Незаконченная история Лили Поттер (гет)

Битва завершилась. В воздухе в свете нового утреннего солнца витали клубы дыма и пыли. В Большом зале лежали раненые, которых заботливо обходила мадам Помфри, и погибшие защитники Хогвартса, которых оплакивали близкие и друзья. На носилках покоились бездыханные Тонкс и Римус — Лили так и не успела ни познакомиться с новым членом Ордена, ни обнять старого друга. Тут же, рядом, чета Уизли оплакивала своего сына, а близнец Джордж, оставшийся один, впервые за свою жизнь стоял с мрачным лицом. Поодаль ото всех были закрыты тела убитых Пожирателей и Волан-де-Морта. Семейство Малфой блуждало по залу и не вызывало совершенно никакого интереса у присутствующих. Уставшие волшебники наконец приютились в углу, откуда с лицом побитой собаки выглядывал Драко на своих однокурсников. Люди, усталые, вымотанные, но довольные, сидели за столами, обсуждая летящие новости и вдыхая свободу. Теперь это был совсем другой Хогвартс: в один день маленькие воспитанники превратись во взрослых, на которых жизнь отметила печать боли, скорби и мужества.

Но в этой разношерстной толпе стояли двое, окутанные непозволительной радостью. Двое, которые через столько лет вечной разлуки, нашли и обрели друг друга. Мать и сын стояли, обнявшись и рыдая, и не могли ничего сказать. Сколько раз Лили представляла себе эту встречу! Сколько она хотела рассказать Гарри! Но оказалось, что слова излишни, важно лишь то, что они крепко держат друг друга. Она целовала его, дышала его запахом, ерошила грязные растрепанные волосы и омывала своими слезами, которые текли без остановки. Свидетели этой сцены молча улыбались, пряча глаза — никто не смел вторгаться в их счастье.

— Гарри, — Лили наконец оторвалась от него, вглядываясь в такие же, как у нее, зеленые глаза. — Каким ты стал... Храбрый, бесстрашный... Джеймс гордился бы тобой. А как я тобой горжусь! Я ведь почти потеряла тебя. Но теперь мы не расстанемся. Я хочу знать о тебе все-все: про каждый год, что меня рядом не было! Милый Гарри...

— Я думал, что умру. Но меня спасла ты. Твоя защита, — с восхищением сказал он. Женщина улыбнулась, и в глазах пробежали грустные огоньки.

— Она всегда с тобой. Вот здесь, — Лили приложила руку к его груди.

— Вот почему я не видел тебя. Отец сказал, что я обязательно встречусь с тобой, будто знал, что выживу.

— Джеймс? — удивилась Лили.

— Нет-нет, это не то, — спохватился юноша, — я потом все объясню. Но ты как выжила? — тут же спросил Гарри.

— Это очень долгая история. Я потом все объясню, — улыбнулась женщина, водя пальцем по шраму на лбу юноши. — У нас с тобой одна метка на двоих, — она показала на свое лицо.

— К счастью, не Черная.

И оба засмеялись.

К ним осторожно подходили люди: благодарили, восхищались, обнимали и пожимали руки. Профессор МакГонагалл была вне себя от радости, Хагрид высоко поднял Лили и так крепко сжал в объятиях, что чуть не пересчитал все ребра. Гарри, охваченный счастьем, знакомил мать с бесчисленным количеством людей, которых она не успевала запомнить. Все охали, ахали, умилялись, наперебой рассказывали новости о том, как режим Пожирателей пал, как люди по всей Британии очнулись от заклятия Империус, а Кингсли Бруствер прямо тут стал временно исполняющим обязанности министра магии.

Из людской массы подлетел Гораций Слизнорт, хватая мать и сына за руки:

— Мои милые дети, как я рад, что вы встретились! Но неужели Северус погиб?

Лили спохватилась, вертя головой и выискивая в толпе фигуру в черной мантии.

— Нет, мы пришли сюда вместе, — рассеянно сказала она, отчего Гарри тут же выкатил глаза.

— Вместе? Но я же видел его в Визжащей хижине! Он лежал и не шевелился. Он умер…

Но не успела женщина объяснить эту загадку, как за спиной, точно под Сонорусом, раздался зычный голос:

— А этого теперь куда?

Толпа обернулась. У входа стоял мракоборец, который держал связанного Северуса Снейпа. Судя по всему, он был оглушен.

— Отпустите его! — крикнул Поттер. — Он невиновен.

— Гарри Поттер, я, конечно, все понимаю, но тут уж решать будет Министерство, — перебил мракоборец, хоть и с уважением обращаясь к юноше.

— Нет! Он невиновен! Я же только что сказал: профессор Снейп выполнял указания Дамблдора!

— Ну, ты, парень, тут такого наворочал, что хоть книгу пиши, — оправдывался мракоборец. — Но все же у него грешков на Азкабан наберется.

— Гарри, — сказал подошедший Дин Томас, — мы тут жили целый год, и не похоже было, чтоб Снейп действовал исключительно из хороших побуждений.

— Вот-вот, — подхватил Симус Финниган, — ты же сам его ненавидел!

И все разом уставились на него.

— Да, — потупился юноша, высвобождаясь из рук матери, — но в некоторых вещах я был не прав.

— А по-моему, директор заслужил прощение, — мечтательно сказала появившаяся Полумна Лавгуд. — Видимо, он был под действием мозгошмыгов, а когда они его покидали, то защищал тебя.

— Я докажу, — перебил он ее и обратился к Лили. — Мама, — робко начал Гарри и слегка покраснел, — наверное, ты должна кое-что увидеть.

Он потянул её за рукав, захватив по пути рыжего парня и девушку с растрепанными волосами. Женщина пошла за ними.

Они поднялись на восьмой этаж, проскользнули мимо горгулий, пробежались по ступенькам лестницы и очутились в директорском кабинете, во второй раз за эти долгие два дня. Их воодушевленно приветствовали портреты, кивая и улыбаясь, а Дамблдор смотрел на них лучистым взглядом и чуть не плакал. Мать и сын подошли к Омуту памяти, и Гарри сбивчиво начал:

— Я думал, что это все он. Что вы с папой, Дамблдор, Хогвартс, что он служит Волан-де-Морту. Я ненавидел его и боялся. Но... — парень осекся, — посмотри сама, и все поймешь. Думаю, ты многое помнишь.

Одно мгновение — и Лили провалилась вслед за сыном в тягучий водоворот воспоминаний. Вот она маленькая играет с сестрой, а Сев следит за ней из-за кустов; вот они смотрят на летнее чистое небо, а тут уже едут в Хогвартс-экспрессе... Да, все это было так давно, будто в прошлой жизни — беззаботные детские годы и верная дружба, которая разрушилась одним словом. Перед взрослой и молоденькой Лили предстал мрачный расстроенный юноша, который пытался извиниться, но молодая Лили скрылась в портретном проеме, отчего взрослая грустно покачала головой.

Она бродила по воспоминаниям Снейпа, в которых уже не было ее, а были лишь раскаяние, слезы и боль. Сначала она смотрела со странным чувством, но потом каждая фраза цеплялась за сердце, оставляя засечки. Его мучительные разговоры о Гарри, его ненависть к Джеймсу, злость, смешанная с верностью; комната, где плачущий Снейп стоит на коленях и держит ее письмо к Сириусу. И фотография — Лили поморщилась от того, что на карточке Джеймс с сыном оказались под комодом. И вот снова Хогвартс, этот набивший оскомину кабинет, в окно которого убегает патронус. Её патронус!

— После стольких лет? — спрашивал оживший в воспоминаниях Дамблдор.

— Всегда, — ответил Северус.

От этих слов женщина покрылась мурашками, а Гарри скромно опустил глаза. «Всегда» — такое честное слово, всего лишь одно, но вмещает в себя миллионы чувств и любовь, которой она, Лили, никогда не замечала. Неужели это тот самый холодный и расчетливый Северус? И как мужественно он помогал Гарри! Выходит, он положил свою жизнь на искупление вины и для победы добра над злом, все так же был верен Лили даже после мнимой смерти. И она снова будто ощутила на губах ночной поцелуй, который так неосторожно и бездумно подарила Северусу, влила в его глубокую рану, в то время как сама ни разу не думала и не воспринимала его как мужчину. Это был инстинктивный порыв, преисполненный счастья.

Но чем дальше женщина бродила по воспоминаниям, тем отчетливее понимала, что здесь не было другого, не менее главного — недавней ночи, когда они впервые за долгое время заново узнали друг друга. «Чертов Сев! Даже стоя на пороге смерти, ты умудрился все испортить!» Но злость почему-то не шла, как бы женщина ее ни искала, пытаясь ухватиться за нее как за спасительную соломинку. Калейдоскоп памяти закончился, и сын, подхватив Лили под руку, вытолкнул ее наверх, в кабинет. Они приземлились в молчании. Лили смотрела словно внутрь себя — так тяжело ей дались эти воспоминания.

«Всегда», — эти слова еще крутились в её голове.

— Ты ему веришь? — спросила Лили, как бы ища подтверждение тому, что увидела.

— Да.

— Отдай это министерским, — после некоторого молчания прошептала она.

— Ты уверена? Они же узнают о вас, о том, что он... Снейп же никому не хотел говорить — ты сама видела.

— Да, — задумчиво произнесла Лили. — Не хотел, — она взяла сына за руку, крепко сжала ее и рассеянно улыбнулась. — Но лучше же так, чем в Азкабане, верно?

Лили подошла к портрету Дамблдора. Теперь, когда злость и гнев отступили, она смотрела на него робко и неуверенно.

— Неужели вам нельзя было помочь? — спросила женщина.

— Увы, моя милая, ошибки стоят дорого, — улыбнулся Альбус. — Я рад, что Гарри и ты не повторили мой путь.

Она смотрела в нарисованные глаза, которые — редкий случай — были полны раскаяния, искренности и радости. Сейчас ей стало жаль человека, закованного в золоченую раму, которая не давала по-настоящему насладиться минутой всеобщего торжества. А ведь еще вчера Лили была не прочь разнести в щепки этот портрет, пока они втроем выясняли отношения. Но сегодня... Сегодня, сию минуту ничто не омрачало ее радости, и злость поблекла под абсолютным счастьем.

— Если мы отдадим Министерству воспоминания — Северус будет очень зол?

— Уверен, он вас поймет, — добродушно ответил Дамблдор. — Мы все достаточно ошибались — пришло время исправляться.

Она продолжала пребывать в задумчивости, пока портрет и Гарри с друзьями решали свои обычные великие проблемы. Северус, которого она еще вчера так ненавидела, которого разорвала бы в клочья, теперь предстал перед ней будто обнаженным, израненным и несчастным человеком. Вся его жизнь, как и жизнь Лили, прошла в тисках и скорби. Но только если ее собственная скорбь была по родному сыну, то скорбь Северуса была в искуплении вины перед единственной женщиной, которую он любил и любит. А с позавчера, потрясенный и разбитый, он еще и мучился чувством долга, страха и радости. Кажется, только сейчас Лили сделала первую попытку понять его, но многое ей еще предстояло узнать об этом загадочном человеке, когда-то бывшим самым близким другом.

Они вчетвером вышли из кабинета, где уже стояли Невилл с Полумной, Симус с Дином, профессора Макгонагал, Флитвик и Слизнорт. Компания вопросительно смотрела на выходящих.

— Где этот, из Министерства? — спросила Лили, держась за дверь.

— Он уже ушел, трансгрессирует в отдел, — ответил Флитвик.

— А Северус?

— Забрал с собой. Говорит, что сдаст в Азкабан.

Мать и сын переглянулись друг с другом и, не говоря ни слова, тут же кинулись вниз.

— Гермиона! — уже на ходу крикнул Гарри. — Собери воспоминания из Омута памяти и срочно отдай их Кингсли!

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ