Реальность его отца (джен)

Тренировки у Гарри начались, как только Дамблдор ушел. Причем в прямом смысле слова. Не успела захлопнуться дверь за директором, как в комнату влетел Аластор Моуди и запустил в Поттера заклятием, к чему Гарри, конечно же, готов не был. Мадам Помфри добралась до него, а главное — до его руки, покрытой нарывами, только вечером; у нее был поистине «урожайный» день.

С тех пор Гарри занимался много и тяжело. Казалось, что Моуди задался целью подготовить его ко всему. Он работал над различными навыками Гарри, учил скорости и стратегиям ведения боя. А самое главное, он учил ПОСТОЯННОЙ БДИТЕЛЬНОСТИ! Но одним Моуди дело не ограничилось…

С Люпином Гарри занимался различными заковыристыми и высокозатратными заклинаниями и защитой от них. И материал, который они изучали, был даже не уровня ТРИТОН — семикурсников такому не обучали. Обычно Сириус помогал Ремусу на этих занятиях. Выросший в семье темных магов, Блэк знал много темных заклятий, о которых теперь рассказывал Гарри, тогда как Ремус больше специализировался на защитной магии.

Время от времени приходил Дамблдор и тестировал приобретенные навыки Гарри во время коротких дуэлей, после которых они садились и подолгу разговаривали. Иногда Дамблдор рассказывал Гарри о всяких хитростях в Трансфигурации. И конечно же, Окклюменцией с Гарри занимался Северус Снейп, который на удивление миролюбиво согласился подтянуть мальчика еще и по зельям. То ли здешний Снейп был лучшим учителем, чем его двойник из другого мира, то ли Гарри являлся для этого Снейпа «особым случаем».

Но за эти две недели Гарри так ни разу и не позанимался со своим отцом; он не имел ни малейшего понятия, чему Джеймс Поттер должен будет его учить. Гарри почти не видел его с тех пор, как начались его тренировки.

* * *

Это было четвертое августа, пятница и, кажется, никто до сих пор так и не осознал, что они пропустили день рождения Гарри. Не то чтобы Гарри ожидал чего-то другого. Для всех них он погиб еще пятнадцать лет назад, да и к тому же на фоне всех этих безумных тренировок было совсем неудивительно, что они упустили такую мелочь.

Итак, утром четвертого августа Гарри спускался вниз к завтраку, больше думая о том, как у него болит все тело после вчерашнего особенно жестокого урока Моуди, чем о пропущенном дне рождения.

— Мы просто скоты! Поверить не могу, что мы забыли.

Это предложение остановило его перед самой дверью. Он ничего не мог поделать со своим любопытством и поэтому продолжил слушать за дверью разговор Сириуса, предположительно происходящий с Ремусом и Джеймсом.

— Ты-то нам почему ничего не сказал, Джеймс? Я теперь чувствую себя таким виноватым! — голос Сириуса был отчетливо слышен из-за закрытой двери.

— Ты думаешь, это ты чувствуешь себя виноватым? Из всех людей я должен был об этом помнить! — расслышал Гарри восклицание Джеймса.

— Так, Джеймс, успокойся. Тебя никто не винит. Никто из нас тоже не вспомнил, — возразил Люпин, — а мне интересно, почему сам Гарри никому ничего не сказал? Он-то точно не мог об этом забыть.

— Ну и как мы теперь будем с этим разбираться? — поинтересовался Блэк.

— Может быть, Джеймсу пора начать с ним заниматься? — отозвался Ремус.

— Может быть, — прошипел Поттер, — мы должны дать ему хоть один выходной?

— Джеймс, так или иначе, рано или поздно, ты с ним встретишься. Ты не можешь продолжать бегать от него вечно, — сказал Ремус.

— Серьезно, приятель, где твой гриффиндорский дух? — поддакнул Блэк.

У Гарри не было никаких сомнений, что они говорили о нем. Встречи с кем еще Джеймс Поттер с таким остервенением стремился бы избежать? Гарри с тяжелым сердцем стал медленно отходить от двери.

* * *

Гарри стоял посреди огромного зала для танцев, в котором в данный момент проходили занятия с Люпином. На другом конце зала находился манекен с оторванными руками.

— Это заклятие у тебя вышло действительно очень хорошо, — сказал Люпин после того, как Поттер использовал одно из видов ранящего заклятия. — Не мог ты мне назвать теперь контрзаклятие?

Гарри начал судорожно вспоминать прошлую субботу, когда Люпин рассказывал о различных защитных заклинаниях.

— Ну, это особый подвид защитных заклинаний. Он называется… мм… Я знаю, что оно делает. Я помню какой это вид щита. Но я не могу вспомнить названия, — наконец сдался Гарри.

Звук открывающейся двери заставил мальчика поднять голову. Поттер был уверен, что Моуди решил их навестить в очередной раз и поэтому не на шутку удивился, когда увидел Джеймса Поттера, стоявшего в дверях.

Ремус тихонько кашлянул, что вернуло внимание Гарри к учителю.

— Что ж, Гарри, я хочу, чтобы к завтрашнему дню ты нашел ответ на этот вопрос. Да, и я ожидаю не только ответа, но и демонстрации заклинания. Это ясно? — Гарри кивнул, и Ремус прошел мимо него, похлопав его по плечу.

— Он весь в твоем распоряжении, приятель, — сказал Ремус, останавливаясь в дверном проеме.

— О, я думаю, мы управимся за час, — отозвался Джеймс.

— Всего за час? Ты совсем не даешь ему времени, чтобы подготовиться.

Гарри подозрительно смотрел на своих «учителей».

— Я собираюсь дать короткий обзор по теме занятий, не более того. И это не может занять больше часа. Так что вам двоим лучше поторопиться, — Джеймс усмехнулся в ответ на разочарованный взгляд Люпина.

— Ну, тогда увидимся через час, ребята, — сказал Люпин плотно закрывая за собой дверь.

Никто не начинал разговор первым. Джеймс подошел к одному из столов, стоящему в углу залы.

— Ты не присядешь… Гарри? — спросил он, садясь сам на один из стульев, придвинутых к столу.

Гарри медленно подошел к стулу напротив отца и сел, положив палочку на стол.

— Она тебе не понадобится, — сказал Поттер-старший, указывая на палочку. Гарри кивнул и засунул ее в карман.

— Расскажи мне, Гарри, что ты знаешь об анимагах?

У Гарри радостно зажглись глаза.

— Об анимагах, сэр?

— Да, анимагах.

— Ну, я знаю, что это ужасно сложно — стать анимагом. Практически невозможно превращаться в магическое животное. Знаю, что нельзя выбрать животное, в которого будешь превращаться. Еще знаю, что вы, Сириус и Хвост стали анимагами, чтобы не оставлять Ремуса во время полной луны.

Джеймс кивнул, принимая к сведению.

— Ну что ж, вижу, что твои знания достаточно ограничены. Путь становления анимага — долгий и крайне сложный, к тому же всегда есть большая вероятность, что все это может привести к чудовищным последствиям, если трансформация пойдет неправильно. Поэтому на протяжении всего процесса я буду наблюдать за твоими приготовлениями и последующими попытками освоить этот раздел магии. В те дни, когда я по каким-либо причинам не смогу присутствовать на уроках, меня будет заменять Сириус, и он станет следить за твоим прогрессом.

Гарри кивнул, ловя и запоминая каждое слово. Он всегда хотел стать анимагом. С тех самых пор, как узнал об их существовании на третьем курсе в своем времени. С тех самых пор, когда узнал, что его отец тоже им был.

— Ты не можешь перевоплощаться в более чем одно животное. Ты сказал, что волшебники не могут становится волшебными животными — это не так, несмотря на то, что такое случается крайне редко, тем не менее это возможно. Правда, единственный человек, о котором точно известно, что он перевоплощался в магическое существо — Мерлин. Ходили слухи, что он мог превращаться в феникса.

По мере того, как разговор двигался дальше, Джеймс чувствовал себя все более и более спокойно в присутствии сына. Либо он просто забыл на время лекции, что этот мальчик — его сын. Они проговорили целый час о том, что должно быть сделано, и о том, что, наоборот, ни в коем случае делать нельзя во время обучения. Джеймс несколько раз очень строго повторил все правила. Подобное можно было даже принять за поведение переживающего отца, который пытается предусмотреть все, что может пойти не так. Не то чтобы Гарри посмел бы когда-либо указывать ему на это: жесткость отца в этом вопросе очень нравилась мальчику. И можно было на несколько секунд представить, что тот действительно о нем заботится. Даже если на самом деле это было не так.

— И последнее: тебе не понадобится палочка. Совсем. Анимагия — один из разделов беспалочковой магии, — Джеймс наколдовал Темпус, в ответ зажглись слова «Август, 4, пятница, 12.18»

— О, нам пора спускаться вниз. Время ланча. Сириус уже должен был прийти, — заметил Джеймс, вставая.

— Сириус? Разве он сейчас не на работе? — спросил Гарри, следуя за отцом.

— Сегодня он попросил полдня отгула. После тебя, — Джеймс пропустил Гарри вперед и покинул комнату вслед за ним.

Они в молчании спустились по лестнице. Гарри был уже внизу и собирался идти на кухню, когда услышал какой-то звук, раздающийся из жилых комнат. Он с любопытством посмотрел в сторону гостиной.

— Почему бы нам не пойти и не узнать, что там происходит?

Гарри подозрительно уставился на Джеймса. Тот выглядел слишком спокойным, и то тут, то там проскакивали… какие-то веселые искорки в его глазах? Гарри должен был признать, что это случилось впервые, когда он заметил вообще какую-либо веселость в Джеймсе Поттере.

«Ну, раз его все это забавляет, то впереди не должно быть что-нибудь слишком плохое», — заключил Гарри. Несмотря на то, что он упорно убеждал себя в этом, рука младшего Поттера переместилась поближе к карману с волшебной палочкой — просто так, на всякий случай.

Гарри направился к гостиной, Джеймс Поттер шел прямо за ним.

Комната была погружена во мрак, когда Гарри открыл дверь. Он знал, что внутри есть люди, так как мог слышать звуки шагов. Хотя у Гарри не было ни одной идеи, что они тут могли делать в темноте и в таком количестве.

— А где свет? — произнес Гарри и в этот же момент вся комната осветилась ярким светом.

— СЮРПРИЗ!!!

Гарри в ответ на этот вопль от неожиданности подпрыгнул на несколько сантиметров, а потом быстро вытащил палочку и выставил ее перед собой. В комнате были некоторые из членов Ордена. Они обступили кофейный столик, на котором лежали разные свертки, а в центре возвышался великолепный пирог. На потолке была растянута надпись, на которой переливалось: «Счастливого прошедшего дня рождения тебе!»

— Чт..что..что это? — пораженно выдавил Гарри.

— Да ладно, Гарри, это же очевидно, — усмехаясь, ответил Сириус, — это твоя запоздавшая деньрожденческая вечеринка.

Гарри продолжал пораженно оглядывать комнату. Рядом с Сириусом стоял Ремус, а с другой от него стороны ухмылялся Моуди. Около камина были Лонгботомы, Уизли расположились в разных частях комнаты: Фред и Джордж сидели в центре на софе и имели подозрительно невинный вид, а Чарли и Билл стояли рядом с отцом в некотором отдалении. Отсутствовала только вторая половина семейства Уизли, Дамблдор и, слава магии, Снейп.

— Праздник… для меня?

Ремус кивнул и втянул Гарри в комнату

— Конечно, — отозвался он, улыбаясь в свои тридцать два зуба.

До этого у Гарри никогда не было праздника по случаю дня рождения. Дурслям было на него абсолютно наплевать, так что это был его первый праздник по поводу дня рождения. Гарри радостно улыбнулся.

Через некоторое время после того, как все расселись и приступили к праздничному ужину, который Сириус высокопарно обозвал «деньрожденческим пиром», бело-коричневая сова влетела в распахнутое окно с письмом в лапах.

Гарри был невероятно удивлен, когда она остановилась перед ним — все-таки не так много людей в этой реальности могли ему написать. С осторожностью взяв конверт, он стал рассматривать его со всех сторон. Сова, не дожидаясь ответа, полетела прочь.

— Может быть, это от Дамблдора? — задумчиво проговорил Гарри, пожимая плечами, и все еще с подозрением глядя на письмо. Он знал, что все в комнате сейчас наблюдают за его действиями.

— Нет, Дамблдор послал бы Фоукса, — отозвался Джеймс, который сидел чуть дальше за столом.

Гарри начал открывать письмо, но был остановлен Сириусом.

— Подожди, это может быть опасным, — сказал он серьезным голосом.

Гарри закатил глаза.

— Если бы это было опасно, сова бы не пролетела сквозь щиты.

— О, точно.

Гарри развернул письмо.

Дорогой Гарри… я слышала, как Ремус Люпин произносил твое имя

Я ничего особенно не хочу сказать, так что не обращай внимания на письмо. Я просто хотела поблагодарить тебя. И да, я должна извиниться за то, что так по-свински себя вела. В общем, как я уже сказала, не обращай внимания.

А(Р)АУ

P.S. И пожалуйста, не говори моей семье, что я написала тебе. Они будут в бешенстве. Спасибо.

— Ну и от кого оно? — спросил Ремус.

— Не знаю, — отозвался Гарри и протянул письмо Люпину. Тот прочел письмо и тоже пожал плечами. Гарри забрал письмо и положил в свой карман.

Вскоре о письме было забыто, пирог был вытащен из-под подарков, а подарки переданы Гарри.

* * *

Аврора Артур Уизли, более известная большинству знакомых как Рора, смотрела в окно и думала, на что была бы похожа ее жизнь сейчас, если бы она решила остаться со своим отцом, а не с матерью. Это был далеко не первый раз, когда она думала об этом. И не первый раз, когда хотела этого.

Столько, сколько она себя помнила, она всегда хотела жить со своим отцом. Если бы у нее была возможность, она выбрала бы отца, но ей было всего два года, когда ее родители разошлись. И ничего нельзя было сделать. Они договорились, что мать возьмет себе младших детей, а отец позаботится о старших, не считая тех случаев, когда дети настояли остаться с определенным родителем. Так, Перси решил остаться с матерью вместо отца, а Фред и Джордж, наоборот, ушли вместе с папой. Но ей было всего два, и она не могла озвучить свой выбор.

Вообще-то со стороны казалось, что она пошла в мать, а не в отца. Она относилась к людям пренебрежительно, была высокомерной и эгоистичной, и вела себя так, как было принято в их доме. Но это все было напускное. После одиннадцати лет жизни с семьей было довольно просто вести себя так же, как и они. Люди не давали себе труда по-настоящему узнать и понять ее, будучи отвергнутыми ее высокомерием и безразличием.

С другой стороны, в глубине души Рора любила изучать магглов, унаследовав это пристрастие от отца. Она ловила себя на том, что ей нравятся проделки и Фреда и Джорджа в Хогвартсе, что она наслаждается, наблюдая за ними. Ей нравилось получать хорошие оценки в школе, но она никогда не стремилась к славе или деньгам, как Рон. Она обожала летать и мечтала о семье, не ожидающей от нее, чтобы девочка была тем, кем не являлась.

Она видела своего отца только три раза в жизни, и все три раза отвратительно вела себя с ним. Ей было больно оттого, что она так обращалась с ним, но также у нее был образ, который она поддерживала всеми силами, и мать, которую она боялась, равно как боялась даже ее голоса и ее просто убийственного темперамента. Мама не хотела, чтобы ее дети имели хоть что-то общее с человеком, которого она однажды любила. С человеком, который однажды может стать причиной их гибели.

— РОРА, ОБЕД УЖЕ ГОТОВ!

Рора вздохнула, когда громкий голос матери раздался с первого этажа. Она конечно же любила свою мать… но больше из-за того, что та все-таки была ее матерью. Молли Уизли была не просто матерью — этаким идеальным моральным уродом. Все должно было быть в порядке, все должно было быть на своих местах. Идеальность во всем — к этому она принуждала и своих детей; она кудахтала над ними и оберегала от любого ветерка, любой мелочи, которая могла появиться на горизонте и навредить ее деткам. И это Рора не выносила больше всего.

— РОРА, СЕЙЧАС ЖЕ СПУСКАЙСЯ, ЕДА НА СТОЛЕ!

— ИДУ, МАМА! — закричала Рора, спрыгивая на пол с подоконника.

Гарри тоже занимал ее мысли. Она даже не знала его фамилии, но ощущение, что она ему обязана, не проходило. Он спас ее жизнь, а она так мерзко вела себя с ним. Это была дурная привычка: вести себя как высокомерная мерзавка на публике. Она приучила вести себя так. Но в глубине души она чувствовала себя такой виноватой.

Она подслушала неделю назад разговор близнецов, которые говорили о том, что Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Ремус Люпин спасли Гарри неделю назад. Ха, она же все-таки Уизли! Она знала, как подслушать чужой разговор.

В любом случае, она почувствовала большое облегчение, когда услышала это. Мальчик, который ее спас, был в порядке. А потом были долгие споры с самой собой, но в итоге она отослала это письмо с благодарностью и извинениями. Оставалось только надеяться, что он получит его и не будет долго на нем зацикливаться.

Рора села за стол и в очередной раз скривилась, глядя на то, как ест Рон. «Кое-что никогда не меняется. И неважно, сколько тебе лет», — думала Рора, вспоминая, когда он был помладше.

* * *

Тем же вечером Ремус помогал Гарри разбирать подарки. Поттер сидел на полу перед камином, остальные расселись либо вокруг него на ковре, либо на стульях и софе.

Гарри начал с подарка близнецов. Это оказались шуточные зелья и парочку самоочищающихся флаконов в приложение к ним. Можешь испробовать его на Снейпе, сказали они. К счастью, самого Снейпа на празднике не было, чтобы он мог услышать это. От Моуди Гарри получил две кобуры для палочек и одну поддельную палочку, чтобы ею можно было бы обмануть не шибко сообразительных Пожирателей Смерти. Ремус подарил справочник по заклятьям и проклятьям.

Гарри с подозрением развернул подарок Сириуса и рассмеялся над иронией этого мира. Это была Молния.

— Тебе нужна метла. Никто не может жить без нее, — сказал Сириус.

Он получил от членов Ордена парочку интересных книг, которые действительно могли ему помочь, но так никто его по-настоящему не знал тут, никаких по-настоящему личных подарков не было.

— Кажется, это последний подарок, Гарри, — сказал Люпин, курсируя между сидящими людьми и передал Гарри коробку.

— О, кажется, ты наконец-то добрался до моего подарка, Гарри, — засмеялся Билл Уизли.

Гарри постарался скрыть свое разочарование. Ремус сказал, что это был последний подарок, но Гарри так и не получил подарка от отца. Гарри заставил себя смотреть только на подарок Билла и не переводить глаза на своего отца, который молчаливо сидел рядом с Сириусом на софе и пил огневиски.

Билл подарил ему книгу по взлому проклятий.

— Спасибо, Билл.

Скоро все начали расходиться, было уже очень поздно и все устали.

— Давай я помогу тебе дотащить подарки до твоей комнаты, — Ремус собрал несколько свертков в охапку и пошел к лестнице. Гарри последовал за ним, держа в одной руке Молнию, а в другой остальные подарки.

Как только Гарри вышел из комнаты, полной людей, разочарование, которое он сдерживал весь вечер, проступило на лице.

— Что не так, Гарри? — спросил Ремус, обернувшись.

Поттер-младший замолчал на секунду, но все же ответил.

— Я знаю, что ему не нравится, что я ворвался в его жизнь подобным образом, что он хотел бы, чтобы меня здесь не было, но… но это действительно больно, что он даже открытки не передал мне. Даже не спел с остальными «С днем рождения». Я понимаю, правда. Я понимаю, что веду себя по-идиотски и эгоистично…

— Гарри, в этом нет ничего глупого или эгоистичного, — прервал Ремус, — Джеймс рад, что ты здесь. Он просто плохо представляет, как с этим справиться и как показать тебе. Я имею в виду, эта вечеринка была его идеей.

— Его идеей? — потрясенно спросил Гарри.

— Ага. Он вспомнил, что мы пропустили твой день рождения. Так что мы втроем стали придумывать способ все-таки как-нибудь организовать его для тебя. Он предложил устроить вечеринку, пригласить всех, кого ты знаешь из Ордена, раз ты не можешь позвать друзей из своего мира, — сказал Люпин.

Гарри улыбнулся.

— Значит, мою первую вечеринку на день рождения спланировал мой отец, — ему дико понравилось то чувство, которое у него появилось от этой мысли.

— Первая? У тебя никогда до этого не было празднования дня рождения? — удивленно спросил Люпин, когда они поднялись по лестнице.

— Нет, — сухо сказал Гарри.

Люпин посмотрел на него прежде, чем сказать:

— Что касается пения «С Днем Рождения», то он, хм…, просто не мог.

Гарри посмотрел на него с удивлением.

— Что ты подразумеваешь под «не мог»?

Ремус фыркнул.

— Сириус сглазил его.

— Сглазил? Почему?

Ремус задумался, как объяснить это.

— Ну, знаешь, как в маггловском мире: если ты произнесешь одно и тоже одновременно с другим человеком, то кто-нибудь говорит «мое счастье». И это означает, что тот человек, которого сглазили, не может разговаривать, пока его имя не произнесут три раза.

Гарри кивнул. Все-таки он вырос с магглами и знал эту шутку.

— Ну вот, а в магическом мире это работает точно так же… Только человек, которого сглазили, действительно не может произнести ни слова. Заклятие, наложенное на него, не позволяет этого.

Гарри засмеялся.

— То есть Джеймс ничего не мог сказать, потому что Сириус его проклял? Что такого они произнесли одновременно?

— Огневиски, — честно признался Ремус.

Гарри хмыкнул.

— Да, я помню, как они выкрикнули это, вбегая в кухню.

Гарри открыл дверь в свою комнату и вместе с Люпином вошел туда, положил подарки на пол, повернулся к кровати и резко остановился, увидев сверток на подушке.

Ремус, увидев это, улыбнулся.

— Ну вот, может, он и не забыл подарить тебе что-нибудь, — сказал он, покидая комнату.

Гарри сел на постель и положил легкий сверток себе на колени. Он развернул упаковку и увидел письмо, которое тут же распечатал.

С Днем Рождения, Гарри.

Оставь это себе. Считай это подарком от Лили. Она хотела бы, чтобы он был у тебя. Я вынул некоторые личные воспоминания, которые, я бы не хотел, чтобы ты видел. Дж.П.

Гарри улыбнулся и продолжил разворачивать обертку, а потом задохнулся от эмоций. Он держал в руке тот самый черный Омут Памяти в виде шкатулки с белой лилией на крышке.

Гарри обхватил его руками и улыбнулся. Не имело никакого значения, что написал Джеймс Поттер. Для Гарри этот подарок был от него — его отца. Да, дневник мамин, но не Омут Памяти. Обе вещи были бесценны.