Гарри Поттер. Иной (джен)

4-й курс. Кубок огня.

Это не фанфик. Это не альтернативная история о мальчике, который выжил.

Это книга, написанная Джоан Роулинг в альтернативной реальности, в реальности, в которой она решила дать Гарри Поттеру ИНОЙ характер.

Вы снова погрузитесь в этот мир. Да, в тот самый мир, который создала Автор, в ту самую атмосферу из оригинала, но с одним изменением. Тут будет сохранён её слог. Сохранены характеры абсолютно всех персонажей. Всех, за исключением Гарри.

Новый Гарри не стал вундеркиндом, не стал сильнее, не стал смелее. Но его характер претерпел серьёзные изменения.

Если вы ожидаете, что теперь Гарри с легкостью расправится со всеми врагами — вам не сюда.

И справится ли он с ними вообще?

Крайне важное уточнение!

Будут новые интриги, новые потери и предательства, но первые главы сюжет будет идти строго по канону, что логично.

Повторю: автор не я, а Роулинг — Роулинг из альтернативной реальности. Она прислала мне книгу через межмировую версию вацапа и попросила опубликовать.

СПОЙЛЕР/ПАСХАЛКА: Роулинг в другой реальности не избивал муж. Не думаю, что догадаетесь.

Гарри будет остро реагировать на события в своей жизни и постепенно эволюционировать.

Данный фик — тестовый. Хочу выпустить полный цикл из 7 книг, по объему не уступающий оригиналу, чтобы у зрителя появилась самая настоящая альтернатива уже надоевшему оригиналу.

Не фик, который на пару вечеров и забыть, именно цикл книг.

Решение буду принимать исходя из отклика, реакций на этот фик.

Платформа девять и три четверти была полна шума и тумана. Алый «Хогвартс-Экспресс» выпускал клубы пара, сквозь которые смутно угадывались фигуры провожающих.

Гарри, Рон и Гермиона быстро нашли свободное купе, закинули внутрь свой багаж и вернулись на перрон, чтобы попрощаться с миссис Уизли, Биллом и Чарли.

— Я, возможно, увижу вас раньше, чем вы думаете, — усмехнулся Чарли, обнимая Джинни на прощанье.

— Это как же? — мгновенно навострил уши Фред.

— Увидишь, — махнул рукой Чарли. — Только не говори Перси, что я упоминал об этом… как-никак «закрытая информация, пока Министерство не сочтёт нужным обнародовать её»… в конце концов…

— У вас будет интересный год, — сказал Билл, сверкнув глазами. — Прямо хоть бери отпуск да поезжай хоть чуть-чуть посмотреть…

— Посмотреть на что? — спросил Рон.

Но в этот момент раздался свисток, и миссис Уизли подтолкнула их к дверям вагона.

— Спасибо за то, что позволили нам погостить у вас, миссис Уизли, — сказала Гермиона, когда они уже зашли внутрь, закрыли дверь и говорили, свесившись из окна.

— Да, спасибо вам за всё, миссис Уизли— закивал Гарри.

Миссис Уизли улыбалась и махала вслед, и, прежде чем состав повернул, она, Билл и Чарли трансгрессировали.

Гарри, Рон и Гермиона вернулись в купе. Дождь струями змеился по оконному стеклу, так что видно ничего не было. Рон открыл чемодан, достал бордовую выходную мантию и набросил её на клетку Сычика, чтобы приглушить его уханье.

Чем дальше на север уходил поезд, тем сильней и сильней хлестал дождь. Небо было таким тёмным, а стёкла такими запотевшими, что среди дня горели лампы. По коридору забренчала обеденная тележка, и Гарри взял на всех большую пачку кексов в форме котлов.

Ближе к полудню к ним заглянул кое-кто из друзей — в том числе Симус Финниган, Дин Томас и Невилл Долгопупс — круглолицый, фантастически рассеянный мальчик, жертва воспитательной работы грозной колдуньи — его бабушки. Симус всё ещё носил свою ирландскую розетку — её магическая сила заметно ослабела, и хотя она по-прежнему выкрикивала: «Трой! Маллет! Моран!», но уже едва слышно. Примерно через полчаса или около того Гермиона, по горло насытившись бесконечными разговорами о квиддиче, вновь углубилась в «Учебник по волшебству» для четвёртого курса и принялась заучивать Манящие чары.

Невилл с завистью слушал, как остальные заново переживают события финала Чемпионата.

— Бабушка не захотела ехать, — убитым тоном произнёс он. — Не стала покупать билеты. Странно, правда?

— Да уж, — признал Рон. — Взгляни-ка сюда, Невилл…

Забравшись на багажную полку, он пошарил в чемодане и достал миниатюрную фигурку Виктора Крама.

— Ух ты, — восхитился Невилл, когда Рон поставил Крама на его пухлую ладонь.

— Я видел его так же близко, как тебя — мы же были в верхней ложе…

— Первый и последний раз в твоей жизни, Уизли.

В дверях стоял Драко Малфой, а за его спиной маячили его дружки-громилы Крэбб и Гойл. Каждый из них за лето, похоже, вымахал не меньше, чем на фут. Очевидно, они слышали разговор — Дин и Симус оставили дверь полуоткрытой.

— Уизли… а это что такое? — спросил Малфой, указывая на клетку Сычика. Рукав злополучной выходной мантии Рона свисал с неё, покачиваясь в такт движению поезда и выставив на всеобщее обозрение полуистлевшее кружево на манжете.

Рон потянулся убрать наряд подальше с глаз, но Малфой оказался быстрее — ухватив за рукав, он дёрнул мантию к себе.

— Вы только взгляните! — возликовал Малфой, поднимая мантию и показывая её Крэббу и Гойлу. — Уизли, ты что же, всерьёз собирался это носить?! По-моему, это было очень модно году так в одна тысяча восемьсот девяностом…

— Чтоб тебе дерьмом подавиться, Малфой! — Рон сделался примерно одного цвета со своим выходным одеянием и рванул его назад из рук Малфоя. Тот издевательски захохотал. Крэбб и Гойл тоже разразились идиотским гоготом.

— Что, собираешься принять участие, Уизли? Хочешь принести немного славы родовому имени? Что ж… там и деньги прилагаются, как известно… Сможешь позволить себе приличную мантию, если победишь…

— Ты это о чём? — прорычал Рон.

— Ты собираешься принять участие? — повторил Малфой. — А, полагаю, ты хочешь, Поттер? Уж ты никогда не упустишь шанса покрасоваться, верно?

— В чем именно принять участие, придурок? Ты так и не сказал, — бросил Гарри с раздражением.

Радостная улыбка слегка сползла с бледного лица Малфоя.

— Только не говорите мне, что вы не знаете! — воскликнул он. — У тебя же отец и брат в Министерстве, Уизли, и ты даже не слышал? Господи боже, да мой отец всё рассказал мне сто лет назад! Он узнал от Корнелиуса Фаджа. Впрочем, отец всегда общается с высшими чинами Министерства… возможно, твой отец занимает слишком незначительную должность, чтобы его посвящали в подобные вещи… да… скорее всего, они просто не обсуждают серьёзных дел в его присутствии.

Ещё раз демонстративно захохотав, Малфой кивнул Крэббу и Гойлу и вся троица скрылась.

Рон вскочил и захлопнул за ними дверь купе с такой яростью, что стекло разлетелось вдребезги.

— Рон! — укоризненно покачала головой Гермиона. Она вынула волшебную палочку, прошептала: «Репаро!» — и осколки, слетевшись вместе, вновь встали в двери целым стеклом.

— Ладно… Делает вид, будто знает всё на свете, а мы — олухи, — со злостью проворчал Рон, — Отец общается с высшими чинами… да, Па может получить повышение в любое время… ему просто нравится работать там, где он работает…

— Разумеется, он может, — спокойно сказала Гермиона. — Не позволяй Малфою достать тебя, Рон.

— Это он-то! Достанет меня! Как же, сейчас! — Рон взял один из оставшихся кексов и сплющил его в лепёшку.

— Ты не понимаешь? Он для того и пришёл, чтобы вывести нас из себя, — решил поддержать друга Гарри. — Не ведись на это.

Хоть Рону и стало полегче, мрачное настроение не покидало его до самой конечной остановки. Молча облачившись в мантии, он так и не проронил ни слова, когда поезд, наконец, замер в кромешной тьме у станции Хогсмид.

Едва распахнулись двери вагонов, как над головой раскатился удар грома. Гермиона, выходя, завернула Жмвоглота в мантию, тогда как Рон в своем старомодном наряде равнодушно оставил клетку с Совой открытой непогоде. Ливень был так силён, что они склонили головы и зажмурились — струи стояли стеной и били с таким неистовством, будто над головами кто-то непрерывно опрокидывал бессчётное количество вёдер с ледяной водой.

— Хагрид! — закричал Гарри, завидев гигантский силуэт в дальнем конце платформы.

— Ты как, в порядке, Гарри? — прогудел Хагрид в ответ, приветственно махая. — Увидимся… ну… на банкете… если мы не того, не потонем!

По традиции Хагрид переправлял первогодков в замок по воде — через озеро.

— О-о-о, и думать не хочу, каково это — пересекать озеро в такую погоду, — поёживаясь, произнесла Гермиона, когда они вместе с остальными брели вдоль тёмной платформы. Возле станции их поджидала сотня карет без лошадей; Гарри, Рон, Гермиона и Невилл с превеликим удовольствием забрались в одну из них. Дверь с треском захлопнулась, и несколькими минутами позже длинная вереница карет, грохоча и разбрызгивая грязь, покатила по дороге к замку Хогвартс.

Прокатившись по залитой дождем дороге, карета остановилась у дубовых дверей замка. Вспышка молнии осветила студентов, торопящихся укрыться внутри. Промокшие Гарри, Рон, Гермиона и Невилл вбежали в холл.

— Вот это да! — Рон потряс мокрой головой — вода лила с него в три ручья. — Если это продлится, того и гляди озеро выйдет из берегов. Я вымок. А, чёрт!

Тяжёлый, красный, полный воды шар упал с потолка прямо на голову Рону и лопнул. Промокший и бессвязно ругающийся Рон шарахнулся в сторону, толкнув в бок Гарри, и тут как раз упала вторая водяная бомба — едва не зацепив Гермиону, она взорвалась у ног Гарри, подняв волну холодной воды и промочив его до носков. Все, кто стоял вокруг, с криками принялись расталкивать друг друга, стремясь убраться из-под обстрела. Гарри поднял голову и увидел парившего футах в двадцати над ними полтергейста Пивза — маленького человечка в шляпе колокольчиком и оранжевом галстуке-бабочке. Его широкая злобная физиономия была искажена от напряжения — он снова прицеливался.

— СТУПЕФАЙ! — взревел сердитый голос Гарри.

Но Пивз успел отреагировать, кувыркнулся в воздухе с пронзительным хихиканьем. Заклинание пронеслось в нескольких сантиметрах от него и ударило в каменную стену, оставив небольшую черную отметину.

— Прома-а-азал! — пропел Пивз, болтая ножками прямо перед носом Гарри. — Поттеришка промазал! Хочешь со мной поиграть, дурачок?

Он щелкнул пальцами, и из ниоткуда появилась дюжина новых водяных бомб.

И прежде чем кто-либо успел моргнуть, Пивз щёлкнул пальцами снова. Дюжина водяных шаров ринулась вниз, но на сей раз их траектория была не хаотичной. Они выстроились в чёткую линию и устремились прямиком на Гарри.

Гарри отпрыгнул в сторону, но шары, словно живые, изменили направление.

Удар был на удивление сильным, заставив Гарри упасть на пятую точку. Он почувствовал, как с него слетели очки.

Словно в тумане, он услышал торжествующий визг Пивза: "Нравится ливень, Поттеришка?!"

И тут сквозь водяную завесу и звон в ушах до него донесся яростный крик Рона: "Оставь его в покое!" — и чьё-то быстрое бормотание. Гермиона.

Из небольшой группы слизеринцев вырвался смешок. Его тут же подхватили другие.

— ПИВЗ! — загремел сердитый голос, который явно не застал произнесенного заклинания. — Пивз, ну-ка спускайся сюда немедленно!

Профессор МакГонагалл, заместитель директора и декан гриффиндорского факультета, стремительно вышла в холл из Большого зала; она поскользнулась на залитом водой полу и была вынуждена ухватиться за Гермиону, чтобы не упасть.

— О, прошу прощения, мисс Грэйнджер…

— Всё в порядке, профессор, — с трудом выговорила Гермиона и ощупала горло.

— Пивз, спускайся сюда сейчас же! — рявкнула профессор МакГонагалл, поправляя свою островерхую шляпу и свирепо глядя вверх сквозь очки в квадратной оправе.

— Ничего не делаю! — прокудахтал Пивз, запустив следующей бомбой в группу пятикурсниц, которые с визгом бросились в Большой зал. — Они всё равно уже мокрые, ведь так? Небольшая поливка! — И он пульнул очередным снарядом в компанию только что вошедших второкурсников.

— Я позову директора! — пригрозила профессор МакГонагалл. — Предупреждаю тебя, Пивз!

Пивз высунул язык, швырнул, не глядя, последнюю гранату и унёсся прочь вверх по лестнице, кудахча как сумасшедший.

— Ну, пойдёмте! — строго обратилась к забрызганным грязью студентам профессор МакГонагалл. — В Большой зал, побыстрее!

Гарри, Рон и Гермиона, оскальзываясь, побрели через холл и дальше, направо, в двойные двери.

— Да что с тобой сегодня? — спросила Гермиона то ли с раздражением, то ли с беспокойством. — Ты какой-то нервный. Даже Пивз не стоит того, чтобы так кипятиться.

Рон едва слышно ругался сквозь зубы, убирая с лица мокрые волосы.

Пока они шли по коридору, Гарри, которого распирало от злости, размышлял. «А действительно, что со мной такое? Последние недели меня просто выводит из себя всякий, кто грубит мне, смеётся надо мной или не проявляет уважения — гораздо сильнее, чем обычно. Взрослею? Магглы назвали бы это переходным возрастом.

«Пивз так легко увернулся... Я что, слишком долго размахивался? Слишком громко произносил заклинание?» Гарри с досадой представил, как его палочка описала в воздухе широкий, театральный жест, дав Пивзу все шансы уклониться. «Почему я раньше не задумывался об этом? Ведь это же очевидно.

Использование невербальных заклинаний мне пока не под силу, но я могу произносить их шёпотом, едва шевеля губами. А вместо этих долгих, энергичных взмахов, которые так любили демонстрировать на уроках, можно делать короткий, резкий выпад палочкой прямо в сторону цели. Быстро. Незаметно. И никто не догадается, какое именно заклинание я произношу».

Гарри почувствовал, как ярость внутри него начала отступать, уступая место холодному, сосредоточенному любопытству.

Большой зал сиял, как всегда, в свете тысяч парящих свечей. Золотая посуда мерцала на столах факультетов, заполненных шумными студентами. Гарри, Рон и Гермиона пробились к своему гриффиндорскому столу и уселись рядом с призраком Ником. Тот был одет в свой обычный камзол, но с гигантским плоёным воротником, который не давал его почти отрубленной голове слишком сильно болтаться.

— Добрый вечер, — улыбнулся он друзьям.

— Кто это сказал? — проворчал Рон, стаскивая с себя кроссовки и выжимая их. — Надеюсь, они не будут слишком тянуть с распределением, не то я умру с голода.

Распределение первокурсников по факультетам проводилось в начале каждого учебного года, но, по странному стечению обстоятельств, Гарри не присутствовал ни на одном, кроме своего собственного, так что ему хотелось взглянуть на церемонию.

Тут за столом раздался слабый и дрожащий от волнения голос:

— Эгей, Гарри!

Это был Колин Криви, третьекурсник, для которого Гарри был чем-то вроде героя.

— Привет, Колин, — настороженно отозвался Гарри. Этот восторженный почитатель всегда доставлял ему немало хлопот.

— Гарри, ты себе не представляешь! Нет, Гарри, ты только угадай! Поступает мой брат! Мой брат Дэннис!

— Э-э-э… ну… это хорошо, — пробормотал Гарри.

— Он так волнуется! — Колин едва не подпрыгивал на месте. — Надеюсь, он попадёт в Гриффиндор! Скрести пальцы на счастье, а, Гарри?

— М-м-м… хорошо, ладно, — согласился Гарри и снова повернулся к Рону, Гермионе и Нику. — Братья и сёстры обычно поступают на один и тот же факультет, ведь так?

Он судил по семейству Уизли, все семеро представителей которого учились на факультете Гриффиндор.

— Совсем не обязательно, — возразила Гермиона. — Сестра Парвати Патил учится в Когтевране, а ведь они близнецы, так что по твоей теории должны непременно быть вместе.

Профессор МакГонагалл поставила перед первокурсниками трёхногую табуретку с дряхлой Волшебной шляпой. В наступившей тишине Шляпа запела новую песню, и Гарри с удивлением узнал от Рона, что она каждый год сочиняет новый вариант.

Гарри окинул взглядом преподавательский стол. Свободных мест было больше обычного. Кроме Хагрида и МакГонагалл, отсутствовал ещё кто-то.

— А где новый преподаватель Защиты? — спросила Гермиона.

— Может, никого не нашли? — предположила она тревожно.

Гарри снова посмотрел на стол: Флитвик на подушках, профессор Стебль в помятой шляпе, Синистра и, наконец, Снегг — самый неприятный для Гарри человек в Хогвартсе. Их взаимная ненависть достигла пика в прошлом году, когда Гарри помог сбежать Сириусу Блэку, заклятому врагу Снегга.

Рядом со свободным местом МакГонагалл сидел Дамблдор в тёмно-зелёной мантии, задумчиво уставившись в заколдованный потолок, где бушевала настоящая гроза.

— Я готов съесть гиппогрифа, — простонал Рон.

В этот момент двери распахнулись, и МакГонагалл ввела первокурсников. Мокрые и дрожащие, они выстроились перед школой. Самый маленький мальчик, утонувший в пальто Хагрида. Оно было ему настолько велико, что казалось, он выглядывает из чёрного мехового шатра. Его острое личико, высунувшееся из воротника, было болезненно-взволнованным. Встав в ряд со своими отчаянно нервничающими товарищами, он поймал взгляд Колина Криви, выставил два больших пальца и свистящим шёпотом произнёс: «Я упал в озеро!» Он явно этим гордился.

Когда аплодисменты стихли, началась церемония Распределения. Под звуки выкрикиваемых факультетов — «Когтевран!», «Слизерин!», «Пуффендуй!», «Гриффиндор!» — новички один за другим занимали свои места. Особое умиление вызвал крошка Деннис Криви, едва не утонувший в шубе Хагрида, но уверенно отправленный в Гриффиндор.

После последнего «Пуффендуй!» профессор МакГонагалл унесла Шляпу и табуретку.

— Самое время! — пробурчал Рон, хватая столовые приборы.

В этот момент поднялся профессор Дамблдор и с улыбкой раскинул руки.

— Скажу вам только одно, — произнес он, и его звуч­ный голос эхом прокатился по всему залу. — Ешьте.

— Верно, верно! — с неподдельным чувством закри­чал Рон.

Воздух в Зале наполнился аппетитными ароматами жареного мяса, свежего хлеба и пряных трав. С привычным, почти музыкальным лязгом золотые тарелки наполнились до краёв: сочные ростбифы с хрустящей корочкой, горы воздушного картофельного пюре, подрумяненные куриные окорока, блестящие на огне факелов, и яркие вороха тушёных овощей.

И студенты принялись за еду. Не с тревожными мыслями, а с радостным возбуждением, обычным для начала ужина в Хогвартсе. Гул голосов, смех и звон ножей и вилок мгновенно заполнили огромное пространство.

— Ура, йоркширский пудинг! — радостно воскликнул Рон, загружая себе на тарелку сразу три штуки.

— Только смотри, оставь место для сладкого, — подмигнула ему Гермиона, аккуратно накладывая себе салат.

Гарри протянул руку к блюду с сосисками, чувствуя, как у него слюнки текут.

Когда были уничтожены и пироги, а со вновь заблес­тевших тарелок пропали последние крошки, Альбус Дам­блдор снова поднялся со своего места. Гудение разгово­ров, наполнявшее Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дож­дя.

— Итак, — улыбнулся Дамблдор. — Теперь, когда мы все подкрепились, прошу внимания для объявлений. Мистер Филч обновил список запрещённых предметов — теперь в нём 437 пунктов, включая Визжащие йо-йо и Клыкастые фрисби.

Он напомнил о запрете посещать Хогсмид младшекурсникам и Запретный лес — всем. Затем лицо его стало серьёзным:

— Квиддича в этом году не будет.

По залу прокатился шёпот удивления. Гарри и другие игроки команды смотрели на директора в шоке.

— Это связано с событием, которое начнётся в октябре и потребует всего нашего внимания, — продолжил Дамблдор, и в его глазах вновь заблестел огонёк. — Но уверен, оно доставит вам огромное удовольствие. С гордостью объявляю, что в этом году в Хогвартсе...

Громовой раскат оглушил зал, и двери с грохотом распахнулись. На пороге, опираясь на посох, стоял закутанный в чёрный плащ человек. Вспышка молнии выхватила его лицо — сплошь покрытое шрамами, с кривым ртом и почти без носа. Но самое жуткое — глаза: один маленький и тёмный, а другой — ярко-голубой, дико вращающийся и закатывающийся внутрь головы.

Глухо цокая деревянной ногой, он прошел к столу преподавателей. Поздоровавшись с Дамблдором, незнакомец сел, понюхал сосиску и начал есть, пока его нормальный глаз следил за едой, а голубой без устали озирал зал.

— Позвольте представить нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств, — нарушил тишину Дамблдор. — Профессор Грюм.

По традиции нового преподавателя встречали аплодисментами, но на этот раз хлопали лишь Дамблдор и Хагрид. Их одинокие хлопки быстро затихли в гробовом молчании. Ошеломлённые студенты и профессоры не отрывали глаз от Грюма.

— Грюм? — прошептал Гарри. — Тот самый Грозный Глаз? Которому твой отец поехал помогать?

— Должно быть, — благоговейно пробормотал Рон.

— Что с его лицом? — встревоженно прошептала Гермиона.

— Не знаю, — не отрываясь от Грюма, ответил Рон.

Грозный Глаз остался равнодушен к холодному приёму. Проигнорировав кружку с тыквенным соком, он сделал глоток из походной фляги, и Гарри заметил под плащом деревянную ногу с когтистой лапой.

Дамблдор вновь привлёк внимание:

— В этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников!

— Вы ШУТИТЕ?! — крикнул Фред Уизли во весь голос, снимая напряжение в зале.

Зал взорвался смехом.

— Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему я этим летом слышал анекдот... словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон...

Профессор МакГонагалл многозначительно кашля­нула.

— Э-э-э... но, возможно, сейчас не время... н-да... — Дам­блдор почесал кустистую бровь. — Так о чем бишь я? Ах да, Турнир Трех Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим.

— Турнир Трёх Волшебников, — продолжил Дамблдор, — был основан семь веков назад для состязаний между Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Но из-за многочисленных жертв его пришлось отменить.

— После нескольких неудачных попыток возродить Турнир, — объявил директор, — мы нашли способ обезопасить чемпионов. Главы школ прибывают в октябре, а в Хэллоуин беспристрастный судья выберет чемпиона от каждой школы. Победитель получит Кубок, честь для своей школы и тысячу галеонов призовых.

— Однако, — Дамблдор повысил голос, заглушая ропот, — участниками могут стать только достигшие семнадцати лет. Это мера безопасности. — Его взгляд скользнул по возмущённым лицам Фреда и Джорджа. — Любые попытки обойти правило пресекаются. Не тратьте время, если вам нет семнадцати.

Гости пробудут у нас весь год, и я надеюсь на ваше радушие. А теперь — спать!

Когда Дамблдор сел, с громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл. Близнецы Уизли, не двигаясь с места, бушевали:

— Нам семнадцать в апреле! Почему мы не можем участвовать? — кипятился Джордж.

— Никто не помешает мне попробовать, — мрачно сказал Фред. — Тысяча галеонов и слава!

— Пора идти, — торопливо сказала Гермиона, подталкивая их к дверям.

— Но это же чудовищно несправедливо! — вырвалось у Рона, когда они выбрались в прихожую. Его голос дрожал от возмущения. — Семнадцать! Какая, к дьяволу, разница, семнадцать тебе или нет?

— Тысяча галеонов! — прошипел он, и в глазах его плясали отражения факелов, словно золотые монеты. — Тысяча! Мы могли бы... я мог бы купить... да всё, что угодно! А теперь что? Сиди и смотри, как какой-нибудь слизеринец с накачанными чарами бицепсами будет корчить из себя героя!

— И самое ужасное, — не унимался Рон, — они даже не дадут мне шанса. Ни единого шанса. Да я бы, может, и не прошёл, но я бы попробовал!

Гарри молча наблюдал за этим буйством обиды. «Неужели, — размышлял Гарри, глядя на друга, — он и вправду верит, что у него есть хоть малейший шанс выиграть этот турнир? Или хотя бы выжить в нём?»

Гриффиндорцев отличают смелость и отвага. Но можно ли было назвать смелостью желание Рона ринуться в эту мясорубку?

Гарри видел смелость иначе. Для него её суть была не в отсутствии страха, а в действии, совершённом вопреки. Истинно смелый человек — это тот, кто, чувствуя ледяную дрожь ужаса, всё же делает шаг вперёд. Он видел разницу между такой, выстраданной храбростью и безрассудной удалью.

Друзья дошли до входа в гриффиндорскую башню, загороженного большим портретом Полной Дамы в ро­зовом шелковом платье.

—Пароль? — потребовала она, как только они при­близились.

—Чепуха, — отозвался Джордж. — Мне староста вни­зу сказал.

Портрет развернулся, открыв проем в стене, в кото­рый и пробралась вся компания.

Гарри, Рон и Невилл поднялись в свою спальню. Дин и Симус уже спали; Симус — с ирландской розеткой, а Дин заменил плакат с «Вест Хэмом» на портрет Виктора Крама.

Устроившись в теплых кроватях с грелками, они слушали бурю за окном. В темноте Рон сонно пробормотал, что тоже мог бы участвовать в Турнире, если бы Фред и Джордж нашли способ.

Гарри же, отвернувшись, вовсе не собирался спать. Хоть он и не хотел учавствовать в турнире, ничто не могло помешать ему мечтать. Перед его внутренним взором разворачивались ослепительные видения: вот он, обманув судью, становится чемпионом Хогвартса, стоит под рукоплескания ликующей толпы, держа в руках кубок... Особенно ярко в толпе сияло лицо Гермионы, полное восхищения. Гарри улыбнулся в подушку, радуясь, что Рон этого не видит.

На следующее утро буря утихла. За завтраком Гарри, Рон и Гермиона изучали расписание. Рон обрадовался урокам на свежем воздухе, но расстроился, что Уход за магическими существами будет со слизеринцами.

Затем пришла совами утренняя почта. Гарри с надеждой смотрел на сов, но письма от Сириуса не было, что его очень огорчило.

На уроке Травологии у профессоры Стебль ученики выдавливали гной из Бубонтюберов — уродливых растений, похожих на слизней. Гной был ценным средством от угрей.

После урока гриффиндорцы отправились к Хагриду на Уход за магическими существами. Хагрид с гордостью представил классу новое существо — соплохвостов, похожих на бледных, скользких омаров, которые взрывались и стреляли искрами.

— Они… ну, это… только что вылупились, — с гордостью сказал Хагрид. — Так что вы, того, словом, сможете вырастить их сами! Можем даже этот… проект насчёт этого составить…

— А с какой стати мы должны хотеть выращивать их? — раздался холодный голос.

Это подошли слизеринцы, и говорил, естественно, Драко Малфой, а Крэбб и Гойл тут же понимающе загоготали при этих словах.

Хагрид был озадачен подобным вопросом.

— Я имею в виду, что они делают? — уточнил Малфой. — Зачем они нужны?

Хагрид даже приоткрыл рот, напряжённо размышляя, и после затянувшейся паузы с нарочитой небрежностью произнёс:

— Э-э... это мы узнаем на следующем уроке. А сегодня... просто покормите их. Попробуйте дать всего понемногу: муравьиные яйца, лягушачью печень... Я сам не уверен, что они едят.

— Так, сначала гной, теперь вот это, — проворчал Симус.

Лишь глубокая симпатия к Хагриду могла заставить Гарри, Рона и Гермиону набрать в горсти хлюпающую лягушачью печень и опустить в корзины, пытаясь соблазнить ею соплохвостов.

После обеда у Гарри и Рона было Предсказание. Профессор Трелони снова намекнула на грядущие беды Гарри, ничего нового. Урок был скучным — они составляли карты неба.

Рон пошутил, за что профессор Трелони задала им огромное домашнее задание.

Гарри считал предсказания Трелони пустыми догадками, помня лишь одно настоящее пророчество о возвращении Волан-де-Морта.

— Гарри! — позвал его Рон.

— Что?

Гарри сел попрямее, — оказывается, он почти задремал, погруженный в свои мысли.

Обиженная Трелони объявила, что он рождён под «пагубным влиянием Сатурна».

— Думаю, что не ошибусь, если скажу, что вы родились в середине зимы?

— Нет, — ответил Гарри. — Я родился в июле.

Рон поспешил скрыть свой смех за приступом кашля.

Симус и Дин, корпевшие рядом, громко захихикали, но всё же не смогли заглушить взволнованный возглас Лаванды Браун:

— Ой, профессор, посмотрите! Мне кажется, у меня получилась неаспектированная планета! Ой, что бы это могло быть, профессор?

— Это Уран, моя дорогая, — сказала профессор Трелони, всматриваясь в карту.

— А могу я тоже взглянуть на Уран Лаванды? — ехидно проворковал Рон.

К несчастью, профессор Трелони услышала его и, возможно, именно по этой причине в конце занятия задала им непомерное домашнее задание.

— Это же займёт все выходные, это же… — со злостью говорил Рон, когда они вошли в холл, где народ толпился у дверей в Большой зал.

— Что, много задали на дом? — оживлённо поинтересовалась Гермиона, догоняя их. — А профессор Вектор нам вообще ничего не задала!

— Чёртова старуха, несчас…

— Уизли! Эй, Уизли!

Гарри, Рон и Гермиона оглянулись и увидели Малфоя, Крэбба и Гойла, чем-то страшно довольных.

— Твой отец попал в газету, Уизли! — громко объявил Малфой, размахивая «Ежедневным пророком». — Вот послушай: «Вчера Министерство оказалось втянуто в новый скандал благодаря выходкам Арнольда Уизли...»

Он поднял глаза с насмешкой:

— Представляешь, даже имя отца твоего написали с ошибкой! Точно он полное ничтожество.

Теперь в холле слушали все. Малфой с удовольствием продолжил:

— «Арнольд Уизли ввязался в драку с полицейскими из-за мусорных баков, когда примчался на помощь Грозному Глазу Грюму, который опять поднял ложную тревогу. Ему пришлось применять заклинания на изменение памяти, чтобы скрыться».

— И смотри! — ликовал Малфой, показывая фотографию. — Твои родители перед своим домом, если это можно так назвать. Твоей мамаше не мешало бы похудеть, как думаешь?

Рона затрясло от бешенства. Все взгляды были устремлены на него.

— Советую тебе сейчас же встать на колени и извиниться, — холодным голосом сказал Гарри.

— Ах да, ты у них летом гостил, Поттер? — язвительно продолжил Малфой. — Скажи-ка, его мамаша и вправду такая жирная, или тебе водяные бомбы Пивза помешали рассмотреть?

— А твоя мамаша, Малфой? — Гарри потянулся к палочке. — Такое впечатление, словно она только что унюхала кучу дерьма у себя под носом — скажи-ка, у неё всегда такой вид или это от того, что ты был рядом?

Бледное лицо Малфоя порозовело:

— Не смей оскорблять мою мать, Поттер!

— Ты так любишь обсуждать чужие дома, Малфой? Давай поговорим о твоём. Вернее, о том, что от него останется, когда твой папочка снова облажается и снова приползёт на коленках в Министерство умолять о пощаде. Ты горд тем, что он жалкий прислужник Волан…

Малфой, багровея от ярости, резко потянулся за палочкой. Гарри среагировал молниеносно — коротким выпадом, словно фехтовальщик, что-то прошептав.

И случилось нечто странное. Малфой неожиданно замер. Вместо того чтобы метнуть заклинание, его палочка беспомощно дрогнула и выпала из ослабевших пальцев. Надменная маска на его лице рассыпалась в одно мгновение, колени подкосились. Его серые глаза округлились, и в них заплясал панический страх; губы задрожали, словно он вот-вот заплачет. И он с глухим стуком рухнул на каменный пол, застыв в унизительной позе — на коленях перед Гарри и Роном.

Крэбб сделал нерешительный шаг вперёд, но, встретившись взглядом с Поттером, тут же отступил.

Рон же, напротив, ахнул — не от ужаса, а от восторга. Его лицо, ещё минуту назад багровое от ярости, теперь сияло.

— Вот это да, Гарри! — выдохнул он, разжимая кулаки. — Спасибо, друг.

— НУ УЖ НЕТ, ПАРЕНЬ!

Гарри круто обернулся. По мраморной лестнице, хромая, спускался профессор Грюм. В руке он держал волшебную палочку, направленную в сторону Драко, дрожавшего, с красными глазами полными слез, в позе солдата в стойке смирно, но на коленях.

В холле наступила гробовая тишина. Никто, кроме Грюма, не смел даже шелохнуться, а тот повернулся к Гарри — то есть на Гарри смотрел его нормальный глаз, а тот, другой, уставился куда-то внутрь.

— Он тебя задел? — прорычал Грюм. Голос у него был низкий и сиплый.

— Нет, — ответил Гарри. — Не успел.

— Молодец, Поттер, ты не такой безнадежный, как я думал. Оставь его! — рявкнул Грюм. — Грюм ткнул большим пальцем через плечо, указывая на Гойла, который попытался было поднять своего лидера с пола, но в страхе замер. Похоже, что Грюмов вращающийся глаз и впрямь был магическим и мог видеть сквозь затылок.

— Что здесь происходит?! — прозвучал возмущённый голос.

По мраморной лестнице спускалась профессор МакГонагалл с громадной стопкой книг в руках.

Её взгляд быстро перебегал между Грюмом, Малфоем и Гарри с Роном. Не дожидаясь ответа, она подошла к Драко и взмахнула палочкой. — Фините Инкантатем!

— Грюм, мы никогда не используем сковывание как наказание! — сказала профессор МакГонагалл слегка севшим голосом. — Профессор Дамблдор вам наверняка об этом говорил!

— Да, кажется, он упоминал об этом, — кивнул Грюм, безмятежно почёсывая подбородок. — Но я подумал, что…

— Мы оставляем после уроков! Или сообщаем декану факультета, где учится нарушитель!

Драко, чьи белёсые глаза всё ещё были полны слёз от унижения, злобно посмотрел на Гарри, пробормотав неразборчиво что-то о своём отце.

— Ах, твой отец! — резко вмешался Грюм и, хромая, сделал два шага вперёд. Тупое клацанье его деревянной ноги отозвалось по холлу. — Что же, я давно знаю твоего отца, парень… скажи ему, что Грюм как следует присмотрит за его сыном… передай ему это от меня… кстати, это Снегг будет твой декан?

Малфой хотел было открыть рот…

— Ещё один старый знакомый, — прохрипел Грюм. — Мечтал я побеседовать со стариной Снеггом… Пойдём-ка, ты… — Он ухватил Малфоя за плечо и повлёк его ко входу в подвал.

Профессор МакГонагалл несколько мгновений обеспокоенно смотрела им вслед, потом взмахнула волшебной палочкой, заставив упавшие книги снова подняться в воздух и вернуться к ней в руки.

— Ничего не говори, — приказал Рон Гермионе, когда несколько минут спустя они сели за гриффиндорский стол. Со всех сторон доносились взволнованные разговоры о том, что сейчас произошло.

— Это почему же? — удивилась Гермиона.

— Потому что я хочу навеки сохранить это в моей памяти, — ответил Рон, закрыв глаза с блаженным выражением на лице.

Гарри с Гермионой засмеялись, и Гермиона принялась раскладывать по тарелкам говядину, приготовленную в горшочках.

— Вообще-то у Гарри могут быть большие неприятности, — сказала она. — Повезло, что Грюм вмешался.

— Гермиона! — с гневом воскликнул Рон, сердито открывая глаза. — Ты портишь самый счастливый момент моей жизни!

Гермиона нетерпеливо фыркнула и вновь на предельной скорости стала поглощать еду.

— И ты не скажешь ни слова, что это было жестоко? — усмехнулся Гарри, глядя на неё.

— Кажется, я уже начинаю привыкать, — пробормотала Гермиона с полным ртом. — Я в библиотеку.

Не успела Гермиона отойти, как на её место бухнулся Фред Уизли, глаза его горели восхищением:

— Гарри! Вот это да!

— Надо попросить у мадам Помфри мазь для колен! — заявил Джордж, усаживаясь —

— Я слышал, Грюм за тебя вступился! Откуда такое расположение? — спросил Ли Джордан, лучший друг близнецов, проскользнув на место рядом с Джорджем. — Кстати, у нас сегодня был его урок, — добавил Ли, обращаясь уже ко всем.

Гарри пожал плечами.

— Ну и как урок? — с неподдельным интересом спросил Рон.

Фред, Джордж и Ли переглянулись многозначительно.

— Таких уроков у нас ещё не было, — уверенно заявил Фред.

— Он знает, о чём говорит, старина, — с уважением в голосе добавил Ли.

— Знает что? — Рон придвинулся поближе.

— Знает, каково это — быть в самой гуще событий и делать настоящее дело, — с чувством произнёс Джордж.

— Какое дело? — не понял Гарри.

— Сражаться с Тёмными Искусствами, — пояснил Фред.

— Он их все повидал, — кивнул Джордж.

— Одним словом, потрясный старик, — подвёл итог Ли.

Рон тут же полез в портфель за расписанием.

— У нас он только в четверг! — с досадой вздохнул он.

Недели две Гарри, как мог, боролся с тревогой о крёстном. Писем от него не было, на письма от Гарри не отвечал. По утрам он с замиранием сердца ждал почтовых сов, а по ночам ему мерещилось, как дементоры хватают крёстного в тёмном переулке. Отсутствие тренировок по квиддичу, лучшему лекарству от тяжёлых мыслей, лишь усугубляло тоску.

Лишь одно утешало: Малфой их сторонился. Но, зная Драко, Гарри был уверен — ненадолго. Репутация Малфоя изрядно пострадала. Гарри даже видел, как несколько старшекурсников Слизерина, держась за колени, притворно хромали, дразня его, едва он появлялся в поле зрения.

На уроках, особенно по Защите от Тёмных искусств, работы прибавилось. К всеобщему удивлению, профессор Грюм объявил, что подвергнет каждого заклятию Империус, чтобы продемонстрировать его силу.

— Но, профессор, — неуверенно начала Гермиона, — вы ведь сказали, что это нарушение закона…

Профессор молча взмахнул волшебной палочкой, парты разъехались в стороны, и в середине класса образовалось пустое место.

— …что к людям это заклятие применять нельзя, — закончила лучшая ученица свою мысль.

— Дамблдор хочет, чтобы вы на собственном опыте познали опасность этого заклятия, — непреклонно парировал Грюм, его магический глаз пристально смотря на Гермиону. — Если же ты предпочитаешь путь раба, лишённого воли — можешь покинуть урок.

Густо покраснев, Гермиона прошептала, что имела в виду совсем другое. Гарри и Рон переглянулись — они знали, что Гермиона скорее проглотит гной бубонтюбера, чем пропустит занятие.

Грюм по очереди вызывал учеников и накладывал на них чары. Подчиняясь заклятию, ученики вытворяли невероятное: Дин Томас скакал по классу с гимном, Лаванда Браун воображала себя белкой, а Невилл выполнял сложнейшие гимнастические трюки. Никто не мог сопротивляться.

— Поттер, твоя очередь, — прохрипел Грюм.

Гарри вышел в центр класса. Профессор навёл на него палочку:

— Империо!

Удивительное ощущение! Гарри словно воспарил. Никакого беспокойства, только лёгкое счастье. Блаженство окатило его, и всё же он чувствовал себя как в тумане: за ним пристально наблюдают. И тут в пустом черепе эхом отдалось приказание:

— Прыгай на стол!

Гарри послушно согнул колени, приготовясь к прыжку.

— Прыгай на стол!

«А собственно, зачем?» — где-то в глубине раздался другой голос.

— Прыгай! Живо!

На этот раз Гарри не справился. Он прыгнул, отчаянно сопротивляясь, врезался головой в стол и опрокинул его.

— Близко, Поттер, очень близко! — послышался голос Грюма. — Но одной близости мало! Нужен результат!

Последующие попытки так и не увенчались успехом. С каждым разом сопротивление Гарри слабело, а лицо Грозного Глаза становилось всё мрачнее. Ему явно не нравилось, что ученик не может повторить свой почти успешный прорыв.

— Нет, каким тоном он говорит! — жаловался Гарри друзьям после урока, чувствуя себя опустошённым. — И почему он так разозлился именно на меня?

— Он просто сумасшедший, — Рон обернулся, нет ли сзади Грюма. — Неудивительно, что Министерство с радостью от него избавилось.

Весь четвёртый курс заметил, что в этом году им стали задавать на дом куда больше. Профессор МакГонагалл напомнила о предстоящих СОВах, профессор Бинс задал сочинение о восстании гоблинов, а Снегг грозился кого-нибудь отравить перед Рождеством.

На прорицании Рону и Гарри улыбнулась удача — профессор Трелони поставила им высшие баллы, но радость была недолгой: новое задание на месяц, а запас бедствий иссяк.

Даже Хагрид — и тот их не пощадил. Поручил им через вечер приходить к нему, наблюдать соплохвостов.

— Я не буду ходить, — наотрез отказался Драко Малфой. — Спасибо, я с лихвой нагляделся на них во время урока.

Улыбка сползла с лица Хагрида.

— Будешь делать, что я велю, — гаркнул он. — Не то я расскажу профессору Грюму… Слыхал я, как ты его боишься, что даже на коленях перед ним ходишь!

Гриффиндорцы расхохотались. Малфой зло вспыхнул, даже не нашёлся что возразить.

Возвращаясь в замок, они застряли в холле. На стенде висело объявление:

— «Турнир Трёх Волшебников. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга прибывают в Хогвартс в ближайшую пятницу — 30 октября в 6 часов вечера. Уроки в этот день закончатся на полчаса раньше…»

— Здорово! Последний урок — зельеварение! Снегг не успеет никого отравить! — обрадовался Гарри.

— Приезжают через неделю! Интересно, Седрик уже знает? Пойду скажу ему! — Эрни МакМиллан из Пуффендуя с загоревшимся взглядом растолкал учеников и устремился к лестнице.

— Причём здесь Седрик? — удивился Рон.

— Седрик Диггори наверняка будет участвовать в турнире, — пояснил Гарри.

— Этот придурок будет представлять Хогвартс? — хмыкнул Рон, выбираясь с друзьями из толпы.

— Диггори не придурок. Он тебе не нравится, потому что нанёс поражение Гриффиндору. А я слышала, он прекрасный ученик. К тому же староста факультета, — непререкаемым тоном проговорила Гермиона.

— Зато тебе он очень нравится! Как же, такой красавчик, — подколол её Рон.

— Ошибаешься, я сужу о людях не по внешнему виду, — возмутилась Гермиона.

— Кха-кха! Ло-кха-кхо-нс! — Рон якобы громко откашлялся. А Гарри в его кашле явно послышалась фамилия «Локонс».

Объявление о Турнире Трёх Волшебников взбудоражило весь замок. Повсюду только и было разговоров, что о конкурсе, видах волшебства и заморских студентах.

В замке началась генеральная уборка: потемневшие портреты чистили, заставляя их ёжиться и бурчать, а доспехи начистили до блеска. Аргус Филч стал невыносим, кидаясь на учеников с забывшими вытереть ноги и доводя некоторых до слёз.

Волновались и преподаватели.

— Долгопупс, пожалуйста, не выдайте гостям из Дурмстранга своё неумение совершить самое простое преобразующее заклинание, — взмолилась профессор МакГонагалл, когда Невилл превратил собственные уши в кактусы.

И вот наступил долгожданный день. В Большом зале на стенах висели огромные факультетские флаги, а позади профессорского стола развевалось гигантское полотнище с гербом Хогвартса.

Фред с Джорджем сидели отдельно ото всех и о чём-то шептались.

— Да-а, дело дрянь, — мрачно сказал Джордж. — Если он всё же откажется говорить с нами, придётся писать письмо.

— Я спросил у МакГонагалл, как будут выбирать участников Турнира, а она не говорит, — пожаловался Джордж. — Велела заняться трансфигурацией енота.

— Интересно, что войдёт в состязания? — задумался Рон, но тут же опять оживился: — Держу пари, мы всё равно победим, правда, Гарри? Нам к опасностям не привыкать.

— Не привыкать-то не привыкать. Но не перед судейской бригадой, — остудил брата Фред.

— А кто обычно судит? — спросил Гарри.

Гермиона, как всегда, блеснула знаниями:

— Всегда судят директора школ-участниц. На Турнире 1792 года все трое получили увечья — тогда участники ловили василиска.

В это время прилетела сова с письмом для Гарри. Убедившись, что близнецы заняты обсуждением Турнира, он шепотом прочитал друзьям:

«Зря старался, Гарри! Я вернулся и хорошо спрятался. Держи меня в курсе всего происходящего. Не используй Буклю, меняй сов. Будь начеку.

Сириус».

— А сов менять зачем? — тихо спросил Рон.

— Букля очень выделяется среди других птиц, — мигом сообразила Гермиона.

В воздухе витало ощущение праздника. На уроках никто не мог сосредоточиться — все мысли были о гостях из Шармбатона и Дурмстранга. Когда прозвенел звонок, ученики бросились в спальни оставить сумки и, накинув плащи, построились перед замком.

Был ясный холодный вечер. Гарри, стоявший между Роном и Гермионой, вместе со всеми всматривался в темнеющее небо.

— На чём, по-твоему, они приедут? — спросил Рон.

— Вряд ли на мётлах, путь неблизкий, — ответила Гермиона.

Вдруг Дамблдор воскликнул:

— Чует моё сердце — делегация Шармбатона недалеко!

Что-то огромное появилось в небе со стороны Запретного леса. Приближаясь, объект принял форму гигантской синей кареты, которую по воздуху несли двенадцать крылатых золотых коней. С оглушительным грохотом карета приземлилась на опушке леса.

Дверца распахнулась, и из кареты появилась женщина-великанша в чёрной атласной мантии. Её оливковое лицо с большими чёрными глазами и орлиным носом было красиво, а в волосах и на пальцах поблёскивали опалы.

Дамблдор зааплодил, и ученики дружно подхватили аплодисменты. Великанша с улыбкой подошла к директору и протянула руку для поцелуя.

— Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс!

— Дамблёдорр, надеюсь, вы пребываете в добром зд’гавии? — произнесла она грудным голосом.

Затем мадам Максим представила своих учеников — около пятнадцати подростков лет шестнадцати-семнадцати в тонких шёлковых мантиях, которые дрожали от холода и с беспокойством поглядывали на замок.

В это время на озере начали появляться пузыри, и из воды медленно всплыл величественный призрачный корабль. С него сошли пассажиры в лохматых шубах. Впереди шёл профессор Каркаров в серебристых мехах.

— Дамблдор! Как поживаете, любезный друг? — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону.

— Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров.

Затем Каркаров подозвал одного из учеников:

— Старый добрый Хогвартс, — улыбался он, окидывая замок холодным взглядом. — Как хорошо снова быть здесь. Виктор, иди сюда.

Каркаров поманил ученика — крупного парня с горбатым носом. Рон дёрнул Гарри за локоть, но тот уже узнал Крама.

— Глазам не верю! — воскликнул Рон.

Хогвартцы ровным строем поднимались вслед за гостями по каменным ступеням. Рон был вне себя от восторга.

— Крам! Нет, ты представляешь себе, Гарри? Сам Виктор Крам!!!

— Что с тобой, Рон, Крам всего лишь игрок в квиддич, — пожала плечами Гермиона.

— Всего лишь! — передразнил её Рон. — Ты что, Гермиона, не знаешь? Это же один из сильнейших в мире ловцов!

В холле царило необычайное оживление. Все пытались рассмотреть Виктора Крама — шестикурсницы искали в мантиях перья для автографа, а Джордан Ли вставал на цыпочки, чтобы увидеть хоть его затылок.

— Делать им нечего! — фыркнула Гермиона, проходя мимо девушек.

— А я бы взял у него автограф, — засуетился Рон. — Гарри, нет ли у тебя пера?

Когда друзья сели за гриффиндорский стол, Рон с досадой заметил, что дурмстрангцы во главе с Крамом направились к слизеринцам. Малфой тут же начал заискивать перед знаменитым игроком.

— Подлизывайся, — проворчал Рон. — Интересно, где они будут ночевать? Может, позовём их к нам? Я готов уступить Краму свою кровать!

Тем временем за преподавательский стол подсели ещё двое — Людо Бэгмен и мистер Крауч, организаторы Турнира.

Когда все заняли места за столами, Дамблдор поднялся для приветственной речи.

— Добрый вечер, леди, джентльмены, привидения и особенно наши гости! — лучезарно улыбнулся он. — Рад приветствовать вас в Хогвартсе! Надеюсь, вам у нас понравится, и вы уже оценили удобства замка.

Одна из шармбатонок, всё ещё в шарфе, громко хихикнула.

— Никто тебя здесь не держит, — буркнула Гермиона.

— Официальное открытие Турнира состоится после ужина, — продолжил Дамблдор. — А пока угощайтесь от души и чувствуйте себя как дома!

С появлением еды Рон с интересом разглядывал незнакомые блюда.

— Это что? — указал он на суп с моллюсками.

— Буйябес, — объяснила Гермиона. — Французское блюдо, очень вкусное.

— Поверю на слово, — сказал Рон, потянувшись к привычному пудингу.

Вдруг раздался мелодичный голос:

— Передайте, пожалуйста, буйябес!

Это была та самая хихикавшая девушка. Сняв шарф, она оказалась ослепительной красавицей с белокурыми волосами до пояса и большими синими глазами.

Рон покраснел и издал невнятное бульканье.

— Д-да, о-очень вкусно, — смог он наконец выговорить, когда девушка взяла блюдо.

— Вылитая вейла! — прохрипел он, провожая её взглядом.

— Глупости! — возмутилась Гермиона. — Ты один уставился на неё как идиот.

Но она ошибалась — многие в зале не могли оторвать глаз от прекрасной француженки.

— Говорю тебе, она неотразима! — восторгался Рон, не отрывая глаз от шармбатонской красавицы. — В Хогвартсе таких нет!

— Есть и получше! — возразил Гарри.

— Хватит пялиться! — рассердилась Гермиона. — Лучше посмотрите, кто пришёл.

Она кивнула на преподавательский стол, где в пустующих креслах разместились Людо Бэгмен и начальник Перси мистер Крауч — организаторы Турнира.

Когда ужин подошёл к концу, Дамблдор снова поднялся. В зале воцарилась тишина.

— Торжественный миг приблизился, — объявил директор. — Турнир Трёх Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как внесут ларец...

— Что-что внесут? — не понял Гарри.

— Прежде чем начать, представлю мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества, и Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта, — объявил Дамблдор.

Бэгмен радушно помахал залу в ответ на аплодисменты, тогда как хмурый Крауч остался невозмутим.

— Они войдут в судейскую бригаду Турнира, — продолжил Дамблдор и подозвал Филча. Тот принёс старинный ларец, инкрустированный жемчугом, вызвавший оживление в зале.

— Турнир состоит из трёх туров, — объяснил Дамблдор. — Чемпионы должны будут продемонстрировать владение магией, отвагу и умение преодолевать опасности.

При этих словах в зале воцарилась полная тишина.

— В Турнире участвуют три чемпиона — по одному от каждой школы, — объявил Дамблдор. — Их будет выбирать беспристрастный судья — Кубок огня.

Он постучал палочкой по ларцу, и из него появился деревянный Кубок, полный синеватого пламени.

— Желающие должны написать своё имя и школу на пергаменте и опустить в Кубок в течение суток, — пояснил Дамблдор. — Но предупреждаю: участвовать могут только достигшие семнадцати лет. Вокруг Кубка будет начерчена запретная линия. И помните: став чемпионом, вы обязаны пройти Турнир до конца — это магический контракт.

После ужина Фред Уизли горячо обсуждал, как обойти возрастное ограничение.

— Запретную линию можно обмануть зельем! — воскликнул он. — Главное — бросить имя в Кубок!

— Дело не в возрасте, — возразила Гермиона. — Мы ещё не готовы к таким испытаниям.

— Говори за себя, — огрызнулся Джордж. — Гарри, ты ведь хочешь участвовать?

— Не особо.

Гермиона улыбнулась.

— Где же он? — Рон их не слушал, продолжая высматривать в толпе Крама. — Дамблдор не сказал, где будут жить дурмстрангцы?

Ответ не заставил себя ждать. Когда друзья поравнялись со слизеринским столом, профессор Каркаров отдавал распоряжения:

— Всем обратно на корабль. Виктор, как самочувствие? Хорошо поел? Может, закажу глинтвейн с кухни? — заботливо спрашивал он у Крама.

Тот молча покачал головой, натягивая шубу.

Он развернулся, чтобы вести учеников к выходу. Гарри с друзьями как раз выходили из зала, и Гарри вежливо пропустил Каркарова вперёд.

— Спасибо, — небрежно бросил тот, мельком взглянув на Гарри, и вдруг застыл на месте, уставившись на его шрам. Ученики Дурмстранга тоже остановились, с любопытством и страхом разглядывая Гарри. Парень в испачканной мантии толкнул соседку и без церемоний указал на Гарри пальцем.

— Да, это Гарри Поттер, — прохрипел чей-то голос сзади.

Каркаров резко обернулся. За ним стоял Грозный Глаз Грюм, опираясь на палку. Его волшебный глаз пристально буравил директора Дурмстранга. Каркаров побледнел, и его лицо исказилось от ярости и страха.

— Ты! — только и смог выговорить он.

— Да, я, — мрачно кивнул Грюм. — Если не хочешь ничего сказать Гарри Поттеру, проходи, не задерживай.

Это была правда — позади Грюма столпилась половина зала, стараясь разглядеть, что происходит впереди. Не сказав больше ни слова, Каркаров поспешно удалился вместе с учениками. Грюм ещё долго смотрел ему вслед своим волшебным глазом, и на его изуродованном лице застыла острая неприязнь.

В субботнее утро в холле собралось необычно много учеников. Все с любопытством разглядывали Кубок огня, окружённый золотой линией.

— Интересно, кто-нибудь уже бросил своё имя? — спросил Рон.

— Дурмстрангцы все сдали, а из Хогвартса пока никого не видела, — ответила третьекурсница.

В этот момент появились близнецы Уизли и Ли Джордан в приподнятом настроении.

— Мы выпили зелье старения! — прошептал Фред. — Нам до семнадцати не хватает совсем немного!

Несмотря на предостережения Гермионы, Фред смело переступил золотую линию, за ним последовал Джордж. Но тут же раздался громкий хлопок, и обоих отбросило назад. На их лицах мгновенно выросли длинные белые бороды.

Все смеялись, включая самих близнецов. Появившийся Дамблдор с весёлыми искорками в глазах сказал:

— Я же предупреждал. Ступайте к мадам Помфри.

За завтраком в Большом зале, украшенном к Хэллоуину, все обсуждали возможных претендентов. Вдруг появилась Анджелина Джонсон из Гриффиндора.

— Ну вот, — сказала она, подсев к друзьям. — Я бросила своё имя.

В это время в холл вошли шармбатонцы во главе с мадам Максим. Среди них была та самая красивая девушка, привлёкшая внимание Рона. Гости один за другим стали бросать свои имена в Кубок огня.

— Интересно, что будет с теми, кого не выберут? — задумчиво спросил Рон, наблюдая за красивой француженкой. — Уедут домой или останутся смотреть Турнир?

— Не знаю, — пожал плечами Гарри. — Наверное, останутся. Мадам Максим ведь будет судьёй.

Со стороны озера к замку приближались дурмстрангцы во главе с Каркаровым и Крамом. В Большом зале, освещённом свечами, царило напряжённое ожидание. Кубок огня стоял на преподавательском столе, а Фред и Джордж, наконец избавившиеся от бород, сидели с остальными учениками.

Ужин казался бесконечным.

Рон мечтательно вздохнул.

— Знаешь, — сказал он, глядя на кубок, — чемпиону ведь все двери открыты. Устроиться куда угодно сможет. Я бы, например, вступил в Стоунхейвенские сороки, стал бы чемпионом мира. — Он повернулся к Гарри — А ты, Гарри? Небось, аврором?

Гарри задумался. Мысль о карьере аврора когда-то казалась ему единственно верным путём — славным и благородным. Но что-то в нем поменялось.

— Нет, — медленно проговорил он. — Жить-то я всё-таки люблю. Пожалуй... я бы стал преподавателем. Защиты от Тёмных искусств.

Гермиона, сидевшая напротив , подняла глаза, и её взгляд стал строгим.

— Гарри, этот пост проклят! — напомнила она тоном, не терпящим возражений. — Ни один преподаватель не продержался дольше года с тех пор, как...

— Я знаю, — перебил её Гарри, и в его глазах мелькнула знакомая всем, кто его знал, искорка дерзости. — А если обойти это проклятье? А что, если бы мы удалили этот предмет и... создали совершенно новый? С другим названием. Например... «Защита от Проклятых Атак».

Рон фыркнул.

— ЗОПА? — Он скривился, как будто откусил лимон. — Гарри, да иди ты в зопу с такими предложениями!

Несколько мгновений они с недоверием смотрели друг на друга, а затем все трое не выдержали и разразились дружным смехом.

Наконец Дамблдор поднялся, и в зале воцарилась тишина.

— Кубок огня вот-вот примет решение, — объявил он, гася свечи волшебной палочкой.

Зал погрузился в полумрак, и только синеватое пламя Кубка ярко пылало. Внезапно огонь стал красным, выбросив в воздух обгоревший клочок пергамента. Все замерли в ожидании.

Дамблдор поймал первый пергамент и объявил:

— «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!»

Зал взорвался аплодисментами. Крам, ссутулившись, направился в соседнюю комнату.

Вскоре Кубок выбросил второй пергамент:

— «Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур!»

Та самая красивая девушка грациозно прошла между столами, пока её подружки горько плакали.

Третий пергамент провозгласил:

— «Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори!»

Пуффендуйцы ликовали, а Рон возмущённо кричал: «Ну почему он?!»

Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему.

Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило ещё один пергамент.

Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднёс к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:

— «Гарри Поттер».

Гарри сидел, будто поражённый громом. Не может быть! Этого не может быть. Может, это сон… Но нет, кажется, явь. Со всех сторон на него смотрели расширенные от изумления глаза преподавателей и учеников.

Никаких аплодисментов, только жужжание, как будто в зал залетел рой рассерженных пчёл. Кто-то встал, чтобы лучше рассмотреть приросшего к стулу Гарри.

Профессор МакГонагалл стремительно подошла к Дамблдору и что-то взволнованно прошептала ему. Директор нахмурился.

Гарри обернулся к Рону и Гермионе. Все гриффиндорцы смотрели на него с изумлением.

— Это не я бросил имя, — растерянно проговорил Гарри. — Вы же знаете.

Рон и Гермиона лишь беспомощно смотрели на него.

— Гарри Поттер, — раздался голос Дамблдора, — подойдите сюда.

Гермиона подтолкнула его. Гарри встал и, спотыкаясь, пошёл к преподавательскому столу под пристальными взглядами всего зала. Дорога казалась бесконечной.

— Пройдите в ту дверь, — без улыбки сказал Дамблдор.

Гарри прошёл вдоль стола. Хагрид, обычно такой приветливый, смотрел на него с таким же недоумением, как и все остальные. Гарри открыл дверь и оказался в комнате с портретами на стенах и горящим камином.

Гарри прошёл мимо Хагрида и уже направился к выходу, когда низкий голос раздался у самого его плеча.

— Жажда славы ослепляет тебя, Поттер. Ты готов рискнуть жизнью, лишь бы покрасоваться перед публикой. Тебе нет дела до тех, кому небезразлична твоя судьба. Тебе плевать на чувства тех, кто тебя любит.

Гарри на мгновение показалось, что мускул на лице Снейпа дёрнулся.

Профессор резко сменил тему.

— Профессор Грюм сообщил мне, что спас тебя от нападения Малфоя. Но я знаю, что это наглая ложь.

— Ты освоил невербальные заклинания?

— Да, — сухо бросил Гарри и направился к двери.