Год, которого ещё не бывало | A Year Like None Other (джен)

Если на свете и было что-то, что Гарри Поттер любил больше шоколадных лягушек и сахарных перьев, так это письма от друзей. Порой только они помогали ему пережить тягостные летние каникулы и не сорваться на Дурслей. Гарри даже не представлял как справлялся раньше — до того, как в его жизни появились Рон, Гермиона, Дин, Симус, Римус, Невилл…

Конечно, было то ужасное лето, когда Добби не давал совам доставлять письма, а тётя Петуния с дядей Верноном злились на то, что он целый год провёл в Хогвартсе. Они терпеть не могли мысли о том, что Гарри снова отправится туда, и это злило их до невозможности. Гарри же никогда не понимал: почему их это так раздражало? Ведь, казалось бы, для них должно было быть лучше, если племянник будет далеко, в школе. Да, они ненавидели магию, но его самого-то они ненавидели куда сильнее!

— Ты будешь читать? — прервал мысли Гарри Рон, дожевывая очередной кусок.

— Ага, — кивнул Гарри, не поднимая глаз. Письмо вдруг напомнило ему, как он с нетерпением ждал хоть какой-то весточки от друзей, томясь на Тисовой улице. Сейчас всё было в порядке — ну, насколько можно было говорить о порядке, когда впереди сдвоенный урок зельеварения, — но письмо… Письмо прибыло с магической почтой. И самое странное — оно было от Дурслей! Тех самых Дурслей, которые не переносили ничего, связанного с волшебством!

«Да быть не может, — подумал Гарри. — Это явно какая-то шутка. Скорее всего, Фред и Джордж решили пошутить». Но как они узнали его маггловский адрес? Конечно, они могли бы найти дом, если бы, например, взяли тот же заколдованный автомобиль, но как они смогли правильно написать обратный адрес? А он там был: дом 4, Тисовая улица, Литтл-Уиннинг, графство Суррей.

Гарри тяжело вздохнул. Нет, это явно не розыгрыш. Отец Фреда и Джорджа, Артур Уизли, хоть и работал в Министерстве магии в отделе по борьбе со злоупотреблением маггловскими артефактами, в магглах разбирался не так уж хорошо. Гарри даже помнил как тот однажды спросил его, для чего нужна резиновая уточка в ванной. В общем, маловероятно, что это было их дело. А письмо… Даже если не обращать внимания на адрес, оно было совершенно маггловским. Белый бумажный конверт — именно такие дядя Вернон использовал для своей деловой переписки. К тому же, на волшебных письмах никогда не указывали обратный адрес. Это просто не имело смысла. И марки на такие письма никто не клеил…

Гарри снова вздохнул и начал задумчиво отрывать уголок марки с изображением профиля королевы, словно пытаясь занять руки хоть чем-то, лишь бы не вскрывать письмо. Пять с лишним лет Дурсли не удостаивали его даже парой строк. Внезапное послание от них не предвещало ничего хорошего.

— Эй, Гарри? — Рон снова заговорил, на этот раз с набитым ртом. — Хочешь, я открою?

— Нет, не надо, — покачал головой Гарри. — Я просто подумал… может, лучше подождать немного. Вскрыть его после зельеварения кажется разумной идеей. А то если снова испорчу зелье, этот подземельный гад с Гриффиндора ещё сто баллов снимет.

Гермиона оторвала взгляд от толстого тома, который она читала ещё с прошлого вечера — «Противодействие контрпроклятиям: Обрати вспять».

— И как ты вообще умудрился перепутать глаза саламандры с водорослями? Ты же должен был усвоить, что добавление животных ингредиентов в зелья на основе макового молока может привести к катастрофическим последствиям. Мы это проходили ещё на третьем курсе! Помнишь? Взаимодействие различных типов компонентов? Некоторые вещества просто несовместимы с ингредиентами иной природы…

— О, как мы блистаем знаниями, мисс Грейнджер. Превозносимся над сокурсниками? Показываем истинное лицо Гриффиндора? — прозвучал холодный, ядовитый голос, заставив всех троих поднять головы. Разумеется, это был Снейп. Скрюченная усмешка, хищный взгляд и неизменные чёрные одеяния, навевающие мысль о трауре. Гарри едва удержался от того, чтобы не передёрнуться. Хотя нет, передёрнуло всё же. Он не мог не вспомнить, как Снейп точно так же насмехался над ним прошлым летом, когда Гарри безуспешно умолял его помочь Сириусу.

Может быть, именно поэтому Снейп и отказал? Только потому, что его умолял Гарри? Так или иначе, Сириуса больше не было. И вдруг Гарри перестал беспокоиться, слышал ли зельевар его недавние слова о «подземельном гаде». Скорее, он даже надеялся, что Снейп услышал.

— А мистер Уизли, как обычно, не умеет вести себя за столом, разбрасывая крошки и создавая работу домашним эльфам. Минус десять баллов Гриффиндору за невоспитанность.

Снейп обвёл их всех цепким, пронзительным взглядом, но Гарри даже не поднял головы. Он знал: нет смысла спорить, терять баллы они будут в любом случае. Однако той ярости, что сейчас бушевала у него внутри, было бы достаточно, чтобы вывести Снейпа из себя. Хотя, конечно, тому никогда не требовалась ни причина, ни повод, чтобы наказать Гриффиндор.

Задержавшись на мгновение, Снейп резко развернулся и вышел из зала, а Гарри облегченно выдохнул.

— Вы это слышали?! — возмущённо выдохнула Гермиона, как только тяжёлые двери за профессором закрылись. — Он прекрасно знает, что эльфы не убирают в Большом зале! Кстати, я считаю, это просто замечательно. Им и так приходится выполнять уйму работы. Я уверена, что тот, кто наложил заклинание, уничтожающее мусор, со мной бы согласился…

— Гермиона! — простонал Рон, хватаясь за голову. — У тебя в голове только домашние эльфы да зубрежка! Ты вообще замечаешь что-нибудь вокруг? Гарри тут письмо получил и вскрыть его боится, а ты…

Гермиона, наконец, обратила внимание на конверт в руках Гарри и выхватила его, повертев в руках.

— Ой, извини, Гарри!

— Да что случилось-то? — недоумевал Рон, так и не поняв, что произошло.

— Это от Дурслей! — простонал Гарри, продолжая размышлять о том, как его родственники смогли найти волшебную сову.

— От Дурслей? — переспросил Рон с удивлением. — Но они ведь тебе никогда не пишут!

— А это значит, что в письме нет ничего хорошего, — мрачно подытожил Гарри.

— Да брось, что они тебе сделают? — Рон откусил большой кусок пирога. — Они не смогут тебя отсюда забрать. Дамблдор им ни за что не позволит! Во-первых, ты здесь в безопасности, а во-вторых, как ты собираешься победить Сам-Знаешь-Кого, если не закончишь школу?!

— Ну да… — пробормотал Гарри, забирая у Гермионы конверт. В сущности, стоило бы вскрыть письмо и прочитать. Ну, в самом деле, что страшного могли написать ему Дурсли? В этом году Грозный Глаз Грюм так их запугал, что они почти не обращали на Гарри внимания. Это было, пожалуй, лучшее лето в его жизни: никаких упрёков, никаких заданий. Они просто делали вид, что его не существует. Чего ещё можно было желать?

— Прочтёшь после Зелий, — неожиданно предложила Гермиона. — Скорее всего, там ничего важного, но рисковать со Снейпом не стоит. В этом году он цепляется к тебе ещё больше, чем прежде.

— Угу… — Гарри вспомнил то лето, когда они с Сириусом сблизились, и тот случай с Омутом памяти. Как бы он ни злился, подглядывать в чужие воспоминания было ошибкой. Он пожалел об этом. Узнать столько неприглядных истин о своём отце, о Сириусе…

— Ладно, пойдём на Зелья, — вздохнул Гарри и встал из-за стола.

— А письмо? — напомнил Рон. — Может, лучше прочитать сейчас и закончить с этим?

— Потом, — твёрдо ответил Гарри. — После.

Честно говоря, будь его воля, он бы и вовсе не вскрывал это проклятое письмо. Даже несмотря на предстоящие Зелья, настроение у Гарри улучшилось. Именно так он и поступит: не будет читать и забудет о нём раз и навсегда. Ничего хорошего от Дурслей ждать не приходится, а там уже видно будет, как выкрутиться летом.

Гарри тяжело вздохнул и отодвинул учебник по трансфигурации обеими руками. Заклинания он вроде бы мог выполнять, но зачем нужно учить столько теории? Какую вообще пользу ему когда-либо приносила теория?

Ну, — напомнила ему его память, — Если бы ты понимал, что одинаковые палочки друг друга нейтрализуют, ты был бы лучше подготовлен, когда увидел, как из палочки Волдеморта появляются твои родители…

Гарри громко застонал и уткнулся головой в руки.

— Ты прочитал, да? Неужели всё так плохо?

Он поднял голову и увидел Рона, который как раз вошёл через портретный проход.

— О нет, не в этом дело, — на его лице появилась мрачная гримаса, когда он вспомнил, как близко был к тому, чтобы прочитать письмо. Он действительно открыл этот глупый конверт, прежде чем струсил и снова засунул его обратно в сумку. Почему он мог противостоять Волдеморту, но при этом боялся одного жалкого, ничтожного письма? Рон был прав: Дурсли больше не могли его ранить. Теперь он был не маленьким, не беспомощным и не одиноким. Но всё же это письмо в его сумке беспокоило его больше, чем всё, с чем он когда-либо сталкивался.

— Это просто дополнительное чтение, которое МакГонагалл задала, — вернулся Гарри к прежним мыслям. — Честно говоря, нам нужно просто научиться трансфигурировать, а не объяснять каждый элемент каждого взмаха палочки… — Гарри мельком глянул в сторону Гермионы и быстро добавил: — Не говори ничего, Гермиона!

Она закрыла рот, но её глаза сказали всё за неё.

— Как насчёт партии в волшебные шахматы? — предложил Рон, плюхнувшись на противоположную сторону стола от Гарри. — Это отвлечёт тебя от мыслей.

Для Гермионы это оказалось слишком.

— Ему не нужно отвлекаться от мыслей, Рон! — резко одернула она. — Ему нужно сосредоточиться на них. Или ты думаешь, что тест по зельям просто исчезнет? Когда это Снейп угрожал тестом и не проводил его? Честно!

Тест по зельям… точно, Снейп обещал провести его в пятницу. Гарри записал это в своих заметках… где-то. Он начал копаться в сумке, переворачивая книги и всё прочее, и наконец нашёл свои записи по зельям… да, пятница, именно так. Тогда, во вторник, это казалось таким далёким днём, когда он записывал это. Вторник — день, когда он получил то письмо.

Нет, не думай о письме, упрекнул он себя. Ты собираешься забыть, что оно вообще пришло, так? На самом деле, если кто-то спросит о нём, ты солжёшь, несмотря на то, что распределяющая шляпа говорила о честности и доблести Гриффиндора… А если они заметят, что совиная почта никогда не теряется, ты скажешь…

— Ты в порядке, Гарри? — спросил Рон, наклонившись вперёд, опершись локтями на колени.

— Я просто вспомнил, что совсем забыл про тест по зельям, — вздохнул Гарри, откинувшись на спинку стула. — А ведь уже четверг. Ух. Может, я прогуляю утренние занятия и буду учить зелья. Как думаешь? Хагрид бы не возражал. Ну, не сильно.

— Ты не будешь прогуливать занятия ради того, чтобы учиться! — воскликнула Гермиона. — Тебе нужно быть более организованным, Гарри! Начни с этой твоей сумки. Я никогда не видела более беспорядочного набора перьев, учебников и лишних листов пергамента. Честно, как ты вообще там что-то находишь?

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, какая ты раздражающая? — огрызнулся Гарри.

Гермиона лишь улыбнулась.

— Именно поэтому ты меня и любишь.

— Да, наверное, — признал Гарри с виноватой улыбкой. Затем он взглянул на Рона. — Не в этом смысле, приятель. Ты знаешь. Друзья.

— Ага, — эхом ответил Рон, оглядывая их обоих. — Ну, волшебные шахматы отпадают, видимо. Придётся зубрить зелья, — открыв книгу, он застонал. — Ну ладно, кто знает десять самых распространённых применений крыльев стрекозы в зельях на основе жира слизня?

— Их семнадцать, — поправила Гермиона.

— Снейп не будет спрашивать все семнадцать!

— Хочешь поспорить? — бросила вызов она.

Гарри лишь вздохнул и вытащил свой учебник по зельям из своей беспорядочной сумки.

* * *

На следующий день на уроке Зелий, когда Гарри прочитал первый вопрос в тесте, ему пришлось подавить сильное желание рассмеяться.

Опишите подробно семнадцать основных применений крыльев стрекозы в зельях на основе жира слизней. Приведите примеры зелий, включающих каждое из этих применений. Объясните основные целебные эффекты каждого зелья, включая преимущества и недостатки приёма внутрь по сравнению с наружным применением.

Вообще-то, вопрос не был таким уж смешным. Когда Гарри закончил его читать, он уже не улыбался, а мрачно хмурился. Ну и ну, кого Снейп пытается одурачить? Никто не сможет ответить на этот вопрос, хотя, без сомнения, Гермиона попробует. А ещё этот придурок Малфой. Гермиона хотя бы искренне не осознавала, когда она выглядела хвастуньей. Она просто была увлечена учёбой, и это вырывалось у неё наружу, разливаясь повсюду. Она действительно не понимала, что когда дело касалось некоторых тем, её энтузиазм не был заразителен.

— Что-то не так, мистер Поттер? Есть ли причина, по которой вы до сих пор не притронулись к перу и не начали писать? — раздался зловещий голос с переднего ряда класса, и Гарри так вздрогнул, что едва не опрокинул чернильницу. Он успел её выровнять одной рукой, в то время как другой сжал перо так сильно, что оно чуть не затрещало.

— Содержание моих лекций слишком сложное для вашего героического мозга, чтобы его усвоить? Возможно, вам снова нужно отправиться на дополнительные уроки Зелий в этом году?

Упоминание про дополнительные уроки заставило Гарри увидеть всё в красном свете, но также напомнило ему, что он должен уметь окклюмировать свой разум, как учил его Снейп. Проблема в том, что мастер зелий никогда толком не учил его этому. Он просто кричал на него и требовал, чтобы Гарри делал это, ни разу не объяснив, что именно Гарри должен делать, не говоря уже о том, как. Окклюмировать разум сейчас не представлялось возможным, и это осознание ещё больше злило Гарри.

Зажмурив глаза, чтобы не начать злобно смотреть на этого невыносимого мерзавца, он заговорил сквозь стиснутые зубы. У него не было выбора — если бы он открыл рот, то сказал бы то, что действительно хотел сказать, и тогда он бы показал себя таким же глупцом, каким Снейп его всегда выставлял. Он уже усвоил урок с Амбридж. С учителями, которые ненавидят тебя, лучше ограничиваться лишь необходимыми репликами.

— Нет, сэр, — ответил Гарри, зажмурив глаза так сильно, что перед ними заплясали искры.

— Тогда приступайте к работе! Немедленно, мистер Поттер! Или вы думаете, что вы выше своих одноклассников, которые, кстати, игнорируют тот спектакль, который вы тут устраиваете, и работают, что вы, между прочим, никогда не пытались делать? Хотя честно, похоже, что вы это унаследовали. Ваш отец был таким же, не говоря уж о вашем обожаемом крёстном…

Гарри вдруг закричал, но не потому, что потерял контроль над своим языком. К тому моменту он уже кусал свой язык, чтобы не ответить. Но эти последние оскорбления были слишком сильны. Как смеет Снейп, с каким бесстыдством он осмеливается издеваться над Сириусом, когда Гарри знал, что Снейп был ответственен за его смерть, когда эти насмешки заставили Сириуса покинуть Гриммо и броситься в опасность! Это было слишком для Гарри.

Пальцы, державшие перо, сжались сильнее и перо сломалось пополам, причём острая часть стержня вонзилась в ладонь. Гарри закричал, хотя это был скорее вопль удивления, чем крик боли. Он пережил заклятие Круциатус от самого Волдеморта, так что маленький инцидент с пером вряд ли мог заставить его заплакать.

Но Снейп был не прав в одном, подумал Гарри. Точнее, в ещё одном. Одноклассники теперь его точно не игнорировали. Они смотрели на него, и даже не пытались этого скрыть. Гермиона что-то ему шептала, но он не мог разобрать.

— Вы закончили сегодняшнее представление своего величайшего неуклюжества, мистер Поттер? — с издёвкой спросил Снейп. — Не заставить ли мне класс поблагодарить вас за то, что на этот раз вы подвергли опасности только себя?

— Профессор, у него кровь! — крикнула Гермиона.

— Я прекрасно это вижу, мисс Грейнджер, — отчитал её Снейп, подлетая к столу с развевающимися полами мантии. — Минус пять баллов с Гриффиндора за нарушение порядка, — глядя сверху вниз со своего внушительного роста, он наблюдал, как Гарри выдернул перо из руки и сжал пальцы. Гарри изо всех сил старался не вздрогнуть под проницательным взглядом Снейпа, но, когда стержень выскользнул, тихий стон всё-таки вырвался из его плотно сжатых губ.

Гермиона ошиблась, подумал он, глядя на свою руку. До этого момента ладонь не кровоточила, но вот теперь кровь лилась струёй. Поморщившись, Гарри вытащил платок из своей переполненной сумки и крепко обмотал им руку.

— Отправить ли мне сову в больничное крыло, чтобы приготовили вашу любимую кровать, мистер Поттер? — с издёвкой спросил Снейп.

— Я просто продолжу тест, сэр, — спокойно ответил Гарри, хотя внутри чувствовал всё что угодно, но не спокойствие. Может, он не так уж плохо окклюмировал свой разум, как думал. Но если он действительно окклюмирует его, должен ли он всё ещё ощущать кипящий внутри гнев, готовый выплеснуться наружу?

— Именно так, мистер Поттер, — язвительно сказал Снейп, и когда Гарри даже не шелохнулся, он продолжил: — Ну?

Гарри старался игнорировать его изо всех сил, снова нагнулся и начал рыться в сумке, чтобы достать новое перо. Все остальные вернулись к работе, когда стало ясно, что стычка закончена. По правде говоря, Гарри был почти рад, что Снейп высказался. Ведь он нападал на него на каждом уроке. По крайней мере, на этот раз он выплеснул всё сразу. Теперь Гарри мог немного расслабиться и просто постараться сделать всё возможное на тесте, если уж на то пошло.

Расслабиться, как вскоре понял Гарри, не получалось, но не из-за Снейпа.

Когда Гарри достал новое перо из хаоса в своей сумке, он случайно вытянул что-то ещё. Конверт, о существовании которого он пытался забыть. К несчастью, он был не единственным, кто это увидел. Драко Малфой, сидевший прямо через проход, бросил взгляд вниз, вероятно, чтобы вбросить какую-нибудь ехидную подколку Гарри.

Однако он ничего не сказал, его взгляд просто задержался на странном маггловском конверте.

Затем он посмотрел на Гарри и приподнял бровь.

С ужасом Гарри вдруг понял, что Малфой только что увидел его летний адрес.

Гарри резко схватил письмо и начал размазывать чернила по номерам и буквам на конверте. Дом 4, Тисовая улица, Литтл-Уиннинг, графство Суррей… Он затёр всё это, затем с тихим вздохом сел обратно и попытался вспомнить, что он должен был делать. Ах да, тест, вот что.

Гарри засунул письмо под лист с тестом и, несмотря на раненую руку, начал царапать ответ о крыльях стрекоз, но не успел он добраться до того момента, что разница была в том, снимаешь ли ты их с живых или мёртвых насекомых, как резкий голос снова его прервал.

И на этот раз он раздался не из другого конца класса, а прямо перед его партой.

— Что это вы спрятали под своим тестом, мистер Поттер?

Гарри поднял взгляд, немного дезориентированный из-за внезапного перехода от мыслей о стрекозиных крыльях. Потом он вспомнил и покраснел. — Ничего, сэр.

— Ничего, мистер Поттер?

Гарри подумал, что каким-то образом Снейп умудрялся сделать так, что любые три слова подряд из его уст звучали саркастично.

— Ничего важного, профессор, — уточнил он.

— Позволь мне самому решить, что может быть важным, Поттер. Отдай это.

Гарри побледнел.

— Я просто уберу это, сэр, — сказал он, слова прозвучали связно, хотя ему казалось, что он бормочет.

В этот момент вмешался Драко Малфой: — Я видел, как он достал это после начала теста, профессор Снейп. Держу пари, это какая-то шпаргалка…

— Это не так! — вспыхнул Гарри, бросив яростный взгляд на Малфоя.

— Минус десять баллов Гриффиндору за крик во время урока, — спокойно произнёс Снейп.

— А что насчёт него? — выпалил Гарри. — Он обвинил меня…

— Минус десять баллов Гриффиндору за спор с преподавателем, — перебил Снейп. — И ещё десять баллов за то, что ты не исполнил мою просьбу сразу же. Ну что, ты отдашь это, или мне потратить оставшееся время урока, снимая баллы с Гриффиндора?

— Я не списывал, — пробормотал Гарри, засовывая руку под лист с тестом и доставая конверт. Он был липким от чернил, как и задняя часть его теста, осознал Гарри. Поморщившись, он протянул его Снейпу.

— Даже свои тайные записки не можешь держать в чистоте? — насмешливо спросил Снейп, глядя на конверт. — И зачем прятать их в таком конверте? Неужели ты не слышал про пергамент, или это слишком сложно для твоего маггловского ума?

— Это письмо! — закричал Гарри, теряя терпение. — Неужели ты о них не слышал, ты огромный…

— Гарри! — перебила его Гермиона.

— Минус двадцать баллов Гриффиндору за наглость, — рявкнул Снейп. — И ещё двадцать баллов за то, что вы снова заговорили без разрешения, мисс Грейнджер, — он перевернул конверт в руках, и чем дольше он смотрел на письмо, тем злобная усмешка на его лице становилась всё более язвительной.

— Значит, это послание? Перекидываетесь записками на уроке, Поттер? Что ж, раз уж вы решили сорвать мне весь урок, думаю, будет справедливо, если весь класс узнает о его содержании, не так ли?

Не дождавшись ответа, он вытащил лист бумаги из конверта и начал читать его вслух.

— Поттер, — начал читать Снейп своим обычным саркастическим тоном, от чего письмо звучало ещё более неприятно. Однако почти сразу же он замолчал и больше не произнёс ни слова. По крайней мере, вслух. Гарри был так рассержен, что у него перед глазами всё поплыло, поэтому он не мог утверждать с уверенностью… но ему показалось, что Снейп прочитал письмо до конца, прежде чем сложить его и убрать обратно в перепачканный чернилами конверт.

Теперь Гарри испытывал не столько ярость, сколько удивление. Как? Неужели Снейп упустит такой шанс поиздеваться над Гарри Поттером? А с другой стороны, кто знает, что именно было написано в этом письме? Может быть, даже Снейп не решился зачитывать его перед всем классом, несмотря на возможность унизить Гарри. Например, если это письмо от дяди Вернона, то оно наверняка наполнено оскорблениями, к которым Гарри привык за долгие годы. Что-то вроде «жалкий уродец» или «маленький паразит». Вряд ли учитель осмелился бы произнести подобное в классе. Даже такой учитель, как Снейп.

Как бы то ни было, Снейп явно отказался от своей первоначальной идеи читать письмо вслух.

— Продолжайте работать, — рявкнул он, усаживаясь за стол и не отрывая пристального взгляда от студентов. В классе тут же установилась гробовая тишина, нарушаемая лишь звуками сопения и скрипом перьев по пергаменту.

— Сдавайте работы, — скомандовал Снейп спустя некоторое время.

С кривой усмешкой Гарри подчинился. Плохие оценки по Зельям уже давно стали для него обыденностью. Профессор всегда имел привычку стоять у него за спиной, язвить, пока Гарри окончательно не забывал, какой котел его, не говоря уже о содержимом. Но сегодняшний урок… Этот урок побил все рекорды. Гарри даже задумался: бывают ли оценки ниже нуля? Хотя это невозможно, но если написать настолько ужасную работу, что в ней не будет смысла вообще, то Снейп, пожалуй, найдёт способ снять несколько дополнительных баллов…

Складывая свои вещи в сумку, Гарри размышлял, зачем вообще продолжает изучать зелья. Что толку в том, что он получил «отлично» за СОВ? Ведь этот экзамен принимали объективные экзаменаторы. А таким, как Снейп, на объективность наплевать. Если раньше Гарри считал его злым и несправедливым человеком, то теперь стало ясно, что первые пять лет его мучений — это лишь цветочки. Снейп явно намерен отыграться на Гарри за случай с Омутом памяти. Ему было совершенно безразлично, что Гарри искренне извинился. Не имело значения, что он сдержал слово и никому не рассказал… кроме Сириуса.

Однако Гарри продолжал посещать Зелья по одной простой причине: этот предмет был необходим для того, чтобы стать аврором. И как бы Снейп ни пытался ему помешать, результаты ЖАБА зависели не от него. Экзамены проверяли независимые люди, а не злобный, носатый хогвартский зельевар с вечно жирными волосами.

Он уже был готов выйти из класса, когда за спиной раздался резкий голос:

— Останьтесь, мистер Поттер.

Гарри обернулся, неохотно бросив взгляд на Рона и Гермиону. Судя по их лицам, они тоже были готовы задержаться на случай, если понадобится помощь. Гарри едва заметно покачал головой. Снейп никогда не отступится, сопротивляться было бесполезно. Лучше уж сразу выяснить, чего он хочет.

— Да, сэр?

Снейп остановился посреди сортировки работ, а затем перевёл на Гарри свой пристальный, странный взгляд.

— Силенцио, — прошипел он, взмахнув палочкой. Яркая дуга заклинания мгновенно окружила двери и заполнила все мельчайшие трещинки в стенах, отрезав их от остального мира. — Вы ничего не забыли, мистер Поттер?

Гарри нахмурился, окончательно сбитый с толку. Однако через мгновение он понял к чему ведёт профессор.

— А, вы про письмо?

Снейп уставился на него с ещё большей интенсивностью, хотя Гарри и не думал, что это возможно.

— Да, именно про письмо, — произнёс он с явным презрением. — Почему вы до сих пор не поговорили с директором?

Его голос прозвучал неожиданно мягко, без обычной угрозы. Даже показалось, что в этом тоне проскользнула капля… сочувствия?

Гарри сглотнул, не зная, что ответить. Поговорить с директором? С какой стати? Что же такого содержится в этом проклятом письме?

— Мне показалось, что это не имеет значения, сэр, — наконец выдавил он, но тут же попятился, потому что Снейп внезапно сделал шаг вперёд, нависая над ним.

— Что вы сказали?

— Я… мне просто… ну, показалось… — начал Гарри, но его голос предательски задрожал.

— Прекратите мямлить, Поттер, — раздражённо приказал Снейп, глядя прямо в глаза Гарри. — Вы несёте чепуху, которая превосходит ваше обычное невежество, а это, поверьте, достижение.

Гарри смущённо уставился в пол, не желая признаваться, что так и не удосужился прочитать письмо.

Снейп вздохнул, и Гарри внезапно вспомнил о его таланте к легилименции. Даже без палочки и заклинаний Снейп мог без труда угадать достаточно, чтобы сделать весьма точные выводы.

— Неблагодарный юнец, — произнёс он ровным, почти усталым голосом. — Вы получили письмо ещё во вторник, а сегодня пятница. И до сих пор не удосужились его прочесть?

— Откуда вам это известно? — возмутился Гарри. — Может, я только что получил его за обедом!

— Не стоит недооценивать мою наблюдательность, мистер Поттер. Вы держали это письмо в руках в тот самый день, когда назвали меня подземельным гадом.

Гарри хотел что-то возразить, но передумал. Вместо этого он протянул дрожащую руку за письмом. Забавно то, что он мог сражаться с василиском, но неизменно терял самообладание перед этим человеком.

— Можно вернуть письмо, сэр?

— Сначала я хочу услышать извинения, — холодно ответил Снейп, скрестив руки на груди. — За ваши прошлые оскорбления.

— Ладно, ладно, извиняюсь, — пробормотал Гарри, выражая раздражение всем своим видом. Снейп никогда не извинялся за свои бесконечные колкости, но ради письма… придётся уступить.

— С натяжкой, но принято, как и ваши зелья, — усмехнулся Снейп. — И, кстати, минус десять баллов с Гриффиндора. Теперь к делу. Поттер, вы намерены прочесть это письмо?

Гарри стиснул кулаки. «Какое ему вообще дело до моего письма?» — подумал он. Но, чтобы избежать споров и новых потерь баллов, неохотно ответил:

— Да, конечно.

— Я вам не верю, — прищурившись, произнёс Снейп. В его взгляде мерцал какой-то непонятный гнев, происхождение которого Гарри не мог объяснить. — Вы получите письмо, только если прочтёте его прямо сейчас, при мне.

Гарри едва сдержал раздражение.

— Сэр, это моё личное письмо. Какое вам до него дело?

— Ну конечно, Поттер. Вы читаете только письма от поклонниц, как я мог забыть.

— Ваша наблюдательность явно не так совершенна, как вам кажется, сэр, — парировал Гарри. — Иначе вы бы заметили, что я терпеть не могу все эти пустые письма, которые мне шлют.

— Если вы не собираетесь читать его, Поттер, я сам зачитаю вслух.

— Ладно, ладно, — смирился Гарри. Он не хотел читать письмо Дурслей, но ещё меньше хотел, чтобы это делал Снейп. — Я прочту его.

Снейп протянул ему письмо и сел за свой стол, продолжая наблюдать.

Гарри, дрожащими руками, извлёк письмо из конверта. Он старался тянуть время, но понял, что избежать этого момента уже невозможно.

«Поттер, — начиналось письмо.

Петуния утверждает, что не знает, где находится твоя странная школа, иначе мы бы отправили это послание как положено, по-человечески, как делают нормальные люди. Арабелла Фигг случайно услышала, что мы не знаем, как с тобой связаться, и предложила свою сову. Оказалось, она тоже из этих. И ты ведь знал об этом, правда? И ничего нам не сказал! Конечно, законы на вас не действуют.

Возвращайся в Суррей. Твоей тёте стало гораздо хуже, она в больнице, и врачи говорят, что дело совсем плохо. Мне всё равно, как ты сюда доберёшься — приедешь на этом своём ненормальном поезде или прилетишь на чёртовой метле, — главное, возвращайся немедленно, иначе пожалеешь. И даже не думай брать с собой этих своих ненормальных дружков. Бедняжке Петунии совсем ни к чему видеть такое. Ей и без того придётся смотреть на тебя.

Вернон Дурсль.»

Гарри поднял взгляд, сам не зная, что ощущает. Тётя Петуния больна… Он понимал, что радоваться этому плохо. Да, ему стоило хотя бы огорчиться. Но огорчения он тоже не чувствовал. Хотя, к счастью, он не испытывал и радости. Он напомнил себе, что не имеет права на такую эмоцию, чувствуя, как его накрывает волна стыда.

Снейп резко вдохнул, а затем постарался вернуть ровное дыхание.

— Насколько тяжело больна ваша тётя, мистер Поттер? — спросил он, не отрывая от Гарри пристального взгляда.

— Я не знаю, — честно ответил Гарри, пожав плечами. — Впервые об этом слышу.

— Чем она больна, Поттер? — Снейп проговорил медленно, чётко артикулируя каждое слово, как будто говорил с полным идиотом. Такой тон всегда раздражал Гарри до крайности.

— Я же сказал, что не знаю! — с вызовом повторил Гарри. — Простите, сэр, но если вы меня не отпустите, я опоздаю на Трансфигурацию. Могу я идти?

Снейп на мгновение застыл от изумления, а затем на его лице заиграла ярость.

— Трансфигурация?! Ты действительно не собираешься идти к директору, беспечный ты идиот? Ты не понимаешь, что на кону? Ты должен был быть в Суррее ещё во вторник! А сейчас уже может быть слишком поздно!

Где-то посреди своей вспышки гнева Снейп схватил Гарри за руку. Гарри попытался вырваться, но зельевар лишь сильнее сжал его предплечье. Это окончательно вывело Гарри из себя.

— Какая вам разница, поеду я или нет? Это моё личное дело, если мои родственники мне безразличны, и я плач…

— Личное дело? — почти кричал Снейп, нависая над ним. — Если твоя тётка умрёт, защитные чары спадут, Поттер! Мы должны знать, чтобы найти другой способ сохранить твою никчёмную шкуру в безопасности! Или ты полагаешь, что Тёмного Лорда одолеет Невилл Лонгботтом?!

Гарри покачнулся, чуть не потеряв равновесие, но Снейп не дал ему упасть, крепко держа за руку.

— Дамблдор рассказал вам о чарах и пророчестве? — пробормотал Гарри.

— Директор мало что скрывает от меня, мистер Поттер. И, учитывая, что доверить вам я бы не смог даже нарезку ингредиентов для зелий, я сам отведу вас к нему и организую вашу поездку.

— Но если чары могут исчезнуть, не безопаснее ли остаться здесь? — в отчаянии возразил Гарри.

— Ты самый избалованный, самовлюблённый, эгоистичный мальчишка, которого я когда-либо встречал, — процедил Снейп. — Мистер Поттер, ваша тётя умирает. И хотя вам, похоже, на неё плевать, ваша семья хочет вас видеть, и я приложу все усилия, чтобы это произошло, хотите вы того или нет.

— Не может быть, чтобы вас волновало, увижусь ли я со своей тётей перед её смертью!

— Вы абсолютно правы, — холодно ответил Снейп, наконец отпуская Гарри. — Но мне не безразлично, что вы, мистер Поттер, рискуете настроить против себя единственного кровного родственника по материнской линии!

— Вы имеете в виду Дадли? — не веря своим ушам, воскликнул Гарри. — Но вы же знаете, какой он! Вы видели его! Видели в прошлом году на занятиях по окклюменции…

— Не напоминайте мне об этом, Поттер! И не упоминайте Омут памяти!

Поняв свою ошибку, Гарри тут же замолк.

— Хорошо, извините, — пробормотал он, но затем добавил громче: — Но Дадли? Вы ведь понимаете, что он не будет помогать с защитными чарами! Да он только обрадуется, если меня убьют! Что он, что мой дядя. Я вообще не понимаю, почему тётя до сих пор меня не выгнала. Она меня тоже ненавидит…

— Прекрати истерику, Поттер, — жёстко прервал его Снейп. — Мы немедленно отправляемся к директору. Ты поедешь в Суррей и будешь умолять своих родственников о прощении за всё, чем ты их обидел, это понятно? Защитные чары необходимо сохранить. И если для этого потребуется мириться с кузеном, ты это сделаешь, даже если придётся стоять перед ним на коленях. Ясно? Теперь идём.

— Хорошо, сэр, — тихо ответил Гарри.

Впрочем, он мог бы и не беспокоиться. Двери кабинета резко распахнулись, заглушающее заклятие развеялось с шипением, и Снейп повёл его по коридору к лестнице.

За резной колонной мелькнула фигура — Драко Малфой, хмыкнув, наблюдал за ними.

— Гарри, ситуация крайне серьёзна, — Альбус Дамблдор сделал едва заметный жест рукой, давая понять, что теперь в разговоре участвует и Снейп. Тот сидел в кресле чуть поодаль, скрестив руки на груди, с выражением бесстрастного презрения на лице. — Ты, безусловно, должен выполнить просьбу Дурслей. В такие моменты близкие люди должны быть рядом, это естественно.

Гарри застыл, напряженно пытаясь не показать, какие чувства у него вызывает словосочетание «близкие люди». Хватало того, что он дал волю эмоциям в присутствии Снейпа. Признаться в том, что его собственная семья его ненавидит, и при этом именно Снейпу? Это было хуже всего. К счастью, Снейп решил, что у Гарри просто приступ истерики. Ну и пусть. Пусть уж лучше он выглядит в глазах Снейпа как неуравновешенный подросток, чем тот догадается о его истинных переживаниях. Гарри мог легко представить, как это обернётся: «Не напоминает ли вам подсобка для ингредиентов ваш чулан, Поттер? Потому вы стараетесь там не задерживаться? О, у знаменитого Гарри Поттера клаустрофобия?»

Хотя, конечно, Снейп бы вряд ли сказал «клаустрофобия». Но нечто ещё похуже Гарри мог легко себе представить.

Поэтому пусть уж Снейп списывает всё на истерику. Это куда лучше, чем если бы кто-то — особенно Снейп — узнал правду. Ведь у Гарри никогда не было дома или настоящей семьи, пока он не попал в Хогвартс. «Пока вы здесь, ваш Дом — это ваша семья», — когда-то сказала профессор Макгонагалл. И она была права. Гриффиндорцы были его семьёй. Единственной.

— Ты меня слышишь, Гарри? — раздался голос Дамблдора.

— Да, конечно, — раздражённо отозвался Гарри, а потом понял, что, видимо, пропустил что-то важное. — Хотя нет, не очень.

— Это вполне объяснимо, — мягко ответил директор, не обращая внимания на насмешливое фырканье Снейпа. — Такие новости трудно принять, особенно, если у тебя, мягко говоря, были напряжённые отношения с родственниками. Однако, Северус прав: сейчас это не имеет значения. Нам нужно сохранить защитные чары. Может, чаю, Гарри?

Гарри, который едва отпил глоток из своей чашки, недоумённо уставился на Дамблдора.

— Тогда, быть может, лимонную дольку? — с добродушной улыбкой добавил директор.

— Нет, спасибо, — с явной усталостью ответил Гарри, начиная терять терпение от этих неуместных попыток разрядить обстановку. Казалось, что Дамблдор считает его маленьким ребёнком, которого можно успокоить угощением. Хотя, признался себе Гарри, отказ ехать к умирающей тётке — даже если не учитывать защитные чары и магию крови — действительно был поведением капризного ребенка. Нужно было прекратить эту глупость немедленно.

— Хорошо, — выдохнул Гарри, принимая решение. — Значит, я поеду в Суррей. Я полагаю, что Орден будет наблюдать за мной круглосуточно, как всегда? — спросил он, стараясь оставаться как можно спокойнее.

Дамблдор кивнул, и Гарри окончательно сдался.

— Ладно. Хогвартс-экспресс ходит в октябре? Или лучше через каминную сеть к миссис Фигг?

— Через каминную сеть, — внезапно вмешался Снейп, придавая разговору официальности. — Но его нельзя отпускать одного. Летом Поттер в основном сидит дома, но сейчас его тётка в больнице. Он будет вынужден часто ездить туда и обратно. Это слишком далеко от зоны действия чар, простого наблюдения членов Ордена будет недостаточно.

— Я здесь, между прочим, — огрызнулся Гарри. — Неужели вам нравится говорить обо мне так, словно меня тут нет?

Снейп бросил на него короткий, холодный взгляд.

— Если вы намерены сидеть и слушать, Поттер, то перестаньте перебивать. Как я уже сказал, вам необходим сопровождающий, который будет постоянно находиться рядом и предотвратит возможные нападения.

Гарри фыркнул, не сдержавшись.

— Вы ведь читали письмо, профессор, не так ли? Там чётко сказано: никаких магов. Они терпеть не могут магию, они её боятся.

— Да, Поттер, — сухо произнёс Снейп, — Будучи в состоянии читать, я оценил лексикон вашего дяди. Особенно его «выбор слов».

До этого момента Гарри не был уверен, прочитал ли Снейп письмо, ведь тот лишь скользнул по нему мимолётным взглядом. Теперь Гарри сжал кулаки, ужасно жалея, что не может что-нибудь ударить, но мгновенно пожалел об этом, когда пораненная ладонь напомнила о себе резкой болью. Гарри раздражённо размотал повязку, взглянул на порез — всё было не так уж плохо. Даже поход к мадам Помфри был бы лишним, правда болело ужасно.

Хоть в душе Гарри по-прежнему клокотала злость, он решил держаться с достоинством и вести себя по-взрослому. Поднявшись на ноги, он развернулся к директору:

— Прежде чем я уйду, сэр, я хотел бы подать официальную жалобу на одного из преподавателей.

Снейп мгновенно напрягся, но Дамблдор сохранял невозмутимое спокойствие.

— Да? — спокойно спросил директор.

— Профессор Снейп не имел права читать вслух письмо, которое было адресовано мне, тем более в присутствии студентов, среди которых много будущих Пожирателей.

— Это правда, Северус? Ты действительно прочёл его вслух? — тихо уточнил Дамблдор.

Глаза Снейпа подозрительно сверкнули, но Гарри был уверен, что тот возмущён лишь тем, как назвали его любимых слизеринцев, а не тем, что его уличили в нарушении.

— Всего одно слово, — с издевкой протянул Снейп. — Я хотел лишь показать мистеру Поттеру, что не стоит читать личные письма во время урока. А что касается нарушения тайны переписки… кто-то же должен был это сделать.

— Увы, ты прав, — мягко согласился Дамблдор, но Гарри не собирался останавливаться. Ладно, дело с письмом было проиграно — в конце концов, его собственное поведение действительно было не лучшим. Но теперь он решил преподать Снейпу урок: власть учителей не безгранична.

— Это ещё не всё, — с вызовом продолжил Гарри, игнорируя сверлящий его затылок взгляд Снейпа. — Из-за того, что профессор Снейп забрал у меня письмо и я поранил руку в начале урока, я не мог сосредоточиться на тесте. Поэтому я требую возможности пересдать его.

— Думаю, это справедливо, — одобрительно кивнул Дамблдор. — К тому же, ты наверняка был взволнован новостью о своей тёте…

— Альбус, — возмутился Снейп, — Он вообще не знал о ней во время урока. Он даже не удосужился узнать!

— Ах да, верно… Но, несмотря на это, Северус, думаю, ты мог бы проявить снисхождение и разрешить пересдачу.

— Я предложил мистеру Поттеру отправиться в больничное крыло, когда он нелепо умудрился порезаться, — огрызнулся Снейп.

— Это неправда! — резко возразил Гарри, развернувшись к зельевару лицом. Тот по-прежнему сверлил его взглядом, но Гарри уже было всё равно. — Вы насмешливо спросили, не отправить ли кого-нибудь к мадам Помфри, чтобы она приготовила для меня мою любимую койку. Вы издевались надо мной за то, что я поранился. Когда Гермиона сказала, что у меня кровь, вы не только не помогли, но ещё и сняли баллы!

— Потому что это было пустяковое ранение, — холодно произнес Снейп.

Чем больше Снейп сопротивлялся, тем сильнее у Гарри разгоралась решимость одержать верх. Виной всему было, наверное, задетое самолюбие — слишком часто Снейп унижал его при всех, и Гарри больше не хотел этого терпеть. Пусть хотя бы один раз он заставит Снейпа подчиниться.

Гарри протянул руку и показал свою ладонь Дамблдору.

— Конечно, это пустяк, и мне не нужна помощь мадам Помфри. Но дело не в этом. Я действительно не мог сосредоточиться на тесте из-за постоянных насмешек профессора Снейпа. Если бы он не цеплялся ко мне, я бы не сломал перо.

— Я бы не цеплялся к вам, если бы вы использовали свой мозг, мистер Поттер, а не мечтали о квиддиче и славе, — язвительно заметил Снейп. — Если вам так не нравится мой стиль преподавания, можете бросить зельеварение. К счастью, оно не обязательно.

— Я не могу, — коротко бросил Гарри, стараясь не вдаваться в подробности. ЖАБА по зельям была необходима для поступления в авроры, но объяснять это сейчас не имело смысла. Да и говорить об этом с Снейпом было лишним. Он обсуждал свои планы только с профессором Макгонагалл, потому что она составляла расписание и знала, какие предметы ему нужны.

— Довольно, — вмешался Дамблдор. — Северус, подготовь для Гарри дополнительный тест. Я не думаю, что это сложно. Гарри, я, в свою очередь, прошу тебя следовать указаниям сопровождающего и не отходить от него ни на шаг. Мы будем внимательно за тобой наблюдать, но Снейп прав: тебе нужен человек, который сможет в случае опасности аппарировать тебя в безопасное место. Ты согласен выполнить мою просьбу?

— Конечно, — кивнул Гарри. Как он мог возразить, когда Дамблдор только что поставил Снейпа в неудобное положение? Гарри чувствовал глубокое удовлетворение — словно внутри него разлилось приятное тепло, доходящее до самых пяток. Снейп теперь должен будет потратить свое свободное время на подготовку контрольной для того, кого он ненавидит!

— Северус, кого бы ты посоветовал в качестве сопровождающего? — негромко спросил Дамблдор.

Снейп с трудом сглотнул, на его лице отразилось отвращение. Гарри сперва подумал, что это из-за того, что Снейпа заставили уступить, но его ответ показал, что причина была иной.

— Люпина, — с презрением скривился Снейп. — Если он согласится.

— Конечно, Римус согласится, — радостно воскликнул Гарри. — Мы же друзья, к тому же он раньше был моим учителем.

— Никто не собирается доверять вашу жизнь этому блохастому оборотню, Поттер, — холодно бросил Снейп.

— Почему? Он спас мне жизнь на третьем курсе! Если бы не он, я бы не научился вызывать Патронуса, и дементоры…

— О да, и Блэку тоже, — буркнул Снейп.

— Он был невиновен, и вы это знаете! — горячо возразил Гарри. — Я знаю, что вы это знаете!

Снейп сдержал себя и вернулся к сути.

— Речь идет об Оборотном зелье, Поттер. Я буду сопровождать вас под видом Люпина. Круглосуточно. Ясно?

— Вы?! Нет! — Гарри захлебнулся от возмущения. — Но… как же Волдеморт…

— Тёмный Лорд! — рявкнул Снейп.

Гарри упрямо продолжил:

— Но если вас увидят со мной, как вы это объясните Пожирателям?

— Именно для этого и нужно Оборотное зелье, — пояснил Снейп с ледяной насмешкой.

— Нет, — начал было возражать Гарри, но Дамблдор остановил его.

— Гарри, это единственный разумный вариант. Северус лучше всех знает о планах Волдеморта на твой счёт и способен лучше всех тебя защитить. Он настоящий эксперт по защитным заклинаниям, не говоря уже о стратегии. Он позаботится о тебе.

— Если он такой эксперт, почему же вы не дали ему вести Защиту от Тёмных искусств? — съязвил Гарри.

— Это наше с Северусом дело, — нахмурился Дамблдор. — Возвращайся к себе и собирай вещи. Мы тем временем свяжемся с Римусом. И, Гарри, надеюсь, ты понимаешь, что должен придерживаться нашей версии событий? Ты едешь навестить родственников, а Люпин тебя сопровождает. Лучше не говорить никому, что твоя тётя больна. Это может дать Волдеморту идеи о том, как разрушить охранные чары.

— Понял, — ответил Гарри. Конечно, ни Рон, ни Гермиона его не выдадут, но вот объяснить это Снейпу было бы бесполезно. Ему пришла в голову ещё одна мысль. — А что подумают люди, если профессор Снейп уедет одновременно со мной?

— Он не уедет, — заверил его Дамблдор. — Я тоже приму Оборотное зелье и буду подменять его, если вы не вернётесь до понедельника.

Гарри стиснул зубы, но не собирался так просто сдаваться.

— Мы не можем поехать прямо сейчас! — воскликнул он, отчаянно пытаясь найти аргументы. — Оборотное зелье готовится целый месяц! К тому времени тётя Петуния уже может умереть…

Снейп поднял одну бровь и с издёвкой протянул:

— Поттер, вы и правда думаете, что я, мастер зельеварения, не имею в запасе столь важных снадобий?

Гарри на мгновение растерялся, но тут же нашёл новую тему для обсуждения.

— А волосы Римуса… не превратят вас в оборотня? — спросил он с легкой тревогой.

Снейп хмыкнул, сверля его холодным взглядом, словно перед ним был не человек, а какой-то особо мерзкий слизняк.

— Мистер Поттер, если бы вы хотя бы на секунду прислушивались к тому, что я говорю на занятиях, — протянул он с ледяной насмешкой. — То знали бы, что ответ очевиден. Нет, я не превращусь в оборотня, если только, конечно, не использую по ошибке волос зверя. Но для такого промаха нужно быть абсолютным идиотом.

Гарри болезненно сглотнул, вспоминая несчастный случай с кошачьим волосом и Оборотным зельем на втором курсе.

— Ну, значит, всё в порядке, — сказал он, явно успокаиваясь. — Я пойду собирать вещи.

— Не забудьте захватить какой-нибудь учебник, — резко сказал Снейп. — Я бы рекомендовал зельеварение. Если, конечно, вы не передумали по поводу пересдачи контрольной.

Гарри остановился на мгновение, обернувшись через плечо.

— Нет, не передумал, — ответил он спокойно. — Хотя, думаю, вам будет приятно готовить вопросы для меня.

Снейп мрачно усмехнулся, но в его голосе прозвучала зловещая нотка.

— О, Поттер, тут вы совершенно правы, — произнёс он с мрачным удовольствием. — Я давно считал вас глупым, но вы превзошли даже мои самые смелые ожидания. Потребовать у меня пересдачи? Думаю, я получу настоящее наслаждение, сочиняя задания исключительно для вас.

Гарри замер, внезапно осознавая, во что вляпался. Следовало подумать об этом заранее.

Снейп сделал шаг вперёд, его чёрная мантия взметнулась за спиной, словно крылья огромного ворона, и тут же упала, почти касаясь холодного каменного пола. Он приблизился к Гарри вплотную, наклонился к его уху и прошипел:

— Однако есть кое-что, что доставит мне ещё больше удовольствия. Я хочу видеть вас вместе с вашим кузеном. Хочу наблюдать, как вы, великий Гарри Поттер, будете умолять его о защите. Я не просто иду с вами ради вашей безопасности. Нет, Поттер, я жажду этого зрелища.

Он отступил на шаг, снова приобретя свой обычный надменный вид.

— А теперь исчезни и оставь взрослых заниматься их делами, — закончил он ледяным тоном.

— Иди, Гарри, — мягко добавил Дамблдор, подталкивая его к выходу.

Гарри, стиснув кулаки, подчинился. Уже закрывая дверь за собой, он услышал приглушенный голос директора:

— Северус, ты должен научиться контролировать свои эмоции. Он всего лишь мальчишка…

— Он избалованный, неблагодарный гриффиндорский щенок, который не видит дальше собственного носа! — ответил Снейп раздражённо.

Но Гарри уже не слышал продолжения — лестница под ним начала поворачиваться, унося его прочь, и ему не оставалось ничего другого, кроме как отправиться в Гриффиндорскую башню.

В этом было нечто тревожное — видеть перед собой Люпина, но осознавать, что за его привычной внешностью скрывается не кто иной, как Снейп! Враг под маской друга — разве можно представить что-то хуже? Одного этого осознания было достаточно, чтобы у Гарри начало сдавливать виски.

Ведь Римусу он доверял. Более того, он был единственным взрослым, кому Гарри мог по-настоящему довериться. Когда-то то же он чувствовал к Дамблдору, но теперь… Директор слишком много знал о нём. Знал слишком много вещей, которыми не считал нужным с ним делиться, хотя, похоже, охотно делился ими с членами Ордена.

Теперь же Гарри смотрел в доброжелательное лицо Римуса, вспоминая, как тот рассказывал ему о родителях. В те моменты ему так остро не хватало этих воспоминаний, живого образа за тем холодящим душу предсмертным криком, который звучал в его ушах каждый раз, когда он сталкивался с дементорами. Этот образ подарил ему Римус. И главное — Римус был рядом, он учил его, ему было не всё равно…

Гарри вдруг захотелось броситься к нему, обнять его, поблагодарить за всё, рассказать о том, как ему тяжело без Сириуса и как он винит себя за это…

Но он не мог. Ведь перед ним стоял вовсе не Римус, несмотря на то, что глаза убеждали его в обратном. Да, привычную снейповскую усмешку на лице Люпина изобразить было бы непросто, но что-то в осанке всё же казалось чужим. Впрочем, и не совсем снейповским тоже. Гарри пришло в голову, что типичные для Снейпа манеры просто не могли быть воспроизведены в теле, которое привыкло двигаться по-другому.

«Это не он, — сказал себе Гарри, ужасаясь мысли о том, что ему придётся повторять эту фразу ещё не раз. — Это не Римус».

В этот момент Снейп тихо сказал что-то Дамблдору. Гарри не смог разобрать слов, но услышал голос — голос Римуса. Конечно, Оборотное зелье меняло голос, Гарри знал это ещё со второго курса, но… Услышав этот знакомый голос, он настолько обрадовался, что все здравые мысли тут же вылетели у него из головы.

— Римус? — вырвалось у него. Конечно! Римус ведь не мог просто так забежать в замок по каминной сети, отдать прядь волос и сразу же уйти. Может, он решил остаться? Может, Снейп до сих пор в подземельях, варит своё зелье…

— Нет, — быстро ответил Снейп. — Он уже ушёл.

Гарри моргнул, изо всех сил стараясь скрыть своё разочарование.

— А… Он даже меня не дождался?

— Как видите, — усмехнулся Снейп.

— Но почему?! — вырвалось у Гарри, прежде чем он успел себя остановить. Он вовсе не собирался говорить это вслух, но его голос прозвучал слишком отчаянно, почти жалобно. А Гарри никогда не жаловался. Он не тратил время на мечты о том, чего у него никогда не было и не будет: о настоящем доме, о семье, которой на него не наплевать, о жизни без шрама, который всем и каждому объявлял о его судьбе… Он просто старался не думать об этом.

Впрочем, Снейп, кажется, пропустил его слова мимо ушей.

— Посмотрите на луну, Поттер, и попробуйте включить мозги, — фыркнул он.

Гарри изо всех сил боролся с ощущением, что это Люпин издевается над ним.

«Нет, это точно не Римус… — повторил он про себя. — Даже когда он сердился из-за Хогсмида, он никогда тебя не оскорблял».

Но тут Снейп, видимо, всё же уловил что-то в его тоне, потому что внезапно воскликнул: — Ах да! — и протянул Гарри небольшой свиток пергамента. — Думаю, читать это вам вслух необходимости нет.

Не дожидаясь продолжения, Гарри сорвал с пергамента потёртую ленточку и развернул его.

«Дорогой Гарри!

Альбус не посвятил меня в детали происходящего, но я с ним согласен: если тебе нужна защита, лучше Снейпа тебе не найти. И, конечно, я понимаю, почему ему не стоит сопровождать тебя в своём «родном» обличье. Через несколько минут я загляну в замок через каминную сеть и сделаю всё, что потребуется.

Альбус говорит, что ты собираешься. Мы редко видимся, Гарри, но я бы всё равно не хотел, чтобы ты увидел меня в таком состоянии. Как ты помнишь, перед каждым полнолунием я брал трёхдневный отгул. Даже с эликсиром, который варит Северус — а он продолжает помогать мне этим неоценимым образом, — это время даётся мне нелегко.

Пожалуйста, держи меня в курсе и сообщи, если я могу чем-то помочь.

Искренне твой,

Р.Л.»

Гарри вздохнул и уже собирался сунуть письмо в карман джинсов, как Снейп вдруг ловко вырвал его из рук и, пробормотав что-то о том, что «не намерен полагаться на рассудительность оборотня», бросил его в огонь.

— Там же ничего важного не было! — воскликнул Гарри. Нет, только Люпин мог бы назвать Снейпа великодушным: большего преувеличения трудно было и представить. Снейп редко делал что-то бескорыстно, разве что для своих слизеринцев. И если он продолжал готовить Римусу зелье, то явно не из альтруистических побуждений.

— Тогда не о чем и сожалеть, — равнодушно бросил Снейп, усмехнувшись краешком губ.

Дамблдор, вспомнив о своей роли миротворца, попытался снова направить разговор в нужное русло:

— Ты готов, Гарри? — спросил он, кивнув на сумку, болтавшуюся у Гарри на плече. Внутри лежали учебники по всем предметам, включая зельеварение. Гермиона пообещала, что будет тщательно записывать для него все лекции, пока его не будет. Впрочем, её конспекты и без того всегда были самыми лучшими на курсе. Да и всё это ненадолго, верно? Хотя кто знает, сколько времени займёт поездка — всё зависит от капризов Дурслей.

Гарри мало заботило их мнение, хотя он понимал: нужно увидеть тётю Петунию, пока ещё есть возможность. Это был правильный поступок, как ни крути. Как бы плохо ему ни жилось под её крышей, она защищала его, когда это действительно было необходимо. Она дала ему кров, хоть и с неохотой, и спасла его от Пожирателей Смерти. Пускай и попрекала его этим на каждом шагу, но всё же она помогала. Гарри понимал, что должен быть ей за это благодарен. Должен ведь?

Увы, те жалкие крохи благодарности, что у него оставались, давно исчезли под натиском её вечной злобы и презрения.

Так что его действительно не волновало, что хотят Дурсли. Будь его воля, он бы просто заглянул в больницу на пару минут — ради соблюдения приличий — и тут же вернулся обратно в Хогвартс. Этого было бы достаточно, чтобы успокоить совесть: он же всё-таки пришёл по зову умирающей тётки…

Но когда это Гарри позволяли делать то, что ему действительно хотелось? Увы, он был Мальчиком-Который-Выжил.

А это означало, что он ещё и Мальчик-Который-Должен-Выживать-И-Дальше, Мальчик-Который-Обязан-Убить-Волдеморта, Мальчик-Которому-Нужна-Защита-Кровного-Родства-Чтобы-Он-Мог-Исполнить-Свой-Долг.

И каждый, кому не лень, напоминал ему об этом при любом удобном случае, и Гарри уже тошнило от одной только мысли об этом.

Волшебное сообщество было убеждено, что именно он решит все их проблемы, хотя далеко не каждый знал, что это — его судьба. Впрочем, кто не знал, тот догадывался. Ведь намёк на это красовался у Гарри на лбу уже пятнадцать лет, а Волдеморт год за годом, словно специально, стремился напомнить миру, кто его главный враг, упорно пытаясь убить именно Гарри. Будто у него и правда больше не было дел…

И это означало, что пока Гарри не станет сильнее и опытнее, ему нужна любая доступная защита. Даже если для этого придётся просить помощи у такого неуклюжего, злобного обжоры, как Дадли Дурсль.

— Да, я готов, — ответил он наконец.

— Отлично. Северус, тебе придётся сохранять свою новую роль постоянно. Исключение — только те редкие моменты, когда вы будете с Гарри наедине и под защитой чар, — предупредил Дамблдор.

— О, благодарю вас, Альбус, — фыркнул Снейп. — Уверен, если мне удалось убедить Тёмного Лорда в своей верности, а его этот вопрос волнует куда сильнее, чем кого-либо, то я смогу притвориться другом Поттера.

Гарри почувствовал, что Снейп старался вложить в свои слова всю холодность и презрение, но голос Римуса просто не позволял ему этого, и прозвучало это скорее как раздражённая жалоба. Тут Гарри вспомнил ещё кое-что.

— Римус всегда звал меня по имени, — спокойно заметил он. — Вам придётся называть меня Гарри, иначе любой, кто хотя бы раз видел нас вместе, сразу заподозрит неладное. Никогда не знаешь, кто может нас увидеть, верно?

— Вы вообще слышали хоть слово из того, что я говорил?! — зло выпалил Снейп.

— И ещё, Римус больше не мой преподаватель, — Гарри упрямо продолжал. — Так что никаких снятий баллов с Гриффиндора, что бы ни случилось. Да и вы не будете деканом Слизерина. И вообще… — он не смог сдержать смешок. — Вы теперь гриффиндорец!

Снейп скрипнул зубами, но, подавив гнев, промолчал.

Тем временем Дамблдор кинул щепотку летучего пороха в камин и произнёс:

— Арабелла, мы готовы.

Затем он повернулся к Снейпу и приглашающе махнул рукой. Прежде чем Гарри успел шагнуть в камин вслед за ним, старый маг негромко добавил:

— Будьте осторожны. Оба.

— Дом Арабеллы Фигг! — воскликнул Гарри и шагнул в изумрудное пламя.

* * *

Миссис Фигг принялась заботливо отряхивать Гарри, и он с раздражением подумал, что это было чересчур. Почему все вокруг продолжали опекать его, как будто ему снова одиннадцать?

— Спасибо, спасибо, — слабо протестовал он, пытаясь увернуться. — Я ведь не впервые через камин перемещаюсь!

— Мантии обычно зачаровывают, чтобы они не собирали сажу, дорогой, — возразила она своим пронзительным голоском, не прекращая стряхивать невидимые частицы с его плеч. — И почему вы не в мантиях?

Гарри посмотрел на свою тёмно-красную рубашку, которую выбрал для этой встречи.

— Дурсли не должны знать, что Римус — волшебник, — коротко объяснил он.

— Может, это и к лучшему, — задумчиво пробормотала миссис Фигг, прикусив губу. Затем она выглянула в окно и сказала: — Их машины нет, должно быть, они уже в больнице. В последнее время они проводят там почти все дни.

— Я сначала переоденусь, — спокойно ответил Гарри. Затем, напоминая себе, что он должен выглядеть огорчённым из-за болезни тёти, натянуто улыбнулся Снейпу. Пусть улыбка и не была искренней, но это подходило для ситуации. Он повернулся к «Римусу» и, стараясь остаться в роли, спросил: — Ты когда-нибудь бывал в маггловских домах? Если хочешь, могу показать. Удивительно, на что они способны без магии.

— Звучит заманчиво, — отозвался Снейп голосом Римуса, и Гарри едва не рассмеялся. Это был типичный, банальный ответ, который сам Снейп наверняка назвал бы «пустой болтовнёй». Но сам факт, что Снейп ответил вежливо, показывал, что он знаком с такими простыми вещами, как правила приличия.

Выходит, Снейп хамил исключительно намеренно? Не потому, что не умел иначе.

«Хм, — подумал Гарри. — Может, он грубит только гриффиндорцам».

В этот момент Снейп слегка улыбнулся миссис Фигг и мягко, почти по-римусовски, произнёс:

— Был рад увидеться, Арабелла. Спасибо за возможность воспользоваться камином.

— Всегда пожалуйста, — ответила она с лёгкой улыбкой, а затем снова повернулась к Гарри: — Дай знать, как там Петуния, хорошо, милый?

— Конечно, миссис Фигг. И вам спасибо за всё. Ну что, Римус, идём?

Они быстро зашагали по улице, и Гарри уверенно вёл вперёд, Снейп шёл за ним, стараясь не отставать. Подойдя к дому номер четыре на Тисовой улице, Гарри обнаружил, что дверь заперта. Ключа не оказалось ни под ковриком, ни в привычных местах: ни в вазоне у двери, ни в водосточной трубе на заднем дворе. Гарри с лёгкой досадой пожал плечами — Дурсли опять поменяли место. Это была их привычка: каждый раз, когда Гарри находил ключ, они упрямо меняли тайник, хотя Дадли помнил такие вещи ещё хуже, чем Невилл, даже если речь шла о его собственном доме.

— Лучше вам, — тихо обратился он к Снейпу. — Мне нельзя…

— Я знаю об Указе о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних, Пот… — Снейп осёкся и, достав палочку из рукава своего длинного пальто, прошептал: — Алохомора.

Дверь щёлкнула, и они вошли в дом. Гарри тут же направился наверх:

— Я быстро.

* * *

Честно говоря, он бы задержался наверху дольше, если бы знал, что ждёт его внизу. Впрочем, Гарри уже не удивляло, что Снейп с палочкой наготове тщательно обошёл прихожую и все комнаты, высматривая следы тёмной магии. Худшее было даже не это: профессор заглянул и под лестницу, в чулан, дверь которого была приоткрыта.

Но больше всего поразило Гарри не само поведение Снейпа, а то, что именно он обнаружил.

— По всему дому ощущаются сгустки тёмной энергии, — произнёс Снейп. — Но это не те следы, которые оставляют приспешники Тёмного Лорда. Какие у тебя есть догадки?

Гарри лишь пожал плечами.

— Маггловские дома не защищены от сглаза и неудачи, вот и всё.

— Дело не только в этом, — задумчиво возразил зельевар, постукивая пальцем по щеке. Этот жест был так привычен для Снейпа, что Гарри невольно передёрнуло. У Римуса это выглядело… странно. Совсем неестественно.

— Следы особенно сильны здесь, — Снейп указал на чулан. — И в комнате, где ты переодева… — он вдруг замолчал и уставился на Гарри. Глаза его расширились, будто он только сейчас по-настоящему увидел мальчика. — Мерлин, что на тебе надето?! Что ты пытаешься этим доказать?

Гарри, одетый в обноски Дадли, пожал плечами. Эти вещи ему достались пару лет назад, и хотя они по-прежнему были великоваты, носить их было не так уж плохо, как могло бы быть.

— Да всё нормально. Пойдёмте уже.

— Ты собираешься навестить свою тётку в больнице в таком виде? Да ты выглядишь как… как бродяга! — Снейп не выдержал. — У тебя вообще осталась хоть капля стыда? Или ты нарочно хочешь их разозлить? Разве тебе не нужна защита?

— Вы просто не понимаете… — начал Гарри, но сразу понял, что совершил ошибку. Снейп ненавидел, когда ему давали понять, что он чего-то не знает, особенно если это касалось Гарри Поттера.

— Это ты не понимаешь! — взорвался Снейп, резко сокращая расстояние между ними. — Немедленно марш наверх и переоденься во что-то приличное! В то, что было на тебе раньше! И, ради Мерлина, сними эти тряпки с ног — я не могу смотреть, как они болтаются! Быстро!

Гарри, возможно, и подчинился бы, если бы перед ним стоял сам Снейп. Когда этот человек начинал кричать, спорить с ним было бесполезно. Но голос Римуса смягчал острые нотки в тоне зельевара, и Гарри решил не отступать.

— Нет, — спокойно ответил он. И тут вновь появилось это странное ощущение — словно на злополучном уроке зелий. Будто он блокирует своё сознание. Это, конечно, не была окклюменция, но гнев отступил на задний план. Не исчез, но перестал душить его. — Нет, я не пытаюсь никого провоцировать, профессор.

Он намеренно использовал слово «профессор», зная, что это привлечёт внимание Снейпа. И, к тому же, это было не совсем неправдой: Римус тоже был его учителем.

— Я знаю, что вы думаете, будто прекрасно меня понимаете, но это не так, — сказал Гарри тихо, стараясь сохранить достоинство, хотя взгляд его был направлен в сторону. Он не хотел обсуждать свою домашнюю жизнь, особенно со Снейпом, но тот выглядел как Римус, а это делало разговор чуть менее болезненным. Да, это была иллюзия, но ему всё же было легче.

С Римусом, возможно, он смог бы поделиться всем, если бы пришлось.

— Да, мне нужна защита, — продолжал Гарри, чувствуя, что обретает уверенность, ведь Снейп неожиданно для него слушал, не прерывая. — И я сделаю всё возможное, чтобы чары продолжали действовать. Я понимаю, чем мы рискуем, и что я не вижу дальше собственного носа. Не знаю, как объяснить про одежду… Просто, если я оденусь, как обычно, они разозлятся. А если выгляжу вот так, они хотя бы не выйдут из себя. Всю жизнь я старался не провоцировать их, и если мне удастся не злить их сейчас, может, дядя Вернон согласится помочь Дадли обновить чары. Хотя вы и так, наверное, поняли, как они относятся к магии. Это чудо, что они вообще меня терпят.

Снейп неотрывно смотрел на него. Гарри знал: если бы это был сам Снейп, он не выдержал бы этого взгляда. Но с лицом Римуса это было более терпимо.

«Это не Римус, — напомнил себе Гарри. — Конечно, нет. Римус уже давно бы меня обнял, даже если бы я этого не хотел. Но мне уже шестнадцать, я больше не ребёнок…»

Снейп слегка откашлялся.

— Это лишено всякого смысла, Пот… Почему твои родственники должны меньше сердиться, если ты придёшь к ним в этих лохмотьях? Их не надел бы и нищий.

Гарри прикрыл глаза.

— Вы не поняли? Это и есть моя настоящая одежда, профессор. Дурсли даже не знают, что у меня есть другая. А если бы и знали, стали бы допрашивать, где я её взял и откуда у меня деньги. Поверьте, если они увидят на мне что-то приличное, это лишь разозлит их.

— А где ты взял другую одежду? — неожиданно тихо спросил Снейп.

— Какая разница? — вздохнул Гарри. — Ну ладно. В «Маркс энд Спенсер». Мы с Роном и Гермионой ходили туда летом, после салона мадам Малкин. Я знаю, что вы считаете, будто не стоило выходить из Косой аллеи, что это было опасно, но… мне уже всё равно. Я знаю, что Пожиратели могут быть повсюду. Но надевать мантию поверх этих тряпок я больше не мог.

Снейп, казалось, мог бы сказать что-то резкое про глупость выбора внешнего вида вместо безопасности, но промолчал.

— Полагаю, одна из комнат наверху — твоя спальня, — вдруг заметил он. — Почему на двери столько замков?

Гарри замер и удивлённо уставился на профессора. Что ему нужно?

— Вы хотите, чтобы я рассказал вам ещё больше? Чтобы вы могли поделиться этим со своими…

Он едва не проговорился, но вовремя осёкся. Одного неверного слова хватило бы, чтобы выдать всё, если кто-то подслушивал.

— Это не имеет значения, — пробормотал он себе под нос. Эти слова успокаивали его с одиннадцати лет, когда он впервые понял, что жаловаться бесполезно. — Это всё равно ничего не изменит. Такова жизнь.

Гарри направился в кухню и схватил телефонную трубку, быстро набирая номер справочной.

— Будьте добры, соедините меня с больницей «Фримли-Парк», Суррей. Да, государственной, — ему продиктовали номер, и он тут же запомнил его. Пять лет в Хогвартсе невероятно улучшили его память.

Снейп молча последовал за ним на кухню, наблюдая за ним с непонятным выражением лица. Гарри лишь надеялся, что это из-за телефона. Он повернулся к профессору спиной и набрал больницу.

— Да, она там, — сказал он спустя несколько секунд и положил трубку, притворяясь, будто предыдущего разговора не было. — Как вы думаете, как нам лучше туда добраться? Вы можете аппарировать нас обоих?

— Нет, я не был там раньше, — ответил Снейп, наконец отворачиваясь. Но, кажется, он не мог так просто оставить предыдущий разговор. — Ты уверен, что хочешь идти… в этом?

— Да, — коротко отрезал Гарри, и напряжённая тишина повисла между ними. — Так что, вызовем такси? Это вроде «Ночного Рыцаря» для магглов. Но у вас есть маггловские деньги? Галеоны не подойдут. Да и «Рыцаря» вызвать нельзя — это привлечёт внимание. Стэн знает меня в лицо, пойдут слухи…

— Прогуляемся, — предложил Снейп.

— Путь не близкий, профессор.

Снейп лишь кивнул и направился к выходу. Теперь Гарри уже сам не мог отвести от него глаз. Как этот человек умудряется двигаться так, будто на нём развевается мантия, когда он одет в старомодный костюм маггла?

Впрочем, он хотя бы выглядел как маггл. Гарри тихо вздохнул, размышляя, нужно ли ещё что-то объяснять насчёт Дурслей.

«Нет, — решил он. — Вряд ли. Ведь ясно, что «не смей приводить этих твоих уродов» говорит само за себя».

Снейп наверняка поймёт, что не стоит демонстрировать Дурслям свою магию. А сам Гарри давно научился молчать о своей настоящей жизни. Ему оставалось только кивать, улыбаться и терпеть оскорбления, надеясь, что Снейп не обратит внимания на детали.

Хотя кого он пытался обмануть? Что такое зельеварение, как не искусство замечать малейшие детали? Снейп неоднократно говорил об этом на уроках. «Внимание к нюансам, Лонгботтом! Какое отношение имеет экстракт червекорня к крови единорога?»

Нет, ничего хорошего из этого не выйдет. Снейп не пропустит ни одного слова, ни одного намёка, ни одного язвительного замечания. А когда они вернутся в Хогвартс, он, без сомнений, воспользуется этим против Гарри.

«Ах, бедный Поттер, — издевательски проговорит он на уроке, ухмыляясь. — Никто его не любит. Надеетесь на сочувствие, Поттер? Едва ли вы его здесь получите. Разве что каким-то чудом вам удастся приготовить хотя бы сносное Перечное зелье… хотя всем ясно, что вам это не под силу».

Да, бедный, бедный Гарри Поттер…

Он стиснул зубы, засунул руки в карманы и, не теряя времени, поспешил вслед за своим учителем.

Когда они вышли на Портсмут-роуд — улицу, ведущую к больнице, — Гарри начал серьёзно беспокоиться. Оборотное зелье действует всего час, верно? Именно поэтому Краучу приходилось постоянно носить его с собой во фляжке — ведь через час зелье переставало действовать…

Гарри не давало покоя желание спросить Снейпа про зелье. Прошло уже почти два часа, хотя у него не было часов, чтобы точно это утверждать. Но разговаривать со Снейпом не входило в его планы. Ни о чём. Всю дорогу они шли молча, если не считать момента, когда Снейп чуть было не вышел на проезжую часть на красный свет. Тогда Гарри только тихо прошипел ему, чтобы он вернулся на тротуар.

Тем не менее, всё это выглядело странно. Снейп, рискуя собственной жизнью, мог неожиданно превратиться обратно в самого себя! Как бы Гарри ни относился к профессору, добавлять ещё одну смерть на свою совесть ему не хотелось. К тому же, если всё пойдёт совсем плохо, Орден потеряет важного шпиона, а значит, и источник ценной информации о планах Волдеморта. Гарри не понимал, как мастер зелий мог забыть о таком важном нюансе. Но кто знает, что на уме у Снейпа? Может, у него есть какие-то свои соображения? Почему он до сих пор не принял новую дозу?

Гарри поджал губы, догадываясь, что, скорее всего, профессор думает о нём и его семье. Ну почему Снейп не может оставить его в покое?! Зачем совать нос в его личную жизнь, расспрашивать о мерзких Дурслях?

Конечно, причина ясна — Снейп не доверяет ему.

«Между прочим, профессор, это взаимно!» — мысленно ответил Гарри. Теперь все слухи о том, что его родственники ненавидят магов, непременно расползутся по школе. Как говорил бы дядя Вернон, «как пить дать» — выражение, которое Гарри терпеть не мог.

Но это всё было не столь важно. Гарри изо всех сил старался не выходить из образа взрослого человека, который развивал в себе последние несколько часов. Как бы там ни было, шутить с Оборотным зельем опасно. Что, если Снейп превратится в самого себя прямо перед Дурслями? Тогда их точно выгонят из больницы с воплями дяди Вернона: «Я же сказал, никаких уродов! Ты что, в этой своей школе читать не научился?!»

В конце концов, напомнить про зелье всё-таки придётся. Гарри задумчиво прикусил губу, подбирая нужные слова. Оказаться в очередной раз под огнём язвительных замечаний Снейпа совсем не хотелось. Но взрослый человек просто взял бы и сказал, верно? А Гарри старался вести себя как взрослый. В противном случае, его бы здесь не было, и он не объяснял бы, почему носит одежду Дадли. Веди он себя как ребёнок, он просто переоделся бы по приказу Снейпа, не задумываясь о последствиях.

Гарри был уверен, что если дядя Вернон узнает, что его племянник носит вещи, которые ему явно не по карману, то это может привести к серьёзным последствиям. Возможно, его бы даже обвинили в воровстве. И тогда о восстановлении защитных чар можно было бы забыть.

Но до этого не дойдёт. Потому что Гарри поступил, как полагается ответственному человеку, даже если это было неприятно. Он наверняка сто раз пожалеет об этом, когда слизеринцы будут отпускать колкости про его «трудное детство», но зато он останется в живых.

Снейп мог сколько угодно язвить, но напомнить всё равно нужно было.

— Простите, сэр, — начал Гарри, стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно, не привлекая внимания магглов. — Вам не пора принять зелье?

— Это улучшенная версия, — бросил Снейп, мельком взглянув на него. К удивлению Гарри, в его голосе не было и намёка на привычную насмешку. — Действие продолжается восемь часов, но я буду принимать его каждые шесть, чтобы избежать… — он сделал паузу, подбирая маггловское слово, — рецидивов.

Гарри не стал спрашивать, кто именно улучшил зелье. В конце концов, Снейп не зря был Мастером Зелий. Если бы он ещё и преподавать умел, был бы просто идеален на своём месте. Но преподавать Снейп явно не умел. Он даже не пытался научить их элементарным мерам предосторожности. Гарри было ясно: Снейпу больше нравилось смотреть, как ученики взрывают котлы, а потом орать на них. Сколько Гарри мог судить, Снейп никогда не стремился их чему-то обучить.

Наконец, впереди показалась больница. Гарри прошёл через автоматические двери, которые раздвинулись перед ними. Снейп бросил на него подозрительный взгляд, словно заподозрил, что тот воспользовался магией, чтобы открыть двери с помощью заклинания «Алохомора». Думал ли он, что Гарри способен незаметно вытащить палочку из уродливого свитера и произнести заклинание? Или что Гарри владеет беспалочковой магией? Искушение поддразнить Снейпа было велико, но это было бы не по-взрослому. Профессор бы просто настучал директору, обвинив Гарри в незаконном использовании магии.

— Это маггловская техника, — тихо пояснил Гарри, когда они направились к стойке регистрации. — Я же говорил, они тоже многое умеют.

Снейп приподнял бровь и кивнул, но всё же оглянулся назад, чтобы убедиться, что двери открываются для других посетителей точно так же.

— Будьте добры, номер палаты Петунии Дурсль, — обратился Гарри к медсестре в белоснежной униформе и аккуратной шапочке.

Она быстро набрала запрос на клавиатуре и уставилась на экран. Снейп наблюдал за этим процессом с заметным недоверием.

— Отделение интенсивной терапии, — сказала медсестра. — Посещения ограничены. Мне нужно проверить по списку. Ваше имя?

— Гарри Поттер, я её племянник.

Как же было приятно, когда на его имя никто не ахает и не пытается разглядеть знаменитый шрам! Собственно, дежурная вообще никак не отреагировала — лишь выжидательно посмотрела на Гарри.

— Ах да, это Римус Люпин, э… друг семьи, — добавил Гарри, кивая в сторону Снейпа.

— Я позвоню в отделение, пока вы записываетесь, — спокойно ответила медсестра, указывая на листок с таблицей, прикрепленный магнитом к доске.

Гарри начал вписывать своё имя, и чуть не вздрогнул, когда Снейп вывел рядом «Римус Люпин» почти таким же почерком, как в утреннем письме. Казалось, даже почерк Снейпа хранил в себе ту же холодную неумолимость.

Сестра негромко говорила в трубку, заканчивая звонок, затем повернулась к посетителям.

— Проходите, — сказала она, указывая в сторону лифта. — Палата 328, — затем её взгляд задержался на Снейпе: — Боюсь, вам придётся подождать здесь.

Снейп прищурился, и Гарри не потребовалось владеть легилименцией, чтобы догадаться, о чём он сейчас думает. Всё стало ясно, когда профессор слегка наклонился над стойкой и, не отрывая взгляда от глаз медсестры, тихо произнёс: «Обливэйт миминиско». Гарри поразило одно — Снейп действительно владел беспалочковой магией. По крайней мере, немного. Гарри вновь задумался: почему Дамблдор не предлагает ему преподавать Защиту от тёмных искусств? Возможно, директор понимает, что из Снейпа преподаватель — как из Хагрида балерина. И всё-таки Гарри был уверен, что Дамблдор мог бы найти кого-то лучше. Столько лет на этом месте были одни идиоты. И хотя Амбридж уже не преподавала, новый профессор, Арон, вряд ли был намного лучше — он так же избегал практики. Пусть Арон и не заставлял их выводить строчки собственной кровью, как Амбридж, но всё равно от его уроков не было толку.

Да уж, обучение ЗОТИ оставляло желать лучшего, за исключением, разве что, третьего курса.

Хорошо хоть, занятия в Отряде Дамблдора не прекратились. Кто-то ведь должен был готовить учеников к возможной встрече с Пожирателями смерти. Или даже с самим Волдемортом. Если на учителей надежды нет, то они должны справляться сами.

И именно из-за этого Гарри почти окончательно утратил уважение к Дамблдору. Директор мог бы нанять нормального преподавателя, но, казалось, намеренно выбирал тех, кто не справлялся. Конечно, у Дамблдора наверняка были веские причины для своих решений. Он, очевидно, считал себя великим стратегом, вершившим невидимые планы… Однако в итоге его стратегии привели к тому, что Сириус упал за Завесу. Гарри уже было тошно от постоянных интриг. Он не знал, как добиться от директора честности, но пока мог лишь продолжать делать всё, что было в его силах.

В этот момент медсестра встряхнула головой, будто просыпаясь, и небрежно, как бы отмахиваясь, повторила:

— Палата 328. Идите!

На этот раз она махнула рукой в сторону лифта для них обоих.

Они направились к лифтам, но на полпути Гарри остановился.

— Постойте! Ах, мне раньше надо было подумать… У вас есть маггловские деньги? Потому что у меня ничего нет.

— Директор счёл это разумным, — пробормотал Снейп, роясь во внутреннем кармане своего полосатого пиджака. Вид Снейпа в маггловской одежде казался почти сюрреалистичным. Впрочем, Люпин как раз выглядел в таком наряде вполне уместно. — Что тебе нужно?

— Цветы, — Гарри кивнул на киоск с цветами и подарками, мимо которого они проходили.

— А. Тогда держи, — Снейп протянул ему несколько пятидесятифунтовых купюр.

— Римус, убери большую часть! — прошипел Гарри сквозь зубы, прекрасно понимая, что это было явным промахом. Но если где-то поблизости были приспешники Волдеморта, это не вызвало бы у них подозрений. Откуда им знать, сколько стоят цветы в маггловских магазинах?

Взяв одну банкноту, Гарри сунул её в карман и подошёл к киоску. Он долго разглядывал цветы на витрине. Красивые лилии… но нет, лучше не стоит. Они лишь напомнят тёте Петунии о Лили. И, к тому же, слишком дорогие. Наконец, его выбор пал на полдюжины маргариток в небольшой стеклянной вазочке. Простенько, конечно, но Гарри знал, что если купит что-то слишком роскошное, дядя Вернон тут же заподозрит, что цветы наколдованы. А ему ещё предстоит объяснить, на какие деньги был куплен этот букет.

— Спасибо, Римус, — натянуто улыбнулся Гарри, протягивая Снейпу сдачу.

— Оставь себе, — отрезал Снейп, даже не оборачиваясь.

— Да нет, правда… — начал было возражать Гарри, но Снейп уже шёл дальше. — Ну ладно. Спасибо, что одолжил, — пробормотал он, догоняя своего спутника.

Что бы Снейп ни собирался ответить, сказать он так и не успел — двери лифта неожиданно открылись, и из него вывалилось целое скопище людей. Зельевар застыл в изумлении, и это зрелище было по-настоящему комичным, особенно если учесть, что этот человек когда-то с полной серьёзностью заявлял, что способен «разлить по флаконам известность, сварить триумф и заткнуть пробкой смерть». Ну и что такого удивительного в обычном лифте?

Маггловская «магия»… Хотя это вовсе не магия, а просто техника. Гарри знал это прекрасно, и, по правде сказать, Снейп наверняка тоже — просто раньше он, возможно, не сталкивался с подобным вживую. «Только не засмеяться!» — строго приказал себе Гарри, надеясь, что в палате зельевар будет вести себя куда более сдержанно. Если Снейп начнёт пялиться на медицинские приборы, как ребёнок на что-то незнакомое, Дурсли моментально раскусят, что он волшебник.

Они зашли в лифт, и Гарри, стараясь не улыбаться, нажал кнопку третьего этажа. Лифт тронулся, и это движение чуть не выбило Снейпа из равновесия. Да уж, магия была бы гораздо плавнее.

— Нам в триста двадцать восьмую, — сказал Гарри, когда двери лифта снова открылись. Он быстро сверился с указателями и уверенно направился в нужную сторону.

Они вскоре нашли палату и осторожно заглянули внутрь. Комната была довольно стандартной: по стенам стояло десять кроватей, пять с каждой стороны. Всё было похоже на больничное крыло в Хогвартсе, за исключением того, что здесь повсюду мигали какие-то странные приборы. Гарри понятия не имел, для чего они предназначены, но решил не объяснять это Снейпу — пусть почувствует себя на его месте, когда у самого голова кругом шла на уроках зельеварения. В конце концов, немного удовольствия можно и получить от ситуации.

— Ты маггл, не забывай! — прошептал Гарри, прежде чем открыть дверь. Затем, вспомнив важную деталь, быстро добавил: — И ещё… когда дядя Вернон выходит из себя, он не контролирует свои слова. Может начать орать что угодно. Ты мог бы оградить нас заглушающим заклинанием? Ну… его ведь необязательно привязывать к стенам или занавескам, да?

Снейп тихо хмыкнул, саркастически заметив:

— Похоже, с защитой в этом году дела обстоят не лучше, чем прежде.

Гарри не смог удержаться от улыбки.

— Но Римус, ты ведь отлично всё объяснял! Честно, ты лучший преподаватель Хогвартса из всех, кого я знаю.

Он решительно распахнул дверь и вошёл в палату. Но как только он оказался внутри, его улыбка мгновенно померкла.

* * *

Несколько пациентов обернулись, когда они вошли, но большинство в онкологической палате спало. Спали и Дурсли. Всё семейство Дурслей.

Тётя Петуния лежала на самой близкой к окну койке. Её черты заострились, кожа казалась почти прозрачной, местами проступали тёмные пятна. С закрытыми глазами, повернув лицо к свету и тяжело дыша, она выглядела чужой и невероятно уязвимой. Гарри сглотнул. Он слышал, что она больна, что болезнь серьёзна, но всё же ожидал увидеть ту же холодную, осуждающую тётю Петунию, что смотрела на него свысока, осуждая каждую его ошибку — будь то грязные следы на полу, пересоленная отбивная или оценки лучше, чем у Дадли.

Но вид был настолько жутким, что Гарри едва верил своим глазам. Никогда прежде ему не приходилось видеть человека в подобном состоянии. Даже Седрик, когда Волдеморт бросил «избавься от этого», не выглядел так страшно. Тогда это была мгновенная, безжалостная кончина. Но здесь была медленная, безысходная маггловская смерть. То, что рак делал с тётей Петунией, было ужасающе…

И тут Гарри осознал ещё одну, возможно, даже более тяжёлую вещь. Когда он узнал о её болезни, то ощутил почти злорадное удовлетворение. Ему казалось, что она заслужила это — после всех лет, что мучила его, в то время как сама словно шла по жизни, огражденной от трудностей. Да, тётя Петуния не была образцом доброты, но рак… нет, такой участи не заслуживал никто. Она угасала на глазах, её тело ещё цеплялось за жизнь, но надежды уже не было. К горлу подступила тошнота, но после пары глубоких вдохов Гарри стало легче. Немного. Только тогда он смог оторвать взгляд от тётки.

Он не плакал. По крайней мере, не по Петунии. Но в уголках глаз выступили слёзы стыда. Одна-две слезинки скатились по щекам, но Гарри даже не заметил этого, пока Римус молча не протянул ему белый носовой платок. «Нет, это не Римус», — напомнил он себе, хотя принять это было ещё сложнее.

— Спасибо, — прошептал он, не оборачиваясь к Снейпу. Какое счастье, что это был не Римус. Иначе он бы начал извиняться, говорить что-то о своём бессердечии, о том, что желал тётке такой участи… но он и сам толком не понимал — до конца ли он понял, что такое смерть? А ведь должен бы. После Седрика, после Сириуса… но он либо был слишком легкомысленным, либо наивным, как ребёнок.

Он вернул платок Снейпу и, намеренно игнорируя его, стал осматриваться. Дядя Вернон дремал в кресле у кровати тёти, склонив голову набок и негромко похрапывая. Дадли тоже спал, наклонившись вперёд и прислонив руки и голову к ножкам кровати. На тумбочке стояли слегка увядшие гвоздики и распечатанная колода карт.

Гарри на мгновение замер, соображая, что делать дальше, затем поставил вазочку с маргаритками рядом с гвоздиками и взял пустующий стул от соседней койки. Бесшумно поставив его рядом с кроватью Петунии, он жестом пригласил Снейпа присесть. Затем принёс второй стул и сел сам.

Несколько минут они сидели молча. Гарри пытался осознать страшные вещи, которые сейчас открылись ему — не о жизни и смерти, а о самом себе. «Снова взрослеть», — он слегка поморщился.

Ему на миг пришло в голову, что можно было бы взять с собой книгу. Но кроме учебников у него не было других книг, а их не стоило приносить в больницу. Он правильно сделал, что оставил их в пустой спальне на Тисовой улице. В доме Дурслей были книги, но Гарри не рискнул бы взять их.

Снейп выглядел более нервным, чем Гарри когда-либо видел его раньше. Но это неудивительно: когда ещё зельевару приходилось сидеть без дела? На уроках он метался от стола к столу, ругая работы гриффиндорцев и хваля слизеринские зелья, даже если те ничем не отличались. Если он и садился, то лишь для проверки письменных работ, одной рукой водя по строчкам, а другой выписывая саркастические замечания вроде: «На этот раз вам, похоже, удалось потерять последние остатки разума. Пока не отыщете их, будьте добры не посещать моих уроков».

Даже просто наблюдая за тем, как студенты пишут контрольную, Снейп не мог сидеть спокойно. Он всегда возился с растворителями или перебирал ингредиенты, при этом не спуская глаз с учеников. Так что неудивительно, что он заметил, как Гарри спрятал конверт под пергамент…

А сейчас у Снейпа не было абсолютно никаких дел, и Гарри уже начинал понимать, что скоро зельевар окончательно потеряет терпение.

Неожиданно Снейп поднялся и направился к карточке с краткой историей болезни, висевшей на спинке кровати. Сняв листок, он принялся читать, водя пальцем по строкам, словно проверяя студенческую работу.

— Посетителям, наверное, не положено это читать, — заметил Гарри тихо.

— Почерк все равно абсолютно нечитабелен, — прорычал Снейп.

Замечательный ответ, особенно с учётом того, от кого он исходил. Ведь первокурсники не плакали при получении своих эссе обратно только потому, что комментарии профессора были написаны такими кривыми каракулями, что никто в здравом уме не смог бы их прочитать. А может, это было и к лучшему, ведь после того, как встретишь на полях фразу вроде «Если вы действительно считаете, что ферментированный экстракт тиса не ядовит, приготовьте его и выпейте. Не забудьте угостить своих сокурсников-гриффиндорцев», дальше читать уже не очень хочется.

Раздражённый голос Снейпа был негромким, но этого оказалось достаточно, чтобы разбудить Дадли.

Тот потянулся, что-то пробормотал спросонок, затем приподнял голову, качаясь от усталости. Он уставился на Гарри и заморгал, всё ещё не до конца понимая, что происходит.

Гарри, в свою очередь, не мог не рассмотреть своего кузена. Дадли выглядел почти так же плохо, как и его мать, и хотя не был так сильно измождён, он заметно похудел. Существенно похудел.

Дадли всё ещё оставался довольно упитанным, но по сравнению с летом разница была заметной. Странно только, что ему не купили новую одежду: штанины и рукава теперь были подвернуты так же, как у Гарри.

Гарри быстро проверил, надёжно ли прикрыт его рукавом карман с палочкой, встал и опустился на одно колено рядом с Дадли. Нет, не чтобы умолять о чём-то. Он не собирался унижаться, что бы Снейп ни говорил по этому поводу. И дело было вовсе не в гордости. Гарри знал Дурслей: если они не захотят помочь, то не помогут. И хоть унижайся перед ними, хоть нет — это ничего не изменит. Он усвоил это правило ещё в пять лет и с тех пор никогда ни о чём не просил. Ни разу.

Как бы то ни было, говорить о защитных чарах было пока рано. Это не та тема, чтобы поднимать её сразу же, с места в карьер. Нужно было ещё придумать, как смягчить это, как не выглядеть эгоистом, заботящимся только о себе, особенно сейчас, когда тёте Петунии так плохо.

Опуститься на колено было просто удобнее, чем тянуть стул. И это выглядело менее навязчиво, более уважительно к больничной обстановке и к явному горю Дадли.

— Привет, Гарри, — выговорил, наконец, кузен. Он явно ещё не до конца проснулся, потому что немного заторможенно добавил: — Ты приехал.

Гарри кивнул, и тут начал ворочаться дядя Вернон, который, без сомнения, тоже хотел высказаться. Как оказалось, мыслей у него было очень много.

Дядя Вернон медленно приоткрыл один глаз, затем второй, и, вытерев рот рукавом, пробормотал, окончательно пробудившись:

— Долго же ты добирался.

Гарри почувствовал, как лицо заливает краска стыда. Он не хотел признаваться, что не сразу прочитал письмо. Покосившись на Петунию, он тихо спросил:

— Давно у неё… давно это началось?

Дядя Вернон уставился на племянника так, будто увидел его впервые в жизни.

— Давно?! — вскипел он, резко вскочив на ноги и нависнув над Гарри, как грозовая туча. — Ты что, совсем идиот? Или не только слепой, но и глухой? Ты, может, и не в курсе, чем она больна?!

— Я не знал, — тихо ответил Гарри, тоже поднимаясь на ноги. Краем глаза он заметил, что Снейп тоже встал, но это только усилило чувство угрозы. Глупо, конечно. Он прекрасно понимал, что Снейп здесь для того, чтобы его защитить. Гарри помнил, как на первом курсе зельевар спас ему жизнь, но всё равно…

Снейп никогда не показывал, что доволен этим поступком. Скорее наоборот. Гарри давно подозревал, что тот сожалеет о том, что спас его тогда, а если бы не пророчество, то, возможно, и вовсе не стал бы этого делать. Именно это злополучное пророчество не позволяло волшебному миру терять Гарри, хотя Снейпа это явно не радовало.

— Ты не знал? Не знал, что с ней такое?! — не унимался Вернон, почти захлёбываясь от ярости. — Да ты хоть помнишь, что было летом?

— Помню, что мы по большей части старались избегать друг друга, — тихо возразил Гарри, сдерживая себя, чтобы не добавить, что это было лучшее лето в его жизни.

— Хм, да, возможно, — признал дядя Вернон, потирая загривок своей массивной рукой. Потом он покрутил шеей, разминаясь, и хруст его позвонков был слышен по всей палате. — Может, я тебе и не сказал. Все были на взводе. Кто знает, что бы ты натворил, если бы узнал, что Петуния больна? Думаешь, я забыл про питона, которого ты напустил на Дадли, или ту чёртову машину, которая сорвала решётку с твоего окна? Я уж молчу про тот случай, когда ты надул свою родную тётю, или когда твои дружки удлинили Дадли язык, или когда ты вызвал этих… этих демонов, чтобы убить его! — он явно запутался в собственных обвинениях и замолк.

Но, глянув на Гарри снова, дядя Вернон вдруг заметил Снейпа.

— А это ещё кто такой? — рявкнул он, схватив Гарри за руку и тряхнув её так, что суставы затрещали. Его голос стал похож на утробный рык: — Я же ясно писал, чёрным по белому: никаких этих… уродов! Да один твой вид может убить Петунию на месте! Ты у меня смотри… если с ней что-то случится, ты следующим будешь!

Гарри заметил, как Снейп напрягся, но вместо ответа тот лишь молча протянул руку для приветствия.

— Дядя Вернон, это Римус Люпин, — торопливо произнёс Гарри, вывернувшись из хватки дяди. — Он… он маггл. Ну, то есть… нормальный человек.

— Нормальный? — с подозрением пробормотал Вернон, но всё-таки пожал протянутую руку, будто проверяя силу незнакомца.

— Он профессор, доктор наук, — добавил Гарри, вспомнив, как дядя уважает всевозможные звания и степени. — Преподает… э-э… маггловскую культуру. Это для таких, как я, чтобы мы могли лучше ориентироваться в нормальном мире.

— Не знал, что в вашей школе есть такие преподаватели, — проворчал Вернон, всё ещё недоверчиво глядя на Снейпа.

— Да, это серьёзная часть программы, — продолжил Гарри, решив, что терять уже нечего. Он распахнул глаза пошире, заставил собственные губы дрожать. — Они помогают нам держать себя в руках. Как тогда, с тётей Мардж. Благодаря профессору Люпину я многому научился. Мне правда очень стыдно за всё, что я натворил, дядя Вернон.

Гарри услышал шуршание костюма Снейпа позади себя. Он украдкой взглянул на него и заметил, что тот пристально смотрит дяде Вернону прямо в глаза. Легилименция. И даже без палочки! Но контакт был коротким, и невозможно было сказать, сколько Снейпу удалось узнать.

Дядя Вернон, не подозревая, что на него только что использовали магию, удовлетворённо закивал.

— Весьма похвально, — пробурчал он, раскачиваясь с пятки на носок. — Впервые слышу, чтобы этот мальчишка извинялся. Так что, вы приехали вместе с ним? Вы просто его учитель или как?

— Директор считает, что Поттера нельзя отпускать одного, — равнодушно ответил Снейп, не сводя глаз с окна. — От него всегда одни неприятности.

На лице дяди Вернона появилась самодовольная, маслянистая улыбка. Стоило кому-то ещё выругать Гарри, как его настроение тут же улучшилось.

— Это уж точно, — кивнул он, тяжело вздохнув, после чего снова сел. Стальное кресло, обитое кожей, жалобно заскрипело под его весом. Вернон жестом предложил Снейпу и Гарри последовать его примеру, а затем бросил взгляд на Петунию, убедившись, что она по-прежнему мирно спит. Он продолжил: — Мы ведь взяли его младенцем, что уж тут. Пришлось взять, потому что его никчёмный папаша разбился в аварии вместе с женой. А всё потому, что был пьян. Джеймс Поттер ничего из себя не представлял, а этот его щенок — и того хуже, по крайней мере, в моих глазах. Моя сестра Мардж сразу его раскусила, как только увидела в первый раз. Сказала: «Дурная кровь себя проявит…». Согласен с ней на все сто.

Гарри ощущал, как ярость разгорается в нём, заполняя каждую клеточку, накатывая волна за волной. Он попытался взять себя в руки, воздвигнуть воображаемую преграду, сдерживающую этот поток, но стены его сознания трещали под натиском, и чем дольше дядя говорил, тем сильнее нарастала ярость.

— Сколько раз мне приходилось учить его уму-разуму — не пересчитать, — продолжал Вернон. Он был убеждён, что преподаватель маггловской культуры непременно разделит его точку зрения. — А толку-то никакого… Можно было бы подумать, что после месяца работы в саду по двенадцать часов в сутки он, наконец, поймёт, что взрослых надо слушаться. Но нет, сколько ни говори — он продолжает тайком таскать к себе эти ужасные книги и учить заклинания, чтобы нам насолить. Я даже ремнём грозился его отлупить, а он всё твердил, что ему, видите ли, домашку по магии делать надо. Наглец! А однажды летом вообще пришлось сжечь его барахло. И знаете, что он сказал? Обвинил нас в том, что из-за этого его будут дразнить на уроках зельеварения!

С громким треском ваза с маргаритками разлетелась на осколки.

Снейп предупреждающе взглянул на Гарри. Гарри не отвёл взгляд.

Дадли, окончательно проснувшись, отскочил на добрый ярд.

— Папа! — ахнул он, указывая трясущейся рукой на разбитую вазу.

Вернон нахмурился и повернулся к Снейпу.

— Ему определённо нужны дополнительные уроки по сдержанности, — пробурчал он.

— Он их получит, — пообещал Снейп с холодной, непоколебимой решимостью, которую Гарри сразу узнал, несмотря на мягкий тон, свойственный Ремусу.

Однако Вернон явно ещё не всё высказал.

— Откуда взялись эти проклятые цветы? — тихо спросил он, с отвращением сверля Гарри взглядом. — Ты что, наколдовал их?

— Нет, я купил их в магазине на первом этаже, — ответил Гарри, стараясь сохранять вежливость, хотя в душе хотел задушить дядю. — Хотел немного порадовать тётю Петунию.

— С каких это пор у тебя есть на это деньги? — Вернон наклонился вперёд, насколько позволяла его массивная фигура. — Неужели твой никчёмный отец что-то оставил тебе? Нет, нам тебя подбросили, и ты всё это время сидел у нас на шее!

— Я одолжил у профессора Люпина немного денег, — Гарри больше не мог выносить эти оскорбления. Конечно, это вызвало новую вспышку гнева у Вернона.

— Одолжил?! И как ты собираешься их отдавать? Мы и так кормили и одевали тебя все эти годы, хотя и весьма неохотно. Ты действительно думаешь, что я буду платить за твои капризы всю жизнь? — Вернон с презрением повернулся к Снейпу. — Этот мальчишка даже двух пенсов не сможет заработать, точь-в-точь как его отец. Он был безработным! — добавил он, кивая Снейпу. Тот ответил неопределённым звуком, словно соглашаясь.

— Вы мне в жизни ни конфеты не купили! — вспылил Гарри, но быстро одумался. — Простите, дядя Вернон. Я больше не буду грубить. Я уже договорился с профессором Люпином, что буду у него полы мыть по выходным, отрабатывая деньги.

— Требуйте два месяца, — посоветовал Вернон Снейпу. — Он ужасный лентяй.

Тем временем Дадли, услышав о конфетах, направился к торговому автомату за шоколадками. Гарри очень хотелось закатить глаза, но он удержался.

— Прекрати корчить рожи, — рявкнул Вернон. — Дадли, бедный мальчик, совсем исхудал от волнений. Ты не видишь, как на нём одежда болтается? Он был на грани изнеможения, пока мы ждали, донесёт ли эта проклятая сова твоё письмо.

Гарри знал, как отвечать на такие выпады.

— Да, дядя Вернон.

Снейп снова вмешался.

— Мистер Дурсль, боюсь, что Гарри не раскрыл мне и директору всех подробностей. Могу я поинтересоваться, что произошло с вашей супругой? Если Гарри придётся здесь задержаться, я обязан уведомить руководство школы.

— Ну, может, он действительно не знал, — пробормотал Вернон, заметно смягчившись под воздействием присутствия Снейпа. Гарри гадал, не применил ли тот какое-то заклинание, или же это всё из-за спокойных интонаций Ремуса? — Летом я сам не знал покоя, — продолжил Дурсль. — Может, и не говорил ему. Слишком уж я был занят, да и не особо хотелось лишний раз его видеть после того, как тот ненормальный со стеклянным глазом имел наглость мне угрожать!

Снейп терпеливо ожидал, когда дядя Вернон, наконец, доберётся до сути разговора — редкое проявление терпения, которое тот позволял себе разве что по отношению к слизеринцам.

— У неё лейкемия, — мрачно сообщил Вернон, словно само это слово причиняло ему боль.

Гарри заметил, как Снейп старательно пытается найти смысл в этом незнакомом термине, но, судя по всему, даже его знание латыни не помогло. Гарри и сам толком не понимал, что это за болезнь, поэтому, наклонившись ближе, негромко спросил:

— Лейкемия? Это вроде рак?

— Рак крови, — тяжело вздохнул Вернон. Теперь он выглядел таким уставшим и измученным, что казалось, его силы вот-вот иссякнут. — Вам бы добавить это в вашу учебную программу, профессор. Этот мальчишка даже не знает, чем живут и от чего умирают обычные люди. Петунию поставили в очередь на пересадку костного мозга. Но, к несчастью, ни я, ни наш Дадли не подошли как доноры, — его голос предательски дрогнул. — А список ожидания длинный, и врачи говорят, что она может не дожить…

Вернон замолчал, крепко сжав подлокотники кресла, и его могучие плечи заметно задрожали.

— Мне очень жаль, — тихо произнёс Гарри, чувствуя болезненное желание утешить, как если бы перед ним был кто-то из тех, кто ему дорог. Но в глубине души он знал — здесь его жалость неуместна. Воспоминания нахлынули внезапно, и Гарри невольно вспомнил, как, будучи ещё маленьким, несколько раз пытался обнять дядю или тётю за колени, когда ему было всего три года, и каждый раз это заканчивалось шлепками и криками: «Убирайся! Нечего трогать нормальных людей!». Он вздрогнул, вспомнив скрип щеколды на двери чулана, в котором ему приходилось сидеть часами.

— Если бы, — холодно буркнул Вернон, и в его глазах снова вспыхнул гнев. — Это всё ты виноват, гадёныш! Ты! Все эти годы Петуния терпела тебя, твоё мерзкое присутствие, которое напоминало ей о твоей матери. Да и сколько ты нам врал?! Летающие торты, взрывающиеся вазы — ты всё только усугублял! Неудивительно, что Петуния заболела, если ей приходилось жить с тобой под одной крышей!

Гарри изо всех сил старался не дать гневу затопить его, надеясь, что окклюменция, которой его обучал Снейп, поможет справиться с нарастающей яростью. Кажется, это сработало. Он не знал, как окклюменция отличается от простого подавления эмоций, но в этот момент она казалась ему единственной возможностью выжить под огнём обвинений.

Однако никакая окклюменция не могла помочь ему в следующую секунду, когда дядя Вернон продолжил.

— Но теперь ты можешь вернуть долг, — проговорил он так тихо, что Гарри едва слышал его слова, хотя вслушивался изо всех сил. — Ты же понимаешь, что мы не хотели тебя видеть здесь просто так. Нам нужно от тебя только одно: вылечи Петунию.

Гарри с ужасом осознал, что, возможно, неправильно понял. Он сглотнул и тихо переспросил:

— Вы хотите, чтобы я использовал магию, дядя Вернон?

— Да! Ты совсем тупой? Бери свою палочку, колдуй что угодно, но сделай так, чтобы она поправилась! Чего ты ждёшь?

Гарри чувствовал, как земля уходит из-под ног. Он был настолько ошеломлён, что не знал, что сказать. В отчаянии он бросил взгляд на Снейпа — единственного человека, к которому сейчас мог обратиться за помощью.

Снейп выглядел глубоко задумавшимся. Несколько секунд молчания казались вечностью, пока наконец зельевар не произнёс, тщательно подбирая слова:

— Мистер Дурсль, ваша просьба весьма… нетипична. Гарри не обладает достаточными навыками целителя. Возможно, я могу изучить её состояние?

Вернон подозрительно прищурился.

— Изучайте, что хотите, Люпин или как вас там, — огрызнулся он, — Но я требую, чтобы этот мальчишка вылечил Петунию.

— Я вас понимаю, — спокойно ответил Снейп, сохраняя тот же мягкий, почти успокаивающий тон. — Но должен предупредить, что это может оказаться ему не по силам…

— Что?! — взревел Вернон, не желая даже думать о такой возможности. Его лицо покраснело, и вся мягкость Снейпова голоса, если и была заклинанием, не имела теперь никакой силы. — Столько лет я терпел эту магию и всё зло, которое он приносил в наш дом! Если этот мальчишка не может помочь нам хотя бы раз, я вышвырну его вон! Ты слышал меня?! — его взгляд впился в Гарри. — Твоя тётка защищала тебя всё это время. Или ты заплатишь ей добром, или убирайся вон и живи, как знаешь!

Гарри почувствовал, как у него пересохло в горле, но прежде чем он успел что-то сказать, Снейп вдруг крепко сжал его руку. Гарри не знал, что сказать, но это уже не имело значения: всё перед глазами поплыло, а ноги стали словно ватные.

«Паническая атака», — подумал он, ощутив, как мир вокруг расплывается, и в последний момент, прежде чем потерять равновесие, он ощутил крепкую руку Снейпа — его опору в этот миг.

Снейп схватил Гарри за предплечье, помогая ему устоять.

— Нам нужно тщательно исследовать эту проблему, — спокойно объяснил он, подняв руку в предостережении, прежде чем кто-то успел возразить. — Я прекрасно понимаю, что на счету каждая минута. Однако это не отменяет того факта, что для исполнения вашей просьбы понадобится новое заклинание. Если магия вообще может помочь в этом случае, то способ её применения ещё предстоит отыскать.

— И сколько на это уйдёт времени? — хмуро поинтересовался Вернон.

— Чем быстрее мы начнём, тем лучше, — ответил Снейп. — А сейчас, полагаю, Гарри стоит накормить. Вы посмотрите — его всего трясёт.

Гарри подумал, что это, конечно, небольшое преувеличение, но есть и правда хотелось.

Вернон пробурчал что-то о том, что мальчишка и раньше обходился без еды, и ничего страшного с ним не случалось. Однако привычное ворчание дяди неожиданно затмило голосом Дадли.

— Гарри, хочешь шоколадку? — вдруг предложил кузен.

Гарри, не веря собственным ушам, удивлённо уставился на Дадли: тот протягивал ему целый шоколадный батончик, ещё в обёртке. Гарри отметил, что брат почти ничего не съел из купленных им запасов, и ошеломлённо подумал, что Дадли действительно переживает за мать.

— Да, пожалуй, — неуверенно ответил он, испытывая странное чувство. Где был тот Дадли, который терроризировал округу и с удовольствием избивал всех, кто был слабее? Тот, кто постоянно угрожал Гарри или отпускал насмешки в его адрес? Ему даже на мгновение показалось, что это какой-то подвох или злая шутка.

Однако Дадли, не задумываясь, вложил шоколадку ему в руки.

— Спасибо, Дадли, — ошеломлённо пробормотал Гарри. Ему стало немного лучше, и он попытался осторожно выдернуть руку из цепкой хватки Снейпа, но тот не отпускал.

— Съешь после ужина, — приказал зельевар.

Может, это и было к лучшему, что Снейп не позволил ему уйти, потому что у Гарри снова закружилась голова. Как он вообще сможет исполнить просьбу дяди Вернона? Ведь это не в его силах — да и, скорее всего, не в силах кого-либо другого. Но что тогда станет с защитными чарами? Если тётя Петуния умрёт, Вернон никогда не согласится дать разрешение Дадли… а ему безразлично, что Гарри просто не способен её вылечить.

— Успокойся, — тихо сказал Снейп и, снова повернувшись к Вернону, продолжил: — Возможно, вы могли бы порекомендовать место для ночлега?

Вернон как раз склонился над Петунией, касаясь её лба, и явно не слышал вопроса. Снейпу пришлось повторить.

— Что? А… Ну, вообще-то… — Вернон прокашлялся и задумался, надувшись от высокомерия, словно это был вопрос государственной важности. — Пока я не передумаю, мальчик может остаться в моём доме. Он, конечно, не раз выводил меня из себя, но теперь будет вести себя иначе. Уверен, он сделает всё, что нужно для своих близких. Правда ведь?

Снейп снова сжал руку Гарри, на этот раз сильнее. Гарри украдкой взглянул на профессора и увидел, как тот едва заметно покачал головой.

Гарри не до конца понял, что это могло значить, но, чувствуя, что просто ответить «нет» было бы неправильно, он только промычал что-то невнятное и опустил глаза, делая вид, что разглядывает свои поношенные ботинки.

— Боюсь, я вынужден оставаться там же, где и Гарри, — сухо сказал Снейп. — Это распоряжение директора. Поэтому я и спросил…

— Да, потому что от мальчишки одни неприятности, — проворчал Вернон, снова наклоняясь к Петунии. — Она почти не приходит в сознание. Профессор, я уверен, что директор знает, что делает. Я тоже не хочу, чтобы Гарри слонялся по дому один. Кто знает, что он выкинет. Вы займёте его комнату, а он может спать на полу в гостиной.

— Один? — сбитый с толку Гарри поднял голову. — А вы не вернётесь?

— Конечно, нет! — рявкнул Вернон. — Мы с Дадли снимаем номер в гостинице неподалёку, но почти там не бываем. Если Петуния очнётся, я хочу быть рядом. Мы не были дома уже целую вечность!

Наконец, Гарри удалось вырвать руку из цепкой хватки Снейпа. Он пошатнулся, но устоял на ногах.

— Может, мне тоже остаться здесь? — неуверенно предложил он, не зная, как реагировать на очередную вспышку дяди.

— Иди с профессором, — тяжело вздохнул Вернон, прислонившись к стене и откинув голову назад.

Гарри нехотя двинулся к выходу, стараясь не оборачиваться — ему не хотелось снова видеть тётю Петунию в таком состоянии. Но, всё же, на пороге он невольно оглянулся.

Дадли стоял у ног кровати, потирая глаза, словно отчаянно пытаясь сдержать слёзы.

* * *

— Ты явно не в том состоянии, чтобы идти пешком, — заметил Снейп, когда двери лифта сомкнулись за ними. На этот раз профессор не обратил ни малейшего внимания на маггловскую технику.

— Со мной всё в порядке, — упрямо возразил Гарри, слегка потянувшись. Приступ паники прошёл, но чувство страха всё ещё висело где-то на периферии его сознания. Он знал, что ужас вернётся, стоит только снова задуматься о требовании дяди Вернона.

— Избавь меня от этих героических глупостей, — сухо отозвался Снейп. — Ты когда-нибудь аппарировал?

— Ну, я пользовался порталом, — неуверенно ответил Гарри, потирая запястья. Он был уверен, что Снейп и так обо всём знает. Турнир Трёх Волшебников, третий тур, Седрик… — Мне это не понравилось.

— Аппарация ничуть не лучше, особенно для тех, кто не привык, — холодно ответил Снейп и, не дав Гарри времени осмыслить его слова, шагнул вперёд, резко притянув мальчика к себе. — Закрой глаза и не двигайся.

— Пустите! — выкрикнул Гарри, пытаясь вырваться из рук профессора. От его мантии странно пахло, напоминая Римуса. «Это не Римус! Это не он!» — отчаянно повторял он себе, чувствуя, как паника вновь захватывает его.

— Ну как знаешь, — огрызнулся Снейп. — Сам виноват.

И тут же мир вокруг Гарри превратился в мучительный вихрь разноцветных теней. Не было ощущения рывка за пупок или движения как такового — только ужасная, болезненная уверенность, что весь мир словно расплавился и слился с его телом. Кости ломило, мышцы протестующе ныли, а во рту появился кислый привкус. Всё его существо яростно сопротивлялось происходящему, но это не приносило облегчения.

* * *

Гарри внезапно осознал, что стоит на четвереньках на лужайке перед домом номер четыре на Тисовой улице. Он застыл, словно парализованный: казалось, что земля под ним вращается с головокружительной скоростью, и если он попытается встать, его просто унесёт прочь. Наконец, это неприятное ощущение постепенно ослабло, и Гарри с трудом оттолкнулся от земли, привстав на колени.

— Ненамного лучше?! — воскликнул он, бросив сердитый взгляд на Снейпа, который стоял неподалёку, скрестив руки на груди и усмехаясь. — Да это в тысячу раз хуже! Могли бы хоть предупредить!

— Если ты забыл, я предлагал помочь, чтобы смягчить шок, — хладнокровно ответил Снейп.

— А объяснить, что произойдёт, слабо было? — Гарри был явно раздражён.

Снейп прищурился, хотя это едва ли выглядело так же грозно, как обычно.

— Опыт — лучший учитель, — холодно произнёс он. — В следующий раз ты сам вцепишься в меня, не сомневаюсь.

— Я бы на это не рассчитывал, — пробурчал Гарри, медленно поднимаясь на ноги. Вокруг уже сгущались сумерки, и он мельком удивился, сколько времени они провели в больнице. Темнота была в каком-то смысле обнадёживающей — соседи, скорее всего, не заметили их внезапное появление. Но тут же вспомнились события в больнице.

— Кстати, в лифтах обычно стоят камеры. Кто-то мог увидеть, как мы просто исчезли, да ещё и это могло быть записано на плёнку. Это похуже, чем летающая машина над Лондоном!

Снейп лишь усмехнулся и произнёс заклинание:

— Алохомора. Твой дядя предложил тебе переночевать здесь, но, видимо, не подумал, как ты попадёшь внутрь.

— Он решил, что я просто использую магию, — ответил Гарри, пожимая плечами.

— Ты часто нарушаешь закон о несовершеннолетних волшебниках?

— Нет! — вскричал Гарри, потеряв терпение. — Я никогда не нарушал его, если мог этого избежать! Ясно?

Эти слова неожиданно напомнили ему о разбитой вазе и о том, что привело его к потере самообладания. Все те оскорбления и ложь, которые ему пришлось вынести за этот день… И Снейп слышал всё это. Гарри тяжело вздохнул, обогнал профессора и направился на кухню. Начал лихорадочно перебирать шкафчики в поисках чего-нибудь, что можно быстро приготовить, хотя бы суп из полуфабрикатов.

— Сядь, — сухо велел Снейп. Когда Гарри проигнорировал приказ, профессор подошёл, положил руки ему на плечи и подтолкнул к столу, усаживая на стул.

— Вы же сами говорили, что мне нужно поесть! — возмутился Гарри, отодвигаясь вместе со стулом. — Здесь нет домовых эльфов. Или вы собираетесь готовить сами?

— Сиди смирно, глупый мальчишка, — недовольно произнёс Снейп, усаживаясь напротив. Он сложил руки на столе и продолжил спокойным, но настойчивым голосом: — Сегодня ты пережил не один шок. А аппарирование — это как будто тебя выворачивает наизнанку. Ты должен успокоиться, иначе тебе станет плохо, если попробуешь что-то съесть в таком состоянии.

— Оставьте меня в покое! — огрызнулся Гарри. Ему было совершенно безразлично, что Снейп думает или говорит. Он всю жизнь привык полагаться только на себя и не собирался терпеть от кого-то указаний когда ему есть.

Снейп усмехнулся.

— Пять баллов с… — он осёкся и вдруг тихо засмеялся. Гарри не видел в этом ничего смешного, а потому раздражение только усилилось. Спустя минуту профессор с ухмылкой добавил: — Похоже, я уже понял, кто в этом доме выполнял обязанности домового эльфа.

Гарри фыркнул:

— Ага, значит, вы уже не считаете, что знаменитый Гарри Поттер избалован и избыток внимания ему лишь на пользу?

Снейп приподнял бровь.

— Нет, — спокойно сказал он. — Я думаю, что ты измучен, голоден и гораздо младше, чем сам о себе думаешь. И что тебе не стоит готовить. Нам нужно серьёзно поговорить. Есть поблизости приличное кафе?

Гарри на мгновение ощутил острое желание снова послать Снейпа куда подальше. Почему? Ведь тот вёл себя… почти как Римус. Может, дело было в том, что Гарри просто не доверял ему.

— Ладно, я просто закажу пиццу, — пробормотал он с тихим стоном. — Только бы сегодня не произошло больше никаких неприятностей. Предполагаю, что в этом доме Волдеморт не сможет до меня добраться, так что передайте мне телефон.

— Почему лишь предполагаешь? — поинтересовался Снейп.

— Теперь я не уверен даже в половине того, что говорит Дамблдор, — пожаловался Гарри. — Например, он сам сказал, что доверить вам меня было ошибкой. Что он должен был понять, что после всего, что было, из занятий ничего не выйдет. И вот что теперь? Мы тут сидим вдвоём только потому, что Дамблдор так решил.

— Это не то же самое, что уроки окклюменции, — возразил Снейп. — А кто, по-твоему, должен был тебя сопровождать? Наземникус Флетчер? Арабелла Фигг?

— Почему не Римус?

— Потому что Люпин сейчас вне общей доступности из-за нынешнего полнолуния. К тому же, Поттер, если Волдеморт вдруг проявит к тебе интерес, я об этом узнаю раньше, чем кто-либо из наших. И это может быть важно.

Слова «из наших» странно прозвучали из уст Снейпа. Гарри столько лет воспринимал его как личного врага, и хотя их личная неприязнь никуда не исчезла, это вдруг показалось ему совершенно неважным в контексте войны.

— Наверное, — пробормотал Гарри, погружённый в свои мысли. — Вы же сами спрашивали, почему я не доверяю Дамблдору. Он непоследователен…

— Поттер, жизнь постоянно меняет своё течение, как река. Если ты осуждаешь Альбуса только за то, что он меняет своё мнение в зависимости от обстоятельств, то ты просто идиот.

— Я думал, что по-вашему, я всегда идиот, независимо от ситуации, — огрызнулся Гарри.

— Так оно и есть, если ты настолько глуп, что веришь всему, что я говорю на уроках для ушей мистера Малфоя и его отца, которому он всё передаёт, — сдержанно ответил Снейп, отбрасывая с лица Римусовы каштановые волосы. — Я осознаю, что не должен был прекращать наши занятия, хотя твоё явное нежелание сотрудничать сводило на нет все мои усилия. Но, так или иначе, Альбус решил дать мне второй шанс. Думаю, тот факт, что я привёл тебя к нему с письмом, убедил его, что на этот раз я смогу справиться с заданием.

Он замолчал, ожидая ответа, но, не дождавшись, спросил:

— Ты ведь собирался заказать пиццу?

— Я просил вас передать мне телефон, — напомнил Гарри и пояснил, что имел в виду. Потом показал — его рука лениво указала на синюю трубку, висящую на стене.

Если бы настроение было чуть лучше, он, возможно, даже рассмеялся бы над всей этой ситуацией.

Гарри не стал утруждать себя поиском записной книжки и просто позвонил в справочную, чтобы узнать нужный номер пиццерии.

Пока он звонил, Снейп с палочкой в руке неторопливо ходил по дому. Гарри наблюдал за ним с безразличием, не зная, чем именно был занят его учитель, и не особо беспокоясь по этому поводу. Пусть ищет, если хочет, даже тёмную магию — он вряд ли узнает что-то, чего уже не знал.

Гарри устало опустил голову на стол и уставился в пустоту, ожидая прибытия пиццы.

* * *

Наверное, Гарри задремал, потому что следующим, что он увидел, был накрытый стол с пиццей. Тем временем Снейп напряжённо размышлял, как же это блюдо полагается есть.

Гарри нехотя присел за стол и лениво принялся ковырять полубесформенный кусок, который Снейп, после долгих раздумий, аккуратно положил ему на тарелку. Гарри вяло жевал пиццу без особого аппетита, когда заметил, как Снейп, отважившись попробовать кусочек, чуть не подавился.

«Неужели она может быть хуже всей той дряни, которой он обычно нас кормит?» — мелькнула у Гарри мысль. Воспоминание о зельях вдруг напомнило о ещё одном важном деле.

— А вы… э-э… лекарство приняли? — неуверенно спросил он.

Снейп недовольно зыркнул на него, и это явно означало «да». Гарри немного успокоился и поднялся, чтобы налить себе воды. К его удивлению, на этот раз Снейп его не остановил.

— Ладно, — Гарри решил больше не тянуть и перейти к делу. — Вы же знаете, что они от меня хотят. И что мне делать?

— Это можно отложить на потом, — ответил Снейп, залпом осушив свой стакан воды, и, поморщившись, отрезал себе ещё один кусок пиццы. Это зрелище могло показаться странным, если бы Гарри не мог представить, как Римус, по крайней мере, наслаждается пиццей. Разобравшись с очередной порцией, Снейп аккуратно положил нож и вилку на тарелку с такой точностью, будто перед ним были не столовые приборы, а сложные лабораторные инструменты. — Давай проанализируем поведение твоего дяди, — начал Снейп. — Он присылает тебе, мягко говоря, оскорбительное письмо, а затем оскорбляет тебя при постороннем, более того, при твоём учителе.

— Это значит, что дядя Вернон — невыносимая сволочь, — с готовностью согласился Гарри. Он никогда раньше не позволял себе таких слов вслух, и ему сразу стало легче. — Ну и что?

Снейп нахмурился, как будто был не согласен, но Гарри подумал, что тот просто ещё не до конца освоил мимику Римуса.

— Я имею в виду, мистер Поттер…

— Если вы продолжите меня так называть, лучше сразу наложить Силенцио, — хмыкнул Гарри, осознав, что стоило бы сделать это гораздо раньше. Видимо, сказалось чувство усталости.

Снейп смерил его тем самым взглядом, который напоминал: «Не забывай, кто здесь учитель», но, к удивлению Гарри, согласился.

— Не только Силенцио, но и Заглушающие чары, — сухо добавил зельевар. — Как я говорил, ваш дядя вызвал вас не для того, чтобы просить об одолжении. Вместо этого он изо всех сил старался вас унизить. Это было превосходной демонстрацией абсурда.

— Но ведь вы же применяли к нему легилименцию, — заметил Гарри. — Я это понял. Да и вообще, когда дядя Вернон злится, он плохо соображает. Разве это важно?

— Важно, — отчеканил Снейп. — Понимание мотивов его поведения подскажет, как с ним поступать. Легилименция позволяет видеть воспоминания, но не разбираться в психике. Чтобы убедить его продлить действие чар, нужно понять, что им движет, и как это использовать.

— Это просто, — небрежно предложил Гарри. — Наложите на него Обливейт, пусть забудет, что меня терпеть не может, и попросите. Если не сработает, наверняка есть какое-нибудь заклинание, которое заставит его заботиться обо мне.

— Нам бы не помешал нормальный курс по ЗОТИ, — пробормотал Снейп. — Хотя магия самопожертвования — это всё-таки материал седьмого года. В любом случае, принуждение не сработает. Защитные чары нельзя наложить, обманув человека.

— Но Дамблдор сам сказал, что моя тётя взяла меня неохотно, — возразил Гарри.

— Тот самый Дамблдор, которому вы не доверяете? — с сарказмом поинтересовался Снейп. — Это вопрос интерпретации. Она, возможно, была не рада вас видеть, Поттер, но приютила вас по собственной воле. Никто её не принуждал, и уж тем более не накладывал никаких чар. Ей даже не заплатили. Она руководствовалась собственной совестью. Теперь же нам нужно то же самое от вашего кузена.

— То есть, я даже деньги им предложить не могу? — уныло проговорил Гарри. — Галеоны они всё равно бы не взяли, решили бы, что они прокляты. Хотя я мог бы перевести их в фунты. Вы уверены, что это не сработает?

— Добрую волю не купишь за деньги, Поттер. Даже если вы предложите им всё до последнего кната, это не поможет. И учитывая полное отсутствие доброй воли у вашего дяди, у нас серьёзная проблема: Дадли вряд ли осмелится пойти против воли отца.

— Да я и сам знаю, что у них нет никакой доброй воли, — пробормотал Гарри.

— Не сомневаюсь, — саркастически отозвался Снейп.

Гарри не решался поднять глаза, не желая видеть язвительную ухмылку Снейпа.

— Но всё не так просто, — продолжал тот. — Дело не только в отсутствии доброжелательности. Воспоминания вашего дяди явно искажены, и он искренне убеждён, что во всех неприятностях виноваты именно вы.

«Неприятности», — мысленно фыркнул Гарри. Мягкое слово для того, чтобы описать постоянные унижения, непомерные домашние обязанности, оскорбления и пощёчины. Он мрачно жевал пиццу, стараясь не задумываться о том, что ещё Снейп мог увидеть в воспоминаниях Вернона. Пусть Снейп знает всё, пусть расскажет всему Слизерину или, ещё хуже, использует это, чтобы издеваться над ним на уроках. Это не самое страшное из того, что Гарри приходилось переживать. Бывали вещи и похуже. Например, когда Волдеморт использовал его кровь, чтобы возродиться, и Гарри понял, что теперь он несёт ответственность за всех, кого убьёт этот монстр. Или когда осознал, что для большинства людей он — не человек, а всего лишь шрам на лбу и ходячее пророчество.

Или когда погиб Сириус из-за него.

— У вас тоже детство было не сахар! — неожиданно выпалил Гарри, даже не пытаясь сдержать гнев. Ему уже было всё равно, как отреагирует Снейп.

— Это так, — спокойно согласился Снейп, слегка наклонив голову. — Думаю, можно сказать, что мы квиты.

— Великолепно, — язвительно заметил Гарри, слишком разъярённый, чтобы понять вес подобного признания от Северуса Снейпа. — Просто чудесно. Знаете, что я вам скажу, профессор? Я уже извинялся, и извинялся искренне. Единственному, кому рассказал об этом, был Сириус. И то лишь потому, что я хотел понять, почему мой отец мог быть такой сволочью. Так что если вы думаете, что мы квиты… Ладно, забудьте, — вдруг резко осёкся он.

— Если мы квиты… — задумчиво повторил Снейп, разглядывая Гарри с таким выражением, какого Римус никогда не имел — словно хищник, оценивающий добычу. — Позвольте предположить, что ваша вспышка гнева — это неловкая и довольно инфантильная попытка попросить меня сохранить то, что я узнал, в тайне?

Гарри уставился в тарелку, где надкушенный кусок пиццы выглядел теперь ещё более отвратительно. Ему едва удалось подавить желание швырнуть его в стену и наблюдать, как кетчуп медленно стекает по ужасным обоям в цветочек.

— Мистер Поттер?

Непривычно презрительный тон, которым Снейп заговорил голосом Римуса, заставил Гарри поднять голову. Он зло взглянул на профессора своими зелёными глазами.

— Я ни о чём вас не просил, сэр. Я вообще не прошу того, чего не могу получить.

— Вне всяких сомнений, это одно из последствий вашей жизни в этом доме, — сухо заметил Снейп, покачав головой. — Хотя сейчас, вероятно, не лучшее время для этого вопроса, но всё же… могу я поинтересоваться, что вам ответил ваш крёстный?

— Почему бы и нет? Вмешивайтесь в мою жизнь, сколько влезет, — пробурчал Гарри. — Он сказал, что они были просто идиотами. Что им было по пятнадцать лет, а в этом возрасте все идиоты.

Снейп откинулся назад, сцепил пальцы и внимательно посмотрел на Гарри.

— Вопреки тому, что вам могли говорить, мистер Поттер, ваш отец не был безработным.

Гарри не сразу понял, как это касалось текущего разговора, но почему-то этот неожиданный факт немного смягчил его внутреннюю обиду.

— Я знаю, — медленно произнёс он. — И он не погиб в автокатастрофе, и не был никчёмным бездельником.

— Нищим он точно не был, — кивнул Снейп. Странно, но в его словах не чувствовалось привычного сарказма. Он говорил так, словно… словно признавал, что пятнадцатилетний хулиган со временем повзрослел и изменился.

Гарри доел последний кусок пиццы и вытер рот рукавом. Пепперони оказалась ещё жирнее, чем он помнил. Однако на нём были старые обноски Дадли, и не имело смысла вставать в поисках салфетки, несмотря на то, что Снейп смотрел на это с явным отвращением.

— Вернёмся к тому, о чём мы говорили, — предложил Снейп. — Ваш дядя. У вас есть догадки, почему он намеренно отталкивает вас, хотя отчаянно нуждается в вашей помощи?

— О, это легко, — ответил Гарри, отодвигая тарелку и вытирая руки о штаны кузена. Снейп снова поморщился. — Дядя Вернон никогда никого не просил по-хорошему. Он умеет только запугивать, — Гарри нахмурился, вспомнив немало тому примеров. — Он думает, что если просто попросит вежливо, я ничего не сделаю.

— В самом деле, вежливости ему не занимать, — Снейп скривился. — Но это подводит нас к другому вопросу. Почему вы так отреагировали на его просьбу? Мне рассказывали о вас многое — как Альбус, так и Пожиратели Смерти. И, насколько я понял, вы сохраняли больше хладнокровия перед лицом самого Тёмного Лорда, чем при встречах с вашими родственниками. Неужели вы их боитесь больше, чем его?

— Угу… Не знаю… — Гарри задумчиво провёл пальцем по своему шраму. — Может, дело в том, что, когда я встречаюсь с ним, всегда есть хоть что-то, что я могу сделать. Не то чтобы я думал, что сильнее его, на кладбище мне было по-настоящему страшно. Но у меня был выбор, были заклинания, хоть какие-то возможности. И ещё мне всегда помогали. В первый раз — Зеркало Еиналеж, потом — Распределяющая Шляпа и Фоукс, потом родители появились из его палочки… И в последний раз Дамблдор и волшебные статуи…

Снейп не произнёс ни слова в ответ. Очевидно, он уже не раз слышал подобное. «Чудесно», — подумал Гарри, — «Быть тем самым Мальчиком-Которого-Все-Обсуждают, без конца и края».

— Какая вообще разница? — спросил он, не желая поддаваться порыву жалости к себе. — Люди относятся ко мне так, как хотят, и я ничего не могу с этим поделать. Даже если бы я вылечил тётю Петунию, всё равно ничего бы не изменилось, хотя Дадли меня сегодня удивил.

— Он понял то, что не способен осознать ваш дядя, — тихо сказал Снейп. — Ссориться с вами — не лучший способ просить помощи.

— Хм, — усмехнулся Гарри, доставая из кармана шоколадный батончик и медленно откусывая кусочек. — Честно говоря, я думаю, что встреча с дементорами пошла ему на пользу. Может, они высосали из него ту часть души, что была самой мерзкой. А может, всё взаимосвязано. Только подумайте, он дал мне не маленькую карамельку, а целую шоколадку! — Гарри засмеялся, хотя ничего смешного в этом не было.

— Такие вещи — не повод для шуток, — упрекнул его Снейп.

— Я и не шучу. Думаю, после этого случая он действительно изменился к лучшему.

Гарри откинулся на спинку стула и уставился на потолок. Всё перед глазами слегка плыло от усталости. Возможно, именно она и развязала ему язык, потому что внезапно он выпалил:

— Знаете, странно сидеть и разговаривать с вами. Вы меня даже ни разу не оскорбили за последние три минуты.

— Вам от этого было бы легче? — холодно поинтересовался Снейп. Этот тон был куда привычнее, отметил Гарри про себя.

— Может быть, — сказал он, вставая и потягиваясь. — Это помогает помнить, что вы не Римус. Ладно, я больше не могу. Дядя Вернон полезет на стенку, но я лягу на диван, а не на пол. Можете занять мою комнату. Не вижу смысла что-то от вас скрывать… теперь. Спокойной ночи.

— Идите к себе, — велел Снейп. — Я поднимусь через минуту.

— Зачем? Я прекрасно обхожусь без колыбельных вот уже… — он осёкся, осознав, что никогда в жизни не слышал колыбельных, ведь тётя Петуния их ему не пела. Но он ни за что не станет признаваться в этом! Какой смысл жалеть себя?

Снейп покачал головой.

— Возможно, дом защищён жертвой вашей матери, но если ваша тётя умрёт этой ночью, то Тёмный Лорд будет здесь. Вы зря дали Малфою возможность увидеть адрес на письме. Уверен, что Люциус уже поделился им с кем нужно.

— Так вы знали, что это было письмо! И знали, что я не жульничал!

— Разумеется, — в голосе Снейпа не было ни капли сожаления. — Я прекрасно осведомлён о том, что происходит у меня на уроках, мистер Поттер.

— Если бы это было так, то Невилл не бросал бы в котёл драконью чешую вместо кожи пикси!

— Мистер Лонгботтом должен учиться на своих ошибках, как и все вы.

— А вам, похоже, всё равно, что никто из нас в результате ничему не научится! Восхитительно, сэр. Но если здесь так опасно, почему мы не вернёмся в Хогвартс?

— Мы не уедем, пока не перенесём охранные чары на вашего кузена. Это сейчас первоочерёдная задача. К тому же, этот дом безопаснее Хогвартса. Волдеморт уже проникал в школу, как вам известно.

Снейп оглядел электрическую лампочку на кухне, и прежде чем Гарри успел дотянуться до выключателя, тот взмахнул палочкой, погасив свет. Всё мнимое спокойствие Гарри мгновенно улетучилось, и его снова охватила тревога.

— Дадли может сколько угодно дарить мне шоколадки, но он никогда не пойдёт против своего отца. А дядя Вернон не станет ничего делать, пока тётя больна. Что нам теперь делать? Я не могу помочь ей, но, может, есть ещё какое-то зелье? Или в Святом Мунго что-то знают? Хоть что-нибудь?!

— Нет, — коротко ответил Снейп, поднимаясь по лестнице. — Магия действует только на тех, в ком она есть. Для магглов она бесполезна или смертельно опасна.

— Мать твою… — вырвалось у Гарри.

— О, я поражён, мистер Поттер, — ехидно протянул Снейп. — Такое выражение из уст благородного гриффиндорца?

— Ну вот, я же говорил, что вы не выдержите пяти минут без оскорблений, — заметил Гарри.

Снейп остановился на лестничной площадке и, посмотрев на него сверху вниз, прошептал:

— Вы считаете это оскорблением? А я лишь выражаю свои мысли.

— Ну, конечно, — огрызнулся Гарри. — Я прекрасно знаю, что вы обо мне думаете. Вы сообщаете мне это при каждом удобном случае. И не говорите, что это часть спектакля. Вы начали задолго до того, как Люциусу Малфою было кому докладывать. В событиях второго курса это ярко продемонстрированно.

Снейп дождался, пока Гарри поднимется на его уровень, и, наклонившись к нему ближе, продолжил:

— Позвольте мне сказать вам, что я действительно думаю, мистер Поттер. Сегодня в больнице вы назвали себя ненормальным. Вы молча терпели оскорбления, не сказав ни слова.

— И что с того? — резко бросил Гарри, чувствуя, что его обвиняют в трусости. — Вы сами сказали, что мне надо угождать им!

— Вы купили цветы, зная, что это вызовет спор о деньгах. Вы манипулировали своим дядей, и сделали это весьма искусно. Исключительно слизеринским образом.

Гарри сжал зубы, чувствуя, как в нём закипает ярость.

— Это удар ниже пояса, вам так не кажется?

— Возможно, мистер Поттер, вам следовало позволить Распределяющей Шляпе сделать своё дело.

Гарри замер.

— Так вы знаете?...

— Конечно, знаю. Я был там, — спокойно ответил Снейп. — Честь и доблесть Гриффиндора — достойные качества. Но чтобы победить Тёмного Лорда, вам нужно нечто большее. Вам понадобятся хитрость и умение подстраиваться под обстоятельства — то, чему вы бы давно научились на моём факультете.

— Спасибо, конечно, — саркастично протянул Гарри. — Всю жизнь мечтал научиться лжи и манипуляциям.

— Вы слишком поспешно отказываетесь от навыков, которые могли бы выиграть вам эту войну, — с этими словами Снейп подошёл к двери комнаты Гарри, где висело несколько замков. Лицо его оставалось непроницаемым, будто высеченным из камня.

Он открыл дверь и вошёл внутрь, а Гарри решил, что пора это прекратить.

— Это абсурд! Мне не нужна нянька, и к тому же здесь только одна кровать…

— Кто сказал, что я собираюсь спать? — спросил Снейп с надменным видом. — Нет, спать будешь ты, а я буду караулить.

— Я не смогу заснуть, если вы собираетесь сидеть и смотреть на меня!

— Сможешь, — спокойно ответил Снейп. — У меня есть зелье…

— К чёрту ваше зелье!

— Гарри, — ровным, безэмоциональным голосом сказал Снейп. — Прекрати это и ложись спать.

— Послушайте, я лучше пойду лягу на диване…

— Ты будешь спать в своей постели, — отрезал Снейп. — Или же сядешь и объяснишь, откуда в чулане под лестницей столько тёмной энергии. Нет? Так я и думал.

Гарри сердито забрался под одеяло, сжимая веки так крепко, что мышцы лица заныли от напряжения. Он был уверен, что не сможет заснуть, пока Снейп на него смотрит. Пусть даже запах заколдованных простыней напоминал летний луг, а веки стали тяжёлыми. Пусть негромкий звук стула, сдвинутого с места, казался таким далёким… словно растворялся в тепле и уюте комнаты…

— Эй, — пробормотал Гарри, повернувшись на бок и крепко обняв себя под одеялом. — Вы назвали меня Гарри… хотя тут больше никого нет.

— Кто-то всё же есть, — тихо ответил Снейп. — Спи, Гарри.

Наутро, едва открыв глаза, Гарри обнаружил, что Снейп сидит на стуле у письменного стола, развалившись с видом человека, который провёл здесь всю ночь. Он скрестил ноги и сосредоточенно читал книгу, его тёмные глаза быстро пробегали по строчкам, будто пытаясь впитать как можно больше информации.

Гарри встряхнул головой, пытаясь избавиться от утренней сонливости и привести мысли в порядок. Что-то было не так. Нет, дело не только в том, что он оказался на Тисовой улице в октябре, а рядом с ним сидел профессор зельеварения. Что-то… Подождите, почему Снейп был в одежде Ремуса? Она ведь ему явно мала!

Снейп оторвался от книги, бросив взгляд на Гарри, и, выпрямившись, захлопнул том.

— Доброе утро, — произнёс он с той же привычной холодной отстранённостью.

Едва Гарри услышал этот голос, всё сразу встало на свои места.

— Ваше зелье! — выпалил он, вспоминая их ночные разговоры.

Снейп откинул с лица прядь длинных чёрных волос и хмыкнул, будто не увидел в этом никакой проблемы.

— Не вижу причин для паники, — ответил он, усмехнувшись. — Мы в безопасности.

Он убрал книгу в сторону и извлёк из кармана металлическую фляжку, удивительно похожую на ту, что когда-то принадлежала фальшивому Грозному Глазу.

— Хотя, пожалуй, выпью ещё, — задумчиво добавил он. — Это значительно упрощает ситуацию.

Гарри пропустил это замечание мимо ушей, сосредоточившись на другом.

— Вы сказали, что мы в безопасности. Значит, с тётей Петунией всё в порядке?

— Она ещё жива, — спокойно ответил Снейп, не отвлекаясь от своих действий.

Пока тот делал глоток из фляжки, Гарри отвернулся, пытаясь прогнать воспоминания о запахе гнилой капусты и неприятных ощущениях, которые вызывало это зелье. Он знал, какая мука сопровождала процесс превращения. Но, похоже, Снейп стойко переносил эту процедуру — либо привык к ядовитым эликсирам, либо его версия зелья отличалась не только по продолжительности действия.

Голос, сменившийся на мягкий и знакомый голос Римуса, вывел его из размышлений:

— Я нашёл эту книгу внизу. Прочти.

Снейп передал Гарри пухлый том с названием «Лейкемия: диагностика и лечение». Гарри открыл указанную главу и пробежался глазами по абзацу, на который Снейп указал.

— Я… не до конца понимаю, о чём здесь говорится, профессор, — признался Гарри, перечитав текст дважды, не желая признавать собственное замешательство.

Он даже неосознанно напрягся, вновь ожидая язвительного комментария.

— Ничего удивительного. Она написана крайне бездарно, — сухо ответил Снейп. — Маггловская научная литература редко дотягивает даже до среднего уровня хаффлпаффца. Но, несмотря на это словоблудие, я сумел вычленить пару полезных моментов. Вставай, продолжим за завтраком.

У Гарри неприятно кольнуло в груди от воспоминаний о ночном разговоре, вернулась настороженность. Взяв себя в руки, он нашёл предлог, чтобы начать разговор с другим оттенком:

— Значит, сегодня вы позволите мне приготовить завтрак? — с язвительным тоном спросил он. — Или будем снова пиццу есть?

— Если бы ты видел себя вчера, когда плёлся по лужайке, бледнее самого мистера Малфоя, ты бы не стал так иронизировать. Сегодня ты выглядишь лучше, так что можешь изобразить домового эльфа, если тебе так нравится.

— Мне не нравится, но выбора у нас нет, — проворчал Гарри.

— Жаль, — небрежно бросил Снейп.

Гарри выбрался из-под одеяла, принялся искать свои носки и ботинки. Странно… Он совершенно не помнил, чтобы снимал их перед сном. Но вот они — ботинки аккуратно стоят у кровати, носки сложены поверх, а шнурки заправлены. Недовольный, он метнул сердитый взгляд на Снейпа.

— Не трогайте меня, особенно когда я сплю, — раздражённо сказал он.

Снейп приподнял бровь.

— Ты ворочался во сне, — хладнокровно пояснил он. — И вполне мог бы сбросить всю эту громоздкую обувь. Что тебе снилось?

— Ничего, — коротко ответил Гарри.

— Тёмный Лорд? Пожиратели смерти?

— Ничего! — повторил Гарри.

— Седрик? Крауч? — Снейп чуть сузил глаза. — Или Блэк?

— Тётя Петуния и Дадли, если вам так уж интересно! — выпалил Гарри, натянув ботинки с такой яростью, как будто они были виноваты во всём.

Он поспешно выскочил из комнаты, с грохотом сбежал по лестнице и ворвался в кухню. Продуктов здесь почти не осталось, даже молоко в холодильнике скисло. Нашлось лишь немного сгущёнки и коробка старых хлопьев, некогда выпрошенных Дадли у родителей. Через несколько минут простой, почти детский завтрак был готов.

Снейп молчаливо взглянул на предложенные блюда, почти не притронувшись к еде. Гарри, напротив, взял добавку дважды, запил всё апельсиновым соком и почувствовал, как напряжение постепенно отпускает.

— Ну что ж, приступим. Что вы там нашли в книге? — Гарри отодвинул пустую тарелку.

— Ты входишь в круг близких родственников, чей костный мозг можно использовать для пересадки, — ответил Снейп.

Гарри нахмурился и почесал затылок.

— В этом есть логика. Дядя Вернон сказал, что ни он, ни Дадли не подошли. Думаете, я могу попробовать?

— Это один из возможных вариантов, — Снейп говорил сухо, но задумчиво. — Книга потрёпана, будто её читали неоднократно. Вероятно, твой дядя как минимум догадывается, что ты можешь пройти тесты. Однако он не упомянул этого, предпочитая говорить лишь о магии.

Гарри нахмурился ещё сильнее.

— Это странно, — признался он и налил себе ещё сока. — Дядя терпеть не может магию, так почему он не предложил мне попробовать пересадку… Хотя, стоп, всё становится очевидным.

— Что ты имеешь в виду?

Гарри изобразил мрачную усмешку, которая всегда появлялась при воспоминаниях о Дурслях.

— Спорим, они боятся, что тётя Петуния заразится магией от моего костного мозга или что-то в этом роде? Я вполне это допускаю.

Снейп на мгновение задумался.

— Интересное предположение. Кровь волшебников — действительно мощная субстанция, и маггловская наука утверждает, что кровяные клетки образуются в костном мозге. Но кто знает, насколько это верно для магов? — Снейп выглядел погружённым в свои мысли. — Хотя…

— Ой, ну бросьте, — Гарри рассмеялся, но вскоре осёкся. — Серьёзно? Тётя Петуния станет ведьмой? — его улыбка исчезла. — Хотя, зная её, она бы, наверное, предпочла умереть. Теперь понятно, почему они не предложили мне пойти на это. Им кажется, что вылечить её с помощью магии безопаснее. Они верят, что так у них будет больше контроля. Хотя откуда дядя Вернон мог это взять? Он ведь даже не видел, как я колдую.

— У всех детей волшебников случаются спонтанные вспышки магии, — отметил Снейп, пожав плечами. — Это лишь доказывает, что ты абсолютно нормален.

— Для волшебника, — уточнил Гарри.

— Да, для волшебника.

Гарри собрал тарелки и отнёс их в раковину. Затем обернулся к Снейпу, который всё ещё сидел за столом.

— И что же нам теперь делать с тётей Петунией?

— Решать тебе, — спокойно ответил Снейп, барабаня пальцами по столу. — Ты можешь сделать вид, что используешь заклинание, и надеяться, что они поверят. Я могу наложить на твою тётю маскирующие чары, чтобы она выглядела здоровой, хотя, конечно, это не решит проблему.

— А вы сможете обмануть медицинские приборы? — Гарри смотрел на Снейпа пристально. — Они же наверняка проверяют её давление, температуру…

— Я не имею представления, что для магглов считается нормой, — признался Снейп. — Хотя это можно выяснить, но магия непредсказуема в сочетании с техникой. Попытка повлиять на приборы может привести к неожиданным последствиям.

Гарри вспомнил, как Гермиона объясняла, что маггловская техника не работает рядом с магией.

— Ладно, эта идея не сработает, — признал Гарри. — Можно использовать поддельное заклинание, но дядя Вернон мне не поверит. Он похож на вас… Он считает что мне нельзя доверить даже нарезку хлеба.

Снейп резко выпрямился.

— Что ты сказал?

— Вы прекрасно меня слышали, — Гарри скрестил руки. — Вы очень похожи на него. Оба обожаете ставить окружающих на место, особенно тех, кто не может вам ответить. И ещё… вчера вы оба хватали меня за руку, не отпуская, пока вам это было нужно.

— Ты бы упал в обморок, глупый мальчишка! — резко ответил Снейп.

— Лучше уж упасть в обморок, чем позволить, чтобы меня кто-то хватал, — огрызнулся Гарри. — Если мне нужна будет помощь, я попрошу!

Снейп резко встал, его стул громко заскрипел по линолеуму.

— В этом и проблема — ты никогда не просишь! — Снейп был раздражён.

— Ещё как прошу! Я просил помочь Сириусу! А вы просто посмотрели на меня с презрением и отказались! Вы желали его смерти, хотя знали, что он невиновен! — голос Гарри дрожал, но он сумел остановить себя, чтобы не расплакаться. Он отвернулся, пытаясь взять себя в руки.

Прошло несколько минут, прежде чем Гарри снова заговорил.

— Ладно, — наконец выдавил он. — Мы не можем использовать фальшивое заклинание. Если потребуется, чтобы я отдал свой костный мозг, я сделаю это. Что ещё вы узнали?

Снейп на мгновение замер, а потом начал нервно расхаживать по кухне, как всегда, когда размышлял над чем-то сложным. Он говорил, а Гарри слушал молча, погружённый в свои мысли. Операция по извлечению костного мозга для магглов считалась обычной процедурой, но Снейп был обеспокоен тем, что Гарри — могущественный волшебник.

Снейп объяснил, что маггловская медицина часто оказывает негативное влияние на магов, особенно на тех, кто обладает большой магической силой. Маленькие дети легче переносят маггловские лекарства, но даже это основано на случайных слухах. Магия пропитывает кровь волшебника, и пересадка может изменить не только здоровье Петунии, но и её сущность.

— Вы всё очень хорошо продумали, — наконец признал Гарри. — Но если они согласятся помочь только ради этого, это ведь взятка? Вы сами говорили, что так ничего не выйдет.

— Нет, я не думаю, что доброту можно купить, — кивнул Снейп. — Но твоя помощь может породить их желание помочь. Если ты решишься.

— Если решусь? — Гарри удивлённо посмотрел на него. — Разве вы не говорили, что я должен буду преклонить колени, если это потребуется?!

На лице Снейпа мелькнуло нечто неожиданное — выражение сожаления.

— Я был уверен, что ты — неблагодарный мальчишка, который воспринимает любовь и заботу близких как должное. Иначе как объяснить то, что ты не удосужился прочитать их письмо, проведя с ним несколько дней? Джеймс был точно таким же. Для него развлечения с друзьями всегда стояли выше семейных обязанностей.

Гарри с досадой осознал, что слова Снейпа вполне согласуются с тем, что он уже знал об отце.

— Меня утомило это постоянное сравнение с Джеймсом, — пробормотал он. — Но, похоже, у меня нет выбора. Придётся согласиться на пересадку. Я не вижу другого способа убедить их…

Снейп, присев напротив, положил ладони на стол.

— Возможно, правильный выбор — это оставить всё как есть и позволить тёте Петунии справляться с её судьбой. Если мы потеряем её, чары, охраняющие тебя, исчезнут. А вместе с ними — и всё, что они защищают. Ты знаешь пророчество.

— Потеряете меня? — переспросил Гарри.

— Из-за маггловской медицины, — Снейп почти прошипел это, выражая раздражение. — Ты что, ничего не понял? Ты не маггл, Гарри, и маггловская медицина может стать для тебя смертельно опасной. Я, возможно, и не должен был даже упоминать об этом.

— Так зачем вы тогда сказали? — Гарри наклонил голову в сторону, с интересом глядя на профессора.

— Потому что ты уже не ребёнок, — ответил Снейп резко. — Ты начинаешь делать более правильные выводы, когда тебе предоставляют всю необходимую информацию. Это, наконец, осознал и Дамблдор, несмотря на твои сомнения. Я верю, что ты способен принять верное решение. Как я уже сказал, выбор за тобой.

— Понял, — задумчиво отозвался Гарри. — Я понимаю, о чём вы говорите насчёт маггловской медицины. Вспомните мистера Уизли: маггловские врачи пытались ему помочь, и дело обернулось не лучшим образом. Хотя, возможно, дело было в яде… Но я вырос среди магглов, и, наверное, у меня есть какое-то преимущество. Вы сами говорили, что дети лучше переносят маггловские методы лечения. Я вас слушал, но помню ещё одну странную вещь о врачах…

— Что именно? — спросил Снейп, пристально глядя на Гарри.

Гарри на мгновение задумался, стоит ли продолжать, но, решив, что теперь между ними установилось понимание, всё же заговорил:

— Я много раз бывал у врачей, но чаще всего из-за Дадли. Один случай, однако, сильно запомнился. Я был совсем маленький, лет трёх, когда Дадли делали прививки. Врач сказал, что мне тоже нужны уколы, — Гарри заметил недоумённый взгляд Снейпа и пояснил: — Это что-то вроде инъекции… как если бы влили зелье.

Снейп слушал с напряжённым вниманием, едва сдерживая дыхание.

— И тебе сделали инъекцию? — с явным отвращением произнёс он.

— Да, но получилось не так, как все ожидали. Когда медсестра показала мне иглу, я закричал. По-настоящему закричал. Им пришлось держать меня, но как только игла коснулась моей кожи, она вдруг согнулась. Я точно помню, что согнулась пополам. Тётя Петуния, конечно, начала орать ещё громче и потребовала новую иглу, а потом закрыла мне глаза рукой.

— И, наверное, тебя наказали после этого, — предположил Снейп.

Гарри равнодушно пожал плечами:

— Не знаю, что они мне вкололи, но у меня началась ужасная реакция. Помню только, что было невыносимо жарко, я был заперт в чулане и всё время хотел умыться, но они не выпускали меня.

Эти воспоминания были особенно болезненны, потому что тогда Гарри был ещё слишком мал, чтобы понять, почему никто не спешит ему помочь. Он снова пожал плечами, стараясь избавиться от гнетущих мыслей.

— После этого уколов мне больше не делали. Интересно, как они выкрутились? Ведь, по идее, прививки нужны были для школы, — он усмехнулся.

— Так значит, тебя запирали в чулан после каждого всплеска магии?

— Да нет, — машинально ответил Гарри. — Я там жил постоянно.

Сразу после этих слов он выругал себя за болтливость, но отчасти был рад, что открылся. Возможно, эта искренность поможет ему в дальнейшем.

— Гарри? — позвал его Снейп, и почему-то звук его имени окончательно снял с Гарри последние сомнения.

— Вы ведь никому не скажете, — пробормотал он, но это было больше утверждением, чем вопросом.

Снейп, не отводя взгляда, ответил:

— У тебя не одного есть представление о том, что уместно, а что — нет.

Возможно, таким образом он выражал благодарность за то, что Гарри не стал обсуждать его худшие воспоминания с другими. А может, это было своего рода признание в понимании важности их разговора. Наверное, и то, и другое, решил Гарри.

— Да. «Уместно» — хорошее слово, — согласился он.

Несколько минут они молчали, пока, наконец, Снейп не нарушил тишину:

— Так что? Что ты решишь, Гарри? Мы можем вернуться в Хогвартс и забыть обо всём. Скорее всего, твоя тётя умрёт до конца учебного года, и чары падут, избавив тебя от необходимости возвращаться сюда.

— Это очень заманчиво, — признался Гарри. — Но даже в Хогвартсе я не чувствую себя в полной безопасности, особенно если вспомнить, кого Дамблдор приглашал на должность преподавателя ЗОТИ. Как бы я ни ненавидел этот дом, мне нужно хотя бы одно место, где я буду в безопасности. И если ради этого придётся довериться маггловским врачам…

— Вернуться в Хогвартс было бы безопаснее, чем обращаться к маггловской медицине, — предостерёг Снейп. — Судя по твоему рассказу, ты и в детстве её не переносил. А сейчас ты почти взрослый, и вмешательство, необходимое для операции, будет гораздо серьёзнее. Акцио книга, — приказал он, взмахнув палочкой.

Книга приземлилась на стол с глухим стуком, и Снейп перелистал её, пробормотав несколько заклинаний на латыни, после чего пододвинул книгу к Гарри.

— Прочти это, прежде чем решать, — велел он.

Гарри подчинился и несколько раз скривился, читая.

— Отвратительно, — произнёс он наконец. — Настоящий кошмар. И ещё эти иглы… Как будто мне только этого не хватало.

— Теперь ты понимаешь мои сомнения, — заметил Снейп.

— Да, — согласился Гарри, хотя в глубине души ему хотелось просто сбежать обратно в Хогвартс. Но он знал, что это было бы эгоистично. — Но дело не в этом. Я должен это сделать. Она моя тётя.

— Ты хоть понимаешь, насколько нелепо это звучит? — возразил Снейп. — Да, она твоя кровная родственница, но она никогда не была тебе тётей в подлинном смысле. Ты ничего ей не должен.

— Я должен моей матери, — тихо произнёс Гарри. — Она бы не хотела, чтобы я оставил Петунию без помощи, если мог что-то сделать.

— Возможно, ты удивишься, — резко сказал Снейп, — Но я знал твою мать. Лили Эванс не раз говорила, что её сестра ненавидит магию. Я уверен, что Лили не хотела бы, чтобы ты подвергал себя опасной операции ради спасения женщины, которая так с тобой обращалась.

Гарри не нашёл, что ответить. Снейп был прав.

— Более того, — продолжил профессор, — твоя мать пожертвовала собой ради тебя! Думаешь, она хотела бы, чтобы ты рисковал собой ради такой персоны, как Петуния Дурсль?!

— По-моему, вы преувеличиваете, — огрызнулся Гарри. — Прекратите паниковать! Я не собираюсь умирать!

— Ты в этом уверен? У тебя, случаем, не открылся дар прорицания? — язвительно фыркнул Снейп, энергично размахивая руками — таким взволнованным Гарри никогда его не видел. — Кстати, я видел твои результаты СОВ, мистер Поттер!

— Слушайте, если я пережил Круциатус, то справлюсь и с тем, чтобы кто-то колол мне иголки в кости.

— Круциатус? — Снейп охнул и с такой силой уронил руки на стол, что на них точно остались бы синяки. — Что ты имеешь в виду?

— Кажется, вы не так уж осведомлены, как вам кажется, да? — криво усмехнулся Гарри. — Да, Круциатус. От Волдеморта — когда он похитил меня с Турнира Трёх Волшебников. И Империус тоже был, но я всё равно выжил. Я вообще неплохо приспосабливаюсь — если бы не это, меня бы давно погубил василиск! Так что засуньте своё беспокойство куда-нибудь пода…

Гарри внезапно осёкся, поражённый неожиданной догадкой. «О Мерлин… Он ведь волнуется обо мне. Именно поэтому он так взволнован и отводит взгляд… Он переживает за меня, а вовсе не из-за пророчества или будущего…»

— Всё будет хорошо, вот увидите, — сказал Гарри, пытаясь звучать весело. — Трелони опять предскажет мне смерть, но она всегда ошибается, так что не стоит так… волноваться.

— Круциатус в четырнадцать лет… Мерлин милосердный… — пальцы Снейпа сжались, словно когти. — Тебе этого недостаточно? Почему ты продолжаешь рисковать? И не вздумай снова указывать на свою мать — она бы этого точно не одобрила.

— Ну… — задумчиво протянул Гарри, отворачиваясь, но изредка косясь на Снейпа. — Гермиона бы сказала, что у меня «бзик» — спасать людей.

— Это совсем не смешно, мистер Поттер.

— Лучше Гарри. Раз уж мы собираемся наружу.

— Наружу? — переспросил Снейп, всё ещё явно переваривая услышанное о Непростительных заклятиях.

— Да. Пойдёмте. Вы же не чувствуете никакой тёмной магии снаружи, верно? Нам нужно в больницу, и я предпочёл бы не аппарировать, если это не обязательно.

Снейп кивнул, достал палочку и принялся очерчивать в воздухе круги — горизонтальные, вертикальные, потом ещё несколько раз указал на пол и потолок, повторяя: «Фините Инкантатем». Наконец, описав широкую дугу, он с досадой покачал головой.

— Иди-ка сюда, Гарри.

Понимая, что Снейп не договорил, Гарри молча подошёл к нему. Он уже знал, что будет дальше, и потому закрыл глаза, напрягшись. Лишь слегка вздрогнул, когда Снейп обнял его за плечи. Мир снова поплыл, и внутренний, и внешний, но на этот раз Гарри удержался на ногах, очутившись перед дверью палаты 328.

Его всё ещё шатало, мутило, желудок проваливался, но он не упал. Глубоко вздохнув, Гарри с облегчением отметил, что Снейп всё ещё поддерживает его за плечи. А ещё больше его обрадовало, что как только он пошевелился, Снейп тотчас убрал руку.

— Ты в порядке? — спросил Снейп деловым тоном, без намёка на жалость, чем Гарри тоже был очень доволен.

— Да, всё нормально. Немного кружится голова, но ничего страшного. Э-э… спасибо.

Снейп лишь небрежно махнул рукой.

— Ты точно уверен, что хочешь это сделать?

Гарри чуть скривился, но кивнул. Не может же быть всё настолько плохо? Вряд ли хуже того раза, когда Златопуст удалил все кости из его руки, и пришлось пить Костерост. И уж точно не хуже Круциатуса.

Снейп тяжело вздохнул и произнёс:

— Признаться, я даже надеюсь, что ты не подойдёшь для операции.

— Ха! С моей-то удачей?

— Ну или твои родственники откажутся, потому что…

— …я ненормальный, — закончил Гарри. — Что ж, тогда придётся настоять на своём.

Он уже собирался войти в палату, но Снейп снова остановил его, положив руку на плечо.

— Знаешь, возможно, мисс Грейнджер и права.

— Что у меня «бзик» на спасение людей? — вздохнул Гарри. — Ну и ладно. Просто дайте мне сделать это.

Гарри испытывал радость от возвращения в школу, хотя понимал, что ожидание может свести его с ума. Ему очень хотелось что-то предпринять, чтобы помочь тётке и себе, но в мире магглов всё было устроено иначе.

В палате 328 он и Римус-Снейп сумели убедить дядю Вернона в том, что магия здесь не поможет. Они долго объясняли, что такого рода заклинания не существует, а создать его невозможно, ведь магия не предназначена для магглов. Это, конечно, было упрощением, но Снейп был уверен, что дядя Вернон «способен воспринимать лишь элементарные аксиомы».

— Вряд ли из твоего дяди вышел бы рэйвенкловец, Гарри, — лишь произнёс он.

Дядя Вернон, разумеется, воспринял это известие далеко не с восторгом. Проще говоря, он орал, брызгал слюной, выгнал Гарри из дома и угрожал расправой — однако, когда Снейп предложил другой путь, он немного остепенился.

— Гарри готов стать донором, если его костный мозг подойдёт для пересадки, — пояснил зельевар. — Думаю, вам следует поблагодарить его.

Конечно, дядя Вернон не собирался благодарить Гарри, но, поразмыслив, согласился, что операция — единственный способ спасти Петунию. Затем он признался, что боится «уродских последствий», как он выразился, но Снейп развеял его опасения, пояснив, что ничего подобного не произойдёт.

«Очень по-слизерински», — подумал Гарри, помня слова Снейпа о том, что пересадка костного мозга может превратить Петунию в ведьму. Однако, как потом объяснил зельевар, подобное изменение будет происходить постепенно. А пока охранные чары можно было перенести на Дадли, так что даже если с тётей Петунией что-то случится, четвёртый номер на Тисовой улице останется для Гарри безопасным домом. Последнюю фразу Снейп почти выплюнул.

Гарри был рад, что дело обошлось только этим: презрительное фырканье зельевара показывало, что он действительно думает о Дурслях. Гермиона, к примеру, обязательно бы стала уговаривать Гарри поделиться своими переживаниями. Снейп же просто позволил ему оставаться самим собой.

Обсуждение с дядей Верноном заняло почти час, и всё это время Дадли не было рядом. Гарри расстроился: ему хотелось поговорить с кузеном и выяснить, всё ли ещё тот так дружелюбен. Это могло быть важно для чар, но, увы, поговорить с Дадли не удалось.

Как только дядя Вернон согласился на обследование Гарри на совместимость и сообщил об этом медсестре, его увели на проверки, которые по сравнению с СОВ казались сущей ерундой. Гарри даже не слышал о многих анализах, которые ему предстояло пройти, но добрые медсестры с радостью объяснили ему всё.

Началось всё с анкеты, через которую ему было сложно продраться из-за обилия незнакомых слов, затем последовало множество вопросов, очень личного характера — в основном о родителях, и на ни один он не мог ответить. Сколько можно объяснять, что он осиротел в год и никогда ничего не знал о маме и папе?

Затем начались вопросы о нём самом. И снова Гарри не знал, что ответить. Пьет ли он, хотя бы иногда? «Ну, я не против выпить бутылочку-другую сливочного пива»… Какие лекарства он принимал за последний год? «Успокоительные капли, Перечное зелье и чересчур много зелья Сна-Без-Сновидений»… Хм… Принимал ли он наркотические вещества ради развлечения в последние три месяца? «Понятия не имею. А шутки близнецов считаются? Они точно для развлечения…»

Не в состоянии ответить на большинство вопросов хотя бы относительно правдиво, Гарри всё время только гудел, мямлил и мотал головой, что заставляло Снейпа ухмыляться. Гарри не сомневался, что причина веселья зельевара заключалась в совершенно бесполезных сейчас размышлениях о слизеринской хитрости. Его это раздражало, но, по правде, он был рад, что дядя Вернон настоял на том, чтобы на всех процедурах присутствовал профессор Римус Люпин. Это, вероятно, была идея Снейпа; возможно, он использовал легилименцию, чтобы внушить это Вернону, но медицинский персонал согласился на это, поскольку просьба исходила от официального опекуна Гарри. Хотя ему было немного неловко, он понимал, что лучше держаться поближе к человеку, который сможет аппарировать с ним в безопасное место в случае необходимости.

Тем не менее, чем дальше, тем больше Гарри стеснялся проходить все эти процедуры, зная, что мягкие карие глаза Римуса пристально смотрят на него.

Опросы и анкета были ещё более-менее терпимыми, потому что в это время он был хотя бы одет. Но потом начался, по мнению Гарри, полный абсурд. На кой черт всё это было нужно? Пусть возьмут у него костный мозг и отстанут! Но нет, оказалось, что им нужна кровь и образцы ткани. Он начал понимать, в чём дело — ему объяснили про опасность отторжения, что напугало его до полусмерти. Вот чего он не хотел, так это быть причиной ещё и тёткиной смерти.

Но затем им понадобилось сделать рентген грудной клетки, а потом на целый час подключить его к какой-то машине, которая фиксировала его сердцебиение, причём Гарри пришлось снять потёртую рубашку Дадли. После этого ему снова взяли кровь, чтобы проверить на целый список заболеваний. И ещё раз — на этот раз для анализа ДНК, который должен был дать окончательный ответ на вопрос, подходит ли он для операции.

Гарри сидел и тихо размышлял, останется ли у него хоть сколько-нибудь крови. Каждый раз, когда к нему подносили иглу, он вздрагивал, жмурился и повторял себе: «Тебе в руку василиск зуб втыкал, и ничего. Неужели ты не перетерпишь маленькую иголку?!»

Но в каком-то смысле игла была хуже василиска, потому что нужно было просто сидеть и терпеть. С василиском хоть можно было сражаться… А тут, наоборот, приходилось сдерживаться, чтобы не применить магию и не избавиться от ненавистной иглы. Он вздрагивал от напряжения, особенно во время последней процедуры, когда медсестра никак не могла найти вену. Раз за разом она втыкала в него эту гадость, и Гарри жмурился, дрожа от макушки до пяток. И не дергал рукой только потому, что сестра вцепилась в неё мертвой хваткой.

Снейп, который ранее только наблюдал, теперь подошёл и встал рядом. Он ничего не сказал и не прикоснулся, даже не применил успокаивающее заклятье — просто находился рядом, чтобы Гарри чувствовал себя не одиноким.

И от этого становилось легче.

Как только медсестра начала убирать пробирки с кровью, Снейп отошёл и снова сел на стул.

Гарри подумал, что, наверное, уже всё: они и так сцедили у него почти всю кровь, так что чего им ещё может быть нужно?

Как бы не так. Дальше, конечно, было только хуже: его попросили сдать мочу. С минуту он просто стоял, совершенно обалдев от того, что хорошенькая рыжеволосая медсестра, едва ли старше восемнадцати, вручает ему пластиковую ёмкость и требует, чтобы он отправился в туалет, помочился и принёс ей это обратно. В жизни он не испытывал такого унижения, особенно учитывая, что совсем рядом сидел Снейп и всё слышал.

Тот, впрочем, явно считал, что Гарри зря переживает.

— Эти процедуры мало отличаются от тех, что необходимы для изготовления некоторых сложных зелий, — равнодушно заметил он, затем откинулся на спинку стула, вытянул ноги и прикрыл глаза.

Что ж, такие слова были уместны в данной ситуации. Снейп, похоже, гораздо лучше понимал такие вещи… В общем, Гарри выполнил просьбу медсестры, отчаянно краснея, когда отдавал ей баночку.

И в результате всех этих испытаний Гарри узнал, что теперь придётся ждать, пока завершатся все исследования. Затем они поговорили с дядей Верноном — Дадли опять не оказалось рядом — и попросили воспользоваться помощью миссис Фигг, чтобы отправить результаты совой, когда они будут готовы. Дядя Вернон немного покапризничал, но в конце концов согласился.

Наконец, после долгих разговоров, трудных решений и невыносимых маггловских медицинских процедур они вернулись в Хогвартс через каминную сеть. В кабинете директора было пусто.

— Все ужинают, — пояснил Снейп, и Гарри вздохнул с сожалением. Да ему в глотку не лезло бы ничего после всего, что он пережил сегодня!

Снейп, похоже, понял, о чём он думает.

— Дальше будет хуже, Поттер, — тихо предупредил он. — То, что было сегодня, — детский лепет по сравнению с самой операцией.

— Я знаю, я читал! — воскликнул Гарри, не желая даже думать об этом.

— Еще не поздно передумать.

Гарри сердито уставился профессору в глаза, пытаясь уловить в его чертах что-то от Римуса.

— Нет, поздно, — упрямо возразил он. — Я уже пообещал.

Снейп покачал головой и произнёс презрительно ровно одно слово: «Гриффиндорец». Затем, развернувшись, он стремительно вышел из кабинета и направился в свои подземелья.

* * *

— О, ты вернулся! — радостно воскликнула Гермиона, плюхнувшись рядом с Гарри на диван в гостиной Гриффиндора. — Как тебе повезло!

— Повезло? — полушёпотом переспросил Гарри, скосив взгляд на Рона, который сидел по другую сторону от Гермионы.

— Ну, повезло, что ты уехал только на выходные, — пояснил Рон, сделав недвусмысленный жест у виска. — Знаешь, тебе не пришлось мучиться, пропустив пару-тройку уроков…

Гермиона только рассмеялась, забравшись на диван с ногами и скинув свои туфли.

— Ну, как там Римус? — спросила она, устроившись поудобнее.

Гарри издал какой-то неразборчивый звук, пытаясь собраться с мыслями.

— Э-э… Ну, вы же знаете Римуса, — неуверенно начал он, соображая, как лучше ответить, понимая, что Гермиона всё равно догадается. — Да и к тому же было полнолуние. Римус его проспал. Снейп, похоже, всё ещё варит для него Аконитовое зелье. А когда Римус не спал… он выглядел не очень хорошо, честно говоря.

Гарри про себя удивился, почему именно облик Римуса выбрали для маскировки. Ведь почти все уже знали, что Люпин — оборотень. Неужели никто не заметит странности в том, что оборотень разгуливает в полнолуние? И хотя Снейп лично позаботился о том, чтобы тайна Римуса стала достоянием общественности, Гарри до сих пор испытывал горечь от этого поступка. Хотя, к его удивлению, настоящей злости больше не было, лишь лёгкое раздражение. Однако оправдания этому предательству он всё ещё не находил.

Именно поэтому Гарри задавался вопросом: о чём думал Дамблдор, отправив с ним Снейпа в облике Римуса? Ведь очевидно, что дело не только в охранных чарах или болезни тёти Петунии. У него было предчувствие, что Дамблдор замыслил что-то ещё, но разгадать, что именно, Гарри не удавалось. И в очередной раз он осознал, что директор решил не посвящать его в свои планы.

Как обычно.

Рон, тем временем, устроился по другую руку от Гермионы, притянув её к себе. Она с улыбкой шлёпнула его по плечу, но в итоге расслабилась, прижавшись к нему. Рон же не смог устоять и вернулся к теме Снейпа:

— Этот вонючий ублюдок ненавидит Римуса, — недовольно проворчал он. — Из-за него Люпину пришлось уволиться, а ведь работа ему была жизненно необходима! И вот теперь Снейп варит ему зелье? Может, это вовсе не зелье, а медленный яд?

— Знаешь, я сначала тоже так подумал, — задумчиво ответил Гарри. — Но оказался неправ.

— Ну, — не сдавался Рон. — Может, это просто очень медленный яд…

Гарри ощутил волну раздражения, но быстро удивился самому себе. Конечно, обвинять Снейпа в таком было нелепо, но он сам столько лет ругал его. И всё же теперь ему не хотелось поддерживать Рона в его обвинениях, хотя тот явно ждал одобрения.

К счастью, Гермиона вмешалась в разговор, решив объяснить ситуацию:

— Снейп и Римус оба в Ордене, — заметила она, нахмурившись. — Но почему Дамблдор послал с тобой Римуса, если было полнолуние?

Гермиона, как всегда, была права — в этом не было никакой логики.

— Ну… для моральной поддержки, наверное, — неуверенно пробормотал Гарри, понимая, как глупо это звучит. — Просто он не знал, что мы поедем только на выходные, — попытался оправдаться он.

— Представляю, как испугались магглы! Оборотень в доме! — хохотнул Рон. — Ну как там твой кузен? Наверное, язык проглотил?

Но Гарри не стал его слушать, потому что Гермиона продолжала свои расспросы:

— Моральная поддержка? Гарри, что случилось? Ты так и не рассказал, что было в письме.

— Зато Снейп почти проговорился, — вмешался Рон. — В тот момент я думал, что ты вот-вот упадёшь в обморок, приятель!

— Ну… это семейные дела, — вымученно выдавил Гарри. Ему не хотелось скрывать что-то от друзей, но он понимал, что в этот раз это необходимо. Впрочем, он невольно задумался, не делает ли это его слизеринцем, как утверждал Снейп.

Однако Рон неправильно понял его слова.

— Ну вот и отлично. У всех есть какие-то семейные дела, — пожал он плечами. — Теперь ты знаешь, каково это. Моя семья вообще не дает мне покоя! Даже в школе, — добавил он, когда в комнату вбежала Джинни с подружками.

— Ага, — машинально ответил Гарри, лихорадочно пытаясь сменить тему разговора. — Ну, что вы тут делали все выходные без меня?

Гермиона опустила глаза, а Рон вдруг с преувеличенным интересом уставился на стену. Потом они переглянулись, рассмеялись и прижались друг к другу ещё крепче.

— А, понятно, — сказал Гарри мрачным тоном, от чего Гермиона только сильнее залилась румянцем и спрятала лицо в свитер Рона.

— Мы ещё в Хогсмид ходили, — запротестовал Рон, видимо, в попытке отвести внимание от намёков Гарри. Но Гарри, подняв брови, продолжал играть роль злодея из комедийной пьесы. Гермиона только взвизгнула от смущения, а Рон закатил глаза, хотя был явно доволен происходящим.

— Гермиона, — позвал Гарри, хитро улыбаясь, когда она наконец повернулась к нему. — Поздравляю вас обоих! А как насчет того, чтобы сбегать на кухню? Добби, наверняка, угостит нас сливочным пивом… — Гермиона нахмурилась, и он поспешил добавить: — Если мы его хорошо попросим! И вообще, Дамблдор же ему платит! Так что насчет Добби тебе точно переживать не стоит. К тому же отбоя ещё не было, так что всё в порядке.

* * *

На следующее утро, спускаясь в подземелья, Гарри испытывал лёгкое беспокойство. Да, тогда на Тисовой улице он поверил, что Снейп не станет делиться своими мрачными открытиями с другими… Во-первых, зельевар выглядел как Римус, а во-вторых, сама мысль о том, что в том доме могли находиться маги, кроме него самого, казалась нелепой. Воспоминания о событиях последних двух дней всё ещё казались Гарри совершенно нереальными. Они просто не укладывались в голове.

Теперь, вернувшись к повседневной жизни, он с трудом связывал эти воспоминания с реальностью. Снейп, рассуждающий о том, что уместно, а что нет? И даже сочувствующий из-за тех злосчастных иголок? Нет, это было просто невозможно. Тот Снейп, которого Гарри знал, никогда бы не упустил возможности унизить его.

И ведь прошло всего два дня. Разве за такой короткий срок могло что-то измениться? Гарри тяжело вздохнул и приготовился к худшему. Стараясь не задумываться о том, как сильно изменились его представления о Северусе Снейпе за эти двое суток, он проскользнул на своё место, разложил ингредиенты и инструменты для урока и решился поднять взгляд лишь тогда, когда услышал, как учитель вошёл в класс.

— Сегодня мы попытаемся приготовить противорубцовую мазь, — Снейп усмехнулся, выделяя слово «попытаемся» с явной издёвкой. Его мантия внушительно развевалась, когда он мерил шагами класс, с угрозой в голосе добавляя: — Несомненно, некоторые из вас, недоразвитые умом, предложат мне разнообразные мутные смеси. Однако позвольте заверить: это зелье достаточно простое и вполне в пределах ваших жалких способностей, несмотря на ваши кривые руки и слабые мозги. Каждый, кто сегодня потерпит неудачу, получит взыскание от мистера Филча.

Невилл Лонгботтом, сидевший через проход от Гарри, нервно сглотнул. Гарри с сочувствием взглянул на него. Невилл уже давно хотел бросить зельеварение после пятого курса, но профессор Спраут настаивала, что без знаний в этой области ему не стоит и думать о специализации в травологии.

— Я бы предложил вам проверить зелья друг на друге, — продолжил Снейп, пристально глядя на слизеринцев, явно пытаясь на что-то намекнуть. — Но, увы, соперничество между факультетами не оставило шрамов ни на одном из вас. Нет, мистер Уизли, шрамы от прыщей не считаются.

«Ой-ой-ой», — Гарри внезапно осознал, что именно означает слово «противорубцовая». — «Ну ладно, хоть сегодня понятно, к чему всё идёт».

— Правда, среди нас присутствует мистер Поттер со своим знаменитым шрамом, — Снейп медленно шагал к нему по проходу между партами. Со стороны слизеринцев донёсся шёпот, а Драко тихо сказал Панси что-то вроде: «Сейчас будет весело». — К сожалению для мистера Поттера, это шрам от проклятия. Мистер Малфой, не потрудитесь ли объяснить основные характеристики шрамов от проклятий?

— Они отвратительны и безобразны, сэр, — с самодовольной усмешкой ответил Драко.

— Безусловно. Пять баллов Слизерину.

Гермиона едва не взорвалась от негодования.

— Он ведь даже правильно не ответил!

Снейп проигнорировал её комментарий.

— Другое характерное свойство шрамов от проклятий заключается в том, что их невозможно удалить простыми зельями. Боюсь, мистеру Поттеру придётся продолжать бороться за светлое будущее, несмотря на… как там выразился мистер Малфой? Ах да, несмотря на это отвратительное безобразие.

Гарри стиснул зубы, зло уставившись на Снейпа. «Он же говорил, что всё это игра», — напомнил он себе. Но проблема была в том, что Снейп притворялся слишком правдоподобно. Гарри снова оказался объектом насмешек перед всем классом. Как всегда. С другой стороны, разве стоило ожидать чего-то иного? Снейп всегда был Снейпом.

Снейп пристально посмотрел на него и протянул:

— Смею предположить, наш гриффиндорский герой вот-вот расплачется. Не будьте глупцом, мистер Поттер. Здесь слёзы не уместны.

И Гарри неожиданно почувствовал облегчение. Никто, кроме него, не понял истинного смысла этих слов, но он знал, что фраза была предназначена исключительно для него. Всё это была игра, своего рода «обмани-хорька». Как бы ядовито Снейп ни говорил сейчас, он больше не вкладывал в эти слова прежней ненависти.

Гарри привычно зыркнул на учителя в ответ, подыгрывая, но был совершенно ошеломлён тем, что произошло дальше.

* * *

— Это просто возмутительно! — кипела Гермиона, когда они поднимались в свою башню после уроков. — Нет, ну это уж слишком! Он ведь прекрасно знал, что ты не списывал, что это было письмо, а не шпаргалка, и всё равно не засчитал твою контрольную! А заставить тебя писать её заново, без предупреждения! Ты же не был в школе на выходных, у тебя дома проблемы, как ты мог подготовиться? На твоём месте я бы сразу пожаловалась директору, Гарри!

Гарри не удержался и тихо усмехнулся, представляя, как бы выглядело лицо Дамблдора, если бы он пожаловался на контрольную, которую сам же потребовал пересдать. Представить этого добродушного старика в такой ситуации было почти комично.

— Да ерунда всё это, — отмахнулся он. — Я уверен, что, какой бы вариант Снейп ни проверял, всё равно получу «тролля». А, скорее всего, даже «тролля с минусом».

— Но это же ужасно несправедливо! — возмущалась Гермиона. — Снейп снял с нас баллы, потому что ты не закончил зелье, а как ты мог его закончить, если он сунул тебе в лицо свиток с вопросами и велел тут же писать контрольную?

Гарри был вынужден признать, что это действительно было несправедливо.

— Вопросы хоть по тому же материалу были? — продолжала она. — Или он задавал что-то из дополнительной литературы, зная, что ты её никогда не читаешь?

— Из дополнительной, — с улыбкой ответил Гарри. Он понимал, что Гермиона видит в этом вопиющую несправедливость, но ему самому всё это казалось скорее смешным. В конце концов, он сам напросился на это. — Да забудь, — сказал он, пытаясь успокоить подругу. — Даже если ты пожалуешься, даже если директор вызовет его, всё закончится как обычно, — Гарри понизил голос, пытаясь передразнить Снейпа и изображая его саркастичный тон: — «Десять баллов с Гриффиндора за попытку добиться справедливости там, где её, очевидно, не будет».

— Развлекаешься, Поттер? — раздался за их спинами насмешливый голос Драко Малфоя.

— Вообще-то, да, — спокойно ответил Гарри, понимая, что его хорошее настроение бесит Малфоя сильнее всего. — А у тебя как дела?

— Желаю тебе повеселиться на отработке, — ухмыльнулся Малфой.

Гермиона сжала кулаки от возмущения.

— Тебе что, больше делать нечего, как только бегать к учителям и жаловаться на всякую ерунду?!

Малфой сделал вид, что искренне удивлён, распахнув глаза.

— А я-то тут при чём, грязнокровка? Взыскание назначил профессор Снейп. За то, что Поттер не закончил своё зелье.

Гермиона только сдавленно застонала, не находя слов от ярости.

* * *

Взыскание — это уже слишком, подумал Гарри, хотя, с другой стороны, ему не привыкать. Похоже, всё возвращается на свои привычные места. Снейп, как видно, и не думал что-то менять, и Гарри прекрасно понимал почему. Никто не должен был заподозрить правды.

Когда он явился к Филчу, тот лишь удивлённо выпучил глаза.

— Первый раз слышу о каком-то взыскании для тебя, Поттер, — хрипло проворчал он. — Хотя у меня тут парочка пернатых бродит по ночам, приманка бы пригодилась. Ты как раз по росту подойдешь…

— Нет-нет, — поспешно возразил Гарри, отступая на шаг. — Я, наверное, ошибся…

Ошибся не он, конечно, а Снейп, который точно назначил ему отработку. Вздохнув, Гарри направился в подземелья и постучал в дверь кабинета зельеварения.

— Профессор?

— А, мистер Поттер, — лениво протянул Снейп, словно заранее наслаждаясь ситуацией. — С пятиминутным опозданием, так что минус пять баллов с Гриффиндора. Вы просто украшаете этот день. Может, в следующий раз задержитесь ещё больше?

Гарри стиснул зубы.

— Я сначала зашёл к Филчу.

— Какая странность. Вероятно, даже стоит назвать это «глупостью», учитывая, что взыскание вам назначено для того, чтобы вы приготовили зелье, которое пропустили сегодня.

— Ой, — только и смог вымолвить Гарри. Он и не думал, что Снейп собирается восполнить ему пропущенное занятие, лишив его времени на контрольную.

— Прежде чем начнёте, — продолжал Снейп, вытаскивая свиток. — Я проверил вашу контрольную.

Гарри, слегка дрожа, взял пергамент. Он не переживал из-за оценки — хуже «тролля с минусом» быть уже не может. Но что-то внутри всё равно ёкнуло.

— Лучше присядьте, мистер Поттер, прежде чем читать, — хмыкнул Снейп, вернувшись к проверке эссе. — Есть шанс, что вас шокирует то, что я счёл нужным сообщить нашей гриффиндорской знаменитости.

«Шокирует — это точно», — подумал Гарри, опускаясь на стул и быстро пробежав глазами пометки профессора.

«Тролль с минусом» — абсолютно заслуженно. И если ты, Гарри, продолжишь игнорировать дополнительную литературу, вряд ли что-то изменится. Кстати, обрати внимание на следующее:

1) Гной буботюбера нестабилен в бронзовых котлах — при нагревании взрывается.

2) Корень мандрагоры нужно предварительно измельчить и истолочь, прежде чем отжимать сок.

3) Рог двурога не имеет ничего общего с рогом единорога.

4) Мистер Малфой, без сомнения, подслушивает.

5) Сожги этот свиток под котлом, как только начнёшь готовить зелье, и не забудь перемешать пепел.

6) Немного ныть не повредит. Ключевое слово — «немного», иначе я сниму баллы.

Гарри удивился: никаких издёвок? Только полезные замечания? Такое было редко, даже для Гермионы или Рона. Раньше ему доставались исключительно язвительные комментарии вроде: «Почему вы решили, что в Слюнном зелье используются мухоморы? Съели их в детстве?»

Подняв голову, Гарри заметил, как уголки губ Снейпа дрогнули. Это был едва уловимый намёк на улыбку. Увидеть такое на лице Снейпа было странно, но Гарри быстро понял, что не может позволить себе рассмеяться. Он прекрасно осознал последние три пункта записки.

Чуть ли не выругавшись вслух, Гарри вскочил, смял пергамент и вскрикнул:

— Это нечестно, профессор! Как я мог знать, что контрольная будет по дополнительной литературе? Я был не готов!

Снейп лишь скользнул по нему взглядом.

— Полагаю, мысль о том, что жизнь несправедлива, разбивает ваше гриффиндорское сердце, мистер Поттер, — презрительно заметил он, вставая. Мантия величественно взвилась за ним. — Прошу убрать это нахальное выражение с лица, иначе мне придётся снять ещё несколько баллов. И напомню: вы здесь для того, чтобы приготовить зелье.

Взмахнув палочкой, Снейп вывел на доске рецепт противорубцовой мази.

Гарри молча приступил к работе. Первым делом он сжёг свиток, как было велено. Когда флакон с мазью был готов и стоял на столе перед профессором, Снейп не удостоил его ни словом, ни жестом, лишь кивнул, продолжая проверять студенческие работы. Но Гарри, собирая свои вещи, ясно ощущал на себе его взгляд.

Письмо пришло спустя полторы недели, как раз в разгар обеденного перерыва. Гарри с тревогой смотрел на маггловский конверт, не решаясь его вскрыть. Честно говоря, он вовсе не жаждал узнать результаты теста и тем более не горел желанием снова возвращаться в больницу «Фримли-парк». Мысль о том, что в его таз воткнут огромную иглу, вызывала приступы паники. Лежать там, ждать, пока из его кости будут извлекать костный мозг… Да, когда-то он заявил Снейпу, что, пережив Круциатус, сможет вынести что угодно, но теперь, оглядываясь назад, понимал, что это было лишь пустым хвастовством и глупой бравадой.

Удивительно, что Снейп тогда не отчитал его как следует — ведь именно самоуверенность и дерзость были теми чертами, за которые зельевар бесконечно обвинял его на протяжении пяти лет. И вот теперь, держа в руках письмо от дяди, Гарри вдруг осознал, что совсем не рвётся сдержать своё обещание, данное в Суррее. Но он знал: надежд уклониться от этого не было. Если бы результаты проверки оказались отрицательными, дядя Вернон, скорее всего, вообще не стал бы писать. А раз письмо пришло, то исход ясен.

Гарри поймал себя на том, что украдкой поглядывает на преподавательский стол. Снейп, слегка наклонившись вперёд, что-то обсуждал с мадам Помфри — в последнее время они часто беседовали. Что ж, наивно было надеяться, что зельевар обратит на него внимание при всех — если не считать привычного выражения презрения и неприязни на лице.

— Да не позволяй ты этим магглам себя расстраивать, — попытался подбодрить его Рон. — В прошлый раз всё же обошлось, верно?

— Да, — без особого энтузиазма согласился Гарри, взяв нож для вскрытия конверта. Когда он вытащил лист бумаги, его глаза расширились от неожиданности.

Это оказалось вовсе не письмо от дяди Вернона. На небольшом листке была какая-то медицинская информация, результаты проверки, если Гарри правильно понял. Он почти ничего не разобрал, кроме последнего абзаца:

«Совместимость: 93% (необходимый порог для трансплантации — 85%).

Ожидаем вас в больнице «Фримли-парк» в 8:00 утра 22 октября для экстракции костного мозга. В случае невозможности прибыть в указанное время, пожалуйста, сообщите по адресу: Суррей, Фримли, Портсмуд-роуд, ФПБ, отделение онкологии, или позвоните по телефону 01276 604604».

Официальный тон письма внушал холодную тревогу. Гарри почувствовал, как кровь отхлынула от его лица, а в животе зародилась неприятная тяжесть. Листок выскользнул из его рук и упал на пол.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Гермиона, звякнув вилкой о тарелку. Она обняла его за плечи и заставила развернуться к себе. Склонившись ближе, она тихо прошептала:

— Опять шрам?

— Нет, — выдавил Гарри, сам не понимая, почему его так потрясло это письмо. Подумаешь, игла. Разве это не мелочь? Всего-то огромная, длинная, толстая игла, которую воткнут прямо в его кость… всего шесть раз… ну, может, восемь.

Рон поднял с пола упавший листок. Он не стал его читать, просто, не глядя, протянул Гарри обратно.

Гермиона, однако, не была столь деликатна. Она выхватила листок у Рона и пробежала его глазами.

— Гарри…

— Не здесь! — прошипел Гарри. Он выдернул письмо из её рук, запихнул в карман и резко встал, несмотря на то, что ноги с трудом держали его. — В Выручай-комнату. Немедленно!

Он даже не заметил, что Снейп пристально следил за ним и его друзьями.

* * *

— Ну, ты собираешься объясняться? — выпалила Гермиона, встала, уперев руки в бока, на пушистом персидском ковре. По стенам висели курильницы в виде ламп Аладдина, наполняя комнату пряным дымом. — И что это за место? Выглядит как… как… какой-то восточный гарем!

— Кажется, комната просто пытается меня успокоить, — пробормотал Гарри, заметно нервничая. — Я немного переживаю из-за…

— Из-за трансплантации? — взвизгнула Гермиона. — Гарри Поттер, я требую объяснений, что здесь происходит!

— Он не станет ничего объяснять, — раздался спокойный, холодный голос. В комнату скользнул Снейп, закрыл за собой дверь и, скрестив руки, остановился у порога. Он, впрочем, не задержался долго — через мгновение повернулся и наложил несколько заглушающих заклинаний. Его мантия взвилась за спиной, подобно чёрной туче, предвещающей бурю.

— Послушайте, я должен им всё рассказать, — сдался Гарри, ощущая тяжесть своего положения. — Гермиона видела письмо. Она догадается.

— Обливейт легко решит эту проблему, — усмехнулся Снейп.

Гарри вскочил, забыв об осторожности.

— Нет! — крикнул он, но Снейп уже достал палочку. Его глаза сверкнули злорадством, а движение его руки Гарри узнал моментально — Локонс использовал его когда-то в Тайной комнате.

Гермиона, запутавшись в мантии, лихорадочно искала свою палочку. Рон, едва достав оружие, наставил его на Снейпа, но тот молниеносно произнёс:

— Акцио палочки!

Палочка Гарри вылетела из кармана, как стрела.

Снейп ловко поймал все три и убрал их в карман своей мантии. Его собственная палочка по-прежнему была направлена на Гермиону, и кончик её описывал дугу, как раз перед произнесением заклинания забвения.

В ярости Гарри бросился к Снейпу, заорал ему в лицо:

— Не смейте! Вы что, с ума сошли?!

Рон уставился на него с ужасом.

— Тысячу баллов с Гриффиндора, — прошептал он, как будто это была самая большая беда.

— Да замолчи ты, — резко бросил Гарри. — Он не снимет баллы. А если снимет, то пусть хотя бы за дело, — он снова повернулся к Снейпу. — Прочтите письмо. А потом решим, что делать.

С этими словами Гарри швырнул ему неаккуратно сложенное письмо и отвернулся к Гермионе, не обращая внимания на направленную на него палочку.

Гермиона сидела на полу, обхватив колени, раскачиваясь взад-вперед. Рон что-то бормотал под нос, что раздражало Гарри.

Он сел рядом с Гермионой, обнял её и тихо зашептал на ухо:

— Ш-ш-ш, все будет хорошо. Он ничего не сделает, честное слово. Я потом объясню, почему, но поверь мне, Гермиона.

Она кивнула, но все ещё выглядела испуганной.

Снейп дочитал письмо и, обращаясь к Гарри, ледяным тоном произнёс:

— Я весьма разочарован, мистер Поттер, что вы снова не способны держать свою личную переписку при себе.

Рон моментально воспрянул духом.

— Ничего себе! — воскликнул он. — В прошлый раз это вы забрали у него письмо и чуть не прочли его вслух, сэр!

— Закройте рот, мистер Уизли, или я все-таки сниму баллы с Гриффиндора, — прорычал Снейп.

Рон моментально смолк, глядя на Гарри с недоумением: «И после этого он не снимет баллы?»

— Мне очень жаль, профессор, что я уронил письмо, — выдавил Гарри как можно спокойнее. Каждый миг стоило ему огромных усилий, но интуиция подсказывала, что не стоит усугублять положение.

И это, к счастью, сработало. Снейп заговорил уже более деловито:

— И всё-таки Обливейт — самый простой выход.

— Нет, — упрямо возразил Гарри. — Если вы это сделаете, я все равно буду ей объяснять всё снова и снова, так что смысла в этом никакого.

Глаза Снейпа снова блеснули.

— Может быть, мне просто стереть память и вам заодно?

— Думаю, Дамблдор не одобрит, если вы сотрете кому-то из нас память, — огрызнулся Гарри.

— Поттер, иногда я вас искренне ненавижу, — мрачно буркнул Снейп. За его спиной Рон шепнул одними губами: «Иногда?» Но Снейп продолжил: — Ладно, мисс Грейнджер, успокойтесь. Считайте, что мистер Поттер убедил меня оставить ваши бесценные мозги в покое. Постарайтесь в будущем использовать их не только для того, чтобы блистать на публике.

Гермиона отмахнулась от струйки дыма, стекавшей из курильницы. Рон тем временем подошёл и сел рядом с ней, от чего она выглядела ещё более потрясённой.

— Сэр, — обратился Гарри к Снейпу, указывая на забросанный подушками пол. — Пожалуйста, присаживайтесь.

Снейп нахмурился, но всё же сел, скрестив ноги, его мантия растеклась вокруг чернильным пятном. Гарри тоже опустился на ковер, и Снейп заговорил:

— У нас тут, действительно, весьма неприятная ситуация. Мисс Грейнджер теперь знает гораздо больше, чем следовало бы, и, полагаю, мистер Уизли тоже всё узнает, воспользовавшись каким-нибудь «порывом страсти» или чем там у вас заменяется разум.

— Можно обойтись без оскорблений? — спросил Гарри, получив в ответ гневный взгляд. Но Снейпу уже не было смысла притворяться. После того как он пощадил Гарри, они всё равно догадались бы, что что-то изменилось в их отношениях.

«Хотя, — мрачно подумал Гарри. — После сегодняшнего всё может вернуться на круги своя».

И ему неожиданно стало от этого горько.

— Это дела Ордена, — сказал он, разрывая молчание. Снейп не спешил продолжать. — Я не могу об этом говорить. Простите.

— Какое отношение к Ордену имеет трансплантация? — удивилась Гермиона. — И ты разве в Ордене?

— Я не в Ордене, — подтвердил Гарри. — Но дело касается меня. Гермиона, тебе придётся мне довериться, ладно?

У неё на глаза навернулись слёзы.

— Я понимаю, Гарри, но трансплантация? Ты не должен на такое соглашаться! Может, есть другие способы? Обратиться в Сент-Мунго, поговорить с целителями, сделать хоть что-то?

— Боюсь, мисс Грейнджер, — вмешался Снейп. — В этом конкретном случае магические средства будут бесполезны, — его голос был предельно спокоен, и, помедлив, он добавил: — Я прошу вас дать слово, что вы и мистер Уизли не будете больше расспрашивать Гарри и не станете искать ответы другим способом. Ваше вмешательство может поставить его жизнь под ещё больший риск.

Рон разинул рот, но всё-таки кивнул.

— Мисс Грейнджер?

Гермиона заколебалась, и Гарри крепче сжал её руку, лежавшую на его коленях.

— Мне ничего не угрожает, — уверенно заверил он её. — Если только вы не начнете разнюхивать и не привлечете ненужное внимание.

— Но, Гарри, маггловские врачи… — тихо простонала она, заглядывая ему в глаза. — Гарри, я дважды чуть не умерла, прежде чем родители поняли, что меня нужно держать подальше от докторов. Они думали, что у меня аллергия на лекарства или прививки, но это была не аллергия. Это моя магия противилась вмешательству.

Гарри решил, что сейчас не время делиться собственным жутким опытом.

— Я знаю, что делаю, — уверенно сказал он, стремясь почувствовать себя так же. — И профессор Снейп тоже знает.

— Тоже мне утешение, — пробурчал Рон, бросив косой взгляд на зельевара, который, похоже, не мог вынести даже запаха Уизли на расстоянии пяти футов.

— И Дамблдор тоже в курсе, понятно? — добавил Гарри, только затем осознав, что в этом совершенно не уверен. — Вы же ему сказали? — обратился он к Снейпу.

— Директор был несколько разочарован тем, что вы не зашли к нему сами, — кисло ответил Снейп. — Но да, он знает о ситуации.

— И он одобряет? — с вызовом спросила Гермиона.

— Мы находимся в затруднительном положении, мисс Грейнджер! — рявкнул Снейп. — Но мы сделаем все возможное, если вы будете столь любезны нам это позволить!

— Обещай, Гермиона, пожалуйста, — умоляюще произнёс Гарри, опасаясь, что если она продолжит упорствовать, Снейп всё-таки сотрёт ей память. — Обещай, что не будешь вмешиваться. Я объясню всё, когда смогу…

— Мистер Поттер!

— Когда я смогу, — настойчиво повторил Гарри. — Обещаешь, Гермиона?

— Хорошо, — неохотно согласилась она.

Снейп фыркнул.

— Я не буду пытаться узнать больше, — пообещала Гермиона, выпустив руку Гарри и сидя прямо. — Я даю Гарри честное слово.

— Попробуйте только нарушить обещание, — ядовито произнёс Снейп. — И я не только позабочусь о том, чтобы вас исключили за абсолютное отсутствие здравомыслия, но и самолично прокляну вас всеми известными мне тёмными проклятиями по очереди, так что от вас не останется даже пепла!

Гарри вздохнул и задумался, не стоит ли сказать что-нибудь вроде: «Эй, не надо угрожать моим друзьям», но решил, что это лишнее. Он и без того сегодня перешёл все границы. Снейп наверняка уже жалеет, что поехал с ним в Суррей.

Тут Гермиона невольно ухудшила положение.

— Я никогда не нарушаю слова, — высокомерно фыркнула она, как будто сама идея была абсурдной. — Я гриффиндорка.

— Как и Питер Петтигрю, — парировал Снейп, поднимаясь на ноги и плотно завернувшись в мантию. — В вашем факультете нет ничего особенного, как мне ни жаль разрушать эти сладкие заблуждения, которые, без сомнения, убаюкивают вас по ночам. Или это работа мистера Уизли?

— Профессор, — упрекнул его Гарри.

— Поттер, — передразнил его зельевар.

Гарри вздохнул. Он просто не знал, что на это сказать. В Суррее все было намного проще… хотя тогда ему так не казалось.

— Можно я заберу письмо?

— Нет, — отрезал Снейп тоном, не подразумевающим возражений.

— Но это его! — возмутилась Гермиона, хотя Гарри и пытался её успокоить.

Вместо ответа Снейп швырнул три палочки на персидский ковёр, развернулся и вышел.

— Что за чертовщина происходит, Гарри? — потребовал объяснений Рон, едва хлопнула дверь.

Гарри приложил палец к губам, поднял свою палочку и наложил на дверь заклятие Силенцио насколько мог. Он надеялся, что этого хватит, ведь как накладывать более сложное Заглушающее он всё равно не знал. Отойдя в дальний угол, он жестом предложил друзьям присоединиться и сел прямо на холодный каменный пол. После того как Снейп хлопнул дверью, гарем исчез, и это было правильно: такая обстановка явно не соответствовала общему настроению.

— Говорите шепотом, — предупредил он.

— Хорошо, — прошептал Рон. — Что это было, Гарри? Не увиливай.

— Я действительно не могу вам сказать, — ответил Гарри.

— Ты прекрасно знаешь, что я не про то, — огрызнулся Рон яростным шепотом. — Как ты говорил со Снейпом! «Мне жаль, что я уронил письмо, профессор», — ехидно передразнил он. — Ты что, Гарри? Он тебя достает на зельях, высмеивает твой шрам и подначивает слизеринцев издеваться над тобой! Он ни с того ни с сего дает тебе лишнюю контрольную, да ещё взыскание, а потом пытается стереть Гермионе память, а ты ему говоришь: «Садитесь, пожалуйста»?! Ты б ему ещё чаю предложил!

— Не дури, — буркнул Гарри. — Я не дал ему заколдовать Гермиону. А ты в это время сидел и бубнил про дурацкие баллы!

— Дурацкие? — возмутился Рон.

— Да, дурацкие, — сказал Гарри.

Рон явно хотел сказать что-то ещё, но тут вмешалась Гермиона.

— Рон, по сравнению с тем, что ждёт Гарри, они действительно дурацкие, — она придвинулась так близко, что чуть не коснулась носом Гарри. — Ты сказал, что он не станет стирать мне память. Наверное, ты был прав, но откуда ты знал?

Ответом ей была мрачная ухмылка.

— Я точно знаю, что он умеет делать это без палочки, вот откуда, — объяснил Гарри, вспомнив дежурную в больнице. — Снейп устроил тут целое представление, но если бы он действительно собирался это сделать, то просто сделал бы, и всё.

— Вот же сволочь! — выдохнул Рон. — Так издеваться над Гермионой! Что она ему сделала?!

Хороший вопрос, подумал Гарри, и тут же понял, что знает ответ.

— На третьем курсе мы трое вырубили его заклятием, — вспомнил он вслух. — И нас ведь даже не наказали, хотя мы напали на преподавателя! По-моему, он всё это устроил и палочки забрал, чтобы с нами рассчитаться за ту историю.

«Он вообще любит быть в расчёте…»

— Короче, это неважно, — продолжил Гарри так тихо, что Силенцио, возможно, было излишним. — Важно, чтобы вы оба сдержали слово. Я опять уеду — не спрашивайте зачем, но я думаю, вы догадываетесь, — и прикройте меня на время отсутствия, хорошо? Мы выдумаем какое-нибудь объяснение для наших. Это очень важно. Не только для меня, но и для войны вообще.

— Гарри, мы никогда не станем рисковать тобой, — поклялась Гермиона. — Ты… То есть, можно, я спрошу? Ты ведь уедешь больше, чем на выходные?

— Не знаю, — признался Гарри. — Поможешь мне не отстать на занятиях, ладно? — он замялся. — Вы не сердитесь? Я ничего не могу рассказать, и мне ужасно жаль, но я не могу, так уж получилось. Я вам обязательно расскажу, когда всё… уладится.

— Мы же твои друзья! — ошарашенно сказала Гермиона. — Мы тебя любим.

Гарри обнял обоих, отчаянно желая поделиться с ними всем, что творилось в его душе, и рассказать, как ему страшно. Но оставалось лишь молча держаться и сцепить зубы.

«Лестницы в Гриффиндорской башне совсем распоясались», — подумал он, уныло плетясь позади Рона и Гермионы, снова отстав от них. Однако, вскоре Гарри понял истинную причину, увидев в тени неподалёку стоявшего профессора Снейпа. Тот, не говоря ни слова, поманил его пальцем, приглашая следовать за собой.

Гарри нервничал — он ненавидел такие уловки, но в конце концов сдался и вздохнул.

— Эй! — крикнул он наверх. — Я на минутку к Добби, ладно?

— Не забудь захватить что-нибудь сладкое, — отозвался Рон, поворачивая за угол вместе с Гермионой.

Снейп, не проронив ни слова, повёл Гарри в пустующий кабинет на полпути к подземельям. Молчание продолжалось, пока он не запечатал дверь заглушающими чарами. Внутри царила такая темнота, что хотелось достать палочку и прошептать Люмос, но, обдумав, Гарри решил, что не очень-то хочет видеть выражение лица профессора.

— Я обсудил ваше письмо с директором, — произнёс Снейп. Его низкий голос в темноте звучал зловеще. — Будьте готовы прийти к нему в кабинет утром двадцать второго числа. Мы воспользуемся каминной сетью, как в прошлый раз.

— Мы? — Гарри всё ещё сомневался после событий в Выручай-комнате.

— После необходимой маскировки, — сухо уточнил Снейп. — Я снова появлюсь в образе вашего лохматого друга.

Гарри задумался над услышанным и вдруг ощутил лёгкое разочарование. Ему не нравилось, как стирается грань между Снейпом и Римусом. Ещё больше раздражала неопределённость. Раньше, несмотря на всю путаницу, картина была чёткой и понятной. Теперь же казалось, будто он плутает в тумане.

— Я понимаю, что без маскировки не обойтись, — пробормотал он. — Э… сэр?

Гарри почувствовал на себе пристальный взгляд профессора, несмотря на темноту.

— Да?

— Простите, что я на вас накричал.

— Это было извинение, Поттер?

Гарри понадобилось время, чтобы понять, что именно имел в виду учитель. Он почему-то почувствовал расстройство, хотя и не совсем понимал, почему.

— Да, сэр. Это было извинение.

Тишину нарушил странный низкий звук. Лишь спустя мгновение Гарри осознал, что Снейп смеётся — мрачно и глухо.

— Сэр?

— Я вспомнил выражение мистера Уизли, когда вы выругались.

— Ах… — Гарри не нашёл, что на это ответить. — Что ж, тогда… Спокойной ночи, сэр.

— Минутку, мистер Поттер.

Гарри остановился, нервничая от спокойного тона профессора. Возможно, его пугала невидимость лица Снейпа.

— Почему вы сказали, что это дело Ордена?

Гарри переминался с ноги на ногу.

— Разве не так? Если Орден охраняет меня летом, значит, и эти чары — тоже их работа. Следовательно, и вся эта… ситуация. Разве нет?

— Упоминание Ордена было, вероятно, единственным, что могло заставить ваших друзей молчать.

— Ну да, — кивнул Гарри, не понимая, в чём дело.

Послышался лёгкий шелест мантии — Снейп сделал шаг ближе.

— Я решил, что вы ими манипулируете.

«Слизеринец», — подумал Гарри, а вслух произнёс:

— Нет, я просто пытался говорить правду. Насколько это возможно.

Голос профессора внезапно поднялся:

— Вы действительно верите, что мисс Грейнджер говорит правду? Если она отправится в библиотеку искать слово «трансплантация», а мистер Малфой её увидит, Пожиратели очень скоро разгадают вашу затею.

Гарри отрицательно покачал головой в темноте.

— Малфой не станет шпионить за Гермионой в библиотеке.

— Уверяю вас, именно этим он и займётся, — рявкнул Снейп. — Он заподозрит, что она знает причину вашего исчезновения, и будет следить за ней, чтобы доложить отцу! — шорох ткани, и голос раздался уже у самого уха: — А Люциус Малфой, безусловно, попытается убить вашу тётку и кузена, чтобы разрушить чары. А затем примется за вас.

— Я доверяю Гермионе, — упрямо ответил Гарри. — И Рону.

— А Тёмный Лорд доверяет мне, — это заявление заставило Гарри похолодеть.

— Да, но вы слизеринец, — он дрожал. — Вы умеете выпутываться. А Гермиона… — ему не хотелось упоминать, что она гриффиндорка, чтобы не спровоцировать язвительный комментарий. — Она мой друг, — закончил Гарри.

— Она сильно за вас переживает, — с легким удивлением отметил Снейп.

— А вы считаете, это странно — беспокоиться обо мне? — резко спросил Гарри.

— Я такого не говорил.

— Тогда почему вы удивлены? — Гарри задумался, не пытается ли профессор в очередной раз проверить его способности к манипуляции.

— Потому что большинство людей заботится, в первую очередь, о себе.

— Вам стоит чаще выходить из подземелий, — усмехнулся Гарри. — Можно я пойду? Уже отбой скоро, а я хотел забежать на кухню.

— Двадцать второго, — напомнил Снейп. — Рано утром у директора. И не забудьте учебники, чтобы было чем заняться, пока вы будете… поправляться.

Гарри не понравилось, как прозвучало это «поправляться». Он привык, что и сутки в больничном крыле достаточно для любой проблемы. Пока он размышлял, Снейп пробормотал что-то на латыни, и дверь бесшумно распахнулась.

Снейп в теле Римуса — это само по себе странно, размышлял Гарри, но Снейп в теле Римуса в операционном костюме?! Это просто не укладывалось в голове. Однако, как ни странно, это нелепое зрелище помогало ему отвлечься от панического ужаса, захлёстывающего сознание.

Он задумчиво смотрел на обнажённые руки Снейпа — или, точнее, Римуса. Чем больше Гарри размышлял об этом, тем сильнее запутывался. Ещё раньше он задавался вопросом об Оборотном зелье: изменяет ли оно только внешность? Могло ли оно скрыть Чёрную Метку на руке Снейпа? Оказывается, могло. Гарри был впечатлён: он был уверен, что жуткий череп со змеёй останется, несмотря ни на что. Но ведь зелье скрывало даже его собственный шрам, проклятый шрам! Так что удивляться было нечему.

И всё же теперь ему оставалось думать только о главном. Паника нарастала, дыхание становилось прерывистым. Гарри отчаянно хотелось прижать к себе что-то мягкое: подушку, или, на худой конец, плюшевого медведя. Вот только у него никогда не было медведя, хотя когда-то давно он очень, почти до слёз, мечтал о таком. Он зажмурил глаза, чувствуя, как слёзы подступают к векам, и сурово приказал себе не распускаться.

«Чёрт побери, пора уже взрослеть!» — подумал он. — «Мне шестнадцать!»

Однако Гарри вдруг ощутил на себе чей-то взгляд. В одном он был уверен точно — слёзы на глазах при учителе были бы самым ужасным позором. Ну, разве что не при Римусе… Эта мысль показалась странно утешительной.

— Ну что, вы их всё-таки уговорили, чтобы вас оставили? — попытался неуклюже пошутить Гарри. Ему было легче сказать что-нибудь с иронией, чем потерять контроль над собой. Хотя он тут же понял, что шутка неуместна: Снейп явно был не в духе весь день. Гарри был уверен, что зельевар продолжает злиться на него за происшествие в Выручай-комнате, и ему отчаянно хотелось, чтобы Снейп наконец перестал на него сердиться. Ведь он, Гарри, давно уже перестал злиться, хотя у него на это было куда больше причин.

— Ты, вероятно, догадываешься, как мне это удалось, — сухо ответил Снейп. — И почему.

Гарри знал, почему: они с Дамблдором это уже обсуждали утром. Очевидно, весь разговор был тщательно продуман заранее, чтобы уберечь его. На Тисовой улице по-прежнему появлялись зловещие тени; Волдеморт подозревал, что что-то происходит, но не мог понять, что именно. Это вынуждало Снейпа не отступать от Гарри ни на шаг, ведь впереди была ещё и операция. Никто не знал, как его тело отреагирует. В крайнем случае, Снейп должен был немедленно аппарировать их в Сент-Мунго. Хотя, конечно, все надеялись, что до этого не дойдёт…

Гарри больше не мог слушать эти бесконечные обсуждения. Ему стало тошно от того, что о нём говорят так, будто его тут нет, как о каком-то беспомощном ребёнке.

С тех пор как Снейп завёл с ним разговор в темноте, казалось, он избегал смотреть на него. Возможно, зельевар предпочёл не видеть выражения лица Гарри. Но теперь он, напротив, пристально следил за каждым его движением, пока Гарри лежал на операционном столе.

Карие глаза Римуса едва заметно смягчились, хотя Гарри знал — перед ним стоит Снейп, и потому сложно было определить, действительно ли это так.

— Не паникуй, — произнёс он.

Это должно было утешить, но вряд ли успокаивало: скоро его будут резать! Не то чтобы Гарри нуждался в чьей-то опеке, он давно привык обходиться без этого. И всё же ему показалось, что Римус бы знал, что сказать.

— У вас плохо получается, — пробормотал Гарри. — Вместо того, чтобы…

— Вместо чего? — Снейп сделал шаг ближе.

«Вместо того чтобы взять меня за руку и сказать, что всё будет хорошо…» — подумал Гарри, но вслух сказал:

— Неважно.

Он даже не надеялся получить то, чего хотел. Однако что-то в его поведении, похоже, было очевидным, потому что в следующую минуту Снейп тихо сказал:

— Честное слово, Гарри, не стоит так нервничать.

— Конечно, не стоит! Вы же сами говорили, что эта операция может убить меня! — язвительно ответил Гарри.

— Но ты сказал, что она не убьёт, — возразил Снейп. — А твоя интуиция редко тебя подводит. Так чего ты боишься?

Гарри замолчал, но Снейп не отставал:

— Это из-за иглы?

— Спасибо, что напомнили, — простонал Гарри. — Я же говорю, у вас отвратительно получается.

На самом деле ему больше всего хотелось, чтобы здесь был Римус. Он бы точно знал, что делать: положил бы ему руку на лоб, сказал бы, как гордятся им его родители, и что всё это скоро закончится.

Но даже Снейп старался изо всех сил.

— Ты отлично справляешься, — сказал он, кивнув на капельницу, которая тянулась от руки Гарри.

— Это же просто пластик, или резина, — возразил Гарри. — Я старался не смотреть! Хотя больно было, но ведь она не гигантская и меня не проткнули, как…

— Ты даже не увидишь иглу, — перебил Снейп. — Ты заснёшь до того, как заметишь её.

— Это даже хуже! — неожиданно признался Гарри. — Страшно не от самой операции, а от того, что я окажусь беспомощным! Лежать здесь, без сознания, не смочь даже защититься, если что-то пойдёт не так…

Он понимал, что говорит нелепости. Ведь сам настоял на общем наркозе. Ему предлагали местный, но Гарри знал, что просто не выдержит, если останется в сознании. Магия или рефлексы могли сработать в самый неподходящий момент.

— Я буду сражаться за тебя, если это понадобится, — серьёзно сказал Снейп.

— Только не уходите, — прошептал Гарри.

— Я не уйду.

Гарри кивнул. Он немного успокоился, но не успел сказать ничего больше — в комнату вошёл хирург с ассистентами. Всё было готово. Снейп бережно снял очки с Гарри и убрал их в карман. Гарри почувствовал, как что-то холодное влилось в трубку капельницы. Внезапно рука его была крепко сжата — как обещание, что он не останется один в этой ситуации.

Сонливость накатила на него внезапно. Гарри закрыл глаза и почувствовал, как его дыхание стало тяжёлым и холодным.

Он ощущал только прикосновение чьей-то руки, как спасительный якорь, за который продолжал цепляться, даже когда пальцы уже начали подводить его. Последняя мысль, которая мелькнула в его сознании, была неожиданной: «Кто бы мог подумать? У Снейпа это выходит куда лучше, чем я предполагал…»

В следующее мгновение до него донеслись приглушённые голоса. Они эхом отражались от стен вокруг, но открыть глаза он не мог. Он даже не мог пошевелить и пальцем, но, как ни странно, это его не беспокоило. Ему казалось, что он даже не хочет этого. Он просто плыл в море неразборчивого разговора, словно неведомая сила то приближала к нему голоса, то отталкивала их обратно. Гарри смутно вспомнил поездку в Брайтон, когда он был совсем маленьким. Волны накатывались на берег, а Дадли бегал туда-сюда, обрызгивая его, пока Гарри не расплакался.

«Жареная картошка, — внезапно подумал он. — Прекрасная жареная картошка с уксусом… Тинктура анатаза никак не связана с уксусом, мистер Поттер… Хотя, погодите, мистер Поттер — это ведь мой отец, да? Стоп, а у меня вообще есть отец?»

От внезапного чувства одиночества Гарри всхлипнул. Он услышал приближающиеся шаги, и на этот раз уловил обрывки фраз. Он не понимал смысла, но сразу же узнал голос Римуса, разговаривающего с кем-то незнакомым.

— …Сказали, что всего четыре часа…

— …Уже несколько дней, это слишком долго…

— …Лишь бы он очнулся…

— Римус, — с трудом прохрипел Гарри. Он не хотел, чтобы Римус волновался, ведь он уже почти очнулся. Хоть произнесение одного слова отняло у него все силы, он продолжал слышать голоса вокруг. Чья-то рука нежно убрала волосы с его лба, и кто-то протёр его лицо влажной губкой. Гарри подумал, что это вполне могли сделать заклинанием, но прикосновение воды было таким приятным, тёплым, с лёгким запахом чего-то знакомого. Он снова начал погружаться в сон.

* * *

Ему снилась красивая ведьма с длинными волосами, напевавшая колыбельную маленькому мальчику с тёмными волосами. Вдруг чей-то голос снова прозвучал рядом, на этот раз яснее, чем раньше.

— Гарри, — позвали его. Он поморгал, ощущая болезненную тяжесть век. По мере того как к нему возвращались чувства, он понял, что болит всё тело, но постарался не обращать на это внимания. Наконец ему удалось открыть глаза, хотя всё перед ним плыло, как в жарком мареве. Он не мог сфокусироваться на деталях комнаты или коридора за дверью, но видел перед собой расплывчатый силуэт Римуса и сразу его узнал.

— Привет, — простонал Гарри, слегка прищурившись. Казалось, вечность прошла с тех пор, как они последний раз разговаривали.

Римус придвинул стул ближе к постели и положил руку Гарри на лоб.

— Уже не горишь, — заметил он, собираясь убрать руку, но Гарри с усилием перехватил её, сплетая их пальцы. Почему же двигаться так тяжело? Впрочем, это не важно. Главное, что Римус был рядом, и от этого становилось значительно легче.

— С чего бы мне гореть? — спросил Гарри, слегка нахмурившись. Вопрос показался ему странным и непонятным.

— Ты метался в жару несколько дней подряд, безо всякой защиты, — ответил Римус, пытаясь осторожно высвободить руку, но Гарри не отпустил. Он не понимал, почему Римус хочет отдалиться. Разве раньше он когда-то отказывал ему в утешении? Может, он сердится на него из-за Сириуса? Хотя нет, последнее письмо Римуса не казалось сердитым… Или дело было в этом странном упоминании жара? Ох, и о какой защите шла речь?

— Защита? — переспросил Гарри, чувствуя смятение. — Ты про наши уроки?

Он был огорчён и растерян одновременно.

— Я ужасно себя чувствую, Римус…

— Что случилось? — резко спросил тот, наклоняясь ближе. — Ты проспал сорок часов вместо четырёх, у тебя могут быть осложнения…

— А? — Гарри окончательно запутался. — Нет, я про наши уроки, — устало объяснил он. — Спасибо тебе за помощь, кстати. Кажется, я тебя ещё не благодарил. Или уже благодарил? Я что-то не помню… Это ведь было давно, на третьем курсе… Или ты вёл у нас защиту на втором?

Римус замер, словно его застали врасплох. Он медленно кивнул.

— Нет, это был третий курс, когда я преподавал защиту, Гарри, — подтвердил он, но его ответ звучал как-то странно, будто в нём скрывалось лёгкое удивление или смущение. — И я совершенно уверен, что ты меня уже благодарил.

— Больше никто из учителей не занимался со мной лично, Римус, — продолжал Гарри, пытаясь немного приподняться. Это было больно, но лежать на спине тоже невыносимо. — Никто, никогда.

Римус нахмурился, но Гарри не мог понять почему. Он предположил, что тот, вероятно, заметил его неудобное положение, потому что тут же извлёк палочку и заколдовал кровать так, чтобы её изголовье чуть приподнялось.

— М-м-м, — промычал Гарри, чувствуя, как слегка потянулась спина. Он вновь взглянул на Римуса и вдруг понял, что тот выглядит каким-то расплывчатым, нечётким. Впрочем, это казалось Гарри неважным. Ему было даже приятно, что всё вокруг немного неясное — это хорошо сочеталось с лёгкой дымкой в его мыслях.

— Ты любишь лимонад? — внезапно спросил Гарри.

— Слишком сладко, — сдерживая улыбку, ответил Римус. — Ты хочешь лимонада, Гарри?

Но Гарри уже забыл о своём вопросе.

— По-моему, у домовиков какой-то бзик на цитрусовые, — задумчиво произнёс он. — Кстати, помнишь шоколадку? Это было так странно.

Римус, кажется, замер.

— Которую дал тебе твой кузен?

— Нет, глупый, которую ты мне дал, — ответил Гарри, слегка сжав его пальцы. Он так соскучился по этим разговорам с Римусом. С ним можно было говорить обо всём. — Тогда, в поезде, когда до меня чуть не добрался дементор. Я сказал тебе спасибо за шоколадку? Это было так странно.

— Что странного в шоколадке? — спросил Римус, нахмурившись.

Гарри закрыл глаза, по телу пробежала едва заметная дрожь.

— Что может быть лучше шоколадки после того, как я слышу крики своей матери? Когда она умоляет пощадить меня и… умирает… — тихо произнёс он.

— Ты слышишь это каждый раз, когда дементоры ошиваются рядом? — в голосе Римуса слышалось потрясение.

Гарри вновь попытался открыть глаза, но всё перед ним оставалось расплывчатым, как в тумане. Он смутно различал, что Римус был расстроен. Может, это из-за того, что Гарри не поблагодарил его за шоколадку? Или дело в чём-то другом? Но что могло так удивить Римуса?

— Я ведь уже рассказывал тебе об этом, правда? На третьем курсе… Или ты преподавал у нас на втором? — Гарри попытался вспомнить.

— На третьем, — вздохнул Римус. — Гарри, может, тебе лучше ещё немного поспать? Ты, похоже, сам не замечаешь, что говоришь немного сбивчиво. Тебе точно нужно отдохнуть.

— Я не хочу спать, — обиженно произнёс Гарри, его губы предательски задрожали. — Мне снова что-то приснится. А я хочу поговорить. Я так редко тебя вижу, Римус. Я весь год хотел тебя увидеть, пока меня заставляли участвовать в этом… Три… Треклятом турнире… — он тихо всхлипнул. — Я так хотел поговорить с тобой! Ты бы точно знал, где найти жабросли… А я думал, что утону, потому что даже не знал, что это такое. Хорошо, что Добби помог… — мысли его снова перескочили на другую тему. — Можно я спрошу тебя о личном? Можешь не отвечать, если не захочешь.

Римус лишь молча кивнул, и Гарри, повернувшись на бок, попытался вспомнить, что хотел спросить. Ах да…

— Когда ты превращаешься… это больно?

— Ты столько времени держал в себе этот вопрос? — удивлённо ахнул Римус.

— С третьего курса, — терпеливо пояснил Гарри, словно это Римус говорил невпопад. — Или ты преподавал у нас на втором?

Римус тихо рассмеялся.

— Гарри, на втором курсе у вас преподавал Златопуст Локонс.

Пальцы Римуса незаметно выскользнули из руки Гарри. Его голос, звучавший до этого так близко, теперь доносился откуда-то издалека. Гарри прищурился, пытаясь разглядеть Римуса, который теперь разговаривал с женщиной в мантии нежно-зелёного оттенка. Странно, что если он ранен или болен, то почему за ним не присматривает мадам Помфри? Когда же он успел получить травму? Возможно, из-за квиддича?

— Он что-нибудь из этого вспомнит? — услышал Гарри голос Римуса.

— Вряд ли, — ответила колдомедик. — Мы начнём лечение, когда его состояние стабилизируется. Обычно я не люблю откладывать такие вещи, но, учитывая обстоятельства, лучше проявить осторожность.

Гарри сел на кровати, смутно осознавая, что он не в школьной мантии. Ему показалось, что нужно одеться, ведь он опаздывает на транс… на трансгурифацию… трансмигрифацию… транс-чего-то-там… Вдруг Римус подошёл к нему, подхватил под ноги и мягко уложил обратно, заботливо подоткнув одеяло. Гарри почувствовал, как снова погружается в это приятное чувство расслабления. Он доверял Римусу. Ему можно было рассказать даже самую горькую правду.

— Мне не нравился Локонс, — внезапно сообщил он, сам не осознавая, что это больше не имеет никакого значения. — Он дал мне наказание, и я подписывал письма его поклонникам собственной кровью.

— Что?! — Римус издал хриплый шёпот, в котором явно угадывалось возмущение.

— Ага, — беззаботно ответил Гарри. Воспоминания кружились в его голове, становясь всё более неуловимыми. — Там было перо, оно царапало кожу и вытягивало кровь. Всё, что я писал, оставалось на руке. «Я не должен лгать», вот что там было. А Локонс, на всех этих снимках, где он на метле… я чуть не прорезал себе руку до кости.

Римус издал странный полузадушенный звук.

— У меня до сих пор шрам, — продолжил Гарри, словно в полусне. — Ещё один шрам. А знаешь, что проклятия оставляют шрамы уродливые и отвратительные? — Он задумался. — Или просто отвратительные? Не помню…

— Твой шрам вовсе не отвратителен, — мягко заверил его Римус.

Гарри на мгновение замолчал, пытаясь уловить смутное воспоминание, скользнувшее в его туманных мыслях.

— Ой, постой… Это не Локонс мне дал перо. Может, Снейп? Хотя нет, он не такой уж плохой… Знаешь, Римус, ты представляешь, что Снейп на самом деле не так уж плох? Правда, он терпеть не может оборотней, студентов, меня, гриффиндорцев, хаффлпаффцев… да и поцарапанные котлы он тоже ненавидит… — Гарри затих, словно забыв, о чём говорил.

— А о чём ты лгал? — осторожно перебил его Римус, пытаясь вернуть разговор в русло.

— Лгал? Я не лгал, — искренне ответил Гарри. — Знаешь, Рон говорит, что все слизеринцы врут… — он хотел засмеяться, но вместо этого широко зевнул. — Наверное, я перепил тыквенного сока… Скажешь Добби, ладно? Ах, и разбуди меня на трансфуригацию, хорошо? Мне нельзя её пропускать. Я и так отстаю.

— Хорошо, Гарри, я разбужу тебя, — мягко ответил Римус, а потом добавил: — Хочешь, я попрошу зелье Сна-Без-Снов?

— Оно уже не помогает… — сонно пробормотал Гарри. — У меня сны из-за шрама… Или из-за чего-то ещё… Хотя иногда мне снится Нюниус, и это ничего.

Римус тихо вздохнул:

— Нам определённо нужно возобновить уроки окклюменции.

Гарри показалось странным, что Римус говорит о занятиях окклюменцией, ведь это его точно учил не он. Удивлённый, он постепенно перестал думать обо всём, что его волновало, и, ощущая тёплую руку, мягко обнимающую его за плечи, окончательно погрузился в сон.

— Ну что, тебе лучше? — раздался голос с боку от Гарри.

Когда Гарри открыл глаза, всё вокруг всё ещё расплывалось, но на сей раз он вспомнил об очках. Однако прежде, чем он успел их найти, кто-то уже надел их ему на нос.

Всё тело ныло и затекло, нога болела — и внутри, и снаружи, — но всего этого следовало ожидать. По крайней мере, иглы больше не беспокоили его — хоть что-то хорошо.

— Да, получше, — наконец произнёс Гарри, взглянув наверх.

— Хочешь лимонада?

Кажется, ничего лучше и придумать нельзя было. Гарри взял протянутый стакан и залпом выпил кислый лимонный напиток, и вся боль, как по волшебству, исчезла. Может, он просто очень хотел пить? Утерев губы рукавом пижамы, он огляделся и понял, что находится в одной из палат Сент-Мунго. Это точно не была больница «Фримли-парк»: вокруг не было ни одного маггловского прибора.

Снейп подошёл к двери, закрыл её и наложил запирающие и заглушающие чары. Затем спросил:

— Ты знаешь, кто я?

— Ага, — ответил Гарри, недоумевая, зачем тот спрашивает. Бросив быстрый взгляд по сторонам, он убедился, что в палате больше никого нет, но всё равно не хотел отвечать слишком открыто. — Вы поставили мне «тролля с минусом» за контрольную. И там были очень интересные комментарии.

Снейп одарил его тяжёлым взглядом, затем снова сел в кресло у постели, повернулся так, чтобы смотреть ему в лицо, и спросил:

— Ты ясно понимаешь, что происходит и где ты находишься? Тебя ничто не смущает?

— А почему меня должно что-то смущать?

— Ну, — Снейп протянул это короткое слово, будто его что-то сильно развеселило. — На некоторое время ты, похоже, принял мой облик за чистую монету.

Вероятно, на лице Гарри отразилось его потрясение, потому что Снейп улыбнулся.

— Ты вёл себя так, будто выпил Болтушку для молчунов. Это, однако, пролило свет на многие вещи. В частности, у меня сложилось впечатление, что ты чувствуешь себя абсолютно свободно в присутствии Римуса Люпина.

Гарри, однако, было не до смеха.

— Вы что, шутите? — но, судя по всему, Снейп и не думал шутить. — А что я говорил?

Зельевар пожал плечами, хотя то, как его плечи дрогнули от сдерживаемого смеха, выдавало его настроение.

— По большей части всевозможную бессмыслицу. Например, ты, по всей видимости, не умеешь как следует считать до трёх.

— Неправда!

— Я тебя уверяю, что правда. Кроме того, ты предавался воспоминаниям о частных уроках, о шоколаде, а потом спросил, больно ли мне во время трансформации.

Гарри почувствовал, как его щёки заливает краска.

— Не стоит, — сказал Снейп уже мягче. — Меня предупредили в больнице «Фримли-парк», что при пробуждении после наркоза человек склонен несколько свободно выражать свои мысли.

— Но я не помню, что вообще просыпался, не то что говорил! И потом, мне было любопытно, но я ни за что не спросил бы Римуса об этом!

— Похоже, очень даже спросил бы, — возразил Снейп, и губы его снова чуть дрогнули. — То, что ты ничего не помнишь, тоже совершенно нормально, Гарри. Не стоит так переживать.

— А кажется, будто я просто немного поспал и всё, — пробормотал Гарри, всё ещё не вполне уверенный, что Снейп его не разыгрывает. — Мы же только утром были в Хогвартсе, правда?

— Сегодня двадцать шестое, — возразил Снейп. — Если не веришь мне, спроси колдомедика, когда она придёт. Или, — сардонически предложил он. — Тебе принести «Ежедневный пророк»?

Гарри содрогнулся. Да, «Пророк» наконец-то снизошёл до того, чтобы напечатать правду о возвращении Волдеморта, но всё равно это оставалась жалкая бульварная газетёнка.

— М-м… нет. Лучше не надо, — сказал он, чувствуя неловкость. Мысли о том, что он мог натворить, не давали ему покоя: вдруг он проговорился о Снейпе или раскрыл что-то, что могло повредить Гермионе и Рону? Например, об Оборотном зелье или о том, как он спас Сириуса от дементоров. Впрочем, сложно было представить, что Снейп не пришёл бы в ярость, услышав подобное. Гарри решил не нервничать.

— Это не «Фримли-парк», — заметил он. — Что произошло?

— У тебя была исключительно высокая температура в течение нескольких часов, — пояснил Снейп, нахмурившись от воспоминаний о пережитом беспокойстве. — Эти идиоты собирались ввести тебе ещё какие-то маггловские препараты через трубку, будто не понимали, что именно их мерзкие зелья стали причиной твоего состояния!

— Да всё уже в порядке, — сказал Гарри, удивляясь, что теперь ему приходится успокаивать Снейпа, а не наоборот.

— Теперь — возможно, — признал Снейп, сцепив руки так, что костяшки побелели. — Но ты пролежал сначала без сознания, а потом в бреду почти четыре дня. И целители здесь тебя узнали.

Гарри раздражённо фыркнул.

— Это может привести к неприятностям.

— Да. Мне следовало аппарировать с тобой в безопасное место и вызвать целителя из Ордена, но я опасался, что времени нет. Я никогда не видел такого жара раньше — и вообще ничего похожего. Я… запаниковал.

— Ох… — тихо ответил потрясённый Гарри. — Теперь всё ясно. Мне, наверное, было совсем плохо.

— Именно.

— А что вы им сказали?

— Что ты вёл машину, не справился с управлением и повредил бедро при аварии. Тебя без сознания подобрали врачи маггловской скорой помощи, и у тебя началась реакция на их препараты.

— И они на это купились? — воскликнул Гарри. В той книге были фотографии следов, которые оставляет операция по извлечению костного мозга: маленькие точечки, расположенные ровными рядами. Ничего похожего на последствия аварии. — Они что, меня вообще не осмотрели?

Снейп избегал встречаться с ним взглядом.

— Они… я не позволил сканировать тебя заклятьями, чтобы никто не мог определить, какую операцию ты перенёс. Я настоял, чтобы они ограничились зельями — теми, что должны очистить организм от инородных веществ.

Гарри с подозрением взглянул на него, и Снейп добавил:

— И я лично позаботился о том, чтобы переместить их в твой желудок. Так что нет оснований опасаться, что кто-то узнает всю правду.

— Угу, — буркнул Гарри. — Но что, никто из них даже не удосужился взглянуть на мою ногу?

— Возможно, тебе стоит сделать это самому, — тихо предложил Снейп, отворачиваясь.

Гарри послушался. Откинув одеяло, он оттянул пижамные штаны и посмотрел на себя… Фу! Бедро было исполосовано, будто по нему прошлись тёркой, а затем ещё и кромсали ножом. Совсем неуместно ему вспомнилось, как тётя Петуния учила его делать ростбиф.

— Ого, — наконец сказал он, удивляясь, что ничего не болит. — Это вы… гм… наколдовали?

— Это было необходимо, — напряжённо произнёс Снейп, так стиснув скрещённые руки, что стало видно, как истёрлась ткань на локтях Римусова пальто. — Я приношу свои извинения за вмешательство.

— Э-э… вы это здорово придумали, — отозвался Гарри, стараясь обернуть ситуацию в шутку, хотя это было непросто. Не покидала мысль: уж не снимал ли Снейп с него штаны, чтобы наколдовать такую рану? Наверное, нет. Во всяком случае, лучше не спрашивать, это точно. И вообще, пора сменить тему. — А как там тётя Петуния? Я долго был в отключке, ей, наверное, уже сделали операцию?

Снейп, похоже, снова не мог заставить себя посмотреть ему в глаза.

— Ну? — не утерпел Гарри, в волнении теребя губу. Снейп по-прежнему молчал. — Я уже понял, что не всё гладко. Произошло отторжение, как они предполагали? В этом всё дело?

— Нет, Гарри, — тихо ответил Снейп, наклонившись и взяв обе его руки в свои. — Прости, но я ничего не могу сделать. Твоя тётя умерла.

Гарри невидящим взглядом уставился в стену перед собой.

— А. Э-э… Наверное, это ужасно, что первым делом я подумал про чары.

— Практично, я бы сказал, — поправил Снейп, чуть сжав его ладони.

— Нет, это по-слизерински, — выдал наконец Гарри, но без усмешки. Он задумался, каким бы был сейчас, если бы не стал спорить с Распределительной Шляпой. Сидя прямо, он ощущал, что нужно что-то сделать, но делать было совершенно нечего. — Я должен был расстроиться. Хоть немного. Особенно учитывая…

Поколебавшись, Снейп придвинулся ближе и мягко положил руку на затылок Гарри, затем начал медленными движениями разминать его шею и позвонки. Сначала осторожно, но постепенно усиливая нажим, он находил пальцами особые точки, те самые, в которые обычно втираются целебные зелья.

— Особенно учитывая что? — тихо спросил он.

Гарри понимал, что Снейп, вероятно, пытался таким образом управлять им, возможно, даже манипулировал, но ему было так приятно ощущать эту заботу, что он не мог заставить себя беспокоиться об этом. В конце концов, он мог в любой момент всё прекратить — просто не хотел.

— Ну, вы же понимаете, — неохотно произнёс Гарри. Говорить об этом не хотелось, но тёплые пальцы продолжали разминать шею, и он невольно расслаблялся. — Этого бы не случилось, если бы не я.

— Это всё равно произошло бы, Гарри, — возразил Снейп, бережно взяв его за подбородок и заставив посмотреть себе в глаза. — Это уже случилось. Но это не твоя вина. Ты видел, в каком она была состоянии.

— Я не могу… — «говорить об этом», хотел сказать Гарри, но Снейп понял его и без слов.

— Хорошо, — отозвался Снейп, не настаивая. — Я сообщу целителям, что ты пришёл в себя. Полагаю, они быстро залечат внешние повреждения, но в остальном тебе придётся полагаться на мои обезболивающие зелья, потому что мы не можем рассказать им об операции.

— У меня ничего не болит, — запротестовал Гарри, хотя это было не совсем так.

— Заболит, когда действие эликсира Легкого Дыхания, который я подмешал тебе в лимонад, закончится, — пояснил Снейп.

Гарри с настороженностью кивнул. Ещё недавно его бы взволновало одно лишь знание, что Снейп подлил что-то в его питьё. Теперь же это его совершенно не трогало. Рон бы сказал, что он сошёл с ума, но Рон не знал Снейпа.

Гарри тоже знал его не так хорошо, но всё же достаточно.

— Спасибо, — сказал он и снова лег. — За всё. За то, что были со мной во время операции и здесь тоже. И за зелье, и за… — он замялся, не зная, как завершить мысль.

— Ты очень стараешься благодарить людей, не так ли? — заметил Снейп, поднимаясь и стряхивая мусор с шерстяных брюк Римуса. — Не стоит меня благодарить, Гарри.

Затем, будто смутившись от всего сказанного, резко объявил:

— Я пришлю кого-нибудь. Пока ты чувствуешь себя нормально, стоило бы заняться уроками.

Проследив за его взглядом, Гарри заметил на тумбочке стопку учебников. Заниматься совсем не хотелось, но, возможно, это поможет отвлечься. Когда Снейп вышел, Гарри послушно вытащил из стопки том «Трансфигурация: шестой курс. Теория и практика» и принялся читать.

* * *

— Можно подумать, ты не ел четыре дня, — пошутил Снейп, глядя, как Гарри уплетает второй обед.

— Так я и не ел, — усмехнулся Гарри, но заинтересовался, когда заметил улыбку учителя. — Или всё-таки ел?

— Ну не мог же я оставить тебя голодным?

— Раньше могли бы, — отозвался Гарри и тут же осознал, что это неправда. С первого курса Снейп всегда за ним присматривал: тот же инцидент на квиддичном матче, когда Квиррелл заколдовал его метлу. Снейп, конечно, его жестко третировал и казался готовым избавиться от него при первой же возможности, но, когда дело касалось безопасности, он всегда был на его стороне.

— Значит, вы… наколдовали… перенесли что-нибудь мне в живот? — догадался он.

— Тыквенный сок, — фыркнул Снейп, заметив выражение лица Гарри, и не смог удержаться от улыбки. — Разумеется, нет. Питательное зелье, очень лёгкое — но вполне достаточное, чтобы поддерживать твои силы, — он пожал плечами. — Никто не знал, сколько ты пробудешь без сознания.

— В любом случае, я теперь в порядке, — уверенно сказал Гарри, спустив ноги с кровати, чтобы встать. Гм, возможно, он слегка преувеличил свою бодрость: его немного шатало. Но он справится. — Мне только нужен телефон. В Сент-Мунго ведь его нет?

— Телефон? — удивлённо переспросил Снейп.

— Да, чтобы позвонить дяде Вернону, — пояснил Гарри. Увидев недоумение на лице зельевара, он добавил: — Может, у волшебников это устроено иначе, но я должен узнать о похоронах! Может, нам просто вернуться на Тисовую?

— Я не думал, что ты захочешь пойти на похороны, — осторожно заметил Снейп.

— Значит, вы неправильно думали, — огрызнулся Гарри, чувствуя себя сердитым, несчастным и уязвимым одновременно. Кошмарное сочетание. — Это нужно сделать, и прежде чем вы начнёте высмеивать гриффиндорскую верность, вспомните про чары. Я, возможно, не смогу помириться с Дадли, но он точно ни на что не согласится, если я не приду на похороны его матери. Хотя… — вдруг ему пришла в голову ещё одна мысль. — Когда она умерла? Может, уже всё закончилось, пока я был без сознания.

— Позавчера, — ответил Снейп.

— Значит, я не пропустил похороны.

— Скорее всего, нет. Хотя ты можешь не ходить: скажем, что ты ещё не в состоянии.

— Нет.

— Гарри…

— Нет.

— Ну хорошо, — сдался Снейп. — Я попробую найти телефон. Не советую возвращаться на Тисовую, не поговорив с родственниками. Твой дядя слишком склонен к агрессии.

Гарри так и не понял, как Снейпу это удалось, но спустя несколько минут тот вернулся с небольшим серебристым мобильным телефоном. Гарри раньше никогда не приходилось пользоваться такими устройствами. Он не сразу понял, почему в трубке не было гудков, и лишь спустя несколько секунд сообразил, что телефон нужно включить.

Когда он наконец услышал сигнал соединения, то шепнул Снейпу: «Не могли бы вы?..» — и махнул рукой в сторону двери. Тот не покинул комнату, но отступил в дальний угол, ближе к выходу.

Гарри глубоко вдохнул, готовясь столкнуться с яростью дяди Вернона. Однако на другом конце провода оказался Дадли, который, судя по всему, плакал взахлёб — Гарри с трудом разбирал слова своего кузена.

— Ой, Га… Гарри… Какой кошмар… Ты… ты уже знаешь, да? Они сказали тебе?

— Да, я знаю, — тихо ответил Гарри. — Дадли, мне очень жаль. Я понимаю, что это не облегчит боль, но мне искренне жаль.

— Па… папа считает, что ты сделал это нарочно, — всхлипывая, промолвил Дадли. — Он сказал, чтобы ты больше не возвращался. Никогда!

Послышались резкие вдохи и шмыганье — Дадли, видимо, пытался взять себя в руки.

Гарри давно догадывался, что дядя Вернон, вероятно, выгонит его. Это означало не только потерю защитных чар, но и то, что у него не останется дома, кроме Хогвартса. Странно, однако, что Дадли так расстроился; возможно, всё дело в нервном потрясении. Гарри вдруг осознал, что, если уж терять родителей, то лучше это случилось бы тогда, когда он был слишком мал, чтобы понять, что происходит.

— Ты можешь сказать мне, когда и где будут похороны? — спросил Гарри.

— Ой, Гарри, лучше тебе не приходить, — поспешно ответил Дадли. — Серьёзно. Папа убьёт тебя.

— Он всегда так говорит, — пробормотал Гарри. — По крайней мере, мне.

— Да, мне всегда было весело от этого, прости. Но сейчас… — Дадли сглотнул и заговорил быстрее, словно кто-то приближался: — Ты его не видел. У него такие глаза… Я боюсь, Гарри. Пожалуйста, не приходи.

— Дадли…

— Мне пора! — выпалил Дадли. — Не звони больше! Пиши… если хочешь. Я буду рад, но только не присылай сову. Пока!

Связь оборвалась. Некоторое время Гарри тупо смотрел на телефон, прежде чем догадался выключить его. Снейп вернулся ближе, и Гарри с тусклой интонацией заметил:

— Не думаю, что Дадли ненавидит меня, как раньше. Но этого недостаточно, чтобы сохранить чары, правда? Если дядя Вернон выгонит меня из дома, защищать будет нечего.

— Нам нужно вернуться в Хогвартс, — твёрдо сказал Снейп. — Чем быстрее, тем лучше. Я смогу следить за твоим состоянием.

— Нет, — упрямо возразил Гарри, сам не понимая, почему его это так волнует. — Вы не понимаете? Я даже не знаю, похоронили ли моих родителей! Я не могу притворяться, что этого не произошло. Не могу сделать вид, что смерть тёти Петунии меня не трогает!

Снейп, судя по его выражению, был не согласен.

— Мы можем просто постоять где-то сзади, — настойчиво предложил Гарри. — Не на виду. Но я должен туда пойти, профессор. Просто обязан.

— Где и когда? — вздохнул Снейп, убирая телефон в карман пиджака.

— Дадли не сказал, — «и вряд ли скажет, даже если я перезвоню», — подумал Гарри. — Найдите мне местную суррейскую газету. Там должно быть объявление.

Снейп молча уставился на него.

— Вы не хотите мне помочь? — ядовито спросил Гарри, понимая, что никуда не попадёт, если Снейп продолжит упрямиться. — Ладно, я сам пойду в маггловский Лондон и буду искать газеты. Если увижу Волдеморта, закричу, договорились?

— Прекрати вести себя как ребёнок. Если ты собираешься бежать в поисках того, что тебе взбрело в голову, мне придётся оставить тебя здесь одного. А этого я не допущу.

— Тогда наколдуйте их!

— Вопреки твоей вере в моё всемогущество, Поттер, я не способен на это.

— Вы не можете? — Гарри в изумлении раскрыл рот.

— Меня лестно трогает твоё удивление от того, что я не всесилен, — ядовито усмехнулся Снейп: даже мягкий тон, свойственный Римусу, не мог скрыть его презрения к теме разговора. — Но, увы, это так.

— Тогда отправьте кого-нибудь из Ордена за газетой! Сейчас же! — выкрикнул Гарри.

— Мне не нравится ваш тон, Поттер!

— А мне вообще не нравится ваш! — не уступал Гарри.

— Это уже просто детский сад, — протянул Снейп, и каждое его слово было пропитано раздражением. Мрачно смерив Гарри взглядом, он отвернулся. — Оставайся здесь и никуда не ходи. И прекрати истерику. Я отведу тебя на похороны, хотя ничего хорошего из этого не выйдет.

Гарри плюхнулся на кровать, решив про себя, что если он никогда больше не увидит Северуса Снейпа после того, как всё это закончится, ему будет абсолютно всё равно.

* * *

День был холодный и ветреный. Тяжёлые тучи сгущались на юге, и последние лучи заходящего солнца едва озаряли кладбище. Гарри, наблюдавший за церемонией издали, вздрогнул от порыва ледяного ветра. Свист в ушах заглушал погребальный плач, но это его не волновало. Он просто хотел смотреть, и знал, что даже это — уже предел возможного.

Они с Снейпом пропустили саму церемонию. Снейп заметил, что приходская церковь слишком мала, чтобы можно было там спрятаться, и с привычной язвительностью спросил, действительно ли Гарри хочет устроить скандал во время службы. Когда Гарри предложил воспользоваться мантией-невидимкой, Снейп даже не усмехнулся, хотя Гарри не шутил. Если бы мантия не осталась запертой в сундуке в Хогвартсе, он бы обязательно взял её с собой. Но призвать её с помощью заклинания «Акцио» аж из Шотландии было невозможно. Гарри мельком подумал, смогли бы это сделать Альбус Дамблдор или Волдеморт.

Когда служба закончилась, Гарри, прячась за деревом, следил, как люди один за другим покидали кладбище, направляясь к своим машинам. Среди них была миссис Фигг и ещё несколько соседей, которых Гарри узнал. Последними ушли дядя Вернон и Дадли: отец и сын, опустошённые своим горем. Дядя Вернон держал сына за плечи дрожащей рукой. Гарри всем сердцем желал подойти к ним, сказать, как ему жаль, как сильно он хотел помочь, что он никак не мог предугадать, к чему всё это приведёт.

Но он знал, что его слова только ухудшат ситуацию, и потому остался за деревом, плотнее кутаясь в пальто Римуса, тихо шепча то, что никогда не сможет сказать вслух. Он пытался убедить себя, что этого достаточно.

Снейп пристально смотрел на него.

— Всё в порядке?

«Нет, не в порядке! Она умерла! И это я виноват. У меня ужасно болит нога, а этот проклятый эликсир больше не помогает! Она, возможно, никогда меня не любила, но она меня вырастила. Я обязан ей за то, что она приютила меня, не выгнала, даже когда из-за меня на Дадли напали дементоры. А я даже не пришёл на её похороны. Прятаться за деревом — это разве считается? Нет, чёрт возьми, я совсем не в порядке!»

— Да, всё нормально, — ответил Гарри. Он снова выглянул из-за дерева, убедившись, что Дурсли уже ушли. — Я хочу подойти к могиле.

Снейп нахмурился, но сообщил, что не чувствует никакой тьмы поблизости — только горе.

— Вы могли бы подождать здесь? Я хочу побыть один, — тихо попросил Гарри.

— Я буду рядом, — коротко ответил Снейп, слегка вздрогнув, но Гарри сомневался, что это было от страха.

— Возьмите пальто, — предложил Гарри, начав его снимать.

— Римус предпочёл бы, чтобы оно согревало тебя, — возразил Снейп. — Оставь его себе.

— Мне и так тепло…

— Я тоже предпочту, — сказал Снейп, твёрдо глядя на него. — Ступай.

Когда Гарри подошёл к могиле, ему неожиданно стало легче. Ему показалось странным, что его переполняет это чувство облегчения. Он опустился на колени перед свежей могилой и попытался придумать, что бы сказать тёте Петунии.

Мирное кладбище вдруг стало мрачным и чужим. Когда Гарри заговорил, его голос дрожал.

— Вы… вы должны были меня любить, — начал он, едва справляясь с нахлынувшими эмоциями. — Я был маленьким ребёнком, оказался у вашего порога не по своей воле. Я не виноват, что я не маггл! Знаете, сколько раз я хотел избавиться от магии, чтобы вы меня приняли? Хотя… вы должны были любить меня, несмотря ни на что!

Слёзы застилали глаза, и он торопливо стёр их рукавом.

— Наверное, вы знали, что я тоже не любил вас. И, возможно, теперь это уже не имеет значения. Но я не ненавидел вас… не так, как вы ненавидели меня. Я не хотел, чтобы всё закончилось так. Я не хотел, чтобы Дадли остался без матери…

Гарри затрясся от рыданий. Он слишком хорошо знал это отчаянное желание вернуть мать, которую уже никогда не вернуть.

Слова не приносили облегчения — только усугубляли боль. Некоторое время Гарри просто стоял на коленях, укутанный в пальто Римуса. Ему стало не только теплее, но и спокойнее, словно это пальто дарило хоть каплю уюта в этот момент.

Серые сумерки окутывали кладбище. Гарри, осознав, что Снейп наверняка замёрз и, должно быть, считает его идиотом, поднялся.

Но внезапно раздался гневный выкрик:

— Ты?! Да как ты смеешь? Пришёл надругаться? Осквернить её память?!

Гарри едва успел обернуться, как дядя Вернон, с искажённым от ярости лицом, ударил его по лицу. Гарри отлетел и рухнул на холодную землю. Перед глазами всё поплыло. Его охватила знакомая ярость — ярость, требовавшая немедленного выхода.

Но ничего не произошло. Магия не откликнулась. Дядя Вернон, размахивая кулаками, приближался к нему, обезумевший от злости.

«К черту запреты Министерства, — подумал Гарри. — Я не собираюсь это терпеть!»

Он выхватил палочку из кармана и решительно выкрикнул:

— Петрификус Тоталус!

Но ничего не произошло — совершенно ничего. Дядя Вернон не остановился, не вздрогнул от страха, а продолжал мчаться на Гарри, выкрикивая что-то о тёте Петунии, о его наглости и оскорблении её памяти.

— Петрификус Тоталус! — снова отчаянно закричал Гарри, вкладывая в заклинание все силы. Палочка, казалось, была естественным продолжением его руки — но всё так же бессильным. Ни малейшего всплеска магии, ни искр. — Имобилус! — попытался он снова. — Импедиметра Форнео! Серпенсортия! Аванкулар Эванеско!

Ничего не сработало. Вернон был уже совсем рядом, и в панике Гарри начал отползать назад, пытаясь избежать неизбежного столкновения.

— Эксилио Фумар! — выкрикнул он в последний отчаянный момент.

И вдруг магическая энергия, словно сорвавшаяся с цепи, взметнулась вихрем ярко-зелёных искр. Земля задрожала под их ногами, и громкий раскат сотряс воздух. Дядя Вернон рухнул на землю с глухим стуком, упав лицом вниз. Из-за его спины показался Дадли, крича в ужасе:

— Что ты наделал?! Мы просто хотели ещё раз попрощаться с мамой! Я же говорил тебе не приходить! Я предупреждал!

Гарри, ошеломлённый, с трудом поднялся на колени. Он взглянул на свою палочку — она была всё такой же холодной и бесполезной, без малейших следов магии. Было очевидно, что это не его заклятие повергло Вернона.

В поле зрения, буквально в двух шагах от него, появился Снейп. Гарри, глядя на него слабыми, дрожащими глазами, тихо произнёс, обращаясь к кузену:

— Это не я… Это не моя магия… Я не…

Снейп начал что-то говорить, но слова не доходили до Гарри. Всё слилось в неразборчивый гул, и он почувствовал, как силы окончательно оставляют его. Голова беспомощно упала на траву у ног профессора, и он потерял сознание.

Гарри открыл глаза и узнал комнату, которая была ему до боли знакома. Но теперь она выглядела значительно менее мрачно, чем в последний раз, когда он здесь оказался. Как он попал в дом номер 12 на площади Гриммо, да ещё и в спальню Сириуса? Гарри застонал, свернулся калачиком, подтянув колени к груди, и снова закрыл глаза, но предрассветные сумерки комнаты, казалось, не отпускали его.

— Гарри? — раздался совсем рядом голос Римуса, такой родной и знакомый.

Гарри сжал веки ещё крепче.

— Заберите меня отсюда, пожалуйста, — попросил он, с трудом сдерживая раздражение. — Я не знаю, зачем меня притащили в этот дом, но прошу вас, увезите меня отсюда!

— Это не я тебя привёл, — спокойно ответил Римус. — Это был Северус.

Гарри приподнялся, неловко садясь на кровати и поджимая одну ногу.

— Что значит «Северус»? — недоверчиво переспросил он, уставившись на Римуса. — В каком смысле?!

— Он внизу, — пояснил Люпин, усевшись на край постели. — Но если хочешь, я могу его позвать.

— Подожди, — поспешно произнёс Гарри, смущённо понимая, насколько грубо прозвучала его просьба. — То есть, ты точно… — в его голове мелькнула мысль, что с помощью Оборотного зелья любой мог притвориться Римусом. Следовало быть осторожнее. — Эм… Когда ты учился в Хогвартсе, где ты был каждый месяц… ну, иногда?

Римус усмехнулся, но, видя, что Гарри не разделяет его настроения, серьёзно ответил:

— В Визжащей Хижине.

— А что значит «Шалость удалась»? — настороженно продолжил Гарри.

— Эти слова стирают карту Мародёров, — вздохнул Римус. — Гарри, хватит. Я — это я.

Гарри выдохнул и наконец расслабился.

— Хорошо, — нехотя признал он. — Но профессор Снейп… То есть, он уже… пришёл в себя?

— Смотря что ты имеешь в виду, — ответил Люпин. — Если ты о том, что Оборотное зелье перестало действовать — да, оно прошло. Но он всё ещё немного не в себе.

Гарри оглядел комнату и ощутил, как его охватывает дрожь.

— Ты можешь его позвать? — сдавленно попросил он.

— Гарри, — тихо сказал Римус, поднимаясь с кровати. — Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Только в этот момент Гарри вспомнил события последних часов: кладбище, дядю Вернона и бесконечные попытки произнести заклинания, которые не подчинялись ни ему, ни его палочке. В его груди стало холодно, а глаза распахнулись от страха.

— Я лишился магии? — шёпотом спросил он.

— Мы найдём решение, — повторил Люпин, прежде чем выйти из комнаты за Снейпом.

Когда зельевар вошёл, Гарри чуть не задохнулся от удивления: он никогда раньше не видел Снейпа в обычной, не магической одежде. Разве что на уроке с боггартом, но то был другой случай. Сейчас на нём были серые брюки и зелёный свитер с высоким воротом. В сочетании с мантией это, может, выглядело бы привычно, но без неё — Снейп казался совершенно чужим.

— Мы явно поторопились с выводами, что ты уже восстановился, — холодно произнёс Снейп, застыв в дверях, словно не решаясь подойти ближе. — Ты пролежал несколько часов без сознания, и только потом уснул по-настоящему. Это значит, что тебе ещё далеко до выздоровления.

— И ещё я пытался проклясть дядю Вернона, раз десять или пятнадцать, — пробормотал Гарри. — А он даже не моргнул. Будто знал, что моя магия не работает.

— Он просто был в ярости, — сухо заметил Снейп.

Гарри нервно рассмеялся.

— Интересно, закон о несовершеннолетних волшебниках учитывает, сработало ли заклинание или нет? Хотя, если они решат сломать мою палочку, теперь это уже не так важно, верно?

— Гарри, — вмешался Римус. — Ты имеешь право колдовать в случае самообороны, ты же знаешь.

— Знаю, — вздохнул Гарри, чувствуя, как всё происходящее становится всё более нереальным. — Но всё равно не могу поверить, что это происходит со мной. Волшебники ведь не теряют магию просто так!

— Видимо, экстракция костного мозга оказала влияние на твои магические способности, — жёстко пояснил Снейп. Видя, как Гарри уставился на него, он добавил: — Да, Люпин всё знает. Это необходимо, учитывая, что ты останешься здесь, пока обстоятельства не изменятся.

Гарри с изумлением раскрыл глаза.

— Здесь? Я не могу оставаться в этом доме!

— А куда ты предлагаешь отправиться? — с лёгким сарказмом спросил Снейп. — Ты не вернёшься на Тисовую улицу, и о Хогвартсе речи быть не может.

— Наоборот, Хогвартс — самое подходящее место! — упрямо возразил Гарри. — Мне нужно на занятия, в конце концов!

Снейп издал странный звук, напоминающий рычание оборотня при полной луне.

— Вы окончательно потеряли рассудок, Поттер? — его голос был полон едва сдерживаемого гнева. — Вы в данный момент лишены магии и настаиваете на возвращении в школу, где каждое занятие требует её использования. Как долго, по-вашему, вы сможете скрывать это от окружающих?

— Рон и Гермиона никому не скажут…

— Мерлин, избавь меня от этих идиотов! — вскрикнул Снейп, перебивая Гарри. — Не все в Хогвартсе столь преданы вам, как ваши друзья. У вас есть уроки с Драко Малфоем несколько раз в неделю. Неужели вы полагаете, что он не заметит, что вы не в состоянии даже простейшее заклинание произнести?

Гарри шумно выдохнул, осознав, что всё это время затаил дыхание.

— Я понял, — произнёс он. — Вы не хотите, чтобы об этом узнал Волдеморт.

Снейп криво усмехнулся:

— Браво, мистер Поттер.

— Северус, — вмешался Римус. — Давайте будем честны: даже нам потребовалось время, чтобы всё осмыслить. Вы несправедливы к нему.

— Ах, эта вечная гриффиндорская тяга к справедливости, — буркнул Снейп, но, похоже, немного успокоился. Наконец он прошёл в глубь комнаты и продолжил, обращаясь к Гарри: — Тёмный Лорд хочет видеть вас мёртвым. Вы победили его, и он не может вынести этого унижения. Если он узнает, что вы беззащитны, он сделает всё возможное, чтобы добраться до вас. Даже Хогвартс, со всеми его древними защитными чарами, никогда не был для вас безопасен. До сих пор вас спасали исключительно ваши магические способности и просто неприличное везение.

— Хорошо, я понял, — сдался Гарри. Снейп мог бы ограничиться и одним предложением; Гарри вовсе не считал себя таким уж глупцом. — Мне это не нравится, совсем не нравится, но вы, наверное, правы. Это самое безопасное место: особняк скрыт чарами, его местоположение может раскрыть только Хранитель, а Волдеморт боится его больше всего на свете. Так что я остаюсь.

— Ты расстроен, — тихо заметил Римус.

— А как, по-вашему, я должен реагировать? — взорвался Гарри. — Сириус ненавидел это место! Он сходил с ума, запертый здесь один на один с портретом своей матери, которая презирала его, и самым преданным предателем из всех домовиков в истории! — его глаза сверкали гневом, но голос оставался ледяным, когда он спросил: — Кстати, где Кричер?

— Кричер мёртв, — сухо ответил Римус.

— И его голова теперь украшает стену, как и остальные? — скривился Гарри, стиснув кулаки от разочарования. Как же он хотел самолично расправиться с этим маленьким предателем! Он представлял, как свернёт ему шею, как его глаза вылезут из орбит, и как он будет прыгать на его трупе, пока от него не останется мокрого места.

Взгляд его потемнел, когда он представил себе эту сцену.

— Возьмите себя в руки, Поттер! — неожиданно рявкнул Снейп, шагнув вперёд и крепко сжав плечи Гарри. Он не стал его трясти, а просто заглянул ему прямо в глаза, пытаясь донести свою мысль: — Сейчас главное — не этот дом и не домовик, которого вы ненавидите. Главное — ваша магия.

— Или её отсутствие, — пробормотал Гарри, глядя на Снейпа. Тот стоял перед ним, его длинные волосы наполовину закрывали лицо, скрывая выражение глаз. Гарри подумал, что Снейп за своими насмешками и гневом всегда прячет что-то ещё. Он видел это прежде, в тот момент, когда Снейп принимал облик Римуса… Но в любом случае это был Снейп. Снейп, который, похоже, беспокоился за него больше, чем хотелось бы признать. Как сказал Римус? «Был несколько не в себе»?

Гарри выдохнул и почувствовал себя подавленным, как будто вся эта ситуация не имела выхода. Даже Снейп не мог исправить его нынешнее состояние.

— Вот ведь ирония, — с горечью произнёс Гарри, сбрасывая руки Снейпа с плеч. — Я столько лет мечтал, чтобы моя магия куда-то делась. А теперь, когда Дурсли выгнали меня за дверь, она ушла сама.

— Я уверен, это временно, Гарри, — мягко сказал Римус. — Пока ты спал, тебя осматривала целительница.

Гарри снял очки, протёр глаза и снова их надел.

— И что она сказала?

— Она провела всестороннее сканирование, — ровно ответил Снейп, не отступая ни на шаг. Он стоял так близко, что почти касался колен Гарри. — Её заключение таково: высокая температура и маггловские лекарства буквально «сожгли» твою магическую сущность. Плюс, в этот момент твоё тело пыталось справиться с потерей костного мозга. Оно просто не смогло защитить твою магию.

— Но вы думаете иначе? — осторожно спросил Гарри, испугавшись, что на самом деле ситуация ещё хуже.

— Я полагаю, что всё сложнее, чем кажется мисс Маригольд, — задумчиво ответил Снейп. Он сел у изножья кровати и повернулся лицом к Гарри: — Она — член Ордена, и я ей доверяю. Но в её теории есть некоторые нестыковки.

Гарри выпрямился:

— Какие именно?

— Эликсир Легкого Дыхания помог тебе. Если бы твоя магическая сущность была полностью уничтожена, как она предполагает, зелье не только не помогло бы, но и могло бы оказаться смертельно опасным.

— Сначала элексир действительно помог, — подтвердил Гарри, чувствуя, как волнение сжимает его грудь. — Но на похоронах от него уже не было никакого эффекта.

«Хорошо, что он не убил меня», — подумал он.

— И ты не сказал мне, что чувствовал себя плохо?

— Я просто привык не жаловаться по пустякам, — устало произнёс Гарри, опустив голову.

Снейп задумчиво кивнул и обменялся многозначительным взглядом с Римусом.

— Что такое? — поинтересовался Гарри, заметив их замешательство. Когда же они оба лишь переглянулись, не решаясь продолжить, он настаивающе потребовал: — Ну, выкладывайте уже.

— Гарри, Северус поделился со мной некоторыми мыслями, которые узнал от тебя за последние дни, — наконец заговорил Римус. — Например, тем, что ты… винишь себя в смерти других людей. Мы думаем, что ты наказываешь себя. Возможно, целительница ошиблась. Безусловно, твоя магическая сущность ослабла после болезни, но главной причиной может быть твоя попытка наказать себя за согласие стать донором для тёти.

Гарри почувствовал, что его вот-вот вырвет. Римус действительно так о нём думает?

— Но вы же не верите в эту чушь, правда? — резко спросил он, отодвинувшись от Снейпа и стараясь взглядом охватить обоих.

— На кладбище ты предпочёл терпеть боль и не просил дополнительного зелья, — сухо заметил Снейп.

— И к лучшему, ведь это зелье могло меня убить!

Хотя, если быть честным, эликсир оказался просто бесполезным. Однако это было не так уж важно.

— Да и вообще, мне тогда было не до того!

— Вот именно, — мягко ответил Римус. — Дело ведь не только в тёте, верно? Ты винишь себя в гибели Сириуса, в смерти Седрика Диггори, и в том, что Волдеморту удалось возродиться.

— Мило вы тут побеседовали! — гневно выпалил Гарри. — Ладно, давайте разберёмся. Я вёл себя, как последний придурок, и ринулся в опасную ситуацию, а Сириус просто последовал за мной. А ещё я, как законченный гриффиндорец, уговорил Седрика разделить со мной этот несчастный кубок! И из-за моей крови этот маньяк вернулся к жизни. Я вовсе не преувеличиваю! Хотите продолжить список? Если быть честным, мои родители погибли из-за меня. Ведь мы все знаем, что Волдеморт тогда пришёл за мной! Если бы не я, Римус не потерял бы двух своих лучших друзей!

— Я тоже виноват в смерти Блэка, — спокойно сказал Снейп.

— Знаю! — выкрикнул Гарри, вскочив на ноги. — И Дамблдор, и Пожиратели, и Волдеморт, и даже сам Сириус. Я не утверждаю, что виноват во всём на свете. В конце концов, в смерти моих родителей вы тоже приложили руку, верно? Вы ведь уже тогда шпионили, но пользы от этого было мало, не так ли?

— Гарри… — попытался вмешаться Римус.

— Дай мне договорить! — оборвал его Гарри и начал нервно ходить взад-вперед, стараясь собраться с мыслями. — Ладно, можно обсуждать вину бесконечно, и я не настолько глуп, чтобы отрицать свою роль, но ваши идеи? — он хрипло засмеялся, почти каркая. — Что я сам себя наказываю? Бред! Что, вы тут психологи, чтобы меня анализировать? Думаете, я сознательно лишил себя магии в наказание? Отлично! Особенно если учесть, что теперь некому исполнять пророчество и некому остановить этого змееобразного психопата. И больше людей погибнет, и это опять будет на моей совести? Спасибо, но я не настолько чокнутый!

— Он не совсем неправ, Люпин, — тихо заметил Снейп после небольшой паузы.

— Конечно, «он не совсем неправ», — передразнил его Гарри. — Сколько мне должно быть лет, чтобы вы перестали говорить обо мне так, словно меня здесь нет?!

— Прошу тебя соблюдать рамки приличия, — холодно сказал Снейп. — Мы с Люпином пытаемся тебе помочь.

Гарри хотел заорать, что ему всё равно на эти «приличия», но понимал, что Снейп прав. Он уже достаточно накричался и выпустил пар. Теперь пришло время серьёзно обдумать ситуацию.

— Что же мы собираемся делать? — наконец спросил он, прислоняясь к стене с нарочитой небрежностью. К его удивлению, лица его собеседников вытянулись. Видимо, они ожидали, что он будет ещё долго кипятиться и ругаться, а заодно вспоминали, как в прошлом году он разнёс кабинет Дамблдора в порыве ярости.

Гарри знал, что мог бы легко повторить этот «подвиг», ведь злость продолжала бурлить в его груди. Более того, он ощущал, как тёмная энергия, наполненная воспоминаниями о чулане под лестницей, снова пытается пробраться в его кости. Но он не собирался ей поддаваться. Он возьмёт себя в руки и будет решать проблемы, как взрослый.

Снейп, внимательно изучив его спокойное лицо, наконец заговорил:

— Люпин будет заниматься с тобой, чтобы вернуть твою магию. Он останется с тобой столько, сколько потребуется. Никто из членов Ордена сюда не придёт. Чем меньше людей знает о твоих… трудностях, тем лучше. Мне нужно вернуться в Хогвартс — у меня там обязательства перед Орденом и моя основная работа, но я буду приходить сюда по вечерам, когда смогу, и заниматься с тобой окклюменцией.

Гарри потёр шрам.

— Думаете, это будет иметь смысл, если я… сквиб?

— Ты не сквиб, — сразу возразил Снейп. — Ты болен, но поправишься, — он сделал паузу, и Гарри решил не перебивать. — Что касается твоего шрама, я не думаю, что Тёмный Лорд использовал твою магию для своих видений. Поэтому тебе любой ценой нужно научиться защищать свой разум.

— Но можно ли это сделать без магии?

Снейп удивлённо вскинул брови.

— Гарри, магия облегчает управление сознанием, но она не обязательна. Более того, я уверен, что твоя магия вернётся, если ты будешь ежедневно заниматься с Люпином.

— Ладно, пусть будет окклюменция, — пробормотал Гарри. — Если Волдеморт проникнет в мою голову и узнает, что я не могу колдовать… это будет катастрофа.

— Именно.

— Но Дамблдор сказал, что должен был сам учить меня, — вспомнил Гарри. — Он не собирается вмешаться?

— Профессор Дамблдор, Гарри, — поправил его Римус.

— Ты не хочешь, чтобы я тебя учил? — спросил Снейп, прищурившись. — Если так, я могу передать Альбусу, — он отвёл взгляд. — Я думал, мы разрешили наши разногласия.

— Угу, — пробурчал Гарри, смущаясь. — Просто… — ему было сложно подобрать слова. Он не хотел ехидничать или выставлять Снейпа в дурном свете, но его тревога была слишком важной, чтобы умолчать. — Будете ли вы меня учить всерьёз? В прошлом году вы только кричали на меня и атаковали, пока я не переставал соображать, где нахожусь.

Римус чуть усмехнулся.

— Прямо как старик Тратт на уроках чар, Северус. Помнишь его? Конечно, ты всегда схватывал всё с первого раза, но, насколько я помню, даже тебя раздражала его манера преподавания.

Снейп прищурился.

— Я ничем не напоминаю Тратта, — сухо возразил он. — От его уроков толку не было вовсе.

Гарри, не зная, кто такой Тратт, решил сказать пару слов о методах обучения самого Снейпа.

— Вы только и повторяли: «Закройте сознание, Поттер!» — передразнил он. — Или: «Вы сами даёте мне оружие!». Но ни разу не объяснили, как это сделать!

Снейп нахмурился:

— Я велел тебе очищать сознание каждую ночь перед сном, неблагодарный ты мальчишка!

— Велели, — признал Гарри, даже не пытаясь отрицать. — И я даже не пытался это делать. Мы оба знаем, что были неправы. Но сейчас я постараюсь лучше. Теперь я понимаю, что на кону, и чем мы рискуем, если Волдеморт проникнет в мои мысли.

Римус вопросительно взглянул на Снейпа, словно соглашаясь с Гарри.

Снейп, хоть и был видимо недоволен, не мог спорить.

— Я приложу все усилия, чтобы объяснять тебе всё как следует и помочь освоить технику, — нехотя сказал он.

— Вот видите, не так уж и сложно! — весело поддразнил его Гарри. — Кстати, могу я писать друзьям, пока нахожусь здесь?

Снейп запустил пальцы в волосы, явно раздражённый.

— Да, но будь осторожен с выражениями. Не отправляй письма через сов. Отдавай их мне, когда я буду приходить, и я передам их через хогвартскую совятню.

Гарри решил, что это похоже на паранойю, но понимал, что Снейп прав. Если кто-то следит за площадью Гриммо, то лучше не рисковать.

— Вы просто никак не можете оставить мои письма в покое, да? — пошутил Гарри.

Снейп медленно улыбнулся, что было крайне редким явлением.

— Что, Поттер, беспокоитесь?

— Эй, хватит, — ответил Гарри, весело фыркнув. — А то расскажу Римусу, как вы прочли моё письмо вслух на уроке зелий.

— Северус! — воскликнул Римус, поражённый этим откровением.

— Да ладно, он не стал этого делать, — рассмеялся Гарри. Ему действительно было приятно ощущать, что они могут смеяться вместе, пусть и немного.

Гарри задумался о совах. Вряд ли они смогут найти дом на площади Гриммо, ведь Дамблдор наверняка не сообщил им его местоположение.

— Эм… у меня есть одна просьба, — нерешительно начал он. — Рон и Гермиона захотят писать мне в ответ. Могу я попросить их прятать письма в эссе по зельям? Вы сможете забирать их вместе со свитками и передавать…

Снейп задумался.

— Возможно, — протянул он. — Но пусть твои друзья не роняют письма на пол в моих подземельях, ясно?

— Да, профессор, — быстро ответил Гарри.

Снейп кивнул.

— Мне пора, Гарри. Ты не возражаешь остаться с Люпином?

— Конечно, нет, — ответил Гарри, слегка удивившись, что Снейп вообще спрашивает.

Снейп обратился к Люпину:

— Не выпускай его из дома. Особняк защищён от тёмной магии, особенно теперь, когда Кричер отсутствует. Возможно, Тёмный Лорд не сможет воспользоваться связью через шрам, пока Гарри находится здесь. Нам нужно время, чтобы он хотя бы освоил основы окклюменции.

На этот раз Гарри решил не встревать, хотя всё ещё чувствовал раздражение от того, что о нём говорили так, будто его самого не было в комнате. Тем временем Снейп продолжил:

— Он всё ещё выглядит бледным, Люпин. Сегодня вечером нам, возможно, придётся поработать. Постарайся заставить его немного поспать днём.

— Мне, наверное, нельзя снотворного зелья? — с усмешкой спросил Гарри. — Оно либо бесполезно, либо смертельно опасно, верно?

— В данном случае — бесполезно, — спокойно ответил Снейп.

— А может, сходить в аптеку? За чем-то маггловским?

— Ты правда хочешь подвергнуть себя воздействию ещё одной отвратительной субстанции, благодаря которой ты, собственно, и оказался в этой ситуации? — презрительно фыркнул Снейп.

Гарри вздохнул. В таком формулировании это и правда звучало глупо.

— К сожалению, я не могу предложить тебе ничего лучше, — произнёс Снейп неожиданно мягким тоном, без следа насмешки. — И да, я знаю, что у тебя болит нога, но это тоже придётся перетерпеть.

Боль в ноге была невыносимой, и Гарри подозревал, что к обеду он будет совершенно вымотан. Но вслух он лишь тихо сказал:

— Бывало и хуже.

Снейп кивнул.

— Тогда до вечера, — сказал он, подошёл к камину, взял горсть летучего пороха, бросил в огонь и исчез в ярком зелёном пламени.

Гарри повернулся к Римусу.

— Ну что, могу я переодеться? — он оглядел свою мешковатую пижаму и задумался, не принадлежала ли она когда-то Сириусу. Мысль об этом вызвала в нём смешанные чувства — одновременно неприятные и, как ни странно, тёплые. — Э-э… а мои вещи здесь?

— Северус кое-что принёс, — подтвердил Римус, указывая на комод.

Гарри удивился, как это удалось Снейпу. Вероятно, под видом Римуса? Он никак не мог представить, как суровый зельевар входит в гриффиндорскую гостиную и требует принести одежду для Гарри Поттера. Тем не менее, его вещи оказались на месте: аккуратно сложенные рубашки, свитера, джинсы и даже носки с ботинками. Мантий не было — впрочем, они и не понадобились бы в этом доме.

— А как насчёт моих учебников? — крикнул Гарри в коридор, когда Римус вышел, чтобы дать ему возможность переодеться.

— Северус сказал, что они тебе не пригодятся, — отозвался Римус. Гарри, который как раз пытался натянуть джинсы, чуть не упал, запутавшись в них.

— Он что, считает, что у меня каникулы? — возмутился Гарри, выскакивая в коридор, на ходу застёгивая молнию. — Ой, прости, я не хотел так кричать.

— Мы оба считаем, что тебе нужно сосредоточиться на главном, — мягко пояснил Римус.

— И что же, по-вашему, СОВ — это неважно? — пробормотал Гарри, сам не замечая, как проговорился. — Хотя… конечно, нет смысла думать об экзаменах, если я не смогу вернуть себе магию. Ладно, начнём с главного. Что бы это ни значило. Римус, с чего именно мы начнём?

— Возьми свою палочку, она в нижнем ящике, — велел Римус. — И пойдём вниз. Не переживай, Гарри, я не верю, что твоя магия исчезла полностью. Там ещё где-то есть уголёк, и мы обязательно его найдём и раздуем.

— Ага, — кивнул Гарри, хотя в глубине души совершенно не был в этом уверен.

Гарри опустился на одно колено перед камином в гостиной на первом этаже, направил палочку на кучу пепла и громко выкрикнул:

— Инцендио!

Один из осколков пепла плавно покачнулся, чуть взмыл в воздух и медленно вернулся на свою прежнюю позицию.

— Смотри, уже лучше, — одобрительно заметил Римус. — Есть прогресс.

— Римус, я просто подул на неё, и всё!

Гарри упал на пол и вытянул ноги, почти отчаянно желая, чтобы из тёмных углов появились докси или гриндилоу. Может, тогда ему удастся хоть раз увидеть, как Римус использует магию. Его собственная, к сожалению, так и не вернулась.

Что ж, Римус, в отличие от Снейпа, хотя бы не привык орать на него, утверждая, что он не старается. Потому что Гарри действительно старался, сколько было сил. Он представлял себе яркую вспышку огня от своей палочки, пытался ощутить движение магии внутри себя, пытался запустить заклинание.

Но толку не было.

— Ну что, снова попробуешь, Гарри? — мягко спросил Римус, протягивая руку, чтобы помочь встать. — Не стоит так быстро отчаиваться из-за нескольких неудач. Может быть, заклинание огня — не лучший выбор. Попробуй что-то попроще… Например, левитацию.

Гарри покачал головой. Римус прекрасно знал: проще, чем поджог, уже некуда. Что он хочет этим сказать? Чтобы зажечь огонь, достаточно секунды, а вот удерживать предмет в воздухе требует гораздо большего усилия.

Но раз Римус настаивает, пришлось согласиться.

— Вингардиум Левиоса! — произнёс Гарри, указывая на клочок пуха, вылезший из диванной подушки. Он уставился на него, изо всех сил пытаясь заставить его подняться в воздух, но пух лишь насмешливо лежал на месте. Гарри с отвращением подумал, что это было прямое издевательство, и повернулся к Римусу, как бы спрашивая: «Ну и что теперь?».

— Гарри, человек, который в тринадцать лет смог вызвать Патронуса, не может потерять магическую силу из-за каких-то мрачных мыслей! — задумчиво сказал Римус, покачиваясь с носка на пятку. — Ага, может, в этом и вся проблема.

— В чём?

Римус сел на потрепанный диван, хлопнув по сиденью рядом с собой, и дождался, пока Гарри присоединится.

— В последние дни ты был одержим мрачными мыслями, верно?

— Ну… не совсем. В конце прошлого года было гораздо хуже, — кивнул Гарри, не понимая, к чему всё это.

— Но тебе снова пришлось столкнуться с профессором Снейпом…

— Между прочим, у нас со Снейпом всё в порядке. Ты что, не заметил?

— С профессором Снейпом, Гарри. И да, это радует. Однако, поначалу ты наверняка чувствовал себя неуютно. К тому же тебе пришлось пережить многочисленные переживания — защита от тёмных чар, смерть твоей тёти, атаки дяди… и, как я понял, это было не раз. А если вспомнить, что тебе сделали операцию…

— У Снейпа слишком длинный язык, — проворчал Гарри.

— Суть в том, — тихо продолжал Римус. — Что все эти переживания, которые ты накопил, оказывают влияние на твоё подсознание. А это, в свою очередь, может блокировать твои магические силы…

— Восхитительно. Новая куча психологического бреда. Ты собираешься опять обвинить меня в мазохизме, или теперь просто будешь считать меня трусом?

— Откуда ты знаешь слово «мазохист»? — удивлённо переспросил Римус.

— Мне шестнадцать, а не двенадцать! — огрызнулся Гарри. — Я прочитал его в учебнике по предсказаниям.

Римус, несколько смущённый, попытался продолжить мысль.

— У тебя накопились тёмные эмоции, — повторил он строго, но его тон всё равно звучал скорее беспокойно, чем по-настоящему грозно. Гарри смолчал и постарался не перебивать. Римус, видимо, продолжал: — Поверь мне, это не просто домыслы. Всем известно, что психическое состояние влияет на физическое исцеление. Ты страдал как магически, так и физически, и депрессия мешает тебе оправиться. Я предлагаю попробовать заклятие Патронуса, которое требует сосредоточиться на самых счастливых воспоминаниях. Если твоё сознание будет сосредоточено на позитиве, ты начнёшь поправляться.

Гарри было трудно поверить в эти слова. Прежде всего, он не чувствовал себя депрессивным. Конечно, в последнее время было нелегко, но разве когда-то было по-другому? Сначала чулан, потом Волдеморт, потом василиск, гибель друзей… и смерть Сириуса. О чём вообще можно говорить, когда всё вокруг разрушалось? Но депрессии, как утверждал Римус, у него точно не было. Гарри просто научился не зацикливаться на плохом, а когда становилось совсем тяжело, выкидывал это из головы и шёл дальше.

Хотя мысль о Сириусе была иной. Было больно забывать его.

Может, у него действительно была депрессия? Чуть-чуть… Но эту мысль Гарри не хотел принимать. Он нахмурился. Интересно, Снейп тоже думал, что у него депрессия?

— Ничего удивительного, что ты немного угрюм, — мягко сказал Римус, глядя на него с сочувствием. — После всего, что тебе пришлось пережить, это вполне естественно.

Гарри чувствовал себя гиппогрифом, которого гладят против шерсти. Или наоборот, гиппогрифом, которого только что оскорбили. Он не хотел, чтобы его жалели, и уж тем более не хотел, чтобы Римус думал, что ему это нужно.

Но он понимал, что Римус просто хочет помочь. Ради дружбы, да и из-за проблем с магией, Гарри решил сосредоточиться на практике и не спорить о своих переживаниях.

— Ладно, Патронус так Патронус, — буркнул он, поднимаясь и принимая боевую позу. Теперь нужно было найти воспоминание. Что-то очень хорошее, лёгкое, без забот… Например, тот момент, когда он поверил, что будет жить с Сириусом.

Гарри вытянул руку вперёд, поднял палочку и крикнул:

— Экспекто Патронум!

Ничего. Абсолютно ничего.

* * *

Всю вторую половину дня Гарри напряжённо сосредотачивался на счастливых воспоминаниях — в буквальном смысле до изнеможения. После нескольких часов безуспешных попыток произнести «Экспекто Патронум» его горло болело, а тело буквально пылало от раздражения. И в награду за все усилия его проклятая палочка так и не выдала ни малейшего проблеска серебристого облачка.

«Да уж, — подумал он. — Если у меня не было депрессии раньше, то теперь она точно будет».

Он поднялся наверх, чтобы немного поспать, понимая, что иначе рискует заснуть прямо на уроке окклюменции вечером. Гарри не хотелось, чтобы Снейп подумал, будто он пренебрегает занятиями.

Не вернувшись в спальню Сириуса, Гарри направился в комнату, которую когда-то делил с Роном. На кроватях не было постельного белья, но ему это было не важно. Он аккуратно лёг на бок, закрыл глаза и стал считать от тысячи — это обычно помогало уснуть, хотя и не всегда. Сегодня это сработало.

Кричер стоял на столе, расплескивая вино из серебряного кубка пятнадцатого века с гербом Блэков, и истерично вопил от ярости. Портрет его хозяйки и гобелен с родословной исчезли — от них избавился предатель в чёрной мантии, тот, кто часто приходил, но никогда не оставался надолго. И хотя он использовал тёмную магию, чтобы снять портрет и гобелен, применял заклятия и проклятия, зловещие чары, он всё равно не был настоящим тёмным магом. Да, Кричер знал это, он всегда знал. И Кричер отомстит, как отомстил тому юному гаденышу, который разбил материнское сердце его любимой хозяйки.

Он продолжал вертеться на столе, и вскоре вся комната начала вращаться, затем — и город. Когда вращение прекратилось, Кричера уже не было. На его месте перед глазами Гарри появился четвёртый дом на Тисовой улице.

Тёмная энергия, собравшаяся под лестницей, начала просачиваться через щели наружу, огибая углы и заполняя весь коттедж. На лужайке перед домом кричал Дадли:

— Нет! Не надо! Хватит!

Но чары не останавливались, и вскоре дом затрясся под давлением изнутри. Вылетели стекла, чёрное облако выплеснулось наружу — на Тисовую улицу, на перекресток Магнолий. Через этот отвратительный, удушающий сгусток тёмной силы Гарри увидел, как дом рушится, рассыпаясь в прах, и на его месте не остаётся ничего, кроме сожжённой и изуродованной земли.

И над всем этим висела Чёрная Метка.

Гарри с криком подскочил на кровати, прижав ладонь ко лбу.

Однако он сразу понял, что действовал по привычке: шрам не болел — ни сейчас, ни во сне. Это не Волдеморт прислал ему этот кошмар. Нет, этот сон был плодом его собственного сознания.

«Может быть, я действительно гораздо больше в депрессии, чем думал», — с горечью подумал он.

* * *

Отсутствие домовых эльфов означало, что Гарри придётся прервать магическую практику и заняться приготовлением ужина.

«И к лучшему», — подумал он.

Едва проснувшись, Римус тут же велел ему продолжить тренировки с «заклинанием счастья», как Гарри начал называть Патронус. Правда, от этого он не стал счастливее. Наоборот, ему казалось, что если ещё раз потерпит неудачу, он просто задушит кого-нибудь голыми руками.

«Жаль, что Кричера нет», — мрачно подумал он.

Гарри никогда не любил готовить, хотя делал это неплохо. А с помощью Римуса всё шло ещё легче. Впрочем, приготовить салат и пару отбивных не было большой проблемой.

Однако трудно было не заметить, что Римус старался избегать использования магии в его присутствии. Даже банку с грейпфрутовым соком открыл консервным ножом, хотя явно не сразу понял, как им правильно пользоваться. В целом, было несложно догадаться, что Римус думает обо всей этой ситуации.

Когда они поужинали и вымыли посуду, Римус, потирая руки, предложил снова заняться Патронусом, но Гарри было настолько тошно от этого, что он решительно отказался.

— Мне нужно написать пару писем, пока не пришёл Снейп.

— Профессор Снейп, — сразу же поправил его Римус с лёгким упреком.

— Угу, — буркнул Гарри и поспешил подняться в свою комнату. Но, увы, там он обнаружил, что пергамента нет. С тяжёлым вздохом он прошёл по коридору второго этажа и остановился перед дверью спальни Сириуса.

«Сириус мёртв, — напомнил себе Гарри. — И сколько бы ты не ненавидел этот дом, ничего не изменится».

* * *

Перо и пергамент без труда были найдены в старом письменном столе в углу комнаты. Не в силах побороть искушение, Гарри быстро пробежался глазами по ящикам, сам не понимая, что именно ищет. Увы, кто-то явно был быстрее: ничего личного, принадлежащего Сириусу, там не оказалось. Даже найденное перо, казалось, было новым, купленным в «Флориш и Блоттс» всего пару недель назад.

Гарри вздохнул и устроился поудобнее. Одного письма будет вполне достаточно, подумал он. В конце концов, Рон и Гермиона теперь везде ходят вместе, как пара, не разлей вода! Однако всё равно следовало осторожно подбирать слова, ведь вдруг письмо попадёт не в те руки! Пожевав немного кончик пера в раздумьях, он наконец принялся писать.

«Дорогие Рон и Гермиона!

У меня всё в порядке, но обстоятельства немного усложнились, и я не могу вернуться в школу. К сожалению, я не могу объяснить все детали, но знаю, что вы поймёте. Помните, как в позапрошлом году Дамблдор заставил вас пообещать хранить молчание по некоторым вопросам? Ну так вот, у меня сейчас такая же ситуация. Но я уверен, что вы меня поймёте, так же как я вас тогда. (Только не вспоминайте, как я кричал, устраивал сцены и вёл себя, как последний идиот. Уверен, что вы справитесь гораздо лучше.)

Как там уроки? С одной стороны, хорошо, что у меня их нет, с другой — тут и без того забот хватает. Зато, по крайней мере, мне не приходится сидеть на тех уроках, которые я точно не хотел бы посещать, у того, кого вы знаете!

Я скоро напишу снова. Кстати, насчёт тех самых уроков. Знаю, это звучит странно, но просто сделайте, как я прошу, хорошо? Чтобы передать мне письмо, сверните его в трубочку, суньте в домашнее эссе и сдайте. На том самом уроке, где недавно обсуждали прыщи Рона (извини, Рон!). Да-да, на уроках по тому предмету, который я с самого начала терпеть не мог. И если уж на то пошло, мне тут велели передать, чтобы вы даже не думали ронять ЭТО письмо. Думаю, лучше его сжечь, а пепел перемешать в камине — на всякий случай, вдруг кто-нибудь (скажем, какой-нибудь гадкий хорёк) решит восстановить его и прочитать?

Не переживайте за меня, ладно? У меня всё хорошо, правда.

Гарри.»

Гарри перечитал письмо дважды и решил, что этого будет вполне достаточно.

* * *

Гарри дремал на диване в комнате на первом этаже. То и дело он просыпался, терзаясь мыслями, не стоит ли ему оставить всё как есть и отправиться в постель. Однако, в конце концов, Снейп ведь предупреждал, что будет приходить не каждый вечер.

Тем не менее, две вещи удерживали Гарри от сна.

Во-первых, ему было лень заправлять постель и совсем не хотелось идти в комнату Сириуса. Во-вторых, пусть это и звучало странно, но ему хотелось встретиться со Снейпом.

Это была правда, и Римус мог сколько угодно утверждать, что знает Гарри как свои пять пальцев, но именно Снейп был рядом с ним в последние несколько дней. Снейп, который знал его как никто другой, видел его чулан и ни словом не обмолвился об этом в классе. Снейп, который не стал над ним насмехаться, когда Гарри признался, что боится иголок. Хотя, наверное, с ним рядом было уже не так страшно.

И Гарри снова скользнул в дремоту.

* * *

Разбудил Гарри неожиданный звук сработавшей каминной сети. Он сразу сел, нащупывая очки, и в тот же момент из камина вышел Снейп. Мантия взметнулась за ним, как всегда, эффектно и грозно. Он выглядел так, словно внезапно материализовался прямо из своих подземелий… хотя, впрочем, так оно и было, не так ли?

— Здравствуйте, — сонно произнёс Гарри, моргая и протирая глаза. — Что-то с магией у меня не очень пока получается.

— Добрый вечер, — ответил Снейп, не изменив своего холодного тона. — Да, я в курсе. Уже поговорил с Люпином.

Это имело смысл. Дамблдор как-то упоминал, что у членов Ордена существуют более надежные способы связи, чем совиная почта или каминная сеть. Гарри, вспомнив о письме, что лежало на тумбочке, поднялся, взял его и протянул Снейпу. На конверте было торопливо написано: «Хогвартс. Рону Уизли и Гермионе Грейнджер».

Снейп взял письмо, но вместо того, чтобы сразу положить его в карман, повертел в руках и спросил:

— Можно?

Гарри сглотнул.

— Что, прочитать?

Снейп усмехнулся, его мрачное выражение лица сделало явным, как глупо этот вопрос мог прозвучать.

— А зачем? — ответил он с ноткой насмешки. — Вы что, думаете, что я вам не доверяю?

— У вас есть лишних несколько часов, мистер Поттер? — спросил Снейп. — Потому что, полагаю, именно столько времени потребуется, чтобы хотя бы слегка обозначить границы моего доверия к вам.

— Можно было бы просто сказать «нет», — буркнул Гарри. — Вы ведь явно мне не доверяете.

Снейп смахнул пепел с плеча.

— Я верю в ваши намерения действовать осторожно, скажем так. В конце концов, в данной ситуации это в ваших же интересах. Однако у меня есть все основания сомневаться в ваших способностях следовать этим намерениям. И, честно говоря, мистер Поттер, мне кажется, ваша жизнь стоит гораздо больше, чем тайна вашей переписки.

— Ладно, читайте, — сдался Гарри. В глубине души он подозревал, что даже если он откажется, Снейп всё равно прочитает письмо, но просто не при нём. Он был слишком горд, чтобы позволить себе так обходиться. — Только не снимайте никаких баллов, — поспешно добавил он.

Снейп лишь приподнял бровь и вскрыл конверт одним ловким движением палочки.

Гарри напрягся, затаив дыхание, вспомнив, что именно написал о зельеварении. Ну, по крайней мере, он не использовал фразы вроде «гнусный гад» или «сволочь сальноволосая».

— Хорошо сформулировано, — заметил Снейп, складывая письмо. — Надо найти новый конверт. Если аккуратно заклеить этот, разницу будет невозможно заметить, но кто знает, вдруг кто-то решит использовать проверочные заклятья…

«У него точно паранойя», — подумал Гарри, не особо расстраиваясь: он почувствовал явное облегчение от того, что Снейп не стал комментировать содержание письма.

Однако его радость была преждевременной. Получив новый конверт и написав на нём адрес, Снейп снова обратился к Гарри.

— Не думал, что ты знаешь о заклятии Реконституцио, Гарри. Или мисс Грейнджер выудила сведения о нём в Запретной секции?

Гарри постарался скрыть своё удивление.

— Запретная секция? А что это такое? — с ухмылкой соврал он. На самом деле все первокурсники знали о ней не позднее недели после Приветственного пира. — И зачем вам компромат на Гермиону?

— А ты как думаешь? — парировал Снейп, направляясь к дивану. — Она же гриффиндорка… Кстати, она просила передать тебе вот это, — сказал он, извлекая из-под мантии плотно свернутый свиток пергамента. — Конспекты по всем предметам с двадцать второго числа. Девчонке давно пора научиться не записывать каждое слово на уроках. Это должны быть сжатые конспекты, а не стенография, чёрт побери!

Гарри тихо хихикнул, не только из-за точного описания привычки Гермионы записывать всё дословно, но и из-за услышанного ругательства. Казалось, не в привычках Снейпа выражаться столь откровенно. Однако Гарри уже начал понимать, что Снейп был куда более многослойным человеком, чем казалось на первый взгляд.

Потом его осенило.

— Эй, как она узнала, что надо передать заметки вам? Они же ещё не получили моё письмо! — и, почти сразу добавил: — А, наверное, сама догадалась. Ну, это же Гермиона…

— До безобразия развитый интеллект для девушки её возраста, — буркнул Снейп, хотя Гарри точно знал, что зельевар не сердится. Наоборот, выражение его лица говорило о некотором восхищении, хоть и с явным недовольством.

Снейп, нахмурившись, сел и положил ногу на ногу, тщательно расправив складки мантии своими длинными пальцами.

— Возможно, я выдал себя, последовав за вами в этот ваш… даже не знаю, как это назвать, мистер Поттер. Арабский будуар, который вы устроили в Выручай-комнате? В любом случае, мисс Грейнджер поняла, что я имею непосредственное отношение ко всем вашим проблемам. Когда она отдала мне эти конспекты, меня так и подмывало её проклясть. Но беспокоиться о школьных заданиях вам сейчас совершенно незачем.

— Да, мы с Римусом уже об этом говорили, — согласился Гарри, откладывая конспекты в сторону и поворачиваясь так, чтобы видеть Снейпа. — И не только об этом, кстати, — добавил он с явным раздражением. — Оказалось, что он знает, каким мерзким типом был мой дядя. И что знаменитый Гарри Поттер до смерти боялся какой-то операции! Что, интересно, стало с вашей осмотрительностью? Или вы считаете, что это было уместно?

Снейп взмахнул палочкой, зажигая лампу, и аккуратно сцепил пальцы, прежде чем ответить.

— Я просил вас извиниться за то, что вы обсуждали мои личные дела с вашим крёстным отцом? Кажется, я этого не просил. И не собираюсь. У тебя были на это причины, и причины вполне разумные. Так же, как и у меня были причины поговорить с Люпином. Могу тебя заверить, я ни разу не назвал тебя «знаменитым Гарри Поттером», хотя и сообщил ему только то, что счёл необходимым.

— Необходимым?! — воскликнул Гарри.

— Люпин придерживается теории, что ментальное, физическое и магическое состояние живого существа неразрывно связаны, — пояснил Снейп.

— Я заметил! — воскликнул Гарри. — Он не только уверен, что я мазохист, который пытается себе навредить, но ещё и думает, что всему виной моё отношение к происходящему! Он считает, что у меня депрессия!

— В данной ситуации это было бы вполне логичным, — заметил Снейп, не без иронии.

Гарри не собирался позволять ему так легко отделаться, но и не удивился, что тот снова не отреагировал на явную провокацию. Заговаривать зубы — это было его искусство. Но Гарри всё же задал вопрос, который его беспокоил.

— Вы думаете, что у меня депрессия? Не сейчас, конечно, а вообще? Если серьёзно?

Снейп задумчиво постучал пальцем по щеке, внимательно смотря на Гарри.

— Ты написал своим друзьям, что у тебя всё в порядке. Я думаю, ты сам в это веришь. Но это вовсе не означает, что всё так и есть.

Это был один из самых двусмысленных ответов, которые Гарри когда-либо получал. Но он решил не придираться.

— Как ваши уроки? — попытался сменить тему Гарри. — Дамблдор, наверное, вас заменял… то есть, притворялся вами всю последнюю неделю?

Снейп несколько секунд молча наблюдал за Гарри, затем произнёс с холодной усмешкой:

— Он учил студентов с первого по шестой курс варить лимонные леденцы из фруктового сахара.

Гарри чуть не рассмеялся, но внезапно его охватила слепая, ледяная ярость.

— Ну что за идиот! — воскликнул он, не сдержавшись. Его переполнял гнев, и было так больно, что казалось, он сейчас разорвётся. — Что он задумал? Никто не поверит, что это вы учили нас делать конфеты! И теперь вся школа знает, что это был Дамблдор под Оборотным зельем! А также что меня и вас не было одновременно! Это же очевидно! Значит, Гермиона не такая уж умная, раз она…

— Гарри, Гарри! — Снейп попытался перекричать его. — Гарри, я пошутил!

Гарри замолк и уставился на учителя, не веря своим ушам.

— Вы никогда не шутили раньше.

— И уж точно больше не буду, — ответил Снейп, его голос наполнился раздражением. — Ты напряжён, а это помешает тебе на уроках окклюменции. Я подумал, что шутка поможет тебе расслабиться, а ты вместо этого взорвался, как переполненный котёл. И, пожалуйста, следи за выражениями. Альбус Дамблдор ни в коем случае не дурак.

Гарри вспомнил все те тайны, которые так долго от него скрывали, цену, которую он заплатил за молчание директора, — и молча поджал губы.

— Возможно, нам стоит перейти к делу, — продолжил Снейп, его голос стал заметно спокойнее. — Уже поздно, а остаться я не могу. Ты тренировался очищать сознание?

— Нет, потому что я не знаю как! — нервно пробежал ладонями по коленям Гарри. — Что, просто не думать ни о чём? Как вообще человек может не думать ни о чём?!

— Очищение сознания предполагает несколько иную практику, — пояснил Снейп. — Я посвятил сегодняшний день анализу твоих комментариев по поводу прошлого года и сверился с литературой. Признаюсь, я был нетерпелив. Мне казалось, что нужно как можно скорее вытолкнуть Тёмного Лорда из твоего разума, поэтому я торопил тебя, — он поморщился. — Ты говорил, что с тобой никто не занимался лично, кроме Люпина, что, конечно, неправда — я тоже с тобой работал. Но твоё замечание, Гарри, заставило меня задуматься. В прошлом году я был раздражён, потому что уроки были мне навязаны. Я не понимал тебя. Точнее, считал, что ты похож на Джеймса. Твоё отвратительное поведение, нежелание заниматься и попытки вмешаться в мои дела не улучшали картину.

— Угу, — согласился Гарри и перестал теребить колени. — Я не утверждал, что вёл себя идеально.

— Но, пожалуй, главное вот что, — продолжил Снейп. Его взгляд был настороженным, как у грозовой тучи, лишь удерживаемой на расстоянии силой воли. — Для меня окклюменция — это естественно, как дыхание. Я обладаю врожденной склонностью к этому искусству, что весьма полезно с учётом времени, которое я вынужден проводить в компании Тёмного Лорда. И, честно говоря, я ожидал, что ты тоже сможешь освоить это быстро.

— Потому что я мог вызвать Патронуса в тринадцать лет?

— Вероятно, и это тоже. Я знал, что ты сильный маг. Но в первую очередь, Гарри, я ожидал от тебя успеха, потому что мне трудно представить, что окклюменция может быть проблемой для кого-то. Как и зельеварение, если уж на то пошло. Оба эти искусства для меня интуитивно понятны.

— А для меня нет. Как и для Невилла или Дина… да и для большинства шестикурсников, кроме Малфоя и Гермионы, — отметил Гарри.

— Я начинаю понимать, — туманно ответил Снейп. — В любом случае, что касается окклюменции, то я пересмотрел труды ведущих специалистов по обучению этому искусству. В этом году мы начнём совсем с другого, Гарри. Я понимаю, что требовал от тебя чего-то невозможного. Я заставлял тебя пытаться летать, хотя ты даже не умел ползать.

— Ну и как мне научиться ползать?

— Для начала — довериться мне, — ответил Снейп, его голос стал решительным. — Чтобы научить тебя, мне нужно будет проникнуть в твоё сознание.

Гарри почувствовал, как в горле образуется комок.

— Значит, опять легилименция?

— Нет. Я не буду насильно читать твои воспоминания. Тебе нужно будет поделиться со мной своими мыслями, чтобы мы могли вместе достичь цели. Но я не смогу помочь, если ты не впустишь меня в свой разум. И тут возникает проблема доверия.

— У вас есть несколько часов? — с горечью пошутил Гарри, но тут же добавил: — Нет, это глупо. Я не думаю, что вы…

— Что я собираюсь раскрыть твоё сознание Тёмному Лорду?

Гарри вздрогнул.

— Дамблдор, похоже, вам действительно всё рассказывает… Нет, теперь я так не думаю. Я помню, как он сказал, что полностью вам доверяет, и как я думал, что это чушь, и что я скорее полезу в Дьявольские Силки, чем доверюсь вам. Но с тех пор… я, наверное, просто вырос.

— Так и есть, — признал Снейп. Он снова вынул палочку, сделав плавный жест, и в воздухе появились два бокала с прозрачной янтарной жидкостью, в которых плавали кубики льда. Один из бокалов опустился в руку Гарри. Он понюхал его и поморщился.

— Это очень хороший виски, — сказал Снейп. — Односолодовый.

— Не огневиски?

— Огневиски обладает магическими свойствами, так что сейчас тебе лучше обойтись маггловским.

Он поднял бокал.

— Твоё здоровье.

Гарри отпил, поморщился, но сделал ещё глоток.

— А что мы празднуем?

— Мы расслабляемся, — объяснил Снейп. — Релаксация способствует успеху в том, чем мы собираемся заняться. Так что пей свой виски, Гарри.

— Вы это говорите так, как миссис Уизли говорит: «Пей свой сок».

— Насколько я понимаю, она тоже о тебе заботится, — буркнул Снейп.

Затем, не глядя на Гарри, он запрокинул голову и допил свой бокал залпом.

— Думаю, тебе хватит виски, — произнёс Снейп, наклоняясь и забирая у Гарри бокал. — Тебе нужно расслабиться, а не пить до потери сознания.

Гарри тихо хихикнул.

— Я всего лишь выпил полторы порции. Или две?

Снейп вытянул палочку и разжёг огонь в камине. Затем он опустился на пол перед очагом, скрестил ноги и жестом предложил Гарри присесть рядом. Гарри сел напротив, но Снейп сразу же показал жестом, чтобы тот повернулся спиной.

— Удобно? Нога не беспокоит?

Гарри, смутно подозревая, что нога не в порядке, всё же чувствовал такое приятное расслабление от виски, что боли почти не ощущал.

— Нет, — пробормотал он, зевая.

— Отлично. Теперь откинься назад. Можешь упереться ладонями в пол, если хочешь. Я должен прикоснуться к твоим вискам.

Гарри послушно наклонился назад и почувствовал, как холодные пальцы Снейпа скользят по его волосам, массируя кожу головы. Эти ощущения немного ослабили воздействие спиртного, и Гарри, представив, как они выглядят со стороны, не смог удержаться и снова захихикал.

— М-м-м?

— Просто подумал, что хорошо, что вы не пробовали этот метод в прошлом году, — признался он. — Я бы точно попытался вас проклясть, и всё закончилось бы ещё хуже. Правда, не знаю, как могло бы быть хуже, чем то, что было.

— Ты имеешь в виду случай с Омутом памяти?

— Нет, — сказал Гарри, хотя думал в этот момент о Сириусе. — А вы использовали Омут памяти, прежде чем прийти?

— Нет, Гарри, — лениво ответил Снейп, продолжая массировать виски. — В отличие от прошлого года, противостояния не будет. Тогда я пытался прочесть твои воспоминания и опасался, что ты ответишь тем же. Сейчас нам нужна… гармония. А теперь постарайся расслабиться. Наклонись ещё немного назад, не переживай, я тебя не уроню.

Гарри немного больше оперся на ладони.

— Хорошо, — спокойно одобрил Снейп. — Нам нужно научить тебя очищать сознание, Гарри. Это не значит думать «ни о чём». По крайней мере, не так, как ты это себе представляешь. Это значит сосредоточиться на одной мысли, чтобы она заполнила весь твой разум, пока не останется ничего, кроме этого образа. Если ты сделаешь это правильно, ты перестанешь осознавать даже сам этот образ.

— Угу, — пробормотал Гарри. Он погружался в ощущениях, убаюкиваемый ровным голосом Снейпа, и не мог сосредоточиться. Он попытался встряхнуться, но тут же почувствовал, как пальцы зельевара начинают оказывать большее давление на его виски.

— Ты хорошо справляешься, — заметил Снейп. — Расслабься.

Но Гарри всё не удавалось успокоиться.

— Я вот-вот засну, — пожаловался он. — И тогда не смогу следовать вашим указаниям.

— Перестань нервничать. Я сказал, что у тебя всё получается.

Снейп выругался себе под нос и вытянул ноги, так что Гарри оказался между ними. Затем зельевар привлёк его ещё ближе.

— Слушай мое дыхание, — велел он. — Постарайся дышать в такт. Ты ведь знаешь, что такое гипноз? Это почти то же самое. Не пытайся сосредоточиться. Наоборот, расслабься и позволь мне показать тебе нужный образ.

Гарри послушался, глубоко вдохнул и медленно выдохнул, ощущая, как пальцы Снейпа продолжают плавно двигаться по его голове. Зельевар говорил спокойно и размеренно, и с каждым вдохом Гарри всё больше расслаблялся, прижимаясь к нему, пока не стал таким же мягким, как тряпичная кукла. В отличие от эпопеи с Златопустом, сейчас это было приятное ощущение, а не неприятное.

— Так, хорошо, — тихо проговорил Снейп. — Не пытайся думать, Гарри, не пытайся чувствовать или вспоминать, не шевелись, просто позволь себе быть. Да, вот так, обопрись на меня. Сейчас я проникну в твоё сознание, не пугайся…

Одна рука Снейпа продолжала массировать ему висок, в то время как другой он держал палочку, и кончик её оказался твёрдым и холодным, когда он коснулся головы Гарри. Слова заклятия едва слышались, словно в воздухе кружились, мягко вились вокруг его лица и шеи, а затем, кажется, Гарри вдохнул их с воздухом, чувствуя, как появляется чуждое присутствие в его собственном разуме.

Это ощущение было не похоже ни на воздействие Империуса, ни на тот момент, когда Волдеморт пытался захватить его разум. Сейчас Гарри был внутри, он сам был в своём сознании, он всё контролировал, но рядом с ним ощущалось чьё-то присутствие… Снейпа, понял он с опозданием. Снейп терпеливо ждал, пока Гарри позволил ему продвинуться дальше.

Гарри окончательно расслабился, опершись всем телом на учителя, и отдал себя в его руки.

Тогда мир вокруг преобразился. Потоки воды, широкие реки, таких не найти нигде, кроме как в мире грёз, словно текли через него. Одна из рек начала стремительно расширяться, заполняя собой весь пейзаж. Гарри видел её сверху, и вскоре эта река, сверкающая в своём величии, поднялась, поглотив его. Он оказался в самом центре водной стихии, чувствуя, как её прохлада и сила обвивают его.

И вот мир снова изменился. Теперь он больше не был в воде, не ощущал её, не видел. Он стал самой водой, и в этом новом состоянии не существовало ничего, кроме этой великой реки. Ни Гарри, ни его воспоминаний больше не было — только поток, который заполнил собой всё сущее, погружая его в чистейшее бытие.

Резкое ощущение «всплытия» потрясло его, как будто он вдруг нырнул на дно той самой реки, которую только что видел. Гарри охнул и напрягся, но Снейп продолжал удерживать его, пока дыхание Гарри не выровнялось, а тело не стало снова податливым. Наконец Гарри выпрямился и повернулся, взглянув на Снейпа.

— Это было… чёрт, невероятно.

Снейп кивнул, его глаза были полузакрыты, а его поза выдавала глубокую усталость.

— Так вот, как выглядит окклюменция, — продолжил размышлять Гарри. — А я думал, что надо просто отключать эмоции… или что-то вроде того.

— Не удивительно, что раньше у тебя это не получалось, — устало ответил Снейп.

Гарри чувствовал себя так, как будто только что поймал снитч — сочетание адреналина, возбуждения и триумфа.

— Почему вы не сказали в прошлом году, что главное… не знаю… небытие, а не выдержка?

Снейп глубоко вздохнул.

— Ты так и не понял, Гарри? Для меня это не то, чему нужно учиться. Это врождённый дар. Мне достаточно было небольшого толчка в нужном направлении, а тот, кто занимался со мной… был не слишком доброжелателен, скажем так.

— А-а, — Гарри задумался. Он начал лучше понимать, что Снейп имел в виду. Снейп учил его тем же методом, которым его когда-то учили. Конечно, это не сработало, потому что у Гарри не было такого таланта.

— Наверное, окклюменция для вас — как парселтанг для меня, — пробормотал он. — Не то чтобы я родился с этим даром, но мне никогда не приходилось специально этому учиться. Я просто могу это делать, и всё.

Снейп ответил невнятным мычанием.

Гарри вдруг почувствовал стыд за то, что думал только о себе. Он повернулся, чтобы лучше рассмотреть учителя.

— Вам это было нелегко, да? Извините. Быть в моей голове… это не очень приятное занятие, да?

— Ну и вопросы, — проворчал Снейп, чуть громче, снова скрестив ноги и ссутулившись. — Такое ощущение, что бесконечные рассказы твоего дяди о «нормальных» людях всё-таки повлияли на тебя. Находиться в твоём разуме ничуть не более неприятнее, чем в любом другом. Просто управлять сознанием так — дело утомительное, вот и всё.

— В любой другой голове не скрывается Волдеморт, — заметил Гарри.

— Ты преувеличиваешь. Хотя с таким шрамом вряд ли кто-то может похвастаться. В любом случае, Тёмного Лорда в твоей голове сегодня не было. Думаю, теперь, когда в твоём доме больше нет Кричера, защита особняка стала значительно сильнее…

Фраза Снейпа привлекла внимание Гарри. Он как будто слышал что-то похожее раньше. «В твоём доме…». Надо будет уточнить, но чуть позже.

— Вам, кажется, не очень хорошо, профессор. Что-нибудь принести? Воды или ещё виски?

Снейп поднялся с пола, слегка покачнувшись, и тяжело опустился в потрёпанное, но всё ещё мягкое кресло.

— Просто поговори со мной, — неожиданно сказал он.

— Поговорить?

— Да. Что, это слишком сложная для тебя задача?

Гарри вздрогнул, а Снейп, откинув голову на подголовник, тяжело вздохнул и добавил:

— Конечно, я мог бы вернуться в школу через каминную сеть, но в моём нынешнем состоянии это было бы неразумно. Я не могу остаться на ночь. Так что просто поговори со мной, Гарри. Не дай мне заснуть, пока я не… приведу себя в порядок.

— Ладно, — согласился Гарри, растянувшись на диване и подложив под голову несколько подушек, чтобы лучше видеть собеседника. — Сколько вы не спали, профессор?

Снейп усмехнулся коротко и сдержано.

— Много. Но это не твоя забота.

Гарри вспомнил, что Снейп уже упоминал, что теперь дом стал безопаснее, когда Кричер больше не жил здесь. Он собирался всё-таки спросить об этом, так что решил не откладывать разговор.

— Кстати, а что случилось с Кричером?

Снейп приоткрыл один глаз и пристально взглянул на Гарри, словно пытаясь понять, насколько стоит раскрывать детали. После долгого молчания он произнёс три слова, от которых Гарри почувствовал, как голова начинает кружиться.

— Я его убил.

— Вы… его убили? — с округлёнными глазами переспросил Гарри, ощущая, как мозги буквально сворачиваются в трубочку. — За то… что он сделал Сириусу?

— Из-за этого мне было, безусловно, легче его убить, — совершенно спокойно признался Снейп, и Гарри почувствовал, как по спине бегает холод. Это было не столько равнодушие, сколько бесстрастное признание, и от этого оно стало ещё более пугающим. Не то чтобы Гарри питал к Кричеру особые чувства — напротив, возможно, он сам бы его убил, если бы представилась такая возможность. Но признание Снейпа потрясло его до глубины души. Ведь Снейп не мог сожалеть о смерти Сириуса… верно?

Снейп снова удивил его, продолжив в том же равнодушном тоне.

— Я знаю, что ты думаешь, Гарри, но я не хотел смерти Блэка. По крайней мере, не всегда. Когда-то я искренне считал его виновным в смерти твоих родителей и в убийстве множества магглов. Время шло, и я наконец осознал, что настоящая вина лежала на Петтигрю. С того времени всё, что происходило между нами, было лишь… продолжением старой вражды. Он боролся против Тёмного Лорда, как и я. Мне не следовало бы терзать старые раны и мстить за то, что произошло двадцать лет назад. И я этим не горжусь.

— Вот и он так сказал, — вспомнил Гарри, повернувшись на бок и опираясь на руку. — О том, как он и Джеймс с вами обращались. Он сказал: «Я этим не горжусь».

Снейп подтянул колени к груди, свернувшись в кресле, и устало посмотрел в потолок.

— А всё-таки, — Гарри не хотел сдаваться. — Почему вы убили Кричера, если не из-за Сириуса?

— По многим причинам, — снова вздохнул Снейп, съеживаясь ещё больше. — В прошлом году он предал своего хозяина, так что доверять ему было невозможно. Он уже показал, что питает слабость к тёмным магам и особенно к Малфоям. Дать Кричеру одежду — значило отправить его прямо к ним. Он не мог сообщить о местонахождении особняка, но мог бы выдать что-то ценное об Ордене. Освободить его было нельзя, но и оставлять в доме — тоже опасно. Откуда мне было знать, что он не сбежит и не выдаст, что Гарри Поттер потерял силу?

— Когда я оказался здесь? — переспросил Гарри. — Подождите… когда именно вы его убили?

— Примерно за час до того, как ты проснулся сегодня утром.

Гарри фыркнул.

— Вы не могли подождать? — спросил он.

— Чтобы ты задушил его голыми руками? — ответил Снейп с каким-то странным, почти насмешливым тоном. — Мне приходила мысль, что тебе может прийти в голову именно это, но это не тот тип желания, который я стал бы поощрять. Кроме того, чтобы убить домового эльфа, нужно использовать магию: они сами весьма сильны, не говоря уж о том, что могут переносить значительную физическую боль.

Гарри невольно вспомнил, как Добби бился головой о стену, и содрогнулся.

— И для этого требуется тёмная магия, — добавил Снейп.

Гарри нервно рассмеялся.

— Вы использовали тёмную магию в этом доме? Сегодня?

— Вчера, если быть точным.

— Я думал, вы не хотите… осквернять это место, — растерянно произнёс Гарри. — То есть, чтобы Волдеморт не добрался до меня через шрам.

— Иногда зло можно победить только злом, Гарри, — объяснил Снейп. — Я уже применил тёмную магию, чтобы уничтожить тот мерзкий портрет и гобелен. Кричер явно был этим недоволен, хотя, похоже, не осознал, что он может быть следующим. А после того, как я с ним покончил, Люпин и я очистили дом от следов тёмной магии, что, поверь, было нелегко. Кажется, Люпин гораздо лучший преподаватель защиты, чем я думал. Мы закончили незадолго, до твоего пробуждения. Хм… интересно, совпадение ли это или причина твоего пробуждения…

— Кричер стоял на кухонном столе и лил вино из старинного серебряного кубка! — воскликнул Гарри, сразу вспомнив свой сон.

— А откуда тебе это известно? — Снейп произнёс эти слова тихо и напряжённо.

Гарри тоже напрягся.

— Э-э… Мне это приснилось. Сегодня днём.

— Приснилось, значит, — повторил Снейп с недоверием.

— Да, так оно и было. Но откуда ещё я мог знать? Подождите, это правда?

— Да, это правда. И Люпин мог бы тебе об этом рассказать.

— Но он ничего не говорил, — огрызнулся Гарри. — Если хотите, спросите его!

— Гарри, я видел твои оценки по прорицаниям. Провидец ты, мягко говоря, не самый лучший. Но если ты говоришь, что тебе это приснилось, значит, это так, — Снейп повернулся в кресле и спустил ноги на пол. — В любом случае, это означает, что Маригольд кое-что упустила. Ты не потерял всю магию, раз тебе снятся предсказательные сны. Что ещё ты видел?

— Хорошо, что вы убили этого мерзкого ублюдка. Он радовался тому, как погубил Сириуса, и собирался отомстить вам, — припомнил Гарри. — О, и ещё мне снился дом Дурслей. Из всех окон вытекала тёмная энергия, а потом он рухнул, и Дадли кричал на лужайке… И над домом висела Чёрная Метка.

Снейп резко выпрямился и уставился на Гарри, затем вскочил на ноги.

— И ты не догадался сказать об этом Люпину?! А я-то был уверен, что дом абсолютно безопасен… Тебе не пришло в голову, что если ты в первый же день видел сон о Волдеморте, то нужно немедленно сообщить мне?! — Снейп схватил Гарри за плечи, как и утром, но на этот раз грубо встряхнул его и выкрикнул: — Гарри, я должен знать такие вещи!

Гарри инстинктивно отшатнулся назад, резко вывернувшись из рук Снейпа, и рухнул на пол. Однако вскоре он поднялся и отскочил в сторону — осторожность и прежний опыт подсказывали, что лучше держаться подальше.

— О, Мерлин… — выдохнул потрясенный Снейп, выпрямившись и заметив его напряжённую позу. Затем с глубоким сожалением прошептал: — Я не собирался тебя бить, ребенок.

— Я знаю, — тихо ответил Гарри, чувствуя себя настолько же неприятно, насколько Снейп выглядел в этот момент. — То есть… я знаю, профессор. Ну, раз уж вы не порвали меня на части за Омут памяти…

Снейп покачал головой.

— Не стоило мне говорить тебе про Кричера.

— Да не в этом дело! — воскликнул потрясённый Гарри, делая шаг вперёд, увидев, что Снейп не может сдвинуться с места. — Я не боюсь вас, профессор. Это просто рефлекс, вот и всё. Я же знаю, что вы не мой дядя. Не то чтобы я вас с ним сравнивал… честное слово, не собирался.

— Ты уже сравнивал меня с ним, — тихо возразил Снейп. — И сказал, что мы очень похожи.

— Вы оба унижаете других людей, — попытался объясниться Гарри. Как ему только в голову пришло сказать это Снейпу? Конечно, и зельевар, и дядя Вернон умели вести себя так, что ты чувствовал себя букашкой, но причины их поступков были совершенно разные. — Но вы, когда злитесь, только язвите и насмешничаете — неужели вы думаете, что я этого не замечаю?! И вы всегда делаете это искренне. Когда вы ругаете кого-то за взорвавшийся котел, вы действительно сердитесь и хотите, чтобы человек больше не совершал глупых ошибок. Хотя, по моему мнению, результат был бы лучше, если бы вы не унижали нас так сильно, — добавил он, не удержавшись. — А вот дядя Вернон… да он просто садист. Ему нравится, когда его боятся.

Гарри глубоко вдохнул и посмотрел Снейпу в глаза.

— Просто когда он злился всерьёз, то часто так же тряс меня за плечи, и я довольно рано понял, что если не хочешь получить оплеуху, лучше поскорее убраться подальше.

— Магглы, — с отвращением проговорил Снейп, покачав головой.

— Это тут не при чём, — возразил Гарри. — Я видел, как Люциус Малфой обращался с Добби. Э-э… это домовой эльф. В общем, Малфой обращался с ним намного хуже, чем дядя Вернон со мной. Маги бывают не лучше магглов. И даже хуже, если учесть, какие заклинания у нас есть.

— Это правда, — признал Снейп и глубоко вздохнул. — Вероятно, мне стоит узнать, почему ты не попросил кого-нибудь проверить, всё ли в порядке с твоими родственниками, после такого сна.

Гарри распахнул глаза.

— По той же причине, по которой я не сказал вам раньше. Я знал, что это не от Волдеморта. Мой шрам даже не заболел.

— Если заболит, скажи мне или Люпину немедленно.

— Я думал, что просто на них злюсь, — признался Гарри, вздрогнув. — Мне даже в голову не пришло… Но если сон про Кричера оказался правдой… вы не думаете, что?..

— Нет, — сухо ответил Снейп. — Если бы произошло нападение на дом твоих родственников — или даже готовилось бы, я бы знал.

— Может, стоит связаться с миссис Фигг? Просто на всякий случай?

— Не в середине ночи.

— Но…

— Поверь мне, Гарри, ничего на Тисовой не случилось. Если ты всё же беспокоишься, попроси Люпина утром поговорить с миссис Фигг. Но ни в коем случае не связывайся с ней сам.

— Хорошо, сэр, — пробормотал Гарри, понимая, что совет дельный. Он также понимал, почему Снейп не хотел этим заниматься сам: чем меньше людей знали о их контактах, тем лучше. — Вы хоть скажите тогда, что вы с дядей Верноном делали на кладбище? В смысле, с ним всё в порядке? Я давно хотел спросить, — поспешно добавил он, чувствуя себя немного виноватым, что не поинтересовался раньше.

— Честно говоря, не понимаю, почему тебя это волнует, — протянул Снейп.

Гарри на мгновение задумался, осознавая, что его вопрос был скорее продиктован долгом, чем настоящей тревогой.

— Гм. Наверное, вы правы. Отчасти мне всё равно, но, с другой стороны… я подумал о Дадли. Не то чтобы мы сильно привязаны друг к другу, но в последнее время он стал более сдержанным и даже предупредил меня не идти на похороны. И он только что потерял мать — не хватало ему ещё остаться без отца, пусть даже дядя Вернон — настоящий подонок.

После короткой паузы Снейп заговорил:

— Я использовал заклинание Тронео-Релампагаре, и он потерял сознание. Это магия, схожая с ударом молнии. Думаю, он пришёл в себя минут через пять после того, как мы с тобой аппарировали оттуда. И, вероятно, сразу начал вопить как резаный.

— Да уж, — тихо пробормотал Гарри, вспоминая свои мечты о настоящем отце. До встречи с Сириусом он нередко фантазировал об этом. Но когда судьба лишила его возможности жить с крёстным, Гарри понял, что нужно смириться: не все желания сбываются.

— Думаю, я в состоянии воспользоваться камином, — сказал Снейп, повернувшись к нему.

«А ведь он всегда держит лицо в тени, при любом освещении, если это ему выгодно, — заметил про себя Гарри. — И как только ему удаётся?»

— Ясно. Спасибо, профессор.

Снейп уже шагал к камину, но вдруг остановился.

— Я же просил тебя не благодарить меня, Поттер.

— Да, но я должен был… — начал Гарри.

— Скажи лучше мисс Грейнджер, что у тебя ещё один бзик — всех благодарить! — почти прорычал Снейп, явно на пределе. — Я не собираюсь терпеть ваш идиотизм, ясно? Я буду работать с вами над окклюменцией и всем, что потребуется, чтобы ты выжил. Потому что ты должен пережить всё, что тебе уготовано. Я бы предпочёл, чтобы ты не погиб, потому что тогда магический мир ждёт только тьма. И мне совершенно не нужны твои благодарности!

Зельевар схватил горсть летучего пороха с полки и уже собирался бросить его в камин.

Гарри почувствовал, что нужно сказать что-то важное, и, несмотря на всё, не сдержался:

— Я не за эти чёртовы уроки окклюменции сказал «спасибо», — рявкнул он, едва сдерживаясь, чтобы не добавить чего-то обидного.

Снейп, к удивлению Гарри, не устоял перед провокацией.

— О, да? Ну так просвети меня, будь любезен, — скривился он, бросив на Гарри угрюмый взгляд.

— Я сказал «спасибо», потому что вы относитесь ко мне как к равному. Вы не считаете, что меня нужно жалеть, любить, ненавидеть или бояться, — спокойно ответил Гарри, твёрдо глядя ему в глаза. — Мало кто так поступает, знаете ли. Даже Римус сегодня весь плавился от сочувствия, пока меня не стошнило. А вы не боитесь использовать магию в моём присутствии, потому что я не могу её применить. Вы не думаете, что я сломаюсь. Вы не считаете меня слабым.

Снейп разжал пальцы, и порох чуть просыпался на пол.

— Да, Гарри, не считаю, — сказал он, опуская взгляд. — Но порой все рано или поздно ломаются.

Эти слова заставили Гарри задуматься, но времени на размышления не было. В тот момент, когда Снейп собрался швырнуть порох в камин и произнести «Хогвартские подземелья», он добавил:

— Всегда пожалуйста, Гарри.

Вспыхнуло яркое пламя, и Снейп исчез.

— Снейп не считает, что я утратил всю свою магию, — заявил Гарри, продолжая завтракать, наслаждаясь яичницей с тостом.

Римус замер, не донеся до рта чашку с чаем.

— Ты добился успехов в окклюменции?

— Все в порядке, — кивнул Гарри. — Оказывается, Снейп умеет обучать. Когда ему этого хочется.

Он предсказал, что Римус немедленно скажет «Профессор Снейп, Гарри» — и так и случилось. Но Гарри даже не мог не усмехнуться в ответ. Все-таки Римус этого не заслуживал… хотя Гарри начал думать, что вообще-то ему больше нравится манера общения Снейпа. Тот не жалел его и не настаивал, чтобы он обязательно называл директора «профессор Дамблдор». И даже перестал напоминать, чтобы Гарри произносил этот нелепый титул Волдеморта — «Темный Лорд».

— На самом деле, — продолжил Гарри, допивая яичницу, — Снейп сказал, что магия больше связана с тем, что мне приснилось вчера. Я видел Кричера. Он стоял на столе и пил за смерть Сириуса. И еще был момент про дом Дурслей… он разрушался, а над ним висела Темная Метка. Снейп сказал, что часть про Кричера — правда, а про Дурслей — нет. Но он сказал, что мне стоит попросить тебя связаться с миссис Фигг, чтобы убедиться, что дом цел. Поговоришь с ней? Просто на всякий случай?

— С радостью, — ответил Римус и встал. — Прямо сейчас?

— Да, пожалуйста.

Пока Римус общался с миссис Фигг, Гарри брел по коридору, стоя у двери в гостиную. Однажды он уже хотел вмешаться и попросить её достать мобильный телефон, но потом понял, что Римус его не услышит — он был в Суррее, и телефон мог бы не сработать.

Наконец, Римус вернулся из камина, и Гарри вздохнул.

— Я хотел, чтобы ты попросил её раздобыть мобильник для меня. Просто чтобы я мог позвонить домой, если вдруг снова что-то приснится.

— Думаешь, снова приснится что-то подобное? — спросил Римус, потирая висок.

— Нет… не знаю. А вдруг? Э… если просить миссис Фигг неудобно, может, ты сам мог бы купить мне? У меня есть кое-какие маггловские деньги, Снейп мне одолжил. Думаю, я их найду…

— Ни за что, — категорически отказался Римус. — Я не оставлю тебя одного в этом доме.

— Почему? Вы же все очистили от темной магии. Кстати, Снейп сказал, что ты намного лучший преподаватель защиты, чем он думал, представляешь?

Профессор Снейп, Гарри…

Как выяснилось, Ремуса не так легко было сбить с толку… если Гарри пытался подольститься к нему именно ради этого. Хотя он и сам в этом не был уверен. Но оказалось, что о мобильном телефоне уже позаботились заранее.

— Вот, держи, — сказал Римус, открывая ящик комода и извлекая оттуда тонкий серебристый телефон, которым Гарри уже пользовался в Сент-Мунго. — Северус сказал, что он тебе может пригодиться.

Гарри задумался, где Снейп мог взять телефон. Хотя он не был полностью уверен, казалось, что кто-то должен оплачивать счета… как Дурсли платили за домашний телефон. Гм… Может, стоит предложить Снейпу деньги из своего счета в «Гринготтсе»? Правда, батарея телефона скоро сядет, так что неясно, сколько звонков удастся сделать.

Гарри набрал номер и дождался. Один гудок, второй… на десятом он повесил трубку. Дадли и дяди Вернона явно не было дома. Хотя Гарри и не был уверен, что собирается сказать. Он чувствовал себя неуклюже, ведь он всего один раз звонил домой, и то по поводу похорон… и как это кончилось?!

К его неудовольствию, Римус уселся в кресло, которое еще вчера занимал Снейп, и все время наблюдал за Гарри. Появилось странное ощущение, что даже если бы ему удалось дозвониться, Римус все равно бы сидел и слушал каждое его слово.

Поверить было трудно, но истина сидела рядом, буквально рядом с ним.

Северус Снейп намного лучше Римуса Люпина понимал, что уместно, а что нет, и гораздо больше уважал Гарри.

В конце концов, Снейп спросил разрешения прочитать его письмо. Гарри подозревал, что Снейп все равно бы прочел, но он хотя бы спросил! Это было важно, даже если просто для виду.

А вот Римус, похоже, не предполагал, что шестнадцатилетний мальчик, который только что остался без родных, может захотеть позвонить домой без посторонних.

Гарри выключил телефон, спрятал его в карман и решил, что перезвонит позже… когда не будет наблюдающих. Учитывая, что Римус оборотень и у него, вероятно, отличный слух… это будет непросто. Но дом Блэков большой, должно быть место, где можно поговорить в тишине.

— Кстати, — сказал Гарри, вставая, — Снейп все время повторяет, что это мой дом. Что он имеет в виду? Просто что я здесь должен оставаться столько, сколько нужно?

Римус удивленно посмотрел на него.

— Нет, Гарри. Это действительно твой дом. Сириус оставил тебе все, даже носки в своем комоде. Ты не знал?

— В его комоде нет носков, — ответил Гарри, мрачно.

— Это правда. Пока Северус разбирался с портретом и гобеленом — ты даже не представляешь, сколько усилий понадобилось, чтобы снять эту гадость! — я убрал все из спальни Сириуса… для тебя.

— С какой стати?!

— Ну, его вещи могли бы тебе… напоминать.

— Да может, я сам хочу, чтобы мне что-то напоминало, дубина! — рявкнул Гарри. Внезапно ему захотелось кого-то ударить, а лучше всего — Римуса. Его правая рука дрожала, он хотел швырнуть сильное проклятие! Но, подумав, что это может быть полезно, он побежал на второй этаж за палочкой, потирая по пути гнев.

Пролетев по лестнице обратно, он, не медля, вскрикнул: «Ромпи!» и направил палочку на Римуса.

Или, точнее, на его отражение в зеркале. Гарри все-таки не собирался проклинать самого Римуса.

Но в итоге это не имело значения. Зеркало даже не дернулось.

Яростно Гарри снял кроссовок и запустил ею в зеркало. Оно не пошевелилось.

— Ах так?! — закричал он. Достаточно!

И в зеркало полетела бронзовая статуэтка. Оно раскололось на тысячи осколков, и Римус вздрогнул.

— Гарри…

Повернувшись к голосу, Гарри робко улыбнулся.

— Я не с катушек съехал. Ботинком я запустил, это правда. Но потом подумал, что если зеркало зачаровано и не бьется, значит, заклинание могло не подействовать из-за этого, — он пожал плечами. — Но я ошибся. Кстати, не выбрасывай больше ничего из вещей Сириуса. Это не тебе решать.

— В доме все на месте, кроме двух вещей, что забрал Северус, — успокаивающе ответил Римус. Гарри, однако, ощутил, что сам тон звучит как некое оскорбление. — Все остальное сложено в коробки и убрано в подвал.

«В мой подвал», — подумал Гарри, чувствуя, как его настораживает эта фраза. Ему что, действительно принадлежал весь дом?

— Почему мне никто не сказал, что дом мой? Снейп, похоже, считал, что я уже в курсе.

— Профессор Снейп, Гарри, — с легким упреком поправил Римус. — А вот насчет дома… не знаю, почему тебе не сказали. Альбус должен был сообщить, ведь он — душеприказчик Сириуса. Может, что-то не так из-за обстоятельств его смерти… надо признать, они были весьма сомнительны.

«Что-то не так из-за того, что Дамблдор обращается со мной, как с ребенком, которым можно манипулировать», — думал Гарри, чувствуя, как рука сама собой тянется к палочке. Но на этот раз он не стал расходовать силы на проклятия. — «А может, «не так» началось еще прошлым летом. Дамблдор ведь знал, что я предпочел бы остаться здесь, а не ехать на Тисовую, но решил не дать мне выбора. Он мне не доверял и не верил, что я смогу понять природу охранных чар или согласиться, что поддержание этих чар — в моих интересах. Интересно, что еще он знает и молчит?»

— Есть еще что-нибудь, о чем мне следует узнать? — в голосе Гарри явственно звучала тень его мрачных мыслей. — Про Сириуса, я имею в виду?

— Его счет в «Гринготтсе» тоже перешел к тебе, — слегка вздрогнув, ответил Римус. — Блэки были не беднее Поттеров. В их распоряжении было больше денег, чем многие из нас посчитали бы приличным.

«Да, он завидует», — подумал Гарри, а вслух спросил:

— Я так понимаю, ключ у Дамблдора?

— У профессора Дамблдора, Гарри, — с упреком сказал Римус, кивая.

Гарри вдруг осенило нечто неожиданное, хотя, пожалуй, он мог подумать об этом раньше. В письме к нему Римус упомянул, что Снейп «великодушно продолжает» снабжать его Аконитовым зельем, но, возможно, эта фраза появилась скорее от вежливости самого Римуса, чем от щедрости Снейпа?

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил Гарри. — То есть… — Он не хотел обидеть друга, но не предложить помощь тоже не мог. — Может, Аконитового зелья, чтобы хватило на всю жизнь?

— Оно не хранится, — ответил Римус с легкой улыбкой. — Хотя ты прав, это зелье довольно дорогое. Однако, пока мы с Северусом работаем на Орден, думаю, он продолжит варить его для меня. Но все равно спасибо, Гарри.

— Не за что, — искренне ответил он.

* * *

Римус занимался с Гарри почти до полуночи. Это время ушло не только на безуспешные попытки вызвать Патронуса, но и на другие, не менее унизительные эксперименты. Гарри, конечно, понимал, что Римус не ставил перед собой цель разочаровать его… но, пожалуй, только это и удерживало его от того, чтобы накричать на своего бывшего учителя.

В конце концов, все происходящее казалось нелепым. Сколько раз еще нужно было увидеть, как Гарри снова и снова делает бесплодные попытки, чтобы понять, что заклинание не работает? Тем не менее, он не думал, что утратил свою магию навсегда; нет, он верил Снейпу, который считал, что его сны — хороший знак. Однако Гарри начинал сомневаться, что методика Римуса даст какой-либо результат.

Днем Гарри снова увидел сон, хотя и не мог сказать, был ли он пророческим, не поговорив с кем-то еще. Сон состоял из двух частей, разделенных резким головокружением, и, к счастью, на этот раз ни одна из них не вызывала тревоги. Гарри увидел Снейпа и Люпина в кабинете Дамблдора: они обменивались поверхностными любезностями. Римус выглядел ужасно: его лицо было бледным и усталым, глаза красными от бессонных ночей, а руки слегка дрожали. Но он сохранял свою вежливость, как всегда:

— О, да, Северус, Люсинда вполне неплохо поживает… — Снейп на это улыбнулся, кивнул и встал, затем тихо произнес:

— Позволь? — и, взмахнув палочкой, срезал несколько волос с Римусовой головы.

Затем все закружилось, как в бурном водовороте, кабинет Дамблдора исчез, а перед глазами Гарри возник лес: безлюдная поляна, по краям которой деревья шелестели под легким ветром. Казалось, ночь была в самом разгаре. Лес был темным, спокойным и пустым, но что-то приближалось… Гарри ощущал, что что-то неизбежно наступает…

Однако он проснулся прежде, чем это «что-то» успело появиться.

* * *

Римус предложил помочь с вещами в подвале, но Гарри решительно отказался. Причин было несколько. На этот раз, едва он набрал номер, трубку сразу же поднял дядя Вернон. Гарри открыл рот, но в итоге так и не произнес ни слова. Он хотел поговорить с Дадли, но когда дошло до дела, не смог заставить себя попросить дядю позвать кузена к телефону.

Как сказал Снейп? «Вы проявили больше хладнокровия перед лицом Темного Лорда, чем при встрече с вашими родственниками». Гарри почувствовал отвращение, и, давая себе обещание, решил в следующий раз не струсить, если трубку снова возьмет дядя Вернон.

Перезванивать в данный момент было бессмысленно, и Гарри решил заняться поиском коробок с вещами Сириуса. Он быстро нашел их. Одна из коробок, самая большая, была почти до краев набита одеждой, а в меньших — личные вещи и какие-то обтянутые кожей книги без названий. Эти книги явно были заколдованы, потому что, сколько бы Гарри не пытался, они не открывались. В конце концов, он отложил их в сторону и продолжил перебирать коробки.

Затем он нашел старую палочку — вероятно, она принадлежала Сириусу в молодости. Гарри попытался произнести несколько заклинаний, но, увы, безуспешно.

Наконец, на самом дне одной из коробок, он обнаружил небольшое зеркальце — точную копию его собственного. С тяжким вздохом Гарри сжал его в кулаке. На него вновь нахлынули отчаяние и тоска, как в тот день, когда он нашел свое зеркало после гибели Сириуса. Но дело было не только в том, что теперь ему уже никогда не поговорить с крестным. Его охватило острое, тошнотворное чувство вины. Проклятье! У него было надежное средство для связи с Сириусом, и ни один Кричер не помешал бы ему тогда! У Гарри был способ… и он о нем не знал. Если бы только он открыл этот подарок Сириуса сразу… Если бы он знал… крестный был бы жив. И уж точно он не кинулся бы сломя голову в Министерство, пытаясь ловить ветер в поле… Если бы он знал!

Какая глупость! Какая непростительная, ничем не оправдываемая глупость!

Гарри, как мешок, осел на пол и, весь скрючившись над этим проклятым зеркалом, разрыдался.

* * *

Наконец, он не знал, сколько времени прошло, — поток слез иссяк. Гарри, скрестив ноги, сидел на полу, его взгляд метался по тускло поблескивающим стенам — они были зачарованы так, что начинали светиться, когда кто-то присутствовал в подвале. Зеркало все так же лежало у него на коленях, безмолвное и мертвое, как Сириус.

Сердце вновь охватило резкое пламя боли, но слез больше не было. Гарри казалось, что его нутро замерзло, и эта ледяная масса вот-вот треснет, расколов его изнутри.

Внезапно из самого края сознания донесся слабый звук. Полный отчаяния, Гарри сразу не обратил на него внимания, но вскоре тот повторился. Он прислушался, и, наконец, посмотрел вниз. Прямо перед ним ползла крохотная змейка. Ее темно-малиновая окраска переливалась золотым, когда она двигалась. Подползла ближе, приподняла голову и высунула язык.

Гарри сморгнул, и в памяти всплыл образ питона из зоопарка. Эта змея, не длиннее локтя, смотрела на него с тем же любопытным и чуть мрачным выражением, но не вызывала неприятных ассоциаций с более зловещими существами, как Нагини или василиск.

— Привет, малыш, — сказал Гарри, потирая глаза.

Он не был уверен, что сказал это на парселтанге, ведь слышал обычную речь, пока змея не ответила шипением. И он, конечно, понял ее, снова услышав родной язык.

— Ты здес-с-сь давно, маленький человек.

Гарри чуть приподнялся и отложил зеркало в сторону.

— Да. А ты? Ты тут живешь?

— Здес-с-сь ес-с-сть мыши, — ответила змея, подползла еще ближе и замерла почти у самого его колена.

Гарри похлопал по ноге, приглашая змею забраться, но она продолжала задумчиво его наблюдать.

— Меня зовут Гарри, а не «маленький человек», — заметил он. — А у тебя есть имя?

Змея чуть покачала головой, в знак недоумения.

Гарри улыбнулся. Подумаешь, еще один вопрос, который можно отложить.

— Тебе здесь нравится?

— Холодно. Но тут ес-с-сть мыши. Я ем, потом полз-с-су вверх.

Гарри взглядом указал на лестницу, ведущую в подвал, и все понял.

— Ты больше не хочешь есть? Я пойду наверх, там тепло. Могу взять тебя с собой, если хочешь.

Он протянул руку, и змея кивнула, обвившись вокруг его запястья.

* * *

Поднявшись наверх, Гарри развел огонь в камине и, раскидав на полу несколько подушек, с наслаждением растянулся на них. Змейка соскользнула с его запястья и свернулась на ковре рядом, приподняв голову.

— Почему из твоих глаз-с-с идет дождь? — спросила она, любопытно наблюдая за ним. Гарри понял, что змеи не плачут, и, вероятно, в парселтанге попросту нет слова для слез.

— Мне было грус-стно, — прошипел он в ответ. По крайней мере, все остальные должны были слышать его шипение.

Змея слегка кивнула.

— А с-сейчас-с?

— Наверное, тоже.

Несколько минут они сидели в молчании, нарушаемом лишь потрескиванием огня в камине.

— Тут тепло, — наконец заметила змея. — Но тебе вс-се равно грус-с-стно, маленький человек? Даже когда тепло?

— Меня зовут Гарри, — напомнил он, — и да, тепло или холодно — это не имеет значения.

Змея подползла к нему на колени и устроилась там.

— Потому что Гарри вс-с-се время теплый.

— Может быть, — согласился он.

Змея немного поерзала, и Гарри почувствовал, как заболела нога.

— А тогда почему Гарри грус-с-стно?

Он не смог удержать улыбку. Интересно, он правда собирается рассказывать змее о себе? С другой стороны, почему бы и нет? Всё лучше, чем если бы Римус пришел и увидел его таким, мрачным. Наверняка тот подумает, что это подтверждает его глупую теорию о депрессии, которая блокирует магию Гарри.

Хотя… магия-то не была полностью заблокирована, верно? Он все еще мог говорить с животными — это тоже волшебство. Вдруг он почувствовал себя настоящим магом. Ощущение было странным, но, пожалуй, приятным.

И вот, решив, что может немного поговорить, Гарри начал свой рассказ. Он поведал змее о Дурслях — даже о том, что давно забыл сам. Рассказал о своих родителях, о том, как Сириус оказался в Азкабане, хотя на самом деле это была вина Петтигрю. И как он спас Сириуса, отпустив Петтигрю, лишь чтобы тот позже отплатил ему предательством после Турнира Трех Волшебников. Гарри поделился своими мыслями о том, что значит быть Мальчиком-Который-Выжил, и как ему не хотелось соответствовать всем этим ожиданиям, которые с этим были связаны. Он ведь вовсе не хотел быть Мальчиком-Который… В конце концов, он был просто мальчишкой, разве нет? Или, как там сказала змея? Маленьким человеком…

* * *

— А кто такая Люсинда? — спросил Гарри после ужина, задумчиво размышляя о том, что скажет Римус, если он решит налить себе виски — бутылка осталась в особняке от Снейпа.

Римус пристально взглянул на него.

— Где ты слышал это имя?

— Сегодня во сне, — ответил Гарри. — Я же тебе говорил. Снейп сказал, что часть моих снов — вещие.

— Профессор Снейп, Гарри.

— Да какая разница?! В общем, во сне я видел вас обоих в кабинете у директора, и, по-моему, он спросил насчет того, как она поживает, потому что ты ответил, что хорошо. Так кто она такая?

— Знакомая, — замедленно ответил Римус.

Гарри мысленно кивнул.

«Ладно,» — подумал он, — «Никто не скажет, что я не понимаю намеков.»

— Ясно, — покладисто произнес он и, меняя тему, добавил: — Смотри, что я тебе покажу. Это Сэл.

Римус удивленно приподнял брови, когда Гарри потянулся к рукаву своего свитера, из которого выглянула змея. Без сомнения, он должен был слышать тихие шипящие звуки парселтанга — так, по крайней мере, это описывала Гермиона.

Сэл высунула голову из рукова, показав длинный раздвоенный язык. Гарри аккуратно подставил другую руку, и змея взобралась на его ладонь.

— Правда, красавица? — произнес он на английском, потому что Римус, похоже, понимал только его речь.

— Да… — растерянно ответил Римус.

— Ты не боишься змей? — вдруг встревожился Гарри.

— Нет, просто не ожидал, что ты станешь носить их в рукаве. Она что, весь ужин там сидела?

— Ага. Спала, по-моему. Сэл много спит.

— Сэл? — с недоумением переспросил Римус.

Гарри улыбнулся.

— Я сначала хотел назвать её Салли, но потом подумал, что не знаю точно, какого она пола. Можно, конечно, спросить… но как-то это неправильно. Не знаю, как объяснить. Может, я бы смог подобрать слова на парселтанге, но это как-то неловко… В общем, я решил, что Сэл вполне подойдет.

— А почему не спросил, как её зовут?

— Я пытался, — ответил Гарри. — Не знаю, может, у них и не бывает имен, пока маг их как-то не назовет. Она сначала не понимала, но потом вроде разобралась. — Он обернулся к змее, шепча на парселтанге: — Сэл, это Римус.

Змея повернулась к Римусу и зашипела. Гарри нахмурился и покачал головой.

— Что такое? — поинтересовался Римус.

— Да ничего, — Гарри сделал ещё один глоток чая, ещё сильнее, чем прежде, жалея, что у него не хватило смелости пригубить виски. Хотя… не лучшая идея. А вдруг его необдуманный поступок испортит тонкую атмосферу, которая установилась между ним и Снейпом?

— Почему ты нахмурился? — продолжал допытываться Римус. — Сэл обещала меня укусить? Мне не стоит подходить к твоей новой подружке?

Гарри поднял глаза и удивленно взглянул на него.

— Да нет, что ты, Сэл не опасна. Ничего подобного. — Он снова прошептал что-то змее. — Она просто спросила, не отец ли ты мне. Точнее, она спросила, не вылупился ли я из яйца, которое ты отложил. Парселтанг, иногда, очень странная штука.

— Так почему ты нахмурился?

— Слушай, ты можешь хоть разок сдать назад? Ты сам-то как думаешь? — огрызнулся Гарри, повысив голос. На вопрос Сэл он ответил почти спокойно: змея ведь не знала, о чем спрашивает. Но Римус-то должен был понять, чёрт возьми! Чем дольше он размышлял, тем больше злился, и в конце концов не сдержался: — Может, потому что я бы хотел помнить хотя бы десять минут своей жизни, когда у меня был отец? Как тебе такое? А может, потому что мне бы хотелось, чтобы у меня был такой отец, которого можно уважать?! Да, точно! Джеймс Поттер, гриффиндорский ловец. «Ты так похож на отца, Гарри!» — передразнил он. — Все так говорят. И мой Патронус точно такой же. А потом я узнаю, что на самом деле мой отец был пустоголовым, самовлюбленным, жестоким засранцем! А мой крестный только отмахивается от меня и говорит, что они были просто идиотами… как будто это всё оправдывает!

— Гарри…

— Тебе не надоело препарировать мои чувства?! — воскликнул Гарри. — Черт, я никогда не думал, что будет лучше общаться с Снейпом, чем с тобой!

— С профессором Снейпом, Гарри, — поправил его Римус, и Гарри окончательно вышел из себя.

— Хватит указывать мне, как говорить! — заорал он. — Еще раз услышу — и вообще начну называть его по имени!

За его спиной раздался тихий звук — кто-то слегка прокашлялся.

Гарри почувствовал, как у него закружилась голова. Он медленно повернулся, не желая видеть, кого он точно знал. Конечно, кто-то еще, кто мог бы оказаться в этом доме, — это только они двое, и Снейп.

— Вы давно здесь? — выдохнул он, чувствуя, как подкашиваются ноги.

— Достаточно, — ответил Снейп. — Извинитесь перед профессором Люпином.

— Да это он должен передо мной извиняться! — вспылил Гарри, хватая Сэл со стола. Он ощущал, что все эти крики заставили змею нервничать.

— Ничего страшного, Северус, — тихо вмешался Римус. — Гарри сейчас тяжело приходится.

— А когда ему было легко? — возразил Снейп. — Мистер Поттер весьма ясно дал мне понять, что предпочитает, когда с ним обращаются так же, как с любым другим молодым человеком его возраста. Невзирая на все исключительные обстоятельства. В свете этого… — Он повернулся к Гарри и, слегка наклонившись, потребовал: — Извинись перед профессором Люпином. Немедленно.

Гарри почувствовал, как его бросает то в жар, то в холод. Он знал, что Сэл ощущает его беспокойство — она нервничала всё сильнее. И в этот момент Гарри понял, что Снейп прав. Нельзя требовать, чтобы с ним обращались как с обычным подростком, а потом отказываться от своих слов, когда что-то идет не так. Да и к тому же… Римус действительно пытался помочь, даже если его помощь не была совсем правильной. Гарри понимал, что перегнул палку.

— Извините меня, профессор Люпин, — неловко произнес он, а затем мягче добавил: — Мне правда стыдно, Римус. Извини.

Сэл обвила его запястье, и, из последних сил стараясь сохранить достоинство, Гарри вышел из столовой.

Снейп вошел в гостиную спустя некоторое время. Гарри не знал, что тот мог обсуждать с Римусом так долго, и решил, что зельевар, вероятно, просто выжидал, пока Гарри приведет себя в порядок. Это его немного раздражало, и он решил, что будет выглядеть взрослее, если продолжит разговор с Сэл, не обращая внимания на присутствие учителя.

Снейп некоторое время наблюдал за ним, облокотившись на каминную полку, а затем заметил:

— Красивая змея.

Гарри, решив, что больше не стоит игнорировать зельевара, заставил себя повернуться и встретиться с ним взглядом.

— Ага. Это Сэл. Я нашел ее в подвале.

— Интересное имя.

Гарри осторожно снял Сэл с колен и поставил на пол, шепнув ей, чтобы она отползла в угол. Затем он снова поднял взгляд на Снейпа.

— Сначала хотел назвать ее Грифф, из-за ее окраса — красное и золотое. Но потом решил, что Сэл лучше.

— Сокращение от Салазара?

Гарри, немного растерявшись, едва сдержал улыбку.

— В смысле, Слизерина? Нет, даже не подумал об этом.

Снейп подошел ближе и сел рядом с ним на пол. Гарри сразу напрягся, раздраженный тем, что снова оказался в такой близости от учителя, и, злясь на себя, спросил:

— Ну что, теперь окклюменция?

— Чуть позже. Сначала мне нужно расслабиться.

Он не стал говорить, что Гарри тоже следовало бы успокоиться — это было очевидно и так.

— Виски?

Снейп с сомнением окинул его взглядом.

— Не думаю. Давай лучше поговорим. Ты уже задумывался о том, что означает наличие у тебя нового питомца?

— А, вы про парселтанг?

— Это магический дар, — кивнул Снейп, глядя на него с полуприкрытыми глазами. — Можно с уверенностью сказать, что твоя магия не исчезла.

— Знаете, я тоже так подумал вначале. Но Дамблдор считает, что мои способности парселтанга не мои, понимаете? Он думает, что я получил их вместе с этим, — он постучал указательным пальцем по своему шраму.

— Я с ним не согласен, — ответил Снейп, вытянув ноги и прислонившись к низкому столику. Гарри сначала уставился на него, а потом, напомнив себе, что Снейп собирался расслабиться, прислонился к дивану. Теперь ему было не так неуютно.

— Альбус — невероятно умный и могущественный волшебник, — продолжил Снейп, — но его понимание Темнейших Искусств далеко от совершенства. Дар парселтанга не мог бы проявиться в тебе, если бы ты не обладал необходимой силой, чтобы использовать его.

— Парселтанг — Темнейшее Искусство? — удивился Гарри. — Это вы хотели сказать?

— Безусловно, хотя не стоит волноваться. Темнейшие Искусства — это не столько этическое определение, сколько термин, используемый для обозначения магии, которая может быть использована для самых зловещих целей. Однако эту же магию можно применить для обыденных дел или даже на благо. Я думал, ты это понимаешь. Когда, например, я снял тот проклятый портрет со стены с помощью подобного заклятия — это было зло?

Гарри покачал головой.

— Парселтанг воспринимается как дурная способность, потому что ее часто использовали во зло, — пояснил Снейп.

— Угу. Волдеморт пообещал Нагини, что она сможет меня съесть, когда он со мной расправится, — вздрогнул Гарри.

Снейп слегка усмехнулся, и Гарри, немного растерявшись от такой реакции, удивился, но зельевар почти сразу же пояснил:

— Знаешь, Гарри, довольно трудно воспринимать тебя как обычного подростка, когда слышишь от тебя такие вещи. — Он кашлянул и добавил: — Я стараюсь.

Гарри оценил его усилия и, к счастью, сдержался, чтобы не сказать «спасибо».

— В любом случае, должно быть, ты уже смирился с тем, что владеешь языком змей, — продолжил Снейп. — Ты ведь знал об этом с второго курса, верно? Это не должно беспокоить тебя.

— Угу. Особенно было весело, когда все думали, что я наследник Слизерина и собираюсь очистить школу от магглорожденных.

— Маловероятный поворот событий, — согласился Снейп, едва заметно улыбнувшись и скрестив руки на груди.

— Если не считать того разговора с питоном в зоопарке, когда мне было десять, — начал Гарри, — я слышал парселтанг только от любимой змеи Волдеморта, от василиска и той змеи, которую сотворил Малфой. Не сказать, чтобы это меня вдохновляло.

— Тогда разговаривай с Сэл чаще, — посоветовал Снейп. — Тебе нужно освоиться с теми способностями, которые ты имеешь. Это часть тебя, что бы ни говорил директор.

— Лучше давайте заниматься, профессор, — вздохнул Гарри, устав от этого разговора.

— Подожди минуту. Гарри, ты знаешь, чем на самом деле занимался твой отец?

Гарри фыркнул, подумав, что Снейп, похоже, знает гораздо больше, чем показывал.

— А он хоть чем-то занимался? — язвительно спросил он. — Учитывая, что Поттеры были богаты, больше, чем многие посчитали бы приличным?

— Это мнение Люпина, без сомнений. Не стану отрицать, что Джеймс был богат, и что мне не нравилось, как он со мной обращался в школе. То, что ты на него похож, не могло не повлиять на меня с первой же встречи… и на многие годы, Гарри. Но твое представление, которое ты составил, заглянув в мой думосброс… оно не совсем верно.

— Да что вы говорите! — запальчиво воскликнул Гарри, все больше ощущая себя неловко. Он подвинулся на том месте, где они сидели в прошлый раз, и попытался сменить тему: — Давайте заниматься?

Снейп встал, взял его за руку и заставил подняться, а затем наклонился так, что их взгляды встретились.

— Вот что я тебе скажу, Гарри, — произнес он. — Думосброс не объективен. То, что ты увидел, — это мои впечатления от того дня. Конечно, в них есть своя правда… но и свои искажения. И главное — ты увидел лишь один день из целой жизни.

— Но Сириус сказал, что они все время вас донимали! — возразил Гарри.

— Это правда, но тот день был особенно неприятен, — признал Снейп. — Джеймс выглядел, мягко говоря, не лучшим образом, но ты сделал вывод, что в нем не было ничего хорошего. Это… — зельевар откашлялся. — Это не так.

Гарри фыркнул.

— Ну да, вы еще скажите, что, несмотря на всё, вы с ним в конце концов подружились!

— Он мне никогда не нравился, — возразил Снейп. — И это не изменилось. Когда мы выросли, между нами было слишком много. — Пауза. Зельевар положил руки Гарри на плечи. — Но знаешь, Гарри, он не всегда был пятнадцатилетним мальчишкой. Он стал хорошим человеком. Мы так и не стали друзьями, но я начал его уважать. Ты ведь знаешь, что он с Лили трижды бросал вызов Темному Лорду? Джеймс был в Ордене, он рисковал всем ради защиты тех, кто был под угрозой, и чтобы предать Пожирателей суду. Он стал аврором и отказывался от любой платы — не из-за богатства, а потому, что система Министерства была так же порочной, как и сейчас, и Джеймс не хотел работать на людей, которым не важны ни честь, ни справедливость.

Гарри не знал, что сказать, и потому просто тихо промолвил:

— Знаете, профессор, мне никто не рассказывал обо всём этом.

— Когда люди говорят, что ты похож на своего отца, они думают о том, каким он стал в зрелом возрасте, — ответил Снейп. — А не о том подростке, которого ты увидел в моем думосбросе.

Гарри глубоко вдохнул, затем выдохнул. Слова Снейпа о том, что он прощал Джеймса, оказались неожиданным облегчением. Он не должен был придавать этому значения, но как-то стало легче. Не все было так однозначно, но стало хоть немного легче на душе.

Тем не менее, он передёрнул плечами, чтобы заставить Снейпа убрать руки, и с немного нервным взглядом сказал:

— Давайте все-таки заниматься.

— Ты всё ещё нервничаешь, — заметил Снейп.

— А как я могу не нервничать? — возразил Гарри. — Прошлый раз было здорово, конечно, но когда вы были в моей голове… это странное ощущение. Честно, думаю, у меня получится лучше, если я выпью немного виски.

Снейп шагнул назад, не выражая ни удивления, ни гнева.

— Тебе нужно научиться очищать сознание без таких «помощников». И без меня, Гарри. Сегодня мы попробуем немного по-другому — без физического контакта.

— А потом, я так понимаю, без вашей помощи тоже? — предположил Гарри. — А что дальше? Или это всё? Я хочу точно понять, как вы собираетесь меня учить, если это, конечно, не помешает процессу.

— Не должно, — ответил Снейп. — Да, первый шаг — научиться очищать сознание, подавляя все мысли без внешней помощи. Но это только начало. Тебе нужно уметь сохранять спокойствие, когда на тебя нападают. Особенно учитывая, что Темный Лорд гораздо опытнее меня в легилименции. На самом деле ты должен научиться убедить его не атаковать тебя на полную мощь.

Он жестом указал Гарри сесть и сам опустился на пол. Его мантия растеклась по полу, образовав волны ткани.

— Как я могу убедить Волдеморта? — спросил Гарри, сжимающий колени руками, и сам поежился от собственного вопроса. — Не думаю, что он отстанет, просто услышав это.

Снейп приподнял бровь и с лёгким вызовом протянул:

— Помилуйте, мистер Поттер, разве это не очевидно?

Когда Гарри лишь покачал головой, в голосе Снейпа появились более язвительные нотки:

— Ты всего лишь наполовину честный и благородный гриффиндорец, знаешь ли.

Что бы это значило? Нужна хитрость? Слизеринская хитрость?

— Вы хотите сказать, что его нужно… сбить с толку?

— Почему ты боишься называть вещи своими именами?

Гарри открыл рот, но тут же закрыл его, не зная, что сказать.

— Ложь сама по себе ничуть не порочнее Темных Искусств, Гарри, — спокойно произнёс Снейп. — Всё зависит от того, с какой целью ты собираешься кого-то… сбить с толку.

— Наверное, — ответил Гарри, чувствуя, как уверенность возвращается. — Волдеморт сильнее меня, значит, я должен его перехитрить…

— Темный Лорд не сильнее тебя. Он пометил тебя как равного.

Гарри с удивлением уставился на Снейпа. Внезапно вся кровь будто отлила от его лица, и он почувствовал себя полным идиотом. Снейп что, серьёзно? Да этого не может быть! Чушь какая! Он и Снейпу-то в подметки не годится, не говоря уже о Волдеморте!

— Послушайте, я вам уже говорил, — начал Гарри. — Все думают, что я его побеждал, но это не так! Мне каждый раз помогали — я же вам говорил!

Снейп лишь отмахнулся, словно это не имело значения.

— И тем не менее, Темный Лорд не могущественнее тебя, пророчество утверждает это ясно. Однако он куда лучше управляет своими силами, в то время как ты сам не контролируешь свою магию.

— У меня, в сущности, нет магии, профессор, — возразил Гарри. — Надо было послушать вас и Гермиону, не лезть к маггловским врачам! Я остался без магии по глупости, потому что не хотел позволить тёте Петунии распоряжаться моей судьбой, как вы предлагали. И всё равно не смог ей помочь! А теперь, если весь магический мир падет, это будет моя вина! И я буду отвечать за всё, что сделает этот темный выродок…

— Как ни лестно мне сравнение с мисс Грейнджер, — вежливо прервал его Снейп, — не забывай, что ты хотел оставить охранные чары. И пытался защитить себя, пока не будешь готов встретиться с Темным Лордом. Это знаю я, знает и Альбус.

— Угу. Много толку от моих благородных гриффиндорских намерений, — буркнул Гарри, нервно прикусывая щеку. — Надо было дать этой проклятой Шляпе отправить меня в Слизерин!

— Ну, хотя бы ты назвал свою новую подругу Сэл, — усмехнулся Снейп, и напряжение в комнате немного ослабло. — А вот прошлое, Гарри, стоит оставить в прошлом. Даже самые непродуманные решения могут привести к добрым последствиям, если учитывать их дальновидные результаты.

Не совсем понятное замечание Снейпа заставило Гарри невольно взглянуть в сторону места, где скрывалась Темная Метка, скрытая рукавом мантии. Он едва заметно покосился туда.

— Да, — тихо выдохнул Снейп, и его голос прозвучал как тихий отголосок. — Ты понимаешь.

Гарри кивнул.

— Хорошо. Тогда давай заниматься, — заявил профессор. Он немного приблизился к Гарри, но так и не коснулся его, вытянув руки ладонями вниз, слегка разведя пальцы.

— Вытяни руки так же, но не касайся меня, — сказал он. Голос был мрачным, но спокойным. Гарри снова почувствовал, как погружается в себя, но послушно поднял руки. Сразу же ощутил напряжение, как если бы между ними возникал невидимый поток энергии, подобный тому, что возникал между магнитами в детстве.

* * *

На этот раз Гарри понадобилось гораздо больше времени, чтобы погрузиться в поток воды, но когда ему это удалось, он заметил, что теперь он способен поддерживать это состояние гораздо дольше.

Наконец, Снейп прервал контакт, опустив иссохшие и усталые руки на ковер.

— В конце концов ты справился сам, Гарри, — произнес он. — Сегодня я покинул твое сознание немного раньше. Ты почувствовал?

— Нет, — пробормотал Гарри, сутулясь. Оказавшись в одиночестве, ему стало ясно, что окклюменция отнимает гораздо больше сил, когда Снейп не поддерживает его ни физически, ни ментально.

— Это значит, что ты полностью закрыл сознание. Прекрасно, мистер Поттер, — произнес Снейп, давая едва уловимый комплимент.

Гарри с трудом подавил желание выпрямиться гордо. Когда еще он слышал похвалу от Снейпа? Почему-то эти слова значили для него гораздо больше, чем следовало бы, но усталость не оставляла сил для глубоких размышлений.

— Завтра, — продолжил Снейп, — постарайся выбрать другой мысленный образ. Вода, как ты понимаешь, это мой выбор. Хотелось бы верить, что моего мастерства достаточно, чтобы Темный Лорд не смог почувствовать, что я использую это для защиты, но я не готов рисковать своей жизнью, если он заметит мое влияние на твое обучение.

— Ой… — Гарри не догадывался, что окклюменция может угрожать жизни его учителя. — Хорошо, профессор. Я постараюсь, как вы сказали.

— Примечательные слова, — пробормотал Снейп, зевая и прикрывая рот рукой. — Никогда не думал, что услышу их от тебя, тем более всерьез.

— Я серьезно! — резко ответил Гарри.

— Да, я знаю, Гарри, — с сарказмом произнес Снейп, затем, более нейтральным тоном добавил: — Я и не намекал на что-то другое. Кстати, я попросил Люпина не волноваться о том, как ты меня называешь.

Гарри удивленно уставился на него.

— А… а почему?

— Я объяснил ему, что занятия окклюменцией требуют определенного уровня ментальной близости, и что его бесконечные попытки защитить мой авторитет учителя только мешают твоему прогрессу.

Фраза Снейпа не ускользнула от внимания Гарри.

— Вы ему сказали? Это правда?

— Ты думаешь как слизеринец, — одобрительно заметил Снейп.

— Так это правда или нет?

— Понятия не имею, — признал Снейп, с трудом поднимаясь с колен. «Ой!» — мысленно сочувствовал Гарри, услышав знакомый хруст суставов.

— Может, и правда, — добавил Снейп. — Поживем — увидим. В любом случае, мне пора.

— Вы сможете воспользоваться камином? — с беспокойством спросил Гарри. — Может, останетесь ненадолго? Мы можем снова поговорить, чтобы вы не заснули.

— А ты хочешь о чем-то поговорить? — мягко спросил Снейп, в его голосе звучал искренний интерес.

Гарри вспомнил свой последний сон, но потом покачал головой. Там не было ничего важного: сначала он видел, как Снейп доваривает Оборотное зелье, а потом — какую-то поляну в лесу. Ничего тревожного или мрачного, в отличие от последнего сна.

— Тогда я все-таки пойду, — сказал зельевар, шагнув в камин, который почти занимал всю стену. Но, остановившись, добавил: — Не забывай тренироваться, Гарри. Попробуй завтра несколько раз очистить сознание и подбери себе другой образ вместо воды.

Не дождавшись ответа, Снейп исчез.

— Хорошо, — тихо ответил Гарри в пустоту. — И спасибо вам, профессор. За все.

В последующие дни Гарри едва расставался с Сэл. Он носил свою змейку повсюду — в кармане рубашки, на запястье, а иногда, словно необычное ожерелье, на шее. Гарри уже не задумывался над тем, как использовать парселтангом. Он даже порой невольно обращался к Римусу или Снейпу через него — сам он не замечал разницы, а недоумение на лицах окружающих подсказывало, что что-то не так.

Каждый день Гарри тратил несколько часов на тренировки с чарами и заклинаниями, но без особого успеха. Слава богам, думал он, что хоть по вечерам, занимаясь окклюменцией со Снейпом, дела шли лучше. Гарри был искренне удивлен своим прогрессом. В этом году он подошел к учебе с полной серьезностью, чему он не мог похвастаться в прошлом. Каждый день он несколько раз очищал сознание и даже стал делать это — по совету Снейпа — параллельно с другими занятиями.

— Попробуй проверить, сможешь ли ты завтракать в таком состоянии, — предложил Снейп. — Или мыть голову, чтобы мыло не попало в глаза.

Гарри с удивлением понял, что Снейп вовсе не шутил. Чтобы уметь очищать сознание в любой момент и не привлекать внимание, необходимо было научиться делать это в повседневной жизни. Ведь если каждый раз погружаться в транс, то пользы от такого умения будет немного. Гарри знал: такие слабости могут быть использованы Волдемортом.

Со временем Гарри отказался от использования образа воды в медитациях, ведь мысль о том, что он может поставить под угрозу жизнь Снейпа, наполнила его ужасом. Он начал искать новый символ, более простой и глубокий. И вскоре понял, что огонь — именно то, что нужно. Он мог гореть, но не сгорать.

— Огонь, — произнес Снейп, увидев в сознании Гарри новый образ. — Темная стихия, связанная со смертью и воздаянием. Это символ разрушения, Гарри. И уничтожения.

— И очищения тоже, — ответил Гарри, не скрывая недовольства.

— Очищения? — несколько мгновений Снейп молча осматривал его. — Ты правда так думаешь? Очень по-гриффиндорски с твоей стороны. Но продолжим.

Гарри продолжал медитировать, представляя огонь. Он все дольше мог удерживать этот образ, и Снейп, заметив улучшение, отстранялся, пока Гарри не достиг полного очищения сознания без посторонней помощи. Тогда Снейп объяснил, что пора перейти к следующему этапу: научиться сбивать с толку противника.

— Темный Лорд, встретив сопротивление, только усиливает свои попытки проникнуть в твой разум, — объяснил Снейп. — Подлинная окклюменция заключается в том, чтобы скрывать от врага часть мыслей, позволяя ему увидеть лишь то, что ты хочешь показать.

Гарри начал готовить для Волдеморта те воспоминания, которые он готов был раскрыть. Он учился накладывать их поверх образа огня, скрывая все, что лежало глубже.

Однажды наступил момент, когда все его усилия предстояло проверить на практике.

Снейп появился из камина с думосбросом под мышкой и аккуратно поставил его на стол. Гарри замер у дверей гостиной, нервно поглаживая Сэл, которая, обвив его запястье, будто почувствовала, как ему нужна поддержка. Гарри задумался, насколько точно она понимает его. Сколько разговоров они с ней провели, и тем не менее она все больше казалась ему естественным спутником.

— Ты когда-нибудь использовал думосброс? — спросил Снейп, маня его пальцем.

Гарри покачал головой.

— Не переживай, я не спрашиваю, заглядывал ли ты в думосброс. Думаю, мы оба знаем ответ. Но сам ты им пользовался?

— Нет, — ответил Гарри.

Снейп мягко положил руку ему на плечо.

— Ты не хочешь попробовать перед началом?

— Почему вы предлагаете это? — спросил Гарри шепотом, в его груди зажегся странный комок вины. Он уже привык к неожиданной заботе Снейпа, но что это все значит? Особенно после всего, что случилось весной? — В прошлом году вы этого не делали…

— В прошлом году, — тихо произнес Снейп, немного крепче сжимая его плечо, — я разрушал твое сознание самым жестоким способом. Я думал, что страх заставит тебя сопротивляться всерьез. Я поступал неправильно, Гарри. Я выбрал дурной путь. Если ты хочешь что-то скрыть, можешь использовать думосброс.

Гарри нервно рассмеялся.

— По-моему, вы и так почти все обо мне знаете. И, к тому же, я не умею им пользоваться, да и от палочки нет никакого толку.

Снейп прикоснулся к его виску палочкой и прошептал: «Пинса нон пинсатум», после чего сказал:

— А теперь думай.

Гарри закрыл глаза и вспомнил момент, когда осознал, что такое день рождения и почему никогда не получал подарков. Он почувствовал, как нечто начинает двигаться в его голове, и Снейп аккуратно вытащил эту мысль, перенеся ее в думосброс.

— Еще? — спросил Снейп.

Гарри сглотнул.

— Какой смысл? Уже все равно, что вы увидите.

— Конечно, смысл есть, — ответил Снейп, — у каждого есть что скрывать. — Он снова прикоснулся к виску Гарри и прошептал: «Пинса нон пинсатум».

Гарри понял, что есть одно воспоминание, которое он предпочел бы скрыть — это то, как он начал доверять Снейпу, и как это иногда его беспокоит.

— Еще?

— Нет, хватит, — сказал Гарри с облегчением и с улыбкой. — И вообще, мне это не понадобится. На этот раз вам не пробиться. Я знаю, как держать щит. Наверное, все дело в том, что у меня теперь есть хороший учитель.

— Уверенность — полезное качество, — согласился Снейп, не обратив внимания на комплимент. — Но самоуверенность, как ты скоро поймешь, — весьма опасная вещь.

Он унес думосброс на кухню, вернулся и взмахнул палочкой.

— Начнем? Легилименс!

Едва Гарри сосредоточился, как Сэл сползла с его ноги и исчезла в щели между половицами. Он вздрогнул, чуть не упустив образ пламени, а затем почувствовал, как Снейп давит на его сознание, пытаясь пробить защиту. В ответ Гарри усилил защиту, наполнив всё огнем.

Противостояние тянулось долго, казалось вечностью.

Вдруг Снейп разорвал связь, создав для Гарри стакан холодной воды и приказал начать всё сначала.

Зельевар не щадил Гарри, не делая поблажек. Однако, Гарри был готов к этому уроку и смог выдержать атаки учителя. Он позволил безвредным воспоминаниям свободно всплывать, укрывая их в огненной защите, спокойно выдерживая давление. Он не рухнул, обессиленный, как это случалось в прошлом году.

— Твоя магия тебе тоже помогает, — заметил Снейп спустя несколько вечеров, когда Гарри удерживал защиту уже целый час. Гарри вытер пот с лба влажным платком и с облегчением опустил голову на стол. Сэл вернулась, залезла ему под рубашку и обвилась вокруг шеи.

— Вы же говорили, что даже магглы могут освоить ментальные искусства, — напомнил Гарри, потягиваясь и расслабляясь.

— Маггл не мог бы добиться таких успехов за столь короткое время, — сказал Снейп, — учитывая, как ты прогрессируешь, я считаю, что окклюменция — твой врожденный дар.

— Как это возможно? Раньше я не мог даже начать…

— Раньше, — с акцентом сказал Снейп, — ты не был готов учиться. Это было очевидно.

Гарри раздраженно хмыкнул.

— Верно. Я не хотел, чтобы эти сны прекратились. Я думал, что Волдеморт ищет какое-то оружие в Отделе Тайн, и пытался выяснить его намерения. — Он на минуту замолчал, выпил почти остывший чай и продолжил уже спокойнее: — А еще я не хотел учиться у вас. Зачем? Вы меня ненавидели и не скрывали этого. Казалось, вы нарочно не обучаете меня как следует.

— Я думаю, Гарри, я уже говорил тебе: прошлое следует оставить в прошлом.

Сэл высунулась из-под воротника и зашептала ему в ухо; Гарри непроизвольно нахмурился, его руки сжались в кулаки. Это раздражало.

— Что говорит твоя змея?

Гарри закатил глаза и попытался успокоиться.

— Сэл хочет знать, не вы ли мой отец. Что, змеи помешаны на родстве?

— Понятия не имею. А ты что ответил?

Какие странные вопросы. Гарри почувствовал, как раздражение нарастает. Но он всё-таки честно признался:

— Я сказал, что у меня нет отца, и попросил её не спрашивать больше. Хотя трудно представить, как «Да сколько можно?!» звучит на парселтанге.

— По-моему, ты обидел свою маленькую леди, — заметил Снейп, указывая на Сэл.

Змейка соскользнула с ножки стола и поползла прочь.

— Леди?

— Просто предположение.

— Мне кажется, она просто проголодалась, — отмахнулся Гарри, решив, что Снейп прав. Он устал думать о Сэл как о существе неопределенного пола.

— Гм, — Снейп лишь коротко ответил, продолжая наблюдать за уползающей змеей. — Есть еще один аспект окклюменции, которым тебе нужно овладеть. Завтра мы начнем им заниматься. Тебе нужно научиться выталкивать меня из своего сознания.

— Столько усилий, чтобы научиться показывать то, что я хочу, — слабо усмехнулся Гарри, — а теперь всё сводится к тому, чтобы не показать ничего?

— От мага твоего уровня Темный Лорд будет ожидать сопротивления. Ты должен научиться защищаться от вторжения, не нарушая при этом созданные тобой образы.

Гарри немного растерялся.

— В прошлом году вы с этого начали. Всё повторяли: «Вытолкни меня из своего сознания, Поттер!»

Снейп нахмурился, и чашка с чаем, поставленная на блюдечко, громко клацнула.

— Я же сказал оставить прошлое в прошлом! Какую часть этого ты не можешь понять, Поттер?

— Я просто хотел понять, почему в прошлом году вы сосредоточились на одном аспекте, — попытался оправдаться Гарри.

Снейп немного расслабился.

— В прошлом году целью было прекратить твои сны. Альбус считал, что это необходимо, и был прав, потому что теперь мы знаем, что Волдеморт манипулировал тобой через них.

— А теперь?

Лицо Снейпа напряглось, и Гарри сразу понял, что этот человек не терпел глупых вопросов.

— Ты знаешь ответ на свой вопрос.

— Ага, — согласился Гарри, понимая, что действительно знает. — Вы хотите, чтобы я был готов ко всему. Не только на случай этих снов, но и к следующей встрече с этим уродом.

— Ваша встреча, похоже, неизбежна, — сказал Снейп, глядя на свои руки, а затем снова на Гарри. — Хотел бы я избавить тебя от этого.

Гарри ощутил дрожь. Слова Снейпа, сказанные с таким выражением, невольно вызвали воспоминания: голос Волдеморта на кладбище: «Избавься от этого!» Он помотал головой и на мгновение вернулся к образу огня. Да, окклюменция имела мало отношения к выдержке, но это помогало.

Неожиданно лицо Снейпа исказилось от ужаса, перемешанного с решимостью. Он резко поднялся, сжав левую руку правой, и, спотыкаясь, ринулся к камину.

— Вот черт! — воскликнул Гарри, осознав происходящее.

— Иди к Люпину, — приказал Снейп, стиснув зубы. — Останься с ним сегодня ночью. И не выходи из дома ни на секунду, ты меня понял?

— Да, конечно! — выкрикнул Гарри в спину Снейпу, который уже исчезал в подземелье. Там, вероятно, он возьмет маску и плащ, а затем отправится по каминной сети… к Волдеморту.

— Хотел бы я избавить от этого и вас тоже, — тихо сказал Гарри в пустую комнату.

* * *

Когда Снейп приходил для занятий по окклюменции, Римус обычно поднимался наверх, оставляя их наедине. Гарри был благодарен за это, но, признаваясь себе, чувствовал некоторую неловкость: ведь Римус тоже прекрасно понимал, что уместно, а что нет.

Поднявшись по лестнице, Гарри постучал в дверь спальни Римуса, и сразу же получил разрешение войти.

— Снейп ушел. Темная Метка, — уныло объяснил Гарри, содрогнувшись при воспоминании о выражении лица зельевара.

— Ах, Гарри, — Римус быстро пересек комнату и крепко обнял его, пытаясь утешить. — Так было и со мной пару раз, когда проводились собрания Ордена. Мало приятного в этом зрелище.

— Угу, — откликнулся Гарри, уткнувшись носом в мягкую фланелевую рубашку Римуса. Он не сразу понял, что это пижама. — Ой… ты уже спал?

— Нет, я просто читал перед сном, — Римус махнул рукой в сторону постели, где на подушке лежала книга: «Пробуди в себе волка: как стать вожаком». — Думаю, Северус посчитал это хорошей шуткой.

— Но Снейп тебя ненавидит, — невольно сказал Гарри, ощущая, как болит голова.

— Он сильно старается, чтобы я поверил в это, — усмехнулся Римус. — Но, как ни странно, каждый раз сдает позиции. Может, конечно, он пытался оскорбить меня таким образом? Но с Северусом никогда не угадать.

— Он всегда зовет тебя по фамилии, никогда по имени. Так же, как и меня Поттером, когда ненавидел.

— Рад, что ты понимаешь, что теперь он тебя не ненавидит, — тихо заметил Римус.

— Угу. Хотел бы я, чтобы он и тебя перестал ненавидеть. Неприятно, когда те, с кем ты постоянно общаешься, друг друга не переносят.

Римус улыбнулся, и Гарри сразу понял, что тот уловил недосказанное.

— Может, тебе станет легче, если я скажу, что Северус варит для меня Аканитовое зелье? Он не прогнал меня из Хогвартса, а через пару недель я получил очередную порцию зелья. И так — каждый месяц, как по часам.

Гарри потер виски, но головная боль не прошла. Странно, но как только Снейп делал так, она тут же исчезла.

— Дай-ка я, — предложил Римус, начав делать Гарри массаж. Он явно владел этим навыком, хоть и не так искусно, как Снейп. — Ты переживаешь за него…

— Ты бы тоже переживал, если бы видел его лицо, когда заработала Метка.

— Я знаю, я видел… — подтвердил Римус. — Знаешь, что самое странное в этой истории с зельем? Он не принимает благодарности. Каждый раз выходит из себя, когда я пытаюсь поблагодарить его.

— Ты пытаешься меня отвлечь от того, что происходит, — проворчал Гарри, пытаясь уклониться от заботливых рук Римуса. — А что если сегодня Пожиратели устроят рейд? Будут убивать магглов или магглорожденных? Римус, меня тошнит! И Снейп тоже в этом участвует? Не может же он отказаться, если он шпионит за ними…

— Следовало поговорить с тобой раньше и предупредить, — пробормотал Римус.

— Что? Откуда ты мог знать заранее, что его вызовут?

Римус внимательно посмотрел на него, и, наконец, сказал:

— Гарри, сегодня Хэллоуин.

— Совсем потерял счет времени, — удивленно признал Гарри.

— У тебя забот хватает, — с сочувствием сказал Римус. — Может, пойдем вниз и выпьем какао? Ты немного успокоишься и потом легче заснешь.

Гарри был абсолютно уверен в одной вещи.

— Ты с ума сошел, — спокойно объявил он. — Только не обижайся, пожалуйста. Ты что, правда думаешь, что я смогу заснуть? Я не хочу даже думать об этом, пока Снейп не вернется. И даже если и вернется — неизвестно, удастся ли.

— И что же ты собираешься делать?

— Останусь у тебя, — ответил Гарри. — Снейп велел. Я сейчас вернусь…

Он вернулся почти сразу, таща подушку и целую кучу одеял, из которых соорудил на полу нечто вроде гнезда. Римус, судя по его выражению, считал, что Гарри спятил, но ему было уже все равно. Все равно бы сидеть всю ночь, пусть хотя бы удобно будет.

— Если ты собираешься остаться здесь, — заметил Римус, — то совершенно необязательно лежать на полу. Кровать достаточно велика для нас обоих.

Гарри не сомневался в этом, но не хотел, чтобы его воспринимали как ребенка. Если согласиться, Римус начнет суетиться, предлагать молоко, печенье и прочее — Гарри был уверен, что этого он не вынесет.

— Не-а, — отказался он. — Мне и тут неплохо.

Римус, к счастью, не стал настаивать, и Гарри еще раз подумал, что зря грубил. Римус действительно заботился о нем, хотя и не всегда знал, что нужно Гарри. И те же уроки… они, конечно, не помогли бы вызвать радостные мысли для Патронуса, пока все это с пропавшей магией не решится. Вот только понять бы, что это за «ерунда». Гарри серьезно сомневался, что всему виной дефицит костного мозга. В больнице говорили, что все восстановится через десять дней, и этот срок почти подошел к концу. Конечно, может, Снейп прав — маги действительно отличаются от магглов. И, возможно, часть магических способностей у Гарри осталась… но, несмотря на все, он начинал терять надежду.

— Ну что, — не выдержал Гарри через несколько минут, когда стало понятно, что Римус молчит, — что ты думаешь о моей магии? Почему она возвращается только в трех аспектах? Снейпу кажется, что это важно.

— Парселтанг, окклюменция и вещие сны, — кивнул Римус. — Северус прав: странно, что твоя сила проявляется именно в этих формах. Это не чары, не заклинания… ничего, что требует палочку.

— Может, мне нужна новая? — задумался Гарри вслух. — Хотя непонятно, почему вдруг. И я боюсь использовать новую, с тех пор как узнал, что палочка Волдеморта — сестра моей. — Он вздохнул. — Я вот нашел старую палочку Сириуса в подвале. Попробовал что-то сделать — все без толку.

Римус задумался на мгновение.

— Тебе снились еще вещие сны?

— Да, почти каждый день, — ответил Гарри. — Или, точнее, каждую ночь, с тех пор как мне стало лучше и я перестал спать днем. Кстати, знаешь, что интересно? Я заметил, что эти сны всегда строятся по одной схеме. В них всегда две части: первая — о прошлом. Причем, чем дальше, тем глубже в прошлое. Сначала мне приснился Кричер, потом я видел, как Снейп отрезает у тебя прядь волос для Оборотного зелья. Потом снилось, как слизеринцы затеяли какое-то жульничество на квиддичном матче, и как Дамблдор нанял Арона вести ЗОТИ, и наконец, как летом обновляют защитные чары в Хогвартсе… И все это довольно безобидно, кроме Кричера.

— И ты уверен, что все, что тебе снилось, — правда?

— Через два дня после сна про квиддич Рон написал мне письмо, в котором рассказал кое-что, и я понял, что это действительно было. А когда я спросил у Снейпа об обновлении защиты в Хогвартсе, его поразило, насколько подробным и точным был мой рассказ. Он прямо сказал, что был потрясен. Правда, не знаю, запуталась ли мантия Арона в механизме лестницы, но думаю, что так и было.

Римус нахмурился и снова откинулся на подушку.

— А вторая часть? Есть ли там какая-то закономерность?

— С этим сложнее, — признался Гарри. — Я думаю, что есть, но пока не понял, в чем именно. Пока мне кажется, что эти сны случайны. Например, как рухнул дом Дурслей, я тебе уже рассказывал. Еще снился лес — поляна, никого вокруг, но какое-то жуткое чувство… трудно объяснить. Потом — маленькая каменная комната, почти конура, и мне ужасно хотелось пить.

— Что еще?

— Гм… — Гарри задумался. Он отчетливо помнил этот сон, но подобрать слова оказалось трудно. — Я в больничном крыле Хогвартса, все болит, ничего не вижу, но запах — ни с чем не перепутаешь… — Римус улыбнулся, и Гарри понял, что тот понимает, о чем речь. — Я кричу, зову Снейпа. Кто-то еще подходит ко мне, но я вырываюсь. И странное ощущение: мне нужен только он, но как только он появляется, меня чуть не выворачивает от одного его запаха, — он замолк. — Странно, да?

— Не могу согласиться с этим, — возразил Римус. — Может, есть еще что-то?

— Угу, ситуация становится все более странной. Почему-то я оказался в подземельях Хогвартса, а не в Гриффиндорской башне, и Рон с Гермионой часто меня навещают. И еще я внезапно научился видеть. И вот Рон как-то сказал какую-то мерзость про слизеринцев, а я ему как врежу…

— Заклинанием? — спросил Римус, не веря своим ушам.

— Нет, кулаком. Беру пример с Гермионы, она несколько раз отлично приложила Малфою по челюсти. — Гарри замолчал, стараясь вспомнить другие моменты. — А, еще был сон, где Малфой называет меня братом, а я смеюсь. Если это не извращение, то я уж не знаю, что.

— Хочешь, я расскажу, что я думаю о всем этом?

Гарри удивился, что Римус сначала спросил, и повернулся, чтобы лицом посмотреть на собеседника.

— А там будет что-нибудь про темные эмоции, которые я накопил?

— Насколько я понимаю, ты не хочешь их обсуждать.

— Да нет, хочу, — решился Гарри. — Говори уже. Может, они у меня действительно есть. Сначала я этого не ощущал, но все эти сны, особенно те, что обо мне, не слишком радостные.

— Это первое, на что я обратил внимание, — заметил Римус, садясь на кровать и облокачиваясь на изголовье. — Вторая половина всех твоих снов — о тебе.

— Кроме того, где я был на Тисовой улице.

— А ты думаешь, что сны о Тисовой улице — это не о тебе, Гарри?

— Гм… возможно, и о мне.

— Думаю, ты правильно предполагаешь, что первая половина снов — это выражение твоей способности видеть прошлое. Это довольно интересное проявление силы, особенно если учесть, что раньше ты не имел такой способности.

— Ты тоже видел мою оценку за СОВу? Или это Снейп тебе рассказал?

— Просто догадываюсь, — ответил Римус. — Кроме того, настоящий дар ясновидения — редкость. Я бы предположил, что назначение первой части твоих снов — это сигнал, чтобы ты понял, что это не просто сны, а видения, к которым нужно отнестись серьезно.

— Да какое значение имеет то, что Арон настолько неуклюж, что не может подняться по вертящейся лестнице, и еще порвет мантию в клочья! — не выдержав, засмеялся Гарри.— И я и без видений знаю, что слизеринцы все время мухлюют, Римус!

— Вот именно.

— Что?

— Значения эти мелочи не имеют, ты прав. Но они показывают, что твои сны — не просто сны. И что на вторую их часть, ту, что о тебе, стоит обратить особое внимание.

Гарри взбил подушку, стараясь не думать о вещах, которые ему не нравились.

— Ага, понял. Но что означает эта вторая часть? Ты видишь какую-то закономерность? Кроме того, что все эти сны обо мне?

— Они отражают твое сложное и противоречивое отношение ко многим вещам, — сказал Римус, пристально глядя в его глаза.

Гарри почувствовал, что интерпретация Римуса, скорее всего, ему не понравится.

— Продолжай, — сказал он мрачно, не отрывая взгляда.

Римус быстро погасил свет, поморщившись, потому что для этого ему пришлось использовать магию, чтобы выключить волшебную лампу.

— Ты ненавидишь дом Дурслей, но чувствуешь в последнее время смешанные чувства к своему кузену, если я правильно понял. Поэтому тебе снится, что дом рушится, но двоюродного брата в нем нет.

— Да…

— Ты чувствуешь себя в ловушке. Хочешь уйти, но понимаешь, что это слишком опасно. Тебе снятся каморки с каменными стенами, ты жаждешь того, чего не можешь получить, а вот поляна, как символ свободы, вызывает у тебя странное чувство беспокойства.

Гарри приподнял бровь. Анализ Римуса произвел на него впечатление. Он действительно чувствовал одновременно и ненависть к Дадли, и что-то другое. Он ощущал себя в ловушке, но понимал, что уходить — это опасный шаг.

— Продолжай, — тихо попросил он.

Римус вздохнул и продолжил:

— Северус. Между вами многолетняя вражда и недоверие. Причем с его стороны это началось еще до твоего рождения. Но теперь между вами появился… союз, что ли. Ты испытываешь смешанные чувства. Иногда он тебе даже симпатичен, и во сне ты его зовешь. Но ты боишься ослепнуть, и поэтому не видишь его. Тебе становится плохо, потому что, как бы ты к нему ни относился, ты не можешь забыть те страдания, которые он тебе причинил.

— Он сейчас кому-то причиняет страдания, — тихо произнес Гарри. Мысль о том, чем сейчас занят Снейп, была невыносимой. — Ладно, понял. Еще что-нибудь? — спросил он. — Только не говори, что у меня двойственные чувства к Малфою, потому что я точно знаю, что это не так. Он такая же мерзкая скотина, как и его отец.

— Думаю, твои двойственные чувства — не к Драко, а к самому себе. В твоем сне ты ударил Рона за его слова про слизеринцев, а потом этот слизеринец назвал тебя братом. Я бы сказал, что Драко в твоем сне — это просто символ Дома, в который тебя чуть не распределили.

— Ну вот это уж точно Снейп тебе рассказал.

— Да. Он долго об этом размышлял. Не знаю, замечал ли ты, но он очень серьезно относится к своей роли главы Дома.

— Да, я ни разу не видел, чтобы он снял хотя бы один балл с Слизерина, — ворчливо отозвался Гарри.

Римус только фыркнул.

— О да, Северус яростно защищает честь своего Дома. Но я не об этом. Он прекрасно знает всех своих студентов и их семьи.

— Это потому, что все они чистокровные. Как и он. Сириус мне рассказывал, когда показывал тот гобелен. Все эти чистокровные семьи связаны между собой. Снейп наверняка знает всех с рождения.

— Гарри, не все они чистокровные. Просто остальные быстро научились скрывать свое происхождение. И Северус заботится о своих студентах, независимо от их семей. Он разговаривает с ними после занятий, помогает адаптироваться к жизни в Хогвартсе, обсуждает оценки за семестр, дает советы, если нужно. Если в Слизерине возникают проблемы, он ночует в их гостиной.

— Да уж, ему деваться некуда, — кисло ответил Гарри. — Слизеринцы не гриффиндорцы. Если они выйдут из себя, дело может и до убийства дойти.

Римус промолчал. Гарри был вынужден признать:

— Ладно, ладно. Похоже, он делает больше, чем Макгонагалл. Я понял.

— И он заботился бы о тебе, если бы ты оказался в Слизерине, — продолжил Римус.

— Ага, конечно.

— Да, заботился бы, — настойчиво повторил Римус. — У Северуса… своеобразное чувство чести. Попав в Слизерин, ты стал бы для него своим, а о своих он заботится, даже если кого-то на дух не переносит. Думаю, он бы гораздо раньше понял тебя, если бы был вынужден лучше тебя узнать.

— Угу. Ладно, это уже все прошлое, — буркнул Гарри. — Ты думаешь, что эти сны означают, что я испытываю двоякие чувства по поводу того, что выбрал Гриффиндор, а не Слизерин?

— Я думаю, ты начинаешь осознавать, что в тебе есть и то, и другое. Или, может быть, что гриффиндорское понимание чести и верности — это не единственный путь.

Гарри сложил руки за головой и устремил взгляд в потолок. Да, об этом следовало бы подумать, но не сейчас. Мысли о Снейпе и ночных встречах с Пожирателями снова ворвались в его сознание, и, чтобы избавиться от них, он попытался сменить тему:

— Интересно, что сейчас происходит в Хогвартсе? Сегодня же Хэллоуин, в это время всегда весело. Если не считать того случая, когда Квиррелл впустил тролля в подземелья. Э-э… Квиррелл преподавал защиту два года назад.

— Ничего себе учитель ЗОТИ, — заметил Римус.

— Ты и половины истории не знаешь. В него вселился Волдеморт.

— Быть не может. Ты разыгрываешь меня?

— Не-а. Можешь у Снейпа спросить. Квиррелл пытался проклясть меня во время квиддичного матча, чтобы я упал с метлы. Волдеморт постарался. Снейп применил контрзаклятье и спас меня, хотя тогда я был уверен, что это он был виноват.

Помолчав минуту, Римус произнес странным тоном:

— Наверное, ты так и не поблагодарил его за это.

— Нет, и не собираюсь, — признался Гарри. — Он мне голову оторвет.

— Это он может. — Римус зевнул и стал заправлять простыни, готовясь ко сну. — Спокойной ночи, Гарри.

— Спокойной ночи, — тихо ответил Гарри, зная, что уснуть ему не удастся. В темноте он размышлял о последнем письме Гермионы и продумывал ответ, который напишет, как только рассветет. И вдруг понял, что не может больше не думать о Снейпе. Вспомнил о сборище Пожирателей, увиденном после третьего задания: мстительность, жестокость Волдеморта, Круциатус, и мерзкое нытье Хвоста.

Что Снейпу пришлось делать сегодня? Стоять в круге с Пожирателями, ползать перед Волдемортом и слушать его ужасающие планы? Или принимать участие в рейде, убивая и мучая полукровок и магглорожденных?

«Хорошо, что я решил не спать, — подумал Гарри. — Потому что сегодня мне бы точно приснились не вещие сны, а самые настоящие кошмары».