80 Рассветов до Победы (джен)

Октябрьский ветер рвал знамена,Враг шел к жемчужине морской.Но встал гранит Севастополя,Приняв свой первый, страшный бой.Двести пятьдесят бессонных суток,Дней и ночей в свинце, в огне,Где каждый час был страшно жуток,Где жизнь висела на струне.

Три штурма яростных, кровавых,Три волны вражеских атак.Здесь Манштейн, жаждавший расправы,Увяз, не сделав нужный шаг.Здесь Приморской армии солдаты,И черноморцы-моряки,И горожане — все как братья -Держали город у рекиЧерной, у бухт, у скал прибрежных,Вгрызаясь в каменистый грунт.И батареи рубежей надежныхГремели, отражая бунтВрага, что рвался к бастионам,К Малахову кургану, к тойЗемле, что прадедов законамБыла верна — святой, родной.

Здесь "Дора" била исполином,И "Карлы" сеяли свой страх.Здесь небо выло черным клиномНемецких "Юнкерсов" в векахЗастывших бухт. Но город жил!В штольнях подземных бил станок,Ремонтируя то, что враг крушил,Давая фронту новый вздох.И госпиталь в скале работал,И хлеб пекли, и шли в кино,И почтальон сквозь смерть и рвотуНес весть — живым быть суждено!

Но таял гарнизон в боях,Кончались силы и свинец.И Керчь упала, сея страх,Что близок горестный конец.Июньский штурм — последний актТой драмы, полной слез и славы.Был дан приказ — жестокий факт -Спасать верхи, оставив лавыСолдат у моря, у скалы,На произвол судьбы и плена...И корабли во мрак ушли,Оставив город горькой сценой.

А там, у мыса Херсонес,Последний бой, последний вздох.Кто в море канул, кто исчезВ плену, кто к партизанам смогПробиться чудом... Город пал.Но слава тех двухсот пяти-Десяти дней — как вечный вал -Шумит в истории пути.Он сковывал врага собой,Он дал Отчизне время жить.И помнит мир тот страшный бой,Который вечно будут чтить.

Гранитный город, город-боль,Герой, оставленный в огне.Ты выполнил святую рольВ большой, безжалостной войне.