О мышах и совах (гет)

Год назад.

«Уважаемая мисс Тернер, примите мои глубочайшие соболезнования. Мне очень неприятно беспокоить вас в такой день, но мне нужна ваша помощь. Дело касается вашей семьи и в частности вопроса, разрешить который в состоянии только вы. Жду вас сегодня в «Трех метлах» в любое время, вам лишь понадобится сообщить мадам Розмерте, что вы пришли ко мне. С уважением, А. Дамблдор.»

Снова и снова Грейс скользила взглядом по аккуратно выведенным строчкам, пытаясь понять, что же ее ждет. Она трансгрессировала аккурат позади «Трех метел» и уже четверть часа не решалась войти внутрь. Никакой семьи, кроме психопата дяди и, возможно, бабушки по отцу у нее не осталось. И ни к кому из них она не хотела иметь ни малейшего отношения. И хотя соблазн развернуться и уйти был велик, одно только уважение к директору было весомым поводом хотя бы выслушать то, ради чего ее сюда позвали. Решившись, Грейс обогнула строение и толкнула дверь в знакомый до последней щербатой дощечки на полу бар.

Внутри было прохладно и довольно пусто, если не считать косматого волшебника за столиком в углу, вызывающего вида красноволосой девицы за стойкой и, собственно, самой Розмерты, протирающей стаканы и косящейся на девицу недовольным зеленым глазом. Как только фамилия Дамблдора достигла слуха хозяйки, Грейс моментально была схвачена за руку и фантастически быстро водворена в полную разномастной мебели гостиную на втором этаже. Дамблдор появился спустя четверть часа, прервав очередной круг, который Грейс наворачивала вокруг темно-бордового ковра.

— Благодарю, что дождались меня, мисс Тернер. Или мне обращаться к вам по вашей настоящей фамилии?

— Нет, Тернер мне нравится больше, — промямлила Грейс, к которой директор обращался напрямую последний раз аж на ее первом курсе.

— Что ж, как скажете, — мягко улыбнулся старик, садясь на старый потёртый диванчик, указывая Грейс ладонью на стоящее напротив кресло.

Грейс оробела окончательно: конфиденциальные разговоры с директором школы всегда были прерогативой Поттера. Тем не менее, она села в обитое белым ситцем кресло и зажала руки между колен — не дай Мерлин затрясутся.

— Чаю? — учтиво улыбнулся профессор и, узрев невнятный кивок в ответ на свое предложение, материализовал в воздухе поднос с фиолетовым сервизом и тарелкой пирожных. Грейс аккуратно взяла чашку, сделала глоток обжигающего чая и наконец решилась взглянуть в глаза директору.

— Профессор, вы написали в письме, что хотели поговорить о моей семье, — тихо, но твердо выговорила она, не вынося более ни минуты томительного и тревожного ожидания.

— Да, несомненно, вы правы. Но для начала извините меня за мою бестактность. Я очень соболезную вам, Бриджит была необыкновенным человеком. Мне правда очень жаль.

Грейс кивнула, уткнувшись в кружку с чаем, чтобы не заплакать. Но в голове не успокаивался лишь один вопрос:

— Вы знали? Что моя мать проклята?

— Да. Но лекарства от такого проклятия не существует. Ваша мать приняла его добровольно, эту жертву никак не отменить. Эта магия слишком сильна даже для меня.

— Магия? У моей матери не было никакой магии, — сердито ответила Грейс, пораженная тем, что в неведении все эти годы была лишь она одна.

— Это вы так думаете, — тихо ответил Дамблдор, пронзая Грейс взглядом из-под своих очков-половинок. — Сила большой человеческой любви поистине безгранична. Вы поймете это со временем.

— Когда вырасту? — вырвалось у Грейс в ответ на такую банальную и ожидаемую фразу от столь неординарного волшебника.

— Именно. Правда, вырасти вам придется незамедлительно, — ответил директор и поставил кружку c чаем на стол. Грейс последовала его примеру, поняв, что вступление к беседе, ради которой ее позвал Дамблдор, кончилось.

— К сожалению, мисс Тернер, я позвал вас не ради хороших новостей. И вынужден принести вам еще одни соболезнования. За день до смерти вашей матери была убита ваша бабушка Марианна Селвин.

— Мне жаль, но я ее никогда не видела, — тихо ответила Грейс спустя несколько секунд.

Нет, чувства утраты и горя она не испытала: сложно испытать их к тому, кто для тебя всего лишь имя выцветшими чернилами на родословном дереве. Но в душе зародилось странное чувство надвигающейся беды, которую несла смерть Марианны Селвин.

— Что ж, я вас понимаю. Марианна совершила достаточно ошибок, и то, как она поступила с вашим отцом, наверное, самая большая из них. Но я позвал вас не только для того, чтобы сообщить о ее смерти.

— А для чего же?

— Для того, чтобы сообщить вам о том, какие последствия она несет. Я думаю, вы уловили связь гибели вашей бабушки со смертью вашей матери? — Грейс коротко кивнула в ответ. — И вы правы. Марианну Селвин убил ее собственный сын, Аларик, спустя сутки после побега из тюрьмы. Примерно в это же время, проклятье поразило вашу мать окончательно. Тот всплеск магической энергии, который Аларик направил на убийство собственной матери, дал толчок проклятию, ослабевшему от долгого пребывания в тюрьме того, кто его наслал.

— Закономерность Фарруса, — пробормотала Грейс, воскрешая в памяти страницы древнего фолианта, выпрошенного у одного из целителей.

— Именно так, мисс Тернер, вы совершенно правы. Я приятно удивлён вашим знаниям, но тем не менее. Чтобы вы поняли все, что произошло, мне придется начать с самого начала. Как вы уже знаете, после объявления о помолвке вашего отца с маглой он был изгнан из семьи. И этот случай далеко не первый и, к сожалению, не последний. Для множества древних чистокровных семей за редким исключением, брак с маглом — позор. А родители Александра были воспитаны именно в таких домах. Их репутация и связи не выдержали бы подобного испытания.

— Вы… — начала Грейс, но Дамблдор не дал ей договорить, подняв ладонь.

— Я не оправдываю ваших деда и бабку. Я рассказываю, как было на самом деле. Но, если родители ограничились изгнанием, для брата вашего отца, ярого приверженца идей Волан-Де-Морта, это было преступлением. Я не знаю, насколько Абрахам и Марианна были вовлечены в эту идеологию, но Пожирателями смерти они не были. Абрахам умер вскоре после вашего рождения, а Марианна долго жила в неведении того, что на вашего отца наслано проклятие. Она узнала об этом лишь после его смерти. Я думаю, в конце своего пути Марианна раскаялась и поняла свои ошибки. Но вернёмся на время к вашему дяде. Он проклял брата, не сумев его убить, и продолжил активно заниматься деятельностью Пожирателей смерти вплоть до падения Волан-Де-Морта. Но он не попался сразу же. Аларику Селвину удавалось скрываться на протяжении почти четырёх лет, но вскоре его поймали вместе с его женой Розмари Гарднер, одной из немногих женщин, носивших метку Пожирателей смерти. Их осудили и дали пожизненный срок в Азкабане. Но на момент заключения Розмари оказалась беременна. Родить в условиях Азкабана при постоянном присутствии дементоров практически невозможно, и дамам, оказавшимся в положении, давали возможность во время беременности находиться в специальной камере под охраной заклинаний и волшебников. Но даже при таких условиях родить и остаться живой у Розмари не вышло. Она родила мальчика и спустя двое суток скончалась, даже не дав ему имени. Отец о рождении сына не знал, и его единственной семьей была его бабушка Марианна Селвин, а также вы с матерью. Ваш отец умер буквально за пару недель до рождения своего племянника. Марианна взяла мальчика к себе и, узнав, как умер ее первенец, в память о нем дала ребенку имя Александр. Она воспитывала его, не говоря ему, кто его настоящие родители и при каких обстоятельствах он появился на свет, надеясь, что Аларик Селвин больше не увидит свободы. Но она ошиблась. Аларик Селвин сбежал с помощью своего возродившегося хозяина и узнал две вещи: первая, что у него все эти годы был ребенок. И вторая — тот, кто выдал его местонахождение мракоборцам, была его собственная мать. Да-да, именно Марианна Селвин выдала своего сына властям. Возможно, это была попытка искупления за многие годы бездействия и лояльности к убийствам и преступлениям, творившимся у нее под носом. Но, тем не менее, Марианна поплатилась за это жизнью. Она заподозрила неладное еще до произошедшего в министерстве и успела отправить мне сову с просьбой защитить ребенка. В день, когда мир узнал о возвращении Волан-Де-Морта, Марианна отправила внука через камин, сюда, в Три метлы. Мракоборцы не успели прийти ей на помощь, к моменту их прибытия Марианна была уже мертва. И теперь, после ее смерти, единственным законным опекуном Александра являетесь вы.

Грейс хотела что-то сказать, но, казалось, все слова английского языка разом позабылись. Она много лет жила, стараясь не думать о семье, которая досталась ей в наследство от отца, поэтому усиленно думать о ней сейчас было вдвойне труднее. Дамблдор же сидел молча, терпеливо ожидая, пока Грейс осмыслит нынешнее положение вещей.

— Значит…кхм… мальчик сейчас здесь? — спросила Грейс спустя минуту молчания.

— Да. Ваш брат сейчас в Хогвартсе, и следующей осенью ему предстоит сюда вернуться. Но до тех пор ему нужна защита. Ваша защита.

— Он знает? О том, что произошло, кто его родители?

— Да. Мне пришлось ему рассказать.

— Не поймите меня неправильно, профессор, — Грейс замялась, но не смогла не задать вопрос, закравшийся ей в голову.

— Не пойму, не переживайте.

— Но хочет ли он этой защиты?

— Он хороший мальчик, мисс Тернер. Если вы беспокоитесь о том, что Марианна вложила в его голову опасные мысли, или он является копией своего отца, то вы ошибаетесь. Бабушка растила его, помня о том, каких монстров порождает гордыня и бессердечность. Александр умный и добрый ребенок. Только ему пришлось повзрослеть раньше, чем вам, и он очень напуган. Я понимаю, вам сложно принять такое решение, но, к сожалению, кроме вас некому. Если вы откажетесь, я смогу его спрятать, но это будет сиротский приют. Но также вы должны понимать, что ваш дядя захочет вернуть сына себе и, возможно, закончить то, что начал с вами. Вам придется скрываться. Естественно, мы предоставим защиту Ордена. Но вам нужно быть начеку. Никто не должен будет знать, где вы и чем занимаетесь. По крайней мере, пока. Вы готовы на это пойти?

Грейс встала с кресла и отошла к окну. Сидеть под пристальным взглядом голубых глаз, требующих от нее немедленного ответа, решения, которое в корне изменит ее жизнь, больше не было сил. Ей бы самой спросить совета, но спрашивать было уже не у кого. У нее не осталось никого, кроме этого незнакомого ребенка с таким знакомым именем. А у него, кроме нее, не было никого, кроме убийцы отца, который сломает ему жизнь окончательно.

Грейс хотелось отказаться. Она не ощущала в себе сил на подобный шаг. Но при слове «приют» в груди все холодело. Если сейчас она так с ним поступит, то чем она лучше тех, кто когда-то отвернулся от ее отца? Грейс все еще не хотела соглашаться. Но иного выбора для себя уже не видела.

— Хорошо, профессор. Я согласна.

Дамблдор улыбнулся. Он был на девяносто процентов уверен, что Грейс Тернер согласится. Но все-таки был рад избавиться от последних сомнений. Человеку нельзя быть одному, особенно в такие тяжёлые времена. В конце концов, семья — это самое важное, за что стоит держаться в этом мире. Кому, как не ему, знать об этом лучше многих.