80 Рассветов до Победы (джен)

Июньский воздух, свеж и чист,Роса на травах, как хрусталь.Не тронут роковой был лист,И мирной неги веет шаль.Спала страна, не зная бед,В объятьях предрассветной мглы,Не веря в тысячи приметГрядущей огненной золы.

Вожди надеялись тянуть,Не веря в близость злой беды,Хоть знали — выбран страшный путь,И стерты пактов всех следы.А план "Барбаросса" ждал свой час,Расчетлив, холоден и строг.Но кто б услышал этот гласСредь мирных утренних дорог?

Четыре. Тишину пронзилНе птичий хор, а стали вой.Рассвет не солнце возвестил -А взрывов огненный прибой.Земля качнулась, застонав,От вероломства почернев.И мирный сон навек прервав,Ворвался первобытный гнев.

Смешалось все — приказ и крик,Оборванной струной — эфир.В тот страшный, предрассветный мигПеревернулся целый мир.Где штаб? Где помощь? Хаос, мгла...Лишь Брест, как символ, встал стеной,Но армия еще спала,Не подготовленная к бою.

Так начинался страшный счет -Четырнадцать сотен дней и зим.Народ на подвиг поведетНе сразу голос, но незримУже рождался тот запал,Что назовут Священный Бой.И Молотов стране сказал:"Победа будет за тобой!"

Рассвет расколот был огнем,И тишина ушла навек.Мы эту дату пронесемСквозь память, слезы павших рек.Тот самый долгий, страшный день,Начавший путь в четыре года,Оставил в сердце боль и тень,Но дал и силу для народа.

Июньский сон травой дышал,Рассвет дремал в туманной мгле,Но вероломный шквал настал,Огнем и сталью по земле.Четыре утра. Мир исчез.На Брест, на крепость у реки,Обрушил огненный навесВраг, разметавший полки.

Семь тысяч душ, семейств ряды,Застигнуты войной врасплох.Разрушен мост, нет и воды,И связь — оборванный подвох.Враг ждал победы к полудню,Расчетлив, точен, как всегда,Но встретил русскую броню -Упорство, ставшее тогдаЖивой стеной. Из каземат,Из окон — яростный ответ.Штыки сверкнули. АвтоматОставил в душах страшный след.

Был хаос первых тех минут,Паника, гибель, крик и стон.Но командиры создаютОчаг, где держится заслон.Вот Зубачёв, вот ФоминаРешимость — комиссарский пыл.Приказ №1 — страна одна!Хоть враг уже почти сломил.Майор Гаврилов в форт ведетОстатки сил, чтоб биться там.А Кижеватов у воротНе сдаст заставу злым врагам.

Дни шли. Кольцо сжималось туже.Бомбежки, газ и огнемет.Но жажды не было недуга хуже -К воде ползли под пулемет.Прорывы захлебнулись кровью,Надежды таяли, как дым.Но отвечали вновь любовьюК Отчизне — мертвым и живым.Враг нес потери, признаваяВ докладах, стертых в пыль годов:"Сражались русские, не знаяНи страха, ни пустых оков!"

Июль горел. Последний бой.В подвале — тень, а не солдат."Я умираю... За собойОставлю надпись..." КазематХранит слова: "Но не сдаюсь!Прощай, Отчизна!" — крик души.И камни Бреста, словно пульс,Стучат о подвиге в тиши.Пусть тридцать дней, иль сорок дней -Не в датах суть, а в высотеТого огня, что был сильнейЛюбой брони, в любой черте.

Цитадель пала, но живаЛегендой, ставшей былью той,Где кровью писаны словаПро первый, самый страшный бой.Где каждый камень — монументСолдатской доблести простой,Бессмертный, огненный момент,Навек оставшийся с тобой.

Указ, как выстрел, грянул гром,Сорвав июньский мирный сон."На фронт! Отечество! Наш дом!"И встал под ружья миллион.Запела медь "Прощай, Славянка!",Тревожный, но высокий зов,И покачнулась жизни планкаУ матерей, отцов, сынов.

Вокзалы — плачущий котел,Где смех и слезы пополам.Вчерашний пахарь — произвелСебя в солдаты, к сапогамПривыкнуть надо... Кто-то рьян:"Добьем врага за пару дней!"Не зная будущих изъян,Не видя гибельных огней.А марш гремит, зовет вперед,Скрывая боль прощальных глаз,И верит искренне народВ победный, скорый, светлый час.

Вот мать седая шепчет вслед,Крестя дрожащею рукой.Вот взгляд жены, где гаснет свет,Теряя мужа и покой.Объятья крепки, но на миг,Гудок ревет — пора идти!И чей-то сдавленный вдруг крикТеряется на том пути,Куда увозят эшелоны,Под тот же марш, чеканя шаг,В вагоны, ставшие заслоном,Где ждет безжалостный рейхстаг...Нет, враг! Которого разбить!И вера крепла с каждым днем.

Пять миллионов — в семь лишь дней!Четырнадцать — к исходу года!Страна вставала все сильней,Платя кровавый счет народа.И если в первый день — запал,Наивной веры легкий след,То позже каждый понимал:Идут не к славе — на тот свет.Но шли. Сжимали автомат.Был долг превыше слез и мук.И каждый был Отчизне брат,Не выпуская ствол из рук.

Уходит поезд в дымный след,Последний взмах руки в окне...А марш звучит сквозь толщу лет,Напоминая о войне.О том прощанье навсегда,О миллионах сыновей,Чья кровь — священная вода -Омыла поле битвы всей.Та медь "Славянки", та слеза -Начало долгих, страшных дней,Где впереди — гроза, гроза...И путь к Победе — все трудней.

Война рванула сталь и плоть,И фронт катился, неуклонный.Приказ: "Спасти! Не побороть -Так вырвать сердце обороны!"Не ждали, планов не плели,Но создан был Совет особый,Чтоб в глубь заснеженной землиУшли заводы, люди чтобыМогли ковать победный мечТам, за Уралом, в снежной пыли,Сумели Родину сберечь,Хоть корни с кровью отрубили.Станки, металлы, хлеб, стада,Культуры ценные ковчеги,Рабочий класс — страны руда,И дети — будущей побеги.Все — в эшелоны! Под обстрел,Под вой сирен, под взрывов грохот,Демонтируя цех, что грел,Где каждый винтик был так дорог.Пятнадцать сотен — мощь гигантов,Мильоны душ — людской поток,Под стук колес, без аттестантов,Текли стальные реки на восток.Вагоны — стонут от людей,Платформы — груз и чьи-то спины.Бомбежек вражеских дождейКропили горькие судьбины.В теплушках холод, мрак и страх,И детский плач, и шепот тихий.Но поезд мчал на всех парах,Сквозь бури, беды, смерти, лихо.И эвакопункт, как маяк,Давал приют, похлебку, воду,Чтоб выжил в стуже и скорбяхСолдат неведомого фронта — народу.Прибыли. Степь. Иль голый лес.Мороз трещит, метель кружится.Станок под небом — вот навес!А цех еще лишь только снится.Землянка — дом, костер — очаг,Но ток бежит, мотор гудит,И первый сделан нужный шаг -Страна оружие родит!Здесь женщины и пацаны,Забыв про сон, про отдых, детство,Стояли насмерть у стеныНевидимого королевства.Полтора миллиона — рельс!Двадцать пять миллионов судеб!Такого мир не видел здесь,И вряд ли где отныне будет.Враг изумлялся: "Как смогли?!Исчезли целые заводы!"Они фундаментом леглиГрядущей воинской погоды!То был не тыл — то фронт второй,Где пот и слезы — как патроны.Тот подвиг выстрадан страной,Несли что жизни эшелоны.

Сентябрьский гром. Приказ: "Тайфун!"На сердце Родины — Москву!Враг рвался, опьянен фортунУдачей, рвал страны канву.Клещами брал — Брянск и Вязьма,Котел кипел кровавой мглой.Казалось — близится развязка,И враг войдет в престольный твой.

Москва траншеями изрыта,"Ежи" — стальной щетиной в ряд.На окнах — крест, фанерой сшитый,Готовит город свой наряд -Не праздничный, а огневой.И Жуков здесь. Суровый взгляд."Столицу держим! За Москвой -Земли для нас уж нет, солдат!"Октябрьской паники туман,Эвакуация, тревога...Но крепнет фронт, хоть враг и пьянПобедой близкой у порога.

Ноябрь. Мороз сковал пути.Последний вражеский рывок.Здесь суждено ему найтиНе славу — гибельный порог.Под Дубосеково метель,Легендой врезалось в гранит:"Велик простор! Но нам теперьОтступать некуда!" — звенитТот клич сквозь годы, как металл,Панфиловцев бессмертный час.Здесь враг измотанный застрял,Здесь дух его почти угас.

Застыли танки на снегу,Измотан враг, иссяк порыв.Резервы шли на берегуМосквы-реки, прорыв закрыв.Седьмое ноября. Парад!Сквозь вьюгу, под прицелом глазВрага — чеканит шаг солдат,И с Красной площади — на часПоследний, может быть... Но шли!Несокрушимый дух явя,Чтоб знали все — не зря леглиТе, кто погиб у Октября.

Декабрь ударил. Контрудар!От стен Москвы, от рубежейПогнали вспять немецкий вал,Сквозь стужу, гибель и кортежПотерь немыслимых... Но вспять!Под Клином, Тулой, Ельней — стонРазбитых армий. Не понятьВрагу, как рухнул бастионЕго надменности и сил.Здесь миф о Рейхе пал во прах,Здесь первый гвоздь в свой гроб забилНепобедимый прежде враг.

Столица выстоять смогла,Хоть шрамы битвы глубоки.Здесь похоронена былаМечта о блицкриге. ПолкиВрага узнали вкус беды,И поняла страна сама:Хоть впереди еще труды,Но отступает злая тьма.За нами — стылая Москва,Но впереди — уже Берлин!И память вечная живаО тех, кто пал. Един. Непобедим.

Гранитный город, строг и прям,Невы державное теченье.Но враг пришел к его дверям,Замкнув кольцо на обреченье.Сентябрьский день — как черный флаг,Шлиссельбург пал, прервалась нить.И встал над городом рейхстаг…Нет, дух, который не сломить!

Восемьсот семьдесят один -День боли, голода и тьмы.Бомбежек вой, пожар руин,Дыханье ледяной зимы.Сто двадцать пять блокадных грамм -Надежды крохотный осколок.И смерть идет по площадям,Ее маршрут безлик и долог.Замерзший город. Нет воды.Лишь прорубь в Невке ледяной.И трупы — страшные следы -Лежат под снежной пеленой.

Но город жил! Сквозь артобстрел,Сквозь вой сирен, метели пляс,Рабочий у станка немел,Но норму выполнял сейчас.Подростки, женщины — бойцыНевидимого фронта здесь.Искусства хрупкие рубцыНесли благую миру весть.И музыка! В промерзший зал,Где каждый вздох — уже борьба,Шостаковича гимн звучал,Как вызов смерти и судьба!

Та Ленинградская тетрадь -Симфония седьмая — гром!Чтоб миру целому сказать:"Мы здесь! Мы дышим! Мы живем!"Она летела над кольцом,Над вражьим станом, над бедой,Несломленным людским лицом,Победной будущей звездой.

А Ладога — Дорога Жизни,Пульс ледяной в груди страны.Под бомбами, во имя Отчизны,Машины шли, хоть дни страшны.Туда — мука, обратно — дети,Спасенные из пасти зла.Надежды тоненькие сетиСудьба сквозь гибель пронесла.

Январь, 43-й день. Прорыв!Пусть узкий, но глоток свободы!И город, раны затворив,Сквозь боль встречал иные всходы.А следом — сорок четвертый год!Салют над вольною Невой!Блокада снята! Весь народЛикует, выживший, живой!

Но память жжет. Мильоны душ,Ушедших в небо той зимой.И метронома мерный стукЗвучит над вечной тишиной.Гранитный город — шрам на сердце,Но дух его не побежден.И та симфония бессмертна,Как гимн всем тем, кто был рожденСражаться, верить и любить,В кольце огня — не покориться,И право на бессмертье житьНавек в истории добиться!

Кольцо блокады. Город-призрак.Сентябрьский мрак. Надежды нет.Но Ладога, судьбе на вызов,Дарила тонкий, хрупкий свет.Сначала — баржи, шторм, потери,Но груз бесценный шел и шел.Потом — зима стучит у двери,И лед озера силы свел.

Дорога Жизни! Сто первый номер!По тонкой кромке бытияШли караваны, смерти кромеНе видя часто у руля.Десяток сантиметров льда -И триста пятьдесят санейВезли муку. Пришла беда -Но воля к жизни все ж сильней!Потом — "полуторки" пошли,Колонной, риску вопреки,Сквозь вой метели, сквозь нулиНемецких дальнобойных сил реки.

Прогибограф — прибор ученых -Считал опасный резонанс.И шофер, страхом опаленный,Дверь распахнув, давил на газ.Иль крался тихо, чуть дыша,Семьдесят метров — интервал.А рядом — взрывов злая ржавьИ черный лед, что смертью стал.Стояли насмерть на постуРегулировщики в мороз,И зенитки рвали пустоту,Спасая драгоценный воз.

Туда — мука, снаряды, топливо,Обратно — женщины и дети,Чьи лица голодом затоплены,Кто выжил в смертной круговерти.Шестьсот тридцать восемь тысяч душУвез тот лед от страшной муки!И пятьсот семьдесят пять тысяч нужд -Тонн груза — приняли те руки,Что стыли на руле стальном,Что знали — каждый рейс как бой,Чтоб жил их город, отчий дом,Закрытый вражеской стеной.

А летом — трубы по воде,Бензин и керосин рекой.И кабель, скрытый в глубине,Дал свет и ток, вернул покойХотя б на миг. И Волхов ГЭССвоим дыханьем оживилНадежду ту, что до небесНарод измученный взрастил.

Три сотни тысяч штыков в стройДоставил Ладожский маршрут.И каждый метр его — герой,И каждый рейс — священный труд.Пусть четверть не вернулась вспятьМашин, ушедших в глубину,Но город продолжал стоять,Встречая новую весну!Дорога Жизни — вечный следНа глади озера седой,Как символ выстраданных лет,Как путь к Победе над бедой.

Горела Волга. Небо пламяЛизало жадно, как палач.И город, стиснутый клещами,Встречал врага сквозь дым и плач.Здесь каждый дом — передовая,Здесь каждый метр — кровавый бой.Здесь смерть, усталости не зная,Вела свой жуткий пир рекой.

Руины улиц. Скелеты зданий.И в них — солдаты, как гранит.Приказ гремел сквозь стон страданий:"Назад ни шагу!" — он звучитИ в сердце каждого бойца,Кто держит Волжский тот рубеж,Кто бьется насмерть, до конца,Надежды тонкий луч сберечь.

Вот Дом сержанта Павлова -Не дом, а крепость, бастион!Где горстка храбрых снова, сноваСрывала вражеский заслон.Мамаев вздыбился курган,Изрытый сталью, полит кровью.Здесь ад земной, войны капкан,Пропитан ненавистью, болью.

За тракторный, за "Баррикады",За "Красный Октябрь" — бой кипит.Здесь нет пощады, нет награды -Лишь тот, кто выстоит, стоит!Сквозь грохот бомб, сквозь вой снарядов,Сквозь пыль кирпичную и гарь,Шли в штыковую, черту адаПереступая, как встарь.

А за спиной — река, вода,И переправы под огнем.Но помощь шла, хоть и бедаКосила щедро день за днем.И город жил! Вгрызался в твердь,Дышал огнем, стонал от ран,Но презирал фашиста смерть,Ломая дьявольский "Уран" -Нет, план врага! А свой "Уран"Готовил Жуков в тишине,Чтоб вражий замкнутый капканЗахлопнуть в огненной волне.

Ноябрь. Степь. Удар стальной!И дрогнул фронт, и побежалНемецкий строй, гонимый злойСудьбой, что здесь его нашла.Кольцо! Котел! И ПаулюсВ плену, фельдмаршал без побед.Здесь сломлен вражеский искус,Здесь дан истории ответ!

Двести дней и ночей подрядПылал тот город над рекой.Но выстоял! Бессмертный Сталинград!Вернув Отчизне мир, покой...Нет, лишь надежду! Путь далек,Но здесь, у Волги, у руин,Победы вспыхнул огонек,Что до Берлина — невредим -Дойдет! Сквозь бури, смерть и боль,Сквозь пепел выжженной земли.Здесь перелом свершился. СольЗемли пропитана. Смогли!

И помнит мир тот страшный год,Тот город-камень, город-боль,Где несгибаемый народСыграл решающую роль.

Средь Сталинградских адских ран,Где камень плавился от боли,Стоял обычный дом — титан,Непокорившийся неволе.Четыре серых этажа,Облпотребсоюза зданье,Но стала здесь судьбы межа,Войны кровавое заданье.

Сентябрь. Руины. Бой кипит.И Павлов, молодой сержант,С горсткой бойцов свой щит крепит,Вгрызаясь в каменный гарант.Потом Афанасьев придет,Подмога — скудный арсенал:Станковый грозный пулемет,Да пара мин, чтоб враг не спал.

Их тридцать душ, а может, меньше,А против — штурмовой отряд,Что рвался к Волге, ставшей стенкой,Сметая все огнем подряд.Но дом стоял! Он стал броней,Оплотом, крепостью живой.Прорыт был ход в земле сырой -Связь, патронаж, воды скупойГлоток... И минные поляВокруг, и проволоки нить.И каждый метр земли моля,Старались немцев не пустить.

А в подвале — мирные сердца,Детей испуганные взгляды.И мальчик, помнящий отца,Подносит воинам снаряды.Здесь слился подвиг воедино -И ратный труд, и мирный стон.Одна стена — уже руина,Но держит дом свой бастион!

Пятьдесят восемь дней и ночейНе утихал смертельный бой.Враг слал все больше палачей,Но дом стоял над их судьбой!Считали немцы — батальонЗасел в проклятых этажах!Не зная, что простой заслонИз горстки храбрых сеял страх.Сам Паулюс твердил: "Крепóсть!"Не в силах взять клочок земли,Где русским выстоять пришлось,Где трое пали... Но смогли!

Ноябрь принес другой рассвет -Пошли в атаку! Враг бежал!И дом, свидетель страшных лет,Победу первую встречал.Он первым встал из пепла вновь,Как символ жизни и труда.И надпись — вечная любовь -"Отстроим!" — реет сквозь года.Пусть смотрят все на этот дом,Где каждый кирпич — как солдат,Что выстоял в аду слепом,Не отступив ни пядь назад.Здесь мужество вросло в гранит,Здесь слава воинская спит...Нет, не спит — вечно говоритО тех, кто Родину хранит!

Июль горел. Сорок второй.Пожаром полыхал Донбасс.Катился фронт, теряя строй,И враг теснил и мучил нас.Ростов оставлен, Воронеж смят,Под Харьковом — котел потерь.И горький слышался стократВопрос: "Куда бежать теперь?"

Теряли землю, хлеб, людей,Металл, заводы, города.И слух полз змейкою бледней:"Страна огромна, не беда!Отступим! Ширь у нас в крови!"Но ложь змеилась в тех словах.И Сталин, брови нахмурив,Сдержал в приказе боль и страх.

Двести двадцать седьмой приказ!Как выстрел в сердце тишины."Довольно! Кончен ваш отказСтоять! Вы Родине верны?Ни шагу больше без приказа!Назад — ни пяди! Слышишь? Стой!Земля — не вечная зараза,Чтоб торговать своей страной!"

"Нет дисциплины! Вот беда!Паникер правит в полный рост!Так пусть отныне навсегдаЗакон железный будет прост:Кто дрогнул, бросил свой окоп -Предатель! Пулю прямо в лоб!Трусливых смоет пусть потоп,Чтоб честный выстоять бы смог!"

"Учитесь, — бил приказ огнем, -У немцев! Их спасла стена -Заградотряды! Мы пойдемИх страшным опытом до дна!Штрафные роты! Батальоны!Пусть кровью смоют свой позорНа самых гибельных заслонах,Где смерть глядит на них в упор!"

И встали за спиной бойцаСвои. С винтовкой наготове.И не было пути-конца,Лишь бой в дыму, огне и крови.Жестокий выбор? Да, жесток.Но фронт держался, как гранит.И враг увяз, и не помогЕму тот бег, что нас страшит.

Тот страшный номер — двести семь -Закон войны, закон огня.Он выжег страх, но вместе с темДал волю выстоять, звеняМеталлом ярости святой.И пусть история рассудит,Какой ценой тот страшный бойОплачен был. Но не забудетСтрана приказ, что гнал назадЛишь смерть, но не солдатский строй.Тот самый крик: "Ни шагу вспять!"Что стал дорогою домой.

Зима и лето, снова стынь...Четырнадцать голодных лунЗемля ржевская, как полынь,Горчила кровью рваных струнСолдатских жизней. Здесь земляБыла пропитана свинцом.Здесь смерть косила, не щадя,С безликим, ледяным лицом.

"Ржевская мясорубка" — такНазвал солдат тот страшный бой,Где каждый метр — кровавый знак,Где каждый вздох — уже чужой.За рощу, бугорок, за дом -Разбитый в щебень, стылый прах -Шли волны в лоб, напропалую, в громАтак, захлебываясь в слезахИ крови собственной. Приказ -Вперед! А артиллерияМолчит почти — снарядов часНе наступил. И армия,

Теряя тысячи бойцовВ болотах гибельных, в снегах,Вгрызалась в землю праотцов,Неся на выцветших губахПроклятья, стоны и мольбу.А враг сидел, силен, упрям,И бил прицельно по горбуАтак, идущих по телам...

Зачем? За что? Историк спросит,Потомок ужаснется вновь.Но тот плацдарм, что беды носит,Держал Москву, глотая кровь.Он был как пистолет у сердцаСтолицы, вражеский кулак.И нужно было в эту дверцуСтучать, хоть бил наотмашь враг.

Сковать резервы! Не пуститьПод Сталинград стальную рать!Пусть здесь пришлось им заплатитьТу цену, что не сосчитать...Мильон сто тысяч душ леглоВ полях ржевских, в лесах немых.Их подвиг долгое стеклоМолчанья крыло... Но для живых

Осталась память, боль и стыдЗа ту бездарность, может быть...Но больше — гордость, что стоитСолдат, сумевший победитьНе только немца — саму смерть,Судьбу, отчаянье и ад.Он здесь учился землю гретьДыханьем рот, идя назадЛишь мертвым. Здесь ковался щит,Здесь воля крепла, как броня.И пусть Твардовский говоритСквозь годы голосом огня:

"Мы за Родину пали, но она — спасена."И в этой строчке — вся цена,Весь смысл той страшной круговерти,Где жизнь боролась против смерти.И пусть мемориал встает,Как журавлиный клин летящий,Напомнив всем, кто здесь живет,О той войне, о настоящей.

Октябрьский ветер рвал знамена,Враг шел к жемчужине морской.Но встал гранит Севастополя,Приняв свой первый, страшный бой.Двести пятьдесят бессонных суток,Дней и ночей в свинце, в огне,Где каждый час был страшно жуток,Где жизнь висела на струне.

Три штурма яростных, кровавых,Три волны вражеских атак.Здесь Манштейн, жаждавший расправы,Увяз, не сделав нужный шаг.Здесь Приморской армии солдаты,И черноморцы-моряки,И горожане — все как братья -Держали город у рекиЧерной, у бухт, у скал прибрежных,Вгрызаясь в каменистый грунт.И батареи рубежей надежныхГремели, отражая бунтВрага, что рвался к бастионам,К Малахову кургану, к тойЗемле, что прадедов законамБыла верна — святой, родной.

Здесь "Дора" била исполином,И "Карлы" сеяли свой страх.Здесь небо выло черным клиномНемецких "Юнкерсов" в векахЗастывших бухт. Но город жил!В штольнях подземных бил станок,Ремонтируя то, что враг крушил,Давая фронту новый вздох.И госпиталь в скале работал,И хлеб пекли, и шли в кино,И почтальон сквозь смерть и рвотуНес весть — живым быть суждено!

Но таял гарнизон в боях,Кончались силы и свинец.И Керчь упала, сея страх,Что близок горестный конец.Июньский штурм — последний актТой драмы, полной слез и славы.Был дан приказ — жестокий факт -Спасать верхи, оставив лавыСолдат у моря, у скалы,На произвол судьбы и плена...И корабли во мрак ушли,Оставив город горькой сценой.

А там, у мыса Херсонес,Последний бой, последний вздох.Кто в море канул, кто исчезВ плену, кто к партизанам смогПробиться чудом... Город пал.Но слава тех двухсот пяти-Десяти дней — как вечный вал -Шумит в истории пути.Он сковывал врага собой,Он дал Отчизне время жить.И помнит мир тот страшный бой,Который вечно будут чтить.

Гранитный город, город-боль,Герой, оставленный в огне.Ты выполнил святую рольВ большой, безжалостной войне.

Земля стонала под броней,Июльским зноем плавя сталь.Здесь, под Орлом и под Курском, бойРешал войны грядущей даль.Последний шанс, последний вздохНадежды Гитлера на слом -Операция "Цитадель", подвох,Чтоб Русь накрыть стальным крылом.

Собрали всё: "Пантеры", "Тигры",СС дивизий цвет стальной.Расчет был точен, быстр, как выстрел -Замкнуть кольцо над головойСоветских армий, вбить клин в грудь,Вернуть потерянный кураж.Но знали наши — вражья сутьГотовит новый саботаж.

И встала в поле глубина -Не просто линия окоп.Здесь минных челюстей стена,Здесь ждал врага кровавый гробИз рвов, надолбов, ежей,Из пушек, врытых по глаза.Здесь каждый метр земли своейДержала русская гроза.

Пятого грянуло! Огонь!Артподготовка — ад земной!И ринулись — стальная вонь,Лязг гусениц, моторов вой.С севера Модель, а с юга — Гот,Вгрызались в нашу оборону.Но каждый шаг давался в потИ кровь, по смертному закону.Дни шли в дыму, в огне атак,В разрывах бомб, в пыли дорог.Но блицкриг забуксовал, иссяк,Не взят решающий порог.

И вот оно — двенадцатый день!Под Прохоровкой — поле брани.Сошлись — стальная злая теньНа тень — в последнем содроганьи.Тысяча двести броне-змей -Сшиблись в клубок огня и дыма!Здесь Ротмистрова мощь сильнейКазалась рока... НеумолимоГорели танки, рвался тракт,И экипажи шли на смерть,Идя в таран — последний акт,Чтоб вражью силу растерть!

Здесь выстояли! Сломан клыкФашистской бронированной мощи.И понял враг в тот самый миг -Победы свет уже не ропщет,А рвется к Западу! "Кутузов"!"Румянцев"! Гром победных дней!Орел и Белгород — обузаСнята! И Харьков стал родней!

Та Дуга Огненная — шрам,Но шрам победный на земле.Здесь рухнул вражий дерзкий план,Здесь мощь советская в теплеИюльском встала в полный рост,Сломав хребет фашистской силе.Здесь к Рейхстагу был выстроен мост,Хоть многих здесь похоронили...Их подвиг вечен, как гранит,Как небо Курское в огне.Он в сердце Родины хранитЗавет Победы в той войне.

Июльский день. Двенадцатый. Рассвет.Над полем Прохоровским зной и пыль.Здесь суждено броне держать ответ,Здесь сталь решит — легенду или быль.Шли "Тигры" СС, бронированный вал,"Рейх", "Мертвая Глава", "Лейбштандарт" литой,Прорвать! Смешать! Замкнуть в стальной овалСоветских войск неколебимый строй!

Но им навстречу — грозный ураган,Пятой гвардейской танков лава шла.Приказ был дан: "Сдержать врага капкан!Чтоб вражья сила к Курску не прошла!"И Ротмистров повел стальную рать,Восьмисот грозных башен злой оскал.Здесь суждено стоять и умирать,Здесь битвы пик, войны девятый вал!

Сошлись! Но поле — не простор широкий,А балок, оврагов предательский рельеф.Зажат советский клин в теснине строгой,Не развернуть всей мощи гнев!И танки шли волна волной, скученно,Под перекрестным вражеским огнем.Здесь каждый метр был кровью оплачен, ноГорели души праведным огнем!

Броня к броне! Лишь ближний бой давалТ-тридцатьчетверкам против "Тигра" шанс.Издалека их панцирь пробивалВраг, погружая в смертный диссонанс.Рев двигателей, грохот, лязг и стон,Горящей стали едкий, черный чад.Здесь ад сошел на землю, и законБыл прост: умри, но не шагай назад!

Но дух солдата был брони прочней!Вот Скрипкин бьет врага в упор! И вотГорящий танк летит еще быстрей -Таранит "Тигра" Николаев! ТотПоследний довод, жертвенный порыв,Когда патронов нет, и жизнь — на взлет!Здесь каждый выживший, броню пробив,Героем павшим почести несет.

К закату стих смертельный гул и гром.Усеяв поле сталью рваной, битой,Никто не выиграл на немСвоей задачи, кровью всей политой.Немцы не взяли Прохоровку, нет!Хоть наши понесли урон большой.Но враг был остановлен! Весь хребетЕго "Цитадели" сломан был судьбой!

Здесь, в сердце Курской огненной Дуги,Был остановлен вражеский таран.Здесь поняли враги и их враги:Победы вражеской развеялся дурман.И поле то хранит понынеСледы той битвы огневой,Как вечный памятник святыне -Солдатской доблести стальной.

От Курской Дуги, от полей огневых,Где враг покатился назад,Катился и фронт, не жалея живых,К Днепру, что вставал, как каскадПреград и огня. Широка и крутаРека, а на правом — стена:Тот "Вал Восточный", вражья мечта -Остановить навсегда!

Но Ставка решила: "Вперед! Только так!Не дать врагу дух перевесть!"И ринулась в воду пехота в кулак,Забыв про усталость и местьОставив на после. Сейчас — переправа!На бревнах, на лодках, плотах,Под шквальным огнем, где кровавая лаваКипела в днепровских волнах.

Плыви, пехотинец! Греби, превозмогаяСвинцовый безжалостный дождь!Там, за рекой — Украина родная,Там ждет избавления вождь -Народ! И плыли. И падали в воду,А следом — другие плыли.За каждый плацдарм, за глоток свободыСолдаты здесь жизни клали.

Двадцать три точки — кровавых плацдарма -Вцепились в тот берег крутой.Их бомбами жгла самолетов армада,Их танки давили пятой.Кончались патроны, и не было хлеба,И раненых не унести.Но горстка бойцов под свинцовым небомДержалась, шепча: "Пропусти,Река, подкрепленье! Дай силы и мощи!"И помощь по капле текла.И ширился плацдарм, и становился прощеПуть тем, кто шел следом. Скала

Немецкой обороны давала трещины,Хоть дрался отчаянно враг.Здесь тысячи звезд Героев обещаныТем, кто поднял красный стягНад правым высоким, над вражьим откосом,Кто вырвал победу из тьмы.Здесь подвиг был массовым, дерзким и рослым,Назло всем законам войны.

И Киев был взят! И отброшены немцы!И рухнул их "Вал", как картон.Хоть стоила битва кровавой ценой — герцыСердец миллионов и стонПотерь безвозвратных... Но Днепр был взят!И путь на Берлин был открыт!И помнит река тех бесстрашных солдат,Чей подвиг вовек не забыт.Кто воду кровавую сделал мостомК Победе, к свободе, к весне,Оставив свой след в том сраженье простомИ страшном — на этой войне.

Был август светел. Сорок третий год.Земля стонала после Курской битвы.И покатился фронт вперед, вперед,Ломая вражеские бритвыОбороны. И вот — пришла пора,Два древних русских города воспряли!Орел и Белгород! ВчераОни под игом умирали,А нынче — флаг победный вьется вновь!И весть летит стрелой по всей стране,Будя надежду, веру и любовь,Сжигая горечь в праведном огне.

А в это время, где-то подо Ржевом,В простой избе, где фронт держал свой штаб,Верховный слушал сводки, и с напевомДуша рвалась — не ждать! Не быть как рабСудьбе! Отметить этот день особый,Чтоб знала Родина, и мир бы знал окрест:Не сломлен дух! И вражеские злобыРазбиты будут! Будет благовест!

"Салют! — решил он. — Как в былые годы,Когда победы славили цари!Пусть грянет гром средь мирной непогоды,Пусть вспыхнут в небесах огни зариПобедной!" И звонок летит в столицу:"Готовьте сотню пушек! Ждите час!"И вот Москва, бессонная орлица,Застыла, слушая торжественный приказ.

И Левитан, чеканя слог суровый,Прочел слова, что ждал весь шар земной.И ровно в полночь, силой всей свинцовой,Ударил залп над мирною Москвой!Двенадцать раз! Сто двадцать жерл стальныхВзметнули в небо огненный привет!И слезы радости в глазах простых, родныхСверкали ярче всех ракет!

То был не просто грохот канонады,Не просто вспышки в бархате ночном.То был рассвет! Начало той плеядыПобед, что приведут в фашистский домВозмездье! То был знак — врагу не встать!То был ответ на горечь первых дней!То пела русская душа, устав страдать,Встречая свет грядущих, мирных дней!

Орел и Белгород! Два имени простых,Два города, два символа побед!Вы первыми услышали в лучах златыхСалюта первого торжественный обет:Дойти! Разбить! Освободить страну!И мир вернуть на выжженную твердь!И тот салют, прогнавший тишину,Стал первым шагом, победившим смерть!

Январь трещал. Морозный пленДержал измученный народ.Но зрела "Искра" переменУ невских стынущих ворот.Два фронта — Волховский, роднойЛенинградский — сплелись в кулак,Чтоб страшной силой огневойРазбить блокадный вражий знак.

Шлиссельбургской-синявинскийТот выступ — дьявольский заслон,Где каждый метр земли российскийБыл кровью братьев окроплен.Шестнадцать месяцев подрядВраг строил дзоты, рыл ходы,И минных челюстей отрядХранил смертельные следы.

Но час настал! Двенадцатый день!Артподготовка — судный гром!И двинулась пехоты теньПо льду Невы, под вражий стонОживших пулеметов, мин...Шли напролом, вгрызаясь в лед,В снега, в болота — как один,За шагом шаг, вперед, вперед!

Навстречу — Волховский вал шел,Сквозь топи, бурелом и гать.И каждый метр был тяжёл,Но не дано им отступать!Шесть дней кровавых, страшных дней,Шесть дней отчаянной борьбы.И вот — все ближе, все слышнейШаги грядущей их судьбы!

Восемнадцатое число!Поселок Первый! Встречи миг!Два фронта здесь соединилоВ один победный, громкий крик!Прорвали! Смяли! Оттеснили!Пусть узкий — восемь верст всего -Но коридор живой пробилиСквозь смерти злое торжество!

И пусть Мга не взята, и пустьВраг близко — дышит злобой вслед,Но сброшен с сердца тяжкий груз,И брезжит будущей победы свет!За семнадцать февральских дней,Под вражеским стальным дождем,Проложат рельсы средь полей -"Дорогой Жизни" назовемЕе сестру — "Дорогу Славы",Что поезд первый привезетВ промерзший город у Невы правыйНадежды животворный мед!

Та "Искра" вспыхнула не зря!Она зажгла огонь большой,Что гнал врага, победуря,Вернув Отчизне мир, покой.Пусть до конца еще далёко,Но Ленинград уже вздохнул!И этот день в душе глубокоПобедным эхом прозвучал!

Застыл войны "балкон" зеленый,Вдаваясь клином в глубь страны.Здесь вермахт, силой упоенный,Держал рубеж среди войны.Здесь группа "Центр" — стальной кулак,Грозила флангам, путь прервав.Но Ставка знала — будет так:Удар! Чтоб рухнул этот нравНадменный вражий! План готов,Хитер, рассчитан, смел и строг.И имя славное — Багратион — вековГероя — на победный флаг легло!

Обманный ход — на юг глядятВраги, там ждут броска огня.А здесь, где топи лишь стоят,Готовит Родина броняСвой сокрушительный удар!Два клина — Рокоссовский смел -Войдут, как огненный пожар,Чтоб враг опомниться не смел!Четыре фронта! Мощь лавин!Мильон штыков, и танков — тьма!И в небе — сталинских дружинСтальная реет кутерьма!

Июнь, двадцать третье число!Удар! Земля и небо в стон!И оборону разнесло,Как ветхий, рухнувший заслон!Витебск, Орша, Могилев -Летят, как щепки, города!И Бобруйска кровавый ровНе стал преградой навсегда!Котел под Минском! Сотня тысячВ кольце отчаянья и мук!Разбита группа "Центр"! Не счислитьПотерь врага от наших рук!

Шестьсот стремительных верст — вперед!За два лишь месяца — рывок!Беларусь вольная встает,Стряхнув фашистский злой сапог!Открыта Висла! Брест освобожден!И Прибалтийский берег взят!И враг, разбит и посрамлен,Уже не повернет назад!

То был триумф! То был полетСтратегий, мужества и сил!Здесь Красной Армии восходПобедный путь предвосхитил!Здесь гений маршалов блистал,Здесь подвиг массовый царил,Здесь рухнул вражеский запал,И мир победу ощутил!

"Багратион"! Твой летний громНавек в истории звучит,Как символ праведный, о том,Как Родина врагов крушит!Как дух народа не сломить,Как воля к жизни рвет металл,Как важно помнить и хранитьТот день, что дверь к Победе дал!

Три долгих года — боль и мрак,Три года вражеской пяты.Но бил наотмашь наш кулак,Сметая черные крестыС полей украинских, с Днепра,С земли, политой кровью дедов.И вот пришла она, пора -Пора решающих победов!

Уманско-Ботошанский вал -Удар Конева войск могучих!И враг бежал, и враг стонал,Теряя строй в степях сыпучих.Днестр позади! И вот он — Прут!Река — граница, край родной!Здесь слезы радости текут,Смешавшись с пылью фронтовой.

Двадцать шестое марта! День,Что ждали тысячи ночей!Солдат, отбрось усталость, теньС лица сотри! Смотри скорей -Вот он, тот берег, тот рубеж,Где начинался ад войны!Где враг, как вор, в рассветный брежВонзил клыки в простор страны!

Здесь первый бой гремел тогда,Здесь пограничник пал в бою.Теперь вернулась та звезда,Что освещает Русь мою!И Капустина полк стоит,Как три мучительных назад,Но только враг уже разбит,И гордо реет стяг солдат!

Вкопали столб пограничный,Как символ правды и межи.И воздух стал вокруг иной -Дыши, солдат! Живи, дыши!Пусть впереди еще бои,Еще Европа ждет огня,Но здесь — свои! Края свои!Родная, выстрадав, земля!

И грянул над Москвой салют -Двадцать четыре громких залпа!За тех, кто вырвался из пут,Кто гнал врага с крутого скальпаЗемли советской! Этот миг -Не просто веха на пути.То был победы первый крик,Что эхом будет впредь идтиДо самого Берлина! Здесь,У Прута, на родной меже,Солдат почувствовал — он весьПропитан силой! И уже

Ничто не сможет повернутьВойны кровавое теченье!На Запад! В освободы путь!Неся народам избавленье!Граница! Как звучит светлоТо слово, вырвано из ада!И сердце радостью свело -Вот высшая бойцу награда!

Границу перейдя у Прута,Солдат усталый поднял взгляд.Там, за рекой — чужая смута,Чужой земли печальный сад,Истерзанный фашистским злом,Опутанный колючкой лжи.И долг велит идти на сломВрага, что здесь возвел ножиСвоей диктатуры слепой.Вперед, солдат! Неси рассвет!Пусть труден путь, но за тобой -Надежда избавленья лет!Румыния... За днями дни,Сквозь горы, села, города.Здесь кровью платили они,Чтоб вспыхнула свободы звезда.Потом — Болгария! Встречай!Без боя падают посты.Народ устал, и через крайЛилась надежда с высотыБалканских гор. И вот — Дунай!И Югославия в огне!Здесь брат-партизан, помогай!Плечом к плечу в святой войне!Белград свободен! Радость, смех,Цветы летят под сапоги!Но впереди — кровавый снегВенгерской выжженной дуги.Будапешт — раненый, седой,Сто восемьдесят тысяч душВ кольце. И снова — смертный бой,Где каждый камень — враг и мужСопротивленья. Но сломлён!И Пешт, и Буда — спасены!И дальше, ветром унесен,Летит наш флаг сквозь дым войны.А вот и Польша! Боль и стон...Варшава — пепел и руины.Здесь каждый метр был оплачен стоном,Здесь братской кровью все низиныПолиты щедро. Шестьсот тысячСынов Отечества легли,Чтоб гордый польский дух возвысить,Чтоб жить поляки вновь могли!Освенцим... Ужас стынет в жилахПред той машиной палачей.Солдат, ты видел ад в могилах,Ты видел мрак страшней ночей!Чехословакия! Весна!И Прага ждет, восстав из праха!И снова бой! И снова снаЛишен солдат, не зная страха!И Вена! Вальсы под огнем,Австрийской вольности заря!И Дания, и снежный домНорвегии — везде не зряПролита кровь! Солдат принесНе месть, не рабство — светлый час!Хоть путь был труден, полон слез,Но мир от рабства он и спас!От Варшавы до Вены — путь,Отмеченный крестами павших.Солдат-освободитель! СутьТвоя — в глазах детей уставших,Что смотрят с верой и тепломНа твой простой, усталый лик.Ты шел вперед, неся на сломФашизма зверя. Твой великИ страшен подвиг. Мир спасен!Ценою крови и потерь.И пусть звучит со всех сторонХвала тебе! И верь, поверь -Европа помнит (пусть не вся!)Тот день, когда пришел солдат,Свободу светлую неся,Не требуя себе наград...Лишь мира... Мира для живых,Чтоб больше не было войны.И в обелисках верстовых -Покой бойцов родной страны.