В странном человечьем мире (джен)

Когда люди видели издалека Лу́ку Пагуро, они принимали его за самого обыкновенного двенадцатилетнего мальчишку. Лука действительно был такой — скромный, тихий, неприметный, как, в общем, и вся его жизнь. Он жил в маленьком и миленьком домике на берегу Средиземного моря. Каждый день отец и мать выходили в море ловить рыбу, а Лука помогал им. Можно было подумать, что в этой лачуге живёт обычная рыбацкая семья, которая только морепродуктами и питается. Но эти рыбаки обычными лишь казались. Они выходили в море в самом прямом смысле и ловили рыбу совершенно легко. Ведь и отец, и мать, и сам Лука при входе в воду превращались в морских чудищ! Такая уж у них была наследственная способность. Передвигаясь под водой, как настоящие рыбы, они помогали морским жителям: навещали черепах, строили домики осьминогам, кормили мелких рыбëшек. А если вдруг наплывали большие хищные рыбы, прятали малышей в подводных пещерках. Ещё лучше, если удастся этих рыб поймать в плетëную сеть — тогда на всю семью устраивался пир. Ведь обычное питание состояло из обыкновенных водорослей, устриц и креветок. А кости от съеденных рыб мать поручала Луке зарывать подальше от дома. В поисках таких далëких мест мальчик уходил за высокие холмы, видел широкие просторы и щедро возделанные поля, а иногда на них — людей. Эти люди не могли ни в кого превращаться, но Луку к ним влекло какое-то непреодолимое желание общения. «Все эти люди живут, наверное, в каком-нибудь другом месте, — думал Лука, — в котором нам, морским оборотням, не бывать...»

Не раз он спрашивал родителей о других людях, но те, будто не зная, отговаривались чем-нибудь и заводили разговор о другом. И чем чаще от него скрывали тайну людей, тем страстней юному оборотню хотелось узнать о них. Отец словно чувствовал мысли сына и, не желая от него какой-нибудь глупости, стал привлекать его к охоте.

— Вот залив, а в нём, сам знаешь, водится грозная барракуда, — пояснял Лоренцо Пагуро, указывая сыну на бухту со скал. — И ты свою ловкость не раз нам являл, и в твои сети уже ни одна хищница попадалась, стало быть, пора тебе в опасный залив отправляться, барракуду к столу ловить.

— А если, папа... я повстречаю людей? — робко спросил Лука о запретных существах.

— С ними лучше не встречаться, — серьёзно заявил папа. — Представляешь, что они подумают, когда увидят этакого монстра в воде! Лучше уйди на глубину и добросовестно возьмись за дело.

Лоренцо вручил сыну сеть и добавил:

— Да, и ещё винограда нарви, мы им барракуду украсим.

И отец скрылся за холмами, оставив Луку выполнять задание. Но мальчик не спешил бросаться на глубину за опасной и непредсказуемой рыбой. «Мне случалось видеть людей-рыбаловов, — задумался Лука. — Они хоть и не плавают под водой, но мелкой рыбы такое количество вылавливают! Ни к чему нам ради одной барракуды жизнью рисковать. Так и объясню папе и маме, что нужно брать пример с людей. Но это потом, а сегодня скажу, что барракуда ушла от меня и соберу виноград.»

Придя к такому решению, юный оборотень отправился к заброшенному винограднику. Ни один человек за ним давно уже не ухаживал, и Лука часто любил там бывать. Казалось, всë невозможное будто исчезало, когда он забирался в эти густые лозы, каждый вечер благоухающие и пылающие в лучах предзакатного солнца... В этом винограднике он любил мечтать об удивительных, никогда не изведанных им местах, где, несомненно, жили загадочные и прекрасные люди... И их селения представлялись Луке обширными, весёлыми, полными жизни и красоты. Он бы и ещё помечтал, но сейчас было не до того — в первую очередь нужно позаботиться о пище. Одна из лоз нависала над самым краем скалы, а на этой лозе Лука заприметил довольно большую гроздь. Чтобы не сорваться, Лука ухватился за отвислую ветку, и уже хотел было дотронуться до лакомого плода, но та вдруг с треском обломилась, и мальчик ухнул в море. Вода мгновенно превратила Луку в морского монстра, и, почувствовав себя в прохладной и успокаивающей стихии, он не стал выбираться обратно на сушу. Скалы ушли в сторону, словно огромные стены, а он всë плыл и плыл по течению, готовый приплыть так хоть к необитаемым островам, несмотря на то, что его ждали дома. Но когда повязанная Луке на пояс сеть напиталась влагой и утянула его под воду, он устремился на поверхность — ему хотелось глядеть на необъятные берега, зелень которых была побогаче подводных видов водорослей. Но вдруг на этих берегах оборотень увидел... большое поселение! Он сразу понял, что там живут люди, ведь только они способны выстроить такие высокие, похожие на цветные скалы, дома. Берег этого селения был обит камнем, на лодках к нему подплывали с богатой добычей рыбаки, выходили на сушу и оставляли лодки возле берега на воде. Людское селение раскинулось перед Лукой во всей своей красе, оно манило его, звало своею неизвестностью и яркими красками. И маленький оборотень уже хотел поддаться этому зову, но внутренний голос, голос морской природы, сурово остановил его: «Как?! Ты, Лука Пагуро, всю жизнь связанный с морем, хочешь, позабыв о родных, так сразу взять и уйти к этим подозрительным сухопутным? Стыдись, маленький, неосторожный оборотень!» Слушаясь этого голоса, Лука ещё раз взглянул на сияющее жëлтыми огнями селение, нырнул и поплыл под водой без оглядки. Мальчик так поторопился вернуться домой, что совсем забыл про еду...

— А почему сеть пустая? Барракуда где?! — удивился папа.

— Виноград почему не собрал?! — грозно поинтересовалась мама.

Говорить, что видел территорию сухопутных, Лука просто не смел:

— Барракуда оказалась слишком большой и сильной... Я едва спасся и от страха даже забыл нарвать винограду...

Но папа, вместо того, чтобы посочувствовать, вздохнул безнадёжно:

— Всë ясно, Даниэлла: наш сын — трус!

Даниэлла закатила глаза и застонала:

— О-о-о! Мы тут сидим голодные, достойного ужина дожидаемся, — а в итоге из-за твоей несмелости, Лука, вынуждены сосать вяленого тунца!

...В этот вечер Лука вообще есть не стал. Он сидел в своей скромной комнатке и смотрел в окно на темнеющее в сумерках море. Он знал, что люди не умеют ни в кого превращаться, но жизнь у них, наверное, лучше... И он на суше такой же человек, — а всякого человека, будь он даже отчуждëнным, всегда рано или поздно призывает цивилизация.

Велика была досада Лоренцо и Даниэллы. Не понимали они, отчего их сын такой рассеянный и задумчивый стал. А Лука теперь чуть ли не каждый день на селение смотрел. Но при этом не забывал наловить рыбки к столу. Мечты его только возросли, и он всем любопытным сердцем своим стал стремиться в людское общество, но инстинкт самосохранения заставлял морского оборотня всë ещё оставаться на месте в нерешительности. В глубине души мальчик понимал, что ему нужен лишь определëнный толчок, чтобы решиться на шаг к сородичам, пусть и не оборотням. В один из таких томительных дней Лука снова волочил сетку для рыбы к морю, в то время как мысли его были далеко-далеко в бескрайнем пространстве воображения... Вдруг он заприметил на плоском камне необычайную вещь. Эта вещь представляла из себя небольшой ящик с ручкой. Но весь какой-то разукрашенный, со множеством кнопок... Любопытство уже начало разбирать Луку. Он подошёл ближе... А к ящику вышел совершенно незнакомый мальчик, таща на верёвке какое-то корыто. У мальчика были каштановые, зачëсанные в завиток кудри, зелёные глаза, а одет он был в жёлтую майку и короткие штаны. На вид ему было лет четырнадцать. Лука вскрикнул и побежал было в воду, но остановился, оглянулся...

— Ты ведь точно человек? — робко спросил он.

Мальчишка усмехнулся:

— Ну, вообще-то не совсем человек.

Он окунулся в воду и предстал перед Лукой морским оборотнем с чешуёй фиолетового цвета.

— Тогда и я оборотень. — показал ему Лука свою мокрую руку, покрытую зелёной чешуёй. Убедившись, что бояться незачем, он спросил нового знакомого про странную вещь:

— А что это?

— А эта такая штука чудесная — маг-ни-то-фон. Музыку играет, говорит, песни поёт. Но теперь перестала, и я хочу её отправить далеко по морю в этом корыте.

— Ух ты... — Лука поднял тяжёлый магнитофон, но тот выскользнул из его ещё мокрых рук, ударился о камень и вдруг зазвучал весёлой музыкой.

— О, ты починил его! — воскликнул мальчик.

— Поэтому отправлять в море этот магнитофон не придётся. — улыбнулся Лука. — И это корыто тоже не отправляй, авось для чего-нибудь и пригодиться... А как тебя зовут?

— Альберто, — представился мальчишка. — Альберто Скóрфано.

— А я Лука, — Лука пожал ему руку и тоже назвал фамилию: — Лука Пагуро. Я, понимаешь ли, давно рвусь к людям, хочу увидеть их жизнь, и уж было подумал, что ты один из них.

— Понятно. Типичная жизнь морского оборотня. Что ж тебе не даёт взять и пойти навстречу мечте?

— Родители. Они даже разговоров не допускают о выходе в цивилизацию.

— А вот я давно осиротел, и ничуть об этом не жалею. В моей пещере много оставленных людьми вещей, по ним я их изучал.

— Покажи мне эти вещи! — попросил заинтересованный Лука. Альберто повёл его в небольшой лес на горизонте, не забыв захватить и корыто с магнитофоном. В лесу под бугром находилась пещера, полная предметов, каких Лука всегда считал необычными. Большинство из них были ржавые или деревянные, ведь именно такие вещи часто становились людям ненужными.

— Это вот рыбацкая удочка, нашёл на берегу. — показывал Альберто. — А вот это кресло-качалка, в моторной лодке обнаружил.

— О-о... — восхитился Лука, опустившись в качающееся кресло. — А это что за книжка такая?

— Не просто книжка, а журнал, — мальчишка взял с ящика брошюру и кинул Луке на колени. — Тоже в моторной лодке был оставлен.

На обложке были изображены юноша и девушка, едущие на каком-то причудливом и красивом предмете. Лука с удивлением указал на него:

— А это вот что?.. Что такое?

— Это называется мотороллер. — с воодушевлением поведал Альберто. — Самые лучшие выпускает фирма «Веспа». Как раз такая «Веспа» здесь изображена. Лучшего изобретения у людей не найти! Садишься на эту «Веспу» — и она везёт тебя, со скоростью ветра, куда захочешь!

Глазки Луки раскрылись в восхищении — мальчик уже представил, как стремительно летит на этом хвалëном мотороллере, подставляя голову приятным потокам воздуха...

— Здорово, правда? — подмигнул Альберто. Лука будто очнулся.

— Ты что, это сам видел? — поинтересовался он.

— Видел, ещё как! — гордо сказал мальчишка. — Совсем недавно мне удалось побывать в городе.

— В городе? Это в том селении, на берегу?

— Да, любое селение людей называется либо «деревня», либо «город». Это был город, потому что в нём дома многоквартирные, много магазинов и люди на машинах ездят.

— Хотелось бы мне взглянуть на эти машины... И узнать, что такое магазины.

— Так в чëм дело? Отправимся туда, хоть завтра!

— Представляешь, как мама с папой переполошатся! Наверняка подумают, что меня барракуда загрызла...

Альберто задумался... и улыбнулся:

— Ясно — у тебя страх в голове. А страх — наш главный враг, он препятствует всему великому. Поэтому, если он мутит твой разум, просто скажи властно и твёрдо: «Страх долой!».

— А ты думаешь, это заклинание сработает?

— Всегда должно работать. Тебе же хочется повидать город людей, почувствовать себя его жителем?

Лука оглянулся в сторону своего дома. Видно придётся покинуть ему свою рыбацкую лачугу, родные берега и тенистый виноградник... Мечта зовёт его, новое манит... Нужно покорять иные, более обширные просторы жизни, несмотря на то, что он морской оборотень. Когда-нибудь он, конечно, вернётся к отцу и матери, в то место, где осталось его детство, но прежде исследует цивилизацию чудных, загадочных людей. Разумеется, родители наотрез откажутся его отпустить, и ему придётся сбежать.

— Страх долой! — вздохнул Лука.

— Вот и чудесно! — обрадовался Альберто. — Приходи завтра к вон той скале, оттуда мы и поплывём в город. Чао!

— Да, Альберто, я готов к путешествию! Чао!

Лука помахал ему и скрылся за деревьями. В тот вечер мальчик старался поймать как можно больше рыбы, чтобы родители не заподозрили в нём бунтарских взглядов.

— Хороший сегодня у тебя улов! — нахваливал папа, вытряхивая рыбу из сети на стол. — Стоит ли за него стыдиться, Даниэлла? Ничуть! Достойный рыболов растёт.

«И стыдиться-то не перед кем... — думал Лука, помогая маме с нарезкой рыбы. — Там, в городе, будет много людей, которые, наверняка, оценят мои рыбацкие способности, и не только... Если, конечно, моей сущности не испугаются.» Но тут мама нежно погладила своего сынка по головке, и грусть близкой разлуки окутала его. Он закрыл глаза, живо представляя себе образы родителей, чтобы убедиться — удастся ли ему это, когда он будет далеко от них? Завтра ему предстоит покинуть родной дом... Что он, наверное, так и не решился бы сделать, если бы не Альберто Скорфано, этот неожиданный проводник в людскую жизнь, этот смелый морской оборотень.

Ещё утренние лучи не золотили море, а Лука уже писал прощальное послание родителям. Писал карандашом, на засаленной бумаге, где были записаны пойманные за неделю рыбы. Но так как весь лист был уже исписан, слова уместились на самом его клочке:

Милые папа и мама, прощайте, но не навсегда. Мне захотелось посмотреть, как живут люди. Вы бы меня не пустили, поэтому я сбежал.

Ваш сын Лука.

Оглянувшись в последний раз на спящих родителей, мальчик вздохнул и покинул лачугу. Он шёл быстро, стараясь не оглядываться, и пытался представить, как будет исследовать чудесный город людей, и что ждёт там его. Придя к той же пещере, Лука застал Альберто перебирающим какие-то шмотки.

— О, вот и ты! — обрадовался он. — А я тут для тебя дресс-код подыскиваю.

— Что-что? — не понял Лука.

— Выбираю, что тебе надеть для выхода в люди. Всю эту одежду я находил в заброшенных лодках или на пляжах.

— А разве в этом я не могу гулять по городу? — Лука указал на свои коротенькие штанишки, сплетённые из травы. Они были, пожалуй, единственной одеждой, что он носил летом, да и родители его, как и всякие морские оборотни, носили одежду из натуральных материалов. Но Альберто сурово покачал головой:

— Ни в коем случае! Видишь, на мне майка и шорты? Так ходить среди людей уже можно. И тебе тоже подберём...

Он достал белую рубашку в синюю клетку.

— Думаю, сойдёт... — сказал Лука и облачился в новое одеяние. А из штанов ничего подходящего не нашлось, кроме голубых джинсовых шортиков, которые Лука незамедлительно напялил на себя.

— Не слишком прилично, конечно... Но в такую жаркую погоду носить можно, — оценил Альберто и повлёк друга к крутому и высокому берегу. — Отсюда мы начнём свой путь.

— А почему не пешком?

— Доплыть быстрее. Тем более, при выходе на сушу, мы, морские оборотни, всегда автоматически превращаемся в людей, как ты знаешь. И ещё... — он загадочно зашептал: — На «Веспе» смотреть мир людей будет гораздо быстрее!

— Но у нас же нет «Веспы»!

— А ты думаешь, мы просто так в город собрались? Мы там синьора «Веспу» найдём — то бишь, еë обладателя — и попросим его купить нам такую же. Впрочем, довольно слов, вперёд, навстречу жизни!

Лука хотел спросить друга, что значит «купить», но тот уже исчез в морских водах. Затем вынырнул оттуда чудищем и хвостом поманил Луку за собой.

— Страх долой! — ещё раз повторил мальчик и прыгнул с высоты. Через секунду он хвостатым чудищем уже плыл вперёд, ощущая приятную прохладу моря.

— Пора сориентироваться! — крикнул Альберто и взвился на поверхность, как дельфин. Упав обратно, он доложил:

— Берег виден! Мы плывём точно по курсу!

Восхищённый Лука попробовал так же выбросить себя наверх, но из воды вышла только его голова.

— Ты хвостом сильней махни. — пояснил Альберто. Лука последовал его совету и взлетел чуть ли ни на два метра, успев даже превратиться в человека и увидев тот самый город на берегу.

— Мы близко! — радостно закричал мальчик и поплыл к обетованной человеческой земле. Но у самого берега, когда ребята уже доставали до дна, мимо проплыла лодка с рыбаком. Испуганный Альберто схватил Луку за руку и утащил под водой за большой камень.

— Похоже, не заметил... — выдохнул Альберто и решил: — На берегу, как и на улицах, тоже могут быть люди, а на выходящих из воды монстров реакция у них будет ужасной. Выберемся там, в самом заросшем уголке набережной.

Стряхнуть с себя на булыжной суше всю влагу, снова став мальчиками, оказалось совсем легко: береговые заросли скрывали ребят ото всех.

— Теперь нас ничто не выдаст. Путь нам открыт! — торжественно сказал Альберто и повёл Луку по каменным лестницам вверх по направлению указателя с надписью на итальянском «Porto-Rosso».

— Порто-Россо... Вот как этот город называется... — прошептал восхищëнный Лука. Но когда он вступил на его улицы, он просто не поверил своим глазам. Перед ним возвышались разноцветные дома, крыши и узорные балконы которых почти соприкасались; на балконах висели расписные ковры, белые простыни, а то и обычные носки; проходы меж домами были узкими, но это даже придавало городу какой-то уют. Выйдя на площадь, Лука заметил множество людей, самых разнообразных — как взрослых, так и детей. И всë, чем они занимались, интересовало Луку. Стремясь узнать, как можно больше обо всём, он расспрашивал Альберто.

— Что они делают? — указал он на детей.

— Мяч гоняют, — ответил Альберто. — Ну, в одну игру играют.

— О-о... А эти мужчины тоже во что-то играют?

— Да, в карты. А вот эти красавицы в магазин пошли, одежду покупать.

— То есть, магазин — это где одежда?

— Не только. Бывают ещё магазины продуктов, домашних вещей, украшений...

Болтая между собой, друзья вышли на небольшую площадь, в центре которой шумел фонтан, а на углу было уличное кафе.

— О-о... Смотри! — Альберто указал на один из столиков. — Кто-то джелато оставил!

— А что это?

— Похоже на мороженое, только более нежное.

Альберто подтащил Луку к столику и взял с тарелки джелато — мороженую массу в вафельном рожке. Лука осторожно лизнул её...

— М-м-м... — облизнулся он. — Холодно, но сладко!

Друг взял другую тарелку и принялся слизывать с неё растекающееся джелато.

— Видишь! — говорил он с набитым ртом. — Как у них тут всë прекрасно сделано!

Восхищению Луки не было предела; он уже мог сказать, что люди живут куда лучше оборотней. Но тут неподалёку раздался рокот, как от моторной лодки, и мальчик увидел «Веспу»! Настоящую, красную, блестящую «Веспу»! На ней ехал парень с волосами, зачëсанными кверху.

— Синьор «Веспа»! — вытянулся от восторга Альберто.

— Buongiorno a tutti*! — поприветствовал парень всех, въехав на площадь. Но люди не были рады его видеть.

— Ну, началось! — закатила глаза женщина.

— О, ужас, только не это! — сжал виски старик. А парень, объезжая фонтан, продолжал красоваться:

— Чао, чао! Дорогу чемпиону!

Следом за его мотороллером бежали ещё двое пареньков, несущие длинный бутерброд. Остановив «Веспу» у кафе, юноша опустился на стул, каким-то на редкость развязным движением закинул ногу на стол и обвëл надменным взглядом площадь. Притом он был замечательно хорош собой, черноволос, с тëмно-карими глазами, как и всякий сын юга. Едва заметные усы виднелись под его орлиным носом, а поверх его синей футболки был повязан на манер шарфа малиновый свитер — всë это в незнакомце показалось Луке красиво и необычно. Юноша обратился к своим двум дружкам:

— А кто хочет предложить мне сэндвич?

Они оба одновременно протянули ему длинную порцию овощей и колбасы в тесте. В это время на соседнем столе оторвался от газеты парень в очках и сером пиджаке.

— А, стиляга пожаловал... — сухо проговорил он.

— Ты, между прочим, такой же, — заявил тот, кого назвали стилягой. — Весь вылизан с шиком, и в выражениях подобострастен.

— Как раз наоборот — я интеллигент. Я придерживаюсь приличия и воспеваю прекрасное, как и все в моей семье.

Стильный юноша насмешливо фыркнул:

— А в моей-то семье прекрасное воспевают не меньше, чем в твоей! Я сам, можно сказать, представитель прекрасного, ибо все, глядя на меня, начинают подражать мне в стиле одежды, в манере разговора — во всём!

Интеллигент укоряюще покачал головой и снова уставился в газету. А стиляга принялся за сэндвич. Лука всë это время с интересом взирал издалека на этот разговор, а Альберто, вероятно, только и выжидал удобного момента, чтобы заговорить с синьором «Веспой».

— Пойдём, — тронул он за руку Луку. — Пора просить его о таком же мотороллере.

Однако в этот миг к ногам Луки подкатился футбольный мяч.

— Эй, подкините? — крикнул малыш. Лука пнул, но не расчитал свои силы. Мяч перелетел через всю площадь и... шмякнулся прямо на «Веспу»!

— Ах! — вскрикнул стиляга. — Il mia bambina*!

Видя, что «Веспа» покачнулась, толстый дружок отважно проскользнул под неё, смягчив падение.

— О, ужас! — бросился юноша к мотороллеру. — Ответь мне, тебе больно?

— Ну, голова немного... — начал было толстяк, но парень обращался вовсе не к нему.

— Не ты, Чиччо! А ну, отползай! — прогнал он спасителя «Веспы» и тщательно осмотрел её. — О, есть ли на тебе хоть одна царапина?

Удостоверившись, что мотороллер не пострадал, он облегчëнно выдохнул и сурово взглянул на притихших ребят:

— Кому-то сегодня повезло. Кому же?

Ребята разом указали на Альберто и Луку; парень смерил их взглядом и стал приближаться:

— Неместные, да? Что ж, добро пожаловать! Приятно познакомиться... О, а шмотки-то какие стильные! — обратил он внимание на их майки и шортики. — Вы что, с Золотого пляжа тащитесь?

И засмеялся со своими друзьями. Лука не ожидал таких речей от синьора «Веспы», а Альберто решил, несмотря ни на что, приступить к делу:

— Послушайте, синьор «Веспа», мы...

— Синьор «Веспа»? Ха-ха-ха! — вновь рассмеялся хозяин мотороллера. — Смешной какой! Я — Э́рколе Висконти, пятикратный чемпион гонки Порто-Россо.

— Порто-Россо чего? — не понял Альберто.

— Гонки Порто-Россо! — нетерпеливо повторил Эрколе. — Per mille sardine, угадай, как я заработал на свою «Веспу»?

Лука ещё раз взглянул на мотороллер — действительно, это была самая красивая вещь, которую он видел в своей жизни.

— Эй, не пялься! — прервал его Висконти. — Она слишком хороша для тебя!

— Я... я... э... — растерялся Лука, опять рассмешив парня.

— «Я... я... э»! — со смехом передразнил он его. — Шикарно, у малыша язык от волнения присох!

Эти насмешки вконец рассердили Альберто, и он стал наступать на хулигана:

— Слушай, ты! Кончай нам зубы заговаривать!

Эрколе посмотрел на мальчишку так негодующе, будто тот заговорил с ним неподобающе. Затем молча подал знак своим дружкам — те не медлили.

— Лука! — отчаянно крикнул старший, оказавшись в руках у хулиганов.

— Вы чего? Альберто! — закричал младший, когда Эрколе потащил его к фонтану.

— Пора принять ванну! — наигранно тянул Висконти. — Тебе понравится!

Бедный мальчик понял, что может раскрыться его сущность! Поэтому, когда парень почти опустил его голову в воду, Лука крикнул:

— Я хочу стать таким, как ты!

— Cosa*? — удивился Эрколе и отпустил мальчика. Тот рассказал ему всю правду:

— Мне хотелось бы не только получить «Веспу», но и стать представителем прекрасного. Ведь, слыхал я, у вас люди знают, что есть прекрасное, и умеют ценить его. Кажется, лишь подобный тебе достоин обладать «Веспой». Так покажи мне это прекрасное! Научи меня понимать его, пожалуйста!

На этот раз смеялись дружки, но только не Эрколе. Наоборот, на его лице изобразилась удивлëнная, радостная улыбка:

— Ты попал точно по адресу! Никто, кроме Эрколе Висконти, не сделает из тебя настоящего стилягу!

— И я познаю прекрасное? — в надежде вытянулся Лука.

— Даже больше, чем познаешь! — горячо заверил его Висконти. — Все будут любоваться твоим блестящим видом, будут беседовать с тобой часами, но если у тебя ещё и деньги появятся, всеобщее внимание ты уж точно завоюешь!

Эрколе сулил мальчику большую пользу и крупное счастье, а сам думал: «Чем больше таких жгучих красавчиков, тем лучше! Но самое приятное, что этому слабохарактерному птенчику ни за что меня не перескочить, и он будет выглядеть лишь комичным расфуфыренным обормотом!»

— А что это — «деньги»? — заинтересовался Лука. Эрколе удивился, но виду не подал, а повёл его за руку:

— Ну, хватит, пошли в гипермаркет, пора начинать красивую жизнь!

— А Альберто обещаешь не трогать? — спросил мальчик.

— Обещаю, — махнув рукой, бросил Эрколе и крикнул дружкам: — Чиччо, Гвидо, разжимайте хватку!

Толстый и худой отпустили Альберто, и тот, подскочив к юноше, намеренно улыбнулся:

— Одну минутку, я кое-что ему скажу.

Затем забежал с Лукой за стену дома и возмущëнно зашипел:

— С ума сошёл! Этот незнакомец, хоть и имеет «Веспу», не сулит ничего хорошего! Он тебя чуть в воду не окунул, а ты ещё и подражать ему устремился!

— Но мне правда интересно узнать, что у них тут самое прекрасное! — вполголоса воскликнул Лука. — И, чтобы «Веспой» владеть, я думаю, нужно выглядеть получше... Кто, как не он, может помочь нам?

— Не знаю, с чего бы это ты вдруг о внешнем виде взволновался. Впрочем, я сам ещё мало знаю эту жизнь, в ней всë может быть. Ладно уж, попробовать я тебе дам.

Мальчики пошли за Эрколе в большой магазин на улице Меддини — это и был гипермаркет, как понял Лука. В нём был настоящий лабиринт из чего-то, что называлось вешалками, а на вешалках какой только нет одежды!

— Никогда не думал, что магазин может быть таким огромным! — проговорил ошеломлённый Лука.

— Конечно, это же гипермаркет! — напомнил Альберто. Он снял с вешалки чёрный пиджак и попробовал его примерить.

— А тебе идёт, парень, — заметил тот самый интеллигент, который почему-то увязался за ним. Пока Эрколе подбирал Луке подходящий размер, Альберто спросил интеллигента:

— Кто управляет всем этим?

— Гипермаркетом управляю я.

— Ты?!

— Ну, точнее, не я, а мой отец. Но я могу взять здесь любой костюм бесплатно. Видишь ли, я Фабрицио Модильяни, инженер, но в свободное время занимаюсь живописью. У нас в семье все живут творчеством — собирают картины, ходят в театр, много читают, сами пишут музыку и литературу — а значит, и одеты мы должны быть соответственно. Элегантно, выдержанно, не вычурно.

— Да ты богач, Фабрицио! — подивился Альберто его культурным взглядам.

— Я богач приличный. — продолжил тот. — А сейчас пошли такие, как Эрколе Висконти: исповедуют какую-то вульгарность.

— Что исповедуют? — не понял слово Альберто.

— Быть непохожими на обычных. Они носят причудливую одежду, в разговорах и манерах ведут себя развязно. В таких стремлениях они зачастую доходят до нелепостей.

— Лука точно до нелепостей не дойдёт, — убеждённо заявил Альберто и добавил: — По крайней мере, я надеюсь на это...

Тут раздвинулась одежда на вешалках, и вышел Лука в салатовых брюках и пёстрой рубашке голубых и зелёных цветов, на которую был повязан лиловый бант.

— Смотри, Берто, как я хорош! — сказал Лука, восхищëнно оглядывая свой новый костюм.

— Вульгарно! — презрительно прищурился Альберто. — Мне Фабрицио сейчас сказал...

Но появившийся из-за вешалок Эрколе не дал ему договорить:

— Как вульгарно? И красота, и мода налицо! Берём?

— Берём, берëм! — закивал Лука.

— Ну что, на этот раз без платы обойдёмся? — спросил Эрколе у Фабрицио.

— Я обойдусь, потому что меня здесь знают как одного из хозяев, а вот ты — заплатишь. — приказал тот.

— И ты сдерëшь с меня последние гроши, имея возможность подарить мне товар?! — возмутился Висконти.

— Ну ты чего? — дружески усмехнулся Фабрицио. — Тебе ли деньги свои жалеть?

— Я-то не жалею, а вот мой папаша... — вспомнив что-то, проговорил Эрколе, но всë-таки передал кассиру пачку зелёных бумажек. Теперь Лука знал, что такое деньги. А через минуту он знал, что быть стилягой — значит не только быть стильно одетым. Нужно было учесть особые правила. Чиччо, Гвидо и Альберто издалека наблюдали, как опытный Висконти учил мальчика-новичка:

— Первое правило каждого стиляги — в совершенстве знать стили танцев, приблизительно такие...

Он прошёлся какой-то скользящей походкой, крутанулся на одной руке, и даже сделал сальто через голову, что особенно впечатлило Луку. Он сразу захотел повторить это, но руки не держали его, и он неуклюже шлëпнулся на асфальт. Чиччо и Гвидо с трудом удержались от хохота, а Эрколе покачал головой:

— Да, над этим тебе необходимо серьёзно поработать. Но второе правило не менее важно: не держать в себе чувства и быть открытым во всём.

— Это как?

— А вот смотри!

Висконти вскочил на свою «Веспу» и помчался в узкий проход, притесняя при этом идущую старуху.

— Прочь с дороги, старая карга! — нахально крикнул он. Та вскинула зонтик вверх и погрозила им:

— Будь ты проклят, гадкий мафиози!

— Видал? Я сказал ей правду про неё. — самодовольно улыбнулся парень, остановив мотороллер перед своим учеником.

— А что это за слово — «мафиози»? — поинтересовался Лука.

— Это она про меня правду сказала, — всë так же гордо сообщил Эрколе, приглаживая свои чёрные волосы. «Это слово, наверное, значит что-то очень хорошее, прекрасное, чего заслуживают только достойные...» — подумал мальчик и сложил ручонки от восхищения.

— Я и не думал, что люди могут быть такими удивительными! — вырвалось у него само собой. — Скажи, где можно встретить много таких стиляг, как ты? Я непременно туда приду!

Гвидо и Чиччо, посмеиваясь, хитро переглянулись, а Эрколе загадочно улыбнулся:

— В ночном клубе «Бриллиант»! Туда и приходи.

Воодушевлëнный Лука пошёл практиковать полученный урок.

— Синьора! — окликнул он ту же старуху, выходящую из магазина. — Ты и вправду карга?

— И маленький туда же! — ахнула старуха, а её подруга швырнула в Луку рожок с джелато.

— М-м-м! — начал чавкать мальчик. — Спасибо!

Но уходящие старушки едва ли обратили внимание на его вежливость. Лука разочарованно посмотрел им вслед, а затем перевёл взгляд на Эрколе Висконти, у которого всë получалось с первого раза, причём естественно, индивидуально, с чем-то свойственным только ему. Да и Альберто был тоже не в духе: и дерзкие приказы Висконти, и его торжествующая улыбка во время неудач Луки, и смех его дружков раздражали его, наводя подозрение.

— А теперь третье правило: стилягам никто не указ, — продолжил Эрколе. — Видишь ту рыжуху, что везёт рыбу? Сорви с неё кепку и быстро уйди, будто не слышишь её.

Лука посмотрел на рыжую девочку, к велосипеду которой была прицеплена тележка с рыбой. Причинять этой девочке зло ему совершенно не хотелось. Может, потому, что было её жалко, а может, потому, что правила стиляг, как он сам понял, заходили слишком далеко.

— Нет, — твёрдо и серьёзно сказал он.

— Что?! Нет?! — удивился Висконти.

— Настоящие люди так не поступают, — остался непреклонным Лука. Парень смерил его презрительным взглядом, а Гвидо захихикал:

— Да это не стиляга! Хорошенько посмотрите, это же просто клоун ряженый!

Чиччо тоже засмеялся:

— Клоун! Клоун!

Альберто прикрыл собой Луку, сердитый Эрколе начал наступать... И вдруг раздался крик:

— Эрколе! Баста!

Та девочка, которую Висконти хотел лишить кепки, неслась на велосипеде прямо на него.

— О, а вот и Тошнулия подъехала! — отпрыгнув в сторону, Эрколе насмешливо прищурился. — Смотрю, к гонке готовишься?

— Именно! — названная Тошнулией схватила рыбу и стала грозить ею врагу. — Твоя тирания скоро закончится!

— Как год назад, да? Когда ты сошла посередине гонки? Тебя ведь, бедняжку, штормило?

— Не я сошла, а меня сняли, вот! — возразила девочка.

— А это ещё хуже. — нахмурился Висконти. — Всë, брысь. У меня тут разговор с мелким невеждой — он прекрасного не понимает.

— И он его поймёт, только по-настоящему! — заявила она и позвала Луку и Альберто: — Запрыгивайте!

Мальчики уселись в тележку с рыбой, и девочка поскорее увезла их как можно дальше от хулиганского сброда. На одной из улочек поблизости гипермаркета одежды Лука крикнул:

— Стой, стой! Я тут свою прежнюю одежду под камнем оставил! Ну... когда надевал это...

Он с неприязнью дёрнул себя за лиловый бант и пошёл переодеваться за занавеску в чей-то дворик.

— И не стыдно? — спросила сурово девочка. — Ты тоже с ними хулиганил, раз носишь такой костюм?

— Нет, — ответил мальчик из-за занавески, — они заставили меня надеть его!

— Ну, это ты приврал! — скривился Альберто. — Ты сам говорил, что такая одежда тебе нравится.

— Но Берто, я же не знал, что Эрколе и его приятели окажутся такими хитрыми!

Лука спрятал пёстрые шмотки под камень и вышел уже в своей одежде. А девочка с укором покачала головой:

— Да знаете ли вы, кто этот хорёк?

— Кто? — хором спросили Лука и Берто.

— Он сын главного мафиози в городе! Его папаша держит в страхе все коммерческие организации, а он сам хозяйничает среди мирных жителей, заставляя их любить его. Когда он в пятый раз победил в гонке, то совсем разошёлся и начал вытворять вообще невесть что...

Лука с удивлением и страхом слушал её, Альберто же гневно сжал кулаки:

— Пожаловаться бы на них в какую-нибудь полицию!

— Ага! Как бы не так! Попробуй-ка нажалуйся на Эрколе Висконти — он сей же час папаше донесëт, и наедет тут войско тёмное... Бах-бах — и готово дело!

На этот раз и Берто боязливо отступил. Мальчики, хоть и не до конца понимали девочку, уже знали, что с Висконти споры плохи... Очень плохи... А ещё знали одну важную вещь: доверять на суше можно не каждому.

Примечания:

*Доброе утро всем! (итал.)

____________________________

*Моя малышка! (итал.)

____________________________

*Что? (итал.)

Девочка уже заезжала с рыбой в какой-то двор, но у Луки как раз возник вопрос...

— Берто, по-видимому, Эрколе Висконти заработал на «Веспу» именно гонкой. Расспроси подробнее об этом человеческую девочку.

Мальчики сейчас же нагнали свою новую знакомую, которая продала форель одной женщине.

— Слушай, э-э... Как тебя зовут? — начал Альберто.

— Джулия. Джулия Марковальдо, — представилась девочка.

— Очень приятно, — улыбнулся Берто. — Я Альберто Скорфано, прибыл со своим другом Лукой Пагуро в этот город совсем недавно, и мы хотим узнать: что дают за победу в гонке?

— Деньги. Призовые, — пробормотала Джулия и поехала к следующему адресату.

— Ты ведь помнишь? — радостно прошептал Альберто другу. — Деньги — это то, на что можно обменять всë остальное!

— И даже «Веспу»? — вытянулся мальчик. Берто, не ответив, уточнил у Джулии:

— Джулия, а на эти призовые можно будет мотороллер приобрести?

— Ещё как можно, — уверенно кивнула девочка, продавшая тунца какому-то старичку.

— Слыхал, Лука? — крикнул Берто. — Чтобы поездка по миру состоялась нужно всего лишь победить в обычной гонке!

Но Джулия усмехнулась:

— Ты говоришь «всего лишь»? Вам ведь придётся Эрколе обойти!

— Ну, так мы его и обойдём! — лихо заявил Альберто.

— Ха! Серьёзно? — сурово уставилась на него девочка. — Во-первых, в очередь! Этот гад портит мне каждое лето, поэтому если кто и обойдёт его — так это я. Во-вторых, это вовсе не обычная гонка, а традиционное итальянское троеборье: заплыв, поедание пасты* и заезд на велосипедах. Неизвестно, справитесь ли вы со всеми этими препятствиями, но вашей команде просто необходим третий.

— Ты третья, — показал на неё Лука.

— Я? Нет! — отказалась Джулия. — Я соревнуюсь одна.

С этими словами она хотела уехать на очередную доставку, но камень не пустил колёса её тележки. Альберто кивнул Луке, тот всë понял без слов и вместе с другом подтолкнул тележку.

— Мы вместе ненавидим Эрколе — вместе его и победим, — заметил Лука.

— Да ладно, Лука, — махнул рукой Берто, делая вид, что победа им не больно нужна, — пусть участвует одна, если ей так хочется. Может, на этот раз её тошнить не будет...

Джулия игриво прищурила глаз:

— Хотите участвовать в моей команде? Тогда покажите, на что способны!

Она отцепила от тележки велосипед и велела Луке сесть на него. Мальчик радостно выполнил задание... Но через секунду валялся на земле, не удержавшись на двух колёсах.

— А педали для чего здесь приделаны? — Джулия удивилась, как можно не уметь кататься на простом велосипеде. Лука стал крутить педали, но велек у него завилял в стороны, и мальчик снова завалился на бок.

— Да ты вперёд смотри, а не под колёса, тогда не упадёшь, — пояснила Джулия. Лука последовал её совету, и к его удивлению, у него получилось! Он ехал и не падал!

— Погоди, погоди, — прервала его восторг Джулия. — Препятствия объезжать умеешь? Вдруг кто-то побежит прямо тебе наперерез?

И она большими прыжками бросилась пересекать линию движения. Лука едва успел объехать это живое препятствие.

— А если трасса станет сложной и опасной? — девочка положила одну доску на борты фонтана, а другую приставила снизу. Ехать по такому маршруту было рискованно... Особенно для морских оборотней. Но Лука тихо прошептал себе «Страх долой!» и въехал по наклонной доске на горизонтальную над водой. Одолеть это препятствие почти удалось, но на середине мальчик всë равно не удержался — хорошо, что не в воду рухнул.

— Это ничего, — поспешил успокоить Джулию Альберто. — В гонке будет заплыв, а мы отлично плаваем.

— Ну, значит, наловите рыбы. Мы её продадим, а на вырученные деньги зарегистрируемся на гонку.

— Что? — Лука не совсем понял, о чём это Джулия.

— Потом узнаешь, сейчас поздно, мне уже пора.

И правда, заходящее солнце уже окрашивало море золотым светом, разговоры и песни на улицах смолкали, женщины, снимая с балконных перил бельё, звали детей ужинать. Лука вспомнил, что в его лагуне сейчас прохлада и тишина, а мать и отец, наверное, горюют по нему... А вот Альберто только сейчас взволновался о месте ночлега.

— Джуль, можно нам провести ночь... у тебя дома? — несмело попросил он. — А то мы, видишь ли, беглецы, нигде тут не живём...

— Что ж, так и быть, следуйте за мной.

С узких улиц Джулия привела их в какой-то крохотный дворик, в стене которого светился вход.

— Тут мы с папой живём, — указала Джулия и знаком велела ребятам войти. На кухне крупный мужчина подпевал опере из радио: «Браво, Фигаро, браво, брависсимо, браво!» На его могучих руках были татуировки с изображениями морских чудищ, а уж как ловко он этими руками рыбам головы рубил — у Луки аж дыхание перехватило... Словно почувствовав страх мальчиков, Джулия предупредила:

— Ведите себя естественно. Он не любит трусишек!

И, войдя на кухню, заговорила:

— Buonasera, papà*, я привела друзей на ночёвку. Еды хватит на четырёх?

Papà обернулся и посмотрел на робких мальчиков. Его глаза, и без того маленькие, были скрыты густыми бровями, так что невозможно было догадаться, о чём он думает.

— Пожалуй... — прозвучал его тихий низкий голос. Пока большой папа что-то помешивал в кастрюльке, а Джулия раскладывала тарелки, Альберто и Лука сели за стол и обратили внимание на висящие на стене гарпуны.

— На кого он охотится этими штуками? — шёпотом спросил Лука друга, как будто тот мог это знать.

— На всë, что плавает, — ответил папа, как-то услышавший мальчика. — Читали новости?

Он кинул на стол газету, на которой была напечатана фотография... морского чудища! Ни Лука, ни Альберто не нашли в нём сходства с собой, но угроза их жизни стала явной. Лука нервно потянулся к стакану испить водички.

— Всë это фотомонтаж, papà, — сказала Джулия, раскладывая вилки. — Все делают вид, что верят в морских чудовищ.

— А я никакого вида не делаю! — сказал папа, одним движением вырвал из газеты фото и пригвоздил его к стене ножом. Увидев, что такое фото уже не единственное на стене, Лука от ужаса брызнул водой на Берто... В результате чего на его щеке выступила сиреневая чешуя! Перепуганный мальчик вцепился в друга и увлёк его под стол... Но и под столом на них смотрел... толстый, бело-чëрный, подозрительно урчащий, с жёлтыми глазами. Такого животного как кот морские оборотни не видели ни разу в жизни. Поскорее стряхнув воду с тела, Берто втащил Луку обратно.

— Поскользнулись, — пояснил младший оборотень удивлëнным хозяевам.

— Ужин готов — треннете с соусом песто. — объявил хозяин, поставил две тарелки и сел за стол так, что в шкафу задрожала посуда. В тарелках были ароматные зеленоватые нити, приправленные какой-то травкой. Лука взял вилку и стал смотреть на Джулию и её отца, чтобы узнать, как это есть. Вот только хозяева наоборот, ждали, что их гости приступят к еде первыми. Наконец Альберто положил вилку, взял пасту руками и съел. Отец с дочерью пришли в недоумение...

— М-м-м! — сказал Берто и начал черпать макароны целыми пригоршнями. Лука тоже стал вываливать еду себе в рот прямо из тарелки. Ничего вкуснее мальчишки в жизни не ели! К тому же из миски, что стояла возле плиты, тянуло таким ароматом, что Альберто загорелся большим желанием отведать и это.

— Они всегда такие... странные? — спросил папа у Джулии.

— Нет, они только кажутся такими, — поспешила заверить его дочь. — На самом деле они очень трудолюбивые и отлично плавают, так что можешь расчитывать на хороший улов!

— Да мы не только плавать, — осмелел Альберто, — мы и готовить научимся. Что это у вас в той миске?

— Фарш, — рассеяно ответила Джулия.

— Вот мы его сейчас к этой вкусноте и добавим.

Берто взял миску с фаршем, понёс к столу...

— Этот фарш для другого блюда! — прозвучал громкий голос большого папы. Альберто оглянулся, но не удержал тяжёлую миску, и тёмно-розовая масса выплеснулась прямо на стену, забрызгав мебель и половину стола! Папа и Джулия обомлели, а кот стал вылизывать стекающий фарш...

— Ну... хоть он счастлив... — с испуганной улыбкой указывая на кота, проговорил Берто. Папа встал и решительно сказал:

— Вот что, ragazzi*, ступайте ночевать под дерево, ужин окончен.

Лука и Альберто растерянно покинули кухню.

— Поверь, я не столько неуклюж, как ты думаешь, — оправдывался Альберто перед Джулией, — оно как-то само из рук выскользнуло...

— Да ладно, что ж с вами поделаешь... — махнула рукой девочка и завела разговор о другом. — Вам, наверное, интересно, как ночевать под деревом. В нашем дворе сооружен отличный штаб...

Во дворе Джулии росло высокое дерево, среди веток которого была деревянная платформа. Поблагодарив девочку за удобное место, Лука и Альберто влезли на него и устроились поудобнее. Младший оборотень заприметил на платформе нечто похожее на подзорную трубу, в которую обычно смотрели рыбаки на лодках. Он заглянул в стëклышко странной трубы и увидел, что звёзды, что всегда светили людям и оборотням с неба, стали ближе и ярче. А меж ними мерцали необыкновенные сияния, похожие на россыпи подводного жемчуга.

— Альберто... — прошептал восхищённый Лука. — Ты это видел?

— А? Что? — пробормотал тот, уже собираясь заснуть. Он глянул в трубу и пожал плечами: — Ну да, обыкновенные звёзды.

— Обыкновенными они только кажутся, а если долго их созерцать через эту штуку, то они становятся волшебными. А ещё волшебно было то, что я поехал на велосипеде благодаря одному совету Джулии!

— Не отвлекайся от цели. Наша «Веспа» будет лучше всякого велосипеда. — напомнил друг и улёгся. Лука прикорнул рядом, но ещё долго не смыкал глаз — открывающий для него все тайны мир не переставал удивлять мальчика, и предчувствие чего-то прекрасного, почти чудесного, наполняло его...

Примечания:

*Так в Италии называются макароны.

*Добрый вечер, папа (итал.)

*Мальчики (итал.)

Эрколе Висконти, как говорила Джулия, действительно был сыном представителя мафии, причём, не обычного гангстера, а самого босса. Его дом, а точнее, дворец, стоял в горах окраины Порто-Россо и имел два въезда: с одной стороны для хозяев, с другой — для гангстеров, прислуживающих своему «отцу» Винченцо Висконти. Пока Висконти-старший советовался с подручным, давал задания своим солдатам и принимал от них большую часть «заработанных» денег в казну, Висконти-младший разъезжал на своём мотороллере по ресторанам, пляжам и ночным клубам, где только и делал, что тратил. Неудивительно, что его денежные накопления быстро иссякали. Сколько бы Винченцо не заработал — миллион, два или больше,— сын, которому одному был разрешëн доступ к казне, стягивал у папаши ни меньше тысячи и ухитрялся проматывать в несколько дней. Сам Эрколе ещё не мог позволить себе полного достатка, хоть и было ему уже восемнадцать лет — иметь бешеные деньги мог только его отец, босс мафии, который не собирался уходить в отставку, уступив место сыну. Поэтому Висконти-младший полировал до блеска умение быть в центре внимания, как среди гангстеров, так и среди мирных жителей. Надеялся, что мафиози увидят в нём хорошего босса, а люди — харизматичного и примерного (как думал Эрколе) человека. Однако ему, хулигану и чрезмерному стиляге, завоевать обожание удалось только среди таких же хулиганов и стиляг, как он. Простые люди ненавидели Эрколе, но могли рассчитывать только на тайную месть — кто бы посмел открыто напасть на сына главного мафиози? Да и сам Винченцо Висконти недолюбливал Эрколе за то, что тот постоянно клянчил, а то и воровал деньги. Сегодня, когда ему доложили о прибытии сына, он вызвал его к себе в кабинет и грозно спросил:

— Куда исчезли три тысячи из моей казны?

— О, спешу тебя разочаровать, — невесело улыбнулся Эрколе. — Эти деньги улетели — фьюить! — и больше не вернутся.

— Промотал! Опять! — простонал отец. — Отвечай, на что спустил?

Висконти-младший мрачно опустил глаза — ему было стыдно сообщать, что такая сумма ушла на костюм для какому-то глупому коротышке.

— Так, другу кое-что покупали...

— Всë! Теперь моё хранилище будет и от тебя заблокировано, — вынес решение Висконти-старший. — Не станешь более отцовским золотишком бренчать, на свои доходы существовать будешь!

Эрколе молчал, раздражëнно глядя в пол. А папаша вдруг сменил гнев на сладость:

— Ты же у меня неподражаемый во всëм — на каждых гонках, на любых конкурсах побеждаешь! Ничего не замечая, иди к цели своей, любой ценой желаемого добивайся! Тогда сам богатым сделаешься, а не просто папиным наследником, и может быть даже займёшь моё место.

Надежды отца оправдались. Его пламенная речь произвела на Эрколе впечатление.

— Да, папа! — воодушевлённо воскликнул он. — Не сомневайся, богатым я сделаюсь, любой ценой!

Эрколе удалился в свою комнату, но утаил лишь одно: становиться боссом он пока не спешил, ведь папашины доходы устраивали его, да и сам отец тоже не собирался подавать в отставку. Наоборот, Висконти-младший хотел вдоволь насладиться всеми возможностями наследника — жизнь главаря, как он считал, отягощена ответственностью и большими обязанностями. Эрколе понимал, что тянуть с наслаждениями нельзя, и решил в этот же вечер напомнить по телефону о своём участии в конкурсе «Лучше всех».

Когда в поисках нужного номера он листал телефонный справочник, то из одной страницы выпало небольшое фото. Эрколе с досадой вздохнул и засунул его поглубже в книгу. На фото был изображëн он сам за руку с хорошенькой блондинкой, одетой в лёгкое розовое платье, и, по-обыкновению, застенчиво улыбающейся. Он всегда старался не глядеть на эту фотографию, ведь девушка эта была Марионеллой Мéдичи — первой любовью Эрколе. Она осталась бы и единственной его любовью, но одно ужасное обстоятельство сломало всë... Сейчас у Эрколе была уже другая любимая, поэтому он не хотел вспоминать ни о Марионелле, ни о той пренеприятнейшей истории. Отыскав и набрав наконец нужный номер, он услышал в трубку обволакивающий девичий голос:

— Чао, Эрколетто, это ты?

— Я самый, — заговорил Висконти со своей любимой. — Ты ведь помнишь, Джемка? Конкурс завтра вечером. Угадай, кто на нём отличится?

— Нужно ли угадывать? Мне давно всë ясно!

И Джемка принялась называть любимого такими высокопарными, такими хвалебными словами, на какие только способна златая, природой избалованная Италия!

— Льстишь, bambina, — усмехнулся Эрколе и игриво пригрозил: — Кладу трубку!

— Прежде я скажу тебе: чао! — попрощалась Джемка. — Встретимся на конкурсе!

Висконти ответил ей тем же словом, забросил телефон за диванные подушки и распахнул двери своего балкона. Оттуда открывался вид на ухоженный сад и большую парковку различного транспорта — и всë это принадлежало ему, неотразимому Эрколе! Пусть он не босс, — но сын босса, и отец готов выполнить любое его желание. Так что прочь сомнения и навязчивые мысли! Завтра Эрколе Висконти должен явить себя во всём блеске, и соперников у него быть не должно, не говоря уж о всяких коротышках.

Луку разбудили ласковые лучи солнца. Он раскрыл глаза, огляделся — большой мир вновь приветствовал его. Снизу доносился аромат петуний и фиалок, с моря дул тёплый ветер и слышались крики чаек. Вот только смутило то... что за ночь он и Альберто почему-то превратились в чудовищ, хотя дождя не было ни видно, ни слышно! Просто мальчики ещё не знали, что по ночам на различных объектах может скапливаться влажность. Наскоро отряхнувшись, друзья отправились на зов большого папы ловить рыбу, но на полпути к берегу Лука увидел большой рекламный плакат с изображением каких-то прекрасных девушек, гуляющих в лесу. На фоне этого была надпись: «Выставка картин Сандро Боттичелли».

— Лука, что же ты? Мы тебя зовём или нет? — раздался впереди голос Альберто. Растерянно оглянувшись на рекламу, Лука поспешил за синьором Марковальдо и другом. «Как только выдастся свободный час, непременно узнаю, что там на этой выставке!» — твёрдо решил Лука, усаживаясь в лодку. Но... и в лодке его подстерегала опасность!

— Синьор Марковальдо! — боязливо окликнул мальчик, указывая на подозрительно глядящего кота. — А почему этот с нами?

— А, Макиавелли увязывается за мной в надежде получить немного рыбки, — пояснил он и велел: — Ну, закидывайте сети.

Опуская сети, Альберто и Лука увидели проплывающего мимо рыбака.

— Привет, Мáссимо! — крикнул он синьору Марковальдо. — Не появлялось ли в нашей лагуне морских чудищ? Вчера мне показалось, что неподалёку от моей лодки мелькнули чьи-то хвосты...

— Не беспокойся, Томмазо, если таковые и появятся — от меня они точно не убегут, — пообещал Массимо Марковальдо. Лука и Альберто с боязнью переглянулись, а вот кот Макиавелли вновь заурчал, начал подкрадываться ближе... и вдруг бросился на Альберто!

— А-а-а!! Спасите! — заорал мальчик больше от неожиданности, чем от боли. И Лука тоже от страха орёт, видя, как наверное самый дикий из всех котов дерёт его другу волосы. Обезумевший от ужаса Берто избавился от Макиавелли так быстро, что Массимо не успел и вмешаться.

— Да ты чего это, сорванец, творишь? — прогремел хозяин, грозно глядя на Альберто, из-за которого кот теперь барахтался в море. Берто совсем потерял голову со страху.

— Сейчас достану! — крикнул он и бросился в воду. Лука был поражён таким необдуманным поступком. Особенно сильно его волновало то, как теперь Альберто вернётся в лодку, ведь всë внимание Массимо было сосредоточено на воде. Невидимые руки взяли кота, поднесли к лодке и закинули в неë, а сам Берто всë никак не показывался...

— Неужели тонет? — встревожился синьор Марковальдо.

— Я разведаю, я хорошо плаваю! — заверил его Лука, и, прежде чем он успел отказать ему, исчез под водой. Альберто стоял на дне так, чтобы лодка находилась прямо над ним и размышлял, по-видимому, как всплыть незамеченным.

— Ты чего сразу под воду шмыгнул? — упрекал его Лука. — К Макиавелли можно было на лодке подплыть!

— Это я не сообразил тогда.

— Вот из-за твоей несообразительности мы теперь оба в тупик попали! А ведь нам ещё рыбу ловить... которая как раз сейчас далеко от мелководья!

Тут Берто хлопнул себя по лбу:

— Точно! Мы же можем отвлечь внимание Массимо рыбой!

— Ага, ясно! — прекрасно понял его Лука, взял со дна ракушку, похожую на дудочку, и дунул в неё. Звук подводной дудочки мгновенно привлёк рыбок-сардин, и они заплыли прямиком в сети. Затем Альберто медленно потянул груз вниз и увидел, как Массимо пытается затянуть, удержать его. Тогда Берто, не медля ни секунды, вырвался на поверхность, влез в лодку и поскорее отряхнулся.

— Где ж ты был? — сурово спросил Массимо, когда увидел Альберто, как ни в чëм ни бывало сидящего рядом.

— А давайте сети достанем, — отвлёк он рыбака. — Они же наверняка просто рвутся от рыбы.

Действительно обе сети были полным-полны сардин, так что Луке хватило времени вскочить в лодку и отряхнуться.

— А ты где был? — поинтересовался синьор Марковальдо.

— Да я когда нырнул Альберто искать, то он мне знак подал рыбу приманивать. Мы, знаете ли, особые навыки имеем в рыболовном деле.

— Хм, va bene*, — улыбнулся Массимо несколько удивлëнный. — Спасибо, ребята, продолжайте в том же духе.

Вдруг Альберто заметил, что подозрительный Макиавелли снова урчит и крадётся к нему. Допускать второго нападения он не желал ни за что, поэтому всунул коту в пасть маленькую рыбëшку. Тот разомлел, замурлыкал от удовольствия, и Берто увидел, что на самом деле это очень домашний кот — нужно только вовремя давать ему еду и чесать за ушами.

А Джулия тем временем практиковала себя в быстрой езде на велосипеде. Доехав от гипермаркета одежды до берега, она с удивлением признала, что рыбы мальчики наловили целую гору!

— Benissimo! — взвизгнула она. — Бежим деньги выручать!

Ребята сгребли малую часть рыбы в корзинку и продали, получив за это сумму, которую как раз хватит на участие троих в гонке. Вскоре они уже стояли на площади в очереди детей, также подающих заявку. Синьора Сантини, принимающая заявки, игриво объясняла:

— Конечно, всем вам хочется выиграть мою гонку. Но чтобы ваша команда непременно была первой, вам нужно миновать коварные воды залива, проглотить полную тарелку моей вкуснейшей пасты, а затем прокатиться до вершины горы Порто-Россо и обратно!

Лука посмотрел на карту гонки, принесëнную Джулией — маршрут и длинный, и совсем нелëгкий!

— Это будет сложно... — удручëнно сказал Лука.

— Ага, сложно проиграть! — согласился Альберто.

— Мне нравится ваш настрой, — одобрила Джулия, — но учтите — конкуренция жуткая!

Однако её дальнейших слов Лука уже не расслышал, потому что случайно оглянулся и увидел такой же плакат, рекламирующий выставку картин Боттичелли. С этой минуты Лука рассеян стал, на вопросы друзей невпопад отвечал. С трудом дождавшись, пока Джулия оплатит гонку за них троих, мальчик спросил:

— Ну, участие оплачено, значит, можно идти?

— Ну, естественно, — кивнул Берто.

— Ладно, я тогда пойду.

— Куда ж ты пойдёшь? Я тебе джелато хотел купить.

Лука проглотил слюнки: джелато ему очень даже хотелось... Но выставка необыкновенных картин манила своими яркими красками, поэтому ему пришлось ответить:

— Да так, просто погуляю... Улицы в Порто-Россо очень красивые.

Альберто пожал плечами и пошёл к ларьку с джелато, а Лука как следует рассмотрел адрес на плакате: «Ул. Чизано, д. 218». Нескоро мальчик разыскал эту улицу. Когда он наконец прибыл на место он увидел широкое и красивое крыльцо, откуда сходили мальчик и девочка.

— Ты видел, с каким качеством, с какой мягкостью деталей у него всë прорисованно? — восторженно обсуждала девочка.

— Да, — согласился мальчик. — Боттичелли — великий живописец.

Лука, ни секунды не раздумывая, поднялся на крыльцо, прошёл сквозь раскрытую дверь... и очутился в зале с дубовыми стенами, пилястрами из зелëного камня и позолоченными узорами на потолке. А стены венчала вереница настоящих шедевров изобразительного искусства. Полотна являли изящных нимф, мифологических кентавров, очаровательных крылатых малышей, каких-то важных людей эпохи Возрождения... Это был целый мир, как казалось Луке, нарисованный фантазёром. Среди всех посетителей мальчик заметил Фабрицио Модильяни, любовавшегося картиной «Паллада и кентавр».

— Слушайте, я вас знаю, — подошёл к нему Лука. — Я вас вчера видел возле кафе и в гипермаркете.

— Что ж, будем знакомы, — пожал ему руку он. — Я Фабрицио, а ты, должно быть, Лука?

— Да, и нам с Альберто, видимо, ещё много предстоит узнать об этом прекрасном мире...

Мальчик тоже в восхищении взглянул на кентавра и Палладу.

— О да, — подтвердил Фабрицио. — В мире действительно, столько красивого, мудрого, благородного, чудесного... Но самое главное, что наши великие творцы всë это воплощают на холстах, в строках и звуках. Вот и на этой выставке воплотили дух той эпохи.

— Как это? — не понял Лука.

— А вот глянь...

Фабрицио вывел Луку на задний двор, где в маленьком, но аккуратном садике гуляли красиво одетые посетители и вели самую светскую беседу. Многие из них, особенно дети, спешили зайти в небольшую будку, ведь выходили они оттуда в удивительных костюмах, как люди, изображëнные на картинах. Ряженые становились рядом, и их освещала короткая вспышка яркого света.

— Как красиво... — восхищался Лука. — Как в старой сказке. А это что?

Он указал на вещь, которая всех освещала вспышкой.

— Ты что, ни разу в жизни не видел фотоаппарата? — удивился Фабрицио.

— Нет, — простодушно ответил Лука. — Просто рыбацкое поселение, из которого я прибыл, было совсем бедное.

— Ясно. Советую тебе чаще бывать на таких культурных сеансах как выставки великих художников, концерты признанных музыкантов, любительские балы и тому подобное. Таким тёмным, как ты, просвещаться полезно.

Лука хотел поближе рассмотреть ряженых, но тут послышался голос Эрколе Висконти: «Расступись, франтовский сброд!» Фабрицио раздражëнно вздохнул, а Лука проговорил взволнованно:

— Только его здесь не хватало!

Эрколе с дружками уселся на скамью и приказал фотографу:

— Щёлкай!

Фотограф прекрасно знал, кем является этот юноша, поэтому не прекословя нажал кнопку.

— И не забудь разместить наше фото на первой полосе газеты! — велел Висконти фотографу. — Пусть не только они узнают, что я здесь побывал.

При этих словах он самодовольно оглядел толпу. Дети глядели на него натянув фальшивые улыбки, а взрослые морщились от злобы, но не смели даже замечание сделать. Тут Гвидо заметил Луку и насмешливо сообщил:

— Эрколе, смотри, опять этот коротыш здесь!

— Видно, я произвёл на него такое впечатление, что ему неудержимо захотелось ещё раз меня увидеть, — приблизился Висконти к Луке, презрительно глядя на него.

— Тебя я видеть вовсе не хотел, — боязливо отступил мальчик. — Ты мне противен!

— Был бы я противен, не стал бы на глаза мне попадаться. В таком случае любуйся сегодня мною в ночном клубе «Бриллиант» — да-да, том самом, о котором ты меня спрашивал.

Лука со стыдом вспомнил, как вчера действительно спрашивал о месте сборища такой шантрапы, вот только не знал тогда, что Эрколе Висконти и его дружки — хулиганы... Но теперь-то он это точно знает, и не пойдёт туда, куда ходить нежелательно.

— Нет, Эрколе, — тихо, но твёрдо сказал Лука. — Этот клуб — только для таких, как ты. А я не стану ходить в те места, которые я считаю плохими.

Но парень, вместо того, чтобы справедливо отступить, со злой усмешкой прищурил глаз:

— Боишься?

— Вовсе нет, просто не хочу.

— Да боится, боится! — закивал Чиччо. — Что мы, не знаем этих коротышек?

Лука хотел сказать что-нибудь ещё более честное, но Фабрицио отвёл его в сторону и дал совет:

— Этому Эрколе лишь бы что-нибудь унизить в том, кто слабее его. Но чтобы не выставить перед ним себя трусом, как многие твои сверстники, ты просто приди в «Бриллиант» на стиляжную вечеринку — на зло этим хулиганам приди.

Как раз в эту минуту через маленькую калитку сада вошёл Альберто, уже давно рыскавший по всем ближайшим улицам в поисках друга. Услышав о чём говорят Лука и Фабрицио, он был так поражëн, что даже не заметил, как купленное джелато выпало из рожка на клумбу.

— Спасибо, Фабрицио, ты безусловно прав, — поблагодарил Лука. — Я обязательно приду на вечеринку и, может, даже буду лучше Эрколе... Да, это дастся мне нелегко, но я не позволю говорить про меня неправду — я не трус!

Лишь мальчик покинул выставку через тот же парадный вход, как рука Альберто, что сердито следовал за ним, взяла его за плечо и развернула.

— Ничего себе, «просто погуляю!» — начал возмущаться старший. — Нельзя было в другом месте погулять?

— Можно, Альберто, — сурово сказал младший, — но в другом месте картины просто так не висят!

— Не понимаю, зачем ты погружаешься в то, что отвлекает нас от цели? Мы ещё вдоволь успеем насмотреться всякой красоты, когда у нас «Веспа» появится. А уж о вечеринке этой и говорить нечего!

— Я честь свою защищаю!.. — попытался объяснить другу Лука, но тот не стал слушать.

— Может, ты ещё одним из них станешь, чтоб трусом не прослыть?! С таким рвением ты лучше бы к гонке готовился!

— Успеем ещё подготовиться. Кто знает, если мы в ночном клубе как-нибудь унизим Эрколе, может быть, он не станет участвовать...

— Вероятность малая, но было бы здорово... А впрочем, чтобы достичь желаемого, нужно сперва избавляться от врага, а наша возможная победа на вечеринке будет пусть и не полноценным, но самым настоящим избавлением. А Джулия пусть объяснит нам план действий — уж она-то прекрасно знает, как завершить тиранию Висконти!

Джулию ребята нашли на маленькой улочке, где она только что продала последнюю рыбу.

— Santa Mozzarella! Ну и угораздило тебя, Лука, под его хитрость попасть! — покачала головой Джулия, когда мальчики ей всë рассказали. — Но вызов принят — отказываться нельзя. На вечеринке, как вы догадываетесь, будут одни стиляги, и, чтобы не казаться вам воробьями среди павлинов, необходимо приобрести стильные костюмы. Есть тут поблизости один гипермаркет...

— Одним из хозяев которого является наш знакомый, — вспомнил Альберто. — Мы просто скажем синьору Модильяни взять для нас нужную одежду, и денег тратить не надо будет.

— А ведь синьор Модильяни и мой знакомый, — неожиданно заявила Джулия. — Я подписана на его блог об искусстве, и не раз бывала на выставках и концертах его семьи.

Девочка достала из кармана нечто похожее на зеркальце, потыкала в него пальцами и...

— Алло, синьор Модильяни? Вы должны меня помнить, я Джулия Марковальдо, была на любительском концерте вашего отца. Не могли бы вы взять бесплатно костюмы для меня и моих друзей, так как денег сегодня я выручила мало.

Джулия говорила в это зеркальце, как будто Фабрицио через него слышал её... Ни разу не видавшие телефона, Лука с Альберто таращили глаза и не могли вымолвить ни слова. Опомнились они тогда, когда Джулия сунула телефон обратно в карман и сказала, что Модильяни ждёт их в гипермаркете. Там в стильном отделе она выбрала для Альберто жёлтую рубаху с вырезом впереди и длинные коричневые брюки.

— А почему брюки к низу расширены? — удивился Берто.

— Это такая модель — клëш. И рубашки с вырезом тоже в моде.

— Что есть мода? — заинтересовался Альберто. Джулия в ответ закатила глаза и хлопнула себя по лбу:

— Ой, темнота! Мода — это то, что сейчас чаще всего носят!

Она выбрала из обуви для Берто лакированные туфли и взялась было за Луку, но тот уже облачался в какой-то бутылочно-зелëный клетчатый пиджак.

— Смотри, какая у меня мода! — восхищённо раскинул он руки, показывая себя Джулии. Однако та сурово стащила пиджак и повесила на место.

— То, что в моде, нравится всем, а не только тебе! — объяснила она. — А уж стиляги такое точно не наденут! Это скорей костюм для клоунады, чем для свободной гулянки. Чтобы быть похожим на посетителей клуба, тебе нужно надеть вот что...

Девочка добыла откуда-то бирюзовую кофточку с длинными, расширенными к низу рукавами и вырезом спереди, джинсы-клëш, и блестящие коричневые ботинки. Когда Фабрицио, предъявив кассиру свой паспорт, забрал одежду из магазина, Джулия вежливо поблагодарила его и принесла покупки домой. И когда мальчики оделись в стильные наряды, их уже нельзя было сравнить с теми бродягами в одежонке коротенькой и нескромной.

— Ну вот, настоящие современные модники, — улыбнулась Джулия. — Не хватает лишь аксессуаров.

Она достала из ящика комода длинную серьгу и нацепила на ухо Берто. А Луке надела ленточное ожерелье с белыми камешками похожее на ошейник.

— Эти украшения прислала мне мама из Генуи, но серьги я ношу только по праздникам, а этот ошейник кажется мне слишком вульгарным. Однако как раз такое и надевают любители горячих вечеринок. Куда, говоришь, он приказал тебе идти?

— В ночной клуб «Бриллиант», — безо всяких сомнений ответил Лука и с решительным видом подтянул пояс.

Примечания:

*Хорошо — (итал.)

О, многим неизвестна настоящая итальянская ночь! Ласково плещутся волны о пристань, и дальняя гладь лагуны отражает звёздное небо, а в городе сумерки и тишь — лишь где-то немногие окна светятся, да на дальних улицах слышится лирическая песня. А на улице Амонтильядо есть красивое трëхэтажное здание, над которым сияет крупная вывеска «Бриллиант», а музыка из него слышится громче, чем в любом роскошном ресторане. К этому клубу подъезжали на мотороллерах и мотоциклах юные и прекрасные горожане, а трое прибыли пешком и зашли в двери крадучись. То были Альберто, настороженно озирающийся вокруг в поисках врага, Лука, боязливо втягивающий голову в плечи и Джулия, одетая в розовую блузку и клетчатую юбку. Волосы девочки были собраны в хвост, в ушах круглые серьги — не отличишь от типичной модницы, прибывшей на дискотеку. В «Бриллианте» же царил полный ералаш. Посетители, одетые в самые пёстрые и блестящие наряды, вели самые развязные беседы и распивали самые изысканные напитки. Джулия давно знала, что в таких обществах нету ничего хорошего, а Лука уже понимал: ночной клуб — это место, где специально наряженные люди весело проводят время.

— Вижу длинноволосых парней, девушек с обнажёнными плечами, но Эрколе не вижу, — доложил Берто.

— Кроме этого зала здесь есть бассейн и даже несколько гостиничных номеров, — предупредила Джулия. — Наши враги могут быть где угодно.

Альберто привлекла длинная, быстро движущаяся очередь к временно сооружëнной стойке. Теперь туда подходили посетители, протягивали билеты и докладывали, как сражались в комнатах с какими-то каратистами... Альберто, видящий и слышащий всë это, решил подробнее узнать, «во что они тут играют». Он подошёл ближе и увидел, как один кудрявый паренёк в фиолетовой кофте кинул ведущему билет и сообщил:

— Я всех троих там нокаутировал!

— А вот и нет! — сказал ведущий. — В каждом номере мы специально установили камеру, с которой видели, что ты нокаутировал лишь одного, второго в шкафу запер, а от третьего и вовсе удрал. Испытание пройденным не зачитывается.

Кудрявый тут же обиделся:

— Понаставили камер! Не честно!

— А убегать, по-твоему разве честно?

Подслушавший этот разговор Берто подскочил к Джулии, что смотрела на играющих в боулинг.

— Похоже, Эрколе с приятелями участвуют в игре, где нужно сражаться с кем-то в каких-то номерах... — указал он на очередь.

— Не просто в игре, а в конкурсе «Лучше всех», который, как видишь, сегодня здесь проводится, — пояснила девочка. — И сражение в гостиничных номерах — лишь одно из испытаний. Надо бы Луку об этом конкурсе уведомить... Кстати, куда он делся?

А Лука в это время искал более лёгкие испытания, которые ему пройти не было бы в тягость. Всë-таки стыдно ему казалось встречаться с заносчивым противником не приняв участие в конкурсе самому. Кидать дротики в деревянную мишень? Ещё пронзит кого-нибудь... Метать эти чёрные шары по скользким дорожкам? Ни один из них он не удержит... Лука прошёл через тёмный коридор, убранный коврами и светильниками, и услышал, что за одной из дверей происходит какая-то борьба... Он чуть приоткрыл дверь и вздрогнул, узнав того, кто сражался: Эрколе! Да и как он сражался! Одному каратисту он нанёс удар в грудь, второму в челюсть, а третьего, что целился кулаком в его голову, скосил одним пинком. Лука был поражëн: как быстро и ловко юный мафиози справился с тремя мужчинами! И всë это одними руками и ногами, даже не вынимая леденца изо рта! Куда уж ему, хилому мальчишке... Лука уже жалел, что пришёл в ночной клуб и решил участвовать в конкурсе... Однако он должен. Как говорила Джулия, вызов принят — пути назад нет. Не дожидаясь, пока Эрколе покинет комнату, мальчик бросился на цыпочках в большой зал, где его давно разыскивали Джулия и Альберто.

— Чао! — всплеснул руками Берто. — Где пропадать изволил?

— Ой, ребята, я сейчас Эрколе видел!

— И где он? — встрепенулась Джулия.

— Мы ведь пришли доказать, что можем не только прийти, но и быть лучше него! Ведь так? — спросил Альберто.

— По-моему, так, но... лучше бы мы этого не делали. — опустил голову Лука. Альберто серьёзно взял его за плечи:

— Ну-ка, посмотри на меня! Страх долой, ты помнишь? Ведь всë это ради «Веспы», на которой мы посмотрим мир!

Взгляд мальчика стал решительным: большой, красочный и таинственный мир посмотреть ему хотелось очень-очень. Но в эту минуту подошёл Эрколе, наконец-то заметивший их.

— Глазам не верю! — удивился он. — Вы всë-таки рискнули явиться на конкурс таких культурных особ, как мы? Вы, жалкие, мелкие оборванцы?

И он опять рассмеялся своим противным голосом. Лука заметил, что даже харизматичный Альберто действительно выглядит неярко по сравнению с Висконти и его дружками. Эрколе был очень моден: на нём была блестящая серебряная цепочка, брюки-клëш и чёрные туфли, на небольших каблуках даже. Его чëрные, всегда приглаженные кверху волосы теперь были красиво растрëпанны и вились вокруг лица. Гвидо и Чиччо также были разодеты в пух и прах.

— Игнорируем, — произнесла Джулия в ответ на его смех.

— Ой, боюсь, не получится, — всë ещё смеясь, махнул рукой Висконти. — Вообще-то нас здесь уже давно знают, и это во-первых, а во-вторых — мы умеем гораздо больше, чем вы.

— А мы тоже умеем, и не хуже! — не выдержав, выступил вперёд Лука. Эрколе презрительно нахмурился:

— Что ж, говорить ты осмелился. А ещё что?

— Пожалуйста! — Лука, которому давно хотелось показать свою смелость не только Эрколе, но и Альберто, подбежал к стойке и попросил билет на «запускание игл». Ведущий посмеялся, но билет всë же выдал. Когда мальчик стал целиться дротиком, рука его нервно задрожала, он уже чувствовал, что промахнëтся. Но на помощь пришёл Берто и настроил руку друга по нужной траектории. Тогда у Луки появилась уверенность, и он метнул дротик... который тут же встал стройной иглой в самом центре! Удивлëнные посетители зааплодировали, Джулия крикнула «Так держать!», а Лука шепнул с горячей благодарностью:

— Спасибо, друг!

— А если бы твой друг не вмешивался, смог бы? — нахально спросил Висконти.

— А ты и никак не сможешь! — сурово заявил Берто. Такое заявление сильно задело самолюбие юноши, и он сказал сгоряча:

— Смогу, даже с закрытыми глазами!

Он выхватил у одного человека дротик, влез без очереди, метнул, зажмурившись, — и, конечно, не попал. Под смех посетителей Джулия усмехнулась, Альберто презрительно сощурился, а Лука произнёс тихо, но с гордостью:

— Не надо было хвастать.

— Per mille sardine! — прошипел сквозь зубы свою гневную фразу Эрколе и отошёл в сторону. Победа оказалась на стороне Луки. Дело было сделано, но никто из ребят не собирался уходить. А тут как раз заиграло танго, и Альберто протянул Джулии руку:

— Позволите вас пригласить, синьорина Марковальдо?

— Спасибо, синьор Скорфано! — смеясь, ответила Джульетта, и они пошли танцевать. Луке даже такой простой танец, как танго, казался необыкновенным. Эти люди, хотя ни в кого и не превращаются, даже двигаться умеют красиво. «Они подобны водорослям в шторм... — восхищался мальчик. — Как же всë в этом мире прекрасно и удивительно! Чудесное искусство, замечательные друзья... А может... и не стоит возвращаться в рыбацкую лачугу? Может, я уговорю маму и папу переехать в какой-нибудь город, где мы и заживём? Только бы там морских оборотней не боялись...» Наплясавшись вдоволь, Джулия и Альберто подошли к другу.

— Берто, откуда ты знаешь, как тут двигаться? — полюбопытствовал Лука.

— Музыку, вроде этой, я нередко слышал из маленьких ящичков, которые рыбаки нередко включали в лодках. И уже тогда я представлял, как под неё можно двигаться. А здесь я просто воплощал эти движения и подсматривал у других.

— Под маленькими ящичками ты, должно быть, подразумевал радио, — улыбнулась Джульетта. — А танцуешь ты немного странно...

— Да я ещё и не так научусь, — тут Альберто услышал композицию рок-н-ролла и стал, глядя на танцоров, так же плясать. — Танцевать такие танцы, как этот, особого умения не надо.

Лука и Джулия с интересом смотрели на пляску Берто. Все трое были довольны и своими умениями, и маленькими победами, и просто этим необычным вечером. А вот Эрколе, будучи наоборот, недовольным, приказал Чиччо и Гвидо купить очередной сэндвич, но когда дружки его принесли, юноша снова заметил мелких наглецов, сумевших его унизить, да ещё и танцующих рок-н-ролл, и не стал есть.

— Сэндвич добыт, — начал совать ему еду Чиччо, но Висконти только раздражала его навязчивость.

— И без тебя знаю! — сказал сердито юноша и отодвинул сэндвич. — Оставь его.

Тут к ним подбежал тот самый кудрявый в фиолетовой кофте и спросил:

— Что же вы, синьор Висконти, не идёте завершать последнюю партию боулинга своим триумфом?

— Иди ты заверши, Джованни, не в настроении я уже, — тоскливо отказался Эрколе. — Джемку не видели?

— Да нет, не наблюдалась... — качнув головой, пробормотал Джованни.

— Жаль, танцевать не с кем, — проговорил юноша и злобно покосился на танцующего Альберто. Эрколе держался из последних сил, но когда этот «подлец» изящно пошёл скользящей походкой, то такого гордый Висконти уже не мог стерпеть. Он схватил с покинутой тарелки кожуру от банана и бросил прямо под ноги Альберто. «Осторожно!» — хотел было крикнуть Лука, но тот уже поскользнулся и грохнулся, насмешив танцующих.

— Santo pecorino! Да когда же кончится это царство несправедливости?! — закричала Джулия, пока Лука помогал другу подняться.

— Эрколе всë дозволено, потому что он чемпион Порто-Россо, — дерзко заявил Висконти. — А ещё его жизнь прекрасна, и его все любят.

— Ха! Они тебя не любят, ты их запугиваешь! — сказала Джулия.

— Неужели? — фыркнул Эрколе, вскочил прямо на стол, и крикнул: — Ну-ка, поднимите руки, кто меня любит!

В воздух взметнулись сотни рук, ведь подняли их не запуганные дети, а

стиляги и хулиганы, обожающие наследника мафии.

— Видите? Все любят, — гордо сказал он, спрыгнув со стола. — Даже ты.

И он щёлкнул Альберто по носу. Тот потерял терпение и вскинул кулаки:

— Ой, ну всë. Раз дело дошло до рукоприкладства...

— Не советую, — сурово сказал Эрколе. — У меня чёрный пояс по каратэ.

— Не надо, — остановил друга Лука. — Он может!

А Джулия, чтобы не допустить драки со слабыми, да ещё и в общественном месте, встала между юношей и мальчиками и сказала:

— Эрколе, ты просто боишься, что мы положим конец твоему царству несправедливости!

Но Висконти, уже зная эти два слова наизусть, монотонно повторил их вместе с Джулией.

— Придумай что-то новенькое! — сказал он.

— А... Вот новенькое: ты похож на... э-э-э... — задумалась девочка.

— На сома! — подсказал шёпотом Лука.

— На сома! — выпалила она.

Висконти усмехнулся, не считая сравнение удачным, Чиччо с Гвидо удивлëнно переглянулись. А Лука объяснил, что это значит:

— Он кормится падалью на дне, и у него такие же жалкие усики.

Эрколе вздрогнул: своими усами, пусть и мелкими, он очень гордился. Все поблизости засмеялись, даже Гвидо фыркнул, отчего Чиччо пришлось заткнуть ему рот сэндвичем. Висконти гневно двинулся на Луку, Джулия грозно заслонила друга собой... Вдруг распахнулись двери, и на пороге показалась очаровательная девица, разодетая самым стильным образом: на ней была бирюзовая футболка без рукавов, золотистая юбка и босоножки на шпильках длинною чуть ли не в шесть сантиметров. Весь её наряд блестел и переливался в свете прожекторов, а распущенные волосы чёрными волнами скрывали плечи. Лука, Берто и Джулия изумлённо уставились, а Эрколе сразу узнал вошедшую красавицу:

— Джемма! Джемка! Кис-кис-кис!

И поманил её пальцем. Девушка, ничуть не смутившись такого обращения, подпорхнула к нему и сказала томно-надменным голосом:

— Простите, опоздала — дороги дрянные. Хотя девчонки, вроде меня, между прочим, именно так и опаздывают.

Эрколе взял её под руку и вывел в центр зала:

— Спляшем, Джемметта?

— С удовольствием, Эрколетто!

Теперь даже почитатели Эрколе Висконти глядели на него с завистью. Не стали исключением и Гвидо с Чиччо.

— Это что за модница? — изумлённо спросил Чиччо у Джованни.

— Сама Джемма Эспозито — первая красавица Порто-Россо, — ответил тот.

— Первая красавица, первый чемпион — везёт же некоторым! — прошипел сквозь зубы Гвидо. Между тем из аудио-колонн звучал рок-н-ролл, ещё более зажигательный, чем прежде, и всë в зале скользило, прыгало и вертелось. Лука, Джулия и Альберто только и стояли, разинув рты, глядя на танец Эрколе и Джемки. Они не просто плясали — они скакали парой, вертелись, взявшись за руки, а порой доходило до того, что Эрколе хватал Джемку и перебрасывал через спину или плечо... Лука должен был признать, что необычнее движений он не видал. Самым лучшим и танцы лучшие... И, как бы они не старались, ни за что им лучших не превзойти. Но, словно уловив мысли Луки, Альберто подбодрил его, как смог:

— Не переживай, Лука, у них и танцы, и манеры всë равно нелепы. Мы сейчас снова обойдëм этого Эрколе, этого сома с жалкими усиками!

Мальчик сразу подтянулся духом и приготовился выдержать любые испытания, какие пошлёт на их головы Эрколе. А тот уже оформил билеты на «состязание заводных уток» и потащил своих друзей в большой зал с шезлонгами и бассейном.

— То есть эти игрушки по воде будут пускать? — удивился Лука.

— Выходит, что так, — кивнул Альберто. — Хорошо, что не нас, поэтому участвовать можно.

— Так бери себе утку, пока не разобрали! — указала Луке Джулия на большой ящик, возле которого толпились участники. Лука, расталкивая их, всë же успел схватить игрушку, но далеко не самую лучшую. Эта утка была, пожалуй, самая некрасивая и облезлая, заводной ключик которой был обломан. Однако мальчик понимал, что не победа не в красоте заключена, и надеялся, что эта старая, бывалая игрушка окажется быстрее, чем он думает. В каждом раунде могли принять участие только три утки, поэтому Эрколе немедленно прорвался вперёд, захватив первые два места для себя и Джемки, а третье отдал Джованни. Поняв, что в первом заплыве мест не осталось, Джулия удручëнно произнесла:

— Если будем участвовать во втором раунде, победим кого угодно, но только не Эрколе. А победа над ним должна остаться обязательно за нами, чтобы этот «чемпион» понял, насколько мы способны!

— Нет, — воскликнул Лука, встревоженный за уходящий шанс, — этому не бывать!

И, пока Эрколе уверял Джемку, что их утки финишируют одновременно, подскочил к Джованни и попросил:

— Знаете ли, мне срочно нужно одержать победу над синьором Висконти, не могли бы вы уступить мне своё место?

— Срочно, говоришь? — усмехнулся Джованнино. — Впрочем, я и так много где участвовал, а несравненного Эрколе тебе всë равно не победить...

И передал Луке свой билет. Когда все билеты были показаны распорядителю, Эрколе, Джемка и Лука выстроились на линиях у бассейна. Распорядитель скомандовал «На старт!» — все повернули в своих утках ключики. «Внимание...» — опустили игрушки в воду. «Марш!» — нажали на них кнопку.

— Давай, давай, Лука! — кричали Берто и Джулия, не сводя глаз с его утки. Она плыла почти вровень с красивым и блестящим селезнем Эрколе, и вдруг начала замедляться...

— Что? — вздрогнул Лука. — Нет-нет-нет-нет! Нет!..

Но утка плыла всë медленней, медленней... а вот и остановилась совсем.

— У-у, sono stato brillante*! — ликовал Эрколе, глядя на свою игрушку, удачно добравшуюся до противоположного борта бассейна. — Кто молодец? Я молодец!

— Какой молодец?! — негодовала Джемка. — А кто обещал, что наши утки одновременно доплывут? Моя отстала на целых три секунды!

— Прости, Джеммета, — нагловато улыбнулся Висконти, — даже такие, как я, могут ошибаться!

Джемма скривила губы и отвернулась от чересчур зазнавшегося парня. А он с упоением издевался над Лукой:

— Что, не доехала твоя развалина? И для чего ты только влез в эту авантюру? Только культурный народ смешить!

Мальчик в отчаянии смотрел на свою жалкую уточку, одиноко качающуюся на воде. Старая, обшарпанная игрушка оправдала свой облик. И даже в таком простом состязании их команда не смогла обойти стильных подлецов! И отчего? Оттого, что ему просто не досталось лучшей игрушки — не досталось из-за его пустой рассеянности! Джулия и Альберто своими взглядами готовы были сжечь Висконти на месте, а он ещё и кричал нетерпеливо:

— В пол, что-ли, врос, коротышка лупоглазый? Доставай скорее своё дрейфующее барахло, не задерживай второй раунд!

— Как же я смогу достать? — шепнул Лука Альберто. — Она же на самой середине плавает!

— Подцепить бы чем-нибудь... — Берто стал озираться по сторонам в поисках чего-нибудь длинного.

— Да сам доплыви, и всë тут, — посоветовал Джованни. Но Лука просто не мог этого сделать — он прекрасно знал, что с ним будет при контакте с водой!

— Джулия, пожалуйста, зайди в воду и забери утку из бассейна! — взмолился мальчик.

— Ну, уж купальник с собой не догадалась захватить, — пожала она плечами. — Разве ты не можешь?

— Не могу... Вода негативно на меня влияет...

Эрколе, услышав такое заявление, усмехнулся:

— То есть, коротышка опять боится?

— Да он не только глупец, но и трус! — сказал Чиччо, а Гвидо снова затрясся от смеха. Лука смотрел на смеющихся хулиганов, и терпение его окончательно иссякало. Сколько ещё раз они будут над ним насмехаться?! Сколько ещё раз ему терпеть от них поражение и краснеть от обиды?! Не говорил ли Фабрицио, что нельзя выставлять себя трусом? Стало быть, пора раскрыть свою истинную сущность, проверив реакцию этих задир. От неожиданно вспыхнувшего гнева осторожность показалась Луке совершенно ненужной, и он крикнул:

— А вот и не трус! Смотрите!

— Лука, нет! — вскрикнул Альберто и попытался схватить друга за шиворот, но схватил лишь ленточное ожерелье. Скрылся под водой оскорблëнный мальчик.

— Нет... — прошептал Берто, сжимая голову. Люди смеялись и дивились такому смелому поступку, но когда вода перестала волноваться, на глубине стало мутнеть что-то зелёное... А затем на поверхность вырвался самый настоящий морской монстр! Посетители с криком ужаса отшатнулись, и Джулия тоже.

— Видали? — состроив устрашающий вид, спросил Лука своего врага. Но тот недолго стоял в оцепенении: убить морское чудище было его заветной мечтой.

— Морское чудовище? Отлично! Щас я его одной пулей прикончу.

И неуловимым движением извлёк откуда-то револьвер...

— Лука, берегись! — закричал Альберто. Пуля скользнула по воде, Лука едва успел нырнуть. И снова страх ударил его — страх быть убитым. Он уже жалел, что так опрометчиво раскрыл тайну. Стремясь в более безопасное место, он выпрыгнул из бассейна и ринулся в толпу. Перепугавшись ни на шутку, посетители всем скопом повалили к выходу — тут уж было не до вечеринки!

— Не уйдёшь! — заорал Эрколе и бросился следом, но когда понял, что в потоке людей чудовище даже не разглядеть, стал стрелять со столов, рискуя попасть в посетителей. Альберто бегал за другом и вопил «Прячься! Спасайся!», а Джулия тщетно пыталась оттащить его к выходу:

— Берто, это чудовище, его надо сторониться, мало ли что! Тут себя спасать пора, уходим!

Сказать, что дружит с монстром, потому что сам монстр, Альберто не мог. Уходя, он бросил отчаянный взгляд на друга, что прятался за аудио-колонной.

— Альберто! — крикнул ему Лука в последний раз. — Я вернусь! Обещаю!

И чуть было не был застрелен — пуля вошла в стену совсем рядом с головой мальчика. Альберто снова было закричал, но Джулия крепко ухватила его за руку и насильно увела из клуба. Гвидо и Чиччо тоже незаметно исчезли, а Джемма, затаившись в углу, негодованием думала: «Совсем обнаглел этот мафиози! Ни о ком, кроме себя, не думает! Ну, ничего, сейчас я заставлю его побегать!» Втайне усмехаясь, она достала из маленькой сумочки телефон и набрала номер.

— Алло, синьор Сартори, — заговорила она и кивнула, отвечая. — Да, заказное. Вы этого человека давно разыскиваете — Эрколе Висконти. Улица Амонтильядо, ночной клуб «Бриллиант».

Примечания:

*Я был блистателен! — (итал.)

Всë же Луке удалось бросить в Эрколе чьë-то боа, и, пока тот из него выпутывался, заскочил в коридор и забаррикадировался в одном из гостничных номеров. Висконти искал по всем залам, однако номера осмотреть не успел: в клуб вошли мужчины в чёрных пальто и шляпах, с винтовками наготове. Увидев их издалека, Эрколе так и побледнел. Эти наёмные убийцы выслеживали его уже не раз. Выждав, пока они войдут в зал бассейна, юноша вышел из коридора, прижался к стене, подобрался к дверям и выскочил прочь. Но и убийцы выскочили следом — заметили-таки, отморозки... Эрколе Висконти был отважен до безрассудства, но тут ему ничего не оставалось, как спасаться бегством. Для таких головорезов не существует законов чести: пальнут в спину. Такая смерть казалась Эрколе омерзительной и постыдной.

Он вскочил на гору мешков, перелез стену, и оказался на улице широкой, грязной, не осенëнной ни одним деревом. Найти его в таком месте гангстерам не составит труда... Но тут из-за неприметной дверцы выглянул Джованни и крикнул шёпотом:

— Сюда, синьор Висконти!

Юноша, не раздумывая, проскользнул в небольшой каменный сарай, где хранились рыбацкие принадлежности.

— Вы должны быть благодарны мне, ведь я ваш поклонник! — не без гордости заявил Джованни. — Мне про вас известно очень многое, знаю даже, от кого вы бежали — от наёмных гангстеров, посланных пристрелить вас.

— Я премного благодарен, Джованни, — сказал Висконти совершенно безо всякой благодарности, — но долго ли мне сидеть в этой будке?

— Думаю, погоня миновала, но теперь, как я знаю, ещё целую ночь на улицах Порто-Россо будут рыскать гангстеры. Предлагаю крепче запереть дверь и переждать до утра.

— Хм! Недурная выдумка! Уж не прикажешь ли мне лечь спать прямо здесь, на этом мешке? Я сейчас так резво бежал, что не прочь закусить. Кто сегодня приглашён ко мне на ужин, если знаешь?

— Сегодня? Кажется, никто, синьор... Вы собирались заночевать в клубе.

— Ах, per mille sardine, это досадно! Нет, в клубы сейчас просто так не сунешься — убьют, как собаку! Однако, если ты мой поклонник, вызови мне такси прямо сюда — уж в машине они меня точно не разглядят.

— Вас же, вроде как, личный шофёр привозил! — удивился Джованнино. — Прикатит он к клубу, а вас нету!

— Сам он никогда не приезжает, я его вызываю! — сердито заявил юноша, раздражëнный нелепыми замечаниями паренька. — И ты вызывай быстрей!

Паренёк торопливо полез в карман за мобильником, а Эрколе сел на большой мешок. В каменной стене было сделано небольшое, лишённое стекла, окошко, через которое лился прохладный воздух наставшей ночи и неподвижный свет серебристых звёзд.

Эрколе не мог равнодушно смотреть на звëзды, чтобы они не навевали ему болезненно-светлые картины недалёкого прошлого... Сейчас эти картины являлись его воображению так же ясно, как сновидения, и он невольно поддался приливу недавнего счастья...

Свою первую любовь, Марионеллу Медичи, он встретил ещё прошлым летом, совершенно случайно. Придя на пляж, чтобы заказать лимонад, он заметил группу девушек. Все они были одинаково развязными и смеющимися, и лишь одна явно чем-то отличалась от своих суетных подруг. Тихая, скромная, она сразу привлекла внимание Эрколе. Дождавшись, пока молчаливая девушка отойдёт подальше, он предложил ей свой лимонад, спросил, кто она, и с удивлением узнал, что эта тихоня и скромница — дочь мафиозного босса из Вернаццы, приехавшая в Порто-Россо на летние каникулы.

— Надо же, какое совпадение! — сказал Висконти. — Мой папаша тоже босс, в чьей власти весь Порто-Россо. У нас, стало быть, и мечты одинаковые! Я вот мечтаю занять папино место, чтобы владеть абсолютно всем, и не только в этом городишке. Папа часто рассказывал мне, как заставлял торговать с Порто-Россо и другие, более крупные города — просто невероятно, на что мафия способна!

Но Марионелла медленно покачала своей красивой головкой и сказала:

— Я бы не мечтала владеть всем, ведь тогда жизнь станет неинтересной. Кроме того, мафия овладевает всем всегда за счёт угроз и грабежей, а этого папа приказывает нашим гангстерам делать как можно меньше. Он помнит завет моей покойной мамы — стараться не вредить людям своими криминальными вмешательствами. Никаких сокровищ мне не надо — у меня и так всë есть. И папа иногда даже говорит, что распустит мафию, и станет жить, как обыкновенный богач, но, не желая разочаровать гангстеров, пока этого не делает.

Какое-то небывалое, тихое удивление овладело юношей. Он, позволяющий себе всë и не считающийся с мирными жителями, невольно смягчался перед дочерью мафиози, которая не пользуется своей вседозволенностью. Да и выполнение завета покойной матери Эрколе считал справедливым — ему ли не знакомо чувство сиротства, ему, самому в раннем возрасте оставшемуся без матери!

— Но ведь... у тебя нету того, чего бы тебе хотелось больше всего на свете, — приблизился к ней Висконти. — У тебя нету любви. Тебе бы наверняка хотелось, чтобы тебя любил некто молодой, прекрасный, умный...

Марионелла опустила глаза. Эрколе ясно увидел, как зарделись её щëки. И он понял — она согласна безо всяких слов.

С этого дня, где бы Эрколе Висконти раньше не появлялся — в гипермаркете, ресторане, клубе, — он непременно ходил с любимой. Он не знал, что ему в ней нравилось. Разве что её внешность: золотистые вьющиеся волосы, глаза не голубые и не зелёные — какие-то бирюзовые, цвета морской волны. Да и неудивительно, ведь имя «Марионелла» и означает «морская волна». А фамилия-то какая! Один славный клан тоже такую имел! А может... юный мафиози любил эту девушку именно за её чистоту и невинность?.. Как угодно, но только не любил. Любовь — самое сокровенное, чистосердечное чувство. А Эрколе Висконти лишь пользовался её наивным и добрым сердечком, зная, что такая точно ни с покупками, ни с развлечениями не капризничает, и никогда ему ни в чëм не отказывает — потому что любит! Неизвестно, сколько бы ещё доверчивая девица пребывала в неведении об отсутствии истинной любви, да вздумалось Висконти в итальянском троеборье пятый раз победить. Странно было видеть семнадцатилетнего Эрколе среди детей, оплачивающих регистрацию на гонку.

— Не тот ты уже для этого, Эрколе, — покачала головой синьора Сантини, принимающая заявки.

— Синьора, мне шестнадцать! — с притворным негодованием заявил Висконти.

— Ты говорил это в прошлом году.

— Тогда почти было! — лихо соврал он, и Сантини всë же пришлось принять его деньги. Но не замечал он, что Марионелла смотрит на него с удивлением.

— Ну зачем ты так? — с болью в голосе спросила она.

— Что? — изумился Висконти. — А, я соврал насчёт возраста? Но именно это и открыло мне доступ к гонке.

— Во-первых, это гонка для детей до семнадцати лет, а во-вторых, ты уже четырёхкратный чемпион.

— Так стану пятикратным! Кроме того, на выигранные деньги я куплю наконец мотороллер самой дорогой фирмы «Веспа»! Ты же мечтала, чтобы я возил тебя на нём, как в романтических фильмах!

Девушка опять опустила свои хорошенькие глазки, но на лицо теперь легла тень печали.

— Всë это ради тебя, клянусь! — заверил её Эрколе. Марионелле хотелось верить, что помыслы её верного и благородного друга чисты, но... Ничто не изменило его эгоистичный характер. Ни победа, хотя дети стали его уважать, ни купленная «Веспа», хоть он и привёл в исполнение мечту любимой. Даже наоборот, Эрколе Висконти стал ещё хвастливее и спесивее, и терпеть не мог, если нелестно высказывались о его выигрыше в гонке и о нём самом. Кубок, выигранный с призовой платой, он теперь всюду таскал с собой для намеренного свидетельствования своей славы и гордости...

Однажды он сидел у горного обрыва, приглаживал свои волосы и был, вероятно, занят мыслями о себе; Марионелла находилась рядом, тоскливо глядела на бескрайние морские просторы, и вдруг те чувства, которые копились у неё к другу, вконец загордившемуся, сами вырвались у неё из груди.

— Эрколе! — воскликнула она. — Когда же ты поймёшь, что чем больше ты себе берёшь, тем меньше имеешь в душе?!

Тот фыркнул в ответ, возмущëнный этим неожиданным поучением:

— В душе я немало имею, ибо во славе и знатном имуществе заключён смысл жизни каждого мафиози. Если это исчезнет, я уже не буду прежним, не для чего станет жить!

— Так будешь жить для другого, — тихо произнесла девушка. — Человеку не предначертана его судьба, он способен её изменить в ещё более светлую и прекрасную сторону.

Но гордый Висконти не внял словам подруги, уверенный, что его жизнь и так прекрасна. «Можешь говорить что угодно, моя наивная девочка, — думал он. — Мне в моей жизни точно ничего менять не придётся.» Затем, желая ещё раз убедиться в своëм успехе, он оглянулся на стоящий рядом кубок... Но обнаружил его в руках у мальчишек, удирающих прочь! Это были Адольфо и его братишка Пеппино, особенно люто ненавидящие нечестного чемпиона. Эрколе немедля сорвался с места и с криком «А ну, отдайте назад!!!» помчался за мальчиками. Он схватил Адольфо за шиворот, но тот уже успел бросить кубок с обрыва. Вне себя от ужаса, Висконти глянул вниз — драгоценная вещь упала не в воду, а на выступ скалы, но была вся изуродована ударом о камни. А Адольфо ещё и выкрикнул в самое лицо врагу:

— Это тебе за твою нечестность, за твой эгоизм! Ты всë равно не достоин был владеть сей наградой, так как не заслужил её!

Маленький Пеппино делал брату отчаянные знаки, но тот не обращал внимания. Он был готов на любую дерзость, только бы отомстить разошедшемуся мафиози. Теперь Эрколе об этом стыдно и вспомнить, но тогда он был просто ослеплён гневом.

— Не заслужил?! Вот как! — прошипел он тихим страшным голосом. — Тогда ЭТУ награду вы заслужили точно!!!

И, совершенно не осознавая, что творит, выхватил всегда носимый с собой пистолет.

— Бежим! — закричал Пеппино и схватил Адольфо за руку, тем самым уклонив его от смертоносной пули. Убежать целыми мальчикам удалось чудом... Разыскивая их за большими валунами, Висконти вдруг услышал позади не то вздох, не то лёгкий крик... Он резко обернулся — Марионелла глядела на него в неизбывном ужасе, зажав губы ладонями. Эрколе смущённо опустил оружие.

— Как?.. Как ты мог?! — наконец прошептала она.

— Да я их совсем не собирался убивать... — спешно спрятал пистолет он. — Я их только так, слегка... Стой, чего ты?

Но Марионелла отступила... а затем обратилась в бегство. Эрколе бросился за ней, поняв, что испугал её своей непоправимой выходкой.

— Маринетта, стой! — звал он в отчаянии. — Я не хотел... Не бойся!

— Не желаю слушать! — в слезах крикнула девушка. — Ты страшен мне, Эрколе!

Ничего не замечая, она неслась по самому краю обрыва...

— Маринетта!.. — сдавленным хрипом вырвалось у юноши. Та оглянулась на бегу... и с криком сорвалась... Всплеск воды был слышен отчётливо...

В два прыжка Эрколе оказался у обрыва — ничего не видно внизу, только круги по волнам расходятся. Ничего не видно было и через минуту, и через две, и через пять... Это место так и осталось непроглядной бездной. Висконти судорожно сглотнул, отступил... и всë быстрей и быстрей двинулся прочь.

Велико было горе старика Медичи. Прекрасно зная со слов дочери с кем и где та часто гуляла, он обследовал и понял всë. До сих пор он одержим жаждой мести, до сих пор его гангстеры ищут Эрколе Висконти, что стал виновником смерти его единственной и любимой дочери. А тот недолго о погибшей подруге вздыхал — этим летом он задумал шестой раз выиграть кубок в гонке, чтобы владеть им безоговорочно и навсегда. Да и девушка ему уже новая сыскалась — Джемма Эспозито, красавица всем на зависть. Вот только сейчас Эрколе начал с болью в сердце осознавать, что Марионелла Медичи чем-то была лучше этой гордой и капризной брюнетки...

Картины минувшего так захватили Эрколе Висконти, что он и не заметил, как прошёл целый час. На душе у него стало как-то холодно и тоскливо, и только сопение Джованни давало понять, что он не одинок. Паренëк убрал, наконец, свой мобильник в карман и пожал плечами:

— Всем таксистам сообщения писал — ни один сейчас приехать не может!

— Как так — не может?! — воскликнул Эрколе.

— Да всë из-за гангстеров этих, которые, разыскивая вас, даже в машины заглядывают.

Эрколе предался отчаянным и скорым размышлениям. Он совсем не желал находиться до утра в этом мрачном сарае и молить судьбу, чтобы убийцы туда не заглянули. А дома — неприступный двор, надёжная охрана и сытный ужин... Но туда он сможет дойти лишь своим ходом.

— Вот что, Джованни, — велел Висконти своему поклоннику, — ступай домой, я сам дойду.

— Сами! Дойдёте! — вскричал он. — Да они вас сей же час выследят! Или вам жизнь не дорога?

— Ни минутой дольше не могу оставаться в этой конуре. Будь что будет!

Паренёк, бросив на него прощальный взгляд, покинул сарай. Выйдя на улицу, Эрколе стал красться по самым окольными путям. Но убийцы заметили его очень скоро и снова стали целить в него выстрелами. Юноша скрывался то за деревьями, то за воротами, отделяющими дворы, но этого хватало лишь на несколько секунд — гангстеры не пропускали ни единого угла. Дома длинными скалами тянулись по обеим сторонам, ветер метал сухую пыль в глаза. Скрыться было уже негде... Совершенно негде. Наконец, Эрколе выхватил револьвер и прислонился спиной к стене, готовый дорого продать свою жизнь. Бешенство предстоящего боя уже разгорелось в нём... Вдруг совсем рядом раздался гудок автомобиля, чёрного, с фамильной эмблемой клана Висконти в виде барса. Не медля ни секунды, Эрколе нырнул туда.

— Наследник-батюшка! Еле признал!.. — раздался возглас его личного шофёра. Было слышно, как гангстеры пытаются палить по бронированным стёклам машины, но водитель уже гнал на всех колёсах.

— Кто тебя подослал? — поинтересовался Висконти.

— Отец всей нашей мафии. Как узнал, что убийцы-наëмники активизировались, да ещё в такое позднее время, мне лично приказал тебя разыскать. Привези, говорит, мне сына целым и невредимым, а иначе не быть тебе живым! Так и приказал.

«Любит... — подумал Эрколе. — Всë ещё любит меня папаша. А когда шестой год подряд выиграю гонку, точно стану достоин любви. Все будут меня почитать и баловать чем угодно — и папа, и Джемма, и мирные жители. Поймут, наконец, что я особенный, что ценить меня надо! Как там папа говорил? Идти к цели, никаких преград не замечая? Именно так и будет! Я мафиози, всë мне нипочём!»

Дрожа от страха, Лука сидел в гостиничном номере, пока снаружи всë окончательно не стихло. Покинутый «Бриллиант» был мрачен, полон жуткой, давящей тишины, только опрокинутые стулья с тарелками и дыры от пуль в стенах напоминали о том, что происходило тут полчаса назад. Едва держась на ногах от пережитого ужаса и разрывающей сердце печали, Лука выбрался на улицу. Куда он шёл — ему было всë равно, ведь теперь к дому Джулии он даже подойти боялся. Он выдал себя из-за собственной несдержанности и неосторожности, и этим не только усилил опасность для своей жизни, но и разбил свою дружбу!

Бедный мальчик не знал, куда податься. Он был совершенно незнаком с законами и устоями этого странного человечьего мира, и даже думал вернуться к родителям и броситься им на шеи со слезами раскаяния. Может, они действительно были правы: с людьми не стоило даже и сталкиваться. А он, морской оборотень, бросил вызов старым мудрым порядкам своего рода, вступил в общество людей, и даже открылся им — тем самым и обрëк себя. Вдруг из закоулка показался Фабрицио, несущий какие-то чертежи. Увидев Луку, он удивился не столько его стильному наряду, сколько страшной печали на его лице.

— Добрый вечер, Лука, а точнее, ночь. Судя по твоему виду, вечеринка не пошла тебе на пользу?

— Ни вечер, ни ночь у меня не добрые! — жалостливо воскликнул мальчик, стараясь, чтобы слëзы не смочили его лицо и не выдали его снова. — А с вечеринкой уж куда всë плохо! Этот Эрколе... чуть не застрелил меня!

Фабрицио ахнул, а затем сдвинул брови и погрозил в сторону кулаком:

— Мерзкий преступник! Постигнет его однажды возмездие... Ну, а тебе нечего одному в полночь по улицам бродить, ступай домой, друзья, наверное, тебя ждут.

Такой совет поразил Луку в самое сердце.

— Не ждут они меня, всех я в этой кутерьме потерял! — вскричал в отчаянии мальчик. — И дорогу домой тоже.

Слëзы всë-таки выкатились из глаз Луки, и, чтобы спрятать выступившую чешую, он закрыл лицо ладонями. Фабрицио, думая, что мальчик горюет о своих друзьях, погладил его по голове и ласково сказал:

— Пойдём ко мне. Мой особняк здесь недалеко.

Такого предложения Лука не ожидал, но последовал за юношей безо всяких сомнений, ибо больше доверять было некому.

— И это — весь твой дом? — удивился Лука, когда Фабрицио подвëл его к прекрасному, огороженному решëтчатым забором, двухэтажному особняку.

— Да, ведь наша семья богата, — улыбнулся парень, но совершенно безо всякой гордости, в отличии от Эрколе. И всë-таки Лука никогда не видел такого великолепия домашней обстановки. На полу расстилались сшитые вручную персидские ковры, стены венчали большие зеркала и картины известных живописцев, а мебель кругом была нарядная и позолоченная. Посреди роскошной гостиной показалась женщина и всплеснула руками:

— Фабрицино, ну разве можно являться так поздно!

— Чертежи должны были быть законченными, мама, — серьёзно сказал он и указал на Луку. — А мой друг Лука заблудился, и я привëл его к нам на ночёвку.

— Ах, бедный! — покачала головой мать, ласково взяла Луку за плечо и отвела в уютную комнату, где в углу красовался какой-то странный, большой и блестящий стол, а на полках стояли игрушки, плюшевые и пластмассовые. Всë это богатство удивляло и интересовало юного оборотня. Его даже в жар бросало тронуть здесь что-нибудь без разрешения этих загадочных, но добрых и прекрасных хозяев.

— Можно... я лягу здесь? — спросил Лука, показав на диван красивой зелëной обивки. А на лице хозяйки всë та же ласковая улыбка:

— Конечно, Лука, можно.

Мальчик осторожно лëг на диван и положил под голову диванную подушку. А когда хозяйка ещё и одеяло принесла, стало совсем удобно и хорошо. Так хорошо, как не было, наверно, с тёплой и ясной ночи, когда он ночевал с отцом на лугу. Только теперь он полностью и по-настоящему осознал, как добры люди. Этот мир не так уж и жесток, как ему казалось час назад, — нет, он ещё продолжит его исследование! И даже образы Альберто и Джулии, изредка мелькающие в воображении Луки, волновали уже не так остро. «Завтра... Завтра всë обдумаю...» — мысленно пробормотал мальчик, прежде чем провалиться в сон.

Утро началось суетно и подхватило Луку, понесло его куда-то вперёд, навстречу новым знаниям и впечатлениям. Сбежав вниз по устланной красным ковром лестнице, он окликнул какую-то особу, несущую на серебряном подносе блюда:

— Синьора хозяйка!

— Что ты, — засмеялась она, — я всего лишь кухарка.

— Кухарка? — удивился Лука и задумался: — Значит, на кухне служите... Где у вас кухня?

— А тебе зачем?

— Ну, есть же нужно где-то...

— Нет, едим мы в столовой, там, наверху.

«Такие богатые, что и едят в особой комнате!» — не переставал удивляться мальчик, входя в столовую, выполненную в кремовых тонах. Да и приборы на столе были не такие, как в квартире Джулии — серебряные, блестящие затейливыми узорами. Рассматривая их, Лука вдруг заметил неизвестно откуда взявшихся детей, глядящих на него из дверного проëма. Это были светловолосая девочка лет шестнадцати и мальчик помладше Луки, с каштановыми волосами и любопытными глазëнками. Но вот девочка выступила вперëд и спросила:

— Это значит, тебя приютил Фабрицио?

— Да, меня, — застенчиво ответил Лука. — А вас я вчера здесь не видел. Вы что, тоже живëте в этом доме?

Девочка и мальчик засмеялись, а вошедший Фабрицио пояснил:

— Это Беатриче и Паоло, мои сестра и братик.

— Очень приятно... — переступил с ноги на ногу Лука, изумляясь и стесняясь непонятно отчего. Паоло, которому надоело стоять просто так, усадил Луку на стул и пододвинул к столу.

— Ну приступай уже к завтраку! — нетерпеливо сказал он и уселся сам. — У нас сегодня фриттата.

Действительно, рядом с Лукой дымилось в глубокой тарелке нечто аппетитное, с ароматом яиц и овощей. Лука, никогда не видевший этого блюда, от восхищения даже не взглянул, как начали его есть, и полез в тарелку руками.

— А вилка тебе для чего? — удивился Фабрицио и указал на лежащий рядом с Лукой прибор. Только теперь юный оборотень посмотрел на то, как ест Беатриче, и взял с неё пример. В эту минуту в столовую вошла хозяйка, а за ней мужчина с густыми усами и в сером, как у Фабрицио, костюме. «Наверное, хозяин...» — подумал Лука, и не ошибся.

— Так вот он, твой друг... — поглядел он сквозь очки на Луку.

— Да, папа, — кивнул Фабрицио. — Он прибыл издалека, и ещё мало знает о нашем городе и вообще о людях.

Лука слушал, а сам уплетал фритатту, что оказалась по вкусу не хуже пасты. Такой вкусной, что он начал с удовольствием облизывать пальцы.

— Вытираться нужно салфетками, — посоветовала Беатриче и протянула мальчику платок из странной мягкой бумаги.

— Просто я этого не знал, — смущëнно улыбнулся Лука, оборачивая ладони тем, что называлось салфеткой.

— Этот малыш, вероятно, живëт в очень бедной семье, — заметил папа. — Но вы ведь ознакомите его с основными знаниями для жизни в культурном обществе?

— Постараемся сделать это, — пообещал Фабрицио.

— Конечно! — улыбнулась Беатриче, а Паоло допил свой кофе и тут же потянул Луку за собой:

— Пойдём в мои игрушки играть!

Залпом выпив оставшийся в чашке вкуснейший капучино, мальчик поспешил за своим новым знакомым в ту самую комнату, где ночевал. По словам Беатриче, она была общей и предназначалась для игр и вообще совместного времяпрепровождения. Лука удивлялся совершенно всему. И разнообразию игрушек, и завлекающему содержанию книжек, но больше всего поразил его рояль, который он вчера принял за необычный стол.

— Он такой красивый и большой! — восхищался мальчик.

— А как звучит! — сказала Беатриче села за рояль и заскользила пальцами по его клавишам. И комната наполнилась столь приятной мелодией, что у Луки замерло сердце.

— Это красиво, как и сам рояль! — прошептал он. А Беатриче играла то воздушный вальс, то энергичный джаз, то отрывки из степенных симфоний... Потом она и вовсе понеслась в лихом танце под названием «тарантелла». Паоло старательно тëр смычком по скрипичным струнам, пока не уронил его — тогда сестра, смеясь, прекратила танец.

— Я пока не музыкант, я только учусь, — спрятал братик скрипку за спину. Но Лука всë равно хлопал неистово и восторженно. А когда Фабрицио ему ещё и свои картины показал, морской оборотень окончательно решил стать неотъемлемой частью мира людей. И для этого он начал активно бороздить просторы несметных знаний о людях и всëм, что их окружает. И узнал он очень много.

Узнал, что музыка и картины, которые он видел, ещё не самые великие произведения, узнал, что к хозяину этого дома нужно обращаться уважительно, «синьор Модильяни», как и ко всякому взрослому. Узнал, что есть люди бедные, как Джулия Марковальдо, которые живут торговлей или ремеслом и одеты как попало. Узнал, что есть и богатые, как семья Модильяни, которые всегда элегантно одеты, и держат свой дом так же в красоте и удобстве. В каждой комнате всë со вкусом, всë для чего-то нужно, не то, что у мафиози, которые тащат к себе всë, что блестит или имеет цену. Узнал также, что вся земля — это огромный шар в так называемом космосе, за которым ещё множество всяких галактик.

— А за этими галактиками что таится? — заходясь от переполняющих его чувств, воскликнул Лука.

— Вселенная бесконечна! — убеждённо произнёс Фабрицио и с какой-то тихой гордостью и скорбью взглянул в небо. — Так говорил один великий учёный...

Мальчик и юноша сидели на балконе, а перед ними сияли такие плеяды звëзд, что одним взглядом не окинешь. И чем больше Лука для себя открывал, тем яснее понимал, как много ещё не знал. Он был счастлив, что столько всего интересного и полезного в один день явилось ему. Глаза его жадно обозревали всë городское пространство, но вдруг остановились на одном маленьком, но заметном домике. Дом, где жили его друзья. Окошко его светилось едва уловимым светом — значит, они не спят... Лука обернулся к другу и очень вежливо попросил:

— Фабрицио, я очень благодарен тебе... Именно ты вывел меня из тени отшельничества на дорогу познания... Но меня уже второй день ждут мои друзья, Альберто и Джулия, в команде с которыми я обещал выиграть гонку.

— Ну, раз уж обещал, то обещание сдержать надо. Ты поступаешь мудро, что уважаешь мнение своих друзей. Но ты вновь можешь заняться развитием своего ума, когда захочешь.

— Когда появится время — обязательно займусь! — заверил Лука. — А сейчас — до свидания, я должен выиграть с друзьями гонку.

— Удачи тебе! — пожелал ему вслед Фабрицио. Не теряя ни минуты, мальчик оставил позади богатый особняк Модильяни, и устремился на самые тесные улочки, к его самым первым и бесценным друзьям. Они волновались о нём, он знал это безоговорочно, но Джулии о своём прибытии лучше не возвещать — он помнил её реакцию на его чешую и жабры. Пусть его увидит только Альберто, ведь выигранная «Веспа» — их общая мечта...

Лука с замиранием сердца толкнул дверь кухни, где совсем недавно ужинал с друзьями. Джулии в ней, к счастью, не оказалось, а за столом Альберто ковырял вилкой пасту. Отлично! Сейчас Лука всë ему скажет.

— Берто! — с надеждой улыбнулся мальчик, глядя в глаза уставившемуся на него друга. — Я говорил, что вернусь — и вернулся!

Но, к удивлению Луки, на лице Альберто изобразилось разочарование... даже испуг.

— Извини, Лука... — с трудом начал он разговор. — Мы с Джулией уже всë решили... Завтра на гонке она совершает заплыв, а я — заезд. Тебя мы сочли выбывшим из команды, потому что ты...

Последнее слово застряло у него в горле. Лука с мучительным нетерпением выкрикнул:

— Ну, кто же? Кто же я?

— Чудовище, — тяжëлым вздохом вырвалось у Берто. — А что мне оставалось предпринимать? Сказать Джулии, что ты мой друг, потому что я сам оборотень, значило отстранить от неё и себя. И уж тогда не участвовать нам в гонке, не видать «Веспы», не увидеть большой мир. Поэтому, тебе лучше уйти, чтобы не смущать Джулию и не пугать людей своей сущностью.

— Но как можно бросать друга? — не хотел сдаваться Лука. — Мы же все трое — одна команда! И «Веспа» наша с тобой общая... Пусть я приму участие, хотя бы в заплыве!

— Чтобы выявить свою чешую на всеобщее обозрение?! — сердито прищурился Альберто. — Ты разве забыл, как этот мафиозный гад палил в тебя? Неужели для тебя не найдётся занятия поинтересней?

— Вообще-то, когда я заблудился в ту страшную ночь, Фабрицио Модильяни привёл меня к себе домой и поведал мне много чего чудесного. С его помощью я получил знания об этом мире, — но знания только основные. Я бы хотел учиться всë дальше и дальше.

— Вот и иди, учись где-нибудь, а я поскорее «Веспу» выиграю, — спокойно сказал Берто. Нос Луки задëргался, лицо исказилось отчаянием — душу его охватило чувство, что он становится ненужным Альберто, своему смелому и отважному другу, который открыл ему завесу над цивилизацией, с которым они прошли столько испытаний...

— Альберто... — голос мальчика задрожал. — Я ведь так же хочу посмотреть мир... Это тоже неотъемлемая часть учёбы. Так что позволь мне участвовать, чтоб заслужить «Веспу» нам вместе! Хочешь... я откажусь от всех этих книг, звëзд, и искусства?

Берто в ответ молчал... а после растроганно улыбнулся и положил руку на плечо друга:

— Эй, Лука, ты чего? Я знаю, что новые просторы тебя манят, поэтому мы непременно уедем на «Веспе» вместе, как только я выиграю её. Участие тебе лучше не принимать, но и сам мотороллер, и предстоящее путешествие на нём будет нашим общим.

Улыбка радости и облегчения засветилась на лице мальчика. С возгласом «Спасибо!» он горячо обнял друга, и тот ответил таким же объятием. Им обоим было так радостно и легко, что они даже не волновались о том, что ждёт их на предстоящей гонке.

— Интересно, Джулия слышала наш разговор? — поднял глаза на лестницу Лука.

— Она и не могла слышать, так как давно ушла со своим папашей наверх спать, — усмехнулся Берто. — Я же остался тут ужинать, всë сидел да пасту ел.

— Не похоже, чтобы ел, — потрогал пальцем остывшие макароны Лука.

— Ладно, — махнул рукой Альберто, — доедать я вообще не буду. Только ещё полюбуюсь на звëздное небо — и засну.

...Мальчики, устроившись на досках в дереве, уснули довольные дружбой и примирением, и уверенные, что никакие трудности не помешают им прийти к цели.

И вот настал день гонки... Гонки, которая решит дружбу между Лукой и Альберто. Лука удачно скрывался в ветвях дерева, пока Джулия, облачённая в купальник и резиновую шапку, выводила свой велосипед со двора. Затем мальчик прежде всего из того наряда, в котором ходил в ночной клуб, переоделся в свою удобную одежду. После выбежал на улицу и заскочил в чей-то старый, грязный двор. В этом дворе он давно присмотрел полуржавый велосипед, который, вероятно, никем не использовался, и решительно покатил его к берегу, на велосипедную стоянку участников. Что бы там не говорил его друг, а всë-таки хотелось поучаствовать хотя бы в заезде. Но глаза его округлились от удивления, когда он увидел, во что Альберто оделся для плавания: тяжёлый водолазный костюм, наверняка подобранный где-нибудь в старых лодках.

— Разве ты сможешь в этом плыть?.. — растерянно пролепетал Лука.

— Я сделаю всë, чтобы доплыть, не раскрыв свою сущность, — вздохнул Берто, собираясь духом, и напомнил другу: — А ты лучше вообще избегай на глаза людям показываться. Они могут разглядеть в тебе того мальчика-монстра.

— Но я бы стал прекрасным пополнением заезда! — молил он. — Без общего участия команды её победа станет недействительной!

— С чего это ты взял? — покосился Альберто. — Я легко и быстро проеду и спокойно выиграю, а твоë участие только мешать станет: того гляди, узнают тебя, заподозрят. Мы же с тобой, вроде как, договорились?

И Луке ничего не оставалось, как с покорным вздохом кивнуть — другу он отказывать не смел.

— Ну, вот и славно, — успокоился Берто и направился на пляж, где располагалась стартовая линия. На набережной площади вовсю толпился народ — одни пришли подбадривать своих сыновей и дочерей, другие же просто поглядеть на заманчивое зрелище... Все горели желанием узнать, кто же в этом году поймает удачу... И Лука старался верить в свою команду изо всех сил, хоть победа была сомнительна. Ведь Эрколе Висконти — а куда бы он делся? — тоже подал заявку на гонку, и теперь увещевал синьору Сантини:

— Моё участие вам даже оплачивать не придётся: велосипед у меня есть, а другие два этапа пройдут члены моей команды.

— Победа взрослого в детском соревновании всë равно не будет честна, — упрямо оставалась при своём Сантини, что злило самолюбивого парня.

— Синьора, — тихо и угрожающе взглянул он ей в самые глаза, — вы разве забыли, кто я такой?

Женщина осталась упрямой, но смолчала.

— Не забыли? Va bene. Так что кубок мне непременно выдадите. — приказал Эрколе и с достоинством оправил на себе спортивный костюм, облегающий его, будто змеиная кожа. А Джулия тем временем уже ждала старта на пляже, где собирались все участники плавательного этапа.

— Forza*, Джульетта! — подбодрил её папа, пришедший с Макиавелли на соревнование. Джулия смущëнно улыбнулась, затем посмотрела на Альберто... и в тревоге сжала виски, при виде его громоздкого костюма:

— Берто, лучше не надо! Это ужасная идея!

— Я думаю... так будет надёжнее... — пытался оправдать этакое облачение Берто.

— Вот умора-то! — махнул рукой Эрколе и вылил на Чиччо целую бутыль оливкового масла. — А это сделает тебя скользким. Будешь резать воду, как нож — масляный нож!

А между тем настала долгожданная и страшная минута — синьора Сантини объявила:

— Signori e signore! Начинаем старт нашей гонки! Правда недавно в городе было замечено морское чудовище... Но если только появится — мы его встретим!

Рыбаки в ответ дружно подняли гарпуны. Альберто нервно сглотнул.

— На старт... приготовились... марш! — скомандовала Сантини и зазвонила колокольчиком. Все участники, как один, рванулись с места, а Альберто, прежде чем броситься в воду, надел тяжёлый шлем. Эрколе же отлично плавал, но не желал делать это при всех, поэтому на этот этап назначил именно Чиччо, и теперь сосредоточенно следил за ним в бинокль. Толстяк, конечно, вырвался вперёд под действием оливкового масла, Джулия напрасно пыталась догнать его. А позади всех по дну, с трудом переставляя ноги, шёл Альберто. Он только сейчас понял, что этот костюм предназначен не для плавания, а для ходьбы! Да ещё и таким тяжёлым, медленным шагом он точно отстанет ото всех! То его занесёт в сторону, то камень на пути попадётся... Берто хотел перешагнуть очередное препятствие, но запнулся и повалился. Лука, наблюдающий за ним под водой, не выдержал и кинулся поднимать его.

— Ты всë-таки влез в эту авантюру? — прокряхтел Альберто.

— Мне даже авантюра не страшна, ведь счастье будет нашим общим, значит, и я должен его с тобой добывать! — убеждённо заявил мальчик.

— Настрой у тебя отличный, только вот как ты мне можешь помочь в добыче этого счастья? — проговорил Берто, уже сомневающийся в своём успехе.

— Понимаю, сейчас ты плаваешь плохо... — окинул взглядом Лука водолазный костюм и что-то придумал: — Зато я плаваю хорошо!

Юный оборотень вдруг упёрся в спину друга и быстро-быстро заработал хвостом и задними лапами. А у Чиччо возникла неприятность: его стали покусывать мелкие рыбëшки, так как оливковое масло привлекло их, поэтому Джулия перегнала его и обогнула, наконец, буй.

— Ты чего плещешься на одном месте?! — возмущался Эрколе, глядя в бинокль. — Плыви, давай же!

Затем глянул на берег — Джулия уже забегала в раздевалку.

— Вот слабак, per mille sardine! — прошипел он сквозь зубы, переведя взгляд на атакуемого совершенно безопасными рыбками Чиччо. А Берто, благодаря скорости Луки, так же быстро, как и Джулия, обогнул буй, и Лука, примчав друга на мелководье, сказал:

— Ну, дальше уж ты сам.

— Спасибо, помог, — улыбнулся Альберто и вышел на берег. Ему пришлось пройти мимо Эрколе, и тот, не изменяя своему гадкому характеру, конечно же поставил ему подножку.

— А-а-у-у! — простонал Берто, схватившись за колено. Он хотел обозвать Висконти каким-нибудь острым словом, но тот был уже далеко.

— Больно? — испуганно подскочил к нему Лука.

— Да пустяки! — поспешил отказаться от помощи Альберто, но заметив, что прихрамывает при ходьбе, обеспокоился: — Ну вот, кажется, колено о твёрдую гальку повредил! Теперь уж не покручу педали!

— Я вместо тебя поеду! — мгновенно решил Лука. Тем временем кое-как достигший берега Чиччо, всë не мог освободиться от вцепившихся в него рыбок.

— Хватит вопить! — сердито крикнул ему Эрколе. — Передай эстафету, идиот!

Не дожидаясь, пока толстяк сообразит, он сам хлопнул по его ладони ладонью Гвидо и потащил худого к столу с тарелками пасты:

— Andiamo*, бегом, бегом!

Увидев этот жест, Альберто тоже хлопнул по ладони Луки и крикнул:

— Съедай пасту, а дальше — велосипед!

Мальчик прекрасно его понял и влетел за стол, где Джулия съела уже пол-тарелки, вот только у него подцепить вилкой макароны не получалось. Джулия, глядя на его пустые усилия, раздражëнно закатила глаза, и показала, что пасту на вилку нужно накручивать.

— Спасибо! — благодарно улыбнулся Лука.

— Не благодари меня, — с полным ртом пробурчала она, устав от излишней вежливости. Съев наконец свою тарелку, она победно воскликнула:

— Всë! Finito*! — и поспешила к велосипеду, хотя уже чувствовала тошноту после обильной порции. Висконти, заметив, что «Тошнулька уже покатила», вознегодовал ещё больше: из-за этого хиляка Гвидо он вынужден задерживаться! Сам Эрколе, конечно, за полминуты всю тарелку бы съел, да не любил он наедаться перед гонкой...

— Гвидо, быстрее! Ешь, дохляк! — и силой запихнул оставшиеся макароны ему в рот.

— Эй, так же не честно! — возмутился один мальчик.

— Готово! — не обращая на его замечание внимания, Эрколе хлопнул по ладони обессиленного Гвидо и ринулся к своему велосипеду.

— Эрколетто! — послышался из толпы болельщиков сладкий голос Джеммы. — Не подведи! Я в тебя верю!

Висконти сладострастно послал ей воздушный поцелуй и рванул вперёд, обгоняя участников одного за другим. Наконец и Лука покончил со своей порцией, доковылял до велосипеда и закрутил педали. Но чем быстрее он крутил их, тем больше уверенности нарастало в его душе. Уже много ребят осталось позади... Скоро он и Джулию догонит, и Эрколе перегонит! Вот только... холодные тучи на солнце подозрительно сгущаются...

— Кажется, дождь собирается... — тревожно пробормотал Лука, но тут же вытряхнул из головы ненужную боязнь: — Страх долой!

А Джулии при въезде на гору, разумеется, пришлось приложить немалые усилия, отчего тошнить её стало пуще прежнего, а скорость уступила скорости Висконти. Тот, обгоняя соперницу, не мог не дать ей подзатыльник и произнести едко:

— Ой! Извиняюсь!

— Я тебя ещё покажу, на спуске! — прошипела девочка.

— Тошнулия! — усмехнулся юноша. — Ты даже не доедешь до спуска!

Уверенный в очередной победе, он уже поправил свои волосы, готовясь предстать перед вспышками камер за финишной чертой... и вдруг увидел, что его опередил этот коротышка, этот слабак!

— Не может быть! — крикнул Эрколе набирающему скорость Луке. — Ты сжульничал, гадëныш!

Лука же, стараясь ни на что не отвлекаться, быстро работал педалями и дышал ровно... пока не обнаружил на руках чешую, выступающую под действием дождевых капель!

— Нет-нет-нет-нет-нет! — зачастил испуганный Лука. Ещё несколько секунд назад ему казалось, что он впервые в жизни по-настоящему побеждает, а тут вдруг сама природа препятствует этому! Мальчик помчался так быстро, будто пытался обогнать самого себя, отряхиваясь во время езды, и достиг-таки вершины горы. Но дождь перешёл в настоящий ливень. Все болельщики достали зонты, и даже синьор Марковальдо раскрыл над Макиавелли маленький зонтик. И Луке, чтобы скрыть свою сущность, ничего не оставалось, как спрятаться под навес. Оставаться на месте — перед самым спуском!

— О, только не сейчас! — взмолился Лука. — Я уже почти у цели!

Однако дождь не мог подчиняться словам. Лука безнадёжно шмыгнул носом — сколько ему ещё терпеть неудачи?! Но тут... его взгляд поймал бегущего к нему Альберто! Колено его было перевязано тряпицей, и он всë ещë припадал на одну ногу, но старался бежать уверенно, неся огромный зонт, наверное, захваченный на пляже.

— Альберто! — изумлëнно выдохнул Лука. — И ты меня не оставляешь!

— Да, ведь мы друзья! — подтвердил на бегу Берто. — А у друзей и гонки, и приключения общие!

Но Эрколе уже показался из-за горы, притормозил возле Луки и насмешливо произнëс:

— Что случилось, коротышка? Дождика испугался? — но, увидев Альберто, разозлился: — И этот тут как тут! Вам, грязные оборванцы, лучше не вставать у меня на пути! Прочь из моего города!

Он рванулся с места и пихнул ногой Берто; тот, выронив зонт, покатился по асфальту и мгновенно превратился в себя под струями проливного ливня! Увидев такое, Эрколе остановился и ахнул:

— Морское чудовище! Прямо здесь!

Люди испуганно закричали, попятились назад и загородили собой маленьких, а Лука растерянно проговорил:

— Альберто, как же ты...

— Стой, где стоишь! — сказал ему Берто и вдруг бросился вперёд, размахивая руками. Он думал таким образом отвлечь внимание на себя... но не ожидал, что ловкий Эрколе накинет на него сеть.

— Нет! — вскрикнул Лука, глядя, как пленённый Берто бьëтся на асфальте, вокруг него толпятся люди, а Висконти призывает Чиччо с гарпуном. Неужели на этом всë и кончится? Погибать, что-ли, другу от рук каких-то людишек?! Нет уж! Лука понял, что сейчас, кроме него, никто не сможет это сделать. И на сей раз он раскроет себя не от безрассудного гнева, а ради спасения друга. Придя к такому мудрому решению, мальчик твёрдо ударил по педалям.

Джулия, преодолев тошноту, всë же добралась до спуска. Увидев, как морской монстр Лука, хватает за руку Альберто, что оказался таким же монстром, она только и прошептала:

— Santa Ricotta!..

— Ого! — радостно вскричал Берто, мчась на багажнике друга. — Да ты и впрямь безумец!

— У тебя научился! — улыбнулся Лука. — А теперь едем к воде.

Мальчик понимал, что среди людей им уже не жить спокойно, и выход был только один — спуск вниз, а там и море... Выиграют они гонку или же опять останутся в неудачниках — и тому, и другому было уже всë равно. Они желали просто скрыться, никому не попавшись.

— Чиччо, где ты опять там заржавел?! — орал в ярости Эрколе.

— Вот! — толстяк наконец подоспел и гордо вручил ему гарпун.

— Ты всегда был тормозом! — гневно вырвал оружие Висконти и погнал за чудищами, даже не заметив обиду на лице приятеля.

Так стремительно Лука с Альберто не мчались ни разу в жизни. И никогда не подвергались такой опасности. Попробуй-ка тут не поскользнись, когда приходится держать равновесие на блестящей от мокроты дороги, да ещё и уворачиваться от врага со страшным гарпуном!

— С дороги! — кричал он, расталкивая участников, и целился в мальчиков. Во что бы то ни стало он прикончит этих монстров!

— Лука, сворачивай! — дрожащим и настойчивым голосом проговорил Альберто.

— Да куда тут свора... — голос младшего оборвался, когда он увидел, что гарпун уже полетел в них. Он в ужасе дëрнул руль, и они влетели в чьё-то широкое окно. Следующие секунды показались оборотням полным сумасшествием: они сбили какую-то вазу, кого-то напугали, затем въехали в смежную комнату, что-то там опрокинули и выскочили через следующее окно на уличную лестницу. Каким-то чудом удержавшись, мальчики вновь оказались на трассе и ехали теперь позади Эрколе и впереди Джулии.

— Я же говорил вам «прочь»! — сказал Висконти, встав на велосипедное сидение. — Но ведь нет же, не убрались! Поэтому сейчас я сделаю из вас шашлык!

Заливаясь коварным смехом, он направил оружие на беззащитных чудищ... И Джулия вдруг поняла — час настал! Пришло время завершить и тиранию Висконти, и угрозу друзьям!

— Прощай, царство несправедливости! — произнесла она и что есть мочи рванула вперёд. Её велосипед со страшной силой врезался во вражеский, и Эрколе, потеряв равновесие, полетел на землю. Схватившись за ушибленный висок, он глянул на этих коротышек глазами, полными лютой ненависти — всю гонку ему испортили! Альберто с Лукой, поражëнные смелым поступком подруги, немедленно остановились — всë равно на дороге скопилось много народу.

— Ты в порядке, Джулия? — бросился к ней Лука.

— Да... Спасибо, ребята, — слабым, но благодарным голосом поговорила она и облокотилась на их сильные чешуйчатые руки.

— Джульетта? — подоспел с копьём Массимо Марковальдо.

— Papà, не волнуйся, просто у меня... такие вот друзья... — растерянно улыбнулась девочка. А вооружённые рыбаки подступали всë ближе и ближе...

— Всë! Теперь вам некуда деться! — говорили они, навострив копья и гарпуны. А из толпы выскочил вперёд яростный Эрколе.

— Я их первый увидел! — заорал он. — Награда моя!

— Мы не боимся тебя! — крикнул совсем уже осмелевший Лука.

— Зато люди боятся вас! — не отступал Висконти. — Вы внушаете всем лишь страх и отвращение, потому что вы — чудовища!

— Это не так! — отчаянно заступилась Джулия. — На мой взгляд они совсем не чудовища!

— Тогда кто же? — прищурился юноша. Синьор Марковальдо неожиданно отбросил гарпун в сторону.

— Это — Лука и Альберто... — представил он юных оборотней горожанам. — И ещё они... победители гонки!

Люди наконец поняли, что не такие уж эти чудища и опасные, и лица их вместо прежнего страха выразили улыбку. Даже рыбаки опустили оружия.

— Что?! — обомлел Эрколе. — Да никакие они не победители, и даже не люди!

— Что скажете, синьора Сантини? — обратился синьор Марковальдо к ведущей гонки.

— Ну, по сути и по совести... — Сантини поглядела на велосипед, валяющийся за финишной чертой, — они победили!

— Правда? — удивился Берто.

— Победа! — вполголоса воскликнул Лука, радуясь так, как не радовался уже давно. А вот Висконти никак не желал сдаваться:

— Ну, и что с того?! Они же монстры!

Но никто уже не хотел верить подлому и противному мафиози.

— Вы чего... смеётесь?! — поразился он, глядя на то, как рыбаки убирают оружие. Воспользовавшись его замешательством, Джулия вырвала у него из рук гарпун.

— И-и-эх-х! — весело крикнул Альберто, ударив древком гарпуна о колено, и орудие с торжественным треском переломилось надвое.

— Чиччо, Гвидо, другой гарпун! — протянул руку Эрколе, но хмурые дружки даже не шелохнулись.

— Придурки! — потерял он терпение. — Хоть раз в своих жалких жизнях проявите смекалку!

Пареньки тоже потеряли терпение: им давно надоел этот жестокий и неблагодарный хулиган.

— Гвидо? — покосился толстый на худого.

— Чиччо! — решительно кивнул худой толстому. Не успел Висконти понять, что происходит, они схватили его и швырнули в фонтан.

— Ах! — отчаянно вскрикнул он, уже не властный над этим городом. — Что это значит?!

— Тьфу на тебя! — плюнул ему в лицо Чиччо. А Гвидо показал бывшему приятелю язык... В ужасе и недоумении он оглядел толпу, смеющуюся, или грозящую ему кулаками. Неужели его поражение увидела и Джемка?! И тревога его оказалась не напрасной — Джемма не просто увидела, она смотрела на него с неприкрытым презрением.

— Джемметта, ты же знаешь, что это не я!.. — оправдывался он. — Это они меня!..

— Чао, неудачник! — сердито бросила ему она и гордо удалилась. А Джулия была в восторге.

— Так его тирания... Она закончилась! — подпрыгнула она и обняла друзей. Теперь Лука не только торжествовал триумф над своими предрассудками, но и явственно чувствовал себя одним из людей. Он даже перестал обращать внимание на свою чешую, ведь горожане смотрели на него с удивлëнными улыбками, приняли его таким, какой он есть. Но вдруг... ему показалось, что среди толпы мелькнули такие знакомые лица... Мальчик в недоумении протёр глаза... Да, так и есть! Это же его дорогие папа и мама, в своих самых настоящих обликах!

— Лука, как ты напугал нас! — выскочив вперëд, крикнула Даниэлла Пагуро и заключила сына в крепкие и любящие объятия.

— Прости, мам... — только и смог сказать счастливый Лука. А Лоренцо Пагуро, бегая вокруг них, возбуждëнно тараторил:

— Мы искали тебя по всему городу, и так удивились, когда увидели несущимся впереди всех! Ты отличился среди людей! Так не каждый оборотень сможет!

— Мы так злимся! — со счастливыми слезами на глазах лепетала мама. — Злимся на тебя и гордимся тобой, сынок!

— Люблю вас!.. — обнимал Лука родителей, встречу с которыми не предполагал такой неожиданной и суматошной. Но он безусловно был доволен, что она состоялась после главного его достижения — гоночной победы.

— Итак, signori e signore, — подошла к победителям синьора Сантини, — кубок Порто-Россо выиграла команда... команда...

— Удачники! — придумал Лука и тут же объяснил друзьям: — Если мы раньше неудачниками были, то теперь удача нам улыбнулась!

И Сантини торжественно вручила ребятам кубок — большой, блестящий, из чистого золота! И главное — принадлежал им, а не заносчивому Эрколе, как обычно! А вместе с кубком, конечно, была выдана и призовая сумма — которая была тотчас же потрачена на долгожданную «Веспу».

Так счастлив Лука не был ещё никогда в жизни. Несясь с друзьями вперёд на приобретëнном голубеньком мотороллере, он кричал и пел от радости. А о чëм пел — не знал и сам. Голос, неудержимо вырывающийся у него из груди, был, казалось, самой свободой — той свободой, которой ему так не хватало всю жизнь, и которую он, наконец, приобрёл через непростые и не напрасные испытания. Друзья въехали на «Веспе» во двор, а за ними со смехом и визгом вбежала целая толпа ребят.

— Можно с вами сфотографироваться? — смущëнно улыбнулась одна девочка.

— Конечно, становись, — встал рядом с ней Альберто. Однако к нему и Луке примкнули ещё три мальчика и четыре девочки — желающих запечатлеть себя с морскими оборотнями было очень много! Даже Макиавелли стал с мурлыканьем тереться о ноги Луки.

— А в нашем истинном обличии он принимает нас, — заметил младший оборотень.

— Наверное, доволен, что мы теперь от него ничего не скрываем, — решил старший. Пока рыбак Томмазо всех фотографировал, родители Луки, поедая пасту, умело приготовленную Массимо, умилëнно глядели на сына, радуясь его счастью.

— Люди подружились с нами, оборотнями — благодаря нашему сынку! — восхищался Лоренцо. — Просто чудо какое-то!

— И, если с ним продолжат дружить и в остальных городах, он вполне может сменить жизнь рыбака-отшельника на более разнообразную и успешную... — мечтательно призадумалась Даниэлла. А синьор Марковальдо тем временем окликнул Луку и Альберто:

— Ragazzi, к вам ещё гости!

Ну и ну! В скромный рыбацкий дворик вступила вся семья Модильяни! Они, оказывается, тоже следили за Лукой всю гонку, и теперь пришли поздравить его с победой.

— Ой! — разволновалась Джулия, глядя на величавых интеллигентов. — Все Модильяни здесь! Такие важные гости к нам пожаловали, а у нас одна паста постылая! Ну, что ты стоишь, papà?! Хотя бы эспрессо завари!

Но papà лишь добродушно рассмеялся, сказав, что синьор Модильяни обильных яств не просил. Джульетта сразу стряхнула с себя все заботы и пустилась с Беатриче тарантеллу отплясывать. Паоло старательно заиграл на скрипке, а какой-то старичок ещё и на гармони стал наяривать — и понеслась гулянка, которой ни один оборотень не видывал! А Фабрицио сидел с Берто и Лукой за столом и расспрашивал их о планах на будущее.

— Ну, задерживаться мы здесь не планируем, — говорил старший оборотень, прихлëбывая латте. — В начале осени, когда все пойдут в школы, мы уедем куда-нибудь далеко, в большие города...

— Кстати о школе, — вспомнил младший. — Ты не знаешь, где находится самая лучшая, доступная для всех, где можно узнать обо всём?

— Такая как раз близко — в Генуе, всего в нескольких километрах отсюда. — улыбнулся Фабрицио.

— Santa gorgonzola! — воскликнула Джульетта. — Там же я учусь! Значит, вы оба можете поехать со мной!

— Прекрасно! — восхитился Лука, а вот Альберто пришёл в недоумение:

— Оба? Так, так, Лука, ты же, вроде, обещал ехать со мной на «Веспе»!

— Да на «Веспе» из вещей мало чего увезëшь! — ответила за него Джулия. — А в поезде места — целый вагон!

— И то правда! — восхитился Лука. — Поездом, стало быть, ездить лучше!

— Пойдём, я покажу тебе свои учебники, — повлекла его в дом Джулия. — Конечно, до осени ещё целый месяц, но лучше начать сборы уже сейчас.

Лука пошёл было за подругой, но Альберто растерянно спросил:

— А «Веспа» тогда нам для чего? Зря, что-ли, за неё столько времени бились?

— И совсем не зря, — успокоил его друг. — «Веспа» — есть символ нашей сильной воли и целеустремлëнности, авось для чего-нибудь и пригодится. А пока подумаем о более важном, то есть об образовании.

С этими словами мальчик скрылся в доме. Альберто задумчиво почесал в затылке — за последнее время его друг стал не только смелым, но и умным. Ему хотелось познавать мир более широко, и одного мотороллера тут действительно недостаточно. Однако Берто пришёл к выводу, что ничего не бывает зря, и «Веспа» обязательно дождëтся своего часа.

Примечания:

*Давай — (итал.)

*Идём — (итал.)

*Кончено — (итал.)

А что же Эрколе Висконти?.. Потрясённый и разочарованный, он как в тумане видел танцующих от радости мелких гадёнышей с заветным кубком — который должен был выиграть он! Никогда ещё Эрколе не терпел поражения, но теперь всë-таки потерпел его из-за дрянных монстров, а вместе с тем и чудовищно унизился! Воспользовавшись всеобщим весельем, он тихо выбрался из фонтана и отошёл вглубь улицы. Он просто не находил себе места от горя и унижения. Эти ужасные чувства придавили его, как огромные ледяные глыбы. А какие-то малыши ещё и дразнили его:

— Что, чемпион, продул? А хвастался-то, хвастался!

Эрколе лишь безнадёжно отворачивался и ускорял шаг — у него не было сил даже отвечать. И это радовало ребят ещё больше: теперь легко было подразнить Висконти, совсем не как в то время, когда он разъезжал по площади на мотороллере! А сейчас для него всë было кончено — как говорится, «finita dolche vita». Он не знал, куда ему деться от стыда, он не знал, что будет дальше. «Вот, вот, дошло! — скорбно думал Эрколе, скрываясь в переулке. — Уже мелкие меня дразнят! Кто же, кто я теперь после всего этого?! Никак не всеобщий любимчик! И уж точно не мафиози! Что скажет папа, когда узнает об этом? Наврать разве, что чудовища покушались на мою жизнь и жульничеством забрали кубок? Ну, и какое мне от этого будет утешение? Папашины солдаты, конечно, уберут всех моих врагов, но ведь тогда весь Порто-Россо отвернëтся от меня! Будут упрямо игнорировать, пожизненный бойкот объявят! Даже Джемма на меня больше не взглянет... Впрочем, ну её, ведьму! Игралась со мной, смеялась надо мной, ни малейшей любви ко мне не питала, только сердце разбила, змея подколодная! И, что бы папа там не сделал, людишки всë равно продолжат втихую издеваться надо мной, вечно будут помнить моё поражение! Мне уже никогда не быть прежним! О, за что мне такое проклятие?!»

Бедный Эрколе, не смея возвращаться домой, весь оставшийся день провёл на улицах города. Поздно вечером он приплëлся в какой-то пустой двор, присел на скамью и, склонив голову, забылся. Утром природа, казалось, хотела приласкать, утешить отчаявшегося юношу. Солнечный луч нежно скользнул по его лицу, а платан обронил ему на колени свой красивый лист. О, каким нестерпимо ярким показался Эрколе мир! Как всë в нём величественно, гармонично, какие царят вокруг мир и счастье!.. Но уже не для него... Только не для него. Из прежнего лидера и кумира он волей гадких монстров стал объектом насмешек, и даже отец может затаить к нему тайное презрение. Сердце Эрколе разрывалось, ужасное душевное мучение изобразилось на лице его... И вдруг... поразила юношу острая мысль... Ведь опозорен он окончательно и бесповоротно, смысл его потерян, стало быть... и жить ему больше незачем... Да, да, именно это ему и придётся сделать, чтобы хоть таким образом привлечь к себе внимание и доказать тем, кто его недооценивал, что он был лучше их!

Что-то мучительно сжало Эрколе горло... Он прикрыл глаза рукой и со стоном сполз по стене... Но деваться уже некуда. Прежний путь отрезан, впереди лишь конец доски. Хоть и жаль ему расстаться с жизнью в самом цвете лет, он не может долее оставаться в этом мире, обманчивом своей красотой и убивающем своей жестокостью. И всë равно ему было на жуткие байки, что самовольно обрывающие свою жизнь страдают и после смерти. И здесь, и там страдания одинаковые.

Эрколе с трудом поднялся, вздохнул, собираясь духом, и решительно направился навстречу своей гибели. Гибели, которая, как он думал, спасёт его честь. При нём не было ни пистолета, ни даже ножа, но он уже знал, каким образом умрёт. Не повесится в углу, не отравится снотворным, не сверзится со скалы, как бедная Маринетта Медичи, — о, его смерть увидят все! Это будет гибель настоящего чемпиона, который не боится ничего! Мысли Эрколе работали ясно и последовательно, и совершенно спокойно, будто собирался на обычную прогулку, он обдумал план действий. Возле супермаркета располагалась стоянка велосипедов и самокатов. Выбрав самый большой самокат, Висконти вскочил на него и понёсся в горы, где пролегала автомобильная дорога...

Этим утром Джулия решила показать мальчикам всë, чтобы за короткое время подготовить к школе. Первым делом она сходила с ними в магазин и купила им учебники по географии и астрономии.

— А почему именно по этим предметам? — спросил Лука.

— Ими вы особенно интересуетесь, — ответила Джулия, сложив купленные учебники в кошëлку. — Конечно, изучаемых предметов в школе гораздо большее количество. Но других учебников я пока не увидела в продаже, а с этими науками вам ознакомится будет полезно.

Выйдя из магазина, Альберто с Лукой хотели было приняться за чтение новых книг, но Джулия им не позволила:

— Никто так, на ходу, не читает! К тому же вам ещë нужно, не теряя даром времени, узнать, где находится автобусная остановка, откуда вы поедете на автобусе.

— Это куда? — не понял Альберто.

— На вокзал. Ну, откуда поезда в разные города разъезжаются...

Оба мальчика ничего толком не понимали да и не могли понять: от жары их разморило, и умы их мало чего соображали. Они лишь с удивлением замечали, что тропа идëт в гору, а дома на улицах становятся меньше и реже. Да и дорога впереди виднелась не каменная, а асфальтовая. И по этой дороге что-то всë время мчалось с бешеной скоростью.

— Это машины, — пояснила Джулия. — А остановка за теми кустами.

— Мне кажется, я уже вижу еë, — указал Лука на скамью под навесом, к которой подъехал автобус, — и совсем в другом месте.

— Ты видишь остановку для прибытия в город, — возразила подруга, — а та, с которой уезжают, дальше.

— И к чему нам эти бесполезные знания? — тоскливо говорил Берто Луке, пока девочка вела их к остановке для уезжающих. — Ещë целый месяц впереди. Узнавали бы все эти премудрости в конце лета, когда жара спадëт, и хотя бы не будет так тяжело идти!

Лука, не в силах отвечать, лишь вздыхал, запрокинув вверх голову. Поэтому и не заметил, что ступил на проезжую часть...

— Ой! — вскрикнул он, когда почти рядом с ним пронëсся автомобиль.

— Лука, осторожней! — погрозила пальцем Джулия. — Рядом с дорогой, а тем более, при еë переходе нужно быть предельно внимательным. Надо как-нибудь провести с вами отдельную беседу о правилах дорожного движения...

Она хотела сказать что-то ещë, но в эту минуту по дороге вместе с машинами промчался самокат... А на нëм...

— Это... это что, Эрколе?! — воскликнул Альберто. Лука вытянул шею и вытаращил глаза вслед несущемуся, что помчал прямо наперерез длинному грузовику...

— Эй, дрянной мафиози, разрази тебя гром! — возмущëнно крикнул ему водитель. — Что это ты опять вытворяешь?

— Он! Он самый!! — вскричал Лука и прыжками ринулся догонять уезжающий самокат. Альберто и Джулия бросились за другом.

— Если по этой дороге даже ходить нельзя, то как же тогда ездить по ней опасно! — кричал на бегу испуганный Альберто.

— Сама не знаю, чего это ему перед колëсами мчаться вздумалось! — вторила Джулия. — С ума он, что-ли, сошëл?!

А Лука никак не мог понять, зачем Эрколе подвергает себя такой опасности. Хоть этот парень и был его заклятым врагом, ему, Луке, вдруг стало так страшно за него! Ведь бамперы машин едва не задевали самокат!

— Эрколе, стой! — кричал он, задыхаясь от бега и ужаса. — Не надо этого делать! Пожалуйста!

Но Эрколе не слышал криков с тротуара, и даже если бы слышал, то всë равно бы не обратил внимания. Ему просто не нравилось больше жить. Ему всë было противно. Он стремился попасть под самые колëса грузовика, чтобы кончиться в считанные секунды, но водители оглушительно сигналили и кричали, а огромная громада машины внушала такой неподдельный страх, что юноша увиливал в последний момент. «Воля к жизни!» — презрительно думал он и снова пускался по самой середине. «Во даëт, безумец!» — «И чего только не взбредëт в голову этому хулигану!» — «Смотрите, люди добрые, последний рассудок в гонке потерял!» — слышалось по обоим сторонам тротуара. У пешеходов закладывало уши от гудков автомобилей и визга их колëс, а за летящим самокатом Висконти с трудом поспевало трое бегущих: Лука, отчаянно кричащий «Остановись!», Альберто, следящий за автомобилями, и Джулия, мчащаяся с учебниками в кошëлке. Мчится, и боится своей кошëлкой какую-нибудь старуху зацепить. Старуху она не зацепила, а вот Паоло Модильяни, направляющийся из музыкальной школы, ей под кошëлочную ручку попался, и тоже волей-неволей присоединился к бегущей компании. Не только Лука, но и Альберто, и Джулия почему-то боялись за жизнь врага, и продолжали на бегу следить за его самокатом. А Висконти направил его снова наперерез грузовику, и снова-таки поддался бессознательному инстинкту жизни. Ну что ж, он возьмëт другой способ! Он как можно быстрее пустил самокат по середине дороге и крепко зажмурил глаза, чтобы не видеть, как смерть заносит над ним удар. Жизнь кончена, смысл утерян, жить больше не для чего... А может, всë-таки есть для чего? Вдруг как молния поразили Эрколе припомнившиеся ни с того ни с сего слова покойной Маринетты: «Человеку не предначертана его судьба, он способен её изменить в ещё более светлую и прекрасную сторону.» То ли от жары, то ли от мутящегося рассудка юноша сквозь сомкнутые глаза увидел милое лицо любимой. Она с укором качает головой, еë глаза так печальны... Эрколе будто бы сразу пожалел о своëм непростительном безумстве, хотел окончательно увернуться, но... Поздно! Страшная, неумолимая сила подцепила его и поволокла по асфальту, разрывая в кровь все внутренности...

— Маринетта, прости меня... — прошептал несчастный Эрколе чуть слышно. Он старался удержать возлюбленную своими угасающими мыслями изо всех сил, но она растаяла, так и не дав ему никакого ответа. Последний яркий свет жизни замигал в его сознании, как перегорающая лампа, и — потух резко и безжалостно... Эрколе Висконти полетел в чëрную бездну.

— Не-е-ет!!! Нет, нет! — завопил Лука, увидев произошедшее несчастье. Он резко прервал свой бешеный бег и встал, распахнув глаза и задыхаясь больше от слëз ужаса.

— О-ох! — выдохнул Берто, едва держась на ногах. — Ясно, что там случилось — погубил себя своей безрассудной смелостью!

Джулия тоже, наконец, остановилась, и чтобы не рухнуть в изнеможении, ухватилась за столб. Паоло от неë отцепился и, ворча себе что-то под нос, ушëл. А на дороге-то что происходит! Машины вереницей врезаются в массивный капот самосвала, перекрывшего всë движение, а к его колëсам с возгласами и воплями набегают люди.

— Разбился! — визжали женщины. — Бедный, бедный!

— Гаду гадкая смерть! — сурово говорили мужчины. — Пусть не балуется зря!

Альберто, видящий кровавые брызги на асфальте, не мог и слова от шока сказать.

— Я... Я, конечно, понимаю, что он любил похвастаться... но не настолько же! — наконец выдохнул он. А Джулия со скорбным ужасом покачала головой:

— Нет, это было не хвастовство. Это было самоубийство.

...Когда прибыла скорая помощь, Эрколе был ещë жив. Но он выглядел таким бледным, таким сурово-спокойным, что казался... Опасаясь, что босс мафии, узнав о гибели сына, устроит в городе геноцид, люди потребовали поместить Висконти-младшего в реанимацию с диагнозом «клиническая смерть». А может... это была уже биологическая смерть?..

Примечания:

😬🥶

Следующим утром Джулия проснулась в страшной тревоге и тоске. Нет, судьба врага ей была совершенно безразлична. Боялась она за жизни тех, кого мафия могла обвинить в его убийстве. Застав папу на кухне с газетой, она первым делом спросила:

— Новости плохие?

— Уж куда плохи! — взволнованно кивнул он. — Сегодня будут судить синьора Бернарди, водителя рокового самосвала. Если обвинят — не минует его лютая гибель, так как босс Висконти только и выжидает час, чтобы прикончить убийцу своего сына. Но вряд ли мстительная натура мафиози насытится одним убийством — ведь Эрколе оно не оживит. Коварный босс продолжит убивать — всех, кто, по его мнению, довëл его сына до самоубийства. А ты сама знаешь, что никто не хочет крови и слëз в городе.

— Единственное, почему Эрколе стоит выздороветь — так это во избежания массового геноцида, — заявила Джулия. — Нужно хоть одним глазком взглянуть и убедиться, что он живой!

— К Эрколе сейчас нельзя, ему сделали операцию.

— А ты откуда знаешь?

— Я в больницу звонил. Но в любом случае, надо попытаться его спасти — предложить врачам эффективное средство, добывающееся в море. Мой друг Томмазо использует одно из таких снадобей, и в свои семьдесят лет не чувствует себя стариком. Вот только неизвестно, как оно называется...

— Ну так мы узнаем! — вскричала Джулия и поспешила к мальчикам, что сидели на своëм дереве и с тоской глядели вдаль, всë ещë под впечатлением того, что видели вчера. Услышав просьбу Джулии поискать в море лекарство для Эрколе, Лука удивлëнно заморгал, а Альберто возмутился:

— Думаешь, мы забыли то, что он творил с нами?

— Я и сама его ненавижу, но ничего не поделаешь, — вздохнула девочка. — Со смертью Эрколе в его отце пробудится горький и бессмысленный гнев, который выльется во многочисленных убийствах. Поэтому мы вынужденны его вылечить — одним верным средством, добывающимся в морских глубинах.

— В морских, говоришь? — оживился Лука. — Так нам это не составит труда! К тому же мои родители не раз упоминали о чëм-то таком целебном.

— Ты, Лука, как хочешь, а я за жизнь этого мерзавца бороться не стану, — остался непреклонным Берто.

— Однако я через его жизнь спасу жизни других, — заявил младший оборотень и поспешил на берег, где в пляжной палатке остановились Даниэлла и Лоренцо Пагуро. Их удивляла не только причудливость интересных вещей, находящихся на пляже, но и то, что они не пытались узнать о их пользе раньше. А пицца, выданная бесплатно одним рыбаком, казалась им вершиной кулинарного искусства. Они уплетали еë за обе щеки, расположившись за столом под зонтом.

— А, Лука, милый! — улыбнулась Даниэлла. — А мы тут еду цивилизации дегустируем!

И отправила себе в рот очередной кусок. А Лука как можно спокойнее объяснил:

— Не до еды нам, просто сейчас необходимо морское снадобье для кое-кого найти.

— Для кого, интересно? — усмехнулся Лоренцо, встав со стула, чтобы пойти за напитками.

— Для Эрколе Висконти... Ну, того, кто меня убить хотел...

Отец снова осел на стул, а мать чуть не подавилась пиццей.

— Только не пугайтесь, ничего безумного у меня и в мыслях нету! — поспешил урезонить их Лука. — Эрколе не должен умереть лишь потому, чтобы его отец не начал мстить массовыми убийствами в городе!

— Нет и нет! — взмахнула руками Даниэлла. — Ты хоть понимаешь, насколько опасен для тебя этот человек? Если мы беспокоимся за твою будущую учëбу в другом городе, то, пока жив этот убийца, будем беспокоится ещë больше!

— Но ведь и я беспокоюсь — за людей, что могут стать жертвами обозлившегося Висконти-старшего! А вдруг будут убиты и мои друзья?.. Нет, мы должны его вылечить!

— Лука, врагам, тем более несущим угрозу нашим жизням, не следует оказывать помощь, — серьëзно заявил папа, но всë же добавил: — Однако, если боишься за друзей, то всë-таки можешь пошарить где-нибудь в подводных пещерах... Глядишь, и найдëтся...

Даниэлла не дала ему договорить, громко шикнув.

— А впрочем... неважно, — тут же махнул рукой Лоренцо. Лука вздохнул и печально поплëлся вдоль пляжа. Сердце его сжималось и болело; он не знал, что теперь будет с добрыми и жизнерадостными жителями этого города, среди которых он провëл столько времени, у которых столько узнал и научился... Даже жизнь Эрколе казалась ему не столь жалкой. Ведь умирать в любом случае страшно и горько — как другу, так и врагу. А ведь он, Лука, ещë может найти заветное снадобье и исцелить Висконти. Может! Но выздоровеет враг — и родители снова начнут тревожиться за жизнь своего любимого Луки.

Не в силах что-нибудь предпринять, мальчик опустился на прибрежный камень, горячий, как и солнце, спаляющее всë вокруг медленной, невыносимой жарой. Думающий горькую думу, Лука не сразу почувствовал, что к его ноге прикасается что-то мягкое и пушистое. А когда посмотрел — увидел кота. Белого с чëрными пятнами, кота Джулии, Макиавелли.

— Макиавелли! Откуда ты здесь? Тебе, погулять вздумалось, что-ли?..

Он взял кота себе на колени и стал гладить. И Макиавелли, чувствуя ласку, спокойно и сладко замурлыкал. И Лука, слушая эти неторопливые, повторяемые на вдохе и выдохе звуки, понимал, что даже кот знает, как хороша жизнь, и не только у котов и хозяев. Жизнь — великий дар и животным, и оборотням, и обыкновенным людям. Всем людям, друзья они, или враги. Поэтому, сохранив жизнь Эрколе Висконти, Лука поступит правильно в любом случае. Он имеет возможность спасти его. А если что-то не делаешь, имея возможность, — это уже плохо. Шанс дан, упустить нельзя!

Лука даже сам удивился, какое серьëзное, почти взрослое решение он принимает. Пока он жил размеренной рыбацкой жизнью под опекой родителей, ничего подобного, естественно, произойти не могло. Там, казалось, был особенный мир, тихий и неяркий, но памятный его детством. Здесь же был совершенно иной мир: необозримый, хитрый, яростный, — но удивительный, прекрасный и невыразимо чудесный. И чувствовал Лука, что оба мира необходимо любить и оберегать одинаково. А спасение жизни Эрколе, и с ней тысячи других жизней, уже станет благородным поступком для нового мира. Лука ещë раз глянул на блестящий в полдневном свете Порто-Россо и твëрдыми, спокойными шагами отправился на глубину, а Маккиавелли на прощание махал ему хвостом.

В подводных пещерах, конечно, можно найти лекарство, необходимо только знать, в каких именно. А этого-то Лука и не смог выведать у родителей. Немало пещер по всей лагуне облазил он, но так и не нашëл то, что искал. Да и как оно выглядело, он даже толком не знал — воспоминания от отцовских рассказов говорили лишь, что это вещество имеет великую целебную силу и добывается из морского животного. После очередной поисковой неудачи в пятой по счëту пещере, он заметил в берегу странное круглое отверстие. «Никогда не видал таких пещер...» — подумал Лука и с любопытством заплыл внутрь. Но там найти какое-нибудь животное было ещë более сомнительно, потому что стенки круглой пещеры были ровные и гладкие, и в ней не росло даже водорослей. И, чем дальше плыл Лука, тем сильнее убывала вода... А вот еë и совсем не осталось — оборотень пополз на четвереньках, заинтересованный, куда же приведëт необычный тоннель. Вскоре вдалеке замерцал свет — мальчик устремился туда и увидел наверху горизонтальное отверстие, маленькое и узкое, но он всë же смог протиснуться через него. Этот прямоугольный выход оказался ливневой канализацией, решëтка которой, вероятно, ремонтировалась, потому лежала на дороге, выложенной затейливой плиткой. А кругом росли гнущиеся под тяжестью цветов деревья и изысканно стриженные кусты розовых и алых роз. Цветы томно клонили головки, так как воздух дышал полдневным жаром. Лука изумлëнно прошëл этот великолепный сад и очутился перед большим и красивым домом. От особняка Модильяни он отличался особой монументальностью, роскошным фасадом и четырьмя этажами. Войдя в кусты бархатных магнолий, Лука облегчëнно вздохнул, когда ощутил себя в прохладной тени, к тому же, густые ветви надëжно скрывали его. Он подобрался к распахнутому окну и разглядел гостиную, убранству которой могли позавидовать сами императоры: мебель была бархатная и позолоченная, люстра то ли хрустальная, то ли бриллиантовая, а на полу вместо ковра расстилалась шкура настоящего полярного медведя. Единственное, чем не была хороша эта гостиная, так это излишним количеством дорогих вещей — ваз, зеркал, золотых и серебряных статуэток и величавых картин, написанных ещë в прошлых веках. Будто бы хозяева дома пытались присвоить себе всë красивое и дорогостоящее. Но вовсе не роскошь пленила внимание Луки, а человек, сидящий в этой комнате. В чертах этого человека мальчику мелькнуло что-то знакомое, будто бы уже встречаемое... Сидящий в комнате временами беспокойно озирался по сторонам, словно ждал кого-то. И в дверь вошëл некто ещë один. И заговорил с находящимся в гостиной. Луке, скрывающимся в кустах магнолий всë было прекрасно слышно сквозь открытое окно. Он слушал осторожно, с жадным вниманием, и, всë больше волнуясь, узнавал всю правду об этих двух людях...

После ужасного случая с сыном Винченцо Висконти от горя и гнева просто места себе не находил и никого не хотел видеть. Только когда советник срывающимся голосом доложил о приезде мафиозного босса Вернаццы, дон Висконти насторожился. Услышав, что гость приехал переговорить «по-честному, как коллега», Висконти всë же велел его впустить, однако от волнения вошëл в гостиную, а не в свой кабинет, где можно было достойно встретить коллегу по делу. Гость вступил в комнату важно, как и всякий главарь, но лицо его таило какую-то тихую скорбь, а волосы были мертвенно седы. Он серьëзно взглянул на дона Висконти и холодно начал:

— Вы не думайте, мой брат по делу, что я пришëл сочувствовать вам о несчастье с вашим сыном. Он совершенно справедливо так жестоко наказан за не менее жестокий обман чувств моей дочери. Если б не скверный характер вашего сына, она бы осталась жива!

При этих словах глаза и губы его дрогнули, и он попытался собраться духом. Не сдержал чувств и дон Висконти:

— А мой сын не лежал бы сейчас в реанимации, если бы ему дали достойно выиграть гонку Порто-Россо! Он — невинная жертва безжалостного к нему народа, и в особенности морских оборотней, о которых сейчас только и болтают все языки и газеты!

— Может, и так, — кивнул босс Вернаццы, — но наказаны в первую очередь вы. Вырастив такого гордеца и эгоиста, вы тем самым обрекли его на погибель, потому и теряете его.

— Нет... — вырвалось у дона Висконти. Он в исступлении соскользнул с дивана и пал на колени, закрыв лицо рукой. Босс Вернаццы утешающе положил руку ему на плечо.

— Коллега, — проговорил он тихо, — я же худого вам не желаю. Ведь и я точно так же горюю о своей дочери. Скажу честно, я всегда ненавидел вашего сына, всегда старался отомстить ему с помощью своих солдат, вы знаете... Но когда я узнал об этом несчастье, во мне вдруг проснулось сочувствие — прежде всего к вам, мой брат по делу. Кому, как не мне, Луиджи Медичи, знакома боль потери своего детища! Поэтому я приехал сюда из Вернаццы советовать вам лишь одно — раскайтесь, и ваш сын останется в живых.

— Раскаяться? — вскочил дон Висконти. — В чëм? В том, что я воспитывал из сына достойного босса порто-росской мафии, продолжителя моего дела? Любому мафиози не ведомо, что такое раскаяние! Он твëрдо правит своë дело, зная, что поступает правильно, на благо своим людям.

— Да, правит твëрдо, но что это за дело! От него благо только набитым богатеям да таким же боссам, закоренелым преступникам. Я и сам начал это понимать относительно недавно, ещë при жизни моей бедной дочки... Ведь бывали и такие боссы, которые переосмысливали свои взгляды, добровольно отказывались от своего главенства над гангстерами, делили меж ними деньги и отпускали их, куда они сами пожелают.

— Бросить то, что возносит меня? Втоптать в грязь дело, начатое ещë моим отцом Марио Висконти?! — прошептал дон Висконти. — Ни за что!

Дон Медичи печально развëл руками:

— Тогда вам придëтся ради всего этого кровавого мрака лишиться единственного сына.

Винченцо Висконти, сокрушаясь как никогда, ходил взад-вперëд по комнате, точно зверь, загнанный в клетку.

— Эрколе, мой свет, моя гордость... Моë единственное утешение!.. — шептал он в отчаянии. — За что Судьба забирает его у меня?.. Я уже потерял свою дорогую Лючию... Но если и Эрколе...

Его голос оборвался, и он изо всех сил прикусил губу. Дон Медичи со вздохом отвернулся, чтобы дать Висконти время успокоиться. А он наконец взял себя в руки и решительно заявил:

— Думайте обо мне, что хотите, дон Медичи. Жалейте меня или ненавидьте, — но я готов даже отречься от своей мафии, только бы мой сын выжил!

И морщины на лице Медичи разгладились улыбкой, а глаза засияли впервые за долгое время. Он подошëл к Висконти и сказал ему, совсем как доброму товарищу:

— Вот теперь ваше решение абсолютно верно. Я счастлив, что вы вразумлены, и готовы пожертвовать ценным ради самого ценного.

— Не полагайте, что мне так легко оставить всех моих солдат, успешную торговлю с городами, приносящую мне знатную прибыль, — напомнил ему дон Висконти. — Но страшней для нас обоих — это, несомненно, потеря наших детей.

Старики обнялись и трогательно распрощались, почти как давние друзья. Босс мафии Порто-Россо не знал, что скажет своим подручным и солдатам, не знал, как сложится дальнейшая жизнь. В его душе жила лишь тайная надежда, что отречение от преступного дела спасëт жизнь сыну. Дон Висконти подошëл к окну, чтобы закрыть его, и вдруг заметил... нет, не может быть... настоящее морское чудище! Оно почти наполовину высунулось из кустов, и, когда поняло, что замечено, испуганно вздрогнуло. Висконти ошеломлëнно встряхнул головой и поморгал глазами — уж не мерещится ли? Только тогда маленький оборотень опомнился и торопливо прокричал:

— Не отчаивайтесь, дон Висконти! Мы непременно вылечим вашего сына!

Затем он что есть духу ринулся из кустов и исчез в ливневой канализации.

Лука нëсся на всех плавниках к самой глубокой подводной пещере, которую он только знал. Он волновался, он торопился, словно совершал подвиг. На глубине, а тем более, внутри пещеры, было очень холодно, но вовсе не холод заставлял дрожать оборотня. Дрожал он от мысли, что найти целебное животное в такой темноте едва ли будет возможно. Вот последний луч поверхностного света ускользнул из пещеры — и выход стал недоступен зрению... Кругом непроглядная темнота, словно в океанской впадине... Чтобы напустить смелость, Лука властно произнëс «Страх долой!», постарался представить друзей, ради жизней которых опустился сюда, и стал шарить по водорослям руками, в надежде нащупать хоть что-нибудь живое. Но вот что-то выскользнуло у него из-под ладони; Лука стал ловить странное существо, однако оно проворно ушло, исчезнув в глубоководной тьме.

— Погодите, хитрюги! — прошипел сквозь зубы оборотень. — Я подозреваю, что именно вы для лекарства и будете использованы!

Но сколько не попадались ему скользкие существа, темнота безжалостно скрывала их и без того юркие движения. Лука из последних сил продолжал отчаянные поиски и тщетную ловлю, хотя его надежда с каждой неудачей иссякала всë больше. Но вдруг... сзади блеснул свет и послышался голос, от которого тяжесть с сердца спала мгновенно:

— Лука, я здесь!

Вне всякого сомнения, это был Альберто! От света его водонепроницаемого фонарика всë сразу стало таким ясным и нестрашным!

— Я узнал, что это за лекарство такое! — радостно сообщил он. — Синьор Марковальдо прочитал в журнале, что оно делается из сока медузы, который имеет особое свойство восстановления серьëзных повреждений!

— Точно! — вскричал Лука. — Спасибо, Берто! А я-то думаю, что это мягкое и скользкое мне под руку попадается?

Теперь охотиться за медузой оборотням не составляло труда — пока Берто светил фонарëм, Лука выследил медузу в водорослях и настиг еë там же. И из пещеры они тоже выбрались легко — свет от фонаря, казалось, сам прокладывал вперëд дорогу.

— Что за чудесная у тебя штука? — восхитился Лука, поднимаясь с другом на поверхность. — У синьора Марковальдо небось взял?

— Да у него ещë полно всяких полезных вещей, с которыми нигде не пропадëшь! — ответил Берто и стремительно вылетел из воды. На берегу их ждала Джулия, которая так и ахнула, увидев в ладонях Луки драгоценную медузу. Девочка подпрыгнула и обняв обоих, вскричала:

— Наконец-то! Добыли-таки! Скорее несите еë в аптеку, там должны к завтрашнему утру из неë лекарство сделать. Вот только чем бы нам за изготовление заплатить? Цена ведь недешëвая...

— За деньги не волнуйтесь, — заверил Альберто, — я их сегодня уже выручил.

— Ай да Берто! — восхитился Лука. Он хотел узнать, каким образом друг выручил деньги, но Джулия потянула их в город:

— Нету времени на радость, пошли быстрей. И помните, что с жизнью Эрколе мы спасëм не только свои жизни, но и многих других.

В палате городской больницы вот уже третий день находился в коме сын порто-росского босса Эрколе Висконти. Врачи делали всë, чтобы вернуть его к жизни, но все усилия оказывались тщетными. И чем больше способов было испробовано, тем меньше надежды оставалось у реанимационной бригады, а медицинские братья и сëстры боязливо обходили палату Висконти стороной.

— Вам кого? — спросил молодой медицинский брат Луку, Джулию и Альберто.

— Нам, видите ли, нужно навестить больного по фамилии Висконти, — сообщила Джулия. Брат лишь безнадëжно покачал головой:

— Травма его настолько страшна, что даже навещать нету смысла. Его часы на исходе...

Что-то больно ударило Луке в сердце... Джулия же отчаянно взмолилась:

— Но нам просто необходимо его видеть! Нам...

Еë голос оборвался при виде хмурого лица медбрата. Лука понял, что шанс нельзя упускать ни в коем случае, и сказал:

— Нам сам дон приказал!

Услышав такое заявление, медбрат покорился и назвал номер палаты. Уже возле неë ребят поразила могильная тишина. А когда они с замиранием сердца вошли внутрь, то так и застыли: среди белых стен и странных аппаратов лежал под капельницей Эрколе. Острая жалость, доселе к нему не испытываемая, пронзила Луку; не в силах смотреть, он перевëл взгляд на стоящий рядом чëрный экран, который показывал линию. Тонкую, голубую, едва трепетавшую.

— Его жизнь держится лишь на этой линии, и без того едва заметной, — тихим голосом пояснила Джулия. — Каждое движение на экране — сердцебиение.

— Вот что значит, между жизнью и смертью! — прошептал Альберто, глядя на колыхания линии.

— Джулия... — с трудом выговорил Лука. — Когда лекарство в аптеке будет готово?..

— В десять часов. — вспомнила девочка. — Время уже подошло. Беги скорей в аптеку, беги так быстро, как только можешь! Чует моë сердце, что только наше снадобье и поможет!

Лука ринулся прочь из палаты. А Альберто не мог понять, почему волнуется за жизнь врага, которого ему следует презирать. Этот мафиози ведь пытался убить их, и его самого постигло должное возмездие. Но отчего же мучительно сжимается сердце, когда видишь этого человека, лежащего теперь так безнадëжно? Может быть оттого, что смерть так страшна для каждого?.. Берто подошëл к Джулии, нервно вздрагивающей у окна, и приобнял еë за плечо:

— Как думаешь, Джулия, умрëт Эрколе?

— Не знаю, но это было бы само по себе очень страшно. Ведь жизнь так прекрасна... для всех...

Девочка ещë раз обернулась на экран и увидела вдруг, что показатель жизни на нëм становится всë тоньше и меньше... Бледный голубой цвет сделал ещë несколько слабых скачков по монитору, и — пошла прямая линия...

Примечания:

😰

Эрколе не мог понять, как очутился посреди этого золотистого поля, которому не было ни конца, ни края. Колосья густой пшеницы покачивались без ветра, будто живые, и светились, точно налитые солнечным светом. Но особенно удивило юношу ощущение странной свободы и лëгкости, словно он был создан из воздуха. Эрколе шëл сквозь ласковые волны нежных колосьев, и чем дальше он уходил, тем выше они поднимались. Когда пшеничные заросли поднялись выше его роста, он раздвинул их, и увиденная картина поразила его: под деревом, усыпанным розовым цветом, сидела Марионелла. Живая, настоящая Марионелла, сажающая фиалки. И вдруг Эрколе доподлинно осознал: он умер. Покинул свой родной мир, и оказался в потустороннем измерении, куда год назад уже попала его возлюбленная. Ужаснее правды он никогда при жизни не испытывал. Но душа его содрогнулась ещë сильнее, когда он заметил, что любимая видит его. Поражëнная столь неожиданной встречей, она зажала губы ладонями и не проронила ни слова. Точно так же она глядела, зажав губы, в день своей гибели... Эрколе так ясно вспомнил еë последние слова, прозвучавшие на роковой скале, что не выдержал еë взгляда и отступил на шаг. А Марионелла вдруг стремительно бросилась к нему... и заключила в крепкие объятия... Эрколе охватило совершенное недоумение. Он даже думать не мог, как может девушка быть столь чистой, чтобы до сих пор любить своего убийцу.

— Зачем ты... меня?.. — этот вопрос сорвался у него почти непроизвольно. А она взглянула на него своими бирюзовыми, как морские волны, глазами и тихо произнесла:

— Мне жаль, тебя, Эрколе.

Эти простые, но полные сострадания слова горячим пламенем обожгли его трепещущую душу.

— За что? — воскликнул он вполголоса.

— Через моë сознание мне приходила каждая новость о тебе, — пояснила Марионелла, — и когда я узнала, что ты кончаешь с собой, я постаралась всеми силами напомнить тебе ту мысль, к которой ты в день моей смерти не прислушался. Может, если бы прислушался, то и не вспомнил бы так поздно...

Только тут Эрколе понял, что лицо Марионеллы, привидевшееся ему в минуту самоубийства, и та мысль, вдруг так неожиданно пришедшая, были не случайностью, а посланием из мира иного. Эта великодушная девушка, которую он своим же дурным поступком умертвил, пыталась спасти его! А он ещë при жизни отверг еë совет, который, быть может, уберëг бы его от непростительного безумства!

— Нет... Нет!.. — вскричал он. — Это худшая, худшая ошибка в моей жизни! Я не понимал тебя, пока был жив, и смог понять только перед лицом смерти, когда уклоняться было слишком поздно!

В полном отчаянии и горе юноша, сжав голову, пал на колени. Если бы в этом мире можно было плакать, то заплакал бы непременно. Но Марионелла нежно провела рукой по его волосам и утешила:

— Судьба зачастую сурова, но иногда Еë милосердию нет придела: чувствую я, что ещë можешь ты вернуться, что даëтся тебе ещë второй шанс.

В глазах Эрколе мелькнул луч надежды. Он был изумлëн, что возвращение из этого царства покоя возможно, но особенно удивляла его доброта и милость девушки, которую он при жизни не любил, а лишь играл еë пламенным сердцем. Не сдерживая чувств, он крепко прижал еë к себе.

— Маринетта, любимая моя... — шептал он, зарывшись лицом в еë волосах. — Как я был слеп, когда не понимал твоей любви и пользовался твоей пречистой душой!.. Простишь ли ты меня, за всю мою ложь и жестокость, хоть я и не достоин прощения?

Ответ на этот отчаянный и неимоверно значимый для него вопрос должен был либо поранить его душу вечной тоской, либо исполнить сладкого покоя. Это был единственный, самый последний случай умолить несчастную жертву его обманов не таить на него вечного укора. А девушка улыбнулась светло и нежно, и произнесла тихим голосом:

— Прощаю. Ибо всякий раскаявшийся да прощëн будет. После смерти я продолжала волноваться за твою судьбу, поэтому и узнавала о тебе всë. А теперь, при виде твоего раскаяния, моя любовь к тебе только укрепилась. Прощаю тебя, любимый, ты был и останешься моим единственным.

Еë слова тëплыми волнами овевали его измученную душу, наполняя великим счастьем и облегчением. Своей почти невесомою рукою Марионелла пригладила чëрную прядь его волос и легко коснулась губами его щеки.

— Прощай, Эрколе. Пришëл твой час. Не забывай меня и исправь свою ошибку.

— Прощай, Маринетта! — сказал юноша, взяв еë за руки. — Я буду помнить и любить тебя вечно! А теперь пришло моë время... жить...

Он произнëс последние слова, чувствуя, что и правда исчезает из этого мира, чтоб возвратиться в свой, где будет гораздо нужнее...

— Нет... — прошептала Джулия, как в кошмарном сне видя неумолимо ровную линию кардиограммы. — Нет!

Альберто, боясь поверить, взглянул на Эрколе, затем на свою подругу, бледнеющую от ужаса... и прижал еë к груди.

— Нет, Джулия! Я не дам тебя им! — вскричал он в отчаянии. — Даже если мафия начнëт убивать подозреваемых, я защищу тебя!

Девочка, хоть и была поражена самоотверженным решением друга, была исполнена слишком беспросветного горя, чтоб восхищаться.

— Где же Лука, когда лекарство так нужно?.. — чуть не плача, шептала она. Лука же подоспел только через минуту. Стрелой ворвавшись в палату, он увидел Альберто, печально гладящего рыжие кудри Джулии, и всë понял. Стараясь не предаваться отчаянию, он поскорее влил спасительный сок медузы в капельницу и стал ждать. Проползла минута, другая...

— Неужели... опоздал?.. — прошептал Лука, чувствуя как отчаяние разрастается в его душе, подобно ледяной тени.

— Смотрите!! — вдруг закричал Альберто, тыча пальцем на экран. — У него снова дыхание появилось!

Три взгляда мгновенно поймали голубую линию, вновь затрепетавшую и побежавшую вперëд.

— Выздоровел! — ахнул Лука, а Джулия с выражением на лице невиданной радости и облегчения, обняла его. Эрколе тем временем вздохнул раз, другой, и открыл глаза. Белые стены, трубочки и провода, идущие от него — да, так и есть, он в реанимации. Сама Марионелла чувствовала, что его оживляют... Но как оживили? И кто?.. Он приподнял голову и увидел Луку, а затем и Альберто с Джулией. Лука смотрел на очнувшегося врага, улыбаясь с некоторой боязнью, улыбка Берто была скорее натянутой, а Джулия, казалось, не могла решить, остаться ей или уйти. Ребята надеялись, что первым нарушит молчание Эрколе. И заговорил именно он:

— Вы... спасли меня?..

— Конечно, почему бы и нет? — чуть усмехаясь произнëс Берто. — Живительный сок особой медузы — и повреждения восстанавливаются.

Эрколе был удивлëн до глубины души:

— Я просто... поверить не могу, что вы, морские монстры, спасли человека!

Он хотел приподняться, но не смог, так как вместе с жизнью к нему вернулась и боль.

— А мы никакие и не монстры, — изрëк Лука как можно убедительней. — Мы просто люди, обретающие чешую при контакте с водой. В душе мы такие же мирные, как вы.

— Значит... вы тоже... способны на добро?

— Ну да! — кивнул Альберто. — В отличии от...

Но Лука зажал ему рот ладонью, не желая волновать больного. В эту минуту мимо двери проходил медицинский брат. Увидев улыбнувшегося ему пациента, ещë недавно находящегося на грани жизни и смерти, он ахнул и бросился сообщать радостную весть главврачу. Джулия всë же решилась взглянуть в глаза своему извечному противнику, теперь находящемуся в болезненном положении, и признала, что в его взгляде больше нет прежней насмешливости и враждебности. Наоборот, он смотрел на неë ясно и изумлëнно, верно, дивясь еë великодушию. Уступив смущению, она спрятала руки в карманы и пробормотала:

— Ну, я так понимаю, тебя скоро вылечат... Должны вылечить. Надеюсь, ты благодарен нам? Честно?

Джулия задала этот вопрос исключительно для того, чтобы узнать, изменилось ли отношение врага к ним. С замиранием сердца ребята ждали ответа и заметили, что Эрколе не глядит с былой ненавистью, а будто бы задумывается о чëм-то...

— Во всяком случае, да, — сказал он наконец. На лице Джулии изобразилась улыбка, полная удивления, Альберто застыл, будто услыхал нечто чудесное, а Лука благодарно воскликнул:

— Очень рады! Поправляйся скорее, тебе просто необходимо жить. Ведь ты нужен... своему отцу.

Сказав эти утешительные слова, Лука спешно вышел с друзьями в коридор.

— А ведь теперь он не такой злой! — радостно заметил Лука.

— Да, мы поступили правильно. — убеждëнно изрекла Джулия.

Весть о выходе из комы Висконти-младшего вернула городу былое спокойствие. Отец, несказанно обрадованный, но не имеющий возможности навещать сына сам, посылал справляться о его здоровье своих людей. А Джулия решила, не теряя времени даром, настраивать друзей к школе. И мальчики стали усердно готовиться, не слезая с древесного штаба и не отрывая глаз от пленяющих своим содержанием учебников.

— А всë-таки, Берто, — спросил Лука, дочитав учебник по астрономии, — как ты выручил деньги на изготовление лекарства?

А Альберто улыбнулся и на сарай указал:

— Видишь, сарай пуст? А ведь там совсем недавно наша «Веспа» стояла!

У Луки от удивления вытянулось лицо:

— Так ты... продал еë?

— Да, — пожал плечами друг. Лука расстроился было, но, подумав, пришëл к мудрому выводу:

— А по-моему... ты правильно сделал. Хоть немалого труда и риска стоил нам этот мотороллер, он всë равно нам не понадобится. Ведь мы уедем на большом и удобном поезде в генуэзскую школу, где будем учиться, а не кататься. Может, эта дорогостоящая вещь только для того нам и досталась, чтоб мы пустили еë на доброе дело?

— Похоже, что только для этого, — кивнул Альберто. Тут скрипнула калитка, и во дворе показалась Джулия:

— Ребята, к вам гость!

Мальчики мигом спрыгнули со штаба и удивлëнно встретили Фабрицио с большой сумкой на плече.

— С добрым утром, я принëс вам свои книги для разнообразия ваших знаний, — сообщил он и выложил книги на скамью. Альберто сейчас же схватил одну из них и восхищëнно прочëл название:

— «Занимательная физика»! Какое умное название! Я немедленно примусь за еë чтение!

— Спасибо, Фабрицио! — горячо поблагодарил Лука. — Ты всегда придумаешь, как доставить учëбу.

— Да, вы, морские оборотни, действительно отличаетесь сообразительностью, — заметил Фабрицио. — Это ж надо — на такую глубину за целебной медузой! Целый город от гангстерского налëта спасли! А ведь босс мог заподозрить очень многих, в том числе и синьора Бернарди, которого всë-таки оправдали. Надо о вас в газетах написать!

— Да ладно... — махнул рукой Берто. — Мы этих добрых дел уже столько насовершали, а сколько ещë совершим!.. Правда, Лука?

Мальчик улыбнулся, но ничего не ответил, а только глубже погрузился в учебник естествознания.

По мере того, как Фабрицио давал мальчикам всë новые ознакомительные уроки, к ним присоединились и родители Луки. По умным рекомендациям Фабрицио они читали не только книги об окружающем мире, но и о его устройстве и законах.

— Как хорошо, что законы в этом мире справедливые, а иначе он был бы совершенно непредсказуем, — довольно говорил Лоренцо Пагуро. — Ты только послушай, Даниэлла: здесь написано, что все преступники и вообще враги мирной жизни будут наказаны.

— Хм... — задумалась синьора Пагуро. — А нравственный закон гласит, что врагов нужно прощать...

Джулия, сидящая с мальчиками на скамейке, услышала эти слова, оторвалась от книги и о чëм-то задумалась...

— Слушай, Берто... А Эрколе ты бы простил? — спросила она тихо.

— Не знаю... — пробормотал тот. — Сначала нужно выведать, изменился ли его скверный характер в лучшую сторону.

Уже на другой день ребята пришли в сад, щедро высаженный вокруг больницы, чтобы глянуть на бывшего врага хотя бы издалека. Медицинские братья сообщили, что Эрколе Висконти поправляется быстро, но передвигаться может только на костылях. Лука обошëл больницу кругом и вдруг увидел его, сидящего в кресле у окна, тоскливо оглядывающего пышный и тенистый сад. В больничном халате, с беспорядочно спутанными волосами, он едва ли был похож на того гордого и хвастливого юнца, любимца стиляг и хулиганов.

— А такой он гораздо лучше, — довольно заметил Альберто, когда Лука тайком указал на Эрколе.

— Мне кажется, он уже пересмотрел свою прежнюю жизнь и готовится стать другим человеком... — растроганно проговорила Джулия.

— Ну, разумеется, когда он увидит, какие мы умные и способные, он точно станет другим, — уверенно кивнул Альберто и снова уткнулся в учебник. А Лука и Джулия переглянулись и долго молчали, прислушиваясь к чему-то хорошему и важному...

С этого дня больничный сад стал частым местом сбора морских оборотней. И Альберто, и Лука, и его родители по целым часам просиживали там на скамьях с книгами, временами украдкой обращая взгляд на Висконти, что видел их из окна. И, глядя на их тягу к знаниям, слыша их мудрые, искренние и добродушные слова, он всë сильней верил в доброту этих детей моря и сомневался в своих недавних убеждениях. Один раз он слушал, как бойко отвечает в саду Лука на вопросы Альберто по правилам поведения в школе, и вдруг дверь в палату приоткрылась... Эрколе в недоумении обернулся и увидел кота. Обыкновенного чëрно-белого кота, который, наверное, привык к ласке, потому что запрыгнул к юноше на колени и завëл свою кошачью песенку. Висконти, хоть и был удивлëн, что в больнице невесть откуда взялся кот, начал чесать его за ухом, а тот то тëрся головой об его ладони, то переворачивался на спину от блаженства... И, чем больше Эрколе ласкал пушистого гостя, тем отраднее и светлее становилось у него на душе.

— Есть! — тихо крикнула Джулия, прервав урок мальчиков. — Кототерапия работает отлично!

Альберто и Лука взглянули в окно на кота, ласкаемого Эрколе...

— Ты смотри! — смеясь, хлопнул себя по лбу Берто. — А я-то думал, зачем ты Макиавелли сюда потащила!

— Сам давно животных люблю, — умильно разглядывал Лука издалека эту трогательную картину. — Наверно, когда-нибудь тоже кого-нибудь себе заведу...

Эрколе, прекрасно слышащий каждое их слово, думал: «Какие они всë-таки хорошие!.. Я же был совсем не таким. Я отравлял жизнь всем, кто меня окружал, поэтому прежней жизнью, которой жил восемнадцать лет, не заживу я уже вовеки. Но Марионелла говорила правду: человек способен изменить судьбу! И если прежняя жизнь погибла, то начну новую, что будет в любом случае лучше! Стану любить весь мир, а морских людей, да и других с чем-нибудь сверхъестественным, буду всегда поддерживать и уважать. И всë это я сделаю в память своей возлюбленной — Марионеллы Медичи. В еë же память я займусь и другим светлым делом — заботой о животных. Ведь они — радость и утешение людей...» Он в очередной раз почесал Макиавелли за ухом и обратил взгляд на густые деревья, последний месяц золотимые летним солнцем...

Дни жаркого и размеренного лета постепенно уходили вдаль, как багровые лучи заката. Луке с Альберто не впервой было провожать лучшее время года, однако эта осень казалась им последней в мире их детства, так неотъемлемо связанного с морем... Их взрослеющее сознание ясно говорило им: эта жизнь прошла, началась другая, серьëзная, но ещë более чудесная и необъятная. Возлагая на на предстоящую жизнь все надежды, мальчики, под руководством Джулии собрали школьные принадлежности в новенькие ранцы, и принялись за другие необходимые вещи.

— А крючок тебе в школе зачем? — указала Джулия на рыболовный крючок, который Альберто бережно положил в пластиковую коробочку.

— А это старый, что от удочки твоего папы оторвался, — сказал он, с нежностью взглянув на эту рыбацкую вещицу. — С синьором Марковальдо так весело было рыбу ловить! А я посмотрю на этот крючок — и его вспомню.

К Массимо Марковальдо Берто в последнее время относился особенно почтительно и тепло, видя в нëм сильного и взрослого друга, почти отца.

— Как же вы будете тут без меня? — спрашивал мальчик этого добродушного великана.

— Ты можешь писать мне по почте, — отвечал он. — К тому же со мною всегда Макиавелли, поэтому я буду не совсем одинок.

А между тем уже холодный ветер уносил тëплые деньки милого и жизнерадостного лета, и солнце блистало не так ярко и высоко... Чем меньше дней оставалось до осени, тем ясней ребята чувствовали, что готовы к школе и внешне, и внутренне. Что же касается Эрколе Висконти, то выздоровел он только в конце августа. Отец тут же поведал ему о том, что прекращает грабежи и угрозы, распускает солдат, продаëт часть дорогих вещей, — делая это всë в благодарность судьбе. Удивление сына было невелико — он ещë в реанимации осознал, что жить надо иначе. Подолгу бродил он по роскошному саду или находился на террасе, глядя с горной высоты на морскую полосу, сливающуюся с небесной голубизной, и будто бы видел то, что не видно другим. Винченцо Висконти, начиная понимать, что характер его сына тоже изменился, вошëл к нему на террасу, обсудить с ним планы на будущее. На Эрколе уже ничего модного надето не было, а вполне скромная белая рубашка и голубые джинсы. Он стоял, облокотясь на перила, и ветер живописно развевал его отросшие за месяц волосы. Но особенно удивился отец взгляду, с каким сын глядел вдаль. Во взгляде этом не было больше ни надменности, ни привычного самолюбия, — была кротость, задумчивость, почти грусть...

— Эрколе, родной, — озабоченно покачал головой дон Висконти, — ты знаешь, что меняется не только человек, но и всë вокруг него. Продано большинство дорогих картин и машин, половина моей казны поделена меж солдатами, они сами либо поступили к другим боссам, либо стали честными людьми... И, раз обстоятельства превратили нас из устрашающих преступников в обычных богачей, то нам следует, несмотря на наше тëмное прошлое, стать ближе к народу...

— Не приближай меня к нему, папа, — отказался Эрколе. — Ведь для горожан я теперь буду объектом не только всеобщей ненависти, но и насмешек из-за моего поражения в гонке. Я должен уехать надолго, чтобы утихли в Порто-Россо недобрые слова обо мне, и его жители вспоминали меня как простой дурной сон. Уехать в монастырь боевых искусств, где я буду в тени горных лесов практиковать навыки каратэ, откуда вернусь, быть может, только через год...

— А Джемма Эспозито, твоя любимая? Ты должен уведомить еë о своëм годовом затворничестве.

Услышав о предавшей его, Эрколе резко поднял глаза на отца.

— Это имя стало мне ненавистным. Я никогда не буду с ней. Ни с ней, ни с какой другой. Мою Марионеллу мне не заменит никто.

Смущëнный, опечаленный дон Висконти нарушил молчание не сразу.

— Ты твëрдо решил, сын мой?.. — спросил он наконец. — Ещë столь молод ты годами...

— Моë решение непоколебимо. Свою любовь я отдаю Вечности. Далëкий горный монастырь боевых искусств — только там я обрету утешение.

Не в силах перечить сыну, дон грустно опустил голову, и Эрколе стало жаль его. Он впервые за долгие годы обнял отца и заявил:

— Об одном лишь прошу тебя, папа: будь милосерден к оборотням. Да не будут оставаться они в тени и пусть продолжают жить среди обычных людей.

Так сказал Эрколе Висконти и пошëл собираться в дальнюю дорогу...

Это раннее порторосское утро было для Луки последним в этом году. Приехав с Альберто, Джулией и синьором Марковальдо на вокзал, он с воодушевлением глядел на билетик, за который его родители так усердно набирали деньги доставлением пиццы. Вот он, билет в новую жизнь! В которой будут новые открытия, удивительные приключения, и главное — верные друзья, готовые всегда поддержать и выслушать его! Он перекинулся взглядом с Альберто, одетым в скромную дорожную одежду, и посмотрел на Джулию, которую папа в очередной раз спрашивал:

— Ты взяла перекус в дорогу?

— Да.

— А кофту, на случай холодов?

— Тысячу раз да. Люблю тебя, папа.

Она крепко обняла отца и подошла к друзьям:

— Ах, красота-а!.. Поистине чудесное выдалось лето!

— Да, сказка, да и только, — подтвердил Лука.

— А взгляни, кто пришëл проводить тебя, — сообщил ему Берто. Лука обернулся на вход... и увидел его родных и бесценных.

— Мама, папа! — кинулся к ним мальчик. — Как же вы сюда добрались?

— Так же, как и вы, на автобусе следом приехали, — ответил Лоренцо. А мама пригладила волосы сынка и дала напутствие:

— Мы, конечно, исполнили твоë заветное желание учиться, заработав тебе на билет, но учти: береги себя и звони нам каждый день!

— Или эти... эсэмэски пиши. — вспомнил папа.

— Да, обещаю! — воскликнул Лука и обнял обоих.

— И помни, — сказала Даниэлла, — мы никуда не пропали, и всегда рядом с тобой, как и всë то, что взрастило тебя.

— Ты же знаешь, мама, я всегда тебя люблю, — улыбнулся Лука и поцеловал на прощание свою дорогую и родную.

— Тебе не о чем волноваться, Лука, — подбодрила его Джулия. — Это ты ещë недалеко едешь. Вот Эрколе Висконти, я слышала, едет на Восток...

— На Восток? — изумился Лука.

— Да ну! — усмехнулся Альберто.

— Да... — задумчиво протянула Джулия. — Очень далеко... Говорят, боевые искусства практиковать...

— Значит, враг нашего сына не близко? — радостно шепнула Даниэлла Лоренцо. Тот с удивлëнной улыбкой кивнул, разведя руками. А Джульетта, взяв Луку за плечо сообщила:

— А вы с Альберто в Генуе прекрасно устроитесь у меня и моей мамы. Места и уюта хватит всем!

— Спасибо! — обнял Лука добрую подругу и уже безо всякого волнения послал последнее прощание своей семье. Запрыгнув к друзьям в тронувшийся поезд, он ещë долго махал рукой и кричал «До свидания!».

— Счастливого пути! — прощалась Даниэлла.

— Через год увидимся! — вторил Лоренцо. Когда же родители скрылись из виду, ребята вошли в своë купе и молча остались каждый в своих мыслях. «Год — это очень долго, — подумал Лука. — Но за это время с нами произойдëт много чего интересного, и папе с мамой будет, что рассказать.»

— Нет, всë-таки не зря Массимо заработал мне на билет! — довольно произнëс Альберто, листая журнал о горах и горных породах. — Я чувствую, что готов учиться, как и ты, Лука! Меня в последнее время интересует наука о видах камней — их так много, все они такие разные, а иногда очень даже красивые! С некоторыми даже связаны легенды!

— На что ни взгляни — всë интересно, всë хочется узнать, — с какой-то затаëнной грустью сказал Лука. — Но иногда за знаниями приходится отрываться от родимых мест...

— Хей, Лука, тебе же не впервой! — похлопал его по плечу Берто. — Ты уже покидал родимые места, когда уходил из дому, а теперь отправился ещë дальше. А почему? Потому что душа всегда влечëт к новому!

Мальчик взглянул на друга, дивясь его мудрости. А тот с улыбкой кивнул, как бы подтверждая свои слова, и вышел с Джулией в коридор, рассматривать горы в противоположное окно. Лука не пошëл за ними, предпочтя созерцать вид из окна купе. Он отодвинул вверх оконное стекло и высунулся, подставляя голову прохладному ветру наступающей осени. Железная дорога пролегала в горах, и Лука отлично видел расстилающиеся внизу леса, ещë не утратившие густоты и свежести, но уже с проглядывающей в листве желтизной, и огромную полосу моря вдали. Вот поля, благоухающие ароматом дозревающих плодов, вот тот самый лес, где когда-то показывал Луке свои находки Альберто, а вот... тот самый виноградник, ягоды которого теперь, наверняка, созрели и налились янтарным соком. Глаза Луки увлажнились от милых воспоминаний. В этих местах навсегда осталось его детство... Разумеется, он будет уважать прошлое, но станет создавать собственное будущее. Вперемешку с солнечными лучами начался моросящий дождь; мальчик глянул вперëд, обретая морской облик под его каплями. Жизнь не стоит на месте, — она продолжается. А это значит, и Луку, и его друга ждут интересные и полезные открытия. И даже их морская природа не будет стеснять их среди людей, — ведь и люди, и оборотни одинаково любознательны, миролюбивы и способны.

Примечания:

Месяцы шли, этот фанфик подходил к концу, а мне хотелось писать про Луку и его друзей ещë и ещë... Я будто нашла для себя новую игру, в которую хочется играть, пока есть фантазия. Да, на такую интересную тему, как «итальянцы», хотелось бы написать больше... Просто любовь к этому народу у меня развилась как-то сама собой, когда я неожиданно почувствовала, что мне в мультфильме «Лука» нравится Эрколе Висконти. И не столько сам персонаж, сколько его ОБРАЗ! Образ южного, красивого итальянца — вот что я в нëм увидела! И фанфик-то начала писать исключительно из-за него... И даже итальянский стала учить — всегда не была равнодушна к этому напевному языку! Да, Лука тоже симпатичный, и Альберто смешной, а что касается Джулии, то я с первого просмотра восхищалась еë смелостью и находчивостью. Но Эрколе я почему-то люблю больше всех, и в этом фанфике создала его как самостоятельного персонажа. Также я вставила дополнительных персонажей и всë, что хотела сообщить об итальянцах. Кроме того показала, как Лука становится мудрее в человечьем мире.