Часть твоей души (гет)

Через неделю после собрания в “Кабаньей голове” Гермиона сообщила Джинни, что сегодня пройдет первая встреча Отряда Дамблдора. Том тихо фыркнул, вновь услышав это название: Джинни придумала его лишь для того, чтобы его позлить.

Это было редкое проявление эмоций с его стороны: после случая с зеркалом в комнате, где все спрятано, Том предпочитал не появляться без острой необходимости. Джинни злилась, но ничего не могла поделать. Его разум все еще был слишком хорошо защищен от нее.

Придя на место встречи, Джинни удивленно вскинула брови. Отряд собрался у гобелена Варнавы Вздрюченного, прямо у входа в комнату, где все спрятано. Она так и не решилась сказать о комнате хотя бы Гермионе, и все же об этой тайне узнали и без ее участия. А шагнув внутрь Джинни убедилась, что и сама знала не так уж много: комната за дверью не имела ничего общего с хранилищем старого барахла.

Гарри объяснил, что это Выручай-комната, которая подстраивается под любые нужды того, кто найдет ее, и Джинни замерла в недоумении. Это был первый раз, когда Том чего-то не знал о Хогвартсе.

Первое занятие посвятили отработке Экспеллиармуса. Джинни в пару достался Невилл, и она без труда разоружила его, пользуясь знаниями, полученными от Тома. А затем еще раз, и еще раз, и еще…

— Отлично сработано, Джинни, — похвалил ее проходивший мимо Гарри, — ты очень профессионально вращаешь кистью — быстро и точно.

Джинни гордо вздернула нос и поймала на себе раздраженный взгляд Чжоу Чанг из Равенкло. Невилл же с трудом сдерживал слезы: он даже не успевал произнести заклинание до конца.

— Да что Поттер понимает в боевой магии? — презрительно бросил Том. — Можно подумать, это он сам объяснил тебе, как нужно обращаться с палочкой!

— Не ревнуй, — усмехнулась Джинни.

Холодное молчание в голове после ее шутки показалось зловещим предзнаменованием.

Засыпала Джинни в прекрасном настроении. Первое собрание подарило ей надежду, что жизнь наладится, и даже проклятую Амбридж они как-нибудь стерпят…

Глаза она открыла в полумраке Тайной комнаты.

Джинни резко вскочила с мокрого пола и потянулась за палочкой. Той ожидаемо не оказалось в кармане, и ледяной ужас начал медленно карабкаться по позвоночнику. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Джинни обернулась и увидела за спиной Тома, но вздох облегчения не успел сорваться с ее губ: он был холодным и отстраненным, как видение из медальона. Его глаза сверкнули алым.

— Том? — осторожно позвала она, точно надеясь, что он очнется.

Но он не очнулся. Сузив глаза от злости, он поднял палочку — ее палочку. Взмахнув рукой, Том прошипел что-то на парселтанге, и вдали угрожающе заскользила туша василиска. Джинни вжалась в колонну, чувствуя, как гулко бьется ее сердце.

Это был не просто кошмар, порожденный ее сознанием. Перед ней действительно стоял Том, с которым они делили одну голову на двоих — Джинни чувствовала это. И тут она ясно осознала, что все происходящее вокруг создал он. Это было похоже на передачу ему контроля над телом, только теперь Том управлял ее сном. Он наказывал Джинни ее самым большим страхом.

Но Том не учел, что она уже не была той подавленной второкурсницей, которая мучилась из-за неведомого проклятья, заставляющего ее жить с ненавистным голосом в голове. Джинни больше не боялась — ни Тайной комнаты, ни мертвого василиска, ни самого Тома. А еще она умела возвращать себе контроль.

Палочка сама оказалась в ее руке. Скользкий шелест прекратился: там, откуда он доносился, теперь лежал ветхий скелет со сползающей шкурой. Джинни шагнула вперед, с усмешкой глядя на Тома.

— Мог бы просто сказать, что тебе надоела заброшенная мельница, — бросила она, подходя к нему.

Том нахмуренно посмотрел на свою руку: он и сам не заметил, как остался без оружия. Этой заминки хватило, чтобы Джинни приставила палочку к его горлу.

— Но учти: это мой сон, и им управляю я, — угрожающе добавила она, — кто знает, вдруг мне взбредет в голову применить к тебе здесь Убивающее заклятие?

К ее удивлению, Том рассмеялся. Его ладонь накрыла ее руку и мягко опустила палочку, и Джинни не смогла этому воспротивиться.

— А ты и впрямь отрастила зубки, — его голос звучал почти ласково, — кажется, я сильно недооценил тебя в прошлом.

Но не успела Джинни ощутить радость от этого признания, как Том резко потянул ее за руку. Не сумев затормозить на мокром полу, она впечаталась ему в грудь. Склонившись к ее уху, Том еле слышно прошептал:

— Жаль, что ты до сих пор не умеешь скрывать от меня все свои мысли, Джинни. Я бы поверил, что ты хочешь убить меня, не знай я, как сильно ты не желаешь от меня избавляться.

Джинни проснулась и судорожно вздохнула, чувствуя, как горит ее лицо.

* * *

Больше всего Джинни боялась, что Том начнет измываться над ней, припоминая тот сон — а точнее, ее реакцию на него. Но он, как ни странно, вел себя совершенно нормально. Они вновь обсуждали статьи из “Пророка” и свою ненависть к Амбридж, будто ничего необычного между ними и вовсе не происходило.

Школьная жизнь и впрямь стала ощущаться легче после появления Отряда Дамблдора. На их встречах Джинни все чаще становилась в пару с Луной, и после собраний они всегда оставались поболтать в коридоре. Ненормальность Луны вносила столь необходимый колорит в беспросветный мрак существования под контролем Амбридж.

— Что ты планируешь делать на Рождественских каникулах? — спросила Джинни, когда они спускались по лестнице после финального занятия ОД в году.

— Помогу папе разбирать корреспонденцию, он как раз писал, что приберег для меня самое интересное, — Луна встала на цыпочки и закружилась, исполняя весьма своеобразный танец. — Надеюсь, там будут новые сведения о морщерогих кизляках. О, это был бы лучший рождественский подарок!

— Все еще не считаешь, что ей стоило бы провериться в Мунго? — хмыкнул Том.

— А что насчет заговора Фаджа и солнечных элементалей? — поинтересовалась Джинни.

Последние два месяца она выписывала “Придиру”. Реальность, описываемая в журнале Лавгуда, нравилась ей куда больше, чем реальность из “Пророка”.

— Я думаю, что это была утка со стороны вампиров, — предельно серьезно заявила Луна, — все знают, что у них многовековая вражда, и они не упустят случая очернить репутацию солнечных элементалей. Жаль, что я не могу проверять факты перед публикацией, пока я в Хогвартсе.

— Прекращай читать эту макулатуру, — посоветовал Том, — иначе высока вероятность, что через пару месяцев ты будешь ловить в компании своей подружки каких-нибудь нарглов.

— Брось, это же весело! — ответила Джинни. — Точно такой же бред, как наш новый учебник по защите, но его хотя бы интересно читать.

— Ты снова с ним разговариваешь, — заметила Луна, заставив Джинни замереть, — или с ней. Прости, мы не знакомы, так что я не берусь утверждать, какого пола твой собеседник.

— Кхм, — подобрать слова в свое оправдание не получилось, так что оставалось лишь подыгрывать, — да, он вечно лезет, когда его не спрашивают.

— Это немного грубо, но не так уж плохо, — кивнула Луна. — В ту неделю, когда вы поссорились, ты была немного подавлена.

До самой ночи Джинни думала над словами подруги.

— Как думаешь, она правда умеет видеть то, чего не видят другие? — спросила она у Тома перед сном.

— Сомневаюсь. Она ведь не говорит ничего конкретного.

— Тогда как…

Том усмехнулся.

— У тебя все на лице написано, каждая твоя эмоция. Просто всем нормальным людям нет дела до других людей и до того, что происходит у них в головах.

— И опять ты сводишь все к тому, что Луна ненормальная, — проворчала Джинни, укутываясь в одеяло.

Том лишь тяжело вздохнул.

Во сне Джинни и Луна бегали в белых платьях по солнечной поляне, усеянной цветами, и с помощью огромных сачков пытались поймать странное существо. Оно напоминало огромного глизня, а его голову украшал морщинистый рог. Но сон изменился так резко, что Джинни едва не проснулась: ей показалось, что лишь воля Тома заставила ее сознание задержаться в темном коридоре.

Она смотрела на мир глазами огромной змеи. Змея ползла вперед по коридору и остановилась, увидев перед собой человека. Джинни хотела закричать, узнав в человеке своего отца, но тело змеи не подчинялось ее воле. Она хотела зажмуриться, когда острые клыки пробили шею отца, но у змеи даже не было век. От чувства собственного бессилия хотелось взвыть, но Джинни лишь молча наблюдала, как отец медленно оседает на пол.

— Джинни! Очнись, прошу тебя, Джинни!

Она распахнула глаза, чувствуя подступающие слезы. Собственная паника накладывалась на тревогу Тома, и лишь данное самой себе обещание не дало Джинни зареветь.

— Я пытался вытащить тебя, но у меня не получалось, — Том старался звучать спокойно, но она все равно улавливала его волнение, — как только ты увидела своего отца, ты мертвой хваткой в разум этой змеи вцепилась.

— Мы должны рассказать об этом Дамблдору!

— Нет, не смей! Ты хоть понимаешь…

— Это мой папа, Том!

Джинни вскочила с кровати, лихорадочно пытаясь найти свои тапки. Несколько секунд спустя она плюнула и побежала в гостиную босиком.

Едва она спустилась с лестницы, как услышала доносящиеся из спален мальчиков крики. На ее топот обернулся Невилл, который бежал к портрету.

— Что, Гарри и у вас слышно? — извиняющимся тоном промямлил он.

— Это Гарри?

— Да, ему кошмар приснился, — Невилл опустил глаза, — и теперь он кричит, что на вашего отца кто-то напал. Извини, но мне надо бежать за МакГонагалл.

Джинни на негнущихся ногах дошла до кресла и рухнула в него. Гарри должны поверить. Ей не придется ничего объяснять. Папу спасут. Папу обязательно спасут…

— Раны были не слишком глубокими, — зачем-то сказал Том, — если змея не была ядовитой, ему ничего не угрожает.

В иной раз Джинни удивилась бы тому, что он проявляет участие, но все ее мысли витали лишь в темном коридоре. Время шло тягуче медленно, и каждая секунда все сильнее и сильнее погружала ее в кошмар.

Подоспевшему декану Джинни соврала, что проснулась из-за криков. Она лишь кивнула и велела ей возвращаться в спальню. После еще одного раунда томительного ожидания МакГонагалл вновь заглянула к ней и повела их с близнецами в кабинет директора.

Портал перенес их в дом Блэка. Получив письмо от мамы, Джинни и братья разбрелись по гостиной. Им оставалось лишь ждать новостей, и тягостнее этого ожидания были лишь мысли о том, что новости могут оказаться самыми худшими.

“Он не может умереть, — думала Джинни, глядя в огонь камина, — как мы будем жить без него?”

От одной лишь мысли о том, что отца не станет, мир рушился на тысячу осколков.

— Ты уж извини, что я мешаю тебе упиваться своими страданиями, но есть и более серьезные вопросы, — вклинился в поток ее тревоги Том.

— Более серьезные? — Джинни жалела, что не может физически дать ему оплеуху.

— Мысли о том, что произойдет с твоим отцом, никак не повлияют на его самочувствие, — отрезал Том, — а вот почему Поттер видел то же самое, что и мы — это загадка, которую стоило бы решить.

— Какая разница? — обреченно подумала Джинни.

Меньше всего ей сейчас хотелось ломать голову по поводу их связи. Отгородившись от Тома окклюменцией, она продолжила сверлить глазами огонь.

* * *

Лишь после того, как они посетили отца в больнице, Джинни осмелилась снять защиту со своего разума. Тугой узел в груди развязался, и она позволила себе верить, что все будет хорошо.

— С возвращением, — холодно отозвался Том, — если хочешь знать, я не пришел ни к каким выводам, поскольку не мог попросить тебя проследить за Поттером.

Следить за Гарри было практически невозможно. После визита в Мунго он старательно избегал любого общества, и Рон целыми днями жаловался Джинни на замкнутость своего друга. Лишь с приездом Гермионы им удалось вывести Гарри на разговор, и Джинни осознала, что он понятия не имеет, что с ним произошло.

— У него и раньше были видения, связанные с Волдемортом, — подытожила Джинни перед сном, — но каким образом?..

Том не знал, и его это страшно злило.

— Выживание после Убивающего заклятия — явление той же редкости, что и связь двух душ, — только и смог заключить он. — Боюсь, что искать ответ нам придется дольше, чем хотелось бы.

Джинни повернулась на живот и накрыла голову подушкой. Как же хотелось просто сбежать отсюда! Подальше от дома Блэка, подальше от больничных стен, подальше от Гарри, чья тайна грозилась перерасти в новую головную боль для нее…

“Сесть бы на метлу и улететь, — мечтательно вздохнула Джинни, — куда-нибудь, где ни одна живая душа меня не найдет”.

Она ожидала, что Том засмеется, но тот вдруг задумчиво хмыкнул.

— Знаешь, а ведь мы можем исполнить это желание с пользой, — сказал он, и Джинни сразу же поняла, к чему он клонит.

На этот раз у них не было времени, чтобы ждать удачного момента, так что на следующий день после Рождества Джинни позвала Гермиону в их комнату, чтобы поговорить.

— Мне нужна твоя помощь, — с порога заявила она, закрыв за собой дверь. — Сегодня вечером я планирую ненадолго сбежать из дома. Ты сможешь меня прикрыть перед мамой и братьями?

Гермиона ожидаемо нахмурилась.

— Это может быть опасно, — осторожно предупредила она, — и зачем тебе вообще сбегать?

— На свидание, — с таинственным видом сказала Джинни: она надеялась, что это снимет все вопросы.

— Но с кем? — округлила глаза Гермиона.

— С одним моим однокурсником. Я потом тебе про него расскажу.

— Но каникулы скоро закончатся, и вы сможете…

— Ну пожалуйста, Гермиона! — взмолилась Джинни. — Мне нужно вырваться отсюда хотя бы ненадолго, иначе я сойду с ума!

Немного поколебавшись, подруга сдалась.

— Ладно, — сказала она, — но только если пообещаешь, что будешь осторожна.

Джинни кинулась обнимать Гермиону.

— И еще кое-что: ты не могла бы попросить для меня мантию-невидимку у Гарри?

Вечером они вдвоем соорудили на кровати Джинни силуэт тела из подушек и накрыли одеялом — Гермиона сказала, что видела подобное в кино. Хотелось расспросить ее подробнее об этом загадочном кино, но терять время было нельзя. Накинув мантию, Джинни выскользнула в коридор. Еще утром она спрятала в прихожей метлу, найденную в комнате Регулуса Блэка, брата Сириуса. Убедившись, что Гермиона отвлекает семью в столовой, Джинни достала из укрытия метлу и выскочила из ненавистного дома.

Чувство полета над огромным городом было прекрасным, несмотря на пронизывающий холод. Старая метла не отличалась поворотливостью, но все же была гораздо лучше и быстрее школьных. На несколько минут Джинни даже забыла, зачем она вообще сбежала из дома, но голос Тома вернул ее к реальности:

— Поверни на север. До Литтл-Хэнглтона отсюда добрых пятьдесят миль.

Вскоре огней на земле стало меньше, а дороги с трудом различались за завесой облаков. Джинни не знала, сколько времени прошло, прежде чем Том скомандовал ей снижаться. Она вырулила меж двух холмов и спешилась ближе к роще, чтобы не наткнуться на блуждающих маглов.

Оказавшись на земле, Джинни поежилась и крепко сжала палочку. Грязная дорога вела вниз, в деревню, а по левую руку от дороги стояла покосившаяся лачуга. Подойдя ближе Джинни заметила, что у лачуги обвалилась часть крыши, и сквозь дыру прорастали голые ветви кустарника.

— Зажги свет, — потребовал Том.

— Но я же не в доме Блэка!

— Сомневаюсь, что в этой дыре есть другие несовершеннолетние волшебники. Надзор не достанет тебя здесь.

Немного поколебавшись, Джинни прошептала: “Люмос!” и шагнула ближе к лачуге. Она не могла взять в толк, что нашел в ней Том.

— Смотри! — сказал он, и Джинни склонилась к крыльцу. У него лежал покрытый тонким слоем снега предмет, в котором безошибочно угадывался старый котел.

— Здесь жили волшебники? — недоуменно спросила Джинни, осторожно поднимаясь на прогнившее крыльцо.

Стоило ей взяться за ручку двери, как сверху посыпались кости. Джинни отпрянула и увидела тонкий скелет, с трудом державшийся на гвозде — не было сомнений в том, что скелет принадлежал змее. Теперь лачуга казалась ей куда более зловещей.

— У нас не так много времени, — напомнил Том, — заходи внутрь.

— Но зачем? — спросила Джинни, не горевшая желанием исследовать жуткую хибару. — Я думала, мы ищем дом твоего отца. Разве он не был маглом?

— Был, — согласился Том. — Это дом моей матери.

Джинни вновь подняла глаза к скелету змеи. Разве могла женщина жить в таком месте? Сумасшедший темный волшебник — возможно, но ведьма?

— Кем была твоя мать? — поинтересовалась она.

— Расскажу как-нибудь потом, — пообещал Том, — открывай уже дверь!

После нескольких безуспешных попыток открыть ее Джинни просто вышибла дверь заклинанием. В нос ударил запах сырости и гнили, и она шагнула вперед, закрыв нижнюю часть лица рукавом.

Внутри лачуга была еще непригляднее, чем снаружи. В земляном полу давно начали прорастать шипастые растения, и Джинни приходилось ступать осторожно, чтобы не споткнуться. Она обошла маленькую комнату и остановилась у двух разбухших дверей.

— Думаешь, крестраж может быть где-то здесь? — спросила Джинни.

— Не думаю. Я чувствую, что он где-то здесь.

Прислушавшись к ощущениям, Джинни поняла, о чем говорит Том. Она вновь почувствовала зов чего-то родственного, и этот зов был куда сильнее, чем от медальона.

— Отдай мне контроль, — поторопил ее Том. — Я найду его быстрее.

— Нет, — покачала головой Джинни, — если ты снова будешь сдерживать Адское пламя, то мне не хватит сил, чтобы вернуться назад.

— И ты предлагаешь…

Джинни ухмыльнулась, даже не догадываясь, что эта самоуверенная ухмылка принадлежит не ей.

— Да, — сверкнула глазами она, — сожжем эту хибару дотла!

Том колебался недолго. Даже если он и хотел посмотреть, что представляет из себя крестраж, он понимал, что ей нельзя отключаться здесь.

— Пусть будет по-твоему, — согласился он наконец, — но учти: ты должна сбежать сразу же, как только вызовешь Адское пламя. Держи поближе метлу и тотчас же взлетай, если не хочешь умереть.

Джинни с облегчением покинула лачугу и встала напротив нее, выставив вперед палочку. Она погасила Люмос и принялась ждать указаний от Тома.

— Варианта зажечь Адское пламя два, — начал он, — высокая концентрация и гнев. Первое тебе не подходит, так что попробуй как следует разозлиться.

Это было так легко, что Джинни не смогла сдержать смех. Она вот уже несколько месяцев как злилась! Ее злила Амбридж, злил “Пророк”, злило молчание взрослых, злил страх за жизнь отца, злила необходимость жить в доме Блэка, злили непостижимые тайны Волдеморта, злило всеобщее отрицание его возвращения…

— Финдфайр!

Адский огонь магмой пролился по ее жилам и обжигающей волной сорвался с кончика ее палочки. Лачуга вспыхнула как сухой пергамент, и живое пламя мгновенно перекинулось на верхушки соседних деревьев. Перед глазами стояла стена огня, поглощающего даже промерзшую землю, и Джинни завороженно смотрела на то, как языки пламени взмывают к небу.

— Остановись! — как сквозь толщу воды прокричал Том. — Достаточно, пора убираться отсюда, пока не стало слишком поздно!

Джинни опомнилась и с трудом опустила палочку: соблазн продолжить выпускать пламя, пока ярость не утихнет, был слишком велик. Она закашлялась от дыма и поняла, что ее окружает беспросветное кольцо огня. Лишившись подпитки, пламя развернулось и устремилось к ней, стремясь поглотить свою создательницу. Схватив мокрую от растаявшего снега метлу, Джинни изо всех сил оттолкнулась от земли и взмыла в воздух аккурат перед тем, как волна огня ударила в место, где она стояла. Под ногами раздался истошный вой умирающего крестража.

В полете сердцебиение немного успокоилось. Джинни глубоко дышала, стараясь прийти в себя.

— Мы и впрямь чуть не умерли! — мысленно кричала она на Тома. — Почему ты не сказал, что остановиться будет так сложно?

Ей до сих пор мерещился удушающий запах дыма и жар, а перед глазами стояло слепящее зарево, стремительно надвигающееся на нее.

— Это ты совершенно не умеешь себя контролировать!

Джинни вздрогнула. В его голосе было куда больше страха, чем гнева.

Она тихо пробралась в дом Блэка и поплелась в свою комнату. Бросив метлу под кровать, Джинни стащила с себя мантию-невидимку, скинула на пол подушки и забралась в постель. У нее даже не получилось порадоваться, что Гермиона была в комнате у мальчиков: сон одолел ее мгновенно.

Открыв глаза, Джинни с облегчением увидела перед собой старую мельницу. Она побежала к краю холма со всех ног: ей хотелось как можно скорее увидеть Тома. Он обернулся, заслышав ее шаги.

— Я уже знаю, что у тебя много вопросов, — усмехнулся он.

Джинни села на траву рядом с ним.

— Ты обещал рассказать о своей матери.

— Ее звали Меропа Гонт, — ответил Том. Сорвав травинку, он принялся вертеть ее в пальцах. — Ты ведь слышала эту фамилию, не так ли?

Сдавленно кивнув, Джинни ухватилась за смутные воспоминания.

— Гонты были очень темными волшебниками, да? — уточнила она. — О них даже в кругах чистокровных говорят со страхом.

— У волшебников было достаточно причин их ненавидеть, — согласился Том, — и дело не только в темной магии. Они были змееустами и охраняли свое наследие особо ревностно — настолько, что не вступали в браки с другими волшебниками, даже с чистокровными.

— Тогда как они…

Внезапная догадка была настолько ужасной, что Джинни замутило. Она прижала ладонь ко рту, пытаясь побороть отвращение.

— Не бери в голову, — бросил Том, поворачиваясь к Джинни. — От них теперь не осталось даже дома.

Внезапно его пальцы коснулись щеки Джинни. Она с удивлением подняла глаза на Тома, ожидая какого-то подвоха, но он смотрел на нее предельно серьезно.

— Ты улавливаешь мои эмоции, — он утверждал, а не спрашивал, — что ты чувствуешь?

— Много всего, — растерянно ответила Джинни, — чаще всего злость, но в последнее время в основном страх.

— Именно это меня и беспокоит, — его рука скользнула дальше, заправляя прядь Джинни за ухо. — Я всегда считал, что боюсь только смерти, но теперь этот страх стал другим. И я не мог понять, в чем дело, до сегодняшнего дня.

— И в чем же дело? — прошептала Джинни. Сердце пропустило удар, когда их взгляды встретились.

Том не ответил. Подавшись вперед, он накрыл ее губы своими.

Этот поцелуй не был похож на уловку, которую Джинни использовала для легилименции. Он был настоящим.

* * *

Альбус Дамблдор спрыгнул с фестрала у подножья двух холмов. Огромное черное пепелище, оставшееся у магловской деревушки, не оставляло сомнений: здесь использовали Адское пламя.

Пройдясь по пепелищу, он остановился, заметив что-то на земле. Обугленное кольцо рассыпалось прахом в его пальцах, и на ладонь упал маленький темный камень: на нем не осталось ни следа копоти. Альбус замер, не веря своим глазам. Подушечкой большого пальца он прошелся по вырезанному на камне символу.

Он поспешил вернуться к фестралу. Потрепав его гриву, Альбус пробормотал:

— Кто бы здесь ни был до нас, Селафиил, мы с ним разделяем как минимум одну общую цель. Вопрос лишь в том, как он узнал о крестражах…