Гарри Поттер и Запретные Желания (гет)

Свечи потрескивали в круглом кабинете, их свет едва проходил между гор свитков на огромном столе. Дамблдор склонился над очередным посланием из Министерства, пробираясь сквозь крючкотворство чинуш, скрытое за мелкими завитушками строк. Дело в этом году требовало деликатности: он не просто наводил мосты, но и щедро смазывал шестерни бюрократической машины. Его седые волосы и длинная борода обрамляли лицо, испещрённое сетью морщин. Пурпурно-розовая мантия придавала ему вид чудака сошедшего со страниц детской сказки.

В окно тихо постучала сова.

Он открыл окно взмахом ладони. Птица влетела и бесшумно опустилась на стол, протягивая лапку с привязанным письмом. Она сердито ухнула и вылетела в открытое окно, как только он забрал послание. Старик развернул бумагу и принялся читать.

Альбусу Дамблдору

Профессор,

Сегодня, N-го июня, на территории моего дома, на Тисовой улице, был пойман таинственный субъект, назвавшийся Мундугнусом Флетчером. Он использовал камин как рассылочный аппарат, не спросив разрешения.

Он утверждал, что действует по вашему поручению. Говорил что-то о «гарантированной доставке письма Гарри Поттеру». Сообщаю: письмо он получил.

Не присылайте больше «таких» людей. И сами не приходите. Мы обойдёмся.

П. Дурсль

P.S. Времена изменились.

Дамблдор сложил письмо, задумчиво глядя на стол. Петуния Дурсль… Она редко писала, и уж тем более — в таком тоне.

В окно снова постучала сова. На этот раз — маленькая, растрёпанная. Дамблдор сразу узнал сову миссис Фигг. Он быстро принялся за письмо от нее.

Дорогой Альбус,

Пишу срочно. Только что произошло нечто совершенно невероятное. Я наблюдала за домом Дурслей, как обычно, когда увидела Мундунгуса Флетчера, колдующего у их камина. Но едва он закончил (видимо, то, что вы ему поручили?), как его скрутили лозы. Они внезапно выползли из земли и связали его по рукам и ногам.

А потом вышла Петуния. Альбус, я своими глазами видела, как она использовала какую-то магию. Без палочки!

После этого она недолго говорила с Флетчером, и спустя несколько минут он аппарировал. А Петуния и Гарри быстро зашли в дом.

Я не понимаю, как это возможно. Все эти годы я наблюдала за обычной маггловской семьёй, по крайней мере, так я считала. Петуния всегда казалась типичной домохозяйкой из пригорода — озабоченной только своим садом и мнением соседей.

Прости, что не заметила этого раньше. Я подвела тебя.

Арабелла Фигг

Дамблдор медленно опустил письмо. Его пальцы слегка подрагивали. В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием свечей и шорохом совы на подоконнике.

Петуния Эванс. Сестра Лили, которая когда-то писала ему, умоляя принять её в Хогвартс. Он отказал — у неё не было магических способностей. Или… так он думал?

Времена изменились… — прошептал он в пустоту, и губы его скривились в усмешке, лишённой всякого веселья.

Он подошёл к окну, глядя на замок в свете звезд. Его мысли вернулись к Лили Поттер, к её сестре, к той ночи, когда он оставил Гарри на пороге дома номер 4 по Тисовой улице. Он был уверен, что Петуния, несмотря на свою неприязнь к магии, примет мальчика ради памяти о сестре, ради крови, что связывала их. Но что, если он ошибался? Что, если Петуния не просто не ненавидела магию, а скрывала свою собственную связь с ней?

Может быть, она не была сквибом, как Арабелла, а чем-то большим? Почему столько лет она скрывала это?

Дамблдор вернулся к столу, перечитал оба письма. Он потянулся за пером, но остановился. Что писать? Извиниться? Попросить объяснений? Или просто подождать?

Он убрал перо.

Мундунгус… Арабелла… Сколько ещё пешек оказались не теми фигурами? Впервые за много лет великая шахматная партия, которую он вёл, замерла. Новая, неизвестная фигура — Петуния. Он понятия не имел, как она ходит.

Дамблдор задержал дыхание, прислушиваясь к ночи за окном, словно надеясь услышать ответ на вопросы, которые только начинали возникать.

* * *

Тем временем на полу, под столом затерялось неприметное послание из Министерства. И сколько ещё оно будет лежать там, в ожидании своего часа? Мундугнус выпьет еще много молока, прежде чем Дамблдор обнаружит письмо.