И благость, и изъян (гет)

— Леди Энн, как же великодушно с вашей стороны принимать подобных людей в Пемберли, — сказала мисс Бингли, пока обитатели и гости имения ожидали прибытия Гардинеров и мисс Беннет.

— Великодушие здесь ни при чём, мисс Бингли, — ответила леди Энн. — Я была очень рада тому, что они приняли наше приглашение. Они прекрасные люди, — добавила она чуть строго.

Принимать мисс Бингли в своём доме было для леди Энн одним из немногих аспектов её жизни, который она всей душой ненавидела, однако эта дама почти всегда сопровождала своего брата, а посему отказать ей в гостеприимстве было абсолютно невозможно, не нанеся оскорбления мистеру Бингли. И всё же с каждым днём леди Энн теряла по крупице своего терпения, и она страшилась, что именно сегодня вечером, в присутствии женщины, к которой её сын выказывал довольно очевидный интерес, мисс Бингли будет просто невыносима.

— Несомненно, ваше гостеприимство, как и всегда, безукоризненно, — учтиво улыбнулась мисс Бингли.

— Должен признать, что я с удовольствием провёл утро в компании мистера Гардинера, — добродушно отметил мистер Бингли. — Он производит впечатление настоящего джентльмена, не так ли, мистер Дарси?

— Да, я тоже так считаю, — согласился мистер Дарси к неудовольствию мисс Бингли.

— Впечатление может он и производит, — улыбнулась мисс Бингли, зная, что на самом деле джентльменом он не являлся.

Она, казалось, никак не могла запомнить, что и её отец, и брат тоже ими не являлись.

Внимание Фицуильяма было всецело приковано к окну, выходящему на подъездную дорогу к имению, так что он остался в блаженном неведении того, что обсуждалось в его присутствии. Как только из-за деревьев показалась карета, его сердце забилось быстрее в ожидании вновь увидеть свою возлюбленную. Каким образом он смог провести несколько месяцев вдали от неё?

— Мистер Гардинер, миссис Гардинер и мисс Беннет, — вскоре объявил о прибытии гостей дворецкий.

— Мистер Гардинер, миссис Гардинер, мисс Беннет, — поклонился каждому новоприбывшему мистер Дарси. — Добро пожаловать в Пемберли.

— Благодарю вас, сэр, — поприветствовал его в ответ мистер Гардинер, а сопровождающие его дамы присели в реверансе. — Для нас большая честь получить от вас приглашение.

После обязательного обмена любезностями вся компания разделилась на небольшие группы. Между леди Энн и миссис Гардинер завязалась беседа, а мистер Дарси, мистер Бингли и мистер Гардинер пустились в обсуждение их утренней рыбалки. Фицуильям более всего желал немедленно подойти к Элизабет, но боялся, что её может смутить такое явное внимание с его стороны. Вместо этого он наблюдал, как она прошла к его сестре, и отметил, что она, казалось, выглядела всё милее с каждой их встречей. Простота её платья так отличалась от вычурного фасона мисс Бингли и не отвлекала внимания от её естественной красоты. Её одеяние, казалось, подчёркивало не только её внешность, но и непретенциозность её характера.

— Я счастлива вновь увидеться с вами, мисс Дарси, — сказала Элизабет, присаживаясь рядом с юной девушкой.

— И я тоже, — слегка покраснела мисс Дарси. — Надеюсь, моя компания будет вам не в тягость.

— Ни в коем случае, — улыбнулась мисс Беннет. — По правде говоря, я надеялась услышать ваше мнение по поводу новой партитуры Моцарта, которую приобрела моя сестра Мэри.

Джорджиана немедленно воодушевилась при упоминании столь любимой ею темы и с нескрываемым удовольствием принялась обсуждать Моцарта. Покуда разговор завёл их в обсуждение итальянской оперы, Джорджиана уже с нескрываемым энтузиазмом высказывала своё мнение и без всякой застенчивости смеялась над искромётными комментариями мисс Беннет.

Мисс Бингли оставалось наблюдать за этим со стороны и шёпотом высказывать своё неудовольствие миссис Хёрст. Семейство же Дарси в изумлении наблюдали за тем, как Джорджиана непринуждённо себя ведёт в компании мисс Беннет.

Фицуильям с тёплой грустью наблюдал за этой картиной, ведь он всегда знал, что лёгкий и непринуждённый нрав Элизабет пошёл бы на пользу его младшей сестре. И вот когда он смог воочию в этом убедиться, сердце его вновь сжалось от тоски.

— Как я рада, что вы ищете совета у мисс Дарси, мисс Элайза, ведь вам не довелось учиться у достойных наставников, а мисс Дарси в высшей степени образована, — сказала мисс Бингли, не в силах более сдерживать своё негодование, и села рядом с Элизабет.

Джорджиана мгновенно растеряла всё своё новообретённое воодушевление, как только в разговор вмешалась мисс Бингли. Ей хотелось возразить ей, но она не смогла найти в себе храбрости, чтобы это сделать. А вот у мисс Беннет тут же нашлось, что сказать.

— Я скорее хотела узнать мнение мисс Дарси, а не спросить совета, однако я убеждена, что вы совершенно правы в своей оценке наших обоюдных способностей. Я никогда не скрывала, что играю довольно посредственно. Музицирование доставляет мне несказанное удовольствие, но я никогда не уделяла этому занятию должного внимания. Так что, мисс Дарси, коли вы можете поделиться со мной советами, то я буду рада им внять.

— О, я бы не посмела… — покраснела Джорджиана.

— Не переживайте, — улыбнулась Элизабет, на мгновение дотронувшись до руки мисс Дарси в утешительном жесте. — Я же обещала вам сыграть, так что вам придётся это вытерпеть, — усмехнулась она.

— Позвольте мне не согласиться с моей племянницей, мисс Дарси, — сказала миссис Гардинер. — Хоть Элизабет и не достаёт практики, однако она играет с бóльшим чувством, чем многие более усидчивые леди, и я всегда находила большое удовольствие в её музицировании.

— Дорогая тётушка, как бы я ни ценила ваше мнение, но оно необъективно. Боюсь вы слишком меня любите, чтобы быть до конца честной.

— Как насчёт моего мнения, мисс Беннет? — спросил мистер Бингли. — Раз я вам не родня, вы поверите мне, если я скажу, что вы прекрасно играете?

— Я ни за что не заподозрю вас в обмане, — засмеялась Элизабет. — Но надеюсь вы не обидитесь, если я скажу, что вы, мистер Бингли, слишком добродушны и мало чем в этой жизни бываете недовольны.

Мистер Бингли весело рассмеялся, а Фицуильям всем своим существом желал заявить, что он никогда не слышал ничего, что доставляло бы ему большее удовольствие, чем её музицирование, если не считать звука её смеха, однако это было бы совершенно неуместно, и, как он сам мог признать, его мнение было так же необъективно, как и у её тётушки.

Пока компания наслаждалась непринуждённой беседой, мисс Бингли кипела от ярости. Она намеревалась указать на отсутствие у мисс Элайзы достойного образования, дабы перевести разговор на собственную музыкальную виртуозность. Поджав губы, она резко встала, чтобы поскорей избавить себя от близости этой деревенской девицы, но в этот же самый момент мимо проходила служанка, неся в руках поднос с чаем и кофе. Резкое движение мисс Бингли заставило её сделать шаг назад, чтобы не налететь на неё, но из-за этого горячие напитки пролились ей на руки и колени мисс Беннет.

Элизабет вскрикнула, когда кипяток коснулся её ног, и молниеносно встала, держа юбку своего платья подальше от кожи. Хоть ей на мгновение и было больно, но ткань впитала в себя большую часть попавшей на неё жидкости. Но служанке не так повезло, потому что у той были обожжены руки.

— Глупая, неуклюжая девчонка! — прокричала мисс Бингли, заметив несколько капель кофе на своём изысканном платье.

Служанка, которая и без того была крайне расстроена и от боли и стыда уже не сдерживала слёзы, побледнела от слов мисс Бингли, испугавшись, что её могут лишить места работы.

— Сьюзан, с вами всё в порядке? — обратилась к служанке Элизабет, вытирая ей руки своим платком. — Сильно обожглись?

— Вы только посмотрите на моё платье! — воскликнула мисс Бингли.

— Мисс Бингли, прошу вас, это всего лишь платье, а у неё может быть ожог, — увещевала мисс Беннет.

— Всего лишь платье?! Да оно стоило целое состояние, хотя откуда вам знать! — не унималась мисс Бингли.

— Мисс Бингли, одна из моих лучших служанок возможно получила ожог. Прошу вас не кричать на неё, — строго сказала леди Энн, теряя терпение. — Предлагаю вам отправиться в ваши комнаты и переодеться.

— Кэролайн, прошу, идём, — сказал мистер Бингли и повёл свою сестру прочь из гостиной.

— Извините, мисс Беннет, — тихонько пробормотала Сьюзан. — Со мной всё хорошо.

— Сьюзан, вам необходимо приложить холодный компресс к рукам. Они очень красные, — сказала Элизабет, рассматривая теперь уже сухие ладони девушки.

— Да, мисс, — кивнула она. — Сразу же как только приберу здесь.

— Нет, Сьюзан, — возразил ей мистер Дарси. — Поберегите ваши руки. Идите к миссис Рейнольдс, она вам поможет, а мы позовём другую служанку, чтобы здесь прибраться.

— Х-хорошо, мистер Дарси, — кивнула девушка.

Фицуильям в изумлении наблюдал за всем происходящим, не в силах произнести и слова. Хоть он и понимал, что в этом происшествии служанке досталось сильней, но мысли его были лишь о комфорте Элизабет.

— Спасибо, мисс Беннет. Вы очень добры, — присела в реверансе Сьюзан и направилась к выходу из гостиной.

— Отдохните сегодня, Сьюзан, — сказал ей мистер Дарси. — Завтра поглядим, в каком состоянии будут ваши руки.

Как только служанка ушла, Элизабет повернулась к мистеру Дарси.

— Мистер Дарси, надеюсь, вы не будете к ней слишком строги, она ведь ни в чём не виновата.

Конечно же, ей было необязательно об этом упоминать, ведь все прекрасно могли видеть, по чьей вине произошёл этот инцидент, однако её забота о служанке, которую она едва знала, многое говорила чете Дарси о характере девушки.

— Не волнуйтесь, мисс Беннет, я не собираюсь никоим образом её наказывать, — сказал мистер Дарси.

— Благодарю вас, сэр, — улыбнулась мисс Беннет. — Правда, мне кажется, что Сьюзан испугалась сильнее, чем обожглась, бедняжка.

— Откуда вы знаете её имя, мисс Беннет? — поинтересовалась леди Энн.

— А, — Элизабет слегка покраснела. — Сегодня утром, когда мы тётушкой Гардинер навещали вас, она подавала чай, и я спросила её имя.

— Лиззи, дорогая, а ты в порядке? — спросила миссис Гардинер, подойдя к племяннице.

— Со мной всё хорошо, тётя, не беспокойтесь.

— Но твоё платье всё в подтёках, — отметил мистер Гардинер. — Если желаешь, мы можем вернуться в трактир.

— Всё в порядке, дядя, обещаю. Коли все присутствующие готовы не обращать внимание на пару пятен от кофе на моём платье, то нам вовсе не обязательно прерывать наш визит, — улыбнулась Элизабет.

— Это необязательно, — прошептала мисс Дарси после недолгого молчания. — То есть… У меня много платьев… Я могла бы одолжить вам одно, если вы не против.

— Конечно! Прошу, не отказывайтесь, мисс Беннет, — сказала леди Энн. — Это меньшее, чем мы можем помочь.

— Если вы настаиваете, — кивнула Элизабет и последовала за мисс Дарси в её комнаты.

Фицуильям молча смотрел, как они уходят, представляя, что это он ведёт её в её комнаты, целует ей руку и обнимает, желая её успокоить. Однако оставшиеся в гостиной господа и дамы продолжили приятно проводить время и занимать друг друга непринуждённой беседой, пока к ним вновь не присоединились мистер и мисс Бингли. Мисс Бингли не соизволила справиться о благополучии служанки, несмотря на то что её брат явно был этим обеспокоен, и целенаправленно напустила на себя вид крайне оскорблённый и недовольный.

Когда в комнату возвратились Джорджиана и Элизабет, все взгляды обратились на них. Фицуильям был рад увидеть, как две самые дорогие ему женщины в мире заходят в гостиную о чём-то перешёптываясь и улыбаясь друг другу. На Элизабет было одно из самых заурядных вечерних платьев Джорджианы. Хотя обе юных леди были примерно одного роста, Джорджиана имела тонкое телосложение ещё не до конца сформировавшейся шестнадцатилетней девушки. Элизабет, однако, уже достигла двадцатилетнего возраста и обладала в полной мере всеми подаренными ей Господом женственными формами, так что Фицуильяму было крайне трудно не заметить то, как платье его юной сестры облегало фигуру мисс Беннет, как изначально скромный фасон платья оставлял не так много для воображения. Фицуильям поскорее отвернулся, зная куда могут завести его мысли, и проклинал судьбу за недавнее происшествие.

Должно быть, высшие силы пытаются показать ему всё, чего он лишился, помимо её интеллекта и весёлого нрава.

— А вот и вы! — улыбнулась леди Энн девушкам. — Надеюсь, всё в порядке, мисс Беннет?

— Абсолютно, ваша светлость, — кивнула Элизабет. — Прошу прощения, что мы так долго. Мисс Дарси мне столько платьев предлагала, что у меня глаза разбежались! — усмехнулась она.

— Она выбрала самое простое, хотя я настаивала на другом варианте, — сообщила своей матери мисс Дарси. — Вам не кажется, мама, что шёлковое платье цвета лаванды очень было бы к лицу мисс Беннет?

— И правда, вам следовало на нём остановить свой выбор, мисс Беннет.

— Леди Энн, даже это платье слишком изысканно. Я завтра же отправлю его вам со слугой, — пообещала Элизабет.

— Полагаю, что, будучи провинциальной мисс, вы не привыкли к такому уровню роскоши, мисс Беннет, — ухмыльнулась мисс Бингли. — И для этого платья вы слишком велики.

Фицуильям едва сдерживал свой гнев. Будь на то его воля, он бы сказал мисс Бингли, каково его мнение. Он бы сказал, что находил Элизабет столь прекрасной, что ему приходится сдерживать свои порывы с тех пор, как она вернулась в гостиную. Как же он хотел сказать мисс Бингли, что её худощавая фигура и бледная кожа не шли ни в какое сравнение с яркой и пышущей здоровьем комплекцией Элизабет. Ему были куда более по нраву мягкие пышные формы, чем тощая угловатость. Элизабет была самим олицетворением здоровья и энергии, и Фицуильяму было стыдно, что его примитивное и инстинктивное начало немедленно определило в ней идеальную кандидатку для роли матери его будущих детей.

Несмотря на всё своё бесстрашие, Элизабет не могла не смутиться от слов мисс Бингли, прекрасно понимая, что платье было ей едва впору. Однако и позволять мисс Бингли принижать своё достоинство она не собиралась. Самооценка Элизабет касаемо её внешности никогда не была высока, да и как это возможно, когда у неё есть столь прекрасная старшая сестра, чья красота всегда затмевала всех вокруг, к тому же услышать в свою сторону слова, что она недостаточно хороша, тоже не было особо воодушевляющим. Однако она старалась не позволять словам людей возыметь на неё большого эффекта. Хоть она и не была красавицей, несмотря на то что сама себя она считала весьма миловидной, цену себе она знала. Леди Энн была возмущена словами мисс Бингли и уже собиралась одёрнуть её, но не успела.

— Даже не знаю, что вам ответить, мисс Бингли, — усмехнулась Элизабет. — Ах, я виню во всём мою матушку! Ведь именно от её родни я унаследовала такое телосложение, а природу не обманешь. Однако и в обиде я не могу быть, ведь выносливость, идущая вкупе с этим, позволяет мне гулять без отдыха, сколько моей душе угодно. Коли будет стоять выбор между красотой и выносливостью, я выберу второе, что бы люди об этом ни подумали.

«Ты прекрасна именно такая, какая есть, дорогая Элизабет», — подумал про себя Фицуильям.

Вскоре дворецкий объявил, что ужин был подан.

— Позвольте мне сопроводить вас в столовую, мисс Беннет.

Элизабет была захвачена врасплох этим предложением, ведь согласно этикету, хозяйка дома предлагает сопровождать ту леди, которая по рангу превосходит всех иных, и она не понимала, почему леди Энн решила не соблюсти это правило. Немедленно приняв предложение, Элизабет прошла в столовую вместе с хозяйкой дома, так как правила вежливости не позволяли ей ничего иного.

Позади них, как и следует по этикету, шли мистер Дарси с сыном. Элизабет впервые задумалась обо всех присутствующих дамах: миссис Гардинер — жена торговца; мисс Бингли — дочь торговца; миссис Хёрст хоть дама и замужняя, но её супруг ещё не вступил во владение наследством, да и насколько знала сама Элизабет, он тоже не был родовит; а мисс Дарси ещё не была представлена в обществе. Элизабет вдруг с изумлением осознала, что она и впрямь первая по рангу дама в этой компании.

Леди Энн с особой скрупулёзностью спланировала, где и кто будет сидеть за ужином. Она попросила Фицуильяма разрешить ей сделать мисс Беннет почётной гостьей, чему её сын был несказанно обрадован. Он немедленно дал своё согласие, а посему мисс Элизабет была размещена по правую руку от мистера Дарси напротив Фицуильяма, который расположился слева от своего отца, и рядом с Джорджианой. Напротив неё, рядом с Фицуильямом сидел мистер Гардинер, который был весьма доволен, что его разместили между двумя потенциальными кавалерами его племянниц: молодой мистер Дарси — справа, а мистер Бингли — слева. Миссис Гардинер была размещена напротив мистера Бингли между Джорджианой и мистером Хёрстом. К несчастью леди Энн, ей в таком случае оставалось посадить миссис Хёрст справа от себя, а мисс Бингли — слева.

Элизабет была поражена, когда увидела карточку со своим именем рядом с хозяином дома, да ещё и справа от него! Может она и дочь джентльмена, но это уж слишком! Для такого обхождения у неё не имелось достаточного положения в обществе, и она не могла взять в толк, с чего бы к ней относились, как к почётной гостье. «Это место, без всяких сомнений, принадлежит молодому мистеру Дарси, как наследнику имения», — подумала она, взглянув на Фицуильяма, который неотрывно наблюдал за ней, подходя к месту слева от его отца. Она вновь опустила взгляд на карточку, но ей не показалось. На ней действительно было написано «мисс Беннет».

— Эмм, мистер Дарси? — прошептала она хозяину дома, который уже расположился во главе стола.

— Да, мисс Беннет?

— Полагаю, что произошла ошибка, — вновь посмотрела она на карточку.

— Ни в коем случае, мисс Беннет, — улыбнулся мистер Дарси и жестом пригласил её сесть. — Прошу, располагайтесь и расскажите мне о Хартфордшире.

Ни для кого не было секретом, что означало такое размещение Элизабет за столом. Мистер и миссис Гардинер, которые уже некоторое время подозревали, что особое дружелюбие четы Дарси было связано вовсе не с ними, хотя и они тоже не были обделены вниманием, теперь были совершенно уверены, что именно Элизабет была причиной столь великолепного гостеприимства.

Мистер Бингли не предал этому особого значения, ведь он искренне считал, что благовоспитанность и добросердечность мисс Беннет делают её достойной обходительного отношения. Он посчитал, что предоставленное ей место было результатом её формирующейся дружбы с мисс Дарси, и более ничего не подозревал. Мисс Бингли же казалось, что ей нанесли смертельное оскорбление, разместив деревенскую девицу на самом почётном месте, а её саму даже ниже, чем какого-то торговца из Чипсайда!

Леди Энн испытала некоторое злорадство, размещая мисс Бингли в самом конце стола, и ради этого была готова вытерпеть ужин в её обществе. Она сама была слишком далеко от своей любимой семьи и особенно дорогих гостей, но она бы сделала много больше ради Фицуильяма. «Ради моего сына я готова на что угодно», — подумала она, садясь на своё место, тем самым давая знак сесть остальным дамам. — «Я готова потерпеть общество мисс Бингли и миссис Хёрст, если это удержит их подальше от Фицуильяма и мисс Беннет».

— Итак, скажите, мисс Беннет, Хартфордшир так же красив, как и Дербишир? — спросил мистер Дарси.

— Сэр, мне сложно не быть предвзятой в данном вопросе, — улыбнулась Элизабет. — Хартфордшир — мой дом, а посему занимает особое место в моём сердце, однако я способна оценить прелести других графств.

— Только лишь графств, мисс Беннет? — спросил Фицуильям. — А как же Лондон? Вы не любите город?

— Должна признаться, что не очень. Мой отец терпеть не может там бывать, так что и мы редко туда наведываемся. К тому же в провинции у меня больше свободы. Я могу часами гулять на природе, не повстречав ни единой души, а в городе у меня не было бы такой возможности. Однако, в Лондоне есть свои плюсы, от которых трудно отказаться.

— Например? — поинтересовался мистер Дарси.

— Театры, музеи, опера, Кенсингтонские сады. Но должна признать, что более всего меня привлекает в Лондоне то, что там живут мои дорогие дядя и тётя, — улыбнулась мисс Беннет, взглянув на мистера и миссис Гардинер, которые были заняты беседой с мистером Бингли.

— А мы с миссис Гардинер всегда рады сопровождать нашу племянницу, куда бы она ни пожелала пойти, — отметил мистер Гардинер.

— Видите? — вновь обратилась Элизабет к обоим Дарси. — Меня в Лондоне балуют, потому мне там и нравится, — усмехнулась Элизабет вместе с джентльменами.

— А тебе нравится в ответ баловать своих четырёх кузенов, не так ли? — добавил мистер Гардинер.

— О да! Особенно Бетт, — она повернулась к мисс Дарси. — Малышке Элизабет Гардинер три года, и я её крёстная, а крёстные на то и существуют, чтобы баловать своих подопечных! — отметила мисс Беннет, отчего мисс Дарси застенчиво рассмеялась.

— Если учесть то, что вы нам поведали сегодня утром о вашей младшей дочери, мистер Гардинер, то меня начинает страшить ваша участь, — заметил Фицуильям с улыбкой, на что Элизабет приняла ошеломлённый вид.

— Вы посмели нелицеприятно отзываться о моей маленькой Бетт, дядя? Как не стыдно!

— Насколько я помню, я лишь сказал, что она очень похожа на свою тёзку, — засмеялся мистер Гардинер.

— Что ж, — чуть склонила голову Элизабет и насмешливо посмотрела на Фицуильяма, который немедленно подготовился быть мишенью для её колкости, чему был несказанно рад. — В таком случае, мистер Дарси, это лишь вам кажется, что трёхлетняя девочка может внушать страх.

«Я бы всё в жизни отдал, лишь бы у меня появилась дочь, похожая на тебя», — подумал Фицуильям, вспомнив, как мечтал о маленькой мисс Дарси.

— Ваш дядя не до конца честен с нами, — вместо этого сказал он, улыбаясь мистеру Гардинеру, дабы его слова не были восприняты превратно.

— Разве? — спросил мистер Гардинер.

— Разумеется, сэр! — вмешался в разговор мистер Дарси. — Если мне не изменяет память, вы упомянули, что она унаследовала проказливость своей тёзки.

— А теперь мы узнали, что мисс Беннет ещё и балует её, — добавил Фицуильям.

— Как я погляжу, мой собственный дядя, моя родная кровь, меня порочит у меня за спиной! — в притворном гневе воскликнула Элизабет. — Что ж, джентльмены, в таком случае я должна встать на защиту своей персоны и сообщить вам, что я была милейшим и безобиднейшим ребёнком!

Мистер Гардинер уже даже не пытался сдержать смех, чем заставил мистера Дарси, Фицуильяма и мисс Дарси тоже рассмеяться.

— Дядя! — тоже не сдержала смешок Элизабет. — Ваш смех здесь совершенно неуместен!

— Более я ни слова по этому поводу не скажу, — сказал мистер Гардинер, отдышавшись от смеха. — А лишь посоветую при возможности поговорить с моим зятем Беннетом и спросить у него, каким ребёнком была Лиззи. Его ответ вас позабавит.

— Понятия не имею, о чём вы, дядя. Мой дорогой папа скажет, что он души во мне не чаял.

— В этом я не сомневаюсь, но сразу за этим последует череда историй, о которых я не посмею обмолвиться.

За этим последовала очередная волна смеха.

— Вы так и не ответили на вопрос моего отца, мисс Беннет, — сказал Фицуильям.

— Вам нравится в Дербишире?

Для него её ответ на этот вопрос был более важен, чем что-либо ещё.

— Полагаю, вы можете понять, сэр, что после Хартфордшира для меня это большая перемена. Признаю, что южные графства не сравнятся с дикой красотой скалистого края. Меня всегда привлекала природа, не тронутая рукой человека, а моя тётя полагает, что Лэмбтон — самое прекрасное место во всём мире.

— Совершенно верно, Лиззи, — кивнула миссис Гардинер. — Но так как я родилась и выросла там, то я так же предвзята, как и ты по поводу Мэритона, моя дорогая. И всё же в этом графстве идеально сочетаются природа и цивилизация, дикость и сдержанность.

— Не могу не согласиться с вами, миссис Гардинер, — сказал Фицуильям.

— И Лиззи тоже, — ответила она. — Как бы она ни была привязана к Хартфордширу, здесь нам удалось повидать столько лесов и рощ, чтобы утолить даже её любовь к природе. Разве ты не говорила, Лиззи, что была бы счастлива всю жизнь провести в Дербишире?

Элизабет так покраснела от этих слов, что, наверное, даже сидящая рядом Джорджиана почувствовала жар от её щеки! Её тётя, конечно же, не понимала, что крылось в этом признании, так как не была осведомлена о её взаимоотношениях с молодым мистером Дарси. Элизабет осмелилась взглянуть на него, но увидела лишь довольную улыбку.

Фицуильям же был так доволен, что даже не попытался скрыть своей реакции. Такой ответ превосходил все его ожидания.

Старший мистер Дарси постарался скрыть свою улыбку за салфеткой, заметив смущение мисс Беннет и ликование своего сына. Он, как и сам Фицуильям, понимал, что сие заявление ровным счётом ничего не меняет, однако это могло послужить опорой для будущих перемен.

На другом конце стола ужин проходил в весьма натянутом молчании. Леди Энн постаралась исполнить свои обязанности хозяйки дома и завести разговор с гостями, но миссис Хёрст была весьма посредственной собеседницей, а мисс Бингли была слишком погружена в своё негодование и без конца бросала возмущённые взгляды в сторону мисс Беннет и Фицуильяма. Однако леди Энн это совершенно не волновало. Она видела, как её муж смеётся, как глаза её сына сияют от радости, как её дочь застенчиво улыбается. Что бы ни рассказывала мисс Беннет, всё семейство Дарси было ею очаровано.