Адажио чёрной звезды (гет)

— Добрый день ещё раз, Госпожа, и с возвращением в резиденцию Блэк — подобострастно и ласково, как могут лишь домовики, прошептал Кричер и, внезапно сорвавшись с места, быстро просеменил ко мне и обнял мои ноги, уткнувшись носом, куда-то в район левого бедра. С зарождающимися нотками паники, я почувствовала, что моя легенда, похоже, только что провалилась, и все мои грандиозные планы уже вовсю несутся под откос. Расширившимися от удивления глазами я, будто снова омертвев, смотрела на Кричера, пытаясь набрать в грудь воздуха, чтобы что-то ему ответить. По-своему интерпретировав мою неожиданную реакцию, он столь же внезапно разжал объятия и отскочив на пару метров в сторону начал безудержно кланяться и извиняться. Не буду дословно запоминать все его причитания, так как там было слишком много ненужных восторгов и не менее восторженного самобичевания, но общий смысл его спутанного монолога был следующий. Кричер, как старший эльф рода Блэк, в обязанности которого входило лично руками заботиться о гобелене, мгновенно узнал меня и как он утверждал, даже почувствовал некое эфемерное родство с домом Блэк. Он много раз обратился ко мне как к Хозяйке Беллатрикс и под конец даже начал плакать, причитая, что наконец-то в дом вернулся кто-то из нормальных хозяев, а не эти вот маглокровные выскочки. За витиеватыми оборотами его спутанной речи, большую часть которой он произнёс на французском языке, я уловила для себя главное. Кричер мгновенно опознал мою внешность, но на этом доказательства того, что я и есть Белатрикс у него кончились. Никакой мифической родовой магии или магии эльфов не случилось, и никакая блэковская кровь не била набатом в сердце старого слуги нашего рода. Похоже, слухи о том, что домовики могут чуять хозяев на своем непонятном уровне восприятия, оказались просто слухами.

Я молча села в кресло и коротким и властным жестом приказала ему наконец замолчать. То, что он послушался моего приказа, я восприняла скорее как его внутренний настрой видеть во мне одну из Блэк, чем о какими-то полумифическими узами домовика и хозяев, но это надо было ещё проверить. Несколько минут мы провели в тишине, пока я выбирала, как именно строить наше общение дальше. Из Кричера мог выйти отменный помощник и незаменимый агент и, пообещав ему свою лояльность роду, можно получить в ответ годы его преданной службы. Которая, правда, кончится там, где начнутся приказы Сириуса и этот момент надо было постоянно иметь в виду. Кричера можно очаровать, подкупить, замотивировать, но все мои ухищрения мгновенно пойдут прахом, стоит только кузену отдать прямой приказ. Собравшись с мыслями, я начала вновь повторять свою легенду.

— Кричер, меня зовут не Белатрикс. Белатрикс — моя двоюродная тётя, которую я никогда в жизни не видела, но знаю, что очень на нее похожа. — ошарашенность в глазах домовика стала мне чётким сигналом, что он меня точно услышал и воспринял. -Мой отец Регулус Блэк, хоть я его совершенно не помню изнаю только по рассказам. — Стараясь говорить медленно и спокойно, чтобы ни в коем случае не выдать своего волнения, или не дай Мерлин, снова не возбудить только-только успокаивающегося домовика, я вновь в десятке коротких предложений проговорила свою легенду, сделав специально для Кричера акцент, что считаю своей первостепенной задачей попробовать разыскать отца, или точно узнать, что с ним случилось. Помня поведенческие императивы старшего домовика семьи Блэк я, кроме этого, упомянула, что приехала с сильным желанием обрести настоящую семью, о которой я много знаю, но которой была лишена все годы своей жизни. В середине моего недлинного монолога Кричер пытался меня пару раз перебить и закрывал рот лишь наталкиваясь на мой недовольный взгляд и запрещающий жест. Мне нужно было погрузить в сознание этого престарелого домовика всю мою легенду целиком. Чтобы он воспринял её без искажений, цельно и комплексно. Под конец, я вслух понадеялась, что попробую вернуть Сириусу уважение к его Семье и предкам, хоть это будет и не просто, что Кричер должен был понимать и без меня. Кричер понимал. Когда мои пояснения подошли к концу он лишь молча поклонился, всем своим видом показывая, что я могу им располагать, пока я выполняю эту ценнейшую для последнего хранителя наследия семьи Блэк миссию.

Удовлетворенно пообещав домовику быть хорошим Блэком, я всё же попросила его наполнить мою чашечку чаем и начала расспрашивать о том, что происходит в этом доме и кто сейчас допущен по посещения. Кричер ответил почти на все вопросы, прояснив даже ряд моментов, неизвестных мне в прошлой жизни.

Мои дядя умер еще до моего заключения, так что, когда меня арестовали в восемьдесят первом, тётя осталась на Гриммо в полном одиночестве, не считая нечастых визитов Нарциссы, которая на недолгое время, стала последней отрадой Вальбурги. Несмотря на все уговоры Вальбурги, Нарцисса и её муж лорд Малфой не смогли вытащить меня из Азкабана, так что тётя постепенно и в одиночестве угасала, оставшись одна в огромном пустом доме. В восемьдесят пятом она тихо и незаметно умерла и дом остался вовсе без хозяина. После её смерти Кричер отпустил всех остальных домовиков искать новые семьи и точно знал лишь про то, что двое из них оказались в маноре Малфоев, а куда пристроились остальные ему неведомо. Оставшись в одиночку в пустом доме, он со временем заметил, что дом по-прежнему остаётся жилым, что означало, что у дома есть живые хозяева. А значит, рано или поздно, кто-то из Блэков вновь появится на Гриммо. Он упомянул, что через год после смерти Вальбурги в дом пытались по очереди попасть обе мои сестры. Андромеда тогда привела с собой Дамблдора, а Нарцисса появилась спустя ещё несколько дней в компании Люциуса Малфоя, но ни одна из них не знала нужных рун и кодов отпирающих чар, так что обе удалились ни с чем. Камин был закрыт еще Вальбургой, которая предпочитала открывать его только точно зная, что вскоре будут гости. Взламывать запирающие заклятия ни та ни другая не стали, прекрасно помня надежность и сложность защитных чар фамильной резиденции. Долгих восемь лет Кричер, оставался в доме один, занимаясь в основном поддержание порядка и изо всех сил пытаясь сохранить главную резиденцию семьи для наследника. Он знал, что мы с Сириусом сидим в Азкабане и вряд ли выйдем оттуда, но все же надеялся на что-то и не опускал рук.

Вновь дом ожил лишь в начале девяносто четвертого, когда на пороге внезапно появился Сириус в компании своего детского друга-оборотня. Они тоже сначала не знали, как войти в дом, но Сириус как-то смог обойти все защиты. Кричер предположил, что ключевую роль тут сыграла кровь Блэков и то, что всё же именно Сириус оказался прямым наследником старшей ветви Блэков, а значит и рода Блэк в целом. То ли Вальбурга перед смертью все-таки вернула его назад в завещание, то ли никакого завещания вовсе и не было и определение наследника Блэков было отдано на откуп алтарному камню, но факт остается фактом. Сириус смог войти и стать полноценным хозяином так ненавистного ему ранее фамильного особняка. В придачу к которому ему достался один престарелый эльф. Так и оказалось, что для Кричера радостное событие возрождения клана Блэк стало личной трагедией. Он прекрасно помнил суматошного наследника по старым временам и с непередаваемой печалью обнаружил, что с годами характер и устремления Сириуса вовсе не изменились, а может, стали ещё радикальнее. Последний год домовик провёл, бесконечно ужасаясь тем, кому волей Магии досталось наследие благороднейшего и древнейшего дома Блэк.

Сириус жил тут уже почти полтора года, планомерно приводя в негодность и сам особняк, и мебель, и вообще всё, что было в этом доме. В течении первого года он постоянно и часто исчезал, вновь оставляя Кричера в одиночестве на долгие недели. Часто приводил друзей — грязнокровок и прочих предателей крови, к каким Кричер относил даже Дамблдора, что, откровенно скажем, было скорее неправдой. Дамблдор был, конечно, великим любителем маглов и битв во имя света и доброты, но вот грязнокровкой он точно не был. Реальная история его семьи, на самом деле, мало чем отличается от истории тех же Мраксов. Очередной очень древний и чистокровный увядающий род, внезапно породивший на свет волшебника великой силы, который впитал в себя и затем гордо нёс по жизни бесконечное количество детских обид и комплексов.

Дамблдор так же посещал несколько раз Гриммо по приглашению Сириуса и действительно как-то унёс с собой огромную кучу книг из библиотеки. Кричер, конечно, пытался возмущаться и протестовать, но Сириус тогда его оборвал и, как обычно, отправил не мешаться на кухню. Были и другие гости, но никто надолго не оставался, посещая особняк лишь для общения с кузеном. А две недели назад в дом залетела настоящая толпа и Кричера заставили практически освободить от мебели столовую и после завершения этой работы вновь отправили сидеть на кухню, строго наказав, чтобы даже не пытался подслушивать и подсматривать. Потом уже Сириус проговорился, что это было первое, на этом этапе истории, собрание возрожденного Дамблдором Ордена Феникса. С тех пор различные представители этого ордена почти ежедневно появляются в особняке и ведут себя, по мнению Кричера, абсолютно отвратительно. Кричер как раз завершал рассказ о самых последних днях, когда дверь в гостиную открылась с внутрь вошла Гермиона, на ходу поправляя непослушную прическу. Быстро осмотревшись, она практически с разбегу нырнула в соседнее кресло и тут же развалилась в нем, закинув обе ноги на подлокотник. Несмотря на крайне недовольный взгляд домовика, девушка спокойно с ним поздоровалась и, словно продолжая какой-то давно начатый разговор, обратилась к нему с удивившем меня вопросом.

— Кричер, ты ещё не надумал получить освобождение? Я уверена Сириус с радостью тебя отпустит. — Лицо домовика мгновенно перекосило ярчайшей ненавистью, и сдерживаемая, похоже, только моим присутствием, плотина его похабного красноречия дала сразу несколько трещин. Набрав в рот воздуха, он разродился длинным перечнем ругательств, поясняя «тупой грязнокровке», что старейший слуга величайшего и древнейшего дома Блэк никогда в жизни не опустится до того, чтобы самостоятельно покинуть фамильный особняк. С громким хлопком, какого обычно домовики себе не позволяли, взбесившийся эльф исчез, оставляя меня с Грейнджер наедине. Девушка явно восприняла отповедь домовика очень близко к сердцу и какое-то время надувшись молчала, переваривая столь красноречивый ответ. Взяв себя в руки, она резко тряхнула гривой своих бесформенных волос и потянула палочку из кармана. Я мысленно поставила себе «превосходно» удержав себя от любых движений и попыток спешно вооружится, глядя как член Ордена Феникса собирается колдовать что-то, пока не ясное, в моем присутствии. Я прокрутила в голове возможность какой-то подлянки, однако Грейнджер всего лишь навела полочку на блюдце, в котором лежали съеденные мной недавно булочки и быстро трансфиурировала его в большую зеленую кружку с изображением огромного рыжего кота на боку.

— Вечно Кричер забывает вторую чашку, проговорила она чуть сварливо. — Но зато я смогу пить из любимой, — закончила она, убирая палочку в карман и, не меняя крайне неудобной для этого позы, освободившейся рукой налила себе полную кружку чернейшего чая.

— Этот домовик второй по странности, что встречались мне в жизни. — начала она, словно мы с ней были лучшими подругами. — Я уже год уговариваю его взять одежду и стать свободным, а он раз за разом почему-то отказывается. Он, конечно, не такой странный как Добби, но тоже практически на уровне. — заключила она наконец и посмотрела на меня. Имя Добби было мне знакомо. Так звали домовика моей семьи, который ушел вместе с Нарциссой в дом Малфоев во время их свадьбы. Тесен все же магический мир, подумала, отмечая про себя что Грейнджер как-то умудрилась с ним познакомиться, а он, так-то, не должен был покидать манор Малфоев. Очередная загадка, скорее всего абсолютно не важная и проходная, но так-то, кто знает? То, что Гермиона пришла просто поболтать, стало ясно еще через несколько фраз, когда, закончив обсуждение сумасшествия домовых, она переключилась на рассказ о недавно прочитанном в библиотеке Блэков трактате о высшей трансфигурации, благодаря которому она наконец-то научилась трансфигурировать не только форму и суть предметов, но и сразу же украшать их необычными и смешными узорами. В качестве примера своей отличной подготовки она показала мне на изображение котика на чашке:

— Это вот мой кот Живоглот. Он пока живёт дома. Мне почему-то запретили с этого года брать его в Хогвартс, но я все равное его очень люблю.

Я помнила книгу, которую так расхваливала Грейнджер, и, в общем-то, не удивилась тому, что она осталась в библиотеке и совершенно не заинтересовала Дамблдора. Довольно проходной трактат, который может вызвать восторг только вот у подобной наивной маглокровки, которая толком не видела нормальных магических трудов. Огоньками жажды познания, зажегшимися в её глазах по ходу рассказа, можно было разжечь небольшой камин и, несмотря на все свое неприязненное отношение к грязнокровкам в целом и к этой конкретной в частности, я не смогла не оценить это похвальное стремление. Стараясь получше узнать, единственную девушку из «золотого трио», я немного рассказала о своих умениях в трансфигурации и даже показала кое-что из высшего раздела, трансфигурировав чайную ложку в букетик живых, свежесобранных цветов. Основная сложность и тонкость этого превращения заключалась в том, что цветы были разные. Букет ромашек может создать любая третьеклассница, а вот превратить неживое в дюжину разных цветов, плотно связанных в единую композицию, было под силу уже не всем. Грейнджер неимоверно впечатлилась и сразу же бросилась уговаривать меня раскрыть ей секреты столько прекрасного во всех смыслах колдовства. Пришлось дать ей торжественное, но, слава Мерлину, ни разу не магическое, обещание, что обязательно научу её подобному, когда будет время. А затем я попыталась аккуратно вернуть её к событиям сегодняшнего дня.

— Вы уже договорили с Сириусом? Он освободился? — вопрос, который интересовал меня сейчас сильнее всего.

— Договорили, но вряд ли он сейчас свободен. Сюда сейчас должны прилететь наши друзья и Сириус побежал открывать вход в особняк. — Какие друзья должны посетить Гриммо в этот июльский день Грейнджер так и не сказала, но по её тону было очевидно, что лично она считает сейчас поиски Сириуса бесполезными. Оказавшись внутри и посмотрев своими глазами на работающие защитные чары, я представляла себе объем работы по допуску в особняк людей с улицы, и прекрасно понимала, почему приглашая в дом меня, Сириус пошел по более простому пути. Возможно, он уже утром знал, что вечером придется открывать защиту, а проделывать такие фокусы дважды в день любителей мало.

Беспечно болтающая в воздухе ногой Грейнджер никак не хотела оставить меня в покое и принялась расспрашивать меня обо мне, моей жизни и о том, как я вообще тут появилась. К этому моменту я сегодня уже дважды рассказала свою историю и поэтому в третий раз всё получилось даже лаконичнее и проще. Повторенная много раз ложь от зубов уже отскакивает. Сложный момент наступил, когда на вопрос, в какой школе я учусь я по шаблону назвала Шармбатон, и тут же выяснила, что Грейнджер знакома с несколькими выпускницами, которые в этом году прилетали в Хогвартс на турнир. Всплыли имена Флёр де Лакур и Полы Доку, и мне пришлось ступить на достаточно тонкий лёд. Если де Лакур я знала довольно неплохо, в конце концов, мы целый год сражались друг против друга, то о некой Поле, я даже не слышала, хотя фамилия звучит вполне по Шармбатонски. Почуяв в вопросе Грейнджер некую фальшь, я на секунду задумавшись, начала расточать превосходные комплименты выпустившейся этом году королеве Шармбатона. Вспоминая рассказы об этой ведьме, услышанные от своих товарищей после боёв и от Драко, когда он делился своей историей, я буквально за пару минут наговорила полувейле столько восторженных комплиментов, сколько редко в жизни слышала сама. А я ведь была достойна и более сладких речей. К моему вящему удовольствию, Грейнджер как-то быстро поскучнела и сама начала менять тему. Я удовлетворенно улыбнулась. Действительно, какой девушке понравится слушать бесконечные потоки елея, проливающегося на её, ну наверное не конкурентку, но точно ещё не подругу. Узнав, что я закончила там шестой курс и после него приехала в Англию, юная ведьмочка переключилась на чисто английские события и немного рассказав про последний год в Хогвартсе выдала мне самую главную новость недели.

— В день завершения турнира трёх волшебников Пожиратели смерти воскресили Темного лорда! — я даже не стала притворятся, что не знаю об этом и просто кивнула, подтвердив, что и так знакома с этими новостями и указав в качестве источника Сириуса. — Гарри видел его возрождение и даже сражался с ним, — продолжила Грейнджер не останавливаясь. Правда вот, кроме Дамблдора, ему никто не верит. Министерские чиновники утверждают, что он лжёт, пытаясь воскресить свою славу и популярность, и продолжают настаивать, что Темный лорд был убит в восемьдесят первом. Гарри даже дал интервью Пророку, где рассказал всё в подробностях, но его так и не напечатали. Вместо этого тиснули какую-то хвалебную статейку про организаторов турнира. — Продолжала возмущаться она.

Ну эта картина была мне знакома, и видя, что у нас получается вполне ничего себе болтовня, я вновь плавно повела Грейнджер в нужную мне сторону.

— И что теперь? Вы издадите это интервью где-то ещё? Вы должны рассказать волшебному миру об этом! — воскликнула я и услышала не слишком радостный ответ

— Мы бы с радостью, но собственной газеты у нас нет, а куда сейчас обратиться кроме Пророка не очень и понятно. — После нескольких наводящих вопросов я выяснила, что свободная журналистика в Англии видимо кончилась. Кроме Пророка продолжали выходить разнообразные спортивные журналы и была еще пара литературных альманахов, где печатали свои художественные произведения самые разные авторы любых жанров. Ещё был странный журнал «Придира», печатавший, по словам Гермионы, «всякую милую чушь», поверить в которую мог только законченный сумасшедший. Все небольшие региональные газетки, на которых Организация строила свою пропаганду в семидесятые, канули в лету настолько плотно, что Грейнджер не смогла вспомнить ни одного названия, из тех, что я упомянула по памяти. Похоже, их нет даже в английских библиотеках, посещать которые Грейнджер была большая охотница. Тем не менее, подшивки этих старых газет ей там точно не попадались.

Я на какое-то время задумалась, нужна ли мне в целом сейчас свободная пресса и есть ли смысл что-то делать по этому поводу. Я вспоминала наши политические и вербовочные статьи, которые мы сначала писали все вместе, и вся редактура которых проходила прямо через Лорда. Мы использовали прессу, чтобы доносить до рядовых колдунов нашу программу и взгляды руководителей Организации. Сам Лорд неоднократно писал программные статьи в одном из Лондонских изданий, главный редактор которого охотно брал деньги на тираж у Пожирателей смерти. И всё это имело некоторый успех. К восьмидесятому году Яксли собрал вокруг себя с десяток молодых, но уже очень полезных журналистов и качество нашей пропаганды взлетело в небеса. Сопоставляя это с нашими боевыми успехами, мы даже начали думать, что чаша этой войны начинает потихоньку клониться в нашу сторону. Эти вот небольшие газеты играли тут немалую роль. Но вот нужно ли мне это сейчас? Скорее всего, не особенно. У меня нет политической программы, да и цели становиться политиком тоже нет. Вспомнив историю, я так же вспомнила, что работа с общественным мнением — это всегда игра в долгую, а мне, как и Лорду во вторую войну, нужен был быстрый результат. Не было у меня плана много лет подряд выращивать армию сторонников, разделяющих мои интересы. Все планы в моей голове были рассчитаны на более короткий срок. Честно сказать, я отводила себе два года на успех, чтобы уложиться до августа девяносто седьмого. Все-таки захватив министерство, мой Лорд поднял уровень противостояния на абсолютно новую высоту и получил недоступное ранее количество ресурсов. Кроме того, он автоматически получил поддержку почти всех нейтралов, которые может быть и не обрадовались пришествию Темного лорда, но и активно протестовать не спешили, предпочитая, как и большинство обывателей в такие моменты, сидеть по домам и заниматься исключительно своими собственными делами. Да уж, против Лорда с такими ресурсами, да еще и без Дамблдора, которого убьёт Снейп, будет совсем не сладко и уводить противостояние в эту плоскость у меня не было никакого желания. Надо, кстати, подумать и о Снейпе. Милашка Северус снял с доски очень сильную фигуру, хотя нет. Какую к Мерлину фигуру? Великий светлый был непосредственно игроком, и с его исчезновением руки у Лорда оказались развязаны настолько, что мы до этого и мечтать не смели. В числе прочего, надо понять, что у них там произошло и что привело к подобному финалу. Дамблдор, без сомнения, верил Снейпу, и мог повернуться к нему спиной, не опасаясь последствий. Видимо, так и подставился. Северус никогда в подробностях не рассказывал эту историю, а короткий рассказ Драко вовсе не изобиловал подробностями и сводил всё к тому, что Северус сильно помог племяннику и фактически совершил убийство вместо него.

— Вот в Придиру я посоветовала обратиться Гарри. У нас на курс младше учится дочка главного редактора. Мы пока близко с ней не знакомы, но, надеюсь, сможем подружиться — продолжила Грейнджер развивать интересную тему. — Не знаю смог ли он отправить ей сову из дома, но скоро он прилетит сюда, и мы сможем сделать это вместе. — Последняя фраза Грейнджер заставила меня на секунду забыть, как дышать. Скорость, с которой реализовывались мои задумки, стала какой-то невероятной. И я поспешила выяснить все подробности, однако тут, словно в насмешку над предыдущим везеньем, меня ждало полнейшее разочарование. Обо всем, что касается появления Гарри Поттера на Гриммо Грейнджер говорить наотрез отказывалась, так что кроме самого факта скорого прибытия мальчика-который-выжил, мне так ничего узнать и не удалось. Грейнджер молчала, а я не давила и не юлила вокруг этой темы. Пусть идёт как идёт, ведь пока все складывается практически идеально.

Спустя какое-то время у нас кончился чай и вместе отменив чары трансфигурации, мы, словно давние подружки, пошли на первый этаж. Лежащий на столе гобелен Блэков вообще не привлек внимание Гермионы, как она попросила её называть уже под конец нашего разговора. Я же, помня про своё недавнее обещание его восстановить, незаметно и невербально бросила на него чары отведения внимания, чтобы он не попался под горячую руку еще какому-нибудь Орденцу. Наследие Блэков должно мне сильно пригодиться в будущем, когда я буду восстанавливать семью.

Сириуса мы нашли в столовой, до которой я сегодня еще не доходила. Он был явно подуставший, но, в тоже время, гораздо более веселый чем раньше. Видимо в преддверии встречи с крестником, который похоже вызывал у него больше положительных эмоций, чем вся остальная семья вместе взятая. Сириус был один и я спросила, куда подевался рыжий мальчик

— Готовит шахматы в сигарной, — весело ответил кузен. — Сейчас прилетит мой крестник, уточнил он в качестве объяснения, а они любят играть вечерами. Познакомишься с Гарри — он совершенно мировой парень и сын моего лучшего друга. Ты ведь останешься сегодня у нас? — Решил уточнить он, вспомнив видимо, что я так и не ответила на его предложение переселиться на Гриммо. Быстро согласившись как минимум провести тут остаток сегодняшнего дня и ночь, я решила, что детально обдумаю это позже. В жизни на Гриммо были явные плюсы, но были и столь же значимые минусы, главный из которых заключался в том, что я довольно сильно ограничивала себя в перемещениях. Защита дома не позволит уходить и приходить, когда вздумается. Монотонно давящие весь день на плечи анти-аппарационные чары четко сигнализировали, что просто аппарировать от сюда не получится. А в сочетании с Блэковской защитой получалось, что выйти из этого дома ничуть не проще, чем попасть внутрь. Снимать же каждый раз внешнюю защиту невозможно, да и опасно. В какой-то момент можно возбудить подозрения у министерских или даже моих друзей пожирателей. Одно дело, когда дом случайно появляется на месте раз в несколько недель, при этом в совершенно непредсказуемое время и остаётся доступным лишь короткое время. И совсем другое, если подобные мерцания станут ежедневной процедурой. Так можно и на засаду напороться. Легко представить себе группу Авроров, только и ждущую очередного появления дома. Причем ждущую не недели и месяцы, когда вынужденное безделье и необходимость внимательно следить за неизменным неделями окружающим постепенно подточат любую бдительность, а гораздо меньший срок, может быть даже меньше одного дня. Остаётся только каминная сеть, которой мы все и прибыли сюда, но у каминной сети свои очевидные недостатки.

Сириус быстро вызвал Кричера и приказал ему подготовить на сегодня еще две спальни. Удивившись столь малому количеству, я внезапно услышала от кузена, что он подумал, что мы будем спать с Гермионой в одной комнате, так как Гарри и Рон точно будут ночевать вместе. Честно сказать, я слегка оторопела от такой мысли и все же попросила себе отдельную комнату, не желая переводить свою жизнь в формат студенческого общежития. У меня всегда и везде, вплоть до Азкабана, были свои личные комнаты и даже нашу вроде бы совместную с Рудольфусом спальню, я искренне считала исключительно своей, так как Рудольфус, если и заходил в неё ненадолго, то быстро старался ретироваться. Ему было весьма неуютно посещать чужой будуар, о чём он не забывал мне периодически напоминать, перенося все разговоры и встречи в столовую или в холл манора Лестренджей. А вот Лорд приходил ко мне туда довольно часто, и я всегда ждала его, организовав в спальне даже личный камин. Уточнив задание, Кричер умчался готовить нам комнаты, а я присела напротив Сириуса за большой круглый стол.

Глядя на девственно чистую столешницу, я, с не прекращающей меня удивлять тоской, подумала о чудесном кофе, что каждое утро ждал меня в Портсмуте и об улыбчивом баристе, которому я обещала рассказать, чем кончилась моя недочитанная книжка. Эти простые и приятные воспоминания с предвкушениями проявили на моём лице мечтательную улыбку, которую тут же заметила Гермиона и посчитав сигналом для продолжения разговора вновь начала что-то рассказывать о библиотеке Блэков, закидывая Сириуса вопросами о том, что именно там можно ещё почитать.

Гарри Поттер прилетел спустя полтора часа.