Рыжая бестия (гет)

Странное дело, но Алу иногда казалось, что божье наказание по имени Абигайль Харпер было в его жизни всегда. Это, конечно же, чушь собачья, потому что впервые он встретил ее, когда им было по одиннадцать, в славную субботу девятнадцатого августа две тысячи семнадцатого года, черт бы ее побрал.

В тот день мама потащила их с Джеймсом в Косой переулок покупать недостающие школьные принадлежности (палочку купили раньше, в торжественной обстановке, в компании почти всех родственников и знакомых, под вспышки фотоаппаратов прессы — приятный был денек). Не стоит и говорить, что в конце концов они все вместе оказались в квиддичном магазине, где всеобщим вниманием завладели мама, бывшая звезда Гарпий, и брат, член команды Гриффиндора. Именно вокруг них началась кутерьма, а Ала все бросили.

И Ал стоял в стороне и обижался. И кроме него в стороне стояла девчонка. Совершенно обычная, заурядная девчонка, даже цвет волос у нее был заурядный — рыжий, как почти у всех людей в жизни Ала, глаза тоже были неособенно интересные — скучнейшего карего цвета, и вся сама она была ничего особенного. Кроме одного. Она смотрела на кутерьму вокруг мамы и Джеймса с таким видом, словно наблюдает танец тараканов в банке. И у нее ну просто на лбу было написано «вредина», «гадина», «гордячка» и «вся из себя». То есть лоб у нее тоже был заурядного размера, но все эти надписи определенно на нем читались.

Алу она сразу не понравилась. Особенно когда развернулась и спросила:

— И чё?

— А ничё, — ответил Ал.

— Чё смотришь?

— Хочу и смотрю.

— Понравилась? — задрала она нос, уткнула одну руку в бок и отвела одну ногу в сторону.

— Нифига! — едва не сплюнул Ал.

— Вот и не смотри.

— А ты не командуй!

Слово за слово, слово за слово... Например, называть его «очкариком» ей не стоило, да и ему ни к чему было дергать ее за волосы, но что теперь изменить? Короче говоря, в скором времени Ал перетянул внимание всех посетителей магазина на себя — он и девчонка. Владелец магазина и матери были не в восторге: разбитая витрина, сломанные очки, порванное платье... Первая встреча удалась на славу.

Стоит ли говорить, что первого сентября, углядев его на платформе, вредная девчонка дождалась отхода поезда и ухода старших Уизли и Джеймса, подхватила Скорпиуса Малфоя и Кевина Арнольда в помощники и приперлась знакомиться; само собой, церемония эта прошла на высоких тонах и в непринужденной обстановке, так что прибежавшим префектам пришлось окатить их водой из палочек.

С тех пор Абигайль Харпер занимала определенное место в его жизни. Очень громкое, язвительное, склонное к насилию место. И Ал Поттер к этому привык. Привык настолько, что внезапное игнорирование со стороны Харпер повергло его в полный шок и растерянность.

Да, она его игнорировала. Наглым и бесстыжим образом. Это было ненормально. Кроме того, что Харпер вообще всегда имела, что сказать о каждом поступке Поттера раньше (вплоть до того, что в свой первый раз, ну вы понимаете, он даже почти ожидал, что в итоге из-под кровати вылезет Харпер и заявит, что она так и знала, что он и тут облажается, не то чтобы он облажался, конечно). Короче, кроме того, что Харпер всегда имела склонность не стесняться с критикой, коли критиковать надо было Ала Поттера, следовало еще иметь в виду, что а) он Поттер, а Поттеров никто не игнорирует; б) капитаны команд никогда не игнорируют других капитанов, а следят за ними в оба, кроме, конечно, хаффлпафцев, потому что они все равно никогда не выигрывают, и рейвенкловцев, потому что они во время тренировок обычно решают арифмантику, поэтому тоже никогда не выигрывают, кроме, конечно, того матча, когда... Ладно, он отвлекся. Так вот, капитанам команд не полагается игнорить других капитанов, так что со стороны Харпер это было невероятное хамство. Ну и вообще, он Ал Поттер, капитан гриффиндорской команды, красавец-мужчина и вообще парень что надо.

— Может просто подаришь ей цветы? — предложил Кит. — Девчонки любят цветы.

— Не делай этого, друг, — отговорил Тони. — Она воткнет твои же цветы тебе же в задницу.

— А разве он не этого добивается? — не понял Кит. Парни опустили вилки и уставились на него. Кит покраснел. — Я имел в виду, чтобы она перестала тебя игнорировать, я это имел в виду.

— Тогда поимей в виду что-нибудь неугрожающее моему здоровью, — пригрозил Ал и снова задумался. Парни переглянулись.

— Черт, и ведь я предполагал, что однажды так и будет, — пробормотал Кит. Тони кивнул.

— Что будет? — не понял Альбус.

— Да ничего особенного, — отмахнулся Кит. — Просто я подозревал, что этим все и кончится.

— Что-то я все не пойму, на что это ты намекаешь, — снова не понял Альбус.

— Погода, говорю, хорошая, — выкрутился Кит.

Альбус задумчиво поглядел на тучи в отражающем небо потолке.

— Хорошая, говоришь?

— Ну а что... — почесал подбородок Кит. — Вполне лётная.

Ал бросил идиотский разговор, тем более что как раз в этот момент в Зал вошла группа слизеринских девчонок.

Время от времени на всех девчонок нападет приступ стадности, и они передвигаются исключительно группами минимум по трое, обороняя фланги и прикрывая тыл. Разве что без коротких перебежек с огнем на подавление, но девчонки вообще предпочитают холодное оружие: слова и когти. Ну, разве что Харпер еще могла применить метлу (на втором курсе было), квоффл (на втором опять же), загонщицкую биту (пятый курс) и Данкана Флинта (с первого по четвертый курс, пока эта сволочь не выпустилась). И именно поэтому бегу стаей Харпер обычно предпочитала одиночную охоту, но, увы, не в этот раз. Слизеринки заявились дружной толпой, обливая холодным презрением все, что носит брюки, в зоне видимости.

С ними была даже Магали Нотт, и это было уже просто совершенно из ряда вон, решил Поттер и принялся действовать.

Он встал и подошел к слизеринскому столу, за которым рассаживались девушки.

— Харпер, на пару слов, — начал он.

Харпер молча пила чай.

— Харпер, отойдем, поговорить надо.

Харпер намазывала маслом тост.

— Харпер, да хватит уже. Вставай, нам надо обсудить следующий матч.

Харпер и бровью не повела. Магали Нотт усмехнулась и подмигнула ему.

— Харпер, не знаешь, что это за шум? Я точно слышала какие-то звуки.

— Даже не знаю, что ты там слышала, Нотт, — ровно ответила Харпер. — Может это бегают тараканы?

— Тараканы? — ахнула Винни Гойл, отрываясь от завтрака. — Здесь водятся тараканы? Правда?

— Правда, Винни, — вежливо кивнула Харпер. — Большие, жирные, мерзкие тараканы. На днях один такой заполз в мой шкафчик в раздевалке.

— Ой, фу!

— Еще как «фу». Эта мелкая пакость рылась в моих вещах, трогала мою одежду, читала мои бумаги...

— Тараканы читали твои бумаги? — растерялась Винни.

— Это особенные тараканы, — спокойно продолжила Харпер. — Они дрессированные и умеют читать.

— Тебе надо сказать мистеру Крамеру, — посоветовала Гойл. — Наверняка у него есть что-нибудь, чтобы потравить тараканов.

— Боюсь, этого таракана так просто не потравишь, — вздохнула Харпер. — Только давить, давить гада.

— Да ладно тебе дуться, Эйбс, — не выдержал наконец Ал. — Ничего особенного я не сделал.

— Ни хрена себе заявы, — возмутилась Харпер, тут же перестав его игнорировать. — Эта скотина рылась в моей личной переписке и заявляет, что ничего особенного не сделала?

— Во-первых, в переписке твоей я не рылся. Во-вторых, я не знал, что это твоя переписка, а не квиддичные планы, и поэтому рылся. В-третьих, ты и сама бы так сделала, поэтому не выпендривайся.

— Вы слышали это хамло? — гневно поинтересовалась Харпер у сокорытников, словно была вероятность, что сокорытники не слышали. — Нет, вы только слышали, что несет этот хам? Внаглую признается, что устроил взлом и проникновение в чужую собственность, читал чужие письма, саботировал чужие планы, да еще и смеет заявлять, что и я таким промышляла бы!

— Да-а? — протянул Альбус. — А не ты ли чесоточный порошок мне в форму подкинула на третьем курсе? Что-то тогда тебя мало волновала частная собственность.

Харпер закатила глаза, подумала, развернулась и еще раз закатила глаза, чтобы он на этот раз увидел.

— На третьем курсе! Дивно. Ты еще припомни, как я тебя перед распределением пнула, может так и до песочницы дойдем!

— Черт, я так и думал, что это ты тогда была!

— И чем это оправдывает то, что ты рылся в моих бумагах?

— В квиддиче, — поучающе поднял Ал палец, — нет «личных» бумаг. Есть дела твоей команды и дела команды противника. И если такого не понимаешь, то и нечего тебе в квиддиче делать.

Харпер взлетела чуть не ракетой, одним прыжком оказавшись прямо перед Алом.

— Да что вы говорите, мистер Папенькин Сынок?

А вот это был удар ниже пояса.

— Лучше уж быть папенькиным сынком, чем дочкой твоего папеньки, — прошипел он.

Абигайль аж взвизгнула от ярости и наконец привлекла внимание учителей.

— Мисс Харпер, — возмутился профессор Штаденмахерфрох. — Здесь вам не schweinfest. Немедленно прекратите визжать. Мистер Поттер, пройдите на свое место и перестаньте докучать мисс Харпер.

— Я вовсе ей не докучаю, профессор Шахенмахен-да-блин-как-вас-там, — Ал аж засопел от раздражения.

— Штаденмахерфрох! — взревел профессор. — Взыскание, мистер Поттер!

— Ха, получи, Поттер, — фыркнула Харпер. — Спасибо, профессор Штуденнахерфро... Ой, — сказала она.

— И вам взыскание! — взъярился профессор. — Обоим взыскание! Сегодня после уроков! А сейчас — по местам! Шнель-шнель, пока я не снял с вас баллы!

Ал сел за стол, в ярости потирая кулаки, и злобно прошипел:

— Не для того мои предки переживали блиц, чтобы теперь мне раздавала взыскания всякая немецкая сволочь.

Сидевшая рядом Роуз фыркнула.

— Твои предки жили в Годриковой Лощине, Ал. Немцы ее не бомбили.

— А Эвансы мне что, не предки, что ли? — обиделся Ал.