Прекрасная смерть (джен)

Кровь сочилась сквозь пальцы, булькала где-то в глотке. Ее нельзя было остановить.

Девушка цеплялась за плечи своей потенциальной спасительницы, хрипела.

Эрна прижимала к себе хрупкую девушку, которая была не намного старше ее. Прижимала, желала помочь, спасти. Но ни слова не могла произнести. Горло будто сжали железной когтистой лапой. Эрна не то что запеть, но даже вдох сделать не могла.

— Она мучается, — довольно равнодушно констатировала Хель, постукивая костлявыми пальцами по стене. Если долго прислушиваться, то можно было уловить мелодию той самой колыбельной.

— Я не могу, — едва различимо шепнула Эрна, выпуская остатки кислорода, который так не хотел заталкиваться в легкие.

— Почему?

Эрна еще раз взглянула в лицо девушке, которая кашляла кровью. Она была худая, серовато-бледная, с разбросанными русыми волосами. На ее потрескавшихся губах запеклась кровь. Она бесконечно мучительно кашляла. А глаза у нее были огромными и синими. Два бездонных океана боли и отчаяния, надежды и желания спастись.

— Она хочет жить, — наконец сказала Эрна, и ей показалось, что с души упал камень сомнений. Все верно, она не имеет права убивать эту несчастную девушку. Эрна нежно провела рукой по растрепанным волосам чахоточной девушки, которая притихла и лишь хрипло, прерывисто дышала.

— Жить? — Смешок. — Плюясь кровью, не в состоянии встать с постели, страдая от боли. Такую «жизнь» ты хочешь ей оставить? Даже несмотря на то, что она сама позвала тебя? Раз так, то тогда уходи.

Эрна в испуге прижала к себе девушку, та болезненно застонала.

— Ты ничего не понимаешь, — прошипела Эрна. — Что богиня смерти может знать о человеческой жизни? О ее ценности? О чувствах умирающих? Что ты понимаешь? Тебе плевать на желания людей. Тебе лишь бы затянуть их души в Хельхейм. Но пока в ее глазах столько желания жить — я не буду тебе помогать! Никто, даже адепты культа Арс Фатрум, ученики Смерти, не имеет права отнимать жизнь человека.

Эрна умолкла и напряженно смотрела на свою наставницу. Она ожидала, что Хель начнет ругаться или угрожать, но богиня только равнодушно рассматривала девушку, а потом сказала:

— Тогда уходи. Меньше всего мне нужно, чтобы ты ее убивала, если не хочешь. Это должно быть сначала ее решение, потом твое. Но я здесь ни при чем. Оставь ее и уходи. Пусть живет.

Эрна вздохнула с облегчением. Она осторожно убрала голову девушки со своих колен и встала, оправила свое бедное платье. Больная тихо застонала и с трудом открыла глаза. Эрна вымученно ей улыбнулась и направилась к двери.

Ей было страшно. Противно. Больно. Ее терзали сомнения. Но дочь главы культа просто не могла убить эту несчастную девицу, какими бы благими намерениями она себя не мотивировала. Это не раненный смертельно солдат или умирающий от старости старик, которому и так мало осталось. Это молодая девушка с глазами, полными желания жить, цвести, любить и быть счастливой.

— Стой, — тихо прошелестела девушка и попыталась встать с постели. — Не уходи. Ты должна мне помочь!

Эрна обернулась и с ужасом посмотрела, как чахоточная поднялась и по стенке начала медленно идти. Ноги ее подкашивались, но девушка упрямо шла к Эрне и тихо шептала:

— Не надо, не уходи. Помоги мне, пожалуйста. Я так больше не могу. Мне нужна твоя помощь.

Больная девушка закашлялась, споткнулась и чуть было не упала навзничь на пол. Эрна, мгновенно среагировав, подхватила ее и медленно осела под тяжестью изможденного тела.

— Избавь меня, — шептала девушка сквозь кашель. — Избавь.

Чахоточная скрюченными пальцами цеплялась за плащ и подол платья Эрны и не умолкая молила о помощи.

Хель видела, как ее ученица с силой прижала больную к себе и тихонько заскулила. Богиня смерти понимала, какие чудовищные противоречия разрывали еще совсем юную и глупую девчонку из культа, но не имела никакого права влиять на ее решение.

Эрна все крепче прижимала к себе несчастную девушку в истерике. Слезы застилали глаза, стекали по щекам. Хотелось кричать и биться в истерике. Хотелось встать и уйти. Больше никогда не произносить слова этой чертовой колыбельной Смерти. Но при этом девушка не могла взять на себя такую ответственность, обречь другого на страдания.

Постепенно тихое скуление начало напоминать мелодию, а через минуту уже были различимы слова неизвестного языка. Чем дольше Эрна пела, тем больше крепчал ее низкий голос, тем громче становилась колыбельная. Девушка чувствовала, как ее голос превращается в липкую паутину, слегка прилипает к ее собственным рукам, окутывает больную. Эрне казалось, что она сама сейчас услышит колокола и уснет. Через несколько минут чахоточная прекратила содрогаться и кашлять, дыхание ее стало ровным и спокойным. Эрна тихонько качала ее на руках, прижимая к груди.

Потом девушка почувствовала резкую острую боль, пронзившую ее сердце и шрам между бровей, и умолкла. Дав сердцу пару секунд, чтобы снова забиться в привычном ритме, Эрна легонько поцеловала больную в спутавшиеся волосы и медленно опустила ее голову на пол. На окровавленных синеватых губах застыла счастливая детская улыбка.

— Спи, и пусть этот мир тебя не тревожит, — произнесла Эрна заученную на уроках истории культа фразу. Впервые она показалась ей слишком пафосной и бессмысленной. Эти слова ничуть не выражали всего того, что приходилось чувствовать и видеть адептам культа Арс Фатрум.

— Коришь себя? — напомнила Хель о своем присутствии.

— Нет, — мотнула рыжей головой Эрна и обернулась к богине. — Она заснула с улыбкой, а значит, будет жить вечно.

Хель слегка улыбнулась, кутаясь в черный мантель.

— Я рада, что не ошиблась в тебе, борющаяся со смертью*.

=======================

*Имя «Эрна» в немецком языке означает «борющаяся со смертью».

В древнескандинавском «сказочница», «сказительница».