С точки зрения вечности (гет)

После бессонной ночи слабеют руки

И на морозе Флоренцией пахнет вдруг…

Не смотря на то, что он пришел к развалинам еще до того, как солнце начало прочерчивать огненную черту над восточным краем моря, ознаменовывая тем самым появление нового дня, его уже ждали… Вернее, их уже ждали, потому что Блез появился на горизонте чуть ли не одновременно с ним. Трое в плащах с капюшонами, трое, играющих бесконечную шахматную партию с вселенной… Трое, которые существовали в этом мире вопреки всем его законам и для всех, кроме тех, кому были действительно необходимы. Жалкая картинка. Потому что у них толком не осталось даже надежды, чтобы хоть как-то окрасить своими чувствами будущий поединок. Потому что им, по большому счету, стало уже все равно, потому что ими двигала скорее привычка – самая противная вещь на свете.

Наверное, звенящее от стремительно нагнетающегося напряжения молчание было лучшим выходом для них. Спокойствие, скрытые глубоко за коркой сосредоточенности эмоции и ничего не выражающие глаза – серые и зеленые.

Хотя…

Драко, будто бы в последний раз, оглянулся на маячащий в отдалении отель, на окна, за которыми спала Джинни…и допустил…ошибку. Сосредоточенность и равнодушие на лице в начале дрогнули, а потом пошли кривой трещиной искренней и теплой улыбки, улыбки, в которой объединилось все, что он чувствовал в тот момент – Драко Малфой сдался еще до начала схватки, сдался тому, что могла отнять у него победа.

И исход оказался предрешенным.

Он ушел… Он просто ушел… А на что ты, собственно говоря, надеялась, не подскажешь?! На то, что он останется, разбудит тебя пред рассветом поцелуем, скажет, что все будет хорошо, что нет безвыходных положений и что вы вместе что-то обязательно придумаете… А потом вы бы вместе пошли к этим чертовым развалинам и постарались бы отыграть то, ЧТО совсем недавно получили, и ЧТО теперь вам причитается?!

Да, надеялась! Да, надеялась! Да, черт бы побрал весь этот мир, надеялась!

Темно. Еще темно, а его нет… Все правильно, все так, как и должно быть, ему проще помахать некоторое время тесаком, убить своего лучшего друга (в конце концов он же Упивающийся, хоть и бывший), и избавиться раз и навсегда от всего этого "дискомфорта", как он точно и емко охарактеризовал вчера сложившуюся ситуацию. Что-то в душе отчаянно сопротивлялось выводам, только что пришедшим в ее голову. Что-то сопротивлялось, но треклятый здравый смысл, смешанный со злостью, упрямо брал свое. Нет, слез, как раз, не было. Просто не хотелось жить…совсем.

Солнце яркой бритвой принялось вспарывать горизонт. Секундомер запущен, и будущее неумолимо затикало, практически осязаемо проскальзывая сквозь пальцы. Пыль подрагивала под легким ветерком, не осмеливаясь закружиться, как следует, над площадкой. Они стояли друг напротив друга, не решаясь начать и понимая, что никуда от этого начала не уйдут. Драко улыбнулся, так, как никогда раньше ему не было свойственно: тепло, будто бы себе и своим мыслям, мечтам или надеждам, и Блезу почему-то стало страшно…на мгновение… А потом он прогнал от себя ненужные мысли… А потом…потом все началось.

Движения обоих юношей, казалось, были налиты свинцом, налиты свинцовой тяжестью какой-то странной и иступленной предопределенности. Никто не хотел допустить ошибку, потому что любая ошибка означала смерть. А умереть, практически не успев пожить, умереть, пройдя чистилище войны и выжив, умереть просто так, по чьей-то чужой воле… Да что там, просто и отчаянно не хотелось умирать, потому что это навсегда, а они, к сожалению, уже примерно представляли себе, ЧТО это значит.

Легкий утренний ветерок поднимал над площадкой пыль так, что она окутывала напряженные боевой стойкой ноги.

Аккуратные шаги по кругу, цепкий зрительный контакт и солнечные зайчики, играющие бликами на клинках…

Амелии вдруг стало дурно, и она с тихим стоном осела на бортик бассейна. В голове закружилось, в глазах потемнело…Словно, вечность боялась отпустить ее и пыталась воспрепятствовать развязке их давней истории.

А Уилл и Артур, казалось, даже не заметили этого, прикованные всеми пятью чувствами к происходящему.

Неподалеку, в небольшом коттедже, предназначенном для отдыха туристов на острове, девушка с пронзительно рыжими волосами вдруг очнулась от полузабытья и ужаснулась: солнце-то уже встало…

Лязг металла о металл, казалось, разорвал пространство на две неравные половинки. Странно даже, как глухой, будто пыльный, звук может разрывать все живое внутри и снаружи.

А со следующим столкновением клинков, все пришло в норму, потому что мир имеет склонность стремиться к константе, делая вид, что ровным счетом ничего не произошло…

Выпады встречались с блоками, попытки провести комбинации ударов чередовались со сменами позиций. Все как обычно, все, как и всегда во время поединков – ничего необычного и сверхъестественного Блез не чувствовал. Если бы только не это странное выражение глаз Малфоя, будто он разучился прятать свои чувства и эмоции под ничего не выражающей колючей холодностью и безразличностью и будто он знал что-то такое, чего не знал сам Блез, и это знание давило на него какой-то странной тяжестью принятия решения.

Удар, потом поворот и встречная комбинация…

Не слишком удачная смена позиции для Малфоя, и, как результат, с трудом отраженная атака…

Выпад, теперь уже со стороны Драко, нарвавшегося, надо сказать, на довольно таки успешную контратаку, потому что Хепеш скользнул по груди Малфоя, рассекая рубашку и царапая кожу. Показалась тоненькая алеющая полоска крови…

Малхус и Хепеш ощутимо завибрировали, реагируя на первую кровь.

Дальнейшие события развивались, по крайней мере, для Драко и Блеза, как в замедленной съемке.

Кровь на собственной груди, словно выключила Драко из этой реальности: руины, деревья, трио в плащах, очертания бассейна, вьющаяся у ног пыль – все это слилось в, словно заретушированную простым карандашом, дымку, а тишина, кромсаемая лязгом оружия и тяжелым дыханием его и Блеза, превратилась в белый шум, который бывает, когда магическое радио начинает барахлить или теряет волну.

Странно, он практически ничего не видел, не слышал и не чувствовал, но инстинкты справлялись с задачей намного лучше, чем справился бы он сам… Драко начал теснить Блеза к тому, что оставалось, по-видимому, от галереи…

Все равно ему не становилось страшно, хотя взгляд Малфоя, казалось, потерял всякую осмысленность, зато практически рефлекторные упрямые и тяжелые выпады не оставляли ему ничего, кроме как отбиваться и пятиться назад.

Страха не было. И мысли о смерти не посещали его сознание, впрочем, как и мысли о жизни.

А потом произошел случай. Вообще-то от случаев никто не застрахован, но в него почему-то не верилось, по крайней мере, в первую секунду…

Драко поскользнулся на небольшом камушке, на мгновение потерял равновесие, опустившись на одно колено…

Но этого оказалось достаточно, чтобы мир вновь приобрел яркость и резкость, а шум в ушах сменился на удивительно трезвую тишину…

Он четко видел, как Хепеш прочертил дугу замаха на тяжелый рубящий удар: сверху вниз, справа налево. И так же четко видел, как меч начал опускаться в его сторону. Видел глаза Блеза, которые не выражали ничего особенного. И видел, что Малхус, хоть он и поставил блок, может не выдержать…по крайней мере ему точно не устоять на одном колене после этого удара, ну никак не устоять.

А потом он что-то вспомнил.

И принял самое важное в своей жизни решение.

Просто убрал меч, упираясь им в землю и оставляя последним препятствием на пути Хепеша свою шею.

Джинни Уизли запретила себе бояться. До последнего момента она верила, что не опоздает, а потом…потом сможет (как?! Да это не важно…) помешать, спасти, повернуть вспять.

Она бежала босиком в наспех натянутых джинсах и все-равно-какой-первой-попавшейся-майке. Острые камушки, то и дело, попадающиеся по дороге, жалили ноги, пыль оставляла сушащее чувство, но все это вдруг стало не важным, потому что она почти успела…почти.

Светловолосая фигурка на коленях, темноволосая фигурка рядом…и поблескивающий зеленым магическим свечением тесак, на котором расползлись темные кровяные пятна.

Трое в откинутых капюшонах, которые неверяще пялились друг на друга.

Светловолосая фигурка рухнула навзничь, Джинни упала на колени, не добежав совсем немного.

Боковым зрением Уилл заметил рыжеволосую девушку, стоящую на коленях, прибитую накатывающим осознанием финала, но ему сейчас было не до этого…

Ему сейчас не было не до чего, кроме слез, стоящих в глазах Амелии. Слез облегчения, осознания, что наконец-то оружие напилось кровью, а многолетняя магия отступила?! Что-то не очень похоже…

Он подошел к Амелии практически вплотную, и впервые за безумное количество времени взял за руки.

Она стояла безумно растерянная, не знающая, что сказать и сделать, и плачущая.

Совсем невесомо Уилл поцеловал ее в губы и сразу же отпрянул, потому что все понял…без слов и взглядов, без оглядок и шумно выпускаемого из легких, будто бы запаянного там навечно, воздуха. Артур тоже все понял, так же как они, и тоже без слов и взглядов.

Блез недоуменно, непонимающе выронил из рук меч и, казалось, не видел ничего: ни светлой макушки за мгновение покрывшейся пылью, ни чернокровного пятна, растекающегося совсем рядом.

Говорят, что пред самой смертью перед глазами человека проносится вся его жизнь. Тогда в ринге, когда Драко должен был лишить его жизни, ничего такого с Блезом не происходило. Зато сейчас…

Сейчас перед ним стоял гордый, нагловатый, самоуверенный и мальчик, и подросток, и молодой мужчина одновременно, враг всеобще любимого Гарри Поттера, настоящий слизеринец, и…его лучший друг. Его единственный друг. Такой, каким мало кто знал Драко Малфоя, – веселый шутник и самый надежный человек в мире. Самый надежный потому, что помощь Снейпа тогда, на шестом курсе, была единственным случаем, когда Драко Малфой не смог сдержать своего обещания.

Наваждение рассеялось. Осталась лишь светлая макушка Драко в пыли да лужица сворачивающейся крови.

И тут до Блеза, наконец, дошло, КОГО он только что потерял и ЧТО он только что сделал.

Джинни удивительно трезво поняла только одну вещь, что ее любовь к Драко никуда не делась, хотя и должна была. Все было намного хуже – в никуда делся сам Драко. Жить по-прежнему не хотелось, да уже и не захочется, наверное…

* * *

Слез не было. Зато рядом с ней рухнул один, в плаще с капюшоном. Нарушая тишину ломающимся голосом он попытался быстро заговорить и, одновременно, поднять ее с колен:

— Это не шанс, конечно, а пародия на него, но я почему-то верю в то, что у вас получится…– он тряхнул Джинни за плечи, – вы меня слышите?

Она испуганно моргнула и чуть заметно кивнула. По крайней мере, ему так показалось…

— У нас совсем мало времени, практически нет, но пока мы не ушли и пока у нас еще есть власть над вечностью, вернее у нее над нами… В общем, Артур должен мне мгновение…

— Должен, – некрасиво сделал петуха голос еще одного в плаще с капюшоном…

— Я попрошу его вернуть то самое мгновение, на которое вы опоздали, он вернет, обязан…

Джинни понимающе кивнула, удивляясь исключительной трезвости рассудка.

— У вас будет всего лишь мгновение, без всяких там стоп-кадров или минут на размышление…всего лишь ТО мгновение… И да поможет вам Мерлин…

…А потом произошел случай. Вообще-то от случаев никто не застрахован, но в него почему-то не верилось, по крайней мере, в первую секунду…

Драко поскользнулся на небольшом камушке, на мгновение потерял равновесие, опустившись на одно колено…

Но этого оказалось достаточно, чтобы мир вновь приобрел яркость и резкость, а шум в ушах сменился на удивительно трезвую тишину…

Он четко видел, как Хепеш прочертил дугу замаха на тяжелый рубящий удар: сверху вниз, справа налево. И так же четко видел, как меч начал опускаться в его сторону. Видел глаза Блеза, которые не выражали ничего особенного. И видел, что Малхус, хоть он и поставил блок, может не выдержать…по крайней мере ему точно не устоять на одном колене после этого удара, ну никак не устоять.

А потом он что-то вспомнил.

И принял самое важное в своей жизни решение.

Снова мгновение, и снова Джинни запретила себе думать о том, что за доли секунды НЕВОЗМОЖНО ничего предпринять или изменить. Да она даже не успела бы добежать и оттолкнуть Драко, подставляясь под уже неумолимо движущуюся ему навстречу сталь…

Единственное, что ей оставалось – это, молясь, чтобы они ее услышали, закричать, причем закричать так, чтобы голос не сорвался, не смотря на пересохшее, забитое пылью горло.

— Драко! – Тихо, хрипя и с надломом…совсем не так, как хотелось…вряд ли такое можно услышать, когда ты сконцентрирован на поединке…

Но он услышал, и увидел…ее…и, невольно засмотревшись, не успел опустить руки.

Удар был такой силы, что казалось – оба могут попрощаться со своими сухожилиями. Клинки столкнулись с неимоверной силой и вместо того, чтобы пронзительно зазвенеть и завибрировать, гася отдачу от удара запястьями их владельцев, издали какой-то надрывно-глухой полу-звон и сломились пополам…оба.

Блез упал на колени, Драко рухнул навзничь.

Клинки, вернее то, что от них осталось, засветились зеленым магическим свечением, заискрили и тут же погасли.

Блез недоуменно, непонимающе смотрел перед собой и, казалось, не видел ничего: ни светлой макушки за мгновение покрывшейся пылью, ни обломков меча, стремительно нагревшихся и теперь обжигающих сквозь брюки кожу на ногах…

Джинни упала на колени от бессилия. Потом до нее дошло, что у нее, как ни парадоксально, все получилось, и сразу же накатила волна безумного облегчения.

Трое в плащах с капюшонами растворились в утреннем летнем воздухе, постепенно, как чеширские коты, и с такими же загадочными улыбками.

Вечность уступила спокойствию, магия же, в конце концов, рассеялась.

* * *

Блез пришел в себя раньше, недоуменно осмотрелся, тряхнул головой, будто окончательно сбрасывая наваждение…потом, наконец, вспомнил, встал с колен и нетвердой пошатывающейся походкой побрел прочь, не оборачиваясь.

Джинни скорее подползла, чем подбежала к Драко, услышала его тяжелое дыхание и только теперь заплакала, безмолвно, так как и проливаются все слезы облегчения.

Постаралась поднять его с земли, но получилось только чуть приподнять его голову.

Когда Драко открывал глаза, Джинни крепко-крепко зажмурилась, потому что боялась не увидеть в его глазах ничего, кроме свойственного ему февральского пренебрежения.

Она почувствовала, как он привстает, опираясь на ее плечи. Потом, поднимаясь на ноги, тянет ее за собой, почувствовала, как ее тело принимает вертикальное положение, но все еще не могла заставить себя открыть глаза.

Солнце вступило в полноправное владение миром, сумерки безоговорочно капитулировали и отступили до вечера.

Джинни стояла, все еще зажмурившись, и, хотя он и не прикасался к ней, точно знала, что Драко никуда не делся.

От этого становилось легко, как никогда, и в то же время нечеловечески тяжело.

Наконец она открыла глаза.

Поймала его взгляд…

А в голове пульсировали давно выученные строчки, написанные нею целую вечность назад в дневнике…

"Я – маленькая снежинка, я сорвалась с небес замерзшей слезинкой…"

Только теперь в них была надежда.