, чтобы потом рвануть всем скопом в надежде, что подстрелят не тебя, а соседа.

— Капитан Пиетт, присоединяйтесь к блокаде планеты. Задача — не дать мятежникам сбежать. Чуть позднее организуем тотальный досмотр уходящих бортов, а сейчас просто заворачивайте всех обратно, — по каналу внешней связи появляется лицо адмирала Юларена.

Ага, вон и «Звезда Смерти» над дневной стороной висит. То-то мимо нее никто проскочить и не пытается. Впрочем, наше появление тоже незамеченным не осталось. Ряды готовых идти на прорыв редеют на глазах. Десяток самых упертых загнали в атмосферу выпущенные с крейсеров сопровождения планетоида истребители.

Теперь на орбите чисто и пусто. Над обитаемыми планетами так не бывает. Или бывает перед боем. Но на бой тоже не похоже: над приготовившейся отражать вторжение планетой должен быть активирован щит, и орбитальные батареи на направлениях вероятных ударов. А тут — ничего. Не ждали нас, похоже. Причем от слова «совсем».

И это очень хорошо. Потому что наш дефлектор больше двадцати процентов мощности выдавать отказывается. Категорически и по непонятной причине. Зиндж только озадаченно матерится над схемой, да над докладами щитовиков, у которых вроде бы все исправно, только мощности нет.

Тут из-под стола с тактическим монитором, на который схема электроснабжения щитовых генераторов выведена, и над которой склонился озадаченно чешущий наметившуюся лысину инженер, высовывается не по уставу лохматая башка Скайуокера.

— Дядь, вы не там ищите. У вас вот здесь разрыв: «ноль», небось прикрутить забыли, — сообщили капитану второго ранга через минуту.

— И с чего ты это взял? — решил, что с новоявленной родней потом разберется, сейчас дефлектор важнее, Зиндж.

— Если бы на «фазе», то щит вообще не включился бы, а если вспомогательные кабели здесь или здесь, то закоротило бы.

— Очень может быть…

— Я сгоняю, посмотрю?

— Куда? Там напряжение пять тысяч вольт. На то дроиды есть.

— Если на месте не сидится, за кафом сгоняй, — голос Тагге раздался уже из-под соседнего пульта.

— Ага, я щас!

Скайуокер рванул с места.

— Эй, не заблудишься? — кричу уже исчезающей спине.

— Не-а! Я помню: комната отдыха — третья дверь по коридору направо, — раздалось уже из этого самого коридора.

— Кто такой? — Зиндж со все нарастающей растерянностью наблюдал, как цвет схемы меняется с почти аварийного желтого на рабочий зеленый.

— Люк Скайуокер. Человек милорда Вейдера. Должен противодействовать джедаям, если таковые затесались в составе бригад монтажников. И вообще, парня велено к делу пристроить.

— В смысле, к делу?

— Присмотреть, вроде как.

— Он милорду случайно племянником не доводится? — ход мыслей бортинженера совпадает с моим.

Программист же почему-то принялся задумчиво рассматривать изображение красотки на мониторе главного компьютера.

— Нет. Был бы племянник, милорд так бы и сказал — «племянник».

Только плечами пожимаю. Оно и к лучшему, если не племянник. Спокойнее.

А вот и каф. Только за Скайуокером бдительный Таркин тащится. Который наш особист, а не гранд-мофф. Приходится объяснять, что парень не диверсант, а человек милорда. Таркин последнему даже обрадовался. Только побега ему для полного счастья не хватало. Но обошлось, отчего Таркин плюхнулся на ящик с инструментами каф пить.

Сообразительный малый Скайуокер и бутерброды прихватить догадался. Молодец. Все ж таки не часто старшие офицеры флота лично с монтажным инструментом лазают. Люди вокруг устали с непривычки. Потому просто лениво наблюдаем через обзорную плоскость за тем, как истребители со "Звезды" от нечего делать спутники связи и навигации расстреливают.

А может, и не от нечего делать, а строго по приказу. Потому что если на планете прищучили гнездо мятежа, то ни к чему чтоб те с подельниками связались. Судя по отсутствию десантных модулей, брать гадов местным силам доверили. Десантура сделала бы чище и быстрей. Но тут не иначе как большая политика: типа, доверие местным властям показать. И припугнуть «Палачом» заодно. Местные едва ли в курсе, что на полноценную орбитальную бомбардировку мы не факт, что способны. Хотя дворцу с окрестностями — хватит. Так что пускай боятся. Это «Звездой Смерти» ушлых политиканов пугать без толку. Сообразили уже, небось, что на точечные удары по поверхности она не способна, а взрывать полпланеты в оживленном центре Империи из-за каких-то бармалеев никто не будет.

В общем, впереди у нас часы, если не сутки, стояния в блокаде. Аврал как-то сам собой перешел в плановые работы, а у меня даже появилось свободное время. Ну, как свободное. На вахте не поспишь, но забавы ради посчитать последствия возможного выстрела «Звезды» по Альдераану, можно. Чтобы носом не клевать. И даже нужно, потому что от таких «веселых картинок» сон как рукой снимает.

Кто так строит? Ну, кто так строит?! Сперва от шатла через посадочную палубу до ближайшего турболифта не меньше трех минут бежали. Потом на лифте, что на твоем монорельсе ехали. Опять до командного пункта пешкодралом. И опять бегом. Потому что самодовольному индюку Таркину терпения нас дождаться не хватило. Свои претензии мятежнице Органе он уже предъявил. Его счастье, что та в реальность обещания взорвать Альдераан, просто чтобы показать галактике мощь нового оружия, пока не поверила. Но гранд-мофф давит, и сжатый до предела сгусток Силы, того гляди, рванет. А я так понимаю, юную мадмуазель Скайуокер никто контролировать Силу не учил. Значит, рванет спонтанно и безудержно. Успевать надо, короче.

Уф-ф-ф, успели!

— Наконец-то, владыка Вейдер! — скалится вальяжно прохаживающийся перед обзорной плоскостью Таркин, — Мы только что договорились с госпожой Органа о месте расположения главной базы мятежников. Но перед тем, как отправиться к Дантуину, мы проведем испытание супероружия на Альдераане. Собственно, у нас все готово. Только вас и ждем.

Оратор делает паузу чтобы насладиться произведенным эффектом. Не на Вейдера, естественно. Его глупостью и жестокостью давно не удивишь. Таркин любуется сдавленным стоном принцессы. Только это она не на очередную угрозу так отреагировала. Просто, Дарт Вейдер не очень аккуратно заблокировал рвущуюся наружу Силу дочери. Сразу видно отсутствие у младшего бейнита тайных учеников. Нету у него практического опыта по успокоению уже сильного, но еще не умеющего контролировать свою Силу молодого ситха.

Только Таркин этого не понял. Простительно. Ибо внешне ничего не произошло. Дарт Вейдер просто замер за спиной Леи Органы, положив свою лапищу ей на плечо. То, как плотно он при этом завернул девушку в кокон своей, растворяющей ее гнев, силы, вижу только я. Для остальных лорд принцессу просто почти за шиворот держит, чтоб не дергалась.

Гранд-мофф совсем было решил продолжить свой обращенный не столько к Органе, сколько к Вейдеру спич, но не судьба.

— Довольно. Ваша дерзость и самоуправство перешли все мыслимые границы. Уж не императором ли вы себя возомнили, гранд-мофф?

— Руки за голову! Отойти от пультов!

Это уже госпожа Айсард берет в оборот дежурную смену. Вовсю размахивает бластером у носа попытавшегося возразить адмирала. Правильно. Можно, конечно, людям память подтереть, но лучше отвлечь их внимание на что-нибудь важное, типа дачи свидетельских показаний. А с господином Таркином мы вон в том темном уголке без свидетелей пообщаемся.

Нет, один свидетель, Лея Органа, все-таки будет. Отпускать ее Вейдеру сейчас совсем не с руки. Но это решаемо. Да и не видит она сейчас ничего: уткнулась в плащ Вейдера и ревет. Насколько человеческая психика — штука тонкая и непредсказуемая. Я только во второй жизни, став человеком Хьюго Адамсом, это понял.

Гранд-мофф Таркин уже около минуты висит в воздухе, загребая руками и ногами так, словно он кролем плывет. И улыбается при этом как блаженный идиот. Впрочем, и то, и другое делает не вполне он. Сам Таркин сейчас не то что руки-ноги или мимику лица, он даже взгляд отвести по собственной инициативе не может. Я полностью перехватил управление его телом. При сохранении ясности сознания положение крайне унизительное. Ибо более чем наглядно демонстрирует жертве незатейливый факт: есть он никто, и звать его никак. По себе знаю. Уж больно мой учитель, Дарт Тенебрус, такие методы воспитательного воздействия обожал. Как вспомнишь, так хоть второй раз убивай наставника.

Но для Уилхаффа, пожалуй, хватит. Отпускать надо аккуратно, чтоб сердечко не засбоило. Он пока живым нужен. Тот с минуту хватает воздух ртом. А потом находит в себе силы заговорить первым.

— Приказывайте, владыка Тьмы!

При этом обращается вовсе не к Вейдеру, а ко мне. Вот ведь умная сволочь. Даже не умная, а чуйку имеет. Умному Айсарду дня три понадобится на то, чтобы более-менее понять, кто я есть на самом деле. Он сперва всю мою биографию, в смысле — биографию Адамса, перетрясет в поисках объяснений. И только когда ничего там не найдет, возьмётся за бредовые версии. Таркин же все сразу понял. И на колени передо мной не плюхнулся, только потому, что сомневается в моем отношении к такому проявлению лояльности: Вейдер, в отличие от Палпатина, таких замашек не любит, например.

— Вы так легко готовы поменять своего императора, Таркин… А о том, что Дарт Вейдер едва ли склонен менять повелителя, не подумали?

Вейдер, кстати, на Таркина не реагирует. Дочерью занят, да и прибалдел от моей мощи и тихо благодарит судьбу за то, что его повелитель во гневе всего лишь молниями кидается. Таркин же окончательно скис и тихо ждет конца. Настрой у обоих правильный. Продолжаем.

— Вы какого лешего с ситхом силой мериться надумали? Безнадежное же занятие, неужели не ясно?

— Именно поэтому и начал, что все заранее ясно, — лицо гранд-моффа исказила болезненная гримаса. — Ты можешь делать для Империи сколь угодно много, но если ты не ситх и не аристократ старых домов, то твой номер в придворной иерархии так и останется шестнадцатым. Даже бандюга Ксизор ближе к трону чем я! Я всего лишь попытался доказать обратное. Либо встать у трона вровень с благородным Дартом Вейдером, либо…

Уилхафф Таркин искренен. Он понял, что проиграл и что терять ему нечего. Вот потаенная боль и вырвалась.

Кстати на упоминание «благородного Дарта Вейдера» лорд привычно щетинится. Намеки на происхождение его уже не ранят, но привычно злят.

Палпатин, сволочь, у тебя в окружении только моральные уроды остались?! Других не держишь? Не держишь… Потому что душевные увечья, в отличие от физических, заразны. Тот, кто силен, но ущербен начинает калечить всех, кто рядом. А те транслируют ущербность дальше. Кажется, я начинаю понимать, откуда у вроде бы адекватно организованной Империи возникло столько проблем. Здесь у руля стоят моральные инвалиды. Умные, профессиональные, амбициозные, но калеки.

Плохо. Только винить в сложившейся ситуации мне кроме себя самого некого. У истоков этой лавины сам и стоял. У муунов и людей разный уровень эмоционального восприятия. Это я уже став Адамсом понял. Раньше не задумывался о том, что крепкая нервная встряска с точки зрения мууна, человеческую психику просто раздавит. Много лет назад я перестарался. Взвалил на ученика испытания, которые не сделали его сильнее, а просто сломали. И я этого не заметил. Палпатин же сгорел изнутри. Разучился чувствовать и сопереживать. Лишь чужая боль вызывает у него некую тень эмоций. Поэтому глупо искать рациональный смысл в том, зачем было вешать на Вейдера убийство жены, которое он наверняка не совершал, стравливать отца и дочь Айсард, мурыжить в приемной пришедшего со срочным докладом Таркина, принимая заведомо никчемного, но родовитого королька или пользующегося своим правом входить без доклада Вейдера. Просто, это единственные маленькие радости императора Палпатина.

И из-за этой глупости казалось уже осуществленный Великий План ситхов сейчас буквально на волоске висит! Сила Великая! Ну почему именно неврастеники-люди оказались практически единственной расой этой галактики, способной к массовой экспансии? Почему куча других — долгоживущих, мудрых, расчетливых — живут, морд от кормушки не поднимая? Гордые птицы, которые без пинка не летают! А людей только помани к звездам, они — тут как тут. Единство галактики только на них и держится.

Ладно, лирика все это и пресловутые человеческие эмоции. В сухом же остатке имеем ущемленное болезненное тщеславие Таркина. Простой и надежный рычаг управления человеком, даже для неопытного манипулятора. А уж мне сама Тьма велела выжать из гранд-моффа всю возможную выгоду.

— Таркин, вы уже и сами не знаете, чего хотите, — недовольно ворчу и наблюдаю за тем, как голова человека втягивается в плечи. — У вас шикарный шанс построить целый королевский дом, а вы с девчонкой связались, которая к тому же особо и не принцесса.

— Кто этот человек, и почему он так себя ведет?

Лея Органа наконец оторвала зареванное лицо от плаща Вейдера и подняла на него полные восхищения глаза. Ну да, спаситель родного Альдераана, как же.

— Потому что я — сильнейший форсюзер галактики. А это, как заметил господин Таркин, обязывает, — отвечаю за Вейдера. — А вы не имеете к правящему дому Антиллес никакого отношения.

— Да, я знаю, что являюсь приемным ребенком, но…

— Ваш отец — раб с Татуина, и это тоже обязывает.

— Но…

— Вейдер, просветите госпожу Скайуокер про ее маму-папу.

Младший ситх молча увлекает за собой принцессу. Как он будет с дочерью объясняться — не мое дело. Авось не подерутся.

— У Органы действительно так скромно с происхождением? — решается напомнить о себе Таркин.

— Если отец Дарт Вейдер — это скромно, то да.

Несколько секунд бедняга Уилхафф пытается соединить в своем мозгу несоединимое: бесправного раба из дикого захолустья и всемогущего лорда Вейдера. Нечто внутренне непротиворечивое не срослось, и гранд-мофф решил вернуться к насущному.

— Что вы хотите, владыка Тьмы?

— Осуществить вашу заветную мечту, гранд-мофф. Сперва у вас будет несколько дней на то, чтобы доходчиво объяснить властям Альдераана немудрящую мысль о том, что власть — это не те, кто может по своему усмотрению назначать сенатором кого угодно, хоть восемнадцатилетнюю соплячку. Власть — это те, кто умеет аккумулировать и реализовывать волю своего народа. То есть новой властью на Альдераане станет тот, кто первым сообразит: воля альдераанского народа состоит в желании мирно трудиться в семье галактических народов под защитой меча Империи, и степень родовитости значения иметь не будет.

— Я понял вас, владыка ситхов.

— В ходе расследования делишек старого режима вы получите неопровержимые доказательства того, что за так называемым Альянсом стоит принц Ксизор.

— Мы получим такие данные?

— Не получим, так сфабрикуем, не вопрос. После чего вы отправитесь к Корусанту и выстрелом «Звезды Смерти» уничтожите мафиозную скверну на столичной орбите.

— Но…

— Санкции императора на стрельбу по Альдераану у вас тоже не было. Да, за столь дерзкую выходку практически под окнами дворца Палпатина вы можете поплатиться головой. Но в памяти народов галактики вы навсегда останетесь бескомпромиссным борцом со всякой криминальной мразью. По-моему, ради этого стоит рискнуть даже жизнью.

— Да, владыка ситхов.

Лицо Уилхаффа Таркина перекосила злая усмешка. То, что торговаться и выспрашивать, что будет, если он откажется, гранд-мофф не стал, это хорошо. Значит, я действительно поставил человека на то дело, которое ему по душе и по плечу. Плохо то, что он не поинтересовался, зачем все это надо мне с Вейдером. А ведь наверняка подумал о шумовой завесе гос. переворота. Если гранд-мофф исхитрится выжить, про такую неразборчивость надо будет помнить.

— Идемте на мостик, гранд-мофф, нас ждут великие дела!

* * *

На мостике все ожидаемо. Госпожа Айсард уже собрала со всех объяснительные, и теперь проводит с личным составом воспитательную беседу на тему «Не теряй бдительность!» На сигнал вызова по линии ближней внутрисистемной связи никто внимания не обращал. Вейдера еще нет. Выпускаю гранд-моффа вперед и устраиваюсь в уголок поукромней.

Таркин же неспешно устроился перед проектором. Принял солидную позу и неторопливо потянулся к тумблеру вызова. Вызов естественно с Альдераана. Надо сразу сказать, королева Бреха Антиллес выглядела величаво и достойно. Сухо осведомилась, чем мирный Альдераан обязан столь внезапному визиту имперских вооруженных сил. Дальше шел целый ряд преимущественно риторических вопросов на высоком корусанти, которые мы, простые темные лорды, перевели бы одной фразой: «А не охренели ли вы, милейший?». Что ж, победа над серьезным противником принесет Таркину дополнительную радость. Он суть беспроигрышности предложенной комбинации понял и не суетится. Терпеливо выслушал королевскую речь и понимающе кивнул.

— Нет, королева, вы напрасно надеетесь на оккупацию. Свалить на империю ошибки вашей внутренней и внешней политики не получится. Нам всего лишь нужно устранить возникшую на территории вашего королевства ячейку галактической террористической организации «Альянс за восстановление Республики». Я надеюсь на то, что ваши силы безопасности смогут быстро решить эту проблему, дабы имперский флот как можно скорее смог снять мешающую передвижению рядовых граждан орбитальную блокаду.

— Что вы себе позволяете, гранд-мофф?

— Позволяю себе оказать некоторую помощь народу Альдераана в его суверенной борьбе с террором. Вы же не хотите, чтобы заблокированным мятежникам доставлялась помощь извне?

— То есть в переводе с имперского на общегалактический, флот будет душить планету в тисках блокады до тех пор, пока мы не выдадим вам тех, кого Империя считает своими врагами?

— Зачем же так трагично, королева. У Империи нет претензий к народу Альдераана. Поэтому, если кризис затянется, через несколько дней сюда прибудет оборудование для установки щита и шлюза, через который будет возможен проезд людей со специальными разрешениями и гуманитарных грузов.

— Звучит так, словно шлюз будет один?

— А зачем больше? Список разрешенных к провозу товаров едва ли будет слишком длинным. А экономика Альдераана способна обеспечить население товарами первой необходимости в течение достаточно долгого времени, разве нет?

— Душить вы нас собираетесь медленно…

— Не понимаю вас, королева. Откуда такой трагизм? Неужели ликвидация нескольких банд, пусть и имеющих покровителей в высших эшелонах власти, займет много времени.

— Мы не собираемся применять силу против тех, чья вина не доказана, и кого ждет несправедливая расправа.

— Это ваше личное мнение, королева или решение правительства Альдераана?

— Это решение королевы Альдераана. Разве этого недостаточно?

— Жизнь покажет.

— Что вы имеете ввиду?

— Ничего особенного. Я даю вам трое суток на размышление. По истечении этого срока Альдераан не на словах, а на деле должен показать свою готовность бороться с международным терроризмом. После чего известные нам места сосредоточения нашедших у вас убежище преступников будут уничтожены с орбиты. Поймите нас правильно, на руках этих разумных и так достаточно крови подданных империи, чтобы при их ликвидации рисковать жизнями наших солдат.

— Но это могут оказаться густонаселенные городские районы!

— На решение этой проблемы у вас есть трое суток.

— Это невозможно!

— Что именно? Эвакуировать людей из опасных районов или попросить ваших «гостей» перебраться в районы побезлюдней?

— Свободолюбивый народ Альдераана встретит уготованные ему испытания с высоко поднятой головой!

— Настаиваете на том, что прямо весь народ считает допустимым давать убежище террористам, убивающим разумных по всей Империи? Если вы правы, то у «Звезды Смерти» есть главный калибр.

— Угрожаете взорвать планету?

— Нет. Потому что сильно подозреваю, что вы просто забыли оповестить народ Альдераана об уготованной ему судьбе.

— Демагогия!

— Не спорю. Именно поэтому я оставляю за собой право напрямую обратиться к вашему народу. Во избежание досадных недоразумений. Да, кстати, с той же целью уточню: империя не настаивает на передаче ваших подданных имперским следственным органам. Можете судить их сами. Граждан других миров наверняка запросят их власти. Нас интересуют списки, оружие, изъятые документы и возможность для наших следователей задать вопросы некоторым из арестованных. Думайте, королева. До связи.

Стоило изображению королевы Брехи исчезнуть, лицо Таркина сделалось озабоченным.

— Где Бейл Органа? Неужели убежать успел, сука?

— Далеко не убежит, — хищно улыбнулась ему Айсард, не отрываясь от набора очередного текстового сообщения на своем коммуникаторе.

На Альдераане так с контрразведкой плохо, что СИБ со своими агентами с помощью SMS-ок общается? Хотя нет, вряд ли инспектор выискивает номера агентов в телефонной книге.

— Панику сеем?

— Угу, супердостоверный слух о том, что вице-король Органа проиграл Альдераан в карты Дарту Вейдеру. Вместе со всеми жителями.

— Бред.

— А то ж. Чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят.

Красотка.

— Мадмуазель, время ужина. Я приглашаю вас разделить его со мной.

Иссан Айсард окидывает меня чуть насмешливым взглядом и соглашается. Пусть себе ухмыляется, а эту ночь она проведет со мной. Без вариантов.

Сидеть, прижавшись к боку Дарта Вейдера оказалось неожиданно комфортно. Да что там, я просто знаю, что только под его плащом я смогу успокоиться и перестать трястись как осиновый лист. Там темно, тепло и нестрашно.

Лорд не возражает. Мало того, сидит неподвижно, обхватив меня рукой за плечи. В этом жесте нет ничего стыдного или похабного. Словно врач или отец.

Господи, как мне не хватает возможности вот так сидеть на диване прижавшись к моему отцу! Но я все чаще даже в мыслях называю его по имени: Бейл Органа. У нас с ним крепкие товарищеские отношения. Я горжусь им и уважаю. Он тоже. Но между мной и приемными родителями всегда был некий барьер, преодолеть который мешал то ли придворный этикет, то ли то, что я всегда знала, что неродная.

Этого от меня не скрывали с раннего детства. Портрет мамы — королевы Амидалы висел не только в моей спальне, но и в кабинете Бейла Органы. Об отце я, правда, ничего не знаю. Я так поняла, это была случайная мимолетная связь, которую окружение Падме Наберрие не одобряло. Нет, приемные родители ничего такого не говорили, а вот тетки раз-другой проговаривались о том, что этот хам был сенатору Наберрие не парой, и добром это бы все равно не кончилось. Неужели, это только из-за низкого происхождения отца?

Кстати, лорд собирался рассказать мне о родителях. Осторожно высовываю нос из-под плаща. Снаружи почему-то показалось слишком холодно и враждебно. Вылезать совсем не хочется. Да и поговорить с лордом Вейдером сразу не получится. Решив видимо, что я уснула, он тихо ищет что-то в своем датападе. Потом шепчет голосовому поисковику:

— ОК, Галагугл, как вывести из постсилового шока латентного ситха?

Сила Великая! О чем я вообще думаю?! Это же Дарт Вейдер!! Душитель свободы и палач демократии!!! Начинаю отчаянно барахтаться. Но выбраться не получилось. Запутываюсь в плаще, и черная лапища отползти не дает.

— Сиди тихо и не шебуршись, — ворчит киборг сердито, но незло. — На коррибанском форуме пишут, пробой в ауре не меньше часа затягиваться будет. И еще верхние чакры… Тьфу, чушь какая-то! Шарлатанство!

Дарт Вейдер раздражённо отбрасывает планшет.

— Чего это вы себя в латентные ситхи записали?

— Латентный ситх — это ты. Вот, до сих пор дрожишь вся. От такой силищи либо все вокруг разнесешь, либо сама изнутри сгоришь.

— Ну да! А что я должна была смотреть на то, как Таркин Альдераан взрывает, и радоваться? И чего я этому упырю сделала?

— Ну, правду сказать, основания не любить лично тебя у гранд-моффа имеются, даже без учета твоего участия в вооруженном сопротивлении.

— Это какие же, например?

— Например, поинтересуйся на досуге чем Уилхафф Таркин в девятнадцать лет занимался. Нет, пирожками с зайчатиной на базаре не торговал, конечно. Но до сенатской платформы ему как до Татуина раком было. В отличие от некоторых, кому это место досталось в виде подарка к восемнадцатилетнюю.

— Будто я одна такая!

— Нет, конечно. Но среди наследных сенаторов попрекала окружающих отсутствием демократии ты громче многих. Меня это забавляло. А вот Таркин обиделся.

— Но это же не повод планеты взрывать!

— Так он и не взорвал.

— Хотел! Я чувствовала. Если бы вы не помешали…

Это что же, я ситха благодарю, вроде как? Вот ведь, докатились! А как иначе? Что-то в мозгу совсем все перемешалось. Трясу головой, чтоб устаканилось, и перехожу к тому, что кажется самым важным.

— Значит, во мне есть эта ваша Сила?

— Да

Ответ меня почему-то не шокирует. Не удивляет даже. Я всегда о чем-то подобном догадывалась.

— Почему вы решили, что я — ситх? Может быть я джедай?

— Угу, только ярости в тебе столько, что уже полчаса вытянуть до конца не могу.

— Что значит «вытянуть».

— Ну, «высосать», как яд из ранки после укуса ядовитой змеи. Или гной.

— А сами куда излишки ярости деваете?

— Ярость лишней не бывает. Просто нельзя давать ей закиснуть. А для этого хорошая драка — самое милое дело.

— Это точно.

Соглашаться с ситхом не очень хочется. Но он верно подметил: я всегда чувствую себя бодрой и полной сил после жаркого спора или бескомпромиссного состязания — всего того, что называют «хорошей дракой».

— И еще наследственность у тебя не особо джедайская.

— С этого места подробнее, пожалуйста.

Получилось немного капризно. Но как ситх ситху я могу позволить немного фамильярности?

— Пожалуйста.

Голос лорда звучит подозрительно невинно. Настолько невинно, что я уже готова услышать слова, способные обрушить мир. Мало того, я жду чего-то подобного.

— Твой биологический отец — я.

— Но… Как?... Нет же! Такое просто невозможно?

— Почему нет? Это политические убеждения по наследству не передаются. В отличие от чувствительности к Силе и вздорности характера.

— С чего вы взяли, что у меня вздорный характер? — огрызаюсь, чтобы дать себе время уяснить услышанное.

— Хорошо, пусть вздорный характер будет у меня, а у тебя — тонкая организация нервной системы.

— Значит, я по-вашему истеричка?! Да кто дал вам право! И вообще, с какого это времени мы на «ты»?

— С недавнего.

Понимаю, что вывести ситха из себя не получится. Разговор и для него наверняка непрост, но он к этому готовился. Значит оставим амбиции и займемся выяснением деталей. Потому что пока мне понятно только то, что ничего не понятно.

— Тот офицер сказал, что мой отец — раб с Татуина?

— Совершенно верно. Я родился рабом и был им до девяти лет.

— Как маленький раб с Татуина стал всемогущим лордом Вейдером?

— Сперва солдатом, потом джедаем, потом джедаем и солдатом… Долго рассказывать.

— Солдатом в девять лет?

— Угу, сбил станцию управления Торговой Федерации, координирующую вторжение на Набу. Подробности узнаешь от брата. Он восстановил записи с блоков памяти твоих дроидов.

— С3-РО и R2-D2? Они-то тут при чем?

— При том, что они когда-то принадлежали мне и твоей матери.

— А брат, он кто?

Я перескакиваю с одного на другое, просто не в силах сосредоточиться на чем-то одном. Выбрать из потока новостей самую важную оказалось просто нереально. Точнее, реально только одно: Дарт Вейдер не врет. Я это чувствую.

— Люк Скайуокер. Фермер с Татуина, который наткнулся на посланных тобой дроидов и ринулся спасать неведомую принцессу. Попался, естественно. Но о вашем с ним существовании я узнал именно тогда.

— Фермер с Татуина Люк Скайуокер, и я — принцесса Альдераана Лея Органа? Но как такое возможно?

— Вот у Бейла Органы и спроси. К слову, переговоры с Альдеррой идут уже битый час, а предъявить незаконно задержанную принцессу от нас еще не потребовали, что ли?

— Намекаете на то, что мне следует встретиться с моими приемными родителями и убедить их в благоразумии?

— Нет. Потому что те, кто примется убеждать правящий дом в благоразумии, сейчас и без вас найдутся. И окажутся эффективней.

— Что вы хотите этим сказать?

— Сам пока не знаю. Поэтому предлагаю вернуться в зал управления, посмотреть, что в мире делается.

* * *

На командном пункте Альдераан занимал половину обзорной плоскости. Так близко подходить к обитаемой планете — это неопасно? Ненавистный Таркин прохаживается взад-вперед, нетерпеливо поглядывая на часы. Чего он ждет? Запищал сигнал вызова. Гранд-мофф резко повернулся на звук. Но явно потерял интерес к собеседнику, когда увидел голографическую фигуру имперского военного. Ждет капитуляции Альдераана? Чем он нам пригрозил?

— Наблюдаю интенсивную перестрелку на поверхности, сэр, — докладывает офицер, сообщая координаты.

Это на другой, невидимой отсюда стороне планеты. И это одна из баз Альянса.

— Судя по радиоперехвату, правительственные силы правопорядка попытались проверить некий центр по приему беженцев. Их туда не пустили, заявив, что это сугубо гуманитарная миссия. Тогда на штурм ворот пошла толпа местных гражданских активистов или чего-то в этом роде, под лозунгом недопущения втягивания Альдераана в чужой военный конфликт. Какая из сторон начала стрелять первой, разведка не зафиксировала.

— Одни пацифисты сцепились в борьбе за мир с другими пацифистами не на жизнь, а на смерть? Там оружием никому помочь не надо? — довольно рокочет вокодер Вейдера.

— Никак нет, милорд. Судя по интенсивности боя, оружия у всех в достатке. Одно слово — пацифисты, — позволил себе улыбнуться офицер.

— Продолжайте наблюдение.

— Есть, сэр.

Сила Великая, что происходит с великодушным и милосердным народом Альдераана, который всегда был готов дать пищу и кров борцам за свободу?

Тем временем на связь выходит другой офицер.

— Сэр, из населенного пункта с данными координатами наблюдаю массовый исход местных жителей. Власти им не препятствуют. Напротив, колонны движутся организованно, в сопровождении машин полиции.

И это опять место пребывания наших товарищей из Альянса.

— Что происходит?

— Спонтанная реакция народа Альдераана на угрозу орбитальных ударов по базам отдыха сил Альянса. Кто-то бежит из опасных районов, кто-то не желает терять имущество и пытается выгнать ставших опасными чужаков подальше от своего дома. И те, и другие скоро обратят свои взоры к властям планеты, которые втянули их в это.

— Власти и народ Альдраана едины в стремлении к миру. Мир — величайшая ценность нашей цивилизации, которая не воевала тысячу лет.

— Знаете, принцесса, чем отличается мир подростка-инфантила, от мира взрослого человека? Взрослый знает, что мир — это такая штука, ради которой иногда приходится брать в руки оружие и идти убивать. И так может статься, что убьют и тебя. Можно, конечно, отбежать в сторону, но тогда убьют не тебя, а твой мир. Поэтому отбежать нельзя. Поэтому в мире взрослых власть от имени народа дает мужчинам оружие и законное право убивать ради мира для всех. А что при этом ты можешь погибнуть, так что ж, значит судьба такая. Мир инфантилов — это уверенность в том, что меня-то война никогда не коснется. Я — цивилизованный разумный, все блага мира — для меня. Это где-то в заднице вселенной дикари, клоны да недоумки, не сумевшие устроиться нигде лучше имперской армии, гибнут. Я же, если и решу немножечко развеяться и поиграть в «стрелялку», то это будет не в моем — в чужом доме, и мое превосходство гарантирует, что умру не я, а кто-то другой.

— Имперская пропаганда войны!

— Не войны. Взрослого взгляда на мир. И к сожалению, не имперского. Я знаю достаточно имперских адмиралов со взглядами на жизнь второго типа.

— Что вы хотите сделать с Альдерааном?

— С Альдерааном — ничего. Мне нет до него дела. Мы хотим убрать с его территории резервы Альянса и позаботиться о недопущении их появления впредь. При этом желательно без применения сухопутных сил. Хотя, сдается мне, даже орбитальных ударов не понадобится. Хватит угрозы.

— Откуда такая уверенность?

— Все оттуда же. Века безопасности приучили вас к безответственности. Война — это далеко, и на ней даже можно заработать немного денежек. А от последствий спрятаться за пацифизмом. А когда ни заработать, ни спрятаться не удалось, люди едва ли начнут винить себя за глупость, скорее — власти, за то, что обманули, втянули, не уберегли. Инфантил склонен к панике и всегда найдет виноватого вне себя.

— Виновата Империя!

— Да. Но обвинить Империю — это страшно, это серьезно, это по-взрослому. Поэтому инфантил себе даже думать об этом запретит. Виновные в его бедах найдутся поближе и послабей.

Надо что-то ответить. Но я молчу. Потому что сказанное в защиту Альдераана будет ложью, недостойной памяти Падме Наберрие. Вейдер, наверное, сам не знает, насколько он прав. Я уже сейчас знаю список наших политиков, которые готовы продать и предать всё и вся, лишь бы Империя ушла. И тех, кто готов подставить Альдераан под суперлазер «Звезды Смерти» ради идеи свободы и демократии, я тоже знаю.

Сила Великая, гадко-то как! Таркин тут еще улыбается, как нажравшийся сметаны фелинкс. Гад самодовольный! Рука Дарта Вейдера успокаивающе ложится мне на плечо. Я не знаю, что там на сайтах про верхние чакры пишут, но, действительно, стало легче. Как же это здорово: вот так, не оборачиваясь, без слов и даже взглядов чувствовать чью-то заботу. Интересно, на каком расстоянии сохраняется такая связь?

«На полгалактики хватает» — насмешливо раздалось в мозгу.

«Спасибо»

Ответ получился невпопад. Ну и хатт с ним. Поддержка лорда вернула мне спокойствие. Спокойствие принесло понимание, что в отличие от марионетки-Таркина Дарт Вейдер готов дать Альдераану шанс повзрослеть. Ради меня. Значит, мне надо становиться ответственной и мудрой настолько, чтоб провести мою планету между мерзостью предательства и идиотизмом несгибаемого фанатизма.

«Да пребудет с тобой Сила».

Ответить не успеваю. Заработал канал связи с Альдеррой. Я не угадала. Это не был один из тех, кого я заочно отнесла к лагерю соглашателей. Это вообще не политик. Начальник столичной полиции нервно сжимал в руках какие-то листки.

— Смею доложить вам, милорд, — генерал проигнорировал Таркина, обратившись к Вейдеру, — в столице возникли беспорядки. Часть членов Верховного Совета во главе с визирем подняли мятеж против королевы Антиллес, обвинив ее в пособничестве террористам и сокрытии информации об участии правящего дома в делах Альянса от остального Совета и общества.

— Что же вице-король?

— Вице-король Бейл Органа тайно покинул Альдераан, стоило имперским силам появиться в системе. Буквально за час до вашего появления к нам прибыл некий Хан Соло со срочным известием для вице-короля. Судя по всему, его величество покинул планету вместе с ним.

И без того нервничающий полицейский совсем смутился. Вейдер комментировать факт побега второго лица государства не стал, хотя презрением и почему-то злорадством от лорда так и перло. Только чувствовать это могли я, да тот его адъютант, что тряс Таркина, как грушу.

— Значит, вице-король вне игры. Ну и ситх с ним. Вернемся к мятежу. Чья же взяла?

— Ничья, милорд. Силы общественного порядка разоружили дворцовую гвардию и арестовала всех участников конфликта.

— Вы их хотя бы не в один «обезьянник» сгрузили? — фыркает Таркин.

— Как можно, сэр. Королева находится под домашним арестом в своем дворце. Ее сторонники сидят на гауптвахте столичного гарнизона, а их противники — в следственном изоляторе полицейского управления.

— Как обстоят дела с представителями так называемого Альянса?

— Нам известны три точки их массового скопления. Они блокированы силами правопорядка, но на большее у нас нет сил. Да и отношение населения к этим разумным довольно неоднозначное.

— Какими силами располагаете вы?

Генерал называет имена чиновников, главным образом, силовиков и мэров некоторых городов, численность находящихся у них под ружьем людей и еще чего-то там жутко необходимого. Проследить за темой обсуждения мне оказывается тяжело. Я просто не знаю, чего и сколько должно иметь полицейское управление города, чтобы погасить панику и сохранить порядок.

— Ваши действия следует признать разумными и эффективными.

Генерал щелкает каблуками. Только гордиться похвалой лорда Вейдера или стыдиться ее, он не знает. Точнее, сам он ею гордится. Но как к этому отнесутся сограждане? Как бы оно потом боком не вышло. Похоже, он только сейчас понял, во что ввязался. Сперва сработали профессиональные рефлексы по наведению порядка, а то, что ради этого придется менять правящую элиту, а то и государственный строй, понял только что.

— Схему временного управления планетой обсудите с гранд-моффом.

Вейдер уступает Таркину место у проектора. У того от плохо скрываемого торжества аж румянец на щеках проявился. Для него это месть. Сладкая, долгожданная, выстраданная. Неужели все выходцы из захолустья Внешнего Кольца смотрят на миры Центрального сектора ТАК?!

— Прежде всего, необходимо обеспечить безболезненный переход власти в руки временного совета. Очевидно, что народ уже выразил свое недоверие правящим семействам Органа и Антиллес. Теперь ваша задача донести до королевы Брехи мысль о желательности добровольного отречения.

— Разве это сделают не представители империи? — теперь уж совсем явно струхнул генерал.

— Нет, — еще шире улыбается гадюка-Таркин. — Думаю, делегация уважаемых граждан, достойно проявивших себя в последние часы, сделает это лучше.

И больнее, для королевы… Я слишком хорошо понимаю, как отреагирует моя приемная мать на визит этих «уважаемых граждан». Буржуа, полицейские, какие-нибудь деятели профсоюзов. Хамы! Не позволю!

— С королевой Брехой поговорю я!

Таркин-зараза даже бровью не повел. У полицейского наверняка сложилось впечатление о том, что мы просто сговорились.

— Будем весьма признательны, леди Вейдер, если вы не оставите без участия вашу вторую родину.

— И я настаиваю на неприкосновенности от империи для нашедших защиту на нашей планете разумных!

Понимаю, что борзею. Заявленное неисполнимо. Но играть по их правилам сил тоже нет. Какое мне дело до того, что обо мне думает этот полицейский? Но я не хочу быть марионеткой Таркина в его глазах! Я уже готова выслушать окрик гранд-моффа. Но тут опять раздался голос Вейдера.

— Вы слышали, генерал? Свяжитесь с представителями Альянса и сообщите о том, что те, кто будет помнить о своем статусе гостя и не возьмет в руки оружие, могут рассчитывать на правосудие по местным законам. При условии открытого процесса с участием имперского обвинителя, Империя не возражает, а принцесса Лея выступает гарантом этого обещания.

Похоже, у ситха назвать меня Леди Вейдер так же легко, как у Таркина, не получилось. Но войти в прямой конфликт с гранд-моффом он мне не дал. Удача, что я смогла сделать хоть что-то для товарищей по борьбе. Очень не хотелось думать о том, что несколько сотен отдыхавших и лечащихся бойцов Альянса — это не та добыча, ради которой Дарт Вейдер с новым супероружием через полгалактики сюда приперся, и ради чего-то более существенного он готов махнуть на них рукой, но потребует за это серьезной платы. Угадала.

— Принцесса не возражает, против того, чтобы при осмотре и выемке документов в кабинетах заговорщиков, а также бежавшего вице-короля Органы присутствовали сотрудники СИБ?

Я — дипломат. Я несколько месяцев работала в Галактическом Сенате. У меня есть опыт. Но я не знаю, как отклонить требование передать Империи документы Альянса. Понятно, что имперцев интересуют не бумаги заговорщиков, а именно содержимое рабочего компьютера Бейла Органы, чей кабинет по сути — один из штабов Альянса. Формально, все в рамках закона и адекватно сделанной Империей уступки. Генерал подтвердил мои мысли.

— Это не противоречит законам Альдераана. Документы, не касающиеся внутренней жизни королевских домов, могут быть переданы центральной имперской власти. Ваш человек может прибыть уже сейчас.

— Госпожа Айсард вылетает немедленно.

Все. Новое соотношение сил определено. Теперь можно либо стать элементом этой системы и надеяться, что твои действия облегчат судьбы родины и товарищей, либо соскочить, встав в честное противостояние и лишив себя возможности влиять хоть на что-то. Но соскакивать надо прямо сейчас. Через несколько фраз поздно будет. Ибо выбор есть всегда, но ровно до того момента, пока он не сделан. И я делаю выбор. Потому что знаю, что агент Айсард найдет в кабинете Органа. Вряд ли Бейл удосужился это уничтожить. Просто потому, что уже пожертвовал Альдерааном, пусть и в мыслях. В том, что жертва не принесена, нет его заслуги. Как, впрочем, и особой заслуги Империи тоже нет. Надеяться не на кого.

Но я уже взрослая. Я почти год была сенатором. Я справлюсь.

Такое только в головизоре бывает. В любимых тетиных сериалах, которые она смотрела, не выходя с кухни, лишь время от времени украдкой смахивая слезу. А дядя бурчал о том, что нечего на эдакую глупость время тратить. «Напридумывают сто верст до небес, да все через дюны, а вы уши и поразвесили! Своим трудом жить надо. Чудеса, они только в сказках для самых маленьких случаются» — ворчал он, маневрируя по кухне в надежде завладеть пультом и переключиться на спортивный канал. Два головизора в доме семья Ларсов позволить себе не могла.

Так было совсем недавно. А потом…. Нет, это не было чудом из фильма. Скорее уж из очередной дядиной присказки-поучения: «Ты, парень, мечтай, да оглядывайся. Вдруг оно сбудется?».

Вот оно и сбылось. Все как в детских снах: отец, огромный корабль, приключения… И запах гари от сожженной фермы Ларсов. За свои мечты всегда приходится платить так? Не за мечты. За глупость. Знал, что чокнутый Бен с Пустошей — человек опасный? Знал. Знал, что дядя Оуэн пустым страхам не подвержен, и если он говорит, что в Академию мне пока лучше не поступать, то значит, на это есть причины? Знал! Знал, что летная академия, которой я грезил, готовит пилотов прежде всего для Имперских ВКС? Знал! Так какого хатта пренебрег всем этим знанием и понесся передавать какие-то сведения для каких-то повстанцев?! Нет ответа. Потому что винить оказавшуюся сестрой красавицу в том, что на записи она применяла к потенциальным слушателям внушение с помощью Силы, не по-мужски.

— Эй, Скайуокер, обедать пора.

— Да, сэр!

Сегодня я помогаю лейтенанту Тагге устанавливать новые приложения на компьютеры. Никогда не думал, что это так круто. Вообще-то я больше любил возиться с самим «железом», чем с «мозгами». Но оказывается это потому, что у нас на ферме нормального компа не было.

А здесь! Здесь всего и столько, что думать про отца, сестру, даже дядю с тетей некогда. Недостроенный суперразрушитель — это же праздник какой-то! Раньше я хотел стать пилотом.

Даже расстроился, когда отец отправил меня с капитаном Пиеттом, а не в эскадрилью. Только понятно, что к космолетам после истории с Беном меня не подпустят. Да и нету на борту космолетов. Пилоты сами их только на схемах и симуляторах видели. Теперь я думаю, что проектировать и строить корабли так же интересно, как и летать. А ведь можно сперва проектировать, потом самому испытывать, верно?

Лорд хотел, чтобы я оберегал офицеров от атак джедаев. Но одаренных мятежников пока не видно. Зато я вижу, где какая поломка или неисправность. Прямо на схеме вижу. Жалко только, что из-за этого ко мне бегают со своими проблемами со всего корабля, и самому от души и вдумчиво повозиться с какой деталью некогда бывает. А с другой стороны, я здесь нужен, за что меня реально уважают. И не из-за Дарта Вейдера, а самого по себе.

Дарт Вейдер поступил правильно, не сказав никому про то, что я его сын. Иначе со мной носились бы как с хрустальной вазой. Послал бы капитан Пиетт сына милорда за каффом сгонять? Скорее уж было бы наоборот. Унылая перспектива. А так шушукаются, конечно, на тему того, кто я такой, но не более.

Вообще-то офицеры на мостике с куда большим энтузиазмом собирают информацию о том, что за женщина на рабочем столе главного компьютера. Лейтенант Тагге под большим секретом поведал мне «жуткую историю» о том, как милорд сперва страсть как разозлился, увидев Леди Пад, но теперь вроде бы не возражает. А все потому, что это его женщина. Откуда известно, лучше не спрашивать, но источник заслуживает доверия.

Я задумчиво рассматривал лицо девушки, силясь найти общие черты с тем, что я видел на записях астромеха. Без толку. Сходство есть, но реальное ли оно, или мне просто хочется, чтобы эта красивая, волевая женщина была моей матерью?

Сомнения рассеяло появления офицера службы безопасности. После доклада по результатам проверки находящихся на борту гражданских он словно бы между прочим бросил капитану:

— Леди Пад — это сенатор от Набу времен Войны Клонов Падме Наберрие.

Пиетт только коротко кивает в ответ и продолжает заниматься своим делом. Но информацию к сведению он принял. Как и прочие присутствующие. Только отвлекаться на флотско-светские новости им некогда. На висящем на орбите крейсере вовсю идут монтажные работы.

Вот прямо сейчас введена в эксплуатацию резервная система жизнеобеспечения. Мощность генерации кислорода выросла на треть. Корабль словно впервые вздохнул полной грудью. Серьезно, как живой. Я чувствую его дыхание, его настроение, его недомогания, словно в тысячах тонн его металла и пластика есть жизнь и разум. А еще у супрерразрушителя есть лицо и голос. Лицо и голос Падме Наберрие — моей матери. Почему-то я не думал о ней слишком много. Во всяком случае, меньше, чем об отце. А сейчас именно ее образ на корабле Дарта Вейдера смягчает мой шок от известия о нашем родстве. У нас уже есть нечто общее, значит, будет и будущее.

— Внимание! На третью палубу прибывает борт лорда Вейдера. Люку Скайуокеру прибыть к милорду.

Вот так сразу, раньше, чем выслушал доклад командира корабля? Перевожу вопросительный взгляд на капитана. Пиетт сердито пожимает плечами в ответ.

— Чего замер? Одна нога здесь — другая там. Милорд два раза не повторяет.

— Ага!

Уже бегу. Сила! Месяц назад мне б и в голову не пришло мечтать о том, что посылать меня по азимуту будет командир крупнейшего корабля галактики. Вершиной мечтаний была учеба в Академии, где моим главным воинским начальником должен стать командир курсантского взвода. А тут… Бред, сон, сказка. Хотя, нет. Бредом были рассказы чокнутого Бена.

Уже выбегая еще раз оборачиваюсь и благодарно улыбаюсь Пиетту. Тот в мою сторону и не поворачивается, делая вид, что занят делом настолько, что обращать внимание на дурацкие улыбки глупых мальчишек ему недосуг. Но я-то чувствую его чуть снисходительную, но в целом доброжелательную заботу. Мне становится немного стыдно, и я тянусь к нему с куда более явной благодарностью. Мои эмоции он чувствует и только отмахивается: «Кончай лизаться, щенок игручий, тебя твой волкодав уже заждался».

Оттого, что я пытался уничтожить всех этих людей, которые окружают меня сейчас, временами становится до хатта неудобно. А ведь Пиетт точно знает: один из нападавших джедаев — это я. Другие, наверное, тоже если и не знают, то догадываются. Я улучил момент, чтобы объясниться. Ну, извиниться попробовать, что ли. Только слушать мои извинения капитан не стал. Отмахнулся: война — дело житейское.

Так с мыслями о капитане Пиетте добежал до приемной Дарта Вейдера.

— Милорд ждет вас.

Адъютант кивает на дверь личных покоев. Хорошо, что не в кабинет. Там было бы еще неудобнее. Нет, я не боюсь отца, и не стесняюсь. Я просто не знаю, как себя вести в присутствии второго человека в галактике, у которого по какому-то недоразумению оказался сын — татуинский фермер. А ведь у меня еще и сестра-принцесса имеется. Вдруг они со «Звезды Смерти» вместе вернулись? Вот позорище-то.

Судорожно одергиваю форму и украдкой вытираю руки об штаны. Кажется, пора вспомнить настойчивые наставления тети Беру и обзавестись привычкой носить с собой влажные салфетки.

Ну вот, так и знал. В гостиной за накрытым к чаю столом рядом с Дартом Вейдером сидит девушка, которую я впервые увидел несколько дней назад на голо-видео астромеха. Только теперь кажется, было это век назад. А в жизни принцесса такая же красивая. Только уставшая, и взгляд настороженный.

— Здрасте, — старательно улыбаюсь принцессе на правах местного старожила.

В Силе девушка такая же напряженная, как и с виду представляется. Конечно, на нее небось, за эти дни поболее моего неприятностей свалилось.

— Здравствуй. Ты и есть мой брат Люк? — наконец откликается девушка Лея, отозвавшись в Силе на мое ободряющее прикосновение.

— Ага! — еще шире улыбаюсь я.

Та не выдерживает и фыркает в ответ. Мы обмениваемся несколькими общими, но доброжелательными фразами и потом замолкаем. Нам говорить-то особо не о чем, а тут еще лорд Вейдер молчит и никак в наше общение не вмешивается. Лея и я одновременно переводим взгляды на неподвижную фигуру в черных доспехах.

— Милорд?

— «Палач» отправляется к Явину…

— Как к Явину? — бледнеет Лея.

У меня отношения к услышанному особо нет, просто потому, что не помню я, где тот Явин находится.

— К Явину, ибо в документах вице-короля Органы именно его четвертый спутник указан как современная база Альянса.

— Но лорд Вейдер, вы же не?..

— Почему нет? Впрочем, вы, принцесса, можете попытаться предотвратить кровопролитие. Я планирую начать операцию с переговоров, которые проведете вы.

— Я? И что, по-вашему, я могу предложить товарищам? Сложить оружие? Отказаться от своих убеждений?

— Обсудим по дороге. А пока, Люк, ознакомь сестру с записями блока памяти астромеха.

— В кибер-секретаре тоже записи были. Я смонтировал общую.

— Неси.

Когда я включил проектор, до этого копавшийся в документах лорд отложил свой датапад. Но смотрел молча. Необходимые пояснения время от времени приходилось делать мне.

Причину такого безразличия я понял не сразу. Понимание же здорово меня смутило. У ситха болит спина. Сразу подумалось, что это от постоянного ношения тяжелых доспехов. Когда я несколько лет назад увлекся силовой гимнастикой, тетя Беру ругалась: спину, мол, от своих тяжестей сорвешь, потом всю жизнь маяться будешь. И почему это лорд сам себя не обезболит так же, как меня учил? Или это только на свежие травмы действует?

Тянусь к ноющей пояснице в Силе. И… получаю щелчок по носу. Только не от Дарта Вейдера, а от принцессы Леи.

— У него сила какая-то подозрительная! — поясняет свои действия она.

— Джедайская, — недовольно ворочается в кресле лорд.

— Так помогло же, — пытаюсь огрызнуться, но чувствую, как безнадежно краснеют уши.

— Правда помогло? — недоверчиво уточняет сестра.

— Угу.

Хорошо ситху: под шлемом краснеющие уши не видны.

— Так чего замер? Валяй дальше!

И чего это сестра на меня так орет? Подумаешь — принцесса! Зато я первым родился.

Планы на прошедшую ночь остались неисполненными. Вовсе не потому, что королева имперской безопасности мне отказала. Просто унеслась потрошить память компьютера сенатора Органы. Не скажу, что такой серьезный подход к делу сильно украшает женщину, но, с другой стороны, те, чьи интересы не выходят за пределы треугольника «дети, кухня, головизор» мне неинтересны. Так что я просто жду ее возвращения на «Палач».

Благо, судя по всплескам Силы из покоев Дарта Вейдера, он там с детенышами надолго завис. Значит, пока я абсолютно свободен. О чем и информирую госпожу Айсард, которая рвется к милорду с докладом об итогах ее наземного рейда.

— Распоряжение выдвигаться к Явину, как только под Альдераан прибудут достаточные силы флота, командующий уже отдал. О деталях вы сможете доложить ему позже.

Хотя коридор чист на две секции во все стороны, на всякий случай блокирую внешние двери, сгребаю барышню в объятья и прижимаю к переборке. Та тихонько взвизгивает от неожиданности, но тут же откликается, ловя губами мои губы.

— Вы с ума сошли, капитан-лейтенант Адамс, — выдыхает она, когда поцелуй разорван.

— Возможно. Но это не должно вас беспокоить.

Уже прикидываю, как нам устроиться на диванчике для посетителей. Потому что идти в помещение с надлежащей постелью нет никакого терпения.

— Отпустите меня, — уже отдышавшись, шипит Иссан.

А в живот мне упирается ствол бластера. Вот ведь стерва. Не раскрывая объятий и стараясь не повредить сжимающие оружие пальцы, отбрасываю оружие в сторону захватом Силы. Теперь девушка в моих руках по-настоящему испугалась. Не возможного насилия, прежде всего потому, что и она совсем не против. Но она привыкла быть хозяйкой положения и сейчас растерялась. Правда, и у меня первый бесконтрольный порыв страсти поутих.

— Ну-ну, девочка моя, чего же вы так испугались? — шепчу на ухо, гладя Иссан по спине и опуская руку все ниже.

— Не здесь и не сейчас, — она уже не требует, она просит, тихо шепча мне в самое ухо.

— Сейчас. Но не здесь. Ибо вы достойны гораздо лучшего.

На то, чтобы вызывать другого адъютанта и внушить ему мысль о том, что сейчас его дежурство, ушла минута. На поиск и конфискацию шампанского — чуть больше. Нужен бы букет, но на борту идущего в гипере крейсера — это нереально. Все это время нежно, но крепко держу Иссан за руку. Та не возражает. Надеюсь, мне хватит времени на то, чтобы показать ей: я силен настолько, что чувствовать себя слабой и беззащитной рядом со мной — не стыдно даже такой сильной и гордой натуре как Иссан Айсард.

* * *

Не успел я принять дежурство и выслушать на пару со сменщиком спич старшего бригады адъютантов, который громогласно обвинил нас в неумении разобраться в графике дежурств, как Дарт Вейдер потребовал меня пред черны окуляры.

«Шеф» встретил меня без лишних игрищ: стоя перед собственным столом едва ли не по стойке смирно. В принципе, могу обойти этот стол кругом и вальяжно развалиться в главкомовском кресле. Хозяин не возмутится. Что так? Точнее, что не так? После бурно проведенного свидания задумываться как-то лень. Вейдер мою неторопливость понимает и приоткрывает щиты.

Занятно, занятно. Регенерация кожных покровов семь процентов, слизистых — почти десять, легочной ткани — вообще двенадцать. Впечатляет.

— Это… вы?

То, как Вейдер поперхнулся, даже в вокодере слышно. У него же сейчас все зудит и чешется. Да и растерянность от происходящего скрыть плохо получается. Такого бурного, практически взрывообразного восстановления, честно говоря, и я не ожидал. Не надеялся даже. Одно слово — Избранный.

— Нет, не я. Методика Дарта Малгуса плюс светлая Сила вашего сына и ваше природное жизнелюбие запустили процесс естественной регенерации. Если без медицинских тонкостей, то давно подозревал, что сочетание Светлой и Темной сторон Силы способны и не на такие чудеса. Дарт Реван о чем-то таком интуитивно догадывался. А у меня материала для проверки не было.

— И тогда вы решили создать меня?

— Соображаете. Или вы до сих пор думали, что Квай-Гон Джин вас на Татуине чисто случайно нашел? Случайно, друг мой, только фелинксы родятся.

— В ваших планах я должен был стать джедаем?

— А еще — другом и соратником Дарта Сидиуса. Для такой пары во Вселенной не было бы ничего невозможного. Даже несмотря на то, что джедай из вас, в силу вздорности характера, наверняка хреновый вышел.

Про Падме свою он меня вслух не спросил, хотя подумал. Не мог не подумать. Ну, и хорошо. Любой мой ответ был бы воспринят как науськивание на Палпатина. А так выводы Вейдер сам сделал. Я же заговорил о другом.

— Через несколько часов организм начнет отторгать импланты. Корабельный медцентр в состоянии решить эту проблему?

— К хатту!

— Вы все эти трубочки-проводочки-коробочки из себя лично и прямо на мостике выковыривать намерены? Боюсь, окружающие вас не поймут.

— К сарлаккам шаачьим! Сейчас у меня нет времени валяться в госпитале! Во всяком случае, пока нарыв мятежа на Явине не будет уничтожен.

— Как именно?

— Сперва придется дать Лее время на переговоры о капитуляции. Пусть девочка убедится в невозможности договориться с этим сбродом. Когда переговоры зайдут в тупик, обработаем в режиме «База-Дельта-Ноль».

От столь длинной фразы Вейдер закашлялся. Ему плохо. Нет, объективно-то ему хорошо. Гораздо лучше, чем было последние девятнадцать лет. Но организм не успевает перестраиваться под новые условия, и колбасит милорда сейчас не по-детски. Поэтому разговаривать с ним на уровне разума сейчас бессмысленно. Работаем на рефлексах. Сгребаю владыку Тьмы за грудки и грозно шиплю в респиратор.

— Гениально! А про гробницу незабвенного милорда Куна кто помнить будет?

Легонечко встряхиваю лорда. Дарт Вейдер не сопротивляется. Вышколенный Бобик. Палпатин таки уверен, что за двадцать дней, из которых и трети не прошло, младшенький бейнит не научится обращаться ко мне «повелитель»? Рискует. Только это — его проблема. Я же пока просто убеждаюсь в мрачной, недоверчивой, но готовности выслушать мой план и начинаю его излагать.

— Значится, так. Для разогреву, с хода шуганете наверняка болтающийся там флот Альянса. Загоните на низкую орбиту всем гуртом, и чтоб нос наружу не казали.

Перехожу на облегченную версию говорка Адамса, прежде всего потому, что лорд мне его запретил. Это столь же мягкая форма выражения моего неудовольствия. Вейдер намек понимает и почти благодарно кивает в ответ.

— А вот потом госпожа Лея начнет переговоры. Мы же с вами приложим максимум усилий, чтобы они увенчались успехом. Я — советом. Вы — тем, что проведете эти несколько часов в медицинском боксе. Вот потом — пожалуйста. С новыми силами зачистите Явин от тех, кто не согласится признать итоги переговоров. Не с орбиты, лично зачистите.

— Повелитель не утвердит результаты переговоров, на которые он даже санкции не давал.

— Вас это заботит?

— Нет.

— А зря. Нам следует позаботиться о том, чтобы отсутствие санкции императора никто не заметил. На случай, если на борту есть агенты Альянса, немедленно свяжитесь с Империал-Сити. У заинтересованных лиц должно сложиться впечатление, что именно там вы получили новые вводные.

Вновь только согласный кивок. Он бы еще каблуками щелкнул. Тьфу! Наверное, поэтому следующая фраза получилось излишне сухой и краткой.

— Это вам для ускорения процесса самовосстановления.

На столе появляется голокрон.

— Что там?

— Методичка древних адептов Живой Силы. Суть в том, что их лекари умели нехирургическим путем освобождать тело больного от инородных тел, просто растворяя инородное в Силе. Сейчас мало кем практикуется, ибо адептам чистого Света и чистой Тьмы особо не дается. Но вы — полукровка, к тому же Избранный. Авось получится. Дерзайте.

— Во мне не осталось Света!

Прозвучало несколько истерично. Неожиданно. Гашу истерику сарказмом.

— От вас светиться изнутри и не требуется. А техники джедайские не поленитесь — вспомните.

И тут успокоившийся было Вейдер внезапно взбрыкнул.

— Что за игры с Альянсом вы затеяли, владыка Плэгас? Что вы хотите?

— Мир, а не просто придавить очередное гнездо мятежа. А для этого Империи нужна вменяемая оппозиция. А где ее взять прикажете? При вашем-то императоре! Только и остается, что перекупить и загнать в рамки законности наиболее вменяемую часть мятежников.

— Повелитель не позволит им вернуться.

— Вернуться на Корусант? Не позволит. И правильно сделает: там своих клоунов в избытке. Но вы дадите части лидеров Альянса уйти во Внешнее кольцо, где у них появится шанс реализовать свои прогрессивные проекты на практике. И если у них получится, то с авторитетными лидерами авторитетных миров император не сможет не считаться. Как-то так.

— Авантюра.

— Кто бы спорил. Можете предложить другой вариант — валяйте.

— Не могу, — как-то подозрительно быстро сложил лапки Вейдер.

— Тогда доверьте детали мне, а сами думайте о высоком. О том, как перед Палпатином отчитываться станете. Ответственность за нашу авантюру ляжет на ваши плечи. Делиться станет не с кем.

— Повелитель пресечет это безобразие, как только вести о том, что мы тянем волынку под Явином дойдут до Империал-Сити.

— Вейдер, через несколько часов «Звезда Смерти» выйдет под Корусантом, и Таркин расстреляет орбитальный дворец Ксизора. После чего в галактике поднимется такой шум, что несколько дней до вас просто никому дела не будет, какие бы известия не приходили с Явина.

Вейдер задумчиво пыхтит в ответ. Возразить ему нечего.

— Я могу приступать к своим обязанностям, милорд? — щелкаю каблуками и перехожу на «адьютантский» тон, ибо утренний доклад и так слишком затянулся.

— Идите, Адамс. И запросите аудиенцию его величества.

— Да, милорд.

* * *

Подслушивать нехорошо? Но интересно. Да и не подслушиваю я вовсе. Я подглядываю. Влезть на линию правительственной связи с пульта в вейдеровской приемной оказалось до безобразия просто.

— Повелитель, мы закончили под Альдерааном и через несколько часов выходим на базу мятежников под Явином. Уверен, на этот раз мы положим конец этому никчемному восстанию!

С излишним энтузиазмом и в результате до смешного пафосно начинает доклад Вейдер. Но у Палпатина даже улыбки не возникло. Хотя я не вижу его лица из-за надвинутого капюшона, голографическая фигура прямо-таки дрожит не от помех на линии связи, а от мелкого, никчемного раздражения. Про Явин и мятеж ему слушать просто неинтересно. Его интересую я.

Но спрашивать напрямую, как дела у гостя дорогого Дарта нашего Плегаса, мой ученик не спешит. Не доверяет словам Вейдера? Имеет альтернативный источник информации с борта «Палача»? Плохо в обоих случаях.

Дарт Вейдер не выдерживает и заговаривает обо мне первым, не дожидаясь вопроса. Палпатин чуть оживляется, но старательно делает вид, что услышанное его не особо волнует.

— Что ж, мой ученик, я доволен. Все идет так, как я и предвидел. Иди и помни, мои расчеты всегда верны, значит моя империя непобедима.

— Воля императора незыблема, повелитель!

Они всегда так лозунгами и перекидываются? Хорошо хоть имперский марш дуэтом петь не начали. Большое ситхское спасибо вам за это, милорды. А то меня вырвало бы.

Когда мы вышли под Явином, ударная группа ИЗР-ов уже на позициях атаки и успешно маневрируют, сжимая кольцо. Повстанцы суетились куда активнее, но в ближний бой, пока не определились с направлением прорыва, не вступали. Они тех, кто на поверхности, кинуть решили? Если верхушка на борту одного из кораблей, то очень может быть. Впрочем, наше появление резко изменило эти планы. Особенно после того, как некий, не иначе, как из контейнеровоза переделанный «крейсер» у нас прямо по курсу завис. Промахнуться даже в режиме ручного наведения проблематично было. И так оно красиво с единственного выстрела носового турболазера бабахнуло. Прямо как в компьютерных игрушках рисуют.

Если идея прорыва увяла сама собой, то не пора ли нам начинать зачистку? Нам — в смысле ударной группе. «Палачу»-то как раз лишнего активничать не следует. А то, не ровен час, разглядит кто-нибудь наше реальное состояние. Но лорд Вейдер приказ о переходе к активной фазе операции отдавать не торопится.

Он вообще на мостике не появился. Связывается из своего кабинета. Без «картинки» — только непривычно глухой, чуть надтреснутый голос, словно милорд разговаривает без вокодера.

— Капитан, свяжитесь с лидерами мятежников и предложите им сложить оружие.

— Да, сэр.

Киваю связистам, благо переговоры мятежники ведут едва ли ни на гражданских общедоступных частотах. Трех минут не прошло, как передо мной появляется пучеглазая харя мон-каламари. Зачитываю стандартный текст с требованием сложить оружие во избежание бессмысленного кровопролития и все такое прочее. Даю четверть часа на размышление, после чего пощады уже не будет. Только что-то мне подсказывает, меня пошлют, причем в грубой форме, гораздо раньше. Во всяком случае, я на это надеюсь. Хочется иметь дело с серьезным противником, а не с трусливой шпаной. А серьезный противник в сложившейся ситуации сдаваться не станет, потому что Явин — не Альдераан. Там гражданского населения нет. Нет тех, ради чьей безопасности можно жертвовать честью и свободой. Зато есть шанс, что в суматохе безнадежного боя лидеры Альянса сумеют уйти. Да и просто пусть бессмысленная, но героическая гибель в умелых руках пройдох-политиков может стать хорошей рекламой их сомнительной конторе.

Только адмирал мон-каламари до ответа не снизошел. Вместо этого несколько наиболее крупных кораблей мятежников рванулись на таран. И не абы чего, а «Палача». Хорошо, у нас с дефлекторами все в ажуре. Выдержат. Если не схлопнутся. Мало ли, что у нас еще на скорую руку прикручено и на честном слове и одной сопле держится?

— Носовым орудиям, внимание! Огонь по готовности.

— Не стреляйте! Вы дали этим разумным четверть часа!

На мостик выскакивает девица и чуть не с кулаками на меня кидается.

— Сожалею, кэп, но приказ милорда, — пожимает плечами замерший за спиной девахи Адамс. — Ваша задача — обеспечить силовую поддержку переговоров принцессы с политическим руководством Альянса.

И рожа у самого такая, словно лимон разжевал. Одно слово — баба на борту гаже геморроя в… Девица мысли читать умеет? Ишь как возмущенно бровку задрала и красными пятнами покрылась.

— Отставить огонь. Все энергия на щиты.

Кто я такой, чтобы с принцессой спорить? Благо адмирал, командующий ударной группой, моим приказам подчиняться не обязан, и его корабли ведут беглый заградительный огонь.

До окончания мною же самим назначенного срока остается около трех минут, когда некий вчерашний танкер проломил-таки щиты и ударил нам за надстройку, едва ни снеся наш мостик к едрене фене. Чудом пронесло. Но обошлось. Легким испугом, можно сказать, отделались. Разгерметизация трех отсеков — это именно что легкий испуг и есть. Из серьезного — у нас опять проблемы с энергоснабжением. Ну, как проблемы... Вырубило нафиг. Десять процентов от нормы — это и в мирной обстановке ни о чем: даже на разгон для прыжка не хватит. А у нас бой. Спасибо кораблям ударной группы. Прикрывают, пока мы тихо отползаем в сторонку.

И тут на связь выходит командующий этой самой группы.

— Сожалею, капитан. Но у меня приказ его величества немедленно покинуть систему Явина, — отводит глаза в сторону адмирал. — Короче, уходим мы через пять минут… Пока скорость позволит, за нами идите, что ли… А там… Вы уж тут как-нибудь.

Это совсем не адмиральское блеяние прервал голос лорда Вейдера.

— Почему приказ его величество еще не исполнен? Вы меня разочаровываете, адмирал.

— Есть, сэр.

Офицер поспешно исчезает. Надеяться на то, что главком отменит приказ императора было глупо и безответственно. Просто надежда умирает последней. Вот она и умерла.

— Вы не покинете борт, милорд?

— В ближайшие четыре-пять часов не планирую.

За доверие, конечно, спасибо. Только какие пять часов? Даже если нас сейчас не расстреляют, а решат брать на абордаж, все кончится гораздо раньше. Да и не отдам я «Палача» невесть кому.

— Мостик энергетикам. Готовьте реактор к подрыву.

— Принято, сэр.

— Пилотам — геостационарное позиционирование на низкой орбите над базой мятежников.

— Да, сэр.

— Вы собираетесь взорвать корабль над базой Альянса? — в голосе принцессы странная смесь страха и уважения.

— Да, мэм.

— Не могли бы вы немного подождать с этим, капитан?

— До момента, когда мятежники ворвутся на корабль, могу.

— Я все же планирую начать переговоры, — чуть смутилась тем, что я могу трактовать ее просьбу, как проявления страха, принцесса. — Не волнуйтесь, капитан, не о капитуляции. О мире.

За мир во всем мире и дружбу между народами. Самое время. Вслух, естественно скепсис не выражаю. Просто нейтрально пожимаю плечами. Пробуйте, мол, ваше высочество. Торопиться и правда некуда.

Никто и не торопится. Мятежники собрали вокруг все свое разномастное воинство, но ни открывать огонь, ни идти на абордаж не спешат. Не определились, чего им хочется больше, или осторожничают. Но затягивать слишком надолго они не будут. Ибо ситуация способна вновь поменяться в любую минуту.

— Обратите внимание, принцесса, если повстанцы поймут, что лорд Вейдер находится на борту, они тут же начнут расстреливать «Палача». На фоне гибели владыки Тьмы все остальные побочные эффекты покажутся приемлемыми.

Это Адамс девицу на переговоры напутствует. А что, разумно. Только сами переговоры пока не начались. По причине того, что сопредельная сторона никак не определится с тем, кто с нами говорить будет. Я так понял, пучеглазый мон-каламари был на одном из тех бортов, что об наш дефлектор размазались. Политики же на связь выходить не торопятся, не иначе как на лорда Вейдера нарваться опасаются.

— Что с милордом? — тихо интересуюсь у Адамса.

Хотя и так ясно. Будь Дарт Вейдер в состоянии это сделать, был бы сейчас на мостике.

— Совпало неудачно. Это даже не болезнь. Скорее плановая оздоровительная процедура. Но несколько часов милорд вынужден будет провести в медбоксе.

Ясно, что ничего не ясно. Хотя я не представляю, как милорд сумел бы переломить поганую ситуацию. Но мне было бы спокойнее, если бы он либо был на мостике, либо вообще покинул корабль.

— Зиндж мостику. Проблему нашли. Устраняем. Но нам нужно время.

— Сколько?

— Часа три. Тут Скайуокер идею предложил. Бред полный, но гениальный. Сейчас они с папашей расчеты закончат, и приступим.

— Каким папашей?

— Скайуокерским. Я так понял, он — техник у монтажников. Сейчас в нашей санчасти. Оттуда и советует.

Зиндж поворачивает свой коммуникатор так, чтоб я увидел сидящего на полу мальчишку, буквально обложившегося схемами «Палача». Напротив него голограмма тощего лысого мужика в пижаме. Краешек сознания царапнуло некое несоответствие: Люк Скайуокер вроде бы фермер с Татуина. Хотя, какая разница? Лишь бы успели. Зиндж не хуже ситха ловит ход моих мыслей.

— Мужики, вы так постарайтесь потянуть время. Схема реально гениальная. Обидно будет, если зазря пропадёт.

Тут и Адамс все про то же.

— Принцесса ведет переговоры о мире, а мы параллельно тянем время всеми мыслимыми и немыслимыми способами.

Понятия не имею, что именно подразумевает Адамс, но согласно киваю в ответ. Вариантов-то все равно нет. Вернее, есть, но они совсем не варианты.

— Для мятежников милорда на борту нет, а вы несколько обижены его слишком поспешным отбытием и не прочь поторговаться с Альянсом, — словно почувствовал мои недоумения Адамс.

Успеваю кивнуть и замираю за спиной принцессы. Потому что нас перестали переключать с одного канала на другой и в объеме проектора появилось изображение женщины в несколько нелепом белом платье. Нет, на мой не особо искушенный вкус, наряд ей идет. Только уж больно неуместен он здесь и сейчас.

— Лея, девочка! Рада тебя видеть! — буквально руками всплеснула дама.

— Взаимно, дорогая госпожа Мон! Где же вице-король Органа?

— Не волнуйся, детка. С ним все в порядке. Просто Бейл до последнего не верил в реальность твоего спасения. Подозревал гнусную ситхскую провокацию. По-моему, он просто боялся разочарования тем, что увидит не тебя.

— Ничего, у нас еще будет время порадоваться встрече. Сейчас же нам необходимо реализовать уникальный шанс и установить мир в галактике!

— Не волнуйся, корабль за тобой уже выслан. Надеюсь, господа имперские офицеры осознают недопустимость воспрепятствования этому? — обращенный к нам с Адамсом взгляд моментально делается ледяным, а с губ исчезает улыбка. — Коли ваш милорд вас бросил, Альянс за возрождение Республики готов проявить великодушие и принять капитуляцию экипажа этого монстра.

— Э-э-э, тут такое дело, мэм… — начинает заунывно, как татуинский акын Адамс.

А злобные взгляды на старшего по званию бросать не надо. Понял, не дурак. Был бы дурак — не понял. А я уже подхватываю.

— Реактор нестабилен, мэм. Угроза взрыва — семьдесят восемь процентов, мэм. Делаем все возможное, мэм, — тарахчу со скоростью скорострельной зенитной пушки.

Дальше на госпожу представителя Альянса обрушивается наше слаженное двухголосье. Каждый тянул свою партию. Я — про то, что экипаж, может, и рад сложить оружие, да руки заняты: корабль того гляди развалится и как бабахнет. Мало никому не покажется. Адамс про то, что милорд Вейдер, очертя голову и роняя тапки на бегу, рванул ко двору, потому что на Корусанте заговор и вообще хатт его знает, что творится. Короче, в окружении его величества вот-вот образуется куча вакансий, и если господа из Альянса прислушаются к советам сенатора Органы, то вполне могут вписаться в новую конфигурацию власти.

— Мон, подумай, стоит нам сейчас проявить сдержанность и великодушие, и перед галактикой откроется перспектива мира на приемлемых условиях, — влилась в наш слаженный дуэт принцесса.

Дама в белом снизошла до ответа только ей.

— Единственные приемлемые условия мира для нас — это падение ситхской тирании. Кроме того, о каком великодушии может идти речь, когда имперский флот только что хладнокровно уничтожил наш орбитальный госпиталь!

Эта та неповоротливая посудина крейсер-контейнеровоз? А сигнатуры санитарных и спасательных судов мне перед боем кто-нибудь сообщал? В скоротечных и стремительных стычках с повстанцами правило обмена такой информацией как-то стало забываться обеими сторонами. Впрочем, напоминать об этом бессмысленно. Смысл, если гуманитарное право — это право сильного? Военным преступником становится проигравший. Значит, надо выигрывать. Только и всего.

— Впрочем, нам следует обсудить сложившуюся ситуацию в более спокойной обстановке. Корабль за тобой вылетает немедленно. Надеюсь, имперцам хватит благоразумия не препятствовать твоему отлету.

Проектор погас. Дама исчезла, не прощаясь.

— Не беспокойтесь, я сумею убедить Мон в целесообразности переговоров.

Впрочем, особой уверенности в голосе принцессы я не услышал.

— Четверть часа на подлет шатла. Еще столько же на то-се, прощанье-проводы, и отойти от «Палача» на безопасное расстояние…. — Адамс вслух прикидывает время, через которое не пожелавшие договариваться мятежники откроют по нам огонь.

— Не успеваем, — отрицательно качаю головой, не обращая внимание на поджавшую обиженно губки принцессу.

— Значит, тянем время по максимуму, когда шатл у нас на борту.

Согласно киваю и связываюсь с посадочной палубой.

— Борт от Альянса принять, неторопливо досмотреть. Пассажиров вежливо препроводить на мостик.

Замечаю крутящегося там Таркина и специально для особиста повторяю.

— Я сказал — вежливо!

Хаттов шатл среди блокирующих «Палача» кораблей крутился, что ли? Уж больно скоро появился. Да и не шатл это вовсе. Целый коррелианский грузовик. И я не я буду, если не тот же самый, со встречи с которым под Татуином все это непотребство началось.

— Сэр, прибывшие идут к вам, и среди них находится бывший полковник Мадин — глава разведки мятежников, — сообщает Таркин, честно промурыживший альянсовцев на палубе почти двадцать минут.

Рассматриваю видео с посадочной палубы. Шеф повстанческой разведки в первые ряды лезть не торопился. Первым вышагивает нагло ухмыляющийся тип в гражданке, за ним — несколько парней в камуфляже, среди которых Мадин и затесался. Роль лидера, по данным Таркина, исполняет тот самый парень, которого мы под Татуином выпустили. Некий Хан Соло. По данным СИБ, контрабандист и член наркокартеля Джаббы-Хатта Татуинского. Его подельник-вуки до сих пор у нас сидит.

Наконец вся компания вваливается на мостик.

— Привет, конфетка! Я за тобой! — громогласно объявляет контрабандист цель своего визита.

Обращается при этом исключительно к госпоже Органа. Остальных словно и не существует. Принцесса лишь возмущенно вскидывает бровь.

— Разве мы были представлены друг другу?

— Да ладно! Какие между своими могут быть церемонии, подруга!

— Не забывайтесь!

Что-то мне подсказывает, что принцессе едва ли удастся перебрехать разбитного бандюгана. Но тут ей на помощь приходит все тот же непредсказуемый Адамс.

— Да шоб я так жил, чувак! — чуть не с распростёртыми объятьями двинул он на чуть опешившего Соло. — Какие люди и без охраны!

— Эй, полегче! Ты чего?

— Тю, брателло! Чей-то ты нервный какой-то? В Альянсе с дурью перебой, или дела наши грешные уснуть мешают? Так заплати налоги и спи спокойно!

— Ты это об чем? — в голосе контрабандиста засквозил плохо прикрытый интерес.

— Как об чем? Об твоем долге дону Джаббе. У меня все записано. Кредит к кредиту сведен с прОцентами.

— Ты.. Ты от Хатта? — аж попятился Соло.

— Не-а. Я просто цифирки считать люблю, умею, практикую. Так шо, поговорим за твой долг, или таки бегом бегать от меня будем?

— Что ты предлагаешь?

— Культурно посидеть за рюмкой кафа где-то эдак с часик. А потом разойтись, как родные.

— Что значит «как родные»?

— С означенной суммой кредитов на кармане.

— И напарника моего — Чубакку отдадите!

Вот только закончить становящийся все более захватывающим торг помешал Мадин. Просто и незатейливо. Мне в бок упирается бластер одного из боевиков. Другие шустро выдернули со своих мест и согнали в кучу еще несколько вахтенных офицеров.

— Чубакку этого на посадочную палубу привести и живо! — обращается к влетевшим на шум, но растерянно замершим в дверях штурмовикам спрятавшийся за спиной у Адамса Мадин.

Ловлю вопросительный взгляд Таркина и согласно киваю. Вуки этот нам нафиг не нужен. Пусть забирают.

— Генерал Мадин, прекратите этот балаган! — пытается одернуть мятежника принцесса. — Я безусловно лечу с вами, и вам никто не хочет чинить препятствия.

Дослужившийся у повстанцев аж до целого генерала, но почему-то лично на операции бегающий, Мадин до ответа не снизошёл. Так молча прикрывшись заложниками до стартово-посадочного комплекса и добрались. Одно радует: двигалась ощетинившаяся оружием либо идущая не вполне добровольно толпа крайне медленно. Значит, еще какое-то время мы выиграли.

— Теперь заложники на борт. Живо! Я не хочу схлопотать выстрел в спину!

— Эй, мы так не договаривались, — тормозит шедший одним из первых Адамс и получает прикладом в спину от Мадина.

— С тобой никто и не договаривался, тварь!

Сбитый с ног капитан-лейтенант поднялся и повернулся лицом к обидчику. Лицо Адамса осталось настолько равнодушным, что мне на миг стало страшно. А тот еще стишок вслух читать принялся.

— Речка, небо голубое -

Это все мое родное

Это Родина моя,

Всех люблю на свете я!

— Ты это к чему сказал? — за показной свирепостью Мадина спрятан страх.

— Узнаешь. Только не сейчас, а чуточку позже, — пообещал Адамс.

Убедительно так пообещал. Повстанец виду не показал, но испугался. Хотя, отреагировать не успел. На палубу ввалился всклокоченный Скайуокер. Рабочий комбез перепачкан. Машинное масло даже в волосах.

— Стойте! Отпустите всех! Если так неймётся, то с вами могу полететь я!

— Да? И кто ты такой?

— Я — Люк Скайуокер, сын Дарта Вейдера.

Немая сцена в описании не нуждается. Первым, как и положено матерому диверсанту, опомнился Мадин.

— Сказать, что угодно можно. Доказательства?

— Люк сказал правду. И лучше вам сделать так, как сказал джедай.

Слова принцессы Органа произвели не меньшее впечатление. Даже не сами слова, а интонация, с которой они произнесены. Мадин аж сделал несколько непроизвольных шагов прочь от принцессы. Но разведчик пытается вести свою игру.

— Хорошо. С нами летит мальчишка и командир корабля.

Скайуокер пытался возражать. Но принцесса внезапно одернула эту попытку.

— Хорошо, господа. Но упаси вас всех Великая Сила, от того, чтобы с голов этих людей упал хотя бы один волос.

Мадин мог бы огрызнуться, да по идее он должен это сделать. Но нет, он молча пропускает последнее замечание мимо ушей. Формальный лидер этой группы Хан Соло уже благополучно скрылся внутри своего корабля, едва на палубу привели рыжего вуки.

Щелкнули наручники. Повстанцы явно торопились восвояси. Аппарель грузовика медленно поднималась за спиной. Вот и все. Конец не пугал. Он не будет слишком страшным. Укол, наркотический бред вплоть до анафилактического шока. Страшно, если враг узнает о нахождении лорда Вейдера на борту раньше, чем парни Зинджа восстановят энергоснабжение. Мысль о том, что я об этом уже не узнаю, не греет.

— Не переживайте так: парням совсем немного осталось.

В грузовом отсеке, в который нас запихнули, темно. Я не вижу лица Люка Скайуокера. Но уверен в том, что он чуть виновато мне улыбается. Врать не хочется, расстраивать парня словами правды — тем более. Поэтому молчу.

— Не-е, допрашивать прямо сейчас они не придут. Если нам чуточку повезет, то они и после прилета на Явин о нас не сразу вспомнят.

— Ты шаманил?

— Адамс!

Теперь от парня идет спокойный и злой азарт воина. Называть его мальчишкой сразу расхотелось. Что ж, на войне взрослеют быстро.

— И меч не нашли, придурки. До наших продержимся!

Опять мальчишеское бахвальство берет верх над холодным расчётом. Но не верить Скайуокерской задорной уверенности не получается. Есть в ней что-то такое — Вейдеровское.

— Ты действительно его сын?

— Угу. И вам действительно безопаснее переждать здесь момент, когда отец узнает, что меня взяли в заложники.

— Люк Скайуокер к милорду Вейдеру.

Вызов из приемной главкома застал меня в момент, когда я только-только разобрался с причиной очередной технической проблемы на борту. Ну, не совсем я, конечно. Вернее сказать, не я один. Но, хатт, побери, как же приятно осознавать, что в решении этой ситхски сложной задачки есть немалая доля твоего труда!

Настроение несколько поменялось, когда адъютант отца Адамс проводил меня к медитационной капсуле. Я уже заметил, мне всегда при этом Адамсе как-то не по себе становится. Сам не могу понять, почему. А тут еще и задачу передо мной поставили такую, что просто, мама, не горюй.

— Сейчас у милорда очень ответственный этап регенерации поврежденных органов. Тебе следует помочь.

— Но я не врач…

— Просто будь рядом.

Без дальнейших объяснений Адамс запихнул меня внутрь шара.

Сколько я простоял, словно зачарованный, — не помню. Отвести взгляд от полулежащего передо мной человека оказалось невозможным. Хотя смотреть — страшно. Неприкрытые одеждой или перчатками механические сочленения бионических протезов — не самое отталкивающее. Тощий торс с выпирающими ребрами и ключицами, прямо из-под которых наружу выходят какие-то проводки и трубочки. Серая, лишенная контакта с солнечными лучами кожа покрыта такими же бесцветными шрамами. Поднять глаза на лицо решился не сразу. Но оттого, что я уже готов к увиденному, оно меня не шокировало. А может, все дело в живых и совсем неиспуганных, пусть и гноящихся глазах? В них плескалась спокойная самоирония и презрение к собственной увечности.

Остро захотелось сесть рядом и взять отца за руку. Ну, так — многозначительно, как в сценах слезливых кино. Только сесть рядом не получится — тесно. И сжать в своих ладонях пальцы больного ради передачи тепла и поддержки не получится: протез сжимать глупо.

— Что за пошлые мысли, Скайуокер? Тебя не за этим сюда позвали.

Голос без вокодера почти неузнаваем. Зато насмешка слышится куда яснее. А что маленько гнусавый, так — то от торчащих из носа пластиковых трубок, наверное.

— Что я должен делать?

— Вытащи для начала эти хаттовы трубки из носа.

— А ты не?..

— Нет, не задохнусь. Все внутренние части имплантов растворились в Силе, наружные же части придется банально отрывать.

— Как?

— Руками.

Руками страшно. Но нужно. Главное, чтобы лорду не показалось, что я брезгую к нему прикасаться. Получилось без проблем.

— Теперь вон тот провод от кардиостимулятора.

Провод торчал прямо из-под ребер и, хотя очевидно ни к чему снаружи прикреплен не был, но выглядел вросшим в тело намертво. Такой только с мясом выдрать можно. В буквальном смысле — с мясом. Вовремя замечаю пирамидку — источник странной энергии, которая пронизывает тело милорда словно лучи солнца поднятую ветром песчаную взвесь на вершинах дюн. Именно она «растворила» ставшее ненужным «железо» внутри? Пробую перераспределить ее поток и на проводок снаружи. Получилось: отвалился сам собой, даже ранки не оставив.

Дальше пошло куда веселее. Я приноровился накачивать силой пирамидку, чтоб не разрядилась. Отец же сосредоточился на восстановлении.

— Довольно, — теперь голос стал почти прежним, только тише. — Можешь идти.

— Ты уверен?

— Что-то ты разошелся. Того гляди, без протезов меня оставишь. А заниматься еще и конечностями времени нет.

Мог бы и спасибо сказать, между прочим. Хотя обидеться по-настоящему не получилось. Слишком явственно читалось смущение этого сильного, не привыкшего получать помощь от кого бы то ни было человека. А еще его много лет никто без костюма не видел. Так что он меня сразу из шара не выкинул только по причине крайней слабости. Но быть слабым он тоже не умеет. Поэтому сейчас надо уйти. Это время наедине с отцом и так позволило мне перешагнуть какой-то барьер в отношении с ним. Надеюсь, ему тоже.

Так что не обижаюсь, не спорю и тихо выхожу прочь. Только дроида за больничной пижамой в медбокс пошлю. И еще это… ну… Меч… А нечего его было на видном месте оставлять! И вообще, болеющему главкому он пока без надобности.

В приемной уже другой адъютант, а в коридорах почему-то темно и на редкость много штурмовиков в полной боевой готовности. Но остановить меня они не пытались. Наоборот, по краешку сознания скользнуло их облегчение: Дарту Вейдеру они обрадовались бы гораздо больше. Но сейчас и джедай сойдет. С чего бы это парни личного легиона милорда джедаю радоваться надумали?

Сперва слушаю объяснение солдата о происшедшем в последний час, потом на миг замираю, определяясь с направлением. Мне хорошо в том смысле, что формально я — не член экипажа «Палача», а значит сам могу определить место, где я сейчас нужнее. Погружаюсь в Силу. Сперва осматриваю состояние корабля. Он болен, но лечение идет по плану. Я могу присоединиться к ремонтникам, руки лишними не будут. Решено. Иду искать бортинженера Зинджа.

Может, на меня смотрели как на чокнутого, но несмотря на опасность атаки на практически незащищенный и безоружный корабль, я несся по его полутемным коридорам и мало того, что улыбался, еще и песню какую-то орал. Ну, не чувствовал я в тот момент смертельной опасности. Наоборот, знал, что все будет хорошо.

Ух ты! Говорят, пожар — мечта археолога. Тогда вот это вот — сладкий сон инженера! Мало того, мы жестко зажаты во времени: ребелы того гляди на штурм ломанутся.

Писк коммуникатора как гром среди ясного неба. Дарт Вейдер собственной персоной. Только узнал лорда без шлема только я. Он все еще лежит, но уже в пижаме. Первая мысль о том, что он меча хватился. Но нет, просит рассказать о наших проблемах. Это вслух. А в мозгу: «Только попробуй назвать по имени или «милорд». Да что я совсем глупый, не понимаю?

Дело шло полным ходом, но потом в буквальном смысле в пятой точке засвербело. Типа надо мне бежать куда-то, и мое отсутствие здесь уже некритично. Прислушиваюсь к Силе. Сестра на посадочной палубе находится в состоянии, близком к панике. Значит, идем туда.

Причина открылась, стоило войти на место. Террористы — заложники: все, как в популярном у татуинских пацанов пиратском блокбастере. Только требования миллиарда кредитов мелкими купюрами и центнера спайса не хватает. Решение пришло сам собой. Я и подумать-то не успел. Поступил как герой того самого боевика, хотя, когда смотрел, сцена казалась глупой и надуманной, а надо же — ничего лучше не придумалось.

Вообще, мысль о том, что я понятия не имею, что дальше делать буду, пришла в голову уже в грузовом отсеке захватчиков. Ладно, хотя бы вытащил людей дежурной смены. Сам как-нибудь выкручусь. Сомнения в этом даже на миг не возникает. Только жаль, капитана Пиетта выручить не удалось. Без него мне было бы сейчас спокойнее. Смешно? Восемнадцатилетний пацан-фермер без опыта и образования чувствует ответственность за боевого офицера. Смешно. Но я так чувствую. Это и есть проявление Силы? К хатту детали! Решаем проблемы по мере поступления.

Назвался сарлакком — полезай в нору. Назвался сыном лорда Вейдера — изволь соответствовать. Я стараюсь. Только я почти ничего не умею: с замком на наручниках так и не совладал. Ладно, действуем топорно, но действенно — световым мечом. Капитан помогает вытащить его из-за пояса. Активировать сейбер получилось легко, хотя и руки скованы за спиной. Разрезать соединяющую браслеты цепь и не пораниться оказалось сложнее. Но ура — получилось! Впрочем, радуюсь глубоко в душе. У спутника не должно появиться и тени сомнения в том, что могло получиться иначе.

Радостное возбуждение гаснет от мрачного настроя капитана.

— Господин Скайуокер, вы понимаете, я не должен оказаться в руках мятежников живым…

Пиетт смолкает. Только заканчивать мысль ему и не обязательно. Мне достаточно почувствовать его страх. Ему реально сейчас кажется, что умереть от моей руки — это выход. А меня вдруг такое зло разобрало. Не на Пиетта — вообще. Врете, гады, не будет по-вашему! И даже в темноте трюма чувствую, как Пиетт от меня отшатнулся. Я что так на разъяренного лорда Вейдера стал сейчас похож?

Эта мысль неожиданно не вызвала смущения. А на кого я должен быть похож? На соседа? Теперь только бы суметь по уму распорядиться вдруг накатившей яростью. Как это ситхи делают, я даже приблизительно не представляю. Но Бен говорил, что гнев многократно увеличивает их силы. В условиях полного отсутствия мастерства — это мой случай. Другого шанса не будет.

Только не до чего путного додуматься не успеваю. Дверь со скрежетом отворяется, и на пороге возникает рыжий вуки Чубакка. Любого другого разумного я бы оглушил не задумываясь. Но ударить того, в чьей компании провел несколько часов и кого уже начинал считать другом... Замешкался я короче. А Чуи успокаивающе урчит и лапой в сторону машет. Бегите, мол. Понял! Спасибо, друг! Но выскочить немедленно не получилось. Чуи жестами указывает на мой меч и себе на лоб. Ага! Опять понял. Легонько стукаю вуки рукоятью меча по лбу. Тот покладисто падает в обморок. Пиетт шустренько подбирает выпавший из лап бластер.

— Все! Ходу!

Боевика не вышло. Убежать получилось недалеко. Патруль — не патруль, но какие-то вооруженные хмыри появились, когда мы уже почти пробежали летное поле. За спиной раздались вопли, и захлопали выстрелы. Пиетт начинает отстреливаться. Я же судорожно прощупываю в Силе густые кусты, стараясь понять, есть ли в них проход. Упереться в какую-нибудь стену очень не хотелось бы. Ага, есть! Что-то вроде спуска в подвал. Кубарем скатываюсь по ступеням.

Сырость и вечный холод несмотря на тропические джунгли вокруг добавляют сил. Хотя воздуха в легких катастрофически не хватает, сердце колотится как сумасшедшее, и нестерпимо колет в боку, успеваю пробежать несколько десятков метров. Потом понимаю, что за спиной кто-то есть, и этот кто-то — не капитан Пиетт.

Остановиться, обернуться и присмотреться к тени за спиной получилось, только добежав до конца лестницы, когда нос уперся в стену.

— Эй!

Мне не ответили. Да и не знаю я, умеют ли призраки говорить. А за спиной у меня именно что призрак и был! В натуре — призрак! Полупрозрачный высокий мужик в черном, и глаза в темноте светятся! Вот сердцем чувствовал, что отцов меч мне сегодня больше пригодится, чем отдыхающему в больничке папане.

Алый клинок с солидным таким гудением вырывается навстречу призраку. Тот замирает в шаге от его кончика.

— Не подходи, козел! Проткну нафиг!

Призрак не приближался. Но что-то подсказывает мне, что вовсе не из страха передо мной — всем таким из себя грозным. Значит, надо начинать разговаривать. Опыт общения с Дартом Вейдером подсказывает простую истину: при желании да везении с любым разумным договориться можно. Призрак — он же тоже, наверное, разумный?

— Э-э-э!.. Стой, не уходи! Ты, вообще, кто?

Вообще-то призрак уходить и не собирался. Но так показалось солиднее. Получилось. Призрак по-прежнему стоит на месте, при этом издав некий звук: то ли короткий кашель, то ли хриплый смешок.

— Джедай ли ты, отрок? И откуда у столь юного и слабого создания ситхский меч?

Жутко древний, судя по сленгу, призрак решил, что я грохнул лорда ситхов, меч трофейный, и потому, несмотря на мой придурковатый вид, меня следует опасаться? Похоже на то. Только этот шанс — не мой. Врать я категорически не умею. Это и тетя Беру, и моя классуха в школе говорили практически хором. А не уверен — не обгоняй. Так что придется говорить правду.

— Я — Люк Скайуокер. Ученик джедая Бена Кеноби и сын ситха Дарта Вейдера. Так что меч — батин.

— Отцеубийца? — не унимается в своих черных подозрениях призрак.

— Ты что? Отец неважно себя чувствует, вот я меч и одолжил, пока ему без надобности.

— Но как же наставник твой?

— Никак. Его отец грохнул третьего дня.

— И ты что же?

— А что я? Я у Бена всего часов пять в учениках числился… ладно, дядь, уступи дорогу. Мне наверх пора. Там у меня командир и сеструха влипли по ходу. Выручать надо.

Призрак погрузился в раздумья. Только нехорошие они у него какие-то. Я бы сказал, многообещающе-злобные. Надо выкручиваться.

— А вы тут типа жили, да?

— Я скончался в подземелье сем, о безграмотный и непочтительный джедай!

— Извините, конечно. Но я это не к тому. Только как батя оклемается и обнаружит, что со мной беда приключилась, он же эти катакомбы разнесет к едрене-фене в мелкий щебень.

— Уж не угрожать ли ты мне осмелился, недоносок?!

— Вам-то зачем? Предупреждаю просто.

— Знай же, несчастный! Я — величайший владыка ситхов Экзар Кун! Ничто не способно устоять перед моими величием и мощью!

— Правда? А вы здесь от атипичной пневмонии померли, или вас все же кто-то упокоил? И ребелов полну гробницу вы добровольно завели, или они сами приперлись, хоть их совсем не звали?

— Погиб я, как и положено великому ситху, в жестоком и неравном бою с превосходящими силами джедайского отребья. А презренные мятежники развлекают меня в моей вечности.

— Ага, понял. Только папаша ежели психанет, он с вами драться сюда не прилетит. Он с орбиты шарахнет в режиме «База-Дельта-Ноль», и пипец котятам: ни прикольных ребелов, ни персональной гробницы.

Призрак не ответил. Замер в молчании, словно присматривался или принюхивался к моим словам. Отца в Силе нащупать пытается, небось. Да чего там пытаться? Даже такой неумеха, как я чувствую могучую, тяжелую силу над головой. Не иначе как «Палач» как раз над нами сейчас проходит. И сила эта буквально давит. Я, конечно, грозовую тучу только в кино видел, но, наверное, похоже.

— Что же ты хочешь от меня, вероломный и коварный отрок?

Чего это я вероломный? Хотя, в устах ситха это может быть комплиментом.

— Давайте вместе немножечко пуганем ваших постояльцев, чтобы они капитана Пиетта отпустили и сестренку слушали внимательней.

Призрак Кун с ответом медлил, и я продолжил развивать мысль.

— А то ведь ребелы небось и не знают, что в вашей гробнице живут. Может, даже за джедайский храм ее принимают, и все такое прочее.

— Как это не знают?! — возмутился Кун. — Быть сие не может! Ибо я почти еженощно похищаю и приношу в жертвы Тьме их воинов!

— А они думают, это имперская разведка очередного «языка» уволокла!

Призрак окаменел. К такому повороту он оказался не готов. Работать на авторитет СИБ-овцев или флотской разведки — тем более.

— Пойдем же скорее, отрок! Несправедливость сия невместна и нестерпима!

— Ну, пошли.

Идти за призраком жутковато, но привередничать мне не приходится. Да и возражать просто не получится. Разгневанный ситх ничего не слышит и ни о чем, кроме своего бессовестно попранного величия, думать не способен.

Мне почему-то казалось, что мы непременно должны были идти вглубь наверняка бесконечных подвалов. Не угадал. Мы двинули наверх. Только не через тот вход, в который я залетел. Он оказался заваленным взрывом. Видимо, моим преследователям стало лень лезть за мной в подвал, и они просто решили закидать его гранатами. На авось понадеялись, короче. А зря.

Мы довольно скоро и, никого не встретив по дороге, оказались на стоящей чуть в стороне башне. Вообще-то судя по установленному здесь оборудованию ребелы использовали ее как вышку для визуального наблюдения. Но то ли сейчас угрозы со стороны джунглей они не видели, то ли системой нормального контроля местности обзавелись, но сегодня тут пусто. И призрак Куна никого не распугивал. Судя по слою пыли, во всяком случае. Зря, опять же. Отсюда не только вся округа на несколько десятков километров просматривается, но и весь двор — как на ладони.

— Ну-с, с чего начнем? — по-хозяйски осмотрел двор Кун.

Не успел я высказать свое предложение, как въехавший на двор вездеход ни с того ни с сего врезался в уже стоящую под разгрузкой цистерну. Судя по тому, как бабахнуло — с топливом.

— Нет, не то. Нам не просто хаос и паника нужны, а так, чтоб у местных правильные мысли про переговоры с лордом в башке завелись.

Призрак чуть обиженно поджал губы, но возражать не стал. Видать закусил удила в стремлении доказать мне, и папаше моему за компанию, свою силу и величие.

— Внимай же величию владыки Тьмы! — ревет Кун, да так мощно, что, если бы разумные внизу могли воспринимать призрака, они бы уже обделались от ужаса. Но они призраков ни видеть, ни слышать не способны. Это несколько расстроило Куна. Зубами он слегка поскрежетал, потом решил изобразить великодушие.

— Что ж, отрок, Твоя идея — тебе ее и реализовывать.

Невидимая сила подтолкнула меня к узлу связи. Видимо, для звукового оповещения об опасности. Тихонько покашливаю в микрофон, динамики разнесли по территории базы громоподобный раскат. Только говорить-то чего? Призрак только ухмыляется глумливо. Вот гад! Ну ладно, только потом сам не обижайся, ежели я чего не так сказал!

— Эй, ребелы! Слушайте сюда! Я — Люк Скайуокер, сын Дарта Вейдера. И если вы не желаете договариваться с послом Органа, то попробуйте достать меня, иначе вас Экзар Кун достанет!

Последнее добавляю совсем не за ради уважения к свалившемуся мне на голову партнеру. Просто иначе есть опасность того, что он бросит меня и сбежит. Для призрака это, надо думать, не проблема. А теперь самолюбие не позволит, небось. Поэтому в этот костерок я еще керосинчику плесну:

— Че, не в курсе, кто это такой? Чепушилы! Подходите поближе, познакомлю!

Вот теперь призрак точно не убежит. Да и ребелы к наблюдательной вышке массово подтягиваются. Кун вмешиваться не торопится. Но на край площадки выходит. Так что теперь я наблюдаю за происходящим сквозь полупрозрачную фигуру призрака. Картинка так себе, но мне от этого делается гораздо спокойнее.

А атакующие нас ребелы уже близко: шустро так по башне карабкаются. Поэтому по нам не стреляют. Живым взять хотят, считают легкой добычей и вдохновленные отсутствием сопротивления, совсем страх потеряли. Наиболее резвым до цели остаются считанные метры, когда призрак ситха выбрасывает вперед полупрозрачные руки, и штурмующие сыплются вниз, словно их ветром сдуло. Попытка повторяется. Теперь снесший атакующий «ветер» ударил куда сильнее: не просто сбросил — расшвырял штурмующих по двору. Я ору в микрофон что-то похабно-задорное на тему «Накося выкуси!» В ответ — третья попытка штурма. Теперь не такая массовая и задорная как раньше, но куда более сплочённая и технически оснащенная. Страховка, всякие крючья-карабины для скалолазания. Но и это не помогает. Просто на этот раз Экзар Кун не просто расшвыривает врагов, а штучно отправляет их лететь по разным иногда весьма оригинальным траекториям. Кто-то на крышу хозяйственной постройки по баллистической траектории полетел, кто-то — в окошко административного корпуса — по настильной. Еще несколько украсили собой кроны деревьев вокруг, а некоего особо неприятного ситху персонажа, летевшего башкой вперед, ждала гостеприимно распахнутая дверца полевого сортира.

Вот после этого по нам начали стрелять. Причем, из всего, что под рукой оказалось. Ситх щит ставить толком не стал. Предпочел отражать каждый из выстрелов. При этом рикошеты уходили не абы куда, а по избранным с особо извращенным и циничным юмором целям: за несколько минут база Альянса лишилась всех яхт премиум класса на стоянке, пищеблока, и всех туалетных будок. С последними Кун работал особо изощренно, ухитряясь не только пластиковый «скворечник» сжечь, но и содержимое выгребной ямы не испарить, а щедро расплескать вокруг.

А потом один из зарядов угодил в некую неприметную сараюшку. Стоило ей загореться, как про нашу вышку все напрочь забыли, бросившись тушить занявшуюся кровлю. Уж не знаю, что они там хранили, но волна ужаса сопоставима с паникой от появления ситха.

Вообще, я заметил, что при всей своей свирепости и садистского удовольствия от происходящего вокруг, убивать свои жертвы Экзар Кун не торопился. Боль и страх искалеченных разумных плескался вокруг словно песок во время бури. Ситх же в этих волнах словно купался. А ведь и верно: призрак из них новые силы черпает, становясь все более мощным и менее прозрачным. Так вот откуда у джедайского отказа от эмоций ноги растут: чтобы в бою с ситхом самому не давать противнику лишних преимуществ. Только потом эффективный прием противодействия ситхам распространили на все случаи жизни. Эдакая таблетка от всех болезней получилась.

— Крысиный яд, — усмехается, понявший, что желающие нас атаковать кончились, призрак.

— Что «крысиный яд»? — не понимаю я.

— Таблетка от всех болезней — есть либо крысиный яд, либо обманка, — ничуть не смущается тем, что прочел мои мысли Кун и тут же говорит о другом. — Сам попробовать силу в бою неужели не хочешь?

— Я не умею.

— Так учись.

Атаковать заполошно мечущихся по двору людей мне совсем не хочется. Тем более, что порядка у повстанцев больше не становится: за центральной постройкой слышится беспорядочная стрельба. В паре километрах в джунглях поднимается дымный столб взрыва. Судя по жирным, черным клубам — склад ГСМ. Был.

Тем временем призрак неспешно показал мне парочку приемов силового перемещения предметов. И я тут же начинаю тренироваться в применении этих приемов. Снимаю придавившую ноги одного из парней на дворе балку. Сбиваю порывом ветра пламя на той злополучной крыше. С первым получилось без проблем. Второе не получилось вовсе. В том смысле, что ветер получился, но гореть от этого меньше не стало.

Призрак недовольно вздыхает за спиной, но не вмешивается. Интересно, почему?

— Чудится мне, вниз пора спускаться. Ибо к нам посольство идет.

И верно, идет. Небольшая группа разумных рысцой пересекает двор. Почему Кун решил, что это переговорщики, а не диверсанты? А, ладно, по ходу разберемся. Перед тем, как шагнуть на лестницу, еще раз оглядываю окрестности. И замираю, подняв глаза к небу.

Солнце Явина уже опустилось довольно низко. В его лучах серая «стрелка» суперразрушителя должна быть видна особенно отчетливо. Я действительно вижу. Понять бы только, что именно. Если быть точным, то я вижу не корабль, а черную дыру. Словно в сером листе предвечернего неба кто-то вырезал трафарет крейсера, и теперь я вижу черную дырку. В силе — то же тяжелое, темное ощущение мрачной мощи.

— Н-да, сынок не в отца уродился, — уважительно вздыхает за спиной призрак.

«Тысячелетний Сокол» покинул наш борт. Я чувствую его движение, даже не глядя на экраны радаров. Скайуокеры сияют в Силе так, что их, словно солнце в ясный летний день, невозможно не видеть, даже крепко зажмурившись.

Четыре… Три… два… Один… Все. Контрабандист вышел из зоны действия защитных щитов «Палача». Еще несколько секунд, и по нам могут открыть огонь на уничтожение. Лично я бы на месте руководства Альянса даже ухода «Сокола» на совсем безопасное расстояние ждать не стал бы. Лучше рискнуть жизнью одной из своих соратниц, которая к тому же непонятно — соратница ли, чем позволить ситху сделать то, что я сейчас сделаю. Вон, не даром же умным человеком сказано: «Сказка — ложь, да в ней намек…» Но демократические атеисты ни в сказки, ни в ситхов не веруют. Вольному — воля.

Наверное, торчащая посреди пустого мостика долговязая фигура капитана-лейтенанта Адамса выглядела нелепо. Только высказаться по этому поводу господа старшие офицеры не успели. Подруливающий ко мне с явным намерением поинтересоваться, а что я, собственно, тут делаю, Тагге ошалело пятится прочь. А это я еще на полную мощность не вышел…

Сила течет сквозь меня. Сила концентрируется во мне. Сила пульсирует в такт ударам моего сердца. Великая Сила вступает в резонанс со мной, и вот он — миг моего торжества! Великая Сила становится моей! Я становлюсь Великой Силой. Я не просто управляю ее током. Я есть Сила.

«Палачу» не нужен ни дефлектор, ни турболазеры. Кокон моей Силы закрывает корабль надежнее любого щита и уничтожит всякого, дерзнувшего приблизиться к нему с дурным намерением, вернее суперлазера «Звезды Смерти». Моя Сила и есть сама Смерть. Материальное ее воплощение. Я не судия и не палач, я — фатальный диагноз для тех, кто встанет на моем пути.

Люди неосознанно чувствуют это и тихо покидают главный пост. За считанные минуты в радиусе двухсот метров не осталось ни души. Тихо, пусто и сумрачно. Из-за отсутствия движения датчики перевели свет в экономный режим. Звезды за обзорной плоскостью и то толком не видны. Кокон не пропускает их свет внутрь. За «окошком» муть, давящая на психику куда сильнее непознаваемой пустоты гиперпространства. Только светлая Силища маленького Скайуокера ухитряется пробиться сквозь эту пелену. Нет, осознанно он мой кокон на зуб не пробует, просто его свет настолько ярок, что я вижу его сквозь любую преграду.

Со Скайуокерами весьма удачно получилось. Незачем им видеть изнанку Темной стороны. Вот издалека пусть полюбуются — поучительно и соблазнительно. А изнутри — рано пока.

Находясь в медитационном трансе, я чувствую не только все живое на борту, но и состояние самого корабля. И, судя по моим ощущениям, ремонт хоть и идет полным ходом, но его завершение — дело одного-двух часов, не меньше. Следует распределить силы с учетом этого времени, а также необходимости общения с младшеньким бейнитом. Природной склонности бить чем тяжелым, подкравшись сзади к погруженному в глубокую медитацию противнику, он не имеет. Но зачем провоцировать?

Только, завидев Дарта Вейдера, я едва из транса совсем не вывалился. Уж больно нелепо выглядел тощий, лысый, зеленовато-серый тип с торчащими из коротковатых рукавов больничной пижамы протезами. Для полного маразма только великоватых и желательно драных шлепанцев не достает. И как его охрана на командный пункт пропустила?

— Впечатляет, владыка Плэгас. Только кто-то совсем недавно обвинял меня в том, что я загоняю в депрессию старших офицеров. После вашей защиты в санчасть центнер фенибута завозить придется.

— Вы чем-то недовольны, милорд? Да и чем фармакологией экипаж травить, лучше конфискуйте у мятежников полдюжины самогонных аппаратов. Дешево, сердито, а положительный эффект куда устойчивее получится.

Не уверен, что Вейдер понял мою шутку. Лишь бы не принял за приказ к действию. А-а-а, нестрашно! На борту гнать даже банальную табуретовку все равно особо не из чего.

— А вот с вами, милорд, надо что-то делать.

— О чем вы?

— Для начала — о штанах. В идеале, об адаптации ваших доспехов к новым условиям.

Не-е-е, у Вейдера с чувством юмора совсем никак: уставился на меня как шаак на новые ворота. Раньше под шлемом оно не так заметно было. А сейчас практически на лбу написано.

— Посоветовал бы вам немедленно вызвать сюда дроида с вашим костюмом и толкового инженера типа Зинджа.

— Вы правы, владыка Плэгас.

К воплощению моего совета Дарт Вейдер подошел не просто скрупулёзно, а прямо-таки творчески: помимо специалиста человека еще и астромеха модели R2-D2 вызвал. Правильно, потому что манипуляторы дроида в отличие от человеческих рук не задрожат от волнения.

Угадал, но не совсем. Явившись на мостик и обнаружив там неизвестного типа и доспехи милорда главкома, все по отдельности, Зиндж на слово в новый образ ситха не поверил и подтвердил свое недоумение наведенным на сомнительную личность бластером. Дарт же Вейдер продемонстрировал просто чудеса сдержанности и прямо-таки неслыханного миролюбия: ни тебе свернутых шеек, ни даже волн ломающего волю ужаса. Только деформированное до состояния блина оружие красиво отлетает в сторону. А Зиндж и Вейдер некоторое время молча буравят друг друга взглядами. Первым нарушил молчание лорд.

— Сомневаетесь, господин инженер, что именно я являюсь законным содержимым этих доспехов?

Произнесено в целом доброжелательно, но с той скрупулёзно выверенной каплей чопорности и высокомерия, которые и принца голубых кровей заставляют пасовать перед бывшим рабом с Татуина без всякого ситхского силоприкладства. Зиндж ожидаемо мямлит в ответ нечто нечленораздельное, мол, хотелось бы убедиться в подлинности, а то мало ли.

— Не вижу для этого никаких препятствий.

Лорд задирает рукав пижамы, демонстрируя размещенные на протезе разъёмы соединения с системами костюма.

— Надеюсь, в том, что я завладел не только костюмом, но и протезами лорда Вейдера, вы меня не подозреваете?

Зиндж, вот ведь шаак упертый, не отвечает, а принимается опасливо, но тщательно изучать совместимость систем протезов и костюма. Вейдер терпеливо ждет и даже время от времени дает пояснения. Наконец инженер выпрямляется и вскидывает руку к козырьку.

— Прошу принять мои извинения, милорд.

— Не стоит извиняться за то, что предписано уставом. Теперь вам следует адаптировать этот костюм к новым возможностям моего организма. Сделать это нужно немедленно. Время не ждет.

В унисон последним словам лорда взвыл нетерпеливо мигающий индикаторами астромех. Этот подлинностью главкома явно не заморачивался и причины задержки начала работ не понимал. Под эту трель Зиндж как-то уж совсем не по-военному судорожно кивает. Работа началась.

Находясь в состоянии медитации, в детали происходящего я не всматриваюсь. Некогда, да и неинтересно. Меня чисто прикладные технические задачи никогда особо не занимали. Отвлекаюсь только на звук голосов. Зиндж уже настолько освоился и взял себя в руки, что решился задать вопрос. При этом по-прежнему опасливый взгляд направлен на меня.

— Что с ним, милорд?

А что, со мной что-то не так? Все, по-моему, естественно: Зиндж как инженер должен представлять, какая энергия требуется на обеспечение защитного кокона звездолета размеров «Палача». А я еще несколько приблизившихся на непочтительно близкое расстояние кораблей Альянса сбил. И все эти мегаватты текут сейчас через меня. Кто-то после этого смеет удивляться расплавленному золоту глаз или стоящим дыбом волосам?! Ханжество! Совсем уж собрался слегка придушить лицемера а-ля Дарт Вейдер.

Но тут моя обида словно в сработавшую подушку безопасности воткнулась. Ощущение — значительно ниже среднего. Но эффект достигнут: обида затухла от понимания вообще-то известной Хьюго Адамсу истины — В Империи Силы нет. О том, что главком у нас немножечко ситх, знает всякая собака. Как и о том, что император — скорее всего тоже. Но Силы в стране нет и точка. Так что не вполне адекватная реакция Зинджа на меня красивого, пожалуй, естественна. Это я погорячился чего-то.

«Извините, владыка Плэгас. Но я действительно не очень хороший джедай: успокаивать не умею» — зарокотал в мозгу вейдеровский бас.

Мне показалось, или он надо мной иронизирует?! Впрочем, разобраться с вероятным хамством младшего ситха у меня не получилось. Лорд принялся давать объяснения по поводу моего странного состояния. Ладно, это сейчас важнее. Лишних шепотков не надо прежде всего мне. Хотя, обидно, понимаешь.

— Капитан-лейтенант Адамс исполняет свой долг: обеспечивает безопасность корабля.

И ведь не соврал, палпатиновский выкормыш! Но прозвучало так, словно действую я исключительно по воле милорда.

— Не переживайте за вашего приятеля, Зиндж. Адамс имеет некоторый опыт. Это позволяет надеяться, что работа с таким потоком Силы не причинит ему какого-либо вреда.

Что?! Ты еще вякни, гад, что эта Сила — твоя!

Только заняться вдумчивым разъяснением правил вежливого ситхского поведения мне некогда. Ибо в мой кокон вежливо, но настойчиво стучат извне. Связь в обычном диапазоне у нас работает кое-как по причине этого самого кокона. Так что ни по радиоканалу, ни в Силе до нас особо не достучишься. Надеюсь, что это переговорщики на тему мира. Но торопиться нам некуда. Просто потому что Дарт Вейдер показаться миру пока не готов. Значит откликаемся, но сославшись на проблемы со связью, даем время милорду вернуть новую модель привычного шлема.

— Прошу вас, принцесса.

Едва наш кораблик опуститься на центральной площадке космодрома, как мы почти бегом направились к помещению штаба Альянса. Идти — всего-ничего: пару сотен метров. Кроме того, моя подопечная в принципе и сама неплохо знает, куда ей нужно идти. Моя роль даже не освободителя — свиты ее высочества.

Несколько обидно. Летел-то я всерьез ее спасать. А жертва в спасении не нуждается. Ишь, вон как гордо головку задрала и личико в сторону воротит. Есть у нашей верхушки склонность к эдакому снобизму: за разговорами о демократии не забывать о собственной элитарности с налетом трагизма. Герои, пожертвовавшие богатством, положением, властью ради свободы, требовали от тех, кому эта свобода предназначена, соответствующей компенсации этих жертв.

Нет, иллюзией построения общества равных возможностей я не страдаю. Власти без элиты не бывает. Да и мои разногласия с Империей вовсе не на почве нестерпимого стремления к свободе возникли… Ладно, это вообще к делу не относится. Просто наблюдать самоуверенность иных соплячек, убежденных в собственной исключительности по факту рождения, бывает неприятно. Нет, это не зависть. Неприятно, и все тут.

— Останьтесь, генерал.

Пока альдераанский вице-король обнимался с принцессой, а Мон Мотма шумно радовалась благополучному возвращению бедной девочки, ограничившийся дежурной улыбкой Иблис с гораздо более искренней озабоченностью попридержал меня за рукав. Что, счастливое возвращение может оказаться совсем не концом истории? Постоим, посмотрим.

— Я тоже очень рада вас видеть, отец. Только, ради Силы Милосердной, объясните же наконец, что происходит?

Принцесса наконец сумела выбраться из объятий и оказалась настроена гораздо прагматичной, чем можно было бы ожидать от молоденькой девушки.

— Обстановка сложная, — вмиг убрала улыбку с губ госпожа Мотма. — Явин нам скорее всего придется покинуть. Место нашей базы раскрыто, и как только на Корусанте обстановка стабилизируется, нас попытаются уничтожить…

— Значит, Таркин уже шарахнул по дворцу принца Ксизора? — восторженно ахнула принцесса.

— Данные противоречивые, но… Да. Тебе что-то об этом известно?

— Разумеется. Дарт Вейдер приказал ему именно это. Таркин собирался стрелять по Альдераану, но потом ситх убедил его в том, что уничтожение орбитальной базы Ксизора будет столь же эффектным и гораздо более эффективным.

— Ты уверена?

— Вполне. Адъютант лорда при мне докладывал о том, что гранд-мофф готов исполнить возложенную на него миссию.

— Даже так… — Бейл Органа едва ли не руками всплеснул, словно принц Ксизор ему — брат родной.

Не меньше меня удивленная эдакой сердобольностью отца Лея Органа озвучить свои недоумения не постеснялась.

— Не понимаю вас. По-моему, так это серьезный удар по трансгалактической преступности и коррупции. В кои веки Империя сделала что-то стоящее. И это наш шанс — поддержать власть в ее конструктивных начинаниях, показав, что с нами возможно иметь дело.

— Кто бы мог ожидать от мясника-Вейдера такой расчётливости, — горестно покачала головой словно не услышавшая слова девушки Мотма.

— Возможно, старые королевские дома, ранее лояльные режиму, сумеют выразить протест столь вызывающему неуважению традиции… — пробормотал Органа.

— Зря надеетесь, — одернула его Мотма. — Большинство из них сделало свой выбор, отправив сыновей делать карьеру в имперском флоте.

— Перерожденцы!

— Зачем лишние эмоции? Может, оно и к лучшему: все очень скоро вынужденно определятся, с кем они.

— Угу, — в отличие от чуть пафосной Мотмы Иблис источал желчь. — Особенно, когда, почистив властные и силовые структуры от ставленников Ксизора, режим начнет массово рассаживать на освободившиеся места отставную плебейскую сволочь. Массово! И это уже не скроешь!

— Вот вам и рабское отродье… — поддакнула Мотма.

— Вам известно о том, что Дарт Вейдер родился рабом?

Интонация принцессы Органа казалась нейтральной, но было в голосе девушки что-то, от чего лидер восстания сделала непроизвольный шаг назад.

— Да, девочка моя. А что собственно…

— И о том, что я — его дочь, тоже известно?

Немая сцена, в ходе которой Мотма и Иблис, кажется, забыли о принцессе и двинулись на Бейла Органу. Однако, ни задать вопросов, ни предъявить претензии они не успели. Вопросы принялась задавать принцесса Лея.

— Понятно. Оставим пока разговор о моем родном отце. Просто обращаю ваше внимание на недопустимость бестактных высказываний в его адрес.

— Ситх на борту «Палача»? — испуганно уточнил Органа.

Хатт, тогда почему наш флот не гасит эту заглохшую калошу?! Или я чего-то пропустил, пока возвращался, и Дарт Вейдер уже как-нибудь особенно люто себя проявил? Судя по мечтательно поднятым к потолку глазкам принцессы Ор…, пардон, леди Вейдер, я угадал.

— Вы же и так все поняли, господа. А вот я, наивная альдераанская девочка, желаю понять, почему в условиях, когда наша база обнаружена и может быть уничтожена, нельзя пойти на переговоры, которые реально могут привести некоторую толику свободы, той самой, за которую мы вроде бы боремся? Почему ликвидация крупнейшего бандита галактики и уничтожение созданной им преступной сети — это плохо, причём настолько плохо, что возможная потеря Явина с этим и рядом не стоит?

— Видишь ли, Лея… На самом деле, все просто, — начал, переглянувшись с соратниками, Бейл Органа. — Гибель ненавистного всем Ксизора принесет Империи незаслуженную популярность и едва ли расширит границы свободы. Скорее уж породит всплески ксенофобии. Сейчас пропаганда начнет поднимать архивы «Черного Солнца», его весьма обширные связи...

— Альянс имел дело с «Черным Солнцем»?

— Немногим чаще, чем Дарт Вейдер. Но про второе СМИ не упомянут. А этот разнузданный вой станет прикрытием для назначения на весьма заметные посты вчерашних флотских отставников. Боюсь, что даже в Сенате появятся эти выскочки — вчерашние татуинские свинопасы и акселанские кухаркины дети, просто на основании того, что у них есть опыт управления и верность государству! И это подхлестнет новые волны хамов рваться на имперскую службу.

— Ты же понимаешь, такая иллюзия демократии опаснее открытой тирании, — подхватила мысль потянувшегося к графину с водой Бейла Мон. — Миллионы простолюдинов начнут грезить не Республикой, а возможностью личного успеха для своих детей. Не свободой для всех, а карьерой для себя! На деле на всех ключевых постах окажутся исключительно люди. Мало того, люди низкого происхождения и имперских убеждений. Вся некогда свободная и счастливая галактика превратится в казарму!

— Ты также знаешь силу имперской пропаганды, — вновь включился Органа. — Наши идеи и так с большим трудом пробиваются в сознания масс. Уничтожение традиций многих негуманоидных рас, поданное под видом борьбы с рабством, уже обмануло слишком многих. Но подумай сама, о какой свободе вообще может идти речь, если старые аристократические дома лишатся власти? Похоже, император и его прихвостни стремятся погрузить мир в хаос руками простолюдинов.

— Казарма или хаос? — лицо и голос задавшей вопрос Леи Вейдер остались бесстрастными, только я бы этим не обманывался.

— Да какая разница? Разумные одинаково боятся и того, и другого. Значит, в нашей разъяснительной работе надо использовать все.

— Интересная мысль. Но почему привлекать во власть ксеносов можно, нужно, и демократично, а людей из низов — нет?

— Правильный вопрос! — впервые улыбнулся Иблис. — Ты умеешь задавать правильные вопросы. Ксеносы, ненавидящие людей, а еще больше — друг друга — идеальный разрушающий Империю инструмент. Но не более. Они способны претендовать только на кусочек власти в своем медвежьем углу. Даже в случае, если они ее получат, то устроенную в этих анклавах резню инородцев легко использовать в наших целях, объяснив эксцессы реакцией на имперскую ксенофобию. При этом коммуникации и основные финансовые потоки останутся у нас. Запущенные же императором социальные процессы способны выбить из наших рук не только эти потоки, но и власть на наших исконных территориях.

— Но сейчас у нас появился шанс встроиться в эту систему, как это, по вашим же словам, делают уже некоторые королевские дома? Почему нет? Неужели представители старых аристократических родов с тысячелетним опытом управления не способны отстоять свои интересы в честной борьбе?

— Ты готова реально бороться за место в Сенате с каким-нибудь отставным танкистом из наследных землекопов? Реально, то есть с реальным шансом проиграть? Кроме того, сам факт борьбы станет ущемлением нашей свободы. Священной свободы традиционных элит выражать интересы своих миров. Император хочет заставить нас покупать это право. Причем платить придется кровью. Кровью элитариев, которых хотят принудить проливать ее во имя империи наравне с какими-нибудь клонами или джедаями!

— Нас толкают в архаику, в те темные века, когда аристократы были служилым сословием, сперва защищавшим своего сюзерена, потом приносящие к его ногам новые освоенные миры. Мы тысячелетия потратили на освобождение от этой зависимости. Наша власть теперь зависит только от успешности нашей хозяйственной деятельности, от умения аккумулировать в своих руках финансовые средства. И вот опять!

— Я вас услышала, господа. Не скрою, вы сумели удивить меня новым и несколько неожиданным взглядом на многие вещи…

— Что ж, юность кончилась, Лея. Пора снимать розовые очки.

— Что же мы планируем делать?

— Максимально громко соглашаться на предложенные переговоры, но потом спровоцировать Вейдера на вероломный, подлый удар по Явину. Естественно, мы, я имею в виду верхушку Альянса, предварительно покинем планету.

— Последний, извините, что совсем детский вопрос: а как же те, кто находится сейчас на Явине?

— Погибнут в неравном бою. Но их смерть не будет напрасной. Знамя борьбы из рук мучеников подберут новые романтики. Всегда найдутся те, для кого дух свободы и авантюризма привлекательнее карьеры.

— А если и нет, то наша власть в наших родных мирах достаточно крепка, чтобы обеспечить мобилизацию человеческого ресурса для новых битв.

— Они сами выбрали свою судьбу. Не стоит об этом. Сейчас следует сосредоточиться на моделировании повода к атаке. Думаю, этот фермер — Люк Скайуокер…

— Довольно.

Окрик леди Вейдер оказался неожиданно властным и спокойным. Я просто не успел сделать хоть что-то, чтобы изменить ситуацию. Что тут сделаешь, когда тела Мон Мотмы и Иблиса уже валятся на пол. Закрыть собой пятившегося Органу? Только его-то юная леди убивать и не собирается.

— Уходите. Не просто уходите, а улетайте. И постарайтесь впредь мне на глаза не попадаться!

Органа возражать не стал и тихо исчез из комнаты. Смахнувшая вдруг навернувшиеся слезы леди Вейдер повернулась ко мне. Если срочно не принять решительные меры, то сейчас здесь появится третий труп. Но меня охватило странное оцепенение: ни рукой, ни ногой пошевелить не могу. А ситуация на всей базе столь же хреновая, похоже. Из-за вообще-то хорошо изолированных окон доносятся звуки выстрелов и взрывов.

— Генерал, вы можете обратиться к бойцам?

Не уверен, что язык меня слушается, и согласно киваю. Где-то краем сознания понимаю, это не мое решение, мне его грубо навязали. Но с другой стороны, попроси меня привести доводы против выполнения приказов леди Вейдер, не приведу ни одного. Может, это и морок, но большая часть меня готова подчиняться ее воле так же, как я когда-то подчинялся ее отцу. Здесь скрывается некий подвох? Но я не могу его сформулировать.

— Что я должен делать, миледи?

— В связи с тем, что часть командования базой погибла, а часть бежала, бросив товарищей на произвол судьбы, взять управление на себя и восстановить контроль.

Без проблем. В моих полномочиях не сомневаются. Мало того, воспринимают мои приказы с явным облегчением. Ибо сбежавший ситх Скайуокер захватил резервную диспетчерскую башню и устроил настоящую бойню. Дезертирство начинает принимать массовый характер. Особенно, после того, как неизвестные диверсанты взорвали уже третье хранилище с топливом, а пожар на складе протонных торпед никак не удается потушить.

Какое-то время тратится на восстановление управляемости сухопутных войск Альянса. Это несложно. Мои парни из спецподразделений разведки Альянса оказались единственными, кто не потерял голову. Бойцы других подразделений инстинктивно потянулись к тем, кто хотя бы сумел сделать вид, что знает, чего надо делать. Куда сложнее поддержать восстановленный порядок. Потому что для этого нужно указать людям цель. Которую для начала самому понять надо. Для чего следует выслушать стоящую все это время за моей спиной принцессу.

— Мне нечего вам сказать, генерал, — словно мысли мои читает леди Вейдер. — Для начала надо встретиться с Люком Скайуокером.

Все-таки похоже, что леди ситх меня контролирует даже на уровне мыслей. У меня и мысли возразить не возникло. Точнее, мои собственные соображения живут какой-то своей, отдельной жизнью в уголке сознания и на мои поступки никак не влияют. Так что возражать даже не пытаюсь и молча направляюсь к выходу.

На дворе, правда, пришлось задержаться. Там между бойцами-людьми и вуки какой-то нешуточный конфликт затевался. Вроде бы одного из вуки заподозрили в измене и пытались расстрелять, но его соплеменники вмешались. Мы подоспели к самому апофеозу маразма: вожак вуки уже заявил, что его племя на стороне Альянса воевать отказывается и требует корабль. Да только рыжий амбал — виновник скандала громче всех ревел о том, что он никуда лететь не собирается. Короче, чтобы все заткнулись, пришлось выстрелить в воздух.

— Тихо все! Вуки могут покинуть базу. Мы никого силком не держим. Только рыжего пусть с собой забирают. Хоть вяжут — их проблема.

Толпа людей недовольно заворчала. Рыжий вновь взревел. Насколько я понял, требовал отпустить его к какому-то другу.

— Это ситх, которого ты выпустил, у тебя в друганах ходит? — заорали куда смелее сразу с нескольких сторон.

— Нет, парни, крутился тут с ним какой-то скользкий тип. Моно, что ли.

— Соло!

— Точно, Соло!

— Надо бы разъяснить!

Толпа ринулась искать того самого Соло. Вуки, дружно перемигнувшись, всем скопом навалились на Рыжего и, скрутив, поволокли к кораблю. Наш путь к диспетчерской башне продолжился без приключений.

Ситх — уже знакомый совсем молодой улыбчивый парень. Сейчас нездорово-бледный с лихорадочно блестящими глазами. Впрочем, если устроенный им знатный погром — его первый бой, то реакция вполне естественная. Но может быть, я просто себя успокаиваю, стараясь перенести на ситха то, что применимо к обычным людям. Глядя на взъерошенного парня леди Вейдер-то заметно смутилась и явно не знает, с чего начать разговор.

— Привет! С тобой все в порядке? — первым улыбается ей ситх.

— Да. Извини, что так получилось…

— Да ладно тебе! — все более уверенно отмахивается от девушки тот. — А вы кто?

Это уже мне. Щелкаю каблуками и как можно более уверенно представляюсь.

— Какими силами вы располагаете, генерал?

Хороший вопрос. Только ответа на него я не знаю. А врать ситху — дело крайне неблагодарное. А-а-а… Будь, что будет.

— По обстановке, милорд. Значительная часть войск Альянса готова выполнять только те приказы, с которыми лично они согласны.

— Так с чем же согласны ваши бойцы?

— В том и беда, что всяк со своим: кто-то готов драться до конца. Кто-то предпочел бы сложить оружие при наличии гарантий, разумеется. Кто-то надеется тихо улизнуть…

Мне показалось, или оба молодых ситха просто не знают, что делать дальше? Но я тоже не знаю. Точнее, на самостоятельные действия у меня нет воли, а для того, чтобы исполнять чужую волю, надо, чтобы ее четко сформулировали, а молодые люди молчат и только переглядываются. Остается надеяться на вмешательство ситха старого.

Ну вот — накаркал. На пульте связи замигал сигнал вызова.

— Ответьте, генерал.

Почему не сама? Естественно, что этот вопрос я вслух не задаю. Напротив, молча шагаю исполнять приказ. Интересно, я любое требование ситхов выполню также беспрекословно? Пока-то от меня ничего, особо противоречащего моим убеждениям, не требовали…

Вместо ожидаемого лорда Вейдера в объеме пульта связи появилась некая девица в мундире СИБ. Совсем оборзели: на ней даже не камуфляж. Еще бы в парадку вырядилась!

— Эй ребелы! — сделала вид, что не узнала одного из наиболее разыскиваемых врагов империи, девица. — Вы вообще в курсе, что остатки «Черного Солнца» покойного принца Ксизора с чего-то решили, что последние неприятности свалились на их голову по вашей наводке? Короче, недобитые братки численностью до двух легионов высадились на Явине и идут к вам.

— До какой степени к нам?

— Уже разворачиваются для начала атаки базы с западного и юго-западного направлений. Со стороны летного поля я вас прикрою, а в остальных местах сами, сами. И с «Палачом» свяжитесь, а то там солнцевские борта от ваших не отличают.

Молодые ситхи все также растеряно молчат, но мне не мешают. Во всяком случае, заняться организацией обороны у меня получилось. Мало того, по ходу этого на Скайуокера с Вейдер я даже ухитрился покрикивать. Но парень только пробормотал нечто невнятное, словно сам с собой разговаривал, а девушка даже улыбнулась в ответ почти благодарно. Впрочем, в случае встречи с ее папашей меня это не спасет.

Выстрел в упор, даже в парализующем режиме, штука крайне неприятная. Особенно, если очнувшись, видишь вокруг живописную толпу ребелов с весьма недобрыми намерениями. В ушах все ещё звенит, так что смысла выкриков не разобрать. Хотя и так все ясно. Тычками и улюлюканием гонят к каменному забору. Ближайший тип картинно вскидывает бластер, едва ли не упираясь стволом мне в лоб. Вокруг защелкали, затворы нет, не винтовок, всего лишь фотокамер. Господа повстанцы находят эту картинку живописной?

К хатту! Хотя, выстрел может раздаться в любой момент, но я сумел кое-как осмотреться. В ушах все ещё звенит, или неподалёку что-то взрывается? Окружающих это не особо волнует. Как и поимка второго беглеца, между прочим. Или парнишку просто пристрелили, а теперь глумиться над живым интереснее, чем над мёртвым. Только сил на то, чтобы пожалеть мальчишку и ужаснуться последствиями его гибели, нет. Так, скользнула по краю сознания беспокойство о том, не ворвался бы сюда милорд раньше, чем толпа меня кончит.

Тут на дворе появляется патруль. Парень-забрак и девица, наверное, неймодианка-полукровка какая-нибудь. Ибо по зелёной физиономии ещё и бородавки рядами понатыканы.

Красотка орёт на толпу на дикой смеси не меньше чем пяти языков. За детали не поручусь, но общий смысл — настоятельная рекомендация собравшимся пойти и делом заняться. Ей нехотя подчиняются.

Девушка кривит безгубый рот в презрительной усмешке и протягивает мне салфетку. Только после этого замечаю кровь из рассечённой брови на лице.

— Не слишком обольщайтесь, офицер. Вас скорее всего расстреляют. Но это будет казнь, а не самосуд.

Мрачный забрак молча указывает стволом винтовки на дверь подвала. Запирают меня в крохотном помещении без окон и мебели. Сажусь и почти сразу валюсь на бок без сил прямо на пол. Камень холодный, но плевать, простудиться я просто не успею.

Сколько я лежал и бессмысленно глядел в темноту — не знаю. Ощущение времени просто исчезло. Похоже, я опять отключился. Но когда гидравлика запора зашипела, подняться на ноги получилось неожиданно легко. Если бы в проёме появилась фигура Дарта Вейдера, я бы так не удивился. Но девушка в красном мундире офицера СИБ... Что-то нелепее придумать мне фантазии не хватит.

— Контужены? Идти можете? — по-своему оценила мою неадекватность госпожа Айсард.

— Что происходит? — шепчу уже в спину моей спасительнице, когда сопровождающий её штурмовик решил, что я в достаточно хорошей форме, чтобы держать в руках оружие, и вручил мне карабин.

— Бардак в строю! — шипит инспектор, делая знак рукой остановиться.

Не уточняю. Потому что главное — "Палача", я невооружённым глазом вижу. Правда, как-то странно: мне на корабль смотреть тяжело. Взгляд сам собой в сторону уходит. Контузило меня видать крепко.

Тем временем госпожа Айсард ловко вскрывает следующую камеру. А там у нас все тот же пилот грузовика, чтоб ему пусто было.

— Пошли вы все к ситху на рога! С какого перепугу?! Если вы про этих импов сами забыли, а Чуи в трюм зачем-то полез и от них в лоб получил, то мы сразу лазутчики и имповские шпионы? Это самосуд!

Тут наш грузоперевозчик разглядел, с кем дело имеет, и резко сменил тему.

— Я всего лишь выполнял рейс в рамках контракта! Прошу защитить меня от беззакония: террористы собирались меня расстрелять!

— Так чего же не расстреляли? — без тени сочувствия в голосе хмыкнула Айсард.

— Хотели! Поверь, красавица, почти что и расстреляли, да не иначе как решили бандюгану Джаббе Хатту продать!

— Для тебя и эопи — красавица. А про Джаббу давай-ка подробнее.

— Он зуб на меня имеет за то, что я передал властям партию спайса, — глазом не моргнув, отозвался нахал, хотя не надо быть ситхом, чтобы почувствовать фальшь. Ох, скинул наш "борец с наркотрафиком" опасный груз при виде патруля.

Только не до этого сейчас. Вот и госпожа инспектор сочла типа достаточно надёжным, чтобы к ребелам не убежал, и вручила парню винтовку.

— Хаттам ты, значит, дорогу перешёл? Опыт есть. Теперь с солнцевскими повоюешь.

— Какие солнцевские, подруга? Ты че?!

— Татуинский ранкор тебе подруга.

— Я со всем миром воевать не подряжался!

— Не ссы, пацан: со всем миром не придётся. Не те нынче солнцевские. Как принц их земноводный приказал долго жить, так и не те стали.

— Ты ещё скажи, что Джабба собственной слюной подавился и помер!

— Врать не буду, нет пока. Но, сдаётся мне, что скоро.

— Гонишь!

— Мне может тебе — бандюге побожиться? — почти ласково прошипела Айсард.

Так за мирным и почти светским разговором мы опять же почти дошли до края обжитой территории. Именно что почти. Ибо на нас откуда-то сбоку налетел… Налетело... Нет, налетел все-таки. Ага! Все тот же рыжий вуки. Вот чего ему и дальше в нашем КПЗ не сиделось? Всем же спокойно было. И налетел он не совсем на нас — персонально на контрабандиста. И откуда он выскочил-то? Ох ты, мать моя — женщина, отец — имперский флот, он же сверху свалился! Сиганул из закрывающейся аппарели уже почти взлетающего корабля исключительно чтобы обняться с приятелем. А это ничего, что его дружки без него улетели? Ладно, не моё дело.

Вот теперь вроде бы добрались. Во всяком случае госпожа инспектор принялась ставить перед нами боевую задачу. Нами — это я, два штурмовика и вуки с контрабандистом. А задача — сдержать наступление боевиков «Черного Солнца», которые силами до полутора сотен голов на мелкой технике попытаются пробиться на базу через взлетное поле. Выражаю сомнение в том, что атаковать через охраняемый периметр станут. Им десант выбросить прямо на поле не легче?

— Сразу они этого почему-то не сделали. А теперь уже и не сделают. «Палач» уже по идее должен зачистить орбиту от всего лишнего. Так что быстро организуем огневые точки там и там. Вы, капитан, со штурмовиками, я — с союзниками. И быстро: на противоположном конце базы уже стреляют.

— Каким образом? — недовольно ворчит контрабандист.

— Саперной лопатой и матом, — весело подсказываю коллеге, ибо я опасаюсь, что паренек сейчас просто схлопочет от мадам Айсард за разговорчики в строю. И одним бойцом у нас станет меньше.

Помогло. Девушка к агрессивным действиям оказалась не склонна. Вот только своими властными полномочиями со мной она делиться не готова. Поэтому свою благодарность она выражает весьма своеобразно.

— Вот сразу видно разницу между адмиралом и генералом.

— Это вы к чему? — забеспокоился, решив, что издеваются над ним, контрабандист.

— Слышал байку про то, чем генерал отличается от адмирала? Не слышал? Просвещаю убогого: генерал своих людей в бой посылает, а адмирал — ведет.

Контрабандист понимает, что он тут не при чем, и успокоено кивает, берясь за дело — за станину плазмомета. Ладно, позицию девушка из СИБ выбрала на мой негенеральский вкус звездолетчика весьма удачную. Даст Сила, и отобьёмся, а если «Палач» оживет и сверху поддержит, так и без особых потерь и героизма.

Так оно по сути и вышло. Атаковали нас умеренно. То есть двумя огневыми точками мы вполне уверенно держали свой участок. А когда стало горячо, нас поддерживали огнем тяжелых батарей, и на нашу позицию еще расчеты подтянулись. Узнаю знакомую парочку — забрака с подружкой. Те меня если и узнали, то виду не подали. А действия координировали вполне успешно. Чувствуется опыт наземных бойцов.

Скоро ситуация вступила в некое равновесие: мы для острастки стреляли по ним, они по нам, но в атаку уже никто не ходил. Неймодианка даже сумела сбегать в ближайший подвал и принесла воды. Фляга идет по кругу без разбора национальности и политической принадлежности. Только отдельные очереди с той стороны мешают уж совсем расслабиться. В общем, сидим, смотрим сквозь прицел, не высовываемся. Ждем подмоги.

Дождались. Тройка космолетов, один имперский «колесник» и два «крестокрыла», прошлась по периметру базы. Огнем и плазмой. Куда-то вглубь джунглей ударило с орбиты. «Крестокрылы» продолжили кружить по периметру, а «колесник» зашел на посадку прямо за нашими спинами. Тому, кто выскочил из его кабины, не удивляюсь не только я. Только, реальный Дарт Вейдер в бою опять не вполне соответствовал байкам и легендам. На всех картинках, текстах и в изустном народном творчестве утверждается, что меч ситха должен быть непременно алым, а он — зеленый, чисто травка на лугах в поймах набуанских озер.

Лорд прошелся по кустикам, а пока он там упражнениями с мечом развлекался, на поле к его космолету стали подтягиваться встречающие официальные лица. Принцесса Органа в компании с гражданином Мадином и, слава Силе, Люком Скайуокером.

Следом на поле подтягиваются пилоты, причем не только с «Палача», но и парни в оранжевых комбезах мятежников. Наши-то откуда, если на поле только «крестокрылы», да и на суперразрушителе космолетов нет? Не иначе, как с десантурой на единственном модуле спустились, а машины себе уже здесь добывали. При этом пилоты перебрасываются друг с другом вполне дружелюбными фразами, хотя и не без подколок.

— Ну, парни, ну вы даете! Я на таких «этажерках» со времен Академии не летал!

— Ха! На нормальном-то космолете дурак повоюет! А ты на этом повоевать попробуй!

— Дешево, да сердито!

И не поймешь, кто язвительней «кусанет» злосчастную машинку — родившийся учебным «крестокрыл». И имперцы, и ребелы нашли-таки общую тему.

Потом штурмовики вейдеровского легиона пригнали сдавшихся солнцевских. Впрочем, не только. Под возмущенные вопли местных Мадин выдернул из толпы не менее дюжины своих. И то верно, едва ли штурмовики сильно заморачивались тем, кто перед ними. Удивительно другое — почему наши активно не возражают? Или полагают, что вернувшийся с прогулки по окрестностям Дарт Вейдер разберется со всеми, не заморачиваясь тем, кто тут солнцевский, а кто повстанец. Типа, режем всех, а там пусть Великая на той стороне разбирается, кто был кто.

Постепенно все более-менее успокоилось. Собравшиеся даже напоминали некоторое подобие парадного строя встречавших милорда командующего. Который к встречающим не особо торопился. Вылез из кустов, скоренько помахал ручкой собравшимся и, не сбавляя хода, двинулся к зданиям в глубине. Примерно туда, откуда неймодианка нам воду притаскивала.

Ему вслед кидаются двое. Чего хотела только что помянутая мятежница, я не понял. Кричала она нечто невразумительное. Мы с забраком едва успели ее перехватить, чтоб под удар милорда не подставилась. Что бы там не болтали про то, как лорд Вейдер запугал своих людей до полной бессовестности, зла той, кто сперва спасла мне жизнь, а потом сражалась плечом к плечу, я не хочу. В общем, выдернули взбалмошную девушку в считанной паре метров от милорда и запихнули внутрь строя.

Впрочем, лорд Вейдер на это и шлемом не повел. Будто и не было ничего перед носом. А на подбежавшего Люка Скайуокера отреагировал: слов не слышно, но судя по жесту, велел парню выключить меч (вот у джедая-то он оказался красным) и позволил следовать за ним. Оба исчезли в ближайшем здании.

В этот момент меня кто-то тронул за рукав. Принцесса.

— Извините меня, капитан… Я рада, что с вами все в порядке. Правда.

Глаза и правда виноватые. Чего тут ответишь? Просто неопределенно пожимаю плечами. Презрительное хмыканье раздается совсем рядом. Это инспектор Айсард с сопровождающими ее бойцами плотно окружают Мадина. Его случайное исчезновение в планы СИБ очевидно не входит. Девушки обменялись неприязненными взглядами, но до перепалки дело не дошло.

Тут появился лорд Вейдер. Идущий следом Скайуокер волок внушительную сумку. А вот что нес подмышкой милорд, я сразу и не сообразил. Что-то небольшое, завернутое в тряпку лежало на левой руке главкома. Рассмотреть мешает новый вопль женщины за спиной. Дарт Вейдер поворачивает голову в нашу сторону. Лезть вперед не особо хочется, но делаю шаг.

— Разрешите доложить, милорд.

— Позже, капитан.

Мне в руки всунули тряпочный кулек и тронулись дальше. Кулек же вдруг зашевелился и запищал. Едва не выронил ребенка от неожиданности. У Вейдера-то малец лежал тихо, не иначе как дохлым прикидывался. Теперь же осмелел и активизировался. Пока я соображал, как все это понимать, и что мне с этим делать, женщина-неймодианка налетает на меня как кормящая кошка на защиту котят.

— Ваше?

Мне не ответили. Но ребенка из моих рук буквально вырвали. И сдается мне, что оторвать его обратно можно только вместе с руками. К неймодианке кидается альдераанская принцесса. Кого она пыталась успокоить: мамашу или ее заревевшего-таки младенца, я уже не рассматривал. Зашагал следом за милордом. Вовремя. Главком уже отдавал распоряжения, не поворачивая шлема в мою сторону и не сомневаясь в том, что все, кому положено, рядом.

— Пиетт, организовать сбор трофеев. Максимально укомплектовать авиакрыло суперразрушителя. При необходимости привлекайте пилотов из местных. Задача — на досветовой скорости двигаться навстречу летающему доку с Фандора. Хватит экспериментов с гиперпереходами.

— Да, сэр.

Лорд прав. То, что «Палач» все еще цел — невероятное везение. Теперь тихо ковыляем навстречу доку. Только это минимум несколько суток, за время которых можем нарваться не на солнцевских, так на остатки Альянса. Хотя, судя по приказу привлечь к охраняющим суперразрушитель москитным силам пилотов-альянсовцев, первое гораздо вероятнее.

— Айсард, членов ОПГ «Черное Солнце» конвоируете на борт «Палача». Что до бойцов незаконных вооруженных формирований — тут дело добровольное. Желающих вывозим. Не в камерах, но без оружия, и контроль обеспечить.

— Есть, сэр. А с несогласными что делать?

— Оставлять здесь. Но предупредить, что все не забранные для нужд «Палача», транспортные средства будут взорваны.

— Есть, сэр.

— Господин Мадин? — милорд просто с ранкорьей жизнерадостностью уточняет у плетущегося следом за инспектором ребеловского генерала. Это я попривык, или сегодня вокодер главкома передает эмоции гораздо выразительнее? Если так, то находящемуся в состоянии злого куража лорду не терпится вызвериться на ком — ни на ком.

Ответа Вейдеру не требовалось. Да и не получилось бы. Со стороны толчок казался вовсе несильным, но предатель свалился на руки идущим сзади штурмовикам без сознания, зато не меньше чем с тремя переломами. Лорд удовлетворенно пыхтит и поясняет уже вслух.

— В санчасть. Так всем спокойней будет. И его головорезов от прочих отфильтровать и глаз не спускать.

Дел вроде невпроворот, но до заката управились. Это хорошо. Ночевать в этом месте очень не хотелось. Атмосфера здесь какая-то гнетущая. Все-таки не должны разумные жить там, где у древних стояли храмы. Я человек не суеверный, но… Короче, не понимаю я, как ребелы здесь жили.

Мы с лордом Вейдером покидали комплекс с последним бортом, еще раз перепроверив, не осталось ли чего полезного невзорванным. Впрочем, госпожа инспектор тут и так от души порезвилась. Несколько взорванных складов и хранилищ — ее рук дело.

Все, летим домой. Странное ощущение от вида «Палача» давно исчезло. Мало того, визуальное наблюдение показывает, что большинство систем работают нормально. Кроме того, москитные силы уже проводят тренировочные полеты.

На палубе нас встречает Адамс. Ну и вид у него! Морда серая, белки глаз желтые, под глазами мешки на пол-лица. Он тут чем занимался-то? Адъютант начинает доклад о положении на борту, но главком от него лишь отмахивается.

— Идите отдыхать, Адамс. Ближайшие несколько часов вы мне не нужны. Капитан Пиетт, приведите себя в порядок и ко мне.

— Есть, сэр.

Через четверть часа я уже подходил к кабинету главкома. Не так, чтобы совсем в благостном расположении духа подходил, но и чего-то чрезвычайного на сегодня не ждал, ибо оно уже явный перебор на сегодня. Только тут я ошибся. Пожарная сирена завыла в апартаментах лорда Вейдера, когда до них оставались считанные метры.

Ну, наконец-то! Кручу головой, проверяя надежность крепления шлема. Прислушиваюсь к шуму теперь «в холостую» работающего дыхательного аппарата. Получилось несколько тише привычного, но обычный фон обеспечивает. Вокодер тоже отрегулировался без проблем. Можно на людях показаться — выслушать доклады офицеров о состоянии дел на борту.

На борту все более-менее. Технически, так сказать. Отдельные системы работают нормально. Корабль в целом планово зачищает орбиту, не особо разбираясь, кто есть кто: ловит лучом всех подряд, потрошит уже внутри «Палача». В результате, очень скоро набрали достаточно трофейных «крестокрылов», чтобы выпустить свои москитные силы.

Правда, почти сразу обнаружилось противостояние в рядах наших противников. Опираясь на обрывки новостей, бойцы «Альянса» искренне убеждены в том, что имперцы оказались здесь, чтобы перехватить входящий в состав «Черного Солнца» пиратский флот. Бандиты специально базу «Альянса» подставили, чтоб самим улизнуть, но принцесса Лея Органа вроде бы почти договорилась с ситхом Вейдером о перемирии ради совместного уничтожения бандитов-провокаторов. Короче, солнцевских повстанцы сейчас ненавидели куда сильней, чем имперцев. Поэтому склонить часть пилотов Альянса к сотрудничеству труда не составило.

— Вероятность побега?

— Без толку, милорд, — самодовольно заухмылялся офицер-безопасник. — Мы рабовладельческий транспорт одним из первых взяли. Так что «нашим новым товарищам» за пределы системы нельзя. Совсем нельзя.

Если бы не фамильная таркиновская ухмылка, я бы и не сообразил сразу, о чем он. А так, словно кипятком в лицо плеснули.

— Вы использовали захваченные рабские чипы?

— Да, милорд. Выставили на максимальное удаление. Так что дальше, чем на миллион километров от «Палача» ни-ни.

Таких вспышек гнева со мной не случалось уже лет пятнадцать. Я и забыл, что такое бывает. Никогда не задумывался о том, насколько наши эмоции зависят от физического состояния. Оказывается, поток ярости напрямую зависит от состояния моих легких? Только я и сейчас об этом не задумываюсь. В общем следующие несколько секунд я не помню. В себя пришел от ехидного шипения Плэгаса в мозгу: «Псих, и не лечитесь». Я этого Таркина сам недодушил, или мне Плэгас помешал?

Перепуганный особист хватает воздух ртом и пытается подняться.

— Адамс, напомните господину Таркину о политике Империи в отношении рабства во всех его проявлениях.

Тот молодцевато взял под козырек. А вот настроение прочих как-то резко испортилось. Что еще не так? Адамс — адъютант, вот пусть и докладывает.

— Милорд, принцесса Лея Органа отбыла на Явин для переговоров в сопровождении капитана второго ранга Пиетта и Люка Скайуокера. Двое последних весьма вероятно являются заложниками.

По мнению собравшихся на этом месте я должен начать бесноваться? Почему?

— Как там оказался Скайуокер?

— Он назвался вашим сыном.

Вот ведь поганец! Это я про Люка, не про Плэгаса. То есть уже всякая собака знает о том, что у лорда Вейдера сын имеется? И все решили, коли я из-за наряженных в рабские ошейники пилотов Альянса истерику закатил, то из-за сына, которого не уберегли… На всякий случай прислушиваюсь к Силе. Нет, с парнем все нормально. Устойчивого канала между нами нет, но его сияние тяжело не заметить. Ладно, пусть собравшиеся считают меня бессердечным киборгом, но ограничиваюсь требованием немедленно приготовить мой космолет.

— Вам меч не одолжить? — ехидно усмехнулся Дарт Плэгас, пока мы идем к стартовому комплексу.

Рука привычно скользнула по поясу. Пусто. Шустрый мальчик.

— Зато юный Скайуокер отправился на Явин не с пустыми руками, — пояснил Плэгас.

— Хорошо. Я оружием покойного Кеноби обойдусь.

— Запасливый вы человек, милорд.

— Захапистый, прижимистый и хитрожопый, как все татуинцы.

Мне не отвечают. И ладушки. Вообще, такой резкий переход от чопорного, придворного корусанти, на котором я обычно говорю, на почти площадной татуинский здорово сбивает собеседников с толку. Короче, Плэгас слился в Адамса и только дверку моей машины почтительно прикрыл.

Правильно. Мне сейчас надо побыть наедине. Желательно, наедине с кучей врагов. Просто, заново регулировать злобно-силовой баланс моего почти на четверть нового организма на своих несколько неэтично. Очевидно, теперь я гораздо легче завожусь. Возможности работы с Силой хорошо бы на джедаях проверить. Да где их взять?

С пилотированием на максимально жестких в условиях атмосферы режимах все просто чудесно. Но это не удивительно. В ложементе истребителя я всегда чувствовал себя практически здоровым. Теперь перейдем к бою на поверхности.

Отсутствие привычного меча оказалось до хатта кстати. Меня банально не узнали. Так что бегать за будущими жертвами особо не пришлось. Мало того, когда сообразил закрыться в Силе поплотнее и отключить пыхтение дыхательного аппарата, то меня окончательно приняли за ряженного и поперли на меня с прямо-таки озверелым энтузиазмом.

Эх, хорошо-то как! В какой-то момент я даже петь начал. Вот именно, этот рев у нас песней зовется! Жаль только, живых свидетелей моих вокальных упражнений не осталось.

— Сэр? — в наушнике раздался голос командира моих бойцов.

— Да.

— Нам толпу бармалеев на вас гнать или вы их потом допрашивать станете?

Хм. А нафига мне эту криминальную шантрапу допрашивать? Хотя… Прислушиваясь к себе, обнаруживаю, что застилающий глаза кровавый туман боевого азарта рассосался, стоило опустить меч. Кровожадной жажды продолжить резню не чувствую. Вполне можно Плэгасу поиграться привезти. Не, ну и Айсарду для отчета кого-то представить надо. Даю отмашку вязать клиентов без меня. Сам же двигаюсь к предхрамовой площади гробницы владыки Куна, которую мятежники использовали как летное поле.

«Милорд, со мной все в порядке… Не волнуйтесь…»

«С чего ты решил, что я о тебе волнуюсь».

Тьфу! Что я стесняюсь мальчишки, что ли? Или Люк полагает, что я его все это время не чувствовал? Дурачок. Только внутри вместо раздражения — тепло. Неожиданно. Может от невозможности утопить это тепло в мути ярости стеснение и возникло?

Только настроение резко испортилось вовсе не от странных душевных переживаний в недостаточно темном эмоциональном спектре. От вновь возникшей боли. На сей раз — в области желудка. Или?.. Догадка вспышкой сверкнула в мозгу. Я есть хочу, что ли? Нет, инъекторы все необходимое вещества вовремя вроде впрыснули, а слюны полон рот, и живот крутит. Я и забыл, как это — хотеть есть.

Ладно, об этом чуть позже. Сейчас встреча с еще одним владыкой Тьмы — призраком Экзара Куна. Покойный лорд поджидает меня в подвале основного корпуса. Скайуокер увязался следом. Позволяю. В конце концов, мы с милордом Куном незнакомы. Должен же нас кто-то представить друг другу?

Стоило нам с сыном скрыться в подвале от посторонних глаз, как джедай словил в ухо, а пока взгляд в кучку собирал, я возвратил себе мой меч.

— За что? — обиженно вопит Люк.

— Даже Дарту Плэгасу хватило такта не хапать мой нынешний меч. Ограничился джедайским.

Впрочем, я ж не зверь в пустыне лютый: кидаю парню меч Кеноби. Вовремя. Потому как Экзар Кун — тут как тут. Несколько минут деремся молча. При этом приходится прикрывать отпрыска. Хорошо хоть не сидящего. Парень вполне уверенно перемещается у меня за спиной. А вот призрак откровенно разочаровал. Кун двигался быстро, технично, но невероятно предсказуемо. Поначалу казалось, противник усыпляет мою бдительность, но раз за разом, стоило Куну начать движение, а я уже вижу не только его окончания, но и все связки и комбинации, что последуют потом. И так снова и снова. Как картинки в пособии по фехтованию для начинающих. Издевается он надо мной, что ли?

Потом вспомнилась брошенная как-то учителем во время паломничества на Коррибан фраза о том, что мертвые не способны меняться. Лишь тысячу раз повторять то, что делали при жизни. А красивый бой — это творчество. Творчество — это всегда поиск нового, небывалого, немыслимого. Так что простите, владыка Кун, но драться с вами с руки новичку. Нет, не Люку. Он совсем неумеха пока. А вот годочка через два я к вам сына на стажировку пришлю. Мне же с вами просто скучно. Посмотрел, как Сила взаимодействует с новым телом, пора и сворачиваться.

Атака — дикое нагромождение приемов всех времен и стилей, от которой просто нет стандартной защиты. Последний удар чистой Силой — в качестве вишенки на торте и доказательства моей победы. Экзар Кун делается почти невидимым, рассеивается до едва ли ни полной прозрачности, но потом вновь сгущается высоко под потолком. В сущности, правильно. Не буду же я за ним как собака за забравшимся на ветку фелинксом прыгать.

— Ты оставишь мне достаточно разумных для обильных жертвоприношений! — капризно донеслось из-под сводов храма.

— Не тревожьтесь, владыка Кун, я просто не смогу отловить всех попрятавшихся. А вот средств покинуть планету я их гарантированно лишу.

Произношу с максимальным почтением. Мы оба знаем, кто победил в нашей схватке, так почему бы не соблюсти некий политес? Не люблю я этого, но при дворе Палпатина не к такому привыкнешь.

— То-то же! — облегченно воет призрак.

Он всерьез опасался того, что серьезный лорд ситхов с ним на пустом месте начнет амбициями мериться? Ну и нравы были у древних…

— А теперь вон из моей гробницы! — все больше расходится покойный.

От этакой наглости даже затихший за моей спиной Люк презрительно хмыкает. Молодец, сынок! Это дает мне право не отвечать по существу. Поэтому оборачиваюсь на голос Люка.

— Чем перебивать разговор старших, лучше бы начал осмотр помещений на предмет чего полезного.

Все-таки сын у меня умный. Все понял, препираться не стал и быстренько двинул к выходу.

— Только попробуйте приблизиться к сокровищнице с голокронами! — истерично завопили из вентиляционной шахты.

— Мы идем грабить его сокровищницу? — азартно уточнил джедай уже в коридоре.

— Не жадничай. В другой раз. Изымать артефакты следует после тщательной подготовки.

— Я не жадничаю. Интересно просто: подземелье, клады, призраки. Как в кино. А чего мы ищем?

— Ничего конкретного. Просто не торопимся подчиниться требованию убираться вон. Но по сторонам смотрим. Мало ли.

— А призрак не вернется? — тревожно огляделся по сторонам Люк.

— Едва ли. Он сейчас над барахлом своим трясется.

Люк заметно повеселел. Общение с древним владыкой Тьмы его не вдохновляло. Идя по коридору и насвистывая нечто жизнерадостное, он на удачу пнул ногой какую-то дверь. И тут же смолк, замерев на пороге.

— Там кто-то есть!

Неужели я успел привязаться к парню? Бред. Но как еще объяснить тот факт, что, поняв — шорох в комнате Люку не примерещился, я стремительно отодвигаю его плечом в сторону и оказываюсь внутри первым.

Хатт! Нет, нервы и верно не к ситху! Так испугаться захныкавшего младенца.

— Откуда он здесь? — шепчет высунувший нос из-под моего локтя Люк.

— Ребенок какого-то ребела.

Пока сын пытается запеленать ребенка в одеяло, я кружу по комнате, осматривая содержимое полок и ящиков. Мелькнула мысль о детском питании, как варианте, гораздо более щадящем для моего отвыкшего работать по назначению желудка, чем макароны по-флотски с камбуза «Палача». Что ж, мамаша пискуна оказалась дамой запасливой. Баночек полная дорожная сумка набралась.

— Думаешь, для него требуется взять так много? — уточнил, оставивший попытку замотать ребенка в одеяло так, чтоб руки-ноги не торчали, Люк.

— Не ему — мне.

— А?..

Люк пару раз моргнул и наконец сообразил, в чем дело.

— Сумка, наверное, тяжелая получилась? Давай я понесу.

Так уж и сказал бы, что боится ребенка в руки брать. Ладно, вслух я этого не скажу. Мало того, укладываю бестолково завернутый кулек на левую руку. Меч в правую, сумку — ногой к Люку. Все, на выход, пока владыка Кун не опомнился и провожать не приперся.

На дворе наблюдаем окончание горячей фазы конфликта. Переходим к делам мародерско-хозяйственным и трофейно-организационным. Только руки освобожу.

Судя по душераздирающему воплю, мамашу искать не придется, сама нашлась. Вопит как потерпевшая — это понятно. Только и у возникшего как ситх из табакерки Пиетта взгляд такой, словно я прямо сейчас этого засранца жрать начну. Ладно, сегодня это наблюдение не вызывает во мне ярости. Обидно, просто. Пихаю младенца в руки капитана.

Тут еще Лея подлетает к получившей свое сокровище из рук Пиетта женщине, а в мозгу яркая такая картинка в стиле древних фресок «Дарт Вейдер, побивающий младенцев храма». А это не обижает совсем. Ну, было и было. Причинно-следственная связь-то в чем? Ладно, я подумаю об этом позже. Сейчас надо делом заняться.

На деле суеты оказалось гораздо больше, чем собственно дел. Несколько раз пришлось вмешиваться в жаркие споры, порожденные непреодолимым конфликтом жадного желания флотских заграбастать как можно больше, со здравым смыслом. С одной стороны, «Палач» большой, в него много чего поместится, но Пиетт хочет много-много космолетов, одновременно парням из моего легиона жуть как приглянулся шагоход (три шагохода), но они в десантный модуль не влезают, а гад-капитан подходящую грузовую платформу уже заправочным оборудованием для «крестокрылов» загрузил. При этом все орут на Айсард, которая в разгар боя повзрывала почти все склады ГСМ. Инспектор же в свою очередь требует предоставить ей десантный модуль для перевозки особо ценных арестантов. Пришлось вмешиваться, короче. Потом осматривать кучу собранной по всей базе рухляди, в которой бдительным бойцам померещилось нечто джедайское. Пара приличных артефактов (неджедайских, естественно) там обнаружилась. Из-за чего потребовалось вразумлять расстроенного потерей владыку Куна. А еще проводить экспресс-допрос главаря солнцевских на предмет невыявленных подлянок, и вести переговоры с неким лидером повстанцев средней руки, который и оставаться на разоренной базе не хотел, а сдаваться боялся, от чего попытался выторговать для себе дополнительные гарантии. В двух последних случаях я уже был на взводе и практически сорвался. Бандюге мозги практически выжег. Тот очень для себя некстати по основной специальности работорговцем оказался. Так что ходить он если и будет, то исключительно под себя. Подлянок я не нашел, но глядя на пускающего слюни коллегу, подельники наперебой принялись делиться с госпожой Айсард адресами нарколабораторий. Памятуя об очередной невинной жертве ситхского произвола, с мятежником я разговаривать не стал. Во всяком случае — на корусанти. Обошелся парой выражений на хаттском. От чего мятежник сразу скис и торговаться расхотел. А вот сдался или общается сейчас с владыкой Куном, я не поинтересовался.

Ну, вот и все. Финишер тормозит последний борт с Явина. Выскакиваю на палубу и, приказав Пиетту явиться ко мне в кабинет с докладом, направляюсь к себе. Сила Великая, жрать-то как хочется! И почему по дороге к себе мне постоянно кто-нибудь попадается? И все с вопросами по-настоящему серьезными и требующими моего контроля. В душе ворочается пока не ярость, но глухое раздражение. Не сорваться помогла неожиданно пришедшая на ум картина: как я снимаю шлем и начинаю трескать детский корм из баночки прямо по ходу доклада капитана Пиетта.

Все. Велю дежурному адъютанту никого ко мне не пускать и вхожу в свои покои. Апчхи! За двадцать лет в респираторе я и забыл, что на свете бывает такая вонь! Апчхи! Апчхи! Чем это так разит?! Апчхи! Это маска у меня теперь скорее декоративная. А вокодер вполне себе функционирующий. Так что от рева, в которое он превратил мое чихание, я сам слегка опешил. Аж за меч схватился, но в результате еще трижды чихнул. Сидящий же посреди гостиной Люк испуганно вскочил на ноги, выронив из рук газовую горелку.

— Какого хатта?!

Вот только проревел ли я это вслух или только подумал, не знаю. Рев противопожарной сигнализации заглушил все прочие звуки. Так, а почему она на открытое пламя раньше не реагировала? Или сынок ее Силой придерживал, а теперь концентрацию потерял?

Тушу горелку ударом Силы. Только пенообразователя на ушах мне не хватало! Высунувшийся было дроид-огнетушитель с несколько разочарованным шипением исчезает в нише.

Люк сжимает в руке недопаленую тушку какой-то птички.

— Что это?

— Серый явинский перепел. Его мясо считается самым диетическим. Я набил с десяток, думал…

— Чего на поверхности не ощипал?

— Там все время народ крутился. Я решил, здесь незаметнее будет. Извини.

— Спасибо, вообще-то.

— Я еще яиц ихних набрал.

— Хорошо. Только нам до обитаемых миров несколько дней ходу. Куда столько? К тому же мы в чем курицу варить будем?

От сыновней заботы на душе сделалось необыкновенно тепло, а от представленного куриного бульона во рту образовалась густая слюна.

— У тебя и чайника, чтобы детское питание горячей водой залить нет. Я на Явине взять постеснялся. Мародерство…

Верно, зачем мне чайник? Только сказать я это не успел. Потому что под возмущенные вопли адъютанта в гостиную ввалился капитан Пиетт.

— Милорд?...

— Все в порядке, капитан. Просто у господина Скайуокера зарядник для светового меча закоротило. Не иначе как хаттский контрафакт.

Люк при этом ловко задвигает остатки газовой горелки под стол и отводит взгляды вошедших от птичьих тушек. Только зачем я вру? Мне одного взгляда довольно, чтобы заставить Пиетта выйти и держать язык за зубами. Он и так уже понял, что угрозы моей жизни нет, а его вторжение нежелательно.

— Прошу принять мои извинения, милорд, — почти зажмурившись подает голос офицер.

— Ваши извинения приняты. И на будущее — мой совет: не стоит командиру корабля лично врываться во всякий загоревшийся отсек. Целее будете.

— Да, сэр!

— Думаю, подробный доклад подождет до завтра. А сейчас ограничимся приказом о присвоении вам очередного звания и назначением на должность командира «Палача».

Пока я подписываю соответствующие бумаги, Люк тихо покашливает из угла. Что еще? Наконец, сын догадался подать сигнал в Силе. Почему нет?

— Все дела подождут до завтра. А вот о предотвращении новых перегрузок электрических сетей думать надо немедленно. Есть мнение, что экипаж слишком злоупотребляет электроприборами в личных целях. Такое количество электрочайников никакая проводка не выдержит. Изъять немедленно. Скайуокер, организуйте хранение.

— Есть, сэр.

Самое интересное, что ни удивиться, ни возмутиться моему самодурству Пиетт себе даже в мыслях не позволил. Во всяком случае, пока не покинул мои покои. Невозмутимо взял под козырек и, дождавшись Люка, вышел. Он что, закрываться от меня в Силе приноровился?

Впрочем, к хатту! Усаживаюсь в медитационный шар с упаковкой овощного пюре. Сила Великая, хорошо-то как! В столь благостном расположении духа я не был уже много лет. Да по чести сказать, никогда и не был. Молодая эйфория Энакина Скайуокера — это нечто другое. Кипучее и радостное, но на мой сегодняшний вкус — глуповатое. Сейчас я силен и спокоен. Неприятности, что черными тучами тайфуна нависли над горизонтом, меня не тревожат. Прорвемся.

Кстати, овощное пюре оказалось безвкусным и несоленым. Пошло на ура исключительно с голодухи. А вот фруктовое, гипоаллергенное — очень даже очень.

Люк появился, и четверти часа не прошло. Но с добычей: электрочайник, блендер и мультиварка.

— Холодильник у тебя вроде бы есть?

— Да. Что-то ты слишком быстро? — с интересом присматриваюсь к выложенным сыном на стол пачке какао и банкам сгущенки.

-Ты же не считаешь человека, которого сам только что назначил командовать боевым кораблем, идиотом? Капитан Пиетт понял достаточно, чтобы решить проблему, не устраивая цирк среди ночи.

— Каким образом?

— Понял? По запаху. Семья Фирмуса Пиетта не настолько бедна, чтоб питаться концентратом, но недостаточно состоятельна, чтобы покупать птицу уже разделанной. Так что как пахнет паленая тушка он знает. Кроме того, ты не спрятал утилизатор.

И верно, вслед за Люком перевожу взгляд на окно мусороприемника, возле которого куча перьев валяется.

— Что потом?

— В коридоре поинтересовался, что именно из кухонной утвари нужно милорду главкому. Все необходимое нашлось в его каюте. Распоряжение сдать все неуставные электроприборы он доведет до экипажа завтра. Возмущение и насмешки по поводу идиотского приказа будут адресованы командиру корабля. Милорд главком вне подозрений.

Сын меня попрекает, что ли. Или учить жизни пытается? Он меня? Не смешно. Поэтому спрашиваю о другом.

— Ты зачем его мысли от меня прикрыл?

Люк мнется, но потом соображает, что при желании я проломлю любую его защиту, и нехотя вздыхает.

— Господин Пиетт подумал, что ты нарочно выставляешь его на посмешище за то, что позволил мне угодить в руки ребелов.

— Он обиделся, что ли?

— Нет. Но я подумал, что обидишься ты.

— Понятно. А ты какао-то варить умеешь?

— А чего тут уметь? Залил порошок кипятком, добавил сгущенки, и готово.

— Нет. Я про то, чтоб сварить. По-настоящему: с пеночкой.

— Не умею, — честно признался Люк, в чьем мозгу помимо пенок на какао представилась каша с комочками. Моих мечтаний он, очевидно, не разделял. Да и готовить жена Ларса Оуэна, похоже, не умела.

— А какао ты у Пиетта прихватил? — уточняю, пододвигая к себе коммуникатор. — Приказ об изъятии личных вещей экипажа отменяется. А по поводу уже изъятого возникли некоторые вопросы. Не сочтите за труд заглянуть.

— Шлем надень, — напомнил Люк, стоило коммуникатору отключиться.

— Чашки готовь, умник.

Хатт! Сегодня я могу позволить себе проспать. И даже проснувшись, не тороплюсь по уставу выскакивать из постели. Да и не получится. Голова Иссан, лежащая на моей груди, шансов выбраться, не потревожив девушку, не оставляет.

Ах, хороша! Вчерашние потрясения только раззадорили ее темперамент. Но это было ночью. А сейчас хочется просто лежать, закрыв глаза, и ни о чем не думать. После вчерашнего напряжения трогать нити Великой противно. Как смотреть на водку во время похмелья.

Через четверть часа я все же встаю. Мало того, еще и Силой погружаю Иссан в глубокий сон. Пусть отдыхает. Говорят, женщинам надо спать больше, чем мужчинам. А мне интересно посмотреть, чем там Вейдер занимается. В Силе глядеть лениво, а ножками пройтись, размяться — даже приятно.

В приемной разгорается скандал. Шепотом, но бурно. Лея рвется внутрь, адъютант полон решимости ее не пустить. Основание? Приказ милорда, который еще ночью вызвал к себе капитана Пиетта и велел никого больше к нему не пускать. Капитан Пиетт? Нет, так с тех пор и не выходил. Пока перед мысленным взором принцессы возникают ужасные сцены бесчинств ситха, я легонько касаюсь сознания офицера и беспрепятственно проникаю внутрь. Шустрая принцесса заскальзывает следом раньше, чем адъютант успевает понять, куда она делась.

— Ой…

Н-да… Несколько неожиданно. Первым обнаруживается мирно спящий на диванчике Пиетт. На нас он не реагирует. Вейдер нашелся в своем шаре. Сперва из полуоткрытой сферы доносится храп. Потом он смолкает, и миру является слегка помятая о жесткий подлокотник, который был вместо подушки, морда младшего ситха.

— Кто пустил? — позевывая вопрошает голова.

— А кто мог нас остановить?

— Тоже верно.

Вслед за головой кряхтя и потягиваясь появляется остальной Вейдер. Тут же, словно того и ждал, выскочил Люк с подносом. Что там у него? Пиала с нежирным бульоном и кружка какао.

— Какао кто еще будет? — уточняет Люк.

— Кафа нет? — стараюсь говорить равнодушно, ибо делиться детскими воспоминаниями Адамса о приютской столовой с ее неистребимым запахом хлорки и подгоревшего молока, я не готов.

— Каф мне пока не по здоровью, — отзывается Вейдер.

— Ты детское питание куда дел? — полагает, что и так слишком много времени потратила на препирательства в приемной, чтобы сейчас еще и на светский треп размениваться, Лея.

— Тебе зачем? — удивляется Люк.

— Малышка Гаан Фо Великой Силой питаться должна?

— Материнской грудью, — огрызнулся обуреваемый жадностью Вейдер.

Что за Фо да еще и с младенцем? Ждать объяснений долго. Лезть в башку к Вейдеру, как уже говорилось выше, лень. Пацану оно неинтересно, либо он не особо в курсе. Зато у девицы все на лбу написано. Эмоции правда сильно перебивают мысли. Но картина в итоге занимательная получается.

Намучается лорд с дочерью ох, намучается. Такая смесь упертости с увлеченностью тяжело лечится. Сейчас у девочки новый бзик — возвращение долгов простому народу. Она реально чувствует вину перед рядовыми бойцами сопротивления, которые сражались за ее право пожизненно заседать в Сенате. Разумная в общем-то идея. Но у неугомонной девицы мысли, слова и дела друг с другом не расходятся. Короче, папе Вейдеру сильно повезло, что в замкнутом пространстве «Палача» хождение в народ оказалось не слишком далеким. Только желание лично устраивать судьбу оказавшихся сейчас на борту рядовых повстанцев от этого слабее не стало.

— Ребенку нужен прикорм!

— Не шуми, Пиетта разбудишь, а я еще шлем не надел.

Закончивший с десертом, банкой детского пюре, Вейдер принялся пристраивать всем привычные шлем и маску.

— А-а-а?..

До кипящей от праведного возмущения принцессы только дошло, что она видит лорда в несколько нетрадиционном виде.

— Ты ничего другого есть не можешь? — уточнила она.

Только Вейдер уже принял привычный облик, в котором сострадать и жалеть его гораздо сложнее, и вопрос повис в воздухе.

— Обратитесь к капитану Пиетту, принцесса. Хотя камбуз военного корабля — не детская молочная кухня, но к перевозке всяческих ксеносов приспособлена. Что-нибудь подберут.

— Благодарю, милорд, — все никак не может переварить увиденное Лея.

Выйти немедленно ей помешал появившийся в дверях Пиетт. Ого, а планки каперанга я и не разглядел. Он четко салютует главкому, жмет руку Люку, галантно кланяется Лее и не замечает меня. Выглядит спокойно, уверенно, пожалуй, где-то даже с чувством собственного достоинства. Близкое знакомство с лордом Вейдером его не сломало. Во всяком случае — пока.

— Милорд?

Все же некоторая растерянность от того, что проснулся даже не в приемной — в гостиной главкома, в голосе имеется.

— Я вас вызвал чтобы обсудить детали маршрута движения «Палача», но не рассчитал со временем собственной медитации. А потом мне стало совестно вас будить.

Судя по чуть обалдевшему лицу Люка, лорд врет и даже под шлемом не краснеет. Пиетт же уже убедил себя в том, что ночное видение милорда без шлема было просто сном.

Тихо выхожу, увлекая за собой молодых Скайуокеров. В приемной меня поджидает собранная и подтянутая инспектор Айсард.

— Капитан-лейтенант, позвольте пригласить вас на чашечку кафа?

Она буквально обволакивает своим обаянием. И чего ей от меня надо? Соглашаюсь, а там разберемся. Кстати, каф у госпожи инспектора отменный. И пирожные. Это она вчера не запасы кого-нибудь из лидеров Альянса разграбила? А, к ситху! Прикрываю глаза и наслаждаюсь жизнью, пока ушлая подружка не принялась грузить меня своими проблемами.

Проблема же заключается в том, что госпоже Айсард вовсе не светит неспешно тащиться навстречу доку. Она намерена покинуть наш борт, когда мы через несколько часов пересечем крупную трассу. С выделением транспорта она уже договорилась. Благо, всякого некондиционного среднегабаритного транспорта на Явине насобирали — по самые гланды. И против того, чтоб инспектор забрала с собой часть солнцевских, возражений тоже не было. Баба с борту — звездолету легче. А вот отдавать ей Мадина флотские отказались. Допросить, мол, так уж и быть, можете, но здесь.

— Лорд Вейдер способен получить любую информацию от любого разумного, — недвусмысленно намекает на желаемое Айсард.

— Не он один. Вопрос в пиаре. Что именно вы хотите узнать?

— У нас около получаса на то, чтобы получить информацию об агентуре Альянса в столице.

Ох, и амбиции у девушки! Ей мало того, что она вернула похищенные чертежи «Звезды Смерти» и привезет с собой арестованных криминальных деятелей. Средней руки, зато толпу. Она еще к разоблачению сети осведомителей мятежников на Корусанте руку приложить хочет. Да уж, смерть от скромности дамочке точно не грозит.

Но я не возражаю. Мало того, готов помочь. Нравится мне, когда девушки глядят на меня восторженными глазами, понимаете ли. Кроме того, должок господину Мадину вернуть следует, ибо нехорошо. Вейдер может быть не согласен? Плевать.

— С удовольствием постараюсь вам помочь, милая Иссан. Но при одном условии.

— Каком же?

В голосе Айсард лязгнул металл. Все-таки на авторитет своей конторы она рассчитывает гораздо больше, чем на собственное женское обаяние. Зря, между прочим. Просто кадрить явных слабаков не стоит, или на свидания в сибовском мундире приходить.

— С вас ужин на Корусанте.

Ответ обдумывался несколько секунд. Мне не хотят врать, это радует. Но уж больно расчётливо девушка прикидывает все плюсы и минусы продолжения отношений с форсюзером из окружения лорда Вейдера.

— Не хотите ждать так долго?

Сгребаю Иссан в охапку и впиваюсь губами в ее губы. Как раз к проходу Вейдера подгадал.

— Вы с ума сошли! Главком…

— … Не ханжа. Или он заревновать должен?

— Прекратите!

Ну вот, наконец-то бросила искать выгоду, и просто обижено пыхтит. Злость добавляет ей шарма. Ишь, как раскраснелась.

— Вы не передумали обращаться за моей помощью? Тогда идемте.

Мечтать не вредно. Мечтать глупо. Особенно глупо надеяться на то, что Дарт Вейдер откажет себе в удовольствии неторопливой мести. Несколько лет назад я обманул его доверие. Такое не прощают. О том, чтоб уйти безболезненно, раньше заботиться надо было. Теперь поздно. Ситх слишком хорошо знает анатомию человека. Несколько переломов, и почти полная беспомощность при отсутствии серьезных повреждений. Строгий минимализм: переломы обеих рук, одной ноги и ушиб копчика. Несколько удивляет гораздо более щедрое, чем полагается по нормативам для арестованных, применение обезболивающих. Так что лежу почти комфортно. Жду.

Я абсолютно уверен, что по мою душу явится лично Вейдер. Поэтому появление госпожи следователя в компании вейдеровского адъютанта обескураживает. Потому что обманутое доверие — это одна из тех вещей, которые люди прощают хуже всего. А после успешной операции на Дентаале Дарт Вейдер намеревался ввести меня в круг своих доверенных людей. Специалистом по щекотливым поручениям. О чем мне и сообщил в личной беседе. Не скажу, что перспектива сменить армейскую рутину, на политические разборки меня обрадовала. Хотя и не напугала. Крови чуть меньше, грязи чуть больше. Шило на мыло, короче. Только буквально на следующий день я подставился. Глупо. По пьяни. Банальная провокация, которая при других обстоятельствах могла несколько подпортить карьеру, не более. Но идти объясняться перед Дартом Вейдером… Вот тут я испугался и рванул в бега. В Альянс не собирался, но гулять как фелинкс — сам по себе, получилось очень недолго…

Впрочем, к ситху воспоминания. Прежде всего, потому что основанные на них рассуждения не оправдались. В мою камеру заходит дама — сибовский инспектор в компании вейдеровского адъютанта. Всего лишь? Только внимание мое почему-то само собой приковывается к адъютанту. Взгляд у офицера, конечно, очень неприятный. Тяжелый и неотпускающий. Попадаешь в такой словно в омут. Похоже, он пришел отдать должок. И настроен весьма серьезно. Первым заговаривает не офицер спецслужб, а флотский каплей.

— У госпожи инспектора есть к вам несколько вопросов. А у меня есть добрый совет — ответить на них максимально честно.

Отвечать нет смысла. Остается ждать дроида с развязывающим язык наркотиком. Не угадал. Мельтешение перед глазами и ломота в висках начались без всякой химии. Последняя полностью самостоятельная мысль — о том, что раньше слухов о том, что в ближайшем окружении ситха есть сильные форсюзеры, я не слышал. А потом мысли тихо ушли из головы, даже не попрощавшись. Я просто слышу свой голос. Отвечаю на вопросы сибовки, не фиксируясь на понимании этих вопросов.

Вопросы кончились. Парочка засобиралась прочь. По мере возвращения собственной воли, становилось все тошнее. Ощущение приблизительно такое же как у размазанного тапком по стене таракана. Только раздавили душу.

Но почему господа-палачи в дверях топчутся? Не то, чтобы оно мне интересно. Просто это помогает отвлечься от боли в груди. Дарт Вейдер? Это что же, просто разогрев перед явлением главкома? В этот момент мне стало по-настоящему интересно. Потому что Вейдер и его офицер откровенно лаются. Удивительно не то, что они делают это практически в моем присутствии. Я — не свидетель, я — труп, и уже знаю об этом. Удивительно, что шипят они друг на друга на равных. Капитан-лейтенант и главком… Это какого же уровня должен быть ситх, чтобы на формальные звания можно было плевать?

Наконец ситхи оставили друг в друга в покое. Ситх тайный пошел дамочку-офицера под ручку провожать. Ситх официальный обратил-таки свой взор на меня.

— Это ж как же надо было постараться, чтобы так вывести из себя мирного бухгалтера?

Это кто тут бухгалтер? Или у Дарта Вейдера шутки такие? Только про изволившего шутить лорда ситхов я никогда не слышал. Живых свидетелей его остроумия видимо не остается. Со стороны выглядит предельно глупо, но автоматически прикрываю голову загипсованными руками. От слишком резкого движения тело отзывается болью. В ушах же раздается скрип стула и невнятное фырканье. Знак удовлетворения произведенным эффектом или что еще, я не понял.

— Хреново, — сообщает мне киборг.

С этим не поспоришь, поэтому молча жду, когда Вейдер ко мне в голову полезет. Но тот не спешит. Или работает на таком уровне, что я его вторжения просто не замечаю? Хотя, едва ли. Видел я тех, кому Дарт Вейдер мозги выворачивал. Зрелище для очень небрезгливых. Действительно, лорд для начала решает поговорить.

— Вы почему госпоже Айсард Додонну не сдали? Неужели не сообразили, что вздумай его величество затеять публичный процесс над мятежниками, на данный момент паровозиком пойдете именно вы? Никого крупнее нет и кроме Додонны не предвидится, ибо Бейла Органу я по известной вам причине не дам.

Девица — дочь Арманда Айсарда? А что, похожа. Думаю о ней, не для того чтоб убрать лишние мысли о местонахождении товарищей. Едва ли лорд Вейдер реально надеется подловить меня на столь примитивный крючок. Поэтому жду продолжения.

— Вы правы, это я так — к разговору. И да, мы с вами будем просто разговаривать. Или можете слушать меня молча. Подавлять вашу волю я не буду. Да и после упражнений Скайуокеров и особенно Адамса — свихнетесь еще преждевременно. К слову, чего это он на вас зуб поимел, да такой, что в добровольные помощники СИБ записался?

— Схлопотал от меня прикладом, когда я увозил принцессу Лею отсюда.

— И всего-то? Какая ранимая натура, кто бы мог подумать.

Молчу. Не знаю, что ответить, да и не по себе от эдакой разговорчивости обычно немногословного лорда стало.

— Мне нужны ваши люди, Мадин.

Кто бы сомневался. Только еще через несколько минут я понимаю, что не вполне верно истолковал слова лорда.

Тот активирует изображение маршрута движения «Палача» от Явина. Куда именно ковыляет крейсер, Вейдер не уточнил. Скорее всего, в точку рандеву с имперским флотом. А вот районы завтра-послезавтра корабль будет проходить преинтереснейшие. Скопление малых планет, возле которых обычно работорговцы тусуются, например. Застать там чисто случайно два-три, а то и больше, невольничьих бортов — раз плюнуть. Они там собираются для сортировки-перегрузки товара. Иной раз целые оптовые аукционы устраивают. Только накрыть эту биржу рабского труда так, чтобы живой товар в одночасье не стал мертвым, крайне трудно. Братва не зря свои дела в открытом космосе проворачивают. Одно неуловимое движение руки, и несчастный случай типа разгерметизации пассажирской кабины готов. И пойди потом доказывай, что эти самые пассажиры не были добровольными переселенцами.

Несколько лет назад, еще в мои имперские времена, капитан Грифф, задержав однажды такой «аварийный» транспорт, приказал расстрелять «чудесно спасшийся» на фоне поголовно погибших пассажиров экипаж. Только такое себе исключительно лорд Вейдер безнаказанно позволить может. А вот отмазать своего офицера от судебного разбирательства даже влияния ситха не хватило. Официально. Неофициально Вейдер проблему решил: являлся на все два судебных заседания, усаживался напротив членов суда, молча, но внимательно слушал. Как я уже говорил, судья сломался к концу второго заседания и закрыл дело «за отсутствием доказательств».

Но это я отвлекся. Хотя понять, чего от меня хочет Вейдер, воспоминания мне не мешают. А хочет он накрыть этот оптовый невольничий рынок тихо: без шума и пыли. Для этого его монструозному «Палачу» лучше не показываться. А вот толпе разномастных и преимущественно неармейских бортов вчерашнего Альянса вполне реально подойти вплотную, не вызывая тревоги. Пилоты для этого у имперцев есть. А вот профессионалов для надежного контроля захваченных «работорговцев» катастрофически мало. Главкому нужен спецназ Альянса. А еще ему нужны гарантии, что мои парни не повернут оружие против своих ситуативных союзников. Неприязнь нормальных людей к воротилам невольничьего бизнеса кажется лорду слишком эфемерной. Ему нужно еще что-то. Что должен предложить ему я.

— Какие гарантии, лорд Вейдер? На руках моих парней слишком много чего, чтобы поверить в какие бы то ни было обещания Империи.

— Даже если это будет ваш приказ, полковник?

— Бывший полковник. За спиной которого вашу тень разве что слепой не увидит.

— Какого рода эксцессы можно ждать от ваших профессионалов?

— Невольников они освободят. Тут все будет по-честному. Вашим людям в спину стрелять не станут. А вот потом попробуют уйти.

— Куда?

— Куда-нибудь подальше от имперских властей.

— Если я дам вам возможность свободно уйти после операции? Скажем, ваши бойцы и вообще желающие члены Альянса, плюс какая-то часть освобожденных пожелает к вам присоединиться, на только что захваченных бортах отправляются по указанному вами уже после боя тихому адресу?

— Мы сделаем дело, а потом нам сообщат адрес — Кессель.

— Сообщу вам и заранее. Не просто сообщу — пакет с координатами, безопасным маршрутом и бумаги о праве собственности передам. Но в бой по состоянию здоровья вы не пойдете. Потом подтянетесь.

— Что за место?

— Эндор, думаю, подойдет. Но торг уместен.

К моему лицу подлетает планшет с характеристиками планеты. Неплохо, в принципе. Вейдер запросто обманет? Только, зачем ему… Аккуратно прислушиваюсь к собственным ощущениям. Нет, эта мысль — моя. С чего это милорд ситх решил убеждать меня словами, а не Силой?

— Быть третьим почти за сутки? Фу! Да и свихнетесь в самый неподходящий момент, чего доброго.

— Вас это беспокоит?

— Не особо. Но делу может помешать и морального удовлетворения не принесет. Офицером вы оказались так себе, а противником я вас уважал.

— Благодарю.

Вместо ответа меня коснулось нечто нематериальное. Не тела — души коснулось. И было оно злым, насмешливым, но без камня за пазухой. Неправда, что выбора у меня нет. Есть, и это мой выбор.

* * *

Мне это показалось излишним маскарадом, но Дарт Вейдер настоял на том, чтобы со своими людьми разговаривал я. Единственное, в чем уступил — в том, чтобы при этом главком присутствовал.

— К чему изображать иллюзию свободы? Так будет честнее.

Вейдер только равнодушно плечами пожал и стал дожидаться, пока мед-дроиды меня с кровати в кресло перегружали.

Настроение моих парней до ситха гармонировало с мрачно-черным образом лорда Вейдера. Держали их не то, чтоб под замком, но под присмотром и отдельно от других. Из чего парни сделали вывод о том, что, коли вышеупомянутый лорд их не кончил, значит, они зачем-то нужны, но оснований радоваться этому нет.

Меня слушают молча. Я не пытаюсь скрыть скепсис по отношению к данному ситхом слову отпустить всех желающих. Мои люди все понимают и выжидательно смотрят на меня. Решение за мной. Бремя ответственности не та вещь, которой стоит делиться с товарищами. Они просто выполнят мой приказ. Верный или не верный — это станет грузом на моей совести.

Когда принципиальное решение принято, дело пошло легче. Для конкретного планирования операции к нам присоединились офицеры вейдеровского легиона и принцесса Лея. Задорную девчонку, лихо обличающую Империю на всяких митингах и собраниях, парни хорошо знали. Поначалу смутились. Особенно, когда она весьма напористо принялась выцыганивать у имперцев современную амуницию для них.

— Для надежности операции системы связи должны быть единообразными! — убеждала принцесса жадничавшего имперца.

Но лорд девушку поддержал замечанием в стиле «делиться надо», и офицер сдался. Мало того, по той же схеме мои парни прибарахлились современными штурмовыми костюмами и кое-чем из снаряги. А когда пришло сообщение разведки об обнаружении двух крупных пиратских транспортов, и стало ясно, что групп захвата должно быть две, лорд не стал возражать против того, чтобы не перемешивать штурмовиков с повстанцами.

— Боевым слаживанием внутри групп заниматься некогда, — прокомментировал свое решение ситх. — А координацией между группами господин Мадин с принцессой займутся.

Мои парни совсем приободрились. Однако мой пусть и небогатый, но опыт общения с Вейдером подсказывал, что это они зря. Так оно и вышло.

— Рекс, идете старшим в своей группе. А господ альянсовцев возглавлю я.

Хуже всех с лицом справился я. Не потому, что ждал от этого решения какого-то особенно сволочного подвоха. Просто мне не единожды доводилось видеть служебные записи работы лорда Вейдера «в поле». Зачем ему эскорт понадобился?

— Мастер-класс, например.

Судя по довольному рокоту вокодера, реакция собравшихся на его управленческое решение лорда позабавила. Да и атмосферу разрядить помогла. Дальше общение приняло гораздо более спокойный и деловой характер.

И вот уже две группы десантников грузятся на суда и направляются в точку рандеву с работорговцами. Якобы остатки армии Альянса ищут, к кому приткнуться и готовы продать новым партнерам то ли вчерашних сослуживцев-ксеносов, то ли пленных имперцев. Последний намек — тест на степень отмороженности наших визави. За последние полтора десятка лет лорд Вейдер практически отучил криминал торговать людьми. Те, кто этим бизнесом не брезговал, исчезали быстро, бесследно и без малейшего намека на правосудие.

Переговоры состоялись. Корабли пошли на сближение, а я с принцессой Леей устроился у пульта связи. Теперь главное — синхронность начала атаки, чтобы нашим будущим жертвам не до переговоров меж собой стало. При этом подход к транспортам не должен выглядеть слишком согласованным.

Все шло на удивление легко. До такой степени, что в какой-то момент непроизвольно начал ждать подвоха. Ну, не бывает все так гладко. Но было. Из переговоров групп захвата с работорговцами понимаем, что последние чувствуют себя весьма вольготно из-за неких событий в центре Империи, в результате которых всем стало не до их маленького бизнеса. На одном из транспортов даже согласились прикупить людей, буде таковые найдутся. Мол, теперь свобода воссияла настолько, что глупых предрассудков старины-Вейдера можно не опасаться. Почему-то борт с моими парнями завернул именно туда.

Все, понеслась! Переключаю монитор принцессы Леи на внешний обзор. Пусть девушка координирует отлов-отстрел всякой пиратской мелочи нашими москитными силами, а на происходящее во время штурма ей смотреть ни к чему. Только пилоты управились раньше штурмовиков. Вот уж и «Палач» в зону оптической видимости вышел, а абордажные команды все работают. Правда, это уже не столько бой, сколько зачистка судна от пиратов, пытающихся скрыться среди невольников. Не самая удачная идея, надо сказать. И картинки в результате некоторых эксцессов в режиме самосуда очень неаппетитные. Хорошо, хоть качество картинки так себе. Девушка без реального опыта участия в подобном едва ли рассмотрит отдельные детали.

Действительно, принцесса вскрикнула, только когда в кадре показались освобожденные пленники особой ценности, которых держали отдельно от прочей скотины. С десяток разумных, за которых бандиты надеялись получить солидный выкуп. Интересно, кто, по их мнению, должен был заплатить за бывшего вице-короля Альдераана Бейла Органу?

Свет настольной лампы нестерпимо режет глаза, но попытка опустить веки закончится электрическим разрядом. Отвернуться — и пробовать без толку. Манипуляторы дроида-дознавателя фиксируют меня более чем надежно. Шевелить я только языком могу.

Теоретически — еще и мозгами. Но это бессмысленно. Чего хочет от меня следователь, понять невозможно. Тем, при каких обстоятельствах и с чьего молчаливого согласия я принял в строй заведомо неготовый к эксплуатации корабль, следователь интересовался на первом допросе. К сказанному тогда мне добавить нечего. Да и не интересовало его это больше. Еще дважды меня вызывали на предмет связей офицеров флота с криминалом типа «Черного Солнца». Но это не по адресу. Следователь давил, убеждая рассказать все по-хорошему, ибо после стандартных психотропных методов здоровья мне никто не вернет. Но в целом все было терпимо.

Потом все изменилось. Когда, не скажу. Часы или уже сутки тянется этот допрос, я не знаю. Чувство времени утеряно. Как и остальные чувства. Безо всякой химии я того гляди буду готов подписать любые показания. Только следователь никак не переходит к делу, заваливая меня лавиной бессмысленных вопросов, на которые я просто не знаю, как отвечать.

— В каких отношениях вы были с ручными исаламири адмирала Трауна?

Молчу. Электрический разряд.

— Мне в скотоложестве признаться? Или сразу в заговоре с участием Трауна против лорда Вейдера, или вместе с Вейдером против Трауна, или втроем против его величества? Что вы хотите?!

Меня душит истеричный смех. Но невидимый человек по ту сторону лампы остается невозмутим.

— Прекратите паясничать, Оззель. Мне нужна истина, а не ваш бред.

— Какая?!

— Вам лучше знать.

— Сила Великая! Прекратите. Я готов подписать чистый протокол…

— Вы на должностное преступление меня толкаете.

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите.

Новый удар током вместе с усталым и раздраженным советом подумать хорошенько. Душу медленно, но верно заполняет отчаяние. Этот кошмар может продолжаться бесконечно, просто потому, что я не понимаю, чего от меня хотят. Еще немного и я с ума сойду. Пусть самый ужасный конец, чем этот ужас без конца.

Кто-то за пределами нашего мира меня похоже услышал. К следователю гость пожаловал. Из-за бьющего в глаза света я не вижу вошедшего, но работу дыхательного аппарата трудно не узнать. Тут вскочивший сибовец убрал проклятый свет. Во всяком случае, слуховыми галлюцинациями я не страдаю. Дарт Вейдер собственной персоной.

Следователь протягивает лорду планшет с делом. Лорд просматривает текст, а я рассматриваю следователя. Из-за постоянного яркого света я его толком и не видел. Мне представлялся неприметный тип, серенький и лысоватый как мышь. Тут же оказался темнокожий детина под стать Дарту Вейдеру с копной торчащих в разные стороны курчавых волос.

— Все подозреваемые виновны. Иначе какие же они подозреваемые, — фыркает Вейдер, откладывая планшет. — Вы хорошо сделали порученное вам дело, офицер.

— Благодарю, милорд.

— Без вас бухгалтер Ксизора не заскучал еще?

— Так точно!

Следователь едва на месте не подпрыгивает от радостного нетерпения.

— Идите, — оправдывает его надежды лорд.

— Можно забрать? — следователь кивает в мою сторону.

— Забирайте.

У меня внутри все оборвалось от ужаса.

— Милорд, я сделаю все, что вы прикажете…

Только они это не обо мне. О держащем меня дроиде. Понимаю, когда отпустившая меня машина укатилась вслед за хозяином. Затекшие ноги совсем не держат, и я валюсь на пол.

— Встаньте, адмирал.

Не с первой попытки получилось только сесть. Дальше — никак: голова кружится и руки дрожат. Сижу, молчу и чувствую, как по лицу текут слезы. Глупо, неуместно, но я ничего не могу с этим поделать. Вейдер терпеливо ждет. Ярости я не чувствую. Злая насмешка? Но в таких тонкостях ситхских эмоций я не разбираюсь.

То ли милорду надоело ждать, пока я сумею собрать себя в кучку, то ли сознание решило удалиться, не прощаясь, но на миг мне кажется, что черная фигура наклоняется совсем близко, и мир вокруг гаснет. Очнувшись, обнаруживаю себя сидящим на единственном стуле в кабинете — на месте следователя. Вейдер копается в разложенной на столе аптечке. Судя по разорванным упаковкам уже не первая ампула отправляется в инъектор, и игла впивается в предплечье.

— Все, через несколько минут будете как огурец.

Действительно, силы возвращаются буквально на глазах. Уже могу подняться и встать перед лордом Вейдером.

— Водички попейте и приведите себя в порядок.

Я только сейчас вспоминаю, что следователь заставил меня раздеться. Унизительно было только вначале, теперь все равно. Поэтому творческой отсебятины в приказ главкома не вношу, исполняю строго в указанной им очередности. Странно, я ни на что не надеюсь, но и страха больше нет. Внутри холодно и пусто. Замираю напротив киборга сам словно машина.

— Претензий уголовного характера к вам не имею, адмирал. Но извиняться не собираюсь. Хотя бы потому, что за время, пока вы тут про интимные отношения с ящерицами Трауна байки сочиняли, «Палач» едва не угробился. Не только, но в том числе и по вашей вине.

— Готов искупить…

— Будем считать, что уже. Назначаетесь командующим столичного гарнизона. После уничтожения базы Ксизора, на орбите изрядный бардак образовался. С криминалом Айсард более-менее справляется, но политическая ситуация такова, что кто-нибудь глупый, но наглый может принять происходящее за слабость императора и припереться требовать свою долю власти с позиции силы. Или попробовать раскачать ситуацию изнутри. А ваш предшественник не нашёл ничего умнее, как застрелиться. В штабе флота — раздрай: никто не понимает, чьи приказы выполнять. Короче, на столичном гарнизоне мне нужен свой человек с опытом политических интриг.

— Почему я?

Понимаю, сказанное — наглость с моей стороны. Но коли милорд уже и так неожиданно соизволил пояснить свое решение, так почему бы не поинтересоваться деталями? Благо, страх ушел. Похоже, мне уже нечего бояться. Кроме того, вместо ожидаемой волны злобы Вейдер эмоции держит при себе и без особого раздражения отвечает словами.

— Я слишком тщательно оберегал своих адмиралов от участия в политических дрязгах. Здесь же не столько флотоводец, сколько переговорщик нужен. Полагаю, вы сумеете убедить своих особо ретивых знакомых из промышленных групп не затевать разборки с государством. Как мой человек из их круга.

Надо что-то сказать, но дыханье перехватило неожиданным спазмом.

— Мой, мой, даже не сомневайтесь, — с некоторым самодовольством ворчит ситх.

По идее я должен его ненавидеть. Но не получается. Может быть у меня не осталось на это сил. Или ненавидеть можно живого, а для меня Дарт Вейдер — бездушный киборг. Машина, которую можно бояться, но испытывать к ней ненависть — едва ли. Впрочем, бояться тоже глупо. Особенно, когда перед тобой четко очертили круг желаемого, дозволенного и запретного.

— Идемте. В вестибюле вас ждет жена. У вас два часа на привести себя в порядок, и в главный штаб на совещание.

Сила Великая, она-то здесь откуда? Мысль о том, что за пределами этих стен остались люди, и происходят какие-то события, пришла только что. За прошедшие дни мир для меня сжимался до размеров камеры.

— Госпожа Оззель рвалась на прием к директору Айсарду, но тут я ей подвернулся. Пришлось пообещать во всем разобраться. Так что в общении с прессой и семейных легендах извольте придерживаться этой версии.

— Да, милорд.

Голова кругом. Кажется, я вообще перестаю понимать, что происходит. Поэтому бездумно шагаю рядом с лордом, благо сегодня он вопреки обыкновению никуда не спешит. Иду именно рядом, не спереди, словно под конвоем, не семеню сзади, как подозванная свистом собачонка. По сути ничего не значащий жест признания статуса. Но от этого вдруг болью скрутило душу. Машина не способна понять, что причиняет боль, а киборг ясно отдает себе в этом отчет, иначе зачем эти примирительные жесты.

Лорд Вейдер внезапно остановился посреди коридора и повернулся ко мне лицевой стороной маски. Теперь мы стоим лицом к лицу на расстоянии меньше вытянутой руки. По этикету положено сделать пару шагов назад, но там стена. И что-то подсказывает мне, милорд этих шагов мне сделать не даст.

— Я же сказал, извинений не ждите. Но если служить под началом такого чудовища как я совсем невмоготу, после окончания кризиса можете подать в отставку. Все пойму. Вопросы?

— Если позволите, милорд… — собираюсь с мыслями, ибо ситуация глупая, но уклониться от разговора, который Вейдер сам начал, неправильно. — Зачем я вам нужен? То есть, я хочу сказать…

— Я вас понял. Сперва планировал подержать у Айсарда неделю-другую, а потом отправить командовать укрепрайоном на границе Дикого космоса, прочим в назидание, чтобы впредь неповадно было у меня за спиной двурушничать. Но ситуация изменилась. Наведение порядка прошло несколько лавинообразно и потому непредсказуемо. Мало того, в ближайшее время у его величества не будет времени заниматься наведением порядка в столичном регионе лично. Не хотелось бы, чтобы к возвращению повелителя в столицу, она лежала в руинах из-за случайно прорвавшейся на орбиту Корусанта банды гопников.

— Но я не…

— Не великий стратег и полководец. От вас этого и не требуется. Мне нужен хороший администратор с умением организовать оборону, с кем-то договориться, но грань не перейти. Галактику от мусора очистят другие. Вы же просто останьтесь верным и надежным, пока меня и его величества не будет в столице. И чего бы ни болтали вокруг, помните: мы вернемся.

— Да, милорд.

Куда уж яснее. Еще бы понять, чем вызван кризис. Но это я узнаю на совещании. А о том, куда император с Вейдером засобирались, я знать не хочу.

С остальным же яснее ясного. В условиях политической и военной нестабильности сохранить порядок в регионе. Здесь действительно связи с сильными мира сего могут оказаться важнее флотоводческих талантов. Только еще один вопрос.

— До какой степени можно рассчитывать на лояльность директора Айсарда?

— Пока у меня нет оснований сомневаться в его надежности. Но у вас несколько иные задачи, так что действуйте по возможности автономно.

Мы уже вышли в вестибюль, где только что упомянутый директор с вполне светским видом щебечет с моей женой. Впрочем, завидев нас, оба переключаются на Дарта Вейдера. Айсард с должной степенью почтительности приветствует главкома, как старшего, и доброжелательно, как ни в чем не бывало, кивает мне. Лорд галантно имитирует поцелуй ручки дамы и деловито кивает сибовцу.

— Директор, не сочтите за труд впредь оповещать меня о том, что берете моих людей.

Вокодер ситха рокочет бесстрастно, но достаточно громко, чтобы его услышало желаемое количество народу.

— Приношу свои извинения, милорд. Но в последние дни столько дел навалилось. За всем не уследишь, — покладисто отзывается Айсард.

— Ваши извинения приняты.

Лорд то ли по плечу директора хлопает, то ли за шиворот придерживает. И оба удаляются прочь.

Я только сейчас понимаю, что несмотря на лошадиную дозу стимуляторов еле держусь на ногах. А времени у меня почти нет.

— Идем скорее отсюда, — жена словно мысли мои читает не хуже ситха.

— Что ты здесь делаешь?

— Три дня пыталась добиться приема у директора Айсарда. Без толку. Секретарь даже в записи отказывает. Хам. Пришлось в вестибюле подкарауливать, — госпожа Оззель обиженно поджимает губы. — А тут милорд Вейдер. Просто чудо какое-то! Я почти уж не надеялась. Просто подумала, он твой непосредственный начальник, вдруг? И пусть теперь эта безмозглая курица Тагге только слово дурное про милорда прокудахчет!

Взор супруги заволокла мечтательно-восторженная пелена. Что-то мне подсказывает, в моем доме появился страстный фанат Дарта Вейдера.

— Извини, дорогая, но нам следует поторопиться. Ты расскажешь мне все по дороге, ладно?

Мне кивают в ответ с легкой обидой. И правда, становится чуточку стыдно. Она же уверена, что вытащила меня из подвалов СИБ, а я даже выслушать рассказ о ее подвигах не желаю.

— Прости, но у меня действительно катастрофически нет времени. Через два часа я должен быть в главном штабе.

— Как? Но ты же только что!..

— Назначен командующим столичного гарнизона.

— О!..

Все. Портрет Дарта Вейдера в супружеской спальне мне обеспечен. Только с некоторой оторопью обнаруживаю, это открытие не отзывается болью в душе.

До назначенной императором даты еще сутки. Так что имею полное право заняться делом наведения порядка в столице. А вмешиваться надо и быстро. Ибо чревато. Нет, Айсард со своим фронтом работы вполне справляется. Только в столице возникли проблемы, которые силами службы безопасности не решаются.

Гранд-мофф Таркин свою часть дела исполнил чисто: выкатился на столичную парковочную орбиту и с налету, с развороту жахнул по орбитальному дворцу Ксизора, прокомментировав содеянное в прямом эфире в том духе, что так будет со всяким, кто не уважает законы и народ Империи. После чего отправился с докладом во дворец. С тех пор его больше никто не видел.

Это обстоятельство породило некую надежду у нечистой на руку части столичной элиты. В целом же в умах царило смятение в диапазоне от оторопи и надежд на перемены к лучшему, до надежд, но уже на то, что все ограничится свирепой, но единовременной акцией. На этом фоне точечные аресты реакцию в обществе практически не вызвали. Сопротивления — тем более. Причиной того, что пока только в столице, а если ничего не предпринимать, то скоро и по всему государству, растет опасное напряжение, стало отнюдь не это.

Проблема в императоре. Точнее — в его отсутствии. Палпатин не просто не сделал никаких публичных или закрытых заявлений по поводу происходящего. Он вообще на людях не появляется. Даже ближайшее окружение не принимает. И если ближний круг паникует, но хотя бы чувствует, что повелитель жив, пусть, возможно, и не совсем здоров, то чем дальше от дворца, тем чудовищней слухи. А уж когда от Явина донеслась весть о том, что Дарт Вейдер повстанцев то ли разгромил, то ли в сговор с ними вступил, в результате они вроде бы провозгласили Новую Республику во главе с демократически избранными императором Вейдером где-то на Эндоре. (хотя почти столько же экспертов настаивали на Татуине), слухи о заговоре понеслись со скоростью гиперперехода.

Остановить прокатившийся по галактике девятый вал слухов у Айсарда нет никакой возможности. Максимум, что он может, вовремя промониторить, у кого из сильных мира сего первым сдадут нервы, и он припрется брать власть из ослабевших рук Палпатина. Тормозить неврастеника и напоминать, что торопливость похвальна только при ловле блох и диарее, должен флот. Разобраться с дееспособностью императора по плечу только мне.

Я мог бы предположить, что странное молчание императора — это хитрый ход, игра в поддавки, когда повелитель дает возможность проявиться всем недовольным и ненадежным. Так вполне могло быть, если бы не Дарт Плэгас. Из-за этой темной лошадки будить спящий нелояльный элемент слишком авантюрно даже для Палпатина. Значит… Да не знаю я, что это значит! И знать не хочу! Я просто пойду защищать моего повелителя от всего, что угодно: От Дарта Плэгаса, от его собственного безумия, просто от него самого. Неважно. Важно то, что не делать этого я не могу. Пусть это и покажется некоторым глупым. Но иначе я просто не смогу смотреть в глаза собственным детям. Плэгас мысленно не раз и не два обзывал меня Бобиком. Я тут поинтересовался, оказывается Бобик — популярная кличка домашнего сторожевого зверя в том мире, где родился Адамс. Правильное, короче говоря сравнение. И почему Плэгас нашел его обидным? Тоже мне — Мудрый.

Впрочем, будем пунктуальными. До назначенного повелителем времени аудиенции остается около суток, значит используем их с пользой. Я не хочу неприятностей из-за спины, пока я буду во дворце. Думаю, моего появления на заседании в главном штабе и еще паре мест будет достаточным для вразумления особо борзых и придания уверенности растерявшимся.

Совещание в главном штабе на первый взгляд представляет из себя зрелище жалкое, но любопытное. Жалкое, из-за привычного в общем-то страха присутствующих. Сразу после выстрела «Звезды Смерти» император отозвал к Корусанту сразу несколько эскадр. Но никаких конкретных приказов они так и не получили. Только болтались беспутно, усугубляя хаос и панику. Короче, гневаться на адмиралов мне есть за что.

Любопытно другое: помимо страха, а у иных — и гораздо сильнее, чем страх, проявилось облегчение. Невзирая на страх за собственные карьеры, а то и жизни многие моему появлению обрадовались. Не персонально моему, естественно. Появлению того, кто может взять на себя принятие решения, которое не сумели принять они.

А вот как относиться к такому качественному уровню высшего командного состава флота, я не знаю. С одной стороны, большинство из стоящих передо мной в последние недели заглянули в бездну: поняли, как легко может рухнуть казавшаяся незыблемой Империя. Сейчас они готовы сражаться, не повинуясь присяге, не за императора, — за возможность для своих детей и внуков жить не в бесконечном хаосе войны всех против всех, а в нормальной, защищающей покой своих граждан стране. Очень серьезная мотивация.

С другой стороны, признаков стратегического мышления не наблюдаю. Хотя это для меня не новость. Самостоятельные решения, да еще с явным политическим душком способен принимать я, адмирал Траун, видимо, уже покойный гранд-мофф Таркин и… все, пожалуй. Стратеги табунами по галактике не ходят. Да и я советчиков под руку не терплю.

В целом предпочитаю радоваться первому и не зацикливаться на втором. Хотя это вовсе не означает, что в общении с господами адмиралами с моей стороны совсем не будет рукоприкладства. Быстро сканирую эмоциональный настрой присутствующих. Выбираю, с кого начну, а кто на закуску останется. По ходу не без легкой оторопи примечаю, как народ пришедшему вместе со мной директору Айсарду радуется, не особо это скрывая. Надеются, я ограничусь всего лишь арестами. Безопасник реакцию на себя любимого заметил и тихо обалдел от неожиданности. На этом фоне на занявшего место командующего столичной обороной адмирала Оззеля и внимания никто не обратил.

Впрочем, к делу. Жестом, словно дворовую собачонку подзываю, приказываю подойти адмирала, командовавшего ушедшими из-под Явина силами. Понявший, что отсидеться за чужими спинами не получилось, человек бледнеет, но шагает вперед. Хотя, вернее сказать — из окошка сотого этажа прыгает.

— Я сожалею о случившемся, милорд.

— Вы выполняли приказ, адмирал. Как у главкома, у меня нет к вам претензий. А вот по-человечески…

Судорожно хватать ртом воздух не надо. Удушение Силой — прием брендовый, но банальный. Сейчас я просто ограничился тем, что ударил свою жертву по лицу. С учетом возможностей сервомоторов протеза, почти легонечко. Всего лишь челюсть сломал и несколько зубов выбил. Смирно, чисто агнец, жду, когда офицер из нокаута вернется.

— Извинения приняты. Адмирал Оззель, доведите до Эскадры Смерти, что явинский инцидент исчерпан.

— Будет исполнено, милорд.

Не думаю, что карьерист-Пиетт полез бы при случае бить морду адмиралу, а вот за Гриффа не поручусь. Так что лучше сразу подстраховаться, чем потом дрязги меж подчиненными разбирать. Тем временем Айсард под слегка ошалевшими взглядами собравшихся участливо провожает пострадавшего на свое место, даже гигиеническую бакта-салфетку предлагает. Это с его стороны экспромт чистой воды. Пиар на тему сибовец — друг адмирала. Вернувшись ко мне, заговаривает строго по ранее оговоренному сценарию. Точнее, заговариваю я: объявляю о начале совещания. Айсард же кашляет у меня из-за плеча.

— Простите, милорд, но некоторые из присутствующих имели тесные отношения с преступником Ксизором…

— Да?

В голосе максимальная заинтересованность. Аж самому противно. Ибо лицемерие в чистом виде. То, что подавляющее большинство старших офицеров столичных штабов имеет покровителей среди вельмож, — традиция еще со времен Республики. То, что фактически третий разумный в государстве, принц Ксизор, имел кучу своих людей в штабах всех уровней — это неприятная, но норма. И нечего из себя наивного идиота строить. Я давно не Энакин Скайуокер. Я — Дарт Вейдер, циничная сволочь, которой нужно несколько секунд, чтобы отследить реакцию собравшихся на слова директора. Реагируют пятеро. Четверо явно. На них окружающие коситься начали. Хотя, они небось до недавних событий эти контакты особо и не скрывали. Еще один едва дернулся, но тут же взял себя в руки. Сейчас если чем и выделяется на общем фоне, так излишним спокойствием. Занятный человечек. Запомним. А пока займемся прочими.

— Желающие облегчить душу имеются? — лениво обвожу взглядом зал, стараясь не выделять уже известных мне персонажей. Хотя, не идиоты же они, должны понимать степень моей осведомленности.

Понимают. Первым поднимается немолодой начальник ремонтных служб флота в столичном секторе. Тот самый гражданин, заботами которого борта солнцевских на флотских ремонтных базах едва ли не вне очереди обслуживались. Принц не то, чтобы денег на гражданские сервисные центры жалел, скорее находил это престижным. Следом за первым поднимаются еще двое.

Айсард начинает было объяснять задержанным условия оформления явки с повинной, как я останавливаю его резким жестом.

— Оставьте, директор. Это не ваша забота, — и уже троице. — После совещания пишете рапорта на мое имя. По всем эпизодам: когда, кому, сколько. И постарайтесь без провалов памяти. Это прежде всего в ваших же интересах: я не хочу, чтобы МОИХ людей пытались шантажировать ошибками прошлого, о которых они забыли доложить.

Айсард изображает легкую обиду, но не возражает. Рожи его несостоявшихся подследственных описанию средствами литературного корусанти не поддаются. Расставляю точки над i для прочих.

— Прочим адмиралам на заметку: флот Империи стал достаточно мощной силой, чтобы его офицеры не были мальчиками на побегушках у кого бы то ни было. С этим республиканским пережитком пора кончать. Скоро все эти принцы и короли будут искать вашего покровительства.

Я искренен. Потому что при всех воплях про свободу и демократию республика оставила нам в наследство чисто феодальную систему отношений, когда вассал моего вассала не мой вассал. Император попытался заменить это верностью Императору. Но обе системы существуют параллельно. Значит для начала напомним, что сеньором офицера флота может быть только его главком. Тут главное — не забыть постепенно заменять себя государством.

Так что в преданности этой троицы я уверен. Да и прочие, кто с мозгами, выводы сделают. А вот четвертый, предпочитающий отмолчаться, — явный идиот, которого Айсарду отдать не жалко. На пятого лишь аккуратно указываю маркером в списке. К этому присматриваться надо серьезно. Не факт, что у меня в ближайшие дни будет на это время. Пусть спецслужбы занимаются.

От мысли о ближайших днях сразу испортилось настроение. Не на столько, чтобы окружающие это заметили, но все же. Контролировать свои эмоции я умею давно и делаю это надежно. Только особо лютые приступы мигрени время от времени требовали внешне беспричинной ярости на кого ни попадя. Только уже больше двух недель от мигрени и следа не осталось. Теперь чужие страх и боль мне нужны как источник силы в бою. В прочих ситуациях без надобности.

Вообще ощущение связи с Силой в последние дни изменилось. Ощущение, словно паровой котел на реактор солнечной ионизации заменили. Ровный, стабильный поток энергии кажется неиссякаемым. Честно говоря, я такой мощи чуть побаиваюсь. Потому лишние эмоции лучше пока попридержать до выяснения предела собственных возможностей.

Провожаю взглядом удаляющегося с добычей Айсарда и произношу краткую речь на тему серьезности текущего момента и ответственности собравшихся за судьбы Империи. В принципе лишнее. Но надо дать людям время прийти в себя. Даю слово Оззелю. Тот перечисляет стандартный набор мер организации системы обороны сектора. Местные исхитрились предложить пару дельных дополнений. Утверждаю план мероприятий и удаляюсь. Мне еще в нескольких местах показаться надо. В качестве символа стабильности и порядка. А еще — имперской законности.

Выйдя с последнего адреса — министерства финансов, связываюсь с собственным замком. Отзывается Дарт Плэгас. Предупреждаю о своем возвращении, а значит о необходимости быть готовым ехать во дворец.

— Скайуокеры едут с нами.

Сообщив это, немедленно отключаюсь. Мнение лорда Плэгаса меня не интересует. Он позволяет мне подчинять себе ключевые фигуры государства в расчёте на то, что он сам надежно контролирует меня. Прежде всего — через детей. Что ж, блажен кто верует. Только я намерен ломать игру, в которой мои дети станут разменной монетой. Кто бы ни вел эту игру: Дарт Плэгас или Дарт Сидиус. Прошлой ночью я просматривал линии вероятности будущего. Основные варианты мне категорически не нравятся. Но я нашел. Пять целых семь десятых процента вероятности. Это же почти наверняка. Правда для этого надо бы почитать умных книжек из библиотеки учителя. Да кто же мне даст на это время? Значит, по ходу разберемся. Но для начала просто ломаем чужие расклады, в которых юные Скайуокеры — это джокер в рукаве.

Меня встречают на посадочной площадке. Адамс-Плэгас как и положено — во флотской парадке. Одно отклонение от флотского канона — световой меч вместо кортика. Люк в строгом полувоенном костюме, но без оружия. Традиционный альдераанский придворный наряд дочери дает куда больше вариантов спрятать что-то смертоносное. Хотя едва ли. Люк подмигивает сестре, и в руках у близнецов возникает оружие. Ничего себе маскировка. Так и мимо Алых пронесут, поганцы.

— Вот, владыка Плэгас, учитесь у молодежи. Скромненько и функционально. Без вашего выпендрежа.

Ситх только недовольно морщится.

— Владыка? Это значит, что вы… — обращается к нему Люк, но я отвечаю первым.

— Дарт Плэгас Мудрый, учитель императора нашего Дарта Сидиуса.

— Воскрес, зараза. И идет качать права.

— Все не совсем так, как представляется уважаемому Дарту Вейдеру, — лучезарно улыбается лорд.

— Возможно, — не стал возражать я. Но вам следует помнить, что император — продукт жизнедеятельности этого улыбчивого господина.

— Как это? — ахает Люк.

— «Расскажи мне о сильных сторонах своих, и я буду знать, как их обезвредить; расскажи о своем величайшем страхе, и я заставлю тебя встретиться с ним лицом к лицу; расскажи, что ты больше всего ценишь, и я пойму, чего тебя можно лишить; расскажи, чего ты страстно желаешь, и я откажу тебе в этом…» Ничего не напоминает?

— Да Сила с ним! — вдруг поворачивается ко мне Лея. — Что собираешься делать ты?

— Драться, чего же еще.

— За что?

— За мир во всем мире, дружбу между народами и чье-то счастливое детство.

Отшутился, короче. Сказать вслух, про счастье собственных детей вдруг оказалось неловко.

Ай да Вейдер! Ай да хрен шаачий! Впрочем, о чем это я? Вейдер действует в строгом соответствии с собственным представлением о добре, зле и пути Тьмы. Прет своим не шибко замысловатым путем и не особо скрывает это. Уже в шатле практически гостеприимно позволяет мне увидеть свои планы. Напористо, но предсказуемо. Только откуда столь странная цифра: пять целых семь десятых? Ага, понял. Младший ситх исходит из того, что я прямо с разбегу на императорский трон кинусь. Ладно, Палпатин ни о чем, кроме своей власти думать не может. Но Вейдер, который вроде бы отдает себе отчет в том, что за дрянное место этот стул, мог бы на это и не повестись. Впрочем, это его проблема.

Посмотрим, какую партию предложит мне Палпатин. Сдается мне, сегодня у меня будет сеанс одновременной игры в шахматы и футбол.

Императорский Дворец встретил некоей пугающей пустотой. Нет, караульные в красных плащах на своих постах — чин по чину. И всякая придворная шушера мелькает. Только наполняющая залы и коридоры Тьма заставляет их жаться по углам, быть тихими и незаметными словно крысы. Тяжелые шаги Дарта Вейдера побуждают встречных вздрагивать и шарахаться в стороны. Тот, кто не боится царящего здесь Мрака, вызывал почти священный ужас.

Хандра же его величества разыгралась не на шутку. Чтобы в приемной и ни одного посетителя? Вот такой он, ситхский сплин, блин. Только секретарь — экзот с абсолютно нечитаемым выражением лица пытается доложить шефу о прибывших. Солидный проводной коммутатор в стиле ретро ответил легким запахом жженной проводки. На том конце, видать, Молнией в аппарат зафенделили. Секретарь счел свою миссию выполненной. Вейдер с этим согласился и невозмутимо двинул внутрь.

Ничего себя кабинетик. Тут не то, что Вейдер, пилот гораздо менее умелый шатл посадит и мебель не поцарапает. Благо из мебели — только помпезное кресло на возвышении и несколько передвижных модулей с компьютером, коммуникатором и прочими рабочими принадлежностями. А сидя за нормальным столом, работать не проще? И темновато здесь как-то. Неужто хозяин еще и светобоязнью мается. Ай-ай-ай! Беда какая.

Дарт Вейдер опускается на колено. Я ограничиваюсь вежливым поклоном. Скайуокеры тоже предпочитают остаться на ногах. Уж слишком откровенно неадекватен трясущийся в беззвучном смехе хозяин галактики. Слишком…

— Переигрываешь, ученик.

Смех вмиг прекратился. Человек в темном балахоне легко спрыгнул с возвышения и легкими, едва уловимыми, выверенными движениями заскользил к нам. Размер кабинета позволял оценить грацию движений. Как и обезображенную рожу, стоило капюшону упасть. Это ж где его так харей приложило?

— Прочь с дороги! — шипит Палпатин ученику, активируя меч.

Фу! А поговорить? Впрочем, в чужой храм со своим кодексом не лезут. Активирую меч. Стараюсь делать красиво. На нас же молодежь смотрит. Та самая, борьба за сердца которых станет едва ли не важнее борьбы за трон и прямого соперничества. Не ожидал, что Вейдер решится на это поставить. Но в целом я с таким раскладом согласен.

Только Палпатин как-то уж слишком быстро начал скатываться в неконтролируемую ярость. Игра с целью усыпить бдительность? Или действительно психанул, поняв, что не только учитель, но и ученик затеял свою игру? Неважно, ибо неконтролируемый гнев застилает пеленой глаза, а драться с закрытыми глазами, может, и можно, но сложно. Несколькими ударами загоняю противника в тупик. Теперь время последнего удара, но я разрываю дистанцию, позволяя Палпатину отдышаться.

Соблазн прирезать болезного весьма велик. Только я в отличие от некоторых голову не теряю. Значит, от смертоубийства воздержимся. Да и не больно-то и хотелось. Прежде всего, потому, что мне некого сажать на трон. И очень не хочется выглядеть в глазах молодых Скайуокеров добивающим беспомощного старика подонком. А после наговоренного их папашей они и так видят во мне едва ли не главного виновника палпатиновского маразма. Будем работать над восстановлением имиджа.

— Готовы продолжать, или?..

Палпатин не отвечает. Точнее, рычит невнятно и делает движение навстречу мне. Падает? Или маскирует падением начало атаки? Я не понял. Потому что между мной и бывшим учеником возникает Дарт Вейдер. Заслоняет своего императора. И вполне ожидаемо получает удар в спину от него же.

Несколько минут маневрируем по помещению, пока младшие Скайуокеры отволакивают бесчувственное тело Вейдера в сторонку. Краем глаза фиксирую поток светлой Силы. Какое-то время молодняк всецело занят целительством и по сторонам не оглядывается. Значит, можно спокойно поговорить. Палпатин очевидно придерживается того же мнения: убирает меч и уютно усаживается на троне.

— Ну? — тихо, почти ласково хихикает император.

Хатт, он умеет ставить собеседника в неудобное положение. В данной ситуации — в положение просителя. Только накося выкуси! Усаживаюсь прямо на пол перед троном и неспешно обозначаю легкое недоумение.

— К чему все это?

Что именно, не уточняю, давая собеседнику поле для маневра. Пусть говорит о том, что считает важным. Но император с ответом не торопится. Задремал он там что ли? Но нет. Открыл вспыхнувшие желтым огнем глаза и зашелестел почти шепотом.

— К тому, мой друг, что ты верно подметил: бардак в моей Империи все еще присутствует… Все из-за того, что даже самые вроде бы верные нет-нет, а начнут страдать своеволием. Самый великий план окажется неисполненным, если его не исполнять, — в голосе Палпатина сквозит капризная обида.

— Ты верность с покорностью не попутал, ученик? — уточняю почти машинально, лишь бы не зацикливаться на том, что разговариваю с откровенно сумасшедшим.

— Хочешь сказать, Скайуокер не умеет быть покорным? Ты ошибаешься, Плэгас. Смотри сам.

Палпатин властным жестом приказал младшему ситху подойти. Тот уже весьма уверенно сидел у дальней стеночки. Да и чего бы ему не сидеть? Бескаровая броня доспеха и не такое выдержит. Отвечая на зов, Вейдер делает несколько шагов и замирает напротив трона.

— На колени.

Приказ выполнен без колебаний. Император театральным жестом вскидывает руки, и молнии летят в склоненную перед его троном фигуру. Вейдер и не думает защищаться. Точнее, закрывается не от молний, а от возможности окружающих почувствовать свою боль. Не уверен, что это можно расценивать как сопротивление. Но даже это вызывает ярость Палпатина. Поток молний все усиливается. Чего он хочет добиться? Заставляет ученика выть и кататься по полу от боли? В присутствии младших Скайуокеров это нереально. Да и смысла не вижу.

Эту сторону отношений в паре ситхов вообще не стоит показывать тем, кто еще не встал на путь Тьмы. Молодой ситх — да. Ему следует знать о том, что рассчитывать он может только на себя, что может сложиться ситуация, когда им пожертвуют ради величия учения ситхов, что верить до конца нельзя никому. Да мало ли еще какие полезные для становления лорда ситхов знания лучше всего усваиваются посредством физического насилия? Только близнецам Скайуокерам на такое смотреть пока рано. Разве что в случае, если Дарт Сидиус хочет надежно обезопасить себя от участия в воспитании и обучении этих самых Скайуокеров. Они же, того гляди, в драку кинутся.

Похоже, пора вмешиваться. Прежде всего потому, что у меня-то на молодых людей определенные виды имеются. Так что слишком долго смотреть и ничего не делать пагубно влияет на мой имидж в их глазах. Да и у императора, похоже, совсем кукушка крякнула, и он просто не может остановиться. Будь у Дарта Вейдера прежняя система жизнеобеспечения, эта атака закончилась бы для лорда фатально. Такую нагрузку никакая электроника не выдержит.

Но вмешаться не успеваю, потому что Палпатин резко меняет тактику. Очередная молния летит не в неподвижно замершую фигуру Вейдера, а в его сына. Лорд реагирует практически мгновенно. Так перехватить Молнию Силы — это, я вам скажу, мастерство. А уж вернуть ее тому, кто ту молнию сгенерировал, и подавно. Кстати, а Палпатин на эти грабли раньше не наступал? Что-то следы на обезображенной морде уж больно характерные. Ладно, это детали. Не до них пока.

Удар в грудь свалил императора на пол. Я взглядом оттащил выпавший из рукава меч, а Вейдер прижал тело поверженного учителя силовым щитом, мешая вскочить на ноги. Палпатин изрыгал бессвязные проклятья, но в глазах все явственнее плескался страх. Да уж, младший ситх в своем праве: грохни он сейчас повелителя, кто же его за это осудит? Даже Сидиусу по существу вопроса возразить особо нечего. Противопоставить — тем более. Ибо перед нами сейчас истинный Избранный во всей красе и силе. Вроде бы спокойная, но способная горы снести и не заметить мощь так и плещется. И чтобы пустить ее в дело, Вейдеру не надо приспосабливаться к уже существующему потоку Силы, и накручивать себя яростью тоже ни к чему.

Впрочем, Дарт Вейдер не торопится. Я и это очень даже понимаю. В чем-то даже завидую. Тем временем младшенький аккуратно подправил бешено дергающегося в тщетных попытках вырваться Палпатина башкой об угол основания трона. И, только убедившись, что тот в глубокой отключке, убрал силовые оковы. После чего полез не за световым мечом, а за аптечкой.

Хм, несколько неожиданно. Я не о наличии в вейдеровских запасах профессиональных сильнодействующих препаратов, с помощью которых император отправился в глубокую, но безопасную искусственную кому. Я про то, зачем оно ему вообще понадобилось. Убивать безболезненно?.. Извращение. На потом оставил? Глупо, потому как мало ли, куда дело повернется. Но Дарт Вейдер сам развеял мои недоумения.

— Владыку Сидиуса после боя с магистром Винду мучали страшные головные боли. А гордость не позволяла учителю признать, что эта боль все чаще становилась сильнее его.

— Но это не повод в других молниями кидаться! — возмущенно фыркает вышедшая из оцепенения Лея.

— Не повод. Это анальгетик. Со временем ставший наркотиком.

— Неужто надеетесь исцелить наставника? — позволяю себе по-своему изящную шутку.

— Да, — интонацией показывает неуместность шуток Вейдер. — Вы же на трон не претендуете? Вот и присмотрите за порядком, пока мы в одно тихое место смотаемся.

— На Коррибан?

— Не хотелось бы. Слишком жестко и дорого.

— Тогда куда?

— Подумаем. Сынок, тебе Кеноби во сне не является?

— Н-нет… — интенсивно мотает головой вконец ошалевший от всего увиденного парень.

— Жаль. Сдается мне, кроме него один симпатичный адресок никто не знает.

— Дух джедая, наверное, как-то вызвать можно… — лепечет Люк.

И все кроме сладко спящего Палпатина дружно смотрят на меня. А чё я-то? Я призраком по вселенной не околачивался.

— Просто позвать. Только громко.

Н-да… Заставь дурака медитировать… Скайуокер заорал в Силе так, что на той стороне Великой не иначе как землетрясение случилось. После чего искомого джедая покойные коллеги небось пинками сюда вытолкали. Только он скромным оказался, аж жуть, и никому, кроме Вейдера, на глаза не показался. Хотя присутствие кого-то постороннего почувствовали все. Скайуокер из-за папашиного плеча даже права качать попытался:

— Эй, Бен, ты чего прячешься? Неужели правда, что это ты ферму моих опекунов спалил?

Но гость до ответа не снизошёл, а папаша двинул локтем, чтобы чужому разговору не мешал. Наконец чужое присутствие исчезло. Вейдер повернулся к собравшимся.

— Я с императором отбываю на несколько недель. Остаетесь на хозяйстве. Дарт Плэгас за старшего. А вы бабушку слушайтесь, но в меру.

— Кого?

— Владыка Плэгас утверждает, что является вашей родной бабкой.

И пользуясь легким остолбенением присутствующих, Дарт Вейдер взвалил Палпатина на плечо и удалился через крохотную потайную дверку за троном.

Роль императора досталась мне просто потому, что его мантия пришлась мне как раз впору. Я сначала сопротивлялся. Боязно было, и стыдно как-то. Только вот выбора у меня не было. Пришлось успокаиваться тем, что Адамс, который Плэгас, изображает Дарта Вейдера тоже исключительно из-за размера доспехов. И только Лея никого не изображает.

Присутствует в императорском кабинете в качестве самой себя. А еще в качестве контролера морока, заставляющего всех входящих ни на миг не сомневаться в том, что перед ним настоящие Палпатин и Вейдер. Если качество «изображения» начинало портиться, Лея подавала сигнал, и Плэгас обновлял иллюзию.

Сначала неуютно чувствовала себя и она. Только сказать вслух о терзающей ее тревоге сочла ниже своего достоинства. А я что — парень простой, деревенский. У меня на языке то, что у принцесс на уме. Вот и высказываюсь.

— Вдруг кто-нибудь из вельмож возмутится тому, что в кабинете императора мятежница сидит?

— Назначишь ее своей, в смысле императорской, наследницей, и все заткнутся, — посоветовал примеряющий глухой шлем Адамс.

Его эта проблема совсем не беспокоила. Ну, если опытный человек фигней не заморачивается, то и мы не будем. Короче, подмигнул я сестре, надвинул капюшон поглубже, да и уселся на трон царствовать.

Только посетителей принимать мы не сразу начали. Сперва выяснилось, что тут без Палпатина ничего не работает. Совсем. Все техника на его отпечатки пальцев или сетчатку глаз запаролена. Полный облом, короче. Хорошо хоть охранная сигнализация не воет.

И тут у Адамса… Нет, я знаю, что он на самом деле Плэгас, но мне так привычнее. Так вот, у Адамса запищал коммуникатор отца. Настоящий комлинк главкома, который тот своему двойнику оставил. Адамс выслушивает некое сообщение и коротко кивает.

— Впустить немедленно.

Связывались, похоже, из приемной. Потому что на пороге императорского кабинета почти тут же появился старший программист «Палача» лейтенант Тагге. Откуда он здесь? Ага, вспомнил. Он же практически одновременно с нами в столичный сектор улетел за каким-то программным обеспечением, которое отчего-то никак нельзя переслать по почте, обязательно на диске везти надо. Офицеры еще посмеивались, мол, на самом-то деле парню по корусантским дискотекам поошиваться не терпится.

Только сейчас вид у офицера совсем не дискотечный. К приказу главкома явиться немедленно и со всем необходимым для работы по специальности оборудованием Тагге отнесся спокойно. Мало ли вирусов с сети города-планеты гуляет? Это же вам не практически замкнутая корабельная система. Так что милорд Вейдер вполне мог и словить какую заразу. Ехать пришлось во дворец? Тоже объяснимо. У лорда Вейдера там личные апартаменты. Это всем известно. Значит, чинить придется что-то из личных устройств милорда. И то верно: не к рукозадым же жуликам из сервисных центров ему обращаться!

Все это абсолютно явственно написано на физиономии флотского компьютерного гения. Похоже, батя про защиту императорских покоев знал и вызвал нам «техническую поддержку», как только покинул дворец. И секретарей предупредил он же. Только сейчас нашему технарю самому поддержка нужна. Причем не просто моральная, но и банально — физическая, чтоб в обморок не свалился. Потому как оказаться в покоях императора, да еще и при живом хозяине он никак не ожидал.

Адамс незаметно пинает спинку трона. Мол, давай уже, твое ж величество, действуй. Действую.

— Это и есть ваше хакерское дарование, лорд Вейдер?

— Да, повелитель.

— Несолидный он у вас какой-то. Хакер же должен быть сутулым, в очочках поверх красных глазок и непременно не от мира сего, разве нет?

— Так точно, повелитель!

Адамс и Тагге отвечают дружным хором. Только вокодер доспехов Вейдера браво ревет, а голос офицера предательски срывается и дает петуха.

— Обратите внимание, повелитель, что имперский флот из таких чудиков буквально за считанные месяцы делает, — продолжает уже соло Адамс.

Тагге же старательно расправляет плечи, изображая бравого вояку.

— Ну-с, посмотрим. Как зовут?

— Лейтенант Тагге, сир!

— Это каких же Тагге родня? — пытаюсь успокоить растерянного человека, но тут же сам пугаюсь того, что получилось слишком по-деревенски, и меняю тон. — Впрочем, неважно. Мы тут с главкомом поспорили немного. Лорд Вейдер про ваши способности просто какие-то чудеса рассказывает. Не уроните честь флота, лейтенант.

Тут своим неосторожным словом самого лейтенанта не уронить бы. В чувства Тагге приводит рык Вейдера.

— Слушайте боевую задачу, лейтенант. Паролями всех систем управления дворца служат биометрические данные его величества. Подделать их практически невозможно. Но я приказал их заменить на образцы некоего случайного человека. Вам необходимо взломать систему так, чтобы она вновь начала узнавать его величество.

— Восстановить прежние параметры? — решается уточнить Тагге.

— Это и дурак сможет! — возмущенно фыркаю я. — Покажите уровень: снесите установленное и поставьте пароли заново.

— Есть, сир!

Вейдер-Адамс изображает легкое недовольство «нечестностью» условий. У Тагге же глаза вспыхнули шалым, сумасшедшим огнем.

Через полтора часа компьютер, пульт связи и регулятор света устойчиво реагировали на мое прикосновение и голос.

— Совсем недурно, лейтенант. Благодарю за службу.

— Да свершится воля императора! — буквально пузырится от гордости Тагге.

— Свободны, капитан-лейтенант, — ворчит лорд ситхов из-за трона.

Раздавая звания, Адамс в роли Вейдера свои полномочия не превысил?

Ладно, неактуально пока. Нам самое время на месте осмотреться: что и как тут работает, и где расположено. Ну, сортир там, освежитель, кухня. Запасной выход, опять же. Освежитель, кстати, шикарный — полностью водный, мало того, еще и с гидромассажем. Кухня, которая на самом деле столовая, слегка напугала даже. Сплошной хрусталь, фарфор и крахмальные скатерти.

Лея эту мою робость почувствовала и тут же заявила, что желает отобедать. Это она хорошо придумала. Лучше начать тренироваться в применении всех этих ложек-вилок-салфеток, пока не видит никто. Подчиняясь моему приказу, кухонный дроид (а следует заметить, теперь тут все дроиды подчиняются только моим приказам) скоренько накрыл на стол.

Оказалось, ничего страшного. Никаких излишних приборов. Кашу императоры как выяснилось, как все люди, ложками едят. Кстати, никогда не думал, что обычная овсянка может быть такой вкусной. А вот кусочек какого-то светлого мяса мог бы быть и побольше. Благо есть мясо ножом и вилкой тетя Беру меня приучила. Замешкался только с гренками к кафу: непонятно, можно ли их брать руками или нет. Но тут достаточно подождать и посмотреть, как это станет делать Лея. Всего и делов.

Возвращаюсь на трон и вызываю секретаря с докладом. После того, как из «моего» кабинета вышел живой и здоровый Тагге, народу в приемной резко прибавилось. Однако секретарь напомнил о моем последнем перед уединением приказе: доставить на монарший суд изменника Таркина после того, как объявится лорд Вейдер. Преступник заждался уже, короче.

Ладно, посмотрим, что за Таркин такой. Он, случаем, особисту с «Палача» не родственник? Только начинать «правление» с суда страшно. Потому что, что бы ни натворил этот Таркин, коли его делом занимается сам император, то приговор предполагается однозначный. И выносить его мне. Страшно… Но нужно.

Адамс и Лея торопливо вводят меня в курс дела. Без подробностей. Потому что преступника привели совсем быстро и через одну из боковых дверей. Похоже, держали под рукой. Тюрьма для личных врагов его величества буквально через стенку находится?

Вошедший человек кулем валится передо мной на колени. Я не мастер чужие мысли и чувства читать, поэтому в первый момент я вообще ничего не вижу. Будто передо мной вообще никого нет. Только встретившись с Таркином взглядом понимаю, это не спокойствие — это безнадега. Человек передо мной понимает: он может делать все, что угодно — кричать или молчать, проклинать палача или молить о пощаде и клясться в верности трону, все равно через несколько секунд на него обрушится холодная, равнодушная стена боли. Он ждет. Но пауза затягивается.

Хватит играть на нервах у человека. Заговариваю первым.

— Вам есть, что сказать своему императору, Таркин?

Тот только отрицательно качает головой. В прежние дни пытки начинались вообще без всяких слов. Даже в первый день, когда гранд-мофф явился к императору с докладом, Палпатин слушать его не стал. Удар молнии свалил чиновника, едва за ним закрылись двери.

— Просьбы?

— Убейте.

Человек сжимается от собственной наглости. Адамс самодовольно хмыкает за спиной. «Если ты сейчас убьёшь этого типа, то сам станешь таким же, как эти» звучит в голове голос Леи, а сама она кивает в мою сторону. В смысле — в сторону трона и Адамса.

— А поговорить? — стараюсь быть максимально циничным.

— Что вы хотите услышать, повелитель?

— Рассказывайте с самого начала.

Уточнять, что именно я считаю началом, Таркин побоялся. Поэтому на свой страх и риск начал с известия о измене конструктора Эрсо и пропаже чертежей «Звезды Смерти».

— Доверять дело поиска похищенных документов благородному лорду Вейдеру я не мог. Слишком очевидной для меня была его предвзятость к проекту боевого планетоида. Поэтому я связался с властями Татуина по своим каналам и распорядился зачистить всех, кто хотя бы видел дроидов.

К середине рассказа Таркин чувствовал себя гораздо увереннее. Даже легкие уколы в сторону Вейдера начал себе позволять. Ну да, терять-то ему все равно нечего. Только от упоминания о зачистке у меня вдруг кольнуло сердце.

— Каким образом?

— Наняли тускенов, кажется. Те сожгли какую-то ферму, которую недозачистили штурмовики.

Пауза и вопросительный взгляд.

— Продолжайте.

Гранд-мофф продолжает. Хотя я его уже почти не слушаю. Боль от того, что я теперь знаю, кто и по чьему приказу убил тетю Беру и дядю Оуэна, оказалась слишком сильной. В реальность меня вернуло ощущение внимательного взгляда, упершегося мне в спину. Дарт Плэгас наблюдает за мной куда тщательнее, чем за Таркином. Это отрезвляет как ведро холодной воды на голову. Крайне неприятное ощущение.

Я его не боюсь. Но Плэгас мне не то, чтобы неприятен. Я не знаю, как сказать... Чужой он, что ли. Отец может быть каким угодно чудовищем, но я знаю, мне он добра желает. От Плэгаса же идет в целом не враждебный, но холодный и равнодушный интерес. Как букашку рассматривает. Или как возможную покупку.

Тем временем Таркин принялся просто в наглую сдавать мне Вейдера с Плэгасом. Про шашни младшего лорда с каким-то залетным ситхом он рассказывал прямо-таки с удовольствием. И это при стоящем у меня за спиной «Вейдере». Смелый мужик. Или надеется на то, что главком психанет и убьет его гораздо быстрей и безболезненней, чем это сделает император?

Все. Рассказ закончен. Время озвучивать решение. Только сначала его надо принять. Мне Таркина не жалко. Мне страшно. Можно попробовать спрятаться за красивыми словами про милосердие или справедливость. Но это неправда. Я боюсь совершить нечто, что безвозвратно изменит меня самого. И я боюсь этого своего страха.

«Не надо, Люк. Ты — другой. Это не твое, даже понарошку» — вновь голос Леи в голове. Понарошку... Тоже мне — пошутила. Эта император я ряженый. Приговор будет самый что ни на есть настоящий. Хоть и исполнять мне самому его и не придется. Вон, Адамс уже копытом бьет от нетерпения. Только делать-то что?! На помощь приходит Лея. Теперь уже вслух.

— Повелитель, я нижайше прошу вас сохранить этому человеку жизнь.

— Он хотел взорвать Альдераан, — изображаю недовольство.

— Только хотел.

Сменяю недовольство задумчивостью. Только долго тянуть не стоит. А то гранд-мофф помощи от альдераанской принцессы уж совсем не ожидал. Он в протянутую лордом Вейдером руку помощи скорее поверил бы. В результате человек теряет контроль над собой. Сейчас его просто трясет. Он не верит в реальность спасения, но нервы сдали.

— Вывести на нижние уровни и там прирезать. Вроде как дружки Ксизора отомстили, — нехотя включается в нашу игру Адамс.

— Сущее беззаконие предлагаете, милорд, — ворчу, стараясь говорить на высоком корусанти без молодежного сленга и просторечья.

— Зато надежно и эффективно, — изображает знаменитую прямолинейность главкома Плэгас.

— Отставить, — передразниваю ситха. — Слушайте официальную версию. На самом деле все было так: вас, гранд-мофф, задержала дворцовая охрана из-за инспирированного криминальными структурами столицы подозрения в том, что атака на Ксизора — всего лишь попытка отвлечь внимание от ваших собственных злоумышленных планов. Но вернувшийся лорд Вейдер предоставил неопровержимые доказательства вашей честности и преданности трону. На этом инцидент считаем исчерпанным.

Уф, аж вспотел, пока все это выговорил. Надеюсь, я с умными словами не перестарался? Нормально, вроде. Продолжаем.

— Никаких неправовых мер воздействия к вам, естественно, не применялось. Ну, под очень большим секретом очень близким людям можете рассказать, как император в первый момент, разгневавшись, в вас молнией швыранул.

Молчащий Таркин только голову в плечи вжимает. И верно, какое, к хатту, «не применялось». На нем же живого места нет. Неудивительно, что мои слова сочли изощренным издевательством. Когда я поднялся с трона и шагнул к скорчившемуся у его подножья человеку, меня встретила волна ужаса. И холодное ехидство за спиной. К ситху! Я делаю то, что считаю правильным, и чужие эмоции мне не помеха.

Надеюсь, двух освоенных мною медицинских техник хватит, чтобы убрать явные следы пыток. Только сбалансировать взрывную регенерацию тканей и обезболивание не получилось. Пациент шипит от боли. Хотя и изо всех сил старается скрыть неприятные ощущения от монаршего лечения.

— Вот теперь можете идти, Таркин. И не забудьте в заявлении перед журналистами отметить: все эти дни император держал руку на пульсе событий. На улицу просто не выходил. Из соображений безопасности, ибо неясно было, кто друг, а кто совсем наоборот.

Поблагодарить меня Таркину очень хотелось, но совсем не моглось. Пришлось едва ли не силой за двери выталкивать.

— Отрабатываете любимый папашин прием работы с кадрами: сперва загнать человека в угол, а потом милостиво его оттуда выпустить? — осуждающе ворчит Плэгас.

— Вы полагаете Таркина опасным? — в тон ему отвечает Лея.

— Ни в коем случае. Но я также не вижу в нем особой необходимости. Тогда зачем тратить время и Силу?

— Каприз императора.

Говоря это, я постарался улыбнуться пошире, но металл в голосе все равно лязгнул. Плэгас предпочел тему не развивать. Почему? Я не понял. Только наш первый опыт показался мне успешным.

* * *

Дальше пошло легче. Хотя это и не означает, что мы несколько раз едва не спалились. Причем в самые неожиданные моменты. Вот вчера утром, например. Ничто не предвещало опасности от встречи с представителями банковского союза. Рутинное совещание о стабилизации финансовой системы в условиях политического кризиса. И так это один из банкиров жалостливо выводил про то, как они всей душой за государство болеют, да помочь ничем не могут: у самих последние копейки на счетах на глазах тают. Так убедительно у него выходило. Цифры, графики, диаграммы — все честь по чести.

Пока из-за трона Вейдер не выскочил. И как понес про ставку рефинансирования неприличную, маржу бессовестную, да авизо поддельные. Да так складно. У банкиров аж челюсти на стол рухнули. Не ждали ребята от киборга столь высокого уровня финансовой грамотности? Одно нехорошо, разговоры о странном в поведении лордов ситхов могут достичь критической массы слишком скоро.

Но пока мы справляемся. Прежде всего потому, что замершая было в растерянности государственная машина после появления императора мало по малу вновь набирает рабочий ход. Чиновники в принципе сами знают, что делать. Им нужны не мои советы, а сам факт моего присутствия на троне.

Линия поведения сложилась сама собой почти сразу. Наверное, это и есть веление Силы. Но пока я слушал доклад о состоянии энергетического комплекса, из которого понял только то, что ситуация критическая, и с этим надо срочно что-то делать, ничего другого в голове просто не возникло. И я спросил.

— А вы сами-то что думаете?

Чиновник поперхнулся на полуслове. Побледнел, но быстро взял себя в руки и выдал некую фразу, из которой я опять ничего не понял, только некие сомнения и неискренность говорящего почувствовал.

— Это единственный возможный вариант?

Чиновник бледнеет еще сильнее, но вновь справляется с собой и выдает другой.

— Этот путь вам кажется более правильным, — считываю я очевидное. — Тогда почему вы пытались о нем умолчать?

— Я… я не… Пощадите, повелитель….

— Короче!

— Для надежного энергоснабжения региона в условиях возможных беспорядков или боевых действий необходимо объединить частные генерирующие мощности в единую жестко управляемую систему…

— Но владельцы этих самых мощностей возражают. Мало того, угрожают веерными отключениями и акциями гражданского неповиновения?

— Да, сир.

— Так чего вы тут сопли жуете?! Список несогласных директору Айсарду для профилактической беседы. Список объектов для национализации мне на подпись. И впредь являйтесь на монаршие аудиенции более подготовленным.

Сопровождаю свои слова волной Силы. Только вместо стимулирующей оплеухи — это оказалось порцией уважения и поддержки. Надеюсь, дядечка от неожиданности заикаться не начал?

Обошлось. Судя по скорости, с которой по Империал-Сити разнеслась весть о необходимости приходить к его величеству с проектом решения, с речью у энергетика все в порядке. Даже слишком.

Потому что в первый день я благополучно завернул сразу нескольких просителей, которые не смогли внятно сформулировать варианты решения поднятых ими проблем. Дал им время на то, чтобы подготовиться. Им, а заодно и себе. Всю ночь читал материалы по обозначенным вопросам.

Только уже на второй день чиновники таких косяков уже не допускали. Приходится выкручиваться. Получается, вроде. Профессионала я могу подловить только на эмоциях. Благо Палпатина тут боятся панически, и стоит мне высказать малейшее сомнение или неудовольствие, как кидаются каяться в совершенном и несовершенном.

В результате, после просьбы предложить альтернативный вариант поставок продовольствия для резко увеличившегося столичного гарнизона, закупочные цены упали на пятнадцать процентов. Был дикий соблазн потребовать еще разок подумать, но я сдержался. Потому что прямо перед этим главный коммунальщик Корусанта клялся, что обеспечит чистоту на улицах вообще без копейки бюджетных денег. На мой недоуменный вопрос, а чего коммунальщики кушать собираются, последовало бодрое заверение, что не графья, и бесплатно поработают, а кто не хочет бесплатно чистить говно на Корусанте, поедет добывать спайс за пайку на Кесселе. Пришлось тормозить слишком шустрого подчиненного. Не так, мол, в столице все плохо, чтоб мобилизацию на трудовой фронт объявлять.

А еще у меня запись обращения для телевидения, встречи со всяческими представителями и прочая, и прочая, и прочая... Это еще хорошо, Палпатин как раз накануне Сенат распустил. Этого бы я точно не выдержал.

Втянулся, вроде. Плэгас ворчит, но я помаленьку применяю эту самую Светлую Силу. На фоне широко практикуемого что Палпатином, что Вейдером кнута порции доверия и участия просто чудеса с людьми творят. Они по дворцу словно на крыльях летают. Я понимаю, этот эффект продлится очень недолго. Люди слишком быстро привыкают к хорошему и начинают воспринимать его как должное. Но пока-то работает. И мне приятно слушать доклад директора Айсарда о бродящих по дворцу шепотках про то, что его величество стал прежним «как в старые добрые времена восхода Империи».

Сегодня я осмелел настолько, что решил разделить нашу группу. Странно это, когда император сутками с Вейдером и его дочерью не расстается. Да и квалифицированно вести заседание экономического комитета Совета Моффов я не потяну. А после вчерашнего случая с банкиром народ должен уже просечь, лорд Вейдер не только делить и отнимать умеет.

К началу заседания приходим вместе. Только без Леи. Она по социальным объектам полетела, человеческое лицо власти показывать. Может и не совсем ко времени, но пусть. После того, как принцесса поняла, что лидеры Альянса цинично использовали своих сторонников ради сохранения собственной власти, у сестренки комплекс долга перед простым народом развиваться начал просто лютый. Так что пусть развеется.

Оглядев полный зал ранкоров бизнеса на службе государства, я мысленно возблагодарил Великую за то, что не мне с ними работать, сказал приветственное слово и удалился. Ситх же принялся уютно устраиваться на председательском месте. От чего две трети потянулись к своим датападам не иначе как завещания активировать. У оставшейся трети сил и на это не хватило.

Только любоваться эффектом мне некогда. У меня очередная рабочая встреча через пять минут. Директор Айсард уже ждет.

Я и сам не знаю, чего ждал от появления Дарта Вейдера в столице. Чуда, наверное. Только по последним данным разведки чудес не бывает. Император критически неадекватен, и вряд ли встреча с лордом способна что-то изменить. Однако, когда Вейдер отправился на аудиенцию, я буквально замер перед лежащим на столе коммуникатором в ожидании новостей.

Дождался. Причем довольно быстро. Лорд ситхов связался со мной на ходу из какого-то вспомогательного коридора. На плече ситха имелся мешок, подозрительно напоминающий расслабленное человеческое тело. Император?

— Да, — не заморачивается приветствием или ожиданием вопроса Вейдер. — Жив, но в тяжелом состоянии. Психически. Физически просто спит. Мне нужен небольшой скоростной корабль с гипердрайвом и чистыми документами.

— Зачем?

— Вы же сами думаете, что спасти повелителя сможет только чудо. Вот я и планирую прошвырнуться по святым местам. Это займет около месяца.

— Почему не флотским бортом?

— Мои действия слишком похожи на заговор. Не стоит, чтобы флот был к этому хоть как-то причастен.

— Официальная версия отсутствия его величества?

— Никакого отсутствия. Все время нашего отсутствия на троне будет Палпатин, а за его спиной — лорд Вейдер. Оба — сильные одаренные, так что никто ничего не заметит. Даже и не пытайтесь, в общем.

— Зачем вы мне это говорите?

— Я должен быть в курсе всего, что происходит во дворце. Во-первых, нехорошо, если у императора и его главкома начнутся провалы в памяти. (Я имею в виду нас после возвращения). Во-вторых, если за своего двойника я не беспокоюсь: знатный ситх — справится, то император — еще очень неопытный молодой человек. Да, на фоне болезни его величества любые житейские огрехи покажутся окружающим милым чудачеством. Тут без проблем. А вот за душевным равновесием самого ври.о. императора следует присмотреть. Я надеюсь на вас.

— Да, лорд Вейдер.

Не думаю, что мне удалось скрыть нешуточную бурю в собственных мыслях. Во всяком случае, ситх предпочел уточнить:

— Запись этого разговора на вашем коммуникаторе не сохранится.

Сеанс связи окончен. Тратить время на прощание и прочие вежливости ситх никогда склонен не был. Ну и Сила с ним. Мне есть, о чем подумать. Транспортом я лорда обеспечу. Руки уже сами вовсю набирают необходимые распоряжения. Никаких разумных. Все сделают дроиды, у которых после этого внезапно случатся серьезные поломки.

Думать следует о другом. Двойники на троне и у его подножья. Что-то, еще более похожее на переворот, и придумать сложно. Кто они? Знатный ситх — наверняка Адамс. Мои эксперты биографию этого парня буквально под микроскопом просмотрели. Все вроде бы чисто. Только… Ну, не бывает, чтобы разумный на сто процентов использовал все предоставленные ему судьбой шансы. А тут наблюдалось именно это. Иначе парень из той задницы, в которой его угораздило родиться, не выбрался бы. Ощущение такое, что в нужный момент из-под маски ребенка, подростка, юноши выглядывал некто опытный и мудрый, способный принимать единственно верные решения. Я не верю в переселение душ, но…

Второй — Скайуокер. Знаковая фамилия. Которая более чем объясняет только что прозвучавшую то ли просьбу, то ли угрозу.

Правда, есть и второй вариант. Никаких двойников вообще нет. Сейчас похожие сообщения приходят ко всем ведущим политикам и чиновникам Империи, а потом его величество и Вейдер будут наблюдать за тем, как поведут себя посвященные в тайну.

А если сказанное лордом все же правда, кто сказал, что двойники не попытаются сохранить полученную власть в своих руках? Получится едва ли. Я бы поставил на настоящих императора и главкома. Но вопросы к тем, кто проморгал подделку потом возникнут серьезные. С другой стороны, если двойники накосячат, а вернувшемуся хозяину трона придется за ними разруливать, вопросы типа «А ты куда смотрел?» опять же возникнут.

Короче думать надо крепко. Нет, о том, чтобы замутить переворот, пока двойники у власти не закрепились, речи не идет. Я здраво оцениваю шансы и последствия. Ни лично мне, ни империи это на пользу не пойдет. А о запасном аэродроме для себя позаботиться следует. В нынешних условиях тотального аудита главное — придумать, как это оформить.

А еще немного поразмышляв, я с высокой долей вероятности понял намек Вейдера о молодости и неопытности его временного величества — сына главкома. Зная упрямый характер и самоуверенность ситха, можно хоть собственную голову на кон ставить за то, что просить о помощи ни для себя, ни для сына он не будет. такое ему и в голову не придет. Значит, хочет лорд от меня нечто другое. Не столько помочь, сколько натаскать мальчишку на выживание в условиях императорского двора. Спросите, в чем разница? Как обычно — в деталях. Но для лорда они весьма существенны. В общем, если не хочу лишних неприятностей, то следует не столько страховать императора, сколько моделировать ситуации, в которых он сможет себя проявить должным образом.

Начал не далее, как через пару дней, когда прибыл на аудиенцию к его величеству с пачкой приговоров по последним резонансным делам. Рутинное мероприятие. Если не учитывать, что раньше молодому человеку смертные приговоры утверждать не доводилось. Только я здесь для чего? Как раз, для того, чтоб все прошло без эксцессов. Я на первый раз ему таких персонажей заготовил, которых ежели не казнить, их не то, что толпа на улице, сокамерники на зоне линчуют. И следующие два — три раза будет так же. Дальше — посмотрим.

Расчет оказался верным. Все прошло как по маслу. За одним исключением: моим странным состоянием. Вернее, странным ощущением от императорского кабинета. Сам повелитель и лорд Вейдер за его спиной были до жути обыкновенными, а у меня в голове в их присутствии и мысли про их подмену не возникало. Я об этом не думал. Причем без малейшего усилия с моей стороны. Кабинет же изменился. Все вещи на своих местах, а помещение стало светлее, и дышится в нем гораздо легче. Просто мистика какая-то. Впрочем, о чем это я. Хорошо хоть торчащий у трона словно статуя Вейдер создает привычно мрачное темное пятно не только в интерьере, но и в атмосфере кабинета. Странно, но сейчас этот кусочек привычной стабильности просто обрадовал.

Но судьба переменчива. Первые проблемы возникли этим же вечером именно с Вейдером. Его величество объявил о проведении небольшого приёма. Балом называть это не стали, ибо война и вообще — не время. Но показать стабильность власти, да и отметить особо верных приближенных и приблизить особо отличившихся военных надо. Светских сюжетов в последние дни в СМИ маловато опять же.

В общем ничего особенного, но внимание к мероприятию имелось. В зале преимущественно военные. Даже вечерние платья и бриллианты дам не способны скрыть профессиональную принадлежность их обладательниц. Едва ли госпожа Уессекс ее превосходительству Даале про новый СПА-салон рассказывает.

Речь императора прозвучала весьма формально. На такого рода приемах по-другому не бывает. Следующим формальным жестом — первым танцем императора — его величество обычно вообще пренебрегал. Но не в этот раз. Впрочем, тому, что его партнершей стала альдераанская принцесса, которая по слухам оказалась в прямом родстве с Вейдером, как-то и не удивились особо. Во всяком случае, не больше чем тому, что его величество — так себе танцор. Движения вроде бы легкие, да отточенной непринужденности недостает. За спиной одна из придворных дам сокрушенно вздохнула, мол с такими-то природными данными, да хоть чуточку внимания чему-то вне государственных интересов, цены бы императору в светских компаниях не было. Иногда хочется быть форсюзером, чтобы понять, дама это искренне или, завидев меня, верноподданнически старается.

Додумать не успеваю, потому что на танцполе появляется вторая пара. Кавалер — Дарт Вейдер. И движется он не сильно хуже Палпатина. Народ вокруг не охает в голос и пальцами в лорда не тычет только потому, что опасается быть придушенным смутившимся таким вниманием ситхом. Н-да, сколько его знаю, лорд себе ничего человеческого не позволял. Косяк со стороны двойника. Но сконцентрироваться на этом у меня не получается. И не из-за ситховой той Силы. Из-за его партнерши. Иссан в танце явно ведет, сглаживая хореографические огрехи партнера. Я не зря в свое время на танцевальную студию потратился. Отдавить себе ногу танцующему шагоходу дочь не дала.

Только Вейдер и после танца не унимается. Отвел Иссан в сторонку, берет с подноса бокал игристого для дамы и бренди для… Для себя? И как он это употребить планирует? Эта мысль оказывается волнует не только меня. Половина собравшихся, затаив дыхание, наблюдает, как жидкость собирается в шарик, словно в невесомости, и просачивается сквозь решетку маски. И только я замечаю, как рука ситха лапает Иссан пониже спины.

Я уже готов рвануться к ситху, но император меня опередил. Подойдя, слышу уже язвительный ответ лорда.

— Повелитель полагает, репутация ценителя хороших напитков и красивых женщин способна испортить имидж главкома имперского космофлота?

— Это моя воля, милорд, — одергивает его император.

— Да свершится воля императора, — не стал спорить публично тот.

Пользуюсь моментом, едва не за шиворот Иссан от ситхов оттаскиваю.

— Ты что творишь?!

— А что? Нет, Дарт Вейдер — не мужчина моей мечты, среди ситхов и поинтереснее есть, но не чадру же мне во дворце носить!

— Что?!

— Не волнуйся, папочка. Я не про императора, — чуть ехидно, но в целом примирительно отзывается дочь.

Тьфу, ты! О существовании третьего ситха я в его присутствии постоянно забываю. А о том, что у Иссан с этим Адамсом на «Палаче» было, мне уже сообщили. Но это же не повод компрометировать милорда, выставляю напоказ верноподданническую версию возмущения.

* * *

Еще через несколько дней решаю, что император созрел для принятия серьезных решений. Не глобальных, естественно. В этом нет необходимости. Но таких, которые без привычки требуют серьезных душевных усилий. Памятуя о Вейдере, действую в щадящем режиме: сначала посылаю документы для ознакомления, и лишь через некоторое время подъезжаю сам.

В кабинете прямо-таки многолюдно. Привычный Дарт Вейдер невозмутимо дегустирует популярный в этом сезоне слабоалкогольный коктейль из императорского бара (напиток определяю по весьма специфическому цвету слоев напитка — от темно-фиолетового к нежно-голубому). Рядом принцесса Альдераана, которую в последнее время всем стало гораздо удобнее называть просто Леей — без уточнения фамилии. И у нее и следа умиротворенности ситха нет. Уж не знаю, в каких словах и выражениях они общались без посторонних, но при мне все в строгом соответствии с придворным этикетом.

— Ваше величество! Вы не можете осудить этого человека на смерть. Он действовал в интересах королевского дома Альдераана.

— А должен был — в интересах Империи, которой присягал, — спокойно, доброжелательно, но уже далеко не в первый раз ответил ей Палпатин.

Это они об офицере, чье поведение на совещании в главном штабе показалось лорду Вейдеру подозрительным. Ситх не ошибся. Имеем дело с матерым шпионом Альянса, работавшим через властные структуры Альдераана. Представитель боковой ветви могущественного клана Антиллесов. Невеликий начальник — ответственный за размещение сил флота в центральном регионе. Только его знает всякий командир, который хоть раз парковал свой корабль на орбитах в радиусе нескольких световых лет от Корусанта. Арест такого сейчас может усугубить и без того нервозную обстановку в войсках. Только приступов шпиономании нам для полного счастья не хватает. Попытка вербовки, а в случае неудачи — тихий несчастный случай — кажется мне предпочтительнее. Только на сотрудничество зажатый в угол предатель не пошел. А грохнуть его по-тихому в условиях как бы замирения с остатками Альянса, который теперь Свободная Республика Эндора, я не то, что бы не рискнул, но предпочел поделиться ответственностью за принимаемое решение с его величеством.

Тот же вопреки опасениям особых угрызений совести по поводу внесудебной расправы не испытывает. Чего не скажешь о принцессе.

— Это мой человек! Я не могу просто так смотреть на его уничтожение!

Император лишь спокойно пожимает плечами.

— Ваш холоп?

Вообще-то его величество передергивает. Правильнее было бы назвать очередного Антиллеса вассалом. Но кипящая от возмущения принцесса эту оплошность пропускает, цепляясь за другое.

— Веками такое поведение считалось нормой!

— В Республике, но не в Империи.

Император неспешно придвигает к себе планшет и выводит на экран реквизиты соответствующих документов. Палпатин должен помнить их наизусть. Но та спокойная неспешность, с которой это было сделано, выглядела внушительно.

— Мало того. С момента начала открытого военного противостояния Империи и Альянса, частью которого стал дом Антиллес, это стало уголовно-наказуемым деянием. И ваш человек это отлично понимает. Иначе с чего бы ему аккурат к началу боевых действий развестись с женой и отправить свою бывшую с детьми на Альдераан? Человек сделал свой выбор.

— Но…

— А за свободно сделанный выбор человек должен отвечать сам. Разве нет? Или вы даже в этом праве своим подданным откажете, принцесса? — теперь император поворачивается ко мне. — Директор Айсард, где сейчас находится этот господин?

— На службе, надо думать. После беседы с моими людьми ему дали время погулять и подумать.

— Но он уже категорически отказался от сотрудничества со службой имперской безопасности?

— Да. Но мы решили посмотреть на реакцию. Возможно, всплывут какие-то контакты.

— Или руки на себя наложит, чтобы самим не мараться.

— Да. Как вариант.

— Арестовываете немедленно. Без лишней огласки, но строго по закону, — властным жестом император останавливает вскинувшуюся было принцессу. — С приговором не торопитесь. Нам наверняка понадобится жест доброй воли в виде амнистии для Альдераана или обмена для Эндорской Республики. Кандидатов на это мероприятие следует подбирать заранее.

Согласно киваю. Весьма неплохо. Наверное, это просто обыденная рассудительность фермера, но при должном образовании и опыте из нее вырастает мудрость политика. Этому по барабану, а настоящий лорд Вейдер должен быть доволен.

— Постойте! Позвольте мне сначала поговорить с этим человеком.

Император не возражает. Я тоже, ибо разговор может получиться занятным.

* * *

Вот за что еще со времен Республики люблю работать с форсюзерами, так это за их святую уверенность в силе Силы. И как следствие — пренебрежение к прочим методам слежения и контроля. От посторонних ушей принцесса закрылась многослойно. Ни разумные не появлялись, ни технические средства не работали в радиусе десятков метров. Только видеокамера, которая ничего бы не дала, кабы ни старое как мир искусство чтение по губам. Правда, читать получилось только принцессу. Лица ее собеседника почти не видно.

Только это некритично. Достаточно пламенных речей ее высочества. С юношеской страстью убеждала она собеседника в том, что «мы в ответе за тех, кого приручили», альдераанцы своих не бросают и бесценности всякой жизни. Нет, чисто по-человечески мне даже интересно, что взрослый, видевший жизнь человек может на это ответить. Ну, так, чтоб с серьезной мордой лица. Не забыть потом поинтересоваться у подследственного.

Поговорив о высоком эдак около часа, альдераанцы вышли из кафе и растворились на многолюдных вечерних улицах Корусанта. Бесследно, естественно. Кто бы сомневался. Девятнадцатилетняя девушка просто в силу возрастного максимализма не способна на меньшее, чем организация побега для того, кого она считает своим. Оззелю позвонить что ли?

Пока я еще раз просматривал запись, военный комендант Корусанта сам позвонил. Сообщил о задержании катера, пытавшегося без должным образом оформленных документов покинуть охраняемый район. Привыкшая к полетам по «зеленому дипломатическому коридору» принцесса про наличие автоматических средств контроля, которым, в отличие от живых диспетчеров, голову не заморочишь, просто не знала.

Общаться с незадачливым шпионом мятежников — много чести. Он мне неинтересен. А вот несколько добрых советов леди Лее не помешают. Гнева в стиле биологического папы не опасаюсь. Работа с одаренными — не наш профиль. Но береженого Сила бережет, а небережёного конвой стережет. Всеми необходимыми блокираторами Силы мой кабинет оборудован. Куда деваться: с ранкорами жить — по-ранкорьи выть.

Препровождённая ко мне девица изо всех сил демонстрирует мне свой гнев и пренебрежение. Не замечаю. Просто максимально корректно предлагаю присесть.

— Собственно, я пригласил вас для того, чтобы сообщить вам о вашем праве беспрепятственно покидать Корусант, когда вам заблагорассудится. Только брать с собой подозреваемых в государственной измене лиц не стоит.

— Как вы смеете! Да…

— Папа спасибо скажет.

— Вы ничего не понимаете. Может быть для вас бросать на произвол судьбы своих — это нормально…

Изображаю на лице усталую улыбку. Почти искренно. Ситуация стара как мир. Сперва — готовность ради всенепременно светлой и высокой идеи жизнь положить. И не только свою. Потом — разочарование и чувство вины перед теми, кого страстно вела за собой, как выяснилось — несколько не туда. Кончается взрослением или скатыванием в пожизненный инфантилизм. С изрядной долей цинизма в обоих случаях.

Только здесь и сейчас принцесса взяла и разрыдалась самым постыдным для нее образом. Это я, опытный и бессердечный директор СИБ, понимаю, что вовремя случившаяся истерика, а лучше — обморок — не более чем проявление здоровой защитной реакции здоровой же психики в ответ на нездоровые перегрузки. Глупо стесняться собственной физиологии. Только девица воспринимает собственные слезы как проявление слабости перед лицом почти врага, самоотверженно пытается их сдержать, не справляется и ревет все сильнее.

— Прекратите.

Изображаю чуть брезгливое недовольство.

— Я не могу оставить доверившихся мне людей без помощи.

А ведь верно — не может. И это интересный расклад.

— Зато я могу вам в этом помочь.

— Что вы имеете в виду?

— Нет, организация побега — занятие слишком радикальное. Но списки на обмен или амнистию, возможность размена до арестов, просто дружеский совет, обозначающий грани допустимого…

— А в обмен?

— Время от времени вы будете откликаться на мое дружеское предложение пообедать вместе. Дружеская беседа за бокалом хорошего вина в уютном ресторане, ничего больше.

— Хотите, чтобы я шпионила за Дартом Вейдером?.

— Упаси Великая! Мне жить пока не надоело. Просто обсуждение ситуации в стране и мире. Да и просто приятно потешить самолюбие, проводя время с девушкой моложе собственной дочери.

Пощечину я заработал вполне честно.

— Дарт Вейдер вам яйца оторвет, — прокомментировала свои действия леди Лея.

— Поэтому я и говорю о встречах в местах максимально публичных. Никакой политической закулисы: я предлагаю максимально честные и открытые во всех смыслах отношения.

— Я подумаю.

— И обязательно посоветуйтесь с папенькой. А еще лучше — с императором. Только не сейчас. Выберете время чуть позже.

Надеюсь, силы защитных артефактов и моего опыта сокрытия мыслей от одаренных хватило на то, чтобы девочка не почувствовала мое намерение сообщать о результатах этих задушевных разговоров обоим ситхам. Конечно, рано или поздно она и это поймет. Но хотелось бы, чтобы это произошло настолько поздно, что мне за эту «школу молодого политика» спасибо сказали. И желательно не в некрологе.

Небо надо мной низкое и кучковато-облачное. А облака — серые и неподвижные. Однородные и плотные, как пенка на киселе. Сфокусировать взгляд на каком-нибудь небесном «фелинксе» или «эвоке» не получается. Никакой фантазии, чтобы выделить эти фигуры во влажной мути, не хватит. Да и не хочется. Совсем. Куда приятнее бездумно смотреть в мутное дождливое нечто. Чем ниже и бессмысленней небо перед глазами — тем лучше. Именно — перед глазами, а не над головой.

Последняя вялая мысль оказалась лишней. Стоило вспомнить о собственном теле, как в нос ударила болотная вонь, а в шею впилась особо настырная и плюющая на Силу пиявка. Еще секунда, и мое лежащее на чуть притопленной в болоте моховой подушке тело потеряло равновесие. Вода совсем не холодная. Скорее уж — никакая. Но когда она вместе с ряской и мелкой живностью заливает вам глаза, рот и уши, приятного мало. Беспомощно барахтаюсь в попытке вернуть равновесие и бездумный покой. Прилетевшая молния Силы этому не способствует, но присосавшуюся за ухом пиявку испепеляет. И на том спасибо.

— Не теряйте концентрации, милорд, — доносится с ближайшей кочки голос ученика.

Вот так вот! Я ему уже не повелитель, император или на худой конец учитель. Совсем охамел! Глухая злоба привычной мутью поднимается из глубин души. От чего болотный мох совсем перестает меня держать и расступается. Теперь подо мной только бездонная трясина, способная бесследно поглотить хотя бы и звездолет. И чем интенсивней я в ней барахтаюсь, тем быстрее она меня засасывает. К злобе все явственней добавляется перерастающий в ужас страх. Когда он становится полным, я окончательно теряю контроль над ситуацией. Темные воды сомкнулись над головой, вытесняя из легких последний воздух. Сознание гаснет.

И возвращается вновь, кажется — от звука собственного удушливого кашля. Обнаруживаю себя стоящим на четвереньках и блюющим болотной жижей. Хотя, не совсем стою. Скорее вишу, опираясь грудью на невидимую силовую подставку. Первый порыв — избавиться от унизительной поддержки ученика. Но вовремя понимаю, что без нее свалюсь лицом в собственные испражнения. Замираю, и лишь когда окончательно убеждаюсь в способности хотя бы сидеть самостоятельно, откидываюсь назад.

Лорд Вейдер в привычном всем черном глухом костюме стоит, скрестив руки на груди, в нескольких шагах сбоку. Комары его так не достают, видите ли. От того, что вспомнил это, когда размазывал по лицу остатки сразу трех придавленных кровососов, утихшее было раздражение активировалось вновь. Впрочем, выразилось это лишь в том, что следующего комара я придавил с чуть излишней силой. Никому, кроме моего собственного уха, хуже от этого не стало.

— Уже лучше. Почти четыре часа продержались, не раздражаясь на внешние возбудители. Называть вас сегодня милордом уже не стыдно, — сообщает мне Вейдер.

Вот только лекций не надо! Про то, что лорд ситхов от бешеного крайт-дракона отличается умением контролировать свои эмоции. Сам знаю! Просто чувствовать себя сопливым учеником, неспособным справиться с простыми бытовыми эмоциями, очень унизительно. Раньше эта раздражительность легко пряталась под монарший гнев или изощренный каприз. Здесь же, без императорской мантии и страха окружающих… Все слишком очевидно.

Пожалуй, больше всего во всем этом раздражает именно отношение Вейдера. Нет, не отсутствие страха. Он меня по-настоящему никогда и не боялся, пожалуй. Фаталистская готовность принять любой мой каприз, но не страх. Раньше это не столько раздражало, сколько раззадоривало. Заставляло придумывать все более изощренные способы дрессировки ученика. И вот теперь ответом на все мои многолетние ухищрения стало спокойное, чуть высокомерное, но в целом сочувственное терпение. Как к беспомощному, гадящему под себя больному родственнику, убирать за которым может и противно, но надо. Ибо он — свой, и рассуждать о целесообразности помощи просто в голову не приходит. И все! Никаких других эмоций на мой счет у Дарта Вейдера нет! Неслыханно! Или я их не вижу?

Тем временем бывший ученик потерял ко мне всякий интерес, всецело углубившись в рассматривание чего-то на датападе.

— Хм, минимальная мозговая дисфункция налицо. Да и с таким состоянием синапсов о нормальной функции торможения вообще говорить не приходится. Похоже, вы последние годы на одной только Великой и держались.

— О чем это вы? — не выдерживаю-таки я, хоть еще минуту назад разговаривать с этим изменником не планировал.

— О состоянии вашей нервной системы, милорд, — будто и не замечает моего презрения Вейдер.

Мало того, что не замечает, он еще и поворачивает ко мне свой планшет, над дисплеем которого поднимается трехмерное изображение чего-то смутно знакомого с кучей светящихся точек внутри.

— Энцефалограмма вашего головного мозга, милорд. С кучей лишних центров возбуждения. В трех солидных клиниках нужного профиля просто воют от счастья и жажды увидеть прочие анализы столь редкостного пациента.

— Ты что сообщил мои данные психушкам?! Да как ты смел!

От вспышки ярости в глазах аж потемнело.

— Не истерите, милорд. Тайна личности пациента не разглашается.

— Без моего письменного согласия на обработку персональных данных!

— Что за гнилой либерализм? Вам не идет. Кроме того, имейте ввиду, на Коррибанском форуме мне сразу посоветовали не валять дурака и взяться за галоперидол.

— Неблагодарная тварь!

Где-то очень глубоко в душе я понимаю, что не прав. Мало того, у ситхов линии Бейна куда менее серьезные расстройства принято лечить усекновением головы. Но глухое раздражение берет верх тем активнее, чем более невозмутимое спокойствие демонстрирует лорд Вейдер. Специально он меня из себя выводит, что ли? Естествоиспытатель хаттов, чисто Дарт Плэгас, прости Великая! Воистину, с кем поведешься…

— Дарт Плэгас полагает, что для начала и пустырничка хватит.

Перед носом появляется шар дроида модели IT-O, и не успеваю я открыть рот, как начинаю отплевываться от ударившей в лицо струи аэрозоля. Этого самого пустырника, надо думать. А в плечо впились сразу несколько игл.

— Это всего лишь витамины, милорд.

Звучит примирительно. Или это на меня лекарства начинают действовать? Но возмущаться и спорить больше не хочется. Так или иначе, но ярость успокаивается, и я уже не обращаю внимания на мокрую одежду и чавкающую в башмаках воду. Просто шагаю следом за выбравшимся из трясины Вейдером.

— Переобуйтесь. Ноги собьёте.

Вейдер кидает мне невесть откуда добытые сухие носки. Запасливая мразь! А что, я его благодарить должен, что ли? Усаживаясь на корягу выливаю воду из туфель, натуральной кожи дикого набуанского вепря, по пол-ИЗР-а за пару. Сушу обувь с помощью Силы. Меняю носки. При этом мокрые отшвыриваю в сторону, но те закладывают крутой вираж и летят мне за пазуху.

— Вечером постираете. Тут бутиков нет.

Что?! Он это кому сказал! Только хаттово зелье уже сделало свое джедайское дело: вместо праведного гнева родилась мысль о том, что швырять мокрое белье в наглые окуляры младшего ситха — недостойно истинного повелителя Тьмы.

— Правильно. Только зелье тут не при чем. Говорю же — просто витамины.

Отвечать ниже моего достоинства. Значит, идем молча. Сперва едва хватало сил, чтобы ноги переставлять, но потом как-то втянулся. Суше и чище вокруг не стало, но пейзаж очевидно повеселел. Ловлю себя на том, что уже несколько минут любуюсь гигантским черным деревом, торчащим прямо по пути нашего следования. Красивое, хатт побери! Глядя на такое хочется улыбаться. И Тьма, ласковая и теплая, плескалась у самых ног, словно волны спокойного моря.

— Стоп. Ближе пока не подходим! Затянет.

Не спорю. Сил идти особо не осталось. А сейчас состояние мое таково, что на Силу, как и на океан, лучше любоваться с берега. Опускаюсь на переплетение корней, словно в кресло. Прикрываю глаза чтобы тихо и незаметно погрузиться в медитацию. У меня так уже давно не получалось. Последние годы я погружался в Силу в исключительно прагматических целях. А так, чтоб ради общения с Великой или понимания самого себя…

— Пора ужинать, милорд.

А? Что? Сколько сейчас времени? Стараясь не слишком удивленно крутить головой по сторонам, осматриваюсь. Темно. От горящего чуть в стороне костерка приятно тянет отгоняющим комаров дымом и варевом. Возле костра сооружены столик и лавочки. На другой стороне поляны натянут тент. Отсюда толком не видно, но лапник в качестве постели там уже наверняка навален. Все-таки хозяйственный у меня ученик.

Подняться получилось с трудом. От многочасового сидения тело затекло до почти полной неуправляемости. Да и закоченело изрядно. Едва не спотыкаюсь о лежащий у ног сверток. Куртка. Откуда? Хотя…

Как мы попали в эту задницу галактики, я не помню. Очнулся уже здесь. Где именно, тоже не знаю. Вейдер не сказал, а спрашивать гордость не позволила. Да и не до того было. Ибо не успел я как следует очнуться, как этот изувер в ситхском обличие загнал меня по горло в болото восстанавливать навыки концентрации и самоконтроля. Только делать это в мантии оказалось критически невозможно. Так она в трясине и сгинула. Купания в вонючей жиже сменялись пробежками по кочкам и уворачиванием от молний Силы ради поддержания физической формы и скорости реакции. Из еды — пара протеиновых батончиков за несколько дней. Думать о реально наличествующих ресурсах не приходилось. Словно ум туманом заволокло. Подумалось как-то без раздражения. Что бы это изменило? Да и еда пахла слишком соблазнительно.

Я все-таки доковылял до лавки. Подозревал очередную подлянку ученика, но сел. Нет, Вейдер выеживаться не стал. Молча расставил миски и принялся есть. Каша с мясом птицы, кажется.

— Местная дичь?

— Нет. Флотский паек для выздоравливающих раненых с травмами брюшной полости. Сразу уточню. Проблемы с пищеварением не у вас, а у меня. Просто особой диеты для подвинувшихся рассудком нет.

Что за примитивная слабость: считать вещь несуществующей до тех пор, пока она не названа вслух? Однако от слов Вейдера настроение испортилось. Тот почувствовал и чуть подкорректировал направление разговора.

— По поводу местной живности: тут половина — условно съедобные. Жрать можно, но вкус на любителя типа Йоды.

— К чему ты про зеленого вспомнил?

— Так живет он тут неподалеку.

— Кто? Йода? И ты сидишь сложа руки?

— А что делать. Он к нам не идет. Мы к нему тоже не пойдем. Пока.

Прозвучало многообещающе. Только вдумываться в конкретный смысл лень. Слишком приятно сидеть, не шевелясь, с кружкой травяного, чуточку пахнущего тиной и соломой чая и бездумно смотреть на языки костра. Я так давно не делал того, что мне просто хочется. Да никогда я себе такого позволить не мог. Только думать об этом мне тоже сейчас не хочется.

Еще день или два прошли словно в полусне. Вейдер гонял меня по своей неведомой и по его глубокому убеждению оздоравливающей программе. А мозги словно туманом заволокло. Может, оно и к лучшему. Раньше не отдавал себе отчет, а сейчас понял, пелена застилала мне глаза уже давно. Только раньше она была кровавой и раздражающей, теперь же обволакивает словно бакта-гель рану.

Но постепенно прошло и это. Сегодня я проснулся с совсем другим настроением. Деятельным и активным. Даже пошел после завтрака с Вейдером к роднику мыть посуду. Лорд не возражал. Только делали мы простую и приносящую странную, непривычную радость домашнюю работу молча. Странно, но говорить с учеником мне просто не о чем. Очень хотелось спросить о новостях в мире. Но разговор о политике казался уж совсем неуместным. Кроме того, если лорд Вейдер о делах государственных не заговаривает, значит именно это считает правильным. А свернуть Избранного с взятого им курса всегда было делом неблагодарным, если не сказать — безнадежным. Плести пустую паутину из слов имеет смысл, если ты хочешь в эту паутину кого-то поймать. Не наш случай. А болтать о чем-то просто так, потому что это интересно тебе или собеседнику... Странно и непривычно. Да и что Вейдеру интересно? Звездолеты, наверное. Что было важно и интересно двадцатилетнему Энакину Скайуокеру, я знал. Только это из серии про паутину. А что интересно Дарту Вейдеру сейчас? Я не знаю.

— Вы слышали выступления Леи Органа в Сенате. Она… Сильно на меня похожа? — вдруг заговаривает лорд.

— На Падме твою она похожа. Упрямыми-то вы оба были. И к цели могли переть как шагоход оба. Только госпожу Наберрие всегда вели к цели идеалы, реалистичность которых ее просто не интересовала. Твои мотивы всегда были гораздо конкретней.

— Зачем вы солгали мне про смерть Падме?

— Кто лгал? Я просто предположил. Согласись, после резни в храме это был самый логичный вариант. А разбираться в подробностях… Ты же сам знаешь, какая каша тогда на Корусанте заварилась. Не до покойницы было.

Замолкаю. Голодающему от отсутствия сложных задач, да что там — просто информации для анализа, мозгу просто вспомнить о былых хитроумных комбинациях оказалось приятно. Вейдер молча лезет под тент и кладет передо мной планшет. Голонет здесь тянет? Моментально погружаюсь в омут политических новостей. Хм, а Вейдер-то ежедневные отчеты от Айсарда даже здесь получает.

— Прошу простить, сир, но пришло время процедур, — лорд оторвал меня от работы часа через два.

Откладываю документы и поднимаюсь. Спорить с ситхом, который здесь и сейчас очевидно сильнее, глупо. Но сказать гадость хочется.

— И какая же крайт-пиявка в здешних болотах издохла, если вы о том, что я — ваш император, вспомнили?

— Все живы, и даже Йода не хворает, сир. Просто работать над проектом будущих реформ, сидя в дагобском болоте, только император может.

Дагоба, значит? Ладно, пока не актуально. Куда важнее сейчас то, что сегодня я постараюсь вплотную подойти к дереву — источнику темной Силы и не впасть в неконтролируемое безумие при этом.

* * *

На то, чтобы темный покров дерева устойчиво укреплял мой дух и тело, а не рвал их ненужными страстями, ушло больше недели. Как и все красавицы, дерево оказалось изощренно коварным. Сперва ласкало, согревая холодное сердце и охлаждая перегретый ум. Потом наступала эйфория. Только радостный водоворот чувств неуловимо менял окраску, превращаясь в безудержную ярость. Впрочем, улавливать неуловимое и удерживать безудержное оказалось не самой трудной задачей. Теперь я могу хоть целый день сидеть в тени могучих, не дающих тени ветвей и работать с документами.

Следующий этап — грот между корней. В принципе задача та же самая: пропускать сквозь себя максимальные потоки темной Силы, не теряя собственной сущности. Только Вейдер внизу меня страховать уже не будет.

Он вообще удалился. Так что к ситху меня послать на удачу оказалось просто некому. Ладно, суеверия все это. Пора в путь. Лезть в пещеру также неприятно, как несколько дней назад было в болоте плескаться.

Лезть же пришлось довольно долго. Идти по разноразмерным, сплетенным из корней ступеням — занятие весьма хлопотное, да и просто рискованное. Споткнуться и пролететь остаток пути кувырком не особо хотелось. Так ведь и сломать себе что-нибудь можно.

Все. Лестница кончилась. Передо мной неожиданно просторный зал с громадой трона посередине. Тьма полная. Свету как физическому, так и метафизическому тут места нет. Тем не менее я отлично вижу лицо сидящего на троне. Самого себя.

— Император?

Меня встречает обманчиво-ласковая улыбка Палпатина. Но я слишком хорошо ее знаю, чтобы реагировать как-то иначе, чем делаю это я.

— Да, я — император.

— Тогда чего же не в Империал-Сити? Что за странная прихоть здешних комаров кормить?

— Не прихоть. Осознанная необходимость.

— Необходимость? Тогда какой же ты император…

И откровенно глумливая улыбка. Не замечал за собой такую. В душе колыхнулась было обида. Но шарахнуть молнией по трону самозванца желание не возникло. Пока такое могло стать серьезным испытанием разве что для Вейдера. У меня опыт многочасовых заседаний, которые в пору штормом силы разгонять, еще со времен Республики имеется.

— Император галактической Империи, у которой нет границ — только горизонты.

Три редких, с виду уважительных, но на деле скорее хамских хлопка. И новый вопрос. И очередной ответ. Вновь попытка укусить за больное, задеть за живое. Ответная атака с моей стороны. На самого себя? Пусть. Кто, кроме меня, лучше всех знает все мои слабости и страхи. Самоирония всегда считалась самой прочной ментальной броней. А уж коли я не только лучше всех себя знаю, но и понимаю, смею надеяться, неплохо, то гнева и раздражения в душе нет. Я ждал чего-то гораздо более изматывающего, выворачивающего душу. А тут просто требующие максимальной концентрации переговоры. Мало ли таких было в моей жизни. Наверное, если бы я не понял с самого начала, что мой противник — я сам, было бы сложнее. Но к чему гадать? Возможно, мне просто повезло.

Наконец громада черного трона и фигура на нем растаяли, а тронный зал сжался до размеров образованной корнями огромного дерева пещерки. Пора выбираться. Лезть обратно оказалось куда легче. Серо-туманные сумерки дагобского дня на миг показались нестерпимо яркими. Пришлось зажмуриться. А открыв глаза, сердито поморщиться. Вейдер-то где. Он что не понимает всю степень моей беззащитности в этот момент? Оглядываюсь куда тщательнее. В том числе и в Силе. И обнаруживаю. Нет, не Вейдера. Стоящего на краю поляны Йоду.

— Гранд-магистр, вы лорда Вейдера случайно не встречали?

Мне не ответили. По мордочке экзота понять что-то сложно, да и в Силе он похож скорее на впавшего в спячку эвока, но встречи со мной он не ожидал, а значит с Дартом Вейдером не встречался.

— Колебания темной аномалии особенно сегодня сильны были да…

Видимо старейший джедай счел эти объяснения исчерпывающими, а разговор оконченным. Почему я так решил? Просто потому что в трехпалой лапке Йоды появился меч.

— Закончить начатое давно надлежит нам, — поторопил меня джедай.

Да я ж не против. Просто куртка — не мантия. Из кармана меч так красиво как с пояса или из рукава не выхватывается. А за внешним видом следить надо даже тогда, когда тебя никто не видит. Первое правило аристократических семей Набу впитано с молоком матери. Но коли красиво не получается, сделаем подчеркнуто буднично, даже где-то небрежно.

Драться с таким же азартом, как это делает тот же Вейдер, я не умею. Наверное, потому, что открытый бой начинается тогда, когда силы мысли, интриги, денег, умения наемных убийц, в конце концов, банально не хватило. Личный поединок — есть личный же косяк политика-ситха. Просто подчищаешь световым мечом собственные огрехи. Но сегодня меня проняло. Уж очень много крови мне попортил этот зеленый коротышка. Пожалуй, сегодня его где-то заблудившаяся смерть принесет мне глубокое удовлетворение. Гораздо большее, чем принесла бы победа над гранд-магистром двадцать лет назад. Это что ж — приз от Великой Тьмы за успешно сданный в пещере экзамен?

— Я его-заразу по всему болоту ищу, а он уже здесь, — раздался из кустов бас Вейдера.

— Зачем он вам понадобился, друг мой?

Работа световым мечом никогда не мешала мне вести светскую беседу. Тем более уровень мастерства старенького гранд-магистра знал гораздо лучшие времена.

— Полагал, что победа над последним джедаем станет символом вашего восстановления, владыка Сидиус.

— Неправда. У галактики есть новая надежда, — встрял в разговор Йода.

Его в Храме не учили, что перебивать лордов ситхов некультурно? Дарту Вейдеру джедайское замечание тоже не понравилось.

— Новая надежда? Которая из двух? А то один прямо сейчас с Айсардом штат новой группы полицейского спецназа обсуждает, а вторая пытается деньги со счета расходов на содержание дворца на счета эндорского госпиталя перевести по-тихому. Нет, не получилось: транзакция заблокирована.

Йода огрызается в ответ. Напыщенно и невнятно. Это, впрочем, ожидаемо. А вот на подошедшего Вейдера он реагирует не вполне адекватно. Пятится с явным намерением сбежать. Не преследую. Не потому что убивать джедая мне расхотелось, понять не таит ли то, что увидел в лорде Вейдере старый магистр, опасность для меня, сейчас важнее.

Тот факт, что мой ученик сейчас гораздо сильнее меня, я понимаю. Просто лекарства ли тому виной, мое нездоровье, или испарение местных болот так действуют, но угрозы в этом я не видел. Что странно, ибо противоестественно. Теперь я так же пристально, как и Йода, всматриваюсь в Вейдера.

— Что-то не так? — чуть смущенный столь пристальным вниманием ученик оглядывает себя.

Все так. Передо мной стоит могучий лорд ситхов. Наверное, один из сильнейших за всю историю существования нашего Ордена. Повелитель Тьмы, в котором не усомнится ни один из духов Коррибана. Но… Его черная как глубины космоса сила не смешивается с океаном Тьмы вокруг. Она сама по себе. Да, сейчас, когда ситх глядит на того, кто двадцать лет назад отказал ему в помощи в момент, когда он в ней особенно нуждался, ее цвет — цвет войны и боли. Но пробежавшая по краю сознания случайная теплая мысль о детях заставила силу искриться лунной дорожкой по темным водам. Сдается мне, что в состоянии мира и счастья эта сила станет светлой и прозрачной, как воды прогретой ласковым светом лагуны. Станет такой, какой нужно ее владыке.

— Силен настолько, что способен под себя менять сторону Силы он… Это и есть равновесие из джедайского пророчества? Почему, Великая?...

Похоже, Йода видит тоже, что и я. И увиденное откровенно доконало старого джедая. Мне осталось только слегка подтолкнуть падающего.

— Нет, гранд-магистр, боюсь, что это не пророчество. Это эксперимент с Живой Силой учителя моего Дарта Плэгаса. Сроду ему в рамках дозволенного не сиделось. Даже если рамки эти сама природа устанавливала.

— А-а-а!

Сорвавшийся с места джедай ломанулся сквозь болото, не разбирая пути.

— Он во Тьму на старости лет пасть ухитрился или просто психанул? — озадаченно провожает его взглядом Вейдер. — Помрет еще от гормонального взрыва, а виноваты опять будут ситхи.

— Может и обойдется. На борту вашего корабля ведь есть хорошая аптечка?

— У меня-то есть, но…

— Неужели вы не видите, что побежал Йода к кораблю, дабы навсегда покинуть это ужасное место.

— От себя не убежишь.

— Верно. Только Йода об этом еще не знает.

— Прикажете догнать?

— Нет, пожалуй. Пусть его еще помучается.

— Да свершится воля повелителя.

— Давно бы так.

— Простите, повелитель, но ничего личного. Просто духи священного Коррибана до сего дня сомневались в вашем статусе лорда ситхов.

— Что?! Сколько времени вам понадобится, чтобы доставить меня на Коррибан?

Вейдер невозмутимо покопался в датападе.

— Корабль за нами прибудет через трое суток. А пока на процедуры, повелитель.

Наверное, я адреналиновый наркоман, но, когда буквально за час до выхода «Палача» на первые плановые испытания вне заводского полигона полетное задание внезапно изменили, а устно намекнули на необходимость быть готовым принять на борт первых лиц государства, я обрадовался. Видит Сила, искренне.

Два месяца на верфях скучными или бессмысленными не назовешь. Думать об этом было бы глупо, да и некогда. Это — моя жизнь. Мой осознанный выбор, в котором я не ошибся. Но присутствие Дарта Вейдера добавляет жизни безумия. Это просто иной уровень бытия. Или я просто скучаю по безбашенной семейке Вейдеров.

В общем, ловлю себя на том, что пока выслушивал наставления директора Айсарда про режим секретности и прочую бдительность, непроизвольно улыбаюсь. Формальная же суть полета особо не изменилась; прыжок с двумя точками промежуточной коррекции курса до одной из необитаемых планет, маневрирование на необорудованной орбите и еще один переход в точку с заранее неизвестными координатами. Собственно, изменилась только точка промежуточной остановки. Теперь это Дагоба. Что там делает вроде бы еще вчера находившийся в Империал-сити лорд Вейдер — не мое дело. Мое дело ему вовремя транспортное средство подать.

Секретность секретностью, но на главном посту по обычаю последних дней обсуждают политику. А как же. В свете последних событий программы политических новостей в головизоре бьют все рекорды просмотров. Такой интерес разве что в первые месяцы становления Империи наблюдался. Так что мои люди не исключение.

— Внимание, выход из гипера тридцать секунд.

Все, посторонние разговоры смолкли.

— Выход на орбиту.

— Есть выход на орбиту.

— Есть пеленг сигнатуры доспехов лорда Вейдера. Точка определена.

— Есть канал связи.

Через минуту передо мной разворачивается голограмма милорда.

— Я жду шатл, капитан. И позаботьтесь о торжественности встречи. На борт «Палача» прибудет его величество император Палпатин.

— Есть, сэр.

Спокойно. Только спокойно. Не психуем. Дышим через нос. Вдох-выдох, вдох-выдох. Что его величество забыл в этой дыре? Да мало ли. Может, они с главкомом на рыбалку сюда ездят. Или… Нет, мысль сбилась. Что не мешает мне отдавать соответствующие распоряжения. Кто-то сдуру врубил ревун боевой тревоги. Ну, это уже перебор.

— То-то я думаю, чего это дядя Уилхафф мне звонил намедни. Типа мириться предлагал: кто старое помянет, тому глаз вон, и вообще ссора у него с отцом была, я не при делах, — монотонно бубнит мне в ухо Таркин, когда мы замираем на посадочной палубе в ожидании челнока.

Столичная знать в курсе поездки его величества по диким местам его Империи? Может, и правда, просто с рыбалки возвращаются? Так или иначе на душе стало как-то легче. Впрочем, облажаться все равно не хотелось бы.

Наконец челнок замирает в магнитных захватах. По опущенному трапу живо сбегает немолодой мужчина со следами старых ожогов на лице и седыми, чуть вьющимися волосами. То, что это и есть его величество император Палпатин, я понял только по почтительной позе идущего сзади лорда Вейдера. Ну, не показывают в головизоре такого императора: так, чтобы куртка полувоенного образца вместо мантии, открытое лицо и никакого посоха. Я не специалист по пиару, но зря не показывают. Лицо обезображено? Может, на гражданке это кого-то и шокирует, а в армии поняли бы правильно.

Ладно, мысли не по делу сейчас лишние. Отдаю рапорт и, подчиняясь приказу главкома показать императору корабль, начинаю экскурсию. Сам милорд тихо отстает от процессии, показав напоследок два пальца. Два часа? Да уж, пожалуй, быстрее превратить стандартную адмиральскую каюту в императорские апартаменты силами хозяйственно-тыловых служб находящегося в пространстве корабля не выйдет. Стоп! А кормить я высокого гостя чем буду? Засада.

А еще надо серьезно думать, что именно показывать его величеству. Это главком облазал бы корабль, лично заглядывая во всякую щель от носа до кормы и от мостика до трюмов. Императору, наверное, такие детали неинтересны. Кроме того, столько пешком бегать ему тяжело без привычки будет.

Поэтому ограничиваюсь поездкой на лифте в зал управления главным реактором. Это должно понравиться. От близости к эдакой мощи у меня самого дух захватывает. Потом заглянули в зону отдыха — небольшой зимний садик. Для непрофессионала ничего особенного, но для людей понимающих — предмет гордости экипажа «Палача» и зависти остального флота. И сразу на мостик, красотами космоса любоваться. Благо проходили мы как раз мимо довольно интенсивного астероидного поля — зрелища красивого и щекочущего нервы одновременно.

Только перед тем, как завести его величество на мостик, я связался с Тагге, и когда мы вошли, приятный женский голос сообщил.

— Система управления Пад приветствует его императорское величество правителя галактической Империи Шива Палпатина на борту суперразрушителя «Палач».

При этом заставка на мониторах — имперский герб и никаких девушек. Не знаю, был ли тогда канцлер Палпатин знаком с Падме Наберрие. На голос наш гость никак не отреагировал. Во всяком случае — внешне.

Впрочем, император почти всю прогулку особых эмоций не выказывал. Слушал с внимательной вежливостью, но не более. Оживился, только когда мы подошли к астероидам. В самое поле, да еще навстречу его движению не полезли, конечно. Это когда курсантов на практику пригоняют, такие шутки уместны. Реальный риск минимален, а посмотреть на реакцию господ будущих офицеров на летящие кажется прямо тебе в лицо каменюги забавно бывает. Но риск все-такие есть, и на борту у нас император. Так что поле будем обходить по касательной и по ходу полета камней.

— Капитан, а не могли бы вы сбить вон ту глыбу, — император задумчиво тычет пальчиком в огромный астероид немногим меньше корусанской луны.

— Да, сир.

Только повелитель, наверное, хочет эффектный взрыв, так чтоб от мишени куча протонов и прочей лучистой энергии. Просто сшибить астероид с его траектории вовсе не так зрелищно. А такое из главного калибра делать надо. Значит меняем курс и выходим на цель. Хатт! Реально эффектно получилось. Сперва огненный цветок, потом салют из ярких вспышек от сгорающих от столкновения с нашим дефлектором мелких частиц.

— Отличная работа, капитан. А теперь попадите вон тем чёрненьким камнем вон в ту розовую глыбу.

— Да, сир.

Только для этого в самую гущу лезть надо. Не хотелось бы. За то, что подверг жизнь его величества пусть минимальной, но опасности лорд Вейдер мне голову оторвет. И будет прав. Значит, играем в бильярд по принципу домино. Для того, чтобы заставить встретиться заказанные камни понадобилось три выстрела и взаимодействие семи промежуточных камней. Только розовая мишень в последний момент увернулась. Ну, ей ситху, увернулась! Как живая!

— Неплохо, — довольно улыбается его величество, — Но вражеские корабли, по вашему мнению, тоже будут невозмутимо переть своим курсом, пока вы их не собьете?

Сравнение не вполне корректно, и потому, что параметры движения астероида и корабля изначально разные, и потому, что даже самый маневренный корабль не сумел бы поменять курс с места на сто двадцать градусов. Только вслух этого не скажешь. Остается дежурное:

— Да, сир.

— У вас еще две попытки, капитан.

И жизнерадостная улыбка в придачу. Думать про последствия неудачных попыток я просто себе запрещаю. У меня просто царская фора. В бою попытка бывает только первая, она же для кого-то последняя. Только… Я не знаю, как его величество управляет розовым камнем, но тот опять уворачивается. Дважды. Грубо нарушая все мыслимые законы физики.

Возмутиться этому безобразию мне некогда. Стоило понять, что мой лимит наступательных действий исчерпан, как, кажется, все астероиды поле рванулись атаковать «Палача». Внятно объяснить, что делал следующие четверть часа не могу — не помню. Перед глазами только практически сплошная каменная стена в считанных сотнях километров от обзорной плоскости. Огонь из всех орудий и максимальная энергия на щиты. Потом драпаем свечкой вверх, поперек плоскости эклиптики поля. Уж так грубо и энергозатратно нарушать правила небесной механики даже Тьма милосердная позволить не должна. Вырвались.

Чувствую, как прилипает к спине мокрый от пота китель. И ловлю на себе насмешливый взгляд Дарта Вейдера. Лица за черным шлемом я, естественно, не вижу. Но живо себе представляю чуть пренебрежительное выражение голубых глаз и усмешку на губах.

— Вейдер, друг мой, представляете: тут среди каменного мусора нашелся кусок розового андерского мрамора. Тонн, наверное, двести! Оттенок — просто прелесть. Дружочек, поймайте мне его.

— Да свершится воля повелителя, — гасит тяжелый вздох милорд и обращается ко мне. — Распорядитесь приготовить мой истребитель.

Теперь моя очередь сочувствовать главкому. Искать в астероидном поле один единственный нужный камень, а потом силовым лучом его до ангаров тащить — тот еще геморрой.

— А вы, капитан, пока показательные полеты москитных сил, организуйте что ли, — со скучающим видом проводил взглядом выходящего милорда император.

— Могу предложить вашему вниманию, сир, учебную атаку сил Альянса на крейсер с ее последующим отражением.

— Это должно быть занятным, — милостиво кивает Палпатин.

Уф, хоть здесь пронесло. Дело в том, что укомплектованных москитных сил на борту все еще нет. Авиакрыло сформировано, но отрабатывает взаимодействие на полигоне. На борту — только дежурное звено на всякий пожарный случай. А вот всякое некондиционное железо в цветах Альянса после Явина на борту осталось. Формально мы трофеи сдали. Но «Палач» большой. В его трюмах много заначек затеряться может.

Тут, слава Силе, все прошло без осложнений. Куча «крестокрылов» дружно ломилась на наши щиты. Мы огрызались и маневрировали. Да и лорд с добычей вернулся достаточно быстро. После чего удалился с императором в приготовленные его величеству покои, оставив мне координаты для гиперпрыжка.

* * *

Планета как планета. Только оба ситха едва ли не по стойке смирно перед обзорной плоскостью вытянулись, на нее глядючи.

— Пиетт, приготовьте малый адмиральский катер. Его величество отправляется на поверхность Коррибана, — милорд аж поклон в сторону упомянутой планеты отвесил. — За штурвалом буду я.

Очень хочется хотя бы издалека намекнуть на разумность охраны, но язык не поворачивается. Зато император высказывает некие не вполне мне понятные сомнения куда активнее.

— Почему только малый?

— Потому что отстаивать свой титул с помощью взятки — чистой воды жлобство, — отрезал Вейдер.

В разговоре возникла пауза. Тут у меня возник повод напомнить о безопасности.

— Сэр, на поверхности планеты обнаружен корабль с сигнатурами принадлежности к СИБ. Вот координаты.

— Вот видите, сир. Победа над гранд-магистром, которая бежит впереди вас, куда вернее объясняет статус каждого.

Н-да, на мое предупреждение о присутствии неких посторонних восприняли как-то не так. Вейдер обернулся уже от самого выхода, когда фигура императора уже исчезла в коридоре.

— Мы вернемся через сутки. Будьте готовы к перелету на Корусант.

Только сейчас понимаю, какая тяжесть с плеч свалилась. Плюхаюсь в кресло, рука сама тянется за кафом. Несколько минут просто сижу и получаю удовольствие от жизни. Из состояния вялотекущего счастья меня выводит бодрый голос Тагге.

— Сэр, сигнал с маяка слежения получаем устойчиво.

— Какого еще маячка?

— СИБ-овского, сэр. Того, что на их катере на поверхности.

— Мы тут при чем?

— Так сигнал сам в руки идет. Только дешифруй. Так чего клювом щелкать?

— И что там?

— Ничего пока. Шатл стоит на краю долины. Вдали просматривается вроде храм с воротами и рогатой статуей. Все пока.

— Как только ситуация изменится, немедленно докладывайте.

— Да, сэр.

Ладно, в конце концов, если что-то произойдет, мы сможем вмешаться. В реальность этого я не совсем верю, но хоть есть надежда, что коли сибовцы поставили маячок на неизвестный кораблик, то они, во-первых, в курсе происходящего, а во-вторых, знают, что делать. А уж огнем-то мы их поддержим.

Опять пытаюсь расслабиться, но тут передо мной замаячил наш особист Таркин. Со столь загадочным видом, словно только что разоблачил заговор против его величества. Три заговора.

— Сэр, у меня информация первостепенной важности и секретности.

— Слушаю вас.

— Не здесь.

Со вздохом поднимаюсь. Если дело действительно серьезное, то Таркин прав. Вон неугомонный Тагге уши уже навострил. Особисту придется сильно постараться. Чтобы он нас не слушал.

Таркин и старается. Перед тем как начать разговор, особист запер дверь своего кабинета и активировал не меньше трех «глушилок». А потом вывел на проектор серию фотографий. Наша Пад, Падме Наберрие то есть, рядом с высоким светловолосым парнем, похожим на Люка Скайуокера. Каждый раз рядом и каждый раз с глазами, полными любви.

— Тайным мужем сенатора Наберрие был рыцарь-джедай Энакин Скайуокер.

Сколько этим снимкам? Лет двадцать или чуть больше. Да, потрепала милорда жизнь. Но образ лысого мужика с голубыми глазами и шрамами по всему лицу удобнее считать сном. А сны обсуждать — последнее дело. Поэтому равнодушно пожимаю плечами.

— Ну, ничего удивительного. Если фамилия сына главкома — Скайуокер, то разумно предположить, что…

— Я не про фамилию. Я про должность.

— Мало ли в галактике Скайуокеров.

— Вы же сами видите, что это тот самый, — недовольно морщится Таркин. — Кроме того, вот объективные доказательства.

Фотографии сменяются формулами.

— Это анализ ДНК, подтверждающий, что Дарт Вейдер и Энакин Скайуокер — одно лицо с вероятностью 99,99%.

— Вы не находите, что это не наше с вами дело, лезть в которое и бессмысленно, и опасно? Советовал бы вам уничтожить эти материалы, а о сказанном — забыть.

— Да ладно вам, кэп! Лучше пусть Бигс про то, где материал на анализы надыбыл, расскажет, — из динамика внутрикорабельной связи раздается голос вездесущего Тагге.

Сила великая! Я не знаю, что мне делать с этими оборзевшими от вседозволенности вчерашними мажорами!

— ДНК Э. Скайуокера из архива СИБ, там данные на всех джедаев за последние триста лет хранятся на всякой случай. А с образцом пота милорда — это я вам скажу, отдельная история, — похоже не особо удивился и, тем более, не обиделся на столь неожиданное вторжение Таркин. — Иду я, значит, по коридору в районе посадочных палуб москитных сил. Как раз в то время, когда лорд Вейдер глыбу мрамора на борт заволок. Иду и вижу, как милорд во всем облачении из душевых выходит. Что за хатт, думаю. Нет, я понимаю, пока эту дуру отловишь и из астероидного поля вытащишь, семь потов сойдет. Но милорд — киборг. Короче, дождался я, когда лорд Вейдер за углом скроется, а сам в душевые. А там в мусорном ведре использованное полотенце. Свеженькое. С явными следами потожировых выделений. Будто кто-то наспех вытирал сильно запотевшее лицо и шею.

— И кто этот кто-то?

— Судя по результатам ДНК-теста, Энакин Скайуокер, рыцарь-джедай.

— Зачем нам все это?!

— Затем, что мы на орбите Коррибана, — опять встревает Тагге.

— При чем тут орбита?

— Ну, вы, кэп, даете! Вы мистику или хорроры совсем не смотрите? Это же священная планета ситхов. Там их призраки кишмя кишат. Голодные и злющие! Представляете, как они бывшего джедая встретят?

— А вы, придурки, представляете, что они, что живые, что мертвые, могут? Про то, как Адамс два часа несуществующий щит вокруг «Палача» держал, до сих пор весь экипаж шепчется! И что мы можем противопоставить этому?

— То есть вы, капитан Пиетт, предпочитаете даже и не попытаться защитить его величество и главкома от весьма вероятной опасности? — вкрадчиво уточняет Таркин.

Сволочь сибовская. Уверять, что меня не так поняли, совсем унизительно, поэтому молчу.

— Ладно, будем считать, вы ничего такого не говорили, а мы ничего не слышали, — меняет тон Таркин. — Тагге, подчисть там, чтоб никаких записей.

— Принято.

— Только уж и вы, кэп, выводите нашу крошку в точку прямо над этим статуем рогатым.

— Знать бы, на какое расстояние эти ситхские штучки действуют.

— На сопоставимое с дальностью выстрела нашего главного калибра, надо думать, — ворчит Таркин с куда меньшим энтузиазмом.

— Ладно, сделать-то мы призракам ничего не сможем, но зависнем, так, чтоб нас визуально видно было. По идее должно быть умиротворяюще.

— Чего это мы ничего не можем? — обиделся Тагге. — Нет, стрелять по памятникам мировой ситхской культуры — явное военное преступление. Но, если действовать в рамках общепринятых обычаев ведения войны…

— Это каких, например? — не иначе как учуял намек на оскорбление доброго имени имперского флота особист.

— Заболтать до потери пульса. Есть такая штука, DoS-атака. Древняя, как ламповый радиоприемник. Никакими конвенциями не запрещенная и памятники архитектуры повредить не способная, чего не скажу про обитателей тех памятников.

— Вы хотели сказать, их компьютерам.

— Не думаю, что в гробницах есть компьютеры, — гордо выкатил грудь колесом наш программист. — Да и не нужны они призракам. Зачем? Если они сами по сути — информационные пакеты. — А чем еще могут быть лишенные материального тела духи?

Тоже верно. Только в отличие от атакованных компьютеров, эти — разумные и, если они почувствуют с нашей стороны угрозу для себя… Оказывается, наш компьютерный гений думает приблизительно в том же направлении.

— Только духи — не «железо», и мощности для узконаправленной трансляции у нас ограниченные. Значит, эфир не мусором забиваем, а чем-то, от чего призраки не столько не смогут, сколько не захотят закрываться.

— Разумно. Только бы еще знать, на что давно помершие ситхи запасть могут.

Высказанные сомнения не мешают мне давать распоряжения связистам готовить аппаратуру для трансляции во всех мыслимых диапазонах. Проблему репертуара разрешил Таркин.

— Ладно, Тагге — вчера с гражданки. Но вы-то, Пиетт, будто не знаете, о чем экипаж думает после длительной автономки. А у призраков в долине, считай, она и есть.

— А репертуарчик где возьмем? — не обиделся занятый обдумыванием проблемы программист.

— Вы полагаете, лейтенант, контрразведка не знает, кто из экипажа порнуху терабайтами скачивает? — мило улыбнулся Таркин.

И оба уносятся реализовывать безумный план в жизнь.

Я же остался смотреть за происходящим на поверхности. Картинка, правда, постепенно портилась. Причём как-то вызывающе портилась: то у императора грудь пятого размера на секунду проявится, то изображение лорда Вейдера на пиксели рассыплется и перед тем, как восстановиться, сложится в сразу трех обнаженных тви’лечек, таких, что аж дух захватывает.

Но если не отвлекаться на провокации, то внизу все спокойно. Шатл его величества опустился рядом с сибовским. Вышедший первым милорд осмотрелся и подал руку императору. Оба направились к одному из храмов. Им навстречу выкатился зеленый коротышка. Что за раса — я не знаю. Судя по бессмысленным движениям, хихиканью и текущей по мордочке существа пене, оно либо сумасшедшее, либо изначально неразумное, а сейчас еще и болеет. Главное — чтоб не бешенством.

Но его величество слюнявого зверька ловко поймал и, легонечко шмякнув того о стойку шатла, чтоб не выворачивался, протянул зеленого вышедшим из храма полупрозрачным дамам. Это от них домашний питомец убежал, что ли? Эх, «жучок» далековато, слов практически не слышно. Сплошные томные вздохи. Одна из дам принимает на руки потеряшку, начинает почесывать его за ухом. Две другие тоже умильно тянут к зверьку руки. Правда, спокойнее тот не становится. Зубы щерит, того гляди, тяпнет. Не умеют здешние дамы дрессировкой заниматься. Ишь как набаловали.

Тем временем, я начинаю подозревать, что томные вздохи — это не только помехи. Вот одна из дамочек бросила тискать зеленого и заструилась в сторону милорда Вейдера, так и норовя под доспех просочиться. Прямо на улице средь бела дня. Есть же такие бесстыжие. Попятившийся к шатлу лорд сумел-таки отшить перевозбудившуюся дамочку.

Его величество тем временем пытался о чем-то договариваться с прочими. Однако хозяйкам было не до него. Ответом был несколько торопливый жест в стиле будь по-вашему, и местные удалились, не попрощавшись.

— Интересно, как выглядит секс между привидениями? — задумчиво подал голос у меня из-за спины вернувшийся Тагге. — Полностью меж собой перемешиваются, или как?

— А вы спуститесь вниз и посмотрите.

— Нет уж. Больно духи возбудились. Вот что значит тысячи лет воздержания. Как бы они зеленого массово не изнасиловали.

— Вот только зоозащитника мне на борту не хватало!

— Не волнуйтесь, кэп. Я — хакер, а не экошизик. Но зверушку все равно жалко.

Пока борт его величества не вернулся, мы трансляцию не прекращали. Дарт Вейдер появился на мостике, только когда проводил пожелавшего отдохнуть императора в его покои. Доклада о нашей самодеятельности главком не потребовал. Вообще высадку на планету предпочел не обсуждать, ограничившись смею надеяться, уважительным.

— Ну, вы, Пиетт, даете…

— Жду дальнейших указаний, сэр.

— Курс на столицу. Только перед этим запустите на орбиту пару спутников-ретрансляторов. Чтоб не так интенсивно и навязчиво, но все желающие могли припасть к источнику порно-искусства.

Вслух не высказываюсь, но некие сомнения в целесообразности этого лорд уловил.

— А иначе мы с орбиты можем и не уйти. Мощности оторваться не хватит.

Теперь выражаю сомнения гораздо явственней.

— Вы даже не представляете, на что способна тысяча призраков в период гона. И слава Силе, что не представляете.

Возвращение в столицу прошло практически штатно. Стоило выйти из гипера, как в первой же программе новостей, принятой на крейсере, сообщили о прошедшем в императорском дворце приеме, на котором присутствовали его величество и лорд Вейдер. Офицеры на мостике удивленных взглядов себе не позволили, но лучше объясниться.

— Господа полагают, что каждой собаке в галактике следует знать о перемещениях императора?

Не слишком далекий от истины аргумент возымел действие. Объяснять необходимость держать язык за зубами никому не пришлось. Если шибко непонятливые все же найдутся, мне хватило одного кивка Таркину. Теперь можно быть уверенным, безопасник примет меры к неразглашению. Всем видом демонстрирую, что считаю тему закрытой и удаляюсь в покои Палпатина.

Состояние учителя заметно улучшилось. Только нервничает он чего-то. Из-за предстоящей встречи с Дартом Плэгасом, надо думать. Хотя призраки священного Коррибана признали за Сидиусом статус владыки Тьмы, зачтя ему дагобский поединок с Йодой с последующим доведением джедая до сумасшествия, но вопрос отношений с лордом Плегасом лорды оставили на волю Силы. Вопрос открыт, и это не может продолжаться долго.

По дороге на Коррибан повелитель пытался развлекаться по старинке, издеваясь над экипажем. Правда, парни этого не поняли. Главным образом потому, что придуманные Палпатином пакости несильно отличаются от тех вводных, которые я для повышения боеготовности придумываю. Самому хотелось конечно пришибить учителя, когда он меня за розовым камешком погнал. Но я сдержался. Во-первых, желание свернуть башку наставнику пребывало в рамках фонового за последние два десятка лет. А во-вторых, и вовсе улетучилось, когда я догадался в галонете посмотреть, сколько тот камешек стоит.

А вот на обратном пути повелитель впал в вовсе не свойственную ему меланхолию. Видение какое особенно скверное? Молчит. И это мне все больше не нравится.

Прошу позволения войти и сажусь рядом. Завести разговор уже и не пытаюсь. Так сидеть мы можем по нескольку часов. Пока у меня не возникнут дела на корабле. Видимого результата такая недомедитация не приносит. Но мне кажется, повелитель меня ждет. Хотя вслух в этом не вжисть не признается.

— «Палач» выходит на парковочную орбиту, учитель. Пора собираться.

— Опять через дырку в заборе во дворец пробираться будешь? — без особой желчи съязвил Палпатин.

— Нет. Выйдем вполне официально, после того, как его величество осмотрит новый корабль.

Проблем действительно не возникло. Да и с чего бы? В сопровождении телекамер мы покинули борт, благо на новый и жутко секретный корабль журналюг даже императорского пула не пустили. А мой адъютант Адамс и Люк Скайуокер прибыли во дворец несколько позже. Как раз к тому моменту, когда я закончил перепрограммировать управление императорского кабинета под биометрические данные Палпатина.

— Примешь сторону сильнейшего? — неожиданно заговорил о насущном устроившийся на троне Дарт Сидиус.

Только пожимаю плечами в ответ. Что на это ответишь, если сильнейший здесь — я?

Неловкой паузы не получилось, потому что в этот момент в тронный зал вошли Дарт Плегас с моими детьми. Скайуокеры склонили головы в достаточно учтивом поклоне. Плэгас же, несмотря на флотский мундир, приветствовать императора не счел нужным. Похоже, Сидиус ничего другого и не ожидал. Во всяком случае, из равновесия это повелителя не вывело. Он просто деловито спрыгнул с трона и вышел в центр зала, активируя меч.

— Итак, приступим?

Дарт Плэгас молча достает свое оружие. Делаю шаг в сторону, чтобы не мешать поединку. Дети делают тоже самое. Не взирая на молодость, они понимают неуместность вторгаться в чужой спор, который старше каждого из нас. Высокое искусство разборки учителя и ученика — это святое. Всяким прочим остается внимать и трепетать. По крайней мере до поры.

Поединок реально красив. В такой грех вмешиваться. Хотя бы из соображений чисто дидактических: когда еще молодежь такой мастер-класс увидит? Впрочем, я кривлю душой: боев такого уровня я и сам видел в жизни очень немного. Между прочим, за время моего отсутствия Плэгас обзавелся вполне каноничным алым мечом. Реально сам собрал или в закромах моего повелителя покопался?

Нет, особой неприязни я к Дарту Плэгасу не испытываю. В принципе, я ему благодарен. Не окажись он рядом, еще неизвестно, как бы все под Татуином повернулось. Но сейчас речь не идет о моей личной симпатии. Слишком многое и слишком для многих решается в этом поединке. Поэтому почтение к мэтрам — дело хорошее, но в случае чего я вмешаюсь. Впрочем, пока этого не требуется. Оба поединщика не склонны наносить последний удар. Пока они надежно контролируют ситуацию и наслаждаются процессом. Ну, и перед разинувшим рот Люком и чуть побледневшей Леей выпендриваются. Козлы престарелые. Хотя, для ситхов эдакое самолюбование на грани разумного риска — неотъемлемая деталь мастерства. Без нее лорд — не лорд.

Только ничто в этом мире не длится вечно. Рано или поздно кто-то начнет уставать, терять концентрацию и полезет в атаку, желая закончить дело раньше, чем противник почувствует его усталость. Загадывать, кто это будет, бессмысленно. Тут даже Великая Сила помалкивает.

Повелитель споткнулся. Случайно потерял концентрацию или осознанно заготовил ловушку противнику, я вникать не стал. Предпочел растащить бойцов по углам. Во избежание, так сказать. Надеюсь, милордам хватило времени, чтобы убедиться в примерном равенстве сил. И нет, руками старших владык Тьмы я не хватал. Такое мне, знаете ли, воспитание не позволит. Просто резко развел до того сложенные на груди руки в стороны, и уважаемые Дарты оказались в двух десятках метров друг от друга. Не доплюнешь. И силовым ударам типа молнии силовая же стеночка мешает. Невидимая, но надежная. В чем бойцы немедленно и убедились. А где спасибо за то, что молнии от нее не рикошетят? А до площадной брани слишком уважающие самих себя лорды не опустились. Предпочли хором заорать на меня.

— Кто позволил тебе вмешаться?

— Решил украсть мою победу?

В ответе ситхи не нуждаются. Во всяком случае — в вербальном. И дыхание они уже вполне восстановили. Убираю защиту и активирую меч. Старшие товарищи кинулись на меня, не сговариваясь. Не перемигивались даже. Или это давно разорванный канал «учитель-ученик» меж ними возник заново? А, пустое это. Сейчас у меня будет красивый бой.

— Люк, сынок, присмотри там сзади, чтобы дедушки в азарте друг в дружку мечами исподтишка не тыкали.

И понеслась! Э, нет, милорды, никакого страха я по вашему поводу не испытываю, так что зря облизываетесь: подкормиться за мой счет не получится. У меня вообще никаких сильных эмоций. Сейчас я работаю. Причем психотерапевтом. Так что хатт подаст!

Сперва гранды действовали на удивление слаженно, страхуя друг друга. Чтобы там ни болтали про индивидуализм ситхов, но ведь можем, когда припрет! Только коли желаемого результата командная тактика не принесла, то подозрения в задуманном партнером подвохе зародились сами собой сразу у обоих. Теперь в этой драке три стороны. Вернее, Сидиус с Плэгасом возобновили бой между собой, а я им в этом активно мешаю, постоянно возникая на линии атаки то у одного, то у другого.

Все же все чаще я отражаю атаки Плэгаса на Сидиуса, да просто задвигаю учителя себе за спину, откуда он так и норовит пырнуть не меня так Плэгаса. Бессмысленность этого занятия учитель понимает раза с пятого. Поняв, шныряет за трон, откуда раздалось жалобное.

— Воды… Пожалуйста…

Обращался, естественно, не ко мне. Я по поводу услышанного могу заметить, что, если повелитель инсценирует сердечный приступ, то сердце у человека вообще-то слева, так что не хрена за правый бок хвататься. Стон рассчитан не на меня — на моих детей. Но я не вмешиваюсь. Ибо нет ничего важнее собственного негативного опыта. Лишь бы потом были желание и возможность делать из него верные выводы. Поэтому просто страхую рванувшегося к Палпатину сына.

Впрочем, Люку ничего особо не угрожает. Учитель, естественно, в воде не нуждается. И вот уже Люк трепыхается в захвате Палпатина с приставленным к горлу мальчишки мечом.

— Вейдер, стой на месте, иначе…

Конец фразы несколько смазан звуком падающего тела Дарта Плэгаса, которого дочка со спины декоративным канделябром приложила. Тот и мяукнуть не успел. Не могу упрекнуть лорда в невнимательности, он опасность может быть и почувствовал, да слишком мною был занят.

— Зачем? — уточняю мотив действий дочери.

— Чтоб под ногами пока не мешался. С этим разберемся сперва.

Кивок в сторону трона. Откуда опять раздались было заявления политического характера. И это хорошо, ибо Палпатину хватает мудрости перейти от рукопашной к политическим интригам в которых он гораздо сильнее всех здесь собравшихся. Только фиг ему, а не любимая политическая поляна. Ибо читал я тут намедни один голокрон. Занятный такой сюжетец, про то, как можно дистанционно дезактивировать световой сейбер. Нет, не на кнопочку нажать взглядом, а глобально сделать невозможным образование потока фотонов с заданными характеристиками. Прочесть — прочел, а на практике попробовать все недосуг было. А интересно же посмотреть на превращение сейбера в фонарик.

Учителя вроде бы тоже впечатлило. Ишь как на рукоять уставился. Хотя в реакции Палпатина я до конца не разобрался. Не успел. Отвлекся. Ибо занят тем, что работаю громоотводом, пока вывернувшийся из императорского захвата Люк Сидиусу руку заламывает. Тот норовит отбиться молниями. Вот их-то я и отлавливаю своим мечом. Недолго. Ибо голова теперь у повелителя варит так, что канцлер Палпатин сам себе нынешнему позавидовал бы.

Мой сейбер гаснет. От рукояти завоняло горелым. Никаких сложных технологий по разрыву электронных связей в кристалле. Просто аккумулятор сдох. Подтягиваю взглядом бесхозный меч Плэгаса, предварительно прикрыв его батарею от внешнего влияния.

Вот теперь Палпатин решил, что проигрывает. Видимо, в видении он видел именно эту сцену — прижимающего его к трону Люка и приближающегося к ним с активированным мечом меня. Винить учителя в том, что он трактует увиденное как мое предательство, я не могу. Слишком все соответствует стереотипам ситхского восприятия мира. Впрочем, судя по ненавидящему взгляду, повелитель с поражением не смирился и полон злой решимости сопротивляться не до победы, так хоть до конца. Уважаю.

— Сынок, помоги его величеству сесть на трон, но так, чтобы молниями швыряться не получилось.

Люк кивает и начинает фиксировать руки жертвы за спинкой трона. Грубо, но, следует признать, эффективно. Только скотч он откуда взял? Когда сын закончил, занимаю место между троном и начавшим приходить в себя стараниями Леи Дартом Плэгасом. На ступеньки перед троном усаживаюсь короче.

— С кого начнешь?

Гордо молчать Палпатину надоело.

— О чем вы, повелитель? — включаю откровенную дурочку.

— О том, кого ты убьешь первым, — недовольно заворчал император.

— Не знаю даже… — снимаю шлем и задумчиво дергаю себя за нос. — С вас не могу. Ибо убить собственного учителя на глазах у молодежи… Слишком нехороший пример. С Плэгаса? А зачем? Если бы он реально метил на этот трон, он бы на нем уже сидел. Придавив нас по очереди. Так с чего мне поднимать на него руку? Опять какой пример детям? Так что предпочту посидеть и послушать, о чем вы с Дартом Плэгасом договариваться станете.

— С чего вы решили, что я буду договариваться с этим переселенцем из Нахапетовки?

— Тогда почему не приказываете убить бывшего учителя?

— Хм. Главком сильнейшего флота не может не знать, что, если сомневаешься в том, что приказ будет исполнен, не отдавай его. А я в этом сейчас сильно сомневаюсь. Да и приказывать ученику убивать своего же учителя — некорректно, если не сказать, безответственно.

— Однако раньше подобные обстоятельство вас не останавливали.

— На что намекаете?

— На то, что Дарт Плэгас вам не просто интересен, но и нужен. Так что разговариваете, не стесняйтесь. Я послушаю, повнимаю. Всем семейством.

Я понимаю, что улыбаюсь совсем по-ранкорьи. Плевать. Лишь бы, чем со мной, добреньким, связываться, начнут-таки разговаривать меж собой. Только они еще минут десять друг на друга зверями смотрят, но все же переходят от злобного молчания к общению словами.

У-у-у! Это ж надо так подставиться. Девчонка, впрочем, молодец! За пять секунд до атаки ничего не предвещало. А потом резкий всплеск активности и… Перед глазами сперва звезды. Потом темнота. Потом разноцветные круги. За кругами возникает прикрученный скотчем к трону император и сидящие вокруг стаей голодных волков Скайуокеры. Впрочем, руки-то и у меня за спиной скручены. Ударить чистой Силой не пробую, наверняка вокруг некий щит имеется. Не пробую не только потому что знаю, что не получится. Мне этого не нужно. Нет, показывать свою готовность к разговору, да что там готовность — желание его вести серьезно и конструктивно, я не стану. Пусть все выглядит так, словно я просто склонился перед силой Избранного.

Хотя Избранный реально хорош. Силен. Уравновешен. Знает, чего хочет. Понимает, чего может. Может многое, хочет странное? Не проблема, ибо оно уж совсем в разрез с моими планами не идет и вполне к ним приспособлено быть может. Но пока достаточно не делать резких движений в сторону кого-то из присутствующих, и в разговор он не вмешается.

— Итак, владыка Плэгас, с чем пожаловали? — как ни в чем не бывало начал Палпатин.

— Конструктивнее спросить, зачем. Не находите?

— Не уходите от ответа, милорд.

— Как изволите. Ибо целью моей является империя ситхов.

На мою не особо тонкую провокацию Палпатин повелся: зло ощерился, процедив едва ли не матерно нечто в стиле «накося, выкуси!» Я же включаю снисходительную и чуточку усталую улыбку.

— Со смысловым ударением на втором слове, милорд.

— А сейчас моя Империя джедайская что ли? — все так же хищно скалится император. Правда, теперь на первом месте не агрессия, а обида.

— Сколько ваших подданных знают, что их император — ситх? Ну, или на крайний случай, просто одаренный. Государственная власть может быть только публичной. Это аксиома политологии. Значит власть в империи безусловно ваша, но не ситхов. Нет, на абсолютный характер вашей власти я не посягаю. Но галактике пора перестать делать вид, что одаренных, кроме шарлатанов-джедаев, в мире не существует. Пора строить новый Орден. Оным строительством я и готов заняться.

— На колу мочало, начинай сначала! — ехидно комментирует мои слова Вейдер.

Это он джедайский храм вспомнил? Если так, то я его сарказм понимаю, и даже разделяю отчасти. Только я сейчас с императором разговариваю, а сопливым слова не давали. Кидаться молнией в сильнейшего форсюзера современности не вполне разумно, так что просто игнорирую замечание.

— Был тут уже один Орден. Закончил тем, что его лидеры, упокой Великая их в Силе своей, пришли меня убивать. Зачем мне новый? — проявил солидарность с учеником Палпатин.

Вот это уже разговор. Теперь можно приводить доводы и торговаться об условиях. Чем мы сейчас и займемся.

* * *

Хатт. Переговоры заняли почти сутки и вымотали меня практически досуха. Император Палпатин оказался очень непростым переговорщиком. Или просто истосковался по интеллектуальному поединку на равных. Не столь важно. Куда важнее достигнутый компромисс. И плевать, что ради его достижения мы выходим из зала глубоко за полночь. Вернее сказать — уже утром.

Вот, как раз утренний ритуал развода караулов Алой гвардии. По мне, так странноватая традиция. Достаточно зрелищное действо в час, когда толпы туристов со своими фотокамерами еще спят крепким, здоровым сном. Да и нет во внутренних покоях дворца никаких туристов. Тогда зачем?

— Потому что мне так нравится, — пожимает плечами уловивший мое недоумение Палпатин.

И сам замирает в недоумении. Ибо вместо привычного, давно ставшего частью дворцовой жизни марша гвардия грянула залихватскую:

По прямой извилистой дороге

Через черны дыры напрямик

Ехали уроды к Коррибану,

Ехали Живого хоронить.

Я сразу не понял. Слова вроде бы с приютского детства Хьюга Адамса мне знакомы, но переделанная под строевой шаг мелодия сбивала с толку. Или уж больно место для босяцкой песенки неподходящее. Тем временем над дворцовым двором неслось.

Вдруг на трассу выскочила банда.

Грузовик пришлось остановить.

Тут Немой Глухому что-то гаркнул.

А Безрукий вынул дробовик.

— Что это? — наконец сумел выдавить из себя хоть что-то Палпатин.

— Сюрприз, сир, — браво гаркает появившийся капитан Алых.

— Какого хатта?! — не выдерживает и, чтобы не засмеяться в голос, ревет Дарт Вейдер.

— Любимая песня его величества, милорд, — и бровью не ведет капитан.

Его орлы, завидев повелителя, ревут еще старательнее.

По прямой извилистой дороге

Мчался без радаров грузовик.

Ехали уроды к Коррибану.

Ехали живого хоронить.

— Откуда информация? — продолжает расследование Вейдер.

— Так его величество последнее время по утрам в душе именно ее и поет.

Стоящий чуть сзади Люк Скайуокер густо краснеет.

— А любимую лорда Вейдера можете? — вкрадчиво уточняет взявший себя в руки император.

Это какую же? Ту, что я в образе главкома с Люком-императором после банкета в его кабинете пел?! Капитан же невозмутимо делает знак своим, и новая рота выходит на плац под почти лирическое:

Сидели мы у речки у вонючки,

Сидели мы в двенадцатом часу.

Ты обняла меня корявой ручкой

И что-то пела ковыряяся в носу.

Интересно, но Вейдер не обижается. Ну да, вкусы малолетней шпаны окраинных миров за сорок лет едва ли изменились.

— А если я завтра запою арию киборга или «мандалорские пляски» из оперы «Дарт Реван», и под них маршировать сможете? — изощренно ухмыляется Палпатин.

Воспринявший услышанное как приказ капитан щелкает каблуками и салютует своему императору. Оценить степень палпатиновского издевательства не могу. Ни в одной из своих двух жизней оперой не интересовался.

* * *

— Куда идем?

— Есть тут одно местечко.

Дарт Вейдер, наряженный в несколько пижонский гражданский костюм сидел на краешке стола, засунув руки в карманы. Такое положение вещей ему откровенно нравится. Он этого и не скрывает особенно. Мне в гражданском костюме тоже уютно, хотя и непривычно. Отвык я от прогулок не в сапогах.

Лорд легко спрыгивает со стола и шагает прочь из главкомовского кабинета в императорском дворце. Иду следом. Сами-то мы не местные. Здешних кабаков не знаем. А поговорить хочется спокойно, без лишних ушей. Но с возможностью выслушать приглашенных. Значит, полагаюсь на опыт милорда Вейдера. Он едва ли особенно свеж. Скорее воспоминание джедайской юности, ибо едва ли лорд в свои киборгские времена часто посещал подобные заведения.

— Сам не посещал, но мои агенты со всякой околосенатской шушерой общались именно здесь, — прокомментировал Вейдер свой выбор.

Пустой по причине утреннего часа ресторанчик оказался совсем рядом и производил приятное впечатление. Если бы не чуть излишне суетные хлопоты живого официанта.

— Вообще-то здесь много лет завтракали всякие сенатские советники-помощники. Но около трех месяцев назад император разогнал Сенат, — объяснил эту чрезмерную активность Вейдер.

Устраиваемся на одном из небольших балкончиков — отдельных кабинетов для уединенных разговоров. Хотя активировать системы силовых и технических глушилок совсем нелишнее. Заказ принесли практически молниеносно. Хотя, заказ мы сделали совсем не утренний. После плодотворной ночи есть хотелось по-звериному. Причем вкусы Хьюго Адамса очевидно берут верх над пристрастиями Хего Дамаска. Никаких утонченных вкусов. Куда больше меня радует большой шмат хорошо прожаренного мяса. А с кетчупом оно и жареной картошечкой или с изысканным соусом с рагу из лепестков набуанских цветов — какая разница? Второе тоже ничего. Скайуокер предпочел рыбу в листьях каких-то водорослей со специфически пахнущим темным соусом. Это неосознанный отсыл к нашему непростому детству, где на Татуине не было морепродуктов, а в моем приюте — жрачки вообще?

Размышляя в подобном духе, некоторое время мы просто едим. Молча. Но с удовольствием. К делу приступаем, только когда смогли отодвинуть опустевшие тарелки.

— Итак, повелитель согласился с тем, что новое объединение одаренных следует создавать в мире, одинаково отстраненном как от Империи, так и от возникающей Республики. Собственно, вы же для этого и спровоцировали возникновение этой самой Эндорской Республики, чтобы играть на ее противостоянии с Империей?

— Отчасти. Действительно, настоящая экстерриториальность возможна только в условиях двуполярного мира.

— При этом ваш новый Орден постарается стать силой не столько вне государственной, сколько надгосударственной?

— Торопитесь, молодой человек. Кто из партнеров будет над, а кто под, зависит от обоих партнеров. Все мы занимаем то место, которое сумели занять в борьбе с другими. А эта борьба еще и не начиналась. Смысл говорить об этом сейчас?

— Согласен. Поэтому начнем с самого простого. С планеты базирования.

— Вы уже готовы мне что-то предложить?

— Почему нет? Явин, на мой взгляд, будет весьма неплох.

— Хм… Резиденция Экзара Куна?

— Да, но в демократических кругах ее почему-то считают старым храмом джедаев.

— Интересный вариант, от которого я не стану отказываться, не подумав.

— Второе, что следует обсудить прежде, чем к переговорам вернется непосредственно император, это контуры взаимодействия Ордена и государств, включая доминации хаттов и чиссов.

Согласно киваю. Спорить до хрипоты пока не имеет смысла. Здесь и сейчас, в кафешке при несуществующем уже Сенаты идут даже не переговоры — не вполне официальный обмен позициями, не более. Но и не менее.

Я уж и не помню, когда последний раз работал «в поле». Но дело уж очень деликатное. Без личного присутствия — никак. Не привыкли мы к межгосударственным отношениям, когда спецслужбам дело надо сделать, но при этом официальной политике не навредить. Ладно, будем учиться. Лишь бы новая партнерша от политики не подкачала.

Работать мне придется с принцессой Леей Вейдер. При этом никакой инициативы с моей стороны. Всецело воля повелителя. Рискованная. Циничная. Но весьма расчётливая, надо заметить. Потому что работаем мы на территории Новой Эвокской… пардон, Эндорской республики.

А что? Забавное место. Вокруг небольшого Эндора торчит куча военных бортов — республиканский флот в полном составе. Мало того, сразу несколько орбитальных монтажно-строительных платформ висят. Судя по размаху планетарный щит сооружают такой, что Корусант обзавидуется, а «Звезда смерти» с первого выстрела не пробьёт. При этом вышли мы на их орбиту не так, чтобы совсем на крейсере, но на корабле, не сильно меньше стандартного ИЗР-а. Диспетчера спросили: «Кто?», мы ответили: «Свои» и спокойно пошли на посадку, причем не на оборудованной площадке (нормального космопорта здесь пока нет), а где душе вздумается. Реально, в месте глухом и уединенном, окруженном горами высокими, лесами дремучими да болотами топкими. Сказка, а не место, короче.

Впрочем, справедливости ради следует заметить, что версия внушения с помощью Силы, которым принцесса Лея воздействовала на диспетчеров вполне имеет право на существование. Не мое дело, конечно, так — заметка на полях. Рассуждения ни о чем перед началом серьезной работы. Потому что главный недостаток нашего сказочного места в том, что уж больно оно в стороне. Группе захвата от него до густонаселенных районов чапать и чапать.

А пока просто наблюдаем. Не шпионим, по большому счету, именно наблюдаем. Из увиденного делаем выводы. Например, о том, что наша посадка без лишних вопросов могла и без Великой обойтись. По здешним лесам таким транспортов изрядно понатыкано. Садится борт с тысячей-другой разумных. И народ этот начинает обустраивать свою жизнь прямо там, где сели и по собственному же разумению. Дома из местных бревен. Реактор звездолета в качестве энергоустановки, а дальше — кто во что горазд. Кто поля возделывать принимается. Кто мастерскую какую-то затевает. Иные даже некие шахты рыть пытаются. Вторых и третьих заметно меньше. Товарообмен между поселениями пока не налажен. Сбора налогов тоже не наблюдается. Хотя может не сезон просто.

Анализ наречий, на которых разговаривают переселенцы, дал несколько неожиданный результат. Сюда не прилетели изнемогающие от гнета Империи жители Центра. Здесь также почти нет выходцев из отсталых миров Внешнего кольца. Пытать счастья на новом месте массово рванули низы внешне благополучных королевств Среднего кольца. Пожалуй, тут только альдераанцев нет. Понятно, после кардинальной смены элит у них и на родине социальные лифты заработали в режиме турбо. А остальным правящим домам есть, над чем задуматься. Если в их древних домах помимо породы еще и мозги остались.

Интересно у вольных переселенцев с местными племенами стычки уже начались? Додумать мысль о том, найдется ли в новом мире свободных разумных место аборигенам, не успеваю. Просто фиксирую в памяти это обстоятельство. На эвоков плевать, но пригодиться может.

Сейчас же надо настроиться на основную работу. Переговоры с бывшим сенатором и вице-королем, а ныне одним из лидеров новой Республики Органой уже вот-вот начнутся. Только не думайте, что мои парни выкрадут и приволокут клиента сюда прямо из столицы. Зачем так грубо? Кроме того, местная столица, Репаблик-сити, хотя и находилась на уровне нулевого цикла, но наполнена не только операторами бетономашалок, но и серьезными и хорошо вооруженными парнями. Короче, мои мальчики пошли не за Бейлом нашим Престором небезызвестным Органой. А всего лишь за скромным таким посредником, который позволит вести переговоры легко и непринужденно.

А вот и он. Из притормозившего у самых опор корабля легкого бронефлаера парни в камуфляже вытаскивают добычу. Некоего господина в дорогом костюме со связанными руками и мешком на голове. Старший группы с загадочной улыбкой ярмарочного фокусника ловким движением срывает мешок. Опачки! Вообще-то я заказывал какого-никакого местного чиновника. А мне Крикса Мадина приволокли. Неожиданно, но приятно. Только морду-то ему зачем так разукрасили, изверги?

— Это не мы, шеф! — не хуже лорда Вейдера прочел мои мысли старший поисковой группы.

— Ты еще скажи, что это эвоки!

— Никак нет, сэр! Фрики какие-то. Или хипстеры.

— Какие хипстеры в этих джунглях?

— Отмороженные на всю голову. Прилетели на раздолбанной грузовой колымаге. Набитой спайсом по самую рубку. Расположились на шикарном лугу и принялись траву топтать, а спайс курить. Мадин-сука прилетел убеждать укурков убраться с высокопроизводительных сельхозугодий, на которых должны пастись коровы, без которых доросшему до трех миллиардов душ населению Эндора не прокормиться. Так что, если уважаемые хипстеры не примутся крутить хвосты коровам, либо сами переберутся в места с болотной плесенью и мухоморами на пнях. Но братва предпочитала торчать, греясь на солнышке. Мысль эту сообщила представителю власти прямо в голову. Боюсь и подумать, чем бы оно кончилось, кабы мы не вмешались.

И глаза ясные, честные, аж мурашки по спине. Приказываю развязать Мадину руки и вытащить кляп изо рта.

— Император Палпатин наигрался в свободную республику? — криво усмехается разбитыми губами мой бывший коллега, едва откашлявшись.

— Ну что вы. Игра только-только начинается. Даже не сама игра, просто обсуждение ее правил, — с жизнерадостной угрозой в голосе ухмыляюсь в ответ.

Мне спокойно и понимающе кивают. Мадин, пожалуй, даже рад меня видеть. В том смысле, что он отдает себе отчет в том, что ради ликвидации предателя или захвата «языка», сколь высокопоставленным он бы ни был, я лично с Корусанта не припрусь. Значит, действительно переговоры, в которых обеим сторонам нужны гарантии. Я — эта самая гарантия, причем как для тех, так и для других. Гражданский чиновник этого не понял бы и при виде зловещего директора СИБ впал бы в истерику. В «да здравствует Республика» или «да здравствует Империя!» — без разницы. Профессионал же такой дурью не мается. Так даже лучше.

— В Республике уже так напряженно с продовольствием, что на свободу ее отдельных общин можно наплевать? — говорю о нейтральном, пока мы усаживаемся за столом под тентом, а дроид расставляет бокалы со свежевыжатым соком.

— Пока, нет. Но мы очень быстро развиваемся, поэтому о том, что экваториальные районы должны быть полностью отданы под аграрный сектор, заботиться надо сразу.

— Ну, тогда извините, что помешали вам лохов разводить.

— Не стоит. Да и лохи попались особенно агрессивные. Придется платить проходимцу-Соло.

— Что за Соло?

— Пилот привезшего сюда партию переселенцев корабля. Пассажиры до сих пор ему не заплатили, и он готов по-тихому погрузить их на борт, когда совсем обдолбятся, да и перевезти в любое место, которое укажут те, кто заплатит хоть сколько.

— Осложнений с хаттами не опасаетесь?

— С чего бы?

— С того, что по моим данным Хан Соло — человечек Джаббы Хатта Татуинского. Спайс вероятнее всего его же.

— Спасибо за предупреждение.

— Не за что. Считайте это жестом доброй воли — знаком чистоты наших намерений.

Шутка зашла. Мадин смеется вполне искренно.

— Все же давайте к делу, Айсард.

— Пожалуйста. И Империи, и республике нужен надежный канал коммуникации друг с другом, а в идеале и с другими независимыми доминациями.

— Предлагаете, как в доисторические времена, обмениваться постоянными посольствами?

— Нет, не предлагаю. Ибо устарело несколько тысяч лет назад.

— Но вы правы в том, что просто прямого канала связи между нашими столицами недостаточно. Невозможны переговоры между бантой и мухой. А мы по сравнению с Империей еще долго будем мухой на фоне банты.

— Вы правильно ухватили суть проблемы.

— Приятно слышать о том, что мы проблема для вашей Империи.

— А то вы не знаете, какой проблемой может стать назойливая муха. Но я не о том. Нам нужен посредник. Равновеликий и равноудаленный для всех.

— Кто?

— Хего Адамс.

— Который адъютант Вейдера?

— Который лорд ситхов Плэгас — основатель нового Ордена Силы.

— Ордена Ситхов?

— Едва ли. Кого сумеет собрать, того и Орден. Иначе он не станет одинаково уважаемым институтом во всех уголках галактики. А на меньшее Дарт Плэгас не согласен.

— Трудно возразить. Только что мы с вами сейчас делаем?

— Готовим почву.

— Сейчас самый разговор и начнется?

— Этого можно было и не говорить. Конечная цель — официальная встреча лидеров всех значимых государств и Нового Ордена. Но это итог. Потому что такая встреча состоится только при гарантии ее стопроцентного успеха. Пока необходимо начать с прямого неофициального разговора властей Эндора, Империи и Плэгаса. Точнее, диалог Эндора и Плэгаса при посредничестве Империи.

— То есть, я обеспечиваю участие лидеров Республики, а вы — Храма?

— Не только участие, но и безопасность своего участника, и перепроверка данных для укрепления доверия.

— Безопасность?

Мадин устало улыбается.

— Ладно вам. Обижаетесь, как гимназистка. Наша с вами встреча — дело житейское. Повод внимательнее заняться системой безопасности опять же.

Самое интересное, что я практически искренен. Такой ненависти к Мадину, как у флотских, у меня нет. Всяческая мерзость, в том числе и мерзость предательства давно стала привычной. А работать с профессионалом гораздо удобнее. В общем, на организацию «встречи в верхах» времени ушло рекордно мало.

Флаер лидера республики Бейла Органы опускается на просторный луг перед фермой многочисленного клана переселенцев-вуки. Одних из тех, кого Дарт Вейдер лично из пиратского плена освобождал. Так что с одной стороны ребята лорду лично обязаны, а у них с этим строго. С другой стороны, у их старейшины стойкие республиканские убеждения, и с этим в клане тоже не забалуешь. Но у дела есть еще и третья сторона: клан — почти три десятка опытных и хорошо экипированных бойцов, лезть против таких — это совсем отмороженным на всю голову надо быть. По всем статьям, лучшей площадки для переговоров, на которой обе стороны будут чувствовать себя одинаково безопасно, трудно подобрать.

Обе стороны — это Органа с Мадином и леди Вейдер со мной. Дожидаюсь, когда флаер замрет на опорах и вывожу наш ленд-спидер из зарослей. Главы делегаций должны ступить на землю Нью-Кашиика (название фермы, если кто не понял) одновременно.

Только вот господин лидер едва не споткнулся. Он всерьез полагал, что на эти в высшей степени предварительные переговоры лично владыка Плэгас явится. Да и оно ему надо? Рассказали мне тут намедни, как ситх с Таркином общался. Знал бы об этом Органа, обрадовался бы приемной дочери куда интенсивней. А он, дурак, морду воротит. Только в отличие от него леди Лея знала, куда шла. Это именно она настояла на формате «два на два», вместо «один на один».

— При свидетелях. Чтобы у бывшего папочки не было излишнего соблазна ворошить прошлое. Слезливо или возмущенно — без разницы, лишнее, — пояснила мне девушка свое желание еще в начале подготовки к встрече.

Поэтому после строго протокольного приветствия мы рассаживаемся с двух сторон от легкого, предназначенного для обедов на свежем воздухе стола.

— Чьи же интересы представляет госпожа Скайуокер? — осторожно пробует слова на вкус, словно в ледяную воду пытается войти, Органа.

Ишь ты, дипломат хаттов, Скайуокер, значит. Ни нашим, ни вашим. Не Вейдер и не Органа. Леди Лее это вероятно тоже не очень нравится, но отвечает она с безупречным спокойствием.

— Нового Ордена. Просто потому что представлять интересы Империи я не готова.

— Орден ситхов и Империя, кто-то может назвать хотя бы три различия?

— Не ситхов. Хотя бы потому, что из трех ныне живущих лордов двое не собираются становиться его членами, а третий не готов подчиняться Империи.

— Ты предлагаешь нам влезть в войну между ситхами?

— Нет, потому что войны они не хотят.

— Тогда что?

— Роль соучредителей Нового Ордена, как организации одаренных, которая станет со временем самостоятельной силой, центром сосредоточения знаний о Великой.

— Новые джедаи, только темные?

— Опять нет. Позиция Храма в старой республике была несколько странной. Обладающая колоссальной силой и возможностями организация реальной власти вроде бы и не имела, во всяком случае, Республикой управляли другие, куда менее способные это делать. Новый Храм не собирается связывать себя принадлежностью к какому-либо из государств. Посредник в урегулировании конфликтов, площадка для переговоров, независимый арбитр и много чего еще.

— …Осуществление чего поможет Ордену подмять под себя галактику.

— Палпатина подомнешь. Наличие нескольких центров силы поневоле заставит искать баланс. Кроме того, независимые государства могут здорово затруднить Ордену пополнять свои ряды их гражданами. Так лихо, как это делали джедаи, изымать младенцев теперь едва ли получится.

— Допустим, что ты хочешь сейчас?

— Содействия в привлечении одаренных в новую структуру.

— Ты хочешь, чтобы я передал тебе связанных с Альянсом джедаев?

— Лорд Плэгас хочет, чтобы ты связался с известными тебе джедаями и передал им его предложения о сотрудничестве. Потому что он предпочитает знать, кем посланы и с кем связаны разумные, которым только предстоит стать его командой, чем ломать голову над тем, чьи интересы блюдет вроде бы самостоятельно пришедший на Явин персонаж.

— Полагаешь, что после гибели Кеноби в галактике еще остались джедаи?

— Вы даже не представляете, какие типажи полезли буквально изо всех щелей, стоило лорду Вейдеру заявить, что его вендетта против джедаев завершена. Самые волшебные из альдераанских сказок про таких и не слыхивали.

Следует признать, Органа ведет себя конструктивно. Я-то подозревал, что от соблазна закатить театрально-пафосную сцену в духе выступлений с трибуны Сената, он не удержится. А он только сварливо губы поджимает и демонстративно сохраняет официальный тон.

Только посмотреть на то, как экс-король отреагирует на неформальный тон приемной дочери, явно намекнувшей на их общее альдеранское прошлое, не успеваю. По ушам ударил звенящий, захлебывающийся рев двигателей. Дурацкая мысль о том, что если бы на нас падали на сверхзвуковой скорости, то мы этого и не услышали, совсем неуместна, но других не было.

Знал ведь, что без какой-нибудь подлости у имперцев не обойдется. Знал, ждал нечто подобное, но все равно грохот падающего кажется прямо тебе на голову корабля раздался как гром среди ясного неба. Дальше мысли выключились. Остались одни рефлексы. Резко толкаю стол на визави и сам ныряю следом. Но леди ситх достану едва ли, а гнида Айсард, крыса кабинетная, от меня не уйдет. Краем глаза успеваю заметить, как выскакивают из укрытий бойцы-вуки, как примерно в полукилометре к югу и северо-западу заработало два зенитных расчета. Один — мой. Второй — айсардовский, что ли? Оно и для имперцев неожиданность, что ли. Тогда, кто?

Едва ли я это узнаю. Только от первоначального плана всунуть коллеге нож под ребро отказываюсь. Просто заламываю руку и удерживаю, не позволяя сбежать. Удар атакующих разделим вместе.

Нестерпимый вой сменяется глухим ударом и тишиной. Уши заложило? Или вокруг реально ничего не происходит. Секунда, вторая, третья…

— Господа безопасники, вы там чем под столом занимаетесь?

Ощущение реальности в мир возвращается вместе с насмешливым голосом леди Леи. Стоит она совсем рядом в несколько странной позе: выставила руки перед собой, словно держит невидимый щит. Очень может статься, так оно и есть. Просто уж больно театрально выглядит. Особенно в сочетании со жмущимся за спиной хрупкой девушки крупным мужиком Органой. Поворачиваюсь на бок в ту сторону, куда направлен щит ситха, испуганные взгляды Органы и стволы вуки. Ого! Это ж даже не катер, целый грузовик свалился. Хотя вернее сказать, все-таки жестко сел. В землю на несколько метров зарылся, но следов пожара, разлива токсичного топлива или радиации из поврежденного реактора нет. Вражеский десант тоже не выпрыгивает. Несчастный случай? Такое разве бывает?

Мой и айсардовский комлинки запищали одновременно. Наши мальчики рвутся внутрь охраняемого вуки периметра, и, если их не успокоить, иных врагов уже не понадобится. Айсарда пришлось отпускать. Говорю же, крыса кабинетная. От меня перекатом уходить надо, а он на пузе отползти пытается. Если дело все же дойдет до сколько-нибудь серьезной стрельбы, этот сам угробится, можно не заботиться. Главное, самому вовремя дистанцироваться, в смысле — в сторону откатиться. Вон в те кустики, например.

Заканчиваю переговоры со своими мальчиками и занимаю облюбованную позицию. Смотреть, правда, пока откровенно не на что. Совсем. Из прибывшего грузовика никто вылезать не торопился. Штурмовать же гостей пока некому. Мы с Айсардом пока своих попридерживаем, а у вуки оборудования и опыта для вскрытия столь крупных консервных банок нет. Пауза затягивалась.

Наконец изнутри корабля раздаются серьезные удары. Не иначе как заклинивший люк кувалдой выбивают. Вышибли. И взорам собравшихся предстал рыжий вуки. Действительно с кувалдой в лапах. Пока он перерыкивался с соплеменниками, которые не иначе как пеняли ему за вторжение на частную территорию, из-за его спины высунулся парень с изрядно перекошенной, но все равно наглой рожей. С данными из базы данных можно не сверяться, и так помню капитана-контрабандиста Хана Соло — афериста и вольного художника.

— Эй, эта… Власть какая-никакая есть?

— Я здесь власть.

Лидер Органа горделиво поднимается на ноги. Ох, зря он это. Подставляется же. В случае атаки мне его прикрыть просто нечем. Ну вот, началось: не иначе как от могучего пенделя контрабандист пробкой вылетает из люка своей колымаги. Понимаю, что через миг из образовавшегося пространства на поляну хлынет огненный смерч. Едва ли мои действия продлят жизнь все еще торчащего столбом политика больше чем на пару секунд, но прыжком покидаю свое укрытие, чтобы сбить Органу с ног. Успеваю. Мало того, мы оба успеваем оказаться в кустах, а огонь все еще не открыт. Хотя... Кустики эти — можно считать местом безопасным только очень условно. Но тишина царит над поляной уже долгий десяток секунд и… ничего.

Из оцепенения меня выводит отборная матерщина в исполнении директора Айсарда. Поднимаю голову и оглядываюсь. Сибовец трясет Соло. В буквальном смысле — как грушу. Мало того. Стоящий рядом вуки-пилот рычит угрожающе, того гляди, тяпнет напарника. Леди Лея тоже нашлась. Стоит спиной к троице лицом к открытому люку корабля, опять выставив вперед руки. Просто превентивная мера, или она действительно сдерживает некую, невидимую мне силу. Пока неважно. Помочь-то я ей ничем не могу. Поэтому прислушиваюсь к общению с господином Соло.

— Н-не-нет там никого живого! Только ЭТО. Гадом буду, если вру!

Не орал, тихо скулил контрабандист, и не пытаясь вырваться из лап Айсарда. Видимо, чтобы не попасть в лапы вуки. Потому что в ответ на сообщение про ЭТО, рыжий разразился наверняка нецензурным рыком.

— Ну, дурак я! Дурак, что на эту дрянь позарился. Только ты сам куда смотрел? Мало того, кто рычал: «Она золотая! Зуб даю — золотая»?!

От этих слов вуки притих, зато Айсард активизировался.

— Кто она?

— Хрень!

— Что за хрень? — подтягиваюсь я к задушевному разговор, сопровождая свой вопрос тычком в печень.

Самое время. Пока перепуганный клиент на свежем воздухе не освоился и не осмелел. А то, чует мое сердце, у имперского коллеги опыта полевых экспресс-допросов фелинкс наплакал. Привыкли там в своих столицах к стационарному оборудованию. Зажрались.

— Хрень — она и есть хрень. Ситховщина полная!

— Конкретнее.

После нового удара Соло откашливается куда дольше. Зато потом излагает гораздо яснее.

— Да хатт же ее знает! Отвезли мы нариков на болото, честь по чести. Выгружать начали. А эта штука сама считай из какого-то рюкзака выскочила. Прямо в руки! Типа, возьми меня, возьми меня! И Чуи подвывает, блин, «Она золотая!». Хотя на вид — серебряная с камнями.

Тьфу ты, зараза! Он нормально рассказывать может? При всем моем опыте на то, чтобы выяснить, что хрень — это странная светящаяся пирамидка, которая практически захватила власть на корабле, ушло не меньше получаса.

— …А я ему говорю: «Не можем мы улететь отсюдова, у нас гипердрайв сдох», а он сесть не дает, на орбиту тянет… Едва вырвались!

Бред, вообще-то, но Айсард переводит вопросительный взгляд на Лею. Та только плечами пожимает.

— Видимо, мне надо пойти посмотреть.

И тут до меня дошло, о чем тут речь. Словно пелена с глаз спала. До этого не иначе, как ситхский голокрон адекватно оценить ситуацию не давал.

— Нет, миледи. Не стоит этого делать. Лучше свяжитесь с лордом Вейдером. Неизвестный голокрон — эта задача его уровня.

— Почему это? — пытается возмущаться девица.

— Потому что все имперские инструкции прямо и недвусмысленно запрещают разумным без специального допуска даже приближаться к таким пирамидкам.

— Но, наверное, это какой-то не очень сильный голокрон, если капитан Соло смог ему не подчиниться?

— Ценой падения своего корабля, — усмехнулся уже понявший суть проблемы Айсард.

— Сильный или нет, но во всех известных мне случаях за найденным голокроном прибывал лично Дарт Вейдер.

— Я не хочу, чтобы ты даже близко приближалась к этой ситхской мерзости, — неожиданно вступает в разговор Органа.

Я-то опасался, что он напротив начнет подначивать леди Лею на разные глупости. Почему, опасался? Просто видел я однажды последствия неосторожного или неумелого обращения с подобной вещицей. Про детали не скажу, ибо спрашивать о подробностях потом не у кого оказалось, хоть и в некогда густонаселенном районе дело было. Но Органа провоцировать не стал, а Айсард лихо развернул разговор в нужную ему сторону. Вот уж в чем с его мастерством не поспоришь.

— Именно поэтому обратиться за помощью к специалистам мы просили бы вас — как главу Эндорского государства. К кому именно решать вам. Если обращение ко вчерашним врагам из Империи кажется вам некорректным, да таких случаев и создается Орден Дарта Плэгаса.

— Нет уж, предпочту иметь дело с собакой кусачей, но знакомой, — гордо вскидывает голову Органа.

Трудно с ним не согласиться. Особенно, когда тебе альтернативная собака зубы показывала. Тем временем Лея Вейдер приняла приглашение лидера Республики перебраться поближе к столице и каналам связи. Меня же оставили обеспечивать безопасность объекта. Потому что Дарт ли Вейдер, Дарт ли Плэгас, а добираться до Эндора любому из них день-два придется, не меньше. Подождем.

Благо мне не мешают. Люди Айсарда ожидаемо испарились, во-всяком случае до появления имперского ситха. Вот ведь зараза, мир изменился, и я уже делю ситхов на имперских и прочих. Скоро и республиканские ситхи появятся. Почему нет.

Вуки, на чьих землях лежит грузовик, тоже не вмешиваются. Заняли позицию на почтительном расстоянии, но близко не приближаются. Рядом со мной оказались только хозяева захваченного голокроном грузовика. И развлекали они меня только тем, что непрерывно переругивались о том, кто виноват, и никак не могли перейти к более конструктивной фазе дискуссии: «Что делать?».

— Эй, Рыжий, чем попусту гавкать, сходил бы к своим, спросил чего пожрать, — вмешиваюсь в бесконечный и унылый как дюны Татуина спор контрабандистов.

Чубакка огрызается лениво, даже смущенно, в том духе, что у местных жмотяр снега на Хоте не допросишься, не то что еды. И вообще, зря их Вейдер из рабства освободил, там им самое место. Тоже ожидаемо. Числится за вуки такая национальная черта: собачиться друг на друга пуще, чем на любого врага. Собственно, от этого они частенько становились рабами, но выводов из произошедшего всякий раз не делали.

Пустой желудок начал напоминать о себе и у Соло. Предприимчивый контрабандист задумчиво пожевал соломинку, поозирался и притащил откуда-то моток веревки.

— Слышь, командир, давай я на камбуз сгоняю. А чтоб эта хрень меня самого не схарчила, веревкой обвяжусь, и ты меня в случае чего наружу вытянешь.

— А если голокрон тебе прикажет его нам вынести?

— Так он в рубке стоит, я туда и близко не подойду.

— Голокрон вас пинком из люка выкинул, ни расстояние, ни отсутствие ручек-ножек ему не помешало.

Возразить Соло оказалось нечего, и он затих. Ненадолго. Стоило мне отойти до ближайших кустов по причине крайней необходимости, как идея похода за жратвой начала стремительно реализовываться. Когда я вернулся, то наблюдал лишь зажатую в лапе вуки конец веревки, которая бодренько убегала внутрь грузовичка. Только благостной картина оставалась очень недолго.

На то, чтобы веревка натянулась до состояния струны, понадобилась одна секунда. И вот уже громила-звуки утробно рычит и упирается, но медленно дрейфует к люку. Кидаюсь на помощь. Пытаться вдвоем перебороть порождение темной стороны Силы — занятие бесперспективное. Я и не пытаюсь. Ухватываю конец веревки и прикручиваю его к самому толстому из ближайших деревьев. Вуки валится на траву, и мы оба наблюдаем за буйством неведомых сил.

Вдруг натянутая веревка опала, и из корабля показался Соло. Только в руках у него совсем не брикеты с сухпайком. От вида серебристой, на вид весьма тяжелой пирамидки даже есть расхотелось. И не мне одному. С просто страдальческой рожей Соло ставит голокрон на стол. После чего отскакивает в сторону так, словно его ноша способна на него кинуться. Хотя, почему собственно, словно? Очень даже способна.

Бежать, куда глаза глядят, хочется безумно. Только без толку, потому что невидимая рука явственно придерживает меня за шиворот. И я опять не одинок в своих ощущениях. Оба моих товарища по несчастью выстраиваются вокруг стола в ожидании неведомо чего и рыпаться даже и не помышляют.

Над пирамидкой поднимается голубоватый дымок, который уплотняется в полупрозрачную фигуру словно во время сеанса некачественной голосвязи.

— Ниц, презренные! Трепещите пред императором.

Ощутимый удар под колени, и мы дружненько принимаем предписанную позу.

— Так это ж не Палпатин? — удивленно шипит контрабандист.

Ясное дело не Палпатин. Только вслух-то об этом зачем? Вот и неопознанный призрак обиделся.

— Что?! Как ты смеешь называть меня каким-то презренным именем?

— Зря вы так нервничаете, папаша. Палпатин — действующий император крупнейшего в Небесной Реке государства. Нам пофиг, а его подданные обидеться могут, — по-прежнему не до конца понимает, с кем препирается, Соло.

В ответ на его хамство призрак невнятно рычит, но кардинальных мер не предпринимает.

— Значит, вы — враги узурпатора Палпатина?

— Ну почему сразу враги? — решает быть чуточку более дипломатичным Соло. Только сдается мне, дипломатия эта сейчас невпопад. Но опять обошлось. Вот ведь, что значит — повезло дураку.

— Слабак, значит, — даже как-то повеселел призрак. — У истинного императора ситхов есть только рабы и враги.

— Зашибись, — с не вполне понятной интонацией поддакивает Соло.

— Молчать! Тебе было ясно приказано отвести меня к Экзару Куну! Почему я еще не там?

— Охолони, дядя! — вдруг сорвался в истерику контрабандист. — К Куну это куда? Может, для начала адрес назовешь! Да и тебе же ясно сказали: движок починим и полетим, куда хошь по прейскуранту. Любой каприз за ваши деньги!

Призрак даже опешил. Во всяком случае за ближайшие кусты контрабандист улетел, только закончив мысль. Даже несколько совсем нецензурных фраз добавить успел. Правда, уже в полете. Теперь обитатель голокрона обернулся ко мне. Надо говорить. Угадать бы, что.

— Не извольте беспокоиться, сир. Лорд ситхов Вейдер уже вызван и прибудет сюда с часу на час. Надеюсь, он сможет удовлетворить все ваши желания.

Я искренен. Я действительно только на Вейдера и надеюсь.

— Хорошо, — теперь в голосе призрака больше каприза чем ярости. — А пока мы ждем, развлекайте меня. Надо думать, за тысячелетия моей вынужденной изоляции в галактике произошло много событий. И имейте в виду, если мне станет скучно, я развлеку себя каким-нибудь рукоделием.

От догадки о том, что именно призрак понимает под рукоделием, спина покрылась холодным потом. Надо выкручиваться. Плохо одно, чего рассказывать-то? Со знанием истории у меня так себе. На уровне «зачтено» на втором курсе. С художественной литературой — еще хуже. Армейские байки — забава для того, кто понимает. Анекдоты про Дарта Вейдера? Ситх за собрата обидеться может. Не стихи же ему читать?!

— Давай стихи? — капризно потребовал призрак.

Понимая, что это конец, извлекаю из глубин памяти, что-то вроде бы детское:

— Однажды, в студеную зимнюю пору,

Хатт, чего там дальше-то было? Не помню. Я уже совсем скатился в панику, когда из кустов раздались именно стихи:

— Сижу за решеткой в темнице сырой.

Нет, не про то, там было. Но вышло складно. Ровно настолько, чтобы я следующую строчку вспомнил. Благо, Соло с продолжением своей завис.

— Гляжу, поднимается медленно в гору…

Ору словно на плацу. Из кустов меня снова подхватывает контрабандист. Так дальше дуэтом и шпарим:

— Вскормленный в неволе орел молодой.

— И, шествуя важно, в спокойствии чинном,

— Мой верный товарищ, махая крылом,

— В больших сапогах, в полушубке овчинном

— Кровавую пищу клюет под окном.

Бред полный. Но призрак хохотать изволит.

— Да вы тут, как я погляжу, знатоки центонно-парафразного метода стихосложения!

Хорошо, что отвечать не пришлось. Ибо сказать на это мне, да и контрабандисту, нечего. Спасибо запевшему вуки. Про их горловое пение я раньше только с чужих слов знал. Слушать не доводилось. Завораживает. Особенно, когда к пению Чубакку присоединился хор его сородичей. Только призраку быстро надоело, и он начал привередничать, мол, музыкальный материал богатый, а текст однообразный, в стиле едем лесом — лес поем, едем полем — так орем. Неведомый же император любит песни со смыслом. Лучше — гражданско-патриотические.

— Что значит «неведомый»? — вмиг взрывается от моей неосторожной мысли призрак. — Я — император Вишейт! Трепещите, нечестивые!

— Да, император! — делать нечего, опускаюсь на колени.

А вуки хором затянули «Имперский марш». Мерзкое ощущение того, что словно в дерьме извалялся, но марш я подхватываю. Потому что стать случайной жертвой залет… то есть великого призрака — глупо и обидно. Почти так же глупо, как с нетерпением ждать появления Дарта Вейдера.

— Что за образина? — уточняет Вишейт.

Не сразу соображаю, что это он главкома в моих мыслях увидел.

— Младший из живущих ныне лордов ситхов, сир. Вот-вот прибудет, чтобы доставить вас, куда пожелаете.

— К слову вы новый анекдот про Дарта Вейдера слышали? — встревает решивший, что на пении вуки мы долго не продержится Соло. . — Люк, я твой отец! «Хорошо, что я в маму» — подумал Скайуокер, глядя на железную башку Вейдера.

Захихикал один Соло. И то быстро смолк под немигающим взглядом призрака. Но от идеи развлечь Вишейта байками не отказался.

— Вот еще. Старый правда, но смешной: Дарт Вейдер в сенате: «Сенаторы, проголосовавшие за избрание императора Палпатина могут опустить руки и отойти от стены».

— А мне другой нравится, — раздается из-за кустов до хатта знакомый бас. — Стою я с адмиралом Трауном на мостике и рукой на пролетающий мимо корабль показываю: «Вот это «Неуловимый Сокол». «Почему это неуловимый?» «Потому что нафиг никому не сперся».

Под эти слова капитан грузовичка кубарем летит в кусты. Вышедший же на поляну лорд Вейдер скидывает с плеч плащ, который одним ленивым движением накрывает пирамидки голокрона. После чего призрак исчезает. Лорд заворачивает добычу в плащ и довольно небрежно сует сверток под мышку.

— И… Это все? — раздается из кустов.

— Да. А чего вы, собственно, хотели?

— Но это же величайший злодей всех времен и народов император Вишейт!

— Это карта памяти системы «голокрон», принадлежащая когда-то Вишейту, с интерфейсом в виде слепка личности ситха-императора.

— Но он…

— Не обладает и сотой частью силы оригинала. Хотя, вздорность характера, похоже, воспроизведена точно.

— Мы требуем избавить нашу Республику от этих реликтов темного прошлого! — лидер Органа появился на поляне, убедившись в отсутствии ситхской угрозы.

— Это мой долг, — не спорит Вейдер. — Мало того, полагаю, это маленькое недоразумение показало, насколько новая республика нуждается в квалифицированных одаренных.

— Поэтому я принимаю решение о немедленном начале переговоров с лидером Нового Ордена господином Адамсом.

Бейл Органа кивком подзывает меня к себе. За спиной Вейдера уже маячат Лея Скайуокер и Айсард. Это не они голокрон контрабандисту через нариков подбросили? Судя по довольным рожам, очень может быть.

Угу, как зебра: черная, белая, черная, белая, черная и задница. Потому что нормально провести ходовые испытания нам очевидно не дадут. На сей раз лично Дарт Вейдер. Прибыл к нам на полигон, понаблюдал за плановыми стрельбами и приказал выдвигаться к Эндору.

— Не волнуйтесь, капитан, не на войну идем. Сегодня вы командуете дипломатическим бортом. Небольшая миссия, в ходе которой следует выказать большое уважение.

— Да, сэр.

— Тут не в главном калибре дело, капитан. Добрососедство можно по-всякому транслировать. Иногда, и главным калибром, а иной раз через интерфейс бортового компьютера.

Как реагировать на странное замечание милорда, я сразу не сообразил. А потом поздно было. Говорят, что когда создается слишком большая система управления, то у ее искусственного интеллекта появляются индивидуальные и чуть ли не личностные черты. Не знаю, насколько это типично, но у нашей Пад за считанные недели сформировалась повышенная говорливость. Вот она и влезает в разговор, пока я торможу.

— Система управления Пад готова приступить к миротворческой миссии, сэр! Бортовые системы суперразрушителя готовы создать все условия для установления мира и справедливости в галактике.

По мне, так звучит несколько безапелляционно. С другой стороны, когда под твоим контролем находится огневая мощь «Палача», можно позволить себе капельку стервозности. Да и милорд отнесся к заявлению Пад не просто серьезно, но как-то очень по-человечески кивнул изображению на мониторе.

— Я знаю, Пад. И я на тебя надеюсь.

— Наши действия, милорд, — напоминаю о том, что помимо ИИ у «Палача» еще и командир имеется.

— Идем к Эндору, но границу Республики пересекаем только когда нас попросят об этом. Я высажусь на планету. Если все пойдет по плану, то через несколько часов явлюсь с правительственной делегацией республиканцев, которую отвезем на Явин, где пройдут трехсторонние переговоры. Потом отвезем республиканцев домой, и на полигон.

А я бы с этой самой делегацией на Кессель завернул. С превеликим удовольствием. Причем эта мысль настолько явно читалась на моем лице, что заметил ее не только лорд Вейдер, который только сочувственно руки развел, но и Пад.

— Мы не должны вести корабль путем, который может привести нас к новой войне.

— Тагге, — не оборачиваясь рычит Вейдер на программиста. — Кто додумался загрузить в память бортового компьютера речи сенаторов Старой Республики?

— Никак нет, милорд! — старается не слишком высовываться из-за моей спины офицер, который больше всего сейчас сожалеет о том, что его командир — не вуки.

— Что, нет? — уточняет Вейдер.

— Не сенаторов. Сборник речей его величества императора Палпатина, рекомендованный политуправлением космофлота для широкого скачивания.

— То есть сейчас Пад цитировала Палпатина?

Милорд скорее ехиден, чем раздражен, но Тагге все больше тушуется.

— Не могу знать, сэр.

При этом программист не был бы программистом, если бы не принялся остервенело набирать что-то на клавиатуре.

— Это цитата из речи сенатора Падме Наберрие по поводу создания ВАР. Речь включена в сборник, как пример широкой политической поддержки будущего императора, — развеивает недоумения Пад.

— Вот ссылочка, сэр, — вторит ей Тагге.

— Политупр, значит? — шипит Вейдер.

— Система управления Пад информирует вахтенную смену о тридцатисекундной готовности корабля к гиперпереходу, — решила не обострять Пад.

— Сэр?

— Приступайте.

* * *

Под Эндором мы действительно пробыли совсем недолго. Едва к границе вышли, как с нами связался несколько взъерошенный директор Айсард, который сообщил о том, что операция «Фараон» идет не совсем штатно, но в целом успешно. Не успел сибовец отключиться, как его место в объеме проектора заняли представители правительства Эндора, которым срочно потребовался Дарт Вейдер. Желают они, де, в честь примирения сделать ситху ценный подарок, и требуют, чтобы лорд за ним немедленно прибыл и забрал побыстрее. Вейдер капризничать не стал, и часа не прошло, как мы выплыли на орбиту Эндора.

Не знаю, какие титанические усилия понадобились местным зачаткам обороны, чтобы не отреагировать на наше появление должным образом: попытаться удрать, то есть. Но хорошо, что не побежали. Иначе я бы точно не сдержался от залпа в корму удаляющихся. Но Великая уберегла. Зубами скрежетали и мы, и они, но ограничились только скупыми приветствиями в духе «С пламенным приветом!» в смысле «Гори вы ясным пламенем!». Причем, взаимно.

Зависаем над тем местом, где планируется новая столица. Ничего так, с размахом. Впечатляет. С таким же размахом только монтаж орбитального щита идет. Но это уже не столько впечатляет, сколько заставляет задуматься.

— Система управления Пад доводит до вашего сведения, сэр, что анализ видеосъемки позволяет определить степень готовности оборонительных сооружений в 16%, а их стоимость — в полтриллиона кредитов. Не по средствам размах, не находите, сэр?

Нахожу. Только о том, откуда денежки, пусть у СИБ голова болит. Я же советую Пад не болтать лишнее и продолжать сканирование планеты и окрестностей во всех диапазонах. Когда еще имперский корабль с возможностями пассивного наблюдения как у «Палача» на местной орбите окажется. Наш безопасник жаждет еще и зонды активного выявления огневых точек противника запустить. Приходится охлаждать пыл. Ибо не стоит осложнять выполнение миссии находящемуся на поверхности милорду.

В общем ко всеобщей радости Дарт Вейдер действительно вернулся на борт «Палача» буквально через час. Интересно, что помимо лидера республики Органы с ним и подарок имелся: некий завернутый в плащ милорда сверток был отнесен в покои главкома. Сам же лорд с гостем появились на мостике взявшего курс на Явин суперразрушителя.

На разгонный трек выходили неспешно, в сопровождении почетного эскорта республиканского флота. И если офицеры вахтенной смены ворчат на тему «идем как под конвоем» себе под нос так тихо, что их мысли разве что милорд слышит, а я уже просто догадываюсь, то Пад забавляется тем, что монотонно диктует координаты вероятных целей. Без всякого злого умысла. Игры машинного разума. Без введения личных кодов командира корабля и главкома артиллерийские системы не активируются.

Только в какой-то момент мне показалось, что Пад не просто зазря простаивающие машинные мощности загружает, но на зрителя работает. На конкретного — лидера Органу. Который смысла потока звучащих вполголоса цифр не понимает, потому на них не реагирует. Тогда Пад заменяет цифровые обозначения целей названиями кораблей. Органа насторожился. Я протягиваю руку к сенсорам, чтобы банально вырубить звук у разрезвившегося компьютера, но Дарт Вейдер отрицательно качает головой. Понял, сэр. Самому интересно посмотреть на реакцию вероятного противника.

— Как это понимать, лорд Вейдер? Это после разговоров о желательности прочного мира!

— Система управления Пад информирует гостя о том, что мы не одобряем любые акции, способные привести к войне, при этом помним о том, что хочешь мира — готовься к войне, и действуем в строгом соответствии с этим правилом.

При этом изображение на мониторе озорно подмигивает Органе. Тагге с этой мультипликацией неделю возился, в результате лицо получилось живым и естественным. Судя по тому, что программист жив-здоров, милорду понравилось. А у Органы сейчас глаза из орбит вылезут. А нет, так все равно лопнет от возмущения.

— Вейдер… вы… ты… Как ты мог? — наконец выдавливает из себя бывший сенатор.

— Сам шокирован. Едва не пришиб автора идеи. Но потом нашел ее конструктивной. В общем, приказать перепрошить рука не поднялась.

— Это чудовищно. Так оскорбить память величайшего борца за мир!

— Это потому что при жизни королеве Амидале не довелось командовать столь совершенным оружием, как «Палач». Но вы правы, со странным цитатником разобраться надо. Тагге, деку.

Программист моментально вложил носитель в протянутую ладонь главкома. Тот вставил карту в свой планшет. На экране ожидаемо возникло изображение его величества. Правда, не торжественное, а ехидно ухмыляющееся из-под капюшона.

— Вейдер, друг мой, не сердитесь. Надеюсь, вы никому не успели оторвать голову под горячую руку? Это я лично поработал над сборником текстов для вас. Должно мило получиться. Не беспокойтесь, на остальные корабли флота разосланы гораздо более традиционные агитационные материалы. Там компьютеры не сообщают экипажам о том, что свобода умирает под гром аплодисментов. Хе-хе.

Изображение императора исчезло. Про свободу я не понял, а Органу эта похожая на шутку фраза буквально с ног свалила. Аж на край моего пульта ухватился бедолага, чтоб не упасть.

— Господин Органа, уберите руки с пульта. Иначе я вынуждена буду объявить боевую тревогу в связи с попыткой постороннего вмешаться в управление кораблем.

Органа тихо пятится.

— Это судьба, — то ли утешает, то ли издевается милорд.

* * *

На корабле ночь. И хотя, как и все в гипере, ночь эта штука весьма условная, людям проще делить сутки не только на вахты, но и на день и ночь. Из-за этих человеческих привязанностей даже на боевых кораблях делают иллюминаторы. Уязвимые и бессмысленные для тех, кто сам не сидел внутри бороздящей просторы вселенной консервной банки, не видя ничего вокруг собственными глазами. Вот ради душевного равновесия экипажа на кораблях испокон веку видны вечные звезды, а жизнь делится на условные день и ночь.

Ночь отличается приглушенностью освещения и занятостью только вахтенной смены. Народ по коридорам не шляется, а уж в малом зале для совещаний и подавно ни души. Люблю я это место в это время. Думается здесь хорошо. А думать есть над чем. При всей кажущейся простоте выхода к Явину, все может невесть каким боком обернуться. Начиная с наверняка кучи обломков, оставшихся на орбите, после недавних столкновений с Альянсом, и кончая странной ситховщиной, которая там творилась, и наверняка не растворилась бесследно. Только подумать об этом на сей раз оказалась не судьба.

На пороге зала возник Бейл Органа. Попросить разрешения войти политик ожидаемо не удосужился. Опускаю взгляд в деку с документами, изображая дикую занятость, в надежде на то, что республиканец тоже ищет тихое место для уединения и с разговорами лезть не станет. Разговаривать мне с ним не о чем. Потом еще неизвестно как к подобному разговору по душам с потенциальным противником отнесется милорд. Политика офицеру имперского флота категорически противопоказана. А любое общение с персонажами типа Органы ничем кроме политики быть не может.

Пустые надежды. Органа прямехонько ко мне заворачивает.

— Не возражаете?

Вопрос задан уже после того, как незваный гость уселся напротив. Только и остается, что равнодушно пожать плечами: садись, коль уже сел. Молчим. Я, глядя в экран планшета, Органа — на звезды. Только молчание длилось недолго.

— Вы его боитесь? — начинает разговор бывший сенатор.

— Кого? — включаю дурачка, чтобы не обсуждать главкома всуе.

— Вейдера. Впрочем, можете не отвечать, своей попыткой уклониться от ответа, вы ответили яснее любых слов.

Опять пожимаю плечами. Мол, если собеседник и дальше будет разговаривать тихо сам с собою, так я совсем не против.

— Его невозможно не бояться. Это очевидно. Но я пытаюсь понять, как можно добровольно находиться с ним рядом?

Правду говорят, не играй в карты с шулером, не спорь с политиком, он даже твое молчание себе на пользу перевернет. Не ответить — значит согласиться. Надо говорить. Сообразить бы еще, как. Очень хочется сказать что-нибудь возвышенное. Это будет правдой. Только ушлый политик сумеет вывернуть эту правду наизнанку. Попробуем зайти с тылу.

— Не задумывался, как-то. Наверное, потому, что Дарт Вейдер на борту — это не только лазерный прикуриватель на мостике, но и много-много адреналина в крови у всего экипажа.

Анекдот бородатый, но, похоже, Органа его не слышал. Или не нашелся, чем ответить, и заговорил о другом. Опять скользком.

— Вы знаете, кем была женщина на мониторах главного компьютера?

— Падме Наберрие? Вы о том, что она — покойная супруга милорда?

Я впервые говорю об этом вслух, открыто, и не с офицерами «Палача». Ощущение — как будто по тонкому льду идешь. А еще очень хочется, чтобы от этого разговора страшно было не только мне. Поэтому задаю вопрос.

— Это случайно не вы ее?..

— Что? Да как вы смеете!

Органа аж задохнулся. Только чего тут больше — возмущения или страха, я не очень понял. Читать мысли не умею, но все равно приятно.

— Я всемерно ценил и уважал ум и принципиальность сенатора Наберрие! И я никогда не позволил бы себе так глумиться над ее памятью, как это делает Вейдер! Только совсем бесчувственный чурбан может этого не понимать!

— «Я всемерно ценил и уважал трам-там-там…» Это если на человеческий язык перевести, клеился, что ли?

Я угадал. Не надо быть форсюзером, чтобы понять, эмоции Органы — отголосок былых чувств. Понимаю, что нашел болевую точку, наношу удар.

— А госпожа Пад предпочла Вейдера. Совсем неудивительно, впрочем.

Если сейчас Органа попытается врезать мне по лицу, то по большому счету он будет прав. Только осознавать это до хатта приятно. Кроме того, и физическая подготовка у меня получше сенаторской. От пощечины я просто уклоняюсь. Органа же вдруг замирает в нелепой позе: словно занесенная для удара рука в воздухе застряла.

Ничего удивительного, коли на пороге возникает лорд Вейдер.

— Чтобы профессиональному политику слов не хватило… Чудеса, да и только.

Милорд аккуратно загружает Органу на диван, но обращается при этом ко мне.

— Я просто старался быть искренним, сэр.

Вейдер кивает. Мне показалось, с благодарностью.

— Я могу идти, сэр?

— Зачем же? Это мы помешали вашему уединению. Мы и уйдем. Если желание почесать языком или кулаками у господина лидера Республики не исчезло, приглашаю на рюмку кафа.

Дарт Вейдер едва ли не силой выволакивает Органу прочь.

— А общению с политиками надо учиться, капитан. Такая уж у вас теперь должность, — раздалось уже от двери.

«Век живи — век учись, дураком помрешь» — как говорит учитель мой Дарт Сидиус. Золотые слова, если вдуматься. Я к примеру пятый десяток разменял, а за сегодняшнюю ночь столько нового узнал и про себя, и про других. Занятно, хоть и ничего не предвещало. Просто не спалось. Что уже само по себе непривычно — не спать не из-за того, что у тебя что-то нестерпимо болит, а просто от мыслей. И ладно бы мысли были особенно черными да тревожными. Нет же, просто о будущем детей мечталось. Даже не мечталось, интенсивно планировалось. А тут в спокойном ментальном поле ночного корабля возникла воронка чужих эмоций. Нешуточная такая воронка, несветлых таких эмоций. Страх, раздражение, отвращение. Взаимное. При этом источники эмоций расходиться не торопятся.

Решил сходить посмотреть, что за дела. Обнаружил Пиетта и Органу. Хотел сразу вмешаться, но предпочел понаблюдать. Честно говоря, планировал дать Пиетту наговорить лишнего, чтобы потом великодушно показать собственную кротость нрава по отношению к словам, а не к делам. Что вообще-то есть сущая правда. Разве что во время особо лютых приступов мигрени. Но тогда я мог изувечить, прицепившись вообще к любому поводу. Точнее, настоящим поводом была мигрень. Остальное — детали.

Сам капитан эти времена практически не застал, но слишком быстро оказавшемуся в кругу наиболее близких мне офицеров капитану Пиетту наверняка таких ужасов про меня понарассказывали, заслушаешься! Судя по его спонтанной реакции на всякое мое появление, так оно и есть. Он и сам может отчет себе в этом не отдавать. Только нечего лишнего на нервах у человека играть. У него и без того служба нервная.

Короче, пока я ждал, как Органа моего человека в угол загонит, обнаружил, что дела развиваются совсем наоборот. Похоже, недооценил я местного особиста по фамилии Таркин, который не иначе как по фамильной гнидистости характера приучил окружающих говорить только идеологически выверенные вещи. Уделал наш капитан политика. Вчистую. Только и оставалось, что выразить ему свое удовольствие. И поздравить себя с появлением в команде столь удачного человека.

А вот Органой следовало заняться основательно. Нам с ним еще работать и работать, а он раскис чего-то, словно полжизни в Сенате не просидел. Волоку к себе, щедро плескаю коньяк в чашку с чаем. Снимаю шлем и сажусь рядом. Нет, топить Органу в чайной чашке я не планировал. Но это у меня почти получилось. Пришлось стучать поперхнувшегося политика по спине.

— Как вы могли… — наконец прокашлялся тот.

— Что именно? — уточняю я, хотя заранее знаю ответ.

— Так поступить с памятью Падме.

— Я же сказал: идея не моя. Меня тоже сначала шокировало. Но теперь мне кажется, ей бы понравилось.

— Она боролась за мир!

— Как за конечную цель. Но средства для ее достижения допускала разные. А еще мне приятно, что к ее памяти уважительно относятся люди, с которыми мне в случае чего идти в бой.

— Против кого? — привычно взвился Органа.

— Надеюсь, не против вас.

— Я любил ее… — совсем невпопад отзывается альдераанец.

— Вижу.

— Опять ваши ситхские штучки?

— Без надобности. Просто вы в кои веки возмущаетесь не по политическому расчету, а по велению сердца. Без должного опыта у вас это плохо получается. Даже на Пиетта сорвались — не удержались.

— Я любил. А теперь Лея не хочет меня видеть. Почему все, что любил я, оказывается вашим?

— Не что, а кого. И не утрируйте, к королеве Брехе я не притрагивался.

— Да при чем здесь она!

Он искренен в своем негодовании и растерянности. Искренен настолько, что мне его даже чуточку жаль. Не без брезгливого высокомерия, но жаль. Только мне гораздо интересней понять, с чего это опытный политик дал волю чувствам.

— С воплощением идеи строительства Новой Республики возникли проблемы?

— Напротив. Все идет в строгом соответствии с высокими идеалами демократии: максимум свободы, и возможности самореализации личности при минимуме контроля.

— Если получится, сильные, яркие индивидуалисты к вам валом повалят. Империя требует от своих граждан довольно жесткого подчинения интересам общества, но у тех, кто стаей не живет, появится отдушина. Я в двадцать лет в такую республику из Храма сбежал бы, пожалуй.

— Не общества, а государства, — по инерции огрызается Органа, но тут же одергивает сам себя. — Но не в этом суть.

— Тогда в чем? — помогаю ему продолжить.

— В том, что стремились-то мы не к этому. Наш идеал — не новая, а старая Республика. К которой теперь уже точно нет возврата. Саму основу ее снесут новые элиты: в империи — капитаны Пиетты, в республике — парни из разбойных эскадрилий. Старый мир обречен. Палпатин победил.

— Зато наивная набуанская девочка Падме Наберрие мечтала о чем-то подобном.

— Она была плотью от плоти старой аристократии.

— А хотела странного.

— Подчас она сама не знала, чего хотела.

— Сейчас ей не больно от того, что ее мечта прорастает в реальность сквозь прах привычного, милого мира…

— Вы действительно ее любили… — с чуть отрешенной обидой сообщает мне Органа.

А я отнимаю у него ополовиненную бутылку коньяка. Еще не хватало, чтобы завтра на переговорах от него перегаром несло.

* * *

Бывшая гробница владыки Куна, совсем недавно база Альянса, а сейчас храм Нового Ордена встретил нас интенсивными строительными работами. Я надеюсь, не за счет средств флота. А то с бывшего бухгалтера Адамса станется. Ладно, пустое это. К делу.

На утреннем солнышке на чистовыметеном и свежепобеленном дворе нас встречает парад новых рыцарей. Весьма прилично выглядящий строй. Еще бы, когда две трети присутствующих — вчерашние бойцы Алой гвардии или сотрудники Инквизитория. Командированные от Империи, так сказать. Адамс не возражает. Про этих он хотя бы знает, на кого они работают. В отличие от повылазивших из темных щелей якобы светлых личностей, за которым невесть кто стоять может. Собственно, Адамс потому и форсирует заключение договора с Республикой об обучении в храме одаренных республиканцев. Ему нужно кем-то уравновесить пока явно гипертрофированное имперское крыло.

На крыльце нас с Органой встречает Адамс с Леей. Прибывшая буквально часом раньше девушка заняла подобающее ее должности пресс-секретаря Храма место возле шефа.

— Его превосходительство, лидер Эндорской Республики Бейл П. Органа, — представляет гостя дроид протокольной службы.

Бейл привычно выступает вперед с дежурным выражением смеси высокомерия и уважения к партнерам. Мастерство не пропьешь.

— Республика рада приветствовать новое объединение одаренных галактики. В знак будущего плодотворного сотрудничества позвольте вручить небольшой дар. Надеюсь, он поспособствует восстановлению утраченных в тысячелетних распрях знаниях о Великой Силе.

Это он о том, что я сейчас должен вручить обнаруженный на Эндоре голокрон. Не кочевряжусь, вручаю. Благо, эта маленькая хитрость лидера Органы в заблуждение никого не ввела, скорее заставила понимающе улыбнуться потугам слабейшего показаться наравне с сильными.

Опять же и я не с пустыми руками приехал. Дроиды выгружают контейнеры с остатками джедайской библиотеки. Двадцать лет назад в суматохе боя многое сгорело. На остальное Сидиус лапу наложил. Днями же лично отсортировал. Оставил то, что, по его мнению, может пригодиться для обучения Люка, а остальное широким жестом даровал Храму.

Честно говоря, такое решение моих детей меня несколько удивило. Я-то почему-то думал, что Лея изъявит желание остаться при дворе. Она же заявила, что разочаровалась в Республике, но не верит в человеческое лицо империи, поэтому предпочитает присматривать за обоими государствами со стороны — из Храма. Люк же заявил, что хочет и может сделать Империю лучше и готов подставить плечо Палпатину. Ага, вот так вот, ни много, ни мало. Хотя, оно и к лучшему. Светлая силища сына весьма эффективно поддерживает эмоциональное равновесие повелителя. Да и Сидиуса просто по-хорошему забавляет возможность обучать азам великовозрастного балбеса. Мы с сыном бессовестно этим пользуемся? А то ж: я — ситх, и он — не джедай.

Тем временем перебираемся под своды храма, где к переговорам присоединяется истинный хозяин помещения владыка Кун. Вообще-то, планировалось рутинное обсуждение декларации о сотрудничестве, по которой Храм брал на себя ряд обязанностей по Силовой, так сказать, поддержке Республики в обмен на то, что та станет всячески поддерживать авторитет Храма и способствовать вербовке одаренных в его ряды на своей территории. О деталях Органе и Адамсу предстояло всласть поторговаться. При этом Лея должна набираться опыта ведения переговоров. А я присматривать, чтоб стороны не жульничали. Адамс — в Силе, а Органа — исходя из многолетнего сенатского опыта. Но появление призрака вносит в происходящее изрядную сумятицу.

Прежде всего, Экзару Куну захотелось, чтобы его видели все собравшиеся, включая неодаренных. Для чего призрак вселился в возвращенного дочери С-3РО. Я сразу и не понял, с чего это у старины С-3 фотоэлементы горят как лава Мустафара. Сообразил лишь когда кибер-секретарь заговорил на до хатта правильном старокорусанти.

— Великий повелитель Тьмы лорд ситхов Экзар Кун милостиво позволяет потомкам своим расположиться в моей усыпальнице. Достойную величия места сего виру уплатив, дозволено будет гостям заморским расположиться под сими сводами.

Вот ведь хатт, на этом фоне и гранд-магистр Йода — знатный оратор. Органа же вообще не понял, с кем дело имеет.

— Экзар Кун, это кто?

— Аз есмь Экзар Кун!

С-3РО ревет так, что испуганное эхо уносится по высокие своды словно стая птиц. Не ожидавший от собственной бытовой техники эдакого перерожденчества Органа предпочитает прикусить язык. Зато, заслышав про некие незапланированные траты, срывается Адамс.

— Эй, папаша, ты в своем уме? Какая еще вира?! Мы ж с тобой обо всем договорились!

— Воистину так. Но лишь с тобою. А как же доля малая, партнером твоим привнесенная?

Это он про меня или про Органу? И вообще, зачем призраку деньги? Пожалуй, надо ему Вишейтовский голокрон подсунуть. Пусть лаются всласть. Тут Органа понимает, что невесть кто его на деньги выставить пытается и начинает громко и искренно возмущаться. Мне проще, я — человек государев. Как повелитель скажет, так тому и быть. Поэтому просто пытаюсь незаметно отрегулировать речевой аппарат С-3РО. Можно же то же самое на нормальном языке говорить. Уж из шести миллионов вариантов можно подобрать что-нибудь более доступное для понимания.

— Новые поколения разумных до золота падки зело… — начинает ответствовать Кун, но на миг замолкает и продолжает после заминки. — В натуре, блин, чуваки! Не в бабле счастье, а в его количестве! Делиться надо, короче!

Стоп, с осовремениванием речи я слегка перестарался.

— Gentlemen, our financial contradictions…

Я вообще не понял это он по-каковки.

— Мастер Энакин, прекратите наконец хватать меня за языковые настройки! Щекотно же! — наконец-то начинает говорить своим обычным голосом С-3РО.

Засевший в нем ситх пытается швырнуть в меня молнией. Только зря. Сколько я протезов пережег, пока не понял бесполезность этих попыток. Демонстративно чихаю от запаха горелой проводки и обещаю после окончания переговоров заменить вышедшую из строя конечность, причем бесплатно.

После этого переговоры возвращаются в намеченное русло. В ходе бессовестного торга выясняется, что по мнению Куна, коли с подачи Республики сюда прибудут джедаи, либо лица им идейно близкие, то за эдакое непотребство в его дому Куну надо доплатить особо. И сумму запросил… Впрочем, быстро выяснилось, что в качестве платы он готов принять не кредиты, которые из-за войны обесцениваются что в Империи, что в Республике, а возможность посещать Республику. Мол, в Империи и без него ситхов как грязи. А Республике его присутствие может быть полезно. Органа сдуру согласился. Ну, не в курсе вчерашний сенатор того, что призрак лорда ситхов буквально намертво привязан к своей гробнице. Внутри комплекса он может бесплотным привидением скакать или вселиться хоть в дроида, хоть в утюг, хоть в микроволновку, но за пределы — ни-ни.

Тут в разговор вступает Плэгас Мудрый, и я понимаю, что передо мной классическая разводка лоха. Ибо Плэгас, потупив глазки, скромно сообщает, что вообще-то есть одна древняя методика закрепления призрака в материальном объекте. Ох, сейчас они Органу мало того, что разуют-разденут, так еще и призрака Куна у себя в гостях периодически принимать заставят.

Тревожно перевожу взгляд на дочь. Она все отлично понимает, но не возмущается. Напротив, смотрят на парочку ситхов полными восторга глазами. Впитывает мастерство лордов без всяких соплей по поводу бывшего папаши. И ненависти какой-то особенной к Органе- старшему у меня вроде бы нет, а все равно видеть такое отношение к нему дочери приятно.

Понимаю, что ситуация вошла в спокойное русло и моего вмешательства не требует, и тихо выхожу прочь. Через несколько минут следом появляется Лея.

— Я рядом сяду. Не возражаешь?

— Нет. Только ты чего ушла. Тебе же интересно было.

— Да, интересно. На я лучше потом в записи еще раз все внимательно пересмотрю и обдумаю, а то сейчас я уже начинаю терять нить происходящего. Во всяком случае, в его потаенной части. А ты почему ушел?

— Так драки не намечается.

— Старый ситх Палпатин и дальше собирается тебя использовать исключительно как держиморду силовой поддержки?

Лея обиженно поджимает губы. Ей за меня обидно, или она ищет очередной повод прицепиться к действиям императора?

— Я не держиморда. Я — Избранный, гарант равновесия Силы в галактике. Поначалу это специалист по разниманию драк и обламыванию рогов зарвавшимся.

— Почему поначалу?

— Потому что тысячи лет представители разных концепций использования Силы выясняли отношения исключительно световыми мечами и по-другому не умеют. Со временем научатся. Но не факт, что я доживу до этого.

Дочь бросает на меня тревожный взгляд.

— Нет, это не значит, что я собираюсь помирать в ближайшее время. Это к тому, что на преодоление тысячелетних традиций потребуются годы и годы.

— Тогда ладно.

— Ты бы с Органой поговорила, что ли.

— Зачем?

— Ради места в Координационном Совете Республики Альдераан Бреха Антиллес подала на развод. А тут и ты личико в сторону воротишь. Такое стерпеть никаких нервов не хватит. А зачем нам псих во главе сопредельного государства?

— Ты хочешь, чтобы я с ним восстановила нормальные отношения?

— Я считаю это разумным.

— Ты или император?

— Солидарное мнение.

— Хорошо. Но первой я к Органе не подойду. Можешь передать ему мою готовность встретиться, и, если он сочтет эту встречу возможной, она состоится.

— Хочешь выставить меня в образе миротворца?

— Коли Палпатину плевать на имидж своего соратника, то мне, как дочери, твоя репутация небезразлична.

— Ох, Сила великая! Кажется, меня ждут тяжелые времена!

— Итак, уважаемый Митт’рау’нуруодо, мы вас слушаем.

Милостиво улыбаюсь докладчику, ибо молодой гранд-адмирал с невыговариваемым именем и чуть пренебрежительной кличкой Траун впервые выступает на столь высоком уровне и несколько смущается. Надо поддержать. А то Дарт Вейдер пыхтит уж больно громко. Не грозно и не злобно. Просто громко. Уж я-то такие нюансы досконально изучил. А вот прославившийся во фронтире чисс в столице существо новое и таких деталей может не знать.

Вейдер же если на кого и обижается, так не на гранд-адмирала, а на меня. Правильно в сущности делает. Потому что доклад о состоянии приграничных территорий — прерогатива главкома, а не командующего одним из флотов. Это понимают все присутствующие на совещании. В результате не столько докладчика слушают, сколько на Вейдера пялятся. Зря, интересные вещи говорит господин Митт’рау’нуруодо (тьфу, как у его мамаши язык не отсох ребенка с прогулки звать?).

— … Таким образом эти направления отчасти могут быть прикрыты силами региональных доминаций и новых государственных образований, тогда как здесь и здесь империи необходимо создавать собственный заслон. Дислокация «Звезды смерти» наиболее целесообразно вот в этом малонаселенном секторе как раз в виду ее значительной автономности. Но еще одно опасное направление остается открытым...

— Ему, чернильной морде, еще одну «Звезду Смерти» подавай?.. — недовольно ворчит Пестаж под горестные вздохи расставшегося с первой «Звездой» Таркина.

— Лучше две, — отзывается не жалующийся на плохой слух и предпочитающий сделать вид, что не обиделся на расистское замечание главы правительства, чисс.

— А харя не треснет? — шипят с задних рядов сообразившие, что новый проект — это недополученные их регионами деньги, моффы.

— Мы понимаем ваши озабоченности, гранд-адмирал, и разделяем их, — зарубаю на корню зарождающееся недовольство.

Моффы затыкаются. Вейдера же финансы не особо заботят. Он уже добился разделения бюджетов флота и проекта боевых планетоидов и, коли на флотские деньги никто не покушается, то и он на чужое рот не разевает. Его идея образования отдельных сил приграничья, которые фактически выводятся из его подчинения, возмущать должна. Но он спокоен. Глубоко в башку не лазил. Но на уровне эмоций — уверенность в том, что о распределении властных полномочий с Трауном он договорится, и понимание разумности решения о пограничной службе.

Только если кто не понял, не в одних новосозданных пограничниках дело. Я снимаю с Вейдера часть чисто военных полномочий. Чтобы заменить их военно-политическими и военно-экономическими. Пора дорогому Эничке Вейдеру вспомнить, что по базовому образованию он — дипломат. И мне даже немного обидно оттого, что он на эти мои манипуляции реагирует со спокойным пониманием. Превратил щекочущую нервы интригу в кадровую рутину, щенок. Но и у меня обидеться на ученика как следует не получилось. Наверное, потому, что взбадриваться искусственными интригами ближайшие годы мне будет ни к чему. Слишком много в Империи, да и в галактике накопилось по-настоящему серьезных и неотложных дел.

Тем временем глава пограничной службы гранд-адмирал Митт’рау’нуруодо закончил доклад об основных направлениях деятельности новой службы. Объявляю перерыв. В который самое интересное и началось. Главком едва ли не за шиворот гранд-адмирала ловит. Так, практически в обнимку в Вейдеровский кабинет и направляются. Следом туда же шныряет Айсард. Это у нас называется отработка межведомственного взаимодействия. Мысль о необходимости дружбы пограничников как с флотом, так и с СИБ будет внушаться неповторимым ситхским обаянием Вейдера и всеобъемлющим сибовским компроматом Айсарда.

Я не возражаю. Во-первых, потому что это полезно. Есть пока еще очень смутные, но крайне тревожные сигналы о том, что сильная, сбалансированная система обороны нам в среднесрочной перспективе ох как пригодится. Мало того, я сюда еще и Новый Храм пристегнуть планирую, когда тот слегка окрепнет. Тут личные отношения Плэгаса с дочерью Айсарда очень даже пригодиться смогут. Во-вторых, потому что в этом союзе есть Вейдер, а значит заговора в нем появиться просто не может. Хотел бы я посмотреть на идиота, который при лорде ситхов про такое не то, что заикнется, просто подумает. И сам Вейдер инициатором не станет. Потому что днями я объявил Люка Скайуокера своим наследником. Но чтобы смочь реально усидеть на троне, парню катастрофически не хватает знаний. На подготовку уйдут годы. Все это время Вейдер будет оберегать трон от чьих бы то ни было поползновений.

Впрочем, посмотреть на то, что в кабинете флотского главкома делается следует. Интересно. Да и зря что ли там прослушку ставили. Лорд пользуется возможностью выбить собеседников из колеи способом, который еще некоторое время будет работать воистину сногсшибательно. Просто снимает шлем. То, что чисс от неожиданности заметно зеленеет, неудивительно. Занятно то, что Айсард хоть вида и не подает, но тоже удивлен. Ему о происходящем на борту «Палача» не донесли? А мне что делать: радоваться умению флотских держать язык за зубами, или тревожиться по поводу низкой осведомлённости спецслужб?

Троица же вроде бы просто пьет каф. Разговор не так, чтобы не о деле, но о вещах третьестепенных. Только у собеседников ситха формируется стойкое убеждение в том, что иного способа их решить, кроме как посоветоваться с лордом, не существует. Интересный прием внушения не мыслей и даже не совсем чувств — отношения к делу. И где ученик этого нахватался. Дарт Плэгас меня вроде бы ничему похожему не учил. Из джедайского наследия, что ли?

«Учитель, вы же сами хотели, чтобы я вспомнил о своем дипломатическом образовании, разве нет?» — раздалось в голове.

Хатт! Хатт!! Хатт!!! Никак не могу привыкнуть к тому, что сила лорда Вейдера теперь столь велика, что он читает меня с расстояния в несколько сот метров. Вот что меня по-настоящему бесит!

«Повелитель, представляете, лорд Вейдер по методике какого-то древнего перца, я имя опять забыл, поставил себе особые биопротезы, материал которых постепенно полностью заменится живой тканью. Только их разрабатывать надо. особенно мелкую моторику пальцев. Так вот для этого милорд вышивать крестиком начал».

Это уже Наследник Скайуокер. Хорошо хоть этот меня не считывает. Зато вспышки моей ярости безошибочно чувствует. Мало того, умеет их гасить. Вот и теперь, как представил склонившегося над пяльцами Дарта Вейдера, так ярость куда-то сдулась.

«Что вышивает?»

«Картину. «Бой ИЗР-а с пиратами».

Перерыв окончен. Теперь в зале для заседаний остались в основном военные. И вопрос весьма щекотливый. Кадровый. С политическим душком. В связи с передачей «Звезды Смерти» в распоряжение погранслужбы и определение местом ее постоянной дислокации район на границе Дикого космоса куча офицеров подали рапорты о переводе. Подавляющее большинство — представители очень серьезных семей и кланов, чье присутствие на планетоиде определялось не личными карьерными соображениями, а приближенностью к моему тогдашнему фавориту Таркину. Теперь Таркин весьма популярный в народе региональный лидер, а его вчерашней свите предстоит просто служить, причем в откровенной заднице мира, да еще под командованием нелюдя Трауна. Вот знатный народец и побежал.

Теперь следует решить, куда эту публику пристроить так, чтоб и кадрами особо не разбрасываться, и политические акценты на тему того, кто на флоте в частности и в Империи вообще теперь хозяева. В общем, я здесь не только потому, что формально рапорта старших офицеров пишутся на мое имя.

— Господин Таркин, речь идет о ваших людях. Забирайте тех, кого считаете нужным. Немедленно подпишу указ о переводе названных лиц с военной службы на гражданскую.

Таркин осторожно поднимается, злобно оглядывая адмиралов. Не за то, что те готовы растащить по своим флотам его драгоценные кадры. За то, что они не горят желанием этого делать. Несмотря на весьма острый кадровый голод на всех флотах, такие «специалисты» в массе своей никому даром не нужны. Мало того, они и самому Таркину теперь не нужны. Свору дармоедов вокруг себя хорошо содержать за счет имперского бюджета, а сажать их на шею Эриаду, земляки не поймут, да и внезапно возникшему имиджу борца с коррупцией повредить может. Так что забирает он несколько реально преданных лично ему. А дальше начинается сущий балаган.

Осмелевший Митт’рау’нуруодо заявляет, что ему эти люди даром не нужны. Со всеми более-менее ценными он без лишних рапортов вопросы решил. Вейдер временно забыл о новой стезе дипломата и со всей ситхской прямотой отказывается подбирать за Таркином и Трауном.

— Мне бы энергетика хорошего… — мечтательно вздыхает из задних рядов адмирал Оззель.

— Нет, ну на командование патрульным катером при успешном прохождении аттестации я бы их назначил. Но там же граждане с планками не ниже каперанга… — поддакивают Оззелю.

Даю понявшим, что высказать свое отношение к паркетным звездолетчикам из особенно знатных родов можно и нужно. Народ осмелел, и менее чем через час я с чистым сердцем и под одобрительный гул собравшихся отправляю весь список в отставку. Империя и ее вооруженные силы в услугах данных господ не нуждаются.

Это пощечина. Больше скажу, это вызов. Знатные семейства не смогут на такое не отреагировать. Вот и славно. Пожелаем себе удачной охоты. Благо с внутренним укреплением Империи следует закончить к моменту, когда новорожденное детище Дарта Плэгаса встанет на ноги. Бороться с ним на уничтожение я не собираюсь. Иначе душить надо прямо сейчас. Но за разделение полномочий и зон ответственности бодаться придется жестко. Кого-то над собой я не потерплю. Он, скорее всего, тоже. Значит, баланс равных. Значит, новая, растянутая на десятилетия игра, которая будоражит кровь и щекочет нервы, еще толком не начавшись. Я от подобного отвык.

«И сказал Он, что это хорошо» — как обычно не к месту цитирует древние писания Вейдер.

«Что именно хорошо, друг мой?»

«То, что в этой игре не может быть окончательных побед и окончательных поражений. Сегодняшний успех и неудача любой из сторон — это шаг на новый уровень бесконечной игры».

«С чего ты это взял?»

«Дураки, стремящиеся к окончательной победе и непонимающие, что это прямой путь к стагнации, перевелись, вроде. А вновь заведутся, сам головы пооткручиваю».

«Откуда такая уверенность?»

«Я Избранный или кто. Равновесие — моя работа. Которая, как известно, не ранкор — в лес не убежит, а значит, делать ее НАДО».

При этом Вейдер абсолютно уверен в своей правоте. При этом неожиданно спокоен, вальяжен и, пожалуй, даже ленив. Странная трансформация совсем недавно бешеного киборга.

«Я не ленив. А самодостаточен».

«А как же ярость ситха? Или решили простить миру все то, что он с вами сотворил?»

Раньше такого укола хватало, чтобы заставить Вейдера взбелениться. А сейчас только хмыкает, словно джедай.

«Ярость — рефлексия слабых. Я предпочту отомстить тем, что реализую свое предназначение Избранного. А собаки пусть себе лают на уходящий караван».

Философ хренов. И ведь ничто не предвещало. Ну и как прикажете теперь с этим жить? Как подумаешь, просто страшно. Страшно интересно становится!