В странном человечьем мире (джен)

А что же Эрколе Висконти?.. Потрясённый и разочарованный, он как в тумане видел танцующих от радости мелких гадёнышей с заветным кубком — который должен был выиграть он! Никогда ещё Эрколе не терпел поражения, но теперь всë-таки потерпел его из-за дрянных монстров, а вместе с тем и чудовищно унизился! Воспользовавшись всеобщим весельем, он тихо выбрался из фонтана и отошёл вглубь улицы. Он просто не находил себе места от горя и унижения. Эти ужасные чувства придавили его, как огромные ледяные глыбы. А какие-то малыши ещё и дразнили его:

— Что, чемпион, продул? А хвастался-то, хвастался!

Эрколе лишь безнадёжно отворачивался и ускорял шаг — у него не было сил даже отвечать. И это радовало ребят ещё больше: теперь легко было подразнить Висконти, совсем не как в то время, когда он разъезжал по площади на мотороллере! А сейчас для него всë было кончено — как говорится, «finita dolche vita». Он не знал, куда ему деться от стыда, он не знал, что будет дальше. «Вот, вот, дошло! — скорбно думал Эрколе, скрываясь в переулке. — Уже мелкие меня дразнят! Кто же, кто я теперь после всего этого?! Никак не всеобщий любимчик! И уж точно не мафиози! Что скажет папа, когда узнает об этом? Наврать разве, что чудовища покушались на мою жизнь и жульничеством забрали кубок? Ну, и какое мне от этого будет утешение? Папашины солдаты, конечно, уберут всех моих врагов, но ведь тогда весь Порто-Россо отвернëтся от меня! Будут упрямо игнорировать, пожизненный бойкот объявят! Даже Джемма на меня больше не взглянет... Впрочем, ну её, ведьму! Игралась со мной, смеялась надо мной, ни малейшей любви ко мне не питала, только сердце разбила, змея подколодная! И, что бы папа там не сделал, людишки всë равно продолжат втихую издеваться надо мной, вечно будут помнить моё поражение! Мне уже никогда не быть прежним! О, за что мне такое проклятие?!»

Бедный Эрколе, не смея возвращаться домой, весь оставшийся день провёл на улицах города. Поздно вечером он приплëлся в какой-то пустой двор, присел на скамью и, склонив голову, забылся. Утром природа, казалось, хотела приласкать, утешить отчаявшегося юношу. Солнечный луч нежно скользнул по его лицу, а платан обронил ему на колени свой красивый лист. О, каким нестерпимо ярким показался Эрколе мир! Как всë в нём величественно, гармонично, какие царят вокруг мир и счастье!.. Но уже не для него... Только не для него. Из прежнего лидера и кумира он волей гадких монстров стал объектом насмешек, и даже отец может затаить к нему тайное презрение. Сердце Эрколе разрывалось, ужасное душевное мучение изобразилось на лице его... И вдруг... поразила юношу острая мысль... Ведь опозорен он окончательно и бесповоротно, смысл его потерян, стало быть... и жить ему больше незачем... Да, да, именно это ему и придётся сделать, чтобы хоть таким образом привлечь к себе внимание и доказать тем, кто его недооценивал, что он был лучше их!

Что-то мучительно сжало Эрколе горло... Он прикрыл глаза рукой и со стоном сполз по стене... Но деваться уже некуда. Прежний путь отрезан, впереди лишь конец доски. Хоть и жаль ему расстаться с жизнью в самом цвете лет, он не может долее оставаться в этом мире, обманчивом своей красотой и убивающем своей жестокостью. И всë равно ему было на жуткие байки, что самовольно обрывающие свою жизнь страдают и после смерти. И здесь, и там страдания одинаковые.

Эрколе с трудом поднялся, вздохнул, собираясь духом, и решительно направился навстречу своей гибели. Гибели, которая, как он думал, спасёт его честь. При нём не было ни пистолета, ни даже ножа, но он уже знал, каким образом умрёт. Не повесится в углу, не отравится снотворным, не сверзится со скалы, как бедная Маринетта Медичи, — о, его смерть увидят все! Это будет гибель настоящего чемпиона, который не боится ничего! Мысли Эрколе работали ясно и последовательно, и совершенно спокойно, будто собирался на обычную прогулку, он обдумал план действий. Возле супермаркета располагалась стоянка велосипедов и самокатов. Выбрав самый большой самокат, Висконти вскочил на него и понёсся в горы, где пролегала автомобильная дорога...

Этим утром Джулия решила показать мальчикам всë, чтобы за короткое время подготовить к школе. Первым делом она сходила с ними в магазин и купила им учебники по географии и астрономии.

— А почему именно по этим предметам? — спросил Лука.

— Ими вы особенно интересуетесь, — ответила Джулия, сложив купленные учебники в кошëлку. — Конечно, изучаемых предметов в школе гораздо большее количество. Но других учебников я пока не увидела в продаже, а с этими науками вам ознакомится будет полезно.

Выйдя из магазина, Альберто с Лукой хотели было приняться за чтение новых книг, но Джулия им не позволила:

— Никто так, на ходу, не читает! К тому же вам ещë нужно, не теряя даром времени, узнать, где находится автобусная остановка, откуда вы поедете на автобусе.

— Это куда? — не понял Альберто.

— На вокзал. Ну, откуда поезда в разные города разъезжаются...

Оба мальчика ничего толком не понимали да и не могли понять: от жары их разморило, и умы их мало чего соображали. Они лишь с удивлением замечали, что тропа идëт в гору, а дома на улицах становятся меньше и реже. Да и дорога впереди виднелась не каменная, а асфальтовая. И по этой дороге что-то всë время мчалось с бешеной скоростью.

— Это машины, — пояснила Джулия. — А остановка за теми кустами.

— Мне кажется, я уже вижу еë, — указал Лука на скамью под навесом, к которой подъехал автобус, — и совсем в другом месте.

— Ты видишь остановку для прибытия в город, — возразила подруга, — а та, с которой уезжают, дальше.

— И к чему нам эти бесполезные знания? — тоскливо говорил Берто Луке, пока девочка вела их к остановке для уезжающих. — Ещë целый месяц впереди. Узнавали бы все эти премудрости в конце лета, когда жара спадëт, и хотя бы не будет так тяжело идти!

Лука, не в силах отвечать, лишь вздыхал, запрокинув вверх голову. Поэтому и не заметил, что ступил на проезжую часть...

— Ой! — вскрикнул он, когда почти рядом с ним пронëсся автомобиль.

— Лука, осторожней! — погрозила пальцем Джулия. — Рядом с дорогой, а тем более, при еë переходе нужно быть предельно внимательным. Надо как-нибудь провести с вами отдельную беседу о правилах дорожного движения...

Она хотела сказать что-то ещë, но в эту минуту по дороге вместе с машинами промчался самокат... А на нëм...

— Это... это что, Эрколе?! — воскликнул Альберто. Лука вытянул шею и вытаращил глаза вслед несущемуся, что помчал прямо наперерез длинному грузовику...

— Эй, дрянной мафиози, разрази тебя гром! — возмущëнно крикнул ему водитель. — Что это ты опять вытворяешь?

— Он! Он самый!! — вскричал Лука и прыжками ринулся догонять уезжающий самокат. Альберто и Джулия бросились за другом.

— Если по этой дороге даже ходить нельзя, то как же тогда ездить по ней опасно! — кричал на бегу испуганный Альберто.

— Сама не знаю, чего это ему перед колëсами мчаться вздумалось! — вторила Джулия. — С ума он, что-ли, сошëл?!

А Лука никак не мог понять, зачем Эрколе подвергает себя такой опасности. Хоть этот парень и был его заклятым врагом, ему, Луке, вдруг стало так страшно за него! Ведь бамперы машин едва не задевали самокат!

— Эрколе, стой! — кричал он, задыхаясь от бега и ужаса. — Не надо этого делать! Пожалуйста!

Но Эрколе не слышал криков с тротуара, и даже если бы слышал, то всë равно бы не обратил внимания. Ему просто не нравилось больше жить. Ему всë было противно. Он стремился попасть под самые колëса грузовика, чтобы кончиться в считанные секунды, но водители оглушительно сигналили и кричали, а огромная громада машины внушала такой неподдельный страх, что юноша увиливал в последний момент. «Воля к жизни!» — презрительно думал он и снова пускался по самой середине. «Во даëт, безумец!» — «И чего только не взбредëт в голову этому хулигану!» — «Смотрите, люди добрые, последний рассудок в гонке потерял!» — слышалось по обоим сторонам тротуара. У пешеходов закладывало уши от гудков автомобилей и визга их колëс, а за летящим самокатом Висконти с трудом поспевало трое бегущих: Лука, отчаянно кричащий «Остановись!», Альберто, следящий за автомобилями, и Джулия, мчащаяся с учебниками в кошëлке. Мчится, и боится своей кошëлкой какую-нибудь старуху зацепить. Старуху она не зацепила, а вот Паоло Модильяни, направляющийся из музыкальной школы, ей под кошëлочную ручку попался, и тоже волей-неволей присоединился к бегущей компании. Не только Лука, но и Альберто, и Джулия почему-то боялись за жизнь врага, и продолжали на бегу следить за его самокатом. А Висконти направил его снова наперерез грузовику, и снова-таки поддался бессознательному инстинкту жизни. Ну что ж, он возьмëт другой способ! Он как можно быстрее пустил самокат по середине дороге и крепко зажмурил глаза, чтобы не видеть, как смерть заносит над ним удар. Жизнь кончена, смысл утерян, жить больше не для чего... А может, всë-таки есть для чего? Вдруг как молния поразили Эрколе припомнившиеся ни с того ни с сего слова покойной Маринетты: «Человеку не предначертана его судьба, он способен её изменить в ещё более светлую и прекрасную сторону.» То ли от жары, то ли от мутящегося рассудка юноша сквозь сомкнутые глаза увидел милое лицо любимой. Она с укором качает головой, еë глаза так печальны... Эрколе будто бы сразу пожалел о своëм непростительном безумстве, хотел окончательно увернуться, но... Поздно! Страшная, неумолимая сила подцепила его и поволокла по асфальту, разрывая в кровь все внутренности...

— Маринетта, прости меня... — прошептал несчастный Эрколе чуть слышно. Он старался удержать возлюбленную своими угасающими мыслями изо всех сил, но она растаяла, так и не дав ему никакого ответа. Последний яркий свет жизни замигал в его сознании, как перегорающая лампа, и — потух резко и безжалостно... Эрколе Висконти полетел в чëрную бездну.

— Не-е-ет!!! Нет, нет! — завопил Лука, увидев произошедшее несчастье. Он резко прервал свой бешеный бег и встал, распахнув глаза и задыхаясь больше от слëз ужаса.

— О-ох! — выдохнул Берто, едва держась на ногах. — Ясно, что там случилось — погубил себя своей безрассудной смелостью!

Джулия тоже, наконец, остановилась, и чтобы не рухнуть в изнеможении, ухватилась за столб. Паоло от неë отцепился и, ворча себе что-то под нос, ушëл. А на дороге-то что происходит! Машины вереницей врезаются в массивный капот самосвала, перекрывшего всë движение, а к его колëсам с возгласами и воплями набегают люди.

— Разбился! — визжали женщины. — Бедный, бедный!

— Гаду гадкая смерть! — сурово говорили мужчины. — Пусть не балуется зря!

Альберто, видящий кровавые брызги на асфальте, не мог и слова от шока сказать.

— Я... Я, конечно, понимаю, что он любил похвастаться... но не настолько же! — наконец выдохнул он. А Джулия со скорбным ужасом покачала головой:

— Нет, это было не хвастовство. Это было самоубийство.

...Когда прибыла скорая помощь, Эрколе был ещë жив. Но он выглядел таким бледным, таким сурово-спокойным, что казался... Опасаясь, что босс мафии, узнав о гибели сына, устроит в городе геноцид, люди потребовали поместить Висконти-младшего в реанимацию с диагнозом «клиническая смерть». А может... это была уже биологическая смерть?..

Примечания:

😬🥶