Приключения в Либерти-сити (джен)

Пока комиссар пытался понять, кто это его разоряет, ребята мирно и тихо отдыхали. Купались, ели, загорали, книги читали, да телевизор смотрели.

И вот в один прекрасный день, после того, как все позавтракали и разбрелись по углам, Фрэнк подошел к Мику и как-то застенчиво сказал:

— Как ты думаешь, разрешат нам с тобой к тетушке съездить?

— Конечно, — Мик обернулся, а стоял он на понтоне, разглядывая дальний берег, — мы не в тюрьме, приятель, а на отдыхе.

— Тогда поехали, — повеселел Фрэнк.

Их подбросили до монорельса, который огибал весь город и заканчивался в городке Apple Cake-сити. На нем парни отправились дальше.

Над городом шел дождь, океан вздымал лиловые волны, на небе клубились пурпурные тучи, а с другой стороны возвышались скалы, зеленели деревья и светило солнышко.

Спустившись с конечной станции, ребята оказались в премиленьком городке, сплошь заросшим различными видами яблок, ранеток и их гибридными видами. Но до самого городка пришлось еще прошагать метров триста по булыжной мостовой.

— Тетушка Снежана в самом крайнем доме живет, — вещал Фрэнк, — у неё и яблони выше, и урожай больше, и плоды слаще, причем это факт, подтвержденный всеми жителями городка…

— Ага, — поддакивал Мик, томимый неясными предчувствиями.

Дом тетушки был самый зеленый, самый аккуратный, покрашенный в белый цвет.

— Тетушка Снежана! — закричал Фрэнк, открывая калитку, — я тебе еще одного Меллоуна привел. Ты где?

— Фрэнки, милый, — раздалось в ответ, — я за домом!

При звуках нового голоса у Мика потемнело в глазах, сердце ухнуло в пятки, потом подпрыгнуло и начало усиленно колотиться в горле, перекрывая воздух. Ноги ослабели, и, чтобы не упасть, ему пришлось прислониться к забору.

— Мик, пойдем к тетушке, — но тут Фрэнк обернулся и увидел, что с его родственником явно что-то неладно, — тебе плохо? — испуганно проговорил он, подбегая к нему, — где болит?

Загар как бы выцвел, глаза были на пол-лица, на коже выступил пот, и Мику явно не хватало воздуха.

— Я сейчас воды принесу, — засуетился Фрэнк, — может тебе прилечь? У тебя аллергия?

— Фрэнки? — вновь раздался голос и из-за дома вывернула женщина средних лет с серебряными волосами и белой кожей, одетая в черный комбез и белую рубашку, — Фрэнки?

— Тетушка Снежана, — беспомощно повернулся к ней Фрэнк, — Мику плохо…

— Мику?! — неестественно высоким голосом проговорила тетушка и ринулась к забору, но, не добежав нескольких метров, затормозила и уставилась на гостя, вцепившегося в забор.

— МИК?!

— СН…Сн…снеж… Снежка?! — прохрипел Мик, чувствуя и радость, и боль в груди, и смятение, и что он сейчас прямо здесь постыдным образом потеряет сознание.

— МИИИИИККК!!!!!! — тетушка бросилась прямо к гостю, обхватила руками его и.... заревела.

Фрэнк, совершенно ошалевший, ничего не понимающий, квадратными глазами глядел на то, что Мик и его тётушка обнимаются, рыдают, целуются и опять рыдают.

— Тетушка? — наконец он подал голос, — тётушка?

— Фрэнки! О, Фрэнки! — тетушка повернулась и, сквозь слезы, улыбнулась ему счастливой беспомощной улыбкой, — ты меня вернул к жизни. Пойдем, милый, — потянула за собой растрепанного, но такого же счастливого, Мика, — пойдем и будем пировать.

— Тетушка, а почему ты так себя ведешь? — упрекнул Фрэнки, сердито оглядываясь на Мика, тащившегося в кильватере с глупой улыбкой, — к тебе приходили многие из клана, но ты никогда так бурно не выражала свои чувства? Многие звались так же, как предок…

— Глупенький, — тетушка потянула ему кончик носа, — те были не те, а это, Фрэнки, настоящий.

— В смысле? Настоящий? — вытаращился Фрэнк.

— Предок. Мик Меллоун собственной персоной. Ты все это время общался с собственным предком.

— Ты пошутила, да? — пролепетал Фрэнк и принялся заваливаться набок.

Очнулся он оттого, что его попытались напоить.

Открыл глаза, подпрыгнул и вжался в диван, потому что около него сидел… предок.

Предок?

Но почему?

Фрэнк не знал ответа. Он вообще на многое ответов не знал. Почему погибли его родители? И как они погибли? Почему его пырнули ножом? Почему он продержался три года в полиции, хотя никто больше года не выдерживал?

— Ты зря переживаешь, Фрэнк, — сказал Мик, протягивая ему кружку с чаем, — всё очень хорошо.

— Как ты можешь быть предком?! Люди столько не живут?! — вскричал Фрэнк, но кружку принял.

— А мне удалось, и Снежинке удалось…

— Снежана, — сердито засопел Фрэнк, — её зовут Снежана…

— Снежинка, — Мик мечтательно улыбнулся, — пломбирчик… Красивая, нежная, королева снежная… Ты никогда не спрашивал фамилию Снежинки?

— Нет. А что?

— Ну, нелюбопытный ты, приятель. В себя пришел? Пошли на кухню, помогать будем.

На кухне, минут через двадцать.

— Пока я делаю блины, — распорядилась Снежана, — Мик, ты готовь тесто для творожного печения, а Фрэнк будет чистить и нарезать яблоки для шарлотки.

— Сейчас, — рассмеялся Мик; он вообще помолодел на глазах, хоть и выглядел лет на двадцать, сейчас же тянул на восемнадцать. Фрэнк, после лечебных процедур, тоже смотрелся лет на двадцать с копейкой.

Стук ножей да шипение масла нарушали тишь кухни.

Фрэнк осматривался так, как будто он не сидел тут с десяти лет, слушая рассказы тетушки. Кухня была белая, большая, с огромным окном, с подоконником, на котором стояли горшки с цветами. С розовым холодильником, с синей плитой, с зелеными шкафчиками, большим столом с львиными ножками, за которым они собственно сидели. На столе никогда не было скатерти, это Фрэнк помнил; ели всегда за столом в гостиной. Отец помогал тетушке принести блюда, а мама накрывала на стол. И за кухонным столом он рыдал, узнав, что родители погибли, а тетушка его утешала.

— Сейчас все сделаем и я вам испеку чудный десерт, — внезапно сказала тетушка, — Дамасская роза называется, как раз к тому времени, когда мы всё съедим, он полностью приготовиться.

— Тетушка… — с отчаянием ответил на это Фрэнк, — зачем?

— Потому что у меня радость, милый. И мы будем пить и есть от пуза.

* * *

Фрэнк проснулся следующим утром в соей комнате.

Открыл глаза и несколько минут таращился на потолок, вспоминая предыдущий день.

Они неумеренно пили, неумеренно ели, а потом расползлись по кроватям.

И был сон, и был сон сей безмятежен, чего с Фрэнком уже давно не случалось.

— Пойду-ка я сполоснусь и вниз спущусь, — решил наконец Фрэнк и встал с кровати.

Искупался, побрился, зубы вычистил, оделся и на кухню подался, а там…

Он еще в коридоре услышал смех и фальшивое пение, обрывающееся смехом.

Встал на пороге кухни и увидел, как Мик обнимает и целует хорошенькую молодую девушку с серебряными волосами и белой кожей.

— Кхе, — деликатно кашлянул и… они оба обернулись, и… в девушке Фрэнк признал тетушку Снежану, но какая же она была красивая, молодая и замечательная, настолько потрясающая, что Фрэнки просто потерял голову. Его сердце забилось быстрее, кровь ударила в голову, а руки и ноги одеревенели…

— Она слишком хороша для предка, — промелькнула мысль в голове, — это моя… те… нет, она должна быть моей… отобью, все сделаю, но отобью…

— Фрэнк? — серебреволосая красавица нежно улыбнулась ему, — как спал?

— Хорошо, — пробормотал Фрэнк непослушными губами, садясь на стул, — э-э-э, тетушка…

— Зови меня Снежана, — поправила его хозяйка.

— Да, те… Снежана, а почему ты так здорово изменилась?

— Ай, ай, — погрозила ему пальцем, — нехорошо у девушек такие интимные вещи спрашивать, — но глаза её смеялись. Давайте позавтракаем и решим, что нам дальше делать.

— Я в отель вернусь, — объявил Фрэнк, — а ты, э-э-э…

— По имени, — Мик рассмеялся.

— Мик, а ты вернешься?

— Если чуть попозже, нам с Снежинкой нужно кое-что обсудить и кое-что сделать.

— А я поеду, — Фрэнк выдавил из себя улыбку, призванную усыпить бдительность присутствующих, но супруги поняли, что тут дело нечисто, однако внешне ни один мускул не дрогнул.

* * *

— Но уж нет, — ворчал Фрэнк, сидя в монорельсе, — тетушку я ему не отдам, моя тетушка. Я уже был близок к тому, чтобы назвать её мамой, но сейчас я готов ей предложить руку и сердце. Вовремя нужно было Мику за своей девушкой следить, — расхрабрился Фрэнк, — отобью.

В доме Снежаны.

— Ох, наделает Фрэнк глупостей, — Мик улыбнулся своей любимой, — но как ты выжила, хорошая моя?

— Нанотехнологии в моем теле, — ответила супруга, — мои наномашинки есть в каждом поколении… и в Фрэнки есть… и еще Живая Вода… Она, после того, как ты исчез, исчезла повсеместно тоже, но осталась лишь у тех, кто имел браслеты. Поэтому я не парилась.

— Замечательно, — Мик потянул миссис Меллоун в спальню, — пошли, ляжем и ты мне всё расскажешь.

Позже.

— Мы тебя все искали, — начала рассказ Снежинка, удобно устроившись на груди мужа, — никто даже не допускал мысли о том, что ты погиб. Но потом стало не до тебя. Во-первых, Саша Джиген окончательно спятила, когда вернулась на зимние каникулы. Мне потом Эмма рассказала. Она устроила им скандал, обвинила Дайсуке в том, что он тебя потерял, мать обвинила в том, что она последовала зову плоти, а не крови. Когда Дайсуке попытался её успокоить, она заорала, что ты для неё никогда братом не был, а она, дескать, тебя желала, как только увидела, и сколько раз во сне видела, как ты с ней сексом занимаешься…

— То есть, её неврозы происходили из-за неудовлетворённого желания? — произнёс задумчиво Мик, — теперь понятно и многое становится ясным.

— Ну, родители попытались всё обратить в шутку, а она взбесилась. А в ту пору Макс должен был заехать. Он и заехал. ему немного досталось, но братишку и сестренок он вытащил, а отца с матерью Джо и Шерл на себя взяли. Саша хвостами махнула и в портал ушла, а напоследок процедила, что теперь у неё нет ни отца, ни матери, а с Максом она бы переспала, да с человеком ей неохота, ибо низшее звено… И всё. Дайсуке пострадал основательно, поскольку она ему шипастыми ветками всю спину до костей разодрала, а он в это время собой Эмму прикрывал. И больше мы Сашу не видели. Дети выросли, завели своих детей, и так по кругу… потом война с химерами началась. Макса, Шина и Льюиса убили, императрицу всея химер выгнали. А после войны началось хрен знает что, поэтому я всё, что мне было дорого, собрала, в катер погрузила и отправилась в космос. А потом этот самый большой бум произошел.

— Дом выжил, — прервал её мистер Меллоун, — в настоящее время он где-то недалеко от побережья находится.

— Тогда мы можем переехать, — восторженно воскликнула Снежана, — этот дом я отдам семье Мак-Меллоун.

— А это кто такие?

— Побочная ветвь. Ведут свое летоисчисление от Уайта. Однажды милая красивая дочь по имени Лилиан Меллоун, 100 поколение гуляла по парку и в неё влюбился парень по имени Гэвин Мак-Ги. Но Лили была девочка умной, поэтому она поставила ему условие — соединить две фамилии в одну. Он это сделал и теперь у нас побочная ветвь — Мак-Меллоун. Одно семейство проживает в городе, у них пять детей, и дом им очень даже пригодится.

— Обсудим это в любое время, — ответил на это Мик, — а сейчас я хочу обнимать тебя, целовать и любоваться.

— Тогда наши желания совпадают, — засмеялась Снежана, — дела пока подождут.