«Твист Виола и Гипножаб» (гет)

Выбор.

( Отсылка к фанфику камрада Арклайта "Лагерь у моря")

«Совёнок». Пересменка, полдень («…двадцать второй век» (С)), то же лето, уже знакомый читателям домик семьи Коллайдер.

Гипножаб, прихлёбывая зелёный чай, листал один из своих документов из электронного дневника. С тех пор, как он порвал с работой на Верховный Совет рептилоидов, а сам Совет развалился в результате бурления определённой субстанции, слать отчёты о происходящем в этом и других «Совятах» или «Совёнках» стало некуда. Но материалы от прошлых донесений в виде черновиков ждали своей литературной обработки.

Виола, нежно приобняв супруга, спросила:

— Ну как? Опять «муза, сволочь, свалила в туман, не оставив визитку свою?» -процитировала она известного певца.

— Нет, любимая! Моя муза — это ты. И ты рядом! Поэтому вдохновение у меня в режиме «включено». Но я хочу посоветоваться. Я всё время писал о наших взаимоотношениях. Так, может, имеет смысл охватить и более ранний период моей деятельности?

— Обязательно! Полагаю, это будет тоже интересно читателям нашего ресурса! К тому же ты и до знакомства со мной проявлял благородство и милосердие к гостям и обитателям «Совёнка»!

— Да! Ведь люди иногда не видят себя, свои дела со стороны и совершенно по-глупому теряют друг друга, неправильно истолковав свои и чужие слова и поступки! Вот я и старался, насколько возможно, предупредить и исправить несправедливое развитие событий! Так что, (Гипножаб сделал жест индейского вождя из к/ф «Человек с бульвара капуцинов») у меня есть пара сюжетов!

И принялся быстро строчить в ноутбуке.

Лето. Параллельная реальность. Совершенно другая локация. Берег одного из южных морей, омывающих пределы нашей страны. Детско — юношеский оздоровительный лагерь. Собственно, рептилоид сюда забрёл из любопытства и теперь удовлетворял оное чувство. Кроме того, он ожидал встретить здесь старинного приятеля, знакомого ещё по Верховному Совету рептилоидов. Гипножаб осмотрелся, не выходя из режима невидимости.

Обрывистый берег. На ровной площадке стоит, остывая после полёта вертолёт. Старый добрый МИ-8МТВ в цветах МЧС — белый фюзеляж с продольными оранжево-сине-оранжевыми полосами. Море ведёт себя очень необычно. Хаотическое волнение постепенно успокаивается, причём оно не похоже на отголосок обычного шторма. Небо затянуто рассеивающимися тучами, которые прорезает ровная полоса, отделяющая морскую часть тёмных облаков от тех, что громоздятся над сушей. Правее площадки начинается пляж, идущий до корпусов самого лагеря. По пляжу от вертолёта в лагерь идёт цепочка людей. Присмотревшись, впереди можно увидеть рослую, статную голубоглазую блондинку с двумя длинными косами, время от времени оглядывающуюся на десяток детей школьного возраста. Рядом идёт зеленоглазая девушка с фиолетовыми хвостиками волос. Замыкает маленький отряд парочка — рыжие девушки — постарше, с двумя огненными хвостиками волос, и глазами янтарного цвета и помладше — синеглазая с причёской в виде красных сопел ракеты.

Около вертолёта, опёршись об открытую сдвижную дверь, стоит крепкий коренастый сероглазый парень. Он неотрывно смотрит на идущих в лагерь. Потом, вздохнув, взъерошив короткостриженые тёмные волосы, идёт к обрыву. Остановившись, не доходя до края пары метров, садится по-татарски, достаёт блокнот, ручку и всматривается в море, о чём-то задумавшись. Начинает что-то быстро записывать, грустно улыбаясь. Время от времени он оглядывается на «пионерский отряд», двигающийся к корпусам.

Наверное, местный поэт! Поймал вдохновение! — с завистью подумал Гипножаб. Сам он давненько не занимался стихосложением. — Любопытство — не порок, но большое свинство! — Пробормотал про себя рептилоид и подошёл поближе. Заглянул в блокнот. Любопытство на лице Гипножаба сменилось удивлением, затем растерянностью, уважением и тревогой.

Вот что он прочитал.

«Славя! Пожалуйста, пойми меня правильно! Другого способа вернуть себе честное имя или хотя бы смыть свой позор я не нахожу. Это чёртово цунами! Дело случая, что здесь оказался вертолёт, куда пропал экипаж, я не знаю, но спасибо им, что пепелац был готов к взлёту, с работающими и прогретыми двигателями. И ещё более случайно я вспомнил, как нетрезвые вертолётчики из соседнего вертолётного полка учили меня пилотировать этот аппарат. Ты с девчонками загрузила оказавшихся поблизости детишек на борт.

Взлетать пришлось «по вертолетному » — вертикально. Это самый напряженный режим взлета, а при отказе двигателя (одного из двигателей) безопасная посадка не гарантирована.

Как положено, на высоте 50 м осмотрел переднюю полусферу и площадки на случай вынужденной посадки, и вот тут я увидел. И ты тоже увидела. К взлетающему вертолёту бежали дети. Человек десять-двенадцать. Вместимость вертолёта позволяла их взять, но время уже не оставляло иного выбора между плохим и очень плохим вариантами. Слева на берег набегала волна невозможного в этом месте цунами. Многометровая стена тёмно-зелёной воды.

Попытаться приземлиться — гарантированно угробить и тех, кто на борту, и не спасти тех, кто на земле. Попытаться набрать высоту-бросить оставшихся внизу и с определённой вероятностью спасти тех, кто в вертолёте. И разумеется, в этом варианте остаться конченной мразью и трусом в твоих глазах. В военной медицине и медицине катастроф есть такое понятие, как медицинская сортировка. При крайнем недостатке медиков и большом количестве пострадавших пытаются спасти тех, кого ещё можно, и не спасают тех, спасение которых сомнительно. Это очень жестокий выбор.

Я сделал этот выбор. И продолжил взлёт. Страшно было глядеть на оставшихся на земле детишек. Страшно было глядеть в твои глаза. Ты была в кресле второго пилота и кричала мне что-то, я не слышал тебя из-за рёва двигателей и дикого стресса. Но догадывался, что ты хотела сказать.

Чтобы попытаться спасти своих пассажиров, я переключился на скверно зазубренное руководство по лётной эксплуатации (РЛЭ).

"Пункт 6. После перехода в режим горизонтального полета произвести круговой осмотр воздушного пространства, прослушать и проанализировать радиоинформацию."

И вот тут судьба ещё раз усмехнулась надо мной. Хотя, по сути, это была добрая улыбка спасения для всех.

Ревущая волна вдруг резко остановилась, будто налетев на невидимую стену. Постояла какое-то время неподвижно и с шумом осела вниз, не тронув берег. В тучах образовался разрыв, как от удара гигантским клинком. Я догадываюсь, кто спас нас всех. Только один персонаж мог это сделать. Настоящий супергерой. Носящий необычную одежду (белый халат), иногда — маску, и спасающий людей с помощью непонятных простым смертным приспособлений. И да. Это — не супермен! Он гораздо круче! (Гипножаб тоже догадался, о ком речь и улыбнулся).

«Просмотреть посадочную полосу (посадочную площадку) и убедиться, что никаких препятствий, мешающих посадке, нет».

С Божьей помощью мне удалось нормально приземлиться. Выключив двигатели, я подождал, когда винты прекратят вращаться, и попросил тебя и девчонок отвести детишек в их корпуса.

Ты согласилась, я более-менее пришёл в себя. На твои слова, что я сделал всё правильно, и что ты гордишься мной, я отреагировал сдержанно. Понимаю, ты девочка очень добрая и не хотела меня обидеть. Но что ты думала обо мне, о моём поступке, я не знаю. Как не знаю, что ответить, скажем, Мику или Жене. Мику — девочка простодушная, и может спросить — а где ты был, когда я оставалась в опасности? И ответить мне будет нечего.

Не говоря о тех детишках, которые оставались на земле и видели наш взлёт.

Так что, извини. Но это — тоже мой выбор».

Гипножаб переключился в режим сканирования мыслей своего визави. Внезапно, это у него получилось.

«Написать Славе, что я её люблю? Пожалуй, нет. Если она тоже любит меня, что теоретически возможно, то ей будет больно от моего решения и от моих слов о любви. Но поблагодарить — надо! Так что дописываем. — Славя, спасибо тебе за то, что ты была рядом. Мне было тепло с тобой».

Парень ещё раз почесал затылок. Подумал:

— « Тут будет уместно прощальное хокку. Я ни разу не японец, но обычай красивый. Так-с, приступим к сочинению. А чтобы настроиться и не потерять время зря» — сочинитель достал из-под куртки потёртый ленд-лизовский кольт, оттянул затвор назад, полюбовался на золотистый бочок толстенького кольтовского патрона, выглянувшего из патронника. Отпустил затвор. Положил взведённый пистолет рядом с собой.

Гипножаб шлёпнул себя ладонью по лбу и грязно выругался про себя на одном из родных языков. Вот ведь придурок! Нет чтобы поверить Славе! Уж её-то характер рептилоид успел хорошо изучить! Девчонка добрая и рассудительная! И то, что её парень поступил единственно верным способом, она прекрасно понимает!

Так, прямое физическое вмешательство в этом чужом лоре не одобряется, но можно сработать иначе! Гипножаб сосредоточился и нагло вмешался в мысли Слави.

Славя в этот момент думала: «Виталик! Как он там?» — Ага, героя твоего романа зовут Виталий! — Ну что ж!

« Славя!- Ой, кто это? Как ты попал в мои мысли? — Неважно! Беги к Виталику! Он замыслил недоброе! — Я так и знала! Ну почему он мне не доверяет?! — Нет времени! Беги к нему!»

Славя коротко скомандовала Лене — веди ребят, я сейчас! И бросилась к доморощенному вертолётчику. На ходу она громко крикнула — Виталик! Я иду! Стой! Подожди! -Нелогично. Но искренне. -Заметил рептилоид.

Виталий услышал крик Слави и повернулся в её сторону. Гипножаб мысленно дал команду несостоявшемуся самураю — Замри!

Славя подбежала к парню и с размаху уселась на его колени, обняла его, отодвинула пистолет, сдвинув предохранитель кольта в верхнее положение — «безопасно».

-Ты! Как ты мог не поверить мне! Я же всегда говорю тебе правду!

— Я просто не знаю, что мне делать, Славя. Перед тобой я уже потерял лицо, так что говорю честно. — Ответил пилот-самоучка.

Славя осторожно переложила пистолет подальше, снова обняла парня за плечи и, глядя в глаза, переспросила:

— Что делать? Жить. И, если хочешь, жить вместе со мной. Он посмотрел в её бездонные сине-голубые глаза. И ответил, постепенно оттаивая:

— Если с тобой, то я согласен!

Славя облегчённо улыбнулась, смахнув слёзы. Пилот на полставки же внезапно нервно хохотнул и расплылся в неуместной улыбке. Славя вопросительно посмотрела на него.

— Да вот, анекдот вспомнил! Поймал котик мышку и спрашивает:"Мышка, мышка, жить хочешь? — С тобой что ли?"

Славя коротко хихикнула и предположила:

— Тогда я — кошечка?

— Ага! А я — Мыш. Который кродеться — вспомнил древний интернет — мем самозванный командир воздушного судна.

И тут влюблённые, не сговариваясь, рассмеялись, отпуская пережитой страх, уныние и недоверие. Серебряный колокольчик Славиного смеха оттенял громкий хохот парня. Высокая трагедия на глазах превращалась в несанкционированный, но гораздо более оптимистичный балаган.

Славя отсмеялась вместе с любимым и утерла выступившие на этот раз от смеха слёзы. И назидательно заметила — как говорил один мой знакомый поручик, ой, ну не ревнуй, он всего лишь литературный герой: «Легко умереть ради своих идеалов. А вот жить в соответствии со своими идеалами…Вот истинный героизм!» («Поручик» Е. Капба.)

И где-то рядом Гипножаб, улыбнувшись, заметил:

— Молодежь! Вот я в их годы!

Но это — уже совсем другая история!