В погоне за солнцем (гет)

На пороге бросил ворох горицвета,

Мельница, "Чужой"

Аларих почти не удивился, увидев проводницу одной из Триады. Вот они. Рыцарь, маг и целитель, давным-давно ставшие судьями в Норвеле.

— Я приветствую Триаду, — с почтением произнес юноша, опускаясь на колени перед креслами. То, что Нефела все еще была у него на руках, заставило его чуть пошатнуться.

— Можешь положить девушку вот туда, Маларихия, сын Валентина, — хрипло произнес молодой мужчина, сидящий в левом кресле.

Аларих кивнул и проследовал к каменной постели, бережно опустив Кассандру. Выпрямившись, он повернулся к Триаде. Разговор предстоял не из легких, и Малахи нутром чуял, что цену за оказанные услуги эти судьи могут потребовать непомерную. Во что это ему обойдется?

— Излагай свои просьбы, сын Огня, — взмахом руки сопроводив свои слова, предложил воин, сидящий справа, в сверкающих доспехах и с мечом в ножнах.

— Просьба первая. Магические Алтари разрушены, и начались войны. От имени всего Норвела я прошу вас починить их.

— Это будет улажено, — рассеянно произнесла девушка. В руке ее лежал какой-то свиток. Письмо? — Давай дальше.

Парень стиснул зубы, призывая себя успокоиться. Конечно, к ним каждый день приходят люди, требуя исполнить их просьбы. Естественно, что они хотят избавиться от любого, кто посмеет огрызнуться. Кто даст им шанс ухватиться за малость и выпроводить, объяснив все дерзостью и наглостью.

Сдержав злость, юноша медленно продолжил.

— Перед вами лежит девушка. Ее поразили заклятьем «Поцелуй на ночь». Я был на перепутье и попросил ее подождать три дня. Завтра с рассветом ей ничем нельзя будет помочь. Я прошу вас вылечить ее, а взамен я сделаю все, что пожелает попросить Триада, — закончил он. Сердце гулко билось. Как от прыжка в ледяную воду с головой.

Вот и все. И нет дороги назад. Дело сделано. Осталось только ждать, что скажут судьи.

— А собственную жизнь? — поинтересовался воин, с любопытством глядя на парня.

— Да, — твердо и не колеблясь произнес Малахи. Откуда-то бралась уверенность, что он должен спасти Нефелу любой ценой.

Рыжеволосая задумчиво посмотрела на него.

— В таком случае у нас есть цена.

Аларих смотрел прямо в зеленые глаза девушки, не чувствуя страха. Страх остался на плато в горах и в пропасти, когда он падал, не в силах остановиться. Больше страха не было.

— Ты станешь Хауком — Ястребом, стражем Норвела. И Вараг будет твоей парой. Ты обретешь способность обращаться в ястреба, получишь силу четырех стихий…

— А взамен? — прервал описание Аларих. В каждой бочке меда есть ложка дегтя, но парень подозревал, что в этой затее ее целый половник.

— Взамен ты ничего не будешь помнить о ней, — кивок в сторону неподвижной Алкмены. — Ты не будешь помнить ни отца, ни мать, ни друзей. Твоя жизнь станет службой. Ты спасешь девушку, ты получишь силу стихий, но забудешь о своей любви.

Малахи молча слушал рыжеволосую. Для него выбора не было. Свой выбор он сделал, когда надрезал ладонь и пошел на перепутье за девушкой. Если такова цена — значит, он заплатит ее.

— Я согласен, — глухо произнес он. В горле почему-то застрял комок, а дыхание перехватило. Никогда. Не. Помнить.

От него не укрылось, какими взглядами обменялись двое мужчин и девушка. Они явно не ожидали, что он согласится.

— Этот обряд может лишить тебя жизни. Ты можешь умереть от магического истощения, — в голосе рыжеволосой слышалась неуверенность.

— Мне плевать, — еле слышно произнес Аларих. Вараг, Вараг… Ты же все знал и ничего не сказал мне.

Правильно.

Это ведь только моя ноша и мой выбор.

Тем временем девушка, наконец, приступила к подготовке.

— Дастан, приготовь все, у нас мало времени. Очерти круг. Сигурд, распорядись, чтобы для наших гостей подготовили комнаты. Меня зовут Тайренн, — повернувшись к юноше, представилась она.

Малахи не ответил. Разум словно отключился. Хаук, Хаук… Ястреб. Какова бы ни была цена, пусть даже его собственная жизнь, которая может закончиться во время обряда, у него не было выбора.

Дастан быстро вышел из комнаты в неприметную дверцу в конце зала. Сигурд исчез в коридоре, и в зале остались только Тайренн и Аларих.

— Ты уверен? — последний раз спросила девушка. В ее зеленых глазах не было ни тени насмешки: она была серьезна и собрана. И только на дне плескалась затаенная грусть.

— У меня нет выбора, — тихо ответил Махаон, подойдя к Кассандре, медленно он протянул руку и коснулся ее щеки. Холодная.

— У тебя будет время, чтобы жениться на ней, — негромко произнесла Тайренн. — Вы отправитесь домой, сыграете свадьбу, а потом ты телепортом перенесешься сюда.

Аларих с некоторой долей удивления взглянул на девушку. Они дадут ему время, чтобы попрощаться?

— Да, — словно прочитав его мысли, кивнула рыжеволосая. — Ты навестишь родителей, женишься, но на утро после первой брачной ночи ты должен быть здесь.Также я снимаю запрет на неразглашение тайн Триады.

— Хорошо, — без каких-либо эмоций согласился Малахи.

Сигурд вернулся в комнату. Он вынул из ножен меч и очертил круг. Лезвие не касалось пола, но стоило рыцарю убрать клинок, как посреди комнаты ровным белым светом загорелась полоска, ограничивающая круг.

— Дастан, ты принес? — обратилась девушка к лекарю. Тот нес в руках травы, завернутые в тряпицу.

Мужчина молча кивнул и повернулся к Алариху.

— Положи ее в центр.

Без труда парень поднял Нефелу и перенес ее в круг, бережно опустив на пол. Дастан раскладывал травы параллельно линии круга, с внутренней стороны.

— Это травы пути, — тихо пояснил он. — Они позовут ее домой.

Малахи ощутил, как сжалось сердце.

Сигурд и Тайренн встали по сторонам круга. Вскоре к ним присоединился и целитель.

— Опустись рядом с ней и возьми ее за руку. Закрой глаза. Когда ты услышишь пение, просто думай о ней и вспоминай, что было на перепутье, — объясняла девушка. Аларих только сейчас понял, что именно она из тройки была магом. — У тебя будет мало времени, но мы дадим тебе свои силы, и ты вытащишь ее. Просто позови ее, и она пойдет за тобой. Но как выберешься ты — об этом тебе придется подумать самому. Здесь есть всего два варианта. Либо ты вернешься, либо Привратник заберет тебя вместо нее.

Юноша медленно опустился на холодный пол и взял руку Кассандры в свою. Закрыв глаза, он сосредоточился на ощущении тепла ее пальцев.

Постепенно он услышал тихий женский голос. Тайренн пела. Малахи не разбирал слов, но понимал значение.

Вернись со мной, я прошу тебя.

Ты ведь еще так молода и так мне нужна.

Ты так многого не видела.

Вернись, вернись, вернись…

«Нефела»? — мысленно позвал юноша. Он вспоминал промозглый ветер, швырявший в его лицо снег. Бескрайнее холодное поле и хрупкую фигурку на узкой тропе.

Стало холодно. Аларих открыл глаза. Он снова стоял там, откуда все началось. Кассандра была шагах в тридцати от него и сидела на снегу, дрожа от холода. Не медля, парень двинулся к ней.

— Нефела!

Девушка обернулась. Медленно и как-то неуверенно улыбнулась. Привратника не было видно, но Малахи чувствовал его присутствие.

— Вернись со мной, я прошу тебя.

Алкмена встала и двинулась к нему, но на пути ее тропинка тут же обернулась громадными сугробами. В то время как снег расступался перед Аларихом, словно признавая его право быть здесь.

Но юноша не собирался отступать. За его спиной — силы Триады, а впереди — единственная, ради которой он согласился на все.

— Я не могу! — с отчаяньем прошептала девушка, чувствуя, как усиливается ветер.

Малахи не помнил, как прошел эти тридцать шагов, отделявших его от Кассандры. Он схватил ее за руку и сердце оборвалось. Святые боги. Он успел. Теперь она будет в безопасности.

— Идем, — прошептал он, чувствуя в глазах слезы облегчения. Он плачет? Нет, это просто слишком сильный ветер.

Нефела коснулась пальцами его щеки, но ничего не сказала.

— Иди первой, — севшим голосом попросил Аларих, давая ей вступить на тропинку. Девушка видела, как расступается снег перед ней и направилась туда, где тропа обрывалась и образовалось странное ослепительно-белое свечение.

Малахи пошел следом. Но, сделав два шага, сразу же понял, в чем здесь подвох. Туда тропинка сама расстилалась перед ним, но вот обратно ему придется продираться через сугробы. А времени, как сказала Тайренн, у него нет.

Снег снова становился сугробами, стоило Кассандре пройти очередной шаг. Аларих чувствовал, как его захлестывает отчаяние. Еще шагов пять до портала, но он уже начинает гаснуть, потихоньку бледнеет и подергивается дымкой. Нефела почти достигла его, когда обернулась.

— Аларих!

— Нет! — стена огня встала между ней и тропинкой, не давая вступить обратно.

Это конец. Он не успеет, даже если растопит этот чертов снег…

«Но мы дадим тебе свои силы…»

Малахи выдохнул. Конечно. Они отдали ему власть над стихиями. Он чувствовал, как бушевала в нем магия Сигурда — неудержимый ветер и потихоньку разворачивающийся смерч. Сила Дастана была медлительна и тяжела — то была сила плодородной земли и вечного камня. Штормом и проливным дождем билась в нем магия Тайренн — вода, сметающая все на своем пути.

Но ярче всех их горел Огонь в сердце самого юноши.

Браслет отбрасывал огненные блики на белый снег. Парень сделал шаг. Ветер немедленно усилился, но теперь Аларих был к этому готов.

Шаг.

Как смеешь ты бросать мне вызов, мне, постигшему силу Воздуха?

И сбивающий с ног ветер утих. Кассандра стояла у портала. Внезапный порыв ветра, и ее толкнуло прямо в сияние.

Она спасена — пронеслось в мыслях.

Шаг.

Ты, земля, отяжеляющая мои шаги, я знаю твою силу.

И становится легко и просто, и ничто больше не давит, прижимая к сугробам.

Шаг.

Снег, ты всего лишь застывшая вода. Но во мне сила Воды и сила Огня. Ты станешь просто ручьями, и у тебя не хватит сил задержать меня.

Сугробы исчезли, растаяв чуть ли не до самой земли. Вот он, портал. Всего-то в двух шагах.

Только в глазах мутится и темнеет, и покидают все силы. Сделав свое дело, растаяла магия трех стихий Триады, и я больше не чувствую в себе ни одной стихии. Даже верный Огонь, сопровождавший меня всегда, словно бы шепчет:

Прости, Махаон, но это не твой час. Не твоя судьба. Тебе не поспеть за ней, и Привратник заберет тебя туда, где солнце ярче и небо чище, а воздух такой свежий, будто пьешь горный родник.

И я вижу, как гаснет портал. Еще мгновение, и он исчезнет.

Два каких-то ничтожных шага, но я пролетаю их одним прыжком, и ослепительный свет поглощает меня.

* * *

— Очнись, очнись!

Кассандра открыла глаза и потрясла головой. Ее вот уже каких-то минут пять колотили по щекам, призывая прийти в себя.

Она была в незнакомом помещении, и никак не могла понять, где находится. Высокий потолок, мягкая кровать. Виднеется пара кресел и резной столик, а также стул, письменный стол и комод. Несколько минут Нефела пыталась собрать мысли, разбегающиеся от нее, казалось, по всей голове.

Триада.

Падение Малахи.

Проклятье Воздушных.

Перепутье… Черт, перепутье?

— Где он? — выдохнула Алкмена, во все глаза глядя на незнакомую рыжеволосую девушку с зелеными глазами, как у нее самой..

— Тебе надо отдохнуть, ты не приходила в себя всю ночь…

— Отведи меня к нему! — в зеленых глазах Кассандры светилось почти безумие. Тайренн молча покачала головой.

— Ты слишком слаба, чтобы встать. Я навещу тебя чуть позже, — с этими словами она вышла из комнаты, направившись дальше по коридору и вниз.

— Как он? — тихо спросила Тай, глядя на неподвижного юношу на кровати. Рядом с ним на стуле сидел мрачный, как обворованный дракон, Дастан. В кресле чуть поодаль расположился хмурый Сигурд. Он был без доспехов, в рубашке и штанах. В руках рыцарь держал бокал с красным вином.

— Ничего не изменилось. Мальчик выложился на полную катушку. Проклятие «Поцелуй на ночь» — одно из сильнейших. Я не удивлен подобным исходом, — медленно произнес целитель, водя рукой, из которой исходил свет, над телом парня.

— Удивительно, что ему вообще хватило сил вытащить ее, не говоря уж о нем. По всем обстоятельствам парень должен был застрять там и отправиться с Привратником дальше, но, к счастью, он сумел, — кивнул воин. В глазах его застыло непонятное выражение.

Не знай Тайренн его сотни лет, она бы решила, что это жалость. Для них, бессмертных судей, смерть казалась чем-то таким далеким и нереальным, что трудно было вообще поверить в ее существование.

— Жалко парнишку, — словно озвучивая ее опасения, сказал Дастан. — Молодой еще. И лорд без единственного наследника останется…

Девушка покачала головой.

— Да уж. Никак не думала, что у него будет магическое истощение. Мне казалось, что наших стихийных сил должно будет хватить. Или же они оба останутся там.

— Мы предполагаем, жизнь располагает, — невесело отозвался Сигурд.

Воцарилось молчание. Никто их троих не прерывал его, задумавшись о своем. Да, они видели смерть. Им случалось наблюдать разное: и безудержное горе, и радость, и страдания, но никогда — такого.

Холодный, жесткий, как игла, Маларихия был в то же время способен о ком-то страдать и заботиться. Ведь как только он вошел, был сразу ясно: парень сделает все, что угодно, лишь бы вернуть девушку назад.

Триада не была просто абстрактными тремя людьми. Рыцарь, целитель и маг. Замкнутый круг из общих мыслей, эмоций и волнений. Тайренн чувствовала, как переживает Дастан. Он ведь знает, что этому несносному мальчишке уже не проснуться.

В мыслях скользнуло сожаление и сострадание. Неужели Сигурд? Не удержавшись, Тай круто обернулась к мужчине. Воин слегка наклонил голову. В глазах его была жалость.

И девушка знала, что мужчины чувствуют ее скорбь и ее печаль. Ничем нельзя было помочь, и все трое это знали. Остался только один вопрос.

Как сообщить это Кассандре.

— Ты не сказала ей? — первым заговорил рыцарь. Тайренн молча покачала головой. Она просто не смогла сделать это. Хотя все трое понимают, что говорить пойдет именно Тай.

— Я не могла так убить ее.

— Ты уже это сделала, — раздался из-за двери тихий голос. Все трое обернулись.

В дверях стояла Нефела. Бледная, как привидение. Только ярко горят зеленые глаза да чернеют волосы.

— Выйдите.

В ее голосе звучит сталь. Тайренн, которой уже не одно столетие, поражается, насколько тверд и крепок голос девчонки.

— Пожалуйста, — сквозь зубы просит она.

Дастан первым оценивает ситуацию и поднимается со стула. Она на грани. Если не дать Кассандре побыть с ним, то от замка ничего не останется. Сигурд следует за ним, и оба выходят из комнаты. Тай немного задерживается, но тоже покидает помещение, напоследок плотно прикрыв дверь.

И силы разом оставляют Нефелу. Сама только поднявшаяся, слабая, ей бы отлеживаться да восстанавливаться, да только как будто в сердце ледяная стрела засела. И она спустилась сюда. И услышала все, что было сказано.

Нет никаких шансов.

Магическое истощение.

— Аларих… Зачем? Ты нужен своему отцу. Вернись, пожалуйста. Ты так звал меня, а теперь решил уйти в сторону? Нет, пожалуйста, не надо, вернись, останься…

Слова заканчиваются, и тут Алкмену словно прорывает. Она плачет, чувствуя, как во второй раз в жизни теряет что-то безумно важное.

Но первым был Дион Польцкий.

А это — Малахи Крэйнштерн.

Невозможный, жестокий, холодный, как ключевая вода, темный, как глубокие омуты. И тот единственный, кто поборолся за нее с самой смертью. Он ведь полез за ней на перепутье. И сам теперь умирает.

Она не сможет так. Коснувшись пальцами его щеки, Кассандра поднимается со скрипнувшей кровати и выходит в коридор.

Как она и думает, Тайренн еще там.

— Сколько?

— Максимум дней пять. А потом он уйдет дальше, — тихо отвечает рыжеволосая. Внезапно она внимательно смотрит на Нефелу. — Ты можешь убить его.

— Я знаю. Но у меня нет выбора.

Тай помнит, что эту же фразу произнес юноша, когда солнце садилось на горизонте.