Гарри Поттер. Иной (джен)

Возмущённый голос профессора МакГонагалл ударом кнута рассёк воздух. Рон Уизли вздрогнул и выронил шоколадную лягушку, которую только что пытался незаметно развернуть под партой. Он уже выполнил задание: превратил цесарку в морскую свинку и вернул обратно, а также списал с доски домашнее задание. Звонок вот-вот должен был прозвенеть.

В этот момент лягушка выскочила из-за парты и принялась прыгать по всему классу.

— Уизли, в кои-то веки порадовал нас, ведя себя соответственно возрасту, — выговорила профессор, заставив лягушку исчезнуть взмахом палочки.

Лаванда Браун тихо хихикнула, а Парвати Патил бросила многозначительный взгляд на Рона.

— Объявление касается всех. Приближается Святочный бал, традиционная часть Турнира Трёх Волшебников. На балу мы должны завязать с нашими гостями дружеские и культурные связи. Бал для старшекурсников, начиная с четвёртого курса, хотя, конечно, вы имеете право пригласить бального партнёра и с младших курсов…

— Форма одежды — парадная. Бал начнётся пятницу в восемь часов вечера в Большом зале. И ещё, — профессор окинула класс выразительным взглядом, — на Святочные балы, конечно, приходят с распущенными волосами, — проговорила она с явным неодобрением.

— Это, однако, не значит, что мы ослабим правила поведения. Я буду очень недовольна, если кто-нибудь из вас их нарушит.

Прозвенел звонок. Класс зашумел, собираясь на перемену. Профессор МакГонагалл, стараясь перекричать шум, попросила Гарри задержаться.

— Чемпионы, Поттер, и их партнёры… — начала профессор, когда класс опустел.

— Какие партнёры? — не понял Гарри.

Профессор подозрительно на него взглянула.

— Партнёры для Святочного бала. Другими словами, партнёры для танца.

Гарри застыл на мгновение.

— Партнёры для танца? — Он смутился. — Я ни разу не танцевал.

— Придётся! — Профессор снова рассердилась. — В Хогвартсе существует традиция: бал открывают чемпионы в паре с выбранным партнёром.

Гарри вдруг представил себя во фраке и с девушкой в оборках.

— Ты чемпион Хогвартса и будешь делать то, что положено. Так что подумай о партнёрше.

Две недели назад Гарри сказал бы, что найти партнёра для бала — пустячное дело. Выбор был очевиден. Но после «того» инцидента Гарри был в растерянности.

Однажды он уже был полон уверенности относительно её чувств. В первый раз обошлось малой кровью. Вторая ошибка может стать фатальной. Надо сохранить с ней хотя бы дружеские отношения. «Нет, Гермиону приглашать нельзя».

В этом году многие ученики не поехали домой на рождественские каникулы. Он-то, конечно, всегда оставался. Но раньше оставшихся можно было пересчитать по пальцам, а в этом году из старшекурсников не уехал никто. Все помешались на Святочном бале — особенно девчонки. Они шептались и хихикали в закоулках, заливались смехом при виде любого мальчика. А сколько было волнений из-за нарядов для бала!

— И что они ходят все вместе? — спросил Гарри у Дина, увидев стайку девочек, которые поглядывали на Гарри, хихикая. — Как тут к одной подойти и пригласить?

— Знаешь что, — сказал он, — тебе нечего волноваться. Ты — чемпион. Ты победил венгерскую хвосторогу. Спорим на что хочешь, у тебя от девчонок отбоя не будет?

Гарри решил, что пригласит кого-нибудь, как только представится возможность.

Вечером того же дня Гарри столкнулся с Джинни в холле. Когда она увидела его, сразу же встала как вкопанная. В воздухе повисла неловкая пауза.

— Привет, — наконец сказал Гарри.

— Привет, — ответила Джинни.

— Слушай, Джинни... не пойдёшь со мной на бал?

— Я уже иду с Невиллом, — ответила она без колебаний.

Гарри неожиданно рассмеялся — смех прозвучал легко и естественно.

— Знаешь, мне нравится твоя прямолинейность.

— Стараюсь не тратить время зря, — улыбнулась она в ответ. — А ты кого-нибудь нашёл?

— Пока нет, — Гарри пожал плечами. — Но, думаю, справлюсь. В конце концов, я же чемпион, правда?

На следующий день после Истории Магии Чжоу Чанг поджидала Гарри в коридоре. Когда он вышел из класса, она сделала неуверенный шаг вперёд.

— Гарри, можно тебя на минутку? — её голос звучал чуть громче обычного.

Чжоу перебирала край своей мантии, и Гарри заметил, как дрожат её пальцы.

— Я хотела спросить... — она сделала глубокий вдох, — не хочешь пойти со мной на бал?

Гарри удивился, но лишь на секунду.

— Конечно, — легко ответил он. — Здорово.

Чжоу вспыхнула, её лицо озарилось счастливой улыбкой.

— Хорошо! Отлично! Тогда... встретимся в Большом зале?

— Конечно, — кивнул Гарри. — Увидимся там.

Когда Чжоу ушла, Гарри почувствовал лёгкое облегчение. Проблема с партнёршей была решена.

В этот же день третьекурсница-пуффендуйка в кудряшках, с которой Гарри ни разу и словом не перемолвился, пригласила его на бал. Гарри пришлось отказаться. Девочка, надув губы, ушла. Через день Гарри получил ещё два приглашения — от второкурсницы и, к своему ужасу, от шестикурсницы, у которой был такой мощный вид, что он даже испугался: откажет он ей, и ему придётся схлестнуться с ней в поединке.

Ему вспомнились слова Гермионы, сказанные про Крама: «Он им нравится только потому, что он чемпион». И Гарри часто думал: пошли бы эти девчонки с ним на бал, не будь он чемпионом?

Впрочем, Гарри приходилось признать — несмотря на неотвратимо надвигающийся бал, жизнь его решительно изменилась к лучшему. И причиной тому было золотое яйцо, завоёванное у хвосторога. Похлопывания по плечу в коридорах, одобрительные кивки и даже редкие улыбки от учеников других факультетов — всё это было так непривычно после месяцев откровенной неприязни.

Чжоу теперь улыбалась ему при каждой встрече, иногда останавливаясь переброситься парой слов. Гарри показалось, что Гермиона была этим не сказать что довольна, но ничего не говорила.

Сама Гермиона, казалось, абсолютно не интересовалась балом. В отличие от Лаванды и Парвати, которые только и делали, что обсуждали, кто с кем пойдет, Гермиона сохраняла отстраненность. Она не бегала за лучшими красавчиками школы, как некоторые другие девчонки. Когда в Большом зале заводились разговоры о Святочном бале, она лишь слегка поджимала губы и углублялась в чтение «Теории магических преобразований» или других объемистых фолиантов.

«Наверное, она просто решила не идти, — размышлял Гарри. — Слишком много возни, да и учиться ей явно интереснее».

Драко Малфой по-прежнему избегал его. Поняв, что Гарри и Рон больше не общаются, Малфой переключил своё внимание на Рона.

— Что, Уизли, остался без своего знаменитого друга? — язвительно спросил Малфой, блокируя ему путь. — Теперь некому за тебя заступаться?

Рон, стиснув зубы, попытался пройти мимо.

— Или, может, Поттер наконец-то понял, что дружба с нищим ему не к лицу? — не унимался Малфой. — Как жаль, что потребовалось столько времени, чтобы это осознать.

Последние дни семестра были на редкость шумными. Какие только слухи не витали по замку о предстоящем бале. Гарри и половине не верил. Поговаривали, например, что Дамблдор купил у мадам Розмерты восемьсот бочек хмельной медовухи. Но то, что приглашена группа «Ведуньи», было истинной правдой. Кто такие «Ведуньи», Гарри понятия не имел, но судя по ажиотажу среди выросших под музыку ВРВ (Волшебного Радиовещания), это был сверхзнаменитый ансамбль.

Некоторые учителя, среди них и крошка Флитвик, махнули рукой на старшекурсников, ополоумевших от предстоящего бала. Он позволил на своём уроке в среду играть кто во что горазд, а сам беседовал с Гарри о блестящем применении ослепляющего заклинания в его поединке с драконом. Другие учителя подобного понимания не проявили. Ничто не могло отвлечь профессора Бинса от истории магии, даже собственная смерть, тем более такой пустяк, как Святочный бал. МакГонагалл и Грюм заставляли студентов работать на уроке до последних минут. И конечно, Снегг скорее бы усыновил Гарри, чем позволил бездельничать в лаборатории зельеварения.

Администрация Хогвартса, стремясь поразить гостей из Шармбатона и Дурмстранга, превзошла саму себя в украшении замка. Никогда ещё школа не выглядела так празднично. С перил мраморной лестницы свисали сверкающие нетающие сосульки, а в Большом зале традиционные двенадцать рождественских ёлок были увешаны светящимися желудями, живыми золотыми совами, которые мелодично ухали, и другими волшебными украшениями.

Рыцарские доспехи, расставленные по коридорам, громко и не всегда стройно пели рождественские гимны. Особенно выделялся Пустой Шлем, который с непоколебимым энтузиазмом выкрикивал: «О, чистые души, стекайтесь во храм...» К сожалению, он помнил лишь эту одну строчку из гимна, возвещающего рождение Господа.

Завхоз Филч был на грани помешательства. Он уже раз десять вытаскивал Пивза из рыцарских доспехов, где тот между гимнами вставлял свои собственные, весьма неприличные куплеты, нарушая торжественную атмосферу.