Сдвиг парадигмы (гет)

Скорпиус морщил нос, переворачивая очередную страницу книжки под названием «Сумерки». Неудивительно, что девчонки готовы были днями и ночами перечитывать ее — число розовых соплей на квадратный дюйм просто зашкаливало. Однако ежики плакали, кололись, но упрямо продолжали жрать кактус, а точнее, Малфой ругался про себя, фыркал, однако все же давился магловской литературой, в который раз убеждаясь, что волшебники, при всех их недостатках, на порядок, а то и на два умнее. Ну только маглы могли додуматься до светящихся на солнце, романтизированных до невозможности вампиров, а повстречайся эта писательница с настоящим — ух, как бы ей не поздоровилось! Однако ближе к концу книги Скорпиус, уже отчаявшийся получить от чтения хоть какое-то удовольствие, наконец-то добрался до действия: интриги, погони, драки, кровь и… снова сопли.

Мимо него прошла парочка каких-то мелких пуффендуйцев, явно надеясь уединиться в этой малообитаемой части замка. От своей комнаты в общежитии Слизерина Скорпиуса уже подташнивало, так что он облюбовал широкий подоконник в западном крыле Хогвартса. Солнце уже садилось, но пока освещало ему книгу, хотя глаза уже болели от мелкого шрифта, и Скорпиус решил, что на сегодня с него достаточно. Сунув книгу подмышку, он спустил ноги на пол, посидел так несколько минут и неторопливо пошел к главной лестнице, все еще негодуя по поводу прочитанного. Он даже успел прокрутить в голове несколько вариантов действий главного героя, будь он на его месте, но все это было не то. Начать стоило хотя бы с того, что нормальные вампиры не блестят на солнце, гоблин их задери! Лестницы грохотали так, что закладывало уши, портреты между вторым и третьим этажами о чем-то громко спорили — правда, бросив туда быстрый взгляд, Скорпиус понял, что спорили на самом деле двое четверокурсников, а портреты толстых монахов и труппы балерин в бледно-розовых пачках их яростно поддерживали. Приметную рыжую копну волос невозможно было не узнать, и Скорпиусу подумалось, что он научился вызывать появление Лили Поттер одной только силой мысли.

— Но он же дразнил тебя! — с обиженной физиономией повторял толстяк, чья прическа возмутила Скорпиуса еще хуже блестящих вампиров. — Я хотел его проучить, но ты мне не…

— Меня никто не дразнит с первого курса, — яростно жестикулировала Лили. Вид у нее был такой, будто она объясняла законченному тупице принцип действия маховика времени. — А ты совсем не даешь мне прохода, Рори, я что, больше ни с кем, кроме тебя, не имею права общаться?

У толстяка был такой вид, будто да, не имела. Проезжая мимо них на лестнице, Скорпиус ощутил жуткое раздражение. Нашли время и место для выяснения отношений, голубки! Этот пацан вертелся вокруг Лили всюду, где бы она ни оказывалась, смотрел на нее, оттопырив губу и пуская слюни, наверняка спал и видел, как запускает свои жирные лапы ей под юбку. Лили Поттер многие оборачивались вслед, и это вдруг стало порождать в душе Скорпиуса неистовые желания скрутить их всех в рога взрывопотама. Ей ведь всего четырнадцать лет, грязные извращенцы!

— Эй, ты, — он спрыгнул на площадку, чуть не подвернув при этом ногу — лестница уже успела отъехать на приличное расстояние, прежде чем Малфой на это решился. — Тебе глаза разуть или как?

Толстяк уставился на Скорпиуса поросячьими глазками, замычав что-то маловразумительное. Лили скрестила руки на груди и приподняла брови, а портреты вопросительно заткнулись, явно озадаченные внезапным появлением третьей стороны.

— Девушку от тебя уже тошнит, понимаешь? Она слишком хорошо воспитана, чтобы сказать тебе об этом прямо. А я — Малфой, — впервые в жизни Скорпиус вдруг получил удовольствие от использования своей фамилии в корыстных целях. Строго говоря, он вообще впервые использовал ее, чтобы кого-то запугать, но это явно принесло нужные результаты. — Мне не сложно дать тебе пинка, чтобы ты наконец отвалил от нее.

— Малфой, это мой друг, если что, — откашлялась Лили, но Скорпиус только скривился.

— Друг, который запрещает тебе дружить с кем-то еще? Тогда это дерьмовый друг, Поттер, и не притворяйся, что это не так.

После такого заявления балерины разразились победными выкриками. Монахи на соседней картине принялись швырять в них какими-то бумажками, которые до этого старательно комкали, готовя снаряды для атаки. Потасовка на картинах получилась зрелищем, достойным Голливуда, но настоящая драма разворачивалась между вторым и третьим этажами Хогвартса, где взбешенный опущенным в пол взглядом Лили толстяк убрался подобру-поздорову, а Скорпиус Малфой наслаждался своим маленьким триумфом. Бладжер выпущен, цель сбита. Правда, спустя минуту в цель неожиданно превратился сам Скорпиус. К ним с Лили подошел Альбус Поттер в сопровождении Вайолет Забини, и взгляд старшего братца не сулил Малфою ничего хорошего.

— Добрый вечер, — вежливо начал Поттер, переводя взгляд с сестры на Малфоя. Вайолет держалась чуть поодаль и не вмешивалась. — У меня один вопрос к Скорпиусу. Давно тебя стали волновать ухажеры моей сестры?

Лицо залила предательская краска. Поттер смешно вытянула губы трубочкой. Альбус, с которым у Скорпиуса всегда были самые нейтральные отношения на свете, выглядел так, будто его распирало от смеха и желания выбить Малфою зубы одновременно.

— Мы сами разберемся, — буркнул Скорпиус, надеясь, что до умного Поттера дойдет. — Говори с моей сестрой, а я буду говорить с твоей.

— Вот как? — дружелюбно улыбнулся Поттер. — Не думаю, что у тебя есть что-то общее с Лили, Малфой.

— Так, мальчики, — вмешалась сама Лили, — разбирайтесь-ка вы сами, а я опаздываю на ужин. Привет, Вайолет, — чересчур бодро обратилась она к Забини. — Идешь в Большой зал?..

— Подожди минутку, Лили, — Вайолет тронула ее за рукав, но взгляд ее был направлен на Альбуса. — Ал, что это с тобой? Пусть говорят на здоровье.

Говорила она с таким искренним недоумением, что даже Альбус смутился, хотя и ненадолго.

— Ей четырнадцать, — вырвалось у него, будто других аргументов не осталось.

Скорпиус и Лили закатили глаза.

— Я в курсе, — холодно сказал Малфой. — Мы просто общаемся.

— Просто общаетесь? — вежливо до тошноты уточнил Альбус.

— Ал, отвали! — в сердцах воскликнула Лили. — Отвалите от меня все! Хуже дяди Рона, ей-Мерлину, — высказавшись, она сердито затопала по лестнице, а ее распущенные по спине волосы гневно колыхались в такт ходьбе.

— Ну и давно вы… общаетесь? — Поттера, как оказалось, было не так-то просто заткнуть.

— Альбус, прекрати, — Забини, похоже, разозлилась. — Ты ей не отец, и за этот тотальный контроль она тебе спасибо не скажет.

— Я ее старший брат, — соизволил пояснить Поттер. Вайолет гневно засопела в ответ, монахи и балерины жадно припали к краям своих полотен. Похоже, сегодня это место каким-то образом притягивало к себе ссорившиеся парочки, и, не желая участвовать в выяснении отношений Альбуса Поттера и Вайолет Забини, Скорпиус удрученно потащился на ужин все с той же проклятой книжкой в руке.

Лили Поттер действительно было всего четырнадцать, и чтобы это исправить, нужно было подождать хотя бы года два, к тому же у Скорпиуса уже не было уверенности, что с этими Поттерами вообще стоит связываться. Гарри Поттер с газетных полос выглядел нормальным, более чем адекватным человеком, если и способным на убийство, то только в рамках своей профессиональной деятельности. Его отпрыски же явно пошли не в отца. Скорпиус мало что знал о Джиневре Поттер, зато он хорошо знал Джеймса и Альбуса, от которого такой подставы как-то не ожидал. Озабоченные благополучием сестры старшие братья могут превратиться во врага похуже Волдеморта. Скорпиус с легкостью забыл бы об этом инциденте, если бы не одно важное обстоятельство.

Лили.

С Малфоем такое случилось впервые. Всю свою жизнь в Хогвартсе Лили находилась в центре внимания даже побольше, чем остальные Поттеры и Уизли — дочь великого Гарри Поттера выросла настоящей красавицей. В июне обложку журнала «TeenWitch» украсила ее фотография, и если прежде Скорпиусу было абсолютно все равно — жизнь Поттеров никоим образом его не интересовала — то сейчас что-то изменилось. И не нужно было долго в себе копаться, чтобы выудить на поверхность ответ. На Хэллоуин крылатые уродцы, наколдованные Лили Поттер, облепили ему все лицо, а вместе с ними что-то еще облепило и сердце. А как иначе объяснить желание взять Лили за руку, пройтись с ней по Хогвартсу, прикасаться к ее волосам, даже дурацкие «Сумерки» обсуждать. И сделать то, за что потом честно можно получить проклятие между ребер от Альбуса и Джеймса — поцеловать их сестру.

Даже руки начинали предательски трястись от одной только мысли об этом.

От злости и бессилия Скорпиус развернулся и пнул носком ботинка ступеньку, а Вайолет, незаметно подошедшая к нему сзади, слегка вздрогнула. Малфой поперхнулся воздухом при виде кузины, одетой не в школьную форму, а темно-серое с оранжевыми узорами платье и белую кофту. Она была двоюродной сестрой Скорпиуса и встречалась с Альбусом, но не бить же ему за это морду!

— Не самый легкий путь ты себе выбрал, — смущенно заметила Вайолет.

Скорпиус смерил ее хмурым взглядом.

— Как будто я выбирал, — уязвлено пробурчал он.

Забини слабо улыбнулась, сцепила спереди руки и пошла рядом с ним. Малфой не возражал.

— Я вроде как уговорила Альбуса не вмешиваться. Но вот с Джеймсом будет сложнее.

— Да не собираюсь я посягать на честь их сестры! Я ей вообще не особо нравлюсь, если ты заметила.

— Хм-м, — многозначительно протянула Вайолет, — я, конечно, не особо общаюсь с Лили, но мне показалось совсем другое.

— Знаешь, что мне сейчас кажется? — вспыхнул Скорпиус, останавливаясь. Вайолет сделала то же самое. Оказывается, он был почти на голову выше нее. — Что ты издеваешься, Забини.

— Вовсе нет, — она была просто убийственно спокойна. — Вы просто допекли бедную Лили своей чрезмерной заботой. Кстати, что это у тебя такое? — поинтересовалась Вайолет, вдруг резко меняя тему. Скорпиус уже успел забыть о несчастной книжонке и протянул ее кузине, махнув рукой. Вайолет с интересом пролистала несколько страниц и подняла на Малфоя взгляд: — Можно мне почитать?

— Да на здоровье, только вряд ли тебе понравится. Хотя вообще девчонки вроде как в восторге, — пожал плечами Скорпиус. Вайолет прижала книгу к груди.

— Спасибо. Думаю, пары дней мне хватит.

— Оставь себе, — милостиво разрешил Малфой уже в Большом зале. Вайолет села рядом с ним, и это было вторым потрясением за сегодняшний вечер.

Первым стало то, что она вообще с ним заговорила.

За столом Гриффиндора Лили ковыряла вилкой в салате и дула губы. Что они все о себе возомнили? Ладно, Малфоя можно было даже поблагодарить — Рори хоть и был не таким уж плохим парнем, но в жизни Лили его было слишком много. Это раздражало. Но Альбус! Что нашло на ее доброжелательного и толерантного к слизеринцам брата? Ему никто не запрещал встречаться с Забини, так какого обвислого Мерлина…

Молчаливое негодование Лили прервало появление Альбуса. Его слегка виноватый вид чуть улучшил настроение Лили, и она послала брату взгляд, говорящий сам за себя. В ответ он только пожал плечами и придвинул к себе блюдо с рагу. Неподалеку смеялась какой-то невероятно забавной пантомиме Райана Ребекка Вуд с набитым ртом, и Лили улыбнулась, видя счастливое, блаженствующее выражение лица Райана. Заставила Ребекку замолчать МакГонагалл, в самый разгар ужина поднявшаяся со своего места. Школа все еще пребывала в трауре по случаю смерти профессора Слизнорта и Энди Паттерсона, и директриса, облаченная во все черное, чем-то напоминала престарелую ворону. Однако на ее морщинистом лице возникла улыбка, и галдящие школьники тут же почтительно замолчали. МакГонагалл редко обращалась к своим ученикам во время ужина, поэтому по залу расползлось торжественное нетерпение.

— Много времени я у вас не отниму, — заявила Крутая Минни, — но попрошу все же минуту внимания. Знакомьтесь, студенты, ваш новый преподаватель зельеварения. Профессор Эдвард Люпин.

В зале воцарилась такая тишина, что стало неуютно, потом кто-то уронил вилку, звякнувшую о блюдо, и всех как прорвало. О Тедди Люпине по школе ходили легенды, и даже те, кто уже не застал его учебу в Хогвартсе, их знали очень и очень хорошо. Как МакГонагалл вообще на такое решилась — загадка века. Когда Тедди учился на третьем курсе, в Хогвартс неожиданно заявился Гарри Поттер собственной персоной, облаченный в высокие ботинки и куртку из драконьей кожи, и которому вздумалось прочитать ошеломленным студентам лекцию по травологии. Профессор Лонгботтом был не то чтобы недоволен… однако когда Гарри Поттер вдруг посреди урока уменьшился в росте и обзавелся длинными изумрудными волосами, ему пришлось несладко. И таких случаев был «Хогвартс-экспресс» и маленькая тележка. Любимым развлечением Тедди было изменить внешность и потом всех смущать своим совершенно неожиданным обратным превращением. К пятому курсу директор этого не выдержала и издала официальное школьное правило, запрещающее в стенах Хогвартса любые метаморфозы внешнего вида учеников. Шалить Тедди, разумеется, не перестал, но, по словам МакГонагалл, такого стресса она не испытывала со времен обучения в Хогвартсе Фреда и Джорджа Уизли.

И теперь эта женщина взяла своего самого проблемного ученика на должность профессора зельеварения? Воистину у Минервы МакГонагалл были стальные нервы.

Джеймс свистел и орал так, что чуть не лопнули барабанные перепонки. Альбус широко улыбался и аплодировал так, что покраснели ладони. Роза, Роксана и Доминик руководили буйствующими от восторга группками студентов каждая за своим столом. Даже слизеринцам их новый декан пришелся по душе. Малфой хлопал и кашлял, явно подавившись своим ужином, а Забини заботливо стучала его по спине и громко хохотала. На бедную МакГонагалл было больно смотреть. Прикрыв глаза, она терпеливо ждала окончания оваций. Что до самого Тедди, то он лишь скромно держал согнутую в локте правую руку поднятой вверх и посылал лучезарную улыбку всем пяти столам, а его русые волосы курчавились от моря положительных эмоций.

Этот день непременно войдет в анналы истории Хогвартса.

Грейс влетела в учительскую, куда Тедди зашел после ужина за списками своих учеников, и завизжала при виде старого друга. Позабыв про классные журналы, Тедди гиппогрифом заголосил в ответ и раскинул руки, позволяя Грейс влететь в его объятия. Сколько же они не виделись, с ума сойти можно! После школы он целиком и полностью посвятил себя Виктуар, а она, Грейс, уехала в Германию на стажировку, получила там работу и вернулась только минувшим летом. Им явно предстоял длинный разговор, но прежде чем в учительскую бесцеремонно ворвались ошалевшие от радости и потому в край обнаглевшие ученики, Грейс и Тедди успели обменяться только парой реплик:

— Куда ты подевала свой пирсинг? Куда вообще делся воробей, которого ты напоминала?!

— Ха, и это говорит тот, кого Вик все-таки заставила свести татуировку с шеи!

— Ты была одним из главных инженеров на чемпионате мира по квиддичу в прошлом году, а теперь преподаешь в Хогвартсе? На понижение пошла, Талбот?

— Ну ты же променял свою мечту разводить гибриды драконов и единорогов на зелья, так чем я хуже?..

Тут их прервали Джеймс, Альбус и Лили Поттеры, а также вся честная компания рыжих и не рыжих Уизли — Тедди не хватило, чтобы всем удалось повиснуть на нем с радостными воплями, и Грейс закрыла рот ладонями, борясь с такой же сумасшедшей улыбкой, как и у них. Профессор Лонгботтом, рискнувший заглянуть в учительскую, тут же убрался прочь, явно опасаясь за состояние своих барабанных перепонок. Громче всех, разумеется, голосил Джеймс Поттер, и как только его черноволосая голова повернулась к Грейс лицом, она ощутила жгучую краску, залившую ей щеки. Джеймс уже отвернулся, а она так и стояла, глупо пялясь на перекосившийся воротник его клетчатой рубашки, из-за которого выглядывала россыпь родинок.

В один миг все рухнуло, как карточный домик, стоило только взгляду Грейс зацепиться за эти родинки.

И все началось по новой.

Джеймс Поттер засел у нее в голове с тех пор, как впервые поимел наглость обратиться к своей учительнице по имени. Произнесенное его мягким и одновременно шершавым, как бархат, голосом «Грейс» взволновало ее настолько, что она на какое-то время потеряла сон и аппетит. Что такого было в этом семнадцатилетнем мальчишке, чего Грейс Талбот не могла найти в мужчинах своего возраста и даже старше? Она думала об этом, думала так часто, что сама не заметила, как из головы Джеймс плавно переселился в ее сердце. Да вдобавок паршивец и не думал облегчать ей задачу, почему-то посчитав двусмысленные фразочки, произносимые все тем же низким хриплым голосом, забавным развлечением. Как бы он изумился, узнай, о чем смела мечтать его учительница трансфигурации! Грейс несла свои мечты в самом дальнем уголке сердца, бережно храня их и изредка давая свободу, но всякий раз это превращалось в нескончаемую пытку и желание убежать как можно дальше от самой себя. Ей так и не удалось сомкнуть глаза в ту ночь, когда он вломился в ее комнату, пьяный и помятый, со своей извечной манерой поведения. Он назвал ее красивой. Мерлин всемогущий, разве это могло быть правдой? Грейс всерьез подумывала об отворотном зелье — иного пути у нее, кажется, не было. Она была на грани безумия. Хотеть своего ученика — хуже, наверное, только хотеть свою учительницу.

Чувствуя подступающий озноб, Грейс попятилась к двери. С Тедди она еще найдет время поговорить обо всем на свете. А вот от Джеймса Поттера ей лучше всего держаться как можно дальше.

— Как?! — захлебывался от восторга и негодования одновременно Джеймс. — Нет, Тедди, ты скажи, как ты докатился до жизни такой?

— А Виктуар будет жить с тобой в замке? — спросила Роксана.

— Теперь можно не ходить на зелья! — радостно заорали Хьюго и Луи, впечатывая ладони.

— Я тебе покажу «не ходить», — набросились на младших братьев Роза и Доминик.

Ал был единственным, кто не стал вопить — он только крепко пожал руку Тедди, сияя широкой улыбкой.

— Правда, Тедди, — подключилась к вопросу Роксаны Лили, — где ты оставил Вик?

— Она дома, угомонитесь вы уже, — новоиспеченный учитель был смущен и обескуражен такой реакцией своей семьи на новость, что он стал учителем. — Я не буду жить в Хогвартсе, буду только приезжать на работу. У Вики все хорошо, она передавала всем большой привет и еще, — Тедди почесал в позеленевшем от избытка чувств затылке, — просила всех поцеловать. Прости, Джим, но ты обойдешься.

— С большим удовольствием, — высунул язык Джеймс, зато девчонки, счастливо и абсолютно невменяемо галдя, с энтузиазмом подставили губам профессора Люпина свои щеки. Правда, только Лили заметила, как Тедди изменил их на аккуратные губки Виктуар, выполняя просьбу своей жены слишком буквально.

Радуясь избавлению от тирании МакГонагалл, Джеймс твердо вознамерился сделать так, чтобы самый первый урок Тедди прошел безупречно. Соревнуясь с ним в остроумии и оригинальности, Джеймс, как правило, всегда проигрывал, поэтому не стал и рисковать. Настроение у него было приподнятым ровно до того момента, как рядом с ним бухнулась лакированная девчачья сумочка. Ошалев от такой наглости, Джеймс обратил вопросительный взгляд на Кортни МакЛагген, и та, насупившись, кивнула на стол, который прежде занимали они с Ребеккой — там, воркуя точно два голубя в брачный период, расположились Вуд и Криви. Райан поймал возмущенный взгляд друга и виновато, но вместе с тем абсолютно счастливо пожал плечами.

— Когда я пропустил самое главное событие в жизни моего друга? — прошипел Джеймс, обращаясь к Кортни, надеясь, что хотя бы она прояснит ситуацию.

— Ровно три минуты назад, — мрачно буркнула староста и принялась раскладывать учебники. — Бекки перехватила твоего невменяемого дружка возле кабинета и утащила к себе за парту. Так что теперь, — подытожила она, плюхая на стол пенал, в котором что-то звякнуло, — я буду сидеть с тобой, Поттер. По крайней мере, пока он ей не надоест.

У Кортни с Райаном исторически сложились не самые лучшие отношения, и двухчасовая интрижка в «Хогвартс-Экспрессе» явно не способствовала их улучшению. Теперь Джеймс был вынужден терпеть пыхтение МакЛагген и отвратительно-слюнявое выражение на физиономии лучшего друга. Хуже чем ему было, наверное, только Кортни. Как подумал Джеймс об этом, так совсем худо сделалось. Даже занудный и проигрывающий ему во всех отношениях Альбус уже обзавелся девушкой. Да не простой девушкой, а вроде как любимой (хотя как можно было влюбиться в Забини, Джеймс категорически отказывался понимать — но оно и к лучшему. Иметь что-то общее с братом, кроме фамилии, ему не хотелось). Как бы там ни было, а таким одиноким и брошенным Джеймс Поттер еще никогда себя не чувствовал.

Но за друга, казалось, почти безнадежно влюбленного в красотку Ребекку, был искренне рад.

— Ну а ты? — Джеймс навалился на парту и положил подбородок на скрещенные руки. Кортни окинула его злобным взглядом. — Чем будешь занята на выходных?

Ответить она, к счастью, не успела — начался урок. Интересно, какой стиль преподавания выберет Тедди? Будет жевать жвачку и сидеть, закинув ноги в рваных кедах на стол? Или будет прохаживаться в академической шапочке и с умным видом вдоль парт, нудно комментируя работы своих студентов? Хлопнула дверь, и в классе наконец появился новоиспеченный учитель. Джеймс одобрительно покивал, глядя на него. На профессоре Люпине были обычная футболка и джинсы, словно он не на лекцию пришел, а на встречу со старыми друзьями. Девчонки из Пуффендуя, занявшие места в первых рядах, разочарованно вздохнули, когда в тусклом свете лаборатории зельеварения на безымянном пальце левой руки учителя блеснуло обручальное кольцо.

— Меня зовут Эдвард Люпин, и Мерлин упаси, если кто-нибудь из вас когда-нибудь назовет меня профессором, — Тедди шлепнул методички на кафедру и уперся в нее ладонями. Кое-кто, похоже, не очень понял, шутит он или говорит всерьез. Тедди лукаво ухмыльнулся. — Я недостаточно стар для подобного звания, так что для вас я всего лишь мистер Люпин. Всем все ясно?

— Да яснее некуда, — подал голос Джеймс, разваливаясь на стуле и закидывая руки за голову.

— Но это совершенно не помешает мне снимать с ваших факультетов баллы за развязное поведение на уроках. Минус пять очков Гриффиндору, мистер Поттер, можете даже не пытаться возмущаться. Блата не будет, — Тедди сверкнул глазами, вдруг ставшими подозрительно похожими на глаза Гарри Поттера. Джеймс моргнул, от души надеясь, что ему привиделось. Тедди уж постарается по возможности испортить ему всю халяву, в этом сомневаться не приходилось. — Мечтал сделать это с самого первого курса, — едва слышно буркнул себе под нос Тедди, и по классу пронеслась волна смешков. — Итак, — снова заговорил Тедди, по-прежнему не меняя своего положения. — Сегодня, так и быть, мучить вас я не стану, вы и сами знаете, что вас ждет на ЖАБА — рассчитывать придется только на свои мозги, так что пудрить вам их этой темой не входит в список моих желаний. И вообще я еще не свыкся с мыслью, что теперь мне придется каждый день просыпаться к первому уроку и проверять ваши каракули, именуемые эссе. Никогда не видел смысла в работе, тупо переписанной из учебника, так что все письменные работы отныне отменяются.

Класс радостно загудел. Дождавшись, пока все успеют как следует обрадоваться, Тедди ухмыльнулся так, что у Джеймса свело желудок.

— Будете отвечать мне устно, — заявил он под дружный стон огорчения. Джеймс даже руками развел, выражая свое негодование. — Но, как я уже говорил, я еще не готов напрягать свои мозги всякими проверками, поэтому задание вам на сегодня — сварить что-нибудь интересное и не слишком сложное. Это поможет мне оценить знания каждого из вас… хотя о некоторых я уже имею довольно точное представление, — пожевал губами Тедди, явно намекая на Джеймса.

— Говнюк, — пробурчал себе под нос Поттер. Тедди имел о Джеймсе довольно специфическое представление. Например, он знал, сколько пинт пива тот способен выпить и при этом не вырубиться прямо в тарелке с чипсами.

— У вас осталось сорок минут, — Тедди сверился с навороченными наручными часами — подарком от семьи Поттеров на совершеннолетие. Часы эти долгое время были предметом зависти Джеймса, Альбуса, Фреда, Хьюго и Луи — да даже дядя Рон порой смотрел на них, как на вкуснейший обед в гостях у бабушки Молли. Ладно, мистер-не-профессор Люпин, раз уж вам приспичило удивиться, Джеймс Поттер это с радостью организует.

Пожалуй, Антипохмельное зелье по запаху больше напоминало водку с редькой, но Джеймс честно старался. Юмор Тедди оценил и пообещал на следующем уроке спросить Джеймса первым — старший отпрыск знаменитых родителей должен подавать остальным пример во всем. Выдавив улыбку, от которой свело скулы, Джеймс дождался, когда за последним студентом закроется дверь, и вывалил на ухмыляющегося Тедди все свое негодование.

— Я говорил, блата не будет, — пожал плечами тот, предугадывая все, что Джеймс намеревался ему высказать.

Его словно переклинило, и о зельях он так и не заговорил.

— Ты знаком с Талбот, оказывается. Причем близко, — Джеймс знал, что мог поговорить с Тедди на эту тему и избежать при этом дурацких неудобных вопросов.

— Мы познакомились чисто случайно, она училась на курс младше, притом в Когтевране, другой возможности нам бы наверняка и не представилось. Я зависал как-то у Хагрида, знакомил его с современной музыкой, а Грейс пришла посмотреть на новорожденных соплохвостов. Представляешь девчонку, которой интересны соплохвосты? Хагрид ее боготворил, наверное. Так вот, я одного уродца засунул ей в сумку, она ушла, ничего не подозревая, а спустя полтора часа нашла меня и поколотила каким-то заклинанием, я уже и не помню, что это было, но досталось мне знатно. Оказывается, эта тварь сожгла ей все учебники и конспекты, и она потребовала восстановить их. Как я бы стал это делать, ее не волновало. Она еще потом неделю таскалась за мной. Так и начали общаться.

— Так конспекты вернул? — не придумал ничего умнее Джеймс.

Тедди как-то странно дернул носом.

— Пришлось расплатиться всей своей коллекцией Marvel. Этот долбанный соплохвост мне слишком дорого обошелся.

Тедди обошел парту, проведя по столешнице пальцами, и остановился напротив Джеймса.

— Она твоя училка, Джей. Я не ханжа, ты знаешь, но проблемы будут в первую очередь у нее, а ты этого наверняка не хочешь.

Джеймса как подбросило.

— С чего ты…

— Да видел я, как вы друг от друга глазки вчера отводили. Колись, было уже что-то? Я могила, — Тедди чуть толкнул его в бок, оставаясь при этом совершенно серьезным.

— Ну… была пара записок. Я идиот, знаю, не надо было ей такого писать, — вздохнул Джеймс и протер лицо ладонями. — Просто у нее сиськи классные, я и не удержался. А теперь… — он помахал руками перед собой, даже не зная, с чего и начать. Эта история уже давно грызла его тупыми зубами и напоминала плохую книгу: и хочется бросить, и интересно, чем эта хрень закончится. — Я запутался, понимаешь? Я не хочу иметь с ней ничего общего, но она… как-то странно на меня действует. Может, она меня Амортенцией опоила, а? — с надеждой спросил у мастера в подобной сфере Джеймс.

— Да нет, не похоже, — Тедди приподнял ему одно веко, с авторитетным видом изучая зрачок. — Зная Грейс, могу сказать одно: ты тоже на нее неправильно действуешь. А когда люди тянутся друг к другу, но не желают себе в этом признаваться — это полный отстой. Спроси у Гермионы и Рона, — Тедди хлопнул Джеймса по плечу и невесело хмыкнул. Да, родители Розы и Хью были живой легендой клана Уизли и служили отличным примером почти для любой жизненной ситуации. Что-то случилось — ешь или иди в библиотеку, а лучше, конечно, ешь в библиотеке. Ничего не случилось — ешь или торчи в библиотеке. Неважно, ссоришься ты со своей второй половинкой или делаешь одно дело — Рон и Гермиона, наверное, успели побывать в абсолютно любой ситуации, какую ни представь. И при этом умудрялись жить душа в душу. Даже отец с мамой им порой слегка завидовали.

— Так ты предлагаешь не ломаться, а брать быка за рога, что ли?

Тедди пожал плечами.

— Так быстрее отпустит.

Не надо было говорить с Тедди о Талбот, это только еще больше все усугубило. Получить благословение Джеймс никак не ожидал и теперь маялся в гостиной, думая только об одном. Хотел ли он Грейс Талбот? Безусловно, хотел. Влюбился ли он в нее? Определенно нет. А она?.. Джеймса уже тошнило от самого себя. Даже идиотские блестящие вампиры и их пустоголовые подружки, которыми Лили забила ему всю голову, не вели себя так бестолково. В их случае все было ясно и понятно, как день: «Я хочу стать вампиром, обрати меня. Нет, не обращу, я слишком дорожу твоей человеческой жизнью». А Джеймс и Грейс? «Я хочу тебя, но никогда в этом не признаюсь. А я вообще не понимаю, что творится в моей прелестной башке, но сиськи у меня крутые и не твои, вот ты и бесишься». Гриндилоу знает что.

Когда ему в голову прилетел школьный дневник Розы, Джеймс даже обрадовался. Кузина рвала и метала хуже оскорбленной вейлы:

— Я так больше не могу!

— Тебе поставили «выше ожидаемого», а не «превосходно»? — Джеймс пролистал дневник, натыкаясь на одни только жирные красные «П».

— Меня достали эти идиотки, — чеканила слова Роза. — Нельзя в туалет спокойно войти!

— А чего ты ожидала? — к ним подсел Альбус, и Роза с негодованием вылупилась на него.

— Ну явно не того, что пятикурсницы станут просить у меня презервативы! — зашипела она на братьев, хотя Джеймс тактично отвел взгляд в сторону.

— Придется тебе надеть паранджу и какое-то время не приближаться к парням на расстояние десяти футов. Рейна Пьюси закатила Уоррингтону скандал, когда он попросил у тебя запасную ручку, — хихикнула невесть откуда вынырнувшая Лили с очередной книжкой в руках. На обложке, слава Мерлину, не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего вампиров.

— Подожди, эта история еще до главного ханжи нашей семьи не дошла. Я имею в виду дядю Рона, — ввернул Джеймс, и Роза обреченно рухнула в кресло рядом с ним. Вид у нее был потерянный и абсолютно несчастный.

— Ну и наломала же я дров. Какой нормальный парень теперь захочет встречаться с девушкой, которая переспала с половиной школы?

— Мы ведь знаем, что это не так, — добродушно сказал Альбус.

— Спасибо, — съязвила Роза, — спасибо большое за поддержку, вот только ни с одним из вас мне не слишком хочется встречаться.

— Мы, знаешь ли, тоже не горим желанием. Особенно если есть горячие слизеринки, побывавшие в употреблении.

— Или грудастые училки трансфигурации, которые никогда тебе не дадут. А про Вайолет больше ни слова, братец, если не хочешь остаться без зубов.

Братья смерили друг друга презрительными взглядами и отвернулись.

В этой школе ни у кого не может быть личных тайн. Даже не надейтесь.

Снаружи раздался истошный вопль, принадлежавший, судя по голосу, Полной даме. Джеймс, усиленно изучавший мозаику на окнах, лениво обернулся и махнул рукой:

— Кто-нибудь, гляньте, кого там мандрагора жрет. Мне слишком лень.

— Придурок! — стукнула его своей книжкой Лили и первой бросилась к портрету. Крик не прекращался, а теперь к нему добавились и странные царапающие звуки, будто кто-то пытался открыть портрет, поддев раму ногтями. Альбус успел перехватить сестру — случаи с Лорен Кили и Энди Паттерсоном сделали обитателей Хогвартса слишком осторожными и подозрительными. Джеймс растерял остатки лени и вытащил из-под задницы волшебную палочку. Гриффиндорцы притихли и отступили назад — таким странным образом в башню еще никто не пытался проникнуть.

Альбус показал один палец, затем второй. Хьюго и еще несколько ребят тоже достали палочки, нацелив их на изнанку портрета. Слышались причитания Полной дамы, зовущей на помощь, и тут портрет осторожно отодвинулся, показав чью-то белую, покрытую свежей кровью руку. Лили прижала ладони ко рту, у Розы был такой вид, будто ее сейчас вывернет наизнанку. Кто-то из младшекурсниц взвизгнул, но Альбус и Джеймс, как самые отчаянные, уже втаскивали в гостиную смертельно бледного окровавленного Луи. Гриффиндорцы в шоке замерли, пытаясь осознать пока еще не полностью парализованными умами, что вообще происходит в их гостиной.

— Я за мадам Лонгботтом, — подал голос Дрю Финниган, снитчем вылетая из башни. Луи еще был в сознании и смотрел на склонившихся над ним ребят обезумевшими от боли и ужаса глазами.

— Луи, — всхлипнула какая-то четверокурсница, — что с тобой произошло? Кто это сделал?!

— Сирена, — выдавил Луи, охая и шипя от боли — видимо, у него были сломаны ребра. — Вы не представляете, какая же она уродина… но я смог удрать, прикиньте. Правда, уже у портрета подвернул ногу и, наверное, сломал, ну что за лох, а? Пришлось ползти, зато хотя бы живой остался. Я слишком красивый, чтобы стать закуской уродливой русалки.

— Жить будет, — объявил Альбус, поднимая голову. — Погоди, ты удрал от сирены? Она тебя не загипнотизировала песней?

— Не на того напала! И поет она жутко, хуже банши. Не представляю, чего это все слюни пускают от русалочьего пения.

— Кажется, я знаю, что происходит, — протолкалась к дивану, куда уложили Луи, Роза. Впрочем, ей и толкаться особо не пришлось — все сами собой расступались, давая ей проход. — Единственное существо, на которую не действуют чары сирены, — она обвела взглядом братьев и наконец посмотрела на нахмурившего брови Луи, — вейла.

— Надеюсь, ты не сильно потакаешь Джиму и Лили? — поинтересовалась Джинни во время визита Тедди спустя какое-то время. Они с Гарри и Виктуар устроились на кухне дома номер двенадцать, разрезали фруктовый пирог и теперь слушали последние новости из Хогвартса. Для Гарри и Джинни стало большой и очень приятной неожиданностью то, что Тедди приняли на работу в школу, однако вместе с тем появились и легкие опасения. — Ал, конечно, не позволит кому бы то ни было давать себе поблажки, а вот эта сладкая парочка…

— Ну, им не слишком сложно учиться у человека, который одному лечил разбитые коленки, второй помогал выводить блох у приблудной собаки, а третий с ним впервые напился, а я потом прятал от всех последствия… — Тедди кашлянул под громкий смешок Виктуар, Гарри тоже рассмеялся, а Джинни с улыбкой покачала головой, припоминая случай на дне рождения Флер три года назад. — Сложно потом воспринимать этого человека всерьез, поэтому Лили обычно начинает ржать, когда обращается ко мне на уроке за советом: «Мистер Люпин… хрр-хаха-кха-кх», — передразнил он пытающуюся сдержать смех Лили. — А Джеймс в основном прячется за котлом, надеюсь, он не изобретает там что-то в стиле «Ужастиков умников Уизли».

— Он бережет свое воображение для еще более грандиозных вещей, — Виктуар положила ладонь на руку Тедди. — В общем, он хотел сказать, что в школе все им довольны и счастливы.

— А вот она — не очень, — Тедди ткнул в любимую жену пальцем. — Она считает, что скоро я срастусь с Хогвартсом и брошу ее ради какой-нибудь горгульи-семикурсницы.

— Вот и нет! — вспыхнула Виктуар под смех Гарри и Джинни. — Я просто подумываю тоже устроиться на работу в Хогвартс. Как думаете, профессор Бинс сильно обидится, если спустя тысячу лет отправить его на заслуженный отдых?

День у Гарри выдался свободный, и он был счастлив провести его в компании супруги, крестника и племянницы. От одних и тех же министерских физиономий его уже откровенно воротило, особенно если рядом с тобой работают исключительно одни тупицы, набранные на стажировку по блату.

— А как там у Альбуса дела? Он так и встречается с этой девочкой Забини?

Простой вопрос Виктуар заставил Джинни поперхнуться чаем. Пока она краснела и кашляла, а Гарри участливо стучал ее по спине, Тедди утвердительно покивал и обратил свое внимание на аккуратные одинаковые кусочки пирога, надеясь отыскать среди них хотя бы один побольше.

— С каких это пор Альбус встречается с дочерью Забини? — прокашлявшись, поинтересовалась Джинни. Ее взгляд впился в мужа, и теперь настала очередь Гарри виновато опустить глаза. — И почему всем вам об этом известно, а мне — нет?

Виктуар с хрустом раскусила печенье. Настенные часы тикали, но на вопрос Джинни никто почему-то не торопился отвечать.

— Ее зовут Вайолет, — на всякий случай сообщил Тедди. Джинни возмущенно всплеснула руками:

— Это очень важная информация, несомненно, но почему вы, черт возьми, все от меня скрывали?

— Я сам узнал примерно с неделю назад, — пожал плечами Гарри. — Ал, наверное, потому тебе и не сказал — порой ты бываешь невыносимо похожа на Рона.

— Разве я запрещаю ему встречаться с этой девочкой? — обиделась Джинни. — Просто неужели я настолько плохая… или не знаю, строгая мать, что мой сын не посчитал нужным рассказать мне…

— Родная, успокойся. Ты лучшая мать на свете, — терпеливо начал Гарри. — И Альбус обязательно нам все расскажет. А мы сделаем вид, будто страшно удивлены, со строгими лицами поинтересуемся, предохраняются ли они… Что? — невинно моргнул он, со смешком наблюдая, как вытягивалось и без того раскрасневшееся и возмущенное лицо Джинни. — Это же подростки. Хоть и лучшие ученики своего курса, но подростки. Гормоны — дело нешуточное. Вспомни сама, как мы…

— Так, ладно, еще немного, и мы сможем продать Лаванде Браун свеженькие подробности из интимной жизни Гарри и Джинни Поттеров в школе, — краем рта проговорила Виктуар, чуть склонившись к Тедди, чьи волосы внезапно покраснели до самых корней. Гарри, вспомнив, что в кухне они с женой не одни, виновато улыбнулся хихикающим Вики и Тедди.

— Мы — другое дело, — вздохнула Джинни. — За нас мы не переживали, потому что наверняка знали, что никаких последствий не будет. А за детьми не пойдешь же шпионить!

— Ал знает о методах контрацепции все, что ему нужно знать. Когда им с Джимом исполнилось двенадцать и тринадцать, я сам с ними об этом поговорил.

Вспомнив себя в синей со звездами пижаме и двоих прыщавых, вытянувшихся так стремительно, что никто и не понял, как это вообще могло случиться естественным путем, сыновей в гостиной под покровом морозной рождественской ночи, Гарри повеселел еще больше. С людьми говорил он много, а видел в своей жизни еще больше — но тот разговор, полный жуткого смущения и полыхающих щек, навсегда останется для него самым запоминающимся. Альбус тогда даже что-то записывал на обороте фантика от гигантской конфеты, а Джеймс грыз дужку очков и ржал над сконфуженным, но продолжающим свою речь отцом. После этого Гарри твердо решил, что никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах не заговорит с дочерью о половом созревании — в конце концов, с мальчишками хотя бы посмеяться можно, а Лили? Неизвестно еще, кто сгорит от стыда раньше — он или дочка.

— В таком случае, — откашлялась Джинни, наливая себе еще чаю, чтобы сгладить неловкость, — надо как-то… поговорить с Дафной, что ли. Мы и в Хогвартсе-то особо не общались, а теперь придется, да еще и по такому поводу…

— Стоп-стоп, какому поводу? Ты так говоришь, будто дети уже о своей помолвке объявили.

— Ой, типун тебе на язык, — под громкий хохот Тедди и Виктуар буркнула Джинни. Она все еще выглядела слегка разозленной и нахохлившейся, точно рыжая птичка, у которой отняли лакомство.

От темы Альбуса и его подружки их отвлек каминный вызов. Гарри только беспечно сделал глоток остывшего чая, твердо решив сегодня умереть для всего волшебного мира. Но звонок продолжался и с каждой секундой становился все настойчивее, поэтому Гарри, успев проклясть все Министерство трижды, активировал каминную связь, но в огне появилось лицо Альбуса, заставив все еще красную Джинни подпрыгнуть у себя на стуле.

— Ал! — воскликнула она, бросаясь к сыну. Тому явно было не до материнских поцелуев. Гарри слишком хорошо знал его, чтобы понять — ничего хорошего Альбус ему сейчас не скажет. Впрочем, лишь бы тема не коснулась неудавшейся контрацепции — остальное Джинни как-нибудь переживет.

— Привет, мам, пап, Вик. Мистер Люпин, — не удержался от подколки Альбус, и Тедди лениво помахал ему рукой. — У нас дерьмовые новости. Мам, только не хватайся за сердце, все живы. Почти…

— Что случилось? — в один миг подскочили к камину Гарри и Тедди.

— Может быть, вы пошлете меня на фиг или отдадите лечиться в Мунго… но у нас появилась идея, как поймать сирену.