Наследство (гет)

К концу бала Гарри был вовсе недоволен Гермионой. Он понимал, зачем она пригласила Снегга, Малфоя и Николу, но не понимал, зачем пригласила Дурслей. Впрочем, они так и не пришли, за что он был безмерно благодарен. А приезд министра, который рассчитывал просто встретиться с ним, был последней каплей. В оставшееся время бала он едва сдерживал гнев. Точка кипения настала, когда он услышал, как Виктория пожаловалась, будто «простолюдины» захватывают замок. Он приказал ей уйти и больше не появляться при нём. После этого он покинул бал.

Гермиона знала, что Гарри зол на неё. Она специально пригласила тех родственников, которых он ненавидит. Появление министра заставило Гарри публично показать своё отношение, даже не произнося слов. А слова Виктории окончательно его взбесили. Теперь ей нужно было как‑то разрядить его гнев. Впервые Джуниор, казалось, понимала, что это не время для шуток.

Гарри едва добрёл до покоев лорда; едва снял мантию, как у него распустились крылья. Гермиона застала его, ходящим у камина, с распущенными крыльями и обнажёнными клыками.

— Ты правда так на меня злишься? — тихо спросила она. Он резко обернулся.

— Нет, не на тебя в первую очередь. Меня больше бесит Виктория и министр, чем ты. Но больше не приглашай её. Со Снеггом и Малфоем я ещё могу справляться время от времени, а вот . гарпию больше ни на одно мероприятие не приглашай

Она подошла и обвила его талию руками. — Обещаю больше не звать « гарпию». Я пригласила её лишь чтобы доказать, что сама справлюсь с организацией бала.

— Я знаю, и ты справилась прекрасно, — ответил Гарри, наклонился и поцеловал её.

— Спасибо, мой лорд, — озорно сказала она. — Поможешь с пуговицами?

Она повернулась, показав ему спину. Гарри увидел более пятидесяти пуговиц на платье. В глазах у него заблестело озорство. — Конечно, моя леди, — сказал он. Расстегнул одну пуговицу и поцеловал открывшийся участок кожи. Гермиона вздрогнула. На его лице растянулась хитрая улыбка.

Неудивительно, что платье долго не продержалось.

Чуть менее чем через неделю Гарри оказался в Министерстве вместе с Эндрю, Кристофером и четырьмя вампирскими охранниками. Он велел Нейту и Николасу остаться в замке: Нейт только что связался с Парвати и Лавандой, а Николасу следовало проводить как можно больше времени с Джинни. Оба кузена были недовольны , но подчинились. Теперь ему предстояло иметь дело с министром.

Прибыв в кабинет министра, секретарь поспешил объявить о его приходе. Гарри обнаружил, что министр не один — в комнате находились по меньшей мере десять человек, включая Перси, Риту Скитер и Муди.

— Гарри! Наконец-то мы сможем спокойно поговорить, — воскликнул министр.

— Не при мисс Скитер в комнате, и вы будете обращаться ко мне «лорд Поттер», — ответил Гарри.

— Ну что вы, Гарри, э-э, лорд Поттер, пресса тоже должна иметь своё слово, — попытался возразить Скримджор.

— Не сейчас. Либо она уходит, либо ухожу я, и поверьте, министр, другого шанса вы не получите.

Скримджор выглядел возмущённым — этот тощий мальчишка приказывает ему! Вот-вот он поставит его на место. Однако разговор действительно был необходим. — Мисс Скитер, прошу прощения, но лорд Поттер возражает против вашего присутствия. Пожалуйста, покиньте комнату. Я прослежу, чтобы вам выдали стенограмму встречи для вашей статьи, — заявил министр.

— Нет, не получите! Эта встреча останется частной. Мои дела — мои дела. Если я узнаю, что ей что‑то рассказали, от вас не останется и крошки, — зарычал Гарри. Он повернулся к Рите: — И никаких превращений в жука, ладно?

Рита испугалась; блеск его глаз заставил её дрожать. Она знала, что если он обнаружит её анимагическую форму, он не раздумывая убьёт её. Ни одна история, даже про мальчика‑который выжил, того не стоила. Она выскочила из кабинета как можно быстрее.

Когда Рита ушла, охранники Гарри заняли позиции у двери. Один наложил несколько охранных чар и чар уединения, другой обыскал комнату. Были обнаружены и уничтожены три скрытые камеры и два пишущих пера. Гарри был недоволен — как и министр.

— Итак? Что же было настолько важным, что вы вломились на мой бал, министр?

Скримджор нахмурился. Мальчик казался ему слишком самодовольным, и он решил поставить его на место.

— У меня достоверная информация, — начал министр, — что вы ответственны за исчезновение нескольких колдунов и колдуний за последние месяцы и что вы укрываете у себя двоих беглецов. Возможно, вы этого не знаете, но вы находитесь под юрисдикцией Министерства и подотчетны нашим законам.

Гарри расхохотался.

— Нет, не под вашими. Я прекрасно знаю, под чьей властью нахожусь, и это не Министерство. Моя семья правила задолго до появления вашего правительства и будет править после его исчезновения. Что касается ваших пропавших — я признал их виновными в измене и наказал соответственно. Вы ничего с этим не сделаете.

Перси вмешался:

— Закон можно изменить, Гарри.

— Лорд Поттер, — парировал Гарри, — и какие бы законы вы ни изменили, они не затронут нас и то, что мы делаем.

— Министерство может «арестовать» вас, Поттер. Мы можем сделать так, чтобы вам и вашим было невозможно вести с нами дела или даже покинуть вашу собственность, — грозил министр.

— Ты поступишь так со своей собственной семьёй, Перси? — поинтересовался Гарри.

— Вы не моя семья. Они ни при чём! — ответил Перси.

— На самом деле при чём, — возразил Гарри. — Джинни обручена с моим двоюродным братом Николасом и сблизится с ним после окончания Хогвартса. Не говоря уже о торговле, которую Брауны и Патилы ведут с волшебным сообществом.

— Я не понимаю, — пробормотал кто‑то из присутствующих.

— Парвати Патил и Лаванда Браун сблизились с другим моим двоюродным братом прямо перед Рождеством. Ваша так называемая «угроза» повлекла бы серьёзные последствия. А что касается двух беглецов — они мне не нравятся ни больше, ни меньше, чем вам. Но выяснилось, что они — женихи моей двоюродной сестры Я не могу казнить их, если они — семья. Я просто не хочу держать их рядом. Им запрещено покидать владения Поттеров по любой причине.

Министр и его окружение сидели ошеломлённые. Они даже не могли привести свои угрозы в исполнение, потому что в противном случае их мир оказался бы разорён в течение года. Сдержать ситуацию оказалось гораздо сложнее, чем кто‑либо из них предполагал, за исключением Муди: он получил огромное удовольствие, наблюдая, как Гарри выбивает почву из‑под министра. У парня хватило смелости — это уж точно.

Северусу было скучно. Он теперь был связан с Николой и Драко, но между сексуальными приступами ему было нечем заняться. Такой свободы у него ещё никогда не было. Стук в дверь должен был всё изменить.

Северус открыл и увидел одного из своих шуринов. За ним стояли ещё несколько человек, каждый с картонной коробкой.

— Добрый день, Северус. Я по приказу леди Поттер пришёл передать вам это, — сказал тот.

— И что же, скажите, она думает, что мне нужно? — недовольно поинтересовался Северус.

— Оборудование и ингредиенты для зелий.

Северус в тот момент отскочил в сторону быстрее, чем когда‑либо прежде. Он с удивлением наблюдал, как люди проходят мимо, неся вещи, о которых он лишь мечтал.

Николас видел, как выражение лица Северуса сменилось от скуки и раздражения на счастье и довольство, пусть и выраженное только глазами. Он не понимал, зачем леди так поступила, особенно без ведома лорда, но она, похоже, знала своего шурина лучше, чем он сам.

— Леди Поттер просит, если вам понадобится что‑то ещё, дать знать её помощнице — она постарается достать это для вас. Лорд Поттер ничего об этом не знает, и леди хочет, чтобы так и осталось. Вы можете заниматься любыми исследованиями, которые захотите. Леди лишь просит, чтобы вы готовили те зелья, которые требуют целители нашего сообщества. Давно у нас не было мастера зелий вашего уровня. Возможно, вы могли бы обучать некоторых наших изготовителей зелий. Уверен, им было бы очень интересно обсудить с вами это искусство, — произнёс посланец.

— Передайте леди Поттер, что я с радостью выполню её просьбу и выделю два дня в неделю на обучение желающих, — ответил Северус.

— Она будет в восторге. Я вас оставляю, чтобы вы привели всё в порядок.

Когда все ушли, Северус поблагодарил их. Ему было всё равно, что он будет варить зелья для сына своего врага и его семьи. Главное — ему дали средства, чтобы избавиться от скуки и заняться тем, что он любил.

Николас вернулся в замок после того, как доставил своему шурину припасы для зелий. Он с удивлением увидел Джинни, разговаривающую с леди в покоях лорда. Он не знал, что его невеста вообще знает, где эти покои находятся. Ему было любопытно, что они замолчали в тот момент, как заметили его.

— Ваш подарок приняли так, как вы и рассчитывали, моя леди, — сказал он.

— Спасибо, Николас. А ты не мог бы называть меня Гермионой, когда мы наедине? Всё же мы семья.

— Постараюсь.

— Вот и хорошо. А теперь почему бы тебе не показать Джинни её новый дом? Думаю, ей будет интересно.

— Превосходная идея, Гермиона. Джинни, хочешь увидеть наш дом?

— Да, пожалуйста.

Николас вывел Джинни из покоев и из самого замка. Повернув к садам, он взял её за руку и стал идти неспешным шагом. Он заметил, что она дрожит.

— Тебе холодно? — спросил он.

— Немного, — ответила она.

Николас снял плащ и накинул его на худенькую фигуру Джинни. — А тебе не будет холодно? — спросила она.

— Нет. До места недалеко. — И в самом деле дом оказался совсем рядом. В роще дубов, в стороне от одной из главных садовых дорожек, стоял красивый каменный особняк. Джинни была в шоке: этот дом не мог быть только для них — даже вся её семья с несколькими другими людьми вряд ли наполнила бы его.

Николас усмехнулся в ответ на удивление невесты. Да, это был один из больших особняков, но ему всегда нравилось его расположение: достаточно близко к замку, но с определённой степенью уединения. Он также намеревался со временем заполнить все спальни детьми — или по крайней мере постараться это сделать.

— Тебе нравится? — спросил он.

— Нравится? Я в восторге, — ответила Джинни, — но разве он не слишком велик для нас двоих?

— Возможно сначала, — улыбнулся Николас, — но со временем я собираюсь заполнить его — с твоей помощью.

Джинни покраснела, но не удержалась: — Я помогу. А ты готов?

Вид удивления на лице Николаса заставил молодую ведьму рассмеяться. — А теперь покажешь мне внутри?