Дом для Лолы. Десять дней (гет)

─ …Лола, как ты не понимаешь? Если ты так и будешь сидеть, ничего не делая и тупо глядя сквозь меня, тебя могут приговорить к смертной казни! ─ Саймон был в ярости, пытаясь хоть как-то растормошить эту жуткую пародию на его подругу.

Она почувствовала, как внутри будто щелкнул переключатель. Безразличие уступило место жадному интересу:

─ Что ты имеешь в виду?

─ А ты как считаешь? Они же брали у тебя анализы после аварии, наркотики плюс алкоголь, да еще в дозах, способных быка свалить! Чем ты думала, Лола?

─ Не кричи, я не могу сосредоточиться…

─ Прости меня, я сам не понимаю, что несу. Но я обещаю, я все сделаю, чтобы вытащить тебя отсюда! Только не бойся и не отчаивайся, милая, все будет хорошо… Лола?

Она сидела, низко опустив голову, но вдруг резко выпрямилась, и Саймон не поверил своим глазам: пусть в шрамах, пусть исхудавшая, растрепанная и неухоженная, но это снова она! Эта азартная улыбка была ему хорошо знакома. Точно так же сверкали ее глаза, когда нужно было уговорить особо привередливого клиента сделать крупный заказ. Саймон не мог вспомнить, когда она так улыбалась в последний раз.

─ Лола…

─ Саймон, душа моя, немедленно свяжись с мистером Арчером!

Он облегченно вздохнул, до сих пор она упрямо отказывалась от встреч со своим адвокатом. Она решила бороться, слава Богу!

Вряд ли Саймон возносил бы благодарственные молитвы, если бы знал, за что именно Лола решила бороться.

Лола мерила шагами камеру, похлопывая кончиками пальцев себя по плечам. Только не ошибиться, ─ если она все сделает правильно, то есть шансы на высшую меру наказания. Нужно, чтобы все прошло как по нотам, Саймон прав: нельзя сидеть сложа руки. До этого у нее не было судимостей, характеристики будут хорошими, она слишком законопослушная. Нет, надо приложить усилия, просто так ее никто не казнит! Схема действий понемногу вырисовывалась.

Сидя в ожидании юриста, Лола внутренне распекала себя за глупость: она не слишком задумывалась над будущим, но представляла его себе как неизмеримо долгую череду лет за решеткой. Она заслужила это своими чудовищными действиями. У нее сводило скулы от злости на саму себя каждый раз, когда она вспоминала личико маленькой девочки, которая никогда уже не вырастет. Так что она не протестовала против хотя бы и пожизненного заключения. Что с того? Не все ли равно, где находиться? Но если появился шанс избавиться от этой сосущей пустоты внутри ─ им обязательно нужно воспользоваться!

Возвращаясь в камеру, Лола чувствовала себя усталой, но довольной. Адвокат не задавал лишних вопросов и обещал выполнить все поручения как можно скорее. Все складывалось удачно.

Во-первых, ее имущество. После смерти Доминика Лола переписала дом и машину на Саймона, как только вышла из больницы. Тогда почему-то ей это казалось единственно правильным решением. Ее мама была обеспеченной женщиной, а Саймону деньги были гораздо нужнее. Кроме того, он взял на себя расходы на ее лечение, и Лола чувствовала себя обязанной. Она подняла руку и слегка коснулась шрамов на лбу. Пепел к пеплу, шрамы к шрамам… Она не захотела пластических операций, хотя следы от аварий и разбитого зеркала портили ее лицо. Но разве есть смысл во внешней красоте, когда внутри ты ─ монстр?

Ей очень повезло с покупкой дома. Тогда она стояла перед выбором ─ либо полностью обставленный дом в кредит под микроскопические проценты, либо практически нежилое помещение с голыми стенами, но зато свое. Лола выбрала второе, предпочитая обставлять дом в соответствии с собственным вкусом. А машину ей подарила мама. Теперь Саймон продаст это без проблем; эти деньги плюс ее сбережения "на черный день"… Лола невесело усмехнулась ─ куда уж чернее! Должно хватить.

* * *

Сол Арчер пытался возражать против Росса Джонсона, которого Лола выбрала для защиты ее в суде, но безуспешно. Лола твердо стояла на своем. На следующий день "самый отвратительный человек Нью-Йорка" встретился с ней.

Когда Лола вошла в комнату, он нетерпеливо барабанил пальцами по столу. Лола кратко изложила свои пожелания и наблюдала, как удивленно поднимаются ухоженные брови. После небольшой паузы Джонсон откашлялся и начал:

─ Я правильно Вас понял..?

─ Естественно, ─ перебила Лола, ─ что тут непонятного? Мне нужен именно смертный приговор. Это что, невозможно?

─ В принципе, нет ничего невозможного, ─ раздраженно откликнулся Росс, ─ но зачем Вам это? Я хочу сказать…

─ Меня не интересует Ваше мнение, ─ снова не дала ему договорить Лола, ─ я спрашиваю, возьметесь ли Вы за мое дело?

─ Понимаете, ─ адвокат приосанился, ─ я могу добиться любого приговора, но такой исход дела повредит моей репутации.

─ Насколько мне известно, Вашу репутацию в глазах общественности не сделает хуже даже ритуальное поедание младенцев, а что касается Ваших клиентов ─ предлагаю компромисс: я подпишу все необходимые бумаги, чтобы обелить Вас с профессиональной точки зрения. Что скажете?

─ Меня беспокоит один вопрос… ─ адвокат прикоснулся пальцами к виску.

Лола рассмеялась:

─ Не сумасшедшая ли я? Что ж, давайте проведем экспертизу.

─ Давайте, ─ кивнул юрист, ─ тем более что ее все равно необходимо провести, если Вы хотите попасть на электрический стул, а не в сумасшедший дом.

─ Соберите информацию о погибших, ─ ее лицо болезненно исказилось, но тут же снова стало безмятежным. ─ Быть может, найдется какая-нибудь душещипательная подробность, которая настроит присяжных против меня.

─ Я знаю, что предпринять, не учите меня работать. Я читал протоколы: Вы были здорово "под кайфом", это тоже нам на руку.

─ Да уж, со всеми этими законами против наркотиков… Как бы там ни было, я рассчитываю на Вас.

─ Не волнуйтесь, я позабочусь о Вашей смерти, ─ саркастически сказал адвокат. ─ Последний вопрос: не легче бы было просто покончить с собой?

─ Не легче, ─ отрезала Лола, вставая с жесткого стула. И, уже выходя, бросила Россу через плечо: ─ Если бы я могла, то уже давно сделала бы это.

* * *

Суд дался ей нелегко. Медэкспертиза на ее вменяемость заставила ее потерять много сил: Лола очень старалась подтвердить свое душевное здоровье, но масса тестов, вопросов и анализов истощили ее. Колоссальным усилием воли она держала себя в руках, тщательно обдумывая свои ответы и контролируя поведение.

Она строго-настрого наказала Саймону любым способом не допустить ее мать на рассмотрение дела. Лола преследовала двойную цель: удалить их обоих. И задумка ее была такой ─ Саймон скажет Селесте, что по ходатайству адвоката заседание переносят на неделю, и займется вместе с ней продажей дома. Сначала Саймон был категорически против того, чтобы самому пропустить суд, но Лола умела быть очень убедительной, когда хотела.

Итак, основная проблема была решена, в их присутствии Лола вряд ли смогла выполнить свою первоочередную задачу ─ убедить присяжных, что она бессердечная сука-наркоманка, холодная самоуверенная стерва-убийца.

Росс давал ей последние наставления ─ как держаться, что говорить, предупреждал о подставных свидетелях. Лола покусала губы, чтобы к ним прилила кровь, и потерла пальцами веки, чтобы сильнее блестели глаза. Из мелочей складывался образ. Она спокойно дала надеть на себя наручники и прошла в зал с гордо поднятой головой, не обращая внимания на слабый шепот, поднявшийся при ее появлении. С презрительной гримасой оглядела зал ─ Росс говорил, что там есть и подсадные утки, которые в нужный момент накалят страсти ─ и присяжных. Она приготовилась к своей последней битве.

Во время заседания дважды силы покидали ее, но она добилась желаемого эффекта: расистские высказывания, нецензурные выражения и откровенная грубость сделали свое. Кроме того, подлили масла в огонь и мелочи, которыми Лола как хороший дизайнер усовершенствовала свой последний проект. Росс помог ей, действуя как профессиональный актер, ─ Лола считала, что особенно ему удалось отчаяние при оглашении приговора. Восемь часов шла пытка и только в камере Лола смогла расслабиться.

В суде на реплику "мы просто хотим Вам помочь" она ответила: "Если бы вы действительно хотели мне помочь, то дали бы дозу". Тогда, после пережитого стресса, она не отказалась бы от этого. Именно в тот момент она начала подвергать свое тело физическим нагрузкам, которые не прекращала до последнего дня заключения. Старательно прогоняя из головы все мысли о погибших из-за нее людях, она сосредотачивалась на подсчете бесчисленных упражнений. Чтобы не думать о Доминике, она качала пресс до изнеможения, лежа на голом полу.

Ей дали шесть месяцев отсрочки исполнения приговора с возможностью подать апелляцию, но как только Джонсон заикнулся об этом, Лола пригрозила, что убьет кого-нибудь прямо здесь, и он, откланявшись, оставил ее наедине с самой собой. Лола передала прощальное письмо матери и короткую записку для Саймона и оборвала все отношения с внешним миром, отказываясь видеть кого бы то ни было.

Ей нужно было остаться одной: убийца единолично должен отвечать за свои преступления. Но полного одиночества она так и не добилась. Доминик незримо присутствовал в каждой минуте, прожитой ею, вплоть до последнего вздоха.