Реальность его отца (джен)

Проходя в дом, он на секунду замер в дверях.

Хотел ли он по-настоящему сделать это? Способен ли справиться с тем, что его ожидает?

Он был бы не прочь думать, что так оно и есть. Сможет. И даже без слез в три ручья.

Шагнув вглубь дома, он очутился в коридоре. Справа от него — кухня, на полу которой покоились разбитые вдребезги тарелки и перевёрнутые стулья. Словно прямо перед началом обеда здесь произошла ожесточённая битва.

Он почувствовал, как слезы подступают к глазам, когда нечаянно заметил опрокинутое детское кресло. Ремешки были наполовину расстегнуты, как если бы мать пыталась высвободить из них малыша настолько быстро, насколько могла.

Кастрюли по-прежнему на плите, посуда в раковине, еда в холодильнике. На столе стоял открытый пакетик сока, а рядом с ним — две разбитые чашки и бутылочка со старым, дурно пахнущим сухим молоком.

Развернувшись, он заглянул в комнату по правую сторону от себя. Гостиная. Она выглядела чуть лучше, нежели кухня, но тут быль столь же пыльно и грязно, в прочем, как и во всей остальной половине дома. Неудивительно, учитывая, что никто не прибирался здесь вот уже четырнадцать лет. Стены и половицы всюду усеяны подпалинами. Да, здесь был бой.

Он покинул комнату и двинулся дальше по коридору, стены которого сохранили следы от заклятий. Проведя ладонью по одной из отметин, он попытался восстановить в памяти картину того, как тогда уклонялся от очередного луча, но затем тряхнул головой, прогоняя наваждение, и продолжил идти.

Уже начав подниматься по ступеням, он вновь остановился. Вперился взглядом в конец коридора с бесстрастным лицом, прежде чем вновь обернуться на лестницу. Он знал, что остальные комнаты, дальше, вдоль прихожей, остались точно такими же, как раньше. Их не затронуло происходящее, тогда как наверху...

Поднимаясь, он на секунду испугался, что доски, поскрипывающие у него под ногами, могут просто не выдержать его веса, однако все же благополучно добрался до самого верха.

Оказавшись там, он проделал путь до конца коридора, где остановился у последней двери справа. Он знал, что таится за ней. Знал, что однажды вернувшись туда, не сможет покинуть комнату без слез, потому что именно здесь, в этой самой комнате, погибла его семья. Именно здесь Волдеморт разорвал ее на куски. Именно здесь его жизнь изменилась навсегда.

Он приоткрыл дверь в детскую и осторожно вошел. Его шаги сопровождались треском старых половиц. Комната выглядела так, будто в свое время оказалась объята страшным пламенем. Почерневшие стены и сгоревшая мебель убедили магглов в том, что так оно и было.

Сердце обливалось кровью. Боль была настолько сильна, что пробирала с головы до пят. Он упал на колени и дал волю слезам. Сколько бы он отдал, чтобы только вернуть их назад? Увидеть, поговорить с ними? Рассказать обо всем, что произошло, пока их не было? Обнять и поцеловать на ночь или же ранним утром? Чтобы только... только... Очередной поток слез снова настиг его.

Он скучал. Как же он скучал по ним. Он бы с радостью умер вместо них. Почему, почему это не мог быть он? Почему не он?!

Раз за разом он бил кулаком по полу. Дерево треснуло, а костяшки начали кровоточить. Но ему было плевать. Ему уже давным-давно на все было плевать.

Почерневшая вещица, валявшаяся неподалеку, привлекла его внимание. Протянувшись, он поднял ее, стряхнул с головки уголь и обнаружил, что держал в руках плюшевого оленя. Прижав его вплотную к груди, он заплакал.

Откуда-то снизу послышался шум. Он точно знал, кто был тому виновником. Его лучший друг — Сириус Блэк.

− Пошли. Нам уже пора. Не знаю, как ты, а я не хочу опоздать на собрание, — доносился его голос.

Он поднялся на ноги с оленем в руках и затем медленно и тихо покинул комнату, оглядев ее напоследок еще раз.

− Джеймс! Джеймс! Дружище, поторопись.

Закрыв дверь в детскую, Джеймс Поттер с тяжелым сердцем вышел в коридор.

Дойдя до лестницы, он увидел Сириуса, дожидающегося его внизу:

− Сириус, слушай, ты мог бы проявить хоть каплю сочувствия? В конце концов, я здесь первый раз с того момента, как это случилось.

Тот вмиг посерьезнел.

− Я знаю, Джеймс, но прошло четырнадцать лет. Тебе надо двигаться дальше, − он сделал паузу, прежде чем продолжить. — Так или иначе, почему мы здесь спустя столько времени?

Джеймс нервно пропустил волосы сквозь пальцы и направился вниз по ступеням, произнеся отстраненно:

− То, что сказал Петтигрю, когда мы бились в последний раз, до сих пор не отпускает меня.

Дойдя до конца, он остановился прямо напротив Сириуса. Тот смотрел на своего друга, и в этом взгляде читалась смесь грусти и гнева от свершившегося предательства.

− Надеюсь, что крыса... — Блэк не успел закончить предложения, как в ту же секунду наверху раздался оглушительный грохот, сопровождавшийся чудовищным криком.

Мужчины испуганно переглянулись, прежде чем рвануть вверх по лестнице. Первый все еще держал в руках игрушку. Оказавшись на этаже, они перешли на тихий, медленный шаг, подбираясь к источнику звука — детской — держа палочки наготове, а затем встали по обе стороны от двери.

− На счет «три», — прошептал Джеймс.

Сириус согласно кивнул.

− Раз, два...

− Джеймс! Сириус! Я знаю, что вы здесь! Давайте уже, вы, двое! Опаздываете!

Оба волшебника подскочили, услышав голос Ремуса, доносившийся с нижнего этажа. Джеймс посмотрел в сторону лестницы, затем вновь перевел взгляд на Сириуса.

− Я пойду. Ты стой здесь. Не вздумай соваться туда без прикрытия, — прошептал он, прежде чем развернуться в обратном направлении.

Как только Джеймс пропал из поля зрения, Сириус вплотную прижался к стене, на всякий случай приготовив палочку. Он уставился на дверь: что бы ни породило те звуки, оно наверняка уже ушло. Они потратили слишком много времени.

Внезапно Блэк вновь услышал звуки, доносившиеся из комнаты, похожие на смесь стонов и болезненного шипения. Кто-то все еще был там! И ему, очевидно, пришлось несладко.

Забыв о словах друга, Сириус потянулся к дверной ручке и не спеша опустил ее.

* * *

Этажом ниже Джеймс объяснял Ремусу происходящее.

− Я оставил Сириуса наверху, сказал, чтобы дожидался меня, — подытожил он. К тому моменту Люпин уже достал палочку.

− Ты же знаешь, стоит ему услышать хоть малейший шорох из этой комнаты, он сунется туда с тобой или без тебя!

− Да знаю, я бы то же самое сделал...

− ДЖЕЙМС! РЕМУС! ИДИТЕ СЮДА, БЫСТРО! — прервал его голос Сириуса.

Оба тут же сорвались с места. Увидев, что дверь в детскую распахнута, Люпин тут же ворвался внутрь, следом за ним влетел Джеймс, услыхав на пороге, как его друг тихо ахнул.

В центре комнаты он увидел Сириуса, стоящего на коленях возле мальчика. Ремус присел по другую сторону от незнакомца, накладывая на того заживляющие заклинания. Все, что Джеймс смог разглядеть со своего положения — это копну спутанных чёрных волос.

− Кто это? С ним все в порядке? Как он вообще здесь оказался? — спросил он, подойдя ближе.

Блэк развернулся к нему, растерянно сказав, что и понятия не имеет.

Теперь Джеймс стоял прямо за Сириусом и получил шанс хорошо разглядеть мальчика. И совершенно обомлел от удивления: пареньку было где-то лет четырнадцать-шестнадцать, и выглядел он чертовски похожим на него самого, не считая шрама на лбу в форме молнии. Не было сомнений в том, что перед ним Поттер, однако же Джеймс знал, что никаких других родственников у него и быть не могло.

− Вероятно, перед нами Пожиратель смерти, — произнес Джеймс вновь каким-то чужим голосом.

− Мы должны доставить его в больничное крыло. Пожиратель он или нет, но ранен серьезно и нуждается в помощи, — заключил Ремус, поднимаясь. — Сириус, сможешь его поднять? Мне все еще нехорошо с прошлой ночи.

Тот кивнул и взял мальчика на руки.

− Мерлин, этот парень вообще ест? Весу-то в нем всего-ничего.

На выходе из детской, держа палочку в боевой готовности, Люпин предложил:

− Давайте перенесем его в штаб-квартиру, а там уж пусть Альбус его осмотрит.

Пока они выходили из дома, чтобы аппарировать, Джеймс продолжал пристально вглядываться в мальчика.

* * *

Только добравшись без приключений до дома Сириуса, он начал понемногу расслабляться. Если этот ребенок и в самом деле Пожиратель, то явно не решится причинить кому-либо вред в штаб-квартире, полной членов Ордена. Попробовать, конечно, может, но такая попытка будет более чем бесполезной.

Ремус ушел вглубь дома, дабы сообщить остальным о том, что случилось и почему они опоздали.

− Отнесем его в одну из спален, − сказал Джеймс, поднимаясь на этаж выше. Он взглянул на плюшевого оленя Гарри, которого по-прежнему держал в руке. — Думаю, я мог бы оставить его у себя... как напоминание.

Сириус уже было собрался последовать за ним, но стон мальчика заставил его остановиться. От Джеймса это также не ускользнуло: замерев, он развернулся, предварительно достав палочку, чтобы оглушить незнакомца в случае чего, однако Блэк, не сводивший глаз с мальчика, этого движения не заметил.

Его веки слегка приоткрылись, и мужчины пораженно ахнули, увидев такие знакомые изумрудно-зелёные глаза. Мальчик невидяще взглянул на Сириуса.

− Сириус, что произошло? — тут он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Парень все еще был слаб и, судя по виду, рисковал вновь потерять сознание. Через пару мгновений он опять посмотрел на Блэка. — Я думал... Я видел... Ты упал. Ты упал. Ты упал...

С каждым словом его голос становился все тише, и в итоге мальчик снова отключился. Друзья в коллективном шоке уставились на подростка. Откуда, черт возьми, он знал имя Сириуса? Они обменялись взглядами.

− Ничего себе, — выдавил Блэк, просто не находя слов.

− Да уж, ничего себе, — отстраненно поддакнул Джеймс.

Двери, ведущие на кухню, распахнулись, впуская к ним навстречу Ремуса вместе с Альбусом и Поппи. Заметив мальчика на руках у Сириуса, целительница тут же взялась за дело.

− И чего это вы двое до сих пор тут стоите? Уложите ребенка в постель!

Мужчины моментально среагировали на «приказ», никак не желая наблюдать темную-сторону-Поппи. Они уже успели вдоволь насмотреться на это в школьные годы.

* * *

У него болела голова, болело горло, болели глаза. Почти все его тело поразила боль. Одна боль, боль, боль и ничего кроме.

Гарри Джеймс Поттер сначала приоткрыл один глаз, затем второй. Он сразу же понял, где находится: Площадь Гриммо, 12, штаб-квартира Ордена Феникса. Комната Ремуса, если быть точным. Но почему он был здесь, а не в собственной спальной или же в лазарете?

Гарри вздохнул. Он все еще чувствовал себя слабым, чтобы подняться, но, как однажды сказал Сириус, неслучайно был так же упрям, как и его отец. Присев в постели, младший Поттер сразу же пожалел об этом: голова болезненно гудела.

Дверь открылась, и в комнату вошла мадам Помфри. Глаза мальчика расширились от удивления. Он и понятия не имел, что она состоит в Ордене. Да он мог поклясться, что она никогда не принимала участия в их делах.

− Мадам Помфри, я не знал, что вы член Ордена, — прошипел Гарри сквозь зубы. Мерлин, как же раскалывалась голова!

Женщина остановилась на полпути и посмотрела на него с выражением удивления и какой-то подозрительности, проигнорировав его слова.

− Ложитесь в постель, молодой человек. Я не позволю кому-либо под моей опекой покалечиться еще больше только потому, что ему приспичило шевелиться без необходимости, да еще и с опасными последствиями. А сейчас мне нужно вас осмотреть, — сказала она осторожно.

Гарри закатил глаза.

− Мадам Помфри, ну вы же уже достаточно хорошо меня знаете, чтобы понимать: я всегда «шевелюсь без надобности» и уж точно с крайне «опасными последствиями».

Помфри, казалось, насторожилась еще больше. Она вынула палочку, но Гарри подумал, что это лишь ради наложения лечащих заклинаний или еще чего в таком духе, не подозревая, что это была чистой воды самозащита.

− Я понятия не имею, о чем вы тут говорите, молодой человек.

Гарри смутился. А как же иначе? Как это она «понятия не имеет, о чем он говорит»? Он же постоянно правила нарушал, когда дело касалось очередной отлёжки в больничном крыле. И мадам Помфри уж точно была в курсе.

Неожиданно в комнату вошёл улыбающийся Сириус, казалось, даже не заметив, что Гарри очнулся.

− Эй, Поп, встречай свою охрану, — чуть хвастливо поприветствовал ее тот.

− Сириус, что произошло? Я думал, ты упал. Я видел, как ты упал...

Мужчина обернулся на голос Гарри.

− Что? — недоверчиво спросил он в ответ.

− Что там произошло, Бродяга? Я знаю, я точно знаю, что видел. Видел твое падение, — настойчиво повторил мальчик.

Услышав своё прозвище, Сириус буквально переменился в лице: взгляд мгновенно похолодел, а черты посуровели. Помфри вопросительно развернулась к нему:

− Ты знаком с этим мальчиком, Блэк?

Тот отрицательно покачал головой. В эту секунду Гарри охватило подлинное отчаяние и ужас от происходящего, ударившего как гром среди ясного неба.

− Я не знаю его, нет.

− Что?! — закричал Гарри прежде, чем Помфри успела вставить хоть слово. — Как ты можешь меня НЕ знать, Сириус? Я уверен, ты ЗНАЕШЬ меня. Ты же мой крестный отец!

Если лицо Сириуса и могло ожесточиться сильнее, то это непременно произошло, и он застыл буквально с каменной физиономией.

− У. Меня. Нет. Крестника.

Гарри не мог поверить в услышанное. Что случилось с Сириусом и Помфри? Что вообще здесь происходит?

− Как же нет, Сириус? Что с тобой не так? Я твой крестник, Гарри Джеймс Поттер, сын Джеймса и...

− НЕТ, ТЫ — НЕ ОН! Гарри умер в Хэллоуин 1981-ого! — яростно оборвал его мужчина.

− Мистер Блэк, прекратите кричать на моего подопечного сейчас же! — сердито произнесла Помфри. — Очевидно, что этому мальчику известно куда больше, чем мы думали, но в данный момент меня это совершенно не волнует.

Она продолжала хмуро поглядывать на волшебника, но Гарри это едва заметил. Как Сириус мог вести себя вот так? Почему? И что имел в виду, говоря, будто он умер в Хэллоуин? Каждый знает, что Гарри остался жив. Что же как ни это дало ему прозвище «Мальчик-Который-Выжил»?

Гарри неотрывно смотрел на Сириуса, силясь справиться с щемящей болью в груди. Тот ответил ему гневным взглядом, игнорируя Помфри, а в следующее мгновение будто бы надел маску безразличия.

Внезапно парень осознал, что его голова по-прежнему раскалывается от боли. Он опустился на кровать.

− Мадам Помфри, я готов к осмотру, − произнес Гарри тем же далеким голосом, который Сириус время от времени подмечал у Джеймса. Это вновь привлекло его внимание.

Помфри подошла к кровати и приступила к обследованию, не проронив ни слова. Сириус неуютно стоял в стороне.

− Я пойду позову Ремуса, чтобы он помог вам, а заодно передам Альбусу, что он... − Блэк мотнул головой в сторону мальчика, − ...очнулся.

Он хотел как можно скорее исчезнуть из этой проклятой комнаты, цепляясь за все, что могло бы избавить его от общества самозванца.

Поппи одобрительно кивнула, после чего Сириус вышел в коридор, тем не менее оставляя комнату в поле зрения. Не хотелось, чтобы этот «пожиратель» вздумал атаковать, стоит ему отвернуться.

− Ремус!

Тишина.

− РЕМУС!

И вновь глухо. «Мерлин, да где его носит?»

− РЕМУС, ИДИ СЮДА СЕЙЧАС ЖЕ!

− Мистер Блэк, сейчас же прекратите голосить! — в очередной раз возмутилась Поппи.

− Да, Сириус, кончай орать! — крикнул ему Джеймс с нижний ступени лестницы.

− Вы тоже, мистер! — повысила голос женщина.

Поттер запросто проигнорировал ее.

− Ремуса все равно здесь нет. Как ты должен, хм, помнить, он ушел на работу в маггловский книжный. Но если я чем-то могу тебе помочь... — не закончил он.

Сириус взглянул на притихшего, странно притихшего Пожирателя смерти. Он поверить не мог, что запамятовал о рабочем дне Ремуса. И сейчас, смотря на Джеймса, стоящего у подножия лестницы, Блэк понял, что он не хотел находиться рядом с этим самозванцем, называющем себя «Гарри Поттером», его крестником, ровно настолько, насколько не хотел допускать к нему друга. Если бы Джеймс узнал, что этот мальчишка представляется его сыном, то убил бы его без задней мысли в ту же секунду. Для него смерть жены и ребенка обернулись подлинной трагедией. Он не разговаривал ни с кем в течение двух месяцев, едва ли ел. Джеймс ни улыбался, ни смеялся своим заливистым смехом, прекратил отпускать извечные шуточки. Дошло до того, что он попросту заперся в крохотной квартирке, которую снимал на тот момент. И теперь, при взгляде на него, Сириус ощутил, что на душе у его друга стало только еще более тошно.

Он вздохнул, прежде чем ответить:

− Можешь передать Альбусу, что парень очнулся?

Джеймс отсалютовал тому с легкой издевкой:

− Есть, капитан!

В ответ на это Сириус напустил на себя эдакий псевдопиратский вид и пробасил:

− Тогда почему ты все еще здесь? Прочь с глаз моих, сукин ты сын!

Джеймс ухмыльнулся и отправился за директором. Блэк задумался над тем, какие изменение произошли с его другом за эти четырнадцать лет. По меньшей мере лет девять потребовалось им с Ремусом на то, чтобы настроить Джеймса на более-менее весёлый лад. Проказы и розыгрыши остались в прошлом, но он все же шутил, хотя и нечасто. Вы скажете, что его все еще одолевала боль от утраты, но сам Джеймс всячески это скрывал. Те, кто плохо знал его, заключили бы, что он уже оправился, но близкие мгновенно замечали потаенные переживания. И встреча с этим якобы «Гарри Поттером» вновь повергла бы его в депрессию. Скорее всего, чего-то подобного и добивался Волдеморт.

Сириус тряхнул головой, прогоняя накопившиеся мысли. Он заглянул в комнату: Помфри, вроде бы, заканчивала осмотр и сейчас разговаривала с мальчиком. Мальчик... это слово подходило вернее всего. Просто мальчик. Которого так или иначе, но силой втянули во все это. Черт возьми, да в его возрасте он во всю подкалывал Снейпа, а потом льстивыми словечками отлынивал от наказания.

В этот момент к нему подошла Поппи.

− Не знаю, в курсе ты или нет...− начала она тихо, так, чтобы Гарри не услышал, − но у мальчика на теле нет Тёмной метки.

Не успел Сириус и слова сказать в ответ, как подле него возник Альбус вместе с идущим позади Джеймсом.

− Я слышал, что мальчик проснулся, и пришел проведать его. Если, конечно, наш целитель мне позволит, — его искрящиеся глаза выжидающе смотрели на мадам Помфри.

Она, в свою очередь, кивнула и принялась рассказывать Альбусу о том, что ей удалось выяснить.

− У него нет метки, но шрам на лбу — явно результат проклятия, очень темного проклятия. Мне сложно сказать, какого именно, я никогда прежде не сталкивалась с подобным. Он причинял ему боль, по крайней мере, большую часть жизни. Но тем не менее сейчас мальчик достаточно окреп для разговора.

− Благодарю, Поппи. Теперь, мальчики, прошу меня извинить... − и с этими словами Дамблдор проскользнул в комнату.

«Профессор! Мерлин, рад ли я видеть вас? Все, что происходит...» − услышали остальные, прежде чем дверь за Альбусом захлопнулась.

Мадам Помфри направилась вниз по ступеням, уходя добавив, что будет в библиотеке, на случай, если понадобится ее помощь.

Сириус вздохнул и припал к стене напротив двери в спальню, а потом и вовсе опустился на пол, прижав колени к груди.

− Это был такой долгий день, а сейчас всего-то восемь утра, − произнес он, взглянув на Джеймса, который присел подле него, смотря на друга с беспокойством.

− Что такого сказал тебе этот парень, раз ты выглядишь таким... − он остановился, подбирая нужное слово, − потасканным?

Блэк обратил взгляд на закрытую дверь.

− Он знает мое имя.

Джеймс посмотрел на него с таким выражением, словно говоря про себя, мол, «ясное дело».

− Разумеется, Сириус. Мальчик произнес его, когда мы несли его сюда. Мы оба слышали... − мужчина остановился, увидев, как друг отрицательно покачал головой.

− Не это имя, — выдохнул Блэк, выглядя при этом на несколько лет старше. — Имя, которое не слетало с чьих-либо губ вот уже более пятнадцати лет.

Глаза Джеймса расширились от удивления.

− Моё старое прозвище.

− Бродяга, — прошептал Поттер самому себе.

− Бродяга, — согласно пробормотал Блэк.

− Петтигрю мог разболтать кому угодно наши былые прозвища, Сириус. Они просто используют его, ища наше слабое место. Не поддавайся на это, — сказал Джеймс.

− Это не единственное, что они используют, чтобы ослабить нас, — тихо выдавил Сириус, думая о том, за кого именно выдавал себя Пожиратель смерти.

− О чем ты? — в замешательстве спросил Поттер.

Блэк мельком посмотрел на друга, прежде чем вновь уставиться на дверь.

− Да так, пустяк, не бери в голову.

Сущий пустяк. Пустяк, сгладить который может только крепкая ложь. Пустяковое мучительное прошлое, продолжающее преследовать их по сей день. Пустяк, пустяк, пустяк. Это было все что угодно, но только не пустяк.

Сидя в комнате, Гарри разве что волосы на себе не рвал от отчаяния. Дамблдор был сам не свой, точно так же, как Сириус и Помфри. Не то чтобы они вели себя как-то совершенно иначе... но все как один, казалось, не имели ни малейшего понятия о том, кто он такой. Если все это — происки Пожирателей, то им, определенно, следовало бы освежить в памяти события собственной истории, не говоря уже о повседневной жизни. Как можно не знать его имени?! Сколько бы он ни ненавидел свое бремя быть «Мальчиком-Который-Выжил», порой оно действительно приносило пользу.

− Сэр, вы должны поверить мне. Я на самом деле Гарри Джеймс Поттер, − парень чувствовал себя несмышленым ребенком, говоря этим умоляющим тоном, да еще с такой вызывающей озабоченностью на лице. − В Хэллоуин... − все же продолжил он, хотя и увидел тень сомнения в глазах Дамблдора, − Волдеморт напал на мою семью в Годриковой впадине. Сначала он убил моего отца, а поднявшись наверх, − и мою мать. Его конечной целью был я, но случилось так, что заклятие отскочило и поразило его самого, обратив лишь в бестелесный дух. В ту ночь я и получил свой шрам.

Гарри откинул со лба челку, демонстрируя отметину.

− Сэр, вы должны, должны поверить мне, — он затаил дыхание, наблюдая за тем, как Дамблдор задумчиво поглаживал бороду и, не сводя глаз с мальчика, размышлял над услышанным.

− Хмм... Я понимаю вас, мистер... эм...Поттер. Однако ваша история представляется мне совершенно невозможной. Видите ли, в Хэллоуин... если говорить откровенно... вы погибли вместе с матерью. Если не возражаете, могу я осмотреть вас на предмет тёмных или же неверно наложенных заклинаний, которые, вероятно, и побудили вас считать себя Гарри Поттером? — профессор безапелляционно посмотрел в глаза мальчику.

Гарри доверял Дамблдору, а потому... Какой вред может причинить ему простой осмотр? Он так или иначе ничего не обнаружит. Пожав плечами, парень согласился.

− А теперь, не могли бы вы прилечь, − Гарри сделал, как было велено. — Я не собираюсь использовать заклинания, способные вам навредить, но имейте в виду: в случае, если вы все же представляете опасность, я буду вынужден применить... иные методы.

Поттер понимающе кивнул.

− Что ж, тогда приступим.

Дамблдор взмахнул палочкой над головой Гарри, начав тем самым процесс. Это и вправду не заняло много времени, однако все-таки длилось дольше, чем он было предполагал. С каждым заклинанием Альбус выглядел все более и более сбитым с толку.

Наконец он присел на стул подле кровати мальчика.

− Итак, мистер Поттер, похоже, мои заклинания не смогли уловить каких-либо признаков того, что вы не являетесь тем, кем себя считаете, − произнес он медленно, вновь погружаясь в размышления.

Гарри, приободрившись, присел на кровати, преисполненный надежды.

− Так значит вы верите мне, сэр? Верите, что я − Гарри Поттер?

Профессор вздохнул и, слегка заерзав на стуле, ответил:

− У меня нет причин для обратного, мистер Поттер.

Парень даже слегка поежился: настолько формально звучало это обращение из уст его наставника. Дамблдор просидел в раздумьях еще какое-то время, казалось, погружаясь в сомнения от собственных же выводов. А затем произнес:

− Если не возражаете, я скажу вам все как на духу, мистер Поттер. Я твердо убежден в том, что вы, так или иначе, прибыли сюда из другого измерения. Другой Вселенной. Другого мира. Это звучит невероятно и странно даже для меня, но какие-либо иные варианты просто не приходят мне в голову. Мне стоило бы тщательнее изучить этот вопрос, однако всему свое время. Прямо сейчас мне хотелось бы узнать последнее, что вы помните, прежде чем очнуться здесь.

Где-то с минуту Гарри пытался осмыслить слова Дамблдора. Ему все еще не удавалось переварить всю эту околесицу с «измерениями». Он и не предполагал никогда, что подобное может произойти. Даже Гермиона, и та, на его памяти, вовсе не помышляла о подобном.

− Последнее, что я помню, так это потерю контроля над собственным телом. Дамбл... эм, вы, сэр, сражались с Волдемортом в Министерстве магии. Потом он исчез. И в этот момент мое тело внезапно вышло из-под контроля. Меня охватила боль, шрам горел. Ощущение было такое, знаете... будто вокруг меня обвилась змея, всё сжимая, ужесточая хватку. Я изо всех сил старался избавиться от этого... Следующее, что я помню — слепящая глаза вспышка. И вот, я очнулся здесь. Сэр, вы знаете, что это такое, что произошло? — мальчик посмотрел на профессора с неиссякаемой надеждой. Он понимал, что человек априори не может быть в курсе всего, но Дамблдор... или Гермиона... казалось, они знали куда больше остальных, и, задавая им вопрос, Гарри каждый раз ожидал услышать ответ. Однако в этот раз ответа не нашлось.

Дамблдор принялся поглаживать бороду, что означало, как парень уже успел подметить, его очередное погружение в глубокие размышления.

− На данный момент, мистер Поттер, я не могу вам сказать ничего определенного, но обещаю сделать все возможное, чтобы предоставить вам ответы. Есть ли еще что-нибудь, что, как вам кажется, мне следует знать?

Гарри колебался, прежде чем решиться рассказать ему о пророчестве.

− Единственная причина взлома и проникновения в Отдел тайн — это пророчество, которое там хранилось. Я не знаю, о чем в нем шла речь, но оно носило наши с Волдемортом имена.

Услышав это, Дамблдор выпрямился, неподконтрольное выражение шока на его лице уже через мгновение сменилось легкой полуулыбкой и, моментом погодя, он вновь опустился в кресло.

− Я практически забыл о том пророчестве...

− Сэр? — Гарри вопросительно взглянул на Дамблдора. «Что же оно такое??» − буквально читалось у мальчика в глазах.

* * *

Тем временем в коридоре Сириус уже принялся постукивать головой по стене, еле сдерживая нарастающее нетерпение.

− Почему так долго? Как думаешь, может, этот Пожиратель напал на Дамблдора? — спросил он Джеймса, который тем временем со скуки тупо пялился на дверь.

− Как. По-твоему. Пожиратель смерти. Смог бы. Добраться. До Дамблдора? Соображаешь? — ответил он таким снисходительно-медленным тоном, будто объяснял простые истины ребенку, нежели взрослому мужчине.

− Всякое может произойти. Щепотку уверенности — и ты уже наш новый лидер, − отшутился Блэк, не придавая особого значения собственным словам.

Джеймс было приоткрыл рот, намереваясь воспротивиться, но в тот же момент дверь распахнулась, и Дамблдор наконец показался, на ходу закрывая за собой вход в комнату. Джеймс и Сириус тут же подскочили на ноги.

Дамблдор выглядел как-то отрешенно и, казалось, совершенно не замечал стоящих перед ним мужчин.

− Альбус? — окликнул его Джеймс, нарушая молчание.

Дамблдор перевел на них взгляд, полный изумления:

− О, здравствуйте, мальчики. Я и не приметил, что вы здесь.

− Да, я понял, что вы... не того. Так вы выяснили, кто он? — спросил Сириус, тут же оговорившись с некоторой усмешкой: — Кто он на самом деле?

Профессор пристально посмотрел на него и произнес:

− Боюсь, он именно тот, кем себя называет.

− ЧТО?! Нет, Альбус, вы не правы. Не правы! — крикнул Блэк в отчаянии. — Он же мёртв!

Дамблдор согласно кивнул.

− Это он, только из иного измерения. Параллельной Вселенной.

− Итак, кто-нибудь вообще собирается объяснить мне, кто он такой? — спросил Джеймс с толикой раздражения в голосе.

Сириус и Дамблдор переглянулись. Первому явно было не по себе. Если то, что сказал Альбус, было правдой, Джеймс буквально слетит с катушек. В эту секунду Сириус не мог предугадать реакцию друга: будет она положительной или отрицательной?.. Скорее всего, отрицательной. Черт, да он даже на счет самого себя сейчас не был уверен! То, что его крестник сейчас находился здесь, это, разумеется, замечательно... Отчасти ему не терпелось узнать, каким бы стал Гарри, будь он жив. Но с другой стороны, на деле ведь этот мальчик не был его крестником. Не его, а того, другого Сириуса. И что если Дамблдор действительно ошибся и этот парень — совсем даже не Гарри Джеймс Поттер?

− Сириус, почему бы тебе не составить компанию мальчику, пока я буду беседовать с Джеймсом? — произнес Альбус, разрывая пелену его мыслей.

− Ч-что? Я? — мужчина был совершенно не готов встретиться с ним вновь так скоро. Вообще не готов. Что говорить, он до сих пор не был толком уверен, что этот мальчик и в самом деле Гарри Поттер из другого измерения. Все это звучало как полный бред. Полный, безоговорочный, абсолютный бред. Однако, увидев суровые оттенки во взгляде Дамблдора, решил-таки сделать как велено.

− Оу, да, конечно.

На что профессор ответил улыбкой, а затем развернулся к Джеймсу:

− Если ты не возражаешь, мой мальчик, давай-ка пройдем на кухню, а там и поговорим.

Поттер пожал плечами, подозрительно поглядывая на них обоих.

− Что ж, ладно, Альбус, идёмте.

Сириус проводил их взглядом, после чего повернулся к двери. Внутри он услышал движение. Мальчик... Гарри, вероятнее всего, ждал, что кто-то должен войти.

Он опустил кисть на дверную ручку, сделал глубокий вдох, натянул фальшивую улыбку, уже было повернул... И замер. Лучше бы Дамблдору быть верным в своих заключениях. Иначе он сам и Джеймс его попросту возненавидят.

«Так, все хорошо, дыши глубже, Сириус, дыши глубже», — и, следуя инструкциям разума, он вернул улыбку «на место», а затем открыл дверь.

* * *

После того, как Дамблдор покинул комнату, Гарри с грустью уставился в потолок.

«Я единственный, кто способен его убить. Умрет либо он, либо я. Ни один не может жить спокойно, пока жив другой...»

− ЧТО?!

Гарри подпрыгнул, услышав пронзительный вскрик, доносившийся откуда-то справа, из коридора. Он обернулся на дверь, но все стихло, убеждая его, что никто не собирался входить. Мальчик вновь погрузился в свои беспросветные мысли.

Совпадает ли их пророчество с тем, что ждет его у себя? Гарри надеялся, что нет. Это всего лишь пророчество для здешнего мира... так ведь? То, что хранилось в Отделе тайн, могло быть совсем другим.

Он знал, что, по сути, просто уповает на удачу. На том пророчестве были начертаны два имени: его собственное и Волдеморта. О чем же еще оно могло быть? Об их продуктивном союзе, который положил бы конец войне и послужил началом мирной жизни? Уж точно нет. Было бы странно, случись такое на самом деле, но Гарри абсолютно точно в подобное не верил.

Парень вздохнул и посмотрел на опустевшее кресло.

«Надеюсь в этот единственный раз Дамблдор ошибся, − думал он. — Почему он не рассказал мне?»

Тут дверная ручка внезапно шевельнулась. Гарри вперился взглядом в дверь, ожидая, что кто-то вот-вот войдет. Он вновь вздохнул, когда этого не произошло.

Но вот дверь все же распахнулась и к нему навстречу вошел Сириус, с явно фальшивой улыбкой на лице, держа руку почти вплотную к телу, чтобы в случае необходимости достать палочку.

Сердце мальчика забилось чаще. Гарри отвел от мужчины взгляд и уставился куда-то ему под ноги. Это был не его Сириус. Его Сириус ушёл... навсегда. Он упал. Упал, чтобы уже никогда не вернуться. Никогда не напеть мотивов рождественских песен или суетливым вихрем пронестись по дому в канун праздника. Чтобы никогда не написать ему очередное письмо. Никогда не поболтать с ним о счастливых временах. Никогда не обнять его. Никогда больше не сказать «я люблю тебя». Никогда, никогда, никогда...

Гарри едва заметил, как Сириус продвинулся вглубь комнаты, захлопнув дверь позади себя. Он не отреагировал, когда тот присел в кресло. Последовало неловкое молчание.

Мальчик буквально чувствовал напряженный взгляд, направленный в его сторону, отчего неуютно поёжился в кровати.

− Чтооо ж... эм... Гарри... Как прошел твой день? — несуразно начал Сириус, бросив первое, что пришло на ум.

Гарри приподнялся в постели, рассматривая комнату в нелепой попытке не смотреть на мужчину.

− Судьбоносно, − тихо ответил он.

− О... − все, что смог выдавить Сириус, прежде чем комната вновь погрузилась в атмосферу «неудобной» тишины.

* * *

− Послушайте, давайте-ка все проясним, — начал Джеймс опасно мягким тоном, — МОЙ СЫН ЗДЕСЬ?! — закричал он, вскочив со стула. — ОН МЁРТВ, СЭР! Я ЗНАЮ, ГДЕ ОН. ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ВОЗВРАЩАТЬ ЛЮДЕЙ С ТОГО СВЕТА. Я ПОХОРОНИЛ ЕГО!

Тяжело переводя сбившееся от гнева дыхание, он облокотился руками о стол.

Альбус продолжал сохранять спокойствие.

− Если позволишь Джеймс, я все же закончу. Я не говорил, что твой сын жив. Я имел в виду твоего сына из другого измерения, совершенно иного мира. Где вы с Лили погибли, а он уцелел. По сути, он твой сын, однако не тот, что родился из утроба матери у тебя на глазах, − со строгой учтивостью ответил он мужчине.

− Мне не нужен другой сын. Мне не нужен сын, который выглядит, как он, и ведет себя так же. Мне не нужен сын, который был бы у меня, сделай я как должно. Я должен был защитить его и не смог. Мне не нужно очередное напоминание об этом, — Джеймс направился к двери.

− Джеймс... — позвал его Альбус, но было поздно: тот уже покинул комнату.

Он вздохнул и вышел из-за стола.

«Надеюсь, он ничего не натворит», − помочь Дамблдор не мог, но всерьез полагал, что возможно всякое.

Тем временем Джеймс опрометью несся вверх по ступеням к своей комнате, сердито бормоча себе под нос: «Сын... нет... Гарри... идиот... тупица... кретин... нет...».

− ЧЁРТОВА ЛЕСТНИЦА! − почти на предпоследней ступени он запнулся, будя своим громким воплем матушку Сириуса.

− ВОНЮЧИЕ ПОГАНЫЕ ГРЯЗНОКРОВКИ! УБИРАЙТЕСЬ ИЗ МОЕГО ДОМА. ВСЕМ ВАМ ДАВНО ПОРА ПОДОХНУТЬ!

− ЗАТКНИТЕСЬ, МИССИС БЛЭК! У МЕНЯ НЕТ ВРЕМЕНИ ЕЩЁ И НА ВАС! — выкрикнул он в ответ.

Та продолжала истошно орать, пока кто-то (Дамблдор, вероятно) не завесил ее портрет.

Джеймс наконец-таки добрался до второго этажа, не встретив на пути каких-либо иных препятствий. Он помчался по коридору, минуя прочие комнаты, как вдруг остановился.

Лили наверняка ухватилась бы за возможность увидеться с Гарри, неважно, их он или нет.

Мужчина подошел к двери и остановился в нерешительности. Мальчик, что сейчас в этой комнате, мог бы быть его сыном, не загуби он то, что обещал. Обещал защитить, но не смог. В ту ночь на Хэллоуин.

Он дотронулся до ручки, собираясь отпереть дверь, но замер. Даже если он и хочет увидеться, познакомиться получше с этим «другим Гарри», это не продлится вечно. Альбус Дамблдор найдет способ вернуть его назад, в его родной мир, где он сможет жить счастливо с Сириусом, своим крестным отцом, а не с тем, который сейчас сидит в комнате подле него.

Джеймс убрал руку, шагнул назад и, не оглядываясь, пошёл прочь.

* * *

Минутами ранее дела у Сириуса и Гарри были немногим лучше прежнего. Молчание явно затянулось. Оба не знали, что сказать друг другу.

Внезапно они услышали громкий топот со стороны лестницы и синхронно обернулись на дверь. Сириус, в общем-то, догадывался, кто бы это мог быть. Гарри же, напротив, не имел ни малейшего понятия.

− ЧЁРТОВА ЛЕСТНИЦА! — услышали они. Сириус понял, кто это, прежде чем съёжиться от неприятного предчувствия того, что последует дальше. Вскоре раздался крик миссис Блэк. Всё как он и предполагал.

− ВОНЮЧИЕ ПОГАНЫЕ ГРЯЗНОКРОВКИ! УБИРАЙТЕСЬ ИЗ МОЕГО ДОМА. ВСЕМ ВАМ ДАВНО ПОРА ПОДОХНУТЬ!

− ЗАТКНИТЕСЬ, МИССИС БЛЭК! У МЕНЯ НЕТ ВРЕМЕНИ ЕЩЁ И НА ВАС!

Этот голос казался Гарри по-настоящему знакомым, но он все еще не мог определить обладателя. Бросив взгляд на Сириуса, он понял, что тот в курсе. Хотя это, разумеется, не было чем-то удивительным.

Вопли наконец прекратились, и они услышали, как шаги достигли второго этажа. Сквозь щель под дверью можно было разглядеть, как кто-то подошел и остановился прямо напротив.

Гарри услышал, как Блэк пробурчал себе под нос: «Он что, всерьез собирается войти?». Наблюдая за его нервозным ожиданием, мальчик начал несколько опасаться человека по ту сторону двери.

Ручка начала медленно поворачиваться, но вдруг остановилась. Пару мгновений спустя тень отдалилась, а потом и вовсе скрылась в глубине коридора.

Сириус тяжело выдохнул и развернулся в кресле.

− На секунду я подумал, что он и вправду это сделает.

− Кто это был? — спросил Гарри.

Тут мужчина вновь очутился «не в своей тарелке».

− Ну... эм... он... эм... − Сириус запинался, не зная, стоит ли рассказывать мальчику о Джеймсе. Крестник — одно дело, но сын... Тут всё совершенно иначе.

Неожиданно его пронзила мысль.

− Ты что же, не узнал его голос? — спросил Блэк с подозрением, внезапно смутившись.

Гарри покачал головой:

− Нет.

С недоверием поглядывая на мальчика, Сириус нащупал в кармане палочку.

− А тебе следовало бы, — тем не менее произнес он спокойно.

Гарри растерялся:

− Почему?

− Это какой же сын не узнает голос родного отца?

Вопрос Сириуса заставил мальчика похолодеть. Сердце будто на секунду остановилось. Комок застрял в горле. В одно мгновение у него словно выбили почву из-под ног.

− Что? — выдавил он в тихом удивлении. — Так это... этот человек... это... — Гарри облизнул пересохшие губы, − Это был мой отец? Джеймс Поттер?? Он жив!

В этом мире его отец был по-прежнему жив. Его отец был жив. Он жив.

Должно быть, Гарри охватил сильнейший шок, поскольку ни о чем другом он и думать не смел в течение последних четырех дней.

Сириус сбивчиво объяснил, что Джеймс Поттер и в самом деле жив и здоров, но совершенно разбит. Он явно не горел желанием поднимать эту тему, так что Гарри, пусть и не охотно, но отступился. Наконец Блэк покинул комнату, сказав напоследок, что пойдет проведать Джеймса. Так, оставшись в очередной раз наедине с собой, мальчик начал думать об отце. И только о нём.

Он вспомнил, что мадам Помфри, вроде как, разрешила ему сегодня подняться с постели пораньше, если он того захочет, но Гарри всё ещё не двигался с места. Пока что он действительно не был готов встретиться лицом к лицу с Джеймсом Поттером. Это обернулось бы настоящей катастрофой. Не важно, как сильно мальчик хотел увидеть его, ему все равно приходилось напоминать самому себе — этот мужчина, по сути, не его отец. Его отец был мёртв и покоится в могиле уже много лет.

Гарри буквально подскочил на кровати, когда ему в голову пришла поразительная мысль: «Если жив мой отец, значит и мама тоже?». Одна только возможность того, что это правда, вскружила ему голову более всего прочего. Не в обиду собственному отцу, но мальчик день ото дня прокручивал в своей голове гибель матери. Это была ее смерть, ее жертва, сохранившая ему жизнь. Увидеть её, счастливую, живую, было бы сродни... сродни... Черт возьми, да он даже слов подобрать не мог!..

И тут Гарри остановился, вспомнив слова Дамблдора. Он погиб вместе с матерью. После всего этого у него никогда не будет шанса встретиться с ней. В этом мире она была мертва, ровно как и в его собственном.

Почувствовав, что у него больше нет сил торчать в постели в четырех стенах этой комнаты, Гарри поднялся, но шагу не ступил — головокружение. Однако, все же придя в норму через пару минут, медленно двинулся к двери и вышел в коридор.

С нижнего этажа до него доносилось множество голосов. Оставалось надеяться, что среди них был и Дамблдор. Гарри хотел узнать, удалось ли тому найти хоть какую-то информацию о том, как он очутился здесь и как сможет вернуться назад. За тем он и направился вниз по ступеням.

* * *

Сириус, Ремус и Джеймс сидели за кухонным столом, разделяя между собой бутылку огневиски.

− Ставлю на «Египетских сфинксов»! У них чертовски агрессивный настрой, − громко вставил свое слово Блэк, прерывая Джеймса и Ремуса, спорящих о сборных России и Штатов.

− Нет, ну только не «Сфинксы»! — заныл Поттер. — Мерлина ради, Сириус, они продули Японии! Из всех команд — Японии! Другое дело, российская команда. Они сделали канадских «Красных искр» в два счета.

− Да это только потому, что канадский ловец был болен и пропустил матч, − сказал Ремус. — Вот США сейчас на коне. Выиграли уже пять игр подряд.

− А, ерунда, — бросил Джеймс, вставая со стула, чтобы поставить чашку в раковину. — Три из тех команд были ужасны. Просто дрянь. Думаю, мы все тут должны с этим согласиться.

− К несчастью, я с ним согласен. Они и вправду полнейшая дрянь, − сказал Сириус, бросая кружку Джеймсу в руки: − Кинь в раковину.

Тот закатил глаза.

− А с кем Англия играла последний раз? — внезапно спросил Ремус.

Двое других задумались.

− Хороший вопрос, кстати. Так с кем же мы играли в последнем матче? — вторил Джеймс, на что Блэк пожал плечами. — Поищу-ка я. В газетах наверняка писали.

Поттер только было развернулся, собираясь дойти до гостиной, как вдруг резко остановился, увидев... Гарри, стоящего в дверном проёме прямо у него на пути.

Напряжение в комнате стало до того ощутимым, что хоть ножом режь. Парень смотрел на него, Джеймс в ответ. Первое, что мужчина приметил в мальчике — это его глаза: широко распахнутые от шока, яркие, изумрудно-зелёные, смотрящие прямо на него. Такие знакомые изумрудно-зелёные глаза, которые словно пронзили все его существо... глаза его покойной жены. Шевелюра была следующим, что привлекло его внимание. Взъерошенные неопрятные волосы, так похожие на его собственные. Тут взгляд Джеймса переместился на лоб мальчика. Шрам в форме молнии.

Мужчина с трудом отвел от него пораженный взгляд.

− Я... Мне...да, мне нужно... кое-что проверить, − сбивчиво пробормотал он, желая улизнуть из комнаты как можно скорее.

«Это не мой сын. Это не мой сын», — продолжал повторять себе Джеймс, осторожно обходя мальчика. Он чувствовал на себе его взгляд, когда тот отошел в сторону, уступая дорогу. Джеймс не был готов к встрече с ним. Совсем.

* * *

Когда Гарри вошёл на кухню, то не ожидал увидеть Сириуса, Ремуса и темноволосого мужчину, обращенных к нему спиной. И уж точно не ожидал, что этот самый темноволосый мужчина развернется к нему лицом. И в довершение всего, Гарри совершенно, ни на секунду не был готов увидеться с Джеймсом.

Его карие глаза столкнулись с изумрудно-зелёными глазами Гарри, прежде чем взгляд переместился на волосы, а после — на шрам.

Сердце мальчика подскочило. Перед ним был человек, давший ему жизнь... и все же не он. Лишь выглядел в точности так же. А это, в сущности, проблем не отменяло. Его «псевдоотец» продолжал смотреть на Гарри во все глаза.

Парень наблюдал, как Джеймс Поттер наконец стремительно отвел глаза куда-то в сторону от него.

− Я... Мне...да, мне нужно... кое-что проверить, − промямлил Джеймс Поттер (Гарри просто не знал, как еще его называть), после чего мальчик отошел, пропуская его, стараясь при этом не встретиться взглядом вновь.

Было больно. На удивление больнее, чем Гарри предполагал. Он чувствовал себя отвергнутым. Отвергнутым по сути чужим человеком, который в то же время в каком-то смысле приходился ему родным отцом. Ощущение было как после удара в живот, как после пощечины по лицу или Круцио. Как если бы тот, кому ты доверял, вдруг сдавил тебе горло. Мерлин, это было больно. Очень. Джеймс Поттер, его отец, не хотел иметь с ним ничего общего. Гарри хватило всего лишь несколько мгновений, чтобы понять: он ему не нужен. Ему попросту все равно.

Мальчик все еще стоял в дверном проёме, когда услышал за спиной чей-то кашель. Обернувшись на звук, все еще в оглушающей тишине, он увидел Ремуса и Сириуса, смотрящих прямо на него. Первый приветственно протянул ему руку:

− Ты, должно быть, Гарри, − несколько смущенно улыбнулся Люпин, как только мальчик вложил в его ладонь свою. Они обменялись рукопожатиями, прежде чем Гарри отдёрнул руку. Он все еще испытывал довольно сильный шок, чтобы выдавить из себя хоть слово.

После нескольких крайне неловких минут Сириус вскочил со своего места.

− Так-с, ну, не знаю уж, как ты, Ремус, а я пойду все же пролистаю ту газетку. Хочется ведь узнать, с кем мы в последний раз играли, а Джеймс, очевидно, не вернется, чтобы нам рассказать, — с этими словами Блэк быстро ретировался.

Гарри даже не обернулся, когда тот уходил; щемило уже хотя бы от того факта, что он просто это сделал. Мальчик не мог отделаться от мысли, что оставляя эту комнату, Сириус отдалялся и от него самого. Покинуть комнату означало покинуть Гарри... снова.

− Не переживай из-за них. Просто... это странно, видеть тебя здесь, учитывая, что ты... был... эм... ну, ты понимаешь, о чем я. Тебе не стоит винить их за это, − мягко сказал Ремус, заметив поникший взгляд мальчика.

Тот согласно кивнул и присел на стул подле мужчины. В его словах и вправду был смысл. Гарри считал мертвым своего отца, а он, в свою очередь, своего сына. В течение четырнадцати лет. Но всю свою жизнь мальчик мечтал о семье, и вот сейчас, его «отец» был совсем рядом... Парень тряхнул головой, прогоняя назойливые мысли.

− Это по-прежнему задевает... − заговорил он первый раз с того момента, как встал с постели. Гарри произнес это так тихо, что даже Ремусу с его острым слухом пришлось поднапрячься.

− Они попривыкнут, вот увидишь, просто нужно время.

Мальчик поднял на него глаза:

− Ты всегда умел поддержать. И неважно, там или здесь.

Ремус улыбнулся:

− Значит, я полагаю, ты знал меня... в своем измерении, я имею в виду.

Гарри поднялся со своего места и подошел к шкафчику, чтобы взять себе чашку.

− Да, конечно, знал. Ты был единственным близким мне человеком. Ну, еще Уизли и Дамблдор, конечно, − налив себе кипятка, парень вновь присел подле мужчины.

− А Сириус как же? — сказал он, прежде чем внезапно оговориться в изумлении: − Уизли? Это которые? Те, что со стороны Молли, или те, что со стороны Артура?

Мальчик недоуменно взглянул на него:

− Ну, во-первых, я не... не думаю, что у Сириуса... получилось, − одна только мысль о мертвом или стоящим на пороге смерти крестном причиняла Гарри боль, и он, не желая дать слабину, сдержал слезы и продолжил: − А во-вторых, о чем ты вообще? Что значит «какие Уизли»? — он глотнул воды, − Я понятия не имею, о чем речь.

Ремус подлил в опустевшую чашку еще огневиски:

− В твоем мире Молли и Артур по-прежнему вместе?

Гарри кивнул.

− Ну что ж, тогда все ясно. Видишь ли, здесь они расстались еще одиннадцать лет назад. Молли не смогла больше терпеть эту одержимость Артура магглами, а также тот факт, что он был членом Ордена. Ее отношения со старшими детьми тоже разладились, поскольку они последовали примеру отца и вступили в наши ряды. Так они и разошлись. Удивительно, что она, будучи эдакой матерью-наседкой, забрала с собой только троих младшеньких: Рона, Джинни и Рору. Ах, да, еще Перси, он тоже с ними.

− Рора? Кто это? — спросил Гарри, сделав затем еще глоток.

Люпин озадаченно посмотрел на мальчика:

− Аврора Уизли, младшая дочь Молли и Артура, на два года младше Джинни.

− Там у них не было еще одного ребенка.

− Тем лучше, не думаю, что вы бы с ней поладили, − кратко ответил Ремус, явно замыкая разговор на эту тему. Гарри хотел было спросить, что он имел в виду, но, увидев на лице того выражение какой-то болезненной ненависти, решил не настаивать и, напротив, постараться увести их беседу в сторону от Уизли.

− Почему ты доверяешь мне? — мягко спросил он.

Ремус чуть не подавился огневиски, услышав вопрос. Он-то ожидал, что Гарри наверняка спросит его о младшей Уизли. Видя, что тот ждет его ответа, Люпин пришел в себя и отозвался:

− Ну, думаю, часть меня тебя узнает, − произнес он слегка уклончиво, не зная, в курсе ли мальчик, что он оборотень.

− Волчье нутро, верно? — понимающе кивнул Гарри в ответ.

Если Люпин и удивился, то успешно это скрыл, и лишь молча согласился, продолжив:

− Да, твой запах... он почти такой же, хоть и слегка отличается. То же и с аурой вокруг тебя. Наверное, ты для меня по-прежнему тот маленький волчонок, так или иначе, — сказав это, он спрятал улыбку за чашкой огневиски.

Выражение лица Гарри было весьма забавным. Если бы ему пришлось уместить все свои чувства в одно слово, то этим словом стало бы «неловкость». Наблюдая за ним со стороны, Люпин ни за что бы не сказал, что тот был особо эмоциональным. Скорее просто застенчивым храбрым мальчиком. Ничего общего с Джеймсом, скорее, как Лили.

− Знаешь, ты больше похож на Лили, чем на Джеймса.

Гарри, пораженный, посмотрел на него. Всю жизнь все твердили ему, что он — точная копия отца во всем, кроме глаз. И услышав, что кто-то находит его похожим на мать, он почувствовал себя по-настоящему взволнованно.

− В самом деле? Все говорили, что я − второй Джеймс, а от матери у меня лишь ее глаза.

Ремус покачал головой:

− Может, внешне в тебе больше от Джеймса, но я действительно вижу перед собой отражение Лили и, конечно, не только в глазах. Твое поведение. Заметь, я только-только встретил тебя, так что полагаюсь на то, что вижу прямо сейчас, — с этими словами Люпин поднес чашку к губам, сделав внушительный глоток. Опустошив содержимое, он поставил ее обратно на стол, чтобы затем взять бутылку огневиски. Поднеся ее к лицу, Ремус сказал:

− Знаешь, мне, пожалуй, и вправду не стоит больше прикладываться к ней.

С этими словами мужчина поднялся со своего места, положил чашку в раковину, а початую бутылку — в холодильник. Обернувшись, он спиной прильнул к столешнице и усмехнулся, наблюдая как Гарри, погруженный в раздумья, уставился куда-то перед собой. В эту секунду Ремус будто бы увидел на лице Гарри, черты которого были так похожи на отцовские, тот задумчивый оттенок, напоминавший ему о Лили. Он верил: чем скорее Джеймс заметит это, тем скорее он примет мальчика.

Вынырнув из пучины своих мыслей, Гарри посмотрел в сторону Ремуса. Уставший, даже изможденный, мальчик вновь опустил взгляд.

− Знаешь, мне, наверное, пора немного отдохнуть. Разбудишь меня, когда вернется Дамблдор? — выдавил он, совершенно отступая от разговора.

− Конечно. В любом случае, он наверняка захочет поговорить с тобой, − согласился Люпин, наблюдая как мальчик молча кивает и встает со стула.

− Спасибо, Ремус, за все.

Cэтими словами Гарри так стремительно вылетел из комнаты, что мужчина не успел и рта открыть.

* * *

На пути в свою комнату Гарри размышлял над тем, что услышал от Люпина. Неужели тот, его Ремус, думал о нем точно так же, как и «копия» из этой реальности? По его словам, внешне Гарри выглядел точно как его старый школьный приятель, но в поведении тем не менее угадывалась Лили. Если Ремус и в самом деле так считал, то почему же не поделился с ним? А Сириус? Что думал он?

Поднимаясь по лестнице, ведущей наверх, мальчик выглядел совершенно отрешенно и его мысли, очевидно, витали где-то далеко от реальности. И, спасибо этому «затмению», но в тот же момент Гарри столкнулся с последним человеком из всех, с кем вообще хотел пересечься. Перед ним был Джеймс Поттер.

Джеймс Поттер как раз собирался отправиться в Хогвартс, когда столкнулся с последним человеком из всех, с кем вообще хотел пересечься. Перед ним был Гарри Поттер.

Минутами ранее Джеймс обнаружил, что оставил в школе мини-снитч. И сколько бы Сириус его не высмеивал, но должность профессора ЗОТИ так или иначе давала некоторые преимущества. Он мог полноправно отбирать разного рода побрякушки, с которыми ученики игрались на занятиях. Однажды случилось так, что Драко Малфой развлекался в классе с этим мини-снитчем, ну, а Джеймс не преминул его отобрать и вскоре присвоил себе, когда мальчишка и думать о нем забыл.

И вот сейчас он спускался по лестнице, вспоминая, где он видел игрушку последний раз, когда наткнулся на кого-то не шибко высокого. По инерции он, не задумываясь, обхватил руками стоящего напротив и слегка прижал к себе, дабы обезопасить их обоих от падения.

И стоило Джеймсу опустить взгляд, как его одновременно настигли шок и удивление: взъерошенная темноволосая макушка упиралась ему прямо в грудь. В ту же секунду он отстранился и сделал шаг назад, при этом увлеченно изучая детали лестницы, — лишь бы только не смотреть в сторону мальчика.

Неловкое молчание, которое, казалось, следовало за ними по пятам еще с того злосчастного столкновения на кухне, настигло их и здесь. Джеймс никак не хотел обернуться к Гарри.

− ДЖЕЙМС! СИРИУС!

Оба буквально подскочили от неожиданности, услышав громкий оклик Ремуса.

− ДЖЕЙМС, СИРИУС! СКОРЕЕ!

Джеймс и Гарри синхронно устремились вниз по ступеням, когда Люпин выскочил из кухни и побежал к ним навстречу, затормозив уже прямо подле лестницы, увидев друга.

− Джеймс, хвала Мерлину, − выпалил он, слегка запыхавшись. — Найди Сириуса. Только что Пожиратели атаковали Лонгботтомов. Уизли уже там, с ними Тонкс. Никто не может связаться с Дамблдором.

Тот мигом помчался обратно по лестнице позвать Блэка. Гарри в свою очередь тут же обратился к Ремусу:

− Можно и мне с вами? Я могу сражаться!

− НЕТ! — к удивлению всех одновременно с Люпином оборвал мальчика Джеймс, остановившийся на мгновение уже посреди коридора второго этажа. После секундной неудобной паузы, он, не сказав больше ни слова, вновь сорвался с места.

Гарри попытался было проигнорировать это внезапное чувство, что возникает, когда родитель сердито отчитывает своё чадо, но это оказалось куда сложнее. Большинство детей принялись бы ныть, ему же такое прежде было незнакомо. Это было поразительно − получить нагоняй от отца, даже несмотря на то, что этот самый отец ни на йоту о Гарри не радел. Да, ему и раньше читали нотации, и Ремус, и Снейп, и Макгонагалл, но ведь это совершенно иное.

Выбросив лишнее из головы, Гарри вновь стал настаивать:

− Я могу сражаться. И я хочу сражаться.

Люпин, обернувшись к мальчику, пресёк всё на корню:

− Ещё раз нет. Это слишком опасно, − рукой предупредив протесты Гарри, он продолжил: − Опасно не только для тебя, мы не хотим, чтобы Волдеморт... − тут Ремус почувствовал неожиданную гордость от того, что мальчик не дрогнул при звуках имени, −... узнал, что ты здесь. Это обернулось бы катастрофой. Стоит ему найти связь между тобой и пророчеством...

Ремус не закончил фразы, но Гарри и без того уловил суть. Тут наверху лестницы наконец показались Джеймс и Сириус.

− Ну, вперед, Лунатик. Пора надрать задницы парочке ублюдков в плащах, − задорно выдал последний. На лице Блэка играла все та же глупая ухмылка, которую Гарри так хорошо помнил. И было чертовски больно видеть их перед собой и получать режущее равнодушие в ответ. Они даже не смотрели в его сторону, словно Гарри и вовсе не существовало.

Мальчик молча уставился в пол, когда все трое, не замедляя шаг, прошли мимо него к камину. Сириус ступил первым:

− Поместье Лонгботтомов!

Джеймс последовал за ним. Ремус же напоследок обернулся к Гарри:

− Будь осторожен. Если вдруг что, не дотрагивайся до странного вида предметов, и, пожалуйста, Гарри, оставайся здесь, — и бросил горсть летучего пороха.

Тот в ответ закатил глаза, попутно удивляясь, как это Люпин и здесь прознал о его извечном стремлении «всех спасти». Стоило Гарри оказаться в четырех стенах в полном одиночестве, в нем тут же просыпалась подлинная ненависть к происходящему.

Вздохнув, он направился вверх по лестнице. Мерлин, он ведь и в самом деле хотел помочь, но обстоятельства упорно удерживали его здесь. Первое: ему не доверяли. Второе: Ремус был прав. Он не был по-настоящему готов к тому, что Волдеморт вновь повиснет грузом у него на шее. Было здорово хотя бы однажды не переживать о том, что он попытается причинить вред ему или его близким. Третье: Гарри чудовищно устал и, по правде сказать, не был в состоянии сражаться так скоро после битвы в Отделе тайн. Четвертое: он не был знаком с миссис Лонгботтом. Да, Гарри знал Невилла, но ведь неизвестно, каким тот окажется в этой реальности. И пятое: ему очень, очень, очень хотелось, чтобы Джеймс Поттер хотя бы на секунду задумался о том, что он — ответственный и вполне может быть среди них.

С этой кипой мыслей Гарри проделал путь от гостиного камина до спальни, где он в свое время проснулся. Постель еще никогда не выглядела так привлекательно, как в эти минуты. Он плюхнулся на кровать и провалился в беспокойный сон.

Джеймс Поттер выскочил из камина, оказавшись чуть позади Блэка, в самой гуще сражения.

Буквально каждый квадратный метр поместья Лонгботтомов был захвачен Пожирателями Смерти. Уворачиваясь от града встречных проклятий, Джеймс стремился пробиться к Алисе, стоящей на коленях подле своего мужа, Фрэнка. Быстро оглядевшись вокруг, мужчина заметил, что Тонкс, Уизли, Грюм, Сириус и Ремус всеми силами сдерживали Пожирателей от нападения на практически беззащитных перед ними хозяев дома.

− Экспеллиармус! Петрификус Тоталус! — бросил он в сторону одного из нападавших, который чуть было не поразил Алису убивающим заклятьем, а затем тут же, что есть силы, метнулся к ней.

− Алиса! — пытался докричаться до нее Джеймс. — Как он?

− Ему нужна помощь, срочно! — откликнулась она, попутно оглушив приближавшегося Пожирателя.

Джеймс огляделся вокруг: дом был явно не из компактных. Они находились в гостиной, значит прямо за ними — кухня. А там-то как раз должна быть лестница, ведущая наверх, в кабинет Фрэнка, где совершенно точно есть камин. Джеймс обернулся к тому, что уже располагался в непосредственно в гостиной, через который он и попал в дом, но доступ к нему был заблокирован так, что и не подступиться: аккурат напротив камина Сириус отбивал атаки очередного прихвостня Волдеморта.

Уличив момент, Поттер опустился на колени подле Алисы:

− Помоги мне оттащить его наверх. Там сможешь воспользоваться камином в кабинете Фрэнка.

Та кивнула и тут же понялась на ноги. Левитировав Фрэнка, который по-прежнему был без чувств, Алисе удалось покинуть комнату под защитой Джеймса.

− Невилл все еще наверху. Без него я не уйду, — мужчина понимающе кивнул, подавив щемящее чувство, возникшее при ее словах о сыне. Ее ребёнок пережил нападение Пожирателей Смерти, тогда как его собственный — нет. Их сыновья стали живой мишенью по вине пророчества, но только один из них уцелел. Конечно, он был по-человечески счастлив за Лонгботтомов, но все же... Его нельзя было винить за желание видеть своего сына живым и невредимым. Своего сына, а не альтернативу из другой реальности.

Они бросились наверх. Алиса тут же устремилась к кабинету Фрэнка, тогда как Джеймс направился туда, где, на его памяти, располагалась комната Невилла.

Судя по звукам, доносившимся снизу, силы явно были не на стороне Ордена и ситуация становилась все хуже. Джеймсу пришлось заметно поторопиться, ведь его помощь была бы им очень кстати, и вот он уже стучался в нужную дверь:

− Невилл! Ты там? Это Джеймс Поттер. Я отведу тебя к родителям, а там вы отправитесь в штаб-квартиру.

В дверном проеме показалась светловолосая голова мальчика:

− П-п-профессор П-поттер, сэр?

Джеймс кивнул.

− Да, Невилл, идём же. Времени в обрез.

Обхватив мальчика за плечо, он вытащил его в коридор.

− Теперь беги в сторону отцовского кабинета. Быстро.

Джеймс подождал, пока Невилл скроется в комнате, а затем метнулся на подмогу остальным.

Битва не прекращалась до самого появления Дамблдора, то есть к тому моменту сражение, должно быть, длилось не менее получаса. В Сириуса угодило режущее проклятье: рука кровоточила от локтя до запястья; у Ремуса была сломана нога, а Тонкс, ослепленную, сбило с ног Агуаменти. Члены Ордена не раз за это время испытали на себе Круциатус. Джеймс же отделался мелкими порезами и синяками, без серьезных увечий, хотя чувствовал тянущую боль в руке и слегка прихрамывал. Теперь, когда Дамблдор был здесь, пришло время ретироваться тем членам Ордена, которые не были аврорами, до прибытия оных, иначе говоря, Джеймсу, Уизли, Ремусу и Грюму, с тех пор, как он вышел в отставку.

Следом за Люпином в родные пенаты Гриммо,12 вернулся и Поттер: уставший, побитый и порядком проголодавшийся, так что стоило ему лишь шаг ступить из камина, как диван мгновенно оказался оккупирован.

− Мерлин, кажется, я становлюсь староват для таких вылазок.

Как раз с этими словами и ответными тихими смешками Ремуса в комнату вошла Поппи и тут же принялась за лечение раненых.

− Если думаешь, что стареешь, вспомни-ка про Дамблдора.

− Вот уж что правда, то правда, в десятку. До сих пор не понимаю, как он это делает, − рассмеялся в ответ Джеймс, а затем обратился к Поппи, которая тем временем поила Люпина костеростом. — Как там Фрэнк?

− Собирается с силами, Алиса ни на шаг не отходит него. Их сын отдыхает в соседней спальне. И ваш... − мадам Помфри в ту же секунду оборвала сама себя, но было слишком поздно, − тот мальчик, Гарри, он также в порядке.

Джеймс сухо кивнул.

Внезапно откуда-то сверху раздался жуткий крик, заставивший всех буквально подскочить на месте. Джеймс сорвался с дивана и пулей метнулся вверх по ступеням с палочкой наготове, даже не заметив, что за ним никто не последовал: Поппи не могла бросить раненого Чарли, а Ремус все еще находился под действием костероста.

* * *

По началу сон Гарри... нет, скорее видение, представлялось довольно мирным. Уизли из его мира собрались в Норе за обедом и, казалось, обсуждали абсолютно бытовые вещи, вроде успехов Чарли в Румынии или же последних новостей от Билла. Пожалуй, в подобном разговоре пару раз проскользнула бы тема квиддича. Однако внимание Гарри привлек последний предмет их беседы... речь зашла о нем самом.

В глазах миссис Уизли, обращенных на Артура, читалась грусть:

− О Гарри по-прежнему никаких новостей, дорогой? — всякие разговоры за столом в момент прекратились, и дети замерли в ожидании ответа.

Мистер Уизли тяжело вздохнул:

− Нет, Дамблдор все еще ничего не обнаружил. Он до сих пор наведывается в Министерство магии в поисках чего-то, что мог упустить из виду. Приходит туда, как только появляется возможность. Он скучает по нему, скучает сильнее, чем кто-либо способен заметить. Альбус так волнуется за него, − закончил он тихо.

Какое-то время все сидели молча, переваривая услышанное. Эти минуты Гарри уличил на то, чтобы рассмотреть сидящих за столом: по щекам миссис Уизли текли слёзы, которые она тщетно пыталась скрыть; мистер Уизли потупил взгляд, но ему все же удавалось держаться куда лучше. Джинни плакала, не таясь, тогда как Рона обуревали смешанные чувства злости и тоски. Близнецы на этот раз выглядели непривычно серьезными, сидя в тишине, словно замкнувшись в себе.

− Я готов собственноручно прикончить Волдеморта, если с Гарри случилось что-то плохое, − гневно процедил Рон, и сам Гарри почувствовал гордостью за друга, когда тот произнес нагонявшее столько ужаса имя уверенно и без дрожи в голосе.

Тут картинка перед его глазами сменилась, и он очутился в просторной, но темной и далеко не уютной комнате. Колючая боль на месте шрама и присутствие нескольких мужчин, закутанных в темные мантии, подсказали ему, что на этот раз он видел все глазами Волдеморта. Однако вопрос о том, какой конкретно реальности принадлежал Риддл, оставался открытым.

− Что ж, с возвращением вас, друзья, − саркастично прошипел он — недобрый знак. Покручивая палочку в ладони, он продолжил с тем же оттенком жестокой иронии: — А сейчас, мои верные друзья... Уверен, все вы знаете об исчезновении Гарри Поттера, а также помните, скольких из вас я просил его разыскать. Так? — тут его голос резко похолодел. — НО ВСЕ ВЫ. ОКАЗАЛИСЬ. БЕСПОЛЕЗНЫ! Круцио! КРУЦИО!

В ярости Волдеморт поразил проклятьем по меньшей мере с десяток случайных Пожирателей.

Гарри чувствовал боль от заклятия через свой шрам, он мог расслышать собственные крики сквозь отчаянные вопли прислужников Риддла. Он испытывал подобные ощущения прежде, однако они были из тех, к которым невозможно привыкнуть.

Наконец Волдеморт остановил пытку и с исступленной злобой приказал всем выйти вон. Гарри тяжело дышал.

− И как тебе это нравится, Поттер? Нравится видеть, как они корчатся от боли? Нравится самому чувствовать то же? — Гарри почувствовал его ухмылку прежде, чем тот усмехнулся. — Я найду тебя, Поттер. Даже если это будет последним, что я сделаю. Я найду и убью тебя. Я знаааю, что ты жив. Чувствую, как ты роешься в моей голове.

Это было последним, что услышал Гарри, прежде чем видение вновь переменилось. Он снова оказался связан с разумом Волдеморта, но на этот раз все обстояло иначе. Во-первых, интерьер комнаты выглядел куда богаче и элегантнее прежнего: на стенах повсюду висели зеркала, а над головами возвышался расписной потолок.

Теперь, благодаря зеркалам, мальчик мог наблюдать за этим человеком с двух ракурсов. Этот Волдеморт фактически не имел ничего общего с тем, которого он знал: тёмные волосы зачесаны назад, как показалось Гарри, на довольно аристократичный манер; его по-прежнему красные глаза выглядели куда человечнее. Да и, в общем и целом, он более походил на человека, нежели на змею. Мерлин великий, у него ведь даже был нос!

Разумеется, мальчик догадался, что перед ним версия Волдеморта из здешнего мира. Мира, где его отец и Сириус все еще были живы. Волшебник из этой реальности казался еще могущественнее, чем тот, кого он знал прежде. Такие выводы Гарри сделал исходя из того, что сейчас Риддл возвышался над множеством Пожирателей с вершины внушительной многоступенчатой лестницы. И здесь на его лице читалось неприкрытое удовольствие.

− Ваш безобидный отвлекающий маневр благоприятствовал нашему общему делу как нельзя лучше, мои верные друзья. Битва в доме Лонгботтомов приблизила нас на шаг ближе к победе! — за сим последовали громогласные, полные триумфа крики Пожирателей.

Теперь Гарри по-настоящему охватило волнение. Все это значило только одно — Волдеморт был впереди. Здесь, в мире, где живы его отец и крестный, который приходился ему чуть ли не родным дядей!

− Северус, шаг вперед!

Услышав знакомое имя, мальчик оживился и увидел, как из общих рядов выступил мужчина, отвесив почтительный поклон.

− Да, мой лорд?

− Встань, Северус, − Снейп тут же выпрямился. — А теперь скажи мне, добрались ли Лонгботтомы до штаб-квартиры в целости?

− Да, мой лорд. Я видел, как Поттер отвел их в кабинет Фрэнка Лонгботтома, где они воспользовались каминной сетью, мой лорд, − счастливое выражение на лице Волдеморта вызывало у Гарри отвращение.

...Стоп, Фрэнк Лонгботтом?.. Тут парень вспомнил, что этот мир устроен под час совершенно иначе, а значит родители Невилла здесь, должно быть, в здравом уме. Вторая мысль, поразившая его, заключалась в следующем: с какой стати Волдеморт хочет видеть Лонгботтомов живыми?

− Превосходно, Северус. Антонин, шаг вперед!

Снейп остался стоять на месте, когда подле него оказался Антонин Долохов, также не преминувший поклониться своему господину.

− Да, мой лорд?

Волдеморт развернулся к ним спиной, невинно разглядывая картину перед собой.

− Слежение установлено, Антонин? — почти без задней мысли спросил он, как будто заранее зная ответ.

Гарри чувствовал страх Долохова, и пусть по сути своей это было отвратительно, но ему чертовски нравилось буквально осязать его жгучую, паническую боязнь разочаровать Риддла.

− Я... мне... мне очень жаль, м-мой лорд, − тут мальчик заметил, как вопиюще стал нарастать гнев в каждой жилке Волдеморта. — У-у-становить н-не удалось, м-мой лорд.

− ЧТО?! — Темный лорд развернулся в долю секунды и наслал на Долохова крайне сильный, невиданный по мощи Круциатус.

Гарри истошно закричал. Пытка оказалась куда мучительнее, чем когда бы то ни было. Создавалось ощущение, будто все его тело пронзали невидимые обожженные лезвия, заставляя буквально реветь от боли. Непереносимой боли.

Мальчик проснулся от собственного же крика, хотя до сих пор так и не осознал, что видение прекратилось: боль от непростительного до сих пор сквозила по телу. Его бесконтрольно трясло. Краем уха он услышал, как кто-то рядом с ним звал на помощь.

Вдруг он почувствовал успокаивающие прикосновения: чьи-то руки гладили его по спине. Постепенно судороги начали сходить на нет, и Гарри, тяжело дыша, инстинктивно подался навстречу теплу подле себя. Трясучка все еще продолжалась, но была уже не такой интенсивной, скорее как от озноба. Ему было так уютно и спокойно, как никогда.

Он чуть было не провалился в сон, как топот приближающихся шагов разбудил его.

− Пора бы тебе уже прийти в себя, − услышал Гарри откуда-то сверху.

Он открыл глаза в надежде разглядеть человека, который все это время был рядом с ним, но сумел уловить лишь темно-синий цвет рубашки, как его веки вновь сомкнулись.

− Аккуратно переложите его на кушетку, пока я... − едва разобрал Гарри, прежде чем вновь забыться сном.

* * *

Джеймс был благодарен возможности покинуть Гарри, хотя... вместе с тем ощутил и толику разочарования. Когда он ворвался в комнату и застал там мальчика, бьющегося в крике и страшных конвульсиях, то испугался не на шутку. Себя он пытался унять тем, что больше переживал от увиденного, чем от того, что все это происходило именно с Гарри.

Как только он встряхнул мальчика, приводя в чувство, тот тут же перестал кричать, хотя тело его продолжала бить дрожь. Но тем не менее Джеймс уже вздохнул в облегчением.

Будучи рядом с ним, он ухватился за удобный момент изучить ребенка. Пусть Гарри и выглядел далеко не мирно и спокойно, содрогаясь от пережитой боли и покрытой испариной, во всем его облике по-прежнему присутствовало какая-то детская наивность. Эта его вечно взъерошенная шевелюра, как и у любого подростка. С которой как ни крути, но ввек не справишься, в то время как твоим сверстникам удается привести себя в порядок. Джеймс думал об этом, пропуская сквозь пальцы свои собственные взлохмаченные волосы.

Он всегда хотел сына. Стоило ему только увидеть Лили еще на первом курсе, как мысль о женитьбе и детях уже появилась в его голове, пусть и казалась совсем еще ребяческой. Как счастлив он был, когда его обе его мечты воплотились в реальность, и как разбит и потерян, когда все обратилось прахом. С того момента его самые счастливые грезы превратились в самый жуткий кошмар. Джеймс даже представить себе не мог, что когда-либо заведет другую семью. Мысль об этом страшила его практически так же сильно, как возможность победы Волдеморта.

И вот теперь, этот невинный мальчик ворвался в его мир, надломленный мир Джеймса Поттера. Его сын... нет, двойник его сына, скорее всего, ожидал встретить счастливого радушного отца, готового принять его как родного, пока он будет здесь. А вместо этого почувствовал себя отвергнутым.

Джеймс тряхнул головой, прогоняя гнетущие размышления, и глубоко вздохнул. Не отдавая себе отчета, он приподнялся с постели подхватить сползшее на пол одеяло, а затем в отцовской манере закутал мальчика потеплее.

Мужчина уже собирался было уходить, как Гарри вновь закричал, еще сильнее прежнего. Тут Джеймс сделал первое, что пришло ему на ум, лишь бы только успокоить его. Вспоминая, как собственная мать убаюкивала его после зловещих кошмаров, он подтянул мальчика себе на колени. С большим усилием Джеймс развернул Гарри к себе и принялся поглаживать его по спине, стараясь помочь мышцам расслабиться и дать ему ощущение покоя от того, что кто-то был рядом. Кто-то, кто поможет ему пройти через это.

− ПОППИ! Ну же, Гарри. Проснись. ПОППИ, СКОРЕЕ! Тсс, тише. НУ ПОМОГИТЕ ЖЕ, ХОТЬ КТО-НИБУДЬ! — Джеймс продолжал метаться между попытками докричаться до кого-нибудь, кто мог прийти и помочь, и в то же время успокаивающими словами достучаться до мальчика. Тут он понял, до чего нелепо выглядел. Якобы пытаясь игнорировать Гарри, он в то же время делал прямо противоположное.

Теперь, когда Поппи наконец показалась здесь, ему выпал шанс выйти из своего неудобного положения.

− Поппи, что с ним? — спросил Джеймс, когда увидел, как нахмурилась мадам Помфри, анализируя результаты осмотра.

− Приведите сюда Альбуса, немедленно. Он пережил воздействие более, чем одного сильнейшего Круциатуса, − тут же велела Поппи.

− Круциатус?! — переспросил шокированный мужчина. — Но как?!

Помфри сурово обернулась к нему:

− Я не знаю, Поттер. Сейчас же приведите Дамблдора, или мое заклинание вас расшевелит!

Джеймс выскочил из комнаты и побежал вниз по лестнице, чуть не сбив Сириуса с ног в гостиной.

− О, малыш Джейми, куда это ты собрался, весь такой торопливый? — поинтересовался Блэк, застигнутый врасплох таким эффектным появлением друга.

− Где Альбус? — выпалил Поттер, игнорируя расспросы.

− Он на кухне. А что стряслось?

Джеймс вновь не ответил и вместо этого тут же сорвался в указанном направлении, Сириус поспешил последовать за ним.

− Альбус, скорее! — Поттер, скользя на бешеной скорости, влетел в кухню и притормозив, заметил, что Дамблдор был не один: вместе с профессором Макгонагалл у них проходил, очевидно, не требующий отлагательств серьезный разговор. На бурное появление Джеймса и Сириуса оба отреагировали весьма обеспокоенно.

− Что случилось? — тут же поинтересовалась Минерва.

− Мальчик, сэр, − обращаясь к Дамблдору ответил Поттер. Тот при этих словах заметно оживился. — Поппи сказала, что его поразило Круциатусом, но мы понятия не имеем, как и кто мог это сделать.

Все трое пораженно вздохнули, а затем вместе проследовали в комнату.

− Расскажи мне, Джеймс, как именно все происходило, − попросил Альбус, на что Поттер разъяснил ему все события с того момента, как он услышал крики Гарри, и до появления мадам Помфри.

Когда они добрались до дверей, Джеймс как раз закончил свою часть истории.

− Кто-нибудь знает, есть ли у Северуса зелье, восстанавливающее после Круциатуса? — обратилась Поппи к вошедшим, стоило им только переступить порог.

Альбус, выглядевший наиболее спокойным из всех, покачал головой:

− Я не знаю, но даже если бы знал, нам все равно не войти в хранилище Северуса без его присутствия. Как себя чувствует мистер Поттер? — спросил он, то ли не замечая, то ли попросту не заботясь о том, как при этих словах «съежился» Джеймс.

Он обратил внимание на мальчика, который до сих пор лежал в постели. Его трясло многократно сильнее, чем когда мужчина покинул комнату. Видит ли он очередной кошмар? Или испытывает на себе еще более мучительный Круциатус?

Джеймс посмотрел в сторону Поппи. Та, кажется, объясняла Дамблдору суть происходящего с мальчиком, но он никак не мог сосредоточиться на их разговоре. Неожиданно он почувствовал руку у себя на плече и, слегка обернувшись, увидел Сириуса, состроившего нелепую гримасу в типичной для себя манере. Блэк опустил взгляд на мальчика, и в его глазах сквозило понимание.

Они не произнесли ни слова, но в них и не было нужды. Джеймс смотрел на Сириуса и видел, что тот понимает его внутренний конфликт, хотя даже он сам до конца в себе не разобрался. Было так замечательно знать, что вот он, рядом, когда больше всего нужен. Сириус всегда был рядом с ним, всегда. Когда умерли его родители, когда он с ума сходил перед каждым свиданием с Лили, когда давал клятву у алтаря, в день рождения Гарри, и тогда, когда они погибли... И сейчас. Сириус был и продолжал быть ему братом. Братом, понимающим его с полуслова и готовым протянуть руку помощи, когда это необходимо.

Джеймс никогда еще не был так счастлив, что когда-то, в его первый школьный год, он запрыгнул именно в тот вагон. Запрыгнул и приземлился прямо на Сириуса, который, в свою очередь, шлепнулся на мирно проходившего вперед Ремуса, что сбил с ног Питера, смущенно ежившегося в сторонке. И что они всей толпой ввалились в купе, где группа девчонок переодевалась в свои школьные мантии. А одной из них случилось стать его невестой.

Да, Джеймс Поттер еще никогда не был так счастлив иметь такого друга, такого брата, как Сириус. И Ремуса, с которым они были очень близки всю их сознательную жизнь.

Они столь многое преодолели втроём, рука об руку. Столь многое.

От переводчика: я, конечно, совсем стыда не ведаю с такими задержками, но времени на жизнь, лень и ноутбук катастрофически не хватало. В этом месяце ждите продолжения :)

Тем же вечером Джеймс с остальными членами Ордена ждал появления Северуса Снейпа. Его никто не видел с последнего собрания, которое было два дня назад. Некоторых подобное тревожило, однако для людей вроде Сириуса это служило лишь очередным доказательством того, что Снейпу нельзя доверять.

— Говорю вам, он просто боится явиться сюда, — говорил Сириус находящимся в комнате. — Он наверняка выболтал что-то Волдеморту и теперь боится, что мы об этом узнаем.

Джеймс удивленно поднял брови. Он все еще ненавидел этого человека, но теперь даже Сириус понимал, что он на их стороне. Пусть это и не означало, что будут с ним на короткой ноге.

— Подождем еще пять минут, если он не появится — начнем без него, — сказал Альбус, смотря на какой-то странный прибор у себя на талии.

— Ну, естественно, как обычно, — пробурчал Сириус.

— Професор Снейп сейчас будет, — послышался робкий голос из-за двери.

Пораженные, все обернулись на звук и увидели Гарри Поттера, который стоял в дверном проеме, уставившись на Альбуса.

Все уже слышали про Гарри Поттера, прибывшего из другой реальности. Через два дня после его появления было организовано собрание Ордена по этому поводу. Но никто, кроме Поппи, Джеймса, Сириуса, Ремуса и Минервы не видел его до сих пор.

Большинство людей в комнате были поражены тем, насколько мальчик был похож на Джеймса. Они переводили взгляд с одного Поттера на другого, находя у этих двоих все больше и больше общих черт. Стараясь избежать этого «досмотра», Джеймс уставился на столешницу перед собой, не смея посмотреть куда-либо еще. Он, который в школе так любил быть в центре внимания, потерял к этому всякую охоту. Ровно в тот момент, когда погибла его семья. Теперь он чувствовал себя крайне неуютно.

— А, мистер Поттер, мальчик мой. Заходите, присаживайтесь.

Джеймс быстро поднял взгляд и шокированно уставился на Дамблдора

— Альбус, вы ведь не собираетесь разрешить ему присутствовать на собрании? — изумленно спросил Джеймс. В ответном взгляде волшебника блеснула та самая «сумасшедшинка», которая порой так действовала Поттеру на нервы.

И тут Джеймс сообразил, что происходит. Он вел себя как беспокоящийся за своего ребенка отец! Как отец, что стремится оградить родное чадо от всех напастей.

— А, ну, в прочем, ладно… — пробормотал он, опускаясь в кресло, признав поражение.

Пока разворачивалась эта сцена, Джеймс заметил, как Гарри медленно пробирался к свободному месту рядом с Альбусом. Смотря на него сейчас, старший Поттер еле сдерживал улыбку. Под градом этих взглядов Гарри выглядел таким несуразным. Джеймс даже сказал бы, что нервозным.

Когда мальчик наконец-то сел, он начал осматриваться. Джеймс видел, как его взгляд сперва задержался на Лонгботтомах, а потом переключился на Уизли.

Мужчина смотрел на него до тех пор, пока Гарри не обернулся прямо к нему. Изумрудные глаза мальчика на секунду встретились с его, прежде чем он опять уставился на столешницу, все еще продолжая чувствовать на себе взгляд Гарри. Спасаясь от неловкости, Джеймс кашлянул, переводя свое внимание на Альбуса, который молчаливо и, кажется, с видимым интересом наблюдал за их переглядками.

Когда этот «аттракцион» подошел к концу, Альбус обратился к Гарри:

— Мистер Поттер... — Джеймс вздохнул с облегчением, когда почувствовал, что мальчик отвернулся от него, — … не могли бы вы объяснить нам, что вы имели в виду?

Гарри пожал плечами не особенно представляя, что сказать.

— Он сейчас будет, — пробормотал он.

Альбус улыбнулся.

— Вы это уже говорили. Я хотел бы знать...

Неожиданный шум от захлопываемой на засов двери и громкая ругань прервали их.

— Если вы спросите меня, то я вам отвечу, что вот это нечто сейчас звучало в точности как Северус Снейп, — сказал Сириус, посмеиваясь над безмятежным видом Альбуса.

— Даже я бы не смог сказать лучше, Сириус, — ответил последний, аккурат когда Северус вломился в дверь.

— Прошу простить мне мое опоздание, Альбус. Последнее время я был загружен, — объяснил он, усаживаясь на стул рядом с Минервой. Он вопросительно посмотрел на мальчика, но никак не прокомментировал его присутствие. Чудесная перемена в сравнении с тем, чего обычно удостаивался от него Гарри.

— Что ж, давайте наконец начнем наше собрание, друзья, — улыбнулся Альбус.

Первая часть, по мнению Джеймса, была скучна. На деле он даже не представлял, о чем они говорят, попросту не слушал. Его мысли занимал только случай атаки на Лонгботтомов, о котором пока не было сказано ни слова, так что от скуки Джеймс уже начал постукивать костяшками по столешнице.

Гарри тоже нашел эту часть собрания бессмысленной и занудной. Они перечисляли всех Пожирателей смерти, что были пойманы с момента последней встречи Ордена. Подсознательно, Гарри начал копировать движения Джеймса, тихонько выбивая пальцами ритм.

Ремус, который действительно пытался вникнуть в отчет авроров, был уже сыт по горло Джеймсом и этим его постукиванием. Будучи уже на пределе терпения, он вдруг услышал точно такой же звук с противоположной стороны стола. Присмотревшись, он увидел, что Гарри повторяет тоже самое движение, что и Джеймс, более того, они оба отбивали левой рукой один и тот же ритм. Как бы то ни было занимательно, но от подступающей головной боли это избавить не могло. Ремус опустил голову на руки и начал потирать виски, надеясь притупить боль до того, как она по-настоящему грянет.

— Ремус, мальчик мой, с тобой все в порядке?

Люпин оглянулся на Альбуса и тут же выпрямился:

— Да, Альбус, все хорошо. Хотя, я бы предпочел, чтобы бы постукивания прекратились, -

Ремус вперился взглядом в Джеймса, а затем переметнулся на Гарри. Оба синхронно замерли.

— Спасибо, обоим. Это начинало здорово раздражать, — мужчина развернулся обратно к Дамблдору, которого вся эта ситуация очевидно забавляла.

— Простите, Альбус, продолжайте.

Тот мягко улыбнулся в ответ и следом обратился к Северусу:

— Что вы можете сказать насчет сегодняшнего утреннего нападения на Лонгботтомов?

Снейп буквально стиснул зубы:

— Я бы очень хотел рассказать вам, но не могу.

Сириус буравил его взглядом:

— Действительно, с чего бы тебе вдруг предавать своего господина?

Прежде чем Альбус смог вставить хоть слово, Северус с вызовом парировал:

— Нет, Блек. Дело всего лишь в том, что каждый раз, стоит мне хотя бы заикнуться о его планах, я начинаю захлебываться в своей же крови, — тут он вновь обратился к Дамблдору.

— Он держит все под заклятием сокрытия.

— Как насчет того, чтобы изложить это на бумаге? — предложил Ремус.

Северус отрицательно покачал головой:

— Один уже пытался, в итоге остался без руки.

— И что же прикажешь нам с этим делать, в таком случае? — в очередной раз встрял Сириус.

— Профессор Снейп удостоверился, что Лонгботтомы выбрались из дома живыми, — донесся тихий голос мальчика, что сидел подле Альбуса. Все в комнате обернулись к нему, но Гарри все так же сидел, потупив взгляд.

Дамблдор поспешил убедиться:

— Это так, Северус?

Не сводя с мальчика глаз, Северус кивнул:

— Да, Альбус, так все и было.

Дамблдор вновь переключил свое внимание на Гарри, но не успел и слова произнести, как мальчик добавил:

— Антонин Долохов отвечал за установление слежки. Деталей не знаю, но волноваться не о чем: план провалился, из-за чего Волдеморт был зол, — все это Гарри проговорил как-то отстраненно, чуть вздрагивая, вспоминая боль от Круциатуса.

— Весьма зол, — подтвердил Северус, все еще прожигая мальчика взглядом. — А вот что интересно, так это откуда «пришелец из другого измерения», — саркастично подчеркнул он, — все это знает.

Гарри пожал плечами, поднял голову и, все же избегая зрительного контакта, ответил:

— Это все, что мне известно, сэр.

— Что ж, мистер Поттер, если вы не возражаете, я бы предпочел поговорить с вами по окончании собрания.

Гарри посмотрел на Альбуса и согласно кивнул, по-прежнему пряча взгляд.

Остаток собрания прошел весьма стремительно. Так как главную причину текущей встречи уже обсудили, оставшиеся темы оказались обделены всеобщим вниманием. В завершении, поднявшись со своего места, Альбус обозначил конец совета и незамедлительно пригласил Гарри переговорить с глазу на глаз.

Мальчик следом покинул комнату, провожаемый двумя испытующими взглядами: испуганным — Джеймса, и подозрительным — Северуса.

— Интересно, о чем они будут говорить, — услышал Джеймс бормотание Сириуса.

— Может, о том, откуда Гарри знает то, чего, по идее, знать не должен? — снисходительным тоном произнес Ремус.

Тут Поттер неожиданно подскочил со своего места:

— Пожалуй, мне пора на боковую.

— Джеймс, да ведь еще и шести нет, — подивился этому Блэк.

В ответ мужчина лишь пожал плечами и покинул комнату. Однако вместо того, чтобы пойти к себе, Джеймс направился на чердак. Поднявшись по лестнице, он плотно закрыл за собой дверь.

Очутившись в комнате, он с порога начал оглядываться в поисках особенной коробки. Там, в дальнем углу, была одна, с пометкой «ПРЕЖНЯЯ ЖИЗНЬ», чуть ниже значилась надпись «не вздумай открывать», многократно подчеркнутая.

Джеймс подошел ближе и потянул коробку на себя, бережно пробежавшись по ней пальцами, прежде чем открыть.

Сверху лежала их фотография. На ней он держал Гарри на руках, а Лили стояла рядом.

Малыш заливался смехом каждый раз, как Лили принималась его щекотать. Они выглядели такими счастливыми. «Счастливыми», — грустно подумал он.

Вынимая фотографию, Джеймс изо всех сил боролся с подступающими слезами. Он вновь заглянул в коробку, где покоилось еще больше фото Гарри и Лили.

Вот та, что была снята в первый день рождения Гарри. Его сынишка и Лили сидят на полу вместе со всеми. Малютка-именинник крепко обнимает плюшевого оленя и хохочет. А вот Сириус уже разукрасил Гарри нос глазурью. Лили тут же бросает в сторону нашкодившего крестного угрожающий взгляд и убирает глазурь с лица малыша. Джеймс все это время сидит рядом и смеется без конца, наблюдая за происходящим. А тут, вон, Ремус уселся между Сириусом и Питером, прямо в кучу оберточной бумаги.

Отодвинув эту фотографию, мужчина увидел свадебные снимки. Просматривать их он не имел ни малейшего желания, поэтому отложил в сторону и вернулся к содержимому коробки.

Там, в маленькой шкатулке лежала пара колец Лили, обручальное и церемониальное. Оба незамутненно сверкали. Одно было выполнено из чистого золота, с гравировкой на внутренней стороне: «Люблю тебя, отныне и навсегда, моя дорогая жена Лили. Твой возлюбленный, Джеймс П.». Другое кольцо было серебряным, украшенным миниатюрным бриллиантом в форме сердца. Кроме прочего, этот камень традиционно соответствовал месяцу ее рождения (12 апреля). Джеймс закрыл шкатулку, прижал ее к сердцу и заплакал.

В коробке лежала еще одна коробочка поменьше, черная и вытянутая. В ней хранилась палочка Лили. Рядом была книга, та самая первая книга, которую подарил ей Джеймс: «Поцелуи взасос с любовью всей вашей жизни. Руководство к действию».

Сквозь слезы Джеймс усмехнулся. Он подарил ее Лили на третьем курсе на Рождество. К тому моменту он уже с ума по ней сходил и отчаянно хотел, чтобы она наконец заметила его и согласилась встречаться. Лили, естественно, вместо того, чтобы пойти с ним на свидание послала никудышного воздыхателя куда подальше. То был первый раз, когда Джеймс узрел ее праведный гнев и тогда же понял, что его чувства — не просто временная влюбленность.

Джеймс положил шкатулку с кольцами на пол рядом с собой и достал книгу. Он нашел ее в личных вещах Лили после той ночи. Как же он был удивлен тому, что она все это время хранила ее. Он-то думал, что она безжалостно испепелила ее в камине еще тогда, на третьем курсе. Отложив памятный томик, мужчина продолжил разбирать коробку.

Под ним лежали еще книги, но теперь уже, что называется, «книги» в полном смысле этого слова. То были учебники за все семь лет обучения: от первого курса до седьмого. Джеймс взял последнюю в стопке за седьмой курс и открыл на первой странице, там, где рукой Лили было написано: «Твои чары, Джеймс, наконец, подействовали и на меня. Хотя, должна признать, что влюблена в тебя дольше, чем ты думаешь. Люблю тебя, идиот мой безрассудный. Люблю, люблю, люблю. Может быть, твоим мечтам все же суждено сбыться...».

Джеймс вновь не смог сдержать слез. Как он по ней скучал. Под ее заметкой была приписка Ремуса: «Вы с Лили наконец-то вместе, приятель. Бродяга должен мне пять кнатов». Ниже читался чертовски неразборчивый почерк Сириуса: «Ничего я Лунатику не должен! Это он мне должен пять кнатов! Тили-тили-тесто, ЖЕНИХ И НЕВЕССТА. Сначала любовь и цветочки — потом свадьба и сыночки». Бесконечно глупая ошибка Сириуса в слове «невеста» вызывала улыбку даже в эту минуту. Закорючки Питера замыкали цепочку: «Давайте всегда будем друзьями! Ну и когда же свадьба?». На этой строчке Джеймс захлопнул книгу и переключился на учебники за шестой год.

В первой же книге, которую он открыл, чернила яростно выводили: «ПОТТЕР, ПОВТОРЯЮ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ! Я НЕ БУДУ С ТОБОЙ ВСТРЕЧАТЬСЯ! ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ!». Джеймс ухмыльнулся тому факту, что потом она не только стала с ним встречаться, но еще и пошла под венец.

Ниже вновь писал Ремус: «Мерлин! Приятель, ну у Лили и голосище! Не волнуйся, у нас весь год впереди. Увидимся летом». Далее шли строчки Сириуса: «У тебя на все про все есть еще целый год, парень. Ну, что, сможешь завоевать сердце прекрасной дамы? Между прочим, в школе только об этом и говорят. До встречи на каникулах». Концовку оформил Питер: «Ничуть не сомневаюсь в твоей победе, Сохатый. Увидимся в сентябре. Извини, приятель, на лето мне к тебе никак не выбраться».

Мужчина отодвинул стопку учебников в сторону. Прямо под ними ютилась музыкальная шкатулка Лили, которую он ей подарил. Рядом с ней лежала врученная ему в ответ коробочка, где были ее воспоминания об их совместных годах в Хогвартсе. Она заключила их туда, когда Джеймсу пришлось поехать на подготовительные курсы авроров, на прохождение которых требовались недели. По возвращении он обнаружил, что Лили беременна. Джеймс тихонько провел ладонью по крышке коробочки, немного погодя, вынул ее и разместил перед собой, проделав затем то же самое и со шкатулкой.

Дальше в большой коробке лежали его и Лили старые школьные мантии, еще глубже — карта Мародеров и его старая мантия-невидимка.

Вынимая их из глубин коробки, Джеймс заметил ту самую вещицу, от одного лишь взгляда на которую защемило сердце. Он начал всхлипывать. Не сумев с собой сладить, он просто сидел там, на пыльном полу, и рыдал, чувствуя себя так, будто его разрывает изнутри. Словно он заново потерял Лили и Гарри. Боль до сих пор была слишком сильна.

…

Дамблдор проводил Гарри в комнату, с виду напоминавшую кабинет, где они уселись на кушетку у стены.

— А теперь, мистер Поттер, есть несколько вещей, о которых я хотел бы побеседовать с вами, но прежде позвольте спросить, как вы узнали о сборе Пожирателей смерти?

Сделав глубокий вдох, Гарри рассказал Дамблдору все о своих видениях, добавив и то, о чем прежде умолчал:

— Я видел еще кое-что, уже после того, как я очнулся от собрания Пожирателей. Видение было коротким и весьма болезненным. Волдеморт приказал профессору Снейпу вернуться к вам, чтобы не вызвать у вас подозрений из-за долгого отсутствия.

Дамблдор откинулся в кресле, задумчиво перебирая бороду.

Гарри пребывал в смятении: с одной стороны, ему хотелось задать волнующий его вопрос, но с другой — было неловко прерывать размышления волшебника. Выдержав паузу, он все же спросил:

— Сэр, простите, но вы выяснили что-нибудь о том, каким образом я здесь оказался и почему?

В ответ Дамблдор искоса посмотрел на мальчика:

— Есть кое-что, что может вас заинтересовать, — последовала пауза, — прочитав пару книг про параллельные вселенные, я обнаружил, что вы не единственный, с кем произошло подобное. Человек по имени Годрик Хэмесон написал книгу о реальности, в которой погиб.

— Вы имеете в виду, что там все как в моем случае, то есть, он писал о мире, где иного его воплощения уже не было в живых, когда он там очутился, верно? — прервал его мальчик.

Альбус кивнул:

— Мне кажется, что нельзя оказаться в той реальности, где твой двойник еще жив.

Гарри все больше и больше захватывали новые сведения:

— Но как? Как этот Годрик попал в параллельную реальность?

Дамблдор вновь понимающе кивнул:

— В своей книге он описывает некую силу, которой пытался противостоять, прежде чем очнулся в ином измерении, причем именно на месте гибели своего двойника.

Жадный до новой информации, Гарри подался вперед:

— И что это за сила?

— Могущественная магия, принуждавшая его сделать одно, тогда как он стремился ее влияние подавить и сделать по-своему. Это не что-то в духе Империуса, скорее напоминает борьбу с посторонним проникновением в сознание или же противостояние сыворотке правды. Иными словами, это та магия, действию которой противиться, скажем так, не положено.

— Проникновение в сознание… — прошептал Гарри. — Волдеморт пытался вселиться в меня, а я сопротивлялся…

— Думаю, именно этим все и объясняется. Подобная магия смертельно опасна для любого рядового мага или волшебницы. Вы, должно быть, весьма сильны, если смогли ей противостоять.

— А… Годрик, он… Он когда-нибудь вернулся домой? — спросил мальчик с нотками отчаяния в голосе.

— В данный момент я выясняю это, но должен сказать, что факты покрыты мраком. В книге не упоминалось, в какой именно из реальностей она была написана. Там также не сказано, удалось ли ему вернуться назад.

Гарри чувствовал взгляд Дамблдора на себе.

— Мистер Поттер, я полагаю, на сегодня разговоров достаточно. Мне пора возвращаться в школу, как никак, я ведь все еще директор Хогвартса, — с этими словами волшебник оставил мальчика предаваться размышлениям.

В этот момент Гарри с подлинной ненавистью чувствовал, что был по-настоящему готов убить Волдеморта, независимо от того, что сулит пророчество. Он стоял на распутье, не зная, что и думать обо всем этом. Для него было таким невероятным счастьем видеть своего отца живым… и в то же время ему просто хотелось домой. Если отец знать его не хочет, зачем оставаться?

«Потому что он нуждается в тебе», — подсказал внутренний голос.

Мальчик встряхнул головой, прогоняя противоречивые мысли, и отправился к себе в спальню. На лестнице Гарри услышал звук захлопнувшей двери, а поднявшись наверх, увидел, что лишь одна из них была заперта: дверь, ведущая в комнату его отца.

С тяжелым сердцем он вошел в спальню, закрыл дверь и собирался уже устало бухнуться на кровать, как недоуменно замер: что-то лежало на его подушке. Это была книга без названия, в темно-красной обложке.

Немного погодя, Гарри поднял находку, но раскрыв ее, чуть было не выронил из рук от изумления, прочитав надпись на обороте, выполненную черными чернилами.

Она гласила: «Дневник Лили. Жизнь после Хогвартса».

Гарри крепко прижал к груди дневник своей матери и, уставившись на закрытую дверь, молчаливо благодарил отца за такой бесценный подарок, попутно спрашивая себя, почему он вдруг решил передать ему столь личную вещь.

Поттер сидел в своей комнате и пытался понять, зачем он вообще отдал мальчику дневник жены. Когда Джеймс заметил маленькую книжку на самом дне коробки, его неожиданно пронзило ощущение перманентного присутствия Лили, как будто она была прямо здесь и сейчас, рядом с ним. Конечно, из-за этого чувства он и дал дневник Гарри. Лили хотела бы, чтобы он был у него. Именно этот последний ее дневник, тот, который может рассказать мальчику, о том, как сильно она его любила.

Ее остальные дневники с первого по седьмой курс были возвращены обратно, на самое дно коробки. Он не смог бы перечитывать их снова и снова, особенно после уже пережитой им своеобразной эмоциональной битвы с фотографиями Лили и Гарри, ее вещами.

Джеймс попытался опять сфокусироваться на планировании уроков для первокурсников, но его мысли раз за разом уходили в другую сторону. У него не получалось думать об уроках, что бы он ни делал. Он действительно старался изо всех сил, но просто не мог.

Раздраженно вздохнув, Джеймс бросил перо и откинулся на спинку стула. Он задумчиво пропустил свои вихры сквозь пальцы. Почему же он не может выкинуть этого мальчишку из головы?

Его глаза слипались от усталости, а вид кровати притягивал неимоверно. Да, было всего шесть или семь вечера, но постель выглядела такой удобной …. В конце концов Джеймс сдался и завалился спать.

Уже через пару секунд он спал мертвым сном.

Следующие несколько дней Гарри никак не удавалось перехватить Джеймса Поттера и поблагодарить его за дневник матери. Он все еще не открывал его, так как этот подарок казался слишком ценным, чтобы просто так его читать. К тому же Гарри хотел удостовериться, что это не была какая-нибудь случайность, а отец действительно специально отдал дневник ему.

Где-то на четвертой неделе после начала лета Гарри наконец застал своего отца одного. Было утро, он как раз собирался позавтракать, зашел на кухню и резко остановился, увидев Поттера-старшего, погруженного в бумаги, которые были разложены на столе вокруг него. Джеймс в этот момент что-то писал на пергаменте.

Гарри медленно подошел, но Джеймс, казалось, вообще не замечал, что тот находится в комнате. Сейчас, когда у Гарри был шанс понаблюдать за своим отцом без этой неловкости, распространявшейся по комнате всякий раз, когда они сталкивались друг с другом, мальчик был практически счастлив. Он тихонько сел напротив, прихватив с собой коробку маггловских хлопьев, тарелку и ложку.

Сириус Блэк сонно вполз в кухню. Вся его сонливость исчезла, как только он увидел картину, представшую перед ним — Гарри завтракал, а Джеймс, погруженный в работу, сидел напротив. Все было именно так, как и должно быть. Отец и сын спокойно завтракали утром, и кажется, что мама тоже вот-вот спустится к столу. Сириус был почти уверен, что сейчас откроется дверь и в кухню войдет Лили. Он глубоко вздохнул, когда вспомнил, что этого больше никогда не случится.

В его голове промелькнуло воспоминание о том, что ему сказал Ремус после последнего собрания Ордена, когда Джеймс уже отправился спать.

После того, как Поттер-старший ушел, Ремус соскользнул на освободившееся место и серьезно посмотрел на него.

— И почему вы двое настолько жестоки к нему? — без всякого предисловия спросил он, игнорируя других членов Ордена, которые вставали со своих мест и начинали расходиться.

— Жестоки к кому? — невинно поинтересовался Сириус, несмотря на то, что у него было стойкое ощущение, что он знает, о ком идет речь.

— Ты отлично знаешь, о ком я говорю, Сириус! Гарри нуждается в нас так же, как и мы в нем. Мерлина ради, да только посмотри на него. Он одинок и опечален тем, что вы с Джеймсом игнорируете его. Он выпал в этой реальности, где у нас появился теперь шанс узнать его, а у — него познакомиться с нами, если бы вы с Джеймсом не игнорировали его все время. Вообще-то, если ты соизволишь подумать пару секунд, то увидишь, что его присутствие не навредит, а может помочь! Сириус, он же просто мальчик. Испуганный, пострадавший мальчик. Вы двое хотите ему помочь? Потому что он поможет вам, если вы позволите ему.

Ну, Ремус, как всегда, философ, — думал Сириус, поняв только сейчас, что подсознательно он действительно волнуется за мальчика.

Гарри оторвался от хлопьев как раз в тот момент, когда Сириус наконец-то продвинулся дальше в кухню, но, поняв, кто вошел, опустил взгляд обратно в тарелку.

Сириус схватил миску из серванта и устроился рядом с мальчиком. Гарри удивленно на него посмотрел.

Сириус пожал плечами:

— Что? У тебя же коробка с хлопьями, — сказал он, поясняя, что это и есть причина, по которой он сел рядом, хотя вообще-то дело было совсем не в этом. — Так, ну и ... — продолжил он, одновременно высыпая хлопья в тарелку, пытаясь таким образом как-то преодолеть неловкость — ...как дела в школе?

Гарри резко вскинул голову.

— В школе? — он исподтишка кинул взгляд на Джеймса, который все еще ничего не замечал вокруг.

Сириус проследил за взглядом мальчика.

— Не волнуйся насчет него. Когда он так погружен в работу, он ничего не видит и не замечает вокруг. Еще со школы эта привычка дико мешала нам, когда мы придумывали розыгрыши. Понимаешь, было очень сложно отвлечь его от планирования, когда мимо проходили профессора или еще кто-то, кому о подобном знать не положено, — он покачал головой, как бы признавая их детскую наивность в то время, и фыркнул.

Гарри расплылся в улыбке:

— Действительно?

Сириус кивнул.

— О, да. Несколько раз мы попадали в большие неприятности из-за этого.

Он поежился, когда вспомнил те разы, когда Макгонагалл ловила их над изобретением очередной шутки над учителями. — Но ты так и не ответил на мой вопрос, Гарри. Так что в школе? — Сириус принялся за хлопья.

Гарри, уже закончив с завтраком, отодвинул тарелку в сторону.

— Ну, и какая часть школы тебя интересует? Образовательная, общечеловеческая или все остальное?

Сириус вопросительно вздернул бровь.

— Даже не знаю, такой богатый выбор... Но думаю, что «все остальное» звучит заманчивей всего.

Счастливый уже оттого, что Сириус доверился ему и начал с ним разговаривать, Гарри позволил себе расслабиться немного и улыбнулся.

— Ты уверен, что именно это хочешь услышать в первую очередь? Это правда длинная история. Несмотря на то, что я пока проучился только пять курсов, это были очень, очень долгие пять лет.

Сириус пришел в изумление: — Сколько же ты должен был провернуть розыгрышей, чтобы превратить их в «очень, очень долгие пять лет»?

Гарри уставился на стол.

— Это были... хм... не совсем розыгрыши, — сказал он, слегка помедлив.

Сириус практически подавился. Он быстро вытер салфеткой молоко, которое начало стекать вниз по щеке.

— А что еще, помимо учебы, можно делать в школе пять лет, если это не шалости? — пораженно спросил он.

Гарри совсем невесело рассмеялся. — О, ты был бы удивлен.

Неожиданно в кухню вошел Ремус. Он оглядел комнату перед тем, как тоже взять тарелку и сесть с другой стороны рядом с Гарри. Он добавил молоко в хлопья и неразборчиво пробормотал:

— Утро.

— Утро, — в унисон ответили ему Гарри и Сириус.

Поднеся ложку ко рту, Ремус посмотрел на Джеймса. Люпин прожевал ее и принялся за вторую, когда, наконец, сказал:

— Что, Джеймс опять вошел в свое нормальное состояние? Он работал над планами уроков для первокурсников, по-моему, последние четыре недели. Ну, по крайней мере, сейчас все выглядит так, как будто он сдвинулся с мертвой точки, — задумчиво сказал он, не замечая, что Сириус из-за всех сил пытается сдержать смех.

Наконец Ремус медленно перевел взгляд на Сириуса:

— Что?

Стараясь выглядеть как можно более невинным, Сириус заметил:

— Ты ведь представляешь, сколько сейчас времени, правда?

— Пятнадцать минут восьмого? — смущенно спросил Ремус.

Сириус улыбнулся.

— Правда? А я думал, без десяти девять, — задумчиво протянул он.

Ремус практически слетел со стула.

— Мерлин, я давно должен быть на работе!

Он доел одним махом хлопья с молоком и выскочил из комнаты.

Сириус и Гарри расхохотались.

— Никогда его таким не видел, — сквозь смех сказал Гарри. Кажется, это была первая искренняя улыбка с тех пор, как он тут оказался.

— Вы все трое здесь живете? — поинтересовался Гарри, когда он наконец смог перестать смеяться.

Сириус кивнул головой:

— Ага, с тех пор, как нам удалось вытащить Джеймса из депрессии, в которую он провалился после той ночи на Хэллоуин. Я имею в виду то время, когда он запер себя в маленькой съемной комнате и почти никуда не выходил.

Теперь Гарри чувствовал себя виноватым за то, что вообще поднял эту тему.

— ГОТОВО!

Оба подскочили на своих местах от радостного вопля, раздавшегося со стороны Поттера-старшего. Джеймс с мстительной ухмылкой на лице взирал на исписанные стопки перед собой.

Сириус улыбнулся и обратился к Гарри:

— На это стоит посмотреть, — прошептал он ему на ухо. Потом выпрямился и громко поинтересовался Джеймса:

— Ну, что ты приготовил для первого курса в этом году?

— То же, что и всегда, — излишне радостно отмахнулся Джеймс, не отрывая взгляд от пергамента.

— Ну вот, и так — каждый год с абсолютно идентичным результатом, — продолжил шептать Сириус на ухо мальчику. Гарри хихикнул.

Джеймс краешком сознания выхватил непривычный звук и поднял голову. Он никак не ожидал встретиться с этими такими знакомыми глазами. Неловкость и напряжение окутало их. Время как будто остановилось в тот момент, когда он уставился в изумрудные, полные надежды и какой-то скрытой внутренней боли глаза.

Джеймс отвернулся и начал собирать бумаги так быстро, как только мог, чтобы это не походило на бегство.

— Ммм... Я... знаете... у меня очень много дел. Я кое-что забыл сделать... — неразборчиво пробормотал он, запинаясь на каждом слове. Он вскочил со стула и, ни на кого не оглядываясь, вылетел из комнаты.

Сириус и Гарри так и остались на месте, уставившись на дверь, за которой секунду назад скрылся Джеймс. Наконец Сириус повернулся к Гарри с грустным выражением лица.

— Извини Джеймса за это, он просто... — до того, как он успел закончить, Гарри вскочил и выбежал вслед за ним.

Все то время, пока Гарри наблюдал за отцом, собирающим пергаменты, он размышлял, как лучше было бы поблагодарить его за дневник, и вообще — как спросить отца об этом подарке. Уже когда дверь за Джеймсом захлопнулась, он осознал, что надо было сказать хотя бы что-нибудь. Гарри выскочил из кухни, не слушая, что ему говорит Сириус.

Он подбежал к лестнице.

— Подождите, сэр! — закричал он наверх. Джеймс остановился на полпути, но все равно даже не обернулся к нему.

— Пожалуйста, сэр! — Гарри все еще стоял у подножья лестницы, с надеждой глядя в спину отцу. Джеймсу пришлось обернуться и посмотреть на Гарри.

— Да? — спросил он, стараясь скрыть некоторую нервозность в голосе.

Гарри неуютно передернулся.

— Я просто хотел поблагодарить за дневник, — он замялся, — если вы действительно собирались мне его отдать, и это не ошибка — скороговоркой добавил он.

Джеймс кивнул головой, стараясь смотреть куда угодно, только не на Гарри.

— Нет, нет. Я специально отдал его тебе. Она бы хотела этого... — Джеймс быстро отвернулся и направился дальше вверх по лестнице, хотя на протяжении всего пути он продолжал чувствовать внимательный взгляд мальчика.

— Спасибо, сэр, — услышал он тихий, полный эмоций голос за спиной.

Гарри увидел, что его отец аппарировал прочь из дома, и только тогда повернулся и пошел назад на кухню, к грязным тарелкам и ложкам. Сириус, моющий свою тарелку и выбрасывающий недоеденный Ремусом завтрак, все еще был там.

— Помоешь свою тарелку сам, ладно? А то мне пора на работу. Буду около семи или даже позднее.

Позже, тем же днем Гарри устроился в библиотеке с книгой на коленях. Правда, что-либо прочесть ему так и не удалось, так как его мысли были заняты совсем другим. Он думал о Гермионе, которая просто бы влюбилась бы в эту библиотеку. Она была больше и куда менее опасная, чем такая же в его мире, а еще здесь были удобные стулья и кресла перед потрескивающим камином. Рону бы тоже понравилось здесь, хотя и не из-за книг, мало его интересовавших, а из-за шахматного столика и поля для мини-квидича, установленных в разных углах комнаты. И Джинни, пожалуй, тоже согласилась бы со своим братом и не смогла бы оторваться от мини-квидича.

Здесь была потрясающая коллекция по волшебным растениям, которую обязательно бы оценил Невилл, но в еще больший восторг его бы привели различные растения, стоящие то там, то тут по всей комнате. Тут были книги по странным существам, которые заинтересовали бы Луну, где она бы обязательно нашла скрытые послания для потомков.

Гарри вздохнул и посмотрел на пляшущий в камине огонь; жар опалял лицо. Он не пошевелился, услышав, что кто-то вошел в комнату, до тех пор, пока этот кто-то не сел рядом с ним.

Встревоженный, он посмотрел на соседнее место и увидел здешнего Невилла Лонгботтома, с любопытством разглядывающего книгу, которую Гарри держал в руках.

— «Тысяча способов самоубийства с помощью ложки»? Самое странное название, которое я когда-либо видел. Зачем ты ее читаешь? Как вообще такое могло оказаться в библиотеке? — Невилл, подняв брови, с удивлением смотрел на Гарри.

Гарри наконец-то тоже решил взглянуть на книгу, которую держал на коленях.

— Ну, я не то чтобы это читал. Просто взял первую попавшуюся книгу с полки, — пожал плечами Гарри. За все то время, пока Невилл и его родители находились в доме Сириуса, он видел их только за общим обеденным столом, да и то всего несколько раз. Он ни разу так и не говорил с Невиллом, даже не был уверен, знает ли тот всю эту историю с параллельными реальностями.

— Хм, тебе, наверно, интересно, что я здесь делаю, — сказал Невилл, глядя в пол. Гарри кивнул, соглашаясь, хотя Невилл, кажется, не обратил на это внимание.

— Мне было немного скучно, и я подумал, если ты, конечно, тоже хочешь, ну, может, сыграем партию в шахматы или еще что-нибудь? — быстро проговорил Невилл, слегка запинаясь.

Гарри задумчиво посмотрел на расчерченный столик для шахмат, а потом, обернувшись, весело ухмыльнулся:

— Я не то чтобы хорошо играю, но, конечно, не откажусь, — Невилл с облегчением улыбнулся. Они встали и двинулись к шахматам.

— Только я белыми, — предупредил Гарри перед началом длинной игры.

Внизу Джеймс сидел на диване и решал кросссворд в газете. Не то чтобы это было его обычным занятием — но Лили всегда любила разгадывать их. В какой-то момент Джеймс заметил, что его тоже успокаивает это занятие, и начинал их решать, когда чувствовал себя излишне эмоциональным.

Неожиданно перед камином появилась вспышка. Джеймс вскочил, увидев, как из нее сформировался Фоукс, феникс Дамблдора.

— Мерлин, Фоукс! Предупреждать же надо! Что привело тебя сюда? — Джеймс потянулся за пергаментом, который принесла птица. Он взял пергамент, и феникс исчез, прокурлыкав перед этим что-то ободряющее. Один взгляд на листок подтвердил, что письмо от Альбуса.

Джемс,

Пожалуйста, окажи мне услугу и посмотри в библиотеке Сириуса, нет ли там каких-нибудь упоминаний о Годрике Хэмасоне и магии Подвластия в связи с ним.

Альбус

P. S. Пожалуйста, передай Гарри, что я обязательно зайду завтра и поговорю с ним. Пусть он также скинет в Омут Памяти свои последние воспоминания в той реальности.

Джеймс вздохнул. Вроде, обычная просьба, но, тем не менее, последняя вещь, с которой он стал бы связываться. У него чуть не выпрыгнуло сердце из груди, когда он разговаривал с мальчиком в прошлый раз. Джеймс устало прикрыл глаза и пропустил волосы сквозь пальцы. В конце-то концов, ему всего лишь надо сказать мальчику предложение или два, а потом он сможет уйти с чистой совестью. Надеясь, что ему удастся придерживаться этого простого плана, Джеймс встал и пошел в сторону библиотеки, чтобы выполнить просьбу Дамблдора.

Он вошел в библиотеку, не заметив двух подростков, сосредоточенно игравших в шахматы в одном из углов комнаты. Он начал просматривать книги на полках, в поисках чего-нибудь, касающегося Годрика Хэмасона.

Гарри, напротив, заметил отца в ту же секунду, когда тот появился в библиотеке. Тот, кажется, не видел ни его, ни Невилла, и Гарри предпочел бы, чтобы все так оставалось и дальше.

Был ход Невилла, так что Гарри наблюдал за тем, как отец внимательно проглядывал полки, потом взял одну книгу и стал листать ее.

— Гарри! — младший Поттер отвлекся, и обратил внимание на Невилла, краем глаза наблюдая то слегка загнанное выражение лица, которое появилось у Джеймса, когда тот их заметил.

— Что, Нев? — спросил Гарри, стараясь, чтобы его голос не звучал раздраженно.

— Твоя очередь.

— Ох, извини, — Гарри уставился на доску, перенаправляя все свои мысли на поиски лучшего из возможных ходов.

— З-з-здравствуйте, мистер Пот-поттер, я в-вас з-з-здесь не заметил, — услышал Гарри, как Невилл заикается. Широко раскрыв глаза, Гарри уставился в одну точку на доске.

— Все в порядке, Невилл, я тоже вас не видел — услышал Гарри ответ, — мм... Гарри.

Гарри поднял голову и с удивлением посмотрел на отца. За все время, пока он пробыл здесь, Джеймс никогда не называл его по имени. Да и повода для этого не было.

— Да, сэр?

Джеймс неуютно передернул плечами и нервным движением перехватил книгу поудобнее.

— Завтра зайдет Альбус, он хочет поговорить с тобой, — его голос звучал намного более уверенно, чем он чувствовал себя, — он хотел, чтобы ты поместил в Омут Памяти последнее воспоминание в твоем мире.

— Но у меня нет Омута Памяти, где мне его можно найти, сэр?

Джеймс думал, думал и думал. Был только один Омут Памяти, который приходил ему в голову, но в нем были воспоминания Лили. Однако если это был единственный Омут Памяти в доме, то, естественно, он позволит использовать его Гарри.

— У меня есть один, которым ты можешь воспользоваться. Но я прошу тебя не помещать туда никаких других воспоминаний, кроме необходимых и не смотреть те, которые в нем хранятся.

Гарри кивнул, соглашаясь.

— Понятно, сэр.

Джеймс мимолетно ухмыльнулся Гарри и направился к диванам; кажется, он нашел нужную книгу.

Так они и сидели в уютной тишине: Гарри и Невилл продолжали играть в шахматы, а Поттер-старший проглядывал книгу за книгой перед тем, как вернуть их на полки и взять следующую. За все это время Джеймс почти забыл, что здесь сидят двое мальчиков, играющих в шахматы, один из которых является его сыном из параллельной реальности.

Июнь 1978

Я сижу сейчас и с некоторым удивлением взираю на мой уже восьмой по счету дневник. Первые семь я вела в Хогвартсе, и вот теперь начинается жизнь вне школы, про которую я здесь буду писать.

И да, вы представить себе не можете, что случилось вчера, в мой последний день в Хогвартсе. Джеймс попросил меня стать его женой!... и я сказала «ДА»! Поверить не могу! Он все-таки сделал это!! Вообще-то я уже Бог знает сколько ждала, когда он сделает мне предложение. Конечно, когда он еще в школе позвал меня на свидание в первый раз, я тоже очень-очень долго не могла набраться храбрости и сказать ему «да». Я уже столько всего придумала про свадьбу, и я просто не могу дождаться того дня, когда мы поженимся.

Вау! «Когда мы учились в школе»! Звучит так, будто мне пятьдесят! Хотя это «когда мы учились в школе» было еще вчера. Не могу поверить, что начинается моя жизнь, моя взрослая жизнь с мужчиной (ну, вообще-то во многом он еще абсолютно ребенок), которого я люблю и за которого совсем скоро собираюсь выйти замуж. Я бы хотела, чтобы у нас были дети. На самом деле, достаточно пугающая мысль, но очень счастливая! Наверно, я просто еще слишком молода, чтобы думать об этом.

Мне пора идти. Я уже вижу отсюда станцию, к которой мы подъезжаем. Могу представить, как сообщу эти новости моим родителям! Я ВЫХОЖУ ЗАМУЖ ЗА ДЖЕЙМСА ПОТТЕРА! Лили Поттер... Думаю, кольцо мне пойдет. Кстати, о кольцах. Какое потрясающее кольцо он мне подарил... Я обязательно потом расскажу. Поезд уже почти остановился.

Лили

Гарри со вздохом захлопнул книгу. Это была первая запись в дневнике матери. Все это не так уж много говорило о ее характере, но это были ее первые слова к Гарри. Конечно, она не думала о том, что ее будущий сын это прочтет, но, в общем-то, это было совсем не важно. Неожиданный стук в дверь заставил Гарри подскочить на месте.

— Войдите! — закричал он, засовывая дневник под подушку, и слез с кровати. Дверь открылась, за ней стоял Невилл. После совместно проведенного вчера вечера они чаще стали общаться. Все-таки они были единственными подростками в доме.

— Уже пора идти на обед, да и Дамблдор скоро подойдет, — сказал он.

Гарри перешагнул порог и закрыл за собой дверь.

— Спасибо, Нев.

Невилл улыбнулся.

— Иди без меня, мне еще надо позвать родителей.

— Окей, увидимся на первом этаже, — Гарри начал спускаться, а Невилл двинулся выше.

Когда Гарри вошел на кухню, он был удивлен, увидев, что его отец уже сидит за столом и угрюмо смотрит на маленькую шкатулку для украшений. Присутствие еды на столе говорило о том, что Ремус, судя по всему, находится где-то неподалеку, потому что именно он отвечал за готовку в доме. Но ни Сириуса, ни Ремуса нигде поблизости не наблюдалось.

И снова это ощущение неловкости, возникающее рядом с отцом. Неужели так будет всегда — давящая тишина, бросающая Гарри в дрожь каждый раз, когда они оказывались рядом? Он надеялся, что нет. Он действительно очень на это надеялся.

Джеймс поднял голову, когда мальчик сел напротив него. Гарри не хотел встречаться с ним глазами и уставился на стол, но хватило его ненадолго. Как только отец перевел снова свой взгляд на коробку, Гарри внимательно всмотрелся в его лицо. Кажется, у него были какие-то сомнения, но, переборов их, Джеймс все-таки оттолкнул от себя шкатулку, и та проскользила по поверхности стола в сторону Гарри.

— Помни, что я тебе сказал. Только твои последние воспоминания о своем мире... и не суй нос в мои, — жестко сказал он.

— Конечно, сэр, — ответил Гарри. История со Снейпом многому его научила, он не так уж и стремился теперь лезть в чужие дела. Он перехватил шкатулку, которая при ближайшем рассмотрении, оказалась Омутом памяти.

Чтобы как-то справиться с этой давящей тишиной, Гарри начал изучать артефакт. Это была прямоугольная коробка для украшений черного цвета, с выгравированной на крышке листком водяной лилии. И хотя шкатулка выглядела так, будто была сделана из камня, но на вес она оказалась намного легче, чем ожидал Гарри.

Он провел кончиками пальцев по крышке шкатулки и почувствовал, каким гладким было изображение лилии, выгравированное на ней; ему даже показалось, что он уловил легкий запах цветка и дуновение ветерка на лице. Он почти слышал, как вода накатывает на берег с тихим шуршанием и возвращается назад. Ему было тихо и спокойно, все вокруг ощущалось невероятно правильным.

— Серьезно, Сириус, я ни с кем не встречаюсь, — громкий голос Ремуса вывел Гарри из странного сна наяву.

Дверь распахнулась, и в комнату ввалились Ремус, а за ним и Сириус, и если первый был явно раздражен, то второй не скрывал довольной ухмылки.

— Ну да, я уже много лет как Сириус, — веселился Блэк своему каламбуру* (*на англ. слово «серьезный» — serious звучит почти так же, как «Serius» — прим. переводчика)

Ремус проигнорировал его дурачество и уселся рядом с Гарри.

— Не слушай его, Гарри, и хорошенько запомни: я ни с кем не встречаюсь.

— Ну, конечно, конечно, Ремус. Никто не сомневается, — поддакивал Сириус, занимая свое место рядом с Джеймсом, который не обращал внимания на их подтрунивания.

Несмотря на всю неловкость, ощущаемую им в присутствии отца, Гарри улыбнулся и поддержал разговор:

— И почему он считает, что ты встречаешься с кем-то, Ремус?

Их разговор прервали Лонгботтомы, вошедшие в комнату.

— Где находится это место, дорогой? — спрашивала тем временем у мужа миссис Лонгботтом. Она была достаточно красивой женщиной со светлыми волнистыми волосами до плеч, отливающими рыжиной. Ее голубые глаза выделялись на фоне бледной кожи лица и ярких волос.

— Не так уж и далеко отсюда. Намного ближе к Хогвартсу, чем наш старый дом, — ответил мистер Лонгботтом, садясь по другую руку от Сириуса, рядом с Джеймсом. У старшего Лонгботтома были орехового цвета глаза, каштановые взлохмаченные волосы, а цвет лица — темнее, чем у жены.

Невилл сел рядом с Гарри, и миссис Лонгботтом устроилась напротив, рядом с мужем. Спустя какое-то время на кухне уже велось три разговора одновременно: Джеймс, мистер Лонгботтом и миссис Лонгботтом обсуждали дом, который принадлежал их семье уже много лет, и куда они в ближайшем будущем собирались переехать. Люпин спорил с Сириусом, который утверждал, что видел, когда пришел навестить его в книжном магазине, как Ремус, по словам Сириуса, разговаривал с «одной горяченькой магглой с неплохой грудью». Ремус объяснял, что это была просто одна из постоянных посетительниц, но эти заверения нисколько не помогали переубедить Сириуса.

Гарри и Невилл говорили о том, что им надо обязательно еще сыграть в шахматы. Кроме того, Гарри хотел опробовать библиотечный мини-квиддич в библиотеке, но Невилл, не отличающийся успехами в настоящем квиддиче, явно побаивался и его. Он хотел играть в шахматы или попробовать маггловскую настольную игру, которую он видел в шкафу в одной из жилых комнат.

Это было впервые за то время, что Гарри пробыл здесь, когда во время обеденного перерыва на кухне было настолько шумно из-за беседы. Это напоминало ему об Уизли и их доме. Их шумные обеды, полные веселья и разговоров, были практически самым счастливым временем, которое он у них провел. Тогда он чувствовал себя частью большой семьи, хотя в глубине души всегда знал, что он там посторонний. Всего лишь человек, наблюдающий со стороны, не являющийся частью этого отдельного сплоченного мирка.

На протяжении всей трапезы Джеймс заставлял себя не реагировать на голос мальчика и даже не смотреть в его сторону. Но его смех все равно раздавался у него в голове. Это была единственная вещь, которую по какой-то причине игнорировать не получалось, как он ни старался. Возможно, потому, что когда он начинал вслушиваться достаточно внимательно, он улавливал в нем смех Лили.

Он внимательно слушал Фрэнка, но каждый раз, когда мальчик смеялся над чем-то, сказанным Сириусом, Ремусом или Невиллом, Джеймс терял нить рассуждения и начинал думать о Гарри. О том, над чем смеялся мальчик, или о том, когда он засмеется в следующий раз. И это сильно выбивало из колеи.

— Я понятия не имел, что у нас есть мэнор в Пенсильвании до тех пор, пока мама не умерла три года назад, — сообщил Фрэнк.

Смех на другой стороне стола отвлек Джеймса. Опять. Фрэнк очень хорошо понимал, что с ним происходит. Он видел, как Джеймс украдкой смотрит на Гарри Поттера, когда тот начинал смеяться, как он прерывал разговор и вслушивался в смех своего мальчика каждый раз, когда слышал его. Признавал старший Поттер то, что этот мальчик — его сын или нет, это ничего не меняло.

Фрэнк знал, какое это счастье — иметь ребенка, наблюдать за тем, как он растет и учится. Джеймс был слишком жесток — и к себе самому, и к мальчику. Почему он не хочет признать Гарри? Фрэнк, конечно, близко не знал этого... Гарри, но при первом знакомстве тот производил впечатление приятного спокойного мальчика.

. . .

Гарри сидел в гостиной с Омутом памяти, дожидаясь Дамблдора, который должен был прийти с минуты на минуту. Хотя Гарри давно уже надо было поместить свои воспоминания в коробку, он все еще так и не осмелился даже открыть ее.

Он вгляделся в лепестки лилии на крышке и медленно приоткрыл шкатулку. Внутри, как и ожидалось, была вода, а по кругу скользила белая дымка. Это были воспоминания.

Гарри вынул из кармана волшебную палочку и приставил ее к виску. Он думал о том, как они проникли в Министерство магии, о круглой комнате и входе в Отдел Тайн, о Зале пророчеств, о Пожирателях Смерти, об Ордене и завязавшемся сражении, о падении Сириуса в Арку и обо всем произошедшем, что он смог вспомнить той ночью. Гарри помедлил перед тем, как добавить в Омут памяти воспоминание о том, как он пытался наложить заклятие Круциатус на Беллатрису Лестрейндж, но в итоге и оно оказалось в шкатулке.

К тому моменту, когда Гарри закончил с этим занятием, было уже глубоко за полночь, а Дамблдор так и не появился.

Мальчик тяжело вздохнул, захлопнул коробку с воспоминаниями, улегся на софу перед камином и положил шкатулку на живот. С каждой секундой ожидание становилось все более и более утомительным.

Вспомнив, чем можно занять свободное время, он отложил шкатулку в сторону, вынул дневник матери и открыл на последней записи.

Октябрь 31

На самом деле я не знаю, сколько еще проживу. И это пугающая мысль.

Я не доверяю, и никогда не доверяла Питеру. Понятия не имею, почему. С ним что-то не так в последнее время. Все еще не понимаю, почему Джеймс и Сириус выбрали именно его, а не Ремуса. Конечно, Ремуса не было рядом в тот момент, когда мы решали, кто будет Хранителем, он был занят каким-то тайным заданием от Альбуса, но все-таки... Ладно, я об этом писала уже не раз: на самом деле, почти каждый день с тех пор, как Питер стал нашим Хранителем Секрета.

Но мне надо сказать кое-что до того, как мы сядем сейчас за стол. У меня сегодня такое странное чувство — ощущение, что мне осталось совсем недолго. Раньше такого не было. Может быть, это моя последняя запись в дневнике, мои последние мысли и слова. Если это действительно так, то я должна воспользоваться этой возможностью и написать моему мужу и Гарри, моему малышу.

Чуть ниже было написано: «Джеймс, любовь моя» — Гарри пропустил письмо, предназначающееся его отцу. Это было слишком личное, он не мог читать его без разрешения. Он опустил взгляд ниже, там, где была запись для него... то есть, для его двойника.

Дорогой Гарри,

Ты, наверное, совсем меня не помнишь... все-таки тебе был всего годик, когда это случилось. Я просто хотела, чтобы ты знал, что я люблю тебя. Мой сладкий мальчик, я надеюсь, что ты живешь полной жизнью и вовсю наслаждаешься ей. Мне бы не хотелось, чтобы ты жалел себя из-за всего, что случилось. Ты — мой мальчик, а мой мальчик никогда не позволит такой мелочи, как простая бумажка из прошлого, или даже чему-то такому тяжелому, огромному, как скала, сбить тебя с выбранного пути — того, что ты считаешь правильным.

Я не знаю, будешь ли ты знать свою судьбу к тому времени, когда ты будешь читать это письмо, но заруби себе на носу, мой мальчик, если ты будешь закрываться от близких людей, чтобы «защитить» их из-за каких-то сказанных слов, тогда я лично приду и буду гоняться за тобой, пока ты не возьмешь себя в руки. Ты должен понимать, что без посторонней помощи, АБСОЛЮТНО ОДИН ты не справишься.

Гарри широко распахнутыми глазами уставился на эти строчки. Он чувствовал, что мама так или иначе нашла бы способ исполнить свою угрозу, если бы он попробовал отвернуться от своих друзей «ради их блага». Он продолжил читать.

И поверь, ничего хорошего в этом не будет.

И последнее насчет твоего отца: ты ему очень нужен, просто будь рядом с ним, пожалуйста.

Что-то промелькнуло в его сознании; Гарри уже где-то слышал именно эти слова. Тряхнув головой, он выбросил эти мысли и продолжил читать дальше.

Боюсь, моя смерть опустошит его и он захлопнется в своей раковине. Я знаю, как сильно он любит меня, и единственный человек, ради которого он возьмет себя в руки и будет продолжать жить — это ты. Понимая, что он необходим тебе так же, как и ты ему, я надеюсь, он сможет вытащить себя из разрушительной жалости к себе. Ради тебя, Ремуса и Сириуса.

Что бы тебе ни говорили, верь — я люблю тебя. Твой отец любит тебя. И Ремус, и Сириус тоже любят.

Если твой отец погиб вместе со мной, то ты должен знать, что мы все равно пожертвовали бы собой в любом случае — лишь бы ты жил. Ведь мы так тебя любим, Гарри. Мы охотно отдадим свои жизни за твою. Не смей чувствовать себя виноватым из-за этого. Даже не думай об этом! Это наша забота и обязанность: будучи родителями, делать все возможное, чтобы ты жил, даже ценой собственных жизней.

Я и папа любим тебя. Не важно, что случится сейчас, через несколько дней или месяцев, что бы ни было, это никогда и ни за что не изменится.

Со всей моей душой и любовью,

твоя мама,

Лили Эванс-Поттер.

Гарри почувствовал, как слезы текут по лицу. Вот теперь это действительно были последние мамины слова к нему. Последние пожелания и мысли о нем.

Гарри вытер рукавом глаза и начал перечитывать письмо. К тому моменту, когда он добрался до фразы «ничего хорошего в этом не будет», он уже уснул, а Дамблдор так и не появился.

Джеймс тяжело вздохнул. Он сидел в библиотеке с тех пор, как кончился обед — уже долгое-долгое время. Было очень поздно, и Альбус давно должен был быть здесь... а, возможно, он уже давно успел уйти отсюда... Хотя Джеймс сильно сомневался в этом: Дамблдор обязательно поинтересовался бы, что ему удалось выяснить по интересующим его вопросам. Признаться, Джеймс так и не нашел ничего существенного.

Надеясь перехватить Альбуса до того, как тот уйдет, Джеймс вышел из библиотеки и направился в гостиную. Войдя туда, он был крайне удивлен, обнаружив там мальчика, заснувшего на софе, лицом уткнувшегося в подушку. Коробочка с воспоминаниями Лили стояла на столике рядом; все выглядело так, будто он задремал, пока ждал директора.

С большой неохотой Джеймс направился к софе, на которой спал Гарри. Он не понимал, почему чувствует себя настолько связанным с ним, ведь тот не был его сыном! Джеймсу все время приходилось напоминать себе об этом.

Поттер опустился на колени рядом с софой, посмотрел на книгу, за чтением которой заснул Гарри, и вынул ее из-под него.

Перед тем, как захлопнуть ее, он увидел свое имя и приостановился, чтобы прочесть фразу с самого начала.

Джеймс, любовь моя,

Я могу представить, мой милый, как тяжело тебе будет это читать, но, пожалуйста, прочти мое письмо до конца.

Я знаю, что тебе будет тяжело пережить мою смерть. Ты вычеркнешь всех из своей жизни, будешь игнорировать семью, поссоришься с друзьями и бросишь работу. Пожалуйста, не надо. Ты нужен нашему сыну. Не бросай его. Люби его и дальше так, как ты всегда любил, не закрывайся от него и не игнорируй его, прошу тебя!

Джеймс скользнул взглядом по мальчику, который спал на софе. «Но он ведь не наш сын, Лили», — тихо прошептал Джеймс. В его голосе почти проскользнули сожалеющие нотки. Он задумчиво смотрел, как Гарри ворочается во сне, а потом вернулся к чтению.

Возможно, он стал совсем не таким, как мы с тобой представляли, но это абсолютно неважно для меня. Мне все равно, даже если он чистый варвар или, наоборот, книжный червь, или тихий и одинокий ребенок. Ты очень нужен ему. И ни Ремус, ни Сириус не смогут тебя заменить. Так что не смей перекладывать на них свои родительские обязанности. Мне все равно, кем он вырос. Люби его, Джеймс.

Я люблю тебя и буду очень скучать по тебе. Я знаю, что ты тоже любишь меня и будешь по мне скучать, но не смей этому чувству перекрыть твою любовь к Гарри. Люби его так, как и любил до моей смерти.

Я не знаю, когда умру, но я абсолютно точно уверена, что это случится. Ну, знаешь, одно из моих очередных предчувствий.

Джеймс светло улыбнулся: он очень хорошо помнил эти предчувствия Лили. Она всегда ощущала, когда что-то должно было вот-вот случиться, и никогда не ошибалась. Одно из таких предчувствий озарило ее после их первой брачной ночи. Она знала, что была беременна и оказалась права.

Ну все, пора заканчивать с этим. Мне надо успеть написать письмо для Гарри, а потом начать готовить ужин к твоему приходу, так как сейчас ты на работе.

Помни, что я люблю тебя, люби Гарри, и только попробуй меня не послушаться, потому что иначе, когда ты присоединишься ко мне на небесах (надеюсь, это случится очень и очень нескоро), я хорошенько тебя стукну.

Будь здесь. Будь живым, пока ты можешь, мой любимый.

Твоя жена Лили.

Джеймс с тяжелым вздохом закрыл тетрадь. Он чувствовал, что разрывается на части. Он хотел бы исполнить волю Лили, но он оказался абсолютно к этому не готов. И не думал, что вообще когда-нибудь будет готов. Да, она погибла пятнадцать лет назад, но для него это случилось как вчера.

Джеймс положил дневник на шкатулку с воспоминаниями Лили и встал на ноги, разглядывая спящего мальчика.

Нет. Он не мог. Просто не мог ничего с этим поделать. Этому мальчику не нужен сейчас отец. Ему пятнадцать лет (почти шестнадцать), и уже слишком поздно для таких вещей, как родительская забота. К тому же он уйдет, как только Альбус найдет способ вернуть Гарри в его реальность. Зачем сближаться с ним, если мальчика отнимут опять? Он так и не смог принять смерть своего сына. Он был плохим отцом, который не справился, не смог защитить своего ребенка. Не важно, что говорят остальные, но он четко знал, что не смог спасти своего сына, так же, как не сможет спасти этого мальчика. Он не был готов к тому, чтобы пережить все это еще раз.

Джеймс уже собирался отправиться в спальню, когда чуть не закричал, увидев, что Альбус спокойно сидит в кресле прямо за его спиной.

— Альбус, не пугайте меня так больше! — тихо выдохнул он, хватаясь за сердце.

Дамблдор проигнорировал Джеймса, глядя мимо него на спящего ребенка.

— Такая невинность и такое страдание для одного несчастного мальчика. Не правда ли, Джеймс? — на этот раз Дамблдор смотрел прямо в глаза Поттера-старшего, говоря все это.

Джеймс отвел глаза, будучи не в состоянии ответить на этот совсем простой вопрос. Рассматривая спящего мальчика перед собой, Поттер понимал, что Альбус прав. В отличие от прошлого раза, когда он видел этого ребенка спящим, сейчас он был спокойным и умиротворенным.

— Да, это так, да? — пробормотал он скорее себе, чем Дамблдору. — Почему вы задержались? — продолжил он тихим голосом, стараясь не разбудить Гарри.

Альбус помрачнел и оттого стал выглядеть более усталым, чем Джеймс когда-либо его видел. Он дождался, когда Джеймс сядет на стул напротив и сказал:

— На Тонкс напали несколько часов назад, так же как и на Наземникуса Флетчера.

-

Спасибо моей бете kimke, которую по независящим от меня обстоятельствам, я пока не могу добавить в шапку фанфика.

Джеймс резко выпрямился в кресле.

— Что? — воскликнул он, яростно зашипев, — но почему вы вовремя не сообщили о нападении?

Уже в следующую секунду он с беспокойством оглянулся: не разбудил ли своим голосом мальчика. Но Гарри все так же тихонько посапывал на диване, и Джеймс опять повернулся к Дамблдору.

— Битва длилась недолго. Там было только десять Пожирателей смерти — по одному на каждого, к счастью, на этот раз авроры быстро отреагировали. К тому же, светиться вам с Ремусом было бы неразумно, учитывая, что вы не являетесь сотрудниками Аврората.

Джеймс кивнул головой. Действительно, это было бы глупо. Министерство предпочитало полагать, что слухи об Ордене являются только слухами, и разубеждать их в этом не было никакого желания, особенно учитывая, что им удавалось так долго сохранять организацию в тайне. Этот факт порой удивлял даже их самих. А вот Волдеморт, в отличие от министерских, конечно, был в курсе. Тем не менее, моментальное прибытие штатских на место нападения Пожирателей могло бы открыть глаза на положение вещей даже Министерству.

— Кто-нибудь пострадал?

— Все не так уж плохо. По крайней мере, никто не погиб, к тому же мы поймали несколько

Пожирателей, — ответил Дамблдор.

Комната погрузилась в тишину, пока Джеймс обдумывал новости.

— Я могу рассказать вам, что мне удалось найти по вопросу, который вас интересовал, — в итоге решил поменять тему разговора Джеймс.

Дамблдор задумчиво рассматривал Поттера-старшего, подмечая его усталый голос и измотанный вид.

— Не сегодня, Джеймс. Ты выглядишь изнуренным, расскажешь все завтра. Иди, тебе надо выспаться.

Джеймс рассматривал Гарри, пока Альбус не спеша вставал с кресла.

— Не волнуйся о Гарри, он хорошо выспится и здесь, — улыбнулся Дамблдор.

Джеймс резко поднял голову.

— Я абсолютно не... — начал он отрицать, но Альбус придержал его за руку.

— Не переживай, Джеймс, — повторил он, явно говоря уже совсем о другом.

Поттер наблюдал за тем, как Дамблдор набирает летучий порох и бросает его в камин. В тот момент, когда старый директор собирался ступить в камин, он повернулся к Джеймсу.

— И, Джеймс...

— Да, Альбус?

Дамблдор вдруг улыбнулся.

— Он твой сын, так или иначе... Увидимся завтра, — неожиданно оборвал предложение директор и исчез в зеленом пламени до того, как Джеймс нашелся, что на это ответить.

Поттер откинулся в кресле и закрыл лицо руками. Да, он действительно чувствовал себя невероятно усталым, но у него было нехорошее предчувствие, что, несмотря ни на что, этой ночью он заснуть не сможет.

На следующее утро Сириус осторожно постучал в дверь комнаты Джеймса, но, не получив ответа, он, зевая во все горло, проговорил:

— Дже-ееймс, уже пора вставать, — он зевнул опять, — Джеймс? — и постучал в дверь.

— Джеймс! — позвал он опять, резко открыл дверь и влетел внутрь.

Кровать была пуста, так же, как и комната.

Сириус выбежал из спальни:

— Ремус! — закричал он с порога, все еще осматривая комнату так, будто от этого действия Поттер мог появиться из воздуха.

Несколькими этажами ниже Ремус выскочил из ванной, держа в руках зубную щетку. Он был весь мокрый, с синим полотенцем, завязанным на поясе.

— Что? — раздраженно рявкнул он.

Сириус, свесившись вниз с лестничного пролета, проигнорировал его тон.

— Скажи мне, пожалуйста, когда Джеймс в последний раз вставал в пять тридцать утра?

Ремус посмотрел на него в замешательстве.

— Никогда. А что? — он сделал пару шагов вперед и оказался прямо под лестницей.

— Вот именно! А сейчас его нет в своей спальне.

Ремус бегом преодолел оставшуюся часть пути и заглянул в комнату.

— Может, он заснул где-то в доме, выпивая огневиски. Ты же знаешь, такое уже бывало.

Сириус пожал плечами.

— В любом случае, его надо найти, пока сюда не нагрянули орденовцы, и отправить в постель. И отрезвляющее зелье не помешает, — он окинул Ремуса взглядом и ехидно добавил: — Ты же поможешь мне в этом, правда?

— Ну дай мне хотя бы помыться! — проныл тот.

— Хватит скулить, как дворняга, — хихикнул Сириус.

— Вообще-то из нас двоих собака здесь ты! — начал возражать Ремус, как есть следуя за

Блэком по коридору — насквозь мокрый, в полотенце и с зубной щеткой в руках.

— А вот и неправда, ты отлично знаешь, что ты тоже собака, — парировал Сириус.

Спустившись по лестнице, они разошлись в разные стороны — Ремус направился к кухне, а

Сириус — к жилым комнатам.

Неожиданно, но кухня была пуста. Ремус ожидал увидеть Джеймса, заснувшего прямо за столом, в обнимку с бутылкой виски. За последние годы они уже не раз находили его в таком виде.

— Ремус! — в коридоре раздался раскатистый шепот Сириуса, которому, судя по всему, повезло в поисках больше. Люпин пошел, ориентируясь на голос, и в итоге оказался около гостиной, на пороге которой стоял Сириус.

— Ну что? — Сириус заслонял дверной проход, уставившись на что-то внутри комнаты.

— Ты только посмотри! — отозвался тот и отошел от прохода.

Картина, на которую открывался вид, изумляла. Джеймс действительно спал, свесившись со стула, но никакого огневиски в пределах видимости не наблюдалось. Рядом на диванчике спал Гарри, а его ноги забавно торчали из-под одеяла.

— Ну и что нам с ними делать? — тихонько спросил Сириус, стараясь их не потревожить.

Ремус повернулся к Блэку.

— Оставь их тут. Мы не знаем, когда они вчера легли и сколько проспали. Запаха виски я все равно не чувствую, так что все в порядке.

Сириус согласно кивнул и пошел на кухню готовить завтрак, тогда как Ремус бросил еще один долгий взгляд на двоих спящих. Потом он отвернулся и направился в ванну, чтобы наконец-то завершить утренние процедуры.

Гарри застонал, как только проснулся. Софа была дико неудобной, и явно не предназначалась для спанья. Вот сидеть на ней было действительно хорошо, но спать... Что? Гарри резко переместился в сидячее положение. На софе? Что он тут вообще делает?

Затем он заметил Омут памяти и дневник на краю стола, и вспомнил, как ждал здесь вчера Дамблдора, и, видимо, заснул, перечитывая мамино письмо.

Вдруг краем глаза он уловил движение. Повернувшись, мальчик к своему великому удивлению увидел Джеймса Поттера, скрючившегося на стуле.

Гарри уставился на него с таким выражением лица, как будто ему необходимо было время на осознание того, что здесь делает его отец. Джеймс тихонько похрапывал, и этот звук казался таким знакомым, будто он пришел из подсознания, из каких-то глубинных слоев памяти. Наверно, так оно и было на самом деле. Перед глазами промелькнул образ себя младенца, лежащего на груди отца, поднимающегося и опускающегося с каждым его вздохом.

Гарри помотал головой, словно надеясь таким странным образом очистить сознание от этих туманных то ли мыслей, то ли воспоминаний, подхватил Омут памяти с дневником и тихонько покинул комнату, стараясь не разбудить отца.

Тем не менее, через некоторое время звуки, раздающиеся с кухни, разбудили и Джеймса. Он застонал, почувствовав, как ноет спина и шея. Встав, он потянулся всем туловищем.

— Ау! — спину отвратительно ломило после неудобной ночевки. Джеймс положил руку на поясницу и, пошатываясь, поплелся на кухню. «Молодец, Джеймс Поттер! Чтоб ты еще раз когда-нибудь заснул на стуле!» — бурчал он себе под нос.

На кухне он обнаружил только Сириуса, моющего посуду после ланча. Кажется, в доме никого больше не было.

— Который час? — спросил Джеймс, усаживаясь за стол.

— Только половина двенадцатого, — ответил Сириус, заканчивая с посудой, и сел напротив.

— И почему ты не на работе? — Джеймс повел палочкой, призывая к себе тарелку, ложку, хлопья и бутылку молока. Он зевнул, все еще чувствуя себя усталым.

Сириус посмотрел на него почти осуждающе.

— Эй! Сегодня суббота, мой выходной, между прочим. Даже Ремус сегодня не работает.

Джеймс демонстративно обвел взглядом кухню, как бы ожидая, что Люпин притаился где-то в комнате.

— Ну, и где он?

— Он...ммм.. они с Гарри вышли... погулять?

— Вышли? Куда?! Сириус! Гарри выглядит, как я, люди могут подумать....

— Джеймс, Джеймс! Успокойся! Конечно, мы наложили на него чары. У него сейчас светло-коричневые волосы до плеч и водянистые голубые глаза. Ничего общего с тобой.

Сириус откинулся на спинку стула.

— Ремус просто захватил его с собой в Косой переулок, и все. Ничего не случится, гарантирую.

…

Гарри уже в сотый раз убирал эти дурацкие каштановые волосы с лица. Он дико не хотел выглядеть нервным идиотом перед Ремусом, но эти лохмы уже не на шутку его достали.

Он оглянулся на своего спутника, но Люпин, казалось, совсем не замечал его мучений — он воодушевленно рассматривал магазин сладостей. Гарри закатил глаза. Да, некоторые вещи не меняются. Они оба знали, что шоколад крайне полезен при нападении дементоров, но, кажется, где-то в процессе Ремус пристрастился к шоколаду не хуже женщин во время месячных. Даже здесь, в параллельном мире некоторые вещи не меняются. Смешок Гарри привлек внимание Ремуса.

— Что?

Гарри демонстративно остановился и задумчиво посмотрел на магазин, прежде чем повернуться к Ремусу.

— Ты не хочешь шоколада?

— Ну,… только если ты хочешь, — голос Ремуса звучал подозрительно невинно, хотя в его интонациях прорывалось явное желание.

Поттер опять закатил глаза. Казалось, что сейчас Гарри чувствовал себя так беззаботно, как никогда раньше. Никаких пророчеств, Пожирателей Смерти, Вольдермортов; он даже забыл, что находится в другой реальности, вдали от друзей. Смотря на этого Люпина, он почти забыл, что не знает его так же хорошо, как Ремуса из своего мира.

— Ну, я не то чтобы очень хочу, но я точно знаю, что для тебя будет невыносимым просто пройти мимо, тогда как есть такая потрясающая возможность набить шоколадом свои карманы и желудок.

Ремус посмотрел на него несколько странно.

— Откуда ты знаешь о моем … пристрастии к шоколаду? Вообще-то никто, кроме Джеймса и Сириуса не знает.

Гарри вопросительно поднял бровь: все знали о пристрастии Ремуса к шоколаду!

Кажется, Люпин тоже вспомнил, откуда Гарри прибыл.

— А, ну да, конечно. И как много людей знают о моей … его… нашей любви к шоколаду? — спросил Ремус, ненавязчиво направляя Гарри в сторону лавки со сладостями.

— Все, я полагаю, — ответил Гарри как раз тогда, когда звоночек над дверью лавки оповестил хозяев магазина о новых покупателях

— Все? И они дразнили мен… его… нас? — выспрашивал Люпин, явно запинаясь на самоопределении. Он выискивал шоколад среди бесконечных баночек с леденцами.

— Немного. Сириус… — Гарри остановился, неожиданно почувствовав пронзившую его боль потери. Он проглотил образовавшийся комок в горле.

— Сириус особенно веселился… — взгляд Гарри был направлен прямо перед собой, — например, на прошлое Рождество Сириус подарил ему две гигантские корзины, полные шоколада под увязку с прилагающейся запиской: «Получай свой заменитель секса! Так и быть, можешь не делиться!»

Ремус поднял взгляд от коробки с шоколадными пирожными.

— Секс? — Ремус переступил с ноги на ногу, чувствуя неудобство от того, куда неожиданно

повернул разговор. Как-то неудобно было громко переговариваться в толпе, вслух произносить слово «секс», да и вообще, обсуждать и шутить на подобные темы с

пятнадцатилетним мальчишкой, который к тому же явно не являлся его сыном.

Гарри рассмеялся и подошел к Ремусу поближе.

— Ну, знаешь, это была шутка между ними. Ремус, ну.... ты обожал шоколад так же сильно, как Сириус любил женщин. Так что Сириус говорил, что шоколад это все равно, что секс для тебя... для него, то есть. Через несколько дней после Рождества Сириус решил поинтересоваться, осталось ли у тебя еще немного твоего «личного секса». К прискорбию, оказалось, что в этот момент в комнате была миссис Уизли... — Гарри содрогнулся, будто все еще слыша отголоски криков миссис Уизли в своей голове.

Ремус, который на протяжении всего рассказа выглядел несколько смущенным, поспешил от греха подальше сменить тему.

— Расскажи мне лучше о своих друзьях. Кто они? — ему действительно хотелось узнать о Гарри как можно больше.

— Рон Уизли и Гермиона Грейнджер. Знаешь, я встретил Рона еще в поезде...— Гарри начал рассказывать о своем первом курсе, хотя и глубоко сомневался, что Ремус действительно его слушает.

Тем временем Джемс откинулся на спинку дивана и, изнывая от скуки, уставился на огонь

в камине. Такой же скучающий Сириус сидел рядом и занимался тем же самым.

— Должно быть, они наткнулись по пути на магазин сладостей...

— Хммм, хммм, — согласился Джеймс.

— Мне скучно,— в пятый раз сообщил Сириус

— Да. Мне тоже, — в пятый раз ответил ему Джеймс.

— Мне скучно, — канючил Блэк.

— Мне тоже, — все так же ответствовал Джеймс.

Три секунды спустя

— Мне скучно, — нарушил тишину Сириус.

— Слышали уже!

— Мне скучно, — Сириус, еще две секунды спустя.

— Мерлина ради, Сириус! Я понял: тебе скучно. А теперь давай сменим тему, — Джеймс раздраженно нахмурился.

Целую минуту в комнате царила тишина, пока Сириус ее не прервал:

— Мне скучно.

— Ррррр! — Джеймс начал биться головой о спинку дивана.

В этот момент пламя в камине взметнулось вверх, и из камина вышел Северус Снейп в мантии Пожирателя смерти. Что примечательно, он даже не попытался поиздеваться над двумя лентяями, сидящими на диване, и сразу перешел к делу.

— Где Альбус? — резко потребовал он, — у нас нет времени.

Сириус закатил глаза.

— Его здесь нет. Ты не пробовал посмотреть в школе, гений? Он все-таки директор.

Снейп смерил Сириуса презрительным взглядом.

— Нет времени, я должен вернуться до того, как они обнаружат, что я отлучался. Вы двое найдите его. Предупредите, что в любую минуту начнется атака.

Джеймс и Сириус резко выпрямились.

— Атака? Где?

Но Снейп уже кидал летучий порох в камин.

— Косая аллея, — произнес он, перед тем, как исчезнуть в зеленом пламени.

— Ремус и Гарри! — в ужасе поняли Поттер и Блэк, резко срываясь с места.

…

Гарри скучал в магазине сладостей, прислонившись к стене. Ремус все еще выбирал шоколад, и Поттер потихоньку начинал понимать, что еще чуть-чуть, и запах сладостей будет казаться окончательно невыносимым. Ему только и оставалось надеяться, что с минуты на минуту они смогут уйти оттуда.

— Ремус, я пойду куплю себе мороженого, если ты не возражаешь. Здесь же потом и встретимся, хорошо? — предложил Гарри, окончательно устав стоять.

Ремус даже не обернулся, только кивнул головой, продолжая высчитывать, сколько шоколада он уже набрал, и сколько все это будет стоить.

Заметив, что Люпин его все равно не слушает, Гарри, встряхнув головой, вышел из магазина — он все равно собирался скоро вернуться. Тем более, что мороженое Флориана Фортескью располагалось всего через четыре дома вниз по улице. Что вообще может случиться?

Гарри быстро дошел до заведения Фортескью. Одна мысль в эту жару о том, чтобы съесть чего-нибудь холодного, вызывала нестерпимую жажду, и он чувствовал, как у него начинают течь слюнки.

Неудивительно, что в этот ужасно жаркий день внутри было не протолкнуться. Гарри встал в длинную очередь за какой-то маленькой девочкой с рыжими волосами. Кажется, она была младше его на три-четыре года, у нее были голубые глаза и целая россыпь веснушек на носу и под ресницами. Если бы Гарри не знал, что это невозможно, он бы поклялся, что она — одна из Уизли. Девчонка тем временем заметила его пристальное внимание, смерила любопытного парня высокомерным взглядом и отвернулась, мазнув его волосами по лицу.

Гарри отошел на шаг, смущенно и одновременно раздраженно рассматривая ее. Ну точно не Уизли.

— Следующий.

Она подошла к кассиру.

— Мне воскресную землянику, пожалуйста!

Гарри, скучая, поглядывал на улицу.

— Следующий.

Поттер переключил внимание.

— Можно мне неаполитанское?

После того, как мороженое было заказано и выдано, Гарри заплатил за него и направился обратно в сторону магазина сладостей. Он шел и спокойно ел свое неаполитанское мороженое, когда это случилось.

Началось все с чудовищного вопля какой-то женщины. Вся улица будто замерла на секунду, услышав истошный женский крик. Гарри тоже обернулся по направлению к звуку.

Несколькими магазинчиками ниже красное заклятие, пролетев несколько метров, попало в мужчину со светлыми волосами. Он упал на мостовую, застыв там.

Спустя одну совершенно безмолвную секунду все очнулись, закричали и побежали, сбивая друг друга с ног. Абсолютно бесшумно из каждого магазинчика и переулка появлялись фигуры в черных мантиях и белых масках. Люди пробегали, не останавливаясь, мимо застывших тел и раненых, лежащих на земле. Все в первую очередь хотели спасти самих себя.

Гарри отбросил мороженое и вынул палочку. Ему надо было добраться до магазина сладостей, чтобы забрать Ремуса. Он продирался сквозь паникующую и кричащую толпу.

Резкий вскрик, раздавшийся неподалеку, заставил его остановиться. На другой стороне улицы три Пожирателя Смерти загнали в угол ту девочку из магазина Фортескью. Гарри, не задумываясь ни на секунду, сменил направление и побежал ей на помощь.

— Петрификус Тоталус! Ступефай! Ступефай! — скороговоркой выдохнул он. К тому моменту, когда Гарри достиг девочки, все три Пожирателя Смерти были обездвижены.

Девочка в испуге посмотрела на него, но, когда поняла, кто перед ней, то моментально приобрела такой сердитый и насупленный вид, что ему позавидовал бы и сам Снейп.

— Ну и зачем ты это сделал? Я и сама отлично справлялась! Не было никакой необходимости разводить трагикомедию «спасти девушку в беде».

Гарри в раздражении закатил глаза.

— И нечего тут глаза закатывать, мистер! У тебя нет никакого…

В этот момент Поттер поймал краем глаза какое-то подозрительное движение. Резко развернувшись, он увидел Пожирателя, запустившего в них обездвиживающим заклятием.

— ЛОЖИСЬ! — Гарри толкнул девушку в сторону и закрыл ее от проклятия, увлекая за собой на землю. Заклятие пронеслось прямо над ними, врезавшись в землю несколькими метрами дальше.

— А ну, слезай с меня, ты… — ее слова утонули в резком окрике Поттера.

— БЕГИ! — он встал, быстро поставил ее на ноги, взял за руку и побежал, разбрасывая заклятия наугад вокруг себя.

— ГАРРИ! ГДЕ ТЫ? ГАРРИ! — голос Люпина раздавался откуда-то со стороны разгорающейся битвы.

Гарри бежал, ориентируясь на голос, таща за собой девочку.

— РЕМУС! — он все еще не видел Люпина, но его голос становился все более и более отчетливым.

Ремус неожиданно вырос из-под земли прямо перед ними, видимо, выскочив из-за стены между магазинчиком сладостей и империей Сов Илопа. У него была кровь на руках, а лоб пересекал длинный порез, но, в общем и целом, он выглядел более-менее сносно. Кажется, он где-то потерял свою палочку.

— ГАРРИ!

Поттер и девочка отпрыгнули с траектории заклятия.

— РЕМУС, ОСТОРОЖНО!

Глаза Люпина расширились в ужасе, когда он обернулся и увидел что-то за их спинами.

— ГАРРИ! СЗАДИ!

Но уже было слишком поздно. Поттер крутанулся на месте, увидел красный луч обездвиживающего проклятья, направленного прямо в их сторону. Он успел лишь оттолкнуть девочку, а затем его накрыла темнота, и он уже не почувствовал, ни как рухнуло его бесчувственное тело, ни как голова безвольно ударилась о булыжники мостовой.

Ремус все еще не мог поверить в то, что все это происходит на самом деле, а не является плодом его воображения. Секунду назад он видел, как Гарри бежал ему навстречу в сопровождении Роры Уизли (что уже немало его удивило). И именно в этот момент Пожиратель Смерти выпустил в них оглушающее заклятие и Гарри, оттолкнув Уизли с его пути, сам попал под него.

Ремус кинулся на помощь Гарри, но Пожиратель, который был намного ближе, подскочил к мальчику и тут же аппарировал вместе с ним с громким хлопком. Ремус понятия не имел, сколько он простоял на одном месте, таращась на место, откуда только что исчез Гарри; только следующее, что он осознал, был голос Джеймса, выкрикивающий его имя.

— РЕМУС! ГАРРИ!

Ремус вынырнул из транса и заметил Рору. Она смотрела на него с испуганным и слегка виноватым выражением лица. Может быть, ему и не нравились ее замашки и взгляды, но оставлять маленькую тринадцатилетнюю девочку разбираться один на один с Пожирателями Смерти никуда не годилось. Даже если этой девочкой была Рора Уизли.

— ДЖЕЙМС, Я ЗДЕСЬ! — закричал он, подбегая к Роре и осторожно поднимая ее с земли, на которой она все еще лежала после падения. К его удивлению, она даже не вздрогнула от его прикосновения и не возмутилась.

Они побежали в ту сторону, откуда раздавался голос Поттера-старшего. Но Сириуса Ремус заметил раньше, чем Джеймса. Тот только что разобрался с одним из Пожирателей и искал следующего противника.

— Сириус!

Блэк повернулся в их сторону и побежал к ним.

— ДЖЕЙМС, Я НАШЕЛ РЕМУСА!

Люпин видел, как Джеймс выбежал из соседнего магазина, быстро огляделся вокруг и тоже побежал к ним. Рядом с Ремусом стояла Рора, но Гарри нигде не было видно.

— Где Гарри? — резко спросил он, почувствовав зарождающуюся внутри панику.

Ремус потащил Рору внутрь здания, стремясь максимально оградить ее от шальных заклятий.

— Не здесь, — отрывисто отозвался он. Джеймс и Сириус последовали за ним внутрь, следя за любыми подозрительными движениями поблизости. Улица выглядела абсолютно заброшенной, но еще можно было услышать, как Пожиратели смерти громят что-то вдали.

Они спрятались в здании, и Джеймс повернулся к Люпину:

— Где Гарри? — с нажимом повторил он.

Ремус смотрел на макушку Роры. Ему казалось странным, что она все еще ни слова не сказала, никого не оскорбила и даже не попыталась сбежать. Это было на нее не похоже. Сейчас у нее был абсолютно пустой взгляд, возможно, она тоже чувствовала себя виноватой — настолько, насколько могла.

— Ремус, где Гарри? — Джеймс уже почти кричал.

— Его тут нет. Его забрали Пожиратели Смерти, — еле прошептал Люпин. Предполагалось, что он должен был защитить его, а он ничего не сделал. Если бы только шоколад не захватил все его внимание, то Гарри был бы сейчас здесь.

Джеймс ничего не ответил, кажется, он замкнулся в себе, а вот Сириус, наоборот, был в бешенстве, которое тут же и выплеснул на окружающих.

— ЧТО? Как это его забрали Пожиратели Смерти!? — он провел рукой по лицу. — Вот черт, я думал, что этот день хуже стать не может…

Спустя несколько секунд полной тишины раздался отстраненный голос Джеймса.

— Авроры все еще не появились, — начал он, осторожно оглядывая улицу через окно, — где их носит?

Именно в этот момент послышались хлопки аппарации первых появившихся авроров.

…

Джеймс сидел, склонив голову, уставившись в стол перед собой. Рору Уизли уже вернули домой, а у миссис Уизли был на редкость громкий голос, особенно, когда она увидела, кто привел ее дочурку — люди из Ордена. Из того самого Ордена, который она научилась так яростно ненавидеть.

Поттер поднял голову, когда в комнату вошла Тонкс. Она выглядела достаточно неплохо, хотя, судя по всему, ей так и не представился случай отдохнуть с прошлой ночи. Странно, но одна из ее рук была забинтована. Усевшись за стол напротив Поттера, она начала потихоньку теребить перевязь, отрывая ниточку за ниточкой.

Джеймс сидел за столом и терпеливо ждал, когда прибудут остальные члены Ордена. Они собирались разбирать атаку, которая произошла сегодня утром, говорить о Гарри. Он почувствовал, как что-то внутри взвыло в нем от сожаления и горя. Поттер давил в себе эти чувства, убеждая себя в том, что это всего лишь те жалость и ужас, что он почувствовал бы при известии о любом похищенном ребенке. В том, что случилось, не было его вины, он ничего не смог бы изменить.

Все эти отговорки прятали истинную причину, из-за которой он не находил себе места — он знал, что это он виноват в случившемся. Если бы он поговорил с мальчиком… Если бы он был рядом в тот момент, чтобы защитить его… Было такое чувство, что он снова и снова терпел неудачи, и это был замкнутый круг. Он опять подвел этого ребенка. Опять не смог его защитить. Опять не сдержал то обещание, которое дал себе, когда Гарри родился.

Внезапно Джеймс заметил, что очертания стола начали плыть от слез, собирающихся в уголках глаз. Чертов неудачник! Почему он не способен защитить близких людей!? Более того, свою собственную семью?

Звук покашливания заставил вернуться Поттера в реальность — Альбус, сидящий во главе стола, привлек внимание окружающих и просил тишины.

— Сейчас, когда мы все расселись, давайте начнем. Как большинству из вас известно, в последние несколько дней произошла серия атак по всей Англии. Почти все они начинались в девять вечера и повторялись в одно и то же время на протяжении нескольких дней. Было несколько мелких нападений на членов Ордена. Северусу была неизвестна причина, скрывающаяся за этими атаками, — Снейп в согласии кивнул головой. — И если утром у меня еще были какие-то сомнения, то сейчас причина этих мелких нападений мне кажется абсолютно ясной — нас отвлекали.

— Отвлекали? — спросил Артур Уизли. — Отвлекали от чего? — остальные, находящиеся в комнате, посмотрели на Альбуса, в ожидании ответа.

Дамблдор вздохнул, прежде чем начать:

— Министр, как вы знаете, наконец, начал проводить суды над всеми Пожирателями Смерти, чего раньше не было. За последние несколько дней было арестовано около двадцати Пожирателей, поэтому мы были сосредоточены не только на их небольших атаках, но и на судах, которые проходили в то же время. Таким образом, все ждали, как обычно, нападения вечером, и мы оказались совершенно не готовы к атаке посреди бела дня.

— Они планировали застать нас врасплох, и у них все получилось… — пробормотал Сириус, теперь отлично понимая, о чем говорит Альбус, — люди устали после судебных заседаний и еще не оправились после ночных сражений. Отличное время для удара, — громче закончил Блэк. Дамблдор кивнул. Сириус повернул голову к Грозному Глазу.

— Почему аврорам понадобилось столько времени, чтобы аппарировать на место нападения?

Глаз Муди завращался и уставился на Блэка.

— В то время, когда происходила атака на Косую Аллею, все незанятые авроры Министерства были вызваны на Собачий Остров в Ист-Энде и на вокзал Паддингтон.

— И это не все, — заговорил Северус.

— Не все атаки? — пораженно спросил Сириус.

— Нет. Это не все плохие новости, есть еще, — Снейп поймал взгляд Джеймса перед тем, как обвести взглядом всю комнату. — Как вы знаете или, по крайней мере, теперь должны знать, нападения в районе Собачьего Острова и вокзала Паддингтон были обманным маневром. Также как и ночные нападения. Главной целью была Косая Аллея. Изначально Темный Лорд отдал приказ брать людей в плен и убивать лишь при крайней необходимости. Но по какой-то неведомой причине Темный Лорд резко изменил свои планы после нападения.

— Что? Почему? — кто-то выкрикнул с места, прерывая Снейпа.

Северус прямо посмотрел на спрашивающего:

— Это как-то связано с палочкой мальчика...

Поттер взволнованно выпрямился на стуле:

— Мальчик? Ты имеешь в виду Гарри? — медленно проговорил он, чувствуя себя напуганным от одной мысли об этом.

Северус кивнул.

Ужас охватил троих бывших Мародеров, присутствующих в комнате.

— Ты хочешь сказать, что сейчас внимание Волдеморта обращено на Гарри? — спросил Ремус, уже представляя, каким будет ответ.

Северус опять кивнул.

— Да, но я не знаю точно, как это случилось. Меня не было на собрании, во время которого все произошло. Я был тогда в лаборатории по приказу Темного Лорда.

На протяжении всей встречи Джеймс так и сидел в оцепенении, не в состоянии ни шевелиться, ни говорить. Он был слишком ошеломлен, чтобы хотя бы пытаться слушать, что происходит вокруг него.

Все повторялось. Все, что случилось шестнадцать лет назад, случилось опять. Только на этот раз рядом с ним не было Лили. Почему всякий раз Волдеморт должен следить именно за Гарри? Так было тогда, так все происходило и теперь. И как в прошлый раз, Джеймс боялся, что у него не хватит сил спасти сына. Сама мысль причиняла ощутимую боль. Еще больнее было оттого, что теперь он не справился снова.

Джеймс никогда не верил во вторые шансы, но только сейчас он осознал, что как раз ему и был дан второй шанс. Шанс быть отцом, который он упустил. Лили была бы разочарована в нем. Да, он не знал, как это — быть отцом подростка, но теперь у него, вполне вероятно, не будет возможности доказать, что он мог бы им быть.

…

Когда Гарри очнулся, две первые вещи, которые он осознал, была чертова боль, раскалывающая голову пополам чуть выше глаз в районе лба, и потеря очков. Он приоткрыл один глаз, потом открыл второй, но вокруг была непроглядная темнота. Гарри оглянулся вокруг в надежде найти хоть какой-то источник света, увидеть очки и выбраться отсюда. Но бесполезно.

Он начал ощупывать рукой пол на случай, если очки свалились с него уже здесь и лежат где-то неподалеку. Где бы это «здесь» ни было. Пол по ощущениям был сделан из холодного камня. А еще он был слегка влажным. Если бы Гарри спросили, он бы сказал, что он находится в помещении вроде подвала.

Он нашел таки очки недалеко от своей ноги, надел их и застонал, заставив себя усилием воли принять вертикальное положение. Он прислонился к стене и сконцентрировался на звуке капающей воды. Через некоторое время, привыкнув к тишине, Гарри мог поклясться, что услышал в отдалении чьи-то крики. Он потер голову, пытаясь унять боль.

Он не знал, сколько просидел так — несколько часов или пару минут, — но какое-то время спустя звук лязгающего металла раздался с другой стороны комнаты. Гарри попытался сесть ровнее.

Свет ударил в лицо, как только приоткрылась дверь, так что Гарри, ослепленному яркой вспышкой после долгого пребывания в темноте, пришлось зажмуриться, чтобы глаза быстрее привыкли к свету. Единственное, что он успел заметить, это две темные крупные фигуры, направляющиеся к нему. Он напрягся. Нетрудно было догадаться, кем являлись эти люди. Пожирателями Смерти.

Один из Пожирателей схватил Гарри за руки и заставил его встать на ноги до того, как Поттер успел что-либо предпринять.

— А ну встал! — зло приказал он.

Как только Гарри оказался на своих двоих, второй Пожиратель подхватил его под другую руку. Гарри как раз нашел в себе силы попытаться освободиться, хотя и знал, что это бесполезная затея.

Пожиратели выпихнули его из комнаты в хорошо освещенный каменный коридор.

— Сейчас же прекрати, мальчишка! Тебе не понравится столкнуться с гневом нашего Лорда!

Гарри действительно прекратил сопротивляться. Они сказали "наш Лорд"? Волдеморт! Они направляются к Волдеморту! Гарри почти взвыл. В его списке планов на ближайшее время встреча с Волдемортом стояла на последнем месте. Если тот узнает его каким-то образом, поймет, кто он такой… Гарри забился в руках Пожирателей еще яростней, чем раньше. Ему надо выбраться отсюда раньше, чем Волдеморт поймает его на чем-то, узнает о его существовании.

Но тут один из Пожирателей Смерти — Гарри не был уверен, который из них — вырубил его одним ударом по голове.

…

Когда Гарри очнулся в следующий раз, он был в зеркальной комнате, именно такой, как в его видении несколько недель назад. Он лежал у подножия лестницы. И он был не единственным, находящимся в таком положении. Вокруг было около пятидесяти, а может даже больше людей, которые стояли на коленях или лежали на земле. Пожиратели Смерти выстроились в линию у стен, напоминая своей неподвижностью статуи.

Недалеко от него на коленях стояла маленькая девочка четырех-пяти лет, по лбу которой текла кровь. Ее слезы мешались с кровью, и она безостановочно шептала на грани слышимости.

— Мамочка. Папочка, помогите, пожалуйста.

Гарри смотрел на нее несколько невозможно долгих моментов. Он знал все о том желании, чтобы родители были рядом, несмотря на то, что это невозможно. Вздохнув, Гарри заставил себя подняться с пола и опуститься на колени рядом с девочкой. Он осторожно положил руку ей на спину и зашептал:

— Шшш… Ты очень скоро вернешься к своим родителям. Все будет хорошо, — он знал, что врет, что ничего хорошего не будет — не с Волдемортом, который должен вот-вот появиться.

Девочка прислонилась к нему, ища поддержки. Вцепившись в его рубашку, она беззвучно заплакала. Хоть она видела его впервые в жизни, но была рада хоть какому-нибудь утешению.

Вдруг шрам Гарри вспыхнул. Он стиснул зубы, подавляя крик боли, поскольку знал, что увидит, подняв глаза — темную фигуру, стоящую наверху и поигрывающую волшебной палочкой.

Волдеморт, он же Том Реддл, возвышался над ними с палочкой в руках. Гарри поймал себя на том, что не может оторвать взгляд от его сжатой ладони. Что-то было не так. Поттер задохнулся в ужасе — палочка в руках Волдеморта не принадлежала ему. Это была его палочка, волшебная палочка Гарри, сестра-близнец палочки Волдеморта!

Девочка в его руках забилась в ужасе, Гарри рассеянно погладил ее спину. Где-то рядом закричала женщина, но он не обратил внимания. Все его сознание было сфокусировано на Волдеморте.

— Добрый вечер, предатели крови и грязнокровки, — холодно улыбаясь, изрек Волдеморт. Он спустился на несколько ступенек вниз по лестнице и посмотрел на палочку в руках перед тем, как перевести взгляд на пленников. — Прекрасная палочка, не правда ли?

Гарри весь сжался.

— Мне хотелось бы узнать, кто ее обладатель, — в голосе Волдеморта появились опасные нотки. — Если здесь не найдется никого, кто встанет и признает ее, то будут … — он остановился и ухмыльнулся, — последствия, — практически прошипел он последнее слово. Все так и остались безмолвными и неподвижными.

Гарри чувствовал, как его шрам разгорается от новой боли — так злость Темного Лорда возрастала с каждой секундой. Волдеморт вдруг неожиданно повернулся и, используя палочку Поттера, выпустил убивающее проклятие прямо в него.

У Гарри просто не хватило времени сообразить, что происходит; застыв, он видел, как зеленая вспышка несется прямо к нему. Но к его огромному ужасу заклятие его не достигло — оно попало в девочку, которую он все еще бережно обнимал. Ее мертвое тело повисло на его руках, и в какой-то момент, пока Гарри смотрел на нее, ему казалось, что он никогда больше не вспомнит, как дышать снова. Не обращая внимания на все, что происходило вокруг, он закрыл ее глаза.

— Приведите ко мне мальчишку! — Гарри резко поднял голову, будучи уверенным, что на этот раз Волдеморт точно говорит о нем. Но к его ужасу Пожиратели Смерти вытащили из толпы маленького мальчика на вид не старше четырех лет. Должно быть, на него было наложено заклятие безмолвия, так как, несмотря на его распахнутый в крике и реве рот, из него не издавалось ни звука, а слезы безостановочно текли по лицу.

Волдеморт схватил ребенка сзади за шею.

— Если вы не хотите увидеть этого мальчика мертвым, то советую владельцу палочки немедленно выйти вперед.

Тут почти все люди, которым было невыносимо смотреть на происходящее, закричали вразнобой и одновременно.

— Это моя палочка!

— Нет, это моя!

— Я могу доказать, что это моя!

— Моя палочка!

— Послушайте, это моя…

Гарри не мог вынести этого, не мог ни позволить погибнуть маленькому ребенку, ни позволить кому-нибудь другому занять его место, назвавшись владельцем палочки. Он осторожно положил тело девочки на землю и встал во весь рост.

— Это моя палочка, — но Волдеморт то ли не услышал его, то ли не поверил ему. Гарри надо было как-то привлечь его внимание.

— Это моя палочка, Том Реддл! — закричал Гарри во весь голос. Что ж, теперь все пристальное, давящее внимание Волдеморта должно было обратиться на него.

Действительно, Волдеморт резко повернул голову по направлению к Гарри, не понимая, кто произнес это, но точно зная, что не ослышался.

-ТИШИНА! — все моментально прекратили говорить и кричать. Волдерморт внимательно обвел взглядом комнату. — Кто это сказал?

Гарри шагнул вперед. Он был дико напуган, хотя бился с ним уже четыре раза, не считая ночь Хэллоуина, и несмотря на то, что в его мире Волдеморт выглядел куда страшнее здешнего. Но, скорее всего, Волдеморт этого мира должен быть куда более могущественней, так как пробыл среди живых дольше, чем Волдеморт из его мира.

— Я сказал, Том, — ответил Гарри, стараясь говорить ровным и уверенным голосом. И хотя это ему удалось, внутри него зарождалась чудовищная паника. Сердце билось громко и очень быстро, как будто умоляя не делать этого.

Волдеморт пристально сверлил его взглядом.

— Где же ты услышал это имя, мальчишка? — зло прошипел он.

Гарри уже открыл рот, чтобы ответить, как Волдеморт практически рявкнул, отдавая приказ слугам.

— Пожиратели смерти, верните пленников в камеры. Мальчишку оставьте со мной, — громко объявил он, не отводя взгляда от Поттера. — Нам понадобятся особые рычаги давления для допроса… — прошипел он, встряхивая мальчика в своих руках.

Гарри громко сглотнул, услышав, как последний Пожиратель Смерти выводит пленных. Кажется, он влип…

Волдеморт разглядывал мальчишку перед собой. Уже по тому, как выглядели его каштановые волосы до плеч и голубые глаза он мог сказать, что эта внешность была ложной.

Мальчик не казался испуганным; по крайней мере, по сравнению с тем, как Волдеморта обычно воспринимал весь остальной мир, он был на удивление спокойным. Видимо, он был как-то связан с Дамблдором, знал его лично… Что ж, это могло оказаться полезным.

— Все, кроме Малфоя и Лестрейндж, вон! — вызвал Волдеморт двух своих наиболее преданных Пожирателей Смерти. Другие, те, кто еще оставался в комнате после того, как пленники были выведены, покинули помещение. Маленького мальчика, все еще находившегося рядом, Волдеморт резко толкнул к Белле Лестрендж, которая крепко вцепилась в него руками.

Шатен стоял выпрямившись, а в его глазах плескался страх. Но этого страха было недостаточно по мнению Волдеморта. Он медленно стал огибать пленника, как хищник, кружащий вокруг своей жертвы.

— Однако каков гриффиндорец, — скривившись, с отвращением и насмешкой пробормотал он. — Ты собираешься рассказать мне по-хорошему, кто ты такой, или мне придется выяснить это самостоятельно — по-плохому?

Гарри молчал. Он слишком хорошо понимал, что если он скажет, кто он, то это поставит под удар не только его самого, но затронет и отца, и крестного, и «приемного дядюшку», которым, в какой-то мере, являлся Ремус. Он судорожно вздохнул, стараясь взять под контроль страх, который разрастался в нем с каждой секундой.

Волдеморт остановился прямо перед ним.

— Значит, не собираешься отвечать? Какая жалость, — он ухмыльнулся перед тем, как приторно улыбнуться. — Что ж, полагаю, мне придется самому вытащить из тебя ответы.

Гарри содрогнулся, отлично понимая, что тот, скорее всего, собирается сделать. Вообще-то он был удивлен, что Волдеморт до сих пор еще не использовал на нем Круциатус. Но к великому удивлению Гарри, Темный Лорд сделал совсем другое: он поднял палочку и сказал:

— Фините Инкантатем!

Гарри резко вздохнул от ужаса, почувствовав, как магия прошила всего его до кончиков пальцев, и тело стало изменяться. Его каштановые волосы, доходящие до плеч, вернулись к изначальной длине, приняв вид беспорядочного черного гнезда на голове, а голубые глаза опять стали зелеными.

* * *

Пребывающий в бешенстве Джеймс Поттер сидел на кухне вместе с Ремусом и Сириусом. Они были в комнате совершенно одни, так как собрание закончилось уже два часа назад.

— Я поверить не могу, что они хотят, чтобы мы сидели тут и ничего не предпринимали.

Ремус медленно убрал бутылку огненного виски подальше от Поттера, стараясь сделать это так, чтобы тот не заметил его манипуляций.

— Джеймс, приятель, мы-то действительно ничего не можем сделать. Боюсь, это факт, — сказал Сириус отсутствующим голосом.

Люпин вопросительно посмотрел на Блэка. Он был удивлен, что Сириус еще не сорвался спасать Гарри. Блэк был из тех людей, что были готовы рисковать своей жизнью ради кого-то, кого они едва знали, не говоря уже о тех, кто был им действительно близок. Ремус пригляделся к нему и вздохнул, увидев именно то, что и ожидал. Он мог поклясться, что различает, как крутятся шестеренки в его голове в поисках способа вытащить Гарри из лап Волдеморта, не обращая внимания на любые приказы Ордена.

Джеймс поднял голову и посмотрел на Сириуса:

— Да ладно, приятель, неужели ты думаешь, что мы можем доверить Северусу Снейпу его спасение? Снейп никогда не станет рисковать своей жизнью или позицией двойного шпиона из-за жизни какого-то мальчишки. Мальчишки, который к тому же является сыном самого ненавистного ему человека среди живых. Мальчишки, который не принадлежит этому миру, которого почти не знает и который…

— Окей, окей, Джеймс, мы уловили суть. Снейп не будет спасать какого-то непонятного мальчика, которого, возможно, ненавидит, — прервал Поттера Сириус. — Вот поэтому нам и нужно что-нибудь, какой-нибудь план, с которым можно будет работать.

Джеймс в замешательстве посмотрел на Блэка:

— Ты только что утверждал, что мы не должны ничего не делать, а теперь ты предлагаешь сделать хоть что-нибудь?

— Ну, я просто пытаюсь оценить твою бессмысленную болтовню, — быстро отозвался друг, защищая себя. — Нужно было что-нибудь сказать, чтобы тебя заткнуть… даже если это все равно не сработает, — пробормотал он себе под нос. — В любом случае, главное сейчас: для начала нам надо узнать, где Волдеморт его держит.

На несколько секунд в комнате наступила тишина, прежде чем Джеймс ее нарушил.

— Есть какие-нибудь идеи?

— Ну, во-первых, мы можем поговорить с Северусом, хотя после этого он обязательно поймет, что мы нарушили приказ Ордена, — подал голос Ремус.

— Я могу пойти в мой офис в министерстве и попытаться получить какую-нибудь полезную информацию там, — вызвался Блэк, вскакивая из-за стола.

— Хорошо. А я могу… я могу… — Джеймс остановился, понимая, что он не знает, что он может сделать в данный момент.

— Мы… — Ремус указал на себя и Джеймса, — можем посмотреть в архивах Ордена какую-нибудь информацию по Волдеморту, которая может нам помочь, — Люпин тоже поднялся из-за стола, и Джеймс последовал за ним.

— Хорошая идея. Я как раз собирался это сказать, — проговорил Поттер и вышел из комнаты.

Ремус и Сириус посмотрели друг на друга, закатив глаза:

— Мы так и подумали, — произнесли они хором.

* * *

— Кажется, я кое-что нашел, — сказал Ремус несколько часов спустя. Он и Джеймс находились в одной из самых темных и дальних частей библиотеки, просматривая шкаф за шкафом, наполненные папками с бумагами, так или иначе связанными с Орденом. В них были записи собраний и просто информация, которая не была обнародована на встречах. Любая находка, связанная с сопротивлением, рано или поздно находила свое место в этих папках.

Поттер присел рядом с Люпином:

— Что там?

Ремус передал Джеймсу папку, которую держал в руках.

— По-видимому, имя, данное Волдеморту при рождении — Том Марволо Реддл. Он вырос в маггловском приюте. Мне кажется, мы должны проверить это место, — и потом, спохватившись, добавил, — его мать, Меропа Гонт, чистокровная, а вот имя отца — Том Реддл. Маггл.

— Полукровка? Серьезно? Какая ирония… — саркастически отозвался Джеймс, — но, вообще-то, Ремус, ближе к делу…

Ремус закатил глаза.

— Дело в том, что в какой-то момент Реддл убил своего отца, деда и бабку в их собственном доме, в Реддл-Мэноре. С тех пор там иногда видели людей в черном, входящих и выходящих из дома. Мне кажется, Реддл-Мэнор — наиболее возможный вариант, но все равно на всякий случай хотелось бы взглянуть на приют, где он вырос.

— Где находятся приют и Реддл-Мэнор? — спросил Джеймс, уже чуть ли не готовый бежать со всех ног. Люпин стал быстро пролистывать папку, пытаясь найти хоть какой-то намек, указывающий на их расположение.

— Не знаю. Тут ничего не написано по этому поводу, — сдался Ремус, кидая папку к просмотренным, уже разбросанным на полу.

Поттер сел и задумался. Отец Волдеморта был магглом, а его мать — ведьмой. Он убил отца в собственном мэноре. Следовательно, его название — Реддл-Мэнор — дано по линии отца, семья которого была полностью маггловской.

— Вот оно! — Джеймс щелкнул пальцами и улыбнулся. Он повернулся к Ремусу:

— Волдеморт убил своего отца в мэноре. В Реддл-Мэноре, который принадлежал его отцу, а значит, и семье магглов до него. Дом должен находиться в маггловском городе.

Ремус абсолютно не выглядел впечатленным открытием Поттера.

— Не то чтобы это сильно поможет, Джеймс. Знаешь ли, маггловских городов намного больше, чем магических.

— Ага, но в отличие от магических городов, да и всего магического мира в целом, у магглов есть потрясающая штука, которая называется Энтер-Нет. И в этом Энтер-Нете можно найти практически все, что угодно. Такая подозрительная смерть, как гибель Реддлов, обязательно оказалась бы в газетах, а те несколько лет спустя должны были появиться в Энтер-Нете.

Вот теперь слова Джеймса по-настоящему впечатлили Ремуса.

— А ты прав! Я мог бы сходить в маггловскую библиотеку, порыться в одном из их компьютеров, — он вскочил на ноги и стряхнул воображаемые пылинки со своей одежды.

— А что тогда остается делать мне? — спросил Поттер, все еще сидя на полу.

— Ну, знаешь, поскольку я не твой отец, то не могу сказать, что тебе делать, а что нет, но я могу предложить тебе посмотреть эти папки. Вдруг там есть какая-нибудь информация о приюте, — сказав это, Люпин покинул комнату, оставив за своей спиной усталого и опустошенного Джеймса.

Была бы Лили разочарована в нем теперь? Были бы ее брови над глубокими зелеными глазами нахмурены, как в старые времена, а ее щеки покраснели бы от еле сдерживаемой злости на него? По крайней мере, она точно была бы в бешенстве, узнав о том, как Джеймс вел себя с Гарри.

Джеймс глубоко вздохнул и оглядел стопки документов, которые стояли вокруг него. Он не имел ни малейшего понятия, с чего вообще начать. В одной из этих папок мог бы находиться ключ к спасению Гарри. К искуплению его вины перед мальчиком. Выполнению данного Лили обещания.

Еще раз окинув беглым взглядом все это «великолепие», Поттер вытащил ближайшую папку и начал поиски. Что ж, ему предстоит долгая ночь…

* * *

Уже целый час Ремус сидел здесь, печатал на компьютере и судорожно пытался найти хоть что-нибудь полезное. Интернет оказался блестящей идеей. Кажется, у магглов была мания засовывать туда абсолютно все. Но сейчас именно эта особенность обернулась проблемой. Информации было полно, на любой вкус, но ничего стоящего, что можно было бы использовать, Ремус не нашел. Абсолютно бесполезная для него информация.

Люпин откинулся на стуле и потер глаза. Он уставился в экран перед собой, пытаясь придумать другую формулировку запроса в попытке найти хоть что-то. В поисковике было напечатано «Реддл-Мэнор», и Ремус задумчиво смотрел на экран, еще раз обдумывая слова Джеймса.

«Такое событие, как гибель Реддлов, рано или поздно должно было попасть в газеты».

Это были его точные слова, и раз он так сказал… Люпин стер предыдущий запрос в поисковом поле и напечатал следующую фразу: «Убийство семьи Реддл». Он нажал «найти». И действительно, через некоторое время набрел на сайт с газетными передовицами, на одном из которых был написано: «Убийство Реддлов». Люпин взволнованно проглядел статью и довольно быстро обнаружил название городка, в котором находился их дом. Литтл Хэнглтон. Ремус распечатал статью, вскочил со своего места и со всей возможной скоростью покинул библиотеку, чтобы поделиться новостями с подельниками.

* * *

Джеймс и Сириус находились гостиной на диване. Они обсуждали содержимое папки в руках у Сириуса и одновременно подняли головы, когда Ремус вошел в комнату.

— Я как раз рассказывал Сириусу, что мы с тобой обнаружили, — сказал Джеймс Римусу, который пододвинул стул так, чтобы оказаться напротив Поттера и Блэка.

— Понятно. Ты нашел что-нибудь о приюте? — спросил Ремус, на что Поттер покачал головой.

— А как твои успехи? — поинтересовался Сириус в ответ.

— Литтл Хенглтон. Это тот маггловский городок, в котором находится Реддл-Мэнор.

* * *

Ремус был в некоторой прострации. Они находились в Литтл Хэнглтоне без малейшей идеи, что делать дальше. Люпин дико замерз, вокруг было темно и жутко. Они не могли использовать магию, так как боялись потревожить охранные чары, и при этом не имели понятия, куда направляются. Не говоря уже о том, что никто из их окружения не был в курсе, что эта троица находится здесь. Так что если они и влипнут в неприятности, что очень вероятно, никто не будет знать, где их искать. Не было никаких идей о путях отступления и козырей в рукаве, и Ремус понятия не имел, что они будут делать, как только наконец доберутся до Реддл-Мэнора.

— А ну стоять, вы двое! — злобно прошипел Ремус.

Джеймс и Сириус остановились и оглянулись на Люпина.

— Что? — невинно поинтересовались они.

Ремус все так же яростно продолжал:

— Нам нужен план. А не всякие «ну», «или», «возможно».

* * *

Северус Снейп добавил последний ингредиент в зелье и теперь наблюдал за его кипением.

Темный Лорд потребовал у него Сыворотку Правды, и как можно скорее. Зачем она ему могла понадобиться, Северус мог только догадываться. В общем-то, предположение было только одно и достаточно очевидное — мальчишка Поттер. В последний раз, когда он видел его, тот выглядел чудовищно, и это было только полчаса назад. Должно быть, Темный Лорд пытает его уже не первый час, стремясь выяснить его имя. Хотя что-то подсказывало зельевару, что Волдеморт уже знал, кто он. Но он хотел понять, как это возможно.

Северус перелил зелье в склянку и положил его в карман к остальным зельям. Тщательно все убрав и помыв, он направился в тронный зал, где сейчас находился Темный Лорд.

Стража, стоявшая перед дверьми, ведущими в тронный зал, отошла, пропуская Снейпа. Его уже ждали. Дверь распахнулась при его приближении.

Первое, что он увидел, был мальчишка Поттер, лежащий на полу, скрючившись от боли. Малфой и Лестрейндж находились поодаль, один из них держал маленького испуганного мальчика.

Снейп почтительно поклонился.

— Я принес зелье, которое вы требовали.

Волдеморт еще некоторое время удерживал Круциатус на Поттере, прежде чем снять его и обернуться к Снейпу.

— Не сомневаюсь, мой змеиный друг, — Волдеморт вернулся к мальчику, — Дай ему немного, — приказал он.

Северус склонился рядом с мальчиком, откинул ему голову, а потом бесшумно зашептал в самое ухо.

— Поттер, это просто вода, — он вытащил склянку из кармана, — выпей это и будь так правдоподобен, как только сможешь, — он вытащил пробку из склянки. — Если у меня будут проблемы из-за того, что ты не способен на правдоподобную безобидную ложь, то в следующий раз я даже пытаться не буду тебя спасти.

«Я даже пытаться не буду тебя спасти» …разумеется, это была ложь, но Поттеру не обязательно об этом знать.

Северус влил жидкость в рот Гарри.

— Представь, что это Сыворотка Правды. Играй так, будто это сыворотка правды, — он послал презрительную ухмылку пленнику перед тем, как встать и отойти в сторону. Повернувшись к Волдеморту, Снейп еще раз поклонился.

— Оставь нас, мой змеиный друг.

Северус сделал так, как ему велели, но, перед тем, как покинуть комнату, он еще раз бросил равнодушный взгляд на мальчика.

* * *

— Ты точно уверен, что это сработает? — тихонько поинтересовался Джеймс у Ремуса.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — спросил Сириус, как только они чуть продвинулись дальше. Сейчас они сидели за кустами недалеко от задней стены Реддл-Мэнора. В последний раз они были тут полчаса назад, и вот они снова здесь. По мнению Сириуса и Джеймса Ремус слегка двинулся головой и предложил абсолютно безумную идею — использовать маггловское оружие для отвлечения Волдеморта и его Пожирателей Смерти.

Они последовали за Ремусом на маггловскую военную базу… хвала Мерлину — они маги! А то к этому моменту вся военная часть гонялась бы за их шкурами из-за краденного маггловского оружия, которое называлось «бомбы».

И вот теперь они собирались взорвать к чертовой матери всю южную стену мэнора…

Волдеморт взглянул на закрытую дверь, за которой только что скрылся Снейп, прежде чем повернуться обратно к Гарри. Тот выпрямил спину и начал усиленно всматриваться в стену напротив, пытаясь выглядеть отстраненно и...

— Как тебя зовут?

Гарри подавил зарождающийся в нем ужас — Волдеморт, скорее всего, уже догадывается о его имени. Мальчик слышал, как сердце грохочет у него в груди, и кровь курсирует по телу, отдаваясь болью в голове. Он открыл рот, чтобы ответить на вопрос:

— Гар…

Неожиданно раздался громкий взрыв, который пронесся эхом по всей зале, а за ним сотряслись стены и пол, заставив Малфоя, Лейстренджа и маленького мальчика свалиться на землю. Гарри упал на бок, а вот Волдеморту каким-то образом удалось устоять на ногах.

— Господин, с вами все хорошо? — спросила Беллатриса, вскакивая с пола, все еще крепко держа рыдающего навзрыд малыша.

— Я в порядке. Беллатриса отведи-ка мальчика вниз, к остальным. Люциус, а вот этого отправь в нашу специальную комнату, — он почти усмехнулся. Гарри почувствовал, как по спине поползли мурашки из-за нахлынувшего ужаса от этого красного блеска, промелькнувшего в глазах Вольдерморта.

Малфой, оскалившись, послал парализующее заклятие в Гарри и поднял его в воздух:

— Вингардиум Левиосса!

* * *

Три бывших Мародера бесшумно шли через темный, холодный холл Риддл менора. Они находились под старой мантией-невидимкой Джеймса, которую, по какой-то странности не использовали с тех самых пор, как семья Поттер скрывалась от Пожирателей и Темного Лорда.

Звук, раздавшийся впереди, заставил их на мгновение остановить движение, а потом, наоборот, ускориться во много раз. Они прислонились к стене и стали тихонько пробираться вперед вдоль нее, чтобы на них не натолкнулись шедшие им навстречу. На их счастье, это оказались Люциус Малфой, удерживающий с помощью палочки неподвижное тело Гарри Поттера, и Беллатриса Лестрейндж, цепко державшая уже поскуливающего от рыданий маленького ребенка.

Бывшие Мародеры пропустили двух Пожирателей Смерти вперед и, когда те прошли, ударили их со спины.

— Ступефай! — прозвучало одновременно; два красных луча попали в Беллатрису, один — Люциуса.

— Поторопитесь! У нас мало времени до тех пор, пока другие Пожиратели не заявились, — быстро и яростно прошипел Люпин.

Сириус кинулся к Гарри, а Поттер подхватил маленького мальчика.

— Все в порядке, — проговорил Джеймс, — мы здесь, чтобы спасти вас.

Малыш крепко вцепился в него, обнял и положил голову ему на плечо.

— Сириус, — с облегчением прошептал Гарри, пока тот помогал ему подняться с земли. Гарри попытался самостоятельно встать, но его ноги подкосились, как только он попытался сделать первый шаг.

— Давай, перекинь руку через мою шею, — тихо приказал Сириус. Гарри сделал, как ему было сказано, а Сириус приобнял его, помогая удерживать равновесие.

Тем временем Люпин своим волчьим слухом уловил звук приближающихся шагов.

— Давайте быстрее, я слышу, как кто-то идет, — резко повернулся он.

Люпин вытащил вторую мантию-невидимку, которую он перед этим предусмотрительно позаимствовал из общих запасов Ордена. Все быстро накрылись мантиями и двинулись прочь, стремясь покинуть место преступления.

Ремус первым услышал это — звуки шагов, а потом голоса и крики, когда Пожиратели наткнулись на обездвиженных Люциуса и Беллатрису.

— Обыщите здесь все! Они не должны были далеко уйти! Разбейтесь на несколько групп и осмотрите все вокруг!

— Все, народ, пошли. Теперь нам точно надо выбираться отсюда, — вставил свои пять копеек Сириус яростным шепотом.

Все ближе подбираясь к дыре, проделанной бомбами в стене Мэнора, Мародеры увидели большую толпу Пожирателей, толпившихся вокруг нее. Эти еще не знали о нападении на Малфоя и Лестрейндж, что несколько облегчало ситуацию, хоть и ненамного.

Ремус, который возглавлял процессию, резко остановился, когда увидел, кто стоял у самого прохода, ближе всех к дыре — Волдеморт, именно в этот момент метнул Круциатусом в одного из своих Пожирателей

— А теперь сообщи мне хорошие новости, — яростно прошипел через несколько долгих секунд Волдеморт, обращаясь к другому Пожирателю смерти.

Так, шесть часов же — время пить чай! — не удержался Джеймс от реплики где-то за спиной Ремуса.

Группа расступилась, пропуская выступившего вперед Пожирателя.

— Мой Лорд, — Пожиратель низко склонился, целуя край мантии Волдеморта.

— Поднимись, змееныш и говори.

Пожиратель Смерти сделал, как было сказано.

— Мой Лорд, я принес плохие вести.

Волдеморт угрожающе сузил глаза.

— В чем дело?

— Это Беллатриса Лейстрендж и Малфой, мой Лорд. Они были найдены оглушенными в коридоре.

— Оу, оу, притормози, — прошептал Сириус, — я уже упоминал, что нам пора выбираться отсюда? — не удержался он, заслужив уничтожающий взгляд Люпина.

— Что!?? Ты — легкомысленная, не на что негодная змеиная тварь! — все в комнате раболепно съежились, зная, что за этим последует.

— Круцио, КРУЦИО! — Волдеморт сыпал проклятия, попадая то в одного, то в другого своего последователя, и ни один Пожиратель не избежал наказания.

Пока Волдеморт выплескивал ярость на своих Пожирателей, группа тихонько, чуть дыша, проскользнула к дыре в стене; они уже почти перелезли через каменные завалы, когда один из Круциатусов Волдеморта попал Джеймсу в спину.

Джеймс оступился и упал на спину, увлекая ребенка на руках за собой. При падении мантия-невидимка соскользнула с него, позволяя Волдеморту и Пожирателем увидеть его, закричавшего от боли.

Сириус, Ремус и Гарри обернулись на крик, но было уже поздно — Пожиратели обступали его, а ребенок был убит молниеносным убивающим заклятием.

— Так-так-так. И что у нас тут происходит? — проговорил Волдеморт, вставая напротив Джеймса. — Джеймс Поттер. И кто мог подумать, что он наконец объявится здесь? — Волдеморт лениво осмотрел окружающих его Пожирателей.

— Джонсон!

Пожиратель вышел вперед и поклонился.

— Мой Лорд.

— Собери группу, обыщите каждый камень в округе. Поттер не пришел бы сюда один.

— Да, мой Лорд. — Джонсон отступил на шаг, развернулся и исчез в толпе, выкрикивая имена Пожирателей, которые составят поисковую группу.

— Уходим отсюда, — прошептал Ремус.

Гарри посмотрел на него в ужасе.

— Но как же мой отец? Мы не можем оставить его!

— Кто-нибудь останется здесь с мантией-невидимкой, — сосредоточенно отозвался Ремус, толкая Гарри и Сириуса вниз по холму, за пределы аппарационного барьера.

Они добрались туда быстро и безо всяких осложнений. Отсюда все еще был слышен издевательский хохот Пожирателей смерти, от которого становилось только страшнее.

— Кто идет назад за Джеймсом? Я могу, если что, — сказал Ремус.

— Нет, все в порядке. Я иду. Ты позаботься о Гарри, — сказал Сириус, передавая Гарри Ремусу.

Ремус передал Сириусу мантию-невидимку.

— Вам придется подождать, пока вас не заметят Пожиратели Смерти, а только потом аппарировать. Так они будут думать, что все ушли, оставив Джеймса. Их стража увидит вас с возвышения, — сказал Сириус, заматываясь в мантию. Ремус кивнул головой, соглашаясь. Он открыл рот, чтобы сказать…

— Они там! — громкий крик, раздавшийся со стороны Риддл-мэнора, заставил Ремуса действовать немедленно — он покрепче схватил Гарри и аппарировал с ним прямо к антиаппарационным охранным чарам Ордена, окружающим дом Сириуса.

Как только они оказались внутри поместья Блэков, Ремус первым делом отвел Гарри в его комнату, приказал ему оставаться в постели, и пошел звать мадам Помфри. Гарри застонал — он видел мадам Пофри так часто, что наверняка окружающие скоро будут считать их матерью и сыном.

* * *

Уже почти прошел час, а новостей все не было!

Ремус сделал очередной круг по комнате и хлопнулся на стул, откидываясь на спинку.

— Где, черт подери, их носит? — он повернул голову, когда послышался какой-то звук со стороны камина. Но это была всего лишь треснувшая ветка. Он уже около часа бродил туда-сюда по комнате, с тех пор, как мадам Помфри пришла позаботиться о Гарри. Ремуса трясло от напряжения: Сириус и Джеймс все не возвращались.

Он посмотрел в сторону лестницы на второй этаж. Мадам Помфри дала Гарри зелье сна без сновидений, так что парень сейчас спокойно спал, что было относительно хорошей новостью. Иначе он тоже сидел тут и волновался бы.

* * *

Они неслись сломя голову по холму, надеясь только на мантию-невидимку, которая прикрывала их от заклятий. Сириус поддерживал раненого Джеймса, а сзади их догоняло около десятка Пожирателей Смерти, которые вслепую кидали заклятия в ночь, будучи не в состоянии увидеть невидимых противников.

— ИДИОТЫ, ПРИЗОВИТЕ ДУРАЦКУЮ МАНТИЮ! — раздался вопль Волдеморта с вершины холма.

Им оставалось преодолеть только метр-полтора, и аппарационный купол был бы позади, но…

— Акцио Мантия невидимости! — выкрикнул один из Пожирателей Смерти.

Они пересекли барьер, и мантия слетела с них. Джеймс с ловкостью опытного аврора извернулся и перехватил мантию кончиками пальцев в самый последний момент аппарации.

Несколько мгновений спустя они уже вваливались в дверь штаб-квартиры Ордена Феникса. Навстречу им выбежал испуганный Ремус.

— Джеймс, Сириус! Я чуть с ума тут не сошел! Что с вами случилось? — Ремус хотел сказать что-то еще, но был прерван хриплым голосом Джеймса.

— Где Гарри? С ним все в порядке? — не дожидаясь ответа, Джеймс вывернулся из поддерживающих объятий Сириуса, наступил на раненную ногу и, хромая начал долгий подъем по лестнице.

Блэк и Люпин с некоторым удивлением наблюдали за этим маневром, потом посмотрели друг на друга:

— Мне кажется или он оттаял к Гарри? — между прочим пробормотал Сириус, на что Ремусу только и оставалось, что кивнуть. Люпин подошел к камину и, сменив тему разговора, сказал:

— Нам еще надо вызвать Аьбуса и сказать, что с Гарри все в порядке.

Блэк плюхнулся на софу:

— Он нам головы поотрывает за то, что мы сделали.

Ремус фыркнул от смеха, хотя и сам понимал, что Сириус, скорее всего, прав.

Джеймс, припадая на ногу и морщась от боли, упорно поднимался к комнате, которую на данный момент занимал Гарри. Он чувствовал, что ему мало услышать, что с Гарри все в порядке, ему надо было увидеть это собственными глазами. Он дошел до комнаты, остановился около двери и потряс головой, пытаясь избавиться от лишних мыслей и эмоций. Вздохнув, он открыл дверь и вошел внутрь.

Гарри посапывал на кровати. Его руки были спрятаны под подушку, сам он лежал на боку и представлял из себя в высшей степени мирную картину.

Джеймс опустился на колени рядом с кроватью, вздрогнув от боли, которая прошла через всю ногу. Мальчик выглядел совсем как тот Гарри, о котором они с Лили мечтали давным-давно, когда ему было всего год. Такой смелый и такой сильный. Альбус пересказал старшему Поттеру все, что случилось в Отделе Тайн. Осознание, что ребенок посчитал необходимым использовать Непростительное заклятие, ранило его, но еще больнее ему было оттого, что с человеком, из-за которого Сириус упал в ту арку, он поступил бы точно так же.

Джеймс убрал несколько прядей с лица Гарри. Мальчику скоро нужно будет подстричься. Убирая волосы, Джеймс заметил теперь и шрам в виде молнии на лбу сына. Он осторожно коснулся его, и Гарри замычал во сне.

Теплое касание к шраму разбудило его, но мысли все еще не сфокусировались, и голова отказывалась работать. Гарри застонал, почувствовав чье-то касание, и с огромным трудом смог разлепить глаза. Без очков он не мог различить, кто стоял на коленях около его кровати, да и в любом случае сон все еще окутывал его сознание.

Он почувствовал, как кто-то нежно погладил его:

— Спи дальше, сынок.

Гарри бездумно закрыл глаза и провалился обратно в сон.

В следующий раз Гарри проснулся от того, что мадам Помфри зашла в комнату.

— Если мне покажется, что вам лучше, мистер Поттер, я позволю вам поесть внизу на кухне, со всеми. Там только что закончилось собрание, так что большинство членов Ордена еще здесь.

Гарри кивнул головой и позволил мадам Пофри осмотреть себя. Колдомедик осталась довольна результатами осмотра и позволила ему выйти из комнаты.

— Что ж, я полагаю, мистер Поттер, теперь вам надо пойти и позавтракать, пока еще не все съедено до вас.

Гарри улыбнулся, перед тем как вылететь из комнаты. Он перестал бежать, только когда оказался на нижней ступеньке и прошел спокойно оставшийся путь до кухни.

Младший Поттер замер в дверях кухни. Большинство членов Ордена все еще были здесь, они ели и разговаривали друг с другом, но не это стало сюрпризом. Мадам Помфри предупредила его об этом. Вещь, заставившая его остановиться, заключалась в том, что единственным свободным местом был стул между Джеймсом Поттером и (кто бы мог подумать!) Северусом Снейпом, который даже не пытался изобразить, что что-то ест.

Не имея другого выбора, Гарри уныло уселся между мастером зелий и своим отцом. Он навалил в свою тарелку омлета с беконом, но съел всего несколько кусочков, прежде чем отодвинуть тарелку в сторону.

— Что-то не так с едой, приготовленной Ремусом, Гарри?

Гарри поднял взгляд вверх на Сириуса, который сидел рядом с отцом и покачал головой.

— Нет, совсем нет.

Потом посмотрел на Люпина, по другую руку от Блэка.

— Без обид, Ремус, но я правда скучаю по еде миссис Уизли.

Ремус ухмыльнулся, а Сириус застонал:

— «По еде миссис Уизли»! Слышишь, Артур, кажется, тебе придется возвращать свою бывшую жену, хотя бы ради ее готовки.

Артур Уизли грустно улыбнулся.

— Да, за ее жареного цыпленка не жалко было и жизнь отдать, — продолжал Сириус, — помнишь, Джеймс…

— Ой, ну да, да, я помню. Такое не забывается, — отозвался Поттер-старший, — там не только за ее цыпленка можно было умереть, но и за ее…

— …лазанью, — хором закончили Сириус, Джеймс и Ремус. Окружающие засмеялись.

— Фред, Джордж, между прочим, я предельно серьезен… именно «жизнь отдать», — наставительно произнес Сириус в ответ на веселые ухмылки близнецов. Вся комната покатилась со смеху, и Гарри понял, что он чего-то не знает. Единственный человек, который оставался серьезным, был профессор Снейп. Но это как раз совсем не удивляло.

Почувствовав, что опять попал впросак и не понял какой-то всем очевидной шутки, Гарри продолжил уныло ковыряться в еде.

— Ну, все, мне пора на работу, — сказал Сириус, вставая из-за стола, — а то я уже опять опоздал.

— Проклятый Мерлин, работа! — Ремус вскочил со своего места, — у меня вылетело из головы, — некоторые члены Ордена не очень старательно скрывали улыбки и смешки. Для Гарри было дико странно видеть Люпина с этой стороны. По Ремусу Люпину никогда не было заметно, что он забывчивый человек, но на памяти Гарри это был уже, кажется, четвертый раз, когда Ремус абсолютно забывал о своей работе.

Как только эти двое ушли, Гарри начал приглядываться к двум пустующим стульям. Теперь он мог спокойно занять место Люпина, таким образом, оказавшись рядом с Невиллом, и подальше — от Джеймса Поттера, который не хотел иметь с сыном ничего общего, а так же отодвинуться на целых три стула от Северуса Снейпа, ненавидевшего его. Хотя, возможно, проще было бы просто уйти, раз он все равно не собирается больше есть.

— Альбус в гостиной, он ждет тебя, как только ты закончишь завтракать.

Гарри поднял голову на Джеймса Поттера, его отец смотрел прямо на него.

— О, спасибо…сэр, — быстро добавил Гарри.

Джеймс вернулся к еде, прикрыв глаза от странной пронзившей его внутренней боли. Открыв глаза, он кивнул, задумчиво размазывая еду по тарелке.

— И не забудь пожалуйста, принести Омут Памяти.

Гарри наклонил голову:

— Спасибо, что напомнили, сэр, — с этими словами он встал и отправился за Омутом Памяти перед встречей с Дамблдором.

* * *

Гарри сидел на софе и ждал, когда Дамблдор закончит просматривать воспоминания. Как только Гарри вошел в комнату, Дамблдор немедленно попросил Омут, погрузился в него и все еще не вернулся.

Когда воспоминания закончились, Альбус задумчиво посмотрел на Гарри.

— Сэр?

— Я все более и более уверяюсь, мистер Поттер, что вы боролись против магии, которая не предполагает сопротивления.

— То есть подразумевается, что я должен был позволить Волдеморту захватить надо мной контроль? — сказал Гарри, припоминая, что ему рассказал об этом Дамблдор, когда был здесь в последний раз.

Флешбэк

— Мне кажется, что нельзя оказаться в той реальности, где твой двойник еще жив.

Гарри все больше и больше захватывали новые сведения:

— Но как? Как этот Годрик попал в параллельную реальность?

Дамблдор вновь понимающе кивнул:

— В своей книге он описывает некую силу, которой пытался противостоять, прежде чем очнулся в ином измерении, причем именно на месте гибели своего двойника.

Жадный до новой информации, Гарри подался вперед:

— И что это за сила?

— Могущественная магия, принуждавшая его сделать одно, тогда как он стремился ее влияние подавить и сделать по-своему. Это не что-то в духе Империуса, скорее напоминает борьбу с посторонним проникновением в сознание, или же противостояние сыворотке правды. Иными словами, это та магия, действию которой противиться, скажем так, не положено.

— Проникновение в сознание… — прошептал Гарри. — Волдеморт пытался вселиться в меня, а я сопротивлялся…

— Думаю, именно этим все и объясняется. Подобная магия смертельно опасна для любого рядового мага или волшебницы. Ты, должно быть, весьма силен, если смог ей противостоять.

Флешбэк

Дамблдор покачал головой.

— Это не совсем то, что я имею в виду, мистер Поттер. Это нормальная реакция, заложенная на уровне инстинктов: противостоять подобному вмешательству в сознание. Но вы, однако, сопротивлялись не только ментально, как обычно реагируют люди, вы сопротивлялись и на физическом уровне.

Гарри, окончательно запутавшись, смущенно тряхнул головой.

— Простите, профессор, но я все еще не понимаю, что вы имеете в виду.

— Видите ли, дело в том, что у каждого есть физическое и ментальное тело. Большинство людей, в случае одержимости внешними силами, реагирует ментально. Их сознание блокируется, оно пытается не допустить контроля захватчика над телом. А так как ваше тело контролирует разум/мозг, то, следовательно, и блокируется доступ к именно разуму. Таким образом, блокируя разум, вы не позволяете захватить и контроль над телом. Вы понимаете меня, мистер Поттер?

— Мне кажется, что да, сэр, — Гарри медленно кивнул головой.

— Хорошо, — кивнул Дамблдор и продолжил: — вы, однако, использовали свою магию, чтобы не допустить Волдеморта в свой разум и буквально вышвырнули его из своего тела. Такое происходит инстинктивно, когда блокируется сознание. Однако в вашем случае вам понадобилось в буквальном смысле вытолкнуть его из своей головы с помощью магии: поскольку между вами существует глубинная ментальная связь, то это единственный способ избавиться от него. Вы закрыли свой разум от него на мгновение, но в следующую секунду он восстановил связь благодаря вашему с ним ментальному сознанию — одному на двоих.

Гарри резко откинулся на спинку софы, в этот момент он выглядел бледным и нездоровым.

— Волдеморт, конечно же, продолжил наступать. Он, скорее всего, сделал то же самое, что и вы, и перешел с ментального поля на физическое. Сила и напряжение, которые возникли между вами в тот момент, были достаточными, чтобы послать вас сюда. Вы успеваете за мной, мистер Поттер?

— Но, сэр, если он начал наступать, так же, как я защищался до этого, то почему мы оба не оказались тут? Разве он не должен был перенестись сюда вместе со мной? Не то, чтобы я скучал без него, но все-таки… — спохватившись, быстро добавил Гарри.

— Но это было ваше тело, не его. И речь идет о вашей магической коре. Его и ваша души находились в вашем теле, а не в его. Я ответил на ваш вопрос?

Гарри кивнул, соглашаясь.

— Отлично. Теперь о следующей нашей проблеме.

Гарри быстро выпрямился:

— О следующей проблеме? Какой проблеме?

— Волдеморт теперь знает о вашем существовании. Он, возможно, и не понимает, как это может быть или почему, но ему известно, что и здесь он будет стремиться убить вас, мистер Поттер.

— И что мы будем делать, или... что надо сделать мне? — спросил Гарри.

— Тренироваться, — жестко отозвался Дамблдор, — вы должны научиться драться и выживать. Сириус и Ремус помогут вам. Я тоже буду приходить время от времени и помогать, чем смогу, а Северус Снейп будет давать вам уроки окклюменции, — Гарри скривился от отвращения, вспоминая уроки прошлого года, — кроме того, Аластор Моуди, думаю, найдет время научить вас чему-нибудь.

— Сэр, а не могли бы вы учить меня окклюменции? — с отчаянной надеждой спросил он.

Дамблдор покачал головой.

— Нет, мистер Поттер. Боюсь, у меня недостаточно времени. Как я сказал, я смогу приходить только иногда, и это все. А вот у Северуса больше времени, чтобы научить вас.

Гарри откинулся назад и застонал. Дамблдор уже вставал, когда Гарри остановил его.

— Подождите, сэр! — Гарри вскочил и встал прямо, — вы все-таки выяснили, получилось ли Годрику… эм..Хэм… или как его… вернуться назад в свой мир?

— Годрик Хэмасон, мистер Поттер, — исправил Дамблдор, — да, мне кажется, ему это удалось.

— Как?

— А это, мистер Поттер, то, что мне еще предстоит выяснить, — Дамблдор повернулся, собираясь уйти совсем, но остановился, увидев лицо Гарри.

— Тебе придется вернуться, Гарри, — мальчик посмотрел прямо на Дамблдора. Это был первый раз, когда директор произнес его имя, первый раз, когда он отказался от официального обращения.

— У тебя нет другого выбора, ты должен вернуться в то время, которому ты принадлежишь. Туда, где тебя любят, в тебе нуждаются. У тебя много прекрасных друзей, которым тебя не хватает.

Гарри пристыженно опустил взгляд:

— Я знаю, сэр. Просто это так тяжело — выбирать между отцом и крестным и моими двумя лучшими друзьями, которых я знаю с первого курса.

— Здесь нет никакого выбора. Ты должен будешь вернуться назад, — сказал Дамблдор, смотря на него сквозь очки-полумесяцы.

Гарри опять кивнул головой.

— Я понимаю. Но от этого не становится легче, сэр.

Дамблдор ободряюще похлопал Гарри по плечу.

— Я знаю, Гарри. Я знаю, — с этими словами он ушел.

Тренировки у Гарри начались, как только Дамблдор ушел. Причем в прямом смысле слова. Не успела захлопнуться дверь за директором, как в комнату влетел Аластор Моуди и запустил в Поттера заклятием, к чему Гарри, конечно же, готов не был. Мадам Помфри добралась до него, а главное — до его руки, покрытой нарывами, только вечером; у нее был поистине «урожайный» день.

С тех пор Гарри занимался много и тяжело. Казалось, что Моуди задался целью подготовить его ко всему. Он работал над различными навыками Гарри, учил скорости и стратегиям ведения боя. А самое главное, он учил ПОСТОЯННОЙ БДИТЕЛЬНОСТИ! Но одним Моуди дело не ограничилось…

С Люпином Гарри занимался различными заковыристыми и высокозатратными заклинаниями и защитой от них. И материал, который они изучали, был даже не уровня ТРИТОН — семикурсников такому не обучали. Обычно Сириус помогал Ремусу на этих занятиях. Выросший в семье темных магов, Блэк знал много темных заклятий, о которых теперь рассказывал Гарри, тогда как Ремус больше специализировался на защитной магии.

Время от времени приходил Дамблдор и тестировал приобретенные навыки Гарри во время коротких дуэлей, после которых они садились и подолгу разговаривали. Иногда Дамблдор рассказывал Гарри о всяких хитростях в Трансфигурации. И конечно же, Окклюменцией с Гарри занимался Северус Снейп, который на удивление миролюбиво согласился подтянуть мальчика еще и по зельям. То ли здешний Снейп был лучшим учителем, чем его двойник из другого мира, то ли Гарри являлся для этого Снейпа «особым случаем».

Но за эти две недели Гарри так ни разу и не позанимался со своим отцом; он не имел ни малейшего понятия, чему Джеймс Поттер должен будет его учить. Гарри почти не видел его с тех пор, как начались его тренировки.

* * *

Это было четвертое августа, пятница и, кажется, никто до сих пор так и не осознал, что они пропустили день рождения Гарри. Не то чтобы Гарри ожидал чего-то другого. Для всех них он погиб еще пятнадцать лет назад, да и к тому же на фоне всех этих безумных тренировок было совсем неудивительно, что они упустили такую мелочь.

Итак, утром четвертого августа Гарри спускался вниз к завтраку, больше думая о том, как у него болит все тело после вчерашнего особенно жестокого урока Моуди, чем о пропущенном дне рождения.

— Мы просто скоты! Поверить не могу, что мы забыли.

Это предложение остановило его перед самой дверью. Он ничего не мог поделать со своим любопытством и поэтому продолжил слушать за дверью разговор Сириуса, предположительно происходящий с Ремусом и Джеймсом.

— Ты-то нам почему ничего не сказал, Джеймс? Я теперь чувствую себя таким виноватым! — голос Сириуса был отчетливо слышен из-за закрытой двери.

— Ты думаешь, это ты чувствуешь себя виноватым? Из всех людей я должен был об этом помнить! — расслышал Гарри восклицание Джеймса.

— Так, Джеймс, успокойся. Тебя никто не винит. Никто из нас тоже не вспомнил, — возразил Люпин, — а мне интересно, почему сам Гарри никому ничего не сказал? Он-то точно не мог об этом забыть.

— Ну и как мы теперь будем с этим разбираться? — поинтересовался Блэк.

— Может быть, Джеймсу пора начать с ним заниматься? — отозвался Ремус.

— Может быть, — прошипел Поттер, — мы должны дать ему хоть один выходной?

— Джеймс, так или иначе, рано или поздно, ты с ним встретишься. Ты не можешь продолжать бегать от него вечно, — сказал Ремус.

— Серьезно, приятель, где твой гриффиндорский дух? — поддакнул Блэк.

У Гарри не было никаких сомнений, что они говорили о нем. Встречи с кем еще Джеймс Поттер с таким остервенением стремился бы избежать? Гарри с тяжелым сердцем стал медленно отходить от двери.

* * *

Гарри стоял посреди огромного зала для танцев, в котором в данный момент проходили занятия с Люпином. На другом конце зала находился манекен с оторванными руками.

— Это заклятие у тебя вышло действительно очень хорошо, — сказал Люпин после того, как Поттер использовал одно из видов ранящего заклятия. — Не мог ты мне назвать теперь контрзаклятие?

Гарри начал судорожно вспоминать прошлую субботу, когда Люпин рассказывал о различных защитных заклинаниях.

— Ну, это особый подвид защитных заклинаний. Он называется… мм… Я знаю, что оно делает. Я помню какой это вид щита. Но я не могу вспомнить названия, — наконец сдался Гарри.

Звук открывающейся двери заставил мальчика поднять голову. Поттер был уверен, что Моуди решил их навестить в очередной раз и поэтому не на шутку удивился, когда увидел Джеймса Поттера, стоявшего в дверях.

Ремус тихонько кашлянул, что вернуло внимание Гарри к учителю.

— Что ж, Гарри, я хочу, чтобы к завтрашнему дню ты нашел ответ на этот вопрос. Да, и я ожидаю не только ответа, но и демонстрации заклинания. Это ясно? — Гарри кивнул, и Ремус прошел мимо него, похлопав его по плечу.

— Он весь в твоем распоряжении, приятель, — сказал Ремус, останавливаясь в дверном проеме.

— О, я думаю, мы управимся за час, — отозвался Джеймс.

— Всего за час? Ты совсем не даешь ему времени, чтобы подготовиться.

Гарри подозрительно смотрел на своих «учителей».

— Я собираюсь дать короткий обзор по теме занятий, не более того. И это не может занять больше часа. Так что вам двоим лучше поторопиться, — Джеймс усмехнулся в ответ на разочарованный взгляд Люпина.

— Ну, тогда увидимся через час, ребята, — сказал Люпин плотно закрывая за собой дверь.

Никто не начинал разговор первым. Джеймс подошел к одному из столов, стоящему в углу залы.

— Ты не присядешь… Гарри? — спросил он, садясь сам на один из стульев, придвинутых к столу.

Гарри медленно подошел к стулу напротив отца и сел, положив палочку на стол.

— Она тебе не понадобится, — сказал Поттер-старший, указывая на палочку. Гарри кивнул и засунул ее в карман.

— Расскажи мне, Гарри, что ты знаешь об анимагах?

У Гарри радостно зажглись глаза.

— Об анимагах, сэр?

— Да, анимагах.

— Ну, я знаю, что это ужасно сложно — стать анимагом. Практически невозможно превращаться в магическое животное. Знаю, что нельзя выбрать животное, в которого будешь превращаться. Еще знаю, что вы, Сириус и Хвост стали анимагами, чтобы не оставлять Ремуса во время полной луны.

Джеймс кивнул, принимая к сведению.

— Ну что ж, вижу, что твои знания достаточно ограничены. Путь становления анимага — долгий и крайне сложный, к тому же всегда есть большая вероятность, что все это может привести к чудовищным последствиям, если трансформация пойдет неправильно. Поэтому на протяжении всего процесса я буду наблюдать за твоими приготовлениями и последующими попытками освоить этот раздел магии. В те дни, когда я по каким-либо причинам не смогу присутствовать на уроках, меня будет заменять Сириус, и он станет следить за твоим прогрессом.

Гарри кивнул, ловя и запоминая каждое слово. Он всегда хотел стать анимагом. С тех самых пор, как узнал об их существовании на третьем курсе в своем времени. С тех самых пор, когда узнал, что его отец тоже им был.

— Ты не можешь перевоплощаться в более чем одно животное. Ты сказал, что волшебники не могут становится волшебными животными — это не так, несмотря на то, что такое случается крайне редко, тем не менее это возможно. Правда, единственный человек, о котором точно известно, что он перевоплощался в магическое существо — Мерлин. Ходили слухи, что он мог превращаться в феникса.

По мере того, как разговор двигался дальше, Джеймс чувствовал себя все более и более спокойно в присутствии сына. Либо он просто забыл на время лекции, что этот мальчик — его сын. Они проговорили целый час о том, что должно быть сделано, и о том, что, наоборот, ни в коем случае делать нельзя во время обучения. Джеймс несколько раз очень строго повторил все правила. Подобное можно было даже принять за поведение переживающего отца, который пытается предусмотреть все, что может пойти не так. Не то чтобы Гарри посмел бы когда-либо указывать ему на это: жесткость отца в этом вопросе очень нравилась мальчику. И можно было на несколько секунд представить, что тот действительно о нем заботится. Даже если на самом деле это было не так.

— И последнее: тебе не понадобится палочка. Совсем. Анимагия — один из разделов беспалочковой магии, — Джеймс наколдовал Темпус, в ответ зажглись слова «Август, 4, пятница, 12.18»

— О, нам пора спускаться вниз. Время ланча. Сириус уже должен был прийти, — заметил Джеймс, вставая.

— Сириус? Разве он сейчас не на работе? — спросил Гарри, следуя за отцом.

— Сегодня он попросил полдня отгула. После тебя, — Джеймс пропустил Гарри вперед и покинул комнату вслед за ним.

Они в молчании спустились по лестнице. Гарри был уже внизу и собирался идти на кухню, когда услышал какой-то звук, раздающийся из жилых комнат. Он с любопытством посмотрел в сторону гостиной.

— Почему бы нам не пойти и не узнать, что там происходит?

Гарри подозрительно уставился на Джеймса. Тот выглядел слишком спокойным, и то тут, то там проскакивали… какие-то веселые искорки в его глазах? Гарри должен был признать, что это случилось впервые, когда он заметил вообще какую-либо веселость в Джеймсе Поттере.

«Ну, раз его все это забавляет, то впереди не должно быть что-нибудь слишком плохое», — заключил Гарри. Несмотря на то, что он упорно убеждал себя в этом, рука младшего Поттера переместилась поближе к карману с волшебной палочкой — просто так, на всякий случай.

Гарри направился к гостиной, Джеймс Поттер шел прямо за ним.

Комната была погружена во мрак, когда Гарри открыл дверь. Он знал, что внутри есть люди, так как мог слышать звуки шагов. Хотя у Гарри не было ни одной идеи, что они тут могли делать в темноте и в таком количестве.

— А где свет? — произнес Гарри и в этот же момент вся комната осветилась ярким светом.

— СЮРПРИЗ!!!

Гарри в ответ на этот вопль от неожиданности подпрыгнул на несколько сантиметров, а потом быстро вытащил палочку и выставил ее перед собой. В комнате были некоторые из членов Ордена. Они обступили кофейный столик, на котором лежали разные свертки, а в центре возвышался великолепный пирог. На потолке была растянута надпись, на которой переливалось: «Счастливого прошедшего дня рождения тебе!»

— Чт..что..что это? — пораженно выдавил Гарри.

— Да ладно, Гарри, это же очевидно, — усмехаясь, ответил Сириус, — это твоя запоздавшая деньрожденческая вечеринка.

Гарри продолжал пораженно оглядывать комнату. Рядом с Сириусом стоял Ремус, а с другой от него стороны ухмылялся Моуди. Около камина были Лонгботомы, Уизли расположились в разных частях комнаты: Фред и Джордж сидели в центре на софе и имели подозрительно невинный вид, а Чарли и Билл стояли рядом с отцом в некотором отдалении. Отсутствовала только вторая половина семейства Уизли, Дамблдор и, слава магии, Снейп.

— Праздник… для меня?

Ремус кивнул и втянул Гарри в комнату

— Конечно, — отозвался он, улыбаясь в свои тридцать два зуба.

До этого у Гарри никогда не было праздника по случаю дня рождения. Дурслям было на него абсолютно наплевать, так что это был его первый праздник по поводу дня рождения. Гарри радостно улыбнулся.

Через некоторое время после того, как все расселись и приступили к праздничному ужину, который Сириус высокопарно обозвал «деньрожденческим пиром», бело-коричневая сова влетела в распахнутое окно с письмом в лапах.

Гарри был невероятно удивлен, когда она остановилась перед ним — все-таки не так много людей в этой реальности могли ему написать. С осторожностью взяв конверт, он стал рассматривать его со всех сторон. Сова, не дожидаясь ответа, полетела прочь.

— Может быть, это от Дамблдора? — задумчиво проговорил Гарри, пожимая плечами, и все еще с подозрением глядя на письмо. Он знал, что все в комнате сейчас наблюдают за его действиями.

— Нет, Дамблдор послал бы Фоукса, — отозвался Джеймс, который сидел чуть дальше за столом.

Гарри начал открывать письмо, но был остановлен Сириусом.

— Подожди, это может быть опасным, — сказал он серьезным голосом.

Гарри закатил глаза.

— Если бы это было опасно, сова бы не пролетела сквозь щиты.

— О, точно.

Гарри развернул письмо.

Дорогой Гарри… я слышала, как Ремус Люпин произносил твое имя

Я ничего особенно не хочу сказать, так что не обращай внимания на письмо. Я просто хотела поблагодарить тебя. И да, я должна извиниться за то, что так по-свински себя вела. В общем, как я уже сказала, не обращай внимания.

А(Р)АУ

P.S. И пожалуйста, не говори моей семье, что я написала тебе. Они будут в бешенстве. Спасибо.

— Ну и от кого оно? — спросил Ремус.

— Не знаю, — отозвался Гарри и протянул письмо Люпину. Тот прочел письмо и тоже пожал плечами. Гарри забрал письмо и положил в свой карман.

Вскоре о письме было забыто, пирог был вытащен из-под подарков, а подарки переданы Гарри.

* * *

Аврора Артур Уизли, более известная большинству знакомых как Рора, смотрела в окно и думала, на что была бы похожа ее жизнь сейчас, если бы она решила остаться со своим отцом, а не с матерью. Это был далеко не первый раз, когда она думала об этом. И не первый раз, когда хотела этого.

Столько, сколько она себя помнила, она всегда хотела жить со своим отцом. Если бы у нее была возможность, она выбрала бы отца, но ей было всего два года, когда ее родители разошлись. И ничего нельзя было сделать. Они договорились, что мать возьмет себе младших детей, а отец позаботится о старших, не считая тех случаев, когда дети настояли остаться с определенным родителем. Так, Перси решил остаться с матерью вместо отца, а Фред и Джордж, наоборот, ушли вместе с папой. Но ей было всего два, и она не могла озвучить свой выбор.

Вообще-то со стороны казалось, что она пошла в мать, а не в отца. Она относилась к людям пренебрежительно, была высокомерной и эгоистичной, и вела себя так, как было принято в их доме. Но это все было напускное. После одиннадцати лет жизни с семьей было довольно просто вести себя так же, как и они. Люди не давали себе труда по-настоящему узнать и понять ее, будучи отвергнутыми ее высокомерием и безразличием.

С другой стороны, в глубине души Рора любила изучать магглов, унаследовав это пристрастие от отца. Она ловила себя на том, что ей нравятся проделки и Фреда и Джорджа в Хогвартсе, что она наслаждается, наблюдая за ними. Ей нравилось получать хорошие оценки в школе, но она никогда не стремилась к славе или деньгам, как Рон. Она обожала летать и мечтала о семье, не ожидающей от нее, чтобы девочка была тем, кем не являлась.

Она видела своего отца только три раза в жизни, и все три раза отвратительно вела себя с ним. Ей было больно оттого, что она так обращалась с ним, но также у нее был образ, который она поддерживала всеми силами, и мать, которую она боялась, равно как боялась даже ее голоса и ее просто убийственного темперамента. Мама не хотела, чтобы ее дети имели хоть что-то общее с человеком, которого она однажды любила. С человеком, который однажды может стать причиной их гибели.

— РОРА, ОБЕД УЖЕ ГОТОВ!

Рора вздохнула, когда громкий голос матери раздался с первого этажа. Она конечно же любила свою мать… но больше из-за того, что та все-таки была ее матерью. Молли Уизли была не просто матерью — этаким идеальным моральным уродом. Все должно было быть в порядке, все должно было быть на своих местах. Идеальность во всем — к этому она принуждала и своих детей; она кудахтала над ними и оберегала от любого ветерка, любой мелочи, которая могла появиться на горизонте и навредить ее деткам. И это Рора не выносила больше всего.

— РОРА, СЕЙЧАС ЖЕ СПУСКАЙСЯ, ЕДА НА СТОЛЕ!

— ИДУ, МАМА! — закричала Рора, спрыгивая на пол с подоконника.

Гарри тоже занимал ее мысли. Она даже не знала его фамилии, но ощущение, что она ему обязана, не проходило. Он спас ее жизнь, а она так мерзко вела себя с ним. Это была дурная привычка: вести себя как высокомерная мерзавка на публике. Она приучила вести себя так. Но в глубине души она чувствовала себя такой виноватой.

Она подслушала неделю назад разговор близнецов, которые говорили о том, что Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Ремус Люпин спасли Гарри неделю назад. Ха, она же все-таки Уизли! Она знала, как подслушать чужой разговор.

В любом случае, она почувствовала большое облегчение, когда услышала это. Мальчик, который ее спас, был в порядке. А потом были долгие споры с самой собой, но в итоге она отослала это письмо с благодарностью и извинениями. Оставалось только надеяться, что он получит его и не будет долго на нем зацикливаться.

Рора села за стол и в очередной раз скривилась, глядя на то, как ест Рон. «Кое-что никогда не меняется. И неважно, сколько тебе лет», — думала Рора, вспоминая, когда он был помладше.

* * *

Тем же вечером Ремус помогал Гарри разбирать подарки. Поттер сидел на полу перед камином, остальные расселись либо вокруг него на ковре, либо на стульях и софе.

Гарри начал с подарка близнецов. Это оказались шуточные зелья и парочку самоочищающихся флаконов в приложение к ним. Можешь испробовать его на Снейпе, сказали они. К счастью, самого Снейпа на празднике не было, чтобы он мог услышать это. От Моуди Гарри получил две кобуры для палочек и одну поддельную палочку, чтобы ею можно было бы обмануть не шибко сообразительных Пожирателей Смерти. Ремус подарил справочник по заклятьям и проклятьям.

Гарри с подозрением развернул подарок Сириуса и рассмеялся над иронией этого мира. Это была Молния.

— Тебе нужна метла. Никто не может жить без нее, — сказал Сириус.

Он получил от членов Ордена парочку интересных книг, которые действительно могли ему помочь, но так никто его по-настоящему не знал тут, никаких по-настоящему личных подарков не было.

— Кажется, это последний подарок, Гарри, — сказал Люпин, курсируя между сидящими людьми и передал Гарри коробку.

— О, кажется, ты наконец-то добрался до моего подарка, Гарри, — засмеялся Билл Уизли.

Гарри постарался скрыть свое разочарование. Ремус сказал, что это был последний подарок, но Гарри так и не получил подарка от отца. Гарри заставил себя смотреть только на подарок Билла и не переводить глаза на своего отца, который молчаливо сидел рядом с Сириусом на софе и пил огневиски.

Билл подарил ему книгу по взлому проклятий.

— Спасибо, Билл.

Скоро все начали расходиться, было уже очень поздно и все устали.

— Давай я помогу тебе дотащить подарки до твоей комнаты, — Ремус собрал несколько свертков в охапку и пошел к лестнице. Гарри последовал за ним, держа в одной руке Молнию, а в другой остальные подарки.

Как только Гарри вышел из комнаты, полной людей, разочарование, которое он сдерживал весь вечер, проступило на лице.

— Что не так, Гарри? — спросил Ремус, обернувшись.

Поттер-младший замолчал на секунду, но все же ответил.

— Я знаю, что ему не нравится, что я ворвался в его жизнь подобным образом, что он хотел бы, чтобы меня здесь не было, но… но это действительно больно, что он даже открытки не передал мне. Даже не спел с остальными «С днем рождения». Я понимаю, правда. Я понимаю, что веду себя по-идиотски и эгоистично…

— Гарри, в этом нет ничего глупого или эгоистичного, — прервал Ремус, — Джеймс рад, что ты здесь. Он просто плохо представляет, как с этим справиться и как показать тебе. Я имею в виду, эта вечеринка была его идеей.

— Его идеей? — потрясенно спросил Гарри.

— Ага. Он вспомнил, что мы пропустили твой день рождения. Так что мы втроем стали придумывать способ все-таки как-нибудь организовать его для тебя. Он предложил устроить вечеринку, пригласить всех, кого ты знаешь из Ордена, раз ты не можешь позвать друзей из своего мира, — сказал Люпин.

Гарри улыбнулся.

— Значит, мою первую вечеринку на день рождения спланировал мой отец, — ему дико понравилось то чувство, которое у него появилось от этой мысли.

— Первая? У тебя никогда до этого не было празднования дня рождения? — удивленно спросил Люпин, когда они поднялись по лестнице.

— Нет, — сухо сказал Гарри.

Люпин посмотрел на него прежде, чем сказать:

— Что касается пения «С Днем Рождения», то он, хм…, просто не мог.

Гарри посмотрел на него с удивлением.

— Что ты подразумеваешь под «не мог»?

Ремус фыркнул.

— Сириус сглазил его.

— Сглазил? Почему?

Ремус задумался, как объяснить это.

— Ну, знаешь, как в маггловском мире: если ты произнесешь одно и тоже одновременно с другим человеком, то кто-нибудь говорит «мое счастье». И это означает, что тот человек, которого сглазили, не может разговаривать, пока его имя не произнесут три раза.

Гарри кивнул. Все-таки он вырос с магглами и знал эту шутку.

— Ну вот, а в магическом мире это работает точно так же… Только человек, которого сглазили, действительно не может произнести ни слова. Заклятие, наложенное на него, не позволяет этого.

Гарри засмеялся.

— То есть Джеймс ничего не мог сказать, потому что Сириус его проклял? Что такого они произнесли одновременно?

— Огневиски, — честно признался Ремус.

Гарри хмыкнул.

— Да, я помню, как они выкрикнули это, вбегая в кухню.

Гарри открыл дверь в свою комнату и вместе с Люпином вошел туда, положил подарки на пол, повернулся к кровати и резко остановился, увидев сверток на подушке.

Ремус, увидев это, улыбнулся.

— Ну вот, может, он и не забыл подарить тебе что-нибудь, — сказал он, покидая комнату.

Гарри сел на постель и положил легкий сверток себе на колени. Он развернул упаковку и увидел письмо, которое тут же распечатал.

С Днем Рождения, Гарри.

Оставь это себе. Считай это подарком от Лили. Она хотела бы, чтобы он был у тебя. Я вынул некоторые личные воспоминания, которые, я бы не хотел, чтобы ты видел. Дж.П.

Гарри улыбнулся и продолжил разворачивать обертку, а потом задохнулся от эмоций. Он держал в руке тот самый черный Омут Памяти в виде шкатулки с белой лилией на крышке.

Гарри обхватил его руками и улыбнулся. Не имело никакого значения, что написал Джеймс Поттер. Для Гарри этот подарок был от него — его отца. Да, дневник мамин, но не Омут Памяти. Обе вещи были бесценны.

Так случилось, что на следующий день после празднования дня рождения, пятого августа, у Гарри образовался незапланированный выходной. А все из-за очередного нападения Пожирателей Смерти, с которыми Моуди отбыл сражаться. Если бы не неожиданная атака, сегодня должна была быть именно его очередь заниматься с Гарри.

Так что в данный момент Поттер находился в доме в полном одиночестве. В отличие от прошлого раза, когда была атака Пожирателей, в этот раз Гарри яростно рвался в бой. Он бы обязательно выторговал для себя это право, если бы было с кем спорить, но ему просто не дали шанса — к тому моменту, когда он проснулся, все уже ушли. Единственное, что ему оставалось — читать и перечитывать коротенькую записку, оставленную для него на кухне Ремусом.

Гарри,

Новая атака Пожирателей Смерти… мы втроем отправились на подмогу… сегодня никаких уроков…

воспринимай это как выходной… держись подальше от неприятностей.

Р.Л.

Гарри валялся на кровати с дневником Лили и Омутом памяти. В данный момент он находился перед тяжелым выбором, что посмотреть сначала — дневник или Омут. Он так хотел узнать что-нибудь о маме… и папе. Он надеялся, что события в этом мире не сильно отличались от событий в его собственном.

В итоге, рассудив, что раз дневник он уже успел почитать, то сейчас пришло время для воспоминаний, Гарри склонился над Омутом Памяти...

Хогвартс-Экспресс — это было первым, что он увидел. Паровоз издавал последний свисток, извещающий всех, что осталось всего десять минут на то, чтобы попрощаться с провожающими до отбытия поезда.

Гарри огляделся вокруг, пытаясь определить, где находятся его мама или папа со своими друзьями. Это было совсем несложно — они оказались всего в нескольких метрах от него.

Рыжая девочка разговаривала с брюнетом, явно волшебником. Рядом стоял парень в очках с творческим бардаком на голове, на пару с черноволосым юношей хохотавший над какой-то шуткой. Рядом можно было увидеть невысокого пухленького волшебника, который всматривался в толпу в поисках чего-то… или кого-то. Им всем можно было дать лет по тринадцать-четырнадцать, не больше.

Гарри протиснулся чуть ближе. Он как раз добрался до смеющихся волшебников, как прямо над ними раздался яростный вопль.

— ПОТТЕР! — Гарри резко дернулся от неожиданности, инстинктивно ожидая, что орут на него, и лишь через долю секунды сообразив, что «Поттер» означает Джеймс Поттер, а совсем не его имя. Он выдохнул с облегчением.

— БЛЭК! ЛЮПИН! ПИТТЕГРЮ!

Теперь уже подпрыгнули все пятеро, включая не названную Лили. Они все обернулись по направлению к голосу; там крупный мужчина протискивался к ним сквозь толпу студентов, садящихся на поезд.

— Да, профессор Гербера? — подозрительно невинно отозвался Сириус Блэк.

«Гербера»? — тихонько пробормотал Гарри, поднимая брови.

— Вам четверым — отработка! Сразу после ужина в моем кабинете! — мрачно сказал профессор.

— За что, профессор!? — с возмущенно-невинным выражением лица отозвался Джеймс.

Слегка седеющий профессор внимательно посмотрел на них.

— Я видел, что вы сотворили с Северусом Снейпом, Поттер. Даже не думайте отрицать свою причастность. Жду в моем кабинете после пира. Не забудьте.

Профессор резко развернулся и быстро пошел дальше.

Как только он отошел достаточно далеко, Джеймс и Сириус разразились хохотом, не замечая обращенного в их сторону взбешенного взгляда Лили Эванс, которая стояла со скрещенными на груди руками.

— Поттер! — почти прошипела она с тихой угрозой в голосе. — Что. Ты. Натворил. На. Этот. Раз?

Смех прекратился, но они все еще продолжали улыбаться.

— Да ладно тебе, Лилс!

— Не называй меня так!

— Мы просто немного повеселились. К тому же он тебя обозвал плохим словом, — быстро проговорил Поттер, проигнорировав ее замечание.

— Ха, это надо записать в анналы! — вдруг закричал Сириус.

Ответом ему было тишина.

— Ну ребята. Это же очевидно — кто может похвастать тем, что получил отработку еще до того, как сел в Хогвартс-Экспресс?

— Гррр! — Лили резко развернулась, потеряв всякое терпение, и в бешенстве пошла прочь.

— Ха, она точно будет моей, — сказал Джеймс, провожая ее дурацким влюбленным взглядом.

Лили Эванс на секунду приостановилась и с удвоенной силой зашагала вперед, крикнув через плечо:

— И не мечтай, Поттер!

Гарри покинул воспоминания с широкой ухмылкой на лице. Близнецам Уизли не понравилась бы мысль, что Мародеры умудрились получить отработку ДО того, как сели в Хогвартс-Экспресс.

Неожиданный шум внизу заставил Гарри вздрогнуть. Он быстро выбежал из комнаты и спустился по лестнице.

Члены Ордена Феникса проходили в гостиную через камин и входную дверь. Раненых среди них не было.

Гарри стал пробираться сквозь толпу в поисках знакомого, который мог бы рассказать, что происходит. Натыкаясь на людей, он испачакал свою рубашку чьей-то кровью, но не обратил на это никакого внимания.

Наконец он заметил Ремуса, который, прихрамывая из-за глубокой раны на ноге, медленно направлялся в сторону Блэка. Сириус вместе с мадам Помфри склонились над Джеймсом, лежавшим на диване. Медсестра выглядела на редкость измотанной, что было совсем неудивительно, учитывая состояние членов Ордена.

Гарри подошел достаточно близко, чтобы услышать, как в таком обычно спокойном голосе мадам Помфри вдруг явственно прорезалась паника:

— Дыхание остановилось. Мы теряем его!

Гарри в ужасе застыл и, распахнув глаза, смотрел, как мадам Помфри силится спасти его отца. Сириус выглядел ужасно, так, будто искал хоть кого-то, у кого можно было бы спросить, что делать.

— Сириус, с дороги! — рявкнула она на него. Сириус быстро отодвинулся, и Гарри смог наконец разглядеть, что случилось. Кровь хлестала из большой раны в груди, так что все лицо было в ее следах, одежда была вся в чем-то перепачкана и разорвана. Еще одна рана зияла на руке, на ногах была кровь. Очков не было, а глаза закрыты; Гарри мог только молиться, чтобы он открыл их когда-нибудь снова.

Ремус успокаивал Сириуса как мог, хотя по его лицу, так же, как и у Сириуса, текли слезы. Гарри чувствовал, что слезы стоят и у него в глазах, но сдерживал их, отказываясь плакать.

Поттер-младший просто не мог отвести взгляда от отца. Он слышал каждый шорох в комнате, так как присутствующие в ней замолкли и старались не производить шума, следя за действиями мадам Помфри. Каждый здесь молился о том, чтобы Джеймс выжил.

Гарри наконец отвел взгляд и встретился глазами с Ремусом, который знаком велел ему подойти. Гарри послушался.

Как только Поттер подошел, Сириус и Ремус положили ему руки на плечи, поддерживая его. Остальные члены Ордена Феникса тоже стали подтягиваться поближе к мадам Помфри.

— Отправляйтесь в Мунго, разве вы не видите, что я слишком занята, чтобы вылечить вас всех? — отмахнулась она.

Некоторые так и поступили, но остальные остались, чтобы увидеть, выкарабкается ли Джеймс Поттер.

— Что случилось? — тихо спросил Гарри, не совсем уверенный в том, что хочет это знать. Никто не ответил, а Гарри не осмелился повторить вопрос. Вместо этого он задал другой: — Кто сделал это?

— Беллатриса Лестрандж и, как ни странно это звучит, Питер, — ядовито отозвался Сириус.

Гарри прикрыл глаза, сдерживая ненависть и боль, которые моментально всколыхнулись внутри, отозвавшись на два этих имени. Казалось, именно эти двое Пожирателей Смерти причинили ему наибольшую боль. Именно они научили его ощущать такую ненависть. И они отвечали ему вдвойне. Гарри думал о том, что Беллатриса Лестрандж сотворила с семьей Невилла.

— Почему мадам Помфри не использует магию? — Гарри наблюдал за тем, как она наливает воду в тазик, приготавливая лоскуты и различные маггловские медикаменты.

— Она не может. Если она воспользуется магией, это точно его убьет, — мягко проговорил Ремус.

— Он должен был рассказать, как его использовать, — разгневанно и одновременно виновато прошипел Сириус. Гарри непонимающе посмотрел на него.

— Это не твоя вина, Сириус. Ведь тебе было только восемь лет, и в то время ты все еще хотел внимания и любви родителей, это нормально. Ты не мог знать, чем это обернется потом, — произнес Ремус, пытаясь отвлечь Сириуса и Гарри от грустной картины.

— Я помог отцу создать это заклятие, — рявкнул Блэк. Гарри тихонько стоял рядом и внимательно слушал разговор.

— Вот именно, Сириус! Ты помог его создать, так что если кто и сможет найти контрзаклятие, то только ты, — взволнованно ответил Люпин. Сириус же выглядел ужасно сомневающимся и напуганным.

— Джеймс бы доверился тебе. Ты вырос в этом доме; возможно, твой отец оставил тут что-то полезное.

Глаза Блэка неожиданно вспыхнули:

— Мерлин, его журнал! — прокричал он, уже перепрыгивая через ступеньки, ведущие на второй этаж. — Его старый журнал — он на чердаке!

Ремус и Гарри побежали за ним, безуспешно пытаясь его догнать.

Они нагнали его наверху, переходящего от одной коробки к другой, в которых хранились вещи, оставшиеся от отца. Гарри осмотрел чердак. Повсюду были нагромождены коробки, заполненные под завязку различными вещами. На каждой коробке была какая-нибудь подпись: «Старые вещи Регулуса Блэка», «Фотографии Кигнуса», «Свадьба Элладоры», «Имущество Ориона». Если не считать коробок, комната, по меркам Блэк-хауса, выглядела вполне прибранной: не было ни пыли, ни паутины. Сириус рылся в коробке, надпись на которой гласила: «Личные вещи Ориона Блэка», в то время как Ремус пробирался к коробке «Имущество Ориона». Гарри не знал, что делать ему и поэтому начал рассматривать помещение.

Он разглядывал семейное древо Блэков, когда заметил коробку неподалеку, на которой крупными буквами было написано «ПРЕЖНЯЯ ЖИЗНЬ», чуть ниже приписка: «не вздумай открывать», многократно подчеркнутая. Его внимание привлекла щель на картонной коробке. Очевидно, коробку недавно открывали.

Гарри подошел поближе и встал на колени, чтобы заглянуть внутрь. Там он увидел черную мантию и книгу, лежащую поверх нее: «Поцелуи взасос с любовью всей вашей жизни. Руководство к действию». Гарри уже собирался взять ее в руки, когда голос Сириуса остановил его:

— Я нашел ее!

Гарри быстро отдернул руку от коробки и оглянулся на Блэка. Тот держал в руках маленькую черную книжку с золотым тиснением имени в левом углу обложки.

Подойдя к Люпину и Сириусу, Гарри уселся рядом с ними.

— Какая прелестная маленькая книжица, — саркастично пробормотал он, смотря на пожелтевшие страницы.

— Нда, записная книжка моего батюшки, — в тон ему отозвался Сириус, вставая и потягиваясь. — Я пойду работать в старый кабинет и, я думаю, мне понадобится твоя помощь, приятель, — закончил он, поворачиваясь к Люпину.

* * *

Гарри сидел на полу около дивана, вглядываясь в лицо отца. Он не сходил с этого места с тех пор, как Сириус и Ремус закрылись в кабинете, находящемся в подвале здания, разрабатывая контрзаклятие. Они сидели там уже несколько часов. Мадам Пофри сказала, что Джеймс Поттер не переживет эту ночь, если заклятие так и не будет обнаружено. Он уже потерял слишком много крови, не говоря о внутреннем кровотечении, которое в разы ухудшало ситуацию.

Гарри дотронулся до отцовской руки, наслаждаясь ощущением контакта с ним. Он вздохнул. Встретить чудесным образом своего отца и потерять его вновь, так и не успев познакомиться с ним, узнать его по-настоящему было ужасно больно. Вчера, на одну долю секунды Гарри показалось, что во время их совместного урока ему удалось стать к нему чуточку ближе; казалось, отцу наконец-то удалось расслабиться в его присутствии. И это было так здорово — находиться рядом с ним, не испытывая давящего чувства неуверенности, неправильности, которое всегда возникало, когда они оказывались в одной комнате.

Гарри потряс головой, как будто пытаясь вытряхнуть из нее лишние мысли, и встал. Пора было узнать, как далеко продвинулись два бывших Мародера в своем занятии. Оставалось только надеяться, что они уже завершали свои изыскания, а еще лучше — уже совсем закончили их. Гарри почти бежал весь путь по лестнице в подземелье.

Дверь в подземелье находилась на кухне. Спустившись вниз по лестнице, можно было попасть в большую комнату со стульями, книжными полками и бильярдным столом. Это была игровая комната, зал для отдыха, где уединялись члены семьи. Справа от лестницы был переход, ведущий в длинный коридор с дверьми по обеим сторонам, расположенными друг напротив друга. Это были различные лаборатории для создания зелий, а также комнаты для их хранения. В дальнем конце коридора последняя дверь вела в тот самый кабинет.

Гарри постучал в дверь, прежде чем открыть ее. Никто из находящихся внутри не поднял взгляда, когда он вошел внутрь. Люпин вышагивал перед Сириусом, имея при этом вид озабоченный и встревоженный, Сириус сидел за столом, повторяя выражение лица своего друга.

— Нашли что-нибудь? — волнуясь, спросил Гарри.

Оба Мародера подпрыгнули от неожиданности и посмотрели на младшего Поттера.

— Ох, Гарри, нельзя же так пугать. Я не слышал, как ты вошел, — сказал Ремус, прекращая ходить из стороны в сторону.

— Я так и подумал, — сказал Гарри. — Есть какие-нибудь успехи? — повторил он.

Сириус застонал и пробормотал.

— Кое-что есть, но это абсолютно бессмысленно.

Гарри подвинул стул поближе к Сириусу и сел.

— Что именно вы нашли?

— Ну, мы нашли контрзаклятие, — подчеркнуто изображая счастливого идиота, с нервным смешком откликнулся Сириус.

— Это не бессмысленно. Это именно то, что нам нужно, — гневно прервал его на полуслове Гарри.

— Да, да, это именно то, что нам нужно, но это абсолютно не помогает, — вмешался Ремус, поднимая руку, чтобы остановить открывшего было снова рот Поттера. — Оно на другом языке — языке, который никто из нас никогда ранее не видел. Мы понятия не имеем, как оно произносится! Я искал в книгах, записках, дневниках, даже в маггловской литературе. Ни-че-го! Нигде нет ничего похожего, — с убитым видом произнес он.

— А самое грустное то, что мой дорогой папочка тоже понятие не имел, как оно произносится, — вступил Сириус. — Волдеморт доверил ему листок с записью контрзаклятия. Видимо, на случай, если он вдруг забудет его по какой-либо причине, чтобы знать, к кому обратиться. Ну, по крайней мере, не могу представить себе другой причины, с чего бы Волдеморту передавать заклятие моему отцу.

— С чего бы Волдеморту могло понадобиться контрзаклятие? — спросил Гарри, в то время как мозг стремительно перерабатывал информацию. У него было сильное подозрение, что он знает, о каком языке идет речь. Нет, он был уверен в этом. Ему надо было увидеть это заклятие во что бы то ни стало.

— Даже не знаю. Для пыток? — Сириус начал биться головой о стол. Ремус продолжил вышагивать по комнате.

Гарри стиснул зубы изо всех сил и взлохматил волосы рукой.

— Я могу посмотреть?

Сириус и Ремус прекратили свои увлекательные занятия.

— Посмотреть контрзаклятие? — тупо повторил Сириус. Гарри кивнул, и Блэк толкнул к нему дневник через стол, раскрытый на нужной странице.

Как только Поттер увидел надпись, его подозрения полностью подтвердились. Парселтанг. Заклятие было написано на змеином языке. Гарри даже не подозревал до этого момента, что существует письменная форма парселтанга. И хотя он не мог определить язык, глядя на запись, его сознание замещало знаки на английские буквы, которые он и видел на странице. «Разрешение Магии». Так бы это звучало по-английски.

— Я смогу это сделать, — сказал Гарри, кладя дневник обратно на стол.

— Что, прости? — удивленно отозвался Ремус.

— Я могу прочитать это. Тут сказано «разрешение магии». Я смогу сотворить контрзаклятие. Просто позвольте мне это сделать, — если сначала Гарри пытался быть спокойным, то под конец фразы он умолял. Если это поможет отцу выжить, то ему было абсолютно все равно, поймут ли они, что он владеет парселтангом.

Сириус нахмурил брови и уставился в написанное снова, будто полагал, что на этот раз неизвестные слова должны сдаться. Ремус за его плечом переводил взгляд с Гарри на книгу и обратно.

— Что это за язык, Гарри? — наконец спросил он. Казалось, он боялся услышать ответ, как будто в глубине души уже знал его.

Гарри опустил глаза и тихо пробормотал:

— Парселтанг.

— Что? — Сириус буквально выскочил из кресла, в котором сидел. — ТЫ ГОВОРИШЬ НА ПАРСЕЛТАНГЕ!?

— Гарри моргнул. — Уму непостижимо! — Сириус плюхнулся обратно на место. Потом он остановился на секунду, перевел дыхание и увидел испуганное лицо Гарри. Сириус покачал головой и преувеличенно разочарованно продолжил:

— Ты говоришь на парселтанге и до сих пор не удосужился рассказать об этом мне! — страх Гарри чудесным образом модифицировался в замешательство. — Да мы уже сто раз могли натравить змею на Снейпа, а ты даже не подумал об этом! — Гарри фыркнул от смеха.

— Так, угомонились оба, нам еще надо помочь Джеймсу, — вклинился в разговор Ремус, возвращая всех к реальности.

— Так я могу? — снова спросил Гарри.

Люпин выглядел взволнованным.

— Гарри, ты ведь понимаешь, что, если ты неправильно наложишь заклятие, Джеймс может умереть?

— Он умрет в любом случае, даже если я не попытаюсь сделать это, Лунатик, — слишком взволнованный всей этой ситуацией, Гарри не осознавал, к кому обращается, упоминая это старое прозвище. Не думал о том, что эти люди — чужие ему, совсем его не знали.

За его словами последовала тишина. Люпин не слышал этого имени годами, с того дня, как случилось нападение на Поттеров в ночь на Хэллоуин. И услышать его просто так, произнесенное мимоходом, из чьих-то уст, было… шокирующим. Оно звучало отголоском совсем других, старых счастливых времен. И, возможно, это оказалось единственной причиной, по которой Люпин был готов рискнуть и позволить Гарри сотворить заклятие.

— Ремус, мы же ничего не знаем о заклинании. Что, если что-то пойдет не так? — прошептал Сириус, когда они уже ждали в гостиной появления мадам Помфри.

— Теперь уже поздно думать об этом. К тому же я предпочитаю находиться рядом с Гарри сейчас, чем позволить ему сделать это тайком позже ночью, — устало зашептал в ответ Люпин, ощущая себя выжатым, как лимон.

Сириус кивнул, соглашаясь, в тот момент, когда в комнату через камин наконец-то вошла мадам Помфри.

— Что там у вас еще? Вызывать меня в девять вечера, когда я мучаюсь с рукой очередного аврора?! — раздраженно бросила она вместо приветствия.

— Поппи, мы нашли контрзаклятие, — сказал Ремус, — его наложит Гарри; так получилось, что он единственный, кто может это сделать.

Она кивнула и повернулась к Гарри, который уже стоял около дивана, смотря на отца.

— Что ж, мистер Поттер, тогда приступайте.

Гарри коротко кивнул и вынул палочку, подошел еще ближе и направил ее на отца. Он представил, что перед ним находится змея — это был единственный способ заговорить на парселтанге.

— Разрешение магии, — сказал он и внутренне выдохнул — у него таки получился змеиный язык.

Когда заклятие достигло Джеймса, желтое поле, окружающее его, стало видимым, контрзаклятие вылетело из палочки Гарри, забрав такое количество сил, что он покачнулся, почувствовав себя совсем слабым. Зелено-голубой луч заклятия коснулся поля, проникая в него, и оно растаяло за несколько мгновений, как будто его никогда и не было.

Когда все было закончено, Гарри опустил палочку, и она со стуком упала на пол. Он был абсолютно истощен, его глаза закрывались, а руки слегка тряслись. Он тяжело дышал, как будто до этого бежал без остановки несколько часов.

Мадам Помфри подошла к Джеймсу и стала проводить палочкой вдоль тела, делая взмахи палочкой, проверяя его состояние и исцеляя его раны. Гарри же, наоборот, отступил на несколько шагов, пока не наткнулся на стул, стоящий позади, и не упал на него, подтянув ноги на сидение и обхватив колени руками.

Люпин подошел к нему, присев так, чтобы оказаться с ним на одном уровне.

— Ты в порядке, Гарри?

— Все нормально. Я просто устал, — практически в полусне пробормотал он. Судя по его лицу, Ремус не поверил, но не стал настаивать.

— Почему бы тебе не пойти в кровать, Гарри? Это заклятие высосало из тебя прорву сил, — поддержал Сириус.

Гарри что-то утвердительно пробурчал, прежде чем отключиться сидя на стуле. Он не знал, сколько он так продремал, прежде чем кто-то его подхватил и начал тормошить.

— Эй, ты еще слишком слаб, чтобы тащить его весь путь наверх! — услышал Гарри где-то краем сознания.

— Я как-нибудь справлюсь, — кто-то сказал прямо над ним.

«Я ... давай ... слабый...» — слова где-то зарождались и оседали в его голове, медленно прокручиваясь, пока он окончательно не провалился в сон.