Незаконченная история Лили Поттер (гет)

— Где ты? Где ты ... Это конец! Конец...

Внутри все хрипело, и будто тоненькая нить должна была вот-вот порваться. Но едва различимый силуэт склонился над лицом и тут же расплылся в памяти. Шумный вдох и выдох. И снова этот сон.

Северус Снейп сел в кровати и зажег свет от волшебной палочки, рассеянно соображая, что бы это могло значить. Вот уже три ночи к ряду он просыпается от боли, а в глазах стоит тень. Смерть? Конечно, в этой войне шансов выжить весьма мало. Да и как жить дальше, когда все закончится.

Он накинул мантию, прошел в кабинет директора и грузно опустился в кресло, на котором всегда сидел во время бесед с Дамблдором. В окна стучался дождь, пламя на свечах едва покачивалось, а портреты спали, тихо посапывая.

— Не спите, Северус? — окликнул голос слева.

— Нет, — коротко ответил он.

— Ничто так не усыпляет, как бокал огненного виски. Я бы с удовольствием пропустил даже два, — Дамблдор в портрете заметно улыбнулся. — Но, увы, здесь такой возможности нет.

— Это упрек? — Снейп развернулся к портрету.

— Что вы! — предыдущий директор махнул рукой. — Всего лишь легкое сожаление. Гарри получил меч?

— Да. Что теперь? — устало спросил Снейп.

— А теперь, Северус, — Дамблдор понизил голос, оглядываясь на спящих соседей, — идите отдыхать с чувством выполненного долга. Вам еще понадобятся огромные усилия. А сон — это всего лишь сон.

* * *

Поздней зимой окрестности Глазго заливало дождями. По улицам текли тоненькие речушки. В воздухе пахло сыростью, машинным маслом и фабричным дымом. Город будто плакал с утра, в обед и, как голодный капризный ребенок, прерывался лишь на ужин. В потоке магловских машин, людей, голосов и клаксонов совершенно никому не было дела до Второй Магической войны, какого-то Хогвартса и мира волшебников. Да и какая магия может быть в обычном городе офисных клерков, работяг и дождливых скучных будней.

На окраине, в старом унылом квартале в Рутерглене, где рядами, как луковки, посажены дома, в одном из таких типично английских промозглых домишек скрипнула дверь, а из-за нее показалась незнакомка в черном плаще. Женщина хлопнула дверью, повернула ключом, на ходу бросила его в сумочку и зашагала по дорожке, сливаясь с жидким людским потоком. Из-под кепки торчала длинная прядь медно-рыжих волос, а лицо чуть не до самых глаз окутывал черный шарф. Но даже так был виден ужасный шрам, скользнувший ото лба к некогда выразительному взору. Женщина, очевидно, стеснялась и держалась рукой за шарф, боясь показать улице свою старую незаживающую рану — напоминание о бурном прошлом.

На остановку подъехал автобус, и незнакомка, подхваченная образовавшейся толпой, поспешила войти. Она, оплатив билет, протискивалась в узком проеме между сиденьями, как вдруг ее над самым ухом окликнул звонкий голос:

— Зои, привет! Опять мы опаздываем!

— А, это ты, — улыбнулась та сквозь шарф. — У меня подгорел завтрак. Пришлось отмывать кухню.

— Зо-о-и, — растянула попутчица, — ты никак не научишься готовить. Совершенно безнадежна.

— Да, — рассеянно ответила она. — Эта магия мне недоступна.

— Тебе надо обзавестись семьей, — не унималась собеседница, на что Зои лишь слабо улыбнулась в ответ.

— Зачем? Поздно уже.

— Да брось! Ты замечательная! Сколько стран объездила, языки знаешь. А твои иллюстрации? Персонажи как настоящие, будто за углом живут. Я, кстати, всегда вспоминаю твой портрет мальчишки в очках — нереально крутой! — восхитилась незнакомка.

— Скажешь тоже, — женщина смутилась, чуть покраснела и показала на лицо. — А это? Это ведь тоже настоящее.

— Ну-у, — запнулась та. — Не главное, что у тебя снаружи. Внутри ты чистая и светлая, как хрусталь, — и собеседница засмеялась.

Автобус внезапно затормозил, и пассажиры полетели вперед. Послышалось недовольное шиканье. Те, кто сидели рядом с водителем, вытягивались с мест, чтобы разглядеть дорогу. Водитель, молодой парень, уставился перед собой, вращая глазами, и присвистнул. Автобус гудел многоголосьем, и он не сразу сообразил, что надо делать, но через минуту нажал на кнопку и с сарказмом заявил:

— Дальше не поедем. Выходите.

Дверь открылась, и охваченные любопытством люди стали выходить. Но на улице, прямо на проезжей части их ждала неожиданность, испортившая будничное утро города. Метрах в десяти от автобуса, посреди дороги, среди обломков асфальта разверзлась вниз огромная дыра, у которой уже столпились люди, отчаянно махая руками. Водители авто сигналили друг другу в след и высовывались из окон.

— Да что там такое? Идем-ка глянем.

Две женщины протискивались через толпу. В воздухе носились грозовые запахи и горький привкус обложил язык. Кое-где на земле тлели в воде угольки, валялись обломки железа, виднелись лужицы крови. От места веяло чем-то нехорошим и чужеродным. Зои подошла к обрыву, запах ударил ей в нос. Она попыталась вдохнуть поглубже и подняла голову к небу, хватая воздух. Но дыхание перехватило в тот же миг — прямо над ямой в небе светилось зловещее пятно в виде черепа со змеей.

Шарф сполз на грудь, обнажая шрам через все лицо. Один глаз был широко распахнут, а другой, обезображенный, нервно дергался. Зои вцепилась в соседку.

— Сьюзан, — хрипела и тряслась она, — передай мистеру Саммерсу, что я заболела. Не приду на работу.

И она тут же развернулась в толпу.

— Куда ты, Зои! Стой!

Но Зои уже почти бежала, держась за сумочку и что-то шепча. Не помня себя, она завернула за угол и через каких-то пятнадцать-двадцать минут очутилась у своего дома, достала трясущимися руками ключи, трижды вставляя их в замок, и, наконец, скрылась за дверью.

* * *

В кабинете директора лениво скрипнула дверь, и Северус Снейп прошел внутрь. Вид у него был напряженный и сосредоточенный. Он размышлял, губы вытянулись в тонкую линию, а глаза, еще больше почерневшие от усталости и бессонницы, смотрели будто куда-то внутрь. Он не обращал внимания на перешептывающиеся лица в портретах и о чем-то думал.

— Северус, я рад, что вы наконец-то зашли. — Дамблдор вздохнул в золоченой раме, удобнее устроился в кресле и принялся терпеливо окликать нового директора. — Северус! Профессор Снейп!

Он поднял голову и уставился на портрет.

— Вас не было два дня.

— Темный Лорд просил устроить сеанс легилименции для Эйвери, — коротко объяснил Снейп, кладя руку на стол. Она все еще горела от заклинаний.

— Ах, вот оно как. — Дамблдор выпрямился в кресле и с минуту, казалось, о чем-то бормотал сам с собой. — У меня к вам неотложное дело. Не найдете свободной минуты в плотном графике?

Мужчина хотел было ответить, но вид золоченой рамы поубавил пыл, отчего он лишь отвернулся и мрачно съязвил:

— Опять спасать маленького Поттера?

Эта тема ему порядком поднадоела, отчего директор в последнее время скрипел, как старая половица, при любом упоминании имени мальчишки.

— Нет. Ему пока не требуется ваша помощь. Но есть человек, которого сейчас необходимо оградить от возможной беды.

Мужчина сел в большое хозяйское кресло, молча уставившись на стену холодным взглядом. Он ждал — единственное, что можно делать, когда перед тобой — великий волшебник всех времен и народов.

— Видите ли, дорогой директор, — продолжил портрет, — при жизни я не рассказал вам об одном человеке, чья судьба полностью зависит от нас с вами. Я даже не уверен, могу ли раскрыть его сейчас.

— Зачем тогда...

— Подождите, — спокойно сказал Дамблдор, и рука старца взмыла вверх, — у меня нет другого выхода. Эта волшебница навроде моей крестницы... Да...

Снейпу показалось, что волшебник в портрете на секунду замялся, подбирая слово.

— Много лет назад я ее спас от верной гибели. Но она полностью лишилась магической силы. Годы я потратил на тщетные поиски, но вернуть ее к волшебству оказалось невозможным. Что ж, это вполне очевидная жертва, — сказал он будто сам себе. — Кое-что она может видеть в нашем мире, но, увы, даже сквибы и те будут сильнее.

— Разве можно снова стать маглом? — бесстрастно спросил Снейп.

— Да, — пожал плечами Альбус. — Ее зовут Зои Терп, она живет в Глазго в квартале простецов. И, боюсь, совсем скоро ее обнаружат наши с вами знакомые.

— Почему ей угрожает опасность, если она ничего не может? — Снейп все также был равнодушен и смотрел сквозь портрет.

— Ей угрожает прошлое. А от него уйти нелегко.

Оба помолчали. Северус закутался в мантию, прикрыл глаза и спросил:

— Я должен привезти ее сюда?

— Ни в коем случае, дорогой друг. Спрячьте в моем месте, но вы не должны видеть ее лица.

Мужчина открыл глаза и странно посмотрел на портрет.

— Это как?

— Любыми путями, директор, но вы не должны видеть ее лица, — невозмутимо повторил тот. — Темный Лорд не должен знать, где она, а вы, несмотря на исключительные способности, можете ее невольно выдать.

— А если она сама мне покажется?

Старец улыбнулся, погладил свою бороду, и после короткого размышления под очками-половинками на миг показался игривый взгляд хитреца.

— Нет. Это мы устроим. Спрячьте Зои и позаботьтесь о ней, насколько это возможно, прошу вас, — в голосе Дамблдора звучали участливые нотки. — И жизнь вознаградит вас за это.

На этих словах директор дернулся, криво ухмыльнулся, так что морщины избороздили его лицо, и прохрипел, плотнее закутываясь в черную, как эта ночь, мантию:

— Жизнь? То, что происходит со мной — это жизнь?

— Конечно.

— Нет, — волшебник посмотрел с вызовом. Его глаза на миг загорелись яростным огнем и тут же потухли. — Я умер. Шестнадцать лет назад.

* * *

Они условились, что профессор доедет с Зои на вечернем поезде до Лондона, а дальше — до неприметного убежища. Эту квартирку на Флит-стрит еще лет пятнадцать назад облюбовал сам Дамблдор, но она так и простояла пустой, не замеченной ни маглами, ни волшебниками. Опасение было только одно — сможет ли женщина пройти в защищенный чарами дом.

Окрестности Хогвартса засыпали в тягучем тумане. Небо догорало красками заката, уступая место полной луне. Вокруг стояла напряженная тишина. Ни души. По хрустящему снегу Северус вышел за территорию замка, еще раз глянул на магловскую фотографию с изображением серого двухэтажного домика — неприметный, невзрачный, как и сама незнакомка. Дамблдор даже после своей смерти не дает никаких ответов. Снейп хмыкнул, выбросил из головы остатки мыслей, сосредоточился, взмахнул палочкой и взлетел черным, как ночь, ураганом.

Он ловко вывернулся сквозь тягучую пелену пространства и приземлился у фонаря. А вот и этот дом. Мужчина щелкнул делюминатором — фонари на улице тут же потухли. Волшебник прислонился к столбу и лениво уставился на дверь, едва освещенную луной. Наверное, сейчас он выглядит как школьник, а впрочем, какая разница. Что-то щелкнуло в доме напротив, звякнуло, и от улицы отделилась черная худая фигура, такая же, как и он сам. Фигура держала в руке нечто бесформенное и мгновение стояла, будто решаясь на что-то. Еще чуть-чуть — дверь снова щелкнула и незнакомка зашагала по дорожке, оглядываясь по сторонам. Северус мигом пересек проезжую часть, остановился и сухо произнес:

— От Дамблдора. Мне велено вас сопроводить.

Фигура вздрогнула и часто задышала. На какое-то мгновение казалось, что она вот-вот упадет в обморок, но Снейп разглядел медленный нерешительный кивок.

— За углом такси. Едем к вокзалу, дальше на поезде.

Фигура кивнула еще раз, и он зашагал вперед по улице, где светились фары такси. Женщина поспешила следом.

В кэбе он холодно глянул на нее: худая, в платке, лицо замотано шарфом, в черных очках, руки в перчатках. Он заметил, что таксист косо глянул на пассажиров. Странная должно быть парочка — оба в черном. Но это не важно.

— На вокзал, — сухо сказал волшебник, и таксист, передергиваясь от ледяного голоса, быстро поддакнул и тронулся в путь.

Без малого восемнадцать лет спустя со дня окончания Хогвартса Лили Поттер и Северус Снейп сидели бок-о-бок в магловском такси.

Лили считала: это шутка. Подумать только — Дамблдор пришел к ней во сне и заявил, что Северус Снейп отправит ее в Лондон магловским способом. Нелепость какая! И где сам директор — его не видно, только во снах. Приходит, но все больше молчит или сухо спрашивает о делах. А что дела? Благодаря Дамблдору у Лили самая скучная жизнь, которую только можно представить: работа — дом. Ни родственников, ни друзей, одни скитания с места на место.

* * *

- Лили, — Дамблдор по привычке расчесывал руками пушистую серебристую бороду и спокойно повторял раз за разом, — он ни в коем случае не должен знать, что это ты. Иначе можешь серьезно пострадать. И Гарри тоже, — прибавил волшебник и многозначительно посмотрел поверх очков-половинок. Ох, уж этот взгляд! Именно им он останавливал очередной ее порыв, а потом долго, долго объяснял, что ей можно, а что нельзя. Вот только список "нельзя" был куда длиннее и содержал в себе все то, что Лили так любила. Все то, что держало её на земле. И главным пунктом был, конечно же, сын.

- Я когда-нибудь увижу Гарри? — с надеждой спросила она, водя руками по невесомой сонной дымке, плывшей около нее. Эта пелена предусмотрительно отделяла ее от волшебника.

- Сейчас не время. Поговорим об этом после. И помни, Северус не должен тебя узнать, — настойчиво твердил профессор.

- Но почему? — ее голос стал тонким, будто нить. Она почувствовала, как внутри садеют старые раны.

- Идет война, Лили. Она не щадит никого. Здесь тебя скоро найдут, а там под защитой чар ты будешь в большей безопасности.

- Почему не Римус? Не Сириус? Почему он?

Пелена внезапно сомкнулась, отделяя Лили стеной, которая уплотнялась на глазах. а там, на той стороне по-прежнему оставался Дамблдор в белых одеяниях. Его голос уже слабо долетал до женского уха, но Лили разобрала последние слова, прежде чем стена окончательно разделила обоих:

- Римусу опасно перемещаться, а Сириуса уже нет в живых.

* * *

Лили ехала в поезде и раз за разом прокручивала этот сон. Сириус и Джеймс мертвы, Римус в опасности, а Гарри... Где Гарри? Где сейчас ее единственный сын — самый родной и самый далекий человек на свете, которого она не видела почти семнадцать лет? Все, что у нее есть от него — картина, которую она сама нарисовала по колдографии. Дамблдор как-то показал. Смешной растрепанный мальчик лихо управлял метлой, делая кульбиты у самой земли, а вдалеке махали счастливые друзья и Хагрид. Годы шли вперед, и теперь Гарри все больше походил на Джеймса: взъерошенный, темноволосый, с очаровательной улыбкой. Но вот глаза... Ему достался изумрудный ласковый, иногда игривый взгляд, тот, что давно потух в самой Лили и скрывался теперь под шрамом. Женщина вздохнула, погрузилась в воспоминания, и сердце снова заныло.

Четырнадцать лет она скиталась по городам и странам, жила в Оттаве, Нью-Йорке, Вашингтоне, Лиме, Бразилии. Четырнадцать лет изгнания и кочевой жизни. Она просила, умоляла Дамблдора позволить ей вернуться к сыну, но он опасался. А все из-за чертового пророчества! Видите ли, Волан-де-Морт вернется в любую минуту. Но эта минута растянулась на годы... А потом она не выдержала, психанула и переехала в Глазго, устроилась иллюстратором детских книг. Рисовать — это единственное, чему Лили научилась в магловском мире и что приносило ей радость. Хотя бы на страницах она могла вновь очутиться в прошлой жизни. А в этой у нее нет ни семьи, ни имени, ни будущего.

Она сидела с Северусом, который даже из любопытства не глядел на нее. Вместе они очень странно смотрелись — Лили невольно улыбнулась и украдкой глянула на бывшего друга. Мрачный, с желтым лицом и запавшими глазами. Весь в черном. «Хорошо, хоть без мантии», — подумала она. Он заметил, что его разглядывают сквозь черные очки, и холодно стрельнул одними глазами. Она пыталась представить, о чем он думает сейчас, вспоминает ли ее хотя бы изредка — Альбус как-то говорил, что Снейп раскаялся в своих поступках. А она... нет, она не забыла, что он наделал... «Грязнокровка». Годы шли, но мерзкие слова возвращались. Вернулись они даже после того, как Лили пришлось заново выучить свое имя. И старое, и новое.

Она покосилась на него еще раз и почувствовала, как разгорается внутри котел с давних занятий у Слизнорта. Северус недовольно прочистил горло, и Лили быстро отвернулась. вернулась. «Интересно, что бы он сказал, если б знал, кто сидит рядом?» — промелькнуло в голове. Ей так хотелось узнать обо всех, кого она сумела вспомнить, о войне, о Волан-де-Морте, но вместо этого лишь молча сжимала пальцы и поглядывала в окно на мелькающие огоньки в окне.

В этот вечер оба не сомкнули глаз, каждый думая о своем.

Поезд прибыл на Кингс-Кросс под свет ночных фонарей. Вереница лондонских домиков, высоток, магазинов и заброшенных хибар встретила их на пути к вокзалу, и Лили почувствовала, как сильно бьется сердце. Этот город по-прежнему дышал магией, был проводником к тому, что она так любила. С того дня женщина так ни разу и не посетила его, теперь он казался ей не большим, как в юности, а огромным, холодным и чужим — старые вывески давно сменились электронными табло, стены обвешали рекламой, а просторный перрон скрылся от горожан за разноцветным стеклянным куполом. Даже воздух и тот изменился — Лили хорошо помнила его аромат.

Они, не сговариваясь, переждали, пока поток пассажиров выплеснется наружу, и вышли из вагона. Ей отчего-то так сильно захотелось взглянуть на заветную платформу, но рядом с ними тут же выросла табличка с третьим номером — так далеко до волшебного места! Лили огляделась вокруг на проснувшихся пассажиров, убегавших домой от холодной ночи, плотнее закуталась в одежду: здесь было светло как днем. Она по-прежнему молчала, а её спутник лишь по особой необходимости отрывисто командовал ей, куда двигаться дальше. Лили не возражала, не отвечала и послушно шагала позади, едва поспевая за черным пятном, грозящимся расплыться в толпе. Из крайней любезности, видимо, он даже не взял её вещи, а она и не думала предложить. Но теперь, оказавшись в толпе лондонских попутчиков, женщина совершенно позабыла о Северусе, её ненависти к нему, старым счетам — её переполняло особенное чувство встречи со старым новым другом. И это был отнюдь не её однокурсник.

Ночь еще владела правами на город, когда они добрались до дома. Улицу, всегда наводненную людьми, окутало тишиной и сном — действовали антимагловские чары. Северус подошел к дому, едва шевельнул губами, как тот вырос и сменил цвет фасада. Лили зачаровано глядела. Да, кажется, что-то такое она уже видела.

- Мне сказали, вы лишены магической силы, — обернулся Снейп и заговорил после долгого молчания. — Осторожно попробуйте войти. Но без резких движений — магия не любит суеты.

Лили кивнула и зашагала следом. Почти незаметное движение палочкой, и дверь открыта. Еще движение палочкой и едва слышное бормотание — Снейп снимал Чары Сокрытия. Он вскочил на крыльцо, дверь щелкнула и открылась, легко впуская гостя. За этими четкими взмахами и по тому, как просто Северус вошел в убежище Дамблдора, Лили успела отметить, что старик-директор, несмотря на его отличное знание людей, доверил свой дом самому ненадежному человеку, который теперь расхаживал по большой прихожей, зажигая свет на старых, подернутых пылью свечах.

Она осторожно встала на ступеньку. Потом на другую. Глубоко вздохнула. Сквозь пряди на лице, в дали коридора стояла мужская фигура, сложившая руки вниз и терпеливо ждавшая её.

«Предашь еще раз — и я тебя уничтожу. И плевать, что я без палочки», — подумала она, набрала побольше воздуха и аккуратно переступила порог. Тишина. Получилось.

Северус дошел до гостиной, осматривая обстановку и не глядя холодно сказал:

- Что ж, мисс Терп. Поскольку вы внутри расширяющегося пространства, не советую выходить наружу, раз вы потеряли магическую силу. Пожелания?

Лили замешкалась. Она остается совершенно одна в пустом доме без средств к существованию. Дамблдор оставил ей на жизнь, но все сбережения в ячейке Гринготтса, не считая пары сотен магловских фунтов.

- Миссис Терп, — шепотом поправила она. — Мне нужен толковый домовик и деньги из ячейки в Гринготтсе.

Пальцы машинально сжались в кулаки. Лили стояла, украдкой поглядывая на черного мужчину, со страхом ожидая, что будет, если он узнает её. Сердце резко забилось так, что, кажется, его было слышно у порога. Женщина опустила глаза в пол, стараясь не думать, что сейчас Снейп задержал на ней взгляд чуть дольше обычного.

- Я пришлю вам домовика из Хогвартса, — сухо ответил Северус и отошел. В хорошо обставленной, но не вычурной комнате, стал раздаваться приятный стук каблуков, пока Снейп одну за одной осматривал двери и тщательно обследовал окна. — Он сделает все, что необходимо. Дом защищен, вы можете не бояться чужих глаз. Окна и двери с улицы никто не увидит.

Кажется, он ее не узнал.

- А что происходит в магическом мире? — смелее зашептала она и подняла глаза.

- Разве крестный вам не говорил? — резко повернулся Снейп. В его глазах читалось удивление. Лили мотнула головой.

- Последний раз я видела его год назад. И больше он не появлялся. Он жив?

Если бы Снейп сейчас видел себя, наверняка отругал бы себя за неосмотрительно зажженные свечи. Последний вопрос незнакомки был слишком неприятен. Он побелел в мгновения ока, завел руки за спину и сжал их. Уголки губ исказились в гримасу. Но все это продолжалось лишь мгновение.

- Если что-то понадобится — передайте через домовика, — процедил мужчина и стгремлав вышел из дома. Бессвязный шепот не успел догнать его и остался позади.

Пока он шел, что-то неуловимое, очень знакомое мелькнуло в голове и вылетело молнией. Месяцы спустя он пытался вспомнить это ощущение, разглядывал воспоминание в Омуте памяти, но так и не нашел ответа — слишком быстро чувство, внезапно охватившее его, уступило место злости. За эту секунду он проклинал себя позже сколько мог.

«Черт с тобой, Альбус, и с твоими родственничками», — огрызнулся про себя волшебник, прежде чем трансгрессировать на ступеньке.

Уже почти два месяца Лили жила в убежище. Когда-то красивые, хорошо меблированные, но подернутые пылью и заваленные книгами и артефактами комнаты наскоро были отмыты новой постоялицей. Как ни старалась женщина привнести уют в новое жилище — не получалось: потолки, стены, движущиеся, но молчаливые картины, старенький камин, разгоравшийся сам ровно в семь вечера, вызывали лишь равнодушие. Она помнила, что всего лишь гостья здесь, в тюрьме у великого Альбуса Дамблдора. И теперь они вдвоем с Северусом крепко держат её в своих руках.

Снейп исполнил просьбу: прислал домовиху по имени Кики, которая хлопотала без устали и снабжала хозяйку провизией. Памятуя о привязанности домовиков к хозяевам, миссис Поттер строжайше запретила рассказывать кому бы то ни было, как она выглядит и что делает. Обе жили уединенно и скромно, женщина часто просиживала дни в крохотной комнатке, которую выбрала себе вместо спальни. Это место должно было служить чем-то вроде кладовки, куда Альбус бережливо сложил магическую утварь, однако именно здесь Лили не ощущала постоянного присмотра. Она могла часами в одиночестве смотреть на портрет Гарри, который забрала с собой из Глазго, представлять, чем сейчас занимается её сын и какой могла бы быть их встреча. Она ждала её... и страшилась. На улицу женщина выходила лишь изредка по ночам в обществе своей помощницы, и каждая вылазка была для нее волнительной. Но будто никто не замечал две темные фигурки в свете дымчатых фонарей. Живя в центре оживленного города, Лили оказалась оторванной магического мира: Кики наотрез отказалась приносить ей «Ежедневный пророк», поэтому миссис Поттер довольствовалась магловскими газетами, которые домовиха исправно собирала ей отовсюду. В последнее время они пестрили происшествиями, и женщина была уверена — это не случайно.

Пытаясь отвлечься, она коротала дни за рисованием — кухонный стол был сплошь усеян изображениями драконов, единорогов, фестралов, а еще старых знакомых волшебников и, конечно же, Гарри — такого, каким Лили представляла его себе. Кики стонала каждый раз, когда видела растущую кучу бумаг, но тронуть не смела — боялась ослушаться приказа хозяйки. Тайком она иногда шикала на рисунки и удивлялась, почему они не движутся. В перерывах между рисованием и воспоминаниями женщина с большим интересом перечитывала старые учебники, которые эльфиха тайком носила из библиотеки Хогвартса, а вечером иногда выходила посидеть у камина, пытаясь выведать от Кики что-то о прошлой жизни. И много думала. Она не знала, зачем она здесь, сколько это продлится и что её ждет. Лили тошнило от скучной, однообразной рутины, и только одна мысль согревала ей сердце в этом холодном доме.

— Расскажи мне о Хогвартсе, Кики, — в сотый раз попросила Лили, придвигаясь поближе к огню, чтобы согреть замерзшие руки. — Кто там сейчас работает? Кто учится? — она украдкой посмотрела на домовиху и принялась мешать угли в камине. Огонек потрескивал и обдавал лицо жаром.

— Кики уже все рассказала хозяйке, — сморщилась домовиха. — Директор Снейп — строгий хозяин, он служит большим людям. Но друзей Кики он не трогает — Добби и Винки хорошо о нем отзываются. Он никогда их не наказывает.

Всё это эльф повторяла каждый раз, когда хозяйка начинала допытывать о магическом мире. И Лили уже догадалась, что домовиха была отлично проинструктирована.

— А профессор Дамблдор? — ласково и вкрадчиво спросила она, но Кики сделала вид, что не поняла вопроса. — Ну же, Кики? Почему ты не говоришь своей хозяйке?

На лицо домовихи будто набежало темное облачко, она повращала глазами и издала жалобный стон. Женщина заметила тяжелую борьбу, одолевавшую эльфиху, но молчала и не показывала виду. Лишь глаза, прекрасный изумрудный и полузакрытый безобразный зорко вцепились в маленькое существо.

— Кики не велено говорить Зои, — тихо со вздохом прошептала домовиха. Она уже приготовилась к наказанию, но вздрогнула, услышав хриплый, неожиданно суровый голос женщины.

— Кто запретил тебе? Отвечай! Я твоя хозяйка!

— Кики служит Зои и директору Снейпу, — обиженно пробурчала та, отворачиваясь к огню в камине.

— Ты служишь только мне, — выходила Лили из себя, но старалась унять негодование. — Я прошу тебя сказать, где профессор Дамблдор. Пожалуйста.

Женщина посмотрела с надеждой, как будто это был её последний шанс. Или сейчас, или никогда, и она останется навечно в этом проклятом доме. Кики вздохнула, как бы на что-то решаясь, маленькие глазки отчаянно бегали по ковру. Она подняла голову, жалобно обращаясь к хозяйке, и грустно произнесла, закрывая при этом лицо и уши руками:

— Профессор Дамблдор умер.

Воздух в лёгких быстро закончился, а по коже пробежал мерзкий холодок. Таких новостей миссис Поттер точно не ожидала. Она могла представить это с кем угодно, но не с Альбусом Дамблдором и, конечно, не с сыном.

— ЧТО? — прохрипела женщина. — Как? Когда? Что случилось?

В ответ Кики лишь стукнулась головой об спинку кресла. Еще раз. И еще. Началось эльфийское бичевание. Женщина подхватила ее и пыталась изо всех сил сдать несчастное существо в руках, но маленький эльф проявил большое желание к наказанию.

— Ну же, Кики, — трепетала миссис Поттер, — я обещаю, что никому не расскажу. Я всегда держу слово. Перестань себя истязать и объясни, что случилось с профессором?

Домовиха хныкала, вертелась, прижимала уши и пыталась убежать, пока наконец не поняла, что это бесмысленно, и сдалась. Женщина услышала слабый, дрожащий голос:

— Кики слышала, что про...профессора Дамблдора у-убил директор Снейп.

В комнате раздался испуганный крик. Лили вскочила на ноги, закрыла руками лицо и заметалась по комнате. «Этого не может быть! Как? За что?» Дамблдор каждый раз говорил ей, что доверяет Снейпу, что Снейп оберегает Гарри, пока тот учится в Хогвартсе, что он изменился и раскаялся в своем прошлом. Значит, все это ложь? Одна большая ложь? Но как же Гарри? Она подлетела к домовихе, готовой вот-вот упасть от страха, и сжала ее руками.

— Ты же знаешь Гарри Поттера! Знаешь, где он?

Эльфиха вздрогнула и закрылась: шрам перерезал хозяйке лицо, отчего оно стало страшным.

— Все знают Гарри Поттера. Его ищут по всей стране. Гарри Поттер — благородный волшебник. Он заботится о Добби. Но никто из эльфов его не видел в замке.

Женщина заметалась по комнате. Она никак не могла решить, что ей делать. Конечно, Гарри в опасности. И она так легко поверила Снейпу и дала себя увезти! А что если он все-таки узнал ее? Что если он следит за каждым шагом, доносит каким-то людям. И кто они? Уж не та свора, с которой почти два десятка лет назад они боролись вместе с Джеймсом и друзьями? В гневе она допытывалась у помощницы, кому же служит новый директор, но всякий раз вместо ответа домовиха лишь билась о кресло и хныкала. Как коршун, миссис Поттер склонилась над ней и крепко схватила её, не обращая внимания на визг и слезы. Гнев исказил лицо женщины.

— Кики... — трещала эльфиха, — Кики скажет хозяйке, только отпустите.

Хватка не сразу ослабла.

— Ну!

— Кики н-не ув-в-верена, — захлебываясь от рыданий хрипела та, — но, к-кажется, дирек-к-ктор Снейп с-служит Т-тому Кого Н-нельзя Назыв-вать!

Домовиха съежилась и примолкла. Лили, потрясенная и белая опустилась на пол. Она дрожала всем телом и бессвязно шевелила губами. Эльфихе показалось, что хозяйка потеряла рассудок.

«Бежать отсюда, пока не поздно. Найти Гарри и бежать. Но куда? Прошло столько времени».

— Ты знаешь, как найти Римуса Люпина? — но ответом стали лишь поджатые губки и трясущаяся голова. — Черт тебя подери, глупое создание! Думай, Лили, думай, — бормотала она про себя. — Должен остаться хоть кто-нибудь у Дамблдора. Тот, кто не выдаст.

Она сжала лицо руками, напрягая все силы, и совершенно не обращала внимания на домовиху, которая безотрывно следила за тем, как хозяйка ходит из угла в угол и бормочет про себя. Наконец женщина остановилась от осенившей её мысли, и твердо сказала в пустоту:

— Аберфорт. Собирай вещи, мы уходим, — бросила Лили.

— Кики не хочет уходить из этого дома, — растерянно пропищала домовиха и тут же осеклась.

— Отведешь меня в Хогсмид, к Аберфорту Дамблдору, — нисколько не обращая внимания. продолжила миссис Поттер. — Ночной Рыцарь еще ходит?

Тишина повисла в гостиной, будто не было только что этой сцены. Лишь ветер, гулявший в камине и норовивший задуть огонь, тоскливо отзывался в душе женщины.

* * *

Лили казалось, что ее сейчас разорвет надвое. Стены Ночного Рыцаря ходили ходуном, плавали и кружились, а редкие пассажиры будто растягивались в пространстве. Замотанная в черный шарф, она обливалась холодным потом, крепче стискивала зубы и изо всех сил держалась за чемодан. Все мысли сейчас были о том, как бы не вывернуло наизнанку — магические поездки давались теперь непросто. Эльфиха сидела рядом, боясь взглянуть на хозяйку, и только изредка грустно вздыхала. Пассажиры ночного экспресса время от времени поглядывали на парочку не то с опаской, не то с удивлением — мало ли сейчас шастает Пожирателей, но Лили не было до них никакого дела. После долгой тряски что-то хлопнуло, подкинуло в воздух, и автобус остановился, повалив пассажиров вперед. Кондуктор Питер Пруденс тут же просочился между рядов, широко улыбаясь, и с довольным видом произнес:

— Мадам! Остановка Хогсмид! Прошу на выход.

Лили поднялась. В голове все поплыло, она снова упала на сиденье, прижав домовихе худенькую ручку, от чего та ойкнула.

— Эх, мадам, — протянул Пруденс, — вероятно, вы не привыкли к ночным поездкам. Дайте-ка помогу.

Вдвоем с Кики они подцепили полуживую миссис Поттер и вытащили на воздух.

— Ваша сумочка, — чемодан камнем упал на землю. — Хорошего вечера!

Кондуктор приподнял фуражку и, не обращая внимания на качающуюся пассажирку, тут же скрылся в автобусе, после чего тот фыркнул, затарахтел и понесся дальше. Обдало прохладным ночным воздухом. Лили упала на колени. Ее тошнило и выворачивало, чего она и боялась.

— Хозяйке так плохо. Кажется, хозяйка не пользовалась магическим транспортом, — опечалено пропищала Кики. — Ей нужен восстанавливающий эликсир.

— Не... Не надо...ли..ликсир... — женщина кашляла и невразумительно хрипела, каждое слово вылетало из нее с шумным вздохом. — И...иём...к Афорту...

Когда помощница растворилась в темноте, напуганная немощностью своей хозяйки, женщина, оставшись в спасительной тишине, свернулась калачиком у дороги. Она готова была броситься куда угодно — так плохо ей было в эту мерзкую апрельскую ночь. Хогсмид уже погрузился в сон, и лишь кое-где брезжили слабые огоньки свечей. Никому из жильцов не могло даже привидеться во сне, что здесь, у дороги, лежит та, которая трижды бросала вызов Волан-де-Морту, но теперь была так беспомощна, что ее с трудом бы узнала собственная мать, хоть на этом, хоть на том свете.

Лили не помнила, сколько пролежала на земле. Она то проваливалась в густую черноту, то выплывала из нее, прерывисто дыша и цепляясь за чемодан. Сквозь дрему она слабо различала шаги и детский писк, принимая их за воображение. Между тем стук каблуков приближался, и сквозь туман долетел знакомый голосок:

— Сюда, сэр. Кики оставила ее здесь. Хозяйка совсем не может идти. Она больна, сэр, и плохо выглядит. Она не переносит магические поездки. А еще у нее шрам на все лицо. Сэр добрый, сэр защитит хозяйку Зои и Кики...- тараторила эльфиха.

— Помолчи, — прервал грубый густой голос. Кто-то наклонился над самым ухом, пытаясь рассмотреть в темноте лицо. Запахи огневиски и жареной телятины с чесноком, которые принес с собой незнакомец, вызывали тошноту.

— Кто вы? — слабо произнесла женщина. — Мне... Мне нужен Аберфорт Дамблдор.

— Это я, — твердо отозвался мужчина.

Сильные руки тут же подхватили Лили, и мужчина зашагал в темноту. Она вдохнула ночной воздух, в котором ощущалась тяжесть. Казалось, будто с каждым шагом тьма становится все гуще, а в сердце пропадают последние удары жизни. Неясные голоса долетали до нее, но разобрать от бессилия и охватившей тоски было почти невозможно.

— Убирайтесь к черту! Это дочь моей кузины! — словно в густом тумане кричал Аберфорт.

— Врешь, старый дьявол! Нет у тебя никого! — ехидничали голоса. — А ну, дай-ка поглядим, кого тащишь. Чего это ты её замотал, а? А может, ты тащишь девчонку Грейнджер!

— Только сунь свои грязные лапы — и ваша шайка больше не войдет в мое заведение! — ревел волшебник. — Ищите своих школьников у других дурачков, их приютивших, а моих гостей не троньте!

Старик протискивался сквозь толпу Пожирателей, ругаясь направо и налево, и все ближе подходил к Кабаньей голове. Женщина не слышала, как скрипнула старая дверь на изношенных петлях, половицы на лестнице, как мягко её опустили в кровать, раскутали и остановились в немоте. Пораженный, точно заклинанием, мужчина долго не мог поверить, что перед ним лежала Лили Поттер.

— Этого не может быть... — отстранился он.

— Может, сэр, — пискнула домовиха, барахтавшаяся позади с одолевавшим её чемоданом. — Хозяйка боится за свою жизнь и жизнь Кики и приехала сюда. Хозяйка совсем не умеет защищаться и колдовать. Кики ни разу не видела... — но тут чемодан с грохотом упал на худую ножку, отчего домовиха закрутилась и завизжала.

— Помолчи, — осадил Аберфорт. Он тут же палочкой зажег огонь в камине, подошел к старому шкафу, порылся и достал пару пыльных склянок. — Что ж, в таком случае начнем с этого.

* * *

Лили проснулась от того, что внутри ее жгло ярким светом. Она открыла глаза — луч, весело игравший в окне, падал ей в лицо. Женщина зажмурилась, потянулась и через мгновение вспомнила: она ехала к Аберфорту в Ночном Рыцаре. Эта мысль заставила вскочить в кровати и оглядеться.

В по-мужски обставленной комнате пахло зельями и сажей. Кровать, шкаф, тумба, стол и стул составляли все скудное местное имущество. Из другой комнаты, оставленной открытой, с портрета улыбалась и кивала девочка, чье лицо нельзя было разглядеть. Пока Лили оглядывала новое жилище, сбоку скрипнула дверь, и вошел Аберфорт, держа в руке чашку. Ночью он остался неузнанным; все, что помнила миссис Поттер о коллеге по Ордену, — густую длинную бороду, темные волосы, спокойный и молчаливый характер, который не раз пригождался ему, когда нужно было отговорить неуемную девушку от необдуманных поступков. Теперь она вглядывалась в фигуру и отмечала сходства с братом.

— Вот возьми — это Восстанавливающее зелье, — он подошел к кровати и наклонился. Лили послушно взяла чашку. — Ты проспала два дня. И надо же было тебе сюда ехать, Зои!

Волшебник с усилием выговорил имя. Они многозначительно посмотрели друг на друга и все поняли.

— Как ты выжила? Видимо, не обошлось без моего братца? — хмыкнул он, на что женщина лишь кивнула.

— Удивительная семья: в вас кидаются Непростительными заклятиями, а вы, как Фоукс, восстаете из пепла.

Лили мельком улыбнулась, и грустный смех растворился в крепком зелье.

— Не все, — тихо ответила она. — Джеймс погиб. По крайней мере Альбус уверил меня в этом. Вы знаете, где мой сын?

— Далеко, — не сразу ответил волшебник. — За много миль отсюда.

По лицу Лили пробежал испуг. Она хотела было завалить его вопросами, но тот жестом дал понять, что говорить не станет. Такая уж черта у Дамблдоров.

— Радуйся, что его тут нет, — целее будет. Да и тебе не следовало сюда являться — я кое-как отбился от Пожирателей. А то уж тянули к тебе ручонки.

— Пожирателей?

— Да, — усмехнулся Аберфорт, — они теперь тут топчутся. Тоже мне полиция.

Женщина помрачнела, сжимая чашку в руке. На ум пришел вчерашний вечер в убежище. Снейп. Ну, конечно, как она могла забыть о предателе. Он наверняка уже разнюхал, что её нет в доме, и отправился на поиски, а может быть, послал свору в черных масках. Она разомкнула сжатые губы.

— Скажите, это правда, что Северус Снейп убил Альбуса и переметнулся к Во..

Аберфорт остановил ее рукой.

— Не произноси его имя — на нем Табу. Раскроют и схватят, только кости затрещат, — предупредил он. — Снейп и Кэрроу теперь вроде святой троицы. Брат с сестрой — так, приспешники, а директор — второе лицо во всей шайке. Ох, и начистил бы я это лицо… — он помрачнел и хрустнул пальцами, сказав как бы про себя. — Альбус умел выбирать людей. А ты к Снейпу не лезь и не играйся с ним. Скользкий он, себе на уме. К тому же, кто знает, что там было на самом деле, сдается мне, мы многого еще не знаем.

Они еще раз посмотрели друг на друга.

— Мне нужно найти сына и увезти его отсюда. Дамблдор говорил, что идет война. Помогите найти Гарри, и я больше не стану вас обременять.

— Зои, сколько тебя не было? — он остановился на миг. — Шестнадцать лет? За это время все изменилось. Министерство и школа теперь в полном подчинении. И ты, лишенная магии...

Она быстро посмотрела ему в глаза.

— Да я уж все понял — было достаточно времени. И на кой вот черт ты такая заявилась! Искала бы своего сына подальше отсюда. Раз мой братец за столько времени не удосужился свести вас в мирные дни, то теперь лучше забыть об этом и смириться.

— Смириться?! — Лили вскочила в кровати. — Я хочу видеть сына! Все эти годы я ждала, я жила только этой надеждой, рвала себе сердце и душу. Вот! — она показала на шрам. — Все мои страдания на лице. И вы, член Ордена, говорите мне «смириться»?!

Женщина покраснела до кончиков волос, откинула одеяло и попыталась выбраться из кровати. Но Аберфорт схватил ее за плечи и настойчиво отклонил назад. С минуту они смотрели друг на друга. Лили тяжело дышала и жгла его взглядом, волшебник же смотрел спокойно и холодно.

— А где он, Орден? Нет его! Все по углам сидят, боятся нос на улицу высунуть — такое вот времечко пришло. А Гарри все равно не найдешь — он трансгрессирует от места к месту. Если дурак — сам сюда заявится. Ставлю пятьсот галлеонов, что так и будет, — недовольно буркнул волшебник. — А ты сиди тихо и в трактир не высовывайся, раз уж пришла.

Она еще смотрела на него с недоверием, но, взвесив слова, будто поняла, что он прав. Вдалеке в портретной рамке улыбалась молодая девочка. Лили погрустнела и опустила глаза. Второй раз ей так не повезет.

Северус Снейп глядел в окно на зеленые поля. На его обычно бесстрастном лице мелькало беспокойство. Мало ему забот, так еще эта крестница Дамблдора свалилась на больную голову! Он знал: рано или поздно ему придется раскрыть портрету, что упустил девчонку. Волшебник упустил сквиба — подумать только!

Он заметил еще пару недель назад: Кики не появилась в замке, как было условлено, и не доложила ему о таинственной незнакомке. Связываться через камин было опасно, и Снейп, развязавшись с делами как можно быстрее, сам заявился в убежище, но вместо жильцов нашел только опустевший неприбранный дом. Ни чемодана, ни вещей непрошеной гостьи, ни эльфа, повсюду разбросанные книги, посуда, порванные рисунки — собирались в спешке, так что даже свет остался непогашенным в гостиной и в коридоре. Волшебник проверил зачарованную дверь, и убедился, что никто не вламывался извне. Да, это не похищение — он бы точно знал.

— Ну, бесполезные создания, — строго обратился он к картинам, — говорите, что здесь случилось!

В ответ старые портреты молодых волшебников — давних друзей Дамблдора — как-то замялись и столпились на одном холсте возле хорошенькой дамы в красном платье, сидящей рядом со старым шкафом.

— Я задал вопрос, — холодно повторил мужчина.

— Мы не обязаны отвечать вам, сэр, — выкрикнул безусый паренек, шагнув вперед, — и уж поверьте, будет лучше, если вы ничего не узнаете. Не надо так на меня смотреть — я вас не боюсь. Что вы нам сделаете — сожжете, обольете Зельем исчезновения? Для жилища нашего давнего друга это слишком просто. И оставьте бедняжку в покое — теперь она вам вряд ли поверит. Для неё вы предатель.

«Так вот оно что».

Он отвернулся от вскинувшейся на него толпы однокурсников и шагнул вперед к холодному, давно не зажигавшемуся камину. На верхней полке уже успела обжиться бурая пушистая пыль, такая же как и на подсвечниках, на зеркале, на маленьких жужжащих фигурках, валявшихся на полу. Осматривая камин в поисках следов летучего пороха, Снейп наткнулся на почерневшие, покрытые пеплом клочки бумаги. Он аккуратно сгреб их к себе, но на них едва различались потускневшие краски какого-то рисунка. Мужчина взмахнул палочкой, так что обрывки вылетели из камина и закружили в воздухе, и прошептав заклинание, соединил их двумя серебристыми струйками. Бумага засияла, а через мгновение в воздухе уже кружил цельный лист пергамента. Мужчина схватил его и обомлел.

С пергамента смотрело совсем детское, но усталое лицо в рамке черных волос. Мальчик сидел у пруда под деревом с мрачным видом и сжимал в руках книгу. На нем был старый заношенный сюртук, вышедший из моды еще в середине века, и потрепанная мантия, которую неоднократно латали. Северус Снейп увидел себя в далеком детстве.

Бледный и возбужденный, он схватил рисунок, спрятал его на груди и тут же выбежал вон в смятении. Северус уверял себя, что должно быть правдоподобное объяснение, но пока ни одно не приходило в голову.

Уже в Хогвартсе, склонившись над столом, он наколдовал Заклятие поиска, но Зои Терп нигде не объявлялась — как будто и не существовало никогда такого человека. Неровно стучащее сердце подсказывало, что стоит наколдовать еще одно имя — вдруг повезет, — но пальцы не слушались, а палочка так и норовила выскользнуть из рук. Всегда суровый и строгий, он робел и съеживался внутри, когда в разговорах до него долетало имя, ставшее для него святыней. А если он обманывается? Вдруг надежды беспочвенны? Волшебник склонился над картой и не мог заставить себя сделать еще одно движение. Хотел, но не мог.

— Дорогой директор, — раздалось справа от мужчины, — прекратите ворошить дела минувших дней. Я же вижу, что вы пытаетесь сделать. Не надо. Не тратьте силы на то, что разобьет вам сердце. Лучше сосредоточьтесь на деле. Ничто не отвлекает так, как работа. Наступит время, и все встанет на свои места.

— Секреты, секреты, опять секреты. Вы смеетесь надо мной как над мальчишкой. Я не ваш несносный любимчик Поттер — не надо играть со мной. Её зовут не Зои, верно? — Северус почти незаметно улыбнулся уголками губ. В голосе звучали ядовитые нотки. — Даже после смерти вы не откровенны со мной. Смотрите — это я нашел в убежище! — он схватил рисунок, сотрясая им перед портретом. — Одни тайны! Я не знаю, чем занимается мальчишка, где ваша гостья — я иду вслепую, не зная, к чему все это приведет. Вы не доверяли мне при жизни и даже после смерти не даете никаких ответов!

Портреты зашевелились. Кое-кто перешептывался, некоторые из любопытства приоткрыли глаза, выжидая, что будет. Но Снейп скользнул по стене ястребиным взглядом, и компания вмиг умолкла.

— Дорогой директор, — старец нимало не смутился, — вы лучше меня знаете, почему я кое-что утаил от вас. Единственный способ победить в войне — дать возможность всем выполнить свои обязанности. Я не подвергаю сомнению ваше мастерство в окклюменции, но иногда лучше подстраховаться.

— И что теперь? — сухо спросил Снейп.

— Ждите. Скоро, полагаю, вы встретитесь и с Гарри, и с нашей беглянкой, ведь, к несчастью, наш общий секрет раскрыт, — Альбус пригладил пушистую бороду и очень внимательно посмотрел на собеседника. — И будьте предельно осторожны — развязка ближе, чем вы думаете.

Снейп уже развернулся, собираясь уйти, как сзади его окликнул голос:

— Не забудьте, Северус. Вы должны передать Гарри во что бы то ни стало.

* * *

Лили и Кики жили у Аберфорта наверху в "Кабаньей голове". Женщина догадывалась, что волшебник сильно рискует, поэтому не выходила из комнат и старалась не спорить. Она не могла поверить в происходящее и раз за разом сопоставляла в памяти все, что знала. С одной стороны, Дамблдор долгие годы убеждал ее в совершенном раскаянии Северуса, а с другой — подслушанные разговоры Аберфорта с обитателями трактира наводили на нее страх. Её лучший друг Сев, которого она, несмотря на прошлое, желала поблагодарить за сына, оказался мерзким, гнусным обманщиком, обманув доверие самого Дамблдора. Но больше всего сейчас она переживала за Гарри.

Сердце одиноко ныло. По ночам женщина просыпалась от того, что подушка была мокрой от слез, а горло сдавливали невырвавшиеся рыдания. Она ждала хоть какой-то зацепки, ниточки, которая привела бы ее к цели. Будто услышав ее желания, Аберфорт однажды принес зеркало и поставил перед ней.

— На-ка вот, погляди, — он по-доброму усмехнулся.

Лили заглянула в зеркальце, и сердце замерло в груди. В нем отражался спящий юноша с всклокоченными черными волосами. Он навалился на стену, очки съехали набок. Юноша выглядел бледным и уставшим.

— Гарри, сынок! — закричала Лили, вцепившись в зеркало. — Гарри!

— Он тебя не услышит, — сказал Аберфорт. — Мое зеркало с изъяном — подсунули старье на рынке.

— Почему он спит? — шепотом спросила Лили.

— Устал, видно, — ответил Аберфорт. — Их здорово помотало. Но сейчас, кажись, в безопасности — живут у кого-то из Уизли, как я понял.

— Уизли, — рассеянно пробормотала Лили. — Не помню.

Аберфорт фыркнул.

— Да-а, забыла ты здешний народ. Как же ты ко мне пришла? Только слепой и глухой не слышал о них. Это друзья твоего мальчика, семья Артура Уизли. Рыжие такие. Младший сын с твоим учится. Весь год по лесам с ним бегал.

— Весь год?

— Да. А я вот приглядываю — Альбус просил.

Лили водила пальцем по зеркалу, точно гладила сына. Она жадно всматривалась в каждую черточку, в каждый изгиб. Ее Гарри. Сын. И так поразительно похож на Джеймса!

— А как вы его нашли? — зачарованно спросила женщина, не отрываясь от картинки.

— Брат сказал, что у Гарри есть такое же зеркало. Ну, и показал, как обращаться с этой штуковиной. Недавно пришлось подмогу посылать — сам меня попросил. Правда, после этого я лишился хорошего эльфа, — задумчиво сказал Аберфорт. — Теперь он эту штуковину почти не достает — видно без надобности я ему. А тут, смотрю, явился. Вот я тебе и принес.

Слезы умиления и счастья катились по лицу Лили. Она с благоговением смотрела в зеркало на спящего Гарри. Но вот в отражении что-то качнулось, и юноша исчез. Вместо него показалось ясное небо и край крыши. Лили охнула.

— Да не бойся, выпало из рук, — успокоил старый волшебник, слегка похлопав по плечу.

Мгновение спустя в зеркале появилась рыжеволосая девушка. Она окликнула Гарри по имени, положила на стекло свою ладонь, и больше Лили никого не видела. Видимо, зеркальце спрятали.

— Это подружка его, из маглов, — усмехнулся Аберфорт. — Тоже с ним таскается. Ну-ну, будет сырость разводить.

Он придвинул ей чашку и молча сел рядом. Так они и просидели вдвоем, лишь только всхлипы нарушали тишину да надоедливый писк домовихи, жалобно доносившийся из угла. Сейчас, когда сердце женщины разлеталось на сотни осколков, она была благодарна Аберфорту, этому суровому и резкому старику, который не произнес ни слова. Возможно, он не сумел понять всей его боли, но по голубым глазам, отражавшим скорбь, было видно, что и у несговорчивых волшебников есть чувства. Весь оставшийся день, как и другие, Лили то и дело обращалась к зеркалу, но больше так и не увидела сына.

Иногда, в плохие дни, ей приходилось прятаться вместе с Кики в заколдованном чулане — по улицам шныряли Пожиратели. Женщине казалось: даже сквозь стены она слышит противный голос Беллатрисы. Тогда она поняла свое положение: беззащитная и безоружная против шайки Волан-де-Морта — у нее нет никаких шансов в одиночку. И внутри вскипала не то злоба, не то страх, смешанный с глубоким разочарованием — где-то в Хогвартсе Северус так же издевался над школьниками.

Часто по ночам она слышала торопливые разговоры и возню, раздававшиеся из комнаты Аберфорта. Притворившись спящей, сквозь полуоткрытые веки Лили слышала, как мужчина носит у себя что-то тяжелое. Она не раз пыталась узнать, кто так поздно заходит в гости к волшебнику, но он лишь отмахивался, ссылаясь на буйную фантазию гостьи.

* * *

В Хогсмиде, несмотря на стаи Пожирателей и дементоров, во всей красе развернулась весна. Апрель утопал в зеленых лугах, цветущих лужайках, шуме листвы и смеси запахов, долетавших из окон. Иногда по карнизам прыгал шустрый дождик. Природа словно хотела забыться и подарить жителям радость, которую тут же отбирали шайки в черных плащах. Из-за наводнивших деревню лиходеев дела в "Кабаньей голове" шли неважно: приличные посетители давно забыли дорогу в это место и обвиняли старого Аба в сговоре с самим Злом (его имени по-прежнему боялись), а у местных пьяниц, шатавшихся возле трактира, деньги водились редко. Помогали держаться на плаву весьма сомнительные личности, сбывавшие здесь свои товары, редкие заплутавшие маги и неизвестные волшебники, которых Дамблдор называл своими давними приятелями. Однако местные, склонившись по вечерам над кухонными столами и оградив себя Отвлекающими чарами, шептались, что у брата предыдущего директора есть неплохое наследство и тайные дела то ли с бывшими Фениксами, то ли с приближенными Того Кого Нельзя Называть, но благодаря скрытности Аба правды никто не знал.

Лили копошилась в покрытых плесенью шкафах, вместе с Кики перебирала старые лохмотья и баночки, подернутые паутиной. Аберфорт, несмотря на свою скромность и аскетичность, все же походил на своего брата неумением содержать в порядке свои вещи. Аккуратностью он не отличался и редко заглядывал в шкафы и старые сундуки, в которых, один Мерлин знал, что можно было найти. Лили же, приученная к чистоте с детства, вопреки протестам и ворчанию волшебника, занимала себя тем, что устраивала разборы богатств. Она заново знакомилась со многими магическими атрибутами, донимала расспросами домовиху и часто после ходила печальная от того, как много стерлось из памяти. Кроме приборки и изгнания пыли из хозяйских кладовых, женщина читала свежие номера "Пророка", которые приводили её то в расстройство, то в бешенство, вязала коврики из старых лохмотьев и рисовала на клочках пергамента, с которым у Аберфорта оказалось туго. Она частенько прохаживалась по хозяйским комнатам, что не нравилось старику. "Нечего скрипеть половицами и торчать у окон — это все равно, что поздороваться с местными бандитами", — хмурился мужчина. Он не очень-то был охоч до задушевных бесед и на все, что считал излишним для чужих ушей, отделывался молчанием или ехидными словечками. Особенно это касалось девичьего портрета, о котором не раз спрашивала миссис Поттер.

Как-то, разбирая нижние полки в шкафу, куда Лили еще не успела добраться, она нашла старый безоар и пару склянок. Повертев в руках, женщина с удивлением разобрала на этикетках названия Крововостанавливающего и Зелья Невидимости. Решив, что это ей пригодится, она сунула находки в карман не по размеру большой Аберфортовской мантии, в которую куталась с головы до пят.

В последний апрельский вечер, когда волшебник копошился внизу с посетителями, Лили, приоткрыв дверь в комнату, где он ночевал, заметила на камине перед портретом девочки корзины, полные еды. Сама же девочка исчезла из картины.

— Кики, Кики, сюда, — прошептала гостья, отчего эльф тут же появился в воздухе.

— Хозяйка желает меня видеть?

— Ты не знаешь, бывает ли еще кто-то в той комнате? Для кого эта еда? Ни разу не видела, чтобы Аберфорт ел наверху.

Домовиха поклонилась, плюхнув уши на пол, и тут же выдала пронзительную речь о том, что хозяин ее хозяйки теперь и ее хозяин и благодаря сложным законам подчинения домовых эльфов она должна служить и ему, а, значит, не может рассказать то, что под запретом. Все это упрямый эльф произносила жалобным тоном, причитала, теребила узел на своем одеянии, которое недавно в благодарность почистила Лили, и готова была наизусть перечислить все статьи из кодекса домовиков. Женщина на мгновение даже забыла, о чем спрашивала, и слушала с открытым ртом быструю болтовню помощницы.

— Кики, прекрати работать на два фронта, — строго сказала Лили, —у тебя только одна хозяйка. И не нужно разводить сырость и стучать головой об пол. Помощница из тебя никакая — ты, помнится, уже однажды выдала секреты другого хозяина.

Большая слеза капнула из глаз существа, Кики шмыгнула носом и собралась было заняться излюбленным делом — самобичеванием, но была вовремя поймана.

— Будешь служить кому-то, кроме меня, я от тебя откажусь и выгоню из дома, — спокойно заявила женщина. — А Аберфорту скажу, что ты шпионишь на Снейпа и его подпевал. Сиди потом в Азкабане — может быть, там найдешь себе новых хозяев.

Такого поворота домовиха снести не могла. Мысль о том, что ей откажут от места и выкинут на улицу, сразу заняла весь ум маленькой хитрюги. Она куксилась, мотала головой, пыталась разжалобить Лили, но та оказалась непреклонной и уже полезла в шкаф за чистым полотенцем, что до визга напугало эльфа. Трясясь, та выложила все, что знала о корзинах: что их дважды в неделю забирают прямиком из школы два юноши по имени Невилл и Симус, что ходят они через картину на стене, что Невилл постоянно является с побитым лицом, а старый хозяин его иногда лечит и снабжает мазями, что у этих двоих целая "орава голодных ртов" (правда, о значении этих слов Кики не знала). И еще много чего выложила домовиха, прежде чем повисла на Лили и, рыдая, упрашивала ее не отлучать от себя.

«Уж не тот ли Невилл Долгопупс — сын Алисии и Фрэнка! Он же только на день старше Гарри, они должны учиться вместе!»

Лили ликовала. Наконец-то хоть какая-то зацепка! Теперь оставалось дождаться, когда он придет за едой. Женщина выпроводила плачущую горе-помощницу, кое-как утешив её и уверив, что не оставит ее без места, затем опустила руку в карман и нащупала старые склянки. В голове тут же родился план. Она достала два пузырька, выбрала нужный, откупорила, принюхалась и, немного помедлив, решила про себя:

«Черт с ним! Вдруг что-то получится!»

Прошло несколько мгновений после принятия зелья, прежде чем Лили заметила, как руки становятся прозрачными, тело — невесомым, а сама она будто растворяется в воздухе. Подбежав к зеркальцу неслышными шагами, она взвизгнула от радости. Сработало! Довольная, женщина влетела в комнату Аберфорта, уселась на стул и принялась ждать. Теперь она все больше убеждала себя, что непременно получит весточку, которая приблизит ее к Гарри.

Она прождала недолго. В портрете нарисовались две фигуры, которые неумолимо приближались к ней. В одной она все быстрее узнавала знакомую девчушку, а рядом с ней бежал темноволосый парень. Лицо у него было в крови и ссадинах, одежда превратилась в болтающиеся лохмотья. Несмотря на свой удручающий вид, бежал он шустро. Внезапно портрет осторожно раскрылся, так что корзины упали на пол, и в черной глубине проема показался тот самый потрепанный юноша. Он огляделся, убедившись, что комната закрыта и никого в ней нет, взмахнул палочкой, собрав провизию, схватил плывущие по воздуху корзины и тут же скрылся за портретом. Стену по-прежнему стала украшать собой невинно-красивая девочка, позади которой со всех ног убегал неизвестный гость.

Любопытство и жажда неизвестного забурлили в крови Лили. Она благодарила себя сотни раз за пролистанные учебники по зельеварению и остатки угасшей памяти. Интуиция из прошлой жизни не подвела! Она решительно встала, открыла дверь-портрет и с широкой невидимой улыбкой уставилась в черноту. Подставив стул, женщина взобралась на камин и тут же шагнула в неизвестный проход.

Лили шла по тайному ходу, освещенному факелами. Одна половина ее души ликовала: ей не придется сидеть сложа руки. Но в то же время женщина боялась неизвестного места, к которому вел ее проход. Лаз то увеличивался, так что можно было идти в полный рост, то уменьшался, заставляя нагибаться. Где-то вдалеке выл ветер, колыхая пламя огней.

Внезапно дорога круто взяла вверх. Забираться стало тяжелее, и Лили поняла — она близко. Сердце ее затрепетало: впереди виднелся круг, похожий на причудливую дверь. Встав перед ним, она услышала шум — галдели за стеной. Женщина прислушалась.

— На хлеб не налегаем, его и так мало. Аб пока не может дать нам больше, — кричал звонкий голос, — а вот овощи — сколько угодно.

— Невилл, ты нас уморишь своей капустой. Мы скоро летать не сможем, — пропищал другой, тоненький, судя по всему, девичий голосок.

— Ну, извините — нас не обязаны кормить. Это лучше, чем сидеть на обеде в Большом зале с Кэрроу.

Кто-то тут же невесело засмеялся.

«Кэрроу... Большой зал... Хогвартс! Точно, Хогвартс!» — встревоженно подумала Лили. Сердце бешено колотилось, так что стук разлетался эхом по туннелю.

— Невилл, когда следующая вылазка? Надо бы Снейпу напомнить о нас, — пробасил кто-то.

— Давайте назавтра спланируем, — ответил парень. — И надо бы отыскать побольше несмываемых чернил. А, вот еще — Уизли прислали. Разберите-ка, устроим директору веселую жизнь.

— А здесь есть Блевательные батончики? Мне в прошлый раз понравился их эффект!

Поднялся дружный хохот. Лили никогда не видела Блевательный батончик, но идею всецело одобрила. Поняв, что эти ребята — молодая оппозиция, она решилась и толкнула круглую дверцу от себя.

Женщина попала в огромную освещенную комнату. Вокруг валялись горы барахла, лежали метлы, висели гамаки и стояли удобные пуфики. А на стенах красовались гобелены трех факультетов. Не было только слизеринского герба. В комнате сновало человек двадцать. Кто-то был в школьных мантиях, кто-то — в магловской одежде, но ни один не обратил внимания на приоткрывшуюся круглую дверь. Парни и девчонки, сидящие в небольших компаниях, доедали ужин и о чем-то переговаривались. Всюду чувствовалась атмосфера сплочения и дружбы. Лили вглядывалась в каждое лицо, желая отыскать родные черты, но Гарри здесь не было. Зато в растрепанном и расцарапанном парнишке она не без труда признала сына Фрэнка и Алисы Долгопупсов — природа наградила его отцовским взглядом и пухлыми губами матери.

С каждым шагом надежда Лили встретить здесь сына таяла, как дым. Высматривая среди незнакомых ребят, она жадно вцепилась в разговор двух девочек, которые словно услышали ее мольбы.

— Скорее бы пришел Гарри. Как думаете, у него все в порядке? — вздохнула длинноволосая девушка.

— Чжоу, если бы с ним что-то случилось, мы бы точно это знали. В «Пророке» он — Нежелательное лицо номер один, десять тысяч обещают за его голову, все Министерство на ушах. Так что, если бы они его поймали, то растрезвонили бы тут же по всей Британии, — убеждала ее подруга.

— Точно. Я уверен, с Гарри и ребятами все хорошо. Он сюда вернется, и тогда мы зададим жару этим Кэрроу и летучей мыши Снейпу, — вставил темноволосый парень, изображая кого-то.

Женщина опешила. Её сын — Нежелательное лицо номер один! Десять тысяч за голову! Внутри быстро закипела злость.

— А вы верите, что Гарри — Избранный? Что только он может убить Сами-Знаете-Кого? — снова спросила Чжоу.

— Ну, а кто, если не он? Ты вспомни, сколько раз он встречался с ним и выжил! — ответил Невилл. — Эх, вот я тогда разбил пророчество и не услышал ничего конкретного, но, наверное, там было что-то о его победе над Тем Кого Нельзя Называть.

— А как же байка, что ни один из них не может жить, пока жив другой? — спросил коренастый парень.

— Значит, Гарри точно выживет! — насупился Невилл.

Все замолчали.

— За Гарри! — крикнул кто-то и поднял кружку.

— За Гарри! — раздались громкие голоса. Ужин, наконец, закончился, и народ, утоливший голод и жажду разговоров, разошелся по углам.

Лили похолодела. Конечно, теперь она помнила, из-за чего им с Джеймсом пришлось запереться в доме в Годриковой впадине, но тогда она думала, что это слепая и бессмысленная охота Волан-де-Морта и есть ещё шанс, что одна безумная ведьма напрочь выжила из ума, а другой безумец неправильно её понял. А сейчас даже школьники говорят, что Гарри…что ни один из них не может жить, пока жив другой… За что это ему? За что такие испытания выпали её семье? Кто так ужасно распорядился их жизнями? Невидимые слезы покатились из глаз.

— Ладно, ребят, — сказала длинноволосая девчушка, — мне надо вернуться к нашим. Я обещала Майклу помочь, — она встала, направляясь куда-то и на ходу махая рукой. Пока её провожали и давали последние наставления, Лили, все еще невидимая, метнулась за уходящей. Осторожно, чтобы никого не задеть, она протискивалась, не упуская из виду незнакомую школьницу. Та спустилась по ступенькам и очутилась у низенькой дверцы, открыла ее и после предусмотрительных мер юркнула в замок. Подоспевшая Лили, ухватившись за край двери, отворила её пошире и проследовала за ничего не подозревающей проводницей.

Она попала в широкий школьный коридор. Обернувшись, женщина увидела, что маленькая дверь уже растаяла в огромной каменной стене. Все было ясно — это Выручай-комната; когда-то совсем молодыми они шныряли здесь на последнем курсе, охраняятся от любопытных свои секреты. На этаже царила пустота, лишь шаги раздавались откуда-то из закоулков — случайная попутчица уже успела убежать за угол. Лили, движимая страхом и любопытством, огляделась. Карта замка почти стерлась из её воспоминаний, и, рассудив, что у неё в запасе есть ещё немного времени, пока действие зелья не закончилось, она побрела вперед. По пути встречались каменные статуи, недружелюбно смотрящие на нее, редкие портреты, в которых смирно сидели обитатели. Женщина не знала, куда ведет этот коридор, но инстинктивно брела вперед, думая об услышанном в комнате. Ей захотелось увидеть профессора МакГонагалл, может быть, открыться ей, чтобы узнать из первых уст о присходящем в этом мире и найти способ, как отыскать Гарри. Она понимала, что, представ живой, сведёт с ума бедную старушку, но крутившийся в голове разговор о десяти тысячах за голову её мальчика не давал покоя.

По пути Лили едва не сбило облачко, во все горло распевая:

«Наш директор-дуболом,

Он покинет этот дом,

Когда Поттер к нам придет

И метлой его сметет!»

Она невольно улыбнулась. Сейчас, оглушенная новостями, женщина никак не могла вспомнить, что это такое, но от прозрачного облачка веяло чем-то родным, хотя и очень далеким. Облачко сделало кружок и повисло над головой Лили.

— Мэм, нехорошо бродить после отбоя… Мерлин меня раздери! Это же сама...

Женщина вздрогнула.

— Вы видите меня? — вырвалось у нее.

— Разумеется! От Пивза в этом замке не укроется ничто, даже такая загадка, как вы! — в голосе прозвучала гордость. — Вот так новости! Давно к нам прибыли? Вообще-то по новым правилам я должен сдать вас нашему гнусному старикашке Филчу, но я противник здешней власти, поэтому помогать им не стану.

«Пивз! Ну точно, его зовут Пивз».

— Благодарю вас, Пивз, — сказала Лили, вытирая слезы. — А не подскажете, где я нахожусь?

— А, если скажу, что мне за это будет? — облетел он опешившую женщину. — Ни вверху и ни внизу, ни на земле, ни под землей. Вы в самом лучшем месте магической Британии — школе Чародейства и Волшебства! Аккурат перед вами Десмонд Долговязый — просыпайся, старина, какие новости! Позади вас... ага, да вы, кажется, из Выручай-комнаты попали — ну, тогда нечего рассказывать. Направо лестница вниз, налево — снова вниз, а прямо — аккурат к башне нашего директора! Когда-то он был славным малым, но времена меняются — сами понимаете, — оттарабанил полтергейст.

«Вот оно как! Значит, там кабинет Снейпа. А не встретиться ли нам снова?» — подумала Лили, внезапно опьяненная мыслью, и в сердце кольнуло иглой. Ей захотелось отомстить и за себя, и за сына, и за пророчество. Момент выдался подходящий.

— Пивз, а вы не знаете, как мне попасть к вашему директору? — спросила она.

— Очень даже знаю! А зачем? — поинтересовалось облачко, делая кульбит перед носом Лили.

— Навестить хочу, — усмехнулась она, потирая руки.

Если бы кто-то, кроме Пивза, ее сейчас увидел, то заметил, как сияют от гнева ее глаза, а пальцы с силой сжимают края мантии. В душе горел пожар, которого хватило бы, чтобы спалить целый замок. Сейчас она выскажет ему все, будь он хоть трижды Пожиратель, и ничто не остановит ее!

— О, мэм, это мне нравится! — прервал размышления Пивз. — Я провожу. Кстати, если хотите, может оставить ваше появление инкогнито, а то у нас сейчас гости и весьма неприятные. Эй, Кларисса, просыпайся! Смотри-ка, кто тут у меня? Видишь? Вот так номер! — грохотал полтергейст, стучась в картину, где почивала старая дама. Женщина в картине моментально соскочила, браня Пивза на чем свет стоит, но тут же схватилась за сердце, так что краска сползла с ее лица. Облачко захихикало, довольное проделкой, и тут же понеслось вон, делая кульбиты под самым сводом. Лили оглядывалась по сторонам, не узнал ли её ещё кто-нибудь, и уже хотела сбежать от горланистого существа, которое грозилось разболтать её секрет всей школе, но тут облачко опустилась к самому её уху и прошептало:

— Забыл сказать вам пароль: Дамблдор. Представляете, этот предатель наложил на горгулий имя настоящего директора! Вот бы я мог убедить старых перечниц сделать пропуском, скажем, "длинный нос" или "гроза шампуня"...

И оба направились к движущейся лестнице. Окажись кто-нибудь сейчас в коридоре, то увидел бы, как рядом с привидением словно из ниоткуда появилась фигура в бесформенной потрепанной мантии.

* * *

Северус стоял посреди кабинета в одиноком молчании и напряженно думал. Дело шло к развязке, и не сегодня-завтра явно ожидался бой. Он знал, что никто не поверит в его намерения, ибо ни одна живая душа не знает его настоящей роли. Вот только надо найти Поттера быстрее, чем его перехватят Кэрроу — Темный Лорд внезапно приказал им сторожить гостиную когтевранцев.

Он подошел к столу и еще раз взглянул на рисунок. С пергамента смотрел хмурый мальчишка, у которого вся жизнь впереди. Думал ли он, что все так обернется? Мог ли двадцать лет назад предположить, чем аукнется распределение на Слизерин? Воспоминание тут же нахлынуло на мужчину и потянуло за собой.

На залитой солнцем поляне у пруда под раскидистым дерево сидели мальчик и девочка: он прислонился к старому дереву с книгой, она игралась каплями воды, которые так и прыгали в руках, превращаясь в летающие алмазы.

— Сев, ты такой мрачный, будто из подземелья вылез! — смеялась девчушка.

— Я вообще-то там и живу — буркнул он.

— Заметно! Ты, как вампир, которого вывели на солнце. Смотри! — девочка забавно втянула щеки и насупилась, изображая своего друга, но тут же рассыпалась в звонком смехе.

— Я прям чудовище какое-то! — слегка обиделся он, утыкаясь в книгу. Но девчушка, красная и довольная, откинула назад рыжие волосы, нимало не стесняясь своей выходки, и провела рукой по лбу.

— Когда-нибудь я нарисую твой портрет и тебе подарю. Вот увидишь, на кого ты похож, мистер Мрак! — хихикнула она.

— Ну и рисуй! А я нарисую твой! — надулся он.

— С одним глазом и длинными клыками?

— Да ну тебя! — отмахнулся мальчишка, ещё сильнее зарываясь в книгу. — Вообще-то ты не такая…

— А какая? — любопытство заиграло в изумрудных глазах. Ожидая ответа, Лили чуть вздернула кончик носа, чтобы казаться еще загадочнее.

— Ну, такая… — замялся мальчик и совсем тихо добавил. — Красивая.

Мужчина вынырнул из воспоминаний под шёпот портретов, прокатившийся по стене. Комнату хватило беспокойство, но лишь Альбус Дамблдор, до того скучающе разглядывавший своего подопечного, грустно кивнул и остался на своём месте.

— Откройте дверь, Северус, — задумчиво сказал он. — Наша гостья ожидает с той стороны. Кажется, нам предстоит тяжёлый разговор.

Удивлённый волшебник навёл палочку. Дверь открылась, и в проеме показалась невысокая фигура в потрепанной бесформенной мантии. Лицо скрывал капюшон, из-под которого виднелся лишь острый подбородок. Мужчина метнул глазами, выставил палочку вперед и произнес ледяным тоном:

— Не стоит разгуливать по ночам в таком месте и без волшебной палочки. Что, надоело бегать?

Видно было, как на мгновение фигура замешкалась, оглядела себя, а потом откинула голову назад, пытаясь разглядеть обстановку. Альбус Дамблдор заговорил с поспешностью, видимо, опасаясь непоправимых событий.

— Северус, будьте вежливы и предложите даме сесть. Она проделала немалый путь, чтобы попасть сюда, — участливо начал он. — А вам, дорогая моя, действительно не стоило приходить — вы сильно рискуете.

— Рискую? — захрипела мантия. — Разве вы не рисковали, когда поверили этому мерзавцу! Он убил вас, а вы его увещевываете!

Лили ткнула в Северуса пальцем. Он слышал, как тяжело дышит фигура. В зловещем голосе скользили знакомые ноты, настолько знакомые, что Снейп побледнел и будто прирос к полу. Он впился взглядом перед собой, не мог собрать в голове ни одной мысли и не заметил, как его рука опустилась, ослабляя хватку. Палочка выпала и покатилась по полу.

— Вы делаете поспешные выводы, моя дорогая, — спокойно сказал Альбус. — Да, не так я себе представлял вашу встречу... Видите ли, я сам попросил Северуса об одолжении. Он делал это исключительно по моей просьбе.

«Нет, это не она. Это не может быть она».

Что-то внутри переворачивалось и обрывалось. Еще минута — и он упадет.

— Но, профессор, он Пожиратель! Он якшается с Сами-Знаете-Кем! Он наводит ужас на школу! Разве это и есть ваша просьба? — суетилась фигура. Из-под капюшона не было видно лица, и Северус больше всего боялся и жаждал увидеть его. Женщина повернулась к нему. — Каким бы он ни был, но он тебе верил, а ты предал так же, как меня... Тварь.

Сердце будто бы забывало биться, пропуская удары. Это ЕЁ голос. И плевать, что она назвала его тварью.

— Опомнитесь, что вы говорите! — Дамблдор начал чуть громче. — Профессор не заслужил таких слов.

— Заслужил!

Она откинула капюшон. Зеленые глаза горели, отражая пламя от камина, рыжие волосы рассыпались по плечам. Шрам перекосил лицо, так что не всякий, кто видел женщину, смог бы сразу опознать ее. Но Северус узнал. Он узнал бы это лицо через десятки лет, даже с сотнями шрамов. Он лелеял в памяти оттенок глаз, запах волос, мимику, жесты, взгляды, улыбку — бережно хранил каждую черточку и каждое движение такого далекого, но такого близкого лица. За эти дни вспоминал его тысячу раз, передумал все, мечтал о самом несбыточном, вертя в руках рисунок. Снейп мог бы подумать, что сошел с ума, что умер и оказался рядом с ней. Но так хотелось, чтобы это было правдой, чтобы она стояла здесь живая, из плоти и крови и пусть даже с ненавистью глядела на него. Только бы она была жива!

- Лили! — вырвалось откуда-то из груди. Он упал к ее ногам, исступленно повторяя имя. Она брезгливо отступила.

- Неужели узнал меня? — ядовито спросила она. — Не рад?

- Выслушайте, моя милая, — Дамблдор ласково обратился к ней, — профессор Снейп действительно на нашей стороне. Все эти годы он рисковал жизнью для меня и ради вас. И исполнял все в точности безукоризненно. Я поступил с ним нечестно, утаивая о том, что вы живы. Простите, Северус, но только так можно было вас исправить. Если не верите ему — поверьте мне, старому портрету, моя дорогая Лили.

Бывшие директора с беспокойством разглядывали неожиданную гостью. Альбус замолчал, сокрушенно наблюдая. Лили тряслась, глядя, как Снейп плачет у нее в ногах и пытается ухватиться за край мантии. Но ему было все равно — он должен убедиться, что она жива, а не плод его воображения. Вся его боль, затолканная на задворки разума окклюменцией, спрятанная, схороненная от посторонних глаз и ушей, вырвалась наружу.

- Это правда, Лили, — захлебываясь, твердил он. — Я все делал... ради... ради тебя. Я бы умер, умер бы за тебя, — рыдал он.

- Да что у вас тут творится! — она уже говорила тише, но голос еще дрожал. Женщина сжала в руках мантию, уворачиваясь от Снейпа. — Где мой сын? Отвечайте оба!

Дамблдор напрягся и вздохнул.

- Лили, Гарри здесь нет. Уходите отсюда. Когда все закончится, вы сможете вернуться, но сейчас вы совершенно беззащитны перед магией.

- Нет уж! — Она с вызовом смотрела на Альбуса. — Я тут услышала кое-что про избранного и пророчество. Я не отдам моего ребенка на заклание! Не вам решать.

Дамблдор опустил глаза. Ему предстояло нелегкое решение. Он заговорил отеческим тоном, будто использовал все свое красноречие.

- Дорогая, Гарри — один из самых храбрых волшебников, которых я знал. И, как бы ни было трудно, — я понимаю тебя, но, пожалуйста, прошу: уходи. Сколько сил я положил, чтобы ты выжила, каких трудов мне стоило оберегать тебя и хранить нашу тайну. У Гарри есть защита, и ты о ней хорошо знаешь.

Все это время Северус робко смотрел на нее. На то, как полная решимости, негодования, становится измученной, несчастной, а яркие изумрудные глаза потухают. Она опустилась на пол, о чем-то соображая и едва шевеля губами. Дорожки слез пролегли на её некрасивом на лице. Зарывшись в волосы и съеживишись в комок, она, наконец, прошептала:

- Что мы наделали. Что же мы наделали...

- Северус, — сочувственно произнес Даблдор, — уведите Лили, пока она не попалась в руки Амикуса или Алекто, — он пристально смотрел на волшебника, его лицо заметно помрачнело. Они поняли друг друга без слов. Снейп потряс головой. — Мне очень жаль, но в противном случае у нее нет шансов. В таком состоянии она может наделать много глупостей.

Северус вцепился взглядом в женщину и с трудом соображал, так что каждое усилие мучительно отражалось на его лице. Она не пойдет с ним ни под каким предлогом, только если..

- Вы должны ее спасти, — мягко повторил портрет.

В глазах Снейпа мелькнуло беспокойство. Кажется, он будто нашел потерянную нить. Подняв с пола палочку, беззвучно проговорил заклинание. Серебристая струйка попала в Лили, и она тут же погрузилась в сон. Он вытер рукавом слезы, встал и огляделся. На столе лежал рисунок.

- Портус!

Пергамент задрожал, подлетая и тихонько опускаясь.

Северус наклонился, с дрожащей улыбкой дотронулся до медных волос и бережно, будто драгоценность, подхватил женщину, взял за руку и прикоснулся к рисунку. Раздался хлопок — и оба исчезли.

В камине убежища на Флит-стрит потрескивал огонь. Язычки пламени, играя в темноте, скользили по лицу Северуса и Лили. Она тяжело дышала, изредка подергиваясь, а рука, испачканная кровью, безвольно свисала на пол. Снейп придерживал ее за кончики пальцев, осторожно водя палочкой и еле слышно произнося темные инкантации, — нужно было остановить результат расщепления. Он снова причинил вред Лили, желая этого меньше всего на свете, отчего горькое чувство впилось ему в грудь: как бы он ни старался — все выходило не так.

Онемение и шок уже прошли и уступили место безостановочным размышлениям. Однако, когда они пробирались сквозь пелену пространства и времени, Северус думал, что провалился в один из странных снов, вроде бы счастливых, но в то же время тяжёлых и изматывающих. Её закатившиеся глаза и вслед обмякшее тело, рухнувшее прямо на него, были красноречивее всех объяснений — она реальна. Жива и реальна.

Жива.

А ведь с того злосчастного Хэллоуина он ни разу не был в Годриковой впадине. Он не мог вынести, что там, у местной церквушки на старом кладбище покоится та, которую Северус так отчаянно пытался защитить от самого себя. Он боялся и не хотел видеть развалины дома, где она уединенно жила с мерзким Поттером и их сынком, проводила семейные вечера, любила, смеялась, надеялась и где встретила ужасную смерть. Эти мысли годами толпились на задворках сознания, готовые разрушить в любой момент напускное спокойствие. Но теперь живая Лили, из плоти и крови, лежала прямо перед ним, и вся ее жизнь, ее безопасность и спокойствие зависели от него одного.

Струйки крови перестали сбегать по обмягшей ладони, а порезы тут же зарубцевывались, превращаясь в новые шрамы. Снейп обшарил дом на предмет запасов зелий, однако, кроме ипорченной Болтушки для молчунов, давно потерявшей свои свойства, ничего не было — Дамблдор хоть и был вещистом, но зельями никогда не увлекался. Драгоценное время меж тем было упущено, и мужчина злился, что на Лили, его прекрасной Лили, останутся отметины об этом дне.

Она действительно лишилась волшебства. Северус неодократно проверял ее силу, пытаясь найти хоть что-то, но магическое ядро было пустым и не отвечало даже слабыми всполохами. Не было при Лили и волшебной палочки. «Десять дюймов, сосна, сердечная жила дракона», — он навсегда запомнил слова Оливандера, когда она выбирала палочку в его лавке. Потом эту палочку, как выяснилось, переломил Питер Петигрю и выбросил в Темзу.

Волшебник откинулся на спинку кресла и устало взглянул на женщину. Переливающиеся огнем волосы разметались по подушке, пряча глаза и губы. Он робко откинул пряди и почти невесомо коснулся теплой щеки, скользя по длинному шраму. Волшебник размышлял, через что пришлось ей пройти до сегодняшнего дня, и — главное — КАК?

Сколько невысказанных слов гудело в голове, готовых тотчас вырваться наружу! Сколько невыплаканных слез, несбывшихся надежд и желаний тяготили душу, стремясь на свободу. Но вместо этого мужчина лишь приглушил огонь в камине и, не отрываясь от женщины, погрузился в беспокойный сон.

* * *

Он проснулся от того, что перед ним склонился черный силуэт. Приоткрыв глаза, Снейп увидел, как Лили недоверчиво разглядывает его.

— Зачем мы снова здесь? — сухо спросила она, потирая руку.

— Тут безопасно, — слабо ответил он, разминая шею. — Вернул тебя туда, где и должна быть.

— Я в безопасности там, где нет тебя. Вот доказательство.

Она выставила вперед руку, которая успела покрыться сеточкой шрамов. Мужчина вздохнул, но вместо извинений ответил, что перенос прошел неудачно, но свою мысль закончить так и не смог. Какое-то время они просто молчали, погруженные в свои мысли. Он боялся говорить с ней, она его не боялась, но разговаривать не хотела.

— Значит, Альбус все это время прятал тебя? — не выдержал Снейп. — Как ты выжила?

— Считай, что воскресла! — горько усмехнулась она. — Долгая история. У меня нет никакого желания рассказывать.

— Я не спешу.

— Зато я спешу! Я потеряла столько времени, занимаясь черт знает чем и слушая ваши бредни, — она попыталась встать, но тело еще помнило ту вспышку круговерти, когда трансгрессировало, и не послушалось ее. Лили закачалась и снова опустилась на диван под беспокойный взгляд Северуса.

— Тебе нужно отдохнуть. Это пройдет.

— Это пройдет, когда я увижу своего ребенка, — нервно отозвалась она. — Почему его ищут? Почему он должен у-убить эту тварь?

— Долгая история, — съязвил он, приходя в чувство и будто надевая на лицо непроницаемую маску. — Я не знаю, где он. Последний раз видел в лесу Дин. Видимо, в бегах со своими дружками.

«Черт, как теперь быть с мальчишкой?» — пронеслось вихрем в его голове.

— Вот так ты его защищаешь?! — гневно выпалила Лили. — А Дамблдор чуть ли не клялся, что ты присматриваешь за Гарри.

— Думай, что хочешь, — отрезал Снейп. — Только прошу тебя, не лезь на рожон. Ты умудрилась пройти перед носом у сторонников Темного Лорда.

— То есть, перед твоим.

Он вздохнул и замолчал. Слабая предрассветная полоса рассеивалась в окне. Северус посмотрел на улицу, соображая про себя: «Если не поспешить в Хогвартс, Кэрроу заметят. И стоит ли говорить Лили, что Темный Лорд должен убить Поттера? Нет, этого она не перенесет».

— Лили, — он начал, как можно мягче, помогая ей сесть, — я действительно не знаю, где твой сын. Знаю только, что Дамблдор дал ему задание, но какое — мне неизвестно. Я выполнял приказы Альбуса, берег мальчишку ради твоей памяти, твоей жертвы. И даже подумать не мог, что ты жива! Лили, умоляю, поверь мне.

— В смерть Дамблдора я тоже должна поверить? — удивительно спокойно спросила она.

— Ты думаешь, я хотел его убивать? Он был обречен — принял проклятие от одного кольца. Мне удалось задержать его, но оно уничтожило бы Альбуса за год. В это же время Темный Лорд дал задание сыну Малфоя убить директора. Но у Малфоя ничего бы не вышло, и тогда Темный Лорд убил бы всю их семью. Дамблдор не мог допустить этого. Мы заранее обставили так, что все выглядело натурально.

Она рассеянно смотрела на него, пытаясь воедино собрать в голове эти странные слова, от которых давно отвыкла. Женщина не знала, стоить ли верить тому, кто за годы научился лишь предавать, однако, вспоминая беседу с портретом в директорском кабинете, все-таки сомневалась. Но злость к ним обоим перевешивала все.

— Конечно, как не помочь старому дружочку! Как ж его там звали? Не ношу с собой списка Пожирателей, — в голосе Лили звучал сарказм, но Снейпу показалось, что после его слов в ее глазах промелькнуло удовлетворение. Он не ответил и все смотрел, как она убирала чудесные, слегка задетые сединой волосы.

— Так странно, — теперь она более обращалась к самой себе, — он мне так помог, и я в долгу перед ним, но в то же время так меня измучил... Семнадцать лет он был вместо отца: выходил меня, выкормил, заново научил ходить, говорить, ложку держать... Я так любила его сначала, а потом...потом стала бояться. И чем сильнее рвалась сюда, тем дальше оказывалась. Он связал меня нужными словами и обещаниями, но на самом деле это — пустые слова. Ненужные обещания. Страх, что я вырвусь, открою дверь домой — и все разрушу, уничтожу всех, кого любила...

Она захрипела, стирая слезы, что горошинами катились по лицу. В изумрудных глазах отражался танец огня, извивашегося в камине. Лили не обращала на Северуса никакого внимания, казалось, она забыла, что он вообще существует, и просто смотрела перед собой, но видела перед собой не язычки пламени, а свою жизнь, пролетевшую как один миг, наполненный надеждой и отчаянием.

— Он — страшный человек, — добавила она совсем тихо. — Вроде не злой, но сила его страшна. Убедительна.

Снейп смотрел на нее не отрываясь, следил, как дорожки слез стекали на руки, как лицо разгоралось жаром от огня, но женщина этого совсем не замечала. Она будто провалилась в дремоту, переживая наедине свое одиночество. Снейпу хотелось схватить палочку, прошептать заклинание, чтобы отправиться вместе с ней, знать о ней все: каждый день, каждый шаг, каждый миг борьбы и горя, но вместо этого он молча сидел, ворочал во рту соленый привкус от прокусанных губ, и не смел пошевелиться.

— Я здесь лишняя. Гарри меня никогда не простит.

Ему было нечего сказать. Нечем успокоить. Возразить, что мальчишка вырос эгоистичным и высокомерным, — нельзя. Гарри Поттер любил своих родителей — это знали и видели все, даже такие как Северус. У него никогда не было нормальной семьи, нормальных родителей и вряд ли будут свои дети. Так что теперь он просто молчал, чувствуя, как давит сердце.

Северус еще раз глянул в окно, которое все ярче озарялось рассветом. Совсем скоро Хогвартс проснется, и Кэрроу, как два хозяина, спустятся на завтрак. Как бы ему ни хотелось покидать это место — он обещал. Хотя сердце трепетало и рвалось навстречу этой сурово глядевшей, но обожаемой женщине, пришедшей к нему из самых нереальных мечт. Вот только от ее взгляда хотелось сжаться, скрыться, и все, что проснулось внутри, никак не сочеталось с его голосом и жестами. Впрочем, ей, наверное, плевать.

— Послушай, у меня мало времени, — начал он, — я должен вернуться в Хогвартс. Прошу тебя, не выходи из дома. Я найду Гарри и передам ему, что ты здесь.

Он тут же понял, что соврал, и десятки противоречий разом проплыли в его сознании. Если он, действительно, найдет Поттера и откроет ему, что Лили жива, то пойдет ли мальчишка на верную смерть, как того хотел Дамблдор? Но кто он такой, Северус Снейп, чтобы лишать мать собственного ребенка? А если этот безвольный зазнайка ускользнет, сможет ли он уберечь Лили? Пожалуй, это были самые сложные вопросы с того времени, как он впервые отрекся от Темного Лорда. И никаких ответов.

— Нет уж, — женщина прервала его размышления, — доверия ты не заслужил. Я вернусь туда, откуда пришла.

— Зачем тебе Хогвартс? К кому ты собралась?

— Ты слишком любопытен.

— Попадешься в руки Кэрроу...

— Если сдашь — конечно. Я уйду тем же путем, каким пришла.

— Лили, умоляю!

— Сколько хочешь. Я не останусь здесь. Точка.

«Вот упрямая! Такая же, как в детстве. Принципиальная, твердолобая, до невыносимого самостоятельная».

— Мало было Поттера, теперь еще и ты со своим упрямством. Не удивлюсь, если к вечеру появится твой муженек, — он поморщился, выплевывая слова.

Но не успел опомниться, как на худом лице звякнула пощечина. И еще одна. Глаза Лили сверкали даже в полутьме.

— Заткнись! — прошипела она. — Не смей так говорить о моей семье! Джеймс был лучшим отцом и мужем, он умер за Гарри. Он изменился в отличие от тебя! Ты за семнадцать лет наворотил таких дел, что в три жизни не отмолишь! Впустил своих дружочков в Хогвартс — это надо додуматься. Таким, как ты и твоя шайка, даже в Азкабане места нет!

— Вот, значит, как!

— Да, так!

Они с вызовом смотрели друг на друга. Казалось, еще секунда — и воздух воспламенится от витавшего напряжения. Лицо Лили исказилось, так что Снейп невольно отвел глаза. Нехорошее, тягучее чувство пробудилось где-то под сердцем. Он хотел было еще что-то сказать, но осекся. За эту ночь его эмоции совершенно вышли из-под контроля. Северус молча поднялся, собираясь без оглядки выйти из комнаты, но повернул голову и буркнул на ходу:

— Последний раз прошу — останься здесь.

И направился к выходу, запинаясь за разбросанные вещи. Он видел, как разгневана Лили, и надеялся лишь на то, что исчезнет прежде, чем она сумеет сообразить.

Снейп вышел на улицу. Редкие машины скользили по дорожной глади. Небо просыпалось, готовое обрушить на город новый день. Полусонный Лондон должен был вот-вот ожить и приступить к скучным магловским будням. Северус шумно втянул в себя утренний прохладный воздух. Нужно отрезветь, сосредоточиться, прежде чем трансгрессировать к Хогвартсу. Он стоял на ступеньках крыльца, все еще раскладывая мысли по полочкам. Сзади что-то скрипнуло, и рядом вырос силуэт.

Лили стояла рядом, теребя в руках мантию. Мужчина со стоном скользнул по ней глазами. Она угадала, что он хочет сказать, и остановила его рукой:

— Ты — последний человек, кого бы я попросила в иной ситуации, но сейчас единственный, кто может провести меня в Хогвартс. И бесполезно переубеждать. Просто сделай это — и расстанемся.

— Нет! — взвизгнул он. — Отойди.

— Даже если трансгрессируешь, я успею к тебе прицепиться.

— Ты невыносима! Хорошо, приведу тебя прямо в кабинет Амикуса Кэрроу. Довольна? — саркастично улыбнулся он.

— Просто отведи меня туда и все, — хмыкнула Лили. Он зашипел, играя желваками на лице.

— Да черт с тобой! Я предупреждал, — и резко выставил руку, на которую она взглянула с опасением. Этот вид транспорта был ей явно не по душе. — Предлагаешь пешком или на автобусе? — ухмыльнулся Снейп, заметив ее сомнения. — Мне нужно туда прямо сейчас.

Женщина вздохнула, вытягивая шею. Немного помявшись, она схватила его за руку. Ладонь Снейпа похолодела от того, что собственная рука горела огнем. Он посмотрел на Лили и рывком дернул к себе. В воздухе раздался хлопок, и два силуэта растворились посреди улицы.

Они очутились посреди поля, окутанного туманом. Солнце пробивалось через утренний густой воздух. Снейп окинул взглядом Лили, которая качнулась и упала в траву; ее бледное, почти прозрачное лицо слилось с туманом.

— Лили! Лили! — тихо звал Северус, наклонившись и тряся женщину за плечи.

— Все нормально, — прохрипела она, медленно приходя в себя. — Но пешком было бы проще.

— Почему ты так реагируешь на магию? — мягко, будто извиняясь, спросил он ее. Искры гнева, сверкавшие между ними, тут же испарились, уступив место беспокойству.

— У меня ее вроде как забрали, — все так же хрипела она. Женщина тяжело дышала и пыталась встать. Северус протянул руку, но Лили ее будто не заметила.

— Кто? Темный Лорд?

— Хватит! Иди уже — бессильно стонала Лили и отталкивала мужчину. Было видно, как тяжело ей удерживать нить разговора. Земля манила холодом и притягивала к себе.

Она махнула на тяжело дышавшего волшебника и улеглась калачиком прямо на поле, цепляясь руками за траву. Россыпь рыжих прядей снова застелила лицо. Северус смотрел на нее с глубоким сожалением. Уколы совести то и дело пронзали нутро. Он совсем ничего не знает о ней и даже не знает, как помочь. Мужчина огляделся, соображая, куда они приземлились. Вдалеке виднелось раскидистое дерево, за которым мрачно возвышался могучий старинный замок.

— Лили, поднимайся, я отведу тебя. Ты сможешь отдохнуть в тишине, — мягко настаивал он.

Она прошептала что-то невразумительное, вся ее фигура корчилась от боли. Волшебник не дождался ответа, подхватил ее и зашагал по траве, беспокойно озираясь, не видит ли кто. Лили лишь слабо, как ребенок, упиралась ладонями в грудь. Черная мантия шелестела под ногами, цепляясь по земле, в голове мужчины вихрем проносился такой сумбур, какого не было долгие годы. Северус Снейп, холодный, мрачный, дисциплинированный и безукоризненно логичный, уступил место сомневающемуся, беспокойному и ранимому человеку. С каждым шагом он боролся с собой, вытесняя эмоции, но беззащитное тело на руках сбивало с толку. Вероятно, он смог бы собраться, зная немного больше.

Он подходил к раскидистой Гремучей Иве, разметавшей могучие ветви. Северус обдумывал, куда спрятать Лили. Оставить ее в своей спальне в подземелье или в Выручай-комнате, если она ему откроется? Может наложить на Лили Дезиллюминационные Чары? Или унести в пустующую хижину Хагрида? Но вопросы отпали сами собой. У Северной башни Хогвартса показалась процессия в черных мантиях. Одна из них, низенькая и тучная, плыла, размахивая руками. Снейп решил выяснить позже, что так рано подняло на ноги Пожирателей и заставило прийти к замку — сейчас нужно спрятать Лили. Он осторожно, скованным движением вытащил из рукава палочку и нацелил ее на сердцевину дерева.

Лежавший на земле сучок взмыл в воздух и полетел к сердцевине Ивы. Он попал точно в цель, так что дерево тут же перестало размахивать ветвями. Северус подошел к яме — тайному входу в Визжащую Хижину. Еще мгновение — и они скрылись глубоко под землей. Проход укрыл путников вовремя, унося в старую обитель Мародеров.

* * *

В хижине было темно и сыро. Лили сидела на старой скамье, оглядываясь по сторонам. В голове гудело, тошнота то и дело подкатывала к горлу. Она знала это место — на последнем курсе они с Джеймсом бегали сюда целоваться. Здесь их компания пережидала превращения Римуса. За это время почти ничего не изменилось в обветшалом и неприглядном доме.

Ее мысли прервали торопливые шаги и шепот. Женщина всполошилась, схватила в руки табурет и быстро вжалась в стену у прохода. Два голоса переговаривались между собой. В одном, сухом и резком, она смутно признала Снейпа, а другой, тоненький и нервный, был знакомым, но Лили никак не могла вспомнить, кому он принадлежит.

— Сюда, профессор, — быстро сказал Снейп.

Было слышно, как двое замерли в проходе и замолчали.

— Где ваша гостья, Северус? — с тяжелой одышкой проговорил второй голос, но ответа не прозвучало.

— Видимо, не стала дожидаться, — снова пропищал человек, перешагивая через проход. Он вошел в комнату, и не успела Лили махнуть табуретом, как его вырвало из ее рук. Поднялась секундная суматоха. Человек ахнул, быстро развернулся и вскрикнул от ужаса. Женщина закричала в ответ.

— Слизнорт!

— Мерлин!

— Силенцио!

Серебристая струйка осветила комнату, и оба тут же умолкли.

Директор вошел, разглядывая обоих. На Лице Лили читалось удивление и замешательство. Профессор Слизнорт едва стоял на ногах, потрясенный до кончиков пальцев. Он прирос к полу и таращился на Лили, как на инфернала, держась за сердце. Оба под заклятием не могли вымолвить и слова.

— Профессор, это Лили Поттер. Как вы успели заметить, живая, но не совсем здоровая. Лили, думаю, профессора Слизнорта ты помнишь. И советую вам не орать, пока сюда не заявился кто-нибудь еще. Ясно?

Оба едва заметно качнули головой. Снейп взмахнул палочкой, пробормотав «Фините», и заклинание исчезло.

— Борода Мерлина! Северус, что за шутки? Она же умерла! — визжал Гораций.

— Какие уж тут шутки, — ухмыльнулся Снейп. — Жива и даже хотела замахнуться на вас, — довольно сказал он, показывая пальцем на сложившийся, как карточный домик, табурет. Слизнорт разглядывал обоих с головы до пят, вращая глазами и бормоча под нос.

— Простите, профессор, — потупилась женщина, — я думала, кто-то из Пожирателей ломится сюда.

И они оба перевели взгляд на Снейпа, который сделал вид, что не услышал.

— Лили... моя бедная девочка, — пропищал Слизнорт, неуверенно протягивая руку, — ты...ты действительно... жива?

Она грустно улыбнулась, принимая рукопожатие. Тот, отпрянув от прикосновения, вмиг залился слезами, качнулся и кинулся ее обнимать.

— Милое дитя! Как! Как же это возможно! Кто сотворил такое чудо? — плакал он от радости и все крепче стискивал свою ученицу. — Живая! Живая! Поверить не могу! — Он тряс ее за плечи, заглядывал в глаза, целовал руки и все приговаривал:

— А я, старый дурак, уж думал, что сошел с ума! Это... это фантастика, Северус! И вы все знали, — он с широкой улыбкой повернулся к хмурому директору. — Это войдет во все мировые учебники по истории магии! Милая, вы сошли к нам, будто звезда, в такое темное время! Как же вам удалось выжить? Как вам удалось обмануть Сами-Знаете-Кого? — совсем тихо прибавил волшебник.

— Долго объяснять, — смущенно пробормотала Лили. — Как-нибудь расскажу.

— О, конечно, конечно! — восторженно кричал Слизнорт. — Я полагаю, это какая-то запредельная магия. — и его тут же будто осенило. — Милая, а знает ли Гарри эту прекрасную новость?

Робкая улыбка тут же слетела с губ Лили. На короткий миг обрадованная встречей, она снова, как в холодную воду, окунулась в реальность. Гарри... Он даже не знает, что его мать жива.

— Нет, — сухо ответила женщина, пожимая губы. Внутри захолодело и больно ударило под ребрами.

— О, Мерлин! — воскликнул волшебник. — Как же он будет счастлив! У вас такой смышленый и славный мальчик! Он унаследовал ваш талант в зельях! Исключительный юноша, да.

Слизнорт крякнул и весь подобрался от удовольствия. Лили на словах о наследии, смущенно хихикнула и мельком взглянула на Снейпа, который стоял с кислым, вытянувшимся лицом, явно недовольный разглагольствованиями профессора.

— Профессор, — сухо начал он. — Я позвал вас по серьезному делу. Я хочу, чтобы вы осмотрели Лили и выяснили причину ее слабой магической силы.

— А?

Снейп слегка обозлился.

— Она не обладает магической силой, у нее нет волшебной палочки. Я прошу вас найти решение этой проблемы.

Слизнорт растерялся. Его лицо снова забегало по стоявшим в комнате.

— Моя славная девочка, что он говорит? — спросил изумленный Гораций. — Вы же были сильнейшей на курсе! Что за чушь?

Этот вопрос, постоянно крутившийся в голове эти годы, был ей неприятен. В мире маглов она научилась жить, как все, и смирилась с тем, что больше никогда не взмахнет волшебной палочкой. И как ни пытался сейчас Гораций выудить из нее хоть что-то, Лили только отшучивалась или замолкала на полуслове. Воспоминания о том страшном вечере, которые появились у нее лишь годы спустя, она отдала Дамблдору и обнадеживалась, что больше никогда их не увидит. Но время от времени они восставали в ее голове, доводили до исступления, вызывали страх и панику. Поэтому сейчас она всячески избегала настойчивых взглядов, которыми была окружена, и болтовни, ранящей сердце.

— Мое дитя, какая ужасная судьба…— промолвил профессор. — Но что же мы тут стоим? Давайте пройдем ко мне, у меня отличные комнаты. Раз директор в курсе, то опасаться нечего.

— Профессор, с годами вы стали плохо соображать, — язвительно вставил Снейп. — Миссис Поттер не может войти в Хогвартс. И уж, конечно, никто не должен знать, что она жива и находится здесь. Вы ясно поняли? Помогите ей оправиться, — цедил он сквозь зубы. — Она ослабла после трансгрессии. И никому ни слова, особенно Кэрроу! Иначе я вышвырну вас вон из замка, и тогда уж ищите себе защиту, где угодно.

Слизнорт испуганно посмотрел на Снейпа, безвольно опустив руки. От его спеси и удовольствия не осталось и следа. Всегда напыщенный и довольный Гораций теперь был похож на большого карликового пушистика, зашуганного хозяином. А ведь Лили когда-то помнила его всегда цветущим, веселым и довольным собой. Когда-то она даже любила его и подарила маленькую рыбку в благодарность за отличные уроки. Но теперь все это померкло, а реальность изменилась до неузнаваемости.

— Господин директор, — тихо произнесла женщина, — не многовато ли угроз?

Она пыталась отыскать его глаза, старательно избегавшие ее взгляда, но мужчина вовремя отвернулся и зашагал по комнате.

— Вот, — он не ответил ей и поманил палочкой ящик со склянками, — здесь вы найдете все, что нужно. Я подожду, — и он уселся на другом конце комнаты, уставившись в глухое, зашторенное оконце.

Тон Снейпа поначалу сбил Слизнорта с толку. Он перебирал колбы и ворчал, не зная, с чего начать. Лили сперва говорила, что он ничего не должен и не обязан, но подошедший очередной приступ тошноты и головокружения ускорил дело. Теперь профессор уже внимательно осматривал женщину, заглядывая ей в глаза, расспрашивая симптомы и подбирая зелья. Не успел он посетовать на отсутствие зелья из мандрагор или хотя бы Животворящего эликсира, как Северус тут же опустил руку в карман и достал пару флаконов, которые предусмотрительно носил с собой.

После короткого осмотра и копошения Гораций сел на скамейку и произнес:

— Что ж, милая Лили, я сделал, что мог в этих условиях. Сейчас вам нужен покой и отдых. И больше ни в коем случае не используйте трансгрессию! Еще одно перемещение в пространстве может губительно сказаться на вашем здоровье.

— Профессор, — холодно отозвался Снейп, — ей необходимо трансгрессировать.

— Увы, господин директор, это сейчас невозможно. Очередной перенос — простите, мое дитя — либо расщепит ее, либо убьет насовсем. Да, такого в моей практике еще не было.

Снейп слушал, барабаня пальцами по стулу. Он украдкой ловил взглядом прекрасное лицо, но по его непроницаемому виду все же было заметно, что по большей части мужчина погружен в себя. Его мысли сейчас вытесняла кучка Пожирателей, шнырявших возле школы по заданию повелителя. И, видимо, кое-кто знал о чудесном спасении миссис Поттер заранее. Мужчина напрягся, вышел из собственных рассуждений и кивнул Лили:

— Давай-ка выйдем.

Они обменялись взглядами и тут же нырнули в проход. Северус хлопнул дверью, отвел женщину в другую комнатку, наложил заклятие оглушения и хотел было начать разговор, как Лили тут же перебила его:

— Почему ты так груб? Что он тебе сделал?

— Кто еще знает, что ты здесь? — он проигнорировал ее вопрос. — Ответь, это важно!

— Тебе зачем?

Снейп закатил глаза. Упрямство, одно сплошное упрямство и полное игнорирование логики и страха.

— Ты можешь просто ответить? — он впился в нее настойчивым взглядом и держал за плечи. Лили видела, как лицо мужчины с надменного стало настойчивым и даже суровым. В глазах читалось беспокойство.

— Предположим, Аберфорт Дамблдор и твоя домовиха, — сбрасывая руки, сказала она.

— Тебя раскрыли. Вокруг школы дежурят Пожиратели. Они знают, что ты была в Хогсмиде. Не удивлюсь, если Аберфорт тебя сдал.

— Но…как? — большие изумрудные глаза ошеломленно смотрели впотьмах. Лили впервые стало по-настоящему страшно.

— Есть несколько способов это выяснить. Скоуро Мальсибер лично начал на тебя охоту. Какого дьявола ты не послушалась меня! — разочарованно махнул Северус. Женщина обхватила себя руками, пытаясь скрыть мурашки, и нервно сглотнула. Она пыталась схватиться хоть за что-то, но перед глазами все поплыло.

— Мальсибер? Не помню... — очень тихо почти пропищала Лили. Губы пересохли, а онемевший язык с трудом ворочался. Молоточки в голове настучали прощальный марш.

— Учился с нами. Он крайне опасен. И как теперь тебя вытаскивать отсюда? — распалялся он, не понимая, что теперь ей действительно плохо. — Я стараюсь отправить тебя подальше, но ты упорно цепляешься. Вот к чему это привело!

— Подожди, — после некоторого молчания она неуверенно выставила руку. Нужно было собрать себя по частям. И Лили медленно, очень медленно соединяла все паззлы прошедших событий на мысленной картинке. — Аберфорт не мог. Не такой он человек. Я прожила у него две недели, Пожиратели заходили в его трактир, но никто не знал, что я там.

Она доверяла Аберфорту. От него исходили не только уверенность и ирония, но и житейская мудрость, особое видение мира, которые позволяли оставаться на плаву. Сколько темных плащей пролетели через двери и окна его трактира, но ни один никогда не видел ее. Старший Дамблдор всегда вел себя как ни в чем не бывало, торговался, даже угрожал и втихаря шел своей дорогой.

— Какая глупость! Сегодня не знали — завтра узнали, — хмыкнул Снейп.

— Да не он это! — вскрикнула Лили, сминая лицо. — Он даже…впрочем, это не важно…

Снейп внимательно смотрел на нее.

Женщина старалась вспомнить все, что случилось с ней с того момента, как Снейп вновь появился в ее жизни. Отматывая историю назад с сегодняшнего дня, она, как киноленту, прокручивала события: Хогвартс, Хогсмид, Лондон, Глазго, автобус, метка…Метка! Она прищурилась и посмотрела прямо в глаза Северусу.

— А если это ты?

— Лили! — нотка угрозы проскочила в бархатном голосе.

— Я не шучу! Ты привез меня в Лондон, таскаешься за мной, и ты — Пожиратель смерти. За день до того, как увез меня из Глазго, я видела на улице Черную Метку!

Снейп побледнел и молча уставился на нее, сверля черными, как ночь глазами, блестевшими в полумраке.

— У меня, конечно, неважно с памятью, — с вызовом продолжила она, — но эту метку я никогда не забывала! Так что это вполне можешь быть ты!

Вдох. Выход. Еще рваный вдох и шумный выдох. И стук двух столкнувшихся сердец, которые никак не могут начать биться ровно и в унисон. Этот спор утомлял обоих, но упрямая женщина решила ни в чем не уступать Пожирателю смерти. Тот, кто двадцать лет служит Волан-де-Морту доверия не заслуживает. Но так хотелось обмануться! Хотелось, чтобы этот когда-то очень близкий человек говорил правду. Хотелось знать, что в этом твердом, глубоком и решительном голосе нет ни единой фальшивой ноты, что этот некогда побитый жизнью мальчик все еще носит в себе почти неосязаемые добро, заботу и верность. Ведь он не выдал ее убежища, дал ей защиту, какую только мог и даже не спросил, кто она, не попытался узнать...

— Лили, — сурово отозвался Северус. — Ты делаешь неверные выводы. Я никогда бы не пошел на это.

— А семнадцать лет назад? — с болью спросила она.

— Я не знал! —  взвизгнул он. — Не знал, что речь о твоем сыне! Да я последний человек на Земле, кто бы хотел, чтобы Темный Лорд пришел в твой дом!

Видно было, как слова задели его за живое. Он побелел, и только черные глаза сияли неестественным блеском. Снейп сложил руки на груди и заходил по комнате, будто меряя ее вдоль и поперек. Лили, которую окатило жаром от собственных мыслей, опасливо наблюдала за ним. Женщина не понимала, что теперь делать.

— Если ты не веришь мне — поверь Дамблдору, его словам. Я…я сожалею, что случилось тогда, но сейчас я не посмел бы даже думать об этом!

Она прожигала его взглядом. Глупая, глупая Лили! Прожить столько лет в мире маглов, почти до основания сжечь все мосты с волшебным миром, а теперь попасться в самое пекло! Он был ее другом, ее лучшим другом; она готова была простить его, простить старые оскорбления и давних дружков, готова была поверить в его раскаяние и искупление, сказать ему простое человеческое «спасибо». Но за эти дни она настолько запуталась в его словах, поступках, словах других людей о нем, в ненависти и страхе, в удивлении и жалости, а главное — в недоверии, что голова шла кругом. Она боялась его, презирала и все равно шла за ним; в минуты злости хотела расцарапать ему лицо, однако стояла здесь и только смотрела ему в глаза. Где-то в глубине души, в самом потаенном ее уголке, она смутно чувствовала, что имеет над ним незримую, неосязаемую власть, виной которому длинный шлейф из прошлой жизни.

— Как я устала от тебя! — воскликнула Лили, заломив руки. — От тебя и твоей мерзкой шайки. Я жалею, что приперлась вчера в твой кабинет! За одну ночь по твоей милости я пережила столько, сколько за месяц со мной не случалось. И после этого должна верить тебе, жалкий, расчетливый, противный пожирателишка!

— Потому что, если бы я сдал тебя, ты бы давно была мертва, — отрезал Снейп. — Никто не стал бы церемониться. Вижу, бессмысленно продолжать разговор и взывать хоть к капле твоего разума. Если тебе хоть немного дорога жизнь, не высовывайся отсюда. Слизнорта оставлю с тобой.

Он вышел из комнатки, открыл дверь, из-за которой чуть не выпал смущенный профессор. Снейп наскоро перемолвился с ним парой фраз, порылся в кармане, бросил на стол какой-то сверток и, не глядя на Лили, вихрем пронесся к выходу.

Лили сидела в хижине вместе со Слизнортом, развлекавшим ее историями о Гарри, преподавательской работе и своих выдающихся учениках, которых женщина то ли позабыла, то ли никогда не знала. О порядках в Хогвартсе он рассказывал очень осторожно, словно выбирая слова. Женщина пропускала мимо ушей все, что не касалось Гарри, Снейпа и Пожирателей смерти. Узнав, что ее сын ограбил Гринготтс, она сперва ахнула, а потом рассмеялась и даже с довольным видом посмотрела на озабоченного профессора. «Джеймс гордился бы им», — тут же пробежало в мыслях. В перерывах между разговорами оба жевали тосты с яйцом и беконом, оставленные Снейпом.

— Вот так, моя дорогая, все труднее поддерживать дружеские связи. Всюду заговоры, интриги, старых друзей почти не осталось. А ведь когда-то половина министерских были поставлены мной на свои посты! А сейчас… — он не договорил фразу и с кислым выражением лица махнул рукой.

— Вы верите ему? — задумчиво спросила Лили. Ее совершенно не интересовали министерские дрязги.

— Кому?

— Северусу.

Он косо посмотрел на нее, как бы угадывая, какой ответ она хотела получить.

— В наше время даже самому себе сложно верить, — пространно сказал профессор.

— Не знаю, — помолчав, выдохнула она. — Мне кажется, в такое время все как раз упрощается: либо веришь, либо нет. Это вопрос выбора.

— Мое дитя, — Слизнорт мягко потрепал ее по плечу и участливо понизил голос, — не бывает только черного и белого. Всегда есть полутона.

— Бывает. Мы все это отлично знаем, — парировала Лили. Гораций тут же стушевался.

— Тогда вы не должны меня спрашивать об этом, — горько промолвил волшебник, доставая из кармана часы. Оба замолчали, и лишь размеренное тиканье раздавалось в хижине, от чего неприятно резало слух. Профессор углубился в свое, Лили — в свое.

Она понимала, что в одиночку ее ждет смерть, особенно сейчас, когда, возможно, Пожиратели ее уже ищут. И больше всего теперь хотелось найти действительно надежную руку, за которую не страшно взяться.

Того, кому действительно можно верить. Как верила она первому составу Ордена, ее друзьям, лучшим силам. А после почти никого не осталось.

Как тогда они безоговорочно отдались Питеру, ее Хвостику, трусоватому, но доброму волшебнику... И что случилось позже...

Как когда-то давно, в детстве, она верила Севу — а он ее предал... Но сейчас ворвался в ее жизнь, молил, просил прощения и второго шанса.

— Я не знаю, как поступить, — ее слова вымученно слетели с губ после размышлений. — Это так сложно — заново открыть человека. Ты вроде бы прочел его, как открытую книгу, а потом он является тебе совершенно другой, как черт из табакерки, и вроде так убедительно говорит, но после всего, что было, ищешь подвох. Страшно... Страшно ошибиться… — Лили закрыла лицо руками и зарылась в копне волос.

— Понимаю…понимаю… — бормотал профессор, оглядываясь по сторонам.

Женщина медленно прошлась по комнате, отдернула пыльные занавески, от которых запершило в горле. Вместо окон торчали приколоченные доски, так что невозможно было разобрать, что происходит за стенами дома.

Ее тяготило бездействие. Она вспомнила Дамблдора, их странные встречи, его рассказы и убеждения. Он оберегал ее и в то же время мучил, относился к ней как к дочери, но проявил безжалостность к ее ребенку, он уверял, что Северус — надежный человек, но последние события доказывали обратное... И все же было что-то твердое и нерушимое в этих черных глазах, что давало надежду.

Женщина погрузилась дальше в свои мысли, будто открывала пыльные ящики. В одном из них бережно захоронены ее друзья: Фрэнк и Алиса — Лили в общих чертах знала их ужасную историю, — Мэри, Сириус, Римус — вот, пожалуй, все, кого она удержала в своей памяти. В живых остался только Римус — оплот разума и спокойствия. Да, сейчас его очень не хватает...

Она бездумно скользнула взглядом по комнате, не обратив внимания, что Слизнорт вздыхает и смотрит на часы. Молчание затянулось.

— Моя милая, — робко начал он, — вы позволите мне отлучиться в мой кабинет? Видите ли, от здешнего эльфийского вина у меня совсем расстроился желудок, а я забыл свои спасительные зелья.

Лили посмотрела на него, не понимая смысла слов.

— Да?

— Так вы не будете против, если я пойду к себе? — все так же жалостливо смотрел профессор.

— Да, идите, конечно, — рассеянно сказала Лили.

— Благодарю, мое дитя! — подобрел Слизнорт. — Клянусь Мерлином, я ни слова не скажу о вас! Вот только передайте Северусу, если он зайдет, что вы сами…хм…меня отпустили.

Она задумчиво кивнула, почти не слушая его. Слизнорт живо подбежал к окну, пытаясь хоть что-то разглядеть в щели, и деловито произнес:

— Хм…тишина какая! Как затишье перед бурей, — он прислушался, прислонив ухо к стене, и, раскланявшись, быстро вышел.

Лили, удовлетворенная тем, что осталась наедине со своими мыслями, съежилась на полу. Теперь в голове мелькали только две фигуры: ее сын Гарри и Северус Снейп.

* * *

Было совсем темно, когда она внезапно очнулась от полудрема. Женщина широко раскрыла глаза, пытаясь сообразить, что происходит, и почувствовала сильную тяжесть в груди. Сердце колотилось так, что готово было выпрыгнуть наружу. Какая-то сила заставила ее быстро подняться, накинуть на себя мантию и направиться к месту, откуда начинался лаз в хижину. Она не понимала, отчего ей стало так тяжело и страшно. Лили отодвинула ящик и сунула голову в проход, встретивший ее темнотой. Но внезапно ее охватил такой ужас, что женщина тут же отпрянула, ударившись о косяк. Ей казалось, будто холод сочится сквозь проход, окутывая ее с головой.

Она отходила все дальше, но нигде не было покоя. Ее бросало в жар и дрожь, обливало потом, крутило и вертело. Безотчетный и невозможный страх рвал ее сердце на части. Лили чувствовала приближение чего-то ужасного, невообразимого, катастрофического — у него не было названия. Она забилась в угол комнатки и сжала голову руками. Среди шума, стука сердца и пульсирующей крови ей вдруг послышалось тихое, зловещее шипение. Будто она оказалась в зоопарке или серпентарии.

Змея! Она слышит змею? Разве это возможно? Лили закрыла глаза, изо всех сил пытаясь успокоиться, но шипение только усиливалось, будто змея подползает все ближе и ближе… И вот она видит, как к раскидистой Гремучей Иве плывут две мрачные фигуры в черных мантиях. Одна, светловолосая — трусит и корчится чуть поодаль, а другая гордо и властно летит, почти не касаясь земли. Она настолько бледна и безжизненна, будто в ней нет ни одной капли крови, ни лица, ни человеческих черт. А рядом в магическом куполе шипит извивающаяся змея…

Осознание накрыло подобно раскату грома. Лили закричала во все горло, так что шрам впился ей в лицо, и рванулась с места. Она не знала куда бежать, ведь ОН рядом, ОН идет к единственному входу в хижину! Лили глядела в комнату, соображая, как бы ей исчезнуть, раствориться, провалиться, выпрыгнуть из злосчастного места. Она уперлась взглядом в заколоченное окно, не раздумывая схватила стул и тут же принялась бешено колотить, расчищая себе выход. Трухлявые доски, прибитые без всякой магии, скоро поддались, освобождая путь. Женщина ухватилась за подоконник, вскарабкалась и упала в темноту.

Вокруг хижины стояли густые заросли, скрывавшие человека по пояс. Ноги превратились в вату и отказывались слушаться. Ей казалось, что она несется, разрывая воздух, а на деле еле выползала из бурьяна. Страх, который должен был гнать прочь, сковал душу и тело. Зло, абсолютное Зло, было совсем близко. Она выбралась через заросли к старой тропинке, ведущей в деревню. Хогсмид, который должен был спать глубоким сном, гудел, как сирена и светился от ламп и свечей. Лили хотела отыскать глазами источник Воющих чар, но внезапно открывшаяся картина поразила ее не меньше видения. Прямо на глазах где-то вдали огромный замок разгорался сотнями огней. Едва заметные струйки взмывали в небо, рассекая ночь. Сила магических заклинаний поднималась все выше и укрывала Хогвартс будто куполом, вокруг которого заносились черные вихри.

Лили шла, завороженная зрелищем. Перед домами встали толпы зевак, охая и тыкая пальцем. Какая-то старуха визжала на всю улицу:

— Спасайтесь, кто может! Они захватили Хогвартс!

— Уймись! — крикнул кто-то в ответ. — Это Щитовые Чары. Похоже, будут обороняться.

Лили шла все дальше. Ее взгляд был прикован к замку, который буквально сиял от магии. Она не боялась столкнуться с Пожирателями, она боялась только ЕГО одного. Но Лили знала, где ОН сейчас, быть может, уже обнаружил ее присутствие, ищет ее, и тогда она обречена. Но кто-то вел ее вперед невидимой рукой, заставлял повиноваться, будто там, впереди, женщина найдет ответы на свои вопросы, будто там, в замке, бьется половинка ее сердца. Она шла так быстро, как могла, предчувствуя, надеясь и в то же время опасаясь.

— Только бы там не было Гарри... Только бы его там не было, — бессвязно шептала Лили, предчувствуя, что это не так.

И тут будто рядом с ней повис высокий ледяной голос, возникший из ниоткуда, вызвавший крики, визги и отчаяние.

— Я знаю, что вы готовитесь к битве. Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников. Отдайте мне Гарри Поттера, — сказал голос Волан-де-Морта, — и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам на раздумье время до полуночи.

Люди на улице в суматохе загалдели: одни побежали к замку, другие поспешили убраться в дома. В окнах погас свет и задернулись занавески. Лили оцепенело стояла, словно в пустыне. Да, этот голос она узнает из сотен тысяч, не спутает его ни с каким другим. Это голос смерти, голос зла, голос боли. Этот голос вдребезги разбил ее жизнь, ее любовь, ее семью. А теперь он просит Гарри. И слезы потекли в темноте, смывая надежду.

«Надеюсь, у профессоров хватит смелости защитить его, — подумала она. — Нужно успеть добраться туда».

Лили собрала последние силы в кулак и побежала по дорожке. Но краем глаза она заметила летящую тень, которая через секунду схватила ее за горло.

— Ну-ка, кто тут у нас? — ехидно спросил мерзкий голос и откинул капюшон.

Растрепанные волосы рассыпались по плечам. Лили попыталась отвернуться, но рука в кожаной перчатке не дала этого сделать. Голубой свет от волшебной палочки больно ткнул ей в глаза. Тень зашипела от удовольствия.

— Какая птичка мне попалась! Темный Лорд будет доволен! — хмыкнул незнакомец.

И птичка почувствовала, как тело опутало веревками.

* * *

Пожиратель, довольный добычей, тащил Лили в тупик. Она попыталась закричать, позвать Аберфорта, однако никто не откликнулся — напуганные голосом Волан-де-Морта жители боялись высунуть нос на улицу, а те, что похрабрее, бежали на подмогу школе. Женщина пробовала отбиваться, однако против волшебной палочки эффективного способа просто не было.

— У нас есть еще полчаса, чтобы провести время с пользой. Все сейчас слишком заняты, — захохотал голос. — Подумать только — сама Лили Поттер попалась мне в руки. Какая удача! Помнишь меня, а, Эванс? А своего дружочка Снейпа? — он прижал Лили к стене, тыкая в лицо палочкой, и чуть ли не облизывался от удовольствия, его резкие черты и торчащие гнилые зубы делали лицо зловещим. Теперь Лили моментально узнала в нем Мальсибера.

— Эванс, святая простота! Признала ли своего однокашника? — крикнул Пожиратель и, махнув палочкой, расхохотался. — Даю три попытки. Ну?

Лили посмотрела на него с отвращением и не ответила.

— Молчишь? Ну-ну. Сейчас ты быстро разговоришься! Наверное, уже забыла своего муженька? Теперь он нам не помешает порезвиться! — еще пуще смеялся Мальсибер.

Она попыталась оттолкнуть его, но тот навалился всем телом.

— Тихо-тихо, куда собралась? Я еще не начал, — с притворным удивлением сказал он. — Давай-ка ускорим процесс.

Круцио!

Лили вжалась в холодную каменную стену и издала истошный вопль. Тело будто рвали на тысячи кусочков, обжигая изнутри огнем.

— Помогите!

— Какая досада — я не хочу помогать, — деланно протянул Мальсибер.

Он наставил палочку и повторил заклинание. Силы быстро иссякли.

— Как-то громко ты орешь. Нехорошо, если нас услышат. Силенцио! — сурово крикнул маг.

Теперь Лили молча корчилась от боли. Заклинание ломало ее разум, тело и душу. Удары Круциатуса были так же сильны, как и Авада семнадцать лет назад. Только тогда Лили почувствовала ее лишь на короткий миг, а сейчас Пожиратель с упоением издевался над ней, как можно дольше.

Она обмякла и стекла по стене. Изо рта сочилась тоненькая струйка крови, тело налилось свинцом, в глазах сверкали красные, синие, зеленые звезды. Женщина не понимала, где она, кто она и что с ней происходит.

— Вот так-то лучше, — выпрямился Мальсибер, — а теперь приступим. Фините!

Он нагло и беззастенчиво скользнул к ней под платье, бесцеремонно хватая руками, повалил ее и придавил своим телом. Жадный до расправы, Пожиратель готов был искусать ее в припадке неистовства. Не помня себя, женщина выдавила из остатков сил, даже не соображая, что заклятие молчания снято:

— Кто-нибудь! Аберфорт... Северус... Северус!

На секунду Мальсибер замешкался, а после грязно выругался, оскверняя Лили и Снейпа, и продолжил начатое. Она, безвольно лежавшая под ним, содрогалась от каждого прикосновения. Земля, ночь, воздух, чужое тело, собственное бессилие, жизнь — все уплыло куда-то далеко, уступая место равнодушию.

Вдруг над ними темноту разрезал свист, и будто какое-то облако закружилось и накрыло тупик. Неизвестная сила схватила Мальсибера, оторвала от Лили и швырнула в стену. Он упал, как тряпка, и безвольно извивался на земле под вспыхнувшими заклятиями, вылетавшими из волшебной палочки. Когда Пожиратель перестал издавать звуки и распластался у стены, горячие руки мягко коснулись женщины и бережно подняли ее с земли.

— Жива? — еле выговорил Снейп. Черные глаза светились в темноте ярче звезд. Частое дыхание касалось измученного лица.

— Ты… — только и смогла выдавить она.

Лили тяжело дышала на руках у мужчины, который уносил ее дальше в ночь. Она дрожала не то от страха, не то от холода. Чернота принимала в голове причудливые очертания, раскалывалась, кружила и лихорадила. Женщина уткнулась в твердую грудь Северуса и не издала ни звука.

Они оказались в просторной комнате, смутно похожей на ту, в которой жила у Аберфорта. Снейп низко склонился, так что было слышно его прерывистое жаркое дыхание, а сальные пряди падали на губы Лили, отчего тут же запахло подземельем, сыростью и кислотой. Он бормотал на неизвестном языке темные заклинания. Его движения были быстры и отточены до автоматизма. Боль начала отступать, уступая место слабости в каждой клеточке тела. На границе разума и безумия Лили даже не заметила, как соленые слезы Северуса капают ей на губы.

В темноте прямо перед глазами очертилось худое вытянутое лицо в рамке сбившихся прядей. Глаза неестественно горели, как два угля. Лили вытянула вперед руку, которой касалась мужчины, и тихо произнесла:

— Спасибо.

Пожалуй, это была первая благодарность, пусть и произнесенная в полубреду. Снейп мягко схватил руку и прижал к своей груди, не говоря ни слова. Женщина не могла понять: то ли его сердце бешено колотится, то ли ее рука отсчитывает такой частый пульс. Они молчали, но сейчас слова были излишни.

Где-то внутри издалека накатывала ледяная волна, поднимаясь все выше и выше, грозясь забрать ее с собой.

— Гарри, — голос ее дрожал, — позаботься…

— Молчи, — дрогнул Снейп. Слово поднялось куда-то высоко и звякнуло, переливаясь хрустальными нотками.

Лили не пыталась собрать себя по кусочкам. Она не плакала — от потрясения слезы высохли, она с трудом соображала — мысли улетучились от боли; она уже чувствовала шторм, готовый вот-вот обрушиться.

— Я видела... змею. В хижину... С ней шел... убить... Меня убить... — пролепетала женщина.

— Нет, — резко возразил Снейп. Он по-прежнему держал ее за руку.

— Меня убить… и Гарри…

Волна настигла ее и обернулась видением. Ужасная змея с черными, как ночь, человеческими глазами, извивалась у ног, готовая к нападению. Она росла и поднималась над беззащитной женщиной, зеленая блестящая кожа скользила по рукам, груди, вокруг шеи, оставляя холодный след. Змея раскрыла пасть и приготовилась проглотить Лили, как тут же ее голова приняла человеческие очертания — теперь перед ней нависло довольное лицо Мальсибера с его злорадной ухмылкой. Он в змеином теле дышал прямо на Лили и хохотал.

Она закричала, вцепившись в руку Северуса, и заметалась на подушке. Мальсибер мучил ее, смеялся и просил отдать маленького Гарри. Ледяной голос звенел в голове, волнами накрывал и забирал разум. В страшном видении Лили почувствовала, как тень проникла в ее мысли и словно тянула за шиворот Мальсибера-змею. Ей казалось, что их здесь трое, четверо, и они готовы забрать ее и унести в неизвестность.

Но вот змея дернулась, свила кольцо, и Мальсибер нехотя и с досадой отступил под властью широкой тени, напоследок извиваясь и жалостливо требуя сына. Зеленое тело заскользило по черной глади куда-то в темноту. Туда же уносились раскаты хохота и ледяной голос. Чернота засасывала видение, оно становилось маленьким, совсем крошечным, пока, наконец, не исчезло. Приступ безумия отступил, и на его место пришла черная, осязаемая тишина. Лили почувствовала, как в другом, почти оставленном мире, лоб и щеки согревали горячие ладони, которые не давали провалиться в небытие. Они будто забирали всю горечь этого дня и оставляли только спасительную пустоту. Через долгие, как ей казалось, мгновения, женщина распахнула глаза и увидела все тот же горящий взгляд черных угольков, которые с жалостью и напряжением смотрели на нее. Ее звал настойчивый шепот.

Но не успела она ответить, как вдалеке раздался чужой мужской голос:

— Северус, вот ты где. Темный Лорд велел привести тебя.

Северус вглядывался в каждую черточку Лили, чтобы быть уверенным, что прогнал надвигающееся видение. Не зря он в совершенстве овладел легиллименцией и окклюменцией и настолько раздвинул грани своего дара, что мог даже забрать с собой чужие мысли. Для измученной женщины они стали бы последней ступенькой на пороге к безумию. Он помнил, что случилось с несчастными Долгопупсами, где они оказались не без помощи Беллатрисы Лестрейндж, и сейчас просто не мог допустить, чтобы его сокровище постигла та же участь.

Он старался не думать, что сотворил с ней Мальсибер, иначе ярость разорвала бы его в клочья. Это была его ошибка, его вина. Школьный товарищ, соратник по темным делам, показавший Северусу все прелести мира, где должен править Темный Лорд, надругался над ней, уничтожил ее честь, спокойствие, независимость и гордость, а все потому, что Снейп не нашел лучшего убежища для Лили, не уговорил остаться в Лондоне, не усмотрел, не уберег… Да, многого он не сделал… Но даже эту Лили, лежащую без памяти, он любил больше всего на свете, и, не задумываясь, отдал бы за нее жизнь.

К дьяволу Поттера, Дамблдора, Темного Лорда! Подавитесь своей властью, спорами кто могущественней, опасней, кто искусней владеет волшебной палочкой! Как хотелось Северусу в этот миг бросить все, как он бросил битву, схватить Лили и унести на край света, где ни одна живая душа их не найдет; где он будет носить ее на руках, лелеять, впитывать запах ее волос, кожи, губ; где он просто будет любоваться ею и беречь, как хрусталь. Сколько еще невыносимой боли ему нужно вынести и выстрадать, глядя, как мучается самый дорогой человек на свете.

Но от проклятой метки не убежать — ее не вырвать с мясом; она навсегда часть его — вечное напоминание и вечная проказа. И пока жив Волан-де-Морт, у него нет права на счастье, как нет его и у Лили.

Его лихорадочные рассуждения прервало жжение в руке, сменившееся хриплым мужским голосом, который появился из ниоткуда — нежданный гость, видимо, прошел через открытую дверь.

— Северус, вот ты где, — обратился Люциус Малфой. — Темный Лорд велел привести тебя.

Снейп готов был убить за то, что тот потревожил в такой момент. Сквозь зубы он зло процедил:

— Убирайся!

— Он зол, ты самовольно покинул битву и исчез. Но, полагаю, Лорд простит тебя — ему не дает покоя новая палочка. Говорит, что только ты можешь решить эту проблему. Подумай, что будет с Цисси, Драко, если я не исполню его просьбу? Пощади их, ведь ты давал Непреложный Обет! — чуть ли не умолял, прерываясь, Малфой.

Мужчина хотел было на это крикнуть, что ни Лили, ни его самого никто не щадил за эти годы, но смолчал.

— Северус, прошу.

Сколько раз он слышал эти слова мольбы, но всегда они заканчивались не так, как он того хотел. Альбус, Чарити, безымянные маглы... Он повернулся к женщине, высматривая каждую черточку ее застывшего лица, и думал о том, что до конца дней связан неразрывными нитями с ней и Темным Лордом, и каждый из них может уничтожить его в любую минуту. Но ни одну из связей Снейп не в силах разорвать. И если сейчас он не явится в преисподнюю к нему, тот обрушит на него свой гнев, и вот тогда Лили обречена.

— Так ты идешь? — снова прервал его Люциус.

— Да, — холодно отозвался тот. — Подожди за дверью.

Худенькая ручка вцепилась в него, и слабый голос умоляюще просил:

— Не уходи.

— Я вернусь, — успокаивал он ее.

— Не ходи. Я чувствую беду, — шептала женщина.

— У меня еще есть дело. Ничего не бойся, — он погладил ее по голове и отстранился. Взглянул еще раз на нее в темноту и заметил, как она пытается ухватиться за полы его мантии.

«Не думать, не вспоминать, закрыться», — повторил про себя Снейп.

Он вышел за дверь, где дожидался ссутулившийся Малфой.

— В Визжащей хижине? — ледяным тоном спросил Люциуса.

— Да, — хрипло ответит тот и спустя время добавил, — не знал, что у тебя кто-то есть.

— Это не твое дело.

Снейп быстро вытащил палочку, пока Малфой не успел сообразить и тут же наложил на него заклятие Конфундус, чтобы тот держал рот на замке и забыл дорогу в трактир. А после, выпроводив старого приятеля, повернулся в ночь и взлетел над Хогсмидом.

* * *

Окклюментные щиты закрылись, как железные ворота, — для этого надо словно выпрыгнуть из своих мыслей и не позволять ни на секунду уходить в объятия разума. Этому Северус превосходно научился, с легкостью проделывал сотни раз, скрывая от Темного Лорда самое сокровенное. И сейчас в проходе Визжащей хижины он оставил свою жизнь и нес для ненавистного повелителя лишь одну покорность. Он знал: Темный Лорд не прощает ошибок и слабостей, и теперь у него не должно быть ни единой помарки.

В хижине все было так же, как утром, когда он оставили Лили с профессором Слизнортом. Волан-де-Морт стоял на том же месте и вертел в руках палочкой. Если можно было сказать, что Лорд бывает когда-нибудь действительно разочарован и озабочен, то сейчас был тот самый случай. Северус прошел в комнатку и прикрыл за собой проход. В сверкающем волшебном шаре, парящем в воздухе, свернулась Нагайна. Снейп тут же вспомнил слова Дамблдора и его указание, как он должен поступить. «Значит, пора сообщить Поттеру, что он должен принять смерть. Мальчик должен умереть, чтобы у Лили был шанс», — мелькнуло в голове у мужчины и тут же растаяло за щитом.

— Повелитель, вы желали меня видеть, — как можно бесстрастнее начал он.

— Проходи, — указал Волан-де-Морт на место напротив себя. — Где ты был?

Разум сжался до точки, которую Северус пытался отчаянно не замечать.

— Из школы прорвалась группа членов Ордена — я погнался за ними в Хогсмид…

— Хм…

— Повелитель, их сопротивление сломлено…

— Без твоей помощи, — отозвался Волан-де-Морт высоким, ясным голосом. — Ты, Северус, искусный волшебник, но не думаю, что сейчас ты нам особо нужен… Мы почти у цели… почти.

Он не станет выбирать между Лили и Поттером, не позволит ей умереть. Должен быть хотя бы один шанс.

— Позвольте, я найду вам мальчишку. Позвольте мне доставить вам Гарри Поттера. Я знаю, как его найти. Прошу вас, — молил Снейп. Он двинулся ближе к змее, чтобы рассмотреть прозрачный саркофаг.

— Я в затруднении, Северус, — мягко сказал Волан-де-Морт.

— В чём дело, повелитель? — откликнулся волшебник.

Волан-де-Морт поднял Бузинную палочку изящным отточенным движением дирижёра.

— Почему она не слушается меня, Северус?

Разговор пошел не так, как хотел того мужчина. Какое ему дело до проклятой палочки? Сейчас нужно найти Гарри, передать ему слова Дамблдора, хватать Лили и уносить подальше отсюда. Но красные прорези вместо глаз яростно метали молнии в сторону волшебника, отчего холодок пробежал по спине, вызывая мурашки. Этот взгляд Северус отлично знал — так смотрел Темный Лорд на приговоренную добычу.

— По-повелитель? — недоуменно спросил Северус. — Я не понимаю. Вы совершали этой палочкой непревзойдённые чудеса волшебства.

— Нет, — ответил Волан-де-Морт. — Я совершал этой палочкой обычное для меня волшебство. Я — непревзойдённый волшебник, но эта палочка… нет. Она не оправдала моих ожиданий. Я не заметил никакой разницы между этой палочкой и той, что я приобрёл у Олливандера много лет назад.

Он был задумчив и холоден, но ярость сочилась изнутри, заражая все вокруг.

— Никакой разницы, — повторил Волан-де-Морт.

Северус молчал, глядя на змею. Обрывками фраз он пытался составить план и тут же спрятать его в глубинах разума, пока покорно ждал следующих слов темного мага.

Волан-де-Морт зашагал по комнате.

— Я думал долго и напряжённо, Северус… Ты знаешь, почему я отозвал тебя из битвы?

Снейп на долю секунды перенесся к стенам Хогвартса, когда Темный Лорд отдал приказ уходить и когда там же услышал зов Лили, но в тот же самый миг заставил себя опуститься на пол хижины.

— Нет, повелитель, не знаю, — мужчина почувствовал, как холод стелется по полу хижины и сковывает ноги, — но умоляю вас: позвольте мне туда вернуться. Позвольте мне отыскать Поттера.

— Ты говоришь совсем как Люциус. Вы оба не понимаете Поттера — в отличие от меня. Его не нужно искать. Поттер сам придёт ко мне. Я знаю его слабость, его, так сказать, врождённый дефект. Он не сможет смотреть, как другие сражаются и гибнут, зная, что всё это из-за него. Он захочет прекратить это любой ценой. Он придёт.

— Но, повелитель, его может случайно убить кто-нибудь другой…

— Я дал Пожирателям смерти совершенно ясные указания. Схватить Поттера. Убивать его друзей — чем больше, тем лучше, — но только не его самого. Однако я хотел поговорить о тебе, Северус, а не о Гарри Поттере. Ты был мне очень полезен. Очень.

Разговор становился опасным.

— Повелитель знает, что услужить ему — моё единственное стремление. Но позвольте мне пойти и отыскать мальчишку, повелитель. Я уверен, что сумею…

— Я уже сказал: нет! — и в глазах Волан-де-Морта показались язычки пламени. Он был раздражен настойчивыми мольбами. — Сейчас меня волнует другое, Северус: что произойдёт, когда я наконец встречусь с мальчишкой?

— Но какие тут могут быть вопросы, повелитель, ведь вы…

— Тут есть вопрос, Северус. Есть, — Тёмный Лорд поигрывал Бузинной палочкой в белых пальцах, неотрывно глядя на Снейпа. — Почему обе палочки, которые у меня были, отказались служить, когда я направил их на Гарри Поттера?

Северус растерялся — он никогда не слышал от Дамблдора правдоподобного объяснения, и сам прежде не смог разгадать эту загадку.

— Я… я не знаю ответа на этот вопрос, повелитель.

— Правда? — Темный Лорд изобразил подобие насмешки. — Моя тисовая палочка, Северус, исполняла все мои приказы, кроме одного, — убить Гарри Поттера. Она дважды не смогла этого сделать. Олливандер под пыткой рассказал мне об одинаковой сердцевине, сказал, чтобы я взял другую палочку. Я так и сделал, но палочка Люциуса раскололась при встрече с Гарри Поттером.

— Я… я не знаю, как объяснить это, повелитель, — Снейп старался не смотреть на Волан-де-Морта. Его черные глаза скользили по змее, свернувшейся в магическом шаре.

— Я нашёл третью палочку, Северус. Бузинную палочку, Смертоносную палочку, Жезл Смерти. Я забрал её у прежнего хозяина. Я забрал её из гробницы Альбуса Дамблдора.

Такого Северус не ожидал. Так вот зачем он приходил ночью в Хогвартс! И он посмел потревожить Дамблдора, как падальщик, забрать то, что ему не принадлежит; не отвоевать в честном поединке, а украсть, как гнусный, трусливый вор. И этот человек, который считал себя непревзойденным волшебником, осквернил прах Дамблдора, надругался над его гробницей и забрал его палочку самым бесчестным образом! Внутри Снейпа вытянулась и задрожала струна; все его мысли обратились к одной надежде, что Поттер, принеся себя в жертву, сумеет спасти мир от этого дьявола.

— Повелитель, позвольте мне привести мальчишку…

— Я просидел здесь всю эту долгую ночь перед самой победой, — почти шёпотом произнёс Волан-де-Морт, — неотрывно думая о том, почему Бузинная палочка отказывается выполнять то, для чего она предназначена, отказывается сделать то, что она должна, по легенде, сделать для своего законного владельца… и мне кажется, я нашёл ответ.

Снейп молчал. Вот уже сотни лет ходили слухи, что Бузинная палочка служит тому, кто справедливо отнял ее в бою. Северус все понял — это он убил Дамблдора, а, значит, палочка должна принадлежать ему. И Темный Лорд об этом знает…

— Может быть, ты уже догадался? Ты ведь вообще-то умный человек, Северус. Ты был мне хорошим и верным слугой, и я сожалею о том, что сейчас произойдёт.

У него нет шансов. Лили…

— Повелитель…

— Бузинная палочка не повинуется мне по-настоящему, Северус, — процедил темный маг, — потому что я не законный её владелец. Бузинная палочка принадлежит тому волшебнику, который убил её предыдущего хозяина. Ты убил Альбуса Дамблдора. Пока ты жив, Бузинная палочка не может по-настоящему принадлежать мне.

— Повелитель! — воскликнул Снейп, подымая свою палочку в надежде защититься.

— Иначе быть не может, — сказал Волан-де-Морт. — Я должен получить власть над этой палочкой, Северус. Власть над палочкой — а значит, и власть над Гарри Поттером.

Темный Лорд взмахнул Бузинной палочкой. Ничего не произошло, и на какое-то мгновение Северус подумал, что палочка не осмелилась действовать против настоящего хозяина. Но тут шар со змеёй закружился в воздухе, и не успел Снейп даже вскрикнуть, как его голова и плечи оказались внутри сверкающей сферы, а Волан-де-Морт приказал на змеином языке, что было ясно и без перевода.

Острые клыки впились в шею, забирая жизнь. Северус закричал от адской боли, его глаза готовы были выпасть из глазниц, он судорожно рванулся, пытаясь сбросить шар, но Нагайна держала его мертвой хваткой, впуская яд. Северус не мог ни о чем думать, колени подогнулись, и он рухнул на пол, совершенно уверенный, что это все.

— Жаль, — холодно сказал Волан-де-Морт.

Лорд навёл палочку на блестящий шар со змеёй, и тот взмыл вверх, оторвавшись от Снейпа, который боком завалился на пол, почувствовав облегчение; из раны на шее хлестала кровь. Маг покинул комнату, не оглянувшись, и змея в своём защитном шаре поплыла по воздуху вслед за ним.

Силы покидали мужчину, который чувствовал приближение смерти, чувствовал, как яд растворяется в нем самом, как холодеют руки и ноги, а кровь хлещет под мантию. Он проиграл эту войну, остался в полном одиночестве, провалив задание Дамблдора — не нашел Гарри, не уберег Лили. Теперь все трое они обречены на страшную смерть, и он, недостойный, примет ее первым. Онемевшие пальцы пытались сдерживать хлеставшую кровь, но это было бессмысленно — она утекала вместе с жизнью. Северус представил, как Лили ждет его одна, беззащитная, безоружная, измученная, и сердце будто порвалось на мелкие кусочки.

Где ты? Где ты ... Это конец! Конец... — с последней надеждой промолвил Снейп, но вместо собственного голоса услышал лишь хриплое бульканье.

В проходе взлетела коробка, и показались мутные фигуры. Внезапно еще одна появилась в воздухе и неуверенно подошла к нему. Сквозь застилающую пелену он пытался разглядеть силуэт, который бы хотел увидеть…но это был всего лишь Поттер. Гарри Поттер — последний, кого он увидит перед смертью. Какая досада, насмешка уходящей жизни! Но тем лучше: осталась последняя просьба. Снейп схватил его за край одежды и притянул ближе.

Отдать воспоминания. Все, что так дорого было ему: его первую и единственную любовь, единственных людей, которые поверили в Пожирателя смерти. Из его горла снова вырвался страшный булькающий звук:

— Собери… собери…

Он приоткрыл щиты, и серебристо-голубое вещество, хлынуло из его рта, ушей и глаз. Потекли его разговоры с Дамблдором, детские годы, маленькие Лили и Петунья... Теперь была очередь живой, настоящей Лили, уже просившейся наружу, но захлестнувшая мужчину обида остановила ее. Судьба посмеялась над ним, и не дала напоследок увидеться с той, что была дороже всего на свете. Смотри же, тот, кто над ним смеется — он унесет главную тайну в могилу, и никто ничего не сможет сделать! Теперь-то Волан-де-Морту открыта дорога на смерть. Мальчишка умрет и сумеет убить его — тогда Лили останется жить.

Поттер собрал воспоминания во флакон, и державшие Северуса силы иссякли. Последнее желание, последний взгляд родных глаз…

— Взгляни… на… меня… — прошептал он.

Зелёные глаза встретились с чёрными, и Снейп провалился в темноту.

Ноги сами вели Лили на окраину деревни. Чтобы выйти на улицу, ей пришлось сделать над собой невероятное усилие. Подслушанный разговор оказался некстати, тело ныло и просило о сне и покое, но необъяснимое чутье подсказывало, что нужно идти. Она совсем не разбирала дороги, зато ясно видела перед собой беду, нависшую над Гарри, а теперь еще и над Северусом. Однако сил добраться до хижины совсем не осталось.

Она смогла пройти не больше десяти ярдов и запнулась у двухэтажного коттеджа с горящим факелом и вывеской, завлекающей посетителей в старые добрые времена. Три метлы забавно крутились в маленьких ступках, но никому сейчас не было до них дела. Женщина навалилась на дверь и забарабанила, что было мочи. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем в окне осторожно раздвинулась шторка и кто-то зашевелился по ту сторону.

— Кто? — пискнул женский голосок.

— Откройте! Мне нужна помощь! — хрипела Лили.

За дверью будто бы помешкались, раздумывая, и после звякнул замок, открываясь и впуская измученную путницу в дом. Перед нею показалась коренастая женщина, еще красивая в своем возрасте, но уже затронутая морщинками.

— Кто вы? Чего дома не сидится в такую-то ночь? — удивилась незнакомка.

— Скорее… — шептала Лили. — Прошу, помогите…Он... он в Визжащей хижине.

— Какого Мерлина? Приличные люди туда не суются, особенно посреди ночи!

— Пожалуйста…пойдемте со мной, — настаивала Лили.

— С недавних пор я благотворительностью не занимаюсь. Кто знает, откуда вы пришли. Может быть, вы из...этих, — совсем тихо прибавила хозяйка трактира.

Миссис Поттер отчаянно пыталась доказать, что она не имеет к Пожирателям никакого отношения, но ноги подкосились, и она со стоном упала в дверном проеме. Напуганная трактирщица тут же втащила её к себе и откупорила

Милая, да ты на ногах еле стоишь, куда собралась! Видела, что происходит? Давай я лучше сделаю тебе отвар из мандрагор, — всплеснула руками хозяйка «Трех метел».

— Не надо, прошу вас…умоляю, идемте, — чуть не плача просила гостья. — Иначе он убьет их обоих.

Хозяйка, в которой Лили не признала мадам Розмерту, уставилась на ночную посетительницу, оглядев ее с головы до пят. По-видимому, ей совершенно не хотелось выходить из дому в такую ночь, где рыскают Пожиратели, готовые убить все, что движется против их воли. Однако жалкий и немощный вид гостьи тронул сердце Розмерты, и она накинула на себя плащ, взяла под руку незнакомку и захлопнула за собой дверь.

Они медленно брели по деревне, освещенной ночными огнями, полыхавшими от школы. Битва затихала, и, оборачиваясь на горящий Хогвартс, его покорившиеся вековые стены, на месте которых зияли черные дыры, Лили содрогалась всеми фибрами души. Где-то там бился ее Гарри, но, безоружная и слабая, без помощи Северуса, она не смогла бы и близко подойти к школе. Сердце подсказывало: ее сын жив, однако Северус, спасший ее, сейчас висел на краю гибели — Лили была уверена в этом как никогда.

Когда они свернули в проулок, на котором в такое время не было ни души, в голове Лили появилась четкая картина: высокий силуэт в черной мантии с поразительным спокойствием наблюдал, как огромная змея в блестящем шаре впивает зубы в шею мужчине, отчего тот издает ужасный вопль. Видение закрутилось, заплясало, и Лили поняла, что это происходит наяву, там, в старом доме на холме.

— Быстрее, быстрее, он убьет его! — закричала она Розмерте, стараясь не потерять из виду тропинку. Сопровождающая занервничала и потащила ее наверх, но еще нужно дойти до холма и попасть в хижину, а между тем Лили уже видела, как Волан-де-Морт отвернулся и скользнул в проход вместе с шаром. Тут же истекал кровью смертельно раненый Северус.

— Пожалуйста…пожалуйста…быстрее, — шептала Лили Розмерте. — Бегите туда, он умирает.

— Ох, кто умирает-то? — всполошилась женщина. — Да как я побегу, ты качаешься, как тростиночка. — И она схватила ее обеими руками, волоча все ближе к холму.

Теперь оставалось только пройти через бурьян, но на пути к цели путниц прервал ледяной голос, говоривший будто за спиной:

— Вы храбро сражались, — начал голос. — Лорд Волан-де-Морт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжёлые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться  мне, вы все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. Лорд Волан-де-Морт милостив. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым.

А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, битва начнётся снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого — мужчин, женщин и детей, — кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час.

Обе женщины замерли на месте. Голос звенел так, что трава будто склонилась вниз, а стены хижины затрещали. В немом потрясении попутчицы посмотрели друг на друга, и Лили закричала:

— Нет! Ты не получишь его! Это мой сын! Мой!

Мадам Розмерта отступила и вытаращилась на попутчицу в немом изумлении.

— Ты кто? Гарри — сирота!

— Нет, у него есть мать! — с болью крикнула Лили, не глядя в широко распахнутые глаза попутчицы. — Мать, которая ничего не может сделать!

Мадам Розмерта замерла, по-видимому, пытаясь переварить услышанное, сдавленно охнула и промычала:

— Ж-жаль, у меня нет домовика, я бы отправила его в два счета.

«Домовик. Конечно, эльфы обладают особенной магией!»

— Кики! — крикнула Поттер.

Перед ними появилось розовое облачко в старом полотенце. Домовиха вежливо поклонилась.

— Скорее беги в Визжащую хижину. Помоги профессору Снейпу! — приказала женщина.

Розовое облачко тут же исчезло. Глаза мадам Розмерты стали еще больше.

— Погоди-ка… Северус Снейп? — насупившись спросила она. Лили кивнула. — Это не ко мне, дорогуша. Ему я помогать не стану, — отрезала Розмерта.

— Пожалуйста… — просила Лили. — Умоляю…он не тот, кем кажется. Только он сможет помочь Гарри. Помогите ради Гарри, ради моего сына.

Мадам Розмерта шумно вздохнула.

— Ну и ночка! — сказала женщина, ущипнув себя за руку. — Надо бы после провериться в Мунго.

Обе женщины уже пробирались круто вверх через высокую колючую траву. Трактирщица то и дело с недоверием косилась на свою спутницу, пока неприглядный домишко наконец-то показал им недружелюбные заколоченные окна. В одном из них виднелась щель от выломанных досок.

— Сюда, — хрипела Лили. — Вот здесь.

Но не успели они нырнуть в окно, как раздался хлопок, и перед ними очутилась домовиха.

— Х-хозяин не шевелится, у х-хозяина разорвана шея, — с дрожью в голосе сказала Кики. В темноте было не видно, как Лили побледнела. Мадам Розмерта снова тихо охнула.

— Ладно, а ну-ка помоги нам взобраться! — быстро сказала она и продолжила бубнить себе под нос. — Вот не стоит он того, чтобы даже пальцем ради него шевелили! Поделом ему за несчастного Дамблдора, за все издевательства, которые терпели ученики!

Женщина схватилась за домовиху и тут же с громким хлопком исчезла в ночи. Лили осталась ждать у стены. Она слышала, как тут же в доме раздался шум и торопливые шаги.

— Он не шевелится! — высунулась в окно Розмерта. — Умер, наверное. Я не смоу помочь, разве что вызову целителя.

— Нет! — взвизгнула Лили. — Умоляю, сделайте что-нибудь! Он нужен живым!

Внезапно она нащупала что-то твердое в кармане и инстинктивно сунула руку. Пальцы сжали шероховатый круглый предмет и стеклянные пузырьки.

— Возьмите! — протянула она Розмерте. — Положите ему безоар! — Та схватила камень и исчезла в темноте.

Поттер, прислонившись к холодной стене и тяжело дыша, нетерпеливо ждала, когда женщина покажется снова. Мгновения растянулись в вечность. Нет, он не может умереть! Он единственный, кто сможет помочь ей и Гарри. Теперь она готова была поверить ему, но боялась, что опоздала.

В окне снова замаячила фигура. Волшебница выкрикнула заклинание, превращая в пыль трухлявые доски. Розмерта свесилась через проем и протянула руку Лили, та ухватилась и изо всех сил вскарабкалась на стену — благо окна хижины были невысоко от земли. Очутившись в комнате, она в свете волшебной палочки увидела тело Снейпа, который истекал кровью. Лили кинулась к нему со слезами и стала звать:

— Северус! Северус, очнись! Волан-де-Морт через час выйдет в бой. Он пойдет за Гарри!

Ответа не было. Лили не слышала его дыхания и отчаянно колотила в грудь, но ничего не происходило. Она истребовала зелье у примолкшей Розмерты, открыла зелье и трясущимися руками приложила его к губам Снейпа, к окровавленной шее, перебирая в уме все заклинания, какие смогла вспомнить. Женщина обхватила его лицо и сквозь рыдания умоляла его вернуться, говорила, как нужен он ей, ругалась, называла его идиотом и тупицей. Лили совершенно не замечала, что сзади мадам Розмерта уже в привычной манере выкатила глаза и, открыв рот, ошалело слушает ее бессвязную речь.

Кровь из порванной шеи остановилась, однако Северус не приходил в себе и не подавал ни одного признака жизни. Последняя надежда, внезапно появившаяся, как черное облако среди пожара, исчезала. В отчаянии Лили положила голову на плечо волшебника, а слезы, струившиеся по щекам, стекали ему на рану, где сразу превращались в бегущие искорки. Женщина подумала было, что сейчас больше всего она хотела обернуться фениксом, который способен излечить слезами. Силы бороться снова иссякли, и она улетала дальше от реальности.

Лили унеслась в далекое детство, где они с Севом прыгали с качелей и парили в воздухе, окрашивали листья во все цвета, какие только знали, пускали огненные камушки, резвились, гуляли и мечтали, как вместе будут учиться в Хогвартсе. Картины сменились другими, и теперь она уже вместе со Снейпом и Гарри хохотала на уроках трансфигурации, бегала от Филча по коридорам и кидалась в лесу флоббер-червями. На лесной полянке нахлынули новые эпизоды: вот Северус вырастил для нее лилию цвета радуги, вот он тайком воровал ей книжки в библиотеке, лечил ее от простуды зельями собственного приготовления. В очередной картине в темном закоулке замка она почувствовала тепло его рук, прерывистое дыхание и ощутила на щеке робкий, короткий поцелуй. Но внезапно счастливое мгновение растворилось, лицо Северуса взмыло куда-то вверх, и он повис на дереве, барахтая руками, а рядом с Лили ледяным хохотом заливался Волан-де-Морт.

— Нюниус, какой ты жалкий в этих подштанниках! Я могу убить тебя одним взмахом палочки!

Волан-де-Морт выпустил Нагайну из серебристого шара, прошипел ей по-змеиному, и та стрелой унеслась вверх и вцепилась в шею молодому Северусу. Через секунду он вскрикнул, упал и уже распластанный на земле тихо шептал:

— Лили…Я умер?

Она хотела было ему ответить, но обернулась и увидела возле себя женщину, с которой шла сегодня к хижине — та приложила руки ко рту и таращилась на обоих, как на стадо гигантских пауков. Пока Лили соображала, откуда взялась эта незнакомка, невесомая рука осторожно погладила ее по волосам.

— Как жаль, что ты умерла, — тихо говорил мужчина. — Ты должна была жить.

Земля качнулась под Лили и подбросила ее вверх ногами. В животе все повернулось, сделало кульбит, и проснувшаяся сила выкинула ее в пустоту. Женщина очнулась, распахнула глаза и увидела тяжелые веки Снейпа, из-под которых ласково смотрели черные глаза. Только сейчас она поняла, что слова, которые волшебник говорил во видении, были сказаны наяву. Лили задрожала, схватила его лицо и со всей отчаянностью и надеждой впилась в него губами. Вся боль и радость, любовь и ненависть слились в ожидаемом и страстном поцелуе.

Лили открыла глаза. Северус и Розмерта нависли над ней в немом ожидании. Женщина огляделась и вскочила на ноги, обнаружив удивительную легкость, как будто не было бесконечной ночи с мерзким Мальсибером и блужданиями по деревне. Ее тело больше не ныло, точно Лили получила второе рождение. А ведь тогда, в Годриковой впадине, все было по-другому…

Кики тут же бросилась к хозяйке и слезно начала рассказывать писклявым голосом, что случилось между Гарри Поттером и Тем-Кого-Нельзя-Называть. Лили внимательно выслушала эльфиху и к изумлению Северуса и Розмерты не заплакала и не выказала горя: только стала чуть бледнее и сжала мантию изо всех сил. Женщина осмотрелась в темном лесу — кроме них вокруг не было ни души, только где-то вдалеке Гарри вновь пришел в себя и нуждается в помощи. Один против толпы Пожирателей. В том, что он жив, Лили не сомневалась. Она знала: тот незнакомец в белом — единственный, кто всегда говорил ей правду, хотя встречались они только дважды.

— Ты цела? — спросил Северус, внимательно глядя на нее.

— Нам надо их найти, — не ответила она на вопрос. — Кики, отправь нас туда.

— Ох, дорогая, да ведь их там целая толпа! — взревела мадам Розмерта. — А у нас одна палочка на троих.

— Значит, спрячемся и будем следить, — задумчиво сказала Лили. — Не мешай исполнить пророчество… Легко сказать «не мешай», когда твой единственный ребенок борется в одиночку…

Северус пристально посмотрел на нее, Розмерта в который раз охнула и, должно быть, подумала, не поехала ли бедняжка головой, пока была без сознания.

— Ты что-то видела, — утвердительно сказал Северус. — Между вами тремя явно есть связь.

— Да. Но теперь она разрушена. И не вздумай залезть ко мне в голову, — пригрозила она.

— Здесь не нужна легилименция. Когда мать не оплакивает свое дитя, значит, она уверена, что он жив.

Мадам Розмерта и Кики вытаращили глаза.

— Жив, — улыбнулась Лили. — Пойдем, надо спешить.

Несмотря на возражения Снейпа, все четверо схватились за руки и перенеслись в пространстве. Они приземлились за огромным деревом, которое удачно скрыло их нежданную компанию от посторонних глаз. Вдали тянулась процессия, в которой высились здоровые фигуры великанов. Толпа ликовала и с возгласами радости пробиралась через поваленные деревья, которые Волан-де-Морт крушил во главе шествия. Лили осторожно, стараясь ступать как можно тише, вела за собой Снейпа и Розмерту. Она неотрывно следила за Пожирателями, выискивала среди них Гарри, но признала его только тогда, когда Хагрид привлек на себя внимание, браня подступившего кентавра. Тяжелые шаги Северуса, испытывавшего боль от раны в шее, и всхлипы Розмерты не давали расслышать разговоров.

Маленькая и большая процессии неуклонно пробирались к Хогвартсу на расстоянии друг от друга. Опушка леса сменилась лужайкой перед замком, закованным в кольцо дементоров. Лили почувствовала страх и тяжесть на сердце, инстинктивно спряталась за Снейпа, за спиной которого ей сразу стало легче, и притянула за руку дрожащую Розмерту.

В перебранках Пожирателей раздалось ледяное «Стой!», после чего в предрассветном мраке выдвинулся высокий отвратительно знакомый силуэт со змеей на плече. Он, как вожак волчьей стаи, начал свою речь.

— Гарри Поттер мёртв. Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мёртв. Битва выиграна. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели смерти превосходят вас числом, а Мальчика Который Выжил больше нет. Воевать дальше не имеет смысла. Всякий, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребёнок, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сёстры будут жить, всё будет прощено, и вместе мы приступим к строительству нового мира.

Пока Лили слушала довольную тираду злодея, она успела искусать себе губы в кровь. Руки то и дело сжимались в кулаки, готовые к рукопашному бою.

— За мной, — сказал Волан-де-Морт, и после колебания за ним зашагал печальный Хагрид, держа на руках Гарри и всхлипывая над ним.

— Почему Хагрид не видит, что Гарри жив? — беспокойно спросила Лили.

— А ты уверена? — отозвался Северус.

Она повернулась и вопросительно оглядела его.

— Он жив. Об этом не может быть и речи, — строго сказала женщина. — В этом я разбираюсь лучше тебя.

И Снейп исподлобья покосился на нее, словно хотел убедиться в ее состоянии, но Лили уже напряженно всматривалась вдаль, только лишь громкое биение сердца, долетавшее до путников, выдавало в ней внутреннюю борьбу.

Они из зарослей смотрели на выбегавших обитателей замка, среди которых Поттер безошибочно узнала профессора МакГонагалл, разразившуюся отчаянным криком. Крыльцо разбитого здания быстро заполонили школьники, служители Хогвартса — все, как один сокрушались смертью Гарри. Там же издевательской тирадой упивался Волан-де-Морт, смеявшийся над храбрым Невиллом, осмелившимся выйти один на один с дьяволом. Смотреть на это было невыносимо — несколько раз Лили отворачивалась и встречалась с напряженным взором Северуса и совершенно раскисшей Розмертой.

Но тут случились невообразимые вещи. С другой стороны долетел шум, как будто целая армия рвалась на подмогу замку. В ту же минуту показавшийся из-за Хогвартса великан сцепился в схватке с сородичами из процессии. Совсем рядом раздалось цоканье копыт, звук натягиваемой тетивы — и на Пожирателей смерти обрушился град стрел. В сумятице и криках Лили с вырвавшимся радостным воплем разглядела, как Гарри вытащил что-то из-под одежды и тут же скрылся ото всех, и женщина с удивлением признала давнюю помощницу Джеймса — мантию-невидимку. Но всех больше Лили удивил Невилл Долгопупс, который одним махом достал из Распределяющей шляпы Меч Гриффиндора и, врезавшись в гущу суматохи, подскочил к змее и отрубил ей голову, покатившуюся к ногам своего владельца. Мадам Розмерта издала вопль, а Северус молча буравил толпу, но по его сбивчивому дыханию было понятно, что он по-своему не меньше удивлен.

Начался невообразимый хаос. Подоспевшие магические существа снова открыли битву, выпуская стрелы или врукопашную кидаясь друг на друга. Над замком парили чудовищные птицы, название которых Лили никак не могла вспомнить. Люди отступили внутрь — в Хогвартс за спасением бежали школьники и преподаватели вперемешку с Пожирателями. В кровавом месиве Лили видела, как словно из ниоткуда летели серебряные струи заклятий, но она точно знала: это ее Гарри, никем не видимый, защищает школу. И в сердце разлилась гордость, смешанная со счастьем.

— Кики, беги в замок, присмотри за Гарри, — шепнула Лили домовихе.

Оставшиеся втроем, они ждали момента, когда можно будет проникнуть внутрь, но около школы по-прежнему сжималось плотное кольцо дементоров, метавшихся от кентавров к великанам и фестралам — те словно не замечали их. Когда терпение Лили иссякло, Снейп, заметивший это, неуверенно выставил вперед палочку и произнес:

— Экспекто Патронум!

Женщина отшатнулась и замерла, глядя, как из палочки Северуса вылетает серебристая лань, окружая их защитным куполом.

— Это же мой Патронус, — ошеломленно промолвила она, на что мужчина только глянул на нее, на миг затаив теплоту и ласку. Троица выскочила из небольшого укрытия и под защитой двинулась к замку. Над ними, будто коршуны, кружили фестралы и то и дело подлетали к потерявшимся великанам.

Они нырнули в замок, в котором разгоралось новое эхо битвы. Заклятия летали с поразительной быстротой, расшвыривая Пожирателей по углам. Северус расчищал дорогу, закрывая собой Лили и Розмерту. На какое-то время ему преградила путь туча эльфов во главе со старым домовиком, рвавшимся в бой за Гарри Поттера и Регулуса Блэка. Лили краем глаза видела, как людской поток стекается в одном направлении.

— Туда! — обернула она Снейпа и ткнула ему пальцем на людское море.

Они медленно продвигались к Большому залу под рев и яркие струйки метавшихся заклятий. Несколько раз на них оборачивались признавшие Снейпа и попытались оглушить его, но Северус удачно отводил заклятия в сновавшие рядом черные мантии. Наконец они подошли к воротам, и тут всем троим предстало удивительное зрелище.

У стен зала по периметру кучковались взрослые и дети. Все смотрели в центр, где медленно по кругу двигались две фигуры, угрожавшие выстрелить друг в друга в любую секунду. Лили втиснулась между толпой школьников и деревенских лавочников, чтобы разглядеть поближе, и ахнула, признав в одном из них Гарри, а в другом — Волан-де-Морта. Горячий шепот тут же обдал ей ухо:

— Молчи. Если Гарри отвлечется — ему не устоять.

Но теперь она и сама это понимала. Ей оставалось только стоять и смотреть, как сын, единственный из всей толпы, ведет борьбу с самым могущественным темным магом. Они двое вели напряженный разговор, который слушали все, кто находились в зале.

— …Северус Снейп служил не тебе, — говорил Гарри. — Он был на стороне Дамблдора с той самой минуты, как ты стал преследовать мою мать. А ты так ничего и не заметил, потому что это как раз то, чего ты не понимаешь. Ты видел когда-нибудь, как Снейп вызывает Патронуса?

Волан-де-Морт не ответил. Они кружили друг за другом, как коршуны, собирающиеся вцепиться друг с другом.

— Патронус Снейпа — лань, — сказал Гарри, — как у моей матери, потому что он любил её всю жизнь, с самого детства. Ты мог бы догадаться. Разве он не просил тебя пощадить её?

Лили тут же резко обернулась, как сделали это рядом стоящие очевидцы. Лицо Северуса стало непроницаемым, но в глубине черных глаз будто сквозила печаль и тоска, обращенная к женщине. По телу Лили пробежали мурашки — услышать такое да еще и от родного сына было, мягко говоря, неожиданно.

— Он хотел её, вот и всё, — насмешливо сказал Волан-де-Морт. — Когда её не стало, он согласился со мной, что есть и другие женщины, притом чистокровные, более достойные его…

— Разумеется, он с тобой согласился, — ответил Гарри. — Но он стал шпионом Дамблдора с той минуты, как ты начал ей угрожать, и с тех пор неустанно работал против тебя! Дамблдор был уже при смерти, когда Снейп прикончил его.

— Какая разница! — выкрикнул Волан-де-Морт. — Какая разница, служил Снейп мне или Дамблдору, или какие палки эти людишки пытались ставить мне в колёса! Я раздавил их, как раздавил твою мать, эту пресловутую великую любовь Снейпа. О, здесь всё было не зря, Поттер, просто ты этого не понимаешь! Дамблдор пытался не подпустить меня к Бузинной палочке! Он хотел, чтобы её настоящим хозяином стал Снейп! Но я опередил тебя, малыш, — я добрался до палочки раньше, чем ты успел ею завладеть. Я всё понял раньше тебя. Три часа назад я убил Северуса Снейпа, и теперь Бузинная палочка, Жезл Смерти, Смертоносная палочка по праву принадлежит мне! План Дамблдора не удался, Гарри Поттер!

— Какая же ты дрянь, — зло сказала Лили, так что окружавшие ее у двери люди слышали это.

Толпа школьников покосилась на нее и на Снейпа, словно недоумевала, как это директор мог стоять тут живым после того, как его якобы убил Волан-де-Морт. Две девочки хотели было что-то сказать, но Северус зло шикнул на них, так что они покраснели и отвернулись. Тут же Розмерта, вцепившаяся в руку деревенского знакомого, держалась за сердце и плакала. Она, как никто другой, уж точно знала, каким чудом директор спасся от змеиного яда.

…Ты посмел… — ядовито сказал темный маг. Напряженный диалог все это время не прерывался ни на секунду.

— Да, я посмел, — сказал Гарри, — потому что провал последнего плана Дамблдора ударил вовсе не по мне. Он ударил по тебе, Реддл. Эта палочка по-прежнему не слушается тебя, потому что ты убил не того человека. Северус Снейп никогда не был настоящим хозяином Бузинной палочки. Он никогда не одерживал победы над Дамблдором.

Теперь Лили разглядела в руках Волан-де-Морта ту самую Смертоносную палочку, готовую ударить по Гарри, и сердце ее затрепетало. Она слушала уверенный голос сына, почти не понимая смысла в споре об обладании волшебной палочкой, но чувствовала: еще чуть-чуть и он возьмет верх над самым темным волшебником в истории магии. Его слова эхом отдавались по залу, и люди, жавшиеся по стенам, впитывали каждый звук, боясь отвести взгляд.

— …настоящим хозяином Бузинной палочки был Драко Малфой.

— Но если и так, — отозвался Волан-де-Морт, — даже если ты прав, Поттер, что это меняет для нас с тобой? Палочки с пером феникса у тебя уже нет. Наш поединок решит чистое умение…  А убив тебя, я смогу заняться Драко Малфоем…

— Ты опоздал, — ответил Гарри. — Ты упустил свой шанс. Я тебя опередил. Много недель назад я победил Драко и отобрал у него волшебную палочку. — Гарри помахал палочкой из боярышника, и глаза всех присутствовавших в Большом зале устремились на неё. — Так что теперь всё сводится к одному: знает ли Бузинная палочка у тебя в руках, что на её последнего хозяина наслали Разоружающее заклятие. Потому что если она это знает, то… я — настоящий хозяин Бузинной палочки.

Луч солнца забрался в Большой зал через восточное окно, ослепив двух волшебников. Наступило то самое сакральное мгновение, когда либо добро, либо зло одержит окончательную победу. Две палочки схлестнулись в финальном поединке, и замок слился со звенящей тишиной. Зрители, завороженные моментом, затаили дыхание в ожидании участи всего магического мира.

И как только два голоса столкнулись посреди тишины, Лили, преисполненная страхом, материнской любовью и готовностью вновь отдать всю себя за жизнь самого близкого ей человека, ринулась через толпу навстречу судьбе, как и много лет назад. Мужские руки не успели схватить ее, и она выбежала, расталкивая очевидцев.

— Авада Кедавра!

— Экспеллиармус!

— ГАРРИ!

Раздался точно выстрел. Два мощных луча — зеленый и золотой — как добро и зло, столкнулись друг с другом, Бузинная палочка выскользнула из рук Волан-де-Морта и приземлилась точно в руки Гарри, а темный волшебник, сраженный мощной магической волной, тут же упал навзничь и навсегда замолчал. Лили остановилась в десяти шагах, протягивая руки и крича вне себя:

— ГАРРИ! ГАРРИ!

Он, как и сотни других лиц, обернулся к ней и застыл в немом изумлении. Перед ним стояла его мать, сошедшая со старых фотографий; ее изменили морщины, покрывшие лоб, ужасный шрам на половину лица, и страх от увиденного, но зеленые глаза и рыжие с проседью волосы, рассыпавшиеся по плечам, были по-прежнему красивы. Она с мольбой застыла и тянула к нему руки. Зал взорвался шумом и криками то ли от распластавшегося Темного Лорда, то ли от появления на сцене новой героини.

— Сынок, это я! — тихо сказала она и заплакала. Тело стало тяжелым, как свинец, и пригибалось к полу, будто весь груз от пережитых лет внезапно навалился и потянул вниз. Они оба качнулись и побежали навстречу друг другу. Через секунду мать и сын оказались в теплых незнакомых объятиях, о которых мечтали всю жизнь.

Битва завершилась. В воздухе в свете нового утреннего солнца витали клубы дыма и пыли. В Большом зале лежали раненые, которых заботливо обходила мадам Помфри, и погибшие защитники Хогвартса, которых оплакивали близкие и друзья. На носилках покоились бездыханные Тонкс и Римус — Лили так и не успела ни познакомиться с новым членом Ордена, ни обнять старого друга. Тут же, рядом, чета Уизли оплакивала своего сына, а близнец Джордж, оставшийся один, впервые за свою жизнь стоял с мрачным лицом. Поодаль ото всех были закрыты тела убитых Пожирателей и Волан-де-Морта. Семейство Малфой блуждало по залу и не вызывало совершенно никакого интереса у присутствующих. Уставшие волшебники наконец приютились в углу, откуда с лицом побитой собаки выглядывал Драко на своих однокурсников. Люди, усталые, вымотанные, но довольные, сидели за столами, обсуждая летящие новости и вдыхая свободу. Теперь это был совсем другой Хогвартс: в один день маленькие воспитанники превратись во взрослых, на которых жизнь отметила печать боли, скорби и мужества.

Но в этой разношерстной толпе стояли двое, окутанные непозволительной радостью. Двое, которые через столько лет вечной разлуки, нашли и обрели друг друга. Мать и сын стояли, обнявшись и рыдая, и не могли ничего сказать. Сколько раз Лили представляла себе эту встречу! Сколько она хотела рассказать Гарри! Но оказалось, что слова излишни, важно лишь то, что они крепко держат друг друга. Она целовала его, дышала его запахом, ерошила грязные растрепанные волосы и омывала своими слезами, которые текли без остановки. Свидетели этой сцены молча улыбались, пряча глаза — никто не смел вторгаться в их счастье.

— Гарри, — Лили наконец оторвалась от него, вглядываясь в такие же, как у нее, зеленые глаза. — Каким ты стал... Храбрый, бесстрашный... Джеймс гордился бы тобой. А как я тобой горжусь! Я ведь почти потеряла тебя. Но теперь мы не расстанемся. Я хочу знать о тебе все-все: про каждый год, что меня рядом не было! Милый Гарри...

— Я думал, что умру. Но меня спасла ты. Твоя защита, — с восхищением сказал он. Женщина улыбнулась, и в глазах пробежали грустные огоньки.

— Она всегда с тобой. Вот здесь, — Лили приложила руку к его груди.

— Вот почему я не видел тебя. Отец сказал, что я обязательно встречусь с тобой, будто знал, что выживу.

— Джеймс? — удивилась Лили.

— Нет-нет, это не то, — спохватился юноша, — я потом все объясню. Но ты как выжила? — тут же спросил Гарри.

— Это очень долгая история. Я потом все объясню, — улыбнулась женщина, водя пальцем по шраму на лбу юноши. — У нас с тобой одна метка на двоих, — она показала на свое лицо.

— К счастью, не Черная.

И оба засмеялись.

К ним осторожно подходили люди: благодарили, восхищались, обнимали и пожимали руки. Профессор МакГонагалл была вне себя от радости, Хагрид высоко поднял Лили и так крепко сжал в объятиях, что чуть не пересчитал все ребра. Гарри, охваченный счастьем, знакомил мать с бесчисленным количеством людей, которых она не успевала запомнить. Все охали, ахали, умилялись, наперебой рассказывали новости о том, как режим Пожирателей пал, как люди по всей Британии очнулись от заклятия Империус, а Кингсли Бруствер прямо тут стал временно исполняющим обязанности министра магии.

Из людской массы подлетел Гораций Слизнорт, хватая мать и сына за руки:

— Мои милые дети, как я рад, что вы встретились! Но неужели Северус погиб?

Лили спохватилась, вертя головой и выискивая в толпе фигуру в черной мантии.

— Нет, мы пришли сюда вместе, — рассеянно сказала она, отчего Гарри тут же выкатил глаза.

— Вместе? Но я же видел его в Визжащей хижине! Он лежал и не шевелился. Он умер…

Но не успела женщина объяснить эту загадку, как за спиной, точно под Сонорусом, раздался зычный голос:

— А этого теперь куда?

Толпа обернулась. У входа стоял мракоборец, который держал связанного Северуса Снейпа. Судя по всему, он был оглушен.

— Отпустите его! — крикнул Поттер. — Он невиновен.

— Гарри Поттер, я, конечно, все понимаю, но тут уж решать будет Министерство, — перебил мракоборец, хоть и с уважением обращаясь к юноше.

— Нет! Он невиновен! Я же только что сказал: профессор Снейп выполнял указания Дамблдора!

— Ну, ты, парень, тут такого наворочал, что хоть книгу пиши, — оправдывался мракоборец. — Но все же у него грешков на Азкабан наберется.

— Гарри, — сказал подошедший Дин Томас, — мы тут жили целый год, и не похоже было, чтоб Снейп действовал исключительно из хороших побуждений.

— Вот-вот, — подхватил Симус Финниган, — ты же сам его ненавидел!

И все разом уставились на него.

— Да, — потупился юноша, высвобождаясь из рук матери, — но в некоторых вещах я был не прав.

— А по-моему, директор заслужил прощение, — мечтательно сказала появившаяся Полумна Лавгуд. — Видимо, он был под действием мозгошмыгов, а когда они его покидали, то защищал тебя.

— Я докажу, — перебил он ее и обратился к Лили. — Мама, — робко начал Гарри и слегка покраснел, — наверное, ты должна кое-что увидеть.

Он потянул её за рукав, захватив по пути рыжего парня и девушку с растрепанными волосами. Женщина пошла за ними.

Они поднялись на восьмой этаж, проскользнули мимо горгулий, пробежались по ступенькам лестницы и очутились в директорском кабинете, во второй раз за эти долгие два дня. Их воодушевленно приветствовали портреты, кивая и улыбаясь, а Дамблдор смотрел на них лучистым взглядом и чуть не плакал. Мать и сын подошли к Омуту памяти, и Гарри сбивчиво начал:

— Я думал, что это все он. Что вы с папой, Дамблдор, Хогвартс, что он служит Волан-де-Морту. Я ненавидел его и боялся. Но... — парень осекся, — посмотри сама, и все поймешь. Думаю, ты многое помнишь.

Одно мгновение — и Лили провалилась вслед за сыном в тягучий водоворот воспоминаний. Вот она маленькая играет с сестрой, а Сев следит за ней из-за кустов; вот они смотрят на летнее чистое небо, а тут уже едут в Хогвартс-экспрессе... Да, все это было так давно, будто в прошлой жизни — беззаботные детские годы и верная дружба, которая разрушилась одним словом. Перед взрослой и молоденькой Лили предстал мрачный расстроенный юноша, который пытался извиниться, но молодая Лили скрылась в портретном проеме, отчего взрослая грустно покачала головой.

Она бродила по воспоминаниям Снейпа, в которых уже не было ее, а были лишь раскаяние, слезы и боль. Сначала она смотрела со странным чувством, но потом каждая фраза цеплялась за сердце, оставляя засечки. Его мучительные разговоры о Гарри, его ненависть к Джеймсу, злость, смешанная с верностью; комната, где плачущий Снейп стоит на коленях и держит ее письмо к Сириусу. И фотография — Лили поморщилась от того, что на карточке Джеймс с сыном оказались под комодом. И вот снова Хогвартс, этот набивший оскомину кабинет, в окно которого убегает патронус. Её патронус!

— После стольких лет? — спрашивал оживший в воспоминаниях Дамблдор.

— Всегда, — ответил Северус.

От этих слов женщина покрылась мурашками, а Гарри скромно опустил глаза. «Всегда» — такое честное слово, всего лишь одно, но вмещает в себя миллионы чувств и любовь, которой она, Лили, никогда не замечала. Неужели это тот самый холодный и расчетливый Северус? И как мужественно он помогал Гарри! Выходит, он положил свою жизнь на искупление вины и для победы добра над злом, все так же был верен Лили даже после мнимой смерти. И она снова будто ощутила на губах ночной поцелуй, который так неосторожно и бездумно подарила Северусу, влила в его глубокую рану, в то время как сама ни разу не думала и не воспринимала его как мужчину. Это был инстинктивный порыв, преисполненный счастья.

Но чем дальше женщина бродила по воспоминаниям, тем отчетливее понимала, что здесь не было другого, не менее главного — недавней ночи, когда они впервые за долгое время заново узнали друг друга. «Чертов Сев! Даже стоя на пороге смерти, ты умудрился все испортить!» Но злость почему-то не шла, как бы женщина ее ни искала, пытаясь ухватиться за нее как за спасительную соломинку. Калейдоскоп памяти закончился, и сын, подхватив Лили под руку, вытолкнул ее наверх, в кабинет. Они приземлились в молчании. Лили смотрела словно внутрь себя — так тяжело ей дались эти воспоминания.

«Всегда», — эти слова еще крутились в её голове.

— Ты ему веришь? — спросила Лили, как бы ища подтверждение тому, что увидела.

— Да.

— Отдай это министерским, — после некоторого молчания прошептала она.

— Ты уверена? Они же узнают о вас, о том, что он... Снейп же никому не хотел говорить — ты сама видела.

— Да, — задумчиво произнесла Лили. — Не хотел, — она взяла сына за руку, крепко сжала ее и рассеянно улыбнулась. — Но лучше же так, чем в Азкабане, верно?

Лили подошла к портрету Дамблдора. Теперь, когда злость и гнев отступили, она смотрела на него робко и неуверенно.

— Неужели вам нельзя было помочь? — спросила женщина.

— Увы, моя милая, ошибки стоят дорого, — улыбнулся Альбус. — Я рад, что Гарри и ты не повторили мой путь.

Она смотрела в нарисованные глаза, которые — редкий случай — были полны раскаяния, искренности и радости. Сейчас ей стало жаль человека, закованного в золоченую раму, которая не давала по-настоящему насладиться минутой всеобщего торжества. А ведь еще вчера Лили была не прочь разнести в щепки этот портрет, пока они втроем выясняли отношения. Но сегодня... Сегодня, сию минуту ничто не омрачало ее радости, и злость поблекла под абсолютным счастьем.

— Если мы отдадим Министерству воспоминания — Северус будет очень зол?

— Уверен, он вас поймет, — добродушно ответил Дамблдор. — Мы все достаточно ошибались — пришло время исправляться.

Она продолжала пребывать в задумчивости, пока портрет и Гарри с друзьями решали свои обычные великие проблемы. Северус, которого она еще вчера так ненавидела, которого разорвала бы в клочья, теперь предстал перед ней будто обнаженным, израненным и несчастным человеком. Вся его жизнь, как и жизнь Лили, прошла в тисках и скорби. Но только если ее собственная скорбь была по родному сыну, то скорбь Северуса была в искуплении вины перед единственной женщиной, которую он любил и любит. А с позавчера, потрясенный и разбитый, он еще и мучился чувством долга, страха и радости. Кажется, только сейчас Лили сделала первую попытку понять его, но многое ей еще предстояло узнать об этом загадочном человеке, когда-то бывшим самым близким другом.

Они вчетвером вышли из кабинета, где уже стояли Невилл с Полумной, Симус с Дином, профессора Макгонагал, Флитвик и Слизнорт. Компания вопросительно смотрела на выходящих.

— Где этот, из Министерства? — спросила Лили, держась за дверь.

— Он уже ушел, трансгрессирует в отдел, — ответил Флитвик.

— А Северус?

— Забрал с собой. Говорит, что сдаст в Азкабан.

Мать и сын переглянулись друг с другом и, не говоря ни слова, тут же кинулись вниз.

— Гермиона! — уже на ходу крикнул Гарри. — Собери воспоминания из Омута памяти и срочно отдай их Кингсли!

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ