Год, которого ещё не бывало | A Year Like None Other (джен)

Снейп в теле Римуса — это само по себе странно, размышлял Гарри, но Снейп в теле Римуса в операционном костюме?! Это просто не укладывалось в голове. Однако, как ни странно, это нелепое зрелище помогало ему отвлечься от панического ужаса, захлёстывающего сознание.

Он задумчиво смотрел на обнажённые руки Снейпа — или, точнее, Римуса. Чем больше Гарри размышлял об этом, тем сильнее запутывался. Ещё раньше он задавался вопросом об Оборотном зелье: изменяет ли оно только внешность? Могло ли оно скрыть Чёрную Метку на руке Снейпа? Оказывается, могло. Гарри был впечатлён: он был уверен, что жуткий череп со змеёй останется, несмотря ни на что. Но ведь зелье скрывало даже его собственный шрам, проклятый шрам! Так что удивляться было нечему.

И всё же теперь ему оставалось думать только о главном. Паника нарастала, дыхание становилось прерывистым. Гарри отчаянно хотелось прижать к себе что-то мягкое: подушку, или, на худой конец, плюшевого медведя. Вот только у него никогда не было медведя, хотя когда-то давно он очень, почти до слёз, мечтал о таком. Он зажмурил глаза, чувствуя, как слёзы подступают к векам, и сурово приказал себе не распускаться.

«Чёрт побери, пора уже взрослеть!» — подумал он. — «Мне шестнадцать!»

Однако Гарри вдруг ощутил на себе чей-то взгляд. В одном он был уверен точно — слёзы на глазах при учителе были бы самым ужасным позором. Ну, разве что не при Римусе… Эта мысль показалась странно утешительной.

— Ну что, вы их всё-таки уговорили, чтобы вас оставили? — попытался неуклюже пошутить Гарри. Ему было легче сказать что-нибудь с иронией, чем потерять контроль над собой. Хотя он тут же понял, что шутка неуместна: Снейп явно был не в духе весь день. Гарри был уверен, что зельевар продолжает злиться на него за происшествие в Выручай-комнате, и ему отчаянно хотелось, чтобы Снейп наконец перестал на него сердиться. Ведь он, Гарри, давно уже перестал злиться, хотя у него на это было куда больше причин.

— Ты, вероятно, догадываешься, как мне это удалось, — сухо ответил Снейп. — И почему.

Гарри знал, почему: они с Дамблдором это уже обсуждали утром. Очевидно, весь разговор был тщательно продуман заранее, чтобы уберечь его. На Тисовой улице по-прежнему появлялись зловещие тени; Волдеморт подозревал, что что-то происходит, но не мог понять, что именно. Это вынуждало Снейпа не отступать от Гарри ни на шаг, ведь впереди была ещё и операция. Никто не знал, как его тело отреагирует. В крайнем случае, Снейп должен был немедленно аппарировать их в Сент-Мунго. Хотя, конечно, все надеялись, что до этого не дойдёт…

Гарри больше не мог слушать эти бесконечные обсуждения. Ему стало тошно от того, что о нём говорят так, будто его тут нет, как о каком-то беспомощном ребёнке.

С тех пор как Снейп завёл с ним разговор в темноте, казалось, он избегал смотреть на него. Возможно, зельевар предпочёл не видеть выражения лица Гарри. Но теперь он, напротив, пристально следил за каждым его движением, пока Гарри лежал на операционном столе.

Карие глаза Римуса едва заметно смягчились, хотя Гарри знал — перед ним стоит Снейп, и потому сложно было определить, действительно ли это так.

— Не паникуй, — произнёс он.

Это должно было утешить, но вряд ли успокаивало: скоро его будут резать! Не то чтобы Гарри нуждался в чьей-то опеке, он давно привык обходиться без этого. И всё же ему показалось, что Римус бы знал, что сказать.

— У вас плохо получается, — пробормотал Гарри. — Вместо того, чтобы…

— Вместо чего? — Снейп сделал шаг ближе.

«Вместо того чтобы взять меня за руку и сказать, что всё будет хорошо…» — подумал Гарри, но вслух сказал:

— Неважно.

Он даже не надеялся получить то, чего хотел. Однако что-то в его поведении, похоже, было очевидным, потому что в следующую минуту Снейп тихо сказал:

— Честное слово, Гарри, не стоит так нервничать.

— Конечно, не стоит! Вы же сами говорили, что эта операция может убить меня! — язвительно ответил Гарри.

— Но ты сказал, что она не убьёт, — возразил Снейп. — А твоя интуиция редко тебя подводит. Так чего ты боишься?

Гарри замолчал, но Снейп не отставал:

— Это из-за иглы?

— Спасибо, что напомнили, — простонал Гарри. — Я же говорю, у вас отвратительно получается.

На самом деле ему больше всего хотелось, чтобы здесь был Римус. Он бы точно знал, что делать: положил бы ему руку на лоб, сказал бы, как гордятся им его родители, и что всё это скоро закончится.

Но даже Снейп старался изо всех сил.

— Ты отлично справляешься, — сказал он, кивнув на капельницу, которая тянулась от руки Гарри.

— Это же просто пластик, или резина, — возразил Гарри. — Я старался не смотреть! Хотя больно было, но ведь она не гигантская и меня не проткнули, как…

— Ты даже не увидишь иглу, — перебил Снейп. — Ты заснёшь до того, как заметишь её.

— Это даже хуже! — неожиданно признался Гарри. — Страшно не от самой операции, а от того, что я окажусь беспомощным! Лежать здесь, без сознания, не смочь даже защититься, если что-то пойдёт не так…

Он понимал, что говорит нелепости. Ведь сам настоял на общем наркозе. Ему предлагали местный, но Гарри знал, что просто не выдержит, если останется в сознании. Магия или рефлексы могли сработать в самый неподходящий момент.

— Я буду сражаться за тебя, если это понадобится, — серьёзно сказал Снейп.

— Только не уходите, — прошептал Гарри.

— Я не уйду.

Гарри кивнул. Он немного успокоился, но не успел сказать ничего больше — в комнату вошёл хирург с ассистентами. Всё было готово. Снейп бережно снял очки с Гарри и убрал их в карман. Гарри почувствовал, как что-то холодное влилось в трубку капельницы. Внезапно рука его была крепко сжата — как обещание, что он не останется один в этой ситуации.

Сонливость накатила на него внезапно. Гарри закрыл глаза и почувствовал, как его дыхание стало тяжёлым и холодным.

Он ощущал только прикосновение чьей-то руки, как спасительный якорь, за который продолжал цепляться, даже когда пальцы уже начали подводить его. Последняя мысль, которая мелькнула в его сознании, была неожиданной: «Кто бы мог подумать? У Снейпа это выходит куда лучше, чем я предполагал…»

В следующее мгновение до него донеслись приглушённые голоса. Они эхом отражались от стен вокруг, но открыть глаза он не мог. Он даже не мог пошевелить и пальцем, но, как ни странно, это его не беспокоило. Ему казалось, что он даже не хочет этого. Он просто плыл в море неразборчивого разговора, словно неведомая сила то приближала к нему голоса, то отталкивала их обратно. Гарри смутно вспомнил поездку в Брайтон, когда он был совсем маленьким. Волны накатывались на берег, а Дадли бегал туда-сюда, обрызгивая его, пока Гарри не расплакался.

«Жареная картошка, — внезапно подумал он. — Прекрасная жареная картошка с уксусом… Тинктура анатаза никак не связана с уксусом, мистер Поттер… Хотя, погодите, мистер Поттер — это ведь мой отец, да? Стоп, а у меня вообще есть отец?»

От внезапного чувства одиночества Гарри всхлипнул. Он услышал приближающиеся шаги, и на этот раз уловил обрывки фраз. Он не понимал смысла, но сразу же узнал голос Римуса, разговаривающего с кем-то незнакомым.

— …Сказали, что всего четыре часа…

— …Уже несколько дней, это слишком долго…

— …Лишь бы он очнулся…

— Римус, — с трудом прохрипел Гарри. Он не хотел, чтобы Римус волновался, ведь он уже почти очнулся. Хоть произнесение одного слова отняло у него все силы, он продолжал слышать голоса вокруг. Чья-то рука нежно убрала волосы с его лба, и кто-то протёр его лицо влажной губкой. Гарри подумал, что это вполне могли сделать заклинанием, но прикосновение воды было таким приятным, тёплым, с лёгким запахом чего-то знакомого. Он снова начал погружаться в сон.

* * *

Ему снилась красивая ведьма с длинными волосами, напевавшая колыбельную маленькому мальчику с тёмными волосами. Вдруг чей-то голос снова прозвучал рядом, на этот раз яснее, чем раньше.

— Гарри, — позвали его. Он поморгал, ощущая болезненную тяжесть век. По мере того как к нему возвращались чувства, он понял, что болит всё тело, но постарался не обращать на это внимания. Наконец ему удалось открыть глаза, хотя всё перед ним плыло, как в жарком мареве. Он не мог сфокусироваться на деталях комнаты или коридора за дверью, но видел перед собой расплывчатый силуэт Римуса и сразу его узнал.

— Привет, — простонал Гарри, слегка прищурившись. Казалось, вечность прошла с тех пор, как они последний раз разговаривали.

Римус придвинул стул ближе к постели и положил руку Гарри на лоб.

— Уже не горишь, — заметил он, собираясь убрать руку, но Гарри с усилием перехватил её, сплетая их пальцы. Почему же двигаться так тяжело? Впрочем, это не важно. Главное, что Римус был рядом, и от этого становилось значительно легче.

— С чего бы мне гореть? — спросил Гарри, слегка нахмурившись. Вопрос показался ему странным и непонятным.

— Ты метался в жару несколько дней подряд, безо всякой защиты, — ответил Римус, пытаясь осторожно высвободить руку, но Гарри не отпустил. Он не понимал, почему Римус хочет отдалиться. Разве раньше он когда-то отказывал ему в утешении? Может, он сердится на него из-за Сириуса? Хотя нет, последнее письмо Римуса не казалось сердитым… Или дело было в этом странном упоминании жара? Ох, и о какой защите шла речь?

— Защита? — переспросил Гарри, чувствуя смятение. — Ты про наши уроки?

Он был огорчён и растерян одновременно.

— Я ужасно себя чувствую, Римус…

— Что случилось? — резко спросил тот, наклоняясь ближе. — Ты проспал сорок часов вместо четырёх, у тебя могут быть осложнения…

— А? — Гарри окончательно запутался. — Нет, я про наши уроки, — устало объяснил он. — Спасибо тебе за помощь, кстати. Кажется, я тебя ещё не благодарил. Или уже благодарил? Я что-то не помню… Это ведь было давно, на третьем курсе… Или ты вёл у нас защиту на втором?

Римус замер, словно его застали врасплох. Он медленно кивнул.

— Нет, это был третий курс, когда я преподавал защиту, Гарри, — подтвердил он, но его ответ звучал как-то странно, будто в нём скрывалось лёгкое удивление или смущение. — И я совершенно уверен, что ты меня уже благодарил.

— Больше никто из учителей не занимался со мной лично, Римус, — продолжал Гарри, пытаясь немного приподняться. Это было больно, но лежать на спине тоже невыносимо. — Никто, никогда.

Римус нахмурился, но Гарри не мог понять почему. Он предположил, что тот, вероятно, заметил его неудобное положение, потому что тут же извлёк палочку и заколдовал кровать так, чтобы её изголовье чуть приподнялось.

— М-м-м, — промычал Гарри, чувствуя, как слегка потянулась спина. Он вновь взглянул на Римуса и вдруг понял, что тот выглядит каким-то расплывчатым, нечётким. Впрочем, это казалось Гарри неважным. Ему было даже приятно, что всё вокруг немного неясное — это хорошо сочеталось с лёгкой дымкой в его мыслях.

— Ты любишь лимонад? — внезапно спросил Гарри.

— Слишком сладко, — сдерживая улыбку, ответил Римус. — Ты хочешь лимонада, Гарри?

Но Гарри уже забыл о своём вопросе.

— По-моему, у домовиков какой-то бзик на цитрусовые, — задумчиво произнёс он. — Кстати, помнишь шоколадку? Это было так странно.

Римус, кажется, замер.

— Которую дал тебе твой кузен?

— Нет, глупый, которую ты мне дал, — ответил Гарри, слегка сжав его пальцы. Он так соскучился по этим разговорам с Римусом. С ним можно было говорить обо всём. — Тогда, в поезде, когда до меня чуть не добрался дементор. Я сказал тебе спасибо за шоколадку? Это было так странно.

— Что странного в шоколадке? — спросил Римус, нахмурившись.

Гарри закрыл глаза, по телу пробежала едва заметная дрожь.

— Что может быть лучше шоколадки после того, как я слышу крики своей матери? Когда она умоляет пощадить меня и… умирает… — тихо произнёс он.

— Ты слышишь это каждый раз, когда дементоры ошиваются рядом? — в голосе Римуса слышалось потрясение.

Гарри вновь попытался открыть глаза, но всё перед ним оставалось расплывчатым, как в тумане. Он смутно различал, что Римус был расстроен. Может, это из-за того, что Гарри не поблагодарил его за шоколадку? Или дело в чём-то другом? Но что могло так удивить Римуса?

— Я ведь уже рассказывал тебе об этом, правда? На третьем курсе… Или ты преподавал у нас на втором? — Гарри попытался вспомнить.

— На третьем, — вздохнул Римус. — Гарри, может, тебе лучше ещё немного поспать? Ты, похоже, сам не замечаешь, что говоришь немного сбивчиво. Тебе точно нужно отдохнуть.

— Я не хочу спать, — обиженно произнёс Гарри, его губы предательски задрожали. — Мне снова что-то приснится. А я хочу поговорить. Я так редко тебя вижу, Римус. Я весь год хотел тебя увидеть, пока меня заставляли участвовать в этом… Три… Треклятом турнире… — он тихо всхлипнул. — Я так хотел поговорить с тобой! Ты бы точно знал, где найти жабросли… А я думал, что утону, потому что даже не знал, что это такое. Хорошо, что Добби помог… — мысли его снова перескочили на другую тему. — Можно я спрошу тебя о личном? Можешь не отвечать, если не захочешь.

Римус лишь молча кивнул, и Гарри, повернувшись на бок, попытался вспомнить, что хотел спросить. Ах да…

— Когда ты превращаешься… это больно?

— Ты столько времени держал в себе этот вопрос? — удивлённо ахнул Римус.

— С третьего курса, — терпеливо пояснил Гарри, словно это Римус говорил невпопад. — Или ты преподавал у нас на втором?

Римус тихо рассмеялся.

— Гарри, на втором курсе у вас преподавал Златопуст Локонс.

Пальцы Римуса незаметно выскользнули из руки Гарри. Его голос, звучавший до этого так близко, теперь доносился откуда-то издалека. Гарри прищурился, пытаясь разглядеть Римуса, который теперь разговаривал с женщиной в мантии нежно-зелёного оттенка. Странно, что если он ранен или болен, то почему за ним не присматривает мадам Помфри? Когда же он успел получить травму? Возможно, из-за квиддича?

— Он что-нибудь из этого вспомнит? — услышал Гарри голос Римуса.

— Вряд ли, — ответила колдомедик. — Мы начнём лечение, когда его состояние стабилизируется. Обычно я не люблю откладывать такие вещи, но, учитывая обстоятельства, лучше проявить осторожность.

Гарри сел на кровати, смутно осознавая, что он не в школьной мантии. Ему показалось, что нужно одеться, ведь он опаздывает на транс… на трансгурифацию… трансмигрифацию… транс-чего-то-там… Вдруг Римус подошёл к нему, подхватил под ноги и мягко уложил обратно, заботливо подоткнув одеяло. Гарри почувствовал, как снова погружается в это приятное чувство расслабления. Он доверял Римусу. Ему можно было рассказать даже самую горькую правду.

— Мне не нравился Локонс, — внезапно сообщил он, сам не осознавая, что это больше не имеет никакого значения. — Он дал мне наказание, и я подписывал письма его поклонникам собственной кровью.

— Что?! — Римус издал хриплый шёпот, в котором явно угадывалось возмущение.

— Ага, — беззаботно ответил Гарри. Воспоминания кружились в его голове, становясь всё более неуловимыми. — Там было перо, оно царапало кожу и вытягивало кровь. Всё, что я писал, оставалось на руке. «Я не должен лгать», вот что там было. А Локонс, на всех этих снимках, где он на метле… я чуть не прорезал себе руку до кости.

Римус издал странный полузадушенный звук.

— У меня до сих пор шрам, — продолжил Гарри, словно в полусне. — Ещё один шрам. А знаешь, что проклятия оставляют шрамы уродливые и отвратительные? — Он задумался. — Или просто отвратительные? Не помню…

— Твой шрам вовсе не отвратителен, — мягко заверил его Римус.

Гарри на мгновение замолчал, пытаясь уловить смутное воспоминание, скользнувшее в его туманных мыслях.

— Ой, постой… Это не Локонс мне дал перо. Может, Снейп? Хотя нет, он не такой уж плохой… Знаешь, Римус, ты представляешь, что Снейп на самом деле не так уж плох? Правда, он терпеть не может оборотней, студентов, меня, гриффиндорцев, хаффлпаффцев… да и поцарапанные котлы он тоже ненавидит… — Гарри затих, словно забыв, о чём говорил.

— А о чём ты лгал? — осторожно перебил его Римус, пытаясь вернуть разговор в русло.

— Лгал? Я не лгал, — искренне ответил Гарри. — Знаешь, Рон говорит, что все слизеринцы врут… — он хотел засмеяться, но вместо этого широко зевнул. — Наверное, я перепил тыквенного сока… Скажешь Добби, ладно? Ах, и разбуди меня на трансфуригацию, хорошо? Мне нельзя её пропускать. Я и так отстаю.

— Хорошо, Гарри, я разбужу тебя, — мягко ответил Римус, а потом добавил: — Хочешь, я попрошу зелье Сна-Без-Снов?

— Оно уже не помогает… — сонно пробормотал Гарри. — У меня сны из-за шрама… Или из-за чего-то ещё… Хотя иногда мне снится Нюниус, и это ничего.

Римус тихо вздохнул:

— Нам определённо нужно возобновить уроки окклюменции.

Гарри показалось странным, что Римус говорит о занятиях окклюменцией, ведь это его точно учил не он. Удивлённый, он постепенно перестал думать обо всём, что его волновало, и, ощущая тёплую руку, мягко обнимающую его за плечи, окончательно погрузился в сон.