Душа Зорро (гет)

Переодеваясь в потайной комнате, Диего был непривычно молчалив. Ни обычного подбадривания, ни шуток Бернардо от него так и не услышал. Молодой хозяин был мрачен, словно небо перед грозой, и погружен в водоворот собственных мыслей. «Видимо, невеселые», — решил мозо, улавливая редкие вздохи и замечая, как Диего замирал, устремив невидящий взгляд в пустоту.

Зорро, казалось, никогда прежде не уделял столько внимания деталям: как плотно прилегает маска, надежно ли застегнута рубашка. Он несколько раз проверил, крепок ли ремень с ножнами, удобно ли лежит кинжал в сапоге.

Но когда Зорро поправил уже в который раз шляпу, Бернардо охватила тревога. Ему почудилось, будто хозяин готовится к битве с большим отрядом закаленных в боях улан.

На самом же деле Зорро просто тянул время, пытаясь укротить бурю, разыгравшуюся в его душе. Он должен был быть сосредоточен и готов в любой момент отразить опасность. И его привычные движения были попыткой вырваться из оцепенения, которое овладело им после событий на холме. Воспоминания о минувшем дне переплелись в его сознании, словно змеи, образуя тугой узел противоречивых мыслей и чувств. И среди этого хаоса одно воспоминание сияло особенно ярко, словно путеводная звезда в безлунной ночи — поцелуй.

Размышлять о поцелуе с Софией было опасно, но в то же время — невыносимо притягательно. Он помнил, как нежно она смотрела на него, словно видела в нем нечто большее, чем просто Диего де ла Вега. Она стояла перед ним, и он не мог отвести взгляда от ее глаз — таких искренних, таких чистых. Он чувствовал, как сердце его бьется в бешеном ритме, как в нем пробуждается что-то давно забытое, почти утраченное.

Этот поцелуй был внезапным, словно вспышка молнии, и вместе с тем — незабываемо прекрасным. В тот миг, когда их губы соприкоснулись, весь мир перестал существовать, оставив лишь это единственное, застывшее во времени мгновение. И в этот миг он почувствовал нечто большее, чем просто влечение к женщине. Он ощутил, как его душа обретает родственную душу, способную проникнуть в самые сокровенные, потаенные уголки его существа.

Но в то же время Зорро понимал, что выбранная им миссия и его обязанности стояли превыше личных желаний. Он не мог позволить себе отвлечься от своей цели из-за мимолетной страсти. Это было опасно, как и все, что окружало его в мире интриг и заговоров.

Так, Зорро продолжал выжидать, словно хищник в тени, пытаясь найти хрупкий баланс между зовом сердца и своим долгом перед жителями Калифорнии. Он знал, что придет время, когда он сможет разобраться в хаосе своих чувств, но сейчас каждая секунда была на вес золота. Опасность поджидала на каждом шагу, и Зорро должен был быть готов к ней в любой момент.

Привычные движения — быстрые, как удар хлыста, и точные, как выверенный взмах клинка — стали его спасительным кругом, позволяя вырваться из зыбучих песков эмоций. Он взлетел на Торнадо, вцепился в эфес шпаги, словно в якорь спасения, и вновь обрел привычную решимость. Обернувшись к Бернардо, он одарил его легкой, едва заметной улыбкой:

— Ты волнуешься за меня?

Тот лишь молча кивнул, подойдя ближе к могучему коню.

Зорро наклонился и ободряюще похлопал его по плечу:

— Не беспокойся, все будет в порядке, — выпрямившись, он удобнее перехватил поводья. — Не жди меня, тебе завтра рано вставать. Письмо для Рикардо дель Амо лежит у меня на столе.

Он направил Торнадо к выходу из пещеры и около гасиенды дель Кастильо оказался как раз в тот момент, когда София вывела из ворот Фантома.

Благодаря темноте безлунной ночи Зорро, верхом на Торнадо, оставался незаметным для всех. Белый конь же на расстоянии казался серой точкой, за которой можно было легко следовать.

София, словно мотылек, летящий на пламя, снова оказалась у старого дуба, где вчера их пути впервые пересеклись, и направила Фантома по едва заметной, заросшей тропе. Зорро понимал, что его внезапное появление может спугнуть ее, поэтому свернул раньше на другую тропинку, продолжая следить за ней издали.

Она остановилась у небольшой полуразвалившейся хижины и привязала Фантома под навесом, рядом с пегим жеребцом. Проверив его сбрую, девушка, похоже, удостоверилась, что он принадлежит тому, кто назначил встречу. Затем она обогнула дом и скрылась в кустах голубой бузины, густо разросшихся поодаль.

Зорро спешился с Торнадо задолго до хижины. Крадучись, словно тень, он двигался против ветра, стараясь не потревожить ни Фантома, ни его соседа по навесу. Заглянув в мутное окно и убедившись, что внутри ни души, он обогнул угол и в тот же миг ощутил движение у ноги. Замер, вглядываясь в непроглядную тьму, и почувствовал прикосновение чего-то теплого к правой ноге, чуть выше сапога. Несмотря на отсутствие агрессивных звуков, он остался неподвижно стоять на месте, пытаясь понять, что происходит. Снова легкое движение, словно кто-то потерся о ногу, а затем едва ощутимое касание бедра.

Собака… Понимание пришло внезапно, и в полумраке проступили блестящие глаза черного пса.

— Амиго, — прошептал Зорро, и пес прижался к нему, подставляя голову под ласку. — Значит, и тебя София с собой взяла?

Он присел на корточки и стал гладить ластившегося пса, стараясь прикрыть его пасть, чтобы тихий скулеж не выдал его присутствия.

Когда Амиго немного успокоился, Зорро осторожно поднялся, и пес последовал за ним. Он хотел обойти бузину и подойти с тыла, чтобы увидеть, с кем встречается София, но пес, словно прочитав его мысли, преградил ему путь, не давая свернуть ни вправо, ни влево, но беспрепятственно пропуская вперед.

— Ты охраняешь хозяйку? — спросил Зорро и, не колеблясь, направился в сторону кустов. Однако, не дойдя до них, Амиго остановил его. — Ладно, останусь здесь.

Он замер, прислушиваясь. Сначала до него долетал лишь голос Софии, завершавшей свой рассказ: как добиралась она из Монтерея (неужели не из Сан-Франциско?) в Лос-Анджелес, как Педро и Хуан блуждали в поисках дороги к гасиенде, и как сержант Гарсия на следующее утро явился проверить ее багаж. Она намеренно опустила все упоминания о Диего де ла Вега, словно полагая, что это не имеет значения для ее слушателя, и сухо перечислила остальное.

Когда ее голос стих, мужской голос, молодой и настойчивый, задал вопрос:

— Почему ты не пришла вчера?

Она помедлила, словно собираясь с духом, и ответила:

— Вчера на гасиенду приезжал Маркус де Марин.

— Де Марин? И он тоже здесь? Так вот почему Пако вчера не было в лагере! — в голосе мужчины промелькнула догадка. — Что ему было нужно от тебя?

— Как будто ты не знаешь, чего он хочет?! — с досадой воскликнула София, но тут же смягчилась. — Пока что только Фантома.

— И?..

— Его спугнул проезжающий мимо… хм… вакеро, — слово это прозвучало почти шепотом, и Зорро понял: София намеренно избегает имени Диего де ла Вега, уклоняется от всего, что с ним связано.

— Неужели Де Марин на этом успокоился? — с сомнением протянул ее собеседник.

— Нет, и, если бы не Зорро, я бы сейчас с тобой здесь не сидела, Серхио, — отрезала София, резко поднимаясь на ноги.

— Зорро? — переспросил Серхио, явно удивленный.

Она пропустила его вопрос мимо ушей:

— Зачем ты выиграл этого коня у Маркуса?

— Перес попросил.

— Зачем?

— Ну, ты же понимаешь, я не могу тебе этого рассказать. Перес хочет, чтобы Фантом был у тебя.

— Зачем? — снова допытывалась София, буравя его взглядом.

В ответ — молчание.

— Уверен, Соня, ты прекрасно знаешь ответ на свой вопрос.

Зорро, сидя в тени, видел, как София повернулась к ним обоим лицом. Черты ее лица были скрыты полумраком, но он чувствовал, как она напряженно обдумывает слова Серхио. В глубине души он отчаянно надеялся услышать опровержение, но почти не удивился, когда увидел ее едва заметный, но все же утвердительный кивок.

— Лучше бы я этого не знала, — прошептала она, обняв себя руками, и Зорро показалось, что ее начинает бить мелкая дрожь. Он было привстал, но, услышав глухое предостерегающее рычание пса, вынужден был остаться на месте.

Он беспомощно наблюдал, как Серхио вскочил и заключил Софию в крепкие, неожиданные объятия. В груди у Зорро вспыхнула ревнивая искра, но он не мог отвести взгляда, видя, как она доверчиво склонила голову на плечо этого незнакомца.

— Плохо, что мы все снова собрались в одном месте, Соня, — когда девушка успокоилась, заметил Серхио. — В прошлый раз все едва не закончилось трагедией.

— В прошлый раз ты выиграл у Маркуса коня, — отозвалась она с легкой усмешкой.

— А ты вернула ему кольцо, — парировал он с колким сарказмом.

— Маркус выбыл из игры на пару недель. Зорро оставил ему болезненное напоминание о себе.

Серхио выпустил ее из объятий.

— Соня, тебе пора возвращаться на гасиенду, — произнес он, подходя к тому месту, где они ранее сидели, и забирая оттуда ее теплую накидку. — Я постараюсь выяснить, через сколько дней Перес вернется из Монтерея.

— Лучше бы ты узнал, что у него на уме, — ответила Соня, кутаясь в накидку и касаясь его щеки губами. — Береги себя, Серхио. Ты — все, что у меня осталось…

— Соня, — его голос предательски дрогнул, и он нервно усмехнулся, целуя ее в лоб, — я всегда рядом. Амиго! — позвал он. — Где этот чертов пес? Он должен охранять тебя, а не прятаться по кустам!

Зорро заметил, как Амиго вздрогнул и на мгновение замер в нерешительности. В его глазах читалось замешательство: бежать к хозяйке или остаться на месте.

— Иди к ней, — тихо скомандовал Зорро, и пес, словно стрела, сорвался с места.

— А вот и он! — спустя пару секунд услышал он и увидел, как Серхио треплет пса по голове. — Где ты пропадал? Он всегда у тебя гуляет, где ему вздумается? — спросил он у девушки.

София устремила взгляд на темный куст бузины. Зорро, словно тень, метнулся вниз, сердце бешено заколотилось — показалось, ее взгляд пронзил ночную мглу и настиг его. Он отступил в сторону, растворяясь в тени. Снова выпрямился, но она все еще смотрела туда, где он только что стоял. Тогда, решительно выпрямившись, он вернулся к Торнадо.

Перед выездом на Эль Камино Реаль он прождал Софию всего пять минут. Услышав стук копыт, он пригнулся к шее вороного жеребца и, когда Фантом пронесся мимо, оставив за собой лишь эхо, вырвался на дорогу.

С первыми проблесками утренней зари Зорро пришлось еще

сильнее отстать, а затем и вовсе свернуть в сторону пещеры.