С точки зрения вечности (гет)

Так, руки заложив в карманы,

– Ты уезжаешь слишком рано…

За февралем пришел март, а с мартом потускнели в памяти февральские глаза. Утро… колонки пели о том, что не важно и что были, любили, забыли, оставили там… В общем о том, что остается после мгновений вечности.

После всяких мгновений невсякой вечности остаешься только ты и застеколье окна…за которым проносится чужая жизнь в которую тебе до смерти хочется вернуться, и в которую ты уже никогда не вернешься такой, как прежде. Это, наверное, талант – самой создавать себе проблемы.

— И почему я такая глупая? – на всякий случай спросила Джинни. И получила в ответ напутствие идти на свет…

— Да что же это такое, даже музыку нормальную, и ту не могу послушать – вечно на какой-то душевный крик напарываюсь, – Джиневра Уизли сердито тряхнула головой, и начала одеваться на работу…

Март…март…март…мокрый, холодный, зимний…но солнце светит как-то по-другому, и небо синее за серыми тучами, и подчас бело-серый фон города не слепит, когда выходишь на него из помещения.

— Интересно, они знают где я? А Гарри, он уже смирился с моей глупостью или… Я не права, я сама ушла от них, а значит будет лучше, если меня забудут, хотя бы на время…

Ход мыслей Джинни был грубо перерван:

— Джинни? Джин Уизли?

Джинни подняла голову…оторвалась от своих мыслей, оглянулась, наконец…и перед ней возник Блез Забини.

— Забини, вот уж кого не ожидала здесь встретить…

— Не знал бы тебя, подумал, что ты не рада встрече со старым школьным товарищем.

— Что ты, – поспешила заверить его Джинни, выливая в каждой букве цистерны сарказма,– что ты, как можно не быть радой старым добрым 30 тысяч раз проверенным в школьное время врагам?! Я определенно рада тебя видеть…

Обычный, знакомый со школьной парты Блез пустил бы в ее сторону пару-тройку острых шпилек и потопал бы своей дорогой дальше…ну в крайнем случае разродился бы какой-нибудь гадостью в стиле Драко Малфоя… Джинни даже приготовилась достойно защищаться, но… Видимо Блез выступил в войне против Вольдеморта, по причине травмы головы и длительного сумасшествия… Во-первых он, кажется, действительно рад был ее видеть, а во-вторых – он просто потащил ее на импровизированную встречу выпускников (в количестве 2 шт. по причине отсутствия остальных кандидатур).

— Мир катится в пропасть, – успела подумать Джинни, – я сбежала в мир маглов, чтобы поужинать со слизеринцем…с чистокровным магом…и, по крайней мере когда-то, лучшим другом Малфоя (как она помнила, дружба прервалась, когда один стал Упивающимся смертью, а второй – агентом Дамблдора и членом ордена Феникса).

После этой мысленной цепочки во внутренний мир Джинни ворвался Забини и прочно занял все ее внимание…

Они действительно давно не виделись… А еще дольше не общались, точнее они вообще после школы не общались – так, еле-еле (скорее ради приличия) здоровались во время собраний ордена, а потом, когда все закончилось Блез и вовсе потерялся… Понятно, что восстанавливать вражеские, да и какие бы то ни было другие, отношения никто не пытался… В журналах иногда появлялись заметки о причудах отпрыска древнейшего рода, который жил теперь в маггловском мире, но Джинни к категории читающих светскую хронику не относилась…

Кафе – это уже становилось тенденцией для времяпрепровождения – было уютным, разговор из натянутого, стараниями Блеза, превратился в непринужденный, воспоминания всплывали одно за одним, оставляя тихие дорожки тепла на душе. Как-то Гермиона, успокаивая Джинни, вспомнила старую песню, маггловскую, еще из детства ее родителей, Джинни не помнила слов и мелодии, но, сама того не зная, еще тогда совершенно четко поняла, что наше прошлое – наши воспоминания могут подарить столько силы для будущего, что творятся маленькие чудеса душевного масштаба. Сейчас, наверное это и произошло… Стоило Джинни оглянуться чуть дальше, чем она привыкла оглядываться, как ноющее беспокойство в душе начало потихоньку ее отпускать. Она настолько была благодарна Блезу за это чувство, что смогла посмотреть на него совсем по-новому, и теперь узнавала впервые этого странного парня с глазами цвета первой листвы и мальчишечьей улыбкой, которая оставляла на его щеках детские беззащитные ямочки.

Воспоминания унесли их в другой мир, где была определенность и однозначность, где все было проще и понятней, и где они были врагами – смешно, теперь смешно, а тогда… Тогда они были двумя разными мирами.

— Да…, – отсмеявшись над очередной шуткой, вдруг посерьезнел Блез, – "жизнь тасует нас, как карты, и только иногда – и то не надолго – мы попадаем на свое место"… знать бы еще где оно, а Джин Уизли?

Еще чуть-чуть и повисла бы пауза, но наша жизнь вырезала все паузы, иначе нам не успеть по графику…

— И как это чистокровного Забини угораздило оказаться в мире маглов, а Блез?

— Мы все бежим куда-то и от чего-то… Просто далеко не все могут признаться в этом, даже самому себе, – ох какими не детскими были в этот момент ямочки его печальной улыбки…

— А может это…

— Может, – стряхнул с себя меланхолию Блез, – все! На сегодня определенно хватит серьезности – у нас как-никак встреча выпускников тут, а не распитие спиртных напитков с целью пожалеть себя любимых…

— Более того у нас тут встреча бывших заклятых врагов, а я еще не получила ни одной шпильки от сидящего напротив слизеринца, чтобы гордо и по-гриффиндорски на нее ответить!

— Кошмар, – притворно изумился Забини, – теряю квалификацию… Никуда я не гожусь, пора списать меня на пенсию с объявлением строгого выговора…

— Вот-вот, – в разговор начала возвращаться легкость, – ну хотя бы попробуй, я в тебя верю, честно!..

…Они еще долго болтали о совсем не важных вещах.

А потом, когда стало совсем темно, они вышли на улицу и Блез стал набиваться в провожатые домой…

— Не надо меня провожать, не маленькая – сама дорогу найду!

— Еще чего, оставлю я тебя одну на улицах ночного опасного города, щас прям и начну…

— А может я не хочу, чтобы ты знал где я живу…

— Так я с закрытыми глазами, – Блез дурашливо прикрыл глаза ладонями.

— У тебя глаза из-под пальцев сверкают…

— Да? – удивился Блез, – правда… надо будет потренироваться в свободное время…

— Потренируйся, может че и выйдет…

Они почти дошли до дома Джинни. Уличные музыканты со своей акустической гитарой создавали романтическое настроение прохожим… Они стояли очень близко друг к другу… Блез чуть опустил голову, чтобы смотреть в глаза Джинни… Вот так вот стоять рядом, слушать песни о жизни, и узнавать старого знакомого врага заново… Когда-то они были двумя разными мирами, вдруг миры перемешались, и они оказались рядом – странная штука жизнь, странно стоять и понимать, что за вечер можно узнать больше, чем за 7 лет и еще 5… Они просто стояли рядом, и пауза все же затянулась…

— Ну, до встречи, – как-то неуверенно произнесла Джинни.

— До встречи, – подхватил ее неуверенность Блез.

"Я не верю словам…" – пели уличные музыканты.

Джинни развернулась и медленно направилась к дому. Блез проследил взглядом за ее неуверенной походкой и развернулся, чтобы уйти в другую сторону…

"Я с тобой…" – звучало в песне.

— Нет…это просто ностальгия…это нечестно по отношению к Гарри, – твердила себе Джинни, – а убегать от Гарри тоже нечестно и ничего, справилась, – заметил подлый внутренний голос, – …это просто увлечение, ничего, пройдет, – пыталась спасти ситуацию Джинни…

"Я с тобой… пропади оно пропадом…" – подхватил мартовский ветер и разнес эхом по хитросплетению улицы и переулков.

… Джинни шла по бортику вдоль бассейна, легкий ветерок волновал воду, разнося по ней едва ощутимую рябь…

— Откуда в крытом помещении бассейна может быть ветер, – задалась вопросом девушка…

Ответа не последовало, зато к ногам Джиневры Уизли упал маленький кленовый листик, еще совсем зеленый, но уже по-осеннему обреченный. Он поласкал бортик своей пятерней, и тут же был сдут ветерком на водную гладь бассейна… Небо было жемчужно-серым, трепетно-плачущим и в то же время спокойным, как бы затаившимся…перед грозой… Серый и все оттенки зеленого вместе, пугающе сочетающиеся и отталкивающие своим превосходством над всеми остальными красками… Ее, Джиневры, гордость – чудные рыжие волосы, и те казались выцветшими на фоне этого сочетания… Сочетания молчаливого, статичного не то спора, не то неприязни – таких похожих, так подходящих друг другу, но все равно стоящих по разные стороны баррикад времени.

Она должна была прыгнуть в воду – ничто не заставляло ее этого делать, вот только она точно знала, что в конце концов прыгнет…

Стоя на краю бассейна перед ограниченной бесконечностью воды, Джинни будто выжидала, понимая, что вода наверняка холодная… и что лучше… ЧТО лучше?.. ЧТО ЛУЧШЕ?!.. что же все-таки лучше…

Серое в небе не сгущалось, но давило все сильнее своей тишиной. Глядя со стороны на себя и на свое теперешнее одиночество, можно было бы смело предположить, что она на экране драматичного эпизода из немого кино (Гермиона настойчиво знакомила подругу с искусством мира маглов) или на волшебной фотографии из альбома какого-то фотографа ощущений.

Обычно немая тишина оглушительно кричала словами недавно услышанной песни.

"Я с тобой…" – холодок пробежал по спине девушки.

Рябь на воде начала раскачиваться все сильнее и сильнее.

Она хотела спросить у тишины: "кто ты?"…но слова не могли найти выхода наружу. Она пыталась понять. Но можно ли понять, скажем, судьбу, которая привела ее на край этого бассейна или молчание, которое орет у нее в голове, не нарушая при этом общей зыбкости спокойствия зависшего вокруг?...

Вода манила и отталкивала одновременно; Джинни медлила.

Краски решили посмеяться над этой сценой выключенного звука и замелькали в безумном хороводе: зеленый –серый, серый – зеленый… Как будто блики серого солнца, бьющие фонтанами сквозь тусклую листву…

В этом мелькании Джинни увидела зелень глаз Блеза… В этом мелькании Джинни увидела серебро глаз незнакомца, спасшего ее на ночной улице от неприятных последствий сломанного каблука… Глаза цвета февраля и глаза цвета листвы… серый – зеленый, зеленый – серый…

Ветерок стих, гладь воды стала похожей на стекло: разобьешь – разлетится на тысячу осколков…

Если бы Джинни могла обернуться, то она наверняка увидела бы двоих в капюшонах, скрывающих их лица, – они стояли и наблюдали за ней…

Если бы Джинни могла обернуться… Но двое знали, что она не обернется. Людей, завязанных узлами времени; людей, гуляющих по снам; людей, которые живут так давно, что помнят с чего же все это началось, видят только тогда, когда они этого хотят – …они не хотели…

Зеленый – серый, серый – зеленый… Блез и тот, который пахнул корицей… Тот, кого она почти узнала, но никак не могла вспомнить и Блез… Тишина нарастала…

Вдруг она покачнулась…секунда времени полета до воды растянулась до субъективного безвременья…

Джинни стало страшно… так, как никогда еще не было.

"Я с тобой…пропади оно пропадом…"

Джиневра коснулась воды…

— Хоть бы это все было просто страшным сном!

Брызги-осколки…

И грянул гром.